Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 5 июня 2018 г. N 09АП-22741/18

г. Москва

05 июня 2018 г.

Дело N А40-180087/17

Резолютивная часть постановления объявлена 05 июня 2018 г.

Постановление изготовлено в полном объеме 05 июня 2018 г.

Девятый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи: Семикиной О.Н.,

судей: Комарова А.А., Тетюка В.И.,

при ведении протокола секретарем судебного заседания Гавриковой А.С.,

рассмотрев в судебном заседании апелляционную жалобу ООО "ТиссенКрупп Индастриал Солюшнс (РУС)" на Решение Арбитражного суда г.Москвы от 15.03.2018 по делу N А40-180087/17, принятое судьей Чадовым А.С. (12-1047) по заявлению ООО "ТиссенКрупп Индастриал Солюшнс (РУС)" (ОГРН 1095249001440, ИНН 52491000740) к ОАО "ВНИПИнефть" (ОГРН 1027700370466, ИНН 7701007624), 3-е лицо: ПАО "Салаватнефтехимпроект", о возмещении убытков в размере 27.040.000 рублей,

при участии:

от истца: Ольнев О.Н. по доверенности от 01.05.2018

от ответчика: Анисимов А.В. по доверенности от 20.02.2018, Дубков Д.А. по доверенности от 07.05.2018, Климова В.В. по доверенности от 28.12.2017,

от третьего лица: не явился, извещен.

Руководствуясь ст.ст. 176, 266, 268, 269, 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

УСТАНОВИЛ:

ООО "ТиссенКрупп Индастриал Солюшнс (РУС)" обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском о взыскании с ОАО "ВНИПИнефть" в пользу истца убытков в размере 27.040.000 рублей.

Решением Арбитражного суда города Москвы от 15.03.2018 в удовлетворении исковых требований отказано в полном объеме.

Не согласившись с решением Арбитражного суда города Москвы 15.03.2018, истец обратился в Девятый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просит отменить решение суда первой инстанции и принять по делу новый судебный акт.

Девятый арбитражный апелляционный суд, повторно рассмотрев дело, проверив законность и обоснованность обжалуемого судебного акта в порядке статей 266, 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, изучив материалы дела, исследовав имеющиеся в деле доказательства, проверив доводы апелляционной жалобы и возражений на нее, находит решение Арбитражного суда города Москвы от 15.03.2018 не подлежащим изменению или отмене по следующим основаниям.

В обосновании исковых требований истец указывал на то, что между сторонами велись переговоры по поводу заключения договора на производство проектных работ. Истец указал, что по просьбе ответчика приступил к выполнению работ.

В ответ на гарантийное письму ответчика от 16.09.2016 года, истец сообщил, о своем согласии приступить к выполнению работ с 19.09.2016 года, оговорив, что в случае неподписания договора ответчик обязан возместить все расходы предприятия.

Истец указывает о выполнении истцом проектных работ в отношении объекта "Строительство производства катализаторов на территории АО "Газпромнефть ОНПЗ".

Согласно отчету об оценке N 01-05/17 от 18.08.2017 г. по состоянию на 13.06.2017 г. рыночная стоимость проектных работ по изготовлению проектно-сметной документации в отношении объекта 160039 составляет 27.040.000 рублей.

Указанная сумма истцом заявлена к ответчику в качестве убытков.

Суд первой инстанции установил, что ответчик, являясь подрядчиком АО "Газпромнефть-ОНПЗ" (далее - заказчик) по разработке проектной, рабочей документации и выполнению инженерных изысканий объекта "Строительство производства катализаторов", имел намерение, по согласованию и на условиях заказчика, привлечь к выполнению части проектных работ субподрядную организацию - истца. Условия договора заказчика с ответчиком являлись обязательными для включения в договоры с субподрядчиками (включая истца) и не подлежали исключению, о чем истцу было известно до начала выполнения проектных работ, что подтверждается письмом сотрудника ответчика - начальника отдела контрактов Владимира Белкина сотруднику истца Игорю Насирову от 30.08.2016, которым в адрес истца был направлен, текст договора ответчика с заказчиком.

