Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 25 декабря 2017 г. N 15АП-16809/17

ГАРАНТ:

Постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 4 апреля 2018 г. N Ф08-1609/18 настоящее постановление оставлено без изменения

город Ростов-на-Дону

25 декабря 2017 г.

дело N А32-28530/2017

Резолютивная часть постановления объявлена 21 декабря 2017 года.

Полный текст постановления изготовлен 25 декабря 2017 года.

Пятнадцатый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего Малыхиной М.Н.,

судей Галова В.В., Попова А.А.,

при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания Соколовой А.О. (до перерыва), Даниловым Е.С. (после перерыва)

при участии:

от истца: Новиков Н.И. по доверенности от 27.02.2017, Кация Т.В. по доверенности от 18.08.2017,

от ответчика: Карянова О.Ю. по доверенности от 15.11.2017, Денисова И.А. по доверенности от 09.01.2017,

от Департамента архитектуры и градостроительства администрации МО г. Краснодара: Василенко В.В. по доверенности от 13.09.2017 (до перерыва), Согоян Д.А. по доверенности от 14.03.2017 (после перерыва),

от ИФНС N 4 по г. Краснодар: Макиевская И.В. по доверенности от 09.04.2015, Скляр Д.А. по доверенности от 05.09.2016,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционные жалобы общества с ограниченной ответственностью "Арт Сайд", Инспекции Федеральной налоговой службы N 4 по городу Краснодару

на решение Арбитражного суда Краснодарского края от 15.09.2017 по делу N А32-28530/2017

по иску некоммерческого партнерства "Профессиональный баскетбольный клуб "Локомотив - Кубань"

к обществу с ограниченной ответственностью "Арт Сайд"

при участии третьих лиц: Департамента архитектуры и градостроительства администрации муниципального образования города Краснодара, Инспекции Федеральной налоговой службы N 4 по городу Краснодару

о признании недействительным договора,

принятое в составе судьи Миргородской О.П.,

УСТАНОВИЛ:

некоммерческое партнерство "Профессиональный баскетбольный клуб "Локомотив - Кубань" (далее - партнерство) обратилось в Арбитражный суд Краснодарского края с исковым заявлением к обществу с ограниченной ответственностью "Арт Сайд" (далее - общество), в котором просило:

- признать недействительным договор N 15-1412-418 от 19.12.2014 в части возмездного оказания услуг по размещению рекламно - информационных материалов как притворной сделки;

- признать договор N 15-1412-418 от 19.12.2014 в части возмездного оказания услуг по размещению рекламно - информационных материалов договором аренды.

Исковые требования мотивированы притворностью оспариваемой сделки (у сторон отсутствовали намерения оказать услуги по размещению рекламно - информационных материалов). Кроме того, истец указал, что в этой части оспариваемая сделка фактически является договором аренды рекламной конструкции.

К участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены Департамент архитектуры и градостроительства администрации муниципального образования города Краснодара (далее - департамент), Инспекция Федеральной налоговой службы N 4 по городу Краснодару (далее - налоговый орган).

Решением суда Арбитражного суда Краснодарского края от 15.09.2017 исковые требования удовлетворены в полном объеме.

Суд указал, что из анализа текста договора следует, что стороны не согласовали перечень и объем действий, которые должен осуществить агентство при оказании услуги. При этом из условий договора не следует, что на ответчика была возложена обязанность по осуществлению размещения рекламной продукции в виде активных действий, связанных с размещением рекламы. Более того, из материалов дела следует, что ответчик является владельцем рекламных конструкций, право на установку и эксплуатацию, которых у него возникло на основании заключенных с департаментом договоров. Суд отметил, что именно истец выступает на основании спонсорского договора с ОАО "Российские железные дороги", согласно которого им оказываются услуги по размещению рекламно-информационных материалов, выступает в качестве рекламораспространителя. Суд пришел к выводу, что из условий договора следует, что именно истец формировал техническое задание на изготовление рекламных баннеров, имел возможность в любое время осуществить их размещение и замену. Фактически ответчиком был предоставлен истцу доступ к поверхностям его рекламных конструкций, что соответствует арендным отношениям. На это указывают и равные ежемесячные платежи, согласованные сторонами. Суд отклонил довод ответчика о том, что договор на установку рекламной конструкции нельзя квалифицировать как договор аренды, поскольку предметом настоящего спора является договор не на установку, а на оказание услуг по размещению рекламно-информационных материалов уже на установленной рекламной конструкции. Суд не принял во внимание и довод ответчика о том, что заявленное истцом требование о недействительности сделки не имеет правового значения, поскольку последний действует недобросовестно. Суд указал, что ответчик не представил доказательств того, что истец давал основание другим лицам полагаться на действительность сделки.

Инспекция Федеральной налоговой службы N 4 по городу Краснодару обжаловала решение суда первой инстанции в порядке, предусмотренном главой 34 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, и просила решение суда отменить в удовлетворении иска отказать.

Апелляционная жалоба и дополнения к ней мотивированы тем, что действия ответчика должны быть признаны судом недобросовестными, поскольку направлены на уменьшении своих налоговых обязательств. Суд не учел, что спорный договор не может быть признан договором аренды, поскольку рекламная поверхность не может быть признана объектом аренды.

Общество с ограниченной ответственностью "Арт Сайд" обжаловало решение суда первой инстанции в порядке, предусмотренном главой 34 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, и просило решение суда отменить в удовлетворении иска отказать.

Апелляционная жалоба мотивирована тем, что интерес истца незаконен, а значит, не подлежит защите. Суд первой инстанции не применил норму пункта 5 статьи 166 ГК РФ, подлежащую применению. Суд не учел, что для признания сделки притворной необходима воля обеих сторон, как условие для применения положений пункта 2 статьи 170 ГК РФ. Суд не учел, что содержание спорного договора соответствует содержанию договора оказания услуг. Суд не учел, что согласно договору и фактическим обстоятельствам у заказчика самостоятельного доступа к рекламным поверхностям не было и нет, они никогда не передавались клубу. Ответчик отмечает, что акты, имеющиеся в материалах дела, касаются оказанных ответчиком услуг. Ответчик отмечает, что ежемесячное внесение абонентской платы не является основанием к признанию спорного договора договором аренды.

В отзыве на апелляционную жалобу истец просил решение суда оставить без изменения, жалобу без удовлетворения.

В судебном заседании представители ответчика поддержали доводы своей апелляционной жалобы, просили решение отменить, апелляционную жалобу удовлетворить.

Представители ИФНС N 4 по г. Краснодар поддержали доводы своей апелляционной жалобы, просили решение отменить, апелляционную жалобу удовлетворить.

Представитель департамента поддержал доводы апелляционной жалобы ответчика, просили решение отменить.

Также лицами, участвующим в деле, представлены письменные пояснения по вопросам суда.

В порядке статьи 163 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в судебном заседании был объявлен перерыв в судебном заседании до 21.12.2017 до 13 час. 55 мин. После перерыва судебное заседание продолжено.

Представители лиц, участвующих в деле, поддержали ранее изложенные позиции.

Изучив материалы дела, оценив доводы апелляционной жалобы, выслушав представителей участвующих в деле лиц, приняв во внимание дополнительные письменные пояснения лиц, участвующих в деле, арбитражный суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что апелляционные жалобы подлежат удовлетворению по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, 19 декабря 2014 г. между НП "Профессиональный баскетбольный клуб "Локомотив - Кубань", г. Краснодар и ООО "Арт Сайд", г. Краснодар был заключен договор N 15-14120418.

По условиям данного договора ответчик взял на себя обязательства по оказанию услуг по организации размещения, технического обслуживания рекламного материала, представленного истцом, клиентом истца (рекламодателем) или третьим лицом по поручению истца на рекламных конструкциях, на условиях, согласованных в договоре и приложениях к нему.

По мнению истца, данный договор является притворной сделкой, поскольку в действительности предполагал арендное использование истцом рекламных конструкций ответчика. Ответчик не осуществлял какую-либо деятельность, которая могла бы рассматриваться в качестве размещения рекламно-информационных материалов истца. Договор является смешанным, содержащим элементы аренды (размещение рекламно-информационных материалов) и подряда (изготовление и монтаж рекламно-информационных материалов). Размещение рекламно-информационных материалов не является услугой, но является пользовательской арендой. Договор устанавливал отдельную ежемесячную плату за пользование рекламными конструкциями и отдельную плату за монтаж и изготовление рекламно-информационных материалов по отдельным приложениям.

