Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 19 апреля 2023 г. N 09АП-15965/23 по делу N А40-239656/2022

г. Москва

19 апреля 2023 г.

Дело N А40-239656/22

Резолютивная часть постановления объявлена 17 апреля 2023 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 19 апреля 2023 года.

Девятый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи Проценко А.И.,

судей Лялиной Т.А., Яремчук Л.А.,

при ведении протокола судебного заседания секретарем Вальковым А.Д.,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу ООО "Рус Стил Трейд" на решение Арбитражного суда г. Москвы от 30.01.2023 по делу N А40-239656/22

по иску ООО "Бульманн Рус" (ИНН 6316142299, ОГРН 1096316002045)

к ООО "Рус Стил Трейд" (ИНН 7743321060, ОГРН 1197746650694)

о взыскании задолженности по агентскому договору

и по встречному иску ООО "Рус Стил Трейд"

к ООО "Бульманн Рус"

о признании договора недействительным,

при участии в судебном заседании представителей от истца: Лазарев М.В. по доверенности от 25.08.2022, Наугольный С.Г. по паспорту; от ответчика: Фролов В.В. по доверенности от 11.11.2022, Злобин М.В. по доверенности от 11.11.2022;

УСТАНОВИЛ:

ООО "Бульманн Рус" обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с исковым заявлением к ООО "Рус Стил Трейд" о взыскании задолженности в сумме 37 200 долларов США по агентскому договору от 03.03.2022 N БК-2203-1.

Судом было принято встречное исковое заявление о признании агентского договора от 03.03.2022 N БК-2203-1 недействительным.

Решением Арбитражного суда города Москвы от 30 января 2023 года первоначальные исковые требования удовлетворены, в удовлетворении встречного иска отказано.

Не согласившись с принятым решением, ответчик обратился с апелляционной жалобой, в которой просит решение суда отменить, поскольку выводы суда не соответствуют материалам дела, кроме того, при принятии решения по делу, судом нарушены нормы материального и процессуального права.

Представитель ответчика доводы апелляционной жалобы поддержал в полном объеме.

Представитель истца в судебном заседании против доводов жалобы возражал, направил отзыв на жалобу.

Девятый арбитражный апелляционный суд, рассмотрев дело по правилам статей 266, 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, изучив доводы жалобы, исследовав и оценив представленные доказательства, не находит оснований для отмены или изменения решения Арбитражного суда города Москвы от 30 января 2023 года на основании следующего.

Как следует из материалов дела, между истцом и ответчиком был заключен договор поставки от 23.10.2020 N 53 и спецификация от 10.12.2021 N 18 к нему, в соответствии с которой истец обязался поставить ответчику оребренные трубы размером 25х2.77х8000, в количестве 2 224 шт., по цене 1 260 047, 23 долларов США.

Для целей исполнения взятых на себя обязательств по поставке товаров истец заключил внешнеторговый контракт от 13.12.2021 N 1Y-SM с иностранным поставщиком, компанией Sincoo Metal (Suzhou) Co., Ltd, Китай, по цене 821 256, 48 долларов США.

После введения 24.02.2022 международных политических и экономических санкций истец утратил возможность поставки товаров.

В виду сохраняющейся заинтересованности ответчика в поставке товаров между истцом и ответчиком была достигнута договоренность о том, что истец передает ответчику информацию об иностранном поставщике товаров за вознаграждение в размере 37 200 долларов США, спецификация подлежит расторжению, после чего истец уступает (передает) ответчику контракт с сохранением закупочной цены товаров.

В целях реализации данной договоренности истец и ответчик заключили совокупность следующих сделок: агентский договор, соглашение от 03.03.2022 N 1-22 о расторжении спецификации, соглашение от 05.03.2022 N 1Y-SM-2 о передаче контракта.

В результате заключения названных сделок истец получил экономическую выгоду в виде права на получение вознаграждения в размере 37 200 долларов США за передачу информации об иностранном поставщике товаров и последующей передаче контракта, ответчик получил экономическую выгоду в виде вступления в прямые правоотношения с иностранным поставщиком в рамках контракта и права приобретения товаров по закупочной цене в размере 821 256, 48 долларов США (против первоначальной цены в размере 1 260 047, 23 долларов США по спецификации).

В дальнейшем ответчик ввез товары в полном объеме (в количестве 2 224 шт.), что подтверждается таможенными декларациями N N 10131010/100622/3280058, 10131010/260622/3302318, 10131010/260622/3302329 и ответчиком не оспаривается.

Однако вознаграждение истцу не выплатил, требования истца о погашении задолженности, в т.ч. претензию от 07.09.2022 N 412, оставил без ответа, что послужило причиной для обращения истца в суд за защитой своих нарушенных прав и законных интересов.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1005 Гражданского кодекса Российской Федерации по агентскому договору одна сторона (агент) обязуется за вознаграждение совершать по поручению другой стороны (ответчика) юридические и иные действия от своего имени, но за счет ответчика либо от имени и за счет ответчика.

Согласно статье 1006 ГК РФ ответчик обязан уплатить агенту вознаграждение в размере и в порядке, установленных в агентском договоре.

В п.п. 1 и 3 статьи 1008 ГК РФ предусмотрено, что в ходе исполнения агентского договора агент обязан представлять ответчику отчеты в порядке и в сроки, которые предусмотрены договором.

При отсутствии в договоре соответствующих условий отчеты представляются агентом по мере исполнения им договора либо по окончании действия договора.

Ответчик, имеющий возражения по отчету агента, должен сообщить о них агенту в течение тридцати дней со дня получения отчета, если соглашением сторон не установлен иной срок. В противном случае отчет считается принятым ответчиком.

Согласно ст. 309 ГК РФ обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов.

В силу ст. 310 ГК РФ односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий не допускаются, за исключением случаев, предусмотренных законом.

Из изложенных норм права следует, что агент, взявший на себя обязательство по поиску для ответчика иностранного поставщика, должным образом выполнивший условия заключенного агентского договора, в т.ч. представивший отчет, принятый принципалом, вправе требовать оплаты агентского вознаграждения, а у принципала, в свою очередь, отсутствуют законные основания для неисполнения взятых на себя денежных обязательств по оплате вознаграждения.

В соответствии с п. 1.1 агентского договора по настоящему договору принципал поручает, а агент берет на себя обязательство осуществлять от имени и за счет принципала поиск иностранного поставщика металлопромышленной отрасли в КНР, который произведет и поставит продукцию в рамках заказа принципала по конкурентно низкой стоимости, а принципала обязуется уплатить агенту вознаграждение за выполнение этого поручения, согласно условиям настоящего договора.

Ассортимент и количество товара, который необходимо найти агенту в рамках поиска поставщика, а также размер вознаграждения в рамках данного договора устанавливается в приложении N 1 к настоящему договору.

Согласно п. 1 приложения N 1 к агентскому договору агент по заданию принципала обязуется найти иностранного поставщика в КНР (Китай), который поставит по наименьшей стоимости товар следующего наименования, ассортимента, количества и стандарт/марки стали/качества: труба бесшовная, оребренная тип G, 25х2.77х8000, количество 2 224 шт.

Согласно п.п. 3 и 4 приложения N 1 сумма вознаграждения является фиксированной и составляет 37 200 долларов США с учетом НДС.

Вознаграждение (сумма оплаты по договору) рассчитывается и уплачивается по курсу ЦБ РФ на дату списания денежных средств.

Оплата услуг агента (выплата вознаграждения) по договору производится принципалом в течение 30 (тридцати) календарных дней с даты фактической приемки товара принципалом в полном объеме.

03.03.2022 истцом и ответчиком был подписан отчет об исполнении, из которого следует, что истец передал информацию об иностранном поставщике, компании Sincoo Metal (Suzhou) Co., Ltd.

Каких-либо возражений при подписании отчета ответчик не заявлял.

В этот же день истец и ответчик подписали соглашение от 03.03.2022 N 1-22 о расторжении спецификации, а 05.03.2022 подписали соглашение от 05.03.2022 N 1YSM-2 о передаче контракта.

В судебном заседании представители ответчика подтвердили факт получения информации об указанном иностранном поставщике именно от истца.

Таким образом, истец надлежащим образом выполнил взятые на себя обязательства, как в рамках агентского договора, так и в рамках последующих сделок (соответственно соглашения от 03.03.2022 N 1-22 о расторжении спецификации и соглашения от 05.03.2022 N 1Y-SM-2 о передаче Контракта).

Ответчик, в свою очередь, встречное представление не произвел, уплату агентского вознаграждения не осуществил.

Ответчик во встречном исковом заявлении заявляет о недействительности агентского договора, считая его притворной сделкой, которая служит прикрытию другой сделки - заключению соглашения от 03.03.2022 N 1-22 о расторжении спецификации.

Также ответчик указывает, что агентский договор и отчет об исполнении от 03.03.2022 подписаны в один день с заключением соглашения от 03.03.2022 N 1-22 о расторжении спецификации, стороны не намеревались его исполнять, само по себе подписание сторонами агентского договора и в этот же день отчета об исполнении, не свидетельствует о том, что агентский договор реально исполнялся и заключался для целей, которые в нем указаны.

В соответствии с п. 1 ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Согласно ст. 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. Притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна.

К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.

В п. 87 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что согласно пункту 2 статьи 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, с иным субъектным составом, ничтожна.

К сделке, которую стороны действительно имели в виду (прикрываемая сделка), с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила (пункт 2 статьи 170 ГК РФ). Притворной сделкой считается также та, которая совершена на иных условиях.

Например, при установлении того факта, что стороны с целью прикрыть сделку на крупную сумму совершили сделку на меньшую сумму, суд признает заключенную между сторонами сделку как совершенную на крупную сумму, то есть применяет относящиеся к прикрываемой сделке правила.

Прикрываемая сделка может быть также признана недействительной по основаниям, установленным ГК РФ или специальными законами.

Согласно п. 43 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 49 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора" условия договора подлежат толкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными в статье 1 ГК РФ, другими положениями ГК РФ, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права (статьи 3, 422 ГК РФ).

При толковании условий договора в силу абзаца первого статьи 431 ГК РФ судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений (буквальное толкование).

Такое значение определяется с учетом их общепринятого употребления любым участником гражданского оборота, действующим разумно и добросовестно (пункт 5 статьи 10, пункт 3 статьи 307 ГК РФ), если иное значение не следует из деловой практики сторон и иных обстоятельств дела.

Условия договора подлежат толкованию таким образом, чтобы не позволить какой-либо стороне договора извлекать преимущество из ее незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ).

Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду.

Значение условия договора устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом (абзац первый статьи 431 ГК РФ).

Условия договора толкуются и рассматриваются судом в их системной связи и с учетом того, что они являются согласованными частями одного договора (системное толкование).

Толкование условий договора осуществляется с учетом цели договора и существа законодательного регулирования соответствующего вида обязательств.

Из обстоятельств настоящего дела следует, что агентский договор был заключен как первая сделка в цепочке взаимосвязанных сделок, направленных на извлечение истцом и ответчиком взаимной выгоды (для истца - получение агентского вознаграждения за передачу информации об иностранном поставщике товаров и последующей передаче контракта, для ответчика - вступление в прямые правоотношения с иностранным поставщиком в рамках контракта и право приобретения товаров по закупочной цене в размере 821 256, 48 долларов США против первоначальной цены в размере 1 260 047, 23 долларов США по Спецификации).

Все заключенные истцом и ответчиком сделки (агентский договор, соглашение от 03.03.2022 N 1-22 о расторжении спецификации, соглашение от 05.03.2022 N 1YSM-2 о передаче контракта) являются взаимосвязанными, так как заключены в короткий промежуток времени, предусматривают перекрестные встречные представления, имеют отношение к одним и тем же товарам и иностранному поставщику, имеют единую хозяйственную цель и общую направленность.

Суд первой инстанции указал, что ни при заключении агентского договора, ни при подписании отчета об исполнении от 03.03.2022, соглашений от 03.03.2022 N 1-22 о расторжении спецификации и от 05.03.2022 N 1Y-SM-2 о передаче контракта, ответчик не заявлял каких-либо возражений относительно действительности агентского договора.

Следовательно, ответчик осознавал на достижение каких правовых последствий и для получения какого хозяйственного результата для обеих сторон направлен агентский договор, понимал цель и значение агентского договора в цепочки взаимосвязанных сделок, в связи с чем довод о притворности агентского договора является несостоятельным.

Иной подход к толкованию агентского договора приводил бы к нарушению баланса прав и интересов, что позволяло бы ответчику, получившему экономическую 6 выгоду от заключения агентского договора и последующих взаимосвязанных сделок, избежать встречного представления в адрес истца, т.е. ответчик извлек бы преимущество из своего недобросовестного поведения.

Кроме этого, суд учитывал, что соглашение от 05.03.2022 N 1Y-SM-2 о передаче контракта не содержит плату ответчика за уступаемые права.

Однако, в силу пункта 3 статьи 423 ГК РФ договор, на основании которого производится уступка, предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа этого договора не вытекает иное.

Отсутствие в таком договоре условия о цене передаваемого требования само по себе не является основанием для признания его недействительным или незаключенным.

В таком случае цена требования, в частности, может быть определена по правилу пункта 3 статьи 424 ГК РФ.

Договор, на основании которого производится уступка, может быть квалифицирован как дарение только в том случае, если будет установлено намерение цедента одарить цессионария (пункт 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 54 "О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки", пункт 19 Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2018)).

В связи с чем, даже если квалифицировать агентский договор как притворную сделку, то в силу п. 2 ст. 170 ГК РФ, то, учитывая взаимосвязанность совершенных между истцом и ответчиком сделок, фактические обстоятельства их совершения, обязательство ответчика по оплате агентского вознаграждения следовало бы квалифицировать как плату ответчика за уступаемые права по контракту, т.е. сделку, направленную на осуществление расчетов в рамках соглашения от 05.03.2022 N 1YSM-2 о передаче контракта (ее экономическую часть).

При таких обстоятельствах, суд первой инстанции пришел к выводу, что требование истца о взыскании денежных средств в сумме 37 200 долларов США подлежало бы удовлетворению, как задолженность ответчика по представлению истцу встречного представления в рамках соглашения от 05.03.2022 N 1Y-SM-2 о передаче контракта.

Таким образом, в любом случае, ответчик не подлежит освобождению от обязанности уплатить истцу денежные средства в заявленном размере.

На основании вышеизложенного суд первой инстанции пришел к выводу об обоснованности требования, заявленного в рамках первоначального искового заявления и отказе в удовлетворении встречных требований.

Суд апелляционной инстанции, рассмотрев дело повторно, проверив правильность выводов суда первой инстанции и обоснованность доводов апелляционной жалобы, полагает, что она не подлежит удовлетворению, а решение арбитражного суда отмене, по следующим основаниям.

Как следует из обстоятельств дела, между сторонами был заключен договор поставки от 23.10.2020 N 53 и спецификация от 10.12.2021 N 18 к нему, в соответствии с которой истец обязался поставить ответчику трубы размером 25х2.77х8000, в количестве 2 224 шт., по цене 1 260 047,23 долл. США.

В свою очередь, для целей поставки товаров истец заключил контракт от 13.12.2021 N 1Y-SM с компанией Sincoo Metal (Suzhou) Co., Ltd, Китай, по цене 821 256,48 долл. США.

После введения 24.02.2022 международных политических и экономических санкций истец утратил возможность поставки товаров.

В виду сохраняющейся заинтересованности ответчика в поставке товаров между сторонами была достигнута договоренность о том, что истец передает (раскрывает) ответчику сведения об иностранном поставщике товаров за вознаграждение в размере 37 200 долл. США в рамках договора, спецификация подлежит расторжению, после чего истец уступает (передает) ответчику контракт с сохранением закупочной цены, а ответчик вступает в прямые торговые отношения с иностранным поставщиком и ввозит товары по закупочной цене.

В целях реализации договоренностей стороны заключили совокупность сделок (договор; соглашение от 03.03.2022 N 1-22 о расторжении спецификации; соглашение от 05.03.2022 N 1Y-SM-2 о передаче контракта), в соответствии с которыми истец передал ответчику информацию об иностранном поставщике и передал контракт, спецификация была расторгнута, а ответчик обязался уплатить вознаграждение в размере 37 200 долл. США.

Данные сделки являются взаимосвязанными, так как заключены в короткий промежуток времени, предусматривают перекрестные встречные представления, имеют единую хозяйственную цель и общую направленность.

При этом соглашение от 05.03.2022 N 1Y-SM-2 о передаче контракта заключено только после заключения договора и одновременно с соглашением от 03.03.2022 N 1-22 о расторжении спецификации.

Без заключения договора и обязательства ответчика уплатить агентское вознаграждение истец не согласился бы сообщить информацию об иностранном поставщике и передать контракт, т.е. договор в единой цепочке взаимосвязанных сделок является первой сделкой, совершение которой являлось обязательным условием для совершения последующих сделок и без которой такие последующие сделки совершены бы не были. Данное обстоятельство ответчиком не опровергнуто.

При этом в судебном заседании в суде первой инстанции представители ответчика не смогли пояснить для каких целей заключался договор, если рассматривать его, как предлагает ответчик, как отдельную сделку без учета взаимосвязи с другими указанными сделками.

В результате заключения взаимосвязанных сделок ответчик получил значительную экономическую выгоду, поскольку вступил в прямые торговые отношения с иностранным поставщиком и фактически приобрел товары непосредственно у иностранного поставщика по закупочной цене 821 256, 48 долл. США 3/7 вместо первоначальной продажной цены 1 260 047, 23 долл. США, указанной в спецификации.

Таким образом, ответчик осознавал то, на достижение каких правовых последствий и для получения какого хозяйственного результата для обеих сторон направлен договор, в связи с этим довод ответчика о притворности договора не соответствует фактическим обстоятельствам.

Ответчик, получив значительную экономическую выгоду, теперь недобросовестно уклоняется исполнения своих денежных обязательств.

Заявителем жалобы также не учтено, что соглашение от 05.03.2022 N 1Y-SM-2 о передаче контракта не содержит плату ответчика за уступаемые права.

При этом в силу пункта 3 статьи 423 ГК РФ договор, на основании которого производится уступка, предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа этого договора не вытекает иное.

Отсутствие в таком договоре условия о цене передаваемого требования само по себе не является основанием для признания его недействительным или незаключенным.

В таком случае цена требования, в частности, может быть определена по правилу пункта 3 статьи 424 ГК РФ.

Договор, на основании которого производится уступка, может быть квалифицирован как дарение только в том случае, если будет установлено намерение цедента одарить цессионария (пункт 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 54 "О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки", пункт 19 Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2018)).

В связи с этим, даже если согласится с ответчиком и квалифицировать договор как притворную сделку, то в силу п. 2 ст. 170 ГК РФ суд должен установить какую именно сделку прикрывал договор и применить относящиеся к ней правила (постановления Арбитражного суда Московского округа от 21.07.2022 по делу N А41-77337/2018, от 22.07.2022 по делу N А41-77337/2018).

Учитывая взаимосвязанность совершенных между сторонами сделок и фактические обстоятельства их совершения, обязательство ответчика по оплате агентского вознаграждения (в случае согласия суда с доводом ответчика о притворности) следовало бы квалифицировать как плату ответчика за уступаемое право требования по контракту, т.е. как экономическую (денежную) часть соглашения от 05.03.2022 N 1YSM-2 о передаче контракта.

При таких обстоятельствах требование истца о взыскании денежных средств в размере 37 200 долл. США подлежит удовлетворению как задолженность ответчика по представлению встречного обеспечения в рамках соглашения от 05.03.2022 N 1YSM-2 о передаче контракта.

Таким образом, в любом случае, независимо от того является ли договор недействительной сделкой, ответчик не подлежит освобождению от обязанности уплатить истцу денежные средства в указанном размере.

Заявление ответчика о недействительности договора не имеет правового значения также и в соответствии с п. 5 ст. 166 ГК РФ 4/7 2.1.

В соответствии с п. 5 ст. 166 ГК РФ заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.

Как указано выше, после заключения договора и передачи ответчику информации об иностранном поставщике стороны заключили соглашение от 03.03.2022 N 1-22 о расторжении спецификации, а затем соглашение от 05.03.2022 N 1Y-SM-2 о передаче контракта.

Тот факт, что информация об иностранном поставщике была передана ответчику именно истцом, ответчиком не оспаривается и дополнительно подтверждена ответом его представителей на соответствующий вопрос суда, заданный в судебном заседании.

В дальнейшем, после совершения указанных сделок, ответчик ввез товары от иностранного поставщика в полном объеме, что подтверждается декларациями на товары N N 10131010/100622/3280058, 10131010/260622/3302329, 10131010/260622/3302318 и не оспаривается ответчиком.

Как видно, ответчик не только принял от истца информацию об иностранном поставщике, переданную по договору, и в дальнейшем заключил последующие сделки по расторжению спецификации и передаче контракта, но и фактически ввез товары.

При этом ответчик не заявлял каких-либо возражений относительно действительности договора ни при его подписании, ни при подписании отчета от 03.03.2022 об исполнении и получении от истца информации об иностранном поставщике, ни при заключении последующих сделок, ни при ввозе товаров.

Ответчик также не заявлял о том, что договор был заключен без его воли или с введением его в заблуждение относительно цели его заключения.

Довод о недействительности договора заявлен только после подачи иска и уже после того, как он получил исполнение как по договору, так и по последующим сделкам, и фактически получил товары от иностранного поставщика.

Более того, ответчик до подачи иска уклонялся от переговоров с истцом и игнорировал все требования и претензии об оплате задолженности, не заявляя при этом о недействительности договора.

Таким образом, о недействительности договора ответчиком заявлено спустя продолжительное время после его заключения и исполнения, совершения последующих сделок и фактического ввоза товаров, договор заключен на согласованных сторонами условиях, добровольно и с полным пониманием действительной хозяйственной цели.

Данные обстоятельства свидетельствуют о недобросовестном поведении ответчика, направленном на уклонение от исполнения взятых на себя денежных обязательств по договору, в связи с чем ссылка на недействительность договора правомерно оценена судом первой инстанции как непоследовательная и противоречащая предыдущему поведению ответчика.

Иной подход к толкованию договора приводил бы к нарушению баланса прав и интересов сторон, что позволяло бы ответчику, получившему экономическую выгоду от заключения договора и последующих взаимосвязанных сделок, избежать встречного представления в адрес истца, т.е. ответчик извлек бы преимущество из своего недобросовестного поведения.

В апелляционной жалобе ответчик указывает на то, что совершение договора преследовало цель прикрыть другую сделку - дарение денежных средств ответчиком за якобы представленную информацию об иностранном поставщике.

Вместе с тем, доказательств того, что ответчик заключал договор как сделку по дарению и намеревался одарить истца, не представлено.

Напротив, из характера заключенных сторонами взаимосвязанных сделок, последовательности их заключения и последующего поведения сторон следует, что уплата агентского вознаграждения представляет собой встречное представление ответчика за передачу информации об иностранном поставщике.

Следует также отметить, что заявление ответчиком данного довода в апелляционном суде дополнительно свидетельствует о его непоследовательном и противоречивом поведении.

Так, во встречном исковом заявлении в суде первой инстанции ответчик указывал на то, что совершение договора преследовало цель прикрыть сделку - заключение соглашения от 03.03.2022 N 1-22 к договору поставки от 23.10.2020 N 53.

Однако в апелляционной жалобе ответчик заявляет уже об иной цели заключения договора, указывая на дарение.

Таким образом, довод, заявленный ответчиком в апелляционной жалобе, противоречит ранее занятой им правовой позиции в суде первой инстанции.

Ответчик указывает, что в результате заключения названных выше сделок стороны договорились заменить поставщика на китайского, а товары на китайские, в связи с чем, по его мнению, экономическая выгода, установленная судом, не соответствует рынку качества товаров европейского производства по отношению к товарам китайского производства, и экономической выгодой по сути не является.

Вместе с тем, данный довод противоречит фактическим обстоятельствам.

Ответчик не указывает из каких имеющихся в деле доказательств следует, что истец по спецификации изначально взял на себя обязательство поставить товары именно европейского происхождения.

Напротив, из обстоятельства дела следует, что для исполнения спецификации истцом был заключен контракт с иностранным поставщиком, являющимся резидентом Китая.

Также, о китайском происхождении товаров свидетельствует также то, что конструкторский чертеж трубы в соответствии с приложением N 1 к спецификации был 6/7 разработан китайской компанией Zhangjiagang Better Heat Exchange Equipment Technology Company Ltd.

Информация об иностранном поставщике и контракт с ним и были переданы ответчику, следовательно, ни смены страны происхождения товаров, ни смены резидентства поставщика товаров в результате заключения договора и последующих взаимосвязанных сделок, не произошло.

Более того, из п. 1 договора и отчета об исполнении прямо следует, что истец должен был передать информацию о поставщике металлопромышленной отрасли в КНР, а не поставщике европейского происхождения.

Таким образом, положение ответчика не ухудшилось, а, напротив, ответчик получил экономическую выгоду в виде права на приобретение товаров непосредственно у иностранного поставщика по закупочной цене в сумме 821 256, 48 долл. США вместо первоначальной продажной цены в сумме 1 260 047, 23 долл. США, указанной в спецификации.

Ответчик указывает на то, что он находился в заведомо невыгодных условиях по отношению к истцу (товар не поставлен, а аванс в счет оплаты товаров по спецификации оплачен), а истец, пользуясь ситуаций, и фактически злоупотребляя, желал получить дополнительную материальную выгоду в размере 37 200 долл. США, предложив агентскую схему отношений.

Вместе с тем, данный довод является недоказанным, поскольку ответчик не представил доказательств того, что истец отказался возвращать аванс и требовал уплатить денежные средства в сумме 37 200 долл. США, как и не представил доказательств того, что ответчик вообще просил истца вернуть аванс.

Напротив, поскольку в результате введения международных политических и экономических санкций истец утратил возможность поставки товаров, было два возможных способа урегулирования отношений между сторонами:

-истец возвращает ответчику аванс, стороны расторгают спецификацию;

-истец передает ответчику информацию об иностранном поставщике, спецификация расторгается, и истец уступает право требования по контракту.

Таким образом, поскольку истец утратил возможность поставить товары ответчику и получить в результате выгоду в виде разницы между продажной и закупочной ценой, то его интерес был утрачен, в связи с чем, истец предлагал вернуть аванс и расторгнуть спецификацию.

Однако, поскольку ответчик сохранял заинтересованность в получении товаров, то стороны выбрали второй способ урегулирования.

При этом заключение договора было инициировано именно ответчиком, а не истцом.

Принимая во внимание требования вышеназванных норм материального и процессуального права, а также учитывая конкретные обстоятельства по делу, суд апелляционной инстанции считает, что ответчик не доказал обоснованность доводов апелляционной жалобы.

При совокупности изложенных обстоятельств суд апелляционной инстанции находит доводы апелляционной жалобы несостоятельными, оснований для отмены либо изменения решения суда и удовлетворения апелляционной жалобы не имеется.

Нарушений норм процессуального права, являющихся безусловным основанием для отмены судебного акта на основании части 4 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не установлено.

Руководствуясь статьями 176, 266-268, пунктом 1 статьи 269, статьей 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Девятый арбитражный апелляционный суд,

ПОСТАНОВИЛ:

Решение Арбитражного суда города Москвы от 30.01.2023 по делу N А40-239656/22 оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в течение двух месяцев со дня изготовления в полном объеме в Арбитражный суд Московского округа.

Председательствующий судья

А.И. Проценко

Судьи

Т.А. Лялина Л.А. Яремчук