В середине сентября 2016 г. проект договора на выполнение проектных работ N 160039 (далее - договор N 160039) был парафирован специалистами сторон, однако никакие приложения, в том числе определяющие сроки и объемы выполнения работ по договору, при этом согласованы не были. Таким образом, при парафировании текста договора без указанных в тексте договора приложений соглашение по существенным условиям договора подряда сторонами не было достигнуто. 16.09.2016 ответчик направил истцу гарантийное письмо N П42/ИМ-4682, которым подтвердил, что намерен заключить договор N 160039, и просил приступить к выполнению работ до его подписания. Истец в ответ на это письмо направил ответчику письмо N 10-08/1478 от 16.10.2016, в котором сообщил, что приступит к выполнению работ с 19.09.2016, и оговорил, что если договор не будет подписан сторонами в течение 45 календарных дней, то ответчик должен возместить истцу все расходы, понесенные последним в связи с выполнением работ по представлению документов, подтверждающих такие расходы.

13.10.2016 ответчик напомнил истцу о том, что проект договора на выполнение проектных работ N 160039 необходимо дополнить условием о предоставлении банковской гарантии, как это предусмотрено приложением N 10 к договору ответчика с заказчиком "Условия предоставления банковских гарантий".

31.10.2016 ответчик предложил истцу дополнить проект договора на выполнение проектных работ N 160039 условием о предоставлении гарантии головной организации истца вместо банковской гарантии. 01.11.2016 ответчик дал пояснения по этому вопросу, и 03.11.2016 истец согласовал данное условие.

11-14.11.2016 заказчик, истец и ответчик обменялись письмами, в которых обсудили изменение приложений к проекту договора N 160039, и необходимость их дополнительного согласования, что сделало невозможным заключение договора в ближайшее время. Ответчик как добросовестный участник переговоров о заключении договора N 160039 направил истцу второе гарантийное письмо N М31/ИМ-6032, которым гарантировал заключение соответствующего договора до 30.11.2016 г.

18.11.2016 г. истец и ответчик обменялись письмами, подтверждающими, что условия договора N 160039 продолжают согласовываться всеми участниками переговоров (Электронные письма истца от 18.11.2016 г.)

В связи с этим письмо истца N 10-08/1779 от 22.11.2016, которым он в одностороннем порядке установил 30.11.2016 как финальный срок заключения договора N 160039, не может рассматриваться как добросовестное ведение сложных переговоров по заключению договора, тем более что с этого момента и до 09.12.2016 истец не предпринимал никаких действий по согласованию проекта договора и не предлагал ответчику заключить договор на ранее согласованных условиях с протоколом разногласий.

08.12.2016 истец направил ответчику письмо 10-08/18145, и предложил заключить договор на оказание консультационных услуг с уменьшенным объемом разработки проектной документации (то есть на иных условиях, чем обсуждавшийся сторонами до этого договор N 160039).

09.12.2016 ответчик направил истцу третье гарантийное письмо N М24/-2567/ИМ-6673, которым просил продолжить выполнение работ до заключения договора (до 20.12.2016).

14.12.2016 истец направил ответчику письмо N L-TKIS-VNIPI-0124, в котором указал, что истец прекращает все виды проектных работ по данному объекту с 16.12.2016, и что документация на момент прекращения работ будет подготовлена к передаче в течение 5 рабочих дней и будет передана после подписания упрощенного договора на выполнение консультационных услуг по прилагаемому проекту договора, аналогичному направленному 08.12.2016, при этом в объем услуг по договору включена только часть объема работ по Договору N 160039.

Суд первой инстанции установил, что стороны совместно вели переговоры о заключении договора N 160039 на протяжении сентября-декабря 2016 г. Ответчик не отказывался в одностороннем порядке от заключения данного договора и не совершал никаких действий, которые могут рассматриваться как отказ от заключения договора или прекращение переговоров. Как следует из переписки сторон, истец в декабре 2016 г. осознавал невозможность заключения договора N 160039 на согласованных условиях, сам отказался от заключения этого договора письмом от 14.12.2016 N L-TKIS-VNIPI-0124 и не возлагал вину за это на ответчика.