Истец указал, что ответчик отказался подписывать дополнительное соглашение к договору, фиксирующее его реальное содержание, что явилось основанием обращения истца с настоящими требованиями в суд, поскольку для истца достижение правовой определенности в вопросе действительного соглашения является значимым с точки зрения применяемого режима налогообложения.

Согласно положению пункта 1 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

В силу пункта 1 статьи 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 указанной статьи (сделки, посягающие на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц) или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Согласно пункту 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.

В пункте 73 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" судам разъяснено, что в силу прямого указания закона к ничтожным сделкам, в частности, относится притворная сделка (статья 170 Гражданского кодекса Российской Федерации).

По смыслу приведенной нормы, действительная воля участников притворной сделки не соответствует воле, выраженной вовне, (волеизъявлению) на создание правовых последствий, соответствующих условиям сформулированным сделки, стороны не имеют намерений ее исполнять либо требовать ее исполнения.

В пункте 87 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 также разъяснено, что в связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно.

Преобладающей в цивилистической доктрине позицией является та, в соответствии с которой притворные сделки относят к сделкам с пороком воли.

При совершении сделки воля лица выражается в волеизъявлении, которое является конструктивным элементом сделки. В случае, если воля лица по каким-либо причинам не совпадает с выраженным в сделке волеизъявлением, имеет место порок воли, вследствие которого сделка является недействительной.

При совершении притворных сделок имеет место лишь внешняя видимость волеизъявления при фактическом отсутствии воли, характерной для совершаемой сторонами сделки. Притворная сделка есть лишь выражение обманного волеизъявления сторон, которое используется для достижения определенных выгод.

Порок воли в данном случае выявляется через несоответствие действительной воли обеих сторон сделки и волеизъявления, сформировавшего условия сделки (в частности, подписанного сторонами договора).

Именно через соотношение воли и волеизъявления определяются истинные намерения сторон, выявление несоответствия таковых друг другу свидетельствует о совершении притворной сделки и позволяет обнаружить "прикрываемую" сделку.

В притворных сделках воля сторон направлена на то, чтобы не достигнуть соответствующий существу совершаемой сделки результат. В "прикрываемой" сделке реализуется скрытая цель, которую стороны не могут достичь на желаемых им условиях, совершая "прикрывающую" сделку.

Причиной данных сделок является намерение сторон скрыть реальную природу своих отношений для того, чтобы уйти от отрицательных гражданских, налоговых и иных правовых последствий. При этом стороны ставят перед собой цель достигнуть того результата, который вызывала бы прикрытая сделка, если бы они заключили ее открыто.

Таким образом, притворные сделки совершаются с противоправными целями, т.е. для того, чтобы обойти установленные законом запреты и ограничения, ущемить права и охраняемые законом интересы других лиц, получить необоснованные преимущества.

При совершении притворной сделки единая воля сторон направлена не на достижение соответствующего ей правового результата, а на создание иных правовых последствий, соответствующих сделке, которую стороны действительно имели в виду.

Притворной сделкой считается в том числе та, которая совершена на иных условиях (вид договора соответствует истинным намерениям сторон, однако в договоре отражены условия, на которых сделка в действительности не исполняется.

Из изложенного следует, что для квалификации сделки как притворной требуется выявить действительную волю сторон и сравнить ее с тем волеизъявлением, которое зафиксировано в договоре. При этом выявленная воля на прикрытие договорного взаимодействия на иных основаниях должна быть совпадающей для обеих сторон.

Выявление действительной воли сторон возможно путем оценки фактических действий сторон по исполнению сделки.

В силу указанного установление фактических обстоятельств действительного договорного взаимодействия сторон входит в предмет доказывания по настоящему делу.

