Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 24 мая 2012 г. N 88-О12-7СП Оснований для отмены оправдательного приговора нет, поскольку он вынесен на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей ввиду неустановления события преступления

Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 24 мая 2012 г. N 88-О12-7СП

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Коваля В.С.,

судей Ситникова Ю.В. и Тришевой А.А.,

при секретаре Собчук Н.С.

рассмотрела в судебном заседании уголовное дело по кассационному представлению государственного обвинителя Шабалиной М.А. и кассационной жалобе потерпевшего П. на приговор Томского областного суда от 6 декабря 2011 г., по которому

Козлов М.В., судимый 24 июня 2009 г. по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ к 3 годам лишения свободы условно с испытательным сроком на 1 год, с лишением права занимать должности в правоохранительных органах на 1 год,

оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. "б" ч. 2 ст. 105 УК РФ на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей ввиду неустановления события преступления и за ним признано право на реабилитацию.

Заслушав доклад судьи Тришевой А.А., изложившей обстоятельства дела, содержание кассационного представления и кассационной жалобы потерпевшего, а также возражений на них, мнение прокурора Филимоновой С.Р., поддержавшей кассационное представление и жалобу потерпевшего, просившей об отмене приговора и направлении уголовного дела на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства, возражения оправданного Козлова М.В. и адвоката Чиглинцевой Л.А., просивших об оставлении оправдательного приговора без изменения, Судебная коллегия установила:

Козлов М.В. органами предварительного расследования обвинялся в том, что, испытывая неприязнь к сотрудникам прокуратуры в связи с тем, что ранее привлекался к уголовной ответственности, 23 июня 2010 г. около 12 часов 15 минут, имея при себе 2 ножа, пришел на прием в кабинет дежурного прокурора прокуратуры ... области, где совершил нападение на находящегося при исполнении своих служебных обязанностей и осуществлявшего прием граждан прокурора отдела по надзору за обеспечением участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами П. в ходе которого предпринял попытку нанести имевшимся при нем ножом не менее трех ударов в область груди и не менее одного удара в спину, однако преступление не довел до конца по независящим от него обстоятельствам, так как П. оказал активное сопротивление, блокировал его удары путем захвата кисти руки, в которой Козлов М.В. держал нож, а затем оттолкнул его и покинул кабинет дежурного прокурора, после чего Козлов М.В. был задержан сотрудниками милиции.

Действия Козлова М.В. квалифицированы по ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ как покушение на убийство, совершенное в отношении лица в связи с осуществлением им служебной деятельности.

Вердиктом коллегии присяжных заседателей деяние, описанное в вопросе N 1 вопросного листа, признано недоказанным. В соответствии с ч. 2 ст. 350 УПК РФ в отношении Козлова М.В. постановлен оправдательный приговор.

В кассационном представлении государственный обвинитель Шабалина М.А. ставит вопрос об отмене приговора и направлении уголовного дела на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства. Указывает, что при формировании коллегии присяжных заседателей кандидаты в присяжные заседатели К. и Г. скрыли информацию о том, что являлись потерпевшими по уголовным делам. Кроме того, кандидат в присяжные заседатели П. при ответе на вопрос о том, имеются ли среди кандидатов лица, которые работают в учреждениях с юридической специализацией, скрыл информацию о том, что он проходил службу в органах внутренних дел. Автор представления утверждает, что судебное разбирательство проведено с нарушением закона, а председательствующий судья не обеспечил равенство сторон. Указывает, в частности, что адвокат Кузнецов В.Г. в своем вступительном слове заявил, что "представленные стороной обвинения сведения не совсем объективны и точны"; при допросе свидетеля Е. в присутствии присяжных заседателей выяснял вопросы процессуального характера; в прениях, обращаясь к присяжным, заявил, что "сторона защиты ничего не должна доказывать"; ссылался на то, что "Козлов ищет у них защиты"; призывал подумать, "какова будет цена ошибки". Указывает, что оправданный Козлов М.В. тоже оказывал незаконное воздействие на присяжных, заявив, что он не пытался сотрудничать со следствием; обычный суд его бы осудил, поэтому в ходе следствия он не давал показания; обратил внимание, что сторона обвинения представила доказательства выборочно; ссылался на то, что обвинение по делу поддерживает коллега потерпевшего, а также на желание стороны обвинения не установить истину, а как-то объяснить полутора годовой его арест; в последнем слове, обращаясь к присяжным заседателям, заявил, что они - "его последняя надежда, поскольку не связаны корпоративными или ведомственными интересами", "другой суд бы его осудил из принципа", акцентировал внимание на том, что "его предала страна, предательства от коллегии он не заслужил". Кроме того, Козлов М.В. допускал отрицательные высказывания в адрес государственного обвинителя, что могло вызвать негативное отношение присяжных, а его попытки поставить под сомнение объективность расследования могли повлиять на их мнение при вынесении вердикта. Помимо этого, Козлов М.В. в присутствии присяжных заседателей заявлял о том, что обучался в школе милиции, проходил службу на Северном Кавказе и имеет удостоверение ветерана боевых действий. Эта информация, характеризующая личность подсудимого, по мнению государственного обвинителя, также могла повлиять на мнение присяжных при вынесении вердикта; потерпевший П. приводит доводы, аналогичные доводам, содержащимся в кассационном представлении, полагает, что допущенные в ходе разбирательства уголовного дела нарушения, в частности, высказывания Козлова М.В., явились способом незаконного воздействия на присяжных заседателей и повлияли на их мнение при вынесении вердикта, поскольку породили сомнения в доброкачественности доказательств, представленных стороной обвинения.

В возражениях на кассационное представление и кассационную жалобу оправданный Козлов М.В. указывает на несостоятельность приведенных доводов и просит постановленный в отношении его оправдательный приговор оставить без изменения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационного представления и кассационной жалобы, Судебная коллегия не находит оснований для их удовлетворения.

Согласно ч. 2 ст. 385 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен по представлению прокурора лишь при наличии таких нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевшего или его представителя на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов и ответов на них.

В соответствии с пп. 8 и 2 ч. 2 ст. 381 УПК РФ основанием отмены приговора, постановленного судом с участием присяжных заседателей, может служить также нарушение тайны совещания коллегии присяжных заседателей либо вынесение вердикта незаконным составом коллегии присяжных заседателей.

При судебном разбирательстве уголовного дела в отношении Козлова М.В. таких нарушений допущено не было.

Как видно из материалов уголовного дела, при отборе коллегии присяжных заседателей председательствующим судьей была предоставлена сторонам возможность задать кандидатам в присяжные заседатели вопросы с целью установления обстоятельств, препятствующих, по их мнению, участию лица в качестве присяжного заседателя в разбирательстве данного уголовного дела. При этом государственным обвинителем был поставлен вопрос о том, имеются ли среди них лица, которые работают в учреждениях с юридической специализацией - милиции, суде, адвокатуре, нотариате.

Как утверждается в кассационном представлении, кандидат в присяжные заседатели П. при ответе на данный вопрос скрыл информацию о том, что проходил службу в органах внутренних дел.

Между тем, из протокола судебного заседания видно, что поставленный перед присяжными заседателями вопрос был сформулирован в настоящем времени, а значит, он касался только тех кандидатов, которые состояли в штатах органов внутренних дел на момент формирования коллегии присяжных заседателей.

П. на момент формирования коллегии присяжных заседателей не работал в органах внутренних дел. Данное обстоятельство не оспаривается в кассационном представлении, в котором утверждается, что П. уволен из органов внутренних дел в марте 2011 г.

При такой постановке вопроса П. правомерно не заявил о себе суду, обоснованно полагая, что данный вопрос к лицам, уволенным из органов внутренних дел, не относится.

Кроме того, из материалов уголовного дела видно, что 20 октября 2011 г. стороны были уведомлены о том, что присяжный заседатель N ... П. бывший сотрудник милиции, а в настоящее время является пенсионером МВД РФ (т. 3 л.д. 150).

Таким образом, государственный обвинитель Шабалина М.А., располагая еще до вынесения вердикта сведениями о том, что в состав коллегии присяжных заседателей вошел бывший сотрудник милиции, имела реальную возможность своевременно инициировать отвод, однако этим правом не воспользовалась, а после вынесения оправдательного приговора поставила под сомнение объективность присяжного заседателя.

Судебная коллегия не может согласиться и с доводами кассационного представления о сокрытии кандидатами в присяжные заседатели К. и Г. информации о том, что они являлись потерпевшими по уголовным делам.

Из приобщенных к материалам уголовного дела объяснений К. следует, что он действительно обращался в правоохранительные органы с сообщением о краже из автомашины, и по его заявлению было возбуждено уголовное дело. Однако в связи с неустановлением лиц, причастных к преступлению, производство по делу было приостановлено, а поскольку данное событие имело место в 2008 г., то при отборе присяжных заседателей в августе 2011 г. он не вспомнил об этом, поэтому и не сообщил суду.

Г. в своих объяснениях подтвердила, что в 2006 г. обращалась в правоохранительные органы с заявлением о краже из автомобиля и пояснила, что не помнит, чтобы ей разъяснялись права потерпевшего, поскольку в связи с неустановлением лиц, причастных к преступлению, производство по делу было приостановлено. При отборе кандидатов в присяжные заседатели она не сообщила об этом, так как полагала, что лицо может быть признано потерпевшим только в судебном заседании. Поскольку уголовное дело о краже вещей из автомобиля судом не рассматривалось, она искренне полагала, что потерпевшей не являлась.

При таких обстоятельствах оснований для утверждения о том, что кандидаты в присяжные заседатели К. и Г. умышленно скрыли информацию о том, что являлись потерпевшими по уголовным делам, не усматривается.

Довод о том, что сторона обвинения в связи с сокрытием кандидатами в присяжные заседатели информации о себе была лишена возможности заявить мотивированные либо не мотивированные отводы, является несостоятельным. Судебная коллегия считает, что сторона обвинения не ограничивалась в возможности своевременной проверки этих обстоятельств, в том числе путем проведения тех мероприятий, которые впоследствии, после постановления оправдательного приговора, выполнены государственным обвинителем с целью получения копий процессуальных документов о признании К. и Г. потерпевшими.

Нельзя признать убедительными также доводы кассационного представления и жалобы потерпевшего о незаконном воздействии стороной защиты на присяжных заседателей.

Довод о том, что адвокат Кузнецов В.Г. во вступительном слове заявил, что "представленные стороной обвинения сведения не совсем объективны и точны", не может рассматриваться в качестве процессуального нарушения.

Фактически адвокат пояснил, что "в судебном заседании сторона защиты намерена доказать, что сведения, представленные стороной обвинения не совсем объективны и точны". Таким образом, адвокат не утверждал, что доказательства стороны обвинения не качественны, а лишь сообщил о намерении отстаивать свою позицию, опровергая представленные стороной обвинения доказательства, что не только не нарушает уголовно-процессуальный закон, но и является процессуальной обязанностью адвоката.

Судебная коллегия не усматривает каких-либо нарушений закона и при допросе в судебном заседании свидетеля Е. Из протокола судебного заседания видно, что адвокат Кузнецов В.Г., допрашивая названного свидетеля, лишь пытался устранить противоречие, возникшее по вопросу о том, использовал ли сотрудник охраны Г. оружие при задержании Козлова М.В. Устранить данное противоречие в ходе допроса названного свидетеля было предложено стороне защиты председательствующим судьей, которым в связи с этим было отложено рассмотрение ходатайства стороны защиты об оглашении показаний свидетеля. Поскольку в ходе допроса указанное противоречие не было устранено, судьей было принято решение об оглашении показаний свидетеля Е.

Высказывание адвоката о том, что "сторона защиты ничего не должна доказывать, она должна только защищаться, а сторона обвинения - доказывать", также не может рассматриваться в качестве обстоятельства, свидетельствующего о незаконном воздействии на присяжных заседателей, так как по своей сути и содержанию оно соответствует закрепленному в ст. 14 УПК РФ принципу презумпции невиновности, согласно которому обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность, а бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого, лежит на стороне обвинения.

Судебная коллегия не может согласиться с утверждением о том, что Козлов М.В., заявляя в присутствии присяжных заседателей, что он "не пытался сотрудничать с правоохранительными органами принципиально"; "обычный суд его бы осудил, поэтому он молчал на протяжении 17 месяцев"; "у него остается надежда только на присяжных заседателей", - тем самым оказывал незаконное воздействие на присяжных заседателей.

Из содержания сказанного следует, что фактически Козлов М.В. лишь объяснил причины отказа от дачи показаний в ходе предварительного следствия и привел мотивы, на основании которых он выбрал именно эту форму судопроизводства. Более того, пояснения об этом он давал не по своей инициативе, а отвечая на конкретные вопросы, поставленные ему председательствующим судьей.

Анализ содержания протокола судебного заседания позволяет придти к выводу о том, что у подсудимого имелись основания для утверждения о том, что сторона обвинения представляла доказательства выборочно, поскольку не все имеющее значение для правильного установления фактических обстоятельств произошедшего события доказательства были представлены присяжным заседателям, на что правомерно обратила внимание сторона защиты, представившая суду эти доказательства. Данное обстоятельство не может рассматриваться в качестве процессуального нарушения, поскольку является допустимым в судопроизводстве, осуществляемом на основе состязательности сторон, каждая из которых обладает равными возможностями при опровержении аргументов противоположной стороны.

Доведенная до сведения присяжных заседателей информация о длительном содержании Козлова М.В. под стражей не может учитываться при оценке факта незаконного воздействия на присяжных заседателей, поскольку председательствующим судьей такие высказывания пресекались. Помимо этого, председательствующим судьей неоднократно разъяснялось присяжным заседателям, что содержание Козлова М.В. под стражей, в том числе во время судебного разбирательства, не свидетельствует о его виновности либо невиновности, и они предупреждались о том, чтобы данное обстоятельство не принимали во внимание при вынесении вердикта.

Высказываясь в последнем слове о том, что "присяжные заседатели - единственная его надежда, поскольку они независимы, не связаны корпоративными или ведомственными интересами, а связаны только своей совестью и здравым смыслом", подсудимый, безусловно, пытался оказать на них воздействие, которое, однако, нельзя признать незаконным, поскольку используемые им приемы и методы являются законными.

При этом сторона обвинения тоже не была ограничена в возможности представить в полном объеме доказательства, которыми она располагала и максимально полно раскрыть их содержание. Не была она лишена и права выбора приемов и способов довести в доступной форме до сведения присяжных заседателей свою позицию о несостоятельности аргументов, приведенных стороной защиты в опровержение обвинения.

В этой связи Судебная коллегия находит голословным утверждение государственного обвинителя о нарушении председательствующим судьей принципа равенства сторон. Данный довод не конкретен и опровергается протоколом судебного заседания, из содержания которого следует, что председательствующим судьей были созданы необходимые условия для реализации сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

В соответствии с ч. 8 ст. 335 УПК РФ данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей в той мере, в какой они необходимы для установления фактических обстоятельств совершенного преступления.

Из протокола судебного заседания видно, что такого рода сведения подсудимым сообщались либо в связи с опровержением обвинения и обоснованием позиции о невиновности, либо в связи с изложением фактических обстоятельств произошедшего события.

Так, информация о том, что Козлов М.В. является участником чеченских событий, была доведена до присяжных заседателей при изложении им фактических обстоятельств, согласно которым, войдя в здание прокуратуры, он предъявил свое удостоверение участника чеченских событий.

Несмотря на то, что данная информация соответствовала действительности и доведена до присяжных заседателей не преднамеренно с целью вызвать у них предубеждение, а при изложении фактических обстоятельств произошедшего события, председательствующий судья, тем не менее, прервал речь Козлова М.В. и предупредил его о недопустимости высказываний, связанных с оглашением данных о личности, а присяжным заседателям разъяснил, чтобы они не принимали во внимание ставшую им известной информацию.

Объясняя мотивы совершенного деяния, Козлов М.В. сообщил, что один из его бывших сослуживцев по Кавказской службе обратился к нему с предложением о совершении особо тяжкого преступления.

Председательствующим судьей речь подсудимого вновь была прервана и он предупрежден о недопустимости сообщения сведений, связанных с его прошлой службой, а присяжные заседатели предупреждены о том, чтобы не принимали во внимание информацию о кавказской службе подсудимого.

Сведения об обучении в высшей школе милиции, где Козлов М.В. прошел курс специальной боевой и физической подготовки, были сообщены подсудимым в связи с опровержением обвинения в покушении на убийство потерпевшего. Обосновывая свою позицию об отсутствии умысла на причинение смерти потерпевшему, поскольку нападение им имитировалось, Козлов М.В. сообщил, что полученные им при специальной подготовке навыки лишали возможности активного сопротивления потерпевшего, не имеющего такой подготовки.

Председательствующим судьей выступление Козлова М.В. вновь было прервано, а присяжные заседатели предупреждены о том, чтобы не принимали во внимание ставшую им известной информацию об обучении Козлова М.В. в школе милиции и прохождении специальной подготовки.

Председательствующим судьей пресекались и иные высказывания подсудимого, в том числе последовавшие в адрес государственного обвинителя, а присяжным заседателям давались соответствующие разъяснения.

В связи с этим оснований полагать, что то или иное высказывание подсудимого Козлова М.В. в судебном заседании оказало или могло оказать незаконное воздействие на присяжных заседателей и сформировать у них негативное отношение к государственному обвинителю или потерпевшему, не имеется.

Иные доводы, содержащиеся в кассационном представлении и жалобе потерпевшего, проверены Судебной коллегией, однако каких-либо нарушений уголовно-процессуального закона, которые явились бы основанием для отмены оправдательного приговора, постановленного на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, не установлено.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия определила:

приговор Томского областного суда от 6 декабря 2011 г. в отношении Козлова М.В. оставить без изменения, кассационное представление государственного обвинителя Шабалиной М.А. и кассационную жалобу потерпевшего П. - без удовлетворения.

Председательствующий

Коваль В.С.

Судьи

Ситников Ю.В.

Тришева А.А.