Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 15 декабря 2022 г. N 09АП-72825/22 по делу N А40-245245/2021

г. Москва

15 декабря 2022 г.

Дело N А40-245245/21

Резолютивная часть постановления объявлена 28 ноября 2022 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 15 декабря 2022 года.

Девятый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи Шведко О.И.,

судей Вигдорчика Д.Г., Лапшиной В.В.,

при ведении протокола секретарем судебного заседания Овчаренко С.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу ООО "Профессиональное содействие бизнесу"

на определение Арбитражного суда г. Москвы от 21 сентября 2022 по делу N А40-245245/21,

о признании требования ООО "Профессиональное содействие бизнесу" в размере 39 000 000,00 руб. подлежащими удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты,

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ООО "Теплопрогресс-М",

при участии в судебном заседании:

лица не явились, извещены.

УСТАНОВИЛ:

Решением Арбитражного суда города Москвы от 04.02.2022 ООО "Теплопрогресс-М" признано несостоятельным (банкротом) по упрощенной процедуре ликвидируемого должника, в отношении должника открыто конкурсное производство сроком на шесть месяцев, конкурсным управляющим утвержден Анохин Дмитрий Николаевич, о чем опубликованы сведения в газете "Коммерсантъ" N 26 от 12.02.2022.

В Арбитражный суд города Москвы поступило заявление ООО "Профессиональное содействие бизнесу" (далее - заявитель требования, кредитор) о включении требований в размере 39 000 000,00 руб. основного долга в реестр требований кредиторов должника.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 21 сентября 2022 признаны требования ООО "Профессиональное содействие бизнесу" в размере 39 000 000,00 руб. обоснованными и подлежащими удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты.

Не согласившись с принятым по делу судебным актом, ООО "Профессиональное содействие бизнесу" обратилось в Девятый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просило указанное определение суда первой инстанции отменить.

Апеллянт и иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились, извещены надлежащим образом о дате и времени ее рассмотрения, апелляционная жалоба рассматривалась в их отсутствие в соответствии с ст. 121, 123, 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 27.07.2010 N 228-ФЗ) информация о времени и месте судебного заседания была опубликована на официальном интернет-сайте http://kad.arbitr.ru.

Рассмотрев дело в порядке статей 266, 267, 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, изучив материалы дела, выслушав доводы представителей лиц, участвующих в деле, суд апелляционной инстанции не находит оснований для удовлетворения апелляционной жалобы и отмены или изменения определения арбитражного суда, принятого в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации.

В соответствии со статьей 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) и частью 1 статьи 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, между ООО "БАЗИС" (цедент) и ООО "Профессиональное содействие бизнесу" (цессионарий) был заключено договор уступки права требования N 16/11 от 16 ноября 2021 года, по условиям которого ООО "БАЗИС" уступило ООО "Профессиональное содействие бизнесу" права требования к ООО "Теплопрогресс-М" в размере 39 000 000,00 рублей.

Поскольку должником обязательства по возврату денежные средств надлежащим образом не исполнены, кредитор обратился в суд с настоящим заявлением.

Из представленного договора уступки права требования N 16/11 от 16 ноября 2021 года следует, что в результате его заключения ООО "Профессиональное содействие бизнесу" приняло права требования к должнику, вытекающие из договоров займа.

Между ООО "Базис" (заимодавец) и ООО "Теплопрогресс-М" (заемщик) были заключены договоры займа N 01/10-19 от 01 октября 2019 года, N 06/06-15 от 06 мая 2015 года, N 08/04-15 от 08 апреля 2015 года, N 09/11-15 от 09 ноября 2015 года, N 15/04-14 от 15 апреля 2014 года, N 15/07-14 от 15 июля 2014 года, N 17/02-16 от 17 февраля 2016 года, N 19/07-16 от 19 июля 2016 года, N 19/02-15 от 19 февраля 2015 года, N 21/10-15 от 21 октября 2015 года, N 22/06-16 от 22 июня 2016 года, N 22/07-16 от 22 июля 2016 года, N 25/08-16 от 25 августа 2016 года и N 26/11-15 от 26 ноября 2015 года, в соответствии с условиями которых займодавец обязался предоставить заемщику денежные средства в размере 39 000 000,00 руб., а заемщик обязался вернуть указанную сумму займа и уплатить проценты за пользование суммой займа в установленные договором сроки.

Судом первой инстанции установлено, что во исполнение условий договоров займа ООО "Базис" перевело на расчетный счет заемщика денежные средства в общем размере 39 000 000,00 руб., что подтверждается выписками по расчетным счетам должника, представленными в материалы обособленного спора.

Поскольку материалами обособленного спора подтверждается факт выдачи займа должнику, суд первой инстанции признал задолженность в размере 39 000 000,00 руб. обоснованной.

Между тем суд посчитал, что заявленное требование не может быть включено в реестр кредиторов должника вследствие фактической аффилированности должника и кредитора и предоставления спорного займа должнику в ситуации имущественного кризиса.

Согласно правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 06.07.2017 N 308-ЭС17-1556(1), к обязательствам, вытекающим из факта участия, относятся не только такие, существование которых прямо предусмотрено корпоративным законодательством (выплата дивидендов, действительной стоимости доли и т.д.), но также и обязательства, которые, хотя формально и имеют гражданско-правовую природу, в действительности таковыми не являются (в том числе по причине того что их возникновение и существование было бы невозможно, если бы заимодавец не участвовал в капитале должника).

При функционировании должника в отсутствие кризисных факторов его участник как член высшего органа управления (ст. 32 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", ст. 47 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах") объективно влияет на хозяйственную деятельность должника (в том числе посредством заключения с последним сделок, условия которых недоступны обычному субъекту гражданского оборота, принятия стратегических управленческих решений и т.д.).

Поэтому в случае последующей неплатежеспособности (либо недостаточности имущества) должника исходя из требований добросовестности, разумности и справедливости (п. 2 ст. 6 Гражданского кодекса Российской Федерации) на такого участника подлежит распределению риск банкротства контролируемого им лица, вызванного косвенным влиянием на неэффективное управление последним, посредством запрета в деле о несостоятельности противопоставлять свои требования требованиям иных (независимых) кредиторов.

В этой связи при оценке допустимости включения основанных на договорах займа требований участников следует детально исследовать природу соответствующих отношений, сложившихся между должником и заимодавцем, а также поведение потенциального кредитора в период, предшествующий банкротству. В частности, предоставление должнику денежных средств в форме займа (в том числе на льготных условиях) может при определенных обстоятельствах свидетельствовать о намерении заимодавца временно компенсировать негативные результаты своего воздействия на хозяйственную деятельность должника. В такой ситуации заем может использоваться вместо механизма увеличения уставного капитала, позволяя на случай банкротства формально нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность с противоправной целью последующего уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов, чем нарушается обязанность действовать в интересах кредиторов и должника.

При таких условиях с учетом конкретных обстоятельств дела суд вправе переквалифицировать заемные отношения в отношения по поводу увеличения уставного капитала по правилам п. 2 ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации либо при установлении противоправной цели - по правилам об обходе закона (п. 1 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, абзац 8 ст. 2 Закона о банкротстве), признав за прикрываемым требованием статус корпоративного, что является основанием для отказа во включении его в реестр.

При предоставлении заинтересованным лицом доказательств, указывающих на корпоративный характер заявленного участником требования, на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего довода путем доказывания гражданско-правовой природы обязательства. В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы выбора конструкции займа, привлечения займа именно от аффилированного лица, предоставления финансирования на нерыночных условиях и т.д. (Определение Верховного Суда РФ от 06.07.2017 N 308-ЭС17-1556 (2) по делу N А32-19056/2014).

Судом первой инстанции установлено, что о корпоративном характере заявленного кредитором требования свидетельствуют следующие обстоятельства:

1) предоставление займов на общую сумму 39 000 000,00 рублей, учитывая, что размере уставного капитала кредитора составляет 30 000 руб., без предоставления какого- либо обеспечения (залога, поручительства).

2) отсутствие доказательств экономической целесообразности выдачи займа, при том, что займы не являлись целевыми.

Более того, кредитором не раскрыты разумные мотивы заключения договора займа, суду не представлено доказательств того, что кредитор получил экономическую выгоду от совершенной сделки, положенной в основание заявленного требования.

При этом, судом первой инстанции учтено, что ни основным, ни дополнительным видом деятельности заявителя требования, согласно выписке из ЕГРЮЛ, выдача займов на являлась.

3) предоставление займов на протяжении более 6 лет, в том время как должником ни разу не произведен возврат заемных денежных средств и не уплачивались проценты.

4) длительное не обращение заявителя к должнику в судебном порядке с требованием о возврате займа, а также неоднократное продление сроков возврата займов.

Согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической. Второй из названных механизмов по смыслу абзаца 26 статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 N 948-1 "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности.

Доказывание факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической. Второй из названных механизмов не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности. О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, например, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка.

Действия, связанные с непринятием мер по истребованию задолженности по договорам займа, а также неоднократной пролонгацией, очевидно, отклоняются от обычного поведения добросовестного кредитора в рамках правоотношений из договора займа, и позволяют сделать вывод об отсутствии у кредитора реальной экономической цели, преследуется исключительно цель создания видимости наличия на стороне должника денежного обязательства в значительных размерах. В обычном же гражданском обороте участниками отношений преследуются цели скорейшего взыскания задолженности, обращения за судебной защитой, принудительного исполнения судебного акта, а не на создание видимости принятия мер по взысканию в целях сохранения задолженности, в том числе для предъявления в деле о банкротстве.

Согласно абзацу 4 пункта 3.2 Обзора невостребование контролирующим лицом займа в разумный срок после истечения срока, на который он предоставлялся, равно как отказ от реализации права на досрочное истребование займа, предусмотренного договором или законом (например, пункт 2 статьи 811, статьи 813 ГК РФ), или подписание дополнительного соглашения о продлении срока возврата займа по существу являются формами финансирования должника. Если такого рода финансирование осуществляется в условиях имущественного кризиса, позволяя должнику продолжать предпринимательскую деятельность, отклоняясь от заданного п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве стандарта поведения, то оно признается компенсационным с отнесением на контролирующее лицо всех рисков, в том числе риска утраты данного финансирования на случай объективного банкротства.

Учитывая вышеуказанные обстоятельства, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что поведение данных лиц, а именно предоставление займов на протяжении шести лет в условиях невозврата суммы займа свидетельствует о наличии у займодавца и должника общих экономических интересов и о корпоративном характере сложившихся между должником и займодавцем требования правоотношений при выдаче займов.

Согласно разъяснениям пункта 3.1 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 29.01.2020) сам по себе факт корпоративного контроля кредитора над должником не является основанием для понижения очередности удовлетворения заемного требования такого кредитора.

Действующее законодательство о банкротстве не содержит положений об автоматическом понижении очередности удовлетворения требования лица, контролирующего должника.

Вместе с тем внутреннее финансирование должно осуществляться добросовестно и не нарушать права и законные интересы иных лиц.

Согласно пункту 1 статьи 9 Закона о банкротстве при наличии любого из обстоятельств, указанных в этом пункте, считается, что должник находится в трудном экономическом положении (далее - имущественный кризис) и ему надлежит обратиться в суд с заявлением о собственном банкротстве.

Контролирующее лицо, которое пытается вернуть подконтрольное общество, пребывающее в состоянии имущественного кризиса, к нормальной предпринимательской деятельности посредством предоставления данному обществу финансирования (далее -компенсационное финансирование), в частности, с использованием конструкции договора займа, т.е. избравшее модель поведения, отличную от предписанной Законом о банкротстве, принимает на себя все связанные с этим риски, в том числе риск утраты компенсационного финансирования на случай объективного банкротства. Данные риски не могут перекладываться на других кредиторов (п. 1 ст. 2 ГК РФ).

В рассматриваемом случае судом установлено, что должник на момент заключения договоров займа находился в состоянии имущественного кризиса.

Так, из представленных банковских выписок следует, что должник вел хозяйственную деятельность преимущественно от денежных средств, поступавших по договорам займа.

Оценивая и анализируя указанные выписки, судом первой инстанции установлено, что после поступления заемных денежных средств должником производились выплаты заработной платы сотрудникам (аванс, заработная платы), уплачивались обязательные платежи, оплачивались работы, услуги, поставленные товары контрагентам.

Кроме того, из представленных данных бухгалтерского баланса следует, что должник на протяжении всего периода выдачи займов вел убыточную деятельность, оборотные активы должника в основном составляли полученные от ООО "Базис" заемные денежные средства, основные средства по состоянию на 31.12.2016 составляли 28 000,00 руб., в 2017 и 2018 годах указанные средства уже отсутствовали у должника

Таким образом, указанные обстоятельства свидетельствуют о нахождении должника в состоянии имущественного кризиса в течение всего периода выдачи займов.

Более того, о нахождении должника на момент получения заемных денежных средств в состоянии имущественного кризиса также подтверждается и тем обстоятельством, что у должника имелись неисполненные обязательства перед ООО "КСБ" по договору поставки N 1001905 от 11.04.2014, которые впоследствии определением суда от 04.05.2022 по настоящему делу признаны обоснованными и включены в третью очередь реестра требований кредиторов должника.

Также в 2018-2019 годах у должника образовалась непогашенная задолженности перед кредиторами ООО "САНТЕХКОМПЛЕКТ", ООО фирма "ВОДОКОМФОРТ" и другими кредиторами, которые впоследствии определениями суда по настоящему делу признаны обоснованными и включены в третью очередь реестра требований кредиторов должника.

Согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 12.02.2018 N 305-ЭС17-11710(3) по делу N А40-177466/2013, по смыслу абзаца тридцать шестого статьи 2 Закона о банкротстве и абзаца третьего пункта 6 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" наличие у должника на определенную дату просроченного обязательства, которое не было исполнено впоследствии и было включено в реестр, подтверждает факт неплатежеспособности должника в такой период.

Также суд первой инстанции отметил, что дополнительные соглашениями от 01.02.2018 и от 01.03.2019 сроки возврата займов, в том числе выданных в 2014-2015 годах, были продлены до 31.12.2019 и 19.04.2019, при этом учитывая, что на момент заключения указанных соглашений у должника имелись неисполненные обязательства перед многочисленными кредиторами.

Как разъяснено в пункте 3.2 Обзора, невостребование контролирующим лицом займа в разумный срок после истечения срока, на который он предоставлялся, равно как отказ от реализации права на досрочное истребование займа, предусмотренного договором или законом (например, п. 2 ст. 811, ст. 813 ГК РФ), или подписание дополнительного соглашения о продлении срока возврата займа по существу являются формами финансирования должника. Если такого рода финансирование осуществляется в условиях имущественного кризиса, позволяя должнику продолжать предпринимательскую деятельность, отклоняясь от заданного п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве стандарта поведения, то оно признается компенсационным с отнесением на контролирующее лицо всех рисков, в том числе риска утраты данного финансирования на случай объективного банкротства.

Таким образом, заемные правоотношения между должником и критором являлись формами финансирования должника.

При банкротстве требование о возврате компенсационного финансирования не может быть противопоставлено требованиям независимых кредиторов - оно подлежит удовлетворению после погашения требований, указанных в пункте 4 статьи 142 Закона о банкротстве, но приоритетно по отношению к требованиям лиц, получающих имущество должника по правилам пункта 1 статьи 148 Закона о банкротстве и пункта 8 статьи 63 ГК РФ (в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты) (пункт 3.1 обзора судебной практики).

При этом не устраненные контролирующим лицом разумные сомнения относительно того, являлось ли предоставленное им финансирование компенсационным, толкуются в пользу независимых кредиторов (пункт 3.4 Обзора судебной практики).

Как указано выше и установлено судом, отношения по договорам займа представляли собой компенсационное финансирование и соответственно очередность требования первоначального кредитора о возврате такого финансирования подлежала бы понижению.

Указанные выводы суда первой инстанции не опровергнуты кредитором.

Принимая во внимание, разъяснения, изложенные в абзаце 2 пункта 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 54 "О некоторых вопросах применения положений главы 24 ГК РФ о перемене лиц в обязательстве на основании сделки", последующая уступка требования не изменяет очередность его удовлетворения, и требование подлежит удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты.

В связи с изложенным, суд первой инстанции, руководствуясь разъяснениями, содержащимися в пункте 3.1 Обзора, пришел к выводу о наличии оснований для понижения очередности удовлетворения требования кредитора.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции.

Действия, связанные с непринятием мер по истребованию задолженности по договорам займа, а также неоднократной пролонгацией, очевидно, отклоняются от обычного поведения добросовестного кредитора в рамках правоотношений из договора займа, и позволяют сделать вывод об отсутствии у кредитора реальной экономической цели, преследуется исключительно цель создания видимости наличия на стороне должника денежного обязательства в значительных размерах. В обычном же гражданском обороте участниками отношений преследуются цели скорейшего взыскания задолженности, обращения за судебной защитой, принудительного исполнения судебного акта, а не на создание видимости принятия мер по взысканию в целях сохранения задолженности, в том числе для предъявления в деле о банкротстве.

Согласно абзацу 4 пункта 3.2 Обзора невостребование контролирующим лицом займа в разумный срок после истечения срока, на который он предоставлялся, равно как отказ от реализации права на досрочное истребование займа, предусмотренного договором или законом (например, пункт 2 статьи 811, статьи 813 ГК РФ), или подписание дополнительного соглашения о продлении срока возврата займа по существу являются формами финансирования должника. Если такого рода финансирование осуществляется в условиях имущественного кризиса, позволяя должнику продолжать предпринимательскую деятельность, отклоняясь от заданного п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве стандарта поведения, то оно признается компенсационным с отнесением на контролирующее лицо всех рисков, в том числе риска утраты данного финансирования на случай объективного банкротства.

Действующее законодательство о банкротстве не содержит положений об автоматическом понижении очередности удовлетворения требования лица, контролирующего должника.

Вместе с тем внутреннее финансирование должно осуществляться добросовестно и не нарушать права и законные интересы иных лиц.

В рассматриваемом случае денежные средства предоставлялись обществу на пополнение оборотных средств в связи с нестабильным финансовым положением общества и необходимостью поддержания его хозяйственной деятельности.

Доводы апелляционной жалобы не содержат фактов, которые не были бы проверены и не оценены судом первой инстанции при рассмотрении дела, имели бы юридическое значение и влияли на законность и обоснованность судебного акта, не содержат оснований, установленных ст. 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации для изменения или отмены судебного акта арбитражного суда.

Оценив все имеющиеся доказательства по делу, апелляционный суд полагает, что обжалуемый судебный акт соответствует нормам материального права, а содержащиеся в нем выводы - установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 176, 266 - 269, 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Девятый арбитражный апелляционный суд,

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда г. Москвы от 21 сентября 2022 по делу N А40- 245245/21 оставить без изменения, а апелляционную жалобу ООО "Профессиональное содействие бизнесу" - без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня принятия и может быть обжаловано в течение одного месяца со дня изготовления в полном объеме в Арбитражный суд Московского округа.

Председательствующий судья

О.И. Шведко

Судьи

Д.Г. Вигдорчик В.В. Лапшина