Как видно, спорный договор согласно буквальному тексту (п. 1.4, 3.1.2-3.1.5, 3.3.2-3.3.3) предполагал следующую модель взаимодействия сторон: по предоставлению заказчиком рекламного материала (плакаты, постеры, баннеры) в виде, готовом для размещения, данный материал подлежал размещению на рекламных конструкциях, принадлежащих исполнителю, с последующим техническим обслуживанием рекламных конструкций (устранение последствий порчи конструкции, дефектов освещения, предоставление альтернативной рекламной конструкции при необходимости (ДТП, строительные работы) и на основании дополнительного соглашения. Исполнитель мог потребовать устранения недостатков рекламного материала, нарушающего законодательные запреты (п. 3.2.2). При этом риски таких нарушений оставлены на заказчике (п. 3.3.5), равно как и ответственность за достоверность рекламы (п. 3.3.7).

О монтаже рекламного материала на конструкцию исполнитель представляет заказчику фотоотчет, неиспользованный рекламный материал подлежит возврату (пунктом 3.1.6, 3.1.7).

Подписание актов сдачи-приемки услуг предполагалось ежемесячным (п. 3.1.8).

Оплата производится согласно Приложениям к договору, называемым "Адресная программа". Указанные приложения включали в себя перечень рекламных конструкций с указанием стороны конструкции, на которой будет производится размещение рекламного материала заказчика, стоимость размещения в месяц применительно к каждой рекламной конструкции, период (один либо два месяца, в целом с января 2015 по февраль 2016), общая стоимость за период применительно к каждой рекламной конструкции, общая стоимость услуг и порядок оплаты (до 30 числа месяца размещения).

Указанные в адресных программах рекламные конструкции принадлежат ответчику, что лицами, участвующими в деле не оспаривается, а также установлены на основании представленных в материалы дела договоров с департаментом архитектуры и градостроительства администрации муниципального образования города Краснодара.

Обращаясь с настоящим иском, некоммерческое партнерство указало, что размещение рекламного материала в данном случае представляло собой аренду рекламных поверхностей и выполнение ответчиком подрядных работ по монтажу, то есть договор носил смешанный характер и договором возмездного оказания услуг не являлся.

Общество, в свою очередь, настаивает на квалификации спорного договора как договора на оказание услуг.

В целях сопоставления изложенного в договоре волеизъявления сторон с истинной волей сторон и проверкой доводов истца о притворном характере сделки судом апелляционной инстанции на основании анализа представленных сторонами доказательств установлены следующие фактические обстоятельства дела.

02.02.2015 между некоммерческим партнерством и ОАО "РЖД" заключен договор N 1325135, согласно которому некоммерческое партнерство изготавливает, размещает и распространяет информацию рекламного характера о своем контрагенте, в том числе путем размещения рекламного материала в период проведения спортивных соревнований на баннерах и LEDэкранах, в телевизионных роликах, в сети Интернет, на автомобилях, автобусе, а также на щитах наружной рекламы.

С целью исполнения указанного договора истец, в том числе взаимодействовал с ответчиком. Указанное усматривается из сопоставления актов выполненных работ(услуг) между истцом и ОАО "РЖД" и актов между сторонами настоящего спора.

Дизайн и составление макетов рекламно-информационных материалов осуществлялось истцом, что подтверждено наличием в штате истца с ноября 2014 года дизайнера (приказ, должностная инструкция, переписка дизайнера с ответчиком). Ответчик для истца дизайнерскую деятельность и разработку макетов не осуществлял.

Данные обстоятельства ответчиком не отрицаются.

Печать рекламно-информационных материалов истец заказывал частично у сторонних организаций (счета, платежные поручения), частично у ответчика на основании дополнительных соглашений. Данные работы оплачены отдельно.

Монтаж рекламного материала истца на рекламные конструкции ответчика осуществлялся по дополнительным соглашениям. Данные работы оплачены отдельно.

Сторонами действительно подписан ряд приложений к договору, на монтаж рекламных материалов заказчика на рекламных конструкциях ответчика, на печать рекламных материалов заказчика, на монтаж и печать рекламных материалов заказчика одновременно (N 12, 15, 16, 18 19, 21, 22 23). На выполнение соответствующих работ ответчик выставлял отдельные счета, сторонами подписывались отдельные акты, оплата произведена отдельно за соответствующие виды и объемы работ.

Оплата же за то, что на рекламных конструкциях ответчика в течение установленного адресными программами срока находились рекламные материалы истца, осуществлялась после подписания актов за период "на размещение плоскостей наружной рекламы на конструкциях".

По мнению истца, из указанного фактического взаимодействия сторон следует, что истец, являясь рекламораспространителем для ОАО "РЖД", в рамках спорного договора использовал рекламные конструкции как арендатор, в то время как ответчик настаивает на услуговом характере договора и отказывается подписывать дополнительное соглашение, вносящее правовую определенность в правоотношения сторон. При этом ответчик преследует цель избежать извещения департамента о наличии арендатора, а истец, напротив, отчитывался перед налоговым органом, исходя из наличия арендных правоотношений.

Для верной правовой квалификации спорных отношений сторон необходимо учесть как общие основания (критерии) классификации договоров в гражданском праве, так и положения законодательства о рекламе.

Как известно, воспринятая в том числе нормами Гражданского кодекса Российской Федерации классификация предполагает, что гражданские договоры, выделенные в ГК РФ, можно разделить на четыре группы: направленные, во-первых, на передачу имущества, во-вторых, на выполнение работ, в-третьих, на оказание услуг и, в-четвертых, на учреждение различных образований.

Договор аренды относится к числу договоров, направленных на передачу имущества, что соответственно составляет основной элемент предмета обязательств, возникающих из данного рода договоров.

Согласно статье 606 Гражданского кодекса Российской Федерации. По договору аренды (имущественного найма) арендодатель (наймодатель) обязуется предоставить арендатору (нанимателю) имущество за плату во временное владение и пользование или во временное пользование.

Как видно, легальная дефиниция предполагает возможность передачи имущества не только во владение, то есть в сферу хозяйственного господства арендатора, с исключением возможности одновременного владения предметом аренды иными лицами, но и в пользование с сохранением владения арендодателя.

Согласно статье 779 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги.

Как правило, разграничение договоров оказания услуг и договоров, нацеленных на передачу имущества, не вызывает затруднения в теории и практике. Сложности правовой квалификации имеются при сопоставлении договоров на оказания услуг и на выполнение работ.

Именно в рамках цивилистического спора о таком разграничении сформулированы критерии, позволяющие наиболее точно отразить сущность договора на оказание услуг.

В самом ГК РФ определение "услуги" как таковой отсутствует.

Как правило, критерием разграничения договора на оказание услуг и договора подряда (а следовательно, сущностной особенностью договора на оказание услуг) называют отсутствие либо наличие овеществленной формы результата работ, но даже в случае наличия такового при оказании услуг продается "не сам результат, а действие к нему". То есть всем услугам присущ общий признак: результату предшествует совершение действий, не имеющих материального воплощения, составляющих вместе с ним единое целое. Результат в таком случае должен быть не только определенно обозначенным, но и отделимым от действий. В этой связи услуги имеют место прежде всего тогда, когда результат действий если и есть, то находится за пределами договора. Результат применительно к услугам имеет значение не сам по себе, а лишь в связи с совершенными действиями.

Исходя из указанного для аренды значимым является временное пользование чужой вещью, для услуги - совершаемые контрагентом действия.

Давая правовую квалификацию договору между собственником здания и другим лицом, на основании которого последнее использует отдельный конструктивный элемент этого здания для рекламных целей, как не являющемуся договором аренды, Президиум ВАС Российской Федерации в Информационном письме от 11.01.2002 N 66 "Обзор практики разрешения споров, связанных с арендой" не делал вывод, что данный договор является договором на возмездное оказание услуг, но, напротив, отнес его к числу непоименованных договоров. При этом основанием для такого вывода явилось то, что крыша представляет собой конструктивный элемент здания и не является самостоятельным объектом недвижимости, который мог бы быть передан в пользование отдельно от здания. Поэтому крыша не может являться объектом аренды.