В соответствии с пунктом 1 статьи 702 ГК РФ по договору подряда одна сторона (подрядчик) обязуется выполнить по заданию другой стороны (заказчика) определенную работу и сдать ее результат заказчику, а заказчик обязуется принять результат работы и оплатить его.

Согласно пункту 1 статьи 708 ГК РФ в договоре подряда указываются начальный и конечный сроки выполнения работы. По согласованию между сторонами в договоре могут быть предусмотрены также сроки завершения отдельных этапов работы (промежуточные сроки). Если иное не установлено законом, иными правовыми актами или не предусмотрено договором, подрядчик несет ответственность за нарушение как начального и конечного, так и промежуточных сроков выполнения работ.

Суд первой инстанции установил, что истец не доказал противоправность поведения ответчика, причинную связь между наступлением вреда и поведением ответчика, и его вину.

Пункт 3 ст. 434.1 ГК РФ предусматривает, что сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки.

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Как следует из правовой позиции, изложенной в п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств", предполагается, что каждая из сторон переговоров действует добросовестно и само по себе прекращение переговоров без указания мотивов отказа не свидетельствует о недобросовестности соответствующей стороны. На истце лежит бремя доказывания того, что, вступая в переговоры, ответчик действовал недобросовестно с целью причинения вреда истцу. При этом правило п. 2 ст. 1064 ГК РФ о переложении бремени доказывания отсутствия вины на причинителя вреда не применяется.

Суд первой инстанции указал, что в исковом заявлении отсутствуют ссылки на обстоятельства, свидетельствующие о недобросовестном ведении переговоров ответчиком в сентябре-декабре 2016 г. Как следует из переписки сторон, истец сам отказался от дальнейшего ведения переговоров и предлагал подписать "упрощенный" договор на другой объем работ (письмо от 14.12.2016 N L-TKIS-VNIPI-0124), ситуация с переговорами не была для истца ни внезапной, ни неоправданной. Письмом от 16.12.2016 N L-TKIS-IK-0130 истец отказался делегировать представителя на производственное совещание в связи с прекращением выполнения проектных работ, то есть подтвердил свой отказ от завершения работ (и, очевидно, от заключения договора N 160039 на согласованных ранее условиях). Истец не требовал продолжения переговоров с ответчиком и заключения договора N 160039 с декабря 2016 по февраль 2017 г.

В силу абз. 1 п. 1 ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). Как следует из указанной нормы, она предусматривает существенно более высокий стандарт доказывания недобросовестности, поскольку требует доказывания заведомой недобросовестности правонарушителя (а не "простой" недобросовестности как, например, п. 3 ст. 434.1 ГК РФ).

Как правильно установил суд первой инстанции, истцом не доказано, что переговоры велись ответчиком с намерением причинить вред истцу или, например, заведомо с целью не заключить договор. Утверждения истца о том, что договор ответчика с третьим лицом начал исполняться с 16.09.2016 в части работ истца противоречат всем материалам дела.

Ответчик не отрицает факт того, что обращался к истцу с просьбой начать работы, однако в ходе судебного разбирательства указал, что представленные на приемку работы не соответствовали требованиям и не могли быть приняты.

Судом дана оценка представленному отчету об оценке N 01-05/17 рыночной стоимости выполненных ООО "ТКИС (РУС)" проектных работ по изготовлению проектно-сметной документации в отношении объекта N 160039 "Строительство производства катализаторов" на территории АО "Газпромнефть ОНПЗ", который, как указал суд первой инстанции, не может служить доказательством размера убытков, поскольку подготовлен выбранным и привлеченным истцом в одностороннем порядке оценщиком на основе данных, предоставленных самим истцом, при этот оценщик правильность этих данных не перепроверял.

Ответчик указывает, что документация, направляемая истцом на рассмотрение/согласование ответчику и, соответственно заказчику, содержала множество недостатков, не соответствовала ни техническим, ни иным, обычно предъявляемым к такому роду работ требованиям, что подтверждается многочисленными замечаниями ОАО "ВНИПИнефть" и АО "Газпромнефть-ОНПЗ". Более того, замечания носили, в том числе, существенный и неустранимый без значительной переделки разработанной части документации характер.

