Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 18 июня 2019 г. N 15АП-4552/19

ГАРАНТ:

Постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 17 сентября 2019 г. N Ф08-8072/19 настоящее постановление оставлено без изменения

город Ростов-на-Дону

18 июня 2019 г.

дело N А32-25251/2015

Резолютивная часть постановления объявлена 06 июня 2019 года.

Полный текст постановления изготовлен 18 июня 2019 года.

Пятнадцатый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего Малыхиной М.Н.,

судей Абраменко Р.А., Попова А.А.,

при ведении протокола судебного заседания секретарем Соколовой А.О.,

при участии:

от истца: представителя Кравченко В.Т. по доверенности от 21.01.2019,

от Кубанского бассейнового водного управления Федерального агентства водных ресурсов: представителя Старостиной А.В. по доверенности от 29.04.2019,

Мановича В.Д., лично, и его представителя Гримберг Н.В. по доверенности от 19.09.2017,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционные жалобы Кубанского бассейнового водного управления Федерального агентства водных ресурсов; индивидуального предпринимателя Мановича Виктора Даниловича

на решение Арбитражного суда Краснодарского края

от 04.02.2019 по делу N А32-25251/2015

по иску федерального государственного бюджетного учреждения науки Институт океанологии им. П.П. Ширшова Российской академии наук

к Кубанскому бассейновому водному управлению Федерального агентства водных ресурсов; индивидуальному предпринимателю Мановичу Виктору Даниловичу

при участии третьих лиц: администрации муниципального образования город-курорт Геленджик; Крутикову Алексею Анатольевичу; индивидуальному предпринимателю Экшияну Алексею Феликсовичу; Ткаченко Вадиму Николаевичу; Отто Евгению Павловичу; Чумакову Виталию Олеговичу; обществу с ограниченной ответственностью "Водолей"; Товмасяну Нареку Макбетовичу; индивидуальному предпринимателю Мановичу Валерию Викторовичу

о признании аукциона недействительным,

принятое в составе судьи Журавского О.А.,

УСТАНОВИЛ:

Федеральное государственное бюджетное учреждение науки "Институт океанологии им. П.П. Ширшова Российской академии наук" (далее - институт) обратилось в Арбитражный суд Краснодарского края с иском к Кубанскому бассейновому водному управлению Федерального агентства водных ресурсов (далее - управление) и индивидуальному предпринимателю Мановичу Виктору Данилович (далее -предприниматель) о признании аукциона N 134 от 03.10.2014 проведенного Кубанским бассейновым водным управлением Федерального агентства водных ресурсов, г. Краснодар на право заключения договора водопользования, участка акватории Черного моря в Голубой бухте г. Геленджика недействительным.

Истец полагает, что заключенный между Кубанским бассейновым водным управлением Федерального агентства водных ресурсов и предпринимателем Мановичем В.Д. договор водопользования существенно ущемляет права Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института океанологии им. П. П. Ширшова Российской академии наук, кроме того, договор реализуется с существенным нарушением правил водопользования, также институт имеет преимущественное право на заключение договора водопользования.

Решением суда от 01.09.2016, оставленным без изменения постановлением Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.12.2016, в удовлетворении исковых требований отказано.

Судебные акты мотивированы тем, что географические координаты используемого предпринимателем участка акватории Черного моря отличаются от координат акватории, используемой истцом в целях проведения научно-исследовательских работ. Из представленного ответчиками заключения следует, что граница зоны купания, указанная в постановлении главы администрации города-курорта Геленджик от 17.02.2015 N 520, находится на расстоянии более 50 метров от технической зоны выхода и захода маломерных судов, а также границы технической зоны участка предпринимателя, поэтому правила охраны жизни людей на водных объектах не нарушены.

Отказывая в иске, суды исходили из того, что истец не доказал нарушения своих субъективных прав и законных интересов проведенными торгами и заключенным во исполнение торгов договором водопользования. В соответствии со статьей 11 Водного кодекса Российской Федерации водопользование должно осуществляться при наличии соответствующего договора или решения. Сам по себе факт прежнего использования спорной акватории институтом не порождает у него самостоятельного права на указанную территорию, если это не предусмотрено законодательством или договором водопользования.

Отменяя судебные акты нижестоящих инстанций, суд кассационной инстанции указал на то, что с учетом предмета и оснований иска, конкретных обстоятельств дела, свидетельствующих о том, что истец обращался в управление с предложением о заключении договора, отказ в удовлетворении заявленных требований со ссылкой на отсутствие у института договора водопользования нельзя признать обоснованным.

Так, окружной суд отметил, что судами не проверены доводы истца о том, что до 2013 года акватория вокруг причала N 77 площадью 0,0390425 кв. км находилась в пользовании истца на основании договора водопользования, заключенного с управлением. Между тем, из указанного следует, что заявляя иск о признании аукциона недействительным, истец фактически ссылается на наличие у него преимущественного права перед другими лицами на заключение договора водопользования без проведения аукциона, поскольку он является законным пользователем причала N 77, ранее постоянно (с момента своего создания) использовал территорию вокруг причала для осуществления уставной (научной) деятельности и обращался к управлению с заявлением заключить с ним договор водопользования. При этом, кассационный суд отметил, что нижестоящими инстанциями не учтено, что в случае, когда с заявлением о заключении договора водопользования обращается собственник уже существующего, построенного объекта недвижимости, расположенного в части акватории, в целях эксплуатации указанного объекта, то договор не должен заключаться путем проведения аукциона, поскольку акватория, занятая объектом и необходимая для его эксплуатации, не может быть предоставлена в пользование (путем проведения аукциона) другим лицам, иначе собственники и законные пользователи указанного имущества лишаются возможности осуществлять свою деятельность. Суд также указал, что без должной правовой оценки остались доводы истца о том, что заключение оспариваемого договора препятствует истцу в эксплуатации принадлежащего ему имущества причала N 77 и в осуществлении уставной деятельности, а представленные истцом в обоснование названных доводов доказательства суды первой и апелляционной инстанций не исследовали и не оценили. Направляя настоящее дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа указал, что при новом рассмотрении дела суду необходимо устранить изложенные недостатки, исследовать все доказательства, а также предложить истцу уточнить требования (с учетом того, что иск о признании недействительным аукциона, по результатам которого заключен договор, сам по себе не может восстановить его предполагаемое нарушенное право и законные интересы).

На новом рассмотрении истцом уточнены исковые требования в порядке статьи 49 АПК РФ, в которых истец просил признать недействительным открытый аукцион N 134, проводимый Кубанским бассейновым водным управлением Федерального агентства водных ресурсов, г. Краснодар, 03.10.2014, на право заключения договора водопользования участком акватории Черного моря в Голубой бухте г. Геленджика, участок акватории площадью 0,107 кв. км в границах в географических координатах (в системе координат СК-42): Т. 1 44о34'36.6"с.ш.; 37о58'43.55"в.д.; Т. 2 44о34'36.29"с.ш.; 37о58'47.93"в.д.; Т. 3 44о34'31.65"с.ш.; 37о58'46.41"в.д.; Т. 4 44о 34'08.74"с.ш.; 37о 59'00.14"в.д.; Т. 5 44о 34'10.27"с.ш.; 37о 58'49.88"в.д.; Т. 6 44о34'31.6"с.ш.; 37о58'45.21"в.д., совместное водопользование; водопользование без забора (изъятия) водных ресурсов из водных объектов; использование акватории в рекреационных целях (для проката моторных и немоторных плавательных средств), а также признать недействительным договор водопользования от 14.10.2014 N 00- 06.03.00.001-М-ДРБВ-Т-2014-02258/00, заключенный между ИП Мановичем В. Д. и Кубанским бассейновым водным управлением Федерального агентства водных ресурсов. (исковые требования изложены с учетом уточнений, принятых судом первой инстанции в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Определением суда от 07.05.2018 к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены ИП Манович В. В., Крутиков А. А., Ткаченко В. Н., ИП Экшиян А. Ф., Чумаков В. О., ООО "Водолей", Товмасян Н. М., Отто Е. П.

