Постановление Европейского Суда по правам человека от 28 мая 2009 г. Дело "Кокошкина (Kokoshkina) против Российской Федерации" (Жалоба N 2052/08) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Кокошкина (Kokoshkina)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 2052/08)

Постановление Суда

Страсбург, 28 мая 2009 г.

По делу "Кокошкина против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 7 мая 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 2052/08, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Наталией Константиновной Кокошкиной (далее - заявительница) 24 декабря 2007 г.

2. Интересы заявительницы представляли Ф. Багрянский и М. Овчинников, адвокаты, практикующие во Владимире. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук, а впоследствии Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявительница жаловалась на то, что содержалась под стражей в бесчеловечных условиях и что срок ее содержания под стражей был чрезмерно длительным.

4. 7 марта 2008 г. председатель Первой Секции принял решение уведомить власти Российской Федерации о жалобе. Также было принято решение рассмотреть жалобу по существу одновременно с принятием решения по вопросу о ее приемлемости (пункт 3 статьи 29 Конвенции). Председатель принял решение о рассмотрении жалобы в приоритетном порядке (правило 41 Регламента Суда).

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница родилась в 1980 году и проживает в Московской области.

А. Уголовное расследование в отношении заявительницы

6. 3 октября 2006 г. заявительница была задержана по подозрению в незаконном обороте наркотиков. В неустановленную дату ей и нескольким другим лицам было предъявлено обвинение.

7. 5 октября 2006 г. Подольский городской суд Московской области применил к заявительнице меру пресечения в виде заключения под стражу. Суд ссылался на тяжесть предъявленного обвинения и считал, что заявительница может скрыться, продолжить преступную деятельность, угрожать свидетелям, уничтожить доказательства по делу или воспрепятствовать следствию иным способом.

8. Заявительница подала кассационную жалобу. Она утверждала, что не имела намерений скрыться или препятствовать проведению расследования, и просила освободить ее под залог. Заявительница имела постоянные место жительства и работу, положительные характеристики и не имела судимостей.

9. 31 октября 2006 г. Московский областной суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил без изменения постановление о применении меры пресечения в виде заключения под стражу, указав, что оно было законным и справедливым. Существовало обоснованное подозрение относительно причастности заявительницы к незаконному обороту наркотиков.

10. 30 ноября 2006 г. Подольский городской суд продлил срок содержания заявительницы под стражей до 3 февраля 2007 г., ссылаясь на тяжесть предъявленного обвинения, риск того, что заявительница могла скрыться, совершить новое преступление или препятствовать проведению расследования, а также на необходимость проведения дальнейшего расследования. В частности, суд указал, что необходимо прослушать 126 аудиозаписей телефонных разговоров заявительницы, провести их экспертизу, провести дактилоскопические, физико-химические и психиатрические экспертизы, ознакомить обвиняемых и их адвокатов с результатами данных экспертиз и составить обвинительное заключение.

11. Заявительница подала кассационную жалобу. Она повторила свои аргументы, изложенные в предыдущей кассационной жалобе, и заявила, что городской суд не объяснил, каким образом она могла повлиять на проведение экспертных исследований или препятствовать прослушиванию аудиозаписей. Она также утверждала, что ее брат болен онкологическим заболеванием в неизлечимой форме.

12. 19 декабря 2006 г. Московский областной суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил постановление о продлении срока содержания заявительницы под стражей без изменения, установив, что оно было законным и справедливым.

13. 1 февраля 2007 г. Подольский городской суд продлил срок содержания заявительницы под стражей до 3 апреля 2007 г., ссылаясь на тяжесть предъявленного обвинения, "ее активное участие в совершении преступления", ее лидерство в организованной преступной группе, отказ сотрудничать со следствием и назвать имена соучастников преступления, риск того, что она могла скрыться, вновь заняться преступной деятельностью или препятствовать проведению расследования, а также на необходимость проведения дальнейшего расследования. В частности, суд отметил, что необходимо прослушать 123 аудиозаписи телефонных переговоров заявительницы, провести экспертизу этих записей, установить других членов организованной преступной группы, найти и допросить свидетелей, обладающих информацией относительно деятельности данной группы, установить, участвовала ли заявительница в других уголовных преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотиков, предъявить окончательное обвинительное заключение ей и ее семи соучастникам, а также выполнить другие следственные действия.

14. 13 февраля 2007 г. Московский областной суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил постановление о продлении срока содержания заявительницы под стражей без изменения.

15. В неустановленную дату следователь подал ходатайство о продлении срока содержания заявительницы под стражей, утверждая, что следствие не завершено. Необходимо было прослушать 51 аудиозапись телефонных переговоров заявительницы, провести экспертизу этих записей и ознакомить обвиняемых и адвокатов с ее результатами, установить и допросить свидетелей, обладающих информацией относительно деятельности преступной группы, найти одного скрывшегося соучастника, установить, принимали ли обвиняемые участие в других уголовных преступлениях, связанных с оборотом наркотиков, предъявить окончательное обвинительное заключение и провести другие следственные мероприятия.

16. 2 апреля 2007 г. Подольский городской суд продлил срок содержания заявительницы под стражей до 3 июня 2007 г., ссылаясь на тяжесть предъявленного обвинения, необходимость проведения дальнейшего расследования и риск того, что заявительница могла скрыться, снова заняться преступной деятельностью или воспрепятствовать проведению расследования. 11 апреля 2007 г. Московский областной суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил постановление о продлении срока содержания заявительницы под стражей без изменения.

17. В неустановленную дату следователь ходатайствовал о продлении срока содержания заявительницы под стражей, утверждая, что следствие еще продолжалось. В частности, не было завершено проведение экспертиз аудиозаписей телефонных разговоров заявительницы, и нескольким соучастникам заявительницы еще не были предъявлены обвинения. Заявительница отказалась сотрудничать со следствием, и существовал риск того, что после освобождения она могла скрыться, снова заняться преступной деятельностью или оказать давление на свидетелей.

18. 31 мая 2007 г. Подольский городской суд продлил срок содержания заявительницы под стражей до 3 октября 2007 г. Он отметил, что заявительница обвинялась в совершении особо тяжкого преступления и что было необходимо проведение дальнейшего расследования. Целью применения к заявительнице меры пресечения в виде содержания под стражей было обеспечение проведения эффективного расследования в надлежащие сроки и исключить любой риск того, что она могла скрыться, снова заняться преступной деятельностью или воспрепятствовать проведению расследования.

19. В своих кассационных жалобах заявительница жаловалась на то, что выводы суда не основывались на соответствующих фактах. Она имела постоянные место жительства и работу, положительные характеристики и не имела судимостей. Не было никаких доказательств каких-либо попыток воспрепятствовать проведению расследования ни с ее стороны, ни со стороны ее соучастников, не содержащихся под стражей.

20. 13 июня 2007 г. Московский областной суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил постановление о продлении срока содержания заявительницы под стражей без изменения.

21. 24 сентября 2007 г. Московский областной суд продлил срок содержания заявительницы под стражей до 3 февраля 2008 г., ссылаясь на тяжесть предъявленного обвинения, необходимость проведения дальнейшего расследования и риск того, что заявительница могла скрыться или воспрепятствовать проведению расследования.

22. Заявительница подала кассационную жалобу. В жалобе она утверждала, в частности, что длительность ее содержания под стражей превысила все "разумные сроки" в нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции. Заявительница утверждала, что все доказательства были уже собраны, следствие было завершено, за исключением определенных, исключительно административных формальностей. Далее заявительница утверждала, что вывод областного суда о том, что она могла скрыться или воспрепятствовать проведению следствия, был гипотетическим и не был подкреплен соответствующими фактами. Суд не принял во внимание ее аргументы о том, что у нее имелись постоянные место жительства и работа, положительные характеристики, она не имела судимостей, и ее брат был неизлечимо болен. Заявительница также жаловалась на бесчеловечные условия содержания ее под стражей, в частности, на переполненность, недостаточное количество спальных мест и ужасные санитарные условия. Она просила суд применить к ней более мягкую меру пресечения.

23. 30 ноября 2007 г. Верховный Суд Российской Федерации, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил постановление о продлении срока содержания под стражей без изменения. Он отметил, в частности, что максимальный 18-месячный срок, предусмотренный национальным законодательством, не истек.

24. 18 января 2008 г. Московский областной суд продлил срок содержания заявительницы под стражей до 3 апреля 2008 г. Суд отметил, что обвиняемые и их адвокат знакомились с материалами многотомного дела и следователю требовалось время для подготовки дела для передачи его в суд. Суд ссылался на сложность дела, количество обвиняемых, тяжесть предъявленного обвинения в отношении заявительницы и ее лидерство в организованной преступной группе. Аргумент заявительницы относительно ее положительных характеристик являлся недостаточным основанием для освобождения из-под стражи. Суд считал, что она могла снова заняться преступной деятельностью, скрыться или оказать давление на свидетелей. Суд также отклонил требование заявительницы об освобождении под залог в 100 000 рублей (примерно 2 800 евро), утверждая, что не видит оснований для изменения меры пресечения.

25. В своей кассационной жалобе заявительница просила об освобождении из-под стражи. Она жаловалась на то, что суд не объяснил причины отклонения ее ходатайства о залоге, и предложила представить более высокий залог, если заявленная сумма была недостаточной. Заявительница утверждала, что продолжительность содержания ее под стражей превышала "разумные сроки" и что следственные органы не продемонстрировали "особого усердия" при проведении расследования. В частности, они затянули подготовку материалов для передачи дела в суд. Заявительница также утверждала, что не могла бы препятствовать проведению расследования, так как оно было завершено, свидетели допрошены, вещественные доказательства собраны. В заключение она снова жаловалась на переполненность камеры, недостаточное количество спальных мест и плохие санитарные условия в следственном изоляторе и утверждала, что совокупность всех этих факторов, которым она подвергалась в течение многих месяцев, уже привела к ухудшению ее здоровья.

26. 13 марта 2008 г. Верховный Суд Российской Федерации, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил постановление о содержании под стражей без изменения, указав, что оно было законным, хорошо обоснованным и справедливым.

27. 17 марта 2008 г. Московский областной суд продлил срок содержания заявительницы под стражей до 3 июля 2008 г. Он отметил, что обвиняемые и их адвокат знакомились с материалами дела, а следователю требовалось время на подготовку материалов для передачи дела в суд. Суд ссылался также на сложность дела, количество обвиняемых, тяжесть предъявленного заявительнице обвинения и ее лидерство в организованной преступной группе. Суд также отметил, что тест заявительницы на наркотики* (* Так в оригинале. По-видимому, имеется в виду медицинская проверка (вероятно, с помощью экспресс-теста) наличия в организме заявительницы следов наркотических веществ (прим. переводчика).) был положительным, поэтому имелись основания предполагать, что она могла скрыться, снова заняться преступной деятельностью, оказать давление на свидетелей или воспрепятствовать проведению расследования каким-либо иным способом.

28. Заявительница подала кассационную жалобу, повторив свои аргументы, которые она выдвинула в предыдущих жалобах. Заявительница также утверждала, что тест на наркотики проводился давно и что его результаты являлись несущественными при оценке риска того, что она могла скрыться, продолжить преступную деятельность или воспрепятствовать производству по делу.

29. 7 мая 2008 г. Верховный Суд Российской Федерации отменил постановление о продлении срока содержания под стражей и постановил освободить ее под залог в 100 000 рублей. Верховный Суд Российской Федерации установил, что Московский областной суд не привел достаточных оснований для оправдания продления срока содержания заявительницы под стражей свыше 21 месяца. В частности, Верховный Суд Российской Федерации определил, что согласно законодательству Российской Федерации сложность дела могла служить оправданием для содержания под стражей в течение срока продолжительностью до 12 месяцев и не могла обосновывать продление содержания под стражей свыше этого срока. Выводы Московского областного суда относительно того, что заявительница могла скрыться, продолжить преступную деятельность или воспрепятствовать производству по делу, не были подкреплены соответствующими фактами или доказательствами. Московский областной суд проигнорировал такие явные факты, как положительные характеристики заявительницы, то, что она имела постоянные место жительства и работу, а также ее семейное положение. Он не принял во внимание недавнюю смерть ее брата, которая снижала риск того, что она могла скрыться, так как в сложившихся обстоятельствах она, естественно, предпочла бы оставаться со своей семьей. Поскольку следствие было завершено, свидетели допрошены, риск вмешательства в проведение расследования был минимальным. Результаты теста на наркотики являлись несущественными для оценки вероятности того, что заявительница снова займется преступной деятельностью, так как тест проводился непосредственно после задержания, то есть более года назад, и заявительница никогда не была зарегистрирована в медицинском учреждении как лицо, страдающее наркотической зависимостью. Далее Верховный Суд Российской Федерации ссылался на ухудшение состояния здоровья заявительницы и "ее хорошо обоснованные жалобы на бесчеловечные условия содержания под стражей, которые были для нее унизительными и подвергали опасности ее здоровье". В итоге Верховный Суд Российской Федерации констатировал допущенную Московским областным судом ошибку, поскольку последний не рассмотрел возможности применения более мягкой меры пресечения, несмотря на то, что заявительница просила освободить ее под залог.

30. В тот же день заявительница внесла залог и была освобождена из-под стражи. По-видимому, рассмотрение ее уголовного дела все еще продолжается.

В. Условия содержания заявительницы под стражей

31. С 11 октября 2006 г. по 7 мая 2008 г. заявительница находилась в следственном изоляторе N ИЗ-50/3 Серпухова Московской области.

1. Количество заключенных в камерах и организация спальных мест

32. Согласно справке администрации следственного изолятора от 10 апреля 2008 г., предоставленной властями Российской Федерации, с 11 октября 2006 г. по 17 сентября 2007 г. и с 26 сентября 2007 г. по 7 мая 2008 г. заявительница содержалась в камере N 32 площадью 21,2 кв. м. Камера была оборудована восемью спальными местами, и в ней содержались от пяти до восьми заключенных. С 17 по 25 сентября 2007 г. заявительница содержалась в камере N 52 площадью 41 кв. м. Камера была оборудована 12 спальными местами, и в ней находились восемь заключенных. Власти Российской Федерации подтвердили свои утверждения копиями выписок из регистрационных журналов, в которых указано количество заключенных на 11 октября, 4 ноября и 8 декабря 2006 г., 19 января, 6 февраля, 2 апреля, 3, 14, 15, 21 мая, 6 и 7 июня, 8 и 9 июля, 9 августа, 4 и 17 сентября, 11 октября, 13 ноября и 18 декабря 2007 г., 11 января, 6 февраля, 11 марта и 9 апреля 2008 г. Власти Российской Федерации также утверждали, что на протяжении всего времени заявительнице было предоставлено индивидуальное спальное место и чистое постельное белье, а также матрас толщиной 6,5 см.