С учетом положений ст.ст. 15, 393 ГК РФ, п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 6, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 8 от 01.07.1996 г. "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", суд первой инстанции отказал в удовлетворении требований, поскольку истцом не доказаны обстоятельства деликтной ответственности.

Вывод истца о ненадлежащей оценке правовой позиции в части обстоятельств, предусмотренных ст. ст. 10, 434.1 ГК РФ несостоятелен, документально не подтвержден.

В апелляционной жалобе истец приводит довод о том, что ответчик сам отказался от заключения Договора N 160039.

Вместе с тем, в материалах дела отсутствуют доказательства, а также ссылки на обстоятельства, свидетельствующие о недобросовестном ведении переговоров ответчиком в сентябре-декабре 2016 г. Напротив, как следует из переписки сторон, истец сам отказался от дальнейшего ведения переговоров и предлагал подписать "упрощенный" договор на другой объем работ (письмо от 14.12.2016 N L-TKIS-VNIPI-0124) (т. 3, л.д. 113). Ситуация с переговорами не была для истца ни внезапной, ни неоправданной. Письмом от 16.12.2016 N L-TKIS-IK-0130 (т. 4, л.д. 24) истец отказался делегировать представителя на производственное совещание в связи с прекращением выполнения проектных работ, то есть подтвердил свой отказ от завершения работ (и от заключения Договора N 160039 на согласованных ранее условиях). Истец не требовал продолжения переговоров с ответчиком и заключения Договора N 160039 с декабря 2016 по февраль 2017 г. Таким образом, ответчик не отказывался от заключения Договора N 160039.

Только в феврале 2017 г. письмом от 08.02.2017 N 10-08/207 (т. 1. л.д. 42) Истец предложил заключить договор, переговоры, о заключении которого велись в сентябре - декабре 2016 г. на иных условиях, по другим объемам. Однако перерыв в рабочих отношениях сторон составил два месяца, тем самым, были пропущены сроки выполнения работ по календарному плану. Также был сокращен объем работ до произвольного выражения в процентах, около половины видов работ имеет отметку "не разрабатывается". При таких условиях подписание договора являлось злоупотреблением права и недобросовестным действием истца, поскольку вело к изменению существенного условия договора - его предмета, а также изменению условий о цене и сроке. Кроме того, в результате исполнения этого договора ответчик должен был получить недоделанную документацию, имеющую существенные недостатки, то есть от в значительной степени лишался того, на что он был вправе рассчитывать при заключении договора подряда - получение результата работ, соответствующего Техническому заданию и пригодного для его использования. Подписание договора N 160039 в феврале 2017 г. не могло быть разумным для ответчика и не учитывало его права и законные интересы. Более того, это полностью противоречило всей предыдущей переписке сторон переговоров, в частности позиции истца, озвученной им в письмах от 14.12.2016 N L-TKIS-VNIPI-0124 (т. 3, л.д. 113) и от 16.12.2016 N L-TKIS-IK-0130 (т. 4, л.д. 24).

В силу абз. 1 п. 1 ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). Как следует из указанной нормы, она предусматривает существенно более высокий стандарт доказывания недобросовестности, поскольку требует доказывания заведомой недобросовестности как, например, п. 3 ст. 434.1 ГК РФ.

Таким образом, при ведении переговоров о заключении договора N 160039 в сентябре -декабре 2016 г. ответчик действовал разумно и добросовестно, так как, имел намерение заключить договор N 160039. Предложение же истца заключить этот договор на других условиях и спустя почти два месяца после завершения переговоров является, напротив, недобросовестным ведением переговоров.

Кроме того, в апелляционной жалобе истец приводит довод о том, что ответчик не намеривался заключать договор, поскольку 28.10.2016 г. заключил договор на выполнение аналогичных работ с ПАО "САЛАВАТНЕФТЕХИМПРОЕКТ".

Всем вышеуказанным доводам истца судом первой инстанции дана надлежащая оценка и указано, что истцом не доказано, что переговоры велись ответчиком с намерением причинить вред истцу.

Довод истца о том, что работы, выполняемые им, также являлись предметом договора ответчика с ПАО "Салаватнефтехимпроект", противоречит материалам дела.