Решением суда от 04.02.2019 в удовлетворении ходатайства Мановича В. Д. о применении сроков исковой давности судом отказано, исковые требования удовлетворены. Суд признал недействительным аукцион N 134 на право заключения договора водопользования участком акватории Черного моря (г. Геленджик, Голубая бухта): участок акватории площадью 0,107 км2 в границах в географических координатах: т. 1 44о 34'36.6"с.ш.; 37о 58'43.55"в.д.; т. 2 44о 34'36.29"с.ш.; 37о 58'47.93"в.д.; т. 3 44о34'31.65"с.ш.; 37о58'46.41"в.д.; т. 4 44о34'08.74"с.ш.; 37о59'00.14"в.д.; т. 5 44о34'10.27"с.ш.; 37о58'49.88"в.д.; т. 6 44о34'31.6"с.ш.; 37о58'45.21"в.д.; совместное водопользование; водопользование без забора (изъятия) водных ресурсов из водных объектов; использование акватории водных объектов, в том числе для рекреационных целей. Суд также признал недействительным договор водопользования N 00-06.03.00.001-МДРБВ-Т-2014-02258/00 от 14.10.2014, заключенный между Кубанским бассейновым водным управлением Федерального агентства водных ресурсов, г. Краснодар и индивидуальным предпринимателем Мановичем Виктором Даниловичем, г. Геленджик. Взыскал с управления в пользу института расходы по оплате государственной пошлины в размере 3 000 руб., также взыскал с предпринимателя в пользу института расходы по оплате государственной пошлины в размере 3 000 руб.

Судом установлено, что истцу на праве постоянного (бессрочного) пользования принадлежит территория акватории, в которую входят береговая полоса бухты Рыбацкая (Голубая) Черного моря протяженностью 221 м, на которой находятся испытательный лабораторный корпус (литера Ю), причал N 77 (пирс-стенд, литера CXXVII), ангар для подводных обитаемых аппаратов и другие объекты. Данный участок береговой полосы является охраняемой научно-производственной территорией отделения. К указанной научно-производственной территории примыкает морская акватория площадью 0,0390425 кв. км, находящаяся вокруг причала N 77 (пирс-стенд) и используемая отделением для размещения судов. Причал N 77 (пирс-стенд) длиной 195 м является федеральной собственностью, закреплен за институтом на праве оперативного управления. Акватория на навигационных картах Черного моря обозначена как район N 666 (район проведения научно-исследовательских работ). Судом также установлено, что до 01.01.2014 у истца с управлением имелся договор водопользования, однако предложение о заключении договора на водопользование спорной территорией было направлено институтом в адрес управления в мае 2014 года, то есть с пропуском установленного статьей 15 ВК РФ срока. Впоследствии на торгах был заключен договор водопользования с предпринимателем для проката моторных и немоторных плавательных средств. Суд установил, что акватория по аукциону частично налагается на прибрежную зону истца. Кроме того, в нарушение действующего административного порядка суда предпринимателя находятся в пределах 50 метровой охранной зоны, довод о пропуске срока исковой давности судом отклонен. Также суд пришел к выводу о наличии у института преимущественного права на заключение договора. С учетом изложенного, суд удовлетворил исковые требования.

С принятым судебным актом не согласились управление и предприниматель, обжаловали его в порядке, определенном главой 34 АПК РФ, просил решение суда первой инстанции отменить.

Апелляционная жалоба управления мотивирована следующими доводами:

- судом не учтено, что ранее заключенный между управлением и институтом договор прекращен истечением срока его действия, за заключением нового договора институт не обращался, в связи с чем институт не имеет преимущественного права на заключение договора;

- причал N 77 находится в аварийном состоянии, не допущен к эксплуатации, не предназначен для осуществления институтом своей деятельности, он отсутствует в реестре гидротехнических сооружений на водных объектах;

- также суд пришел к неверному выводу о том, что на спорной акватории имеются объекты недвижимости, технические зоны гидротехнических сооружений нормативно не установлены;

- также судом не учтено, что район N 666 не пересекается с акваторией по договору.

Апелляционная жалоба предпринимателя мотивирована следующими доводами:

- судом были нарушены нормы процессуального права, поскольку уточнение исковых требований принято в тот же день, что и оглашена резолютивная часть решения, тем самым, ответчики лишены права на защиту, в решении не описан отзыв администрации;

- также судом указаны неверные площади, не учтены сведения из реестров гидротехнических сооружений;

-судом не учтено, что причал гидтротехническим сооружением не является, находится на земельном участке, при этом, отсутствует наложение на объекты истца.

В отзыве на апелляционную жалобу институт указал на несостоятельность доводов жалобы.

В судебном заседании представитель Кубанского бассейнового водного управления Федерального агентства водных ресурсов поддержал доводы своей апелляционной жалобы, просил решение отменить, апелляционную жалобу - удовлетворить.

Манович В.Д. и его представитель поддержали доводы своей апелляционной жалобы, просили решение отменить, апелляционную жалобу - удовлетворить.

Представитель истца доводам апелляционных жалоб возражал, просил решение оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Третьи лица явку своих представителей в судебное заседание не обеспечили, будучи извещенными надлежащим образом о месте и времени судебного разбирательства.

Апелляционная жалоба рассматривалась в порядке статьи 156 АПК РФ в отсутствие представителей третьих лиц.

Изучив материалы дела, оценив доводы жалобы, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что апелляционные жалобы не подлежат удовлетворению по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, Южное отделение является структурным подразделением федерального государственного бюджетного учреждения науки "Институт океанологии им. П. П. Ширшова Российской академии наук"

Отделение расположено на охраняемой территории земельного участка площадью 23,8 га, предоставленного учреждению на праве бессрочного (постоянного) пользования.

В состав территории данного участка входит береговая полоса бухты Рыбацкая (Голубая) Черного моря протяженностью 221 м, на которой находятся испытательный лабораторный корпус (литер Ю) причал N 77 (пирс-стенд литер CХХVII), ангар для подводных обитаемых аппаратов и другие объекты. Данный участок береговой полосы является охраняемой научно-производственной территорией отделения.

К указанной научно-производственной территории примыкает морская акватория площадью 0,0390425 квадратного километра, находящаяся вокруг причала N 77 (пирс-стенд) и используемая отделением для размещения судов. Причал N 77 (пирс-стенд), длиной 195 метров является федеральной собственностью и находится в оперативном управлении института.

Акватория на навигационных картах Черного моря обозначена как район N 666 (район проведения научно-исследовательских работ).

В мае 2014 года отделением было направлено в адрес Кубанского бассейнового водного управления Федерального агентства водных ресурсов предложение о заключении договора на водопользование этой территорией.

Между тем, в ответ на данное предложение от Кубанского бассейнового водного управления Федерального агентства водных ресурсов поступило разъяснение, согласно которому разрешительных документов на водопользование по использованию водных объектов в научных, учебных целях и для водолазных работ в соответствии с действующим законодательством не требуется.

Вместе с тем, в октябре 2014 года на основании аукциона N 134 от 03.10.2014 Кубанское бассейновое водное управление Федерального агентства водных ресурсов заключило договор водопользования данной акватории с индивидуальным предпринимателем Мановичем Виктором Даниловичем.

Основной целью договора является использование предпринимателем береговой полосы Черного моря и его акватории у объектов Южного отделения института: причал N 77 (пирс-стенд), слипа для проката моторных и немоторных плавательных средств.

Истец, считая, что заключенный между Кубанским бассейновым водным управлением Федерального агентства водных ресурсов и Мановичем В.Д. договор водопользования существенно ущемляет права Института океанологии им. П.П. Ширшова, обратился в суд с настоящим иском о признании аукциона N 134 от 03.10.2014 г. проведенного Кубанским бассейновым водным управлением Федерального агентства водных ресурсов, г. Краснодар на право заключения договора водопользования, участка акватории Черного моря в Голубой бухте г. Геленджика, недействительным.

В обоснование своих ссылок на нарушение прав Института океанологии им. П.П. Ширшова Российской академии наук, истец указал на следующее.

Причал N 77 (пирс-стенд) и акватория используются отделением для выполнения государственного заказа, программ научных, научно-производственных и специальных прикладных исследований с использованием научно-исследовательских судов и иных специальных средств. С пирса-стенда и научно-исследовательских судов с использованием специальной техники и водолазов (аквалангистов), производится спуск подводных обитаемых аппаратов, установка автоматических научных донных станций и специальных приборов, за которыми ведется постоянное наблюдение. Также проводится мониторинг водной акватории и биологических систем прибрежной зоны Черного моря по специальным программам Российской академии наук в соответствии с разрешением Минобрнауки. Для оперативного приема измеряемых параметров морской среды с установленных донных станций проложено два подводных кабеля, осуществляется временная прокладка донных кабелей в период проведения испытаний измерительной аппаратуры.

Отделение имеет разрешение на проведение морских научных исследований, осуществляет свою деятельность в соответствии с соглашением "О научно-техническом сотрудничестве между Военно-Морским Флотом и Российской академией наук". Отделение выполняет работы с использованием сведений составляющих государственную тайну.

При этом, истец ссылается на то, что данный договор находится в противоречии с п. 2.7. "Правил использования водных объектов общего пользования, расположенных на территории муниципального образования города-курорта Геленджик для личных и бытовых нужд", утвержденных постановлением Администрации муниципального образования город- курорт Геленджик от 17.02.2015 г. N 520.

Пунктом 2.7. данных Правил предусмотрено, что буксирующее маломерное судно и буксируемое средство в любом случае должны находиться на достаточном расстоянии, на не менее 50 метров от других судов, берега и купающихся (не менее 50 метров от границ пляжа, внешних границ заплыва на пляж и других мест купания).

Вместе с тем, согласно заключенному между Кубанским бассейновым водным управлением Федерального агентства водных ресурсов и предпринимателем Мановичем В.Д. договору выделенная предпринимателю акватория находится менее, чем в 50-ти метровой технической зоне от гидротехнических сооружений Южного отделения института.

Таким образом, данный договор ограничивает возможность выполнения государственного задания, контрактов научных организаций, нарушаются планы основных мероприятий Министерства МЧС, Министерства обороны РФ по выполнению подводно-технических работ и других работ, составляющих государственную тайну Российской Федерации.

Кроме того, акватория Голубой бухты не предназначена для использования маломерных судов. В перечне участков водных объектов, запрещенных и опасных для купания в муниципальном образовании город-курорт Геленджик N 30, указан причал N 77 НИИ "Океанология".

При этом, целевым использованием водного объекта по спорному договору является купание, применение моторных и немоторных плавательных средств.

В мае 2014 года институт письмом исх. N 12304/51 направил в адрес Кубанского бассейнового водного управления Федерального агентства водных ресурсов предложение о заключении договора на водопользование этой территорией, указав следующие цели водопользования: для размещения научно-исследовательских и маломерных судов у причала N 77, прокладки подводных кабелей к автоматическим донным станциям наблюдений и проведения научных исследований.

От управления поступило разъяснение исх. N 04-17/36684 от 02.06.2014, согласно которому разрешительные документы на использование водных объектов в научных, учебных целях и водолазных работ в соответствии с действующим законодательством не требуются (т. 1, л.д. 70).

При этом, 01.08.2014 управление опубликовало извещение о проведении открытого аукциона N 134 на сайте размещения информации о торгах (www.torgi.gov.ru) на право заключения договора водопользования (в том числе для рекреационных целей) участка акватории Черного моря в Голубой бухте города Геленджика.

14 октября 2014 года на основании аукциона от 03.10.2014 N 134 управление заключило договор N 00-06.03.00.001-М-ДРБВ-Т-2014-02258/00 водопользования данной акватории с индивидуальным предпринимателем Манович Виктором Даниловичем. Основной целью договора является использование предпринимателем береговой полосы Черного моря и его акватории у объектов института (причала N 77, слипа) для проката моторных и немоторных плавательных средств.

Кроме того, истец указал на то, что предприниматель Манович В.Д., используя акваторию по договору N 00-06.03.00.001-м-ДРБВ-Т-2014-02258/00 от 14.10.2014, существенно нарушает права и законные интересы санатория ФГБУ ТС "Голубая бухта" Минздрава России, поскольку береговая полоса Черного моря и ее акватория, выделенная предпринимателю для использования под прокат моторных и немоторных плавательных средств граничит с водным объектом санатория, предназначенного для организации отдыха на воде инвалидов.

Таким образом, истец считает, что предприниматель при использовании предоставленной ему по договору береговой полосы Черного моря и ее акватории требования Правил охраны жизни людей на водных объектах, утвержденных постановлением N 536 от 30.06.2006 главы администрации Краснодарского края и постановлением N 520 от 17.02.2015 главы администрации города-курорта Геленджик надлежащим образом не соблюдал.

На основании выше указанного, истец считает, что у ФГБУН Институт океанологии им. П.П. Ширшова Российской академии наук достаточно оснований для оспаривания аукциона, на основании которого заключен договор водопользования между Кубанским бассейновым водным управлением Федерального агентства водных ресурсов и предпринимателем Мановичем В.Д.

В состав территории входит береговая полоса бухты Рыбацкая (Голубая) Черного моря протяженностью 221 м, на которой находятся испытательный лабораторный корпус (литера Ю), причал N 77 (пирс-стенд, литера CXXVII), ангар для подводных обитаемых аппаратов и другие объекты. Данный участок береговой полосы является охраняемой научно-производственной территорией отделения. К указанной научно-производственной территории примыкает морская акватория площадью 0,0390425 кв. км, находящаяся вокруг причала N 77 (пирс-стенд) и используемая отделением для размещения судов. Причал N 77 (пирс-стенд) длиной 195 м является федеральной собственностью, закреплен за институтом на праве оперативного управления. Акватория на навигационных картах Черного моря обозначена как район N 666 (район проведения научно-исследовательских работ).

Институт, полагая, что заключенный управлением и предпринимателем договор водопользования существенно ущемляет его права, в частности, как пользователя причала N 77 и прилегающей к нему водной территории, обратился в суд с иском о признании аукциона от 03.10.2014 N 134 недействительным.

Довод о том, что судом были нарушены нормы процессуального права, поскольку уточнение исковых требований принято в тот же день, что и оглашена резолютивная часть решения, что лишило ответчиков права на защиту, не описан отзыв администрации, отклоняется апелляционным судом.

Торги - это форма заключения договора, поэтому требование о признании торгов недействительными есть одновременно и требование о констатации недействительным договора, заключенного посредством проведения торгов. Сохранение юридической силы при признании торгов недействительными невозможно, поэтому указание на необходимость уточнения иска касалось, по сути, необходимости редакционной правки в целях более определенного и конкретного формулирования требования.

При этом, ни юридическая сущность, ни основания иска не изменились, в силу чего принятие судом первой инстанции уточнений в резолютивной части решения прав ответчиков не нарушило.

По существу спора, суд первой инстанции верно квалифицировал спорные правоотношения сторон, определил предмет доказывания по делу и применимые нормы материального права.

В силу статьи 447 ГК РФ договор, если иное не вытекает из его существа, может быть заключен путем проведения торгов. Договор заключается с лицом, выигравшим торги. В случаях, указанных в настоящем Кодексе или ином законе, договоры о продаже вещи или имущественного права могут быть заключены только путем проведения торгов. Торги (в том числе электронные) проводятся в форме аукциона, конкурса или в иной форме, предусмотренной законом.

В соответствии со статьей 449 Гражданского кодекса Российской Федерации торги, проведенные с нарушением правил, установленных законом, могут быть признаны судом недействительными по иску заинтересованного лица в течение одного года со дня проведения торгов.

Признание торгов недействительными влечет недействительность договора, заключенного с лицом, выигравшим торги, и применение последствий, предусмотренных статьей 167 настоящего Кодекса (пункт 2).

Лицо, обращающееся с требованием о признании недействительным торгов (аукциона), должно доказать наличие защищаемого права или интереса с использованием мер, предусмотренных законодательством. Нарушение порядка проведения аукциона не может являться основанием для признания аукциона недействительным по заявлению лица, чьи имущественные права и интересы данным нарушением не затрагиваются и не могут быть восстановлены при применении последствий недействительности заключенной на торгах сделки (информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.12.2005 N 101 "Обзор практики разрешения арбитражными судами дел, связанных с признанием недействительными публичных торгов, проводимых в рамках исполнительного производства").

В соответствии с разъяснением, приведенным в пункте 44 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 10, Пленума ВАС РФ N 22 от 29.04.2010 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", в силу пункта 1 статьи 449 ГК РФ публичные торги, проведенные в порядке, установленном для исполнения судебных актов, могут быть признаны судом недействительными по иску заинтересованного лица в случае нарушения правил, установленных законом.

По указанной причине суд первой инстанции в первую очередь проверил легитимацию заявителя на обращение с настоящими требованиями, поскольку при отсутствии должной легитимации истца доводы иска по существу проверке не подлежат.

Споры о признании таких торгов недействительными рассматриваются по правилам, установленным для признания недействительными оспоримых сделок. Если лицо полагает, что сделка, заключенная на торгах, недействительна, оно вправе оспорить указанную сделку.

Таким образом, по смыслу приведенных положений Гражданского кодекса Российской Федерации оспаривание торгов осуществляется по правилам, установленным для признания недействительным оспоримых сделок.

В соответствии с пунктом 1 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Согласно пункту 2 статьи 166 ГК РФ требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе.

Оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия.

В силу статьи 11 Водного кодекса Российской Федерации водные объекты для использования акватории водных объектов предоставляются в пользование на основании договоров водопользования.

Согласно пункту 1 статьи 16 Водного кодекса Российской Федерации договор водопользования заключается в соответствии с гражданским законодательством, если иное не предусмотрено названным Кодексом. Договор водопользования в части использования акватории водного объекта заключается по результатам аукциона в случаях, установленных Правительством Российской Федерации, а также в случае, если имеется несколько претендентов на право заключения такого договора.

В соответствии с пунктом 1 постановления Правительства Российской Федерации от 14.04.2007 N 230 "О договоре водопользования, право на заключение которого приобретается на аукционе, и о проведении аукциона" (далее - Постановление N 230) право на заключение договора водопользования в части использования акватории водного объекта приобретается на аукционе в случаях, когда договором водопользования предусматриваются разметка границ акватории водного объекта, размещение на ней зданий, строений, плавательных средств, других объектов и сооружений, а также в случаях, предусматривающих иное обустройство акватории водного объекта, в соответствии с водным законодательством и законодательством о градостроительной деятельности.

Водопользователь, надлежащим образом исполнявший свои обязанности по договору водопользования, по истечении срока действия договора водопользования имеет преимущественное перед другими лицами право на заключение договора водопользования на новый срок, за исключением случая, если договор водопользования был заключен по результатам аукциона (пункт 1 статьи 15 Водного кодекса Российской Федерации).

Статьей 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать те обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

В обоснование исковых требований истец указал, что заключение оспариваемого договора препятствует учреждению в эксплуатации принадлежащего ему имущества (причала N 77) и, как следствие, в осуществлении уставной деятельности.

В качестве документального подтверждения названному истец в материалы дела представил изготовленное кадастровым инженером ООО "ГеоКонсалт" Тарасовой Т.Е. заключение о границах водопользований и схему границ водных объектов, из которых следует, что минимальное расстояние от границы причала N 77, принадлежащего институту, до границы водного объекта, предоставленного в пользование предпринимателю, составляет 1,5 м, максимальное расстояние - 3,7 м (т. 4, л.д. 80, 81). В заключении специалиста АНО "НИЦ "Динамика береговой зоны моря" Косьяна Р.Д. указано, что координаты, приведенные в конкурсной документации и в договоре водопользования, заключенном с предпринимателем, соответствуют акватории, расположенной в Голубой бухте и прилегающей к причалу N 77 (пирс-стенд).

При этом, истец сослался на пункт 2.3 Постановления главы администрации Краснодарского края от 30.06.2006 N 536 "Об утверждении Правил охраны жизни людей на водных объектах в Краснодарском крае и правил пользования водными объектами в Краснодарском крае для плавания на маломерных судах", в соответствии с которым использование гидроциклов, буксировка маломерным судном водных лыж и аналогичных средств, а также парашютных подъемно-буксировочных систем разрешается на участках водных объектов, устанавливаемых органами местного самоуправления, с соблюдением требований Правил охраны жизни людей на водных объектах в Краснодарском крае только при хорошей видимости и допустимых гидрометеоусловиях.

Абзацем 3 названного пункта предусматривается, что буксирующее маломерное судно и буксируемое средство в любом случае должны находиться на достаточном расстоянии, но не менее 50 метров от других судов, берега и купающихся (не менее 50 метров от границ пляжа, внешних границ заплыва на пляжах и других мест купания).

Институтом также представлены письма ООО "Воксиа" и АО "Акустический институт имени академика Е.Н. Андреева", согласно которым с 06 июня по 30 июля 2015 года, а также с 01 июня по 25 июня 2015 года с причала N 77 проводились научно-исследовательские работы по сейсмоакустическому мониторингу и сборы водолазов Центра специального назначения ФСБ России в целях проведения тренировок с использованием специальных средств акустической подводной связи. В эти периоды на акватории проведения мероприятий перемещались гидроциклы, создававшие существенные шумовые помехи, это препятствовало проведению работ по сейсмоакустическому мониторингу и создавало угрозу безопасности проведения исследовательских работ и тренировок.

Возражая против заявленных истцом требований, управление ссылалось на то, что порядок проведения оспариваемого учреждением аукциона нарушен не был, кроме того, учитывая не идентичность географических координат, указанных истцом в своих требованиях, и координат, указанных в спорном договоре водопользования, заключенном с предпринимателем, а также разницу площадей данных акваторий, требования истца не могут быть признаны обоснованными.