33. Заявительница не оспаривала размеры камер и количество спальных мест. Однако она не согласилась с количеством заключенных, указанным властями Российской Федерации. По ее утверждениям, в камере N 32 находились более 12 заключенных. Иногда индивидуальных спальных мест для заключенных не хватало, и они вынуждены были спать по очереди. Металлические нары были покрыты тонкими матрасами. Заявительница, страдавшая от болей в спине, была вынуждена выложить слой из журналов между металлическим основанием нар и матрасом, чтобы сделать свое спальное место мягче.

2. Санитарные условия и оборудование, температура, обеспечение едой и питьевой водой в камере заявительницы

34. Власти Российской Федерации утверждали, что камеры освещались естественным образом через окно. В каждой камере были два окна размерами 1,44 х 1,60 м. На окнах были металлические решетки. Пространства, образованные прутьями решетки, размерами 10 х 20 см, позволяли приникать естественному освещению. Камеры были оборудованы лампами дневного освещения, которые функционировали круглосуточно. Заявительница утверждала, что на окнах были толстые металлические решетки, которые блокировали доступ естественного света. Расстояние между металлическими прутьями было не более чем 5 х 5 см. Искусственное освещение было тусклым и не позволяло заключенным читать или писать. Поскольку искусственное освещение никогда не выключалось на ночь, сон заявительницы был нарушен.

35. Власти Российской Федерации утверждали, что каждая камера была оборудована вентиляционной системой. Камеры также проветривались естественным образом через окна. Власти Российской Федерации признавали, что в 62 м от следственного изолятора находился свинарник. Однако они настаивали, что окна в камерах заявительницы выходили на противоположную сторону. В следственном изоляторе не было насекомых и грызунов, так как во всех камерах проводилась ежемесячная дезинфекция. Как следует из справки от 10 апреля 2008 г, выданной администрацией следственного изолятора, санитарные службы регулярно обрабатывали камеры в целях борьбы с насекомыми и грызунами. Заявительница утверждала, что вентиляционная система не работала, и в камерах было душно и накурено. В камерах плохо пахло, так как окна выходили на свинарник. В камерах было много мух, москитов и вшей. Заключенные были вынуждены стирать белье внутри камер, создавая чрезмерную влажность. Потолки были покрыты грибком, и несколько заключенных болели туберкулезом.

36. Ссылаясь на справку администрации следственного изолятора от 10 апреля 2008 г., власти Российской Федерации утверждали, что средняя температура воздуха в камере была +20 ... +23 єC и зимой, и летом. Пол был покрыт деревянными плитами толщиной 4 см. По утверждениям заявительницы, в камерах было очень холодно весной и осенью, когда отключалось центральное отопление, и она была вынуждена спать в шерстяной одежде. Кроме того, в камерах был бетонный пол, покрытый тонким деревянным настилом, по которому было холодно ходить.

37. Как следует из тех же справок, предоставленных властями Российской Федерации, камеры были оборудованы унитазом, раковиной и краном с горячей и холодной водой. Санитарная часть отделялась от жилой зоны перегородкой высотой 167 см в камере N 32 и 137 см в камере N 52. Туалетные принадлежности и моющие средства выдавались регулярно. В камере N 32 обеденный стол находился в 0,63 м от санузла, а в камере N 52 расстояние между санитарной зоной и обеденным столом составляло 2,90 м. Заявительница не согласилась с версией властей Российской Федерации. Она утверждала, что унитаз находилось в углу камеры. Действительно, с одной стороны имелась перегородка, но другая сторона оставалась не загороженной, так что лицо, пользующееся санузлом, находилось на виду у остальных заключенных и охранников. Обеденный стол был прикреплен к полу на расстоянии менее 1 м от санузла, а спальные места находились в 1,5 м от него. Заключенным не выдавали ни туалетные принадлежности, ни моющие средства. В камерах не работало горячее водоснабжение, но заключенным разрешалось пользоваться кипятильниками.

38. Власти Российской Федерации также утверждали, что заключенным разрешалось принимать душ один раз в неделю, и в это время они получали чистые постельные принадлежности и полотенца. Температура в душевых была +31 °C, а температура горячей воды - +70 °С. Охранники регулировали температуру воды по требованию заключенных. Со слов заявительницы, заключенным разрешалось принимать душ один раз в неделю в течение 10 или 15 минут. Вода была слишком горячей. Для вызова охранника, чтобы он отрегулировал температуру воды, требовалось время, и заключенным оставалось недостаточно времени для принятия душа. В раздевалке было так холодно, что дверь покрывалась инеем.

39. В заключение власти Российской Федерации утверждали, что заключенные были обеспечены полноценным питанием в достаточном количестве. В каждой камере имелась горячая питьевая вода. Заявительница утверждала, что пища была пресной, и она не могла заставить себя съесть ее. Заключенные не были обеспечены питьевой водой, и вынуждены были пить водопроводную воду, которая не соответствовала санитарным нормам.

3. Прогулки

40. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительнице ежедневно предоставлялся один час для прогулки на свежем воздухе. Прогулочный двор имел площадь 20,8 кв. м. Сверху имелся навес для защиты заключенных от дождя. Все заключенные камеры выходили на прогулку одновременно. Количество заключенных, выходящих на прогулку одновременно с заявительницей, варьировалось от четырех до семи человек.

41. Заявительница не оспаривала размеров прогулочного двора. Однако она утверждала, что в нем одновременно находилось более 12 заключенных. Стены были покрыты "шубой", разновидностью абразивной бетонной облицовки, предназначенной для того, чтобы заключенные не прислонялись к стенам. Сверху площадка была покрыта ржавыми металлическими прутьями. В дождливую погоду ржавая вода капала вниз на заключенных. По промерзшему бетонному полу прогулочного двора было холодно ходить. Кроме того, во дворе было слишком накурено.

II. Применимое национальное законодательство

42. "Превентивные меры" или "меры пресечения" включают в себя подписку о невыезде, личное поручительство, залог и содержание под стражей (статья 98 [Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации]* (* Текст в квадратных скобках добавлен при переводе. По-видимому, в разделе допущена техническая ошибка и пропущен текст, в которым бы объяснялось, о каком правовом нормативном акте Российской Федерации (кодексе) будет дальше идти речь (прим. переводчика).)). При необходимости у подозреваемого или обвиняемого может быть взято обязательство о явке (статья 112 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

43. Принимая решение о применении меры пресечения, компетентный орган государственной власти должен рассмотреть вопрос о том, имеются ли "достаточные основания полагать", что обвиняемый скроется во время следствия или суда, продолжит преступную деятельность или воспрепятствует установлению истины по делу (статья 97 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Также следует принимать во внимание тяжесть предъявленного обвинения, данные о личности обвиняемого, его/ее профессию, возраст, состояние здоровья, семейное положение и иные обстоятельства (статья 99 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

44. Заключение под стражу применяется по решению суда, если лицо обвиняется в совершении преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет, если невозможно применить более мягкую меру пресечения (часть 1 статьи 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