Оценивая направленность воли и интересы сторон в настоящем споре, апелляционный суд приходит к выводу, что некоммерческое партнерство имело цель именно во временном использовании рекламных конструкций, а не неких действий ответчика, совершаемых в период нахождения рекламных материалов истца на таких конструкциях.

То обстоятельство, что ответчиком дополнительно осуществлялся монтаж рекламных материалов на конструкцию и в ряде случаев печать рекламных материалов не делает спорный договор договором оказания услуг. Передача имущества в пользование вкупе с выполняемыми сопутствующими работами не влечет квалификацию правоотношений сторон как сопряженных с обслуживанием, в данном случае отсутствует такой квалифицирующий признак услуг как наличие действий ответчика имеющих значение для истца в отрыве от результата. Истец заинтересован либо в использовании рекламной конструкции либо в результате подрядных работ в виде качественного монтажа либо качественно напечатанной рекламной продукции. Совокупность соответствующих действий ответчика, вопреки позиции последнего, не превращает договор в услуговый. Ответчик ошибочно полагает, что множественность действий создает в денном случае деятельность ответчика как предмет договора. Даже в том случае, если в период использования истцом конструкций ответчика, последний осуществлял бы дополнительно какие-либо услуги (например, периодически мыл конструкции и поверхность плакатов), указанное не превращало бы договор на использование имущества в договор на оказание услуг. Такой договор носит смешанный характер, то есть сочетает в себе элементы различных договоров (в рассматриваемом случае аренды и подряда), но договором на оказание услуг такое сочетание его не делает.

Суд отклоняет довод ответчика о том, что конструкции не передавались партнерству как имущество по актам. Наличие либо отсутствие акта незначимо в условиях реального исполнения договора.

Суд также не усматривает оснований для квалификации действий ответчика, совершенных в рамках спорного договора в качестве возмездных услуг исходя из положений Федерального закона от 13.03.2006 N 38-ФЗ "О рекламе"

Так, статья 3 названного закона в качестве основных субъектов правоотношений в сфере распространения рекламы, вступающих в правоотношения с рекламодателем называет рекламопроизводителя (лицо, осуществляющее полностью или частично приведение информации в готовую для распространения в виде рекламы форму) и рекламораспространителя (лицо, осуществляющее распространение рекламы любым способом, в любой форме и с использованием любых средств).

То есть легальная дефиниция рекламораспространителя сама по себе не дает возможности дать правовую квалификацию соответствующему договору.

Статья 19 названного закона закрепляет, что распространение наружной рекламы с использованием щитов, стендов, строительных сеток, перетяжек, электронных табло, проекционного и иного предназначенного для проекции рекламы на любые поверхности оборудования, воздушных шаров, аэростатов и иных технических средств стабильного территориального размещения (далее - рекламные конструкции), монтируемых и располагаемых на внешних стенах, крышах и иных конструктивных элементах зданий, строений, сооружений или вне их, а также остановочных пунктов движения общественного транспорта осуществляется владельцем рекламной конструкции, являющимся рекламораспространителем, с соблюдением требований настоящей статьи. При этом под владельцем рекламной конструкции (физическое или юридическое лицо) понимается не только собственник рекламной конструкции но и иное лицо, обладающее вещным правом на рекламную конструкцию или правом владения и пользования рекламной конструкцией на основании договора с ее собственником.

В последнем случае, в силу пункта 9.3 названной статьи лицо, которому выдано разрешение на установку и эксплуатацию рекламной конструкции, обязано уведомлять орган местного самоуправления, выдавший такое разрешение, обо всех фактах возникновения у третьих лиц прав в отношении этой рекламной конструкции (сдача рекламной конструкции в аренду, внесение рекламной конструкции в качестве вклада по договору простого товарищества, заключение договора доверительного управления, иные факты).

Таким образом, из буквального текста закона следует, что рекламораспространителем может быть лицо, использующее рекламную конструкцию на основании обязательства.

Возвращаясь к рассмотренному Президиумом ВАС РФ случаю, следует отметить, что отказ от классификации договора в качестве арендного был обусловлен именно тем, обстоятельством, что крыша представляет собой конструктивный элемент здания и не является самостоятельным объектом недвижимости, который мог бы быть передан в пользование отдельно от здания.

