Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 6 июля 2022 г. N 10АП-10343/22 по делу N А41-24041/2021

г. Москва

06 июля 2022 г.

Дело N А41-24041/21

Резолютивная часть постановления объявлена 30 июня 2022 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 06 июля 2022 года.

Десятый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи Епифанцевой С.Ю.,

судей Терешина А.В., Шальневой Н.В.,

при ведении протокола судебного заседания: Волковой А.О.,

рассмотрев в судебном заседании апелляционную жалобу Дуловой Инги Николаевны на определение Арбитражного суда Московской области от 11 апреля 2022 года по делу N А41-24041/21,

при участии в заседании:

от Дуловой И.Н. - Дулова И.Н., паспорт;

иные лица, участвующие в деле, не явились, извещены надлежащим образом;

УСТАНОВИЛ:

определением Арбитражного суда Московской области от 24.06.2021 в отношении ООО "Производственная компания "Хлебникъ" (далее - должник) была введена процедура банкротства - наблюдение, временным управляющим должника утверждён Даниленко Анатолий Владимирович.

Сообщение о введении процедуры наблюдения опубликовано в официальном издании "Коммерсант" N 109 (7071) от 26.06.2021.

В рамках дела о банкротстве должника Дулова Инга Николаевна (далее - Дулова И.Н., кредитор) 23.07.2021 обратилась в суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов задолженности в размере 10 675 272,74 рублей.

Определением Арбитражного суда Московской области от 11.04.2022 задолженность кредитора в размере 10 675 272,74 рублей была признана обоснованной и подлежащей удовлетворению в порядке, предшествующем распределению ликвидационной квоты.

Не согласившись с вынесенным судебным актом, Дулова И.Н. обратилась в Десятый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просит отменить определение суда первой инстанции и принять новый судебный акт об удовлетворении заявленных требований.

В обоснование апелляционной жалобы заявитель ссылается на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела и представленным в дело доказательствам, указывает на обоснованность заявленных требований.

В заседании суда апелляционной инстанции представитель кредитора поддержал доводы апелляционной жалобы, просил определение суда первой инстанции отменить и принять новый судебный акт об удовлетворении заявленных требований.

Апелляционная жалоба рассмотрена в соответствии с нормами статей 121 - 123, 153, 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в отсутствие иных лиц, участвующих в деле, извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного заседания, в том числе публично, путем размещения информации на официальном сайте "Электронное правосудие" www.kad.arbitr.ru.

Законность и обоснованность определения суда первой инстанции проверены арбитражным апелляционным судом в соответствии со статьями 223, 266, 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в обжалуемых заявителями частях.

Исследовав и оценив в совокупности все имеющиеся в материалах дела доказательства, изучив доводы апелляционной жалобы, арбитражный апелляционный суд приходит к выводу об отсутствии оснований для отмены обжалуемого судебного акта по следующим основаниям.

Согласно статье 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными Законом о банкротстве.

Как следует из материалов дела, требование кредитора основано на обязательствах должника по возврату денежных займов, предоставленных по договорам займа от 17.05.2018 на сумму 2 200 588 рублей, от 17.05.2019 на сумму 2 082 000 рублей, от 28.06.2019 на сумму 360 000 рублей, от 06.09.2019 на сумму 600 000 рублей, от 31.12.2019 на сумму 71341,17 рублей, от 30.06.2020 на сумму 700 000 рублей, от 10.11.2020 на сумму 283 000 рублей, от 10.11.2020 на сумму 867 000 рублей, от 15.12.2020 на сумму 564 844,10 рублей, от 29.12.2020 на сумму 280 000 рублей, от 18.01.2021 на сумму 720 000 рублей, от 08.02.2021 на сумму 180 000 рублей, от 12.02.2021 на сумму 2 233 184 рублей, от 07.04.2021 на сумму 300 000 рублей, от 14.04.2021 на сумму 230 000 рублей, от 14.04.2021 на сумму 377 500 рублей.

По сведениям кредитора, всего предоставлены денежные средства в сумме 12031457,27 рублей, из них возвращено 1 356 184,53 рублей.

Остаток задолженности заявитель просил включить в реестр.

В соответствии с пунктом 1 статьи 142 Закона о банкротстве установление размера требований кредиторов осуществляется в порядке, предусмотренном статьей 100 настоящего Федерального закона. Реестр требований кредиторов подлежит закрытию по истечении двух месяцев с даты опубликования сведений о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства.

Согласно разъяснениям Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, данным в абзаце первом пункта 26 постановления от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" в силу пунктов 3 - 5 статьи 71 и пунктов 3 - 5 статьи 100 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны.

При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

Приоритетной задачей института банкротства является справедливое и пропорциональное погашение требований кредиторов. При этом нахождение должника в конкурсном производстве может свидетельствовать о том, что денежных средств для погашения долга перед всеми кредиторами недостаточно. В случае признания каждого нового требования обоснованным доля удовлетворения требований других кредиторов уменьшается, в связи с чем, они объективно заинтересованы, чтобы в реестр включалась только реально существующая задолженность.

Следуя этому стандарту доказывания, кредитор должен представить в материалы дела ясные и убедительные доказательства, подтверждающие наличие, состав и размер задолженности.

Согласно сведениям ФНС России с 26.09.2016 по 08.01.2017 Дулова И.Н. являлась генеральным директором должника, впоследствии с 26.10.2020 по настоящее время Дулова И.Н. является владельцем 25 % долей в уставном капитале должника.

С учетом этих обстоятельств суд признал обоснованными доводы уполномоченного органа о наличии между должником и ответчиком корпоративных (внутригрупповых) отношений, общих интересов, в своей совокупности позволяющих утверждать о наличии заинтересованности в понятии статьи 19 Закона о банкротстве.

По смыслу действующего законодательства и правоприменительной практики, аффилированными (входящими в одну группу лиц) признаются лица, отвечающие формально-юридически критериям, указанным в Законе о банкротстве, Законе о защите конкуренции и законодательстве о конкретных видах юридических лиц, а равно иные физические и юридические лица, способные оказывать влияние на деятельность юридических и (или) физических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность (фактическая аффилированность).

В данном случае по формально-юридическим критериям в период до 08.01.2017 должник был напрямую подконтролен Дуловой И.Н. как генеральному директору, а после 26.10.2020 - как владельцу 25 % долей в уставном капитале.

Кроме того, по сведениям ФНС России в 2019-2021 годах на счета Дуловой И.Н. должник перечислял денежные средства в качестве заработной платы.

Согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической.

О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка. При представлении доказательства ффилированности должника с участником процесса (в частности, с лицом, заявившим о включении требований в реестр, либо с ответчиком по требованию о признании сделки недействительной) на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего обстоятельства.

В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения.

Согласно правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 26.05.2017 N 306-ЭС16-20056, именно нестандартный характер сделки, недоступный иным участникам рынка может свидетельствовать о фактической аффилированности должника и кредитора.

Как следует из материалов дела, заемные денежные средства начали предоставляться Дуловой И.Н. уже после освобождения должности генерального директора и предоставлялись периодически в течение 3 лет, в том числе и после приобретения 25 % долей в уставном капитале общества.

Согласно условиям договоров займа, денежные средства предоставлялись в основном без процентов (условие о процентах по займу содержат только договоры от 17.05.2018, 17.05.2019, 06.09.2019, 12.02.2021) без указания срока возврата займа.

Заемные денежные средства передавались исключительно наличными в кассу предприятия.

Ни по одному из договоров займа кредитор не требовал возврата займа в судебном порядке или хотя бы в претензионном порядке.

При разрешении подобных споров суд оценивает добросовестность контрагента должника, сопоставив его поведение с поведением абстрактного среднего участника хозяйственного оборота, действующего в той же обстановке разумно и осмотрительно. Стандарты такого поведения, как правило, задаются судебной практикой на основе исследования обстоятельств конкретного дела и мнений участников спора. Существенное отклонение от стандартов общепринятого поведения подозрительно и в отсутствие убедительных доводов и доказательств о его разумности может указывать на недобросовестность контрагента должника.

В стандартной практике гражданского оборота гражданин, имеющий свободные денежные средства и не являющийся профессиональным инвестором, стремится вложить их наиболее выгодным и безопасным способом, например, путем открытия вклада в банке под фиксированный процент.

В данном же случае, по утверждению кредитора, денежные средства фактически передавались с целью оказания безвозмездной помощи.

В судебном заседании кредитор не сообщил суду иные мотивы своего поведения и предоставления денежных средства на столь льготных для должника условиях. Суду также не представлены доказательства того, что кредитор обладал столь высоким уровнем дохода или имущества, что мог позволить себе безвозмездно кредитовать предприятие на сумму более 12 млн. рублей исходя только лишь из ностальгических соображений. Более того, как следует из пояснений кредитора, часть предоставленных предприятию денежных средств, были получены в банках как потребительские кредиты.

Тогда как наличие не оформленных юридически корпоративных (внутригрупповых) связей, но позволяющих сохранить контроль над должником, объясняет мотивы такого поведения.

В такой ситуации суд находит, что денежные средства имели характер корпоративного финансирования, то есть предоставлялись контролирующим должником лицом с ц елью поддержания деятельности предприятия.

Аффилированность, в том числе фактическая, презюмирует возможность оказания влияния на принятие решений и совершение сделок хозяйственным обществом

При представлении доказательств аффилированния должника с участником процесса (в частности, с лицом, заявившем о включении требований в реестр, либо с ответчиком по требованию о признании сделки недействительной) на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего обстоятельства.

В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения.

Нахождение должника в статусе банкротящегося лица с высокой степенью вероятности может свидетельствовать о том, что денежных средств для погашения долга перед всеми кредиторами недостаточно.

Поэтому в случае признания каждого нового требования обоснованным доля удовлетворения независимых кредиторов снижается, в связи с чем они объективно заинтересованы, чтобы в реестр включалась только реально существующая задолженность.

Этим объясняется установление в делах о банкротстве повышенного стандарта доказывания при рассмотрении заявления кредитора о включении в реестр, то есть установление обязанности суда проводить более тщательную проверку обоснованности требований по сравнению с обычным общеисковым гражданским процессом.

В таком случае основанием к включению в реестр является представление кредитором доказательств, ясно и убедительно подтверждающих наличие и размер задолженности перед ним и опровергающих возражения заинтересованных лиц об отсутствии долга (пункт 26 постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35, правовые позиции из определений Верховного Суда Российской Федерации от 04.06.2017 N 305-ЭС18-413 и 13.07.2018 N 308-ЭС18-2197).

В ситуации, когда независимые кредиторы представили серьезные доказательства и привели убедительные аргументы по поводу того, что именно указанным ими образом выстраивались отношения внутри группы, контролируемой одним и тем же лицом, аффилированный кредитор не может ограничиться представлением минимального набора документов (текста договора, товарных накладны и платежных поручений) в подтверждение реальности хозяйственных отношений. Он должен с достаточной полнотой раскрыть все существенные обстоятельства, касающиеся не только заключения и исполнения сделки, но и оснований дальнейшего внутригруппового перенаправления денежных потоков. Нежелание аффилированного кредитора представить дополнительные доказательства, находящие в сфере контроля группы, к которой он принадлежит, в силу статей 9 и 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации должно рассматриваться исключительно как отказ от опровержения того факта, на наличие которого со ссылкой на конкретные документы указывают его процессуальные оппоненты.

Суд полагает, что заявитель представил в дело достаточные доказательства реальности предоставления заемных средств.

Помимо договоров займа и квитанций к приходным кассовым ордерам, оригиналы которых исследованы в судебном заседании суда первой инстанции, заявитель представил суду:

- кредитный договор с Банком ВТБ (ПАО) от 17.05.2019 на сумму 2 082 000 рублей;

- кредитный договор с ПАО "Банк "Уралсиб" от 06.09.2019 на сумму 600 000 рублей;

- кредитный договор с Банком ВТБ (ПАО) от 12.02.2021 на сумму 2 233 184 рублей;

- справки о доходах за 2017, 2018, 2019, 2020 годы, подтверждающие наличие стабильно высокого дохода по заработной плате в сумме более 3 млн. рублей ежегодно;

- иные документы, подтверждающие получение дохода и кредитных денежных средств.

Согласно пояснениям кредитора, займы предоставлялись на пополнение оборотных средств и закрытия кассового разрыва.

Кредитор также приводит динамику падения выручки от продажи продукции предприятия, начиная с 2018 года.

Аналогичные обстоятельства также были установлены судом при рассмотрении требования Глебовой А.А. о включении задолженности в реестр (определение Арбитражного суда Московской области от 14.02.2022 по настоящему делу).

Такой порядок финансирования предприятия был выбран в связи с имеющимися признаками финансового кризиса предприятия, отказами банков от предоставления кредитных средств.

Руководством предприятия было принято решение о получении личных кредитов для последующего внесения полученных денежных средств в кассу предприятия. Однако предпринятыми мерами в итоге предотвратить банкротство предприятия не удалось.

Суд учитывает, что представленные в дело документы согласуются по суммам и датам. Кредитор представил в материалы дела доказательства, подтверждающие источник получения денежных средств, предоставленных по договору займа, и представил разумные пояснения причин предоставления займов подобным способом.

Заявлений о фальсификации документов сделано не было.

Учитывая указанные обстоятельства, суд пришел к выводу, что представленные в дело доказательства в их совокупности подтверждают факт предоставления денежных средств должнику.

Признавая задолженность кредитора, подлежащей удовлетворению в порядке, предшествующем распределению ликвидационной квоты, суд исходил из следующего.

Действующее законодательство о банкротстве также не содержит положений, согласно которым очередность удовлетворения требований аффилированных (связанных) с должником кредиторов по гражданским обязательствам, не являющимся корпоративными, понижается.

Судебной практикой выработаны подходы к разрешению споров по включению требований аффилированных лиц в реестр требований кредиторов должника.

Гражданское законодательство основывается на презумпции разумности и добросовестности действий участников гражданских правоотношений (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации). В обычном обороте аффилированные юридические лица, действующие добросовестно и разумно, не имеют объективных причин взыскивать долги друг с друга, они стремятся оптимизировать внутригрупповую задолженность. Поэтому, в ситуации, когда из оборота одного члена группы был изъят актив в пользу другого члена группы, предполагается, что в основе операции по последующему погашению долга первого перед независимым кредитором лежит договоренность между членами группы, определяющая условия взаиморасчетов. При этом наличие между ними доверительных отношений, их подчиненность единому центру позволяют таким организациям заключать соглашения об исполнении обязательств друг друга без надлежащего юридического оформления (без соблюдения требований подпункта 1 пункта 1 статьи 161 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Вместе с тем данное обстоятельство в совокупности с иными доказательствами по делу может служить основанием для квалификации заключенной сделки в качестве притворной или мнимой.

Гражданский кодекс Российской Федерации исходит из ничтожности мнимых сделок, то есть сделок, совершенных лишь для вида, без намерения создать соответствующие им правовые последствия, а также притворных сделок, то есть сделок, которые совершаются с целью прикрыть другие сделки (статья 170 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Совершая мнимые либо притворные сделки их стороны, будучи заинтересованными в сокрытии от третьих лиц истинных мотивов своего поведения, как правило, верно оформляют все деловые бумаги, но создавать реальные правовые последствия, соответствующие тем, что указаны в составленных ими документах, не стремятся.

К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила (пункт 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Указанная правовая позиция отражена в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 06.07.2017 N 308-ЭС17-1556(1) по делу N А32-19056/2014: при функционировании должника в отсутствие кризисных факторов его участник как член высшего органа управления (статья 32 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", статья 47 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах") объективно влияет на хозяйственную деятельность должника (в том числе посредством заключения с последним сделок, условиякоторых недоступны обычному субъекту гражданского оборота, принятия стратегических управленческих решений и т.д.).

Поэтому в случае последующей неплатежеспособности (либо недостаточности имущества) должника исходя из требований добросовестности, разумности и справедливости (пункт 2 статьи 6 Гражданского кодекса Российской Федерации) на такого участника подлежит распределению риск банкротства контролируемого им лица, вызванного косвенным влиянием на неэффективное управление последним, посредством запрета в деле о несостоятельности противопоставлять свои требования требованиям иных (независимых) кредиторов.

В этой связи при оценке допустимости включения основанных на договорах займа требований участников следует детально исследовать природу соответствующих отношений, сложившихся между должником и заимодавцем, а также поведение потенциального кредитора в период, предшествующий банкротству. В частности, предоставление должнику денежных средств в форме займа (в том числе на льготных условиях) может при определенных обстоятельствах свидетельствовать о намерении заимодавца временно компенсировать негативные результаты своего воздействия на хозяйственную деятельность должника. В такой ситуации заем может использоваться вместо механизма увеличения уставного капитала, позволяя на случай банкротства формально нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность с противоправной целью последующего уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов, чем нарушается обязанность действовать в интересах кредиторов и должника.

В данном случае задолженность возникла из отношений по корпоративному займу.

Факт предоставления денежных средств по договору займа подтвержден документально.

В соответствии с пояснениями должника, предоставление денежных средств осуществлялось для целей пополнения оборотных средств и направлялось на различные цели, в том числе на исполнение текущих обязательств перед кредиторами.

Доказательства обратного в дело не представлены.

С учетом этих обстоятельств суд приходит к выводу о корпоративной природе предоставленных займов, предоставленных в условиях имущественного кризиса предприятия.

Соответствующие вложения могут оформляться как путем увеличения уставного капитала, так и предоставления должнику займов либо иным образом.

При этом, если участник вкладывает свои средства через корпоративные процедуры, соответствующая информация раскрывается публично и становится доступной кредиторам и иным участникам гражданского оборота. В этом случае последующее изъятие вложенных средств также происходит в рамках названных процедур (распределение прибыли, выплата дивидендов и т.д.).

Когда же участник (акционер) осуществляет вложение средств с использованием заемного механизма, финансирование публично не раскрывается. При этом оно позволяет завуалировать кризисную ситуацию, создать перед кредиторами и иными третьими лицами иллюзию благополучного положения дел в хозяйственном обществе.

Предоставив корпоративное финансирование и не раскрыв публично порядок и условия корпоративного финансирования, контролирующее должника лицо не может конкурировать с "независимыми" кредиторами в ситуации имущественного кризиса, когда контроль деятельности должника находится в том числе под влиянием такого предоставившего финансирование лица.

При таких обстоятельствах суд приходит к выводу, что требование кредитора является по существу требованием о возврате компенсационного финансирования. Соответственно, заявитель не обладает статусом конкурсного кредитора и суд не находит оснований для включения его требований в реестр требований кредиторов должника.

При банкротстве требование о возврате компенсационного финансирования подлежит удовлетворению после погашения требований, указанных в пункт 4 статьи 142 Закона о банкротстве, но приоритетно по отношению к требованиям лиц, получающих имущество должника по правилам пункта 1 статьи 148 Закона о банкротстве и пункта 8 статьи 63 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - очередность, предшествующая распределению ликвидационной квоты).

Указанная правовая позиция изложена в пункте 3.1 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020.

Установив указанные обстоятельства, оценив представленные в материалы дела доказательства и применив нормы Закона о банкротства в их истолковании высшей судебной инстанцией, суд пришел к выводу об обоснованности требований кредитора и признании его подлежащим удовлетворению в порядке, предшествующем распределению ликвидационной квоты, с которым суд апелляционной инстанции соглашается.

Оснований для пересмотра указанных выводов судом апелляционной инстанции не усматривается.

Доказательств, опровергающих установленные судом обстоятельства, заявителем апелляционной жалобы в материалы дела не представлено (статья 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Каких-либо новых обстоятельств, которые могли бы повлиять на законность и обоснованность обжалуемого судебного акта, в апелляционной жалобе не приведено.

Доводы апелляционной жалобы не содержат фактов, которые не были бы проверены и не учтены судом первой инстанции при рассмотрении настоящего обособленного спора и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного акта, либо опровергали выводы суда первой инстанции, в связи с чем признаются апелляционным судом несостоятельными и не могут служить основанием для отмены или изменения оспариваемого определения суда.

Нарушений норм процессуального права, являющихся безусловным основанием к отмене судебного акта, судом первой инстанции не допущено.

Учитывая изложенное, оснований для отмены обжалуемого судебного акта не имеется.

Руководствуясь статьями 223, 266, 268, пунктом 1 части 4 статьи 272, статьей 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Московской области от 11 апреля 2022 года по делу N А41-24041/21 оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в течение месяца со дня его принятия в Арбитражный суд Московского округа через Арбитражный суд Московской области.

Председательствующий

С.Ю. Епифанцева

Судьи

А.В. Терешин Н.В. Шальнева