Истец указывает, что "была согласована Сводная смета между ОАО "ВНИПИнефть" и ПАО "Салаватнефтехимпроект". Здесь были определены проектные работы, которые должно было выполнить ПАО "Салаватнефтехимпроект" совместно с ООО "ТКИС (РУС)" Затем па основании этой сметы, между сторонами была составлена сводная смета, где были определены, наименование, объем и цена работ каждого подрядчика.

Таким образом, истец подтверждает разделение объемов работ между ответчиком и его субподрядчиками.

Из Протокола отчетного совещания по реализации проекта "Строительство производства катализаторов" от 27.10.2016 N ПТ-НК-17/096 (т. 4 л.д. 8-15) следует, что истец самостоятельно выполнял полученные ему проектные работы наряду с третьим лицом, субподрядчик ООО "РИОС-инжиниринг" на момент проведения совещания к выполнению указанных объемов работ привлечен не был.

То обстоятельство, что истцу было поручено выполнение самостоятельного объема работ, который был передан другому субподрядчику только после фактического отказа истца от заключения договора N 160039, подтверждается Протоколом отчетного совещания по реализации проекта "Строительство производства катализаторов" от 22.12.2016 N ПТ-НК-17/13 1 (проводимого Заказчиком) (т. 4, л.д. 16-23) далее - "Протокол". В п. 4.10 Протокола ОАО "ВНИПИнефть в связи с отказом ООО "ТКИС (РУС)" от дальнейшего участия в проекте поручается "направить Заказчику мероприятия по передаче объемов работ с указанием сроков, которые бы не повлияли на график реализации проекта". В п. 1.1.3 Протокола зафиксировано, "что с учетом выхода из проекта ООО "ТКИС (РУС)" и передачи его объемов другому субподрядчику, прогнозируется смещение сроков выдачи основных технических решении (OTPJ". Также на данном совещании заказчиком было отдано распоряжение о передаче части объемов работ истца другому субподрядчику - ООО "РИОС-инжиниринг", которое обязалось выполнить работы в максимально сжатые сроки. Таким образом, данный Протокол подтверждает, что никакие объемы работ истца по состоянию на первую половину декабря никаким иным субподрядчикам переданы не были.

Договор между ПАР "Салаватнефтехимпроект" и ОАО "ВНИПИнефть" от 28.10.2016 N 7964/3708 был фактически заключен только в январе 2017 г. Новый проект договора был направлен ответчиком на подписание ПАО "Салаватнефтехимпроект" письмом от 12.01.2017 N М24-2567/ИМ-119 (т. 5 л.д. 22), в котором говорится о направлении на подписание договора N7964/3708 и возврате ранее направленного проекта договора без оформления. Таким образом, текст проекта договора подряда N7964/3708 с третьим лицом с прежним распределением работ (т.е. не включающим работы истца) был отозван ответчиком в январе 2017 г. после отказа истца от дальнейшего участия в проекте 14.12.2016 и проведения 22.12.2016 вышеуказанного отчетного совещания с заказчиком, одновременно был направлен новый проект договора с включением объема работ истца в объем работ третьего лица - ПАО "Салаватнефтехимпроект".

Ссылка истца на дату заключения договора между ПАО "Салаватнефтехимпроект" и ОАО "ВНИПИнефть" N 7964/3708, указанную в этом договоре (28.10.2016), не может рассматриваться как достаточное доказательство фактического заключения договора в эту дату, поскольку опровергается письмом от 12.01.2017 N М24-2567/ИМ-119 (т. 5 л.д. 22) и письмом от 16.01.2017 N05/11-127 (т. 5 л.д. 97), Протоколами отчетных совещаний по реализации проекта "Строительство производства катализаторов" от 27.10.2016 N ПТ-НК-17/096 (т. 4 л.д. 8-15) и от 22.12.2016 N ПТ-НК-17/131 (т. 4, л.д. 16-23), а также всеми иными документами, свидетельствующими о фактическом участии истца в разработке документации до декабря 2016 г.

Соответственно, довод истца о выполнении ПАО "Салаватнефтехимпроект" объемов работ ООО "ТиссенКрупп Индастриал Солюшнс (РУС)" несостоятелен. Судом первой инстанции правомерно установлено, а материалами дела подтверждено, что объемы работ истца были переданы другому субподрядчику только после выхода ООО "ТиссенКрупп Индастриал Солюшнс (РУС)" из проекта. Доказательств, подтверждающих обратное, суду не представлено.

В ходе судебного разбирательства в суде первой инстанции, Истцом не представлены допустимые и достоверные доказательства причинения ОАО "ВНИПИнефть" убытков ООО "ТиссенКрупп Индастриал Солюшнс (РУС)", а также их размер, следовательно, довод апелляционной жалобы о том, что выводы суда противоречат фактическим обстоятельствам дела является несостоятельным.

В соответствии со ст. 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

В свою очередь, под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело, или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которое это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Согласно разъяснениям, данным в п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 6, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 8 от 01.07.1996. "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", при разрешении споров, связанных с возмещением убытков, причиненных гражданам и юридическим лицам нарушением их прав, необходимо иметь в виду, что в состав реального ущерба входят не только фактически понесенные соответствующим лицом расходы, но и расходы, которые это лицо должно будет произвести для восстановления нарушенного права (п. 2 ст. 15 ГК РФ). Необходимость таких расходов и их предполагаемый размер должны быть подтверждены обоснованным расчетом, доказательствами, в качестве которых могут быть представлены смета (калькуляция) затрат на устранение недостатков товаров, работ, услуг; договор, определяющий размер ответственности за нарушение обязательств и т.д.

Из содержания гл. 59 ГК РФ следует, что общим условием деликтной ответственности является наличие состава правонарушения, включающего в себя: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинную связь между двумя первыми элементами, вину причинителя вреда, размер причиненного вредя.

Таким образом, из указанных выше норм права следует, что на истце лежало бремя доказывания факта совершения противоправного действия (бездействия), возникновения убытков (в том числе возникновение убытков в заявленном размере), а также наличия причинно-следственной связи между противоправными действиями и наступившими последствиями в виде возникновения убытков. Однако совокупность вышеуказанных условий истцом не доказана.

Судом правильно установлено, что отчет N 01-05/17 об оценке рыночной стоимости выполненных истцом проектных работ по изготовлению проектно-сметной документации в отношении объекта N 160039 "Строительство производства катализаторов" на территории АО "Газпромнефть ОНПЗ" (далее - Отчет) не может служить доказательством размера убытков. поскольку подготовлен выбранными и привлеченными истцом в одностороннем порядке оценщиком на основе данных, предоставленных самим истцом, при этом оценщик правильность этих данных не проверял.

Проектная документация, направляемая истцом на рассмотрение/согласование ответчику и, соответственно заказчику, содержала множество недостатков, не соответствовала ни техническим, ни иным, обычно предъявляемым к такому роду работ требованиям, что подтверждается многочисленными замечаниями ОАО "ВНИПИнефть" и АО "Газпромнефть-ОНПЗ". Более того, замечания носили существенный и неустранимый без значительной переделки разработанной части документации характер.

Соответственно суд первой инстанции правильно сделал вывод о том, что положения ст. 15 ГК РФ в настоящем споре не применимы, поскольку отсутствует факт нарушения ОАО "ВНИПИнефть" прав ООО "ТиссенКрупп Индастриал Солюшнс (РУС)" и, следовательно, отсутствуют причиненные Ответчиком убытки (расходы связанные с восстановлением нарушенного права). Данная позиция установлена и подтверждена судом по имеющимся в деле доказательствам.

Следовательно, основания, предусмотренные п. 1 ч. 1 ст. 270 АПК РФ, для отмены судебного акта отсутствуют.

Судом первой инстанции также правильно установлено, что сумма ущерба заявлена без документального обоснования, не соответствует фактическим обстоятельствам дела, соответственно является незаконной и необоснованной.

Таким образом, вывод истца о возникновении убытков по вине ОАО "ВНИПИнефть", а также их размер не обоснован ООО "ТиссенКрупп Индастриал Солюшнс (РУС)" и не доказан.

Суд первой инстанции обоснованно отклонил довод об отсутствии оснований для проведения экспертизы.

Объект исследования экспертизы не приобщен к материалам дела, что противоречит АПК РФ и исключает возможность реализации ответчиком его процессуальных прав.

Согласно абз. 2 п. 9 Постановления Пленума ВАС РФ от 04.04.2014 N 23 "О некоторых вопросах практики применения арбитражными судами законодательства об экспертизе" следует, что при экспертизе содержания документа объектом исследования может быть только письменное доказательство, приобщенное к материалам дела.

Однако, письменное доказательство - проектная документация, являющаяся результатом выполненной истцом работы, в суд предоставлена не была, что лишает суд возможности самостоятельно определить материалы и документы, предоставляемые в распоряжение эксперта.

Результат выполнявшихся истцом работ никогда не предъявлялся истцом к приемке, не был приложен к исковому заявлению и не представлен суду в последующем. В этой связи, у сторон, а также у суда не было возможности зафиксировать его состояние, исследовать и оценить его полноту, соответствие техническому заданию и т.п., а также проверить соответствие результата выполненных истцом работ в объеме, указанном истцом, реально выполненным ООО "ТиссенКрупп Индастриал Солюшнс (РУС)" (РУС)" работам.

При таких обстоятельствах ответчик не мог надлежащим образом реализовать свои процессуальные права, в связи с назначением экспертизы, поскольку без ознакомления с объемом (составом) и содержанием проектной документации, представляемой на экспертизу.

Суд апелляционной инстанции также установил, что определение убытков в размере стоимости якобы выполненных истцом работ противоречит заявленному истцом основанию ответственности ответчика.

Согласно абз. 2 п. 3 ст. 434.1 ГК РФ, под убытками, подлежащими возмещению недобросовестной стороной, признаются расходы, понесенные другой стороной в связи с ведением переговоров о заключении договора, а также в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом. Как разъясняется в п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 7 от 24.03.2016 "О применении судами некоторых положений ГК РФ об ответственности за нарушение обязательств", в результате возмещения убытков, причиненных недобросовестным поведением при проведении переговоров, потерпевший должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом. Например, ему могут быть возмещены расходы, понесенные в связи с ведением переговоров, расходы по приготовлению к заключению договора, а также убытки, понесенные в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом. Из вышеизложенных положений в их совокупности однозначно следует, что в порядке деликтной ответственности п. 3 ст. 434.1 ГК РФ подлежат возмещению убытки, непосредственно возникшие в связи с проведением переговоров. Убытки от выполнения работ никак не связаны с ведением переговоров и тем более их прекращением, поскольку выполнение работ было обусловлено получением истцом гарантийных писем, а не началом переговоров о заключении договора. Это признается самим истцом, поскольку он указывает, что требует от ответчика возмещения убытков, связанных "с проведением проектных работ на основании гарантийных писем ответчика" (т. 4 л.д. 61-62).

Таким образом, суд первой инстанции правомерно сделал вывод об отсутствии оснований для проведения строительно-технической экспертизы, т.к. в рамках заявленных оснований иска (ст. 10 и п. 3 ст. 434.1 ГК РФ) а также ввиду представленных в материалы дела доказательств, проведение строительно-технической экспертизы не имело никакого правового значения.

При таких обстоятельствах, апелляционная инстанция приходит к выводу, что судом первой инстанции дана надлежащая оценка фактическим обстоятельствам дела и имеющимся в нем доказательствам, правильно применены подлежащие применению нормы материального и процессуального права. В свою очередь, доводы ответчика, изложенные в апелляционной жалобе, не содержат фактов, которые имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного решения, либо опровергали выводы суда первой инстанции.

Учитывая изложенное, у суда апелляционной инстанции отсутствуют основания, предусмотренные статьей 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, для отмены или изменения решения суда от 15.03.2018.

Руководствуясь статьями 110, 176, 266-271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Решение Арбитражного суда города Москвы от 15.03.2018 по делу N А40-180087/17 оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в течение двух месяцев со дня изготовления постановления в полном объеме в Арбитражном суде Московского округа.

Председательствующий судья

О.Н. Семикина

Судьи

А.А. Комаров В.И. Тетюк