Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 октября 2009 г. Дело "Антипенков (Antipenkov) против Российской Федерации" (жалоба N 33470/03) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Антипенков (Antipenkov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 33470/03)

Постановление Суда

Страсбург, 15 октября 2009 г.

По делу "Антипенков против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штайнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса, судей,

а также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 24 сентября 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 33470/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Романом Владимировичем Антипенковым (далее - заявитель) 2 октября 2003 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены П.А. Лаптевым и В.В. Милинчук - бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. Заявитель утверждал, в частности, о том, что в отношении него имело место ненадлежащее обращение со стороны сотрудников милиции в период его нахождения в органе внутренних дел и что расследование по его жалобе на ненадлежащее обращение было неэффективным.

4. 23 октября 2006 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. Власти Российской Федерации возражали относительно рассмотрения жалобы одновременно по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель, 1980 года рождения, до задержания проживал в г. Дятьково Брянской области. В настоящее время отбывает наказание в исправительной колонии в пос. Каменка Брянской области.

A. Применение силы при задержании заявителя и постановление прокурора от 30 декабря 2002 г.

7. 14 декабря 2002 г. заявитель был задержан сотрудниками милиции и доставлен в отдел внутренних дел по Дятьковскому району (далее - ОВД по Дятьковскому району).

8. В тот же день сотрудник милиции И., который участвовал в задержании заявителя, написал рапорт на имя начальника ОВД по Дятьковскому району, из которого следовало, что на улице к нему и его коллегам обратился мужчина, который жаловался на то, что его избили и ограбили. Заявитель проходил мимо, и потерпевший опознал его как грабителя. Заявитель пытался бежать, однако был задержан и доставлен в отдел внутренних дел. В рапорте не было указано, применялись ли при задержании сила и специальные средства.

9. Заявитель обратился с жалобой в прокуратуру г. Дятьково, требуя возбуждения уголовного дела в отношении сотрудников милиции, принимавших участие в его задержании. В частности, он утверждал, что сотрудниками милиции незаконно была применена сила при его задержании.

10. 30 декабря 2002 г. заместитель прокурора г. Дятьково принял решение об отсутствии оснований для возбуждения уголовного дела и оставлении жалобы заявителя без удовлетворения. Из постановления следовало, что 14 декабря 2002 г., после совершения заявителем грабежа, сотрудники милиции остановили его на улице и приказали ему пройти в милицейский автомобиль. Заявитель отказался, ударил кулаком в лицо сотрудника милиции Ка. и предпринял попытку к бегству, угрожая сотрудникам милиции ножом. Сотрудник милиции И. ударил заявителя резиновой палкой, заставив его бросить нож. Затем сотрудники милиции силой посадили заявителя в машину. Заместитель прокурора пришел к выводу об отсутствии признаков состава преступления в действиях сотрудников милиции. Заявителю была вручена копия данного постановления.

B. Предположительно ненадлежащее обращение в милиции после задержания и последующее расследование по жалобе заявителя

11. По утверждению заявителя, после доставления в ОВД по Дятьковскому району 14 декабря 2002 г. он был помещен в камеру. Помощник дежурного П. подошел к заявителю и нанес ему примерно десять ударов резиновой палкой по левой стороне туловища и один - по лицу. Дежурный сотрудник милиции С. вошел в камеру и также начал избивать заявителя. Избиение продолжалось полтора часа. Затем заявитель был помещен в следственный изолятор ОВД по Дятьковскому району.

12. Власти Российской Федерации, ссылаясь на информацию, представленную Генеральной прокуратурой Российской Федерации, утверждали, что 14 декабря 2002 г. заявитель был доставлен в состоянии алкогольного опьянения в дежурное отделение ОВД по Дятьковскому району. После помещения в камеру для административно-задержанных он начал бить ногами в дверь, использовал нецензурную брань и игнорировал указания сотрудников милиции прекратить противозаконное поведение. Сотрудник милиции П. вошел в камеру и несколько раз ударил заявителя по спине резиновой палкой. После ухода П. заявитель разделся по пояс сверху и начал выламывать дверь. Сотрудники милиции, применив силу, перевели его в другую камеру. Когда его вели в другую камеру мимо стойки дежурного, заявитель начал плевать на стойку. В связи с этим сотрудник П. был вынужден ударить заявителя резиновой палкой. В другой камере заявитель стал вновь бить ногами в дверь. Сотрудникам милиции не оставалось другого выбора, как приковать заявителя наручниками к железной перекладине, чтобы он не доставал до двери. Вскоре после этого заявитель успокоился, и наручники с него были сняты. После случившегося физическая сила к заявителю не применялась.

13. 15 декабря 2002 г., при поступлении в следственный изолятор ОВД по Дятьковскому району, заявитель был обследован дежурным сотрудником, который составил протокол, отразив в нем следующие телесные повреждения: синяки в районе грудной клетки, многочисленные раны на спине, синяки на левом бедре и ягодице, раны на лбу, лице и левой щеке. Как следует из документов, представленных сторонами, 16 декабря 2002 г. был вызван врач скорой помощи для осмотра заявителя в связи с его жалобами на острую боль в челюсти и грудной клетке. Врач обследовал заявителя, отметил его телесные повреждения и, предположив, что у заявителя перелом ребра, рекомендовал ему пройти обследование у травматолога.

14. Пять дней спустя заявитель обратился к начальнику следственного изолятора с жалобой на избиение его в ОВД и требовал возбуждения уголовного дела в отношении сотрудников милиции.

15. 20 декабря 2002 г. заявитель был обследован в медицинской части ОВД по Дятьковскому району, по результатам чего было составлено заключение. Согласно заключению у заявителя была подкожная травма с левой стороны грудной клетки. Травма 15 сантиметров длиной и 5 сантиметров шириной была причинена в результате удара резиновой палкой.

16. Десять дней спустя заявитель, у которого был диагностирован энцефаломиелополиневрит, был доставлен в медицинскую часть ОВД по Дятьковскому району, где оставался до его перемещения 22 января 2003 г. в медицинскую часть исправительного учреждения ОБ-21/2 г. Брянска. Он оставался в данной медицинской части до 4 февраля 2003 г. с диагнозом "последствия неврита левого малоберцового нерва".

17. Тем временем заявитель обратился с жалобой к прокурору г. Дятьково, в которой изложил обстоятельства его избиения в милиции 14 декабря 2002 г. и ходатайствовал о проведении расследования по факту случившегося.

18. 23 января 2003 г. заместитель прокурора г. Дятьково отказал в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции П. и С., установив, что их действия были законными и соразмерными, учитывая буйное поведение заявителя в рассматриваемой ситуации.