45. После задержания подозреваемый помещается под стражу "на время предварительного следствия". Срок содержания лица под стражей на время расследования преступления может быть продлен более чем до шести месяцев, только если лицу предъявлено обвинение в совершении тяжких и особо тяжких преступлений. Продление срока содержания под стражей более 18 месяцев не допускается (части 1-3 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Срок содержания под стражей "на время предварительного следствия" исчисляется до момента направления прокурором уголовного дела в суд (часть 9 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

46. С даты направления прокурором дела в суд считается, что подсудимый содержится под стражей, "числясь за судом" (или "во время рассмотрения дела судом"). Срок содержания под стражей "во время рассмотрения дела судом" исчисляется с даты поступления дела в суд до даты постановления приговора. Он обычно не должен превышать шести месяцев, но при рассмотрении уголовных дел о тяжких и особо тяжких преступлениях суд вправе несколько раз продлять указанный срок содержания под стражей, но каждый раз не более чем на три месяца (части 2 и 3 статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

47. Согласно статье 22 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации. В статье 23 указанного Федерального закона установлено, что подозреваемым и обвиняемым обеспечиваются бытовые условия, отвечающие требованиям гигиены и санитарии. Им предоставляется индивидуальное спальное место и выдаются постельные принадлежности, столовые приборы и туалетные принадлежности. Норма санитарной площади на одного заключенного составляет не менее 4 кв. м.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

48. Заявительница утверждала, что условия содержания ее под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-50/3 Серпухова противоречили требованиям статьи 3 Конвенции, в которой предусмотрено следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Приемлемость жалобы

49. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница не исчерпала все имеющиеся у нее внутригосударственные средства правовой защиты. В частности, она не обратилась в суд с иском о компенсации морального вреда. Доказывая эффективность данного средства правовой защиты, власти Российской Федерации ссылались на статью в российской газете, сообщавшей о деле Д., который заболел чесоткой во время нахождения под стражей, и Новгородский городской суд присудил ему 25 000 рублей в качестве компенсации морального вреда. Власти Российской Федерации также ссылались на судебное решение Железнодорожного районного суда Орла от 2 июня 2004 г., по которому Р. присуждалось 30 000 рублей в качестве компенсации за незаконное содержание под стражей, длившееся 56 дней, четыре из которых он оставался без питания. Судебным решением Верховного Суда Республики Марий Эл от 14 марта 2006 г. истцу С. присудили 3 000 рублей в качестве компенсации за ненадлежащие условия содержания его под стражей. Заявительница также имела возможность подать жалобу прокурору, и такой вид обжалования, по мнению властей Российской Федерации, является эффективным средством правовой защиты. Кроме того, власти Российской Федерации ссылались на улучшение условий содержания под стражей, которые были произведены после обращений с жалобами в прокуратуру Н., Д. и Ш. (была открыта медицинская часть, закуплены медикаменты, произведены ремонтные работы). Власти Российской Федерации утверждали, что в 2007 году 13% жалоб на ненадлежащие условия содержания под стражей были признаны обоснованными, в то время как в первой половине 2006 года прокуроры признали обоснованными 18% таких жалоб.

50. Власти Российской Федерации также заявили, что в компетенцию Европейского Суда входит изучение условий содержания заявительницы под стражей только в течение шести месяцев, предшествовавших подаче ею жалобы в Европейский Суд. Власти Российской Федерации полагали, что содержание заявительницы под стражей не было длящимся обстоятельством, так как она неоднократно переводилась из одной камеры в другую и условия содержания ее под стражей в разных камерах отличались друг от друга. Более того, если обвиняемым будет позволено обжаловать длительные сроки содержания под стражей, это возложит на государственные органы несоразмерное бремя по бессрочному хранению регистрационных журналов следственных изоляторов. В связи с этим власти Российской Федерации призывали Европейский Суд отклонить жалобы заявительницы, относящиеся к периоду, предшествовавшему 24 июня 2007 г., из-за несоблюдения требования шестимесячного срока подачи жалобы.

51. Заявительница утверждала, что подавала жалобу на плохие условия содержания под стражей во время судебных слушаний. Она постоянно упоминала о бесчеловечных условиях в своих кассационных жалобах. Однако суды игнорировали ее жалобы. Далее она утверждала, что содержание ее под стражей являлось длящейся ситуацией. Большую часть срока содержания под стражей заявительница находилась в переполненной камере N 32, за исключением нескольких дней в сентябре 2007 года, когда ее временно перевели в камеру N 52.

52. Европейский Суд отмечает, что в делах "Мамедова против Российской Федерации" (Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 57* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.)) и "Бенедиктов против Российской Федерации" (Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, §§ 29-30* (* Там же. N 9/2007.)) при похожих обстоятельствах было установлено, что власти Российской Федерации не объяснили, какая именно компенсация могла быть предоставлена заявителям прокурором или судом, принимая во внимание, что проблемы, связанные с условиями содержания заявительницы под стражей, несомненно, носили системный характер, а не были связаны только с ситуацией самой заявительницы. В данном деле власти Российской Федерации не предоставили никаких доказательств, которые могли бы обусловить иной вывод Европейского Суда применительно к вопросу о наличии эффективного средства правовой защиты от системной проблемы переполненности мест содержания под стражей в Российской Федерации. Хотя власти Российской Федерации и сослались на три дела, в которых национальные суды присудили заключенным компенсацию морального вреда за ненадлежащие условия содержания под стражей, Европейский Суд отмечает, что компенсация по этим делам была присуждена инфицированному чесоткой заключенному и заключенному, которому не давали пищи. Ни одно из этих дел не касалось условий содержания под стражей в переполненных камерах. Более того, власти Российской Федерации не прислали копий этих судебных решений, а также не представили постановлений прокурора, которые они упоминали. Следовательно, Европейский Суд отклоняет возражения властей Российской Федерации относительно неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты.

53. Рассматривая довод властей Российской Федерации о несоблюдении правила шестимесячного срока для подачи жалобы, Европейский Суд отмечает, что заявительница содержалась под стражей в одном и том же следственном изоляторе с 11 октября 2006 г. по 7 мая 2008 г. Непрерывность содержания заявительницы под стражей, идентичные описания общих условий содержания под стражей во всех камерах следственного изолятора и заявление о чрезмерной переполненности как об основной характеристике условий содержания заявительницы под стражей в обеих камерах, где она находилась, оправдывают рассмотрение всего срока содержания заявительницы под стражей с 11 октября 2006 г. по 7 мая 2008 г. целиком, без разделения его на отдельные периоды (см. схожие доводы в Постановлении Европейского Суда от 19 июня 2002 г. по делу "Гулиев против Российской Федерации" (Guliyev v. Russia), жалоба N 24650/02, §§ 31-33* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", § 31). Европейский Суд учитывает довод властей Российской Федерации о том, что определенные аспекты условий содержания заявительницы под стражей были различными в разных камерах. Однако Европейский Суд не считает, что указанные отличия являются достаточными для того, чтобы по-разному рассматривать условия содержания заявительницы под стражей или чтобы разделить срок ее содержания под стражей на несколько периодов в зависимости от камеры, в которой она содержалась. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации относительно несоблюдения правила шестимесячного срока для подачи жалобы.

54. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

55. Власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания заявительницы под стражей были удовлетворительными. Они признали, что следственный изолятор N ИЗ-50/3 Серпухова был переполнен. Тем не менее власти сделали все от них зависящее, чтобы улучшить условия содержания под стражей. У заявительницы было достаточное по площади личное пространство, она была обеспечена индивидуальным спальным местом и постельными принадлежностями в течение всего срока содержания под стражей. Заявительница имела возможность свободно передвигаться и заниматься физическими упражнениями в каждой из ее камер и ежедневно в течение одного часа в прогулочном дворе. Санитарные и гигиенические нормы соблюдались. Следовательно, условия содержания заявительницы под стражей соответствовали требованиям статьи 3 Конвенции. В подтверждение своих заявлений власти Российской Федерации предоставили черно-белые фотографии камер, в которых содержалась заявительница. Власти Российской Федерации также предоставили выписки из регистрационных журналов, в которых указано количество заключенных, содержащихся в камере заявительницы в определенные дни (см. § 32 настоящего Постановления) и многочисленные справки, выданные администрацией следственного изолятора 10 апреля 2008 г.

56. Заявительница настаивала на том, что ее камера была переполнена. Количество заключенных в камере было значительно больше, чем утверждают власти Российской Федерации, и у нее не всегда было индивидуальное спальное место. Заявительница обратила внимание Европейского Суда на тот факт, что власти предоставили выписки из регистрационных журналов, в которых указано количество заключенных только в определенные дни, и настаивала на том, что власти Российской Федерации специально выбрали дни, когда камеры не были переполнены и исключили те дни, когда они были заполнены свыше той нормы, на которые были рассчитаны. Учитывая, что остальные камеры в следственном изоляторе обычно были переполнены, как утверждали власти Российской Федерации, сложно предположить, что ее камеры являлись исключением. Заявительница также оспаривала описание санитарных условий, предоставленное властями Российской Федерации, утверждая, что оно не соответствовало действительности. Ее камеры были плохо освещенными, холодными, душными и зловонными. Санузел не был изолирован. Искусственное освещение никогда не выключалось, что нарушало сон заявительницы. Несмотря на то, что власти Российской Федерации отрицали наличие в камерах насекомых, из справки администрации следственного изолятора от 10 апреля 2008 г. очевидно, что камеры регулярно обрабатывались в целях сокращения количества грызунов и насекомых (см. § 35 настоящего Постановления). Применение термина "сокращение" предполагает, по мнению заявительницы, что камеры были заражены паразитами, и что дезинфекция, проводимая администрацией следственного изолятора, была безуспешной, так как в результате ее паразиты не уничтожались, а только сокращалась их численность. Далее заявительница утверждала, что не имела возможности вести активный образ жизни, так как прогулочный двор был переполнен и сверху покрыт металлическими прутьями, что затрудняло доступ свежего воздуха. В поддержку своих доводов заявительница представила заявление Б., которая содержалась в камере N 32 в том же следственном изоляторе с 15 января по 6 июня 2007 г., и заявление К., которая содержалась в соседней камере.

2. Мнение Европейского Суда

57. Европейский Суд отмечает, что стороны оспаривали определенные аспекты условий содержания заявительницы под стражей. В то же время Европейскому Суду нет необходимости определять правдивость каждого утверждения, поскольку он устанавливает нарушение статьи 3 Конвенции на основе фактов, представленных в Европейский Суд и не оспоренных властями Российской Федерации.

58. Ключевым моментом при проведении Европейским Судом оценки является предоставленное заявительнице жизненное пространство. Главной характеристикой, которая не оспаривается сторонами, является площадь камер. Однако заявительница утверждала, что в них содержались более 12 человек, таким образом, было превышено количество, на которое камеры рассчитаны. Власти Российской Федерации признали, что следственный изолятор был в целом переполнен, но утверждали, что камеры, в которых содержалась заявительница, были исключением. Они заявляли, что количество заключенных в камерах никогда не превышает количество спальных мест и что в камерах заявительницы не содержались более восьми человек.

59. Европейский Суд повторяет, что производство по жалобам на нарушение Конвенции, как, например, по настоящей жалобе, не во всех случаях характеризуется неуклонным применением принципа affirmanti incumbit probatio* (* Affirmanti incumbit probatio (лат.) - доказывание возлагается на утверждающего (прим. переводчика).), так как в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей или опровергающей жалобы на нарушение Конвенции. Непредставление государством-ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин такого поведения может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя (см. среди прочего Постановление Европейского по делу "Фадеева против Российской Федерации" (Fadeyeva v. Russia), жалоба N 55723/00, ECHR 2005-IV, § 79* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2006.), и Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2004 г. по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey), жалоба N 21689/93, § 426).

60. Применив вышеупомянутые принципы к настоящему делу, Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации не предоставили информации, способной опровергнуть утверждения заявительницы. В своем возражении, касающемся количества заключенных, власти Российской Федерации ссылались на справки, выданные начальником следственного изолятора, в которых указывалось, что в камерах заявительницы содержались от пяти до восьми заключенных. Данные этих справок подкреплялись выписками из регистрационных журналов, с указанием количества заключенных в камерах (см. § 32 настоящего Постановления). В то же время Европейский Суд подчеркивает, что власти Российской Федерации предпочли предоставить выписки только за определенные дни, и признает такое неполное и выборочное доказательство неубедительным. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не указали ни одного источника информации, на основании которого они утверждали, что в камерах заявительницы никогда не содержались более восьми человек, и не представили документов, которые могли бы подтвердить данное утверждение. В связи с этим справки, выданные начальником следственного изолятора, и выписки из регистрационных журналов имеют низкую доказательственную значимость для Европейского Суда (см. схожие выводы в Постановлении Европейского Суда от 10 июля 2008 г. по делу "Сударков против Российской Федерации" (Sudarkov v. Russia), жалоба N 3130/03, § 43* (* Там же. N 7/2009.)). Европейский Суд также обращает внимание на признание властей Российской Федерации, что в рассматриваемый период следственный изолятор был переполнен. Европейский Суд не убежден доводами властей Российской Федерации, не подтвержденными убедительными письменными доказательствами, что данная проблема не коснулась камеры заявительницы

61. Европейский Суд также отмечает, что жалобы заявительницы относительно чрезмерной переполненности камер и недостатка спальных мест подтверждаются письменными показаниями лиц, содержавшихся в том же следственном изоляторе в то же самое время. Кроме того, суды Российской Федерации посчитали жалобы заявительницы на переполненность камер хорошо обоснованными (см. § 29 настоящего Постановления). При отсутствии неопровержимых официальных данных относительно количества заключенных в камерах заявительницы Европейский Суд рассмотрит вопрос на основании утверждений, сделанных заявительницей.

62. Согласно показаниям заявительницы количество заключенных в камере N 32 временами превышало количество спальных мест. Следовательно, Европейский Суд считает установленным в соответствии со стандартом доказывания, требуемым статьей 3 Конвенции, что камера N 32, в которой заявительница содержалась под стражей большую часть срока, иногда была переполнена свыше предусмотренной нормы и что у заявительницы не было спального места, находящегося в ее полном распоряжении. Более того, ей предоставлялось менее 3 кв. м санитарной площади, а иногда ее личное пространство составляло менее 2 кв. м. Даже когда камера была наполнена согласно предусмотренной норме и в ней находились семь или восемь заключенных (такие случаи не оспаривались властями Российской Федерации), заявительнице предоставлялись 3 кв. м и менее санитарной площади. Заявительница содержалась в камере круглосуточно, за исключением одночасовой ежедневной прогулки. В связи с этим Европейский Суд повторяет, что в предыдущих делах, по которым заявителям предоставлялось менее 3 кв. м санитарной площади, Европейский Суд постановил, что камеры были переполнены до такой степени, что сам факт переполненности оправдывал установление нарушения статьи 3 Конвенции. Следовательно, нет необходимости оценивать иные аспекты физических условий содержания под стражей (см., например, Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia), жалоба N 25664/05, § 59* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), Постановление Европейского Суда от 21 июня 2007 г. по делу "Кантырев против Российской Федерации" (Kantyrev v. Russia), жалоба N 37213/02, §§ 50-51* (* Там же. N 2/2008.), Постановление Европейского Суда от 29 марта 2007 г. по делу "Андрей Фролов против Российской Федерации", жалоба N 205/05, §§ 47-49* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2008.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации", §§ 61-67, Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 40* (* Там же. N 10/2005.), и Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 44* (* Там же.)).

63. Принимая во внимание свою правоприменительную практику и представленные сторонами материалы, Европейский Суд отмечает, что властями Российской Федерации не было представлено ни фактов, ни доводов, способных склонить Европейский Суд к другому выводу в данном деле. То, что заявительница была вынужден жить, спать и пользоваться санузлом в той же камере, что и многие другие заключенные, уже само по себе является достаточной причиной для того, чтобы заявительница испытывала страдания и лишения, степень которых значительно превосходит уровень страданий, присущий содержанию под стражей.

64. Европейский Суд пришел к выводу, что, содержа заявительницу в переполненных камерах, власти Российской Федерации подвергли ее бесчеловечному и унижающему достоинство обращению. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявительницы под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-50/3.

II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

65. Заявительница обжаловала нарушение своего права на судебное разбирательство в течение разумного срока и утверждала, что постановления о содержании ее под стражей не были достаточно обоснованы. Она ссылалась на пункт 3 статьи 5 Конвенции, в котором говорится следующее:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

А. Приемлемость жалобы

66. Власти Российской Федерации призвали Европейский Суд отклонить жалобу заявительницы, относящуюся к сроку ее содержания под стражей до 24 июня 2007 г. По их мнению, в компетенцию Европейского Суда входит рассмотрение срока содержания заявительницы под стражей, ограниченного шестью месяцами, предшествовавшими подаче жалобы в Европейский Суд. Власти Российской Федерации также утверждали, что заявительница не может более утверждать, что является жертвой нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции. 7 мая 2008 г. Верховный Суд Российской Федерации постановил, что срок ее содержания под стражей был чрезмерным, и решил освободить заявительницу из-под стражи. Таким образом, нарушение ее прав было компенсировано. После своего освобождения заявительница имела возможность подать гражданский иск о возмещении материального ущерба и морального вреда, причиненного ей в результате незаконного содержания под стражей.

67. Заявительница утверждала, что в правоприменительной практике Европейского Суда нет оснований для заявления властей Российской Федерации о том, что срок ее содержания под стражей должен быть разбит на отдельные периоды с целью проверки соблюдения правила шестимесячного срока для подачи жалобы в Европейский Суд. Заявительница также считала, что освобождение не лишило ее статуса жертвы. Верховный Суд Российской Федерации только установил, что постановление о продлении срока содержания под стражей от 17 марта 2008 г. было плохо обоснованным и несправедливым. В определении от 7 мая 2008 г. не признавалось нарушение прав заявительницы в течение предшествующих месяцев содержания ее под стражей. В отсутствие таких данных гражданский иск о возмещении ущерба не имел никаких перспектив на успех.

68. Европейский Суд полагает, что лицо, заявляющее о нарушении пункта 3 статьи 5 Конвенции применительно к длительности срока содержания под стражей, жалуется на длящееся обстоятельство, которое должно быть рассмотрено в целом, а не разбиваться на отдельные периоды, как предлагают власти Российской Федерации (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Солмаз против Турции" (Solmaz v. Turkey), жалоба N 27561/02, ECHR 2007-_ (извлечения), §§ 29 и 37). После помещения в следственный изолятор 3 октября 2006 г. заявительница постоянно находилась под стражей до 7 мая 2008 г. В связи с этим Европейский Суд считает, что необходимо рассмотреть в целом весь срок содержания под стражей, и отклоняет возражения властей Российской Федерации относительно нарушения правила шестимесячного срока на подачу жалобы.

69. Европейский Суд также повторяет, что "решение или мера, благоприятная для заявителя, в принципе не являются достаточными для лишения его статуса "жертвы", пока власти государства-ответчика не признают нарушение Конвенции прямо или по существу и не предоставят соответствующую компенсацию" (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Амюур против Франции" (Amuur v. France) Reports of Judgments and Decisions 1996-III, p. 846, § 36, Постановление Большой Палаты по делу "Далбан против Румынии" (Dalban v. Romania) ECHR 1999-VI, жалоба N 28114/95, § 44). Европейский Суд отмечает, что 7 мая 2008 г. Верховный Суд Российской Федерации санкционировал освобождение заявительницы на основании того, что ее дальнейшее содержание под стражей было бы несправедливым. Однако суд не признал, что содержание заявительницы под стражей на протяжении всего предшествующего периода было бы необоснованным или превышало разумные сроки. Определение от 7 мая 2008 г. не может рассматриваться как признание, даже по существу, нарушения права заявительницы на судебное разбирательство в разумные сроки или освобождение до суда. Более того, Европейский Суд не убежден доводом властей Российской Федерации о том, что заявительница могла получить компенсацию, подав гражданский иск о возмещении ущерба. Европейский Суд всегда подчеркивал, что российское законодательство не предусматривает ответственности государства за содержание под стражей без "относящихся к делу и достаточных" оснований или если оно превышает "разумные сроки". Подобная ситуация в российском законодательстве препятствует любой правовой возможности заявительницы получить компенсацию за содержание под стражей, осуществленное в нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 г. по делу "Коршунов против Российской Федерации" (Korshunov v. Russia), жалоба N 38971/06, § 62* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2008.), и Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 г. по делу "Говорушко против Российской Федерации" (Govorushko v. Russia), жалоба N 42941/06, § 60* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2008.)). Исходя из изложенного Европейский Суд приходит к выводу, что заявительница могла все еще считать себя "жертвой" нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции, и отклоняет возражения властей Российской Федерации.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "N 42941/06" следует читать "N 42940/06"

70. Европейский Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является необоснованной и по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

71. Власти Российской Федерации утверждали, что постановления о продлении срока содержания заявительницы под стражей были законными и справедливыми. Заявительница обвинялась в особо тяжком уголовном преступлении. Более того, она подозревалась в том, что являлась лидером организованной преступной группы, занимавшейся незаконным оборотом наркотиков, и представляла серьезную угрозу обществу. Ссылаясь на Постановление Европейского Суда по делу "Контрада против Италии" (Contrada v. Italy) (от 24 августа 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-V, § 67), власти Российской Федерации утверждали, что членство заявительницы в организации мафиозно-кланового типа, имеющей строгую иерархическую структуру и располагающей существенными возможностями по запугиванию других лиц, осложнило и затянуло процесс рассмотрения уголовного дела. Что касается личности заявительницы, то ее тест на наркотики был положительным, она отказалась давать показания против своих соучастников и сотрудничать со следствием, и в случае освобождения она, весьма вероятно, могла скрыться, вновь заняться преступной деятельностью, повлиять на свидетелей или воспрепятствовать проведению расследования и судебного разбирательства каким-либо иным способом. Заявительница не предоставила никаких гарантий того, что она появится в суде. Власти Российской Федерации полагали, что ее содержание под стражей было основано на "относящихся к делу и достаточных" основаниях.

72. Заявительница считала, что не было "относящихся к делу" и "достаточных" оснований для содержания ее под стражей в течение одного года и семи месяцев. Власти Российской Федерации постоянно продлевали срок ее содержания под стражей, ссылаясь в основном на тяжесть предъявленного обвинения, не подкрепляя конкретными фактами свой вывод относительно того, что заявительница могла скрыться, воспрепятствовать расследованию или продолжить преступную деятельность. Заявительница утверждала, что ни один из указанных вероятных вариантов поведения к ней не относился. У нее было слабое здоровье, она имела положительные характеристики, не имела судимостей, у нее были постоянные местожительства и работа, и ее брат был неизлечимо болен. Более того, она предлагала внести залог. Несмотря на то, что ее тест на наркотики действительно был положительным, Верховный Суд Российской Федерации счел, что это не может служить основанием для содержания заявительницы под стражей при отсутствии каких-либо медицинских подтверждений ее наркозависимости. Необходимость в проведении дальнейшего расследования не могла оправдать содержание заявительницы под стражей после сентября 2007 года, поскольку к этому времени следствие было завершено. Никаких следственных мероприятий в последующие месяцы содержания заявительницы под стражей не проводилось.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Основные принципы

73. Наличие обоснованного подозрения в том, что задержанное лицо совершило преступление, является обязательным условием (условием sine qua non) для законности продления срока содержания его под стражей, а после истечения определенного срока и оно перестает быть достаточным. В таких случаях Европейский Суд должен установить, оправдывали ли иные условия, на которые ссылались судебные власти, продление срока содержания лица под стражей. Если такие основания являлись "относящимися к делу" и "достаточными", Европейский Суд должен также убедиться, что компетентные внутригосударственные органы власти проявили "особое усердие" при проведении судебного разбирательства (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV, §§ 152 и 153).

74. Вместе с тем действует презумпция необходимости освобождения из-под стражи. Как Европейский Суд неоднократно указывал, вторая часть пункта 3 статьи 5 Конвенции не дает органам судебной власти права выбора между проведением судебного разбирательства по делу подсудимого в разумные сроки либо освобождением подсудимого из-под стражи на время судебного разбирательства. До постановления приговора подсудимый считается невиновным, и целью рассматриваемого положения Конвенции является по сути требование освобождения подсудимого из-под стражи на предусмотренных законом условиях, как только его дальнейшее содержание под стражей перестает быть обоснованным. Лицо, обвиняемое в совершении преступления, должно быть немедленно освобождено из-под стражи до суда, если только государство не продемонстрирует наличие "относящихся к делу и достаточных" оснований, которые бы оправдывали продление срока содержания под стражей (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 13 марта 2007 г. по делу "Кастравец против Молдавии" (Castravet v. Moldova), жалоба N 23393/05, §§ 30 и 32, Постановление Большой Палаты по делу "Маккэй против Соединенного Королевства" (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, ECHR 2006-_, § 41, Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2000 г. по делу "Яблонский против Польши" (Jablonski v. Poland), жалоба N 33492/96, § 83, и Постановление Европейского Суда от 27 июня 2007 г. по делу "Ноймайстер против Австрии" (Neumeister v. Austria), Series A, N 8, § 4). Пункт 3 статьи 5 Конвенции не может рассматриваться как гарантирующий безусловное разрешение на содержание лица под стражей, если оно не выходит за пределы установленного срока. Власти должны убедительно продемонстрировать наличие оснований для каждого периода содержания под стражей, независимо от его продолжительности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шишков против Болгарии" (Shishkov v. Bugaria), жалоба N 38822/97, ECHR 2003-I (извлечения), § 66).

75. Ответственность по установлению специфических фактов, касающихся оснований продления срока содержания под стражей, лежит на внутригосударственных органах власти. Перекладывание в таких вопросах бремени доказывания на лицо, содержащееся под стражей, равносильно отрицанию гарантий статьи 5 Конвенции, то есть нормы, которая делает содержание под стражей исключительным случаем отступления от соблюдения права на неприкосновенность личности и тем действием, которое допустимо только в строго ограниченном и четко определенном числе случаев (см. Постановление Европейского Суда от 7 апреля 2005 г. по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia), жалоба N 54071/00, § 67* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.), и Постановление Европейского Суда от 26 июля 2001 г. по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria), жалоба N 33977/96, §§ 84-85). Национальные органы судебной власти должны рассмотреть все обстоятельства, свидетельствующие за или против наличия явного требования общественного интереса, оправдывающего с должным учетом принципа презумпции невиновности отступление от правила неприкосновенности личности, и отразить эти обстоятельства в своих решениях, отклоняющих ходатайства об освобождении из-под стражи. Задачей Европейского Суда не является установление таких обстоятельств или подмена собой внутригосударственных органов власти, принявших решение о содержании заявителя под стражей. В основном, исходя из доводов, приведенных в решениях национальных судов, и из подтвержденных фактов, упомянутых заявителем в своих жалобах, Европейский Суд и должен решить, имело ли или нет место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 8 июня 2006 г. по делу "Корчуганова против Российской Федерации" (Korchuganova v. Russia), жалоба N 75039/01, § 72* (* Там же. N 11/2006.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии", § 86, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии", § 152).

(b) Применение вышеуказанных принципов в настоящем деле

76. Заявительница была задержана 3 октября 2006 г. Она была освобождена под залог 7 мая 2008 г. Рассматриваемый период длился чуть более одного года и семи месяцев.

77. Сторонами не оспаривалось, что с самого начала содержание заявительницы под стражей основывалось на обоснованных подозрениях ее причастности к незаконному обороту наркотиков. Остается выяснить, привели ли суды "относящиеся к делу" и "достаточные" основания для продления срока содержания заявительницы под стражей, и продемонстрировали ли они "особое усердие" при рассмотрении дела.

78. Тяжесть предъявленного обвинения являлась главным фактором для определения того, могла ли заявительница скрыться, совершить новое преступление или воспрепятствовать отправлению правосудия. Тем не менее Европейский Суд неоднократно устанавливал, что, хотя тяжесть возможного наказания и является существенным элементом при оценке вероятности того, что обвиняемый скроется или продолжит преступную деятельность, необходимость продления срока содержания под стражей не может оцениваться исключительно с абстрактной точки зрения, с учетом только тяжести обвинения. Продление срока содержания под стражей также не может использоваться для того, чтобы предвосхитить применение к лицу уголовного наказания в виде лишения свободы* (* Речь идет о том, что после постановления приговора срок содержания лица под стражей в рамках избранной меры пресечения засчитывается в общий срок назначенного по приговору наказания в виде лишения свободы. См., например, пункт 11 статьи 397 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (прим. переводчика).) (см. Постановление Европейского Суда от 26 июня 1991 г. по делу "Летелье против Франции" (Letellier v. France), Series A, N 207, § 51, а также Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2005 г. по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia), жалоба N 45100/98, § 102* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2005.), Постановление Европейского Суда от 30 октября 2003 г. по делу "Горал против Польши" (Goral v. Poland), жалоба N 38654/97, § 68, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии", § 81).

79. Европейский Суд готов согласиться с тем, что существовали относящиеся к делу и достаточные основания для содержания заявительницы под стражей в течение времени, необходимого для проведения расследования. Хотя отказ заявительницы назвать имена соучастников не может служить оправданием содержания ее под стражей, поскольку она не обязана сотрудничать с правоохранительными органами и не может обвиняться в том, что полностью воспользовалась своим правом хранить молчание (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), § 83, и, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда от 8 июня 1995 г. по делу "Ягчи и Сагрын против Турции" (Yagci and Sargin v. Turkey), Series A, N 319-А, § 66, Постановление Европейского Суда от 26 января 1993 г. по делу "W. Против Швейцарии" (W. v. Switzerland), Series A, N 254-А, § 42), Европейский Суд соглашается с тем, что власти могли справедливо полагать, что изначально существовал риск воспрепятствования проведению расследования, учитывая, что заявительница подозревалась в том, что являлась лидером организованной преступной группы. В делах, связанных с организованной преступностью, риск того, что обвиняемые в случае освобождения могут оказать давление на свидетелей или иным образом воспрепятствовать проведению расследования, часто особенно высок. Эти факторы могут оправдывать довольно длительный срок содержания под стражей. Однако они не дают властям неограниченные полномочия по продлению данной меры пресечения (см. Постановление Европейского Суда от 14 ноября 2006 г. по делу "Осух против Польши" (Osuch v. Poland), жалоба N 31246/02, § 26, и Постановление Европейского Суда от 4 мая 2006 г. по делу "Целеевский против Польши" (Сelejewski v. Poland), жалоба N 17584/04, §§ 37-38). Европейский Суд убежден, что в особых обстоятельствах настоящего дела предположительное лидерство заявительницы в организованной преступной группе могло считаться достаточным основанием для содержания ее под стражей во время проведения расследования. Следствие было проведено с должным усердием и завершено в течение года, что не кажется чрезмерным сроком, учитывая относительную сложность дела, количество подсудимых и необходимость сбора значительного числа доказательств. Однако после того, как указанные доказательства были собраны, свидетели допрошены, а расследование завершено, ссылка на риск вмешательства в производство по делу становилась все менее относящейся к рассматриваемому вопросу. По мнению Европейского Суда, после завершения расследования в сентябре 2007 года указанный риск больше не был достаточным для того, чтобы сам по себе перевесить право заявительницы на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда.

80. В то же время суды Российской Федерации не привели никаких других оснований, которые могли бы быть достаточными для оправдания содержания заявительницы под стражей после сентября 2007 года. Довод Московского областного суда относительно положительного результата теста на наркотики, приведенный в постановлении о продлении срока содержания под стражей от 17 марта 2008 г., был признан Верховным Судом Российской Федерации не относящимся к делу (см. § 29 настоящего Постановления). Европейский Суд не видит причин для отступления от вывода Верховного Суда Российской Федерации. В связи с этим Европейский Суд приходит к выводу, что национальные суды не указали никаких особенностей личности заявительницы или ее поведения, которые могли бы оправдать их вывод о том, что постоянно существовал риск того, что заявительница могла воспрепятствовать отправлению правосудия или продолжить преступную деятельность. С другой стороны, заявительница постоянно приводила факты, снижающие такие риски. Тем не менее суды Российской Федерации не уделили внимания обсуждению доводов заявительницы относительно плохого состояния ее здоровья, наличия положительных характеристик, отсутствия у нее судимостей, наличия постоянного места жительства и работы, того факта, что ее брат был неизлечимо болен. Эти аргументы не принимались во внимание до мая 2008 года, когда Верховный Суд Российской Федерации впервые рассмотрел их и, установив, что данные доводы устранили риски исчезновения заявительницы или возобновления ею преступной деятельности, определил, что дальнейшее содержание заявительницы под стражей было неоправданно.

81. Европейский Суд также отмечает, что, принимая решение об оставлении лица под стражей или освобождении его из-под стражи, власти обязаны в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции рассмотреть альтернативные способы обеспечения его или ее явки в суд. Это положение Конвенции провозглашает не только право на "судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда", но и закрепляет, что "освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд" (см. Постановление Европейского Суда от 15 февраля 2005 г. по делу "Сулаойя против Эстонии" (Sulaoja v. Estonia), жалоба N 55939/00, § 64, in fine* (* In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Яблонский против Польши", § 83). Европейский Суд полагает, что, после того, как следствие было прекращено, национальные органы должны были рассмотреть с особым вниманием возможность предоставления заявительницей залога в качестве гарантии того, что она не скроется от суда. Однако они стали рассматривать такую возможность только начиная с мая 2008 года, то есть через восемь месяцев после того, как следствие было завершено, несмотря на то, что заявительница неоднократно предлагала предоставить залог.

82. В заключение Европейский Суд отмечает, что, хотя следствие было прекращено в сентябре 2007 года, в мае 2008 года дело все еще не было готово для передачи в суд. Власти Российской Федерации не представили никаких объяснений относительно этих восьми месяцев.

83. Европейский Суд неоднократно признавал нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в делах против Российской Федерации, в которых национальные суды продлевали срок содержание заявителя под стражей, ссылаясь преимущественно на тяжесть обвинения и применяя стереотипные формулировки, не учитывая конкретные факты и не рассматривая альтернативные меры пресечения (см. Постановление Европейского Суда от 1 марта 2007 г. по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia), жалоба N 72976/01, §§ 99 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2007.), Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00, ECHR 2006-_ (извлечения), §§ 103 и последующие* (* Там же. N 11/2007.), упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации", §§ 72 и последующие, Постановление Европейского Суда по делу "Долгова против Российской Федерации", §§ 38 и последующие* (* Так в оригинале. Постановление "Долгова против Российской Федерации" (Dolgova v. Russia) от 2 марта 2006 г., жалоба N 11886/05, упоминается в § 83 настоящего Постановления впервые (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", §§ 172 и последующие* (* Так в оригинале. Постановление "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia) от 8 ноября 2005 г., жалоба N 6847/02, упоминается в § 83 настоящего Постановления впервые (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации", §§ 63 и последующие, Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации", §§ 91 и последующие, а также Постановление Европейского Суда по делу "Смирновы против Российской Федерации" (Smirnovy v. Russia), жалобы NN 46133/99 и 48183/99, ECHR 2003-IX извлечения), §§ 56 и последующие* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2003 год".)).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "N 72976/01" следует читать "N 72967/01"

84. Принимая во внимание изложенное, Европейский Суд полагает, что, не обратившись к конкретным относящимся к делу фактам или не рассмотрев альтернативные "меры пресечения" и сославшись исключительно на тяжесть предъявленного обвинения, власти Российской Федерации продлили срок содержания под стражей на основаниях, которые, хотя и являются "относящимися к делу", нельзя считать "достаточными" на протяжении всего срока содержания заявительницы под стражей. Кроме того, производство по делу не было проведено с "особым усердием".

85. Следовательно, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

86. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

87. Заявительница требовала выплатить 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

88. Власти Российской Федерации утверждали, что размер требуемой компенсации является чрезмерным и не подкреплен никакими документами.

89. Европейский Суд отмечает, что он установил ряд серьезных нарушений в настоящем деле. Заявительница провела один год и семь месяцев под стражей в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях. Более того, длительность срока ее содержания под стражей не была достаточным образом обоснована. В таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдания и переживания заявительницы не могут быть компенсированы фактом установления нарушения. Принимая решение на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявительнице 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы.

В. Судебные расходы и издержки

90. Заявительница потребовала 176 460 рублей на оплату услуг по защите ее интересов. Она представила заключенные с юристом договоры и квитанