Постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 22 мая 2023 г. N 03АП-1397/23 по делу N А33-19750/2020

г. Красноярск

22 мая 2023 г.

Дело N А33-19750/2020

Резолютивная часть постановления объявлена "15" мая 2023 года.

Полный текст постановления изготовлен "22" мая 2023 года.

Третий арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего - Инхиреевой М.Н.,

судей: Радзиховской В.В., Яковенко И.В.,

при ведении протокола судебного заседания секретарем Каверзиной Т.П.,

при участии:

конкурсного управляющего Олейниковой Н.А.,

от Панкрац Татьяны Евгеньевны: Макарова Е.В., представителя по доверенности,

рассмотрев в судебном заседании апелляционную жалобу Панкрац Татьяны Евгеньевны

на определение Арбитражного суда Красноярского края

от "13" февраля 2023 года по делу N А33-19750/2020к15,

УСТАНОВИЛ:

в рамках дела о признании общества с ограниченной ответственностью "Электросетьсервис" несостоятельным (банкротом), 12.05.2020 в арбитражный суд поступило заявление конкурсного управляющего Гордеева В.И. об оспаривании договора уступки прав (требования) от 29.11.2019, заключенного между должником и Панкрац Т.Е. (далее - ответчик).

Определением Арбитражного суда Красноярского края от "13" февраля 2023 года по делу N А33-19750/2020к15 признан недействительной сделкой договор уступки прав (требования) от 29.11.2019, заключенный между индивидуальным предпринимателем Панкрац Татьяной Евгеньевной и обществом с ограниченной ответственностью "Электросетьсервис".

Применены последствия недействительности сделки:

- восстановлено право требования общества с ограниченной ответственностью "Электросетьсервис" к обществу с ограниченной ответственностью "СлавнефтьКрасноярскнефтегаз" суммы зарезервированных (средства для финансовых гарантий) 5% стоимости фактических выполненных строительно-монтажных работ по договору подряда N В041216/0058Д от 26.02.2016;

- восстановлено право требования индивидуального предпринимателя Панкрац Татьяны Евгеньевны к обществу с ограниченной ответственностью "Электросетьсервис" в размере 6 763 209 руб. 45 коп., взысканных по решению суда N А33-26460/2019.

Распределены судебные расходы.

Не согласившись с данным судебным актом, Панкрац Татьяна Евгеньевна обратилась с апелляционной жалобой.

В обоснование доводов жалобы указано, что ответчик не являлся заинтересованным лицом по отношению к должнику, а также отсутствуют доказательства того, что спорная сделка привела к неплатежеспособности должника.

Определением Третьего арбитражного апелляционного суда от 13.04.2023 апелляционная жалоба принята к производству, судебное заседание назначено на 15.05.2023.

В соответствии с Федеральным законом Российской Федерации от 23.06.2016 N 220-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части применения электронных документов в деятельности органов судебной власти" предусматривается возможность выполнения судебного акта в форме электронного документа, который подписывается судьей усиленной квалифицированной электронной подписью. Такой судебный акт направляется лицам, участвующим в деле, и другим заинтересованным лицам посредством его размещения на официальном сайте арбитражного суда в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет" в режиме ограниченного доступа не позднее следующего дня после дня его вынесения, если иное не установлено Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации.

Текст определения о принятии к производству апелляционной жалобы от 13.04.2023, подписанного судьей усиленной квалифицированной электронной подписью, опубликован в Картотеке арбитражных дел (http://kad.arbitr.ru/) 14.04.2023 05:52:13 МСК.

Таким образом, лица, участвующие в деле, и не явившиеся в судебное заседание, извещены о дате и времени судебного заседания надлежащим образом в порядке главы 12 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

В силу части 2 статьи 9 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий.

В судебном заседании представитель Панкрац Татьяны Евгеньевны поддержал доводы апелляционной жалобы. Не согласен с судебным актом суда первой инстанции.

Конкурсный управляющий отклонил доводы апелляционной жалобы.

Апелляционная жалоба рассматривается в порядке, установленном главой 34 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

При рассмотрении настоящей апелляционной жалобы, судом апелляционной инстанции установлено следующее.

В рассматриваемом случае предметом оспаривания является договор цессии от 29.11.2019, заключенный между должником в лице генерального директора Панкрац Нины Геннадьевны и ответчиком, предметом которого является право (требование) к обществу "Славнефть-Красноярскнефтегаз", возникшее из подрядных отношений должника с указанным контрагентом (договор подряда N ВО41216/0058Д от 26.02.2016), в которых должник выступал подрядчиком, упомянутое общество - заказчиком. В договоре цессии уступленное право и его объем идентифицируются по перечисленным актам о приемки выполненных работ, по формам КС-2, КС-3 и справкам о стоимости выполненных работ. Уступленное право представляет собой право требовать оплату суммы зарезервированных средств (средства для финансовых гарантий) в размере 5% стоимости фактически выполненных цедентом строительно-монтажных работ. Сумма таких зарезервированных средств в договоре цессии определена в размере 6 763 209,45 руб.

Переход прав состоялся с момента подписания договора. Договором цессии предусмотрено, что цена уступки соответствует номиналу уступаемого права - 6 763 209,45 руб., а оплата уступленного права осуществляется путем зачета встречного требования на эту же сумму, подтвержденного решением Арбитражного суда Красноярского края от 05.10.2019 по делу N А33-26460/2019.

Согласно указанному судебному акту с должника в пользу ответчика взыскан денежный долг в размере 22 091 361,36 руб. ввиду того, что ответчик как поручитель (договор поручительства N 9802/2/2017/94-02/01 от 01.02.2017) погасил задолженность должника перед публичным акционерным обществом АКБ "АК БАРС", возникшей по кредитному договору N 9802/2/2017/94/10 от 01.02.2017.

Исполнение обязательств по кредитному договору также было обеспечено залогом недвижимого имущества (договор ипотеки N 9802/2/2017/94-01/01 от 23.03.2017), принадлежащего ответчику.

Ответчик в счет погашения долга по кредитному договору осуществлял перечисления денежных средств с 14.08.2018 по 22.07.2019. После вынесения решения 18.09.2020 ответчик составил уведомление о произошедшей уступке прав, адресованное заказчику. При этом ответчик не обращался в суд за выдачей исполнительного листа.

Относительно связанности должника с ответчиком выявлено, что по состоянию на январь 2018 г. участниками общества-должника являлся ответчик (72%) и её дочери (Савельева Э.А. и Савельева А.А.), владевшие каждая по 14% доли в уставном капитале. Также ответчик являлся генеральным директором должника. В январе 2018 г. на должность генерального директора назначен Казаков О.Г., а в марте этого года к нему перешла доля ответчика в уставном капитале должника в размере 72%.

После этого 09.04.2018 дочери ответчика вышли из состава участников общества-должника, в результате единственным участником общества стал Казаков О.Г. В последующем, незадолго до совершения спорной сделки единственным участником и руководителем общества-должника (октябрь 2019 г.) стала Панкрац Н.Г.

Заявитель ссылался на то, что оспариваемая сделка совершена между аффилированными лицами, отмечая, что ответчик приходится родственником руководителя должника, подписавшего спорный договор цессии. Заявитель полагал, что оспариваемая сделка является подозрительной, имеющей признаки недействительности, предусмотренные статьей 61.2 Закона о банкротстве, а также совершена в результате злоупотребления правом в нарушение положений статьи 10 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ).

Суд первой инстанции, установив, что поведение должника и ответчика было скоординированным, между ними существовала фактическая аффилированность, объясняемая наличием родственной связи, а участники спорной сделки осознавали её вредоносный характер и противоправную цель совершения по вред кредиторам, пришел к выводу, что заявленное требование подлежит удовлетворению.

Повторно рассмотрев материалы дела, проверив в пределах, установленных статьей 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, соответствие выводов, содержащихся в обжалуемом судебном акте, имеющимся в материалах дела доказательствам, правильность применения арбитражным судом первой инстанции норм материального права и соблюдения норм процессуального права, оценив доводы лиц, участвующих в деле, арбитражный апелляционный суд не установил оснований, предусмотренных статьей 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации для отмены обжалуемого судебного акта в силу следующего.

В соответствии со статьей 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статьей 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации с особенностями, установленными Законом о банкротстве.

Судом первой инстанции установлено, что дело о банкротстве возбуждено 03.07.2020, а оспариваемая сделка совершена 29.11.2019, то есть в период подозрительности, предусмотренный пунктами 1 и 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Конкурсный управляющий в обоснования наличия у сделки признаков недействительности ссылался на положения ст. 61.2 Закона о банкротстве, а также на ст. 10 ГК РФ.

Злоупотребление правом при совершении сделки является нарушением запрета, установленного в статье 10 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ). Нарушение участниками гражданского оборота при заключении договора статьи 10 ГК РФ, выразившееся в злоупотреблении правом, отнесено законом к числу самостоятельных оснований для признания сделки недействительной.

В определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 16.08.2022 N 309-ЭС21-23067 по делу N А47-8855/2019 отмечается, что на основании пункта 1 статьи 10 ГК РФ в качестве недействительной (ничтожной) может быть квалифицирована сделка, при совершении которой допущено злоупотребление правом, выразившееся в отчуждении имущества с целью предотвращения возможного обращения на него взыскания (удовлетворения требований кредиторов за счет этого имущества).

Требования (доводы) о недействительности такой сделки могут быть заявлены любым кредитором, считающим, что действия должника направлены на уменьшение имущества, служившего источником исполнения требований кредиторов, вне зависимости от введения в отношении должника процедур банкротства (внеконкурсное оспаривание).

Между тем совершение подозрительной сделки по сути является также злоупотреблением права, но со специальным юридическим составом признаков, указанных в статье 61.2 Закона о банкротстве; квалификация по статьям 10 и 168 ГК РФ должна применяться субсидиарно к специальным нормам. Произвольная или двойная квалификация одного и того же правонарушения как по специальным, так и по общим нормам противоречит принципам правовой определенности и предсказуемости (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 31.01.2023 N 305-ЭС19-18803(10) по делу N А40-168513/2018).

При таких обстоятельствах, суд первой инстанции верно учитывал, что в настоящем случае дополнительная квалификация спорной сделки как совершенной по мотиву злоупотребления является излишней.

Согласно пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве для признания подозрительной сделки недействительной необходима доказанность совокупности следующих обстоятельств: причинение вреда имущественным правам кредиторов от совершения сделки, наличие у должника цели причинения вреда и осведомленность другой стороны сделки об указанной цели.

Руководствуясь разъяснениями, содержащимся в пункте 5 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Постановление N 63), для признания сделки недействительной по основанию, предусмотренному пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, необходимо, чтобы оспаривающее сделку лицо доказало наличие совокупности всех следующих обстоятельств: а) сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов; б) в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов; в) другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца 35 статьи 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Судом первой инстанции установлено, что спорная сделка заключена должником с аффилированным лицом в силу следующего.

На момент совершения сделки руководителем должника являлась Панкрац Н.Г.

Судом первой инстанции истребованы у органов ЗАГС и органов МВД сведения о родственных отношениях между ними. В частности, 19.10.2022 и 27.12.2022 в материалы дела поступили ответы от Отдела ЗАГС г. Краснотурьинска в г. Карпинске и Управления записи актов гражданского состояния Свердловской области. Из указанных документов в совокупности с иными ответами на запросы суда следует, что ответчик (рождена 22.06.1978) является дочерью Панкрац Евгения Ивановича (рожден 28.10.1955), у которого имеется брат Панкрац Иван Иванович (рожден 18.11.1950). В свою очередь, Панкрац Нина Геннадьевна (рождена 07.02.1957, умерла 06.12.2019) состояла в браке с Панкрац Иваном Ивановичем до 09.04.1993. То есть Панкрац Н.Г. являлась по отношению к ответчику тётей (супругой её дяди).

Кроме того, ответчик и Панкрац Н.Г. длительное время проживали вместе по одному адресу. Ответчик был зарегистрирован по адресу: г. Красноярск, ул. Лесная, д. 215 с 21.11.2012 по 20.07.2020. Панкрац Н.Г. была зарегистрирована по этому адресу с 29.10.2014 по 28.10.2017 и с 28.10.2017 по 07.10.2019, то есть проживала по данному адресу более четырех лет.

Кроме того, установлено, что до 2018 года одним из учредителей должника являлась Панкрац Т.Е.

Судом первой инстанции установлено, что Панкрац Т.Е. длительное время (с 2013 г.) единолично контролировала компанию с тех пор, как доли в её уставном капитале были распределены между ней и её несовершеннолетними дочерями в связи со смертью мужа - Савельева А.Н. Ранее ответчику принадлежала доля в уставном капитале в размере 30%, а супругу - 70%. После смерти супруга ответчик и её дочери стали единственными участниками компании. При таком положении фактически ответчик был единственным контролирующим лицом.

Формально контроль над компанией ответчик осуществлял до марта 2018 г. (до своего выхода из состава участников). До этого момента постепенно (с 2016 г.) формировалась задолженность компании перед кредиторами. В частности, такими кредиторами стали хозяйственные общества "Кройл", "Байкитская космическая связь -Искра", "Полюс Строй", "Восточно-Сибирская нефтегазовая компания", "Сибирская промышленно-инструментальная Компания", "Федеральная сетевая компания Единой энергетической системы", федеральное государственное унитарное предприятие "Всероссийский научно-исследовательский институт физико-технических и радиотехнических измерений" и Федеральная налоговая служба. На дату рассмотрения настоящего обособленного спора требования перечисленных кредиторов включены в реестр требований кредиторов должника.

С учетом вышеизложенного, суд апелляционной инстанции поддерживает выводы суда первой инстанции о наличии между должником и ответчиком признаков аффилированности.

Также судом первой инстанции учтено процессуальное поведение ответчика. Так, судом первой инстанции неоднократно предлагалось ответчику представить соответствующие объяснения и доказательства, которые позволили бы проверить наличие отношений связанности между ответчиком и Панкрац Н.Г. Ответчик отрицал родственные связи с данным лицом, несмотря на общую фамилию с Панкрац Н.Г., являвшейся на дату совершения оспариваемой сделки руководителем должника, отрицал факт проживания с Панкрац Н.Г. по одному адресу.

После поступления в материалы дела сведений о регистрации ответчика и Панкрац Н.Г. по одному адресу, представитель ответчика не представил разумных пояснений на счет ранее выраженной позиции по обозначенным вопросам. Длительное совместное проживание (даже если предполагать регистрацию по месту проживания формальной) явно не является случайным совпадением с учетом того, что между ответчиком и Панкрац Н.Г. действительно имелась родственная связь. Сам факт расторжения брака между Панкрац Н.Г. и Панкрац И.И. не может служить оправдательным аргументом отсутствия аффилированности между ответчиком и Панкрац Н.Г.

Судом первой инстанции также установлено, что на момент совершения сделки должник обладал признаками неплатежеспособности, поскольку материалами дела о банкротстве подтверждается факт того, что ООО "Электросетьсервис" перестало исполнять свои обязательства перед контрагентами еще в 2018 году.

Кроме того, как отражено выше, с 2016 года формировалась задолженность должника перед кредиторами: "Кройл", "Байкитская космическая связь-Искра", "Полюс Строй", "Восточно-Сибирская нефтегазовая компания", "Сибирская промышленно-инструментальная Компания", "Федеральная сетевая компания Единой энергетической системы", федеральное государственное унитарное предприятие "Всероссийский научно-исследовательский институт физико-технических и радиотехнических измерений" и Федеральная налоговая служба. На дату рассмотрения настоящего обособленного спора требования перечисленных кредиторов включены в реестр требований кредиторов должника.

Также судом первой инстанции установлено, что совершением спорной сделки: договора уступки от 29.11.2019 причинен вред имущественным правам кредиторов.

Как отражено выше, по условиям спорной сделки должник передает, а Панкрац Т.Е. принимает право (требование) к обществу "Славнефть-Красноярскнефтегаз", возникшее из подрядных отношений должника с указанным контрагентом (договор подряда N ВО41216/0058Д от 26.02.2016) на сумму 6 763 209,45 руб.

Договором цессии предусмотрено, что цена уступки соответствует номиналу уступаемого права - 6 763 209,45 руб., а оплата уступленного права осуществляется путем зачета встречного требования Панкрац Т.Е. к должнику на эту же сумму, подтвержденного решением Арбитражного суда Красноярского края от 05.10.2019 по делу N А33-26460/2019.

Согласно указанному судебному акту с должника в пользу ответчика взыскан денежный долг в размере 22 091 361,36 руб. ввиду того, что ответчик как поручитель (договор поручительства N 9802/2/2017/94-02/01 от 01.02.2017) погасил задолженность должника перед публичным акционерным обществом АКБ "АК БАРС", возникшей по кредитному договору N 9802/2/2017/94/10 от 01.02.2017.

Из пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве следует, что кроме цены для определения признака неравноценности должны учитываться и обстоятельства совершения сделки, то есть суд должен исследовать контекст отношений должника с контрагентом для того, чтобы вывод о подозрительности являлся вполне убедительным и обоснованным. Этот правовой подход отмечен в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 15.02.2019 N 305-ЭС18-8671 (2).

Согласно положений абзаца тридцать второго статьи 2 Закона о банкротстве, под вредом понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

В силу статьи 131 Закона о банкротстве все имущество должника, имеющееся на дату открытия конкурсного производства и выявленное в ходе конкурсного производства, составляет конкурсную массу.

В результате совершения оспариваемой сделки выбыл ликвидный актив должника - дебиторская задолженность, подлежащая включению в конкурсную массу, за счет которой подлежат удовлетворению требования кредиторов, включенные в реестр требований кредиторов.

При этом уменьшение кредиторской задолженности аффилированного лица в результате зачета встречных требований не может компенсировать уменьшение конкурсной массы, за счет которой производится расчет с кредиторами, включенными в реестр, в соответствии с очередностью, установленной федеральным законодателем при банкротстве несостоятельного должника.

В целях определения того, повлекла ли сделка вред, поведение должника может быть соотнесено с предполагаемым поведением действующего в своем интересе и в своей выгоде добросовестного и разумного участника гражданского оборота. Так, если сделка, скорее всего, не могла быть совершена таким участником оборота, в первую очередь, по причине ее невыгодности (расточительности для имущественной массы), то наиболее вероятно, что сделка является подозрительной. И напротив, если есть основания допустить, что разумным участником оборота могла быть совершена подобная сделка, то предполагается, что условий для ее аннулирования не имеется (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 23.08.2019 N 304-ЭС15- 2412(19) по делу N А27-472/2014).

Необходимо также учитывать, что помимо стоимостных величин при квалификации сделки во внимание должны приниматься и все обстоятельства ее совершения, указывающие на возможность получения взаимной выгоды сторонами, то есть суд должен исследовать контекст отношений должника с контрагентом для того, чтобы вывод о подозрительности являлся вполне убедительным и обоснованным (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 15.02.2019 N 305-ЭС18-8671 (2).

Специфика договора цессии состоит в том, что такая сделка является средством замещения и перераспределения активов кредитора. Дебиторская задолженность вовлекается в гражданский оборот как уступаемое имущественное право, рыночная стоимость которого зависит, прежде всего, от того, насколько документально подтверждено оцениваемое требование и показателей, характеризующих экономическое состояние должника, их динамики, в частности, от доли оцениваемой задолженности в общей сумме долговых обязательств, оборотов по счетам должника, величины его чистых активов и т.д. (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 21.04.2022 N 305-ЭС21-13228(2) по делу N А40-33352/2018).

Кредитор, продающий дебиторскую задолженность, замещает данный актив, трансформируя его, как правило, в денежный эквивалент. Целью цессионария по приобретению имущественных прав в отношении должника является либо получение фактического удовлетворения требований либо перепродажа дебиторской задолженности. Цель заключения договора цессии для кредитора - правопредшественника состоит в покрытии убытков в виде неисполненных обязательств хоть в какой-либо части, избегая риск вовсе ничего не получить от должника. Встречный интерес цессионария приобрести дебиторскую задолженность обусловливается дисконтированием номинальной цены уступаемых прав. Образующаяся в связи с этим разница (между оплатой уступленных прав и суммой, которую цессионарий может выручить при предъявлении требований должнику либо при перепродаже дебиторской задолженности) является экономической выгодой для цессионария, мотивирующей к заключению договора цессии.

Общество "Славнефть-Красноярскнефтегаз" не имеет признаков финансовой нестабильности. Предметом деятельности общества является добыча нефти и нефтяного (попутного) газа. При имеющейся в "Картотеке арбитражных дел" информации о судебных спорах и вынесенных против указанного общества судебных актов, а также публично доступных сведениях о наличии исполнительных производств, размещенных на сайте службы судебных приставов, в отношении него не наблюдается массовое предъявление к исполнению исполнительных документов. Не наблюдается ситуация, при которой в отношении общества "Славнефть-Красноярскнефтегаз" имелось было множество исполнительных производств, ведение которых оставалось бы безрезультатным в течение длительных периодов. Указанное может свидетельствовать о том, что судебные акты исполняются добровольно. Также в отношении указанного общества не предпринимались попытки возбудить дело о банкротстве.

Изложенное позволяет исключить предположения о том, что уступленная дебиторская задолженность являлась безнадежной и являлась неликвидным активом.

Стоит также полагать, что ввиду своей осведомленности о контрагенте должника ответчик не мог не осознавать перспективы истребования уступленной задолженности от заказчика - общества "Славнефть-Красноярскнефтегаз".

Принимая во внимание изложенное, договор цессии позволял легитимировать ответчика в качестве кредитора в отношениях с заказчиком по подрядному договору, что в свою очередь открывало возможность для ответчика получить от дебитора - заказчика реальные денежные средства. С учетом того, что должник сам мог взыскать дебиторскую задолженность с заказчика, ответчик не обосновал в чем же состояла экономическая выгода для должника в совершенной уступке (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 21.04.2022 N 305-ЭС21-13228(2) по делу N А40-33352/2018).

Совместное поведение должника и ответчика позволяют сделать вывод, что для должника не имело значение, какое встречное предоставление он получит в результате совершенной уступки. В условиях осознания впадения компании в кризисную ситуацию у ответчика имелся мотив на выведение ценных активов (как в настоящем случае дебиторская задолженность, которую возможно трансформировать в денежные средства).

В этой связи обращает на себя внимание тот факт, что расчеты между сторонами спорной сделки осуществлены не стандартным способом - не путем оплаты денежными средствами, а зачетом встречных денежных требований.

В настоящем случае избранный способ расчетов не может не вызывать сомнений в целесообразности заключения оспариваемой сделки для должника, поскольку ответчик в качестве встречного требования предъявил к зачету суброгационное требование, подтвержденное решением по делу N А33-26460/2019. Из решения по указанному делу следует, что ответчик поручился за компанию отвечать за надлежащее исполнение кредитных обязательств перед банком. При наступлении кризиса должника банк предъявил соответствующее требование о погашении долга и ответчик как поручитель исполнил его. По общему правилу согласно пункту 1 статьи 365 ГК РФ к поручителю, исполнившему обязательство, переходят права кредитора по этому обязательству и права, принадлежавшие кредитору как залогодержателю, в том объеме, в котором поручитель удовлетворил требование кредитора. Исполнение обязательства поручителем должника является основанием перехода прав кредитора к поручителю (пункт 1 статьи 387 ГК РФ).

Ответчик должен был понимать, что оставление дебиторской задолженности за компанией позволит в рамках процедур банкротства использовать этот актив для удовлетворения требований кредиторов - либо путем непосредственного взыскания долга с общества "Славнефть-Красноярскнефтегаз" в конкурсную массу, либо путем продажи права (требования). В тоже время ответчик мог бы принять попытку предъявить свое суброгационное требование в рамках дела о банкротстве должника в целях включения в реестр и претендовать на удовлетворение данного требования наряду с другими кредиторами. Такая модель поведения для ответчика как потенциального кредитора являлась бы правомерной.

Между тем объективно между кредиторами всегда имеется конкуренция, поскольку законодательством о банкротстве установлены правила очередного и пропорционального удовлетворения требований. Существует обратно-пропорциональная зависимость - чем больше общая кредиторская задолженность, тем меньше отдельный кредитор может получить удовлетворения своих требований; чем больше размер требований отдельного кредитора среди общей суммы кредиторской задолженности, тем больше процент удовлетворения его требований при осуществлении расчетов. Поэтому для ответчика было совершенно ясно, что при предъявлении суброгационного требования к должнику в рамках дела о банкротстве шансы получить удовлетворение хоть в какой-либо части весьма малы. По крайней мере, не было иллюзий на счет того, что всю сумму долга ответчик не сможет получить с должника. При добросовестном поведении ответчик должен был разумно рассчитывать на то, что его требование будет удовлетворено наряду с другими кредиторами за счет имущества должника, которое у него сохранилось к моменту возбуждения дела о банкротстве, в том числе за счет уступленной дебиторской задолженности. Иными словами в разумные правовые ожидания ответчика входило представление о том, что он вправе претендовать лишь на часть уступленной дебиторской задолженности. Но в отличие от других потенциальных кредиторов ответчик являлся еще и бенефициаром, способным оказывать влияние на имущественную массу должника. Ответчик сопоставил выгоды от недобросовестного поведения и правомерного поведения и решение принял не в пользу последнего варианта. Нет никаких сомнений, что приобретение дебиторской задолженности с возможностью взыскания долга в полном размере оказалось для ответчика более интересным, нежели включение своего суброгационного требования в реестр требований кредиторов должника. Оспариваемая сделка является свидетельством того, что ответчик воспользовался своими возможностями бенефициара компании и уклонился от правомерной модели поведения, поставив свои интересы выше интересов независимых кредиторов. По существу была произведена реструктуризация активов и пассивов между участниками спорной сделки накануне ожидаемого банкротства должника, в результате которой для ответчика в его активах произошло выгодное замещение суброгационного требования на дебиторскую задолженность. Для должника спорная сделка повлекла лишение его ценного актива за счет уменьшения обязательства перед отдельным кредитором. Однако такое встречное предоставление нельзя считать выгодным для должника, поскольку уменьшение долга произошло формально (не создавая никаких благоприятных в связи с этим правовых последствий для должника) и не перед рядовым независимым кредитором, который может предъявить свое денежное требование в судебном порядке и (или) инициировать возбуждение дела о банкротстве, а перед бенефициаром - аффилированным лицом, ранее являвшимся одним из участников компании, но единственным контролирующим лицом, требование которого имеет формальные основания. При нахождении должника в предбанкротном состоянии для него выгоднее фактически истребовать долг от независимого контрагента, чем погасить суброгационное требование аффилированного поручителя.

При этом обращение в суд с иском к должнику в рамках дела N А33-26460/2019 было осуществлено формально и без реальных намерений на истребование долга только для того, чтобы право было подтверждено в судебном порядке, обоснованность расчетов по спорному договору была подкреплена принципом общеобязательности судебных актов (статья 16 Арбитражного процессуального кодекса РФ). После вынесения судебного решения по указанному делу Панкрац Т.Е. не проявляла интерес в реальном получении исполнения. Она не обращалась в суд с заявлением о выдаче исполнительного листа. Также установлено наличие у Панкрац Т.Е. иного права требования к должнику, установленного решением суда по делу N А33-23056/2018 (взыскан долг по договору займа). С данным требованием Панкрац Т.Е. с заявлением о включении в реестр не обращалась. Кроме того, по пояснениям самой Панкрац Т.Е. по делу N А33-26460/2019 ею не предпринимались попытки принудительного исполнения решения суда, поскольку в рамках исполнительного производства по делу N А33-23056/2018 взыскан долг только в сумме 140 000 руб., из общей задолженности в размере более 14 млн.руб., следовательно, ответчик определенно была осведомлена о невозможности получить исполнение от должника иными способами, нежели произвести уступку прав требований к платежеспособному дебитору.

Проанализировав установленные обстоятельства, их взаимосвязь между собой, хронологию и последовательность, а также мотивы совершаемых действий, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что спорная сделка не была бы совершена, если бы должник действовал свободно и независимо в своем интересе. Разумный участник оборота не стал бы заключать такой договор по причине его невыгодности. Должник действовал в интересах ответчика, а ответчик достаточно был осведомлен о делах компании, чтобы понимать противоправность и вредоносность спорной сделки. Также правомерен вывод суда первой инстанции о том, что суброгационное право было использовано для создания видимости обоснованности произведенных расчетов по спорному договору, что позволило вывести дебиторскую задолженность из активов должника.

Таким образом, заявленное требование о признании недействительной сделкой договора уступки прав (требования) от 29.11.2019, заключенного между индивидуальным предпринимателем Панкрац Татьяной Евгеньевной и обществом с ограниченной ответственностью "Электросетьсервис", подлежит удовлетворению.

Доводы апелляционной жалобы о недоказанности факта того, что в результате совершенной сделки должник стал отвечать признакам неплатежеспособности, отклонены как не имеющие значения для возможности квалификации сделки как недействительной в связи с причинением вреда кредиторам. Кроме того, как отражено выше, неисполненные обязательства перед кредиторами, включенными в реестр требований кредиторов, начали формироваться с 2016 года, а с 2018 года должник перестал исполнять обязательства перед кредиторами.

Положения пункта 2 статьи 167 ГК РФ, пункта 1 статьи 61. 6 Закона о банкротстве направлены на приведение конкурсной массы в то состояние, которое существовало до совершения с ответчиком оспариваемой сделки, преследуют цель приведения сторон сделки в первоначальное положение, которое существовало до ее совершения (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 01.03.2022 N 304-ЭС21-17926 по делу N А27-19044/2020)

Учитывая, что предметом встречного предоставления со стороны должника являлись имущественные права (требования), констатация факта недействительности сделки означает, что такая сделки не повлекла юридических последствий в виде перехода к ответчику уступленных прав и погашения суброгационного требования ответчика. С учетом специфики имущественных прав (требований) как объекта гражданских прав (их нематериальный характер) правовой эффект признания сделки недействительной в таком случае состоит в восстановлении взаимных прав сторон оспоренной сделки.

Таким образом, судом первой инстанции обоснованно применены последствия недействительности сделки в виде:

- восстановления права требования общества с ограниченной ответственностью "Электросетьсервис" к обществу с ограниченной ответственностью "Славнефть-Красноярскнефтегаз" суммы зарезервированных (средства для финансовых гарантий) 5% стоимости фактических выполненных строительно-монтажных работ по договору подряда N В041216/0058Д от 26.02.2016.

- восстановления права требования индивидуального предпринимателя Панкрац Татьяны Евгеньевны к обществу с ограниченной ответственностью "Электросетьсервис" в размере 6 763 209 руб. 45 коп., взысканных по решению суда N А33-26460/2019.

Также обоснованно отмечено, что реализация уступленных прав, которые были предметом спорного договора, истребование денежных средств от общества "Славнефть-Красноярскнефтегаз" по обязательствам из подрядных отношений, находятся за пределами предмета рассматриваемого обособленного спора (об оспаривании сделки). При этом интересы общества "Славнефть-Красноярскнефтегаз" в таком случае обеспечиваются возможностью обратиться в арбитражный суд в рамках дела N А33-36605/2020 с заявлением в порядке, предусмотренном главой 37 Арбитражного процессуального кодекса РФ, использованием механизма поворота исполнения судебного акта.

По результатам рассмотрения апелляционной жалобы, судом апелляционной инстанции установлено, что доводов, основанных на доказательственной базе и позволяющих отменить обжалуемый судебный акт, апелляционная жалоба не содержит, суд первой инстанции полно и всесторонне исследовал материалы дела, дал им правильную оценку (с учетом их достаточности и взаимной связи доказательств в их совокупности, в соответствии со статьей 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации) и не допустил нарушения норм материального и процессуального права.

Материалы дела исследованы судом полно, всесторонне и объективно, представленным сторонами доказательствам дана надлежащая правовая оценка, изложенные в обжалуемом судебном акте выводы соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

Нарушений норм процессуального права, являющихся согласно части 4 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации безусловным основанием для отмены судебного акта, судом апелляционной инстанции не установлено.

В соответствии со статьей 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статьей 333.21 Налогового кодекса Российской Федерации расходы по оплате государственной пошлины за рассмотрение апелляционной жалобы относятся на подателя жалобы.

Руководствуясь статьями 268, 269, 271, 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Третий арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Красноярского края от "13" февраля 2023 года по делу N А33-19750/2020к15 оставить без изменения, а апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Настоящее постановление вступает в законную силу с момента его принятия и может быть обжаловано в течение месяца в Арбитражный суд Восточно-Сибирского округа через арбитражный суд, принявший определение.

Председательствующий

М.Н. Инхиреева

Судьи

В.В. Радзиховская И.В. Яковенко