Постановление Арбитражного суда Московского округа от 29 сентября 2022 г. N Ф05-8228/21 по делу N А41-94154/2018

Москва

29 сентября 2022 г.

Дело N А41-94154/2018

Резолютивная часть постановления объявлена 22 сентября 2022 года.

Полный текст постановления изготовлен 29 сентября 2022 года.

Арбитражный суд Московского округа в составе:

председательствующего - судьи Тарасова Н.Н.,

судей Коротковой Е.Н., Холодковой Ю.Е.,

при участии в судебном заседании:

от управления Федеральной налоговой службы по Московской области - Смирнов А.И. по доверенности от 24.01.2022;

от конкурсного управляющего открытого акционерного общества "Ульянинский опытный мотороремонтный завод" - Эрзин А.Д. по доверенности от 15.01.2022, (после перерыва - неявка);

от конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью Коммерческого банка "БФГ-кредит" в лице государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" - Белявцев В.Е. по доверенности от 18.11.2021;

от представителя бывших работников открытого акционерного общества "Ульянинский опытный мотороремонтный завод" - Шкаринов И.А. по доверенности от 15.10.2019 (после перерыва - неявка);

рассмотрев в судебном заседании кассационную жалобу

конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью Коммерческого банка "БФГ-кредит" в лице государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов"

на определение Арбитражного суда Московской области от 31.01.2022,

на постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 24.05.2022

о признании недействительной сделкой договора об ипотеке от 31.08.2015

в рамках рассмотрения дела о признании несостоятельным (банкротом) открытого акционерного общества "Ульянинский опытный мотороремонтный завод",

УСТАНОВИЛ:

решением Арбитражного суда Московской области от 22.10.2019 открытое акционерное общество "Ульянинский опытный мотороремонтный завод" (далее - должник, завод) было признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утвержден Руссков С.Н.

В Арбитражный суд Московской области поступило заявление Коммерческого банка "БФГ-Кредит" в лице его конкурсного управляющего государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" (далее - банка) о включении в реестр требований кредиторов должника требований в размере 2 011 383 614 руб., как обеспеченных залогом имущества должника, которое было объединено в одно производство с заявлениями конкурсного управляющего и Межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы N 1 по Московской области (далее - уполномоченного органа) о признании недействительной сделкой договора ипотеки (залога недвижимости) от 31.08.2015, заключенного между банком (кредитором, залогодержателем) и должником (залогодателем), по результатам совместного рассмотрения которых, определением Арбитражного суда Московской области от 08.10.2020, оставленным без изменения постановлением Десятого арбитражного апелляционного суда от 01.02.2021, договор об ипотеке (залоге недвижимости) был признан недействительной сделкой, а в удовлетворении заявления банка о включении его требований в реестр требований кредиторов должника было отказано.

Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 11.06.2021 определение Арбитражного суда Московской области от 08.10.2020 и постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 01.02.2021 были отменены, обособленный спор был направлен на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

По результатам нового рассмотрения спора обжалуемым определением Арбитражного суда Московской области от 21.01.2022, оставленным без изменения постановлением Десятого арбитражного апелляционного суда от 24.05.2022, договор об ипотеке (залоге недвижимости) от 31.08.2015 был признан недействительной сделкой.

Не согласившись с принятыми судебными актами, банк обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой, указывая на неправильное применение судами норм материального права и неполное выяснение обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения данного дела, просит удовлетворить кассационную жалобу, обжалуемые определение и постановление отменить, принять новый судебный акт об отказе в удовлетворении заявленных требований.

В судебном заседании представитель банка доводы кассационной жалобы поддержал, а представители конкурсного управляющего должника, бывших работников должника и уполномоченного органа просили суд обжалуемые судебные акты оставить без изменения, ссылаясь на их законность и обоснованность, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы, своих представителей в суд кассационной инстанции не направили, что, в силу части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не препятствует рассмотрению кассационной жалобы в их отсутствие.

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 27.07.2010 N 228-ФЗ), информация о времени и месте судебного заседания была опубликована на официальном интернет-сайте http://kad.arbitr.ru.

В связи с заменой судьи Кручининой Н.А. на судью Холодкову Ю.Е., рассмотрение кассационной жалобы начато с самого начала.

Выслушав объяснения представителей лиц, участвующих в деле, явившихся в судебное заседание, изучив доводы кассационной жалобы и возражений относительно нее, исследовав материалы дела, проверив в порядке статей 284, 286 и 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения судами норм материального и процессуального права, а также соответствие выводов, содержащихся в обжалуемых судебных актах, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, суд кассационной инстанции приходит к следующим выводам.

Согласно статье 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными Законом о банкротстве.

В соответствии со статьей 61.1 Закона о банкротстве, сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации (далее - ГК РФ), а также по основаниям и в порядке, которые указаны в Законе о банкротстве.

Как усматривается из материалов дела, отменяя судебные акты судов нижестоящих инстанций и направляя обособленный спор на новое рассмотрение, суд кассационной инстанции указал на необходимость исследования доводов банка об отсутствии в его действиях при заключении спорного соглашения злоупотребления правом.

В рассматриваемом случае, обеспечение по соглашениям о кредитовании выдавалось, как указывал банк, в период подписания кредитных договоров.

Банк обращал внимание на то, что у него не имелось сомнений относительно выдачи заемных средств компании, которая у него регулярно кредитовалась, а оспариваемая сделка совершена в рамках обычной хозяйственной деятельности.

В обоснование выводов о недобросовестности банка, суды указали, что осуществляя ведение счетов как заемщика, так и залогодателя, банк не мог не знать о том, что залог выдавался в обеспечение заведомо невозвратных кредитов, о невозможности надлежащего исполнения залогодателем взятых на себя обязательств.

Между тем, по общему правилу статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Банк, не являющийся участником отношений внутри группы заемщика и залогодателя), не должен был подтверждать собственную добросовестность строгими средствами доказывания, пытаясь опровергнуть неочевидные претензии поручителя (залогодателя).

В отсутствие доказательств обратного, у судов не имелось оснований полагать, что банк, зная о заведомой неплатежеспособности группы лиц, объединяющей основного должника, поручителя (залогодателя) и иных лиц, подверг бы себя не имеющему экономического смысла риску и предоставил бы заемные средства.

В силу статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации именно на конкурсном управляющем должника и на уполномоченном органе лежала обязанность доказывания того, что заключая акцессорное обязательство с должником, банк отклонился от стандарта поведения обычной кредитной организации, поставленной в сходные обстоятельства, злоупотребив при этом правом.

Однако, данный вопрос судами по существу должным образом не исследовался.

Судами, отметил суд округа, также не учтено, что сделки поручительства и залога обычно не предусматривают встречного исполнения со стороны кредитора в пользу предоставившего обеспечение лица.

Поэтому не имелось оснований ожидать, что банк должен был заботиться о выгодности спорных сделок для поручителя (залогодателя).

Такой методологический подход суда округа в полной мере соответствует правовой позиции высшей судебной инстанции, приведенной в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 28.12.2015 N 308-ЭС15-1607.

Между тем указал суд округа, вывод судов о том, что банк, проявляя должную осмотрительность, мог установить недостаточность имущества должника, также является преждевременным и несостоятельным, поскольку в связи с незначительным размером задолженности по отношению к размеру активов должника, у банка отсутствовали основания для разумных сомнении в возможности исполнения данных обязательств должником, а само по себе наличие у должника обязанности по оплате бюджетных платежей в период заключения договора, на что указывали уполномоченный орган и конкурсный управляющий должника, не является подтверждением недостаточности имущества или неплатежеспособности должника.

Кроме того, как отмечал банк, в период с 02.07.2014 по 27.08.2015 заемщиком было получено 77 кредитов на общую сумму 2 086 400 000 руб., из которых, по состоянию на дату отзыва у банка лицензии на осуществление банковских операций, заемщиком исполнены в полном объеме обязательства по 56 кредитным договорам, в размере более 1 451 000 000 руб.

Кредитные денежные средства направлены заемщиком на осуществление коммерческой деятельности - приобретение продуктов питания и оборудования по договорам, заключенным с более 50 юридических лиц.

Вопреки указанным обстоятельствам, судами был сделан вывод о том, что заемщик не осуществлял реальную хозяйственную деятельность.

Как следствие, отметил суд округа, данный вывод был сделан без учета доказательств, представленных банком, а только на основе показаний бывшего конкурсного управляющего заемщика.

Установленная судом подконтрольность должника члену совета директоров банка не является основания для признания сделки, совершенной в рамках обычной хозяйственной деятельности.

Судом не дана оценка тому, насколько условия оспариваемой сделки отличались от условий иных 77 аналогичных сделок по кредитованию, осуществленных в период с 02.07.2014 по 27.08.2015.

Также судом не было принято во внимание наличие иного обеспечения, предоставленного во исполнение обязательств заемщика перед банком.

Сам по себе факт отсутствия у банка доказательств одобрения крупной сделки залогодателем не может служить основанием для признания договора недействительным по данному основанию по собственной инициативе суда апелляционной инстанции.

Вынося определение при новом рассмотрении спора, суд первой инстанции исходил из того, что спорный договор об ипотеке (залоге недвижимости) является недействительной сделкой, поскольку выходит за пределы обычной хозяйственной деятельности, не предусматривают равноценного встречного обеспечения, направлен на причинение вреда имущественным требования кредиторов должника и был заключен со злоупотреблением права.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и оставил обжалуемое определение без изменения.

Между тем, судами не было учтено следующее.

Содержащиеся в абзацах 2-5 пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве презумпции совершения неплатежеспособным должником подозрительной сделки с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов являются опровержимыми и применяются лишь в том случае, если иное не доказано другой стороной сделки (пункты 5-7 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)") (далее - постановление от 23.12.2010 N 63).

В то же время, наличие у сделки, на которой основывает требование кредитор, оснований для признания ее недействительной в соответствии со статьями 61.2 или 61.3 Закона о банкротстве не может использоваться в качестве возражений при установлении этого требования в деле о банкротстве, а дает только право на ее оспаривание в установленном порядке (пункт 4 постановления от 23.12.2010 N 63).

Положения статей 10 и 168 ГК РФ могут быть применены только к сделкам, совершенным с пороками, выходящими за пределы дефектов подозрительных сделок.

Между тем, само по себе наличие у должника задолженности по оплате налоговых платежей на момент заключения договора, не является подтверждением недостаточности имущества или неплатежеспособности должника.

Статья 2 Закона о банкротстве определяет неплатежеспособность как прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств, которая предполагается, если не доказано иное.

Между тем, ни конкурсным управляющим должника, ни уполномоченным органом не доказано, что из материалов настоящего дела усматривается наличие у должника признаков неплатежеспособности на момент заключения договора залога.

Напротив, судами указано, что, согласно бухгалтерскому балансу должника за 2014 год, балансовая стоимость активов предприятия составляла 297 584 000 руб., а размер задолженности по налогам по состоянию на 05.02.2016 составлял 7 000 000 руб.

При этом, для целей применения презумпции неплатежеспособности само по себе наличие на момент совершения сделки признаков банкротства, указанных в статье 3 и 6 Закона о банкротстве, не является достаточным доказательством наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества.

Более того, само по себе наличие налоговой задолженности, не свидетельствует о неплатежеспособности должника, а лишь отражает естественный ход осуществления хозяйственной деятельности общества.

Недопустимо отождествлять неплатежеспособность с неоплатой конкретного долга отдельному кредитору.

При этом, важно отметить, что сам по себе тот факт, что другая сторона сделки является кредитной организацией, не может рассматриваться как единственное достаточное обоснование того, что она знает или должна была знать о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

В соответствии со статьей 2 Закона о банкротстве, недостаточность имущества - превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника.

Не имеют решающего значения показатели бухгалтерской, налоговой или иной финансовой отчетности для определения соответствующего признака неплатежеспособности/недостаточности имущества, так как данный признак носит объективный характер и не должен зависеть от усмотрения хозяйствующего субъекта, самостоятельно составляющего отчетность (должника) и представляющего ее в компетентные органы.

В противном случае, помимо прочего, для должника создавалась бы возможность манипулирования содержащимися в отчетах сведениями для влияния на действительность конкретных сделок или хозяйственных операций с определенными контрагентами, что очевидно противоречит требованиям справедливости и целям законодательного регулирования института несостоятельности.

Таким образом, выводы судов о том, что должник стал отвечать признакам недостаточности имущества с момента заключения договора залога, основан на неправильном применении норм материального права.

Исходя из безвозмездного характера сделки залога, а также принципа совершения лицами гражданско-правовых сделок своей волей и в своем интересе, не имеется повода ожидать, что банк должен заботиться о выгодности спорной сделки для залогодателя.

Действующее законодательство не предъявляет каких-либо требований к имущественному положению непосредственно залогодателя, возможность заключения договора залога с третьим лицом не ставится в зависимость от платежеспособности залогодателя либо наличия у него имущества, достаточного для исполнения такого обязательства.

Между тем, вопреки выводам судов об обратном, банком и должником отсутствуют признаки аффилированности, поскольку банк не владеет долей в капитале должника; банк не обладает возможностью в силу учредительных документов или договора давать должнику либо заёмщику обязательные для исполнения указания; между банком и должником отсутствуют установленные статьей 9 Федерального закона от 26.07.2006 года N 135-ФЗ "О защите конкуренции" (далее - Закон о защите конкуренции) признаки группы лиц; банком не извлечена какая-либо выгода от деятельности должника.

Напротив, в результате выдачи кредита в пользу заемщика, банк сам понес значительные убытки.

В рассматриваемом случае обеспечительная сделка заключалась во исполнение реального кредитного договора, по которому банк предоставил денежные средства заемщику.

При этом, как указывал банк, спорной сделкой оформлялся последующий залог имущества должника

Как следствие, вывод судов о том, что оспариваемая обеспечительная сделка направлена на причинение вреда кредиторам, является преждевременным.

Перекладывая бремя доказывания добросовестности на банк, судами не было принято во внимание то, что банк, не являющийся участником отношений внутри группы заемщика и залогодателя, не должен был подтверждать собственную добросовестность строгими средствами доказывания, пытаясь опровергнуть неочевидные претензии поручителя (залогодателя).

В отсутствие доказательств обратного, у судов не имелось правовых оснований полагать, что банк, зная о заведомой неплатежеспособности группы лиц. объединяющей основного должника, поручителя (залогодателя) и иных лиц. подверг бы себя не имеющему экономического смысла риску и предоставил бы заемные средства.

Проблематике мотивов обеспечительных сделок Верховный Суд Российской Федерации уделил в своем определении от 08.06.2020 N 307-ЭС16-7958.

Обеспечительная сделка, в которой обязанное лицо не является должником кредитора, как правило, формально не имеет равнозначного встречного предоставления.

Однако, только по данному факту нельзя судить об отсутствии в действиях поручителя (залогодателя) экономической целесообразности и имущественного интереса.

Данный вывод актуален и для ситуации, когда поручитель (залогодатель) испытывает финансовые сложности или когда у него заведомо недостаточно средств для исполнения принятых на себя обеспечительных обязательств в полном объеме, поскольку в конечном итоге за возврат кредита отвечает группа и только с учетом экономических возможностей всей группы кредитор принимал решение о выдаче кредита и связывал свои ожидания по его возврату.

Доказывание обратного осуществляется лицом, ссылающимся на факт злоупотребления правом со стороны банка.

Для констатации злоупотреблений при заключении обеспечительных сделок, влекущих их ничтожность, должны быть приведены достаточно веские аргументы о значительном отклонении поведения банка и поручителя (залогодателя) от стандартов разумного и добросовестного осуществления своих гражданских прав, направленность их действий на явный ущерб кредиторам должника.

К их числу, например, могут быть отнесены участие кредитора в операциях по неправомерному выводу активов должника: получение кредитором безосновательного контроля над ходом дела о несостоятельности: реализация договоренностей между заимодавцем и поручителем (залогодателем), направленных на причинение вреда иным кредиторам, лишение их части того, на что они справедливо рассчитывали, и т.п.

Между тем, в рамках настоящего обособленного спора ни конкурсным управляющим должника, ни уполномоченным органом не приведены достаточные доказательства, свидетельствующие о злоупотреблении правом со стороны банка.

Вместе с тем, вопреки выводам судов об обратном, кредитный договор с основным заемщиком - обществом с ограниченной ответственность "Меланж" был заключен в рамках обычной хозяйственной деятельности банка.

Повторно придя к выводу о том, что спорный кредитный договор был заключен с целью неправомерного вывода активов, суд сослался только на определение Арбитражного суда города Москвы от 26.08.2020 по делу N А40-163846/16 (о привлечении контролирующих банк лиц к субсидиарной ответственности).

Однако, указанный судебный акт не имеет преюдициального значения для данного спора, обстоятельства возможности исполнительного органа банка оказывать решающее воздействие на принятие должником решений в области хозяйственной деятельности должника этим судебным актом не устанавливались.

Ссылка суда первой инстанции и суда апелляционной инстанции на наличие злоупотребления в действиях банка, мотивированная пояснениями исполнительного органа должника Абдрашитова Р.Г. о том, что им было получено указание от акционера банка Мафцира Е.С. на заключение договора об ипотеке от 31.08.2015, судебной коллегией оценивается критически, поскольку об указанных обстоятельствах не свидетельствует.

По основаниям, предусмотренным положениями статьи 179 ГК РФ, указанное соглашение не оспаривалось.

Вопреки выводам суда первой инстанции и суда апелляционной инстанции об обратном, требование кредитной организации об обеспечении ранее выданного кредита, в том числе путем предоставления залога недвижимого имущества, является для нее обычной в процессе хозяйственной деятельности.

Судебная коллегия также отмечает, что требование банка было установлено вступившим в законную силу судебным актов, в том числе - решением Арбитражного суда города Москвы от 19.01.2018 по делу N А40-206621/17, которым удовлетворено исковое заявление банка об обращении взыскания на спорное имущество.

Как следствие, приведенные в кассационных жалобах доводы направлены, в том числе на преодоление вступившего в законную силу судебного акта, что не допускается положениями статей 16 и 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Судебная коллегия полагает необходимым отметить, что согласно правовой позиции высшей судебной инстанции, приведенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 23.08.2018 N 301-ЭС17-7613(3), системный анализ действующих положений об оспаривании сделок по специальным основаниям (например, сравнение пунктов 1 и 2 статьи 61.2 или пунктов 2 и 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве) позволяет прийти к выводу, что по мере приближения даты совершения сделки к моменту, от которого отсчитывается период подозрительности (предпочтительности), законодателем снижается стандарт доказывания недобросовестности контрагента как условия для признания сделки недействительной.

Согласно пункту 1 статьи 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, при принятии решения арбитражный суд оценивает доказательства и доводы, приведенные лицами, участвующими в деле, в обоснование своих требований и возражений, определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены, и какие обстоятельства не установлены, какие законы и иные нормативные правовые акты следует применить по данному делу.

Аналогичные требования предъявляются к судебному акту апелляционного суда в соответствии с частью 2 статьи 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

В соответствии с частью 3 статьи 15 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, принимаемые арбитражным судом решения, постановления, определения должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

Согласно пункту 2 части 1 статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд кассационной инстанции по результатам рассмотрения кассационной жалобы вправе отменить или изменить решение суда первой инстанции и (или) постановление суда апелляционной инстанции полностью или в части и, не передавая дело на новое рассмотрение, принять новый судебный акт, если фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены арбитражным судом первой и апелляционной инстанций на основании полного и всестороннего исследования имеющихся в деле доказательств, но этим судом неправильно применена норма права.

В связи с тем, что судами установлены все фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, но неправильно применены нормы материального права, руководствуясь положениями действующего законодательства, судебная коллегия считает возможным отменить обжалуемые судебные акты в части и принять свой судебный акт.

Оснований для направления обособленного спора на новое рассмотрение судом кассационной инстанции не установлено.

Нарушений норм процессуального права, являющихся, в силу части 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, безусловным основанием для отмены судебных актов, не установлено.

На основании изложенного, судебная коллегия приходит к выводу об удовлетворении кассационной жалобы и отмены обжалуемых судебных актов.

Руководствуясь статьями 284-289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Московской области от 31.01.2022 и постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 24.05.2022 по делу N А41-94154/18 - отменить.

В удовлетворении заявлений конкурсного управляющего открытого акционерного общества "Ульянинский опытный мотороремонтный завод" и Межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы N 1 по Московской области - отказать.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий судья

Н.Н. Тарасов

Судьи

Е.Н. Короткова Ю.Е. Холодкова