Кроме того, по мнению управления, причал N 77 и акватория, непосредственно прилегающая к нему, не предназначены для проведения научных программ (государственных), научно-производственных и специальных прикладных исследований, а использование указанных акватории и причала не по прямому назначению может привести к возникновению чрезвычайной ситуации, экологической угрозы и угрозы жизни и здоровью граждан и лиц, проводящих научные исследования. Причальное гидротехническое сооружение находится в аварийном состоянии и к эксплуатации не допускается более 5 лет.

В этой связи, управление полагает, что факт нарушения чьих-либо прав и законных интересов при использовании предпринимателем спорного участка акватории документально не подтвержден.

Предприниматель против рассматриваемых требований также возражал, ссылаясь при этом на то, что с 01 января 2014 года договор водопользования, заключенный между институтом и управлением, был прекращен, о продлении договора в установленный законом трехмесячный срок учреждением заявлено не было.

В остальной части доводы предпринимателя сводились к ненадлежащему исполнению учреждением своих обязанностей по ранее действовавшему договору водопользования со ссылкой, в том числе, на то, что сам по себе факт прежнего использования спорной акватории институтом не порождает у него самостоятельного права на указанную территорию, если это не предусмотрено законодательством, либо договором водопользования.

Предприниматель также поддержал доводы управления о том, что ранее испрашиваемая истцом в письме акватория находится на достаточном удалении от причала N 77 и не имеет пересечений с акваторией, используемой ответчиком.

В подтверждения указанному предприниматель представил в материалы дела заключение кадастрового инженера ООО землеустроительная фирма "ФАКТОР" Стадника Д.А. (л. д. 62, т. 6), из которого следует отсутствие каких-либо пересечений спорный участков акваторий.

По мнению ответчика, истец не лишен права оформить водную акваторию под пирсом-стендом N 77. Получение большей площади для использования пирса не обосновано, так как он аварийный и использоваться для швартовки судов не может.

Кроме того, в судебном заседании от 20.03.2018 предпринимателем было заявлено ходатайство о применении к заявленным истцом требованиям сроков исковой давности со ссылкой на пункт 4 статьи 198 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Управление названное заявление предпринимателя поддержало и просило удовлетворить.

Доводу управления о том, что ранее заключенные между управлением и институтом договора прекращен истечением срока его действия, за заключением нового договора институт не обращался, в связи с чем институт не имеет преимущественного права на заключение договора, дана надлежащая правовая оценка судом первой инстанции.

Из материалов дела следует, что до 2013 года акватория вокруг причала N 77 площадью 0,0390425 кв. км находилась в пользовании истца на основании договора водопользования, заключенного с управлением 03.03.2009 (л. д. 14, т. 6), а до этого - на основании договора пользования водным объектом (поверхностные водные объекты) N 02-04/335 от 30.12.2003.

Договор от 03.03.2009 окончил свое действие 31 декабря 2013 года.

Как упомянуто ранее, в соответствии с пунктом 1 статьи 15 Водного кодекса Российской Федерации водопользователь, надлежащим образом исполнявший свои обязанности по договору водопользования, по истечении срока действия договора водопользования имеет преимущественное перед другими лицами право на заключение договора водопользования на новый срок, за исключением случая, если договор водопользования был заключен по результатам аукциона.

При этом, статьей также предусмотрено, что водопользователь обязан уведомить в письменной форме исполнительный орган государственной власти или орган местного самоуправления о желании заключить договор водопользования на новый срок не позднее чем за три месяца до окончания срока действия этого договора.

Действительно, ранее судами установлено, что предложение о заключении договора на водопользование спорной территорией было направлено институтом в адрес управления в мае 2014 года, то есть с пропуском выше установленного срока.

Между тем, в рассматриваемой ситуации факт пропуска истцом названного срока не имеет правового значения для признания заключенного на основании оспариваемого аукциона договора водопользования нарушающим права института.

Так, действующим законодательством установлено два порядка заключения договора водопользования: по результатам проведения аукциона, утвержденным Постановлением N 230 и без проведения аукциона, утвержденным постановлением Правительства Российской Федерации от 12.03.2008 N 165 "О подготовке и заключении договора водопользования" (далее - Постановление N 165).

Ранее указано, что право на заключение договора водопользования в части использования акватории водного объекта приобретается на аукционе в случаях, когда договором водопользования предусматриваются разметка границ акватории водного объекта, размещение на ней зданий, строений, плавательных средств, других объектов и сооружений, а также в случаях, предусматривающих иное обустройство акватории водного объекта, в соответствии с водным законодательством и законодательством о градостроительной деятельности (пункт 1 Постановления N 230).

То есть, на аукционе приобретается право на заключение договора водопользования в целях строительства в соответствии с водным и градостроительным законодательством зданий, строений, сооружений, размещения плавательных средств, не относящихся к объектам недвижимости.

В соответствии с пунктом 1 Постановления N 165 водные объекты или их части, находящиеся в федеральной собственности, собственности субъектов Российской Федерации или собственности муниципальных образований, предоставляются в пользование для:

а) забора (изъятия) водных ресурсов из поверхностных водных объектов;

б) использования акватории водных объектов, в том числе для рекреационных целей;

в) использования водных объектов без забора (изъятия) водных ресурсов для производства электрической энергии.

Таким образом, порядок и основания предоставления акватории водного объекта напрямую связан с целью использования акватории водного объекта.

В случае, когда с заявлением о заключении договора водопользования обращается собственник уже существующего, построенного объекта недвижимости, расположенного в части акватории, в целях эксплуатации указанного объекта, то договор не должен заключаться путем проведения аукциона, поскольку акватория, занятая объектом и необходимая для его эксплуатации, не может быть предоставлена в пользование (путем проведения аукциона) другим лицам, иначе собственники и законные пользователи указанного имущества лишаются возможности осуществлять свою деятельность.

Получив в июне 2014 года от управления ранее упомянутое разъяснение, согласно которому разрешительные документы на использование водных объектов в научных, учебных целях и водолазных работ в соответствии с действующим законодательством не требуются, истец был вправе рассчитывать на использование принадлежащего ему объекта недвижимости (причала N 77), расположенного в пределах морской акватории площадью 0,0390425 кв. км (находящейся вокруг него), в надлежащих условиях.

Вместе с тем, в октябре 2014 года на основании оспариваемого аукциона управление заключило с предпринимателем договор водопользования расположенного в непосредственной близости от причала участка акватории.

В пункте 2 данного договора указана цель водопользования - использование акватории водных объектов, в том числе для рекреационных целей.

Определением от 11.04.2019 суд предложил представить истцу нормативное обоснование сохранения права водопользования в пределах акватории, предоставленной предпринимателю (привести конкретную норму права, в силу которой истец в настоящее время обладает правом водопользования, обосновать объект такого права).

Во исполнение указанного определения от истца поступили письменные пояснения из которых следует, что наличие в данном районе причала N 77, находящегося в федеральной собственности, переданного истцу на праве оперативного управления, являющегося объектом недвижимого имущества, прочно связанного с землей и с акваторией, берущего свое начало на земельном участке, предоставленном истцу и простирающегося на 195 метров в акваторию Голубой бухты (бухты Рыбацкой) г. Геленджика, исключает возможность предоставления операционной акватории вокруг данного причала кому-либо по результатам проведения аукциона, в порядке, утвержденном Постановлением N 230. Вместе с тем, вопрос правомерности фактического использования истцом акватории вокруг причала без заключения договора водопользования с управлением, в рассматриваемой ситуации, не имеет правового значения для признания заключенного на основании оспариваемого аукциона договора водопользования нарушающим права института. Никто кроме истца (либо уполномоченных им лиц) не может использовать расположенную под причалом, а также прилегающую и необходимую для швартовки к причалу судов акваторию, вне зависимости от целей. Прочная связь с землёй и акваторией подразумевает её использование не по договору, а фактически.

Суд апелляционной инстанции, оценив указанные доводы, приходит к выводу, что к данным спорным правоотношениям должны быть применены по аналогии нормы гражданского и земельного законодательства (ст.271 ГК РФ, ст.35, 36 ЗК РФ), содержащие принцип единства правовой судьбы земельного участка и расположенного на нём объекта недвижимости, поскольку причал N 77 имеет прочную связь не только с земельным участком истца, но и с прилегающей к нему акваторией Голубой бухты (бухты Рыбацкой), что порождает исключительное право пользования частью акватории.

Указанное предопределено принадлежностью истцу объекта, эксплуатация которого невозможна без использования определенной части акватории.

Отрицание принадлежности истцу такого исключительного права является, по сути, отрицанием принадлежащего ему права собственности на причал, поскольку исключает возможность эксплуатации последнего в соответствии с существующими нормативно-техническими требованиями и потребностями научно-исследовательской деятельности истца.

Согласно пункту 2.3 Постановления главы администрации Краснодарского края от 30.06.2006 N 536 "Об утверждении Правил охраны жизни людей на водных объектах в Краснодарском крае и правил пользования водными объектами в Краснодарском крае для плавания на маломерных судах", использование гидроциклов, буксировка маломерным судном водных лыж и аналогичных средств, а также парашютных подъемно-буксировочных систем разрешается на участках водных объектов, устанавливаемых органами местного самоуправления, с соблюдением требований Правил охраны жизни людей на водных объектах в Краснодарском крае только при хорошей видимости и допустимых гидрометеоусловиях.

Абзацем 3 названного пункта предусматривается, что буксирующее маломерное судно и буксируемое средство (в данном случае судно предпринимателя) в любом случае должны находиться на достаточном расстоянии, но не менее 50 метров от других судов (в данном случае судов института).

Кроме того, из представленных истцом (л. д. 28, т. 6) и предпринимателем (л. д. 79, т. 6) схем участков водопользования следует, что часть акватории, предоставленной по оспариваемому договору ИП Манович В.Д., накладывается на акваторию площадью 0,0390425 кв. км, находящуюся вокруг причала N 77 (пирс-стенд).

Указанная акватория использовалась институтом для размещения судов у причала N 77 на протяжении 10 лет на основании заключенных с управлением договоров.

Доводы апеллянтов о том, что причал N 77 находится в аварийном состоянии, не допущен к эксплуатации, не предназначен для осуществления институтом своей деятельности, он отсутствует в реестре гидротехнических сооружений на водных объектах, отклоняется апелляционным судом, поскольку ни аварийность причала, ни отсутствие его в реестре гидротехнических сооружений не исключает факта принадлежности истцу существующего объекта-причала.

Доказательств нахождения причала в руинированном состоянии (гибели объекта) не представлено. Вопросы юридической допустимости эксплуатации легимацию истца умалять не могут.

Кроме того, не имеют правового значения доводы о прекращении преимущественного права на заключение договора, ввиду нереализации указанного права, поскольку легитимация истца основывается на праве использовать принадлежащий истцу причал. Также не подлежат применению нормы о портах, поскольку, в данном случае, спорным объектом является пирс-стенд.

Как верно отмечено судом первой инстанции, основанием для обращения истца в суд с настоящим иском послужила невозможность дальнейшего использования принадлежащего институту причала при осуществлении им уставной деятельности, а именно - выполнения программ научных, научно-производственных и специальных прикладных исследований с использованием научно-исследовательских судов и иных специальных средств.

Направляя в управление предложение о заключении договора на водопользование этой территорией, институт указал, что с пирса-стенда и научно-исследовательских судов, с использованием специальной техники и водолазов (аквалангистов) производится спуск подводных и обитаемых аппаратов, установка автоматических научных донных станций и специальных приборов, за которыми ведется постоянное наблюдение, а также проводится мониторинг водной акватории и биологических систем прибрежной зоны Черного моря по специальным программам Российской академии наук в соответствии с Разрешением Минобрнауки. Для оперативного приема измеряемых параметров морской среды с установленных донных станций проложено два подводных кабеля, осуществляется временная прокладка донных кабелей в период проведения испытаний измерительной аппаратуры. На базе Гипербарического комплекса отделения и пирса-стенда N 77 на испрашиваемой акватории производится закрытая подготовка специальных подразделений силовых ведомств Российской Федерации.

Публикуя извещение о проведении оспариваемого аукциона и заключая по результатам данного аукциона договор водопользования участка акватории, расположенного в непосредственной близости от причала, управление не учло неизбежные последствия такого пользования.

Так, в материалы дела истцом представлены адресованные ему письма различных организаций в рамках заключенных с ними сделок, с просьбой об обеспечении безопасности проведения морских приемо-сдаточных испытаний в спорной акватории (ОАО "Тетис Про", ООО "Дайвтехносервис", ООО "Воксиа"), о сохранности изделия и выполнении мероприятий по защите государственной тайны (Московский государственный технический университет имени Н.Э. Баумана), об ограничении доступа посторонних лиц на территорию Южного отделения, в пределах границ земельного участка до уреза воды включительно и на часть водной акватории, прилегающей к пирсу-стенду (Главное управление глубоководных исследований Министерства обороны Российской Федерации).

Судом отмечено, что участок водной акватории, переданный в пользование предпринимателю, исходя из схемы участков водопользования, предоставленной истцом (от специалиста картографа Крыленко В.В.), частично налагается на территорию прибрежной зоны института, что с учетом изложенного не представляется допустимым.

В апелляционной жалобе как управление, так и предприниматель указали, что на спорной акватории имеются объекты недвижимости, технические зоны гидротехнических сооружений нормативно не установлены. Также судом не учтено, что район N 666 не пересекается с акваторией по договору, судом указаны неверные площади.

Определением от 11.04.2019 суд предложил истцу представить письменные пояснения относительно того, какими именно доказательствами (из числа представленных) истец обосновывает недостаточность свободной акватории вокруг причала для постановки маломерных судов и обеспечения выхода таких судов в море.

Во исполнение указанного определения суда от истца поступили письменные пояснения.

Оценив представленные пояснения, суд апелляционной инстанции полагает необходимым отметить следующее.

Цели и принципы стандартизации в Российской Федерации установлены Федеральным законом от 27 декабря 2002 г. N 184-ФЗ "О техническом регулировании", а правила разработки - постановлением Правительства Российской Федерации от 19 ноября 2008 г. N 858 "О порядке разработки и утверждения сводов правил".

В развитие требований Технического регламента "О безопасности объектов морского транспорта", утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации от 12 августа 2010 года N 620, по инициативе Технического комитета по стандартизации ТК 318 "Морфлот", Департамента государственной политики в области морского и речного транспорта Министерства транспорта Российской Федерации (Минтранс России), открытым акционерным обществом "Проектно-изыскательский морского транспорта "Союзморниипроект", при участии ФГУП "Росморпорт", в 2015 году разработан свод правил "Нормы проектирования объектов инфраструктуры морского транспорта:

морских каналов, фарватеров и зон маневрирования" (далее "свод правил").

В Приложении А к указанному своду правил (справочному) приведены применяемые в нем термины и определения:

А.ЗЗ "операционная акватория причала" - зона маневрирования, предназначенная для постановки судов к причалу и выполнения маневров, связанных со швартовкой и перестановкой судов, а также для постановки различных плавсредств к борту обрабатываемого судна.

А.45 "разворотная зона" - зона маневрирования, непосредственно прилегающая к операционной акватории причалов и предназначенная для маневрирования при входе (выходе) в(из) нее.

В приложении к своду правил В (обязательном) приведена Методика определения радиуса закругления и уширения канала (траектории движения судна) на повороте.

Согласно разделу 7.8. указанного свода правил "Операционная акватория причалов":

7.8.1 Операционные акватории подразделяются на операционные акватории причалов, расположенных на берегу, и операционные акватории рейдовых причалов.

7.8.2. Размеры операционной акватории определяются условиями обеспечения безопасности и удобства маневрирования при швартовных операциях и обработке судов расчетных типов с учетом возможного ее развития для приема судов перспективных типов.

На размеры операционной акватории существенное влияние оказывает начертание причального фронта:

а -фронтальное;

б, в -ковшовое;

г, д - пирсовое.

Ширину акватории b акв, м, прилегающей к фронтально расположенным причалам, определяют по следующим формулам:

- для двух и более смежных причалов b акв > 4Вс + ДВ

- для одиночного причала b акв > 2Вс+ АВ,

где Вс - ширина расчетного судна, м; АВ- суммарная длина буксира-кантовщика и проекции длины буксирного троса на горизонтальную плоскость, м.

Величина АВ приведена в таблице 7.2.:

Дедвейт швартуемого судна, тыс. т ДВ, м

До 5 включ. 45

Св.5 до 10 включ. 50

Св.10 до 30 включ. 60

Св.30 до 60 включ. 70

Св.60 до 100 включ. 85 -100

Св.100 до 300 включ. 101 -130

7.8.3.7. Ширина операционной акватории, прилегающей к причалам одиночно расположенного пирса, принимается по таблице 7.3 как для бассейнов с односторонним расположением причалов (а именно: 2Вс+ДВ, где Вс -ширина расчетного судна, м; ДВ- суммарная длина буксира-кантовщика и проекции длины буксирного троса на горизонтальную плоскость, м).

Таким образом, согласно вышеуказанным положениям нормативно-технической документации, минимальная ширина прилегающей к причалу акватории должна составлять свыше 2-х значений ширины расчетного судна, плюс суммарная длина буксира - кантовщика и проекции длины буксирного троса на горизонтальную плоскость, которая (согласно приведенной таблице) для судов с минимальным дедвейтом составляет не менее 45 (сорока пяти) метров, в то время как акватория предпринимателя удалена от причала от 1,5 до 3,7 м (т. 4, л. д. 80, 81).

Истец также пояснил, что в отличие от ответчика - индивидуального предпринимателя Мановича В.Д., использующего маломерные суда, институтом, в процессе осуществления уставной деятельности, используются не маломерные суда, перечень судов либо иных плавсредств (плавучих кранов, понтонов, платформ и пр.), привлекаемых в процессе реализации государственных научно-исследовательских программ, является открытым. Причал N 77 имеет длину 195 метров, глубина фарватера на таком удалении от берега позволяет осуществлять швартовку и маневрирование судов со значительным водоизмещением.

Расчет площади операционной акватории вокруг причала, необходимой для деятельности истца (0,0390425 кв. км) и определение ее географических координат, были произведены ранее, при заключении истцом договора водопользования с управлением от 03.03.2009 г., окончившего свое действие 31 декабря 2013 года (л. д. 14, т. 6), а до этого - при заключении договора пользования водным объектом (поверхностные водные объекты) N 02-04/335 от 30.12.2003.

Во исполнение требований окружного суда кассационной инстанции, при новом рассмотрении дела, истцом также подготовлена схема, отображающая взаимное расположение акваторий института и предпринимателя, согласно которой акватория предпринимателя накладывается на акваторию института (л. д. 28, т. 6).

Как было указано ранее, водное пространство причала включает в себя операционную акваторию, необходимую для обеспечения безопасности у удобства подхода и отхода при швартовых операциях и обслуживании судов. Размеры операционной акватории определяются пунктом 5.3 РД 31.3.3.05-97 (Нормы технологического проектирования морских портов):

5.3. Операционная акватория.

5.3.1. Размеры операционной акватории определяются условиями обеспечения безопасности и удобства подхода и отхода при швартовых операциях и обслуживании судов расчетных типов с учетом возможного ее развития для приема судов перспективных типов.

5.3.2. Ширина акватории В в метрах, прилегающей к фронтально расположенным причалам, должна быть не менее

В = 4Вс + L6

Где Вс - ширина судна, L6 - суммарная длина буксира-кантовщика и проекции длины буксирного троса на горизонтальную плоскость, м.

Проект причала разрабатывался для крупнотоннажных судов.

В соответствие с паспортом причала N 77 ширина расчетного судна (НИС "Профессор Богоров") составляет 11.8 м (таблица N 1, стр. 4 паспорта причала N 77).

Таким образом, на момент составления паспорта размер безопасной операционной акватории причала N 77 составлял: В паспорт = 4 х 11.8 = 47.2 м или с округлением 50 м, которые указаны в ранее представленных суду материалах.

В соответствие с п. 5.3.1 размеры операционной акватории рассчитываются "с учетом возможного ее развития...".

Истец указал, что с целью выполнения Государственной программы "Наука" истец планирует (начиная с 2020 г.) выполнение не менее 2-х черноморских экспедиций на однотипных научных судах НИС "Академик Иоффе" и НИС "Академик Сергей Вавилов" с обслуживанием у причала N 77.

Ширина указанных научных судов составляет 18.2 м.

Таким образом, с учетом развития, безопасная операционная акватория для причала N 77 составляет: В причала N 77 = 4 х 18.2 = 72.8-м.

При этом безопасный радиус разворота расчетного судна (НИС "Профессор Богров") составляет 117.5 м (объект: Пирс-стенд в Голубой бухте. Технорабочий проект. Генплан. Безопасность судоходства, часть II, графическое приложение).

По действующим нормативам операционная акватория составляет 47.2 м от причала.

При определении границ водопользования ответчики обязаны были учесть ограничения на безопасную операционную акваторию причала N 77 (не ближе 50 м). Чтобы не учитывать наличие причала и его операционной акватории, КБВУ совершило подлог, указав в графическом материале конкурсной документации совершенно другой район Черного моря (район Тонкого мыса Геленджикской бухты).

Кроме того, суду были представлены:

- изготовленное кадастровым инженером ООО "ГеоКонсалт" Тарасовой Т. Е. заключение о границах водопользовании и схема границ водных объектов, из которых следует, что минимальное расстояние от границы причала N 77, принадлежащего институту, до границы водного объекта, предоставленного в пользование предпринимателю, составляет 1,5 м, максимальное расстояние - 3,7 м (т. 4, л. д. 80, 81), в то время как из приведенных в пункте 2 настоящих пояснений методик расчетов, а также из вышеуказанных требований пункта 2.3 Постановления главы администрации Краснодарского края от 30.06.2006 N 536 "Об утверждении Правил охраны жизни людей на водных объектах в Краснодарском крае и правил пользования водными объектами в Краснодарском крае для плавания на маломерных судах", следует, что такое расстояние должно быть не менее 50 метров;

- заключение специалиста АНО "НИЦ "Динамика береговой зоны моря"" Косьяна Р. Д., согласно которому координаты, приведенные в конкурсной документации и в договоре водопользования, заключенном с предпринимателем, соответствуют акватории, расположенной в Голубой бухте и прилегающей к причалу N 77 (пирс-стенд);

- письма ООО "Воксиа" и АО "Акустический институт имени академика Е. Н. Андреева", согласно которым с 06 июня по 30 июля 2015 года, а также с 01 июня по 25 июня 2015 года с причала N 77 проводились научно-исследовательские работы по сейсмоакустическому мониторингу и сборы водолазов Центра специального назначения ФСБ России в целях проведения тренировок с использованием специальных средств акустической подводной связи. В эти периоды на акватории проведения мероприятий перемещались гидроциклы, создававшие существенные шумовые помехи, это препятствовало проведению работ по сейсмоакустическому мониторингу и создавало угрозу безопасности проведения исследовательских работ и тренировок;

Кроме того, в материалах дела представлены фотоснимки (л. д. 104-107, т. 3), из которых видно, что моторные и немоторные плавательные средства, для проката которых предпринимателем был заключен оспариваемый договор, расположены в непосредственной близости от причала, одновременно с пришвартованным к данному причалу научным судном, расположенным на пирсе научным оборудованием и отдыхающими.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции соглашается с выводом суда первой инстанции о том, что вышеперечисленные обстоятельства в полной мере опровергают доводы ответчиков о том, что причал N 77 и акватория, непосредственно прилегающая к нему, не предназначены для проведения научных программ (государственных), научно-производственных и специальных прикладных исследований.

Таким образом, судом первой инстанции обоснованно отклонены ссылки ответчиков на то, что предоставленный в пользование предпринимателю участок акватории не налагается на участок акватории, на котором расположен принадлежащий истцу причал, поскольку не могут служить основанием для вывода о том, что оспариваемые аукцион и договор не нарушают прав заявителя.

В этой связи, суд обоснованно принял в качестве допустимых и не оспоренных в надлежащем порядке доказательств по делу представленные истцом заключение кадастрового инженера ООО "ГеоКонсалт" Тарасовой Т.Е. о границах водопользований и схему границ водных объектов, из которых следует, что минимальное расстояние от границы причала N 77, принадлежащего институту, до границы водного объекта, предоставленного в пользование предпринимателю, составляет 1,5 м, максимальное расстояние - 3,7 м (т. 4, л.д. 80, 81), поскольку данное обстоятельство из указанных фотоснимков является очевидным.

При этом, суд верно отметил, что определением от 03.10.2017 участникам процесса предлагалось представить письменные пояснения по вопросу о необходимости и актуальности назначения по делу судебной экспертизы границ спорных акваторий, а в случае наличия таковой - заявить соответствующее ходатайство.

Из представленных во исполнение названных требований определения суда пояснений следует, что участники процесса такой необходимости не усмотрели, что является их риском по смыслу статьи 9 АПК РФ.

В силу вышеизложенного, суд счел необходимым указать также на то, что предоставление спорного участка акватории для водопользования в рекреационных целях может повлечь ситуацию, не обеспечивающую безопасность отдыхающих на водном объекте.

Одновременно с этим, органы местного самоуправления не смогут реализовать свои полномочия, предусмотренные пунктом 24 статьи 15 Федерального закона от 06.10.2003 N 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации".

При таких обстоятельствах, суд пришел к верному выводу о том, что требования заявлены истцом обоснованно, в связи с чем, подлежат удовлетворению.

Признание недействительными оспариваемого аукциона и договора восстановит имеющееся у истца право на эксплуатацию при осуществлении уставной деятельности принадлежащего ему причала, путем обращения в управление с заявлением о заключении соответствующего договора водопользования.

В суде первой инстанции ответчиком было заявлено о пропуске срока исковой давности.

Согласно статье 195 ГК РФ судебная защита нарушенных гражданских прав гарантируется в пределах срока исковой давности.

В соответствии с указанной нормой исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.

Общий срок исковой давности устанавливается в три года (статья 196 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В силу пункта 1 статьи 197 Гражданского кодекса Российской Федерации для отдельных видов требований законом могут устанавливаться специальные сроки исковой давности, сокращенные или более длительные по сравнению с общим сроком.

В частности, специальные срок исковой давности установлены для оспаривания сделок.

В силу части первой статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации в редакции (в ред. Федерального закона от 07.05.2013 N 100-ФЗ) срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 статьи 166) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. При этом срок исковой давности для лица, не являющегося стороной сделки, во всяком случае не может превышать десять лет со дня начала исполнения сделки.

Федеральный закон от 07.05.2013 N 100-ФЗ вступил в силу с 1 сентября 2013 года и установил ряд специальных правил относительно действия его положений во времени.

Так согласно положениям статьи 3 названного закона нормы Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции указанного Федерального закона) об основаниях и о последствиях недействительности сделок (статьи 166 - 176, 178 - 181) применяются к сделкам, совершенным после дня вступления в силу настоящего Федерального закона. Установленные положениями Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции настоящего Федерального закона) сроки исковой давности и правила их исчисления применяются к требованиям, сроки предъявления которых были предусмотрены ранее действовавшим законодательством и не истекли до 1 сентября 2013 года.

Поскольку спорный договор заключен после введения в действие пункта 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации в указанной выше редакции, срок исковой давности для истца, не являющейся стороной данного договора определяется моментом должной либо фактической информированности о начале исполнения данного договора.

Оспариваемый аукцион проведен управлением 03.10.2014, договор заключен 14.10.2014, с настоящим иском истец обратился в суд 14.07.2015, то есть в пределах одного года со дня проведения оспариваемого аукциона.

Таким образом, суд первой инстанции правомерно указал, что определение основания недействительности сделки в рассматриваемом случае не влияет на результаты разрешения заявления ответчика о пропуске срока исковой давности, поскольку данный срок в любом случае истцом не пропущен.

Каких-либо доводов о несогласии с указанными выводами суда апелляционные жалобы не содержат (части 5,6 статьи 268 АПК РФ).

Суд апелляционной инстанции не усматривает оснований для переоценки указанного вывода суда первой инстанции.

На основании вышеуказанного, суд апелляционной инстанции полагает апелляционную жалобу не подлежащей удовлетворению. Суд первой инстанции правильно определил спорные правоотношения сторон и предмет доказывания по делу, с достаточной полнотой выяснил обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения дела. Выводы суда основаны на доказательствах, указание на которые содержится в обжалуемом судебном акте и которым дана оценка в соответствии с требованиями ст. 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Нарушений процессуального права, являющихся основанием для безусловной отмены судебного акта в соответствии с частью 4 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не допущено.

В соответствии с правилами статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы по оплате государственной пошлины при подаче апелляционной жалобы подлежат отнесению на заявителя жалобы.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 258, 269 - 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

ПОСТАНОВИЛ:

решение Арбитражного суда Краснодарского края от 04.02.2019 по делу N А32-25251/2015 оставить без изменения.

Постановление арбитражного суда апелляционной инстанции вступает в законную силу со дня его принятия.

Постановление может быть обжаловано в порядке, определенном главой 35 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в течение двух месяцев с даты изготовления полного текста постановления.

Председательствующий

М.Н. Малыхина

Судьи

Р.А. Абраменко А.А. Попов