Постановление Арбитражного суда Московского округа от 14 октября 2021 г. N Ф05-22376/18 по делу N А41-44408/2018

Москва

14 октября 2021 г.

Дело N А41-44408/18

Резолютивная часть постановления оглашена 7 октября 2021 года.

Постановление в полном объеме изготовлено 14 октября 2021 года.

Арбитражный суд Московского округа в составе:

председательствующего-судьи Тарасова Н.Н.,

судей Мысака Н.Я., Каменецкого Д.В.,

при участии в судебном заседании:

от конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Ваш Город" - Кубарь И.И. по доверенности от 27.08.2021,

от публичного акционерного общества "Промсвязьбанк" - Хорошилова О.А. по доверенности от 13.12.2019;

от конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Экоквартал" - Попыркин Д.А. по доверенности от 16.08.2021,

от Фонда защиты прав граждан - участников долевого строительства - Цай К.Б.Х. по доверенности от 08.07.2021,

рассмотрев в судебном заседании кассационную жалобу

конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Ваш город"

на постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 14.05.2021

об отказе в признании недействительными сделок на 441 852 737,65 руб.

в рамках рассмотрения дела о признании несостоятельным (банкротом) общества с ограниченной ответственностью "Ваш город",

УСТАНОВИЛ:

решением Арбитражного суда Московской области от 13.07.2018 общество с ограниченной ответственностью "Ваш город" (далее - должник) было признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим должника утверждена Аглинишкене С.А.

Публичное акционерное общество "Промсвязьбанк" (далее - кредитор, банк) обратилось в Арбитражный суд Московской области с заявлением о включении в реестр требований кредиторов должника требований в общем размере 314 140 640 руб., из них 290 850 000 руб., как обеспеченных залогом имущества должника.

Конкурсный управляющий должника, в свою очередь, обратился в Арбитражный суд Московской области с заявлением о признании недействительными кредитного договора от 19.04.2017 N 0208-17-3-0, кредитного договора от 21.02.2017 N 0068-17-3-0, договора поручительства от 04.10.2017 N 04П-29360, заключенного в обеспечение обязательств общества с ограниченной ответственностью "ГенСтрой" (далее - общества "ГенСтрой") по договору банковской гарантии от 20.09.2017 N 29360, признании недействительным дополнительного соглашения от 05.04.2018 к договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0, договора залога прав по договору залогового счета от 17.04.2018 N Т1/0068-17-3-0/0717-16-2-0, заключенного в обеспечение обязательств должника по кредитному договору от 21.02.2017 N 0068-17-3-0, договора залога прав по договору залогового счета от 17.04.2018 N Т1/0208-17-3-0/0717-16-2-0, заключенного в обеспечение обязательств должника по кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0, договора ипотеки права аренды земельного участка от 16.04.2018 N Н1/0208-17-3-0/0717-16-2-0, заключенного в обеспечение обязательств должника по кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0.

Определением Арбитражного суда Московской области от 19.12.2018 указанные заявления банка и конкурсного управляющего должника объединены в одно производство для совместного рассмотрения с учетом однородности оснований заявленных требований, идентичности состава участников дел.

Определением Арбитражного суда Московской области от 03.07.2019, оставленным без изменения постановлением Десятого арбитражного апелляционного суда от 02.10.2019, конкурсному управляющему должника отказано в признании недействительными кредитного договора от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии; кредитного договора от 21.02.2017 N 0068-17-3-0 об открытии кредитной линии; договора поручительства от 04.10.2017 N 04П-29360, заключенного в обеспечение обязательств общества "ГенСтрой" по договору банковской гарантии от 20.09.2017 N 29360; признаны недействительными дополнительное соглашение от 05.04.2018 к кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии; договор залога прав по договору залогового счета от 17.04.2018 N Т1/0068-17-3-0/0717-16-2-0, заключенного в обеспечение обязательств должника по кредитному договору от 21.02.2017 N 0068-17-3-0 об открытии кредитной линии; договор залога прав по договору залогового счета от 17.04.2018 N Т1/0208-17-3-0/0717-16-2-0, заключенного в обеспечение обязательств должника по кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии; договор ипотеки права аренды земельного участка от 16.04.2018 N Н1/0208-17-3-0/0717-16-2-0, заключенного в обеспечение обязательств должника по кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии; в Едином государственном реестре недвижимости погашена запись об обременении земельного участка в виде залога права аренды в пользу банка; требования банка на общую сумму 314 140 640,80 руб., из которых 186 850 000 руб. основного долга по кредитному договору от 21.02.2017 N 0068-17-3-0 об открытии кредитной линии; 104 000 000 руб. - основного долга по кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии, 23 290 640,80 руб. - основного долга по договору поручительства от 04.10.2017 N 04П-29360 включены в четвертую очередь реестра требований кредиторов должника.

Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 10.12.2019 определение Арбитражного суда Московской области от 03.07.2019 и постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 02.10.2019 в части признания недействительными дополнительного соглашения от 05.04.2018 к кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии; договора залога прав по договору залогового счета от 17.04.2018 N Т1/0068-17-3-0/0717-16-2-0, заключенного в обеспечение обязательств должника по кредитному договору от 21.02.2017 N 0068-17-3-0 об открытии кредитной линии; договора залога прав по договору залогового счета от 17.04.2018 N Т1/0208-17-3-0/0717-16-2-0, заключенного в обеспечение обязательств должника по кредитному договору N 0208-17-3-0 от 19.04.2017 об открытии кредитной линии; договора ипотеки права аренды земельного участка от 16.04.2018 N Н1/0208-17-3-0/0717-16-2-0, заключенного в обеспечение обязательств должника по кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии, погашения записи в Едином государственном реестре недвижимости об обременении земельного участка в виде залога права аренды в пользу банка и об отказе в признании требований банка обеспеченных залогом имущества должника были отменены, в отмененной части обособленный спор был направлен на новое рассмотрение в Арбитражный суд Московской области, в остальной части определение Арбитражного суда Московской области от 03.07.2019 и постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 02.10.2019 были оставлены без изменения.

По результатам нового рассмотрения обособленного спора, определением Арбитражного суда Московской области от 16.07.2020 были признаны недействительными - заключенные между должником и банком дополнительное соглашение от 05.04.2018 к кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17- 3-0 об открытии кредитной линии; договор залога прав по договору залогового счета от 17.04.2018 N Т1/0068-17-3-0/0717-16-2-0, заключенный в обеспечение обязательств должника по кредитному договору от 21.02.2017 N 0068-17-3-0 об открытии кредитной линии; договор залога прав по договору залогового счета от 17.04.2018 N Т1/0208-17-3-0/0717-16-2-0, заключенный в обеспечение обязательств должника по кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии; договор ипотеки права аренды земельного участка от 16.04.2018 N Н1/0208-17-3-0/0717-16-2- 0, заключенный в обеспечение обязательств должника по кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии; списание с расчетного счета должника N 40701810600000000941 за период с 28.06.2018 по 06.07.2018 денежных средств в общей сумме 441 852 737,65 руб.

Суд первой инстанции также погасил запись в Едином государственном реестре недвижимости об обременении залогом прав аренды в пользу банка земельных участков с кадастровыми номерами 50:21:0030210:1001 и 50:21:0030210:1000, взыскал с банка в пользу должника денежные средства в сумме 441 852 737,65 руб. и восстановил задолженность должника перед банком по кредитному договору от 01.12.2016 N 0717-16-2-0 в размере 275 600 166,98 руб.

В признании включенных в реестр требований банка на общую сумму 314 140 640,80 руб. как обеспеченных залогом имущества должника на сумму 290 850 000 руб. суд первой инстанции отказал.

Постановлением Десятого арбитражного апелляционного суда от 14.05.2021 определение Арбитражного суда Московской области от 16.07.2020 было отменено, в удовлетворении заявления конкурсного управляющего должника о признании недействительными: дополнительного соглашения от 05.04.2018 к кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии; договора залога прав по договору залогового счета от 17.04.2018 N Т1/0068-17- 3-0/0717-16-2-0, заключенного в обеспечение обязательств должника по кредитному договору от 21.02.2017 N 0068-17-3-0 об открытии кредитной линии; договора залога прав по договору залогового счета от 17.04.2018 N Т1/0208-17-3- 0/0717-16-2-0, заключенного в обеспечение обязательств должника по кредитному договору N 0208-17-3-0 от 19.04.2017 об открытии кредитной линии; договора ипотеки права аренды земельного участка от 16.04.2018 N HI/0208-17-3-0/0717-16-2-0, заключенного в обеспечение обязательств должника по кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии; списания с расчетного счета должника N 40701810600000000941 за период с 28.06.2018 по 06.07.2018 денежных средств в общей сумме 441 852 737,65 руб.; о взыскании с банка в пользу должника денежных средств в сумме 441 852 737,65 руб., было отказано.

Судом апелляционной инстанции признаны включенными в реестр требований кредиторов должника требования банка в размере 314 140 640 руб. в качестве обеспеченных залогом имущества должника на сумму 290 850 000 руб.

Не согласившись с постановлением суда апелляционной инстанции, конкурсный управляющий должника обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой, указывая на неправильное применение судом апелляционной инстанции норм материального и процессуального права и неполное выяснение обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения данного дела, просит удовлетворить кассационную жалобу, обжалуемое постановление суда апелляционной инстанции отменить, определение суда первой инстанции оставить в силе.

В судебном заседании представители конкурсного управляющего должника и общества с ограниченной ответственностью "Экоквартал", Фонда защиты прав граждан - участников долевого строительства доводы кассационной жалобы поддержали, а представитель банка просил суд обжалуемое постановление оставить без изменения, ссылаясь на их законность и обоснованность, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы, своих представителей в суд кассационной инстанции не направили, что, в силу части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не препятствует рассмотрению кассационной жалобы в их отсутствие.

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 27.07.2010 N 228-ФЗ), информация о времени и месте судебного заседания была опубликована на официальном интернет-сайте http://kad.arbitr.ru.

В связи с заменой судьи Закутской С.А. по мотивам удаления ее в почетную отставку на судью Мысака Н.Я., рассмотрение кассационной жалобы начато с самого начала.

Изучив материалы дела, выслушав объяснения представителей лиц, участвующих в деле, явившихся в судебное заседание, обсудив доводы кассационной жалобы и возражений относительно нее, проверив в порядке статей 286, 287 и 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность обжалованного судебного акта, судебная коллегия суда кассационной инстанции не находит оснований для отмены постановления по доводам кассационной жалобы.

Согласно статье 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными Законом о банкротстве.

В соответствии со статьей 61.1 Закона о банкротстве, сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации (далее - ГК РФ), а также по основаниям и в порядке, которые указаны в Законе о банкротстве.

Как следует из материалов дела, отменяя судебные акты судов нижестоящих инстанций и направляя обособленный спор на новое рассмотрение, суд кассационной инстанции указал, что согласно выводам судов анализ процессуальных документов, содержащихся в картотеке арбитражных дел по делам о банкротстве компаний, входящих в Группу компании "Урбан Групп" позволяет сделать вывод о том, что осуществление регулярного заимствования денежных средств в кредитных учреждениях с оформлением кредитно-обеспечительных сделок аналогичным образом было свойственно компаниям из указанной групп "Урбан Групп".

Вместе с тем, заключение акцессорных сделок в обеспечение исполнения кредитных обязательств иных участников группы, соответствует обычаям делового оборота, требованиям Банка России и применяется повсеместно.

Указанное, в том числе, подтверждает, что заключение договора залога в обеспечение как собственных кредитных обязательств, так и обязательств третьих лиц является для должника сделкой, совершенной в процессе обычной хозяйственной деятельности должника, что исключает возможность ее оспаривания по приведенным конкурсным управляющим должника.

При кредитовании должника, банк в качестве единого клиента-заемщика должника рассматривал все предприятия, входящие в ГК Урбан Групп, в которую входит и должник.

Кредитные договоры от 21.02.2017 N 0068-17-3-0 об открытии кредитной линии (с установленным лимитом задолженности), от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии (с установленным лимитом задолженности) и договор залога доли в уставном капитале от 13.04.2018 являлись частью взаимосвязанных сделок, объединенных общей хозяйственной целью в виде получения бенефициарами ГК Урбан Групп прибыли от их совместной деятельности.

Соответственно, эти договоры были заключены в рамках осуществления заемщиком и залогодателем обычной хозяйственной деятельности.

Между тем, судами было установлено, что конкурсным управляющим должника не представлено доказательства злоупотребления правом при заключении оспариваемых сделок со стороны банка.

В силу пункта 1 статьи 10 ГК РФ, не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 названной статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд, с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления, отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (пункт 2 статьи 10 ГК РФ).

Для квалификации сделки как совершенной со злоупотреблением правом в дело должны быть представлены доказательства того, что совершая сделку, стороны (в данном случае должник и банк) намеревались реализовать какой-либо противоправный интерес.

Однако, таких доказательств в материалы дела не представлено.

Вместе с тем, для признания сделки недействительной по основанию, предусмотренному статьей 10 ГК РФ, необходимо установить, что такая сделка направлена на нарушение прав и законных интересов кредиторов.

Как разъяснил Верховный Суд Российской Федерации в определении от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, для признания сделки недействительной на основании статей 10 и 168 ГК РФ, необходимо установить признаки злоупотребления правом не только со стороны поручителя (залогодателя), но и со стороны банка.

О злоупотреблении правом со стороны кредитной организации при заключении обеспечительных сделок могло бы свидетельствовать, например, совершение банком названных сделок не в соответствии с их обычным предназначением (не для создания дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств), а в других целях, таких как: участие банка в операциях по неправомерному выводу активов; получение банком безосновательного контроля над ходом дела о несостоятельности; реализация договоренностей между банком и поручителем (залогодателем), направленных на причинение вреда иным кредиторам, лишение их части того, на что они справедливо рассчитывали (в том числе, не имеющее разумного экономического обоснования принятие новых обеспечительных обязательств по уже просроченным основным обязательствам в объеме, превышающем совокупные активы поручителя (залогодателя), при наличии у последнего неисполненных обязательств перед собственными кредиторами), и т.п.

Предмет доказывания наличия признаков злоупотребления правом включает установление как цели (воли) должника или третьего лица, так и осведомленность другой стороны сделки об указанной цели.

Однако, доказательства того, что банк знал или должен был знать об указанных обстоятельствах, в материалы дела настоящего обособленного спора не представлены.

Между тем, действия сторон по заключению и последующему исполнению оспариваемых кредитных и обеспечивающих их договоров соответствовали их условиям, требованиям действующего законодательства и существующим обычаям делового оборота.

Таким образом, действия банка по предъявлению своих требований в рамках процедуры банкротства должника, в любом случае не могут быть расценены как действия по злоупотреблению правом, предусмотренные статьей 10 ГК РФ.

Более того, презумпция добросовестного осуществления банком своих гражданских прав участниками дела о банкротстве на опровергнута, также в материалах дела отсутствует документальное подтверждение того, что стороны использовали право на заключение договора злонамеренно, с целью нанести вред кредиторам должника.

Сделки оспорены не только на основании главы III.1 Закона о банкротстве, а также на основании статей 10 и 168 ГК РФ.

Между тем, как разъяснил Верховный Суд Российской Федерации в определениях от 31.08.2017 N 305-ЭС17-4886 и от 24.10.2017 N 305-ЭС17-4886(1), наличие в законодательстве о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную по статьям 10 и 168 ГК РФ.

В упомянутых разъяснениях речь идет о сделках с пороками, выходящими за пределы дефектов сделок с предпочтением или подозрительных сделок.

Правонарушение, заключающееся в совершении сделки, направленной на уменьшение имущества должника или увеличение его обязательств, совершенное в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов должника в преддверии его банкротства в ситуации, когда другая сторона сделки (кредитор) знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки, является основанием для признания соответствующих действий недействительными по специальным правилам, предусмотренным пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

В рассматриваемом случае, суды, квалифицировав сделку как ничтожную, не указали, чем в условиях конкуренции норм о действительности сделки обстоятельства о выявленных нарушениях выходили за пределы диспозиции части 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

При этом, конкурсный управляющий должника, ссылаясь на статьи 10 и 168 ГК РФ, одновременно не указывал, чем в условиях конкуренции норм о действительности сделки обстоятельства о выявленных нарушениях выходят за пределы части 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве.

Суд округа также отметил, что не соответствует материалам дела вывод об осведомленности банка о наличии признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества должника либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

То обстоятельство, что в отношении должника через три месяца после совершения оспариваемых сделок было открыто конкурсное производство в связи с признанием его несостоятельным (банкротом), само по себе не свидетельствует, что банк знал или должен был знать о неплатежеспособности должника, поскольку, согласно абзацу 7 пункта 12 постановления Пленума Высшего арбитражного суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - постановление от 23.12.2010 N 63), размещение на сайте Высшего арбитражного суда Российской Федерации в картотеке арбитражных дел информации о возбуждении дела о банкротстве должника не означает, что все кредиторы должны знать об этом.

В материалах дела отсутствуют доказательства наличия на дату совершения оспоренной сделки вступивших в законную силу и неисполненных судебных решений о взыскании с должника денежных средств.

При этом, суды ошибочно отождествляют неплатежеспособность с неоплатой конкретного долга отдельному кредитору.

Как указано в пункте 6 постановления от 23.12.2010 N 63, при определении наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества следует исходить из содержания этих понятий, данного в абзацах 33 и 34 статьи 2 Закона о банкротстве.

В соответствии с абзацами 33 и 34 статьи 2 Закона о банкротстве, недостаточность имущества - превышение размера денежных средств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника; неплатежеспособность - прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств.

При этом, недостаточность денежных средств предполагается, если не доказано иное.

Из указанных положений Закона о банкротстве следует опровержимость презумпции недостаточности денежных средств при неисполнении должником денежных обязательств, поскольку такое неисполнение может быть обусловлено и иными факторами, как то - наличие спора между хозяйствующими субъектами о размере денежных обязательств, наступлением срока его исполнения, надлежащим качеством выполненных работ/оказанных услуг, влекущих возникновение соответствующей обязанности и т.д.

По условиям заключенных кредитных договоров и договоров залога, должник обязался предоставлять банку ежеквартально бухгалтерский баланс 31 и отчет о финансовых результатах и приложений к ним по формам, утвержденным Минфином России.

Согласно данным бухгалтерского баланса должника на 31.03.2018 (последняя отчетная дата, предшествующая заключению оспариваемых договоров залога), активы должника составляли 13 208 302 тыс. руб., в том числе: основные средства 39 890 тыс. руб., дебиторская задолженность 524 092 тыс. руб., оборотные активы составляли 11 802 951, выручка составляла 193 622 тыс. руб., прибыль составляла 1411 тыс. руб., что свидетельствует о хорошем устойчивом финансовом состоянии должника и характеризует его деятельность, как прибыльную.

Ранее, в соответствии с бухгалтерским балансом должника на 31.12.2016, валюта баланса составляла 8 262 072 тыс. руб.

На 31.03.2017 валюта баланса составляла 9 874 802 тыс. руб.

На 30.09.2017 валюта баланса 12 527 763 тыс. руб.

Указанное подтверждает положительную динамику, направленную на улучшение финансовых показателей должника.

Содержание указанного документа на дату совершения оспоренных сделок свидетельствует о том, что должник не имел признаков неплатежеспособности и недостаточности имущества, его деятельность являлась прибыльной.

Следовательно, на дату совершения оспариваемых сделок должник имел положительную структуру баланса, не обладал признаками неплатежеспособности или недостаточности имущества, что исключает возможность признания спорных сделок недействительными по специальным нормам Закона о банкротстве ввиду отсутствия совокупности подлежащих доказыванию обстоятельств.

Позиция о предпочтительном характере оспариваемой сделки не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и имеющимся в деле доказательствам.

Из содержания пункта 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве следует, что суд должен установить факт большего предпочтения в отношении не всех требований, а лишь в отношении требований, существовавших до совершения оспариваемой сделки, и то, что предпочтение является большим по сравнению с тем, которое было бы оказано в случае расчетов с кредиторами в порядке очередности в соответствии с законодательством Российской Федерации о несостоятельности (банкротстве).

Для признания сделки недействительной необходимы оба условия.

