Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 10 ноября 2020 г. N 17АП-8899/20 по делу N А71-17043/2019

г. Пермь

10 ноября 2020 г.

Дело N А71-17043/2019

Резолютивная часть постановления объявлена 05 ноября 2020 года.

Постановление в полном объеме изготовлено 10 ноября 2020 года.

Семнадцатый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего Муталлиевой И.О.,

судей Балдина Р.А., Сусловой О.В.,

при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания Кожевниковой М.А.,

при участии:

от истца: Андреева Н.В., директор, выписка из Единого государственного реестра юридических лиц (до перерыва 29.10.2020, после перерыва 05.11.2020 не явилась); Мачарашвили И.Г., представитель по доверенности от 14.09.2020, диплом, паспорт;

от ответчика: Пономаренко Ю.А., представитель по доверенности от 27.04.2020, диплом, паспорт (до перерыва 29.10.2020, после перерыва 05.11.2020 не явилась); Бабченкова М.А., представитель по доверенности от 17.09.2020, диплом, паспорт (до перерыва 29.10.2020, после перерыва 05.11.2020 не явилась);

от третьего лица, ИП Бычкова Ю.Ф.: Костенюк М.В., представитель по доверенности от 17.09.2020, диплом, паспорт (до перерыва 29.10.2020, после перерыва 05.11.2020 не явилась);

от третьего лица - ООО "МН Дизайн": не явились,

(лица, участвующие в деле, о месте и времени рассмотрения дела извещены надлежащим образом в порядке ст. ст. 121, 123 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ), в том числе публично, путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на Интернет-сайте Семнадцатого арбитражного апелляционного суда),

рассмотрел в судебном заседании апелляционные жалобы истца, ООО Управляющая компания "Термы", ответчика, ООО "Термолэнд", третьего лица, индивидуального предпринимателя Бычкова Юрия Федоровича,

на решение Арбитражного суда Удмуртской Республики

от 24 июня 2020 года по делу N А71-17043/2019

по иску ООО Управляющая компания "Термы" (ОГРН 1131828001634, ИНН 1828024877)

к ООО "Термолэнд" (ОГРН 1177746485168, ИНН 9718064600),

третьи лица: индивидуальный предприниматель Бычков Юрий Федорович (ОГРНИП 309182813500016, ИНН 182800945143), ООО "МН Дизайн" (ОГРН 1127747290461, ИНН 7718916040),

о признании дополнительного соглашения расторгнутым, о признании одностороннего отказа от договора недействительным, взыскании убытков,

УСТАНОВИЛ:

ООО Управляющая компания "Термы" (далее - истец) обратилось в Арбитражный суд Удмуртской Республики с исковым заявлением к ООО "Термолэнд" (далее - ответчик) о признании дополнительного соглашения от 02.10.2018 к договору N 64УК/18-ф от 02.10.2018 расторгнутым; о взыскании 118 025 780 руб. 00 коп. убытков; о признании недействительным одностороннего отказа ООО "Термолэнд" от 03.10.2019 от договора N 64УК/18-ф от 02.10.2018 (с учетом объединения дел N А71-17043/2019 и N А71-17199/2019 в одно производство - ст. 130 АПК РФ; уточнения размера исковых требований - принятого судом в порядке ст. 49 АПК РФ).

Определениями суда от 23.10.2019, от 16.01.2020 к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены индивидуальный предприниматель Бычков Юрий Федорович (далее - ИП Бычков Ю.Ф.), ООО "МН Дизайн".

Решением суда от 24.06.2020 в удовлетворении исковых требований отказано в полном объеме.

Не согласившись с принятым судебным актом, истец, ответчик, третье лицо ИП Бычков Ю.Ф., обратились с апелляционными жалобами.

Так, истец, третье лицо ИП Бычков Ю.Ф., просят решение суда первой инстанции отменить полностью, принять по делу новый судебный акт об удовлетворении исковых требований в полном объеме.

В жалобе истец ссылается на нарушение ответчиком обязательства, указанного в п. 4 дополнительного соглашения от 02.10.2018, что дало право истцу изменить в одностороннем внесудебном порядке договор в отношении условий, включенных в договор по дополнительному соглашению от 02.10.2018, и требовать взыскания убытков. Считает, что суд сделал необоснованный вывод, что договор был прекращен в связи с односторонним отказом ответчика от него по общему основанию, предусмотренному ст. 782 ГК РФ. Полагает, что у ответчика отсутствовали основания прекращения договора, предусмотренные законом или договором.

Считает доказанным наличие убытков в виде упущенной выгоды, причинно-следственной связи между поведением ответчика и наступившими убытками. Указывает на наличие неоспоренного ответчиком расчета упущенной выгоды, что, по мнению апеллянта, обязывало суд удовлетворить требование о взыскании убытков в заявленном объеме.

В жалобе третьего лица, также приводятся доводы о правомерности одностороннего отказа истца от дополнительного соглашения от 02.10.2018. Третье лицо полагает, что суд неверно определил содержание договора и взаимосвязь условий договора в целом, т.к. приоритетным в договоре является именно предоставление прав пользования ОИС, а оказание услуг является сопутствующим. Указывает, что право пользования ОИС неразрывно связано с услугами, и истец не предоставляет права пользования ОИС без своих услуг. Считает вывод суда о праве ответчика отказаться от элемента смешанного договора, касающегося возмездного оказания услуг, на основании общих норм ГК РФ, ограничивающим право истца предоставить ответчику право пользования ОИС определенными способами. Поддерживая доводы апелляционной жалобы истца, считает выводы суда о недоказанности истцом реальности получения дохода в рамках дополнительного соглашения от 02.10.2018 не соответствующими представленным в материалы дела доказательствам.

Ответчик в жалобе не согласен с мотивировочной частью судебного акта в части оснований, по которым суд первой инстанции пришел к выводу о расторжении спорного договора и утраты истцом права на расторжение договора по основанию, предусмотренному п. 17.4 спорного договора. Указывает, что суд на стр. 19 решения, установив оказание истцом услуг не в полном объеме, пришел к противоречивому выводу о том, что ответчик намеренно затягивал процесс исполнения своих обязательств по договору с целью получения большего объема информации по ОИС.

