Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 2 августа 2023 г. N 09АП-2860/23 по делу N А40-261093/2018

г. Москва

02 августа 2023 г.

Дело N А40-261093/18

Резолютивная часть постановления объявлена 25 июля 2023 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 02 августа 2023 года.

Девятый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи А.Н. Григорьева,

судей А.А. Дурановского, О.В. Гажур

при ведении протокола секретарем судебного заседания Ярахтиным А.Е.,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционные жалобы Мансурова Валерия Владимировича, Галичевой Карины Эдуардовны, Исаевой Веры Викторовны, Шамилова Мурада Курамагомедовича, Позднякова Игоря Викторовича на определение Арбитражного суда г. Москвы от 23 декабря 2022 г. по делу N А40-261093/18 о признании доказанным наличие оснований для привлечения Шамилова Мурада Курамагомедовича, Позднякова Игоря Викторовича, Галичевой Карины Эдуардовны, Исаевой Веры Викторовны и Мансурова Валерия Владимировича к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО "Микрокредитная компания "КредитЭксперт" по делу о несостоятельности (банкротстве) ООО "Микрокредитная компания "Кредит-Эксперт",

при участии в судебном заседании:

от Глущенко И.В.: Филиппов С.И., Логвиненко И.В. по дов. от 24.12.2018

от Исаевой В.В.: Акимов Н.А., Митрофанов И.О. по дов. от 22.01.2022

от Шамилова М.К.: Кузовлев Е.В. по дов. от 18.08.2022

от Позднякова И.В.: Калашников М.А. по дов. от 15.05.2023

Мансуров В.В. лично, паспорт

Иные лица не явились, извещены.

УСТАНОВИЛ:

Решением Арбитражного суда г. Москвы от 27.08.2019 ООО "Микрокредитная компания "Кредит-Эксперт" признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыта процедура конкурсного производства, конкурсным управляющим должника ООО "Микрокредитная компания "КредитЭксперт" утвержден Микушин Николай Михайлович, член Союз "Уральская саморегулируемая организация арбитражных управляющих", ИНН 7202011236262, адрес для направления корреспонденции: 143406, Московская область, Красногорский район, г. Красногорск, а/я 77.

Определением Арбитражного суда г. Москвы от 21.10.2021 заявление конкурсного кредитора о привлечении к субсидиарной ответственности солидарно Шамилова Мурада Курамагомедовича, Позднякова Игоря Викторовича, Галичевой Карины Эдуардовны, Исаевой Веры Викторовны и Мансурова Валерия Владимировича по обязательствам ООО "Микрокредитная компания "КредитЭксперт" оставлено без удовлетворения.

Постановлением Девятого апелляционного арбитражного суда от 08.04.2022 определение Арбитражного суда города Москвы от 21.10.2021 по делу N А40- 261093/18 оставлено без изменений, а апелляционная жалоба Глущенко И.В. - без удовлетворения.

Постановлением Арбитражного суда Московского округа 04.08.2022 определение Арбитражного суда г. Москвы от 21.10.2021, постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 08.04.2022 отменено, обособленный спор направлен на новое рассмотрение в Арбитражный суд г. Москвы.

Определением Арбитражного суда г. Москвы от 23.12.2022 признано доказанным наличие оснований для привлечения Шамилова Мурада Курамагомедовича, Позднякова Игоря Викторовича, Галичевой Карины Эдуардовны. Исаевой Веры Викторовны и Мансурова Валерия Владимировича к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО "Микрокредитная компания "КредитЭксперт".

Не согласившись с судебным актом, Шамилов М.К., Поздняков И.В., Галичева К.И.. Исаева В.В. и Мансуров В.В. обратились с апелляционными жалобами в Девятый арбитражный апелляционный суд, в которых просят отменить определение суда и вынести по делу новый судебный акт, которым в удовлетворении заявления отказать.

В судебное заседание явились лица согласно протоколу.

Иные лица, участвующие в деле, уведомленные судом о времени и месте слушания дела, в том числе публично, посредством размещения информации на официальном сайте в сети Интернет, в судебное заседание не явились, в связи с чем, апелляционная жалоба рассматривается в их отсутствие, исходя из норм ст. 156 АПК РФ.

Рассмотрев дело в порядке ст. 266, 268 АПК РФ, изучив материалы дела, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о наличии оснований для отмены обжалуемого судебного акта в соответствии со ст. 270 АПК РФ.

В силу положений ст. 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) и ст. 223 АПК РФ дела о банкротстве юридических лиц и граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными настоящим Федеральным законом.

Из заявления конкурсного кредитора следует, что основанием для привлечения указанных им лиц к субсидиарной ответственности послужили следующие обстоятельства:

1. Шамилов М.К. - своевременно не исполнил обязанность по подаче в арбитражный суд заявления о признании ООО "Микрокредитная компания "Кредит-Эксперт" несостоятельным (банкротом), а также в нарушение требований ст. 126 Закона о банкротстве не передал документы в отношении должника конкурсному управляющему;

2. Шамилов М.К., Галичев Э.Б. (в лице наследников Галичевой К.Э., Исаевой В.В.), Мансуров В.В. и Поздняков И.В. - совершили действия, ухудшившие материальное положение должника, и которые привели к невозможности полного погашения требований кредиторов.

Как следует из материалов дела, согласно сведениям из выписки из Единого государственного реестра юридических лиц генеральными директорами должника были:

- с 28.07.2015 по 09.03.2017 - Галичев Э.Б.,

- с 10.03.2017 по 06.08.2017 - Сычев Д.И.,

- с 07.08.2017 по 02.04.2018 - Мансуров В.В.,

- с 03.04.2018 по дату открытия в отношении должника конкурсного производства - Шамилов М.К.

Участниками должника со дня его создания являлись:

- Шамилов М.К. с размером доли 19,85%,

- Рамазанов З.Д. с размером доли 19,85%,

- Поздняков И.В. с размером доли 24,81%,

- Новикова Н.В. с размером доли 14,89%,

С 07.02.2017 участниками также стали Глущенко И.В. с размером доли 0,19%, Головлев С.В. с размером доли 0,19%, Сычев Д.И. с размером доли 0,19%, Морозова С.И. с размером доли 0,18%.

В силу п. 1 ст. 61.10 Закона о банкротстве под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

В соответствии с п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо:

1) являлось руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии;

2) имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника;

3) извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в п. 1 ст. 53.1 ГК РФ.

В соответствии с п. 2 ст. 61.10 Закона о банкротстве возможность определять действия должника может достигаться:

1) в силу нахождения с должником (руководителем или членами органов управления должника) в отношениях родства или свойства, должностного положения;

2) в силу наличия полномочий совершать сделки от имени должника, основанных на доверенности, нормативном правовом акте либо ином специальном полномочии;

3) в силу должностного положения (в частности, замещения должности главного бухгалтера, финансового директора должника либо лиц, указанных в пп. 2 п. 4 настоящей статьи, а также иной должности, предоставляющей возможность определять действия должника);

4) иным образом, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом.

Таким образом, Галичев Э.Б., Мансуров В.В. и Шамилов М.К. являются контролирующими должника лицами.

Согласно п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - постановление N 53) само по себе участие в органах должника не свидетельствует о наличии статуса контролирующего его лица. Исключение из этого правила закреплено в пп. 1 и 2 п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве, установивших круг лиц, в отношении которых действует опровержимая презумпция того, что именно они определяли действия должника.

Как следует из материалов дела, уставный капитан должника составляет 1 611 900 руб., номинальная стоимость доли Позднякова И.В. составляет 400 000 руб., что в процентном соотношении составляет 24,81% от уставного капитала, при этом Поздняков И.В. никогда не занимал должность руководителя должника.

Следовательно, в отношении Позднякова И.В. не действует презумпции, закрепленные в пп. 1 и 2 п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве, в связи с чем заявителю надлежало доказать статус контролирующего лица Позднякова И.В., исходя из критериев, выработанных в судебной практике (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 22.06.2020 по делу N 307-ЭС19-18723(2,3)), а именно:

1) наличие у ответчика возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника (что, например, исключает из круга потенциальных ответчиков рядовых сотрудников, менеджмент среднего звена, миноритарных акционеров и т.д., при условии, что формальный статус этих лиц соответствует их роли и выполняемым функциям):

2) реализация ответчиком соответствующих полномочий привела (ведет) к негативным для должника и его кредиторов последствиям: масштаб негативных последствий соотносится с масштабами деятельности должника, т.е. способен кардинально изменить структуру его имущества в качественно иное - банкротное состояние (однако не могут быть признаны в качестве оснований для субсидиарной ответственности действия по совершению, хоть и не выгодных, но несущественных по своим размерам и последствиям для должника сделки);

3) ответчик является инициатором такого поведения и (или) потенциальным выгодоприобретателем возникших в связи с этим негативных последствий.

Вместе с тем, подобных доводов относительно Позднякова И.В. участники спора не заявляли. соответствующих доказательств не раскрывали, то есть статус контролирующего лица апеллянта, вопреки выводу суда первой инстанции, материалами дела не подтверждается.

Как следует из материалов дела и установлено судом, Галичев Э.Б., являвшийся генеральным директором с 28.07.2015, умер в начале 2017 г. (наследственное дело закрыто в конце августа 2017 г.). Единственными наследниками являются Галичева Карина Эдуардовна и Исаева Вера Викторовна.

По общему правилу в состав наследства входит все имущество и долги наследодателя, за исключением случаев, когда имущественные права и обязанности неразрывно связаны с личностью наследодателя либо если их переход в порядке наследования не допускается федеральным законом (ст. 418 и 1112 ГК РФ, п. 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2012 N 9 "О судебной практике по делам о наследовании".

Субсидиарная ответственность по обязательствам должника (несостоятельного лица) является разновидностью гражданско-правовой ответственности и наступает в связи с причинением вреда имущественным правам кредиторов подконтрольного лица. В части, не противоречащей специальному регулированию законодательства о банкротстве, к данному виду ответственности подлежат применению положения глав 25 и 59 ГК РФ (п. 2 Постановления N 53).

Из этого следует, что долг, возникший из субсидиарной ответственности, должен быть подчинен тому же правовому режиму, что и иные долги, связанные с возмещением вреда имуществу участников оборота (ст. 1064 ГК РФ). Не имеется каких-либо оснований для вывода о том, что обязанность компенсировать свое негативное поведение (возместить кредиторам убытки), возникающая в результате привлечения к субсидиарной ответственности, является неразрывно связанной с личностью наследодателя. Равным образом гражданское законодательство не содержит запрета на переход спорных обязательств в порядке наследования.

Следовательно, долг наследодателя, возникший в результате привлечения его к субсидиарной ответственности, входит в наследственную массу. Иное толкование допускало бы возможность передавать наследникам имущество, приобретенное (сохраненное) наследодателем за счет кредиторов незаконным путем, предоставляя в то же время такому имуществу иммунитет от притязаний кредиторов, что представляется несправедливым.

Исходя из этого для реализации права кредитора на судебную защиту не имеет значения момент предъявления и рассмотрения иска о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности: до либо после его смерти. В последнем случае иск подлежит предъявлению либо к наследникам, либо к наследственной массе (при банкротстве умершего гражданина - § 4 главы X Закона о банкротстве) и может быть удовлетворен только в пределах стоимости наследственного имущества (п. 1 ст. 1175 ГК РФ). При этом не имеет значения вошло ли непосредственно в состав наследственной массы то имущество, которое было приобретено (сохранено) наследодателем за счет кредиторов в результате незаконных действий, повлекших субсидиарную ответственность

Суд первой инстанции пришел к выводу о возможности привлечения наследников Галичева Э.Б. - Галичеву К.Э. и Исаеву В.В. к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО "Микрокредитная компания "Кредит-Эксперт".

Субсидиарная ответственность по своей правовой природе является разновидностью ответственности гражданско-правовой, материально-правовые нормы о порядке привлечения к данной ответственности применяются на момент совершения вменяемых ответчикам действий (возникновения обстоятельств, являющихся основанием для их привлечения к ответственности (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 06.08.2018 N 308-ЭС17-6757 (2, 3) по делу N А22-941/2006).

Поскольку Галичев Э.Б. занимал должность единоличного исполнительного органа должника до вступления в силу Закона N 266-ФЗ, следовательно, при рассмотрении заявления в части требований к указанному лицу следует руководствоваться нормами Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N134-ФЗ, а в остальной части требований - в редакции Закона N 266- ФЗ.

Учитывая тот факт, что предусмотренное ст. 10 Закона о банкротстве (в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ) такое основание для привлечения к субсидиарной ответственности как "признание должника несостоятельным вследствие поведения контролирующих лиц" по существу мало чем отличается от предусмотренного действующей в настоящее время ст. 61.11 Закона основания ответственности в виде "невозможности полного погашения требований кредитора вследствие действий контролирующих лиц", а потому значительный объем разъяснений норм материального права, изложенных в Постановлении N 53, может быть применен и к ст. 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ.

В соответствии с п. 4 ст. 10 Закона "О несостоятельности (банкротстве)" в редакции N 134-ФЗ, если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, такие лица в случае недостаточности имущества должника несут субсидиарную ответственность по его обязательствам. Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц при наличии одного из следующих обстоятельств, в частности:

- причинен вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона

- документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы.

Положения абз. 4 настоящего пункта применяются в отношении лиц, на которых возложена обязанность организации ведения бухгалтерского учета и хранения документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника.

При этом как ранее, так и в настоящее время действует презумпция, согласно которой отсутствие (непередача руководителем арбитражному управляющему) финансовой и иной документации должника, существенно затрудняющее проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, указывает на вину руководителя (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 30.09.2019 N 305-ЭС19-10079 по делу N А41-87043/2015).

Согласно п. 1 и 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

Пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица при наличии хотя бы одного из следующих обстоятельств:

- причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные в ст. 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона;

- документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы

- документы, хранение которых являлось обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации об акционерных обществах, о рынке ценных бумаг, об инвестиционных фондах, об обществах с ограниченной ответственностью, о государственных и муниципальных унитарных предприятиях и принятыми в соответствии с ним нормативными правовыми актами, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют либо искажены.

При этом привлечение к имущественной ответственности предполагает установление противоправности, а также причинно-следственной связи между действиями (бездействием) лица, привлекаемого к такой ответственности, и наступившими последствиями.

Согласно п. 2 ст. 126 Закона о банкротстве руководитель должника, а также временный управляющий, административный управляющий, внешний управляющий в течение трех дней с даты утверждения конкурсного управляющего обязаны обеспечить передачу бухгалтерской и иной документации должника, печатей, штампов, материальных и иных ценностей конкурсному управляющему.

В случае уклонения от указанной обязанности руководитель должника, а также временный управляющий, административный управляющий, внешний управляющий несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Согласно акту передачи документов от 23.04.2019 бывший руководитель должника Шамилов М.К. передал временному управляющему учредительные документы, кадровые документы должника, протоколы общих собраний участников должника (всего 56 наименований), другим актом от этой же даты были переданы документы, отражающие финансово-хозяйственную деятельность должника, а также отчетность должника (всего 747 наименований).

Определением от 18.07.2019 удовлетворено ходатайство временного управляющего: на руководителя должника Шамилова М.К. возложена обязанность дополнительно передать временному управляющему документацию должника (в определении приведен перечень документации).

Актами от 02.09.2019, 04.03.2020, 26.05.2020 конкурсному управляющему были переданы дополнительные документы.

Указанные факты передачи документом не оспаривались.

Также, исходя из заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, а также отчета временного управляющего должника, следует, что кредиторы и контрагенты, а также контролирующие должника лица установлены, первичная документация должника передана временному управляющему (Том 1, л.д. 77-86).

Кроме того, как следует из пояснений Шамилова М.К., указанием Банка России от 13.01.2017 N 4263-У утвержден рекомендуемый образец отчета микрокредитной компании об операциях с денежными средствами, который, по сути, включает в себя выписку операций по счетам и кассе организации за календарный месяц.

Данный вид отчетности истребуется Банком России в рамках контрольно-надзорной деятельности за некредитными финансовыми организациями со стороны регулятора (п. 9.1. ст. 4 Закона "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)") и не обобщает информацию о финансовом положении экономического субъекта на отчетную дату.

В связи с этим отсутствие указанных отчетов, а также некоторых форм бухгалтерской отчетности, являющихся по своей сути производными документами должника, существенно не влияет на ход конкурсного производства, так как конкурсному управляющему предоставлены выписки операций по всем расчетным счетам должника и его кассовая книга за трехлетний период, предшествующий принятию заявления о признании должника банкротом, которые являются первичными документами бухгалтерского учета и в полной мере отражают все факты хозяйственной жизни должника, содержат исчерпывающие сведения об операциях с его денежными средствами и позволяют лицам, участвующим в деле, проанализировать их на предмет выявления совершенных в период подозрительности сделок, случаев необоснованного расходования денежных средств, выявить основные активы должника.

В материалы дела был приобщен акт приема-передачи документов от 25.05.2020, где представлены сведения о передаче конкурсному управляющему бухгалтерского баланса должника за 2018 г., отражающего в том числе информацию о 2017 и 2016, и содержащего информацию о значимых остатках активов на 31.12.2018 только в строках 1230 "Дебиторская задолженность" - 6 741 тыс. руб., 1240 "Финансовые вложения" - 22 533 тыс. руб., 2350 "Прочие расходы" - 17 740 тыс. руб.

Не вызвало затруднений отсутствие в распоряжении конкурсного управляющего штатного расписания и справок о доходах бывших сотрудников, так как реестр требований кредиторов не содержит требований сотрудников.

Шамилов М.К. своевременно передал конкурсному управляющему все имеющиеся у него договоры микрозайма, заключенные должником в период с 2016 г. по 2018 г., в общем количестве 596 штук, что подтверждается приобщенным к делу актом передачи документов от 23.04.2019. Отсутствие при этом у конкурсного управляющего нескольких договоров микрозайма в количестве 11 штук, заключенных должником еще в начале 2016 г., хоть сколько-нибудь существенным образом на конкурсное производство не повлияло, следовательно, основанием для возложения субсидиарной ответственности по долгам должника на Шамилова М.К. не является.

Доводы заявителя об искажении бухгалтерской отчетности, с учетом пояснений Мансурова В.В., судом отклоняются ввиду следующего.

ООО "Микрокредитная компания "Кредит-Эксперт", согласно специфики своей деятельности, сдает бухгалтерский баланс и налоговую отчетность за отчетные периоды в ИФНС, внебюджетные фонды (4-ФСС), Банк России и Росстат согласно российскому законодательству. Кроме того, в соответствии с Указаниями Банка России от 09.07.2015 N 3719-У и от 13.01.2017 N 4263 микрофинансовая организация в виде микрокредитной компании ежемесячно предоставляет в ЦБ РФ отчетность об операциях с денежными средствами некредитных финансовых организаций.

Ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение указанной обязанности предусмотрена п. 3 ст. 76 НК РФ, 19.7.3 КоАП РФ.

Таким образом, несвоевременная сдача или непредсталвение за отчетный период бухгалтерской отчетности, отчетности об операциях с денежными средствами привели бы к наложению административных штрафов на должностных лиц компании, блокировке расчетных счетов в банках и как следствие к отзыву ЦЮ РФ Лицензии (Свидетельства) и исключению организации из реестра микрофинансовых организаций.

Помимо этого, материалами дела подтверждается и участниками спора не оспаривается, что единственным активом должника, исходя из специфики его деятельности, являются требования к заемщикам по договорам микрозайма, которые наряду с выписками по расчетным счетам и кассой были переданы последним руководителем должника конкурному управляющему, который в свою очередь предъявил вытекающие их них требования, то есть конкурсный управляющий не столкнулся с затруднениями при выявлении активов должника, его контролирующих лиц и совершенных им сделок.

Таким образом, апелляционный суд приходит к выводу, что частичная непередача бывшим руководителем документации должника, возможное искажение бухгалтерской отчетности должника за период с 2015 г. по 2017 г. в части неотражения в ней операций с конкурсными кредиторами, отсутствие в распоряжении конкурсного управляющего отдельных договоров займа, не привели к существенному затруднению процедуры банкротства, что исключает применение в рассматриваемо случае соответствующей презумпции.

Апелляционный суд не усматривает оснований для привлечения Галичева Э.Б., Мансурова В.В. и Шамилова М.К. к ответственности по основанию о непередаче бухгалтерской отчетности.

По мнению заявителя, полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие того, что бывшие руководители причинили существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения ими сделок, нарушающих требования закона. Так, сумма выданных займов физическим лицам с нарушением закона составила 17 215 675,80 руб.

В соответствии с п. 2 ч. 3 ст. 12 Федерального закона от 02.07.2010 N 151-ФЗ "О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях" микрокредитная компания не вправе выдавать заемщику - физическому лицу микрозайм (микрозаймы), если сумма основного долга заемщика перед микрокредитной компанией по договорам микрозайма в случае предоставления такого микрозайма (микрозаймов) превысит пятьсот тысяч рублей. Дата начала действия указанной редакции ст. 12 Закона N 151-ФЗ - с 29.03.2016.

Заявитель считает, что неразумное поведение контролирующих должника лиц и нарушение ими действующего законодательства, регулирующего основную деятельность должника, привело к невозврату выданных займов и невозможности удовлетворения требований кредиторов.

Вместо принятия мер по выводу организации из кризисной ситуации бывшие руководители совершали сделки по выдаче займов с нарушением закона, которые впоследствии организацией в судебном порядке не взыскивались. Указанные сделки совершены с целью причинения вреда имущественным интересам кредиторов, в связи с чем необходимо привлечь к субсидиарной ответственности всех руководителей должника солидарно.

В соответствии с п. 23 Постановления N 53 согласно пп. 1 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам.

К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся существенно убыточными. При этом следует учитывать, что значительно влияют на деятельность должника, например, сделки, отвечающие критериям крупных сделок (ст. 78 Закона об акционерных обществах, ст. 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и т.д.).

Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана в том числе сделка, совершенная на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход.

По смыслу пп. 1 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве для доказывания факта совершения сделки, причинившей существенный вред кредиторам, заявитель вправе ссылаться на основания недействительности, в том числе предусмотренные ст. 61.2 (подозрительные сделки) и ст. 61.3 (сделки с предпочтением) Закона о банкротстве. Однако и в этом случае на заявителе лежит обязанность доказывания как значимости данной сделки, так и ее существенной убыточности. Сами по себе факты совершения подозрительной сделки либо оказания предпочтения одному из кредиторов указанную совокупность обстоятельств не подтверждают.

Таким образом, заявителю необходимо доказать существенность вреда относительно масштабов деятельности должника, не ограничиваясь исключительно перечислением сделок, которые были оспорены арбитражным управляющим.

Согласно п. 22 Постановления Пленума Верховного Суда и Пленума ВАС РФ N 6/8 от 01.07.1996 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" при разрешении споров, связанных с ответственностью учредителей (участников) юридического лица, признанного несостоятельным (банкротом), собственника его имущества или других лиц, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия (ч. 2 п. 3 ст. 56 ГК РФ), суд должен учитывать, что указанные лица могут быть привлечены к субсидиарной ответственности лишь в тех случаях, когда несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана их указаниями или иными действиями.

В п. 16 Постановления N 53 разъяснено, что под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (ст. 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Из разъяснений Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенных в постановлении от 30.07.2013 N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица", следует, что арбитражным судам необходимо принимать во внимание, что негативные последствия, наступившие для юридического лица в период времени, когда в состав органов юридического лица входил директор, сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности и (или) неразумности его действий (бездействия), так как возможность возникновения таких последствий сопутствует рисковому характеру предпринимательской деятельности.

В соответствии с п. 17 Постановления N 53 в силу прямого указания пп. 2 п. 12 ст. 61.11 Закона о банкротстве контролирующее лицо также подлежит привлечению к субсидиарной ответственности и в том случае, когда после наступления объективного банкротства оно совершило действия (бездействие), существенно ухудшившие финансовое положение должника. Указанное означает, что, по общему правилу, контролирующее лицо, создавшее условия для дальнейшего значительного роста диспропорции между стоимостью активов должника и размером его обязательств, подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в полном объеме, поскольку презюмируется, что из-за его действий (бездействия) окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платежеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств в будущем.

Как следует из материалов дела, должник является микрофинансовой организацией, а именно микрокредитной компанией.

Согласно положениям Федерального закона от 02.07.2010 N 151-ФЗ "О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях", основной целью деятельности микрофинансовой организации является выдача микрозаймов. Указанное также подтверждается основным видом деятельности должника, согласно выписке ЕГРЮЛ.

Поскольку должник являлся микрокредитной компанией, необходимо учитывать специфику соответствующей деятельности, которая удовлетворяет потребность в коротких и небольших займах, удовлетворяющих нужны гражданам и юридическим лицам срочно. Для микрокредитования характерны сокращенный срок рассмотрения заявок на получение займа, минимальный пакет истребуемых у заемщика документов, отсутствие обеспечения займа, короткий срок возврата займа, характерная повышенная вероятность невозврата выданного займа по сравнению с банковским кредитом.

На основании изложенного, суд приходит к выводу, что пределы обычного делового риска для микрокредитования шире, чем для обычной хозяйственной деятельности.

Согласно п. 18 Постановления N 53, контролирующее должника лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в случае, когда его действия (бездействие), повлекшие негативные последствия на стороне должника, не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав и законных интересов гражданско-правового сообщества, объединяющего всех кредиторов (п. 3 ст. 1 ГК РФ, абз. 2 п. 10 ст. 61.11 Закона о банкротстве).

Как было пояснено Галичевой К.Э. и Исаевой В.В., ограничения в отношении суммы выданных займов (до пятисот тысяч рублей) должны соблюдаться должником только при осуществлении микрофинансовой деятельности по выдаче микрозаймов.

Вместе с тем, как следует из материалов дела, должник помимо деятельности по предоставлению микрозаймов осуществляет также иную деятельность, в том числе по предоставлению потребительских кредитов, на которые не распространяются ограничения Закона N 151-ФЗ. Об этом свидетельствуют как коды дополнительных видов деятельности должника, указанные в ЕГРЮЛ, так и п. 2.3.2 и 2.3.3 Устава должника.

Заявителем не представлено суду доказательств, подтверждающих, что займы выданы по договорам микрозайма с нарушением ограничений установленных Законом N 151-ФЗ.

Суммы задолженности по перечисленным Глущенко И.В. договорам займа включают проценты за пользование суммой займа, что следует из Анализа финансового состояния должника, тогда как проценты за пользование суммой займа не учитываются при определении максимальной суммы микрокредитования.

Также в материалы дела был представлен запрос в адрес конкурсного управляющего от 16.07.2021 и ответ на него от 21.07.2021, согласно которому сумма основного долга по перечисленным заявителем договорам займа не превышала 500 тыс. руб.

Таким образом, заключенные Галичевым Э.Б, договоры не выходили за рамки ограничений по выдаваемой сумме и полностью соответствовали требованиям действующего законодательства.

Суд приходит к выводу, что при оценке выдачи займов должным образом не была учтена специфика деятельности самой микрокредитной компании, указанная выше.

При этом Глущенко И.В. не было представлено доказательств совершения Галичевым Э.Б. сделок, возврат которых не предполагался или был заведомо невозможен, а также доказательств совершения иных сделок, которые бы не отвечали критериям добросовестности и разумности.

Деятельность в сфере микрокредитования сама по себе отличается повышенной вероятностью невозврата выданного займа в связи с чем Банком России регулярно ужесточаются требования о формировании резервов на возможные потери по микрозаймам.

Суд принимает во внимание, что при проведении проверки деятельности должника комиссией Банка России не было выявлено нарушений по выдаче займов физическим лицам, о чем составлен соответствующий Акт за регистрационным номером А1И-И25-11-9/1095 от 10.11.2017 (ДСП), переданный конкурсному управляющему.

В то же время должник являлся членом СРО Союз микрофинансовых организаций "Микрофинансирование и Развитие" в период с 21.04.2016 по 11.12.2018.

В течение периода членства в деятельности должника не было выявлено каких-либо нарушений.

Из пояснений Мансурова В.В. также следует, что в соответствии с требованиями Указания Банка России от 24.05.2017 N 4383-У "О формах, сроках и порядке составления и представления в Банк России отчетности микрофинансовыми компаниями и микрокредитными компаниями, порядке и сроках раскрытия бухгалтерской (финансовой) отчетности и аудиторского заключения микрофинансовой компании" руководитель должника еженедельно, через личный кабинет, предоставлял в Банк России "Отчет о микрофинансовой деятельности микрокредитной компании" (форма 0420846) с обязательным приложением копий договоров выданных займов физическим лицам.

Также судом принято во внимание, что в период деятельности Мансурова В.В. и Шамилова М.К. анализ банковских выписок по расчетным счетам должника в АО "Альфа-Банк", АО "Тинькофф Банк" показывает, что должник активно вел операционную деятельность.

Так, в период руководства Мансурова В.В. было выдано займов на общую сумму 77 392 667 руб. При этом заемщики не вернули денежные средства лишь по двум договора: Дорошенко А.В. договор N 0000-000348-2017 от 08.11.2017 на сумму 100 000 руб. и ООО "Экокавказ" договор N 0000-000081-2018 от 13.02.2018 на сумму 1 000 000 руб.

Ряд дебиторской задолженности продавался юридическим лицам по Соглашениям об отступном, что позволило уменьшить сформировавшуюся дебиторскую задолженность и улучшить финансовое положение. Например, по Соглашению об отступном N 02, 03 с ООО "МЕГАТРЕИД" было продано дебиторской задолженности на 2 290 960 руб.

Вместе с тем материалы дела указывают на то, что Шамилов М.К., разумно рассчитывая на преодоление кризисной ситуации, пытался пополнить оборотные средства должника путем заключения договоров займа с ООО "Капитал", ООО "Люкслет", ООО "Технопром", ООО "Маркет плюс", ООО "Регион НП".

01.08.2018 от ООО "Люкслет" по договору процентного займа N и08/07/2018 от 12.07.2018 на расчетный счет должника поступили 1 200 000 руб.; с 10.05.2018 по 16.05.2018 от ООО "Технопром" по договору процентного займа N И 006/05/18 от 04.05.2018 на расчетный счет должника поступили 2 000 000 руб.

Просроченная задолженность по выданным микрозаймам, сведения о которой содержаться в акте инвентаризации расчетов с покупателями, поставщиками и прочими дебиторами N 1 от 04.11.2019, в подавляющем объеме возникла из договоров, заключенных должником задолго до назначения Шамилова М.К. на должность руководителя.

Суд апелляционной инстанции отмечает, что заявителем не доказана надлежащим образом совокупность обстоятельств, с которыми закон связывает возложение субсидиарной ответственности по обязательствам должника или взыскание убытков, в частности, что именно пропуск срока исковой давности стал необходимой причиной утраты имущества конкурсной массой должника.

Применительно к рассматриваемому спору нужно учесть, что согласно представленной участниками дела таблице заемщики по обязательствам, отраженным в строках с 1 по 14 таблицы, представленной заявителем, признаны несостоятельными и освобождены от дальнейшего исполнения обязательств (пп. 1-7,11), либо исключены ЕГРЮЛ как прекратившие свою деятельность (пп. 8-10), либо находятся в процедуре банкротства (пп. 12-14), в связи с чем, пополнение конкурсной массы за их счет было невозможно независимо от пропуска срока исковой давности.

Суд принимает во внимание пояснения апеллянтов относительно того, что 20.04.2017 с ООО "Квестор" был заключен агентский договор на взыскание задолженности N 57, по которому агенту были переданы сведения о просроченной задолженности. Из письма агента от 31.05.2017 следует, что задолженность, по его мнению, безнадежна ко взысканию, в связи с чем последний отказался от выполнения работ по взысканию.

При этом с учетом специфики микрокредитования вероятность реального возврата необеспеченного микрозайма с просрочкой более 90 дней минимальна независимо от потраченных усилий, что отражается, например, в норме резервирования по подобным требованиям, которая составляет 99 процентов от суммы просроченного требования (Приложение к Указанию Банка России от 20.01.2019 N 5391-У "О порядке формирования микрофинансовыми организациями резервов на возможные потери по займам"), следовательно, попытки Мансурова В.В. и Шамилова М.К. преодолеть кризис путем наращивания микрокредитования и обеспечения возврата сумму займа и платы за пользование им по новым договорам можно признать более разумными по сравнению с направлением всех средств и усилий на возврат безнадежных ко взысканию долгов.

Таким образом, наличие постоянной дебиторской задолженности и продолжение деятельности по выдаче займов соответствует целям организации и не свидетельствует о недобросовестном поведении генеральных директоров должника.

Также суд принимает во внимание, что резкое повышение банками, в которых обслуживался должник, в период с конца 2017 по начало 2018 комиссий с платежей в пользу физических лиц до фактически заградительных (от 1 до 5 %) существенно повысило расходы должника и еще более осложнило задачу возмещения потерь по безнадежным долгам 2016, 2017 годов, так как с силу специфики деятельности должника основную массу его заемщиков составляли именно физические лица.

В соответствии с п. 19 Постановления N 53 контролирующее лицо вправе ссылаться на то, что банкротство обусловлено исключительно внешними факторами (неблагоприятной рыночной конъюнктурой, финансовым кризисом, существенным изменением условий ведения бизнеса, авариями, стихийными бедствиями, иными событиями и т.п.).

Субсидиарная ответственность наступает, когда неспособность удовлетворить требования кредиторов наступила не в связи с рыночными и иными объективными факторами, а искусственно спровоцирована в результате выполнения указаний (реализации воли) контролирующих лиц (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 06.08.2018 N 308-ЭС17-6757(2,3) по делу N А22-941/2006).

Основной причиной банкротства должника выступает снижение реальной стоимости его активов в виде дебиторской задолженности по договорам микрозайма, заключенным в 2016, 2017 годах, в силу безнадежности ее ко взысканию при неизменной сумме обязательств вернуть привлеченные средства кредиторам, что, однако, не связано с действиями руководителей должника, а объясняется прежде всего повышенным риском деятельности микрокредитной компании.

Таким образом, банкротство должника наступило не в результате неправомерных действий контролирующих должника лиц, которые бы с неизбежностью привлекли к несостоятельности (банкротству) должника, а в результате иных причин.

В такой ситуации привлечение к субсидиарной ответственности невозможно в силу ее деликтной природы.

Как следует из материалов дела, до даты открытия конкурсного производства в отношении ООО "Микрокредитная компания "Кредит-Эксперт" Шамилов М.К. являлся руководителем должника.

В силу п. 1 ст. 61.12 Закона о банкротстве, неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (созыву заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения) в случаях и в срок, которые установлены ст. 9 настоящего Федерального закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых настоящим Федеральным законом возложена обязанность по созыву заседания для принятия решения о подаче заявления должника в арбитражный суд, и (или) принятию такого решения, и (или) подаче данного заявления в арбитражный суд.

Согласно п. 2 ст. 61.12 Закона о банкротстве размер ответственности в соответствии с настоящим пунктом равен размеру обязательств должника (в том числе по обязательным платежам), возникших после истечения срока, предусмотренного п. 2 - 4 ст. 9 настоящего Федерального закона, и до возбуждения дела о банкротстве должника (возврата заявления уполномоченного органа о признания должника банкротом).

В соответствии с п. 3 ст. 61.12 Закона о банкротстве в размер ответственности в соответствии с настоящей статьей не включаются обязательства, до возникновения которых конкурсный кредитор знал или должен был знать о том, что имели место основания для возникновения обязанности, предусмотренной ст. 9 настоящего Федерального закона, за исключением требований об уплате обязательных платежей и требований, возникших из договоров, заключение которых являлось обязательным для контрагента должника.

Привлечение руководителя должника к субсидиарной ответственности на основании п. 1 ст. 61.12 Закона о банкротстве возможно при наличии совокупности следующих условий:

- неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (созыву заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения) в случаях и в срок, которые установлены ст. 9 настоящего Федерального закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых настоящим Федеральным законом возложена обязанность по созыву заседания для принятия решения о подаче заявления должника в арбитражный суд, и (или) принятию такого решения, и (или) подаче данного заявления в арбитражный суд;

- возникновение одного из обстоятельств, перечисленных в п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве;

- неподача руководителем должника заявления о банкротстве должника в течение месяца с даты возникновения соответствующего обстоятельства;

- возникновение обязательств должника, по которым указанные лица привлекаются к субсидиарной ответственности, после истечения срока, предусмотренного п. 2 ст. 9 Закона о банкротстве.

Субсидиарная ответственность руководителя должника по правилам ст. 61.12 Закона о банкротстве предусмотрена лишь по обязательствам должника, возникшим после истечения срока, предусмотренного п. 2 - 4 ст. 9 настоящего закона, и до возбуждения дела о банкротстве должника (возврата заявления уполномоченного органа о признания должника банкротом).

Соответственно, для применения субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным статьей 61.12 Закона о банкротстве, заявитель обязан обосновать, по какому именно обстоятельству, предусмотренному п. 1 ст. 9 Федерального закона, должник (руководитель должника) должен был обратиться в суд, когда именно он обязан был обратиться с заявлением, а также какие именно обязательства возникли после истечения срока, предусмотренного п. 2 - 4 ст. 9 настоящего закона, и до возбуждения дела о банкротстве должника (возврата заявления уполномоченного органа о признания должника банкротом).

Как следует из материалов дела, заявление ООО "Микрокредитная компания "КредитЭксперт" о признании его несостоятельным (банкротом) поступило в суд 02.11.2018. Определением Арбитражного суда г. Москвы от 08.11.2018 указанное заявление принято, возбуждено производство по настоящему делу.

В соответствии с п. 9 Постановления N 53 обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве.

Если руководитель должника докажет, что само по себе возникновение признаков неплатежеспособности, обстоятельств, названных в абз. 5, 7 п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве, не свидетельствовало об объективном банкротстве, и он, несмотря на временные финансовые затруднения, добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил необходимые усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план, такой руководитель может быть освобожден от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах.

В процессе рассмотрения такого рода заявлений, помимо прочего, необходимо учитывать режим и специфику деятельности должника, а также то, что финансовые трудности в определенный период могут быть вызваны преодолимыми временными обстоятельствами.

Как разъяснено в п. 29 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2018), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 14.11.2018, сами по себе кратковременные и устранимые, в том числе, своевременными эффективными действиями руководителя, затруднения не могут рассматриваться как безусловное доказательство возникновения необходимости обращения последнего в суд с заявлением о банкротстве.

Наличие причинно-следственной связи между действиями привлекаемых лиц и последующим банкротством должника с учетом распределения бремени доказывания согласно ст. 65 АПК РФ должно подтверждаться лицом, обратившимся с требованиями в суд.

Апелляционный суд находит ошибочными доводы заявителя и вывод суда первой инстанции о том, что объективное банкротство должника наступило 01.01.2016.

Согласно п. 4 Постановления N 53 объективное банкротство определяется как момент, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе об уплате обязательных платежей, из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов

По данным ЕГРЮЛ, должник был учрежден 23.07.2015. По данным, размещенным на официальном сайте Банка России в сети "Интернет" (Раздел "Реестры субъектов рынка микрофинансирования") сведения о должнике были внесены в Государственный реестр микрофинансовых организаций 24.08.2015.

Привлечение заемных денежных средств, в том числе средств заявителя, началось только в декабре 2015 года. Из акта приема-передачи документов от 23.04.2019 следует, что первые договоры займов с физическими и юридическими лицами были заключены должником только в январе 2016 года.

На 01.01.2016 у должника отсутствовали задолженности по заработной плате и обязательным платежам.

Убытки должника, отраженные в его финансовой отчетности за 2015 год, были вызваны расходами на осуществление мероприятий по подготовке организации к основной деятельности по выдаче займов физическим и юридическим лицам. Доказательств обратного суду не представлено.

Таким образом, объективное банкротство должника не могло наступить 01.01.2016 в результате несения должником объективных расходов, необходимых для старта своей деятельности, а также до фактического момента начала реализации основной деятельности по выдаче займов.

В период исполнения Галичевым Э.Б. обязанностей генерального директора был принят и вступил в силу Федеральный закон от 29.12.2015 N 407-ФЗ, который внес поправки в ФЗ "О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях" от 02.07.2010 N 151-ФЗ и существенно ужесточил работу микрофинансовых организаций и государственное регулирование отрасли.

В результате реформирования деятельности микрофинансовых организаций, Галичев Э.Б. был вынужден изменить структуру бизнеса должника согласно новым регуляторным ограничениям, подтвердить статус микрофинансовой организации (в форме микрофинансовой компании) в Банке России с внесением соответствующий изменений, что не могло не отразиться и на финансовых результатах деятельности должника.

Как следует из пояснений апеллянта, в 2016 году после внесения изменений в законодательство наблюдалось снижение прибыльности в отношении всего микрофинансового сектора.

Так, согласно Обзору ключевых показателей микрофинансовых организаций N 2 за 2016 год, подготовленный Банком России., общей тенденцией рынка микрофинансовых организаций по итогам 2 квартала 2016 года является рост задолженностей по процентам перед микрофинансовыми организациями, уменьшение объема погашенной задолженности по сравнению с 2015 годом, уменьшение прибыльности микрофинансирования в связи с ужесточением регулирования, общий рост задолженностей перед юридическими и физическими лицами.

В Обзоре ключевых показателей микрофинансовых организаций N 4 за 2016 год, подготовленном Банком России, указано, что общей тенденцией рынка микрофинансовых организаций по итогам 2016 года является увеличение суммы задолженности по основному долгу по договорам займа с физическими лицами на 13,5 %, увеличение суммы задолженности по процентам по договорам займа с физическими лицами на 8 %.

Кроме того, вступившим в законную силу решением Перовского районного суда города Москвы от 05.12.2018 (том 1, л.д. 41) установлено, что в период исполнения Галичевым Э.Б. обязанностей генерального директора займы кредитора надлежащим образом обслуживались (по ним своевременно выплачивались проценты), а просрочки исполнения обязательств возникли только в декабре 2017 года, уже после смерти Галичева Э.Б. 02.02.2017.

Как следует из пояснений Шамилова М.К., в 2016 г. должником заключены не менее 124 договоров микрозайма, при этом заемщики не вернули займы по 45 договорам, основной долг по которым составил 4 473 000,00 руб., а долг с учетом начисленных процентов - 22 273 917,21 руб.

В 2017 заключены уже не менее 155 договоров микрозайма, при этом заемщики не вернули займы лишь по 6 договорам, основной долг по которым составил 1 697 500 руб., а долг с учетом начисленных процентов - 4 674 288,80 руб.

В 2018 заключены не менее 215 договоров микрозайма, при этом не был возвращен заем на сумму 1 000 000 руб. лишь одним заемщиком - ООО "Экокавказ".

Как видно, основная сумма невозвращенных займов приходится на первый год операционной деятельности должника.

Приведенные сведения также указывают на значительное сокращение невозвращенных займов от года к году.

Требования по договорам микрозайма 2016, 2017 годов ко дню назначения Шамилова М.К. директором должника (03.04.2018) в силу многомесячных просрочек применительно к Указанию Банка России от 20.01.2019 N 5391-У характеризовались как безнадежные, следовательно, предпринятая Шамиловым М.К. попытка преодолеть кризис путем наращивания микрокредитования, обеспечения возврата сумму займа и платы за пользование им по новым договорам являлась более разумной по сравнению направлением всех средств и усилий на возврат безнадежных ко взысканию долгов.

Доходность микрокредитования, более чем на порядок превышающая банковское кредитование, сама по себе предполагала и соразмерное повышение риска потерь, вызванных невозвратом микрозаймов.

Помимо этого, кредиторы предоставляли отсрочки по займам, срок исполнения не наступал, что, соответственно, влияло на наличие формальных признаков банкротства юридического лица.

Только в конце 2018 после обращения кредитора Глущенко И.В. в суд с требованием о возврате займа признак нехватки у должника денежных средств для его исполнения стал очевидным, что и послужило поводом для направления Шамиловым М.К. 02.11.2018 в суд заявления должника.

Суд также отмечает, что отражение кредиторской задолженности в бухгалтерской отчетности должника само по себе не свидетельствует безусловно о наличии у должника признаков неплатежеспособности, в том числе с учетом того, что должник осуществлял деятельность по привлечению денежных средств в виде займов в качестве основного вида предпринимательской деятельности.

Из разъяснений Конституционного Суда Российской Федерации, данных в постановлении от 18.07.2003 N 14-П, следует, что приобретение отрицательных значений не является основанием для немедленного обращения руководителя в арбитражный суд с заявлением о банкротстве.

Показатели, с которыми законодатель связывает обязанность должника по подаче в суд заявления о собственном банкротстве, должны объективно отображать наступление критического для должника финансового состояния, создающего угрозу нарушения прав и законных интересов других лиц.

Согласно правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определении N 309-ЭС17-1801 от 20.07.2017, одного лишь наличия неисполненных денежных обязательств на сумму, превышающую установленную Законом о банкротстве, и сроком более трех месяцев недостаточно для возникновения на стороне должника обязанности по подаче руководителем должника заявления о признании общества банкротом, поскольку указанные обстоятельства могут иметь лишь временный характер. Наличие такой задолженности лишь позволяет внешним кредиторам инициировать дело о банкротстве общества-должника.

Должник продолжал осуществлять приносящую доход предпринимательскую деятельность, взыскивал дебиторскую задолженность, являющуюся его основным активом, а также продолжал выдачу займов. Следовательно, наличие признаков объективного банкротства по состоянию на указанные заявителями даты не доказано.

Суд апелляционной инстанции обращает внимание, что в соответствии с п. 1 Постановления N 53 привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов.

При его применении судам необходимо учитывать как сущность конструкции юридического лица, предполагающей имущественную обособленность этого субъекта (п. 1 ст. 48 ГК РФ, его самостоятельную ответственность (ст. 56 ГК РФ), наличие у участников корпораций, учредителей унитарных организаций, иных лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии (согласовании) деловых решений, так и запрет на причинение ими вреда независимым участникам оборота посредством недобросовестного использования института юридического лица (ст. 10 ГК РФ).

По данным ЕГРЮЛ конкурсные кредиторы Глущенко И.В., Морозова С.И., Головлев С.В., а также Сычев Д.И, общая сумма требований которых составляет 27 872 827,60 руб., являются участниками Должника и обладают соответствующими корпоративными правами с 07.02.2017.

Как обоснованно указывают апеллянты, данные лица являются аффилированными по отношении к должнику в связи с вхождением в органы управления должника, а также в силу возможности оказывать непосредственное влияние на его деятельность не только через общее собрание, но и через возможность изменять условия возврата выданных должнику займов.

Так, по всем договорам займа, заключенным с конкурсными кредиторами, неоднократного заключались дополнительные соглашения о продлении сроков возврата займов, что фактически является опосредованным финансированием деятельности должника, а также доказательством согласия конкурсных кредиторов с действиями всех генеральных директоров.

Вместе с тем указанные лица активно участвовали в финансово-хозяйственной деятельности должника, в том числе, представляя должнику финансирование в условиях очевидного имущественного кризиса.

Так, в связи с невозможностью в срок вернуть сумму займа указанные лица неоднократно продлевали сроки возврата выданных займов. В частности, неоднократно продлевались сроки возврата выданных займов Глущенко И.В. заключением дополнительных соглашений N 2 от 29.12.2016, N 3 от 29.12.2017 к договору процентного займа с физическим лицом N И/001/12/2015 от 28.12.2015, дополнительных соглашений N 2 от 04.01.2017, N 4 от 03.01.2018 к договору процентного займа в валюте с физическим лицом N ИВ/001/01/16 от 03.01.2016.

Несмотря на просрочку возврата выданных займов, до середины 2018 года не предпринимались мер по истребованию задолженности.

Отдельно стоит отметить, что подобное поведение конкурсного кредитора Глущенко И.В., выразившееся сначала в утверждении годовых отчетностей Должника, неоднократном увеличении сроков возврата выданных займов, а потом в попытке привлечения генеральных директоров Должника к субсидиарной ответственности за доведение Должника до банкротства, является частным случаем принципа эстоппель.

При разрешении требования о привлечении к субсидиарной ответственности интересы кредиторов противопоставляются лицам, управлявшим должником, контролировавшим его финансово-хозяйственную деятельность (Определение Верховного Суда РФ от 28.09.2020 N 310-ЭС20-7837 по делу N А23-6235/2015), то есть требование о привлечении к субсидиарной ответственности в материально правовом смысле принадлежит независимым от должника кредиторам, является исключительно их средством защиты.

В рассматриваемом случае заявитель и иные кредиторы, указанные выше, не имеют статуса независимых кредиторов.

Предъявление подобного иска по существу является попыткой компенсировать последствия своих неудачных действий по участию в капитале должника и инвестированию в его высоко рисковый бизнес.

С учетом установленных обстоятельств, наступления банкротства в силу объективных факторов, в связи с ведением рисковой предпринимательской деятельности суд апелляционной инстанции также не находит и оснований для взыскания убытков с контролирующих лиц в размере, определяемом по правилам статей 15, 393 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Доводы заявителя о том, что контролирующие лица допустили неправомерное бездействие по не взысканию дебиторской задолженности опровергаются дальнейшими действиями конкурсного управляющего, который предпринял действия по ее взысканию однако не добился никаких результатов часть заемщиков признана несостоятельными и освобождена от дальнейшего исполнения обязательств, некоторые исключены ЕГРЮЛ как прекратившие свою деятельность, некоторые находятся в процедуре банкротства, в связи с чем, пополнение конкурсной массы за их счет было невозможно независимо от пропуска срока исковой давности, о применении которые не было заявлено ответчиками при обращении в суд конкурсным управляющим.

Суд апелляционной инстанции обращает внимание на письмо от 31.05.2017 агента ООО "Квестор" с которым был заключен агентский договор на взыскание задолженности из которого следует, что задолженность безнадежна ко взысканию, в связи с чем последний отказался от выполнения работ по взысканию.

При этом доказательств того, что безнадежные займы были выданы умышлено лицам, неспособным расплатиться по долгам материалы дела не содержат.

Попытки Мансурова В.В. и Шамилова М.К. преодолеть кризис путем наращивания микрокредитования и обеспечения возврата сумму займа и платы за пользование им по новым договорам суд признает более разумными по сравнению с направлением всех средств и усилий на возврат безнадежных ко взысканию долгов.

На основании вышеизложенного, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о наличии оснований для отмены судебного акта в полном объеме в соответствии со ст. 270 АПК РФ.

Руководствуясь ст. ст. 266 - 269, 272 Арбитражного процессуального Кодекса Российской Федерации

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда г. Москвы от 23.12.2022 по делу N А40-261093/18 отменить.

В удовлетворении заявления о привлечении к субсидиарной ответственности Мансурова Валерия Владимировича, Галичевой Карины Эдуардовны, Исаевой Веры Викторовны, Шамилова Мурада Курамагомедовича, Позднякова Игоря Викторовича - отказать.

Постановление вступает в законную силу со дня принятия и может быть обжаловано в течение одного месяца со дня изготовления в полном объеме в Арбитражный суд Московского округа.

Председательствующий судья

А.Н. Григорьев

Судьи

А.А. Дурановский О.В. Гажур