Принимая во внимание изложенное, для оспаривания сделки на основании пункта 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве, необходимо доказать, что в результате совершения оспариваемой сделки кредитору оказано или может быть оказано предпочтение перед другими кредиторами.

Вместе с тем, факт оказания предпочтения банку перед иными кредиторами не доказан.

Таким образом, заявленное банком требование, основанное на основном долге и процентах за пользование кредитами, в любом случае имело бы безусловный приоритет перед требованиями других кредиторов.

Таким образом, выводы судов о том, что оспариваемые списания повлекли за собой оказание предпочтения банку, признаны судом округа не подтвержденными материалами дела.

Судебная коллегия полагает необходимым отметить, что вопрос о недействительности обеспечительной сделки, заключенной кредитной организацией, в контексте причинения ею вреда интересам кредиторов лица, выдавшего обеспечение, неоднократно являлся предметом рассмотрения Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации и судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.02.2014 N 14510/13, определения Верховного суда Российской Федерации от 28.12.2015 N 308-ЭС15-1607, от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, от 15.02.2019 N 305-ЭС18-17611, от 08.04.2019 N 305-ЭС18-22264 и др.).

Согласно сложившейся судебной арбитражной практике, наличие корпоративных либо иных связей между поручителем (залогодателем) и заемщиком объясняет мотивы совершения сделок, обеспечивающих исполнение кредитных обязательств.

Внутренние отношения указанных солидарных должников, лежащие в основе предоставления ими обеспечения друг за друга, могут быть как юридически формализованными (юридически закрепленная аффилированность по признаку вхождения в одну группу лиц или совместные действия на основе договора простого товарищества и т.д.), так и фактическими (фактическая подконтрольность одному и тому же бенефициару либо фактическое участие неаффилированных заемщика и поручителя (залогодателя) в едином производственном и (или) сбытовом проекте, который объективно нуждается в стороннем финансировании и т.д.).

При кредитовании одного из названных лиц банк оценивает кредитные риски посредством анализа совокупного экономического состояния заемщика и всех лиц, предоставивших обеспечение, что является стандартной банковской практикой.

Поэтому, само по себе получение кредитной организацией обеспечения не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в ее поведении и в ситуации, когда совокупные активы всех лиц, выдавших обеспечение, соотносятся с размером задолженности заемщика, но при этом каждый из связанных с заемщиком поручителей принимает на себя обязательства, превышающие его финансовые возможности.

Выстраивание отношений подобным образом указывает на стандартный характер поведения как банка-кредитора, так и его контрагентов.

Как разъяснено в пункте 12.2 постановления от 23.12.2010 N 63, наличие у юридического лица статуса кредитной организации, не может рассматриваться как единственное и достаточное обоснование того, что оно знало или должно была знать о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника (пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве); оспаривающее сделку лицо должно представить конкретные доказательства недобросовестности кредитной организации.

В условиях недоказанной недобросовестности действия банка по выдаче кредита и одновременному получению обеспечения от аффилированного с должником лица, находящегося в неустойчивом финансовом положении, сами по себе не могут рассматриваться как направленные на причинение вреда кредиторам лица, предоставляющего обеспечение.

При ином подходе следовало бы признать принципиальную недопустимость кредитования банками предприятий, функционирующих в кризисной ситуации.

Сделки поручительства и залога обычно не предусматривают встречного исполнения со стороны кредитора в пользу гарантирующего лица (поручителя или залогодателя). Поэтому не имелось повода ожидать, что банк должен был заботиться о выгодности спорных сделок для поручителя (залогодателя).

В любом случае, указанные обстоятельства не могли быть положены в обоснование вывода о применении в отношении банка положений статей 10 и 168 ГК РФ.

Критерии выхода поведения банков за пределы добросовестности сформулированы еще в 2015 году Верховным Судом Российской Федерации в определениях от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, от 28.12.2015 N 308-ЭС15-1607.

О злоупотреблении правом со стороны кредитной организации при заключении обеспечительных сделок могло бы свидетельствовать, например, совершение банком названных сделок не в соответствии с их обычным предназначением (не для создания дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств), а в других целях, таких как: участие банка в операциях по неправомерному выводу активов; получение банком безосновательного контроля над ходом дела о несостоятельности; реализация договоренностей между банком и поручителем (залогодателем), направленных на причинение вреда иным кредиторам, лишение их части того, на что они справедливо рассчитывали (в том числе, не имеющее разумного экономического обоснования принятие новых обеспечительных обязательств по уже просроченным основным обязательствам в объеме, превышающем совокупные активы поручителя (залогодателя), при наличии у последнего неисполненных обязательств перед собственными кредиторами), и т.п.

Указанные доводы банка не получили надлежащей оценки со стороны суда первой инстанции.

Удовлетворяя заявленные требования при новом рассмотрении спора,суд первой инстанции отметил следующее.

Между должником (заемщиком) и банком (займодавцем) были заключены: кредитный договор от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии с лимитом задолженности 150 000 000 руб.; кредитный договор от 21.02.2017 N 0068-17-3-0 об открытии кредитной линии с лимитом задолженности 350 000 000 руб. (далее - кредитные договоры).

Между должником и банком 05.04.2018 было заключено дополнительное соглашение (далее - дополнительное соглашение) к кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии, в соответствии с условиями которого устанавливается дополнительное обеспечение исполнения обязательств в виде: ипотеки - залога права аренды земельных участков с кадастровыми номерами 50:21:0030210:1001, 50:21:0030210:1000, принадлежащих должнику; залога прав по договору залогового счета;

залога 95 % доли в уставном капитале должника, залога 5 % доли в уставном капитале должника.

Между сторонами 17.04.2018 были заключены договоры залога прав по договору залогового счета N Т1/0068-17-3-0/0717-16-2-0 и NТ1/0208-17-3-0/0717-16-2-0 в обеспечение обязательств должника по кредитному договору от 21.02.2017 N 0068-17-3-0 об открытии кредитной линии и кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии соответственно.

Оспариваемые договоры залога устанавливают обременение банка по специальному залоговому счету, на котором аккумулируются денежные средства должника.

Между сторонами 16.04.2018 был также заключен договор ипотеки (далее - договор ипотеки) права аренды земельного участка N Н1/0208-17-3-0/0717-16-2-0 в обеспечение обязательств должника по кредитному договору от 19.04.2017 N 0208-17-3-0 об открытии кредитной линии, согласно условиям которого должник (залогодатель) передает, а залогодержатель (банк), в свою очередь, принимает в залог права аренды земельными участками с кадастровыми номерами 50:21:0030210:1001 и 50:21:0030210:1000.

При вынесении судебного акта, суд первой инстанции, вопреки выводам суда округа, изложенным в постановлении от 10.12.2019, посчитал, что на момент совершения оспариваемых сделок у должника имелись неисполненные обязательства, относящиеся к третьей и четвертой очереди реестра и возникшие до совершения оспариваемых сделок.

Между тем, как отметил суд апелляционной инстанции, на даты заключения оспариваемых сделок - 05.04.2018, 16.04.2018 и 17.04.2018 обязательства по кредитным договорам должника с банком "Возрождение" (публичное акционерное общество) (далее - банк "Возрождение") носили длящийся характер, заемщиками исполнялись принятые на себя кредитные обязательства в размерах и в сроки, определенные в кредитных договорах.

Срок исполнения обязательств не наступил.

Более того, отметил суд апелляционной инстанции, указанные доводы об оказании предпочтения перед банком "Возрождение" уже были предметом рассмотрения настоящего обособленного спора, данным доводам уже была дана оценка Арбитражным судом Московского округа в постановлении от 10.12.2019.

Суд апелляционной инстанции также критически оценил выводу суда первой инстанции в отношении задолженности должника перед публичным акционерным обществом "Мосэнергосбыт" (далее - общество "Мосэнергосбыт").

Действительно, отметил суд апелляционной инстанции, решением Арбитражного суда Московской области от 15.02.2018 по делу N А41-47/2018 было удовлетворено заявление общества "Мосэнергосбыт" к должнику о взыскании задолженности в размере 285 970,60 руб.

В рамках указанного дела общество "Мосэнергосбыт" обратилось в Арбитражный суд Московской области с исковым заявлением к должнику о взыскании задолженности за неучтенное потребление электрической энергии в размере 319 7950,79 руб., законной неустойки за период с 19.07.2017 по 20.12.2017 в размере 302390,85 руб.; законной неустойки по день фактической уплаты долга.

Вместе с тем, в материалы этого дела было представлено платежное поручение от 20.12.2017 N 4206 об оплате должником в пользу общества "Мосэнергосбыт" денежных средств в размере 3 197 950,79 руб. за фактическое потребление электроэнергии.

Таким образом, на момент вынесения указанного решения по делу, основной долг должником погашен.

Как следствие, Арбитражный суд Московской области от 15.02.2018 по делу N А41-47/18 принял решение о прекращении производства по делу в части взыскания задолженности в размере 3 197 950,79 руб., а также о взыскании неустойки в размере 285 970,60 руб.

С учетом положений пункта 3 статьи 137 Закона о банкротстве, требования по возмещению убытков в форме упущенной выгоды, взысканию неустоек (штрафов, пеней) и иных финансовых санкций, в том числе за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанности по уплате обязательных платежей, которые учитываются отдельно в реестре требований кредиторов и подлежат удовлетворению после погашения основной суммы задолженности и причитающихся процентов.

Судом апелляционной инстанции также критически оценены выводы суда первой инстанции о наличии задолженности перед обществом с ограниченной ответственностью "Инжстройтехнология" в размере 31 250 763 руб. основного долга по договорам участия в долевом строительстве, поскольку материалы дела не содержат каких-либо сведений о наличии неисполненных обязательств должника перед указанным обществом, а конкурсный управляющий должника не ссылался на оказание предпочтения перед данным кредитором, который отсутствует в реестре требований кредиторов должника (доказательств обратного не представлено).

Кроме того, отметил суд апелляционной инстанции, вопрос об оказании предпочтения перед ФНС России уже был предметом рассмотрения настоящего обособленного спора, данным доводам уже была дана оценка Арбитражным судом Московского округа в постановлении от 10.12.2019.

При вынесении судебного акта, суд первой инстанции сослался на то, что факт наличия неисполненных обязательств у должника возник 31.08.2017.

У должника 31.08.2017 появилась просрочка по исполнению взятых на себя обязательств, поскольку участники долевого строительства были вынуждены обращаться в суд о взыскании неустойки за нарушения сроков сдачи объектов, данные действия неразрывно связаны, в данном случае необходимо связывать не очередность погашения данной задолженности согласно действующему Закону о банкротстве, а как факт наличия просроченной задолженности начиная с 31.08.2017.

В материалы дела, конкурсным управляющим должника также были представлены копии уведомлений о включении в реестр требований кредиторов должника требований Ежова А.Е., Мясковской Н.В., Королевой Н.А. и Королева Е.А., Измайловой Г.Р., Нормухановой Е.К.

Между тем, по мнению суда апелляционной инстанции данные документы также не отражают требования, которые в настоящий момент включены в реестр требований кредиторов должника, так как на копиях уведомлений отсутствует дата составления (данные требования с момента направления их адресату могли быть уже погашены).

Таким образом, констатировал суд апелляционной инстанции, в материалах дела отсутствуют надлежащие доказательства, подтверждающие наличие на текущую дату неисполненных требований кредиторов должника, перед которым банку могло быть оказано предпочтение.

Конкурсный управляющий должника, оспаривая указанные сделки, сослался на то, что в рамках дела о банкротстве должника требования граждан - участников строительства, включенных в третью очередь реестра требований кредиторов удовлетворены в связи с финансированием строительства объектов незавершенного строительства Фондом "Специальные проекты Фонда защиты прав граждан - участников долевого строительства" (далее - фонд, новый застройщик), согласно выписке из реестра требований кредиторов должника, требования граждан - участников строительства заменены на нового застройщика, требования последнего включены во вторую очередь четвертой очереди.

Между тем, согласно смыслу статьи 48 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, только суд производит правопреемство и указывает на это в судебном акте.

Судебные акты о включении требований фонда в реестр требований кредиторов должника не содержат сведений о том, что фонд является правопреемником или происходит процессуальное правопреемство.

Более того, указанный фонд в Законе о банкротстве поименован не как правопреемник, а как "иной застройщик, который будет являться приобретателем" (пункт 1 статьи 201.15-1 Закона о банкротстве).

В силу пункта 14 статьи 201.15-2 Закона о банкротстве, по истечении десяти рабочих дней со дня вступления в законную силу определения арбитражного суда о передаче приобретателю имущества и обязательств застройщика приобретатель направляет в арбитражный суд в порядке, установленном пунктами 11 и 12 статьи 201.15 Закона о банкротстве, заявление о признании требований кредиторов, предусмотренных пунктом 1 статьи 201.15 Закона о банкротстве, погашенными и о включении соответствующих требований приобретателя, а также возникших в соответствии с пунктом 4 статьи 201.15-1 Закона о банкротстве требований в реестр требований кредиторов.

Таким образом, моменты возникновения обязательств у должника перед участниками строительства и перед фондом существенно отличаются.

Перед фондом у должника не могут возникнуть обязательства в момент возникновения обязательств перед участниками строительства в силу Закона о банкротстве.

Суд апелляционной инстанции также пришел к выводу об отсутствии предпочтения перед ВСК.

В соответствии с пунктом 1 статьи 942 ГК РФ, при заключении договора имущественного страхования между страхователем и страховщиком должно быть достигнуто соглашение, в том числе о характере события, на случай наступления которого осуществляется страхование (страхового случая).

Согласно пункту 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.06.2013 N 20 "О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества граждан", перемена лиц в обязательстве по требованиям, которые страховщик в порядке суброгации имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования, не влечет изменение общего (трехгодичного) срока исковой давности и порядка его исчисления.

При этом, срок исковой давности для страховщика, выплатившего страховое возмещение, должен исчисляться с момента наступления страхового случая.

Таким образом, права требования ВСК к должнику могли возникнуть только после выплаты страхового возмещения.

Поскольку в материалах дела отсутствуют доказательства того, что требования ВСК к должнику (момент выплаты страхового возмещения) возникли раньше, чем были заключены оспариваемые договоры с банком, факт оказания предпочтения банку перед требованиями ВСК конкурсным управляющим не доказан.

Кроме того, в материалах дела также отсутствуют надлежащие доказательства, подтверждающие включение в реестр требований кредиторов должника требований ВСК а также доказательства, подтверждающие, что требования ВСК не будут погашены в рамках дела о банкротстве.

Судом апелляционной инстанции также критически оценены выводы суда первой инстанции о наличии задолженности должника в размере 800 000 руб. перед ИП Кузьминовой Д.С., поскольку они уже были предметом рассмотрения настоящего обособленного спора, с выводами об отсутствии указанного предпочтения согласился суд округа, поскольку эта задолженность представляет собой неустойку и проценты в соответствии со статьей 395 ГК РФ, в связи, чем перед данным требованием не могло быть оказано предпочтение.

Суд апелляционной инстанции также отметил, что в материалах дела отсутствуют доказательства того, что банк знал или должен был знать о возможном банкротстве, а также был осведомлен о наличии вступивших и неисполненных судебных решений, возбужденных и не исполненных исполнительных производств в момент заключения оспариваемых сделок.

Вступивших и не исполненных судебных решений в отношении должника в указанный период не имелось, а картотека по его расчетным счетам отсутствовала, возбужденные и не исполненные исполнительные производства отсутствовали.

Конкурсным управляющим должника не предоставлено достаточной совокупности доказательств того, что финансовое состояние должника, включая состав имеющегося у него имущества исходя из его рыночной стоимости, заведомо не позволяет провести расчеты с кредиторами.

Кроме того, дело о признании должника банкротом возбуждено не по заявлению кого-либо из кредиторов должника, из-за наличия неисполненных денежных обязательств, а по заявлению публично-правовой компании "Фонд защиты прав граждан - участников долевого строительства".

Как следствие, банк, не являясь участником строительства или лицом, контролирующим деятельность должника, не мог ни знать, ни предполагать о наличии предпосылок к нарушению или возможному нарушению обязательства перед участниками строительства, в защиту которых было подано заявление о банкротстве должника.

Финансовое положение должника оценивалось банком как "среднее" и банк не предполагал о возможном банкротстве.

На основании справки от клиента по состоянию на 26.02.2018, заемщик не имел просроченной задолженности по заработной плате, перед бюджетом и внебюджетными фондами.

В случаях, когда законодательство или кредитный договор предусматривают получение кредитной организацией от заемщика документов о его финансовом положении, судам следует, в том числе учитывать, имелись ли в представленных документах конкретные сведения, заметно свидетельствующие о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника (пункт 12.2. постановления от 23.12.2010 N 63).

Действующим законодательством не установлена обязанность субъекта предпринимательской деятельности осуществлять проверку платежеспособности контрагента всякий раз при получении от него платежа.

Получение кредитором платежа в ходе исполнительного производства, или со значительной просрочкой, или от третьего лица за должника, или после подачи этим или другим кредитором заявления о признании должника банкротом само по себе еще не означает, что кредитор должен был знать о неплатежеспособности должника.

Не соответствует материалам дела вывод об осведомленности банка о наличии признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества должника либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Вместе с тем, констатировал суд апелляционной инстанции, вопреки выводам суда первой инстанции об обратном, оспариваемые договоры были заключены в рамках осуществления заемщиком и залогодателем обычной хозяйственной деятельности.

Действия сторон по заключению и последующему исполнению кредитных и обеспечивающих договоров соответствовали их условиям, требованиям действующего законодательства и существующим обычаям делового оборота.

Вопреки выводам суда первой инстанции, заключение оспариваемых договоров было целесообразно для должника и имело экономический смысл.

Договор залогового счета N ДБС/016658 был заключен 27.05.2016, то есть за два года до возбуждения дела о банкротстве.

В силу пункта 1.1 договора залогового счета, клиент поручает, а банк открывает клиенту залоговый счет N 40701810600000000941 и обязуется осуществлять операции по счету в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации, нормативными актами Банка России, установленными в соответствии с ними банковскими правилами и применяемыми в банковской практике обычаями, а также используемыми в международной практике международными правилами, и условиями договора.

Если права по настоящему договору были переданы в залог на основании соответствующего договора залога прав по договору банковского счета и/или причитающиеся клиенту денежные суммы были зачислены на счет по условиям договора залога имущества иного, чем права по настоящему договору, клиент распоряжается денежными средствами, находящимися на счете с учетом правил о договоре залога прав по договору банковского счета, установленных статьями 158.9-158.14 ГК РФ, и положений соответствующего договора залога.

Денежные средства, причитающиеся банку в связи с исполнением заключенных между банком и клиентом кредитных договоров, договоров поручительств, договоров о залоге (в том числе договоров залога прав по настоящему договору), договоров о выдаче банковской гарантии, иных договоров (соглашений), а также по регрессным требованиям банка к клиенту, списываются банком со счета без дополнительного распоряжения (согласия) клиента при наличии в вышеперечисленных договорах (соглашениях) условия о праве банка на списание денежных средств со счетов клиента без дополнительного распоряжения (согласия).

Договор залога прав по договору залогового счета от 17.04.2018 N Т1/0208-17-3-0/0717-16-2-0 не первый договор залога, по которому должник передает банку в залог права по договору залогового счета.

Между банком и должником 09.10.2016 был заключен договор залога прав по договору залогового счета N Т-1/0348-16-1-0, по условиям которого, банку в залог были переданы права по заключенному с должником договору залогового счета.

В силу пункта 2.1 договора залога прав по договору залогового счета N Т-1/0348-16-1-0, в соответствии с настоящим договором предмет залога передается в залог в обеспечение исполнения всех обязательств должника по заключенному между ООО "Полярная звезда" и должником договору займа от 12.12.2011, права требования по которому были уступлены в пользу банка на основании договора уступки прав требований от 17.06.2016 N СУ-3005, в соответствии с которым, ООО "Полярная звезда" передает должнику в собственность денежные средств в размере 1 070 000 000 руб. со сроком возврата суммы займа и процентов за пользование займом не позднее 31.12.2018.

Указанный договор займа 14.12.2017 был полностью погашен, на основании чего, договор залога прав по договору залогового счета от 19.10.2016 N Т-1/0348-16-1-0 был прекращен, в связи с прекращением обеспеченного залогом обязательства.

При этом, договор залогового счета продолжал действовать и после погашения указанного договора займа.

Таким образом, в момент заключения кредитного договора от 21.02.2017 N 0068-17-3-0, кредитного договора от 19.04.2017 N 0208-17-3-0, кредитного договора от 01.12.2016 N 0717-16-2-0 уже существовал договор залога прав по договору залогового счета от 19.10.2016 N Т-1/0348-16-1-0, однако обеспечивал надлежащее исполнение иного обязательства должника.

В указанный период, а именно 07.12.2017 на основании дополнительного соглашения N 1 кредитный договор N 0068-17-3-0 от 21.02.2017 был продлен на год, то есть до 28.12.2018.

В дальнейшем 05.04.2018 на основании дополнительного соглашения N 2 кредитный договор N 0208-17-3-0 от 19.04.2017 был также продлен на срок до 28.06.2019.

Оспариваемый договор залога прав по договору залогового счета N Т1/0208-17-3-0/0717-16-2-0 был заключен 17.04.2018.

Таким образом, заключение банком договора залога прав по договору залогового счета N Т1/0208-17-3-0/0717-16-2-0 в апреле 2017 года было вызвано историей взаимоотношений с должником, наличие обеспечения в виде договора залога прав но договору этого же залогового счета другого обязательства должника (которое не было погашено на момент заключения кредитного договора от 21.02.2017 N 0068-17-3-0, кредитного договора от 19.04.2017 N 0208-17-3-0, кредитного договора от 01.12.2016 N 0717-16-2-0 не было погашено), а также назначением временной администрации по управлению банком.

Все договоры с должником были пролонгированы, возможность использования заемных средств была продлена.

В декабре 2017 года происходила выдача дополнительных траншей должнику по кредитным обязательствам перед банком.

Таким образом, констатировал суд апелляционной инстанции, вывод суда первой инстанции об отсутствии дополнительных траншей в пользу должника с мая 2017 года опровергается представленными в материалы дела доказательствами.

Учитывая вышеуказанное, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что конкурсным управляющим должникам не представлены доказательства в подтверждение своих доводов для установления всей совокупности обстоятельств, позволяющих признать сделки недействительными применительно к статье 61.3 Закона о банкротстве.

Оснований для признания сделки ничтожной применительно к статьям 10 и 168 ГК РФ, суд апелляционной инстанции также не усмотрел.

Согласно разъяснениям пункта 4 постановления от 23.12.2010 N 63, само по себе наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве, не препятствуют суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную, в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в пункте 10 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.04.2009 N 32 "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)", исходя из недопустимости злоупотребления гражданскими правами и необходимости защиты при банкротстве прав и законных интересов кредиторов, по требованию арбитражного управляющего или кредитора может быть признана недействительной совершенная до или после возбуждения дела о банкротстве сделка должника, направленная на нарушение прав и законных интересов кредиторов.

Так, пунктом 1 статьи 10 ГК РФ установлен запрет на осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему гражданского права, сопряженное с нарушением установленных в статье 10 ГК РФ пределов осуществления гражданских прав, причиняющее вред третьим лицам (кредиторов должника) или создающее условия для наступления вреда (требования кредиторов могут быть не удовлетворены, в частности вследствие совершения сделки по выводу имущества из собственности должника).

Таким образом, в случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 статьи 10 ГК РФ, суд, арбитражный суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

Для признания договора ничтожным в связи с его противоречием статье 10 ГК РФ необходимо установить сговор всех сторон договора на его недобросовестное заключение с умышленным нарушением прав иных лиц или другие обстоятельства, свидетельствующие о направленности воли обеих сторон договора на подобную цель, понимание и осознание ими нарушения при совершении сделки принципа добросовестного осуществления свои х прав, а также соображений разумности и справедливости, в том числе по отношению к другим лицам, осуществляющим свои права с достаточной степенью разумности и осмотрительности.

То есть, злоупотребление правом должно иметь место в действиях обеих сторон сделки, что соответствует правовой позиции, изложенной в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13.09.2011 N 1795/11.

При этом, добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (пункт 5 статьи 10 ГК РФ).

Злоупотребление правом по своей сути есть неразумное и недобросовестное действие, имеющее своей целью причинить вред другим лицам.

В силу презумпции разумности действий и добросовестности участников гражданских правоотношений бремя доказывания этих обстоятельств лежит на утверждающей стороне, данное требование не выполнено.

С учетом изложенного, для признания факта злоупотребления правом при заключении сделки должно быть установлено наличие умысла у обоих сторон - участников сделки (их сознательное, целенаправленное поведение) на причинение вреда иным лицам.

Злоупотребление правом должно носить явный и очевидный характер, при котором не остается сомнений в истинной цели совершения сделки.

С целью квалификации спорной сделки в качестве недействительной, совершенной с намерением причинить вред другому лицу суду необходимо установить обстоятельства, неопровержимо свидетельствующие о наличии факта злоупотребления правом со стороны контрагента, выразившегося в заключении спорной сделки (пункт 9 Обзора практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, утвержденного информационным письмом Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.11.2008 N 127 "Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации").

Как разъяснено в пункте 1 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

Между тем исходя из представленных в материалы дела доказательств, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что что материалами дела не подтверждается, что должником оспариваемые сделки совершены со злоупотреблением сторонами сделки принадлежащими им правами.

Суд апелляционной инстанции также учел, что вопреки выводам суда первой инстанции об обратном, банк обоснованно осуществил списания с залогового счета, руководствуясь при этом статьей 138 Закона о банкротстве.

Так, суд первой инстанции указал, что денежные средств, находящиеся на залоговом счете в залоге у банка подлежали распределению в порядке, предусмотренном пунктом 1 статьи 201.14 Закона о банкротстве.

В силу пункта 1 статьи 201.14 Закона о банкротстве, в случае реализации предмета залога - объекта строительства, принадлежащего застройщику на праве собственности, и земельного участка, принадлежащего застройщику на праве собственности или ином праве (в том числе аренды, субаренды), средства, вырученные от реализации указанных объектов и (или) прав на них, перечисляются покупателем на специальный банковский счет должника.

Далее в данной норме указан порядок распределения денежных средств, отличающийся от порядка, указанного в статье 138 Закона о банкротстве.

Однако, пункт 1 статьи 201.14 Закона о банкротстве распространяется лишь в случае реализации - объекта строительства, принадлежащего застройщику на праве собственности, и земельного участка, принадлежащего застройщику на праве собственности или ином праве.

В настоящем обособленном споре речь идет о залоговом счете должника, соответственно пункт 1 статьи 201.14 Закона о банкротстве неприменим к настоящему спору.

Порядок распределения денежных средств, находящихся на залоговом счете указан в пункте 2.2 статьи 138 Закона о банкротстве и звучит он следующим образом: требования кредитора по обязательству, обеспеченному залогом прав по договору банковского счета, удовлетворяются в размере семидесяти процентов от имеющихся на залоговом счете денежных средств, а в случае, если залогом прав по договору банковского счета обеспечиваются требования конкурсного кредитора по кредитному договору, в размере восьмидесяти процентов от имеющихся на указанном счете денежных средств, но не более размера обеспеченного залогом прав по договору банковского счета требования.

Денежные средства, оставшиеся после удовлетворения требований кредиторов, предусмотренных настоящим пунктом, используются по правилам, предусмотренным пунктами 1-2.1 названной статьи.

Неудовлетворенные требования конкурсного кредитора по обязательствам, которые были обеспечены залогом прав по договору банковского счета, удовлетворяются в составе требований кредиторов третьей очереди.

Таким образом, ввиду ненадлежащего исполнения своих обязательств, сумма задолженности должника перед банком составила 314 140 640 руб.

Требование банка на общую сумму 314 140 640,80 руб. в качестве обеспеченных залогом имущества должника на сумму 290 850 000 руб. следует признать обоснованным и подлежащим включению в третью очередь реестра требований кредиторов должника в полном объеме.

Нарушения суда первой инстанции были устранены судом апелляционной инстанции.

Судом апелляционной инстанции неукоснительно и в полном объеме были выполнены письменные указания суда кассационной инстанции.

Суд кассационной инстанции полагает, что выводы суда апелляционной инстанции соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на положениях действующего законодательства, в связи с чем, оснований для иной оценки выводов суда у суда кассационной инстанции не имеется.

Доводы кассационной жалобы изучены судом, однако, подлежат отклонению, так как они основаны на ошибочном толковании норм права, противоречат материалам дела и направлены на переоценку выводов суд по фактическим обстоятельствам дела, что, в силу статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, является недопустимым при проверке судебных актов в кассационном порядке.

Вместе с тем, согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, приведенной в том числе в определении от 17.02.2015 N 274-О, статьи 286 - 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, находясь в системной связи с другими положениями данного Кодекса, регламентирующими производство в суде кассационной инстанции, предоставляют суду кассационной инстанции при проверке судебных актов право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права и не позволяют ему непосредственно исследовать доказательства и устанавливать фактические обстоятельства дела.

Иное позволяло бы суду кассационной инстанции подменять суды первой и второй инстанций, которые самостоятельно исследуют и оценивают доказательства, устанавливают фактические обстоятельства дела на основе принципов состязательности, равноправия сторон и непосредственности судебного разбирательства, что недопустимо.

Установление фактических обстоятельств дела и оценка доказательств отнесены к полномочиям судов первой и апелляционной инстанций.

Аналогичная правовая позиция содержится в определении Верховного Суда Российской Федерации от 05.07.2018 N 300-ЭС18-3308.

Таким образом, переоценка доказательств и выводов суда первой инстанции не входит в компетенцию суда кассационной инстанции в силу статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а несогласие заявителя жалобы с судебным актом не свидетельствует о неправильном применении судом норм материального и процессуального права и не может служить достаточным основанием для его отмены.

Суд кассационной инстанции не вправе отвергать обстоятельства, которые суды первой и апелляционной инстанций сочли доказанными, и принимать решение на основе иной оценки представленных доказательств, поскольку иное свидетельствует о выходе за пределы полномочий, предусмотренных статьей 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, о существенном нарушении норм процессуального права и нарушении прав и законных интересов лиц, участвующих в деле.

Между тем, приведенный в кассационной жалобе довод о том, что в связи с произведением государственной регистрации перехода к фонду - приобретателю имущества и обязательств должника, в том числе прав аренды должника на земельные участки с кадастровыми номерами кадастровыми номерами 50:21:0030210:1001 и 50:21:0030210:1000, предназначенными для строительства ЖК "Видный город", а также размещения объектов инфраструктур и технического обеспечения, государственной регистрация перехода к фонду прав должника на указанные земельные участки, действие залогового обеспечения прекратилось, ранее предметом исследования со стороны судов не являлся, документарно не подтвержден, как следствие судебной коллегией отклоняется..

Судебная коллегия в указанной части полагает необходимым отметить следующее.

Согласно части 1 статьи 4 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации заинтересованное лицо вправе обратиться в арбитражный суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов.

В силу части 4 названной нормы права обращение в арбитражный суд осуществляется в форме: искового заявления - по экономическим спорам и иным делам, возникающим из гражданских правоотношений; заявления - по делам, возникающим из административных и иных публичных правоотношений, по делам о несостоятельности (банкротстве), по делам особого производства, при обращении о пересмотре судебных актов в порядке надзора и в иных случаях, предусмотренных указанным Кодексом; представления - при обращении Генерального прокурора Российской Федерации и его заместителей о пересмотре судебных актов в порядке надзора, а также жалобы - при обращении в арбитражный суд апелляционной и кассационной инстанций и в иных случаях, предусмотренных этим Кодексом и иными федеральными законами.

Следовательно, в соответствии с частью 4 статьи 4 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации обращение общества с настоящей кассационной жалобой является одной из форм реализации защиты нарушенного права.

Вместе с тем конкурсный управляющий должника не указал, за защитой какого нарушенного права он обратился в арбитражный суд путем подачи кассационной жалобы, каким образом обжалуемым судебным актом в указанной части были нарушены его права и законные интересы, какие неблагоприятные последствия претерпевает заявитель, обращаясь за судебной защитой, при том, что сам фонд, с очевидностью знающий о наличии настоящего обособленного спора, поскольку его представитель непосредственно присутствовал в открытом судебном заседании суда округа, то есть не был лишен возможности самостоятельно распорядиться своими процессуальными правами или был существенно ограничен в таком распоряжении, с самостоятельными жалобами на нарушение каких-либо своих прав в арбитражный суд не обращался.

Согласно правовой позиции, приведенной в постановлении Президиума Высшего А рбитражного Суда Российской Федерации от 23.04.2013 N 16549/12, из принципа правовой определенности следует, что решение суда первой инстанции, основанное на полном и всестороннем исследовании обстоятельств дела, не может быть отменено исключительно по мотиву несогласия с оценкой указанных обстоятельств, данной судом первой инстанции.

Иная оценка заявителем жалобы установленных судом фактических обстоятельств дела и толкование положений закона не означает допущенной при рассмотрении дела судебной ошибки.

Нормы материального и процессуального права, несоблюдение которых является безусловным основанием для отмены судебного акта, в соответствии со статьей 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судом не нарушены, в связи с чем, кассационная жалоба не подлежит удовлетворению.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьями 284-290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 14.05.2021 по делу N А41-44408/18 - оставить без изменения, кассационную жалобу - оставить без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в судебную коллегию по экономическим спорам Верховного суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий судья

Н.Н. Тарасов

Судьи

Н.Я. Мысак Д.В. Каменецкий