19. 4 апреля 2003 г. заместитель прокурора Брянской области отменил постановление от 23 января 2003 г. и поручил проведение повторной проверки по жалобам заявителя на ненадлежащее обращение с ним. В части, применимой в настоящем деле, названное постановление предусматривает следующее:

"Постановление [от 23 января 2003 г.] является явно необоснованным и преждевременным, поскольку проведенная проверка была неполной; обстоятельства причинения [заявителю] телесных повреждение не были исследованы в полном объеме; [заявитель] не был опрошен и осмотрен судебно-медицинским экспертом; содержавшиеся в [ОВД] задержанные в связи с совершением административно-правовых нарушений и преступлений не были опрошены об обстоятельствах произошедшего; сотрудники государственной автомобильной инспекции, которые доставили [заявителя] в [ОВД], не были опрошены; следовательно, [постановление] подлежит отмене".

Заместитель прокурора составил также перечень мер, подлежащих принятию в ходе новой проверки, в том числе медицинское обследование и опрос заявителя, установление и опрос возможных свидетелей из числа лиц, которые находились под стражей одновременно с заявителем.

20. 14 апреля 2003 г. заместитель прокурора г. Дятьково своим постановлением, которое было сформулировано аналогично постановлению от 23 января 2003 г., вновь отказал в возбуждении уголовных дел в отношении сотрудников С. и П., подтвердив законность их действий.

21. 6 августа 2003 г. прокурор Брянской области проинформировал заявителя о том, что постановление от 14 апреля 2003 г. было отменено, что дополнительная проверка по его жалобам будет проведена, и о том, что материалы дела направлены обратно в прокуратуру г. Дятьково. Отменяя постановление от 14 апреля 2003 г., прокурор Брянской области вновь воспроизвел перечень следственных действий, подлежащих совершению.

22. 22 августа 2003 г. помощник прокурора г. Дятьково оставил без удовлетворения жалобы заявителя на действия сотрудников милиции С. и П., не установив признаков ненадлежащего обращения в их действиях. Постановление от 22 августа 2003 г. по своему содержанию было аналогично постановлениям от 23 января и 14 апреля 2003 г.

23. В октябре 2003 г. заявитель был обследован невропатологом и у него был выявлен астеновегетативный синдром, развившийся в связи с травмой головы.

24. 21 октября 2003 г. прокурором г. Дятьково было отменено постановление от 22 августа 2003 г. на том основании, что проведенная проверка была неполной. Было поручено проведение новой проверки.

25. Три дня спустя, 24 октября 2003 г., следователь прокуратуры г. Дятьково вновь отказал в удовлетворении жалобы заявителя, воспроизведя выводы, приведенные в постановлении от 22 августа 2003 г. Более того, следователь изложил доводы, приведенные заявителем, а также следователем, который опрашивал его 14 декабря 2002 г., врачом, который обследовал заявителя 16 декабря 2002 г., двумя лицами, которые содержались под стражей совместно с заявителем 14 декабря 2002 г., а также потерпевшим в результате совершенного заявителем грабежа. Заявитель подтвердил свои жалобы. Следователь утверждал, что не видел на заявителе телесные повреждения и что последний не высказывал каких-либо жалоб. Согласно утверждению врача она была вызвана для обследования заявителя, который жаловался на боль в челюсти и левой стороне грудной клетки. Врач осмотрела заявителя, зафиксировала сведения о травмах в районе грудной клетки и нижней челюсти. Она предположила, что у заявителя сломано ребро, указав, что он должен пройти обследование у травматолога. Сокамерники заявителя отметили, что его поместили в ту камеру, в которой они содержались, во второй половине дня 14 декабря 2002 г. Он показал им свои раны на спине и пожаловался, что его избили сотрудники милиции. По утверждению потерпевшего, он не видел травм на теле заявителя в день ограбления.

Следователь пришел к выводу о том, что сотрудники милиции С. и П. действовали в полном соответствии с требованиями статей 13 и 14 Закона Российской Федерации "О милиции".

26. 19 мая 2004 г. Дятьковский городской суд Брянской области, рассмотрев жалобу заявителя на постановление от 24 октября 2003 г., подтвердил обоснованность выводов следователя. Городской суд отметил, что действия сотрудников милиции не являлись наказуемыми, их законность и соразмерность очевидна.

27. 23 июля 2004 г. Брянский областной суд отменил судебное решение от 19 мая 2004 г. и направил дело на новое рассмотрение в городской суд. Областной суд, в частности, отметил следующее:

"В то же время представляется невозможным прийти к выводу о том, что постановление следователя об отказе в возбуждении уголовного дела являлось законным и обоснованным, принимая во внимание следующие обстоятельства.

Как следует из материалов проверки N 1-13 по жалобе [заявителя], выводы следователя, приведенные в постановлении [от 24 октября 2003 г.], не согласуются с обстоятельствами дела, установленными в ходе проверки. Более того, проверка являлась неполной.

Факт задержания [заявителя] и помещения его под стражу в следственном изоляторе ОВД по Дятьковскому району 14 декабря 2002 г. в 19.20 подтверждается выпиской из журнала учета лиц, доставленных в ОВД... Согласно выписке из журнала медицинских осмотров лиц, заключаемых под стражу в следственный изолятор ОВД по Дятьковскому району, 15 декабря 2002 г. при поступлении [заявителя] у него были обнаружены травмы на левой и правой сторонах туловища, левой и правой ягодицах, на лбу, переносице, левой щеке, а также многочисленные раны на спине.

Как явно следует из показаний [потерпевшего в результате ограбления], 14 декабря 2002 г. около 19 часов видимых телесных повреждений у заявителя не было.

В постановлении [от 24 октября 2003 г.] не указано, был ли установлен факт причинения [заявителю] телесных повреждений сотрудниками милиции при задержании.

Следовательно, в ходе проверки следователем прокуратуры не были установлены время, место, объем и основания возникновения телесных повреждений, которые были обнаружены у [заявителя] 15 декабря 2002 г. при обследовании; тяжесть [данных телесных повреждений] также не была установлена.

Соответственно, [суд] не может рассматривать как верный и обоснованный вывод следователя о том, что телесные повреждения были причинены [заявителю] в результате двух ударов по спине, нанесенных П., и ударов [заявителем] в дверь и стены, а также в связи с тем, что на него были надеты наручники.

Следователь не проверил и, следовательно, не дал оценку утверждениям [заявителя] относительно последствий телесных повреждений, которые привели к появлению у него болезни ноги... соответственно, [следователь] не проверил информацию о пребывании [заявителя] в больнице; диагнозе, установленном по окончании лечения; тяжести вреда здоровью [заявителя], в результате которого возникло заболевание; наличии причинно-следственной связи между обнаруженными 15 декабря 2002 г. телесными повреждениями и болезнью.

В постановлении следователь ссылается на показания К. и Г., из который явно очевидно, что они содержались в камере N 7, когда 14 декабря 2002 г., после обеда, [заявитель] был помещен туда, предположительно в состоянии алкогольного опьянения; [у него] были травмы, и он объяснил, что они были причинены сотрудниками милиции при оказании им сопротивления при задержании.

В то же время, как следует из материалов проверки N 1/13, 14 декабря 2002 г., в 23.00, [заявитель] был помещен в камеру, где содержались Ш., Т. и Д. 15 декабря 2002 г., в 16 часов, заявитель был помещен в камеру N 7, где содержались Г. и К.

Принимая во внимание изложенное, [областной] суд полагает, что выводы [городского] суда о законности и правильности постановления следователя от 24 октября 2003 г. об отказе в возбуждении уголовного дела не соответствуют обстоятельствам дела, и, следовательно, решение [от 19 мая 2003 г.] подлежит отмене, а дело - направлению на новое рассмотрение".

28. 4 ноября 2004 г. Дятьковский городской суд Брянской области удовлетворил жалобу заявителя и отменил постановление следователя от 24 октября 2003 г., воспроизведя мотивацию областного суда. Судебное постановление от 4 ноября 2004 г. было оставлено без изменения судом кассационной инстанции 24 декабря 2004 г.

29. 19 ноября 2004 г. следователь прокуратуры г. Дятьково принял решение об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции С. и П. Данное решение было сформулировано аналогично решению от 24 октября 2003 г., однако было дополнено абзацем следующего содержания:

"[Заявитель] в своих многочисленных жалобах утверждает, что в результате его избиения сотрудниками милиции его ноги оказались парализованными; тем не менее его утверждение опровергается заключением судебно-медицинской экспертизы, проведенной [в соответствии с решением городского суда от 4 ноября 2004 г.] на основании медицинских карт [заявителя] из учреждений ИЗ-32/1 [следственного изолятора внутренних дел] и ОБ-21/2... в соответствии с медицинскими каратами было установлено, что заболевания, выявленные [у заявителя] в названных учреждениях... не имеют патогенетической связи с его телесными повреждениями, и что данные [заболевания] возникли независимо и носят нетравматический характер. Когда [заявитель] обратился за медицинской помощью 15 декабря 2002 г., у него была рана на лбу и на переносице, травма на скуле, синяки на левой и правой сторонах грудной клетки, синяки на спине и ягодицах. Данные травмы были причинены в результате неоднократного приложения твердых тупых предметов к данным частям [тела]: либо в форме нанесения ударов данными предметами, либо в форме ударов об эти предметы. Данные травмы, рассматриваемые в совокупности или отдельно, привели к возникновению "легкого" вреда здоровью... В ходе обследования и лечения [заявителя] непосредственно после возникновения телесных повреждений или в последующий период [следствием] не выявлена информация, которая бы свидетельствовала о том, что [у заявителя] были травма головы, перелом ребра, травмы спины или иные телесные повреждения травматического происхождения".

30. 1 декабря 2006 г. заместитель прокурора Брянской области отменил названное постановления и дал поручение прокуратуре г. Дятьково провести дополнительную проверку по жалобам заявителя.

31. По утверждению властей Российской Федерации, три дня спустя прокурор г. Дятьково прекратил расследование, не выявив признаков уголовно наказуемого поведения в действиях сотрудников милиции. Власти Российской Федерации не представили копию постановления от 4 декабря 2006 г. Тем не менее они заявили, что сотрудники милиции С. и П. были допрошены и что они подтвердили показания, которые ими давались в ходе ранее проводимых проверок. В частности, сотрудники милиции подчеркнули, что применение резиновых палок явилось адекватным и соразмерным ответом на незаконное поведение заявителя. Далее власти Российской Федерации отметили, что в своем постановлении от 4 декабря 2006 г. прокурор основывался на результатах медицинского обследования заявителя от 4 ноября 2004 г. Обследование показало, что заболевания заявителя не имеют причинно-следственной связи с телесными повреждениями, зафиксированными 15 декабря 2002 г. Следственными органами также были допрошены четыре человека, которые содержались совместно с заявителем 14 и 15 декабря 2002 г. По утверждениям названных лиц, заявитель не жаловался на то, что был избит в милиции.

32. Далее власти Российской Федерации отметили, что Генеральной прокуратурой Российской Федерации тщательно изучены выводы проверки, проведенной прокуратурой г. Дятьково в период с 1 по 4 декабря 2006 г., и, по мнению властей, проведенное расследование было всесторонним. Травмы заявителя были "причинены в результате его незаконных действий". Генеральной прокуратурой Российской Федерации был сделан вывод о том, что сотрудники милиции С. и П. не превысили своих полномочий при применении физической силы в отношении заявителя.

C. Обвинительный приговор

33. 29 мая 2003 г. Дятьковский городской суд Брянской области признал заявителя виновным в совершении грабежа и приговорил его к восьми годам и трем месяцам лишения свободы. 11 июля 2003 г. Брянский областной суд, рассмотрев дело в качестве суда кассационной инстанции, снизил срок лишения свободы на один год.

II. Применимое национальное законодательство

A. Расследование преступлений

34. В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (вступил в силу с 1 июля 2002 г.) уголовное дело может быть возбуждено следователем или прокурором по заявлению лица или по инициативе органов расследования при наличии оснований полагать, что было совершено преступление (статьи 146 и 147). Прокурор уполномочен осуществлять надзор за процессуальной деятельностью органов расследования (статья 37). Он уполномочен давать указания о производстве следственных действий, передавать уголовное дело от одного следователя другому, а также давать указания о производстве дополнительного расследования. При отсутствии оснований для возбуждения уголовного дела прокурором или следователем выносится об этом мотивированное постановление, копия которого должна быть направлена заинтересованному лицу. Решение об отказе в возбуждении уголовного дела подлежит обжалованию вышестоящему прокурору или в суд общей юрисдикции в порядке, установленном статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (статья 148). Статья 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает проверку судом законности и обоснованности решений следователя и прокурора, которые могут затрагивать конституционные права участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию.

B. Применение силы и специальных средств в следственных изоляторах

1. Федеральный закон от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений"

35. Резиновые палки могут быть применены в следующих случаях для:

- отражения нападения подозреваемого или обвиняемого на сотрудников мест содержания под стражей и иных лиц;

- пресечения массовых беспорядков или групповых нарушений установленного режима содержания под стражей;

- пресечения неправомерных действий подозреваемого или обвиняемого, оказывающего неповиновение законным требованиям сотрудников мест содержания под стражей или иных сотрудников учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, а также сотрудников органов внутренних дел, привлекающихся для обеспечения правопорядка;

- освобождения заложников, захваченных зданий, помещений, сооружений и транспортных средств;

- пресечения попытки побега подозреваемого или обвиняемого из места содержания под стражей или из-под конвоя;

- пресечения попытки подозреваемого или обвиняемого причинить вред себе (статья 45).

2. Закон Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. N 1026-I "О милиции"

36. Милиция имеет право применять физическую силу, специальные средства и огнестрельное оружие только в случаях и порядке, предусмотренных Законом Российской Федерации "О милиции", а сотрудники изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел - Федеральным законом "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" (статья 12).

37. Статья 12 Закона Российской Федерации "О милиции" предусматривает, что при применении физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия сотрудник милиции обязан предупредить о намерении их использовать. В тех случаях, когда промедление в применении физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия создает непосредственную опасность жизни и здоровью граждан и сотрудников милиции, может повлечь иные тяжкие последствия, такое предупреждение не является необходимым. Сотрудники милиции обязаны стремиться в зависимости от характера и степени опасности правонарушения и лиц, его совершивших, и силы оказываемого противодействия к тому, чтобы любой ущерб, причиняемый при этом, был минимальным. Сотрудники милиции обязаны также обеспечить лицам, получившим телесные повреждения, предоставление первой помощи.

38. Согласно статье 13 Закона Российской Федерации "О милиции" сотрудники милиции имеют право применять физическую силу, в том числе боевые приемы борьбы, для пресечения преступлений и административных правонарушений, задержания лиц, их совершивших, преодоления противодействия законным требованиям, если ненасильственные способы не обеспечивают выполнения возложенных на милицию обязанностей.

39. Статьи 14 и 15 Закона Российской Федерации "О милиции" предусматривают исчерпывающие перечни случаев применения специальных средств, в том числе резиновых палок и наручников, и огнестрельного оружия. Так, резиновые палки могут быть применены для отражения нападения на граждан и сотрудников милиции, пресечения оказываемого сотруднику милиции сопротивления и пресечения массовых беспорядков и групповых действий, нарушающих работу транспорта, связи и организаций. Наручники подлежат применению только для пресечения оказываемого сотруднику милиции сопротивления, для задержания лица, застигнутого при совершении преступления против жизни, здоровья или собственности и пытающегося скрыться и для доставления задерживаемых лиц в милицию, конвоирования и охраны задержанных, а также лиц, подвергнутых административному аресту и заключенных под стражу, когда они своим поведением дают основание полагать, что могут совершить побег либо причинить вред окружающим или себе или оказывают противодействие сотруднику милиции.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в связи с ненадлежащим обращением после задержания

40. Заявитель жаловался на то, что после задержания был подвергнут избиению со стороны сотрудников милиции, что нарушило положения статьи 3 Конвенции, а также на то, что власти не провели незамедлительное и эффективное расследование по факту случившегося. Европейский Суд рассмотрит данную жалобу с точки зрения обязательств государства в соответствии со статьей 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

41. Власти Российской Федерации, ссылаясь на позицию Генеральной прокуратуры Российской Федерации, подтвердили, что 14 декабря 2002 г., после того, как заявитель был доставлен в ОВД по Дятьковскому району, сотрудник милиции П. нанес ему несколько ударов резиновой палкой по спине. Тем не менее они подчеркнули, что применение физической силы являлось не чем иным, как адекватным и соразмерным ответом на буйное и незаконное поведение заявителя, в частности, на его удары ногами по двери камеры, использование нецензурной лексики и отказ выполнить законные приказы сотрудников милиции. Власти Российской Федерации утверждали, что сотрудник милиции П. был вынужден применить резиновую палку повторно, когда заявителя переводили в другую камеру и он начал плевать на стол дежурного. Далее они отметили, что заявитель был прикован наручниками к металлической решетке в камере и оставался в данном положении весьма непродолжительное время, пока не успокоился.

42. По утверждению властей Российской Федерации, прибегая в физической силе, сотрудники милиции не имели намерения причинить заявителю физические или моральные страдания или унизить его человеческое достоинство. Сотрудники милиции выполняли свои должностные обязанности. Они действовали в соответствии с требованиями Закона Российской Федерации "О милиции", в частности, статей 13 и 14. В то же время власти Российской Федерации повторно обратили внимание Европейского Суда на то, что заявитель вел себя вызывающе и агрессивно и спровоцировал сотрудников милиции.

43. Заявитель подтвердил свои жалобы, оспорив версию произошедшего, представленную властями Российской Федерации. В частности, ссылаясь на медицинские документы, он утверждал, что количество и месторасположение телесных повреждений подтверждают то, что ему было нанесено более одного удара.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

44. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой и по иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

(i) Относительно сферы действия статьи 3 Конвенции

45. Европейский Суд многократно отмечал, что статья 3 Конвенции гарантирует одну из самых основных свобод в демократическом обществе. Даже в самых сложных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция содержит абсолютный запрет пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания, независимо от поведения жертвы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom) от 15 ноября 1996 г., § 79, Reports of Judgments and Decisions 1996-V). Статья 3 Конвенции не содержит положений, предусматривающих исключительные случаи, и отступления от требований данной статьи не допустимы в соответствии с пунктом 2 статьи 15 Конвенции даже при чрезвычайных обстоятельствах, угрожающих жизни нации (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 95, ECHR 1999-V, и Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие заявители против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria) от 28 октября 1998 г., § 93, Reports 1998-VIII).

46. Европейский Суд постоянно подчеркивает, что в любом случае причиненные страдания и унижение должны превышать тот неизбежный уровень страданий и унижения, который неотъемлемо связан с конкретной формой законного обращения или наказания. Меры, связанные с лишением лица свободы, зачастую предполагают такой уровень. В соответствии со статьей 3 Конвенции государство должно гарантировать содержание лица под стражей в условиях, совместимых с уважением его человеческого достоинства, а также то, что способ и средства исполнения данной меры не будут подвергать его моральным страданиям и лишениям, превышающим тот неизбежный уровень страданий, присущий содержанию под стражей (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudia v. Poland), жалоба N 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000-XI).

47. В отношении заключенных Европейский Суд особо отмечал то, что лица, содержащиеся под стражей, пребывают в уязвимом положении и что власти обязаны защищать их физическое здоровье (см. Постановления Европейского Суда по делу "Тарариева против Российской Федерации" (Tarariyeva v. Russia), жалоба N 4353/03, § 73, ECHR 2006-... (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2007.), по делу "Сарбан против Молдовы" (Sarban v. Moldova) от 4 октября 2005 г., жалоба N 3456/05, § 77, и по делу "Муисель против Франции" (Mouisel v. France), жалоба N 67263/01, § 40, ECHR 2002-IX). Любое применение физической силы в отношении лица, лишенного свободы, которая не была чрезвычайно необходима ввиду его собственного поведения, унижает человеческое достоинство и в принципе представляет собой нарушение прав, предусмотренных статьей 3 Конвенции (см. Постановления Европейского Суда по делу "Шейдаев против Российской Федерации" (Sheydayev v. Russia) от 7 декабря 2006 г., жалоба N 65859/01, § 59, по делу "Рибитч против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., § 38, Series A, N 336, и по делу "Крастанов против Болгарии" (Krastanov v. Bulgaria) от 30 сентября 2004 г., жалоба N 50222/99, § 53).

(ii) В отношении установления фактических обстоятельств дела

48. Европейский Суд напоминает, что утверждения о ненадлежащем обращении должны подкрепляться соответствующими доказательствами. При оценке данных доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне разумного сомнения" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., § 161, Series A, N 25). Тем не менее такое доказывание может следовать из одновременного существования достаточно веских, четких и согласованных выводов или аналогичных неопровержимых презумпций о факте. Когда рассматриваемые события разворачиваются полностью или в большей своей части в рамках исключительной компетенции властей, как в ситуации с людьми, находящихся под исключительным их контролем под стражей, появятся веские предположения фактического характера относительно телесных повреждений, появившихся в период такого содержания под стражей. В действительности бремя доказывания может рассматриваться как лежащее на властях, которые должны представить правдоподобное и убедительное объяснение (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII).

49. В тех случаях, когда на внутригосударственном уровне проведено разбирательство, Европейский Суд не должен замещать мнение национальных судов относительно фактических обстоятельств дела своим собственным, и, как правило, обязанность по оценке представленных доказательств возлагается именно на национальные суды (см. Постановление Европейского Суда по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany) от 22 сентября 1993 г., § 29, Series A, N 269). Несмотря на то, что Европейский Суд не связан выводами национальных судов, при нормальном развитии ситуации он считает необходимым представление неопровержимых доводов, которые могли бы заставить его отклониться от выводов в отношении фактических обстоятельств дела, к которым пришли национальные суды (см. Постановление Европейского Суда по делу "Матко против Словении" (Matko v. Slovenia) от 2 ноября 2006 г., жалоба N 43393/98, § 100). Тем не менее когда возникают жалобы в рамках статьи 3 Конвенции, Европейский Суд должен провести особенно тщательное исследование (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рибитч против Австрии", § 32).

(b) Применение названных принципов в настоящем деле

(i) Установление фактических обстоятельств дела и оценка жестокости ненадлежащего обращения

50. Изучив представленные сторонами доводы и документы, Европейский Суд считает установленным то, что 14 декабря 2002 г. заявитель был задержан и доставлен в ОВД по Дятьковскому району. На следующий день он был помещен в следственный изолятор данного ОВД. После пребытия в данное учреждение заявитель был обследован дежурным сотрудником милиции, который зафиксировал у него многочисленные травмы и повреждения на грудной клетки и спине, синяки на левой и правой ягодицах, раны на лбу, переносице и левой щеке. 16 декабря 2002 г. к заявителю был вызван врач неотложной помощи, который также зафиксировал у него травмы на челюсти и грудной клетке и рекомендовал обследование у травматолога. Четыре дня спустя в результате еще одного проведенного медицинского обследования было составлено заключение врачом медицинской части ОВД по Дятьковскому району, в котором были зафиксированы сведения о наличии у заявителя подкожной травмы с левой стороны грудной клетки. Данное заключение подтверждало также, что это телесное повреждение возникло в результате удара резиновой палкой (см. выше, §§ 13 и 15 настоящего Постановления).

51. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривается то, что телесные повреждения заявителя, указанные в медицинских заключениях, были причинены в ОВД по Дятьковскому району. Европейский Суд считает особо значимым тот факт, что ни заявитель, ни власти Российской Федерации не утверждали, что данные травмы были причинены в ходе задержания или что они возникли по вине заявителя, когда он предположительно бил ногами дверь или кидался на дверь и стены в период содержания под стражей в ОВД по Дятьковскому району. Не оспаривалось также и то, что сотрудниками милиции применялись в отношении заявителя резиновые палки. Следовательно, установлено "вне разумных сомнений" то, что сотрудники милиции несколько раз ударили заявителя резиновыми палками.

52. Учитывая изложенное, а также принимая во внимание тяжесть телесных повреждений заявителя, на власти Российской Федерации возлагается бремя доказывания с тем, чтобы они убедительно подтвердили то, что применение силы не было чрезмерным (см. Постановление Европейского Суда по делу "Зелилоф против Греции" (Zelilof v. Greece) от 24 мая 2007 г., жалоба N 17060/03, § 47).

53. Европейский Суд отмечает, что конкретные обстоятельства, а также интенсивность, с которой к заявителю применялась сила, оспариваются сторонами и являлись предметом оценки со стороны органов обвинения и судов с несколько противоречивыми выводами. Заявитель утверждал, что сотрудники милиции начали избивать его сразу после помещения его в камеру в ОВД. Он представил подробное изложение событий, которые предположительно имели место 14 декабря 2002 г., указывая их последовательность, время, место и длительность избиений, называя предполагаемых причинителей вреда и описывая используемые ими средства. Власти Российской Федерации оспорили версию заявителя, настаивая на том, что применение силы было строго соразмерным и необходимым, поскольку заявитель бил по двери камеры ногами, использовал нецензурную брань и плюнул на стол дежурного. Они утверждали, что сила к заявителю была применена сотрудниками милиции в рамках реализации ими своих должностных обязанностей.

54. Европейский Суд обращает внимание на довод властей Российской Федерации о том, что физическая сила была применена законно в ответ на неповиновение со стороны заявителя. Европейский Суд учитывает возможность применения физической силы, которая существует в пенитенциарных учреждениях, и тот факт, что неповиновение со стороны лиц, содержащихся под стражей, может перерасти в бунт (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гёми и другие заявители против Турции" (Gomi and Others v. Turkey) от 21 декабря 2006 г., жалоба N 35962/97, § 77). Европейский Суд допускает, что применение силы может быть необходимо в целях обеспечения безопасности в учреждении, поддержания порядка или предотвращения совершения преступлений в пенитенциарном учреждении. Тем не менее, как было отмечено ранее, такая сила может применяться только в случаях необходимости, и она не должна быть чрезмерной (см. Постановление Европейского Суда по делу "Иван Васильев против Болгарии" (Ivan Vasilev v. Bulgaria) от 12 апреля 2007 г., жалоба N 48130/99, § 63, с последующими ссылками). Применение физической силы, которая не была весьма необходима ввиду собственного поведения заключенного, унижает человеческое достоинство и в принципе представляет собой нарушение прав, гарантированных в статье 3 Конвенции.

55. Тем не менее в рассматриваемом деле, даже если исходить из предположения о том, что версия произошедшего, представленная властями Российской Федерации, является наиболее точной, Европейский Суд не убежден ни в том, что применение к заявителю резиновых палок имело законные основания, ни в том, что оно было необходимо при сложившихся обстоятельствах. В частности, Европейский Суд напоминает о доводе властей Российской Федерации относительно того, что сила применялась в соответствии с требованиями Закона Российской Федерации "О милиции". Европейский Суд отмечает, что Закон Российской Федерации "О милиции" и Федеральный закон "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" предусматривают то, что сотрудники милиции могут применять силу только в исчерпывающем перечне случаев и только тогда, когда ненасильственные способы не обеспечивают достижения необходимого результата (см. выше, §§ 36-39 настоящего Постановления). Обращая внимание на довод властей Российской Федерации о том, что сотрудники милиции прибегли к применению специальных средств для прекращения неповиновения со стороны заявителя их приказам, Европейский Суд учитывает тот факт, что в замечаниях властей Российской Федерации не содержится указание на то, что сотрудники милиции пытались использовать ненасильственные способы до того, как начать избивать заявителя резиновыми палками. В любом случае способ регламентации в национальном законодательстве вопросов, связанных с применением силы к лицам, содержащимся под стражей, не освобождает Российскую Федерацию от своих обязательств в соответствии с Конвенцией (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рибитч против Австрии", § 34, и Постановление Европейского Суда по делу "Иван Васильев против Болгарии" (Ivan Vasilev v. Bulgaria) от 12 апреля 2007 г., жалоба N 48130/99, § 64). Европейский Суд должен тщательно исследовать вопрос о возможном нарушении статьи 3 Конвенции с особой бдительностью независимо от поведения заявителя (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рибитч против Австрии", § 32).

56. Европейский Суд отмечает, что, как следует из замечаний властей Российской Федерации, что после помещения в камеру для административно задержанных заявитель, используя нецензурную брань, начал бить по двери ногами и бросаться на нее. Сотрудники милиции приказали заявителю прекратить такое буйное поведение, однако заявитель не подчинился. Европейский Суд допускает, что в данных обстоятельствах сотрудники милиции, возможно, были вынуждены прибегнуть к физической силе для предотвращения последующих разрушений и для того, чтобы утихомирить заявителя. Тем не менее Европейский Суд не уверен в том, что побои заключенного резиновой палкой способствовали достижению желаемого результата. В связи с этим Европейский Суд не теряет из вида то обстоятельство, что применение к заявителю наручников, на которое он не жаловался, было более эффективно для решения сотрудниками милиции задачи по восстановлению порядка, как явно следует из замечаний властей Российской Федерации. Европейский Суд напоминает, что обычно применение наручников и иных средств принуждения не ведет к появлению вопросов о нарушении статьи 3 Конвенции в тех ситуациях, когда соответствующая мера применяется в связи с законным содержанием под стражей и не влечет применения силы или государственное воздействие в объеме, превышающем разумно необходимый. В связи с этим необходимо рассматривать, например, опасность того, что лицо совершит побег, причинит телесные повреждения или иной ущерб (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ранинен против Финляндии" (Raninen v. Finland) от 16 декабря 1997 г., Reports 1997-VIII, § 56, и Постановление Европейского Суда по делу "Мэтью против Нидерландов" (Mathew v. Netherlands), жалоба N 24919/03, § 180, ECHR 2005). Тем не менее способ применения к заявителю рассматриваемой меры не должен превышать порог минимального уровня жестокости, предусмотренного прецедентной практикой Европейского Суда в отношении статьи 3 Конвенции (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Невмержицкий против Украины" (Nevmerzhitsky v. Ukraine), жалоба N 54825/00, § 94, ECHR 2005). Возвращаясь к обстоятельствам данного дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель не утверждал то, что применение к нему наручников причинило ему физический вред. Не утверждал он и то, что применение к нему наручников было направлено на причинение ему вреда или унижение. Учитывая характер жалоб заявителя и проводя оценку версии событий, которые предположительно произошли в милиции 14 декабря 2002 г., представленной властями Российской Федерации, Европейский Суд находит поразительным то, что при обстоятельствах, о которых утверждали власти Российской Федерации, сотрудники милиции применили к заявителю резиновые палки, не учтя возможность применения иных, менее травмирующих средств для достижения желаемого результата. Следовательно, Европейский Суд отклоняет довод властей Российской Федерации о том, что применение резиновых палок было неизбежно и даже имело благотворное воздействие.

57. Более того, Европейский Суд отмечает, что заявитель не был избит в ходе спонтанной операции, которая могла бы спровоцировать неожиданное развитие обстоятельств, на которые сотрудники милиции были бы обязаны среагировать без предварительной подготовки. Власти Российской Федерации не отрицали, что сотрудники милиции, находившиеся на дежурстве в ОВД по Дятьковскому району, в том числе и причастные к случившемуся 14 декабря 2002 г., прошли необходимую подготовку и были надлежащим образом вооружены для реагирования на такой вид поведения, который предположительно демонстрировал заявитель. Из замечаний сторон также очевидно то, что задействовано было несколько сотрудников милиции и что они явно имели численное превосходство над заявителем, который находился в то время один в камере.

58. Более того, Европейский Суд принимает во внимание довод властей Российской Федерации о реакции сотрудников милиции на поведение заявителя во время его перевода в другую камеру. Он считает возмутительным то, что другая серия ударов последовала в ответ на то, что заявитель стал плевать на стол дежурного после того, как был выведен из камеры. По мнению Европейского Суда, в данной ситуации нанесение ударов резиновой палкой явилось просто некой репрессалией, или наказанием.

59. Что касается серьезности ненадлежащего обращения, вопрос о том, явилось ли целью такого обращения унижение или причинение вреда жертве, можно считать фактором, который необходимо учитывать, однако отсутствие такой цели не может с уверенностью исключать нарушение статьи 3 Конвенции (см., например, Постановления Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, § 74, ECHR 2001-III, и по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, § 101, ECHR 2002-VI* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".)).

60. Как отмечалось выше, применение резиновых палок в отношении заявителя по сути явилось, по крайней мере отчасти, репрессивным действием. Европейский Суд не усматривает какой-либо необходимости, которая привела к применению к заявителю резиновых палок. Напротив, действия сотрудников милиции были несоразмерны предположительно ненадлежащему поведению заявителя и несовместимы с целями, которые они преследовали. Цель данного обращения была наказать заявителя и заставить его подчиняться. Более того, Европейский Суд полагает, что применение резиновых палок, которому подвергся заявитель, неизбежно вызвало у него психические и физические страдания, даже несмотря на то, что оно не привело к длительной потере им трудоспособности (см. выше, § 29 настоящего Постановления).

61. Соответственно, учитывая характер и объем телесных повреждений заявителя, Европейский Суд приходит к выводу об ответственности властей государства-ответчика в соответствии со статьей 3 Конвенции в связи с бесчеловечным и унижающим обращением, которому заявитель подвергся в милиции 14 декабря 2002 г., а также, следовательно, о том, что имело место нарушение названной статьи.

(c) Предполагаемая неэффективность расследования

62. Европейский Суд напоминает, что в случаях, когда лицо выдвигает спорное требование о том, что в отношении него имело место серьезное ненадлежащее обращение в нарушение статьи 3 Конвенции, данная статья, взятая в совокупности с общими обязательствами государства в соответствии со статьей 1 Конвенции "обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные... настоящей Конвенцией", требует, как следствие, проведения эффективного официального расследования. Обязательство провести расследование является "не обязательством результата, а обязательством средств": не каждое расследование должно обязательно быть успешным или заканчиваться выводами, совпадающими с версией обстоятельств дела лица, обратившегося с жалобой; тем не менее расследование в принципе должно вести к установлению фактических обстоятельств дела, и в том случае, если доводы находят подтверждение, к установлению и привлечению к ответственности виновных лиц. Таким образом, расследование в отношении серьезных утверждений о ненадлежащем обращении должно быть тщательным. Это значит, что национальные власти всегда должны предпринимать решительные попытки, чтобы выяснить, что произошло, и не ссылаться на опрометчивые и несостоятельные выводы для прекращения своего расследования или обоснования принимаемых решений. Они должны принимать все доступные им меры для получения доказательств, связанных с произошедшим, включая, в том числе, показания очевидцев, экспертные заключения и так далее. Любой недостаток расследования, который подрывает его способность выяснить происхождение телесных повреждений или установить личности виновных лиц, может привести к конфликту с данным стандартом (см. среди прочих упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу Михеева, § 107 с последующими ссылками* (* Выше в настоящем Постановлении не содержалось упоминание о деле "Михеева" (прим. переводчика).), и Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие заявители против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria) от 28 октября 1998 г., Reports 1998-VIII, § 102 с последующими ссылками).

63. На основании доказательств, представленных в данном деле, Европейский Суд установил, что власти государства-ответчика несут ответственность в соответствии со статьей 3 Конвенции за ненадлежащее обращение с заявителем (см. выше, § 61 настоящего Постановления). Следовательно, жалоба заявителя по данному вопросу является "спорной". Таким образом, на национальных властях лежала обязанность провести эффективное расследование обстоятельств причинения заявителю телесных повреждений (см. Постановление Европейского Суда по делу "Крастанов против Болгарии" (Krastanov v. Bulgaria) от 30 сентября 2004 г., жалоба N 50222/99, § 58).

64. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что следственные органы, которым стало известно об избиении заявителя, провели первоначальную проверку, в результате которой было отказано в возбуждении уголовного дела в отношении лиц, наносивших побои. Жалобы заявителя на ненадлежащее обращение были также рассмотрены в ходе рассмотрения дела судами двух уровней юрисдикции. Следовательно, по мнению Европейского Суда, вопрос скорее состоит не в том, имело ли место расследование, поскольку сторонами не оспаривается тот факт, что оно было проведено, а в том, было ли оно проведено с усердием, были ли национальные власти решительно настроены на установление и уголовное преследование виновных лиц и, соответственно, было ли расследование "эффективным".

65. Европейский Суд напоминает, что заявитель был абсолютно уверен в том, что прокурором будут собраны все доказательства, необходимые для подтверждения его жалоб. Прокурор обладал всеми полномочиями для допроса сотрудников милиции, вызова свидетелей, осмотра места происшествия, получения экспертных заключений и совершения иных значимых действий с целью установления истины в отношении заявителя. Его роль была решающей не только в связи с уголовным преследованием лиц, виновных в совершении преступлений, но и в наделении заявителя иными средствами правовой защиты для получения возмещения вреда, который ему был причинен (см. выше, § 34 настоящего Постановления).

66. Следовательно, Европейский Суд должен сначала оценить оперативность проверки, проведенной прокурором, которая рассматривается как критерий решимости властей привлечь к уголовной ответственности лиц, виновных в ненадлежащем обращении с заявителем (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Селмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, §§ 78 и 79, ECHR 1999-V). В данном деле заявитель обратился с жалобой на ненадлежащее обращение с ним в прокуратуру г. Дятьково в январе 2003 г. (см. выше, § 17 настоящего Постановления). Из материалов дела следует, что прокуратура инициировала проверку незамедлительно после того, как получила сообщение о предполагаемых избиениях.

67. Тем не менее что касается тщательности расследования, Европейский Суд отмечает некоторые противоречия, которые могут подорвать его надежность и эффективность. Во-первых, в отношении количества и характера телесных повреждений не была проведена тщательная оценка. Европейский Суд считает поразительным то, что впервые судебно-медицинская экспертиза в отношении заявителя была назначена через два года после обжалуемых событий (см. выше, § 29 настоящего Постановления). Далее Европейский Суд напоминает, что надлежащий медицинский осмотр является существенной гарантией против ненадлежащего обращения. Судебно-медицинский эксперт должен быть формально и фактически независим, пройти специализированную подготовку и перед ним должна быть поставлена достаточно широкая по своим границам задача (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аккач против Турции" (Akkoc v. Turkey), жалобы NN 22947/93 и 22948/93, §§ 55 и 118, ECHR 2000-X). В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что задержка в направлении запроса эксперту привела, в том числе, к безрезультативным выводам судебно-медицинского эксперта.

68. Кроме того, Европейский Суд считает также крайне поразительным то, что при принятии решений от 23 января, 14 апреля и 22 августа 2003 г. следственные органы не основывались на медицинских заключениях, полученных в ходе проверки, а просто отклонили жалобы заявителя, поскольку в действиях сотрудников милиции не было признаков уголовно наказуемого деяния (см. выше, §§ 18, 20 и 22 настоящего Постановления). Только 24 октября 2003 г. следователь прокуратуры г. Дятьково приложил к своему постановлению заключение врача неотложной помощи, который обследовал заявителя 16 декабря 2002 г. Тем не менее следователь ограничился только воспроизведением формулировок врача (см. выше, § 25 настоящего Постановления) и не предпринял попытки исследовать медицинский документ и сделать на основании него какие-либо выводы. Более того, Европейский Суд находит весьма поразительным то, что несмотря на прямые указания вышестоящих прокуроров о производстве судебно-медицинской экспертизы в отношении заявителя (см. выше, §§ 19 и 21 настоящего Постановления), никаких шагов не было сделано в этом направлении до ноября 2004 г. В связи с этим Европейский Суд обеспокоен тем, что отсутствие каких-либо "объективных" доказательств уголовно наказуемого поведения (которые могли быть получены из медицинских и экспертных заключений) впоследствии было воспроизведено следователем как основание для принятия им решения об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции. Более того, Европейский Суд считает необычным то, что в отсутствие рентгеновских снимков, ультразвукового исследования заявителя или заключений судебно-медицинских экспертиз по данному вопросу следственные органы смогли прийти к выводу о том, что заявителю не были причинены повреждения травматического характера, например, травма головы или перелом ребра (см. выше, § 29 настоящего Постановления).

69. Во-вторых, Европейский Суд отмечает выборочный и в некоторой степени непоследовательный подход следственных органов к оценке доказательств. Из представленного в Европейский Суд решения явно следует, что органы обвинения основывали свои выводы в основном на показаниях сотрудником милиции, причастных к произошедшему. Несмотря на то, что извлечения из показаний заявителя были включены в постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, органы обвинения не сочли данные показания заслуживающими доверия, по-видимому, потому, что они отражали личное мнение и обвинительную тактику заявителя. Европейский Суд считает необходимым обратить внимание на то, что следственные органы при оценке показаний заявителя сочли их субъективными. Тем не менее достоверность показаний сотрудников милиции должна была быть также поставлена под сомнение, поскольку прокурорская проверка должна была установить, подлежали ли сотрудники милиции привлечению к дисциплинарной или уголовной ответственности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Огнянова и Чобан против Болгарии" (Ognyanova and Choban v. Bulgaria) от 23 февраля 2006 г., жалоба N 46317/99, § 99).

70. Далее Европейский Суд отмечает, что только 24 октября 2003 г. следственные органы дополнили материалы дела показаниями свидетелей, которые не являлись сотрудниками милиции. В то же время Европейский Суд не теряет из поля своего зрения тот факт, что свидетели, чьи показания были наконец получены, не могли как таковые представить ценную информацию в дополнение к той, которая уже к тому времени имелась в распоряжении следователей (медицинские заключения и иные). Несмотря на то что в распоряжении следственных органов не была представлена информация об именах лиц, которые могли видеть заявителя в ОВД, а также были свидетелями избиения его, они должны были по собственной инициативе принять меры к установлению возможных свидетелей. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу о том, что отказ следственных органов от поиска подкрепляющих доказательств и их уважительное отношение к сотрудникам милиции должны рассматриваться как особенно существенный недостаток в расследовании (см. Постановление Европейского Суда по делу "Айдын против Турции" (Aydin v. Turkey) от 25 сентября 1997 г., Reports 1997-VI, § 106).

71. Более того, Европейский Суд считает поразительным то, что, по крайней мере, три из шести постановлений следователей об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции были сформулированы одинаково и издавались в течение нескольких дней после отмены вышестоящими прокурорами предыдущих постановлений. Европейский Суд сомневается в том, что за такие короткие периоды следственные органы принимали дополнительные меры для установления истинных обстоятельств дела. Продемонстрированное национальными властями бездействие в ответ на жалобы заявителя несовместимо с их процессуальными обязанностями в соответствии со статьей 3 Конвенции. Более того, по-видимому, реакция следственных органов на жалобы заявителя о ненадлежащем обращении с ним являлась не чем иным, как попыткой найти оправдание действиям сотрудников милиции. В действительности, по мнению Европейского Суда, следственными органами не было предпринято значимых попыток для того, чтобы привлечь к ответственности лиц, виновных в ненадлежащем обращении.

72. Учитывая указанные выше ошибки в действиях властей Российской Федерации, Европейский Суд приходит к выводу о том, что расследование относительно утверждений заявителя о ненадлежащем обращении с ним не было тщательным, достаточным и эффективным. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в связи с ненадлежащим обращением во время задержания

73. Заявитель утверждал о нарушении статьи 3 Конвенции в связи с применением к нему физической силы во время его задержания и предполагаемым отказом национальных властей провести надлежащее расследование по его жалобам относительно случившегося. Формулировка статьи 3 Конвенции приведена выше.

74. Власти Российской Федерации не представили замечаний.

75. Европейский Суд отмечает, что нет необходимости принимать решение о том, выявляют ли жалобы заявителя на применение к нему силы во время задержания нарушение статьи 3 Конвенции. Он напоминает, что в соответствии со статьей 35 Конвенции Европейский Суд может принимать дело к рассмотрению только в течение шести месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу. Он отмечает, что жалоба заявителя, касающаяся обстоятельств его задержания была оставлена без удовлетворения постановлением заместителя прокурора г. Дятьково 30 декабря 2002 г. Заявитель, который, как следует из его замечаний, был извещен о данном решении надлежащим образом, не обжаловал его на национальном уровне. Более того, из материалов дела также не следует, что органы обвинения или национальные суды в ходе производства по жалобам на ненадлежащее обращение с заявителем в ОВД рассматривали по собственной инициативе вопрос применения силы к заявителю при его задержании. Далее Европейский Суд отмечает, что заявитель обратился с жалобой в Европейский Суд 2 октября 2003 г., то есть спустя более шести месяцев после принятия решения от 30 декабря 2002 г.

76. Следовательно, данная жалоба была подана по истечении установленного срока и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

77. Наконец, заявитель, ссылаясь на статьи 5, 6 и 13 Конвенции, жаловался на то, что производство по уголовному делу в отношении него было несправедливым, поскольку национальные суды неправильно оценили доказательства и применили национальное право. Более того, со ссылками на те же положения Конвенции заявитель жаловался в своих замечаниях, поданных в Европейский Суд 9 июля 2007 г., на то, что он был незаконно задержан и заключен под стражу, а также на то, что национальные власти не вручили ему некоторые документы и допустили различные процессуальные нарушения.

78. Тем не менее, учитывая имеющиеся в его распоряжении материалы дела, Европейский Суд приходит к выводу о том, что они не выявляют признаков нарушения прав и свобод, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней. Следовательно, данная часть жалобы подлежит отклонению как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

79. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

80. Заявитель требовал 250 000 рублей в качестве компенсации морального вреда.

81. Власти Российской Федерации утверждали, что требуемая сумма необоснованна и чрезмерна.

82. Во-первых, Европейский Суд напоминает, что от заявителя нельзя требовать представления доказательств понесенного им морального вреда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гридин против Российской Федерации" (Gridin v. Russia) от 1 июня 2006 г., жалоба N 4171/04, § 20* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2007.)). Далее Европейский Суд полагает, что заявителю были причинены боль и моральные страдания в связи с ненадлежащим обращением с ним. Его страдания не могут быть компенсированы одним фактом признания нарушения. Более того, он не получил преимуществ достаточного и эффективного расследования по его жалобам, а присужденная национальными органами компенсация не представляет собой достаточное возмещение ущерба. Учитывая заявленные требования и установленное нарушение, Европейский Суд присуждает заявителю 6 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

B. Расходы и издержки

83. Заявитель не требовал возмещения каких-либо расходов и издержек, понесенных в связи с разбирательством по делу в национальных судах и в Европейском Суде. Следовательно, Европейский Суд не присуждает никаких выплат по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежа

84. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежа должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу на ненадлежащее обращение с заявителем в ОВД после задержания и неэффективность расследования относительно обстоятельств случившегося приемлемой, а остальную часть жалобы неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с бесчеловечным и унижающим достоинство обращением, которому заявитель подвергся 14 декабря 2002 г. в ОВД по Дятьковскому району;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с непроведением властями Российской Федерации эффективного расследования по жалобам заявителя на бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, которому он подвергся в ОВД по Дятьковскому району;

4) постановил,

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 6000 евро (шесть тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 15 октября 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда