Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 18 июня 2021 г. N 13АП-29963/20 по делу N А56-78582/2016

г. Санкт-Петербург

18 июня 2021 г.

Дело N А56-78582/2016

Резолютивная часть постановления объявлена 19 апреля 2021 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 18 июня 2021 года.

Тринадцатый арбитражный апелляционный суд

в составе:

председательствующего Рычаговой О.А.

судей Бурденкова Д.В., Сотова И.В.

при ведении протокола судебного заседания: секретарем Федорук Р.А.

при участии:

от к/у: представителя Дорофеевой А.Р. по доверенности от 06.11.2020

от ПАО Сбербанк: представителя Плошенко К.С. по доверенности от 13.02.2020

от Костыгина Д.В.: представителя по доверенности от 13.04.2021

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу (регистрационный номер 13АП-29963/2020) ООО "Сбербанк Факторинг" на определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 08.10.2020 по делу N А56-78582/2016/тр.76, принятое по заявлению Костыгина Дмитрия Валентиновича о включении требований в реестр требований кредитора в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) НАО "Юлмарт",

УСТАНОВИЛ:

Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области, резолютивная часть которого объявлена 28.06.2018, в отношении НАО "Юлмарт" (ИНН 7804402344, ОГРН 1089848006423) введена процедура банкротства наблюдение. Временным управляющим утвержден Тихмянов Денис Геннадьевич, член НП АУ "ОРИОН". Указанные сведения опубликованы в газете "Коммерсантъ" от 14.07.2018.

В Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области поступило заявление Костыгина Дмитрия Валентиновича о включении в реестр требований кредиторов должника требования в размере 256 334 136,99 руб.

Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 26.03.2019 требование Костыгина Дмитрия Валентиновича в размере 256 334136,99 руб., из которых 248 000 000 руб. основного долга, 8 334 136,99 руб. процентов за пользование займом, признано обоснованным и включено в реестр требований кредиторов НАО "Юлмарт" с очередностью удовлетворения в третью очередь.

Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 13.11.2019 определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 26.03.2019 оставлено без изменения.

Постановлением Арбитражного суд Северо-Западного округа от 19.06.2020 Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 13.11.2019 и определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 26.03.2019 отменены. Дело направлено в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области на новое рассмотрение.

Отменяя судебные акты первой и апелляционной инстанций, суд кассационной инстанции указал, что доводы о корпоративной природе заявленного требования и притворности заключенного договора займа не были опровергнуты надлежащим образом Костыгиным Д.В. судам следует учесть правовые позиции, изложенные в Обзоре судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020 (далее - Обзор); повторно проверить доводы Компании об аффилированности Костыгина Д.В. и должника, возложив на заявителя бремя опровержения указанных утверждений.

Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 08.10.2020 требование Костыгина Дмитрия Валентиновича в размере 256 334 136,99 руб., из которых 248 000 000 руб. основного долга, 8 334 136,99 руб. процентов за пользование займом, признано обоснованным и включено в реестр требований кредиторов НАО "Юлмарт" с очередностью удовлетворения в третью очередь.

Не согласившись с определением суда первой инстанции, ООО "Сбербанк Факторинг" (далее - податель жалобы, Банк) обратилось с апелляционной жалобой, просит определение отменить, принять новый судебный акт, которым признать требование кредитора подлежащим удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты. В обоснование апелляционной жалобы Банк ссылается на фактическую аффилированность кредитора с должником, а также корпоративный характер требований, заявленных Костыгиным Д.В. как одним из конечных бенефициаров должника. По мнению заявителя, выдавая должнику заемные денежные средства на развитие бизнеса с использованием конструкции займа, кредитор в действительности представлял финансирование в рамках корпоративной процедуры, которая была бы невозможна, если бы кредитор не участвовал в капитале должника. Кроме того Банк ссылается на то, что кредитор до возбуждения дела о банкротстве должника не предпринимал мер по истребованию займа, несмотря на наступивший по договору срок для его возврата; на заключение договора на экономически невыгодных условиях. При повторном рассмотрении обоснованности требования судом первой инстанции надлежащим образом не была определена правовая природа правоотношений между кредитором и должником, что, по мнению Банка, привело к принятию незаконного судебного акта.

В суд от Костыгина Д.В. поступил отзыв на апелляционную жалобу, в котором возражает против ее удовлетворения, ссылаясь на необоснованность изложенных в ней доводов.

ПАО Сбербанк направило пояснения по апелляционной жалобе, в которых разделяет позицию ООО "Сбербанк Факторинг", просит жалобу удовлетворить.

19.04.2021 в суд поступили пояснения по апелляционной жалобе ПАО Сбербанк, в приобщении которого к материалам дела судом отказано в связи с отсутствием доказательств заблаговременного направления отзыва в адрес участвующих в деле лиц.

В настоящем судебном заседании представитель ПАО Сбербанк поддержал доводы, изложенные в пояснениях по апелляционной жалобе от 17.02.2021, просил определение суда первой инстанции отменить, полагает, что со стороны кредитора было предоставлено компенсационное финансирование, в связи с чем очередность заявленного требования должна быть понижена.

Представитель кредитора поддержал доводы, изложенные в отзыве на апелляционную жалобу, просил в удовлетворении жалобы отказать, полагая судебный акт первой инстанции законным и обоснованным.

Представитель конкурсного управляющего оставил разрешение апелляционной жалобы на усмотрение суда.

Изучив материалы дела, оценив доводы апелляционной жалобы, заслушав представителей лиц, участвующих в деле, суд апелляционной инстанции установил следующие обстоятельства.

Как следует из материалов дела, 12 февраля 2015 г. между НАО "Юлмарт" (заемщик, должник) и Костыгиным Дмитрием Валентиновичем (кредитор), заключен договор займа, согласно которому заемщик предоставляет заем в размере 350 000 000 рублей, а заемщик обязуется возвратить полученную сумму займа (п. 1.1.), а также начисленные проценты за пользование займом в размере 1% годовых (п. 1.4.) в срок до 10 февраля 2016 года (п. 4.2.).

16 февраля 2015 года кредитор перечислил заемщику денежные средства в размере 198 000 000 рублей, что подтверждается платежным поручением N 1 от 16.02.2015 года.

18 февраля 2015 года кредитор перечислил заемщику денежные средства в размере 50 000 000 рублей, что подтверждается платежным поручением N 1 от 17.02.2015 года.

15.03.2016 Костыгин Д.В. уступил права требования из договора займа Морозову О.В. по договору цессии.

Поскольку в установленный договором срок сумма займа должником не возвращена, проценты за пользование займом не выплачены, Морозов О.В. обратился в суд с исковым заявлением.

Решением Приморского районного суда города Санкт-Петербурга от 20.06.2016 года по делу N 2-9310/16 с НАО Юлмарт в пользу Морозова О.В. взыскано 248 000 000 руб. суммы долга, проценты за пользование займом в размере 2 429 698 руб., неустойка в сумме 2 380 800 руб. и расходы по оплате госпошлины в размере 60 000 руб.

Впоследствии, на основании решения Смольнинского районного суда г. Санкт-Петербурга от 05.04.2017 года по делу N 2-578/17 указанный договор цессии, заключенный между Костыгиным Д.В. и Морозовым О.В. был признан недействительным.

Ссылаясь на указанные обстоятельства, Костыгин Д.В. обратился в суд с настоящим заявлением.

При повторном рассмотрении заявления, суд первой инстанции пришел к выводу об обоснованности предъявленных кредитором требований по праву и по размеру, установив отсутствие допустимых и относимых доказательств корпоративного характера заявленного требования, в связи с чем, счел указанное требование подлежащим включению в третью очередь реестра требований кредиторов должника.

Суд апелляционной инстанции, исследовав представленные в материалы дела документы, приходит к выводу о наличии оснований для изменения определения суда первой инстанции в части установленной очередности удовлетворения требования, по следующим основаниям.

В соответствии со статьей 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), частью 1 статьи 223 АПК РФ дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

В силу статей 71 и 100 Закона о банкротстве требования кредиторов вне зависимости от того, заявлены по ним возражения или нет, могут быть включены в реестр требований кредиторов только на основании определения суда после проверки их обоснованности и наличия оснований для включения в реестр требований кредиторов.

В пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" разъяснено, что в силу пунктов 3 - 5 статьи 71 и пунктов 3 - 5 статьи 100 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны. При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

При рассмотрении обоснованности требований кредиторов подлежат проверке доказательства возникновения задолженности в соответствии с материально-правовыми нормами, которые регулируют обязательства, не исполненные должником.

Согласно пункту 1 статьи 807 ГК РФ по договору займа одна сторона (займодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества.

Договор займа считается заключенным с момента передачи денег или других вещей.

Факт исполнения Костыгиным Д.В. обязательств по договору займа подтвержден представленными в материалы дела доказательствами и лицами, участвующими в деле не оспорен.

Возврат суммы займа, как верно установил суд первой инстанции на основании представленных в материалы дела документов, не производился. Доказательств, позволяющих прийти к иному выводу, материалы дела не содержат.

Суд первой инстанции, проанализировав отношения должника и кредитора в совокупности с представленными в материалы дела доказательствами, установил реальность правоотношений между сторонами, отклонив доводы о том, что в действительности требование Костыгина Д.В. основано на корпоративных отношениях с должником и заем в данном случае использовался вместо механизма увеличения уставного капитала, либо с противоправной целью формально нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов.

Суд апелляционной инстанции не усматривает оснований не согласиться с указанным выводом, поскольку подателями жалобы не опровергнуты выводы суда о том, что заемные денежные средства были использованы должником для расчетов с кредиторами и закупки товаров с целью продажи их третьим лицам и извлечения прибыли в пользу группы компаний.

Исходя из изложенных обстоятельств, утверждение заявителей о мномости займа и корпоративном характере отношений является необоснованным, не согласующимся с доказательствами, представленными в дело, и нормами права.

Между тем суд апелляционной инстанции не может согласиться с выводом суда первой инстанции об отсутствии признаков компенсационного финансирования и оснований для субординации заявленного требования.

Исходя из положений статьи 2 Закона о банкротстве, а также положений статьи 10 ГК РФ, в рамках дела о несостоятельности ограничиваются права кредиторов, являющихся заинтересованными лицами по отношению к требованиям иных, независимых кредиторов.

Указанное положение нашло отражение в правовой позиции, приведенной в пункте 3 судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020 (далее - Обзор), в соответствии с которым требование контролирующего должника лица подлежит удовлетворению после удовлетворения требований других кредиторов, если оно основано на договоре, исполнение по которому предоставлено должнику в ситуации имущественного кризиса.

Указанное правило применяется независимо от вида финансирования должника и степени имущественного кризиса.

Согласно пункту 3 статьи 19 Закона о банкротстве заинтересованными лицами по отношению к должнику - юридическому лицу признаются: руководитель должника, а также лица, входящие в совет директоров (наблюдательный совет), коллегиальный исполнительный орган или иной орган управления должника, главный бухгалтер (бухгалтер) должника, в том числе указанные лица, освобожденные от своих обязанностей в течение года до момента возбуждения производства по делу о банкротстве или до даты назначения временной администрации финансовой организации (в зависимости от того, какая дата наступила ранее), либо лицо, имеющее или имевшее в течение указанного периода возможность определять действия должника, лица, находящиеся с физическими лицами, указанными в абзаце втором настоящего пункта, в отношениях, определенных пунктом 3 настоящей статьи; лица, признаваемые заинтересованными в совершении должником сделок в соответствии с гражданским законодательством о соответствующих видах юридических лиц.

По смыслу пункта 1 статьи 19 Закона о банкротстве к заинтересованным лицам должника относятся лица, которые входят с ним в одну группу лиц. либо являются по отношению к нему аффилированными. Таким образом, критерии выявления заинтересованности в делах о несостоятельности через включение в текст закона соответствующей отсылки сходны с соответствующими критериями, установленными антимонопольным законодательством.

При этом согласно позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической. Второй из названных механизмов по смыслу абзаца 26 статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 N 948-1 "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности.

О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка.

При представлении доказательств аффилированности должника с участником процесса (в частности, с лицом, заявившем о включении требований в реестр, либо с ответчиком по требованию о признании сделки недействительной) на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего обстоятельства. В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения.

Соответствующая правовая позиция изложена в определении Верховного Суда РФ от 26.05.2017 N 306-ЭС16-20056 (6) по делу N А12-45751/2015.

Значение категории заинтересованного лица, содержащееся в статье 19 Закона о банкротстве, состоит не только в наличии у двух и более лиц формальных признаков, предусмотренных в том числе законодательством о защите конкуренции и корпоративным законодательством, но и в личном доверительном характере отношений между такими лицами, при котором создается возможность заключения сделок, недоступных независимым участникам гражданского оборота.

Согласно пункту 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

В силу пункта 2 названной статьи возможность определять действия должника может достигаться:1) в силу нахождения с должником (руководителем или членами органов управления должника) в отношениях родства или свойства, должностного положения; 2) в силу наличия полномочий совершать сделки от имени должника, основанных на доверенности, нормативном правовом акте либо ином специальном полномочии;3) в силу должностного положения (в частности, замещения должности главного бухгалтера, финансового директора должника либо лиц, указанных в подпункте 2 пункта 4 настоящей статьи, а также иной должности, предоставляющей возможность определять действия должника);4) иным образом, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом.

Пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо:1) являлось руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии; 2) имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника;3) извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в пункте 1 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве", по общему правилу, необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1 ГК РФ, пункт 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

Суд устанавливает степень вовлеченности лица в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника.

Как следует из материалов дела, Костыгин Д.В. являлся единственным бенефициаром компании "Кошиги Лтд.", которая совместно с компанией "Свобода Корпорейшн" владела более 50 % акций компании "Юлмарт Холдинге Инк."- единственного акционера НАО "Юлмарт". Доля его участия в группе компаний Юлмарт 25,81 %.

Факт аффилированности НАО "Юлмарт" и Костыгина Д.В. последний не отрицает. Более того, как подтвердил сам кредитор, Костыгин Д.В. является конечным бенефициаром НАО "Юлмарт", что также подтверждается письмом бенефициаров группы компаний "Юлмарт", имеющимся в материалах дела.

Будучи председателем Совета директоров должника в период действия договора займа от 12.02.2015, кредитор в силу положений пункта 13.11 Устава НАО "Юлмарт" имел право решающего голоса по всем вопросам управления Обществом, отнесенным к компетенции его Совета директоров. При этом, выйдя из состава Совета директоров НАО "Юлмарт", кредитор продолжал позиционировать себя как один из руководителей всей группы компаний "Юлмарт" и в этом статусе осуществлял оперативный контроль над деятельностью названной группы.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 3.1 Обзора контролирующее лицо, которое пытается вернуть подконтрольное общество, пребывающее в состоянии имущественного кризиса, к нормальной предпринимательской деятельности посредством предоставления данному обществу финансирования (далее - компенсационное финансирование), в частности, с использованием конструкции договора займа, то есть избравшее модель поведения, отличную от предписанной Законом о банкротстве (статья 9 Закона), принимает на себя все связанные с этим риски, в том числе риск утраты компенсационного финансирования на случай объективного банкротства. Данные риски не могут перекладываться на других кредиторов. Таким образом, при банкротстве требование о возврате компенсационного финансирования не может быть противопоставлено их требованиям - оно подлежит удовлетворению после погашения требований, указанных в пункте 4 статьи 142 Закона о банкротстве, но приоритетно по отношению к требованиям лиц, получающих имущество должника по правилам пункта 1 статьи 148 Закона о банкротстве и пункта 8 статьи 63 ГК РФ (далее - очередность, предшествующая распределению ликвидационной квоты).

Как указано в пункте 3.2 Обзора от 29.01.2020 невостребование контролирующим лицом займа в разумный срок после истечения срока, на который он предоставлялся, равно как отказ от реализации права на досрочное истребование займа, предусмотренного договором или законом (например, пункт 2 статьи 811, статья 813 Гражданского кодекса), или подписание дополнительного соглашения о продлении срока возврата займа по существу являются формами финансирования должника. Если такого рода финансирование осуществляется в условиях имущественного кризиса, позволяя должнику продолжать предпринимательскую деятельность, отклоняясь от заданного пунктом 1 статьи 9 Закона о банкротстве стандарта поведения, то оно признается компенсационным с отнесением на контролирующее лицо всех рисков, в том числе риска утраты данного финансирования на случай объективного банкротства.

Из представленного в материалы дела финансового анализа должника усматривается тенденция к ухудшению финансовых показателей, увеличению кредиторской и дебиторской задолженности. Так НАО "Юлмарт" в 2015 году имело долгосрочные заемные обязательства в размере 1 513 437 000 руб. и краткосрочные в сумме 2 832 500 000 руб., кредиторскую задолженность в размере 10 247 634 000 руб. В 2016 году долгосрочные заемные обязательства уже составили 3 849 384 000 руб., а кредиторская задолженность увеличилась до 16 091 274 000 руб. В период с 01.01.2015 по 01.07.2015 произошло резкое падение коэффициента абсолютной ликвидности, коэффициент текущей ликвидности весь период не соответствовал нормативным значениям.

Указанные обстоятельства в совокупности свидетельствуют о нахождении должника в период предоставления займов в нестабильном финансовом положении.

Пока не доказано иное, предполагается, что контролирующие лица своевременно получают информацию о действительном положении дел в хозяйственном обществе и принимают управленческое решение о судьбе должника - о даче согласия на реализацию выработанной стратегии выхода из кризиса и об оказании содействия в ее реализации либо об обращении в суд с заявлением о банкротстве должника.

Поскольку случаи невозможности продолжения хозяйственной деятельности в обычном режиме, как правило, связаны с недостаточностью денежных средств, экономически обоснованный план преодоления тяжелого финансового положения предусматривает привлечение инвестиций в бизнес, осуществляемый должником, в целях пополнения оборотных средств, увеличения объемов производства (продаж), а также докапитализации на иные нужды.

Соответствующие вложения могут оформляться как путем увеличения уставного капитала, так и предоставления должнику займов либо иным образом. При этом, если денежные средства вкладываются через корпоративные процедуры, соответствующая информация раскрывается публично и становится доступной кредиторам и иным участникам гражданского оборота. В этом случае последующее изъятие вложенных средств также происходит в рамках названных процедур (распределение прибыли, выплата дивидендов и т.д.). Когда же вложение средств осуществляется с использованием заемного механизма, финансирование публично не раскрывается. При этом оно позволяет завуалировать кризисную ситуацию, создать перед кредиторами и иными третьими лицами иллюзию благополучного положения дел в хозяйственном обществе.

Однако, обязанность контролирующего должника лица действовать разумно и добросовестно в отношении как самого должника (п. 3 ст. 53.1 ГК РФ), так и его кредиторов подразумевает в числе прочего оказание содействия таким кредиторам в получении необходимой информации, влияющей на принятие ими решений относительно порядка взаимодействия с должником (абзац третий п. 1 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

Поэтому в ситуации, когда план выхода из кризиса, не раскрытый публично, не удалось реализовать, на контролирующих лиц относятся убытки, связанные с санационной деятельностью в отношении контролируемого хозяйственного общества, в пределах капиталозамещающего финансирования, внесенного ими при исполнении упомянутого плана. Данная сумма не подлежит возврату, по крайней мере, до расчетов с независимыми кредиторами.

Согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда РФ от 06.07.2017 N 308-ЭС17-155 (1), при оценке допустимости включения основанных на договорах займа требований участников следует детально исследовать природу соответствующих отношений, сложившихся между должником и заимодавцем, а также поведение потенциального кредитора в период, предшествующий банкротству. В частности, предоставление должнику денежных средств в форме займа (в том числе, на льготных условиях) может при определенных обстоятельствах свидетельствовать о намерении заимодавца временно компенсировать негативные результаты своего воздействия на хозяйственную деятельность должника.

Как следует из объяснений лиц, участвующих в деле, и кредитором не оспаривалось, заем предоставлялся для пополнения оборотных средств должника в связи с отсутствием у последнего достаточного имущества для расчета с иными (гражданско-правовыми) контрагентами, в целях приобретения товаров и обеспечения непрерывного технологического процесса, стабильной работы группы компаний и т.д.

Кроме того, кредиторы обращали внимание суда и на следующие не типичные для стандартных рыночных операций факты: первоначально заем был предоставлен по ставке ниже рынка под 1 % годовых, никакой экономической выгоды от заключенного договора займа Костыгин Д.В. не получал, должник длительное время не производил оплату не только процентов, но и основной суммы займа. Вместе с тем, после наступления срока возврата займа Костыгин Д.В., отказавшись от получения от должника выданных заемных средств с процентами, 15.03.2016 заключил с Морозовым О.В. договор цессии, уступив последнему право требования долга по договору, также не получив оплаты.

Вступившим в законную силу решением Смольнинского районного суда города Санкт-Петербурга от 05.04.2017 по делу N 2-578/17 указанный договор цессии признан недействительным.

При рассмотрении дела N 2-578/17 судом было установлено, что действительной целью договора цессии являлось не получение цессионарием права требования от НАО "Юлмарт" денежных средств в счет оплаты задолженности по договору займа, и не получение цедентом оплаты за передаваемые права требования задолженности по договору займа, а искусственное создание обстоятельства наличия задолженности НАО "Юлмарт" перед Морозовым О.В. с целью придания правомерности его действиям, направленным на инициирование процедуры банкротства в отношении НАО "Юлмарт", что недопустимо в силу статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации. Суд указал, что Костыгин Д.В., являясь бенефициаром НАО "Юлмарт", не мог инициировать банкротство подконтрольного ему общества без негативных правовых последствий.

Таким образом, бездействие Костыгина Д.В. по неистребованию от должника сумм предоставленных займов расценено апелляционным судом в качестве формы финансирования должника.

При этом ссылки на отсутствие доказательств, которые могли бы свидетельствовать о наличии имущественного кризиса должника, отклоняются как необоснованные.

По смыслу разъяснений, содержащихся в Обзоре, имеет значение не само по себе документально подтвержденное наличие имущественного кризиса на момент предоставления финансирования путем отказа от принятия мер по истребованию задолженности, а тот факт, что такое изъятие финансирования повлекло бы возникновение имущественного кризиса на стороне должника.

В сложившихся обстоятельствах, учитывая показатели финансового анализа, контролирующему лицу было очевидно, что в момент наступления обязанности по перечислению комиссионного вознаграждения должник находился в ситуации, при которой возникновение имущественного кризиса стало неизбежно.

Кроме того, согласно пункту 3.4 Обзора не устраненные контролирующим лицом разумные сомнения относительно того, являлось ли предоставленное им финансирование компенсационным, толкуются в пользу независимых кредиторов. В данном случае кредитор не представил достаточных доказательств, позволяющих сделать вывод, что не истребуя задолженность он действовал исходя из объективных рыночных условий, а не осуществлял компенсационное финансирование под влиянием контролирующего лица.

С учетом статей 2, 9 Закона о банкротстве, а также разъяснений, содержащихся в пунктах 3.2, 3.3 и 3.4 Обзора, кредитор не устранил разумные сомнения относительно компенсационной природы финансирования.

Таким образом, установленные в рамках настоящего спора обстоятельства, приведенные выше, свидетельствуют о наличии всех необходимых условий для признания требования Костыгина Д.В. в полном объеме подлежащим удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты.

Основания для применения к спорным правоотношениям разъяснений пункта 2 указанного Обзора и включения требования кредитора в реестр требований кредиторов должника без понижения очередности удовлетворения апелляционным судом не установлены, поскольку в материалах дела отсутствуют доказательства того, что внутреннее финансирование с использованием конструкции договора займа осуществляется добросовестно, не направлено на уклонение от исполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве и не нарушает права и законные интересы иных лиц - других кредиторов должника.

В связи с изложенным, апелляционный суд, руководствуясь разъяснениями, содержащимися в пункте 3.1 Обзора, пришел к выводу о наличии оснований для понижения очередности удовлетворения требования кредитора

Руководствуясь статьями 269 - 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Тринадцатый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 08.10.2020 по делу N А56-78582/2016/тр.76 в части установленной судом очередности удовлетворения требования изменить.

Признать требование Костыгина Дмитрия Валентиновича в сумме 256 334 136 руб. 99 коп. подлежащим удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты.

Постановление может быть обжаловано в Арбитражный суд Северо-Западного округа в срок, не превышающий одного месяца со дня его принятия.

Председательствующий

О.А. Рычагова

Судьи

Д.В. Бурденков И.В. Сотов