Ответчик настаивает на не исполнении истцом условий, предусмотренных п. 17.3 договора и наличии оснований к его расторжению ответчиком по п. 17.4 договора. Ссылается на наличие представленной в материалы дела переписки сторон. Указывает, что договор концессии не соответствует намерениям сторон, которые были достигнуты в п. 17.3 договора при его заключении. Считает, что суд необоснованно признал договор расторгнутым по иным основаниям, несмотря на то, что причина одностороннего отказа от договора прямо указана в уведомлении направленном в адрес истца. Указывает, что вывод суда о расторжении договора только лишь на основании общих норм, предусмотренных ст. ст. 450, 453, 779, 781 ГК РФ, не соответствует обстоятельствам дела. Ссылается на разные правовые последствия, наличие неразрешенных шести судебных споров в судах первой инстанции.

Определениями Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 07.08.2020, 31.08.2020 апелляционные жалобы приняты к производству, дело к судебному разбирательству назначено на 21.09.2020.

Ответчиком направлен отзыв на апелляционную жалобу истца.

Истцом представлен отзыв на апелляционную жалобу ответчика.

16.09.2020 от истца поступили дополнения к апелляционной жалобе, в которых приведены доводы относительно некорректности выводов суда об абстрактности и недоказанности упущенной выгоды, приведены расчеты упущенной выгоды исходя из данных паушального взноса, средней площади центра здоровья и отдыха, ставки за квадратный метр.

Указанные дополнения приобщены к материалам дела протокольным определением суда апелляционной инстанции от 21.09.2020.

Определением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.09.2020 судебное заседание отложено на 29.10.2020 на 15 час. 30 мин., ответчику предложено представить уточнение просительной части апелляционной жалобы (с указанием конкретного вывода суда, с которым заявитель не согласен - страница, абзац судебного акта).

Определением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 28.10.2020 произведена замена судьи Гребенкиной Н.А. на судью Суслову О.В. в порядке ст. 18 АПК РФ.

В ходе судебного заседания в суде апелляционной инстанции 29.10.2020 каждая из сторон на доводах своей апелляционной жалобы настаивала, против жалобы оппонента возражала.

Протокольным определением суда апелляционной инстанции от 29.10.2020 на основании ст. 268 АПК РФ к материалам дела приобщены дополнительные пояснения истца (применительно к пояснению о заключении договора коммерческой концессии, расчета упущенной выгоды - 3 варианта), поступившие в суд 13.10.2020, дополнения к апелляционной жалобе ответчика (указано на необоснованность абз. 4 стр. 14, абз. 8, 9, 11 стр. 11 обжалуемого решения), поступившие в суд 13.10.2020.

Поступившие в суд 28.10.2020 дополнительные пояснения третьего лица ИП Бычкова Ю.Ф. приобщению не подлежат, т.к. поступили накануне судебного заседания в отсутствие доказательств направления в адрес лиц, участвующих в деле, - ч. 5 ст. 159 АПК РФ. Кроме того, третье лицо на приобщении указанных пояснений не настаивало.

Протокольным определением суда апелляционной инстанции от 29.10.2020 объявлен перерыв в порядке ст. 163 АПК РФ до 05.11.2020 до 17 час. 00 мин. Сторонам предложено рассмотреть возможности урегулирования спора мирным путем, в том числе и с учетом наличия 6 судебных дел в судах первой инстанции, приостановленных до разрешения настоящего спора.

После перерыва в судебное заседание суда апелляционной инстанции обеспечено участие представителя истца, который проинформировал о невозможности разрешения спора миром, на доводах жалобы настаивал, жалобу третьего лица поддержал, против жалобы ответчика возражал.

Ответчик, третьи лица, извещенные надлежащим образом о месте и времени рассмотрения апелляционной жалобы, явку своих представителей в судебное заседание после перерыва не обеспечили, что в соответствии со ст. 156 АПК РФ не препятствует рассмотрению дела в их отсутствие.

Законность и обоснованность обжалуемого судебного акта проверены арбитражным судом апелляционной инстанции в порядке, предусмотренном ст. ст. 266, 268 АПК РФ.

Из материалов дела следует, что 02.10.2018 между ООО УК "Термы" (правообладатель; истец), ООО "Алекон" (смена фирменного наименования, в настоящее время ООО "Термолэнд", пользователь; ответчик) и ИП Бычковым Ю.Ф. (собственник товарного знака; третье лицо) заключен договор N 64 УК/18-ф (далее - договор) в редакции дополнительных соглашений от 02.10.2018, от 15.10.2018 N 2, от 21.11.2018 N 2-1 (л. д. 21-54 т. 2), по условиям которого правообладатель (истец) за вознаграждение и на срок действия договора предоставляет пользователю (ответчику) право использовать в своей деятельности объекты интеллектуальной собственности, а также оказывает пользователю услуги, предусмотренные договором - п. 2.1 договора.

Согласно определений, данных в договоре (раздел 1) объекты интеллектуальной собственности (далее - ОИС) - совокупно логотип, ноу-хау (стандарты) - п. 1.8 договора.

В соответствии с п. 1.1 договора понятие бизнес-модель - это разработанная правообладателем система по организации Центра здоровья и отдыха и осуществления предпринимательской деятельности в области организации досуга и оздоровления под условным наименованием "Термы".

Понятие бизнес-модель охватывает совокупность элементов: логотип; стандарты (ноу-хау); концепт; разработанный (ые) (разрабатываемые в течение срока действия договора) и административный (ые) правообладателем интернет-сайт(ы) правообладателя; система оказания консутальционно-информационной помощи правообладателем в процессе работы Центра здоровья и отдыха; дизайн-макеты печатной и иной (в том числе рекламной) продукции, используемой в рамках работы и продвижения Центра здоровья и отдыха; проекты юридических документов (кадровой документации, договорной документации и т.п.).

В соответствии с пунктом 2.2 договора ОИС, а также иные объекты составляющие бизнес-модель, предоставляются пользователю исключительно с целью организации пользователем Центра здоровья и отдыха в пределах территории и последующего оказания услуг в рамках Центра здоровья и отдыха.

Согласно п. 2.3 договора (в редакции дополнительного соглашения от 02.10.2018) лицензия на ОИС, передаваемая по договору, является исключительной в пределах территории. Исключительное право действует со дня заключения договора и не распространяется на договоры, заключенные пользователем до заключения договора. Правообладатель с момента заключения договора не имеет права на открытие центров здоровья и отдыха с использованием собственных ОИС на территории.

Пунктом 1.14 договора (в редакции дополнительного соглашения от 02.10.2018) стороны согласовали территорию исполнения договора - город Москва и Московская область Российской Федерации.

В дополнение к обязанностям, предусмотренным договором, пользователь принимает на себя обязательство подобрать помещения для создания и открытия Центров здоровья и отдыха на территории города Москвы и Московской области и заключить дополнительные соглашения, предусмотренные пунктом 3 в следующем порядке: в течение каждого года после заключения договора пользователь заключает не менее 10 (десяти) дополнительных соглашений в год в течение 3 (трех) лет со дня заключения договора (пункт 4 дополнительного соглашения от 02.10.2018).

Порядок расчетов согласован сторонам в разделе 5 договора.

Срок действия договора определен сторонами в течение 20 лет с момента его подписания (пункт 14.1 договора).

Согласно п. 14.2.4 договора договор прекращается в случае реализации права одностороннего отказа любой из сторон от исполнения договора. Договор считается расторгнутым по истечении 14 календарных дней с момента получения уведомления соответствующей стороны.

В соответствии с п. 17.1 договора стороны понимают и признают, что договор является смешанным договором, содержащим условия, регулирующие правоотношения сторон, складывающиеся по поводу оказания услуг правообладателем пользователю, а также условия, регулирующие правоотношения сторон, складывающиеся по поводу передачи правообладателем пользователю права использовании в своей деятельности на срок действия договора ОИС правообладатели, в том числе: права использовании ноу-хау, а также права использования логотипа и иных объектов, входящих в ОИС.

Согласно п. 17.2 договора стороны понимают и признают, что ОИС, передаваемые по договору, не подлежат обязательной государственной регистрации, вследствие чего, предоставление права использования ОИС по договору также не подлежит государственной регистрации, равно как и сам договор. В случае государственной регистрации правообладателем товарного знака, последний обязуется предоставить неисключительное право пользования товарным знаком по лицензионному договору пользователю в течение 30 дней со дня регистрации товарного знака, при этом срок действии лицензионного договора должен совпадать со сроком действия настоящего договора.

Согласно п. 17.3 договора правообладатель и собственник товарного знака заверяют и гарантируют пользователю, что в срок согласованный в п. 17.4 договора собственник товарного знака в надлежащей форме предусмотренной законодательством РФ передаст правообладателю исключительные права на логотип (товарный знак/знак обслуживания), указанный в приложении N 1 к договору, направленный на регистрацию в Федеральную службу по интеллектуальной собственности (РОСПАТЕНТ) в соответствии с заявкой N 2017748737 от 20.11.2017, а правообладатель на согласованных с собственником товарного знака условиях примет исключительные права на логотип (товарный знак/знак обслуживания), указанный в приложении N 1 к договору в собственность.

В соответствии с п. 17.4 договора правообладатель гарантирует пользователю, что в срок не позднее 10 (десяти) месяцев с момента подписания договора в установленном законодательством РФ порядке получит (переведет на себя) исключительные права на логотип (товарный знак/знак обслуживания), указанный в приложении N 1 к договору, направленный на регистрацию и Федеральную службу по интеллектуальной собственности (РОСПАТЕНТ) в соответствии с заявкой N 2017748737 от 20.11.2017 и в качестве подтверждения предоставит заверенные надлежащим образом копии подтверждающих документов пользователю. В случае, если в указанный срок правообладатель не представит указанные в настоящем пункте документы либо иным способом не подтвердит нахождение у него в собственности исключительных прав на логотип (товарный знак/знак обслуживания) пользователь вправе в одностороннем внесудебном порядке отказаться от исполнения договора при этом правообладатель гарантирует, что не будет выдвигать пользователю после расторжения договора каких-либо претензий, в том числе финансовых, связанных с нарушением последним сроков или условии по договору, в том числе обязуется осуществить возврат неиспользованных средств, уплаченных пользователем в качестве авансовых/обеспечительных платежей.

Бычков Юрий Федорович является правообладателем исключительных прав на комбинированный товарный знак (знак обслуживания) N 675816 "Термы", зарегистрированный в Государственном реестре товарных знаков и знаков обслуживания 16.10.2018 (приоритет товарного знака 20.11.2017, срок действия регистрации 20.11.2027) - л. д. 85 т. 1.

После заключения договора от 02.10.2018 стороны приступили к его исполнению, в подтверждение указанного обстоятельства представлены соответствующие документы: подготовленный истцом для ответчика концепт, часть стандартов, составляющих ноу-хау, электронная переписка относительно исполнения договора.

15.10.2018 между сторонами было подписано дополнительное соглашение от 15.10.2018 N 2, по условиям которого пользователь определил первое помещение, в котором будет размещен Центр здоровья и отдыха, расположенное по адресу: РФ, г. Москва, ул. Б. Черемушки, дом 1, Торговый центр "РИО", площадью 2745,46 кв. м. (л.д. 51-52 т. 2) Дополнительным соглашением от 21.11.2018 N 2-1 стороны уточнили площадь Центра здоровья и отдыха - 3098,28 кв. м (л.д. 53-54 т. 2).

31.07.2019 письмом N 79 правообладатель информировал пользователя о государственной регистрации договора коммерческой концессии, заключенного между ИП Бычковым Ю.Ф. и ООО "УК "Термы", предоставляющего последнему исключительного права на использование товарного знака на территории Москвы и Московской области, неисключительного права на территории РФ, за исключением Москвы и Московской области на срок до 20.11.2027, с приложением выписки с сайта Федеральной службы по интеллектуальной собственности (Роспатент) (л. д. 58-60 т. 2). Повторно выписка была направлена письмом от 29.08.2019 исх. N 114 (л. 64 т. 2) в ответ на претензию пользователя о предоставлении документов по договору (л. д. 61 т. 2).

03.10.2019 письмо N 138 правообладатель направил в адрес пользователя уведомление об одностороннем отказе от дополнительного соглашения от 02.10.2018 к договору от 02.10.2018 N 64 УК/18-рф. Отказ мотивирован тем, что ответчик в нарушение условий дополнительного соглашения в течение 1 года со дня заключения договора и дополнительного соглашения от 02.10.2018 в нарушение их условий определил единственное помещение для размещения Центра здоровья и отдыха, хотя по условиям соглашения не менее десяти (л. д. 30 т. 1).

03.10.2019 пользователь письмом N ТЕР-15/19 направил в адрес правообладателя уведомление об одностороннем внесудебном отказе от договора N 64 УК/18-ф и возврате внесенных денежных средств, ссылаясь на то, что ООО УК "Термы" передало ОИС и бизнес-модель не в полном объеме и с существенными нарушениями сроков (1,5 года), что объективно препятствует исполнению договора, также односторонний отказ от договора ответчиком мотивирован тем, что в нарушение условий пунктов 17.3, 17.4 договора товарный знак до настоящего времени в собственность ООО "УК "Термы" не передан и в нарушение пункта 17.2 договора между сторонами не заключен лицензионный договор в отношении спорного товарного знака. В связи с чем, на основании пункта 17.4 договора пользователь воспользовался своим правом на односторонний отказ от исполнения договора от 02.10.2018, потребовав возврата ему обеспечительного/авансового платежа в размере 10 млн. руб. (л. д. 65-68 т. 2).

10.10.2019 правообладатель письмом N 151 заявил несогласие с односторонним отказом пользователя от исполнения договора и требованием о возврате обеспечительного/авансового платежа (л. д. 57 т. 2).

10.10.2019 пользователь письмом N ТЕР-16/19 направил досудебную претензию о признании ничтожным одностороннего отказа пользователя от исполнения дополнительного соглашения от 02.10.2018 (л. д. 31 т. 1).

Приведенные обстоятельства явились основанием для обращения правообладателя ООО "УК "Термы" в суд с иском о признании одностороннего отказа пользователя от исполнения договора от 02.10.2018 недействительным, о признании дополнительного соглашения от 02.10.2018 к договору от 02.10.2018 расторгнутым, о взыскании убытков в виде упущенной выгоды.

Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции руководствовался положениями ст. ст. 421, 1235, 1466, 1468, 1469, 1225, 779, 782, 450 ГК РФ. Суд установил, что договор сторонами исполнялся, истцом по договору переданы ответчику часть документации и коммерческая информация, составляющая секрет производства (ноу-хау). Суд пришел к выводу, что спорные услуги представляют собой коммерческую ценность, являясь систематизированным актуализированным комплектом документов и услуг по осуществлению соответствующего вида деятельности, учитывающим наработанный правообладателем в этом виде деятельности опыт.

Анализируя правоотношения сторон, суд указал, что ответчик намеренно затягивал процесс исполнения своих обязательств по договору с целью получения большего объема информации по ОИС; создавал видимость исполнения договора в течение года, не требуя соблюдения условий договора об отчуждении третьим лицом права на товарный знак правообладателю. Ответчик, реализуя свое право на односторонний отказ от исполнения договора, утратил право ссылаться на неисполнение истцом и третьим лицом обязательств, предусмотренных п. 17.4 договора, заявив о нем по истечении продолжительного времени после получения в свое распоряжение соответствующей информации и намеренно вводя в заблуждение другую сторону относительно намерения сохранения договорных отношений.

Одновременно, суд пришел к выводу, что у ответчика как заказчика по договору оказания услуг, имеется право на односторонний отказ от исполнения договора от 02.10.2018. При этом суд исходил из того, что в заседании истец подтвердил наличие у ответчика такого права, оспорив лишь мотив отказа (п. 17.4 договора). Суд отказал истцу в требовании о признании одностороннего отказа ответчика от исполнения договора на основании ст. ст. 450, 453, 779, 781 ГК РФ.

Поскольку суд пришел к выводу о расторжении договора от 02.10.2018, дополнительные соглашения к данному договору, являясь его неотъемлемой частью, также расторгнуты. В связи с чем, суд исходил из того, что требование истца о признании дополнительного соглашения расторгнутым не подлежит удовлетворению.

Отказывая в удовлетворении требования о взыскании убытков в виде упущенной выгоды, суд первой инстанции проанализировав условия договора, дополнительного соглашения от 02.10.2018 (п. 4), пришел к выводу, что сторонами не обсуждались вопросы финансирования будущих объектов, не выяснялось наличие у ответчика объективной возможности строительства, оговоренного в договоре количества объектов, наличие в распоряжении ответчика средств, в размере достаточном для их строительства, или возможность привлечения указанных денежных средств. Одновременно, судом учтено, что услуги по договору от 02.10.2018 истцом оказаны не в полном объеме, а по оставшимся предъявленным 9 объектам услуги истцом не оказаны, за исключением услуг по подбору подходящих под размещение Центров здоровья и отдыха помещений. Суд также исходил из отсутствия доказательств тому, что истцом предпринимались какие-либо меры для получения заявленной упущенной выгоды, делались с этой целью приготовления. Кроме того, суд признал недостоверным заявленный расчет упущенной выгоды, поскольку сравнение бизнес-моделей Центров здоровья и отдыха, расположенных в г. Ижевск и в г. Москве, не учитывает экономические факторы каждого из регионов. Суд пришел к выводу об абстрактном характере заявленной упущенной выгоды, не подкрепленной документально. Указал, что истцом не доказана реальность получения дохода в рамках дополнительного соглашения от 02.10.2018.

Изучив материалы дела, доводы апелляционных жалоб, проверив правильность применения судом первой инстанции норм материального и процессуального права, соответствие выводов суда имеющимся в деле доказательствам и установленным фактическим обстоятельствам, суд апелляционной инстанции пришел к следующему.

В соответствии с действующим гражданским законодательством, сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Для заключения договора необходимо выражение согласованной воли двух сторон (двусторонняя сделка) либо трех или более сторон (многосторонняя сделка) - ст. ст. 153, 154 ГК РФ.

В силу ст. 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в заключении договора.

Стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами. К договору, не предусмотренному законом или иными правовыми актами, при отсутствии признаков, указанных в пункте 3 настоящей статьи, правила об отдельных видах договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами, не применяются, что не исключает возможности применения правил об аналогии закона (пункт 1 статьи 6) к отдельным отношениям сторон по договору.

Стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). К отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора.

Как разъяснено в п. 43 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 49 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора", условия договора подлежат толкованию таким образом, чтобы не позволить какой-либо стороне договора извлекать преимущество из ее незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ). Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду.

Протолковав положения п. 1.1-1.8 договора, предмет договора (раздел 2), раздел 5 (платежи и расчеты по договору), приложение N 6 к договору (в котором, стороны предусмотрели перечень услуг, оказываемых правообладателем в рамках договора, включающий сопровождение запуска проекта, контроль строительства, контроль обустройства, программное обеспечение, подготовку персонала, рекламную поддержку и пр.) апелляционный суд приходит к выводу о том, что представленный договор N 64 УК/18-ф от 02.10.2018 является смешанным, содержащим как элементы лицензионного договора о предоставлении права использования результатов интеллектуальной деятельности, так и элементы договора возмездного оказания услуг, что также являлось очевидным и для сторон на момент его заключения - п. 17.1 договора. При этом условия оказания услуг являются последующими обязательствами сторон, которым предшествует предоставление ОИС (п. 2.2 договора).

Общая норма, регулирующая отношения при заключении лицензионного договора, предусмотрена ст. 1235 ГК РФ.

Согласно п. 1 ст. 1235 ГК РФ по лицензионному договору одна сторона - обладатель исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации (лицензиар) предоставляет или обязуется предоставить другой стороне (лицензиату) право использования такого результата или такого средства в предусмотренных договором пределах.

Лицензиат может использовать результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации только в пределах тех прав и теми способами, которые предусмотрены лицензионным договором. Право использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, прямо не указанное в лицензионном договоре, не считается предоставленным лицензиату.

В соответствии с п. 6 ст. 1235 ГК РФ к существенным условиям лицензионного договора относятся предмет договора, который определятся путем указания на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации, право использования которых предоставляется по договору, с указанием в соответствующих случаях номера документа, удостоверяющего исключительное право на такой результат или на такое средство (патент, свидетельство); способы использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации.

Суд первой инстанции пришел к верному выводу о том, что стороны после заключения договора, приступили к его исполнению, что подтверждается электронной перепиской, заключением дополнительных соглашений к договору, частично переданной документацией. Так, в адрес пользователя направлялись: концепт по ТЦ РИО, техническое задание, технологические карты, старт-бук и пр.

Из буквального толкования условий договора следует, что ОИС представляет собой совокупно логотип, ноу-хау (стандарты) - п. 1.8 договора.

Согласно п. 1.6 договора логотип - оригинальное графическое обозначение, являющееся в соответствии с п. 1 ст. 1259 ГК РФ объектом авторского права, изображение которого содержится в Приложении N 1 к договору. При этом указанное в приложении N 1 изображение логотипа является, по сути, комбинированным товарным знаком, впоследствии зарегистрированным ИП Бычковым Ю.Ф. (л. д. 22, 85 т. 1).

В соответствии с п. 1.13 договора стандарты - разработанные правообладателем письменные своды руководств, правил, политик, стандартов и рекомендаций по осуществлению деятельности в рамках подготовки центра здоровья и отдыха к открытию, общего управления центром здоровья и отдыха, методики развития и продвижения центра здоровья и отдыха, описывающие все аспекты ведения деятельности с использованием ОИС и иных элементов входящих в Бизнес-модель.

Стандарты в документальной форме передаются пользователю по акту приема-передачи ОИС.

Стандарты основаны на разработках и наработках правообладателя, а также на личном коммерческом опыте правообладателя в сфере организации и развития Центра здоровья и отдыха, оказания услуг. Информация, которая отражена в Стандартах является ноу-хау правообладателя. В отношении сведений, отраженных в Стандартах, правообладателем введен режим коммерческой тайны. На всех документах, в которых содержаться Стандарты, _ которые передаются правообладателем пользователю по договору проставляется гриф "конфиденциально".

Апелляционная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции относительно отклонения доводов ответчика, касающихся "качественной характеристики" состава секрета производства (ноу-хау), ее коммерческой ценности, т.к. по смыслу и прямому предписанию ст. 1465 ГК РФ секретом производства (ноу-хау) признаются сведения любого характера (производственные, технические, экономические, организационные и другие) о результатах интеллектуальной деятельности в научно-технической сфере и о способах осуществления профессиональной деятельности, имеющие действительную или потенциальную коммерческую ценность вследствие неизвестности их третьим лицам, если к таким сведениям у третьих лиц нет свободного доступа на законном основании и обладатель таких сведений принимает разумные меры для соблюдения их конфиденциальности, в том числе путем введения режима коммерческой тайны.

Судом первой инстанции обоснованно учтено, что часть переданной документации, информации и услуг правообладателя использовалась ответчиком в его предпринимательской деятельности.

Подписывая договор на добровольно определенных условиях, ответчик должен был осознавать правовые последствия осуществляемых им действий, в связи с чем, ссылки ответчика на отсутствие секрета производства (ноу-хау), признаются коллегией несостоятельными.

Вместе с тем, из материалов дела также усматривается, что в ходе исполнения обязательств у сторон, как у правообладателя, так и у пользователя имелись недопонимания, взаимные претензии, что подтверждается электронной перепиской, протоколами совместных совещаний (перечень событий - л. д. 1-7 т. 5; л. д. 125-129 т. 5). Так, со стороны правообладателя следовали: многочисленные претензии о наложении штрафных санкций в рамках оказываемых услуг; предупреждения о том, что ответчик теряет исключительные права на территории Москвы и Московской области - письмо N 12 от 11.02.2019 (т. 5 л. д. 55); о непонимании сотрудниками ответчика основного технологического бизнес-концепта, о непродуктивности деятельности - письмо N 30 от 11.04.2019 (л. д. 92-93 т. 5). Со стороны пользователя в ответных письмах следовали возражения о непредставлении руководства по использованию фирменного стиля, представления логотипа без передачи кодов цвета; возражения по планировочным решениям; о представлении документов по договору применительно к п. 17.4 договора (л. д. 8, 127-128 т. 6, л. д. 81-85 т. 5).

Таким образом, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о том, что обязательства каждой из сторон выполнялись частично, у сторон имелись разногласия по выполнению взаимных обязательств, имелись недопонимания при фактической реализации бизнес-модели под условным наименованием "Термы". При том, что и последующие действия сторон свидетельствуют о невозможности завершения начатого проекта (одновременные заявления 03.10.2019 - истца об одностороннем отказе от дополнительного соглашения от 02.10.2018 к договору от 02.10.2018 N 64 УК/18-рф, - ответчика об отказе от договора от 02.10.2018 N 64 УК/18-рф).

Согласно разъяснениям, данным в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", положения Гражданского кодекса Российской Федерации, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права (статья 3 ГК РФ), подлежат истолкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными в статье 1 ГК РФ.

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Для признания действий какого-либо лица злоупотреблением правом судом должно быть установлено, что умысел такого лица был направлен на заведомо недобросовестное осуществление прав, единственной его целью было причинение вреда другому лицу (отсутствие иных добросовестных целей).

При этом злоупотребление правом должно носить достаточно очевидный характер, а вывод о нем не должен являться следствием предположений. В этом случае выяснению подлежат действительные намерения лица.

Суд апелляционной инстанции, оценив имеющиеся в материалах дела доказательства и доводы лиц, участвующих в деле, не разделяет вывод суда первой инстанции, о намеренном затягивании процесса исполнения своих обязательств со стороны ответчика, создании видимости исполнения договора ответчиком, утрате права ответчика ссылаться на пункт 17.4 договора (сформулированный в абз. 4 на стр. 14 обжалуемого решения).

Как установлено ранее, стороны приступили к исполнению своих обязательств по договору, в том числе ответчиком в качестве обеспечения исполнения своих обязательств было внесено 10 млн. руб., что спорным не является (ст. 70 АПК РФ).

Не спорным является и материалами дела подтверждается, что истцом была передана ответчику только часть документации, информации, частично оказаны услуги. При том, что согласно пояснений истца реализация бизнес-модели под условным наименованием "Термы" возможна только в случае передачи полного цикла бизнес-процесса. Из материалов дела также следует, что у ответчика отсутствовало полное понимание технологического бизнес-концепта, на что указывалось непосредственно и самим истцом.

Таким образом, действия ответчика, оплатившего обеспечительный платеж в размере 10 млн. руб., приступившего к выполнению обязательств, но в последующем не достигшего взаимопонимания с правообладателем относительно возможности полной реализация бизнес-модели под условным наименованием "Термы", не свидетельствуют об отклонении действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.

В последующем занятая ответчиком позиция о невозможности выполнения проекта по представленной части документов, при наличии явного недопонимания между сторонами, не может быть квалифицировано как злоупотребление правом. Кроме того, само по себе указанное обстоятельство не исключает право ответчика на односторонний отказ от договора, предусмотренное п. 17.3, 17.4 договора, с учетом следующего.

В силу п. 2 ст. 1233 ГК РФ к договорам о распоряжении исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации, в том числе к договорам об отчуждении исключительного права и к лицензионным (сублицензионным) договорам, применяются общие положения об обязательствах (статьи 307 - 419) и о договоре (статьи 420 - 453), поскольку иное не установлено правилами раздела VII ГК РФ и не вытекает из содержания или характера исключительного права.

Как следует из ст. 307 ГК РФ, в силу обязательства должник обязан совершить в пользу кредитора определенное действие, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности.

По правилам ст. 309 ГК РФ обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями.

Согласно п. 1 ст. 450 ГК РФ изменение и расторжение договора возможны по соглашению сторон, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, другими законами или договором.

В соответствии с п. 1 ст. 450.1 ГК РФ предоставленное настоящим Кодексом, другими законами, иными правовыми актами или договором право на односторонний отказ от договора (исполнения договора) (статья 310) может быть осуществлено управомоченной стороной путем уведомления другой стороны об отказе от договора (исполнения договора). Договор прекращается с момента получения данного уведомления, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, другими законами, иными правовыми актами или договором.

Согласно п. 2 ст. 450.1 ГК РФ в случае одностороннего отказа от договора (исполнения договора) полностью или частично, если такой отказ допускается, договор считается расторгнутым или измененным.

Как следует из п. 8 дополнительного соглашения от 02.10.2018 (л. д. 49-50 т. 2) правообладатель вправе отказать от дополнительного соглашения, если дополнительные соглашения подписаны в меньшем количестве, чем предусмотрено п. 4 настоящего дополнительного соглашения.

Из п. 4 указанного дополнительного соглашения следует, что пользователь принял на себя обязательство заключить дополнительные соглашения, предусмотренные п. 3 в следующем порядке: в течение каждого года после заключения договора пользователь заключает не менее 10 дополнительных соглашений в год в течение 3 лет со дня заключения договора.

По сути указанных условий, сторонами предусматривалось открытие не менее 10 центров здоровья и отдыха в год в течение трех лет со дня заключения договора. При этом, не спорным является то обстоятельство, что указанное условие фактически не достигнуто. В связи с чем, у правообладателя (истца) имелись основания и право на односторонний отказ от дополнительного соглашения от 02.10.2018.

Вместе с тем, исходя из положений п. 17.3, 17.4 договора и у пользователя (ответчика) имелось право на односторонний отказ от договора.

Из процитированных выше условий п. 17.3, 17.4 договора следует, что правообладатель (истец) и собственник товарного знака (третье лицо, ИП Бычков Ю.Ф.) гарантировали пользователю (ответчику), что в срок не позднее 10 месяцев с даты заключения договора собственник товарного знака в надлежащей форме предусмотренной законодательством РФ передаст правообладателю исключительные права на товарный знак, а правообладатель на согласованных с собственником товарного знака условиях примет исключительные права на товарный знак в собственность, а также представит пользователю заверенные надлежащим образом копии подтверждающих документов. В случае, если в указанный срок правообладатель не представит указанные в настоящем пункте документы либо иным способом не подтвердит нахождение у него в собственности исключительных прав на логотип (товарный знак/знак обслуживания) пользователь вправе в одностороннем внесудебном порядке отказаться от исполнения договора.

Таким образом, 10-ти месячный срок для предоставления соответствующих документов истцом ответчику истекал 02.08.2019, односторонний отказ ответчика от договора касается оснований владения истцом права на товарный знак.

Суд первой инстанции, указывая на утрату права ответчиком ссылаться на неисполнение истцом и третьим лицом обязательств, предусмотренных п. 17.4 договора, и заявление ответчиком об отказе от договора по истечении продолжительного времени, не учел указанный срок, по истечении которого у ответчика могло возникнуть право на односторонний отказ от договора.

Из материалов дела следует, что 06.12.2018 между ИП Бычковым Ю.Ф. (правообладатель) и ООО "УК "Термы" (правообладатель) был заключен договор коммерческой концессии (франчайзинга), по условиям которого правообладатель обязуется предоставить пользователю право использования в предпринимательской деятельности комплекса принадлежащих правообладателю исключительных прав на товарный знак "Термы" (по свидетельству N 675816), класс МКТУ 44, бизнес-модель (ноу-хау), а пользователь обязуется уплатить правообладателю обусловленное договором вознаграждение (л. д. 8-14). Между сторонами договора коммерческой концессии без возражений и замечаний подписан акт оказанных услуг от 26.12.2018 (л. д. 15 т. 5).

Письмом от 31.07.2019 N 79 истец уведомил ответчика о государственной регистрации договора коммерческой концессии, заключенного между ИП Бычковым Ю.Ф. и ООО "УК "Термы", предоставляющего последнему исключительного права на использование товарного знака на территории Москвы и Московской области, неисключительного права на территории РФ, за исключением Москвы и Московской области на срок до 20.11.2027, с приложением выписки с сайта Федеральной службы по интеллектуальной собственности (Роспатент) (л.д. 58-60 т. 2).

Повторно выписка была направлена письмом от 29.08.2019 исх. N 114 (л.д. 64 т. 2) в ответ на претензию ответчика о предоставлении документов по договору (л.д. 61 т. 2).

В соответствии с п. 1 ст. 1027 ГК РФ по договору коммерческой концессии одна сторона (правообладатель) обязуется предоставить другой стороне (пользователю) за вознаграждение на срок или без указания срока право использовать в предпринимательской деятельности пользователя комплекс принадлежащих правообладателю исключительных прав, включающий право на товарный знак, знак обслуживания, а также права на другие предусмотренные договором объекты исключительных прав, в частности на коммерческое обозначение, секрет производства (ноу-хау).

Согласно п. 4 ст. 1027 ГК РФ к договору коммерческой концессии соответственно применяются правила раздела VII настоящего Кодекса о лицензионном договоре, если это не противоречит положениям настоящей главы и существу договора коммерческой концессии.

В соответствии с п. 2 ст. 1233 ГК РФ правообладатель может распорядиться принадлежащим ему исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации любым не противоречащим закону и существу такого исключительного права способом, в том числе путем его отчуждения по договору другому лицу.

Согласно п. 1 ст. 1488 ГК РФ по договору об отчуждении исключительного права на товарный знак одна сторона (правообладатель) передает или обязуется передать в полном объеме принадлежащее ей исключительное право на соответствующий товарный знак в отношении всех товаров или в отношении части товаров, для индивидуализации которых он зарегистрирован, другой стороне - приобретателю исключительного права.

Как следует из положений п. 1 ст. 1477 ГК РФ, товарный знак - это обозначение, служащее для индивидуализации товаров юридических лиц или индивидуальных предпринимателей. Исходя из вышеуказанных положений п. 2 ст. 1233 и п. 1 ст. 1477 ГК РФ, отчуждение исключительного права на товарный знак более чем одному лицу противоречит существу исключительного права на товарный знак, индивидуализировать (то есть отличать друг от друга) товары (услуги) юридических лиц или индивидуальных предпринимателей.

Таким образом, указанные виды договоров имеют разную правовую природу (правовые последствия) и соответственно разный способ регулирования.

Исходя из буквального толкования условий п. 17.3, 17.4 договора и смыла договора в целом, суд апелляционной инстанции исходит из того, что стороны (истец, третье лицо ИП Бычков Ю.Ф.) гарантировали ответчику именно отчуждение исключительного права на товарный знак, направленный на регистрацию в Роспатент в соответствии с заявкой N 2017748737 от 20.11.2017. При том, что как установлено ранее изображение логотипа является, по сути, комбинированным товарным знаком, впоследствии зарегистрированным ИП Бычковым Ю.Ф. (л. д. 22, 85 т. 1). Указанное условие об отчуждении исключительного права на товарный знак, исходя из воли сторон, было направлено как на выбытие ИП Бычкова Ю.Ф. из правоотношений двух юридических лиц (истца и ответчика), так и на нивелирование рисков в предпринимательской деятельности по развитию центров здоровья и отдыха на долгосрочный период (п. 14.1 договора - 20 лет) со значительными финансовыми вложениями.

Подписывая договор, стороны согласились на их условия, в т. ч. на условия предусматривающее односторонний отказ от договора по основаниям предусмотренным п. 17.4. договора. Таким образом, право использования такого отказа не может свидетельствовать о злоупотреблении ответчиком своими правами, о нарушении им ст. 10 ГК РФ. Иной подход, занятый судом первой инстанции, по существу привел к отмене права ответчика на односторонний отказ от договора и без учета обстоятельств, которые не были очевидны для ответчика и с возникновением которых стороны договора, связывали возможность его исполнения, что не может быть признано отвечающим положениям п. 2 ст. 1 и ст. 421 ГК РФ.

03.10.2019 пользователь письмом N ТЕР-15/19 направил в адрес правообладателя уведомление об одностороннем внесудебном отказе от договора N 64 УК/18-ф.

Одновременно, судом апелляционной инстанции учтено, что и односторонний отказ истца от дополнительного соглашения от 02.10.2018 и односторонний отказ ответчика от договора составлены в одну дату - 03.10.2019.

С учетом указанного, суд апелляционный инстанции исходит из того, что односторонний отказ ответчика от договора не противоречит условиям п. 17.3, 17.4 договора, положениям ст. ст. 309, 310, 450.1 ГК РФ, фактическим обстоятельствам дела. В связи с чем, требования истца с учетом направленности требований о сохранении договора при исключении дополнительного соглашения к нему от 02.10.2018, не подлежат удовлетворению. Иначе говоря, требование истца о признании дополнительного соглашения к договору расторгнутым, не приведет к восстановлению права истца в том смысле, в котором он обосновывает свою правовую позицию.

Доводы апелляционных жалоб истца и третьего лица, касающиеся доказанности на стороне истца убытков в виде упущенной выгоды, подлежат отклонению в связи со следующим.

Как следует из материалов дела, истцом предъявлены к возмещению убытки, связанные с расторжением дополнительного соглашения к договору от 02.10.2018 на сумму 118 025 780 руб. в виде упущенной выгоды.

По мнению истца, в соответствии с условиями дополнительного соглашения от 02.10.2018 (до момента его расторжения) им, в случае соблюдения ответчиком своих обязательств по договору по заключению 10 дополнительных соглашений об открытии 10 Центров здоровья и отдыха в течение одного года, должен был быть получен доход в виде 3 300 руб. за 1 кв. м. с каждого введенного в эксплуатацию объекта.

Сумма упущенной выгоды определена истцом исходя из суммы паушальных взносов по 9 объектам за вычетом затрат истца по указанным 9 объектам: 21450000-6177600+23028720-6190120+(18234348-5960808)*7 = 118 025 780 руб.

По смыслу ст. 15 ГК РФ упущенной выгодой является неполученный доход, на который увеличилась бы имущественная масса лица, право которого нарушено, если бы нарушения не было.

Для наступления ответственности, установленной правилами ст. 15 ГК РФ, необходимо наличие состава (совокупности условий) правонарушения, включающего: факт нарушения другим лицом возложенных на него обязанностей (совершения незаконных действий или бездействия), наличие причинно-следственной связи между допущенным нарушением и возникшими у заявителя убытками, а также размер причиненных убытков.

Бремя доказывания указанных обстоятельств лежит на истце. При этом лицо, требующее через суд от иного хозяйствующего субъекта возмещения причиненных убытков, должно доказать наличие состава правонарушения. Отсутствие хотя бы одного из условий ответственности влечет отказ в удовлетворении иска.

В силу ч. 1 ст. 65 АПК РФ истец должен быть доказать, что возможность получения прибыли существовала реально, а не в качестве его субъективного представления.

Оценив по правилам ст. 71 АПК РФ представленные в материалы дела доказательства, суд апелляционной инстанции разделяет вывод суда первой инстанции о недоказанности истцом наличия причинно-следственной связи между неправомерными действиями ответчика и неполученными истцом доходами.

Вопреки утверждению апеллянтов (истца, третьего лица), заключение договора и уплата по нему различного вида платежей, предоставление возможности оказывать услуги истцом ответчику, по сути связанных с последующей возможностью открытия центров здоровья и отдыха при условии реализации бизнес-модели под условным наименованием "Термы", не является безусловным основанием для взыскания упущенной выгоды с ответчика.

Согласно разъяснению, данному в абзаце четвертом пункта 14 постановления от 23.06.2015 N 25, при рассмотрении дел о возмещении убытков следует иметь в виду, что положение пункта 4 статьи 393 ГК РФ, согласно которому при определении упущенной выгоды учитываются предпринятые стороной для ее получения меры и сделанные с этой целью приготовления, не означает, что в состав подлежащих возмещению убытков могут входить только расходы на осуществление таких мер и приготовлений.

При исчислении размера неполученных доходов первостепенное значение имеет определение достоверности (реальности) тех доходов, которые потерпевшее лицо предполагало получить при обычных условиях гражданского оборота. При определении размера упущенной выгоды должны учитываться данные, которые бесспорно подтверждают реальную возможность получения денежных сумм или иного имущества. При этом, ничем не подтвержденные расчеты о предполагаемых доходах не могут быть приняты во внимание.

Следовательно, при предъявлении исковых требований о взыскании упущенной выгоды истцу необходимо представить доказательства реальности получения дохода (наличия условий для извлечения дохода, проведения приготовлений, достижения договоренностей с контрагентами и пр.).

Апелляционная коллегия исходит из того, что истцом не представлены доказательства того, что при обычных условиях гражданского оборота истец получил бы в спорный период прибыль именно в указанном им размере, и что истец принял какие-либо меры для получения этой прибыли.

В указанной части выводы суда первой инстанции соответствуют фактическим обстоятельствам и представленным доказательствам, которые основаны на правильном применении норм материального и процессуального права.

Кроме того, суд апелляционной инстанции учитывает обоснованность отказа ответчика от договора по п. 17.4. В силу буквального толкования п. 17.4 договора следует, что в случае одностороннего отказа от договора пользователем "правообладатель гарантирует, что не будет выдвигать пользователю после расторжения договора каких-либо претензий, в том числе финансовых_"

С учетом вышеизложенного, суд первой инстанции правомерно отказал в удовлетворении заявленных требований.

Иные доводы апелляционных жалоб не содержат указания на обстоятельства и соответствующие доказательства, наличие которых позволило бы иначе оценить те юридически значимые обстоятельства.

Безусловные основания для отмены судебного акта суда первой инстанции, предусмотренные ч. 4 ст. 270 АПК, судом апелляционной инстанции не установлены.

С учетом приведенных обстоятельств, имеются основания для изменения мотивировочной части решения суда первой инстанции без отмены принятого по делу судебного акта.

Суд апелляционной инстанции соответствии с предоставленными ему ст. 269 АПК РФ полномочиями, учитывая разъяснения, изложенные в абзаце третьем пункта 39 Постановления Пленума ВС РФ от 30.06.2020 N 12 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции", полагает необходимым исключить из мотивировочной части решения суда первой инстанции выводы о недобросовестном поведении ответчика, о намеренном затягивании процесса исполнения своих обязательств, создании видимости исполнения договора, утрате права ответчика ссылаться на пункт 17.4 договора (абз. 4 стр. 14 решения); а также вывод об основаниях расторжения договора (абз. 2 на стр. 15 решения), как не соответствующие обстоятельствам дела, а также необходимым указать на изменение мотивировочной части судебного акта в резолютивной части постановления суда апелляционной инстанции.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 110, 258, 268, 269, 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Семнадцатый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Решение Арбитражного суда Удмуртской Республики от 24 июня 2020 года по делу N А71-17043/2019 изменить, исключив выводы суда о недобросовестном поведении ответчика, о намеренном затягивании процесса исполнения своих обязательств, создании видимости исполнения договора, утрате права ответчика ссылаться на пункт 17.4 договора (абз. 4 стр. 14 решения); исключить абз. 2 на стр. 15 решения.

В остальной части решение Арбитражного суда Удмуртской Республики от 24 июня 2020 года по делу N А71-17043/2019 оставить без изменения, апелляционные жалобы истца, ООО Управляющая компания "Термы", третьего лица, индивидуального предпринимателя Бычкова Юрия Федоровича - без удовлетворения.

Взыскать с ООО Управляющая компания "Термы" (ОГРН 1131828001634, ИНН 1828024877) в пользу ООО "Термолэнд" (ОГРН 1177746485168, ИНН 9718064600) 3 000 руб. 00 коп. государственной пошлины по апелляционной жалобе.

Постановление может быть обжаловано в порядке кассационного производства в Суд по интеллектуальным правам в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия через Арбитражный суд Удмуртской Республики.

Председательствующий

И.О. Муталлиева