Постановление Арбитражного суда Московского округа от 12 апреля 2022 г. N Ф05-5213/22 по делу N А40-40478/2021

город Москва

12 апреля 2022 г.

Дело N А40-40478/21

Резолютивная часть постановления объявлена 05 апреля 2022 года.

Полный текст постановления изготовлен 12 апреля 2022 года.

Арбитражный суд Московского округа в составе:

председательствующего-судьи Кузнецова В.В.,

судей: Ананьиной Е.А., Петропавловской Ю.С.,

при участии в заседании:

от заявителя: Ващенко В.А., доверенность от 28.01.2022; Сиренко Н.В., доверенность от 22.03.2022;

от заинтересованного лица: Петрова С.П., доверенность от 30.12.2021;

рассмотрев 05 апреля 2022 года в судебном заседании кассационную жалобу

заинтересованного лица - Центральной электронной таможни

на решение от 07 октября 2021 года

Арбитражного суда города Москвы,

на постановление от 17 декабря 2021 года

Девятого арбитражного апелляционного суда

по делу N А40-40478/21

по заявлению ООО "ТОРНЕТКОМ"

об оспаривании решения

к Центральной электронной таможне,

УСТАНОВИЛ:

ООО "ТОРНЕТКОМ" (далее - общество) обратилось в Арбитражный суд города Москвы с заявлением к Центральной электронной таможне (далее - таможня, таможенный орган) о признании незаконным решения от 30.11.2020 о внесении изменений (дополнений) в сведения, заявленные в декларации на товары (далее - ДТ) N 10131010/240820/0027410.

Решением Арбитражного суда города Москвы от 07 октября 2021 года заявленные требования удовлетворены.

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 17 декабря 2021 года решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Не согласившись с принятыми по делу судебными актами, Центральная электронная таможня обратилась с кассационной жалобой, в которой просит решение и постановление отменить и принять по делу новый судебный акт об отказе в удовлетворении заявленных требований.

Заявитель жалобы считает судебные акты незаконными и необоснованными, как принятые с неправильным применением норм материального и процессуального права.

В судебном заседании суда кассационной инстанции представитель заинтересованного лица поддержал доводы кассационной жалобы.

Представители заявителя возражали против удовлетворения кассационной жалобы.

Изучив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, выслушав лиц, участвовавших в судебном заседании, проверив в порядке статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права, кассационная инстанция не находит оснований для изменения или отмены обжалуемых судебных актов в связи со следующим.

Как следует из материалов дела и установлено судами первой и апелляционной инстанций, 20.08.2019 общество (дистрибьютор, покупатель) заключило дистрибьюторское соглашение N 20190804/01 с компанией Irbis Hong Kong Limited (Ирбис Гонконг Лимитед) (продавец, Гонконг), согласно статье 2.1 которого в течение срока действия которого, компания Irbis назначает дистрибьютора на неисключительной, подлежащей отзыву основе авторизиованным посредником IRBIS по закупке продуктов и/или услуг у компании IRBIS с целью продвижения и перепродажи продуктов и/или услуг другим посредникам в пределах территории (Российской Федерации и стран СНГ).

В августе 2020 года в соответствии с соглашением от 20.08.2019 N 20190804/01 в адрес общества из Китая поступила партия товаров, которую 24.07.2020 общество продекларировало в Центральном таможенном посту (центр электронного декларирования) по ДТ N 10131010/240820/0027410.

При декларировании указанных товаров их стоимость исчислена на условиях поставки FCA Changsha (Чангша) и заявлена на основании 1 метода определения таможенной стоимости в соответствии с положениями статьи 39 Таможенного кодекса Евразийского экономического союза (далее - ТК ЕАЭС) по стоимости сделки с ввозимыми товарами.

Указанные выше товары в соответствии с приведенными условиями их поставки (Changsha (Чангша) при исчислении таможенной стоимости также получили дополнительные начисления (связанные со страхованием и транспортировкой товара) к инвойсной цене товара.

25.08.2020 должностным лицом Центрального таможенного поста (ЦЭД) в ходе проверки ДТ N 10131010/240820/0027410 и документов и сведений (в соответствии с пунктом 4 статьи 325 ТК ЕАЭС) выявлены признаки, указывающие на то, что сведения о таможенной стоимости задекларированного товара могут являться недостоверными либо заявленные сведения должным образом не подтверждены. В связи с чем таможенным органом запрошены дополнительные документы.

Срок предоставления указанных выше документов установлен до 22.10.2020.

Для целей выпуска товаров по ДТ N 10131010/240820/0027410 в свободное обращение в срок до 03.09.2020 предписано предоставить обеспечение уплаты таможенных пошлин, налогов на основании расчета размера обеспечения исполнения обязанности по уплате таможенных пошлин, налогов, специальных, антидепинговых, компенсационных пошлин.

25.08.2020 при условии предоставления обществом обеспечения уплаты таможенных пошлин, налогов в размере 819.154,58 руб. товар выпущен в свободное обращение.

06.10.2020 в ответ на запрос документов и (или) сведений обществом направлено письмо N 012 с приложением комплекта документов указанного ниже, запрошенных должностным лицом таможенного поста Центральный таможни, а также представлены запрашиваемые пояснения.

17.11.2020 таможенный пост Центральный (ЦЭД) направил запрос дополнительных документов и (или) сведений в соответствии с пунктом 15 статьи 325 ТК ЕАЭС.

Согласно тексту запроса дополнительных документов и (или) сведений от 17.11.2020 представленные документы и (или) сведения в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 325 ТК ЕАЭС не устраняют основания для проведения проверки таможенных, иных документов и (или) сведений в отношении таможенной стоимости товаров, заявленных в ДТ N 10131010/240820/0027410.

Таможня указала, что до 26.11.2020 необходимо предоставить документы и сведения по таможенной стоимости, в том числе письменные пояснения, указанные в направленном запросе документов и (или) сведений.

19.11.2020 в ответ на запрос документов и (или) сведений обществом направлено письмо N 015 (приложение N 47) с приложением комплекта документов указанного ниже, запрошенных должностным лицом таможенного органа.

Несмотря на то, что декларантом представлен в таможню исчерпывающий перечень документов, 30.11.2020 по результатам рассмотрения предоставленного обществом комплекта документов, а также пояснений, данных в процессе таможенного контроля, руководствуясь положениями статьи 325 ТК ЕАЭС, должностное лицо таможенного поста Центральный (центр электронного декларирования) таможни вынесло решение о внесении изменений (дополнений) в сведения, заявленные в ДТ N 10131010/240820/0027410.

Согласно решению таможенного поста Центральный (ЦЭД) от 30.11.2020 о внесении изменений в сведения, указанные в ДТ N 10131010/240820/0027410, для определения таможенной стоимости товара N 1, товара N 2 и товара N 3 не может быть использован метод по цене сделки с ввозимыми товарами, поскольку причины проверки документов и сведений не устранены, представленные декларантом дополнительные документы и сведения не позволяют выявить причины низкой стоимости рассматриваемых товаров по сравнению с информацией, имеющейся в распоряжении таможенных органов о стоимости таких товаров, и объективно обосновать выявленную таможенным органом разницу с ценами товаров, сведения о которых имеются у таможенного органа.

Общество, посчитав решение таможни незаконным и необоснованным, нарушающим его права и законные интересы в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, обратилось в Арбитражный суд города Москвы с соответствующим заявлением.

В силу части 1 статьи 4 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, заинтересованное лицо вправе обратиться в арбитражный суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов в порядке, установленном настоящим Кодексом.

Согласно части 1 статьи 198 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, граждане, организации и иные лица вправе обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании недействительными ненормативных правовых актов, незаконными решений и действий (бездействия) государственных органов, если полагают, что оспариваемый ненормативный правовой акт, решение и действие (бездействие) не соответствуют закону или иному нормативному правовому акту и нарушают их права и законные интересы в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, незаконно возлагают на них какие-либо обязанности, создают иные препятствия для осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности.

В соответствии с частью 4 статьи 200 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, при рассмотрении дел об оспаривании ненормативных правовых актов, решений и действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, должностных лиц арбитражный суд в судебном заседании осуществляет проверку оспариваемого акта или его отдельных положений, оспариваемых решений и действий (бездействия) и устанавливает их соответствие закону или иному нормативному правовому акту, устанавливает наличие полномочий у органа или лица, которые приняли оспариваемый акт, решение или совершили оспариваемые действия (бездействие), а также устанавливает, нарушают ли оспариваемый акт, решение и действия (бездействие) права и законные интересы заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.

Таким образом, в круг обстоятельств, подлежащих установлению при рассмотрении дел об оспаривании ненормативных правовых актов, действий (бездействия) государственных органов входят проверка соответствия оспариваемого акта закону или иному нормативному правовому акту, проверка факта нарушения оспариваемым актом действием (бездействием) прав и законных интересов заявителя, а также соблюдение срока на подачу заявления в суд.

При этом согласно части 5 статьи 200 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, с учетом части 1 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, обязанность доказывания соответствия оспариваемого ненормативного правового акта закону или иному нормативному правовому акту, законности принятия оспариваемого решения, совершения оспариваемых действий (бездействия), наличия у органа или лица надлежащих полномочий на принятие оспариваемого акта, решения, совершение оспариваемых действий (бездействия), а также обстоятельств, послуживших основанием для принятия оспариваемого акта, решения, совершения оспариваемых действий (бездействия), возлагается на орган или лицо, которые приняли акт, решение или совершили действие (бездействие).

Суды, всесторонне исследовав обстоятельства дела и представленные сторонами доказательства, установили совокупность условий, необходимых для признания недействительным решения таможенного органа.

При этом суды, удовлетворяя заявленные обществом требования, правомерно руководствовались следующим.

Согласно пунктам 9, 10, 13 и 14 статьи 38 ТК ЕАЭС, таможенная стоимость товаров определяется декларантом. Определение таможенной стоимости товаров не должно быть основано на использовании произвольной или фиктивной таможенной стоимости товаров.

Таможенная стоимость товаров и сведения, относящиеся к ее определению, должны основываться на достоверной, количественно определяемой и документально подтвержденной информации. Положения настоящей главы не могут рассматриваться как ограничивающие или ставящие под сомнение права таможенных органов убеждаться в достоверности или точности любого заявления, документа или декларации, представленных для подтверждения таможенной стоимости товаров.

Пунктом 15 статьи 38 ТК ЕАЭС установлено, что основой таможенной стоимости ввозимых товаров должна быть в максимально возможной степени стоимость сделки с этими товарами в значении, определенном статьей 39 ТК ЕАЭС.

В соответствии с пунктами 1 и 3 статьи 39 ТК ЕАЭС (метод по стоимости сделки с ввозимыми товарами (метод 1)), таможенной стоимостью ввозимых товаров является стоимость сделки с ними, то есть цена, фактически уплаченная или подлежащая уплате за эти товары при их продаже для вывоза на таможенную территорию Союза и дополненная в соответствии со статьей 40 ТК ЕАЭС, при выполнении ряда условий. Ценой, фактически уплаченной или подлежащей уплате за ввозимые товары, является общая сумма всех платежей за эти товары, осуществленных или подлежащих осуществлению покупателем непосредственно продавцу или иному лицу в пользу продавца.

Условия применения метода по стоимости сделки с ввозимыми товарами регламентированы подпунктами 1-4 пункта 1 статьи 39 ТК ЕАЭС. В случае если хотя бы одно из условий не выполняется, цена, фактически уплаченная или подлежащая уплате, не является приемлемой для определения таможенной стоимости ввозимых товаров и метод 1 не применяется (пункт 2 статьи 39 ТК ЕАЭС).

В силу пункта 1 статьи 45 ТК ЕАЭС, в случае если таможенная стоимость ввозимых товаров не может быть определена в соответствии со статьями 39 и 41-44 ТК ЕАЭС, таможенная стоимость таких товаров определяется на основе сведений, имеющихся на таможенной территории Евразийского экономического союза.

Таможенным органом в рамках проведения таможенного контроля таможенной стоимости товаров, заявленной при таможенном декларировании, осуществляется проверка правильности определения и заявления таможенной стоимости товаров (выбора и применения метода определения таможенной стоимости товаров, структуры и величины таможенной стоимости товаров, документального подтверждения сведений о таможенной стоимости товаров).

При проведении контроля таможенной стоимости товаров таможенный орган вправе запросить у декларанта пояснения в письменной форме о факторах, влияющих на формирование цены товаров, а также об иных обстоятельствах, имеющих отношение к товарам, перемещаемым через таможенную границу Евразийского экономического союза (пункты 1 и 2 статьи 313 ТК ЕАЭС).

На основании подпункта 2 пункта 4 и пункта 5 статьи 325 ТК ЕАЭС, в случаях, когда таможенным органом выявлены признаки несоблюдения положений ТК ЕАЭС и иных международных договоров и актов в сфере таможенного регулирования и (или) законодательства государств-членов, в том числе недостоверности сведений, содержащихся в таких документах, он вправе запросить коммерческие, бухгалтерские документы, сертификат о происхождении товара и (или) иные документы и (или) сведения, в том числе письменные пояснения, необходимые для установления достоверности и полноты проверяемых сведений, заявленных в таможенной декларации, и (или) сведений, содержащихся в иных документах.

В соответствии с положениями пункта 7 статьи 325 ТК ЕАЭС, декларантом представляются запрошенные документы и (или) сведения либо объяснения причин, по которым такие документы и (или) сведения не могут быть представлены и (или) отсутствуют.

Согласно пункту 17 статьи 325 ТК ЕАЭС, при завершении проверки таможенных, иных документов и (или) сведений в случае, если представленные в соответствии с настоящей статьей документы и (или) сведения либо объяснения причин, по которым такие документы и (или) сведения не могут быть представлены и (или) отсутствуют, либо результаты таможенного контроля в иных формах и (или) таможенной экспертизы товаров и (или) документов, проведенных в рамках такой проверки, не подтверждают соблюдение положений ТК ЕАЭС, иных международных договоров и актов в сфере таможенного регулирования и законодательства государств-членов, в том числе достоверность и (или) полноту проверяемых сведений, и (или) не устраняют оснований для проведения проверки таможенных, иных документов и (или) сведений, таможенным органом на основании информации, имеющейся в его распоряжении, принимается решение о внесении изменений (дополнений) в сведения, заявленные в таможенной декларации, в соответствии со статьей 112 ТК ЕАЭС.

В соответствии с пунктом 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.11.2019 N 49 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике в связи с вступлением в силу Таможенного кодекса Евразийского экономического союза" (далее - Постановление N 49), таможенная стоимость, определяемая по стоимости сделки с ввозимыми товарами, не может считаться документально подтвержденной и количественно определяемой, если декларант не представил доказательства совершения сделки, на основании которой приобретен товар, в любой не противоречащей закону форме или содержащаяся в представленных им документах информация о цене и дополнительных начислениях к цене не соотносится с количественными характеристиками товара, или отсутствует информация об условиях по поставке и оплате товара.

На основании пункта 8 Постановления N 49, при оценке соблюдения декларантом требований о документальном подтверждении заявленной таможенной стоимости следует исходить из презумпции достоверности представленной информации, бремя опровержения которой лежит на таможенном органе.

Согласно абзацу 2 пункта 9 Постановления N 49, выявление отдельных недостатков в оформлении представленных декларантом документов (договоров, спецификаций, счетов на оплату ввозимых товаров и других) в соответствии с установленными требованиями, не опровергающих факт заключения сделки на определенных условиях, само по себе не может являться основанием для вывода о несоблюдении требований пункта 10 статьи 38 ТК ЕАЭС.

Отсутствие подтверждения сведений о таможенной стоимости, заявленных в таможенной декларации и (или) содержащихся в иных представленных таможенному органу документах, а также выявление таможенным органом признаков недостоверного определения таможенной стоимости само по себе не может выступать основанием для вывода о неправильном определении таможенной стоимости декларантом, а является основанием для проведения таможенного контроля таможенной стоимости товаров в соответствии со статьей 313, пунктом 4 статьи 325 ТК ЕАЭС (абзац 1 пункта 11 Постановления N 49).

Суды правомерно заключили, что утверждение таможенного органа о том, что положения дистрибьюторского соглашения так или иначе могли оказать влияние на цену сделки, однако степень такого влияния и его количественное выражение установить не удалось в связи с игнорированием декларантом соответствующего запроса таможенного органа, основано на неверном толковании дистрибьюторского соглашения.

Судами установлено, что в соответствии с пунктом 2.5 дистрибьюторского соглашения от 20.08.2019 N 20190804/01, если дистрибьютор назначен или будет назначен CSP IRBIS, то услуги, которые он может продавать и/или перепродавать, уровень сертификации и так далее зависят от финального утвержденного статуса (тип авторизованного партнера на Услугам, уровень звезд и так далее), который присваивается ему IRBIS. Дистрибьютор вправе включать его добавленную стоимость в конкретную услугу IRBIS в качестве услуги под брендом партнера.

Ввиду того, что предоставление дистрибьютору со стороны продавца товаров специфического статуса (в данном случае CSP IRBIS), расширяющего полномочия дистрибьютора в отношении операций с товарами, являющихся предметом сделки купли-продажи, зачастую связано с влиянием данных обстоятельств на цену сделки.

Согласно пункту 2.1 дистрибьюторского соглашения от 20.08.2019 N 20190804/01, в течение срока действия данного соглашения компания IRBIS назначает дистрибьютора на неисключительной, подлежащей отзыву основе авторизированным посредником IRBIS по закупке продуктов и/или услуг у компании IRBIS с целью продвижения или перепродажи продуктов и/или услуг другим посредникам в пределах территории.

Согласно пункту 1 приложения А к дистрибьюторскому соглашению от 20.08.2019 N 20190804/01, предметом контракта является поставка комплектующих и иных готовых товаров на условиях FOB (Гонконг), FCA (Гонконг) Инкотермс 2010 либо на иных условиях, согласованных и указанных продавцом в инвойсах, при этом наименование, ассортимент, количество, цены на товар определяются в соответствии с приложениями или счетом на каждую поставку товара.

Из представленных проформы-инвойсов следует, что оплата должна быть произведена за конкретные товары.

Таким образом, по смыслу пункта 2.5 дистрибьюторского соглашения от 20.08.2019 N 20190804/01 статус CSP IRBIS может влиять на цену сделки, касающуюся приобретенных у компании IRBIS услуг. При этом согласно приложению А к дистрибьюторскому соглашению от 20.08.2019 N 20190804/01, на основании которого ввозился товар по спорной ДТ, предметом контракта является только поставка товаров, из проформы-инвойсов также следует, что оплата выставлена за товары. Соответственно, как обоснованно заключили суды, возможность присвоение обществу статуса CSP IRBIS не может влиять на стоимость товаров, ввезенных по ДТ N 10131010/240820/0027410.

Довод таможни о том, что составление проформы-инвойсов представленным декларантом контрактом не регламентировано, обоснованно отклонен судами, так как опровергается пунктом 3.1 рамочного договора поставки N 20190814/01 (приложение "А" к дистрибьюторскому соглашению от 20.08.2019 N 20190804/01).

Суды обоснованно отметили, что таможней не учитывается то, что согласно пункту 3.1 рамочного договор поставки N 20190814/01 (приложение "А" к дистрибьюторскому соглашению от 20.08.2019 N 20190804/01) оплата за товар по каждой партии товара производится покупателем путем банковского перевода, в порядке, определенном в счете на соответствующую партию товара. При этом в пункте 3.1 рамочного договор поставки N 20190814/01 для обозначения слова счет на английском языке использовано слово "ассошн". В данном случае в контракте имеется в виду проформа-инвойс (счет-проформа).

Суды указали, что вышеуказанным счетом в рамках данного договора является проформа-инвойс (проформа-счет) от 13.03.2020 N 1Т130320-10236Р1.

Ввиду изложенного суды обоснованно отметили, что в свифт-сообщениях указаны реквизиты проформы-инвойсов.

Таким образом, суды обоснованно заключили, что составление проформы-инвойса от 13.03.2020 N 1Т130320-10236Р1 предусмотрено дистрибьюторским соглашением от 20.08.2019 N 20190804/01, на данный документ имеется ссылка в свифт-сообщениях и банковском ордере, а информация в них полностью согласуется с остальными представленными документами.

Соответственно, суды первой и апелляционной инстанций пришли к обоснованному выводу о том, что указанный проформ-инвойс является документом, подтверждающим заявленную декларантом таможенную стоимость.

По поводу отсутствия ссылок в инвойсе на проформу-инвойс суды правомерно отметили, что действующим законодательством КНР, международным законодательством и законодательством ЕАЭС наличие таких ссылок не предусмотрено.

Суды указали, что соотнести проформу-инвойс с инвойсом можно по номеру заказа, описанию товара и цене за единицу товара, также проформа-инвойс и инвойс содержат один и тот же номер контракта. То есть содержащиеся в указанных документах сведения позволяют однозначно интерпретировать коммерческие документы (проформу-инвойс и инвойс) как относящиеся к контракту и имеющие непосредственное отношение к рассматриваемой сделке.

При этом суды обоснованно заключили, что указанные контракт, проформа-инвойсы и инвойсы к нему фактически образуют единый взаимодополняющий коммерческий пакет документов в рамках осуществленной поставки товара, содержащий необходимый перечень сведений о товаре для целей исчисления и уплаты таможенных платежей с использованием первого метода определения таможенной стоимости. Сведения в данных документах позволяют с достоверностью установить цену применительно к количественно определенным характеристикам товара, условия поставки и оплаты.

Кроме того, согласно абзацу 2 пункта 9 Постановления N 49, выявление отдельных недостатков в оформлении представленных декларантом документов (договоров, спецификаций, счетов на оплату ввозимых товаров и др.) в соответствии с установленными требованиями, не опровергающих факт заключения сделки на определенных условиях, само по себе не может являться основанием для вывода о несоблюдении требований пункта 10 статьи 38 ТК ЕАЭС.

Утверждение таможенного органа о том, что экспортная декларация обладает признаками недостоверности, обоснованно признано судами несостоятельным, поскольку не подтверждено надлежащими доказательствами.

При этом суды обоснованно отметили, что представленная экспортная декларация полностью соответствует требованиям, предъявленным к экспортным декларациям КНР. Сведения, указанные в экспортной декларации КНР, соотносятся со сведениями, указанными в ДТ N 10131010/240820/0027410 и в товаросопроводительных документах.

Суды указали, что таможенный орган в спорном решении утверждает, что представленный документ, поименованный как экспортная декларация страны отправления товара N 00000000106517139, обладает признаками недостоверности. Таможенный орган полагает, что форма и положение полей экспортной декларации, представленной обществом, не характерны для китайской экспортной декларации, при этом в решении не указано, в чем именно проявляются отличия и в нарушение какого нормативно-правового акта Китая оформлена представленная экспортная декларация. Таможня считает, что отсутствие графы "Номер договора/инвойса" в экспортной декларации КНР не характерно для подобного рода документов.

Между тем, суды установили, что в соответствии с Правилами КНР по оформлению грузовой таможенной декларации при импорте и экспорте товаров графа для указания номера инвойса отсутствует.

Номер внешнеторгового договора указан в графе "номер разрешения" 20190814/01, что, как обоснованно отметили суды, соответствует реквизитам рамочного договор поставки N 20190814/01 (приложение "А" к дистрибьюторскому соглашению от 20.08.2019 N 20190804/01), в рамках которого осуществлена поставка спорных товаров.

Таким образом, суды обоснованно заключили, что отсутствие в экспортной декларации сведений об инвойсах при полном совпадении всех идентифицирующих (в частности количества, наименования и стоимости) признаков не позволяет сделать вывод о недостоверности сведений о стоимости товаров.

Суды также указали, что в оспариваемом решении таможня ссылалась на отсутствие сведений об артикулах, моделях, товарных знаках ввозимых товаров.

Однако судами установлено, что в графе наименование товара указаны конкретные модели, количество, цена за единицу, общая стоимость каждой модели. Данная информация позволяет идентифицировать товар и полностью соотносится с информацией, указанной в товаросопроводительных документах и в ДТ N 10131010/240820/0027410, соответственно, суды пришли к обоснованному выводу о том, что у таможенного органа имелась возможность сопоставить номенклатуру товаров указанных в экспортной декларации со сведениями в ДТ N 10131010/240820/0027410.

Кроме того суды отметили, что таможня указывала на то, что экспортная декларация должна содержать QR-код.

Однако, как установлено судами, в настоящий момент в Китае QR-код проставляется не во всех таможенных органах, обязательным требованием на всей территории Китая является наличие штрих-кода. Кроме того, данный довод таможенного органа отсутствует в решении таможенного органа о внесении изменений (дополнений) в сведения, заявленные в ДТ N 10131010/240820/0027410.

Судами обоснованно учтено, что экспортная декларация является документом, оформляемым иностранным контрагентом и заполняемым в соответствии с законодательством страны отправления. Декларант не может каким-либо образом повлиять на содержание декларации страны-отправления, поскольку данный документ оформляется поставщиком или его представителем в порядке, предусмотренном законодательством Китая, в результате чего заявитель может предъявить таможенному органу экспортную декларацию только в том виде, как она предоставлена поставщиком. В представленной экспортной декларации имеется ссылка на реквизиты договора, на номер контейнера, в котором перемещался товар, количество мест, количество штук, стоимость и наименование товара соответствуют сведениям, заявленным в ДТ, что позволяет соотнести рассматриваемую экспортную декларацию с ДТ N 10131010/240820/0027410.

Кроме того, как обоснованно отметили суды, информация об инвойсах, как и сама экспортная декларация, могли быть запрошены таможней непосредственно в таможенных органах КНР.

Таким образом, суды первой и апелляционной инстанций пришли к обоснованному выводу о том, что у таможни отсутствуют доказательства, опровергающие сведения, содержащиеся в представленной экспортной декларации.

Кроме того, суды обоснованно заключили, что декларант не может отвечать за полноту и достоверность сведений, указанных иностранным контрагентом в его экспортной декларации. Даже если таможенный орган представленную экспортную декларацию не принимает в качестве документа, подтверждающего заявленную таможенную стоимость, это не может послужить основанием для вывода о недостоверности заявленной таможенной стоимости.

Кроме того, суды отметили, что согласно информации ФТС России "Обзор практики рассмотрения ФТС России жалоб на решения, действия (бездействие) таможенных органов и их должностных лиц в области таможенного дела за 2016 год", не могут являться основанием для корректировки таможенной стоимости товара обстоятельства, указывающие на то, что заявленные при таможенном декларировании товара сведения о таможенной стоимости могут являться недостоверными либо должным образом не подтверждены, если они были известны таможенному органу при принятии решения о проведении дополнительной проверки сведений о его таможенной стоимости товара, но не были указаны в данном решении в качестве соответствующего признака (в том числе с запросом о документальном подтверждении) (пункт 1).

Как следует из материалов дела и установлено судами, экспортная декларация представлена при декларирования (дополнение к графе 44 ДТ N 10131010/240820/0027410), и ее форма и содержание были известны таможне при направлении запроса и дополнительного запроса в адрес декларанта, но таможенным постом Центральный не указано в запросе о том, что экспортная декларация имеет признаки недостоверности.

С учетом данных обстоятельств вышеуказанные доводы таможни обоснованно отклонены судами, так как не могут рассматриваться в качестве правомерного основания для принятия решения о внесении изменений в сведения, заявленные в ДТ N 10131010/240820/0027410.

Суды указали, что таможенный орган полагает, что декларантом представлена ведомость банковского контроля без подписи и печати сотрудника банка.

Однако, как обоснованно отметили суды, вопреки мнению таможенного органа, декларантом представлена заверенная банком ведомость банковского контроля.

Кроме того, суды указали, что таможенный орган полагает, что отсутствие прайс-листа производителя, являющегося публичной офертой, не позволили убедиться в том, что цена спорной партии сформировалась в отсутствие влияния каких-либо факторов, обусловивших низкую ее стоимость, на условиях, предлагаемых к реализации неопределенному кругу лиц конкретным продавцом. Представленный декларантом прайс-лист является адресным, в связи с чем суды обоснованно заключили, что он не может являться документом, подтверждающим таможенную стоимость.

Данные доводы правомерно отклонены судами на основании следующего.

Согласно абзацу 2 пункта 8 Постановления N 49, принимая во внимание публичный характер таможенных правоотношений, при оценке соблюдения декларантом требований ТК ЕАЭС судам следует исходить из презумпции достоверности представленной информации, бремя опровержения которой лежит на таможенном органе.

Согласно абзацу 1 пункта 11 Постановления N 49, отсутствие подтверждения сведений о таможенной стоимости, заявленных в таможенной декларации и (или) содержащихся в иных представленных таможенному органу документах, а также выявление таможенным органом признаков недостоверного определения таможенной стоимости само по себе не может выступать основанием для вывода о неправильном определении таможенной стоимости декларантом, а является основанием для проведения таможенного контроля таможенной стоимости товаров в соответствии со статьей 313, пунктом 4 статьи 325 ТК ЕАЭС.

Суды указали, что таможенный орган ссылался на то, что декларантом не представлен дополнительно запрошенный документ - прайс-лист производителя, являющийся публичной офертой. По мнению общества, указанное таможенным органом обстоятельство не является достаточным основанием для корректировки таможенной стоимости.

По смыслу статьи 325 ТК ЕАЭС, при проведении контроля таможенной стоимости товаров до их выпуска у декларанта возникает обязанность представить запрашиваемые таможенным органом коммерческие, бухгалтерские документы, сертификат о происхождении товара и (или) иные документы и (или) сведения, в том числе письменные пояснения, необходимые для установления достоверности и полноты проверяемых сведений. заявленных в таможенной декларации, и (или) сведений, содержащихся в иных документах. При необходимости таможенный орган обязан опровергнуть сведения декларанта и доказать обратное - несоответствие действительной таможенной стоимости товаров стоимости, заявленной декларантом в таможенных целях. Декларант вправе доказать достоверность сведений и правомерность избранного им метода определения таможенной стоимости.

В связи с этим суды правомерно заключили, что непредставление декларантом тех или иных документов, запрошенных таможенным органом, не может само по себе служить безусловным доказательством количественной неопределенности или недостоверности заявленных в таможенных целях сведений.

Согласно правовой позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенной в постановлениях от 19.04.2005 N 13643/04 и от 19.06.2007 N 3323/07, предусмотренная законом обязанность представлять по требованию таможенного органа документы, необходимые для подтверждения заявленной таможенной стоимости, может быть возложена на декларанта только в отношении тех документов, которыми тот реально располагает или должен их иметь в силу закона или обычая делового оборота.

С учетом изложенного суды первой и апелляционной инстанций пришли к обоснованному выводу о том, что таможенный орган не доказал, что представленные обществом сведения о товаре не подтверждены документально либо не являются количественно определенными и достоверными.

При этом суды установили, что противоречий между одними и теми же сведениями, содержащимися в различных документах, относящихся к контракту, спорной поставкой и представленными обществом для подтверждения таможенной стоимости товара, ввезенного по спорной декларации, таможенным органом не выявлено.

Суды отметили, что таможенный орган указал в качестве основания корректировки таможенной стоимости предоставление декларантом адресного прайс-листа, не являющегося публичной офертой. Однако данный довод обоснованно отклонен судами, так как не препятствует сопоставить содержащуюся в ней ценовую информацию с ценой спорной внешнеторговой сделки, кроме того, законодательство не содержит законодательно установленных требований к прайс-листу.

Более того, как обоснованно отметили суды, прайс-листы производителя/продавца, содержащие публичную оферту, не исключают возможность достижения между продавцом и покупателем согласия об иной цене товара, отличающейся от цены, содержащейся в таких прайс-листах (прейскурантах), с учетом условий поставки и отдельных факторов экономического характера (количество поставляемого товара, скидки, обусловленные снижением его востребованности на потребительском рынке на момент заключения и в ходе исполнения контракта, распределение обязанностей по доставке товара, связанных с ней расходам, риска гибели, порчи товара, изменение обстоятельств, касающихся производства товаров).

Суды обоснованно заключили, что непредставление прайс-листа производителя товаров не может послужить основанием для вывода о недостоверности заявленной таможенной стоимости.

Таким образом, суды пришли к обоснованному выводу о том, что декларантом представлены таможенному органу все необходимые документы для применения первого метода определения таможенной стоимости, представленный декларантом прайс-лист мог быть использован таможенным органом в качестве документа, подтверждающего таможенную стоимость. Кроме того, суды указали, что данный довод не указан в решении таможенного органа о внесении изменений (дополнений) в сведения, заявленные в ДТ N 10131010/240820/0027410.

Довод таможни о том, что исходя из положения пункта 1 контракта, в рамках анализируемой внешнеторговой сделки должен был составляться отдельный инвойс на весь объем поставки, однако фактически основные условия анализируемой поставки указывались в совокупности проформа-инвойсов и инвойсов в нарушение вышеуказанного пункта, обоснованно отклонен судами, поскольку основан на ошибочном толковании спорного контракта.

Судами установлено, что согласно подпункту 4 пункта 1.2 статьи 1 дистрибьюторского соглашения от 20.08.2019 N 20190804/01, слова в единственном числе включают в себя множественное число и, наоборот, за исключением случаев, когда контекстом предусмотрено иное.

Согласно пункту 3.2 рамочного договора поставки N 20190814/01, под термином "партия товара" стороны понимают объем товара, перечисленный в одной накладной на товар.

Суды обоснованно заключили, что из буквального прочтения данных пунктов не следует, что договором установлены правила о том, что на весь объем поставки должен быть выставлен один инвойс. Имеется только правило об одной накладной на партию товара.

Довод таможни о том, что в нарушении пункта 3.2 контракта каких-либо накладных на товары по анализируемой поставке декларантом не представлено, обоснованно отклонен судами, так как опровергается сведениями, указанными в графе 44 ДТ N 10131010/240820/0027410.

Суды установили, что при декларировании спорного товара декларантом представлена международная накладная N 12557075 и инвойс-спецификация от 23.07.2020 N 120200724LP632 с отметками таможни о пересечении границы с Китаем, что подтверждается графой 44 ДТ N 10131010/240820/0027410, в которой перечислены все представленные документы.

Также суды правомерно отклонили довод таможни об отсутствии документального подтверждения согласования между контрагентами существенных условий внешнеторговой сделки со ссылкой на то, что ни один из представленных декларантом инвойсов в формализованном виде не имеет печати и подписи уполномоченного лица покупателя, поскольку он сделан без учета положений статей 434 и 438 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Суды обоснованно заключили, что обмен документами в формализованном виде (печать и подпись продавца товаров являются рисунком, нанесенным на документ посредством специализированного программного средства) не противоречит условиям рамочного договора поставки N 20190814/01 (приложение "А" к дистрибьюторскому соглашению от 20.08.2019 N 20190804/01) на поставку комплектующих и иных готовых товаров.

Согласно пункту 2 статьи 434 Гражданского кодекса Российской Федерации, договор в письменной форме может быть заключен путем составления одного документа (в том числе электронного), подписанного сторонами, или обмена письмами, телеграммами, электронными документами либо иными данными в соответствии с правилами абзаца второго пункта 1 статьи 160 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Пунктом 3 статьи 438 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что совершение лицом, получившим оферту, в срок, установленный для ее акцепта, действий но выполнению указанных в ней условий договора (отгрузка товаров, предоставление услуг, выполнение работ, уплата соответствующей суммы и тому подобное) считается акцептом, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или не указано в оферте.

Таким образом, как правомерно заключили суды, оплата проформы-инвойса и инвойса продавца, направленного путем обмена электронными документами (в формализованном виде) считается согласованием между контрагентами существенных условий внешнеторговой сделки.

Суды обоснованно заключили, что утверждение таможни о том, что в представленных декларантом проформе-инвойс и инвойсе указано, что в отношении товаров по анализируемой ДТ осуществляется предоплата, опровергается данными инвойсами.

Судами установлено, что в проформе-инвойс от 13.03.2020 N ITI30320-10236PI, а также в инвойсе от 23.07.2020 N 120200724LP632 указаны следующие условия оплаты: чистая 10, чистая 15, чистая 30 и чистая 60 (часто с дефисом "нетто-" и/или после "дней", например, "нетто 10 дней") являются формами торгового кредита, которые определяют, что чистая сумма (общая сумма непогашенной в счете-фактуре) ожидается, что покупатель будет полностью оплачен в течение 10, 15, 30 или 60 дней с даты отправки товара или завершения услуги.

Таким образом, как обоснованно заключили суды, указание в проформе-инвойс и в инвойсе условий оплаты NET60 фактически означает поставку товаров на условиях отсрочки платежа в период 60 дней с даты отправки товара.

Исходя из изложенного, суды первой и апелляционной инстанций обоснованно заключили, что представленные в процессе таможенного оформления и таможенного контроля документы позволяют однозначно сделать вывод о структуре таможенной стоимости товаров, а также подтверждают заявленные в ДТ сведения.

Суды также обоснованно отметили, что материалами дела подтверждается, что обществом представлены доказательства заключения сделки, на основании которой приобретен товар, содержащаяся в такой сделке информация о цене соотносится с количественными характеристиками товара, имеется информация об условиях поставки и оплаты товара, его количестве, представлены платежные документы, которые полностью подтверждают оплату по данной поставке. В предоставленных документах отсутствуют какие-либо противоречия, препятствующие установлению достоверной таможенной стоимости. Запрашиваемые документы и сведения не вызывают сомнения в достоверности таможенной стоимости.

При этом суды правомерно отметили, что предусмотренные в статьях 80 и 324 ТК ЕАЭС полномочия таможенного органа определять критерии достаточности и достоверности информации не могут рассматриваться как позволяющие последнему произвольно (бездоказательно) осуществлять корректировку таможенной стоимости товаров, руководствуясь при этом одним лишь фактом непредставления документов, если последние не способны повлиять на таможенное оформление и определение таможенной стоимости товара.

Суды также обоснованно заключили, что представленные в материалы дела документы подтверждают согласование и исполнение сторонами внешнеэкономической сделки всех основных ее условий по поставке задекларированного в спорной таможенной декларации товара. В отсутствие доказательств недостоверности представленных при декларировании товаров документов, либо заявленных в них сведений, а также доказательств наличия каких-либо ограничений и условий, влияние которых может быть учтено, как правомерно заключили суды, общество выполнило требования пункта 1 статьи 40 ТК ЕАЭС по формированию цены сделки.

Исходя из изложенного, суды первой и апелляционной инстанций пришли к обоснованному выводу о том, что обществом по запросу таможенного органа для подтверждения заявленной таможенной стоимости товара представлены все имеющиеся у него документы, которые могут иметься в распоряжении декларанта в силу закона, договора либо обычая делового оборота.

Согласно части 5 статьи 200 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а также в силу пункта 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12.05.2016 N 18 "О некоторых вопросах применения судами таможенного законодательства" (далее - Постановление N 18), обязанность по доказыванию наличия оснований, исключающих применение первого метода определения таможенной стоимости товара, а также невозможности применения иных методов в соответствии с установленной законом последовательностью лежит на таможенном органе.

Критерий достаточности документов, предоставляемых в обоснование применения заявленного декларантом метода определения таможенной стоимости товаров, закреплен нормативно, что, как правомерно указали суды, исключает произвольное и самостоятельное применение указанного критерия. Доказательств недостоверности данных сведений таможенным органом судам не представлено.

Также суды обоснованно заключили, что невозможность использования документов, представленных обществом при таможенном оформлении в обоснование таможенной стоимости товара, в их совокупности и системной оценке, таможенным органом не подтверждена. В связи с чем определяя таможенную стоимость иным методом, чем основной метод, таможенный орган должен иметь в наличии безусловные доказательства невозможности применения метода оценки стоимости товара по цене сделки.

В пункте 5 Постановления N 18 закреплено, что примененная сторонами внешнеторговой сделки цена ввозимых товаров не может быть отклонена по мотиву одного лишь несогласия таможенного органа с ее более низким уровнем в сравнении с ценами на однородные (идентичные) ввозимые товары или ее отличия от уровня цен, установившегося во внутренней торговле. То есть низкий ценовой уровень сам по себе не свидетельствует о недостоверности заявленной таможенной стоимости товара.

При таких данных суды правомерно заключили, что таможенный орган в нарушение требований части 5 статьи 200 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не доказал обстоятельства, послужившие основанием для принятия оспариваемого решения о корректировке таможенной стоимости, в то время как декларант добросовестно исполнил обязанность по декларированию и документальному подтверждению стоимости товара, представил все имеющиеся у него документы как при декларировании товара, так и по требованию таможенного органа.

Исходя из вышеизложенного, суды первой и апелляционной инстанций пришли к правомерному выводу о том, что общество, соблюдая требования таможенного законодательства, подало все необходимые документы для подтверждения таможенной стоимости товара по методу определения таможенной стоимости по стоимости сделки с ввозимыми товарами, а также надлежащим способом оформило ДТ, в этой связи таможенный орган необоснованно принял решение от 30.11.2020 о внесении изменений (дополнений) в сведения, заявленные в ДТ N 10131010/240820/0027410.

В силу положений статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Каждое доказательство подлежит оценке арбитражным судом наряду с другими доказательствами и никакие доказательства не имеют для арбитражного суда заранее установленной силы.

Согласно части 2 статьи 201 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд, установив, что оспариваемый ненормативный правовой акт, решение и действия (бездействие) органов, осуществляющих публичные полномочия, должностных лиц не соответствуют закону или иному нормативному правовому акту и нарушают права и законные интересы заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, принимает решение о признании ненормативного правового акта недействительным, решений и действий (бездействия) незаконными.

Таким образом, суды первой и апелляционной инстанций пришли к правомерному выводу о том, что решение таможенного органа противоречит нормам таможенного законодательства и нарушает права общества, на которое возложена дополнительная обязанность по уплате таможенных платежей, исчисленных с нарушением установленного законодательством порядка, и об удовлетворении заявленных обществом требований.

При таких обстоятельствах суд кассационной инстанции находит выводы судов первой и апелляционной инстанций законными и обоснованными, сделанными при правильном применении норм материального и процессуального права, с установлением всех обстоятельств по делу, имеющих существенное значение для правильного разрешения спора по существу.

Доводы кассационной жалобы о нарушении судами норм материального права судебной коллегией суда кассационной инстанции отклоняются, поскольку основаны на неверном толковании этих норм.

Указанные в кассационной жалобе доводы были предметом рассмотрения и оценки судов при принятии обжалуемых актов. Каких-либо новых доводов кассационная жалоба не содержит, а приведенные в жалобе доводы не опровергают правильности принятых по делу судебных актов.

Доводы кассационной жалобы сводятся к переоценке имеющихся в деле доказательств, что в силу положений статьи 286 и части 2 статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации выходит за пределы полномочий суда кассационной инстанции.

Нарушений судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права, могущих повлиять на правильность принятых судами судебных актов либо влекущих безусловную отмену последних, судом кассационной инстанции не выявлено.

Учитывая изложенное, оснований, предусмотренных статьей 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, для изменения или отмены обжалуемых в кассационном порядке судебных актов, по делу не имеется.

Руководствуясь статьями 284 - 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

Решение Арбитражного суда города Москвы от 07 октября 2021 года и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 17 декабря 2021 года по делу N А40-40478/21 оставить без изменения, кассационную жалобу Центральной электронной таможни - без удовлетворения.

Председательствующий судья

В.В. Кузнецов

Судьи

Е.А. Ананьина Ю.С. Петропавловская