Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 октября 2009 г. Дело "Бужинаев (Buzhinayev) против Российской Федерации" (жалоба N 17679/03) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Бужинаев (Buzhinayev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 17679/03)

Постановление Суда

Страсбург, 15 октября 2009 г.

По делу "Бужинаев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 1 октября 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 17679/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Алексеем Анатольевичем Бужинаевым (далее - заявитель) 5 мая 2003 г.

2. Интересы заявителя представлял А. Базаров, адвокат практикующий в Улан-Удэ. Власти Российской Федерации были представлены бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым и В.В. Милинчук.

3. Заявитель утверждал, в частности, что содержался под стражей в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях, что рассмотрение его уголовного дела длилось необоснованно долго и что у него не было эффективного средства правовой защиты в отношении его жалобы на длительность рассмотрения указанного дела.

4. 7 ноября 2006 г. председатель Первой Секции принял решение уведомить власти Российской Федерации о жалобе. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. Власти Российской Федерации возражали против одновременного изучения вопроса приемлемости и существа жалобы. Рассмотрев доводы властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

6. Заявитель родился в 1974 году и проживает в Баргузине, Республика Бурятия.

А. Рассмотрение уголовного дела заявителя

7. 1 апреля 1998 г. заявитель был задержан по подозрению в совершении разбойного нападения. 3 апреля 1998 г. прокуратура Октябрьского района Улан-Удэ санкционировала применение к заявителю меры пресечения в виде заключения под стражу. Заявитель находился под стражей во время проведения следствия и судебного разбирательства.

8. После завершения следствия в декабре 1998 года прокуратура передала материалы дела, касающиеся заявителя и еще шестерых подозреваемых, в Верховный суд Республики Бурятия. Однако Верховный суд решил, что дело должно быть возвращено в прокуратуру, так как следствие было проведено не в полном объеме. Соответствующее постановление было вынесено 26 января 1999 г. Впоследствии Верховный суд возвращал материалы дела на дополнительное расследование 15 июня 1999 г., 31 марта и 4 июля 2000 г.

9. Начало судебных слушаний было назначено Верховным судом Республики Бурятия на 8 декабря 2000 г.

10. 8 и 14 декабря 2000 г. слушания по делу откладывались в связи с отсутствием переводчика.

11. В период с 19 января по 17 апреля 2001 г. Верховный суд Республики Бурятия назначал и откладывал судебные заседания 17 раз. Власти Российской Федерации указали следующие причины, по которым откладывались судебные заседания. Один раз слушание было отложено из-за отсутствия адвоката заявителя, четыре раза суд не мог провести слушания из-за отсутствия одного из адвокатов, представляющих интересы других обвиняемых, трижды слушания откладывались по причине болезни или служебных командировок переводчика, один раз слушания были отложены до окончания проведения дополнительной судебно-медицинской экспертизы. Суд также делал перерыв в заседании на два дня для подготовки судебного постановления в ответ на заявления, сделанные сторонами.

12. 18 мая 2001 г. Верховный суд Республики Бурятия признал заявителя виновным в предъявленном обвинении и приговорил его к восьми годам лишения свободы.

13. 5 декабря 2002 г. Верховный Суд Российской Федерации кассационным определением оставил обвинительный приговор заявителю без изменений. На этом заседании присутствовали представители заявителя, а заявитель принимал участие в слушаниях по видеосвязи.

В. Условия содержания заявителя под стражей

14. С 6 апреля 1998 г. по 16 мая 2002 г. заявитель содержался под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-4/1 Улан-Удэ. Согласно заявлению властей Российской Федерации с 6 апреля 1998 г. по 3 апреля 2001 г. заявитель содержался в камере N 170 площадью 46,5 кв. м, в которой находились 14-16 заключенных, с 3 апреля по 28 ноября 2001 г. - в камере N 117 площадью 46,02* (* Так в оригинале (прим. переводчика).) кв. м, в которой находились семь - девять заключенных, с 28 ноября 2001 г. по 16 мая 2002 г. - в камере N 44 площадью 57,76 кв. м, в которой находились 16-17 заключенных.

15. 16 мая 2002 г. заявитель был переведен в Москву и помещен в следственный изолятор N ИЗ-77/3, где находился под стражей во время слушания его дела в кассационном порядке до 21 декабря 2002 г. По информации властей Российской Федерации, заявитель содержался в камере N 212 площадью 28,5 кв. м, в которой находились семеро заключенных.

16. 23 января 2003 г. заявитель был переведен обратно в следственный изолятор N ИЗ-4/1 и помещен в камеру N 48, которая согласно утверждению властей Российской Федерации имела площадь 74,86 кв. м и в которой содержались 23-26 заключенных. 28 января 2003 г. заявитель был переведен в исправительное учреждение для отбывания наказания.

17. Не комментируя информацию властей Российской Федерации, касающуюся площади камер, заявитель утверждал, что все они были переполнены. Количество спальных мест в камерах было недостаточным, и заключенные были вынуждены спать по очереди. В камерах не было никакой вентиляции, и летом там было слишком душно. В камерах было много тараканов, свет в них никогда не выключался. Приток свежего воздуха в камеры был слабым. Санузел не был отделен от остального помещения. Питание предоставлялось низкого качества. Заключенные имели возможность принять душ только один или два раза в месяц. В результате плохих санитарно-гигиенических условий заявитель заразился чесоткой и грибковой инфекцией.

18. Согласно утверждениям властей Российской Федерации условия содержания заявителя под стражей были удовлетворительными. Камеры имели вентиляцию и центральное отопление, водоснабжение, канализацию, естественное и искусственное освещение, санитарно-техническое оборудование. Санузел был отделен перегородкой от остального жилого пространства камеры. В следственном изоляторе N ИЗ-1/4 такая перегородка была 1,8 м в высоту. В следственном изоляторе N ИЗ-77/3 она была высотой 1 м. Средняя температура внутри помещения камер составляла +22°С зимой и +18...+20°С летом. Электрический свет не выключался по причинам осуществления надзора и в целях безопасности. Ночью использовались низковольтные лампы. По крайней мере один раз в месяц в камерах проводилась дезинфекция. Заявитель был обеспечен индивидуальным спальным местом, матрасом, подушкой и спальными принадлежностями. В камерах не было обнаружено никаких насекомых-паразитов.

19. 2 апреля 2001 г. у заявителя был диагностирован туберкулез, и его перевели в медицинскую часть следственного изолятора. Он прошел курс лечения и был выписан из медицинской части 31 августа 2001 г. После выписки ему был поставлен диагноз "клинически излечимый туберкулез, III группа диспансерного учета". По утверждению властей Российской Федерации, заявитель получил необходимую и надлежащую медицинскую помощь.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

20. Заявитель утверждал, что содержался под стражей в ужасных условиях, противоречащих статье 3 Конвенции, в которой говорится следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

21. Власти Российской Федерации оспаривали утверждения заявителя. Они заявляли, что условия содержания заявителя под стражей в следственных изоляторах были удовлетворительными и соответствовали установленным национальным нормам и стандартам. Власти Российской Федерации предоставили копии документов проверок, проводившихся в январе и июле 2001 года, в которых утверждается, что средняя температура в камерах составляла +22°С зимой и +26,5°С летом. Они предоставили также копию отчета от 30 января 2001 г., касающегося освещенности камеры N 44. Власти Российской Федерации предоставили копию регистрационной карточки заявителя из следственного изолятора N ИЗ-4/1, в которой указаны индивидуальные спальные и столовые принадлежности, которыми он был обеспечен. Информация относительно площади камер и количества заключенных, содержащихся в них вместе с заявителем, предоставленная властями Российской Федерации, основана на справках, выданных администрацией следственного изолятора в декабре 2006 года, и на цветных фотографиях, сделанных в следственном изоляторе N ИЗ-4/1 в то же время. Не комментируя утверждения заявителя о том, что он заразился чесоткой и грибковой инфекцией в то время, когда находился под стражей, власти Российской Федерации далее утверждали, что медицинская карта заявителя с его историей болезни за период с 2001 по 2003 год была утеряна. Относительно того обстоятельства, что туберкулез у заявителя был диагностирован в апреле 2001 года, власти предположили, что одного этого факта не было достаточно для того, чтобы утверждать, что заявитель действительно заразился туберкулезом в рассматриваемый промежуток времени. Власти Российской Федерации считали, что нельзя исключить вероятность того, что заявитель был инфицирован несколькими годами ранее и что туберкулезная палочка оставалась в пассивном состоянии до апреля 2001 года. В заключение власти Российской Федерации отметили, что заявитель не обжаловал условия содержания под стражей ни прокурору, ни в суд и что представленная им жалоба должна быть отклонена в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции.

22. Заявитель настаивал на своей жалобе.

А. Приемлемость жалобы

1. Общая оценка условий содержания заявителя под стражей

23. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что, хотя заявитель содержался под стражей в двух разных следственных изоляторах, в Улан-Удэ и Москве, тем не менее, Европейский Суд будет рассматривать вопрос, касающийся условий содержания заявителя под стражей в период с 6 апреля 1998 г. по 28 января 2003 г., в той части, в которой этот период относится к компетенции Европейского Суда ratione temporis* (* Ratione temporis (лат.) - по причинам сроков, ввиду обстоятельств времени события. По общему правилу Европейский Суд принимает к рассмотрению жалобы относительно лишь тех фактов, которые имели место после момента вступления в силу Конвенции для государства, действия которого являются предметом жалобы (прим. переводчика).), не разделяя его на отдельные периоды и принимая во внимание непрерывный характер предполагаемого нарушения, а также аналогичное описание общих условий содержания под стражей (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда от 19 июня 2008 г. по делу "Гулиев против Российской Федерации" (Guliyev v. Russia), жалоба N 24650/02, §§ 31-33* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.)).

2. Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

24. Что касается аргумента властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, Европейский Суд отмечает, что он уже ранее устанавливал, что жалоба, поданная прокурору или в суд на предмет получения компенсации за предполагаемые бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей, не может рассматриваться как эффективное средство правовой защиты (см., например, Постановление Европейского Суда от 12 марта 2009 г. по делу "Александр Макаров против Российской Федерации" (Aleksandr Makarov v. Russia), жалоба N 15217/07, §§ 76-91* (* Там же. N 1/2010.)). Принимая во внимание материалы, представленные властями Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что власти не представили ни одного факта или довода, способного убедить Европейский Суд прийти к другому выводу по настоящему делу. В связи с этим Европейский Суд отклонил возражение властей Российской Федерации относительно того, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты.

25. Далее Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции, и что она не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Следовательно, настоящая жалоба должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

26. Как уже неоднократно отмечал Европейский Суд, статья 3 Конвенции закрепляет один из фундаментальных принципов демократического общества. Конвенция в абсолютных выражениях запрещает пытки, или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение, или наказание, независимо от обстоятельств дела или поведения обвиняемого (см. среди других примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV, § 119). Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что причиненные страдания и унижения должны в любом случае выходить за рамки неизбежных страданий и унижений, присущих конкретной форме законного обращения с лицом или наказания. Хотя меры, ограничивающие свободу личности, могут часто включать в себя указанные элементы, в соответствии со статьей 3 Конвенции государство обязано гарантировать, что лицо будет находиться под стражей в условиях, которые не унижали бы его человеческое достоинство, а также что примененные способ и метод исполнения меры пресечения не станут причиной его страданий или тяжелых мучений, превышающих уровень страдания, неизбежного при содержании под стражей (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, ECHR 2000-XI, §§ 92-94).

27. Возвращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что стороны не пришли к соглашению по большей части пунктов, касающихся условий содержания под стражей заявителя. Однако Европейскому Суду нет необходимости определять правдивость каждого утверждения, поскольку установить нарушение статьи 3 Конвенции можно на основе фактов, представленных заявителем в Европейский Суд и не оспоренных властями Российской Федерации (см. Постановление Европейского Суда от 9 апреля 2009 г. по делу "Григорьевских против Российской Федерации" (Grigoryevskikh v. Russia), жалоба N 22/03, § 55* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2010.)).

28. В частности, Европейский Суд полагает, что, несмотря на то, что заявитель прямо не опроверг предоставленную властями Российской Федерации информацию, касающуюся размеров камер, в которых он содержался под стражей, заявитель настаивал на своем утверждении, что камеры были переполнены, он не был обеспечен индивидуальным спальным местом и был вынужден спать по очереди с другими заключенными.

29. Что касается ссылок властей Российской Федерации на справки и фотографии, сделанные администрацией следственного изолятора в декабре 2006 года, Европейский Суд обращает внимание на то, что эти документы были подготовлены спустя приблизительно четыре года после окончания срока содержания заявителя под стражей. Не были предоставлены копии регистрационных журналов, в которых указано размещение заключенных в камерах. Европейский Суд учитывает также тот факт, что информация, содержащаяся в справках, выданных администрацией следственного изолятора, в определенной части не соответствует остальным утверждениям властей Российской Федерации. В частности, власти Российской Федерации утверждали, что с 3 апреля по 28 ноября 2001 г. заявитель находился под стражей в камере N 117 (см. § 14 настоящего Постановления). В то же время власти Российской Федерации указали, что с 2 апреля по 31 августа 2001 г. заявитель находился в медсанчасти следственного изолятора (см. § 19 настоящего Постановления).

30. Европейский Суд напоминает, что он уже ранее устанавливал, что документы, составленные органами государственной власти по истечении значительного промежутка времени, не могут считаться достаточно достоверными, учитывая, сколько прошло времени (см. среди недавних примеров Постановление Европейского Суда от 10 февраля 2009 г. по делу "Новинский против Российской Федерации" (Novinskiy v. Russia), жалоба N 11982/02, § 105* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2010.)). Европейский Суд полагает, что эти выводы действительны в данном деле применительно к документам, подготовленным администрацией следственного изолятора и предоставленным властями Российской Федерации для обоснования их утверждений.

31. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что производство по жалобам на нарушения Конвенции, как, например, по настоящей жалобе, не во всех случаях характеризуется неуклонным применением принципа affirmanti incumbit probatio* (* Affirmanti incumbit probatio (лат.) - доказывание возлагается на утверждающего (прим. переводчика).), так как в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей или опровергающей жалобы на нарушение Конвенции. Непредоставление государством-ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин подобного поведения может привести к выводу об обоснованности показаний заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtaє v. Turkey) жалоба N 23531/94, ECHR 2000-VI, § 66 in fine* (* In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).)).

32. Принимая во внимание вышеуказанные принципы и тот факт, что власти Российской Федерации не предоставили какой-либо соответствующей убедительной информации, Европейский Суд соглашается с утверждением заявителя о том, что камеры, в которых он содержался под стражей в течение четырех лет и девяти месяцев, были переполнены.

33. Европейский Суд повторяет, что независимо от причин переполненности камер власти государства-ответчика обязаны организовать свою систему учреждений для содержания лиц под стражей таким образом, чтобы гарантировать право заключенных на уважение их достоинства, независимо от трудностей финансового или материально-технического характера (см. Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 63* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.), и Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, § 37* (* Там же. N 9/2007.)).

34. Европейский Суд неоднократно признавал нарушение статьи 3 Конвенции, связанное с непредоставлением заключенным достаточного личного пространства (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, ECHR 2002-VI, §§ 97 и последующие, Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, ECHR 2005-X, §§ 104 и последующие, Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, §§ 44 и последующие* (* Там же. N 10/2005.), Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/78, §§ 39 и последующие* (* Там же.), Постановление Европейского Суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, §§ 41 и последующие* (* Там же.)).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Номер названного постановления от 20 января 2005 г. следует читать как "63378/00"

35. Принимая во внимание судебную практику по аналогичным делам и предоставленные ему материалы дела, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не выдвинули ни одного аргумента или факта, способного повлиять на то, чтобы Европейский Суд пришел к иному выводу в настоящем деле.

36. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя под стражей в следственных изоляторах N ИЗ-4/1 Улан-Удэ и N ИЗ-77/3 Москвы в период с 5 мая 1998 г. по 28 января 2003 г.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

37. Кроме того, заявитель жаловался на то, что продолжительность рассмотрения его уголовного дела нарушала требование соблюдения разумного срока, закрепленное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, который устанавливает следующее:

"При предъявлении любого уголовного обвинения каждый имеет право... на разбирательство дела в разумный срок... судом...".

38. Власти Российской Федерации утверждали, что власти не несут ответственности за многочисленные задержки в рассмотрении дела, включая отсутствие переводчика, болезни или командировки, отсутствие адвоката, представляющего интересы обвиняемых, а также проведение назначенных судебно-медицинских экспертиз. Власти Российской Федерации объясняли продолжительность производства по делу его сложностью, поскольку оно включало в себя рассмотрение уголовных обвинений в отношении семи фигурантов, один из которых был китайской национальности, а также изучение семи томов материалов дела.

39. Заявитель настаивал на своей жалобе. Он утверждал, что предварительное расследование не было проведено безотлагательно. Далее заявитель оспаривал утверждение властей Российской Федерации относительно сложности дела.

А. Приемлемость жалобы

40. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является необоснованной и по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

41. Европейский Суд повторяет, что период времени, учитываемый при определении длительности процедуры рассмотрения уголовного дела, начинается со дня, когда лицу предъявляется "обвинение", в независимом* (* В оригинале текста Постановления сказано: "autonomous meaning". Исходя из правоприменительной практики Европейского Суда речь идет об "автономности", то есть "независимости" толкования закрепляемого Конвенцией понятия от законодательства государства-ответчика. Иными словами, соответствующее закрепленное Конвенцией понятие не может ограничиваться только тем смыслом, которым его наделяет национальное законодательство (см. подробнее: Отчет Европейской Комиссии по правам человека от 19 июля 1974 г. по делу "Пятеро военнослужащих против Нидерландов" (Five Soldiers v. Netherlands), жалобы NN 5100/71 и другие, §§ 33, 34, 114). В частности, согласно практике Европейского Суда понятие "обвинение" должно толковаться "в соответствии со смыслом, предусмотренным Конвенцией" (см. Постановление Европейского Суда от 8 июня 1976 г. по делу "Энгель и другие против Нидерландов" (Engel and Others v. Netherlands), жалобы NN 5100/71, 5101/71, 5102/71, 5354/72, 5370/72, Series A, N 22, § 81, Постановление Европейского Суда от 28 июня 1978 г. по делу "Кёниг против Германии" (Konig v.. Germany), Series A, N 27, § 88).) понимании этого слова и имея в виду материально-правовую суть этого термина (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 10 декабря 1982 г. по делу "Корильяно против Италии" (Corigliano v. Italy), Series А, N 57, § 34, и Постановление Европейского Суда от 24 ноября 1993 г. по делу "Имброщиа против Швейцарии" (Imbrioscia v. Switzerland), Series A, N 275, § 36). Этот период заканчивается в день постановления приговора или когда прекращается производство по делу.

42. Заявитель был задержан 1 апреля 1998 г. Однако период, принимаемый к рассмотрению, начался только 5 мая 1998 г., когда Конвенция вступила в силу для Российской Федерации. Тем не менее, оценивая обоснованность длительности рассмотрения уголовного дела заявителя, Европейский Суд будет учитывать состояние производства по делу на указанный день. Производство по делу завершилось 5 декабря 2002 г., когда кассационным определением приговор по делу заявителя был оставлен без изменения. Весь рассматриваемый период составил четыре года и восемь месяцев, из которых четыре года и семь месяцев - период времени, относящийся к компетенции Европейского Суда ratione temporis. На протяжении этого времени власти провели расследование по делу заявителя и рассмотрели его дело в судах двух инстанций.

43. Европейский Суд повторяет, что обоснованность срока рассмотрения дела должна определяться в свете особых обстоятельств дела, с учетом выработанных правоприменительной практикой Европейского Суда критериев, таких как сложность дела, действия заявителя и соответствующих властей (см. среди многих других примеров Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia), жалоба N 55669/00, § 95* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2006.)).

44. Европейский Суд полагает, что участие в деле нескольких обвиняемых, а также тяжесть предъявленных им обвинений обусловили сложность дела. Вместе с тем, по мнению Европейского Суда, одна только сложность дела сама по себе не может объяснить длительность производства по делу в данном случае.

45. Европейский Суд отмечает, что за исключением одного случая переноса рассмотрения дела, произошедшего из-за неявки адвоката заявителя, последний больше не вызывал никаких задержек в производстве по делу. Кроме того, тот факт, что заявитель находился под стражей, требовал от рассматривающих дело органов государственной власти проявления особого усердия с целью безотлагательного отправления правосудия (см. среди прочего Постановление Европейского Суда от 25 октября 2005 г. по делу "Коршунов против Российской Федерации" (Korshunov v. Russia), жалоба N 38971/06, § 71* (* Там же. N 4/2008.)).

46. Европейский Суд также подчеркивает, что, несмотря на то, что в определенные дни судебные слушания откладывались по причине неявки адвокатов остальных обвиняемых, тем не менее, судебное разбирательство продолжалось пять месяцев, а указанные переносы судебных заседаний не могли в значительной степени повлиять на общую продолжительность процедуры рассмотрения уголовного дела заявителя.

47. Однако Европейский Суд напоминает, что производство по делу было отложено на один год из-за неполноты проведенного прокуратурой расследования по делу в отношении заявителя и других обвиняемых. Суд не мог начать рассмотрение дела из-за недостатков, выявленных в проведенном расследовании, и был вынужден четыре раза возвращать материалы дела в прокуратуру.

48. Принимая во внимание все вышеизложенное и учитывая, что заявитель находился под стражей в течение всего периода рассмотрения дела, Европейский Суд полагает, что длительность рассмотрения дела в данном случае не удовлетворяла требованию "разумного срока".

49. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

50. Заявитель далее утверждал, что не располагал эффективными средствами правовой защиты в связи с жалобой на длительность производства по его делу, как этого требует статья 13 Конвенции, в которой закреплено следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

51. Власти Российской Федерации оспаривали этот довод. Они утверждали, что заявитель мог обжаловать постановления суда первой инстанции, включая те, которые касались возвращения материалов дела для дополнительного расследования.

52. Заявитель настаивал на своей жалобе.

А. Приемлемость жалобы

53. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

54. Европейский Суд повторяет, что статья 13 Конвенции гарантирует эффективное средство правовой защиты в органе государственной власти в связи с предполагаемым нарушением требования рассмотрения дела в разумный срок, закрепленного в пункте 1 статьи 6 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши", § 156). Европейский Суд подчеркивает, что власти Российской Федерации не указали никаких средств правовой защиты, которые могли бы ускорить рассмотрение дела заявителя или предоставили бы ему надлежащую компенсацию за уже случившиеся задержки в производстве по делу (см. Постановление Европейского Суда от 8 марта 2007 г. по делу "Сидоренко против Российской Федерации" (Sidorenko v. Russia), жалоба N 4459/03, § 39* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.), и Постановление Европейского Суда от 30 ноября 2004 г. по делу "Кляхин против Российской Федерации" (Klyakhin v. Russia), жалоба N 46082/99, §§ 100-01* , * * (* Так в оригинале. По-видимому, допущена техническая ошибка и следует читать "§§ 100-101" (прим. переводчика).), (* * Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2005.)). В частности, власти Российской Федерации не объяснили, каким образом жалоба на постановление суда о возвращении дела для производства дополнительного расследования с целью исправления выявленных недостатков могла бы ускорить производство по делу.

55. Следовательно, Европейский Суд полагает, что в настоящем деле имело место нарушение статьи 13 Конвенции в связи с отсутствием предусмотренных внутригосударственным законодательством средств правовой защиты, с помощью которых заявитель мог бы добиться решения компетентного органа по вопросу соблюдения права заявителя на рассмотрение его дела в разумный срок, предусмотренного пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

IV. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

56. В заключение заявитель жаловался на условия, в которых его конвоировали из одного следственного изолятора в другой, что его содержание под стражей до суда было незаконным и необоснованным и что процедура рассмотрения его уголовного дела в целом была несправедливой. Он ссылался на статьи 5 и 6 Конвенции соответственно.

57. Однако в свете имеющихся в его распоряжении материалов и в той части, в которой эти жалобы относятся к его юрисдикции, Европейский Суд полагает, что указанные жалобы не свидетельствуют о каких-либо проявлениях нарушений прав и свобод, закрепленных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, эта часть жалобы подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции как явно необоснованная.

V. Применение статьи 41 Конвенции

58. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Моральный вред

59. Заявитель требовал выплатить ему 108 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

60. Власти Российской Федерации полагали, что жалобы заявителя не являются основанием для присуждения какой-либо компенсации морального вреда. В любом случае они считали требование заявителя чрезмерным.

61. Европейский Суд считает, что заявитель испытывал чувства безысходности, разочарования и унижения, вызванные бесчеловечными и унижающими достоинство условиями его содержания под стражей, чрезмерной длительностью рассмотрения его уголовного дела и отсутствием эффективной средств правовой защиты от необоснованно длительного рассмотрения дела. Однако Европейский Суд признает аргумент властей Российской Федерации, что сумма требуемой компенсации чрезмерна. Принимая решение на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 7 000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы.

В. Судебные расходы и издержки

62. Заявитель не требовал компенсации судебных расходов и издержек. Следовательно, Европейский Суд полагает, что нет необходимости присуждать заявителю какую-либо сумму по данному основанию.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

63. Европейский Суд считает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил, что жалобы, касающиеся условий содержания заявителя под стражей в следственных изоляторах N ИЗ-4/1 Улан-Удэ и N ИЗ-77/3 Москвы в период с 5 мая 1998 г. по 28 января 2003 г., касающиеся чрезмерно длительного срока рассмотрения уголовного дела заявителя и отсутствия эффективных средств правовой защиты в связи с необоснованно длительным сроком рассмотрения дела, являются приемлемыми для рассмотрения по существу, а остальная часть жалобы - неприемлемой;

2) постановил, что отсутствовало нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя под стражей в следственных изоляторах N ИЗ-4/1 Улан-Удэ и N ИЗ-77/3 Москвы с 5 мая 1998 г. по 28 января 2003 г.;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с чрезмерно длительным сроком рассмотрения уголовного дела заявителя;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в связи с отсутствием эффективного средства правовой защиты относительно жалобы заявителя на чрезмерно длительный срок рассмотрения его уголовного дела;

5) постановил, что:

(а) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 7 000 евро (семь тысяч евро) плюс любые проценты, взимаемые с этой суммы, в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, установленному на день оплаты;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 15 октября 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 статьи 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда