Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 5 апреля 2023 г. N 09АП-9847/23 по делу N А40-1293/2020

г. Москва

05 апреля 2023 г.

Дело N А40-1293/20

Резолютивная часть постановления объявлена 28 марта 2023 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 05 апреля 2023 года.

Девятый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи, С.А. Назаровой

судей Ж.Ц. Бальжинимаевой, Ю.Л. Головачевой,

при ведении протокола помощником судьи М.Е. Нестеровой,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу конкурсного управляющего АКБ "Русский трастовый банк" (АО) на определение Арбитражного суда города Москвы от 19.01.2023 по делу N А40-1293/20, о признании обоснованным и включении в третью очередь реестра требований кредиторов должника требование Трифонова Павла Рудольфовича в общем размере 72 500 000 руб. - основной долг, 28 565 286, 08 руб. - неустойка с учетом п. 3 ст. 137 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", в рамках дела о признании несостоятельным (банкротом) Михеева Сергея Станиславовича

при участии в судебном заседании: от Трифонова П.Р. - Ковалева А.С. дов. от 10.11.2021; от ГК АСВ - Магомедрасулова З.Э. дов. от 29.07.2022

Иные лица не явились, извещены.

УСТАНОВИЛ:

Решением Арбитражного суда города Москвы от 13.08.2020 года в отношении Михеева Сергея Станиславовича (26.03.1968 г.р., место рождения г. Москва, ИНН 772804061353) введена процедура реализации имущества, финансовым управляющим утверждена Платова Татьяна Витальевна (ИНН 570203974159).

Сообщение опубликовано в газете "Коммерсантъ" от 22.08.2020 года.

В Арбитражный суд г. Москвы Трифонов Павел Рудольфович обратился с заявлением о включении требований в реестр кредиторов в размере 72 500 000 руб. - основного долга, 28 565 286,08 руб. - неустойки.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 08.12.2020, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 16.04.2021, признано обоснованным и включено в третью очередь реестра требований кредиторов должника требование Трифонова П.Р. в общем размере 101.065.286, 08 руб., из них 28.565.286, 08 руб. - неустойка с учетом пункта 3 статьи 137 Закона о банкротстве.

Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 01.07.2021 года определение Арбитражного суда города Москвы от 08.12.2020 и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 16.04.2021 отменены, обособленный спор направлен на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 19.01.2023 требование Трифонова П.Р. включено в третью очередь реестра требований кредиторов должника в размере 72 500 000 руб. - основной долг, 28 565 286,08 руб. - неустойка с учетом п. 3 ст. 137 Закона о банкротстве.

Не согласившись с принятым судебным актом, АКБ "Русский Трастовый банк" в лице конкурсного управляющего Государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" (определением от 16.01.2023 (резолютивная часть) включен в реестр требований кредиторов) обратился с апелляционной жалобой в Девятый арбитражный апелляционный суд, в которой просит определение отменить, и отказать в удовлетворении заявления Трифонова П.Р. в полном объеме, в обоснование ссылаясь на нарушение судом норм материального и процессуального права.

В судебном заседании представитель апеллянта настаивал на удовлетворении жалобы.

Представитель Трифонова П.Р. в судебном заседании возражал против удовлетворения жалобы.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились, о времени и месте судебного разбирательства извещены надлежаще.

Проверив законность и обоснованность определения в соответствии со статьями 156, 266 и 268 АПК РФ в отсутствие иных лиц, участвующих в деле, Девятый арбитражный апелляционный суд с учетом исследованных доказательств по делу, доводов апелляционной жалобы, приходит к выводу об отсутствии оснований для отмены определения в силу следующего.

В соответствии со ст. 32 Федерального закона от 26.10.2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" дела о банкротстве юридических лиц рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным АПК РФ, с особенностями, установленными законодательством РФ о банкротстве.

Согласно положениям ст. 214.1 Закона о банкротстве к отношениям, связанным с банкротством индивидуальных предпринимателей, применяются правила, установленные параграфами 1.1, 4 главы X настоящего Федерального закона, с учетом особенностей, установленных настоящим параграфом. К отношениям, связанным с банкротством индивидуальных предпринимателей, применяются правила, установленные параграфами 1.1, 4 главы X настоящего Федерального закона, с учетом особенностей, установленных настоящим параграфом.

Постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" в пункте 26 даны разъяснения, согласно которым в силу пунктов 3-5 статьи 71 и пунктов 3-5 статьи 100 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны.

При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

В силу ст.ст. 100, 213.24 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны. При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве суд должен исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности. При этом необходимо иметь в виду, что целью проверки обоснованности требований является недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также должника и его учредителей (участников).

Как следует из материалов дела, между ИП Расторгуевым М.Ю. (заимодавец) и должником (заемщик) заключен договор займа N 01/0717 от 17.07.2017 года, в соответствии с условиями которого, кредитор обязался передать должнику денежные средства в размере 72 500 000 руб., а должник обязался возвратить данные денежные средства и уплатить проценты. Во исполнение договорных обязательств, заимодавец передал заемщику денежные средства, о чем имеются платежные поручения от 18, 21 и 26 июля 2017 года.

Впоследствии между кредитором и ИП Расторгуевым М.Ю. заключен договор цессии N 2909 от 29.09.2017, согласно которому ИП Расторгуев М.Ю. уступает кредитору право требования к должнику задолженности по договору займа N01/0717 от 17.07.2017, по условиям которого переход права происходит с момента его подписания.

Направляя обособленный спор на новое рассмотрение, суд кассационной инстанции указал на то, что судами нижестоящих инстанций не учтен анализ договора цессии, право по которому стало основанием для включения в реестр требований кредиторов, на предмет возражений конкурирующего кредитора о его безвозмездности и, как следствие, мнимости. Не исследованы возможность выдачи денежных средств ИП Расторгуевым М.Ю. в адрес Михеева С.С., довод о возможной транзитности денежных средств, а также взаимоотношения сторон на предмет их аффилированности.

При новом рассмотрении, суд первой инстанции выполнения суда округа, пришел к выводу об удовлетворении требований, исходя из следующего.

В силу п. 2 ст. 1 ГК РФ граждане и юридически лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора.

В соответствии со ст. 421 ГК РФ условия договора определяются по усмотрению сторон.

Согласно п. 1 ст. 433 ГК РФ договор признается заключенным в момент получения лицом, направившим оферту, ее акцепта. Если в соответствии с законом для заключения договора необходима также передача имущества, договор считается заключенным с момента передачи соответствующего имущества (п. 2 ст. 433 ГК РФ).

В соответствии со ст.ст. 807, 819 ГК РФ договор займа считается заключенным с момента передачи денег или других вещей, следовательно, данный договор является реальной сделкой, в связи с этим передача заемного имущества становится ключевым фактором при доказывании наличия между сторонами правоотношений по договору займа.

Положения ст. 810 ГК РФ предусматривают, что заемщик обязан возвратить кредитору полученные денежные средства в срок и в порядке, которые предусмотрены договором.

В подтверждение договора займа и его условий может быть представлена расписка заемщика или иной документ, удостоверяющие передачу ему заимодавцем определенной денежной суммы или определенного количества вещей.

В соответствии с частью 1 статьи 162 Гражданского кодекса Российской Федерации несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства.

Из статьи 812 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что заемщик вправе оспаривать договор займа по его безденежности, доказывая, что деньги или другие вещи в действительности не получены им от заимодавца или получены в меньшем количестве, чем указано в договоре (пункт 1). Если договор займа должен быть совершен в письменной форме, его оспаривание по безденежности путем свидетельских показаний не допускается, за исключением случаев, когда договор был заключен под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя (пункт 2). Из приведенных выше положений закона следует, что основанием для возникновения обязательств заемщика по договору займа является заключение договора займа с передачей заемщику денег или других вещей, являющихся предметом договора займа. При этом факт передачи денег по договору займа может подтверждаться как распиской, так и любыми иными письменными доказательствами.

В соответствии с абзацем 3 пункта 26 постановления от 22 июня 2012 года N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" при оценке достоверности факта наличия требования, основанного на передаче должнику наличных денежных средств, подтверждаемого только его распиской или квитанцией к приходному кассовому ордеру, суду надлежит учитывать среди прочего следующие обстоятельства: позволяло ли финансовое положение кредитора (с учетом его доходов) предоставить должнику соответствующие денежные средства, имеются ли в деле удовлетворительные сведения о том, как полученные средства были истрачены должником, отражалось ли получение этих средств в бухгалтерском и налоговом учете и отчетности и т.д.

Судом первой инстанции установлено и материалами спора подтверждено, что в рассматриваемом случае факт выдачи займа подтверждается платежными поручениями N 404 от 18.07.2017, N 409 от 21.07.2017, N 417 от 26.07.2017, заверенные АО Райффайзенбанк. Согласно сведениям, представленным налоговым органом о доходах кредитора за 2016-2021 г.г., оцененных судом первой инстанции, наличие финансовой возможности ИП Расторгуева М.Ю. выдать займы в указанном в договорах и платежных поручениях размерах.

Отклоняя возражения, суд первой инстанции исходил из того, что не подтвержден документально довод о том, что денежные средства снимались должником со счета и передавались ИП Расторгуеву М.Ю. для последующей передачи должнику в качестве займа.

Судом в полной мере исследован вопрос о финансовой состоятельности займодавца. Так, согласно материалам дела ИП Расторгуев М.Ю. в 2016-2017 г.г. применял упрощенную систему налогообложения и ЕНВД, и в представленных декларациях по УСН доход заимодавца указано за 2016 г. - 66 965 420 руб., за 2017 г. - 31 924 658 руб. При этом, в указанный период займодавец применял систему налогообложения ЕНВД, а сведения о доходах как физического лица, согласно копии справок 2-НДФЛ за 2019-2021 г.г. составили более полумиллиарда рублей. В материалы дела представлены справки о доходах по форме 2-НДФЛ Расторгуева М.Ю. как физического лица за 2016-2017 годы.

Также, судом первой инстанции установлено, что не подтверждены доводы о транзитном характере денежных средств, и отсутствии доказательств расходования денежных средств должником. При этом, в материалы дела представлена выписка по счетам должника, из которой следует, что должник расплачивался по собственным долгам, оплачивал свои налоги, коммунальные платежи, покупал валюту и пр.

Следовательно, не находят своего подтверждения доводы конкурсных кредиторов о транзитном характере денежных средств, отсутствии доказательств расходования денежных средств должником.

Суд первой инстанции, во исполнение указаний кассационной инстанции, проверил довод о ничтожности договора цессии на основании ст.ст. 10, 168 ГК РФ, ввиду безвозмездности договора цессии.

Согласно пункту 1 статьи 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее на основании обязательства кредитору, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования).

В соответствии со статьей 384 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права.

В силу пункта 2 статьи 390 ГК РФ при уступке права требования цедентом должны быть соблюдены следующие условия: уступаемое требование существует в момент уступки, если только это требование не является будущим требованием; цедент правомочен совершать уступку; уступаемое требование ранее не было уступлено цедентом другому лицу; цедент не совершал и не будет совершать никакие действия, которые могут служить основанием для возражений должника против уступленного требования.

В пункте 11 Постановления N 54 разъяснено, что возможность уступки права требования не ставится в зависимость от того, является ли уступаемое право требования бесспорным. Договор цессии по своей правовой природе является консенсуальной сделкой, что находит свое отражение в норме п. 2 ст. 389.1 ГК РФ, согласно которой требование переходит к цессионарию в момент заключения договора, на основании которого производится уступка, если законом или договором не предусмотрено иное.

Таким образом, по общему правилу оплата по договору цессии не имеет значения для определения факта перехода уступаемого права. Само по себе наличие у кредитора (цедента) обязательственных прав по отношению к цессионарию (требовать оплаты) не влечет недействительность уступленного права либо квалификацию цессии как дарение.

В рассматриваемом случае, согласно условиям договора цессии N 2909 от 29.09.2017, переход права требования не связан с фактом оплаты договора.

В пункте 1 статьи 388 Кодекса предусмотрено, что уступка требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию) допускается, если она не противоречит закону.

Согласно абз. 1 п. 73 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела 1 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, по общему правилу является оспоримой (п. 1 ст. 168 ГК РФ).

В силу пункта 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются. С целью квалификации спорной сделки в качестве недействительной, совершенной с намерением причинить вред другому лицу суду необходимо установить обстоятельства, неопровержимо свидетельствующие о наличии факта злоупотребления правом со стороны контрагента, выразившегося в заключении спорной сделки (пункт 9 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.11.2008 N 127 "Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации").

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные в рамках статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. Добросовестность при осуществлении гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей предполагает поведение, ожидаемое от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующее ей. При этом установление судом факта злоупотребления правом одной из сторон влечет принятие мер, обеспечивающих защиту интересов добросовестной стороны от недобросовестного поведения другой стороны. Следовательно, для квалификации сделки как совершенной со злоупотреблением правом в дело должны быть представлены доказательства того, что, совершая оспариваемую сделку, стороны намеревались реализовать какой-либо противоправный интерес.

Согласно пункту 9 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.10.2007 N 120 "Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации" соглашение об уступке права (требования), заключенное между коммерческими организациями, может быть квалифицировано как дарение только в том случае, если будет установлено намерение сторон на безвозмездную передачу права (требования). Отсутствие в сделке уступки права (требования) условия о цене передаваемого права (требования) само по себе не является основанием для признания ее ничтожной как сделки дарения между коммерческими организациями.

В соответствии с ч. 2 ст. 170 ГК РФ притворной является сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются относящиеся к ней правила.

По смыслу п. 2 ст. 170 ГК РФ, по основанию притворности может быть признана недействительной лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю участников сделки; при этом обе стороны должны преследовать общую цель и достичь соглашения по всем существенным условиям той сделки, которую прикрывает юридически оформленная сделка.

Таким образом, к заключению притворной сделки стороны прибегают для того, чтобы получить правовой эффект, который достигали бы прикрытой сделкой, если бы ее можно было совершить открыто или с целью, скрывающим запрещенную конструкцию договора (сделки с противоправными целями, то есть для того, чтобы обойти установленные законом запреты и ограничения, ущемить права и охраняемые законом интересы других лиц, получить необоснованные преимущества и т.п.).

Рассматривая возможность применения п. 2 ст. 170 ГК РФ, Высший Арбитражный Суд РФ в определении от 25.09.2007 года N 11697/07 по делу N А43-29620/06-19-110 и в постановлении от 02.08.2005 года N 07/2601/05, указал, что намерения одного участника на совершение притворной сделки недостаточно, стороны должны преследовать общую цель и достичь соглашения по всем существенным условиям той сделки, которую прикрывает юридически оформленная сделка.

В соответствии с пунктом 2 статьи 572 ГК РФ обязательным признаком договора дарения должно служить вытекающее из цессии ясно выраженное намерение совершить в будущем безвозмездную передачу вещи или права конкретному лицу либо освободить его от имущественной обязанности. Договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов или существа договора не вытекает иное (пункт 3 статьи 423 ГК РФ).

В пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 54 "О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки" (далее - Постановление N 54) разъяснено, что согласно статье 421 ГК РФ стороны также вправе, в частности, заключить договор, по которому первоначальный кредитор (цедент) обязуется уступить новому кредитору (цессионарию) требование к должнику, а новый кредитор (цессионарий) принимает на себя обязанность передать первоначальному кредитору (цеденту) часть того, что будет исполнено должником по уступаемому требованию.

Из приведенного разъяснения следует, что условие договора уступки об инкассо-цессии (цессия для целей взыскания), посредством которой требование уступается новому кредитору с условием уплаты части взысканных денежных средств, не противоречит нормам закона, выражает волю сторон на избрание такого способа оплаты уступаемого права требования.

Согласно разъяснениям, приведенным в пункте 3 Постановления N 54, отсутствие в договоре уступки условия о цене передаваемого требования само по себе не является основанием для признания его недействительным или незаключенным. Указанный вывод также изложен в определениях Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 01.03.2019 N 306-ЭС18-19885 по делу N А65-31604/2017 и от 24.12.2018 по делу N 306-ЭС18-16762, А65-31593/2017.

Судом первой инстанции установлено, что оспариваемый договор цессии условия о безвозмездном характере сделки не содержит.

Согласно п. 1.4. договора N 2909 уступки прав (цессии) по договору займа от 29.09.2017 между ИП Расторгуевым М.Ю. (первоначальный кредитор, Цедент) и Трифоновом П.Р. (последующий кредитор, Цессионарий) за уступаемые права (требования) цессионарий обязуется выплатить цеденту 20% от суммы, фактически либо полученной от должника в добровольном порядке или взысканной с должника в судебном порядке, за вычетом НДФЛ 13% Цессионарий обязуется выплатить цеденту установленную п.1.4 настоящего Договора сумму в срок не позднее 3 рабочих дней с момента поступления денежных средств должника на счет цессионария. Вышеназванный пункт договора не противоречит закону.

Несмотря на отсутствие твердой договорной цены, стороны согласовали порядок ее определения и расчета.

Как правомерно указал суд первой инстанции, заключение договора цессии на подобных условиях распространено в практике, поскольку позволяет цеденту избежать несения дополнительных издержек на взыскание задолженности с должника в ситуации, когда не представляется возможным предопределить реальность исполнения должником судебного акта о взыскании задолженности.

В рассматриваемом случае конкурирующим кредитором не представлено доказательств направленности воли сторон договора цессии на достижение иного правового эффекта, чем обычно предусматривает договор цессии, прикрытие договором цессии дарения между физическими лицами, а также не представлено доказательств намерения сторон реализовать какой-либо противоправный интерес.

При таких обстоятельствах, суд первой инстанции, оценив договор цессии на предмет его безвозмездности, мнимости, возможный транзитный характер денежных средств, а также взаимоотношения сторон на предмет их аффилированности, пришел к выводу к недоказанности подобных обстоятельств, и об отсутствии недобросовестности в действиях сторон при заключении договора цессии.