Между тем, рекламная поверхность рекламной конструкции изначально и единственно имеет своей целью размещение рекламно-информационного материала. Указанное является основной целью ее использования. Передача лицу, являющемуся рекламораспространителем (то есть заведомо распространяющим не рекламу собственной деятельности (товаров, работ, услуг), но рекламу иного рекламодателя, что отражено в адресных программах) значительного числа рекламных поверхностей либо рекламных конструкций в пользование на определенный (в данном случае достаточно длительный) срок, не сопрягаемый с реальным сроком нахождения за плату, определяемую в качестве ежемесячной, устанавливаемую за каждую конструкцию (поверхность), при этом не уменьшаемую в случае, если задержка в монтаже рекламного материала произойдет по вине заказчика и реальный срок размещения окажется меньше согласованного (п. 3.2.3 договора), свидетельствует об арендном характере сделки в части размещения рекламных материалов.

Услуговый характер взаимоотношений рекламодателя и рекламораспространителя не исключен, например, в ситуации, когда речь идет о рекламировании товаров активными действиями рекламораспространителя по демонстрации потребительских свойств товара, раздачи образцов товара в местах массового посещения.

В рассматриваемом же случае, пользовательский характер договорного условия о размещении рекламных материалов на рекламных конструкциях очевиден и наличие каких-либо сопутствующих работ и услуг переквалификацию не влечет.

Пользовательский характер аренды может быть обусловлен, например, тем, что рекламная конструкция является двусторонней, а заказчик нуждается в использовании только одной рекламной поверхности, равно как и тем, что за оказание дополнительных услуг (например, мойка, охрана, контроль за состоянием) собственник рекламной конструкции намерен получать отдельную плату.

Таким образом, Закон о рекламе также не содержит специальных норм, квалифицирующих деятельность рекламораспространителя исключительно как деятельность по оказанию возмездной услуги вне зависимости от содержания таковой.

С учетом изложенного и исходя как из текста договора, так и из реального исполнения его сторонами, суд апелляционной инстанции квалифицирует спорный договор как смешанный, содержащий в себе элементы пользовательской аренды и подряда на выполнение определенных работ. Для правовой квалификации спорного договора как договора на оказание услуг оснований не имеется. Установленные апелляционным судом фактические обстоятельства реального взаимодействия сторон свидетельствуют о том, что истцом осуществлялось помимо прочего временное возмездное пользование имуществом (рекламными конструкциями) ответчика.

Вместе с тем, ошибка в правовой квалификации договорных правоотношений не является сама по себе достаточным поводом для констатации недействительности соответствующей сделки как притворной.

В силу изложенного выше суд должен констатировать, во-первых, порок воли, а во-вторых, взаимную направленность воли сторон на сокрытие реального характера сделки в целях получения каких-то взаимных преимуществ.

Между тем, апелляционным судом установлено, что стороны, во-первых, исполняли сделку в соответствии с содержанием договора, однако по разному квалифицировали ее, что лежит за рамками исполнения и не отражается на содержании действий, совершаемых сторонами по отношению друг к другу во исполнение договора.

Так, содержание договора раскрывается в виде конкретного перечня прав и обязанностей сторон. Указание в пункте 2.1 договора на оказание услуг не раскрывает содержания договора. Между тем, сторонами осуществлены именно те действия, которые и предполагалось согласно разделу 3 договора.

Истец предварительно на длительный срок "забронировал" рекламные конструкции по перечню, исключив возможность их передачи иным лицам и приняв на себя не просто обязательство по оплате за время нахождения рекламного материала на конструкции, но и обязанность по оплате в случае, если реклама не размещена своевременно по вине истца. В подписанных в связи с таким размещением актах стороны не фиксировали момент размещения рекламного материала на каждой конкретной конструкции именно потому, что плата определена за период, в течение которого было возможно размещение. Также истец передавал в печать и в монтаж ответчику свой рекламный материал, о чем подписаны отдельные акты.

Таким образом, стороны исполняли договор на согласованных в нем условиях, включая пользование рекламными конструкциями и выполнение подрядных работ ответчиком.

Указание в пункте 2.1 договора юридического термина, не соответствующего реальному содержанию прав и обязанностей сторон, отраженных в том же договоре, не может быть поводом к констатации притворности сделки и должно преодолеваться истцом надлежащими способами защиты.

А во-вторых, не может быть установлена единая направленность воли сторон на прикрытие какой-либо сделки.

Так, ответчик возражает против признания сделки недействительной, настаивая на том, что предлагаемая истцом квалификация не только не выгодна для ответчика, но прямо влечет применение к нему административных штрафов (за неуведомление департамента о передаче конструкций в пользование). В свою очередь, для истца отражение в пункте 2.1 договора его содержания как оказания услуг исключает возможность использования системы налогообложения по единому налогу на вмененный доход, в то время как именно в рамках указанной системы истец в течение всего периода договорного взаимодействия сторон отчитывался перед налоговым органом.

Следовательно, стороны не просто не имели совпадающего интереса в незаконном получении каких-либо экономических преимуществ, льгот и пр., за счет использованной в пункте 2.1 формулировки, но и заведомо имели разнонаправленные интересы, сопряженные с квалификацией спорного договора.

В пункте 77 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" указано, что факты уклонения гражданина или юридического лица от уплаты налогов, нарушения им положений налогового законодательства не подлежат доказыванию, исследованию и оценке судом в гражданско-правовом споре о признании сделки недействительной, так как данные обстоятельства не входят в предмет доказывания по такому спору, а подлежат установлению при рассмотрении налогового спора с учетом норм налогового законодательства. При установлении в ходе налоговой проверки факта занижения налоговой базы вследствие неправильной юридической квалификации налогоплательщиком совершенных сделок и оценки налоговых последствий их исполнения налоговый орган, руководствуясь подпунктом 3 пункта 2 статьи 45 Налогового кодекса Российской Федерации, вправе самостоятельно осуществить изменение юридической квалификации сделок, статуса и характера деятельности налогоплательщика и обратиться в суд с требованием о взыскании доначисленных налогов. Если суд на основании оценки доказательств, представленных налоговым органом и налогоплательщиком, придет к выводу о том, что налогоплательщик для целей налогообложения не учел операции либо учел операции не в соответствии с их действительным экономическим смыслом, суд определяет объем прав и обязанностей налогоплательщика, исходя из подлинного экономического содержания данной операции или совокупности операций в их взаимосвязи.

Таким образом, понудивший истца к подаче настоящего иска спор с налоговым органом, квалифицирующим спорный договор исходя из буквального текста пункта 2.1 договора, подлежит разрешению путем судебной квалификации договора при проверке обоснованности вменяемых истцу налоговых нарушений и исходя из фактических действий сторон по его исполнению.

Основанием же для применения положений статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации указанные обстоятельства не являются.

Соответственно, суд первой инстанции верно квалифицировал спорные правоотношения сторон, но ошибочно посчитал несоответствие действительной правовой квалификации той, которая отражена в пункте 2.1 договора достаточной для признания сделки недействительной как прикрывающей иную сделку. Указанное влечет отмену решения с принятием по делу нового судебного акта об отказе в иске.

В порядке статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы по уплате государственной пошлине относятся на истца, в связи с чем с некоммерческого партнерства в пользу общества надлежит взыскать 3000 руб. судебных расходов по уплате государственной пошлины по апелляционной жалобе

На основании изложенного, руководствуясь статьями 258, 269 - 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

ПОСТАНОВИЛ:

решение Арбитражного суда Краснодарского края от 15.09.2017 по делу N А32-28530/2017 отменить. Принять по делу новый судебный акт. В удовлетворении иска отказать.

Взыскать с некоммерческого партнерства "Профессиональный баскетбольный клуб "Локомотив - Кубань" в пользу общества с ограниченной ответственностью "Арт Сайд" 3000 руб. судебных расходов по уплате государственной пошлины по апелляционной жалобе.

Постановление арбитражного суда апелляционной инстанции вступает в законную силу со дня его принятия.

Постановление может быть обжаловано в порядке, определенном главой 35 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия.

Председательствующий

М.Н. Малыхина

Судьи

В.В. Галов А.А. Попов