Возложение на Трифонова П.Р. бремени доказывания отрицательного факта недопустимо с точки зрения поддержания баланса процессуальных прав и гарантий их обеспечения.

Каких-либо убедительных доводов о формировании фиктивной кредиторской задолженности конкурирующим кредитором не приведено, соответствующих доказательств в материалы дела не представлено.

Довод об осведомленности кредитора о величине обязательств АКБ "Русский Трастовый Банк" и невозможности удовлетворении Михеевым С.С. требований, ввиду очевидной подачи в рамках дела о банкротстве АКБ "Русский Трастовый Банк" заявления о взыскании с Михеева С.С. убытков, не свидетельствует о недействительности договора цессии.

Довод об аффилированности сторон сделки по договору займа, по договору цессии, а также кредитора и должника, отклоняется как неподтвержденный.

Согласно ст. 19 Закона о банкротстве заинтересованными лицами по отношению к должнику-гражданину признаются его супруг, родственники по прямой восходящей и нисходящей линии, сестры, братья и их родственники по нисходящей линии, родители, дети, сестры и братья супруга.

Доказательств того, что заимодавец Расторгуев и заемщик Михеев, цедент Расторгуев и цессионарий Трифонов, должник Михеев и кредитор Трифонов оказывали влияние на предпринимательскую деятельность друг друга, принадлежали к одной группе юридических лиц, вели совместный бизнес и хозяйственную деятельность, материалы спора не содержат. Не представлено в материалы спора и доказательств того, что указанные лица состояли или состоят в родственных связях.

Таким образом, отсутствуют основания к выводу о том, что стороны сделки по договору займа, по договору цессии, а также кредитор и должник являются аффилированными или заинтересованными лицами.

Доводы об отсутствии экономической целесообразности предоставления займа апелляционным судом отклоняются, поскольку займ предоставлен в долг должнику под проценты, а условия договора займа предполагали начисление процентов (п.2.3), имели срок возврата займа (п.2.2), предусматривали штрафные санкции (неустойку) за несвоевременный (неполный) возврат (п.3.2), т.е. являлись обычными для такого рода отношений.

Кроме того, апеллянт при разрешении спора не принимал участие в суде первой инстанции, возражения и доказательства не представлял.

Также, апелляционный суд учитывает, что действующее законодательство о банкротстве не содержит положений, согласно которым заинтересованность (аффилированность) лица является самостоятельным основанием для отказа во включении в реестр требований кредиторов либо основанием для понижения очередности удовлетворения требований аффилированных (связанных) кредиторов по гражданским обязательствам, не являющимся корпоративными. Более того, банкротное законодательство не позволяет напрямую распространять правила о субординации на требования заинтересованных (аффилированных) лиц в деле о банкротстве гражданина.

На основании изложенного, при новом рассмотрении суд первой инстанции исследовал все необходимые фактические обстоятельства, на которые указывал суд округа, признал правомерно требования кредитора обоснованными и подлежащими включению в реестр кредиторов.

Соглашаясь с выводами суда первой инстанции и отклоняя доводы апелляционной жалобы, Девятый арбитражный апелляционный суд принимает во внимание, что приведенные в апелляционной жалобе доводы не нашли правового и документального обоснования, фактически направлены на переоценку выводов суда первой инстанции и не могут являться основанием к отмене судебного акта.

Судом первой инстанции исследованы обстоятельства, имеющие значение для настоящего дела, выводы суда, изложенные в определении, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, им дана надлежащая правовая оценка, указания суда округа выполнены в полном объеме.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции не находит оснований для отмены или изменения определения суда первой инстанции по доводам, изложенным в апелляционной жалобе.

Иных доводов, основанных на доказательственной базе, которые бы влияли или опровергали выводы суда первой инстанции, апелляционная жалоба не содержит.

Нарушений норм процессуального права, являющихся в силу ч. 4 ст.270 АПК РФ безусловным основанием для отмены судебного акта, судом апелляционной инстанции не установлено.

Руководствуясь ст. ст. 176, 266 - 269, 272 Арбитражного процессуального Кодекса Российской Федерации

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда г. Москвы от 19.01.2023 по делу N А40-1293/20 оставить без изменения, а апелляционную жалобу конкурсного управляющего АКБ "Русский трастовый банк" (АО) - без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня принятия и может быть обжаловано в течение одного месяца со дня изготовления в полном объеме в Арбитражный суд Московского округа.

Председательствующий судья

С.А. Назарова

Судьи

Ж.Ц. Бальжинимаева Ю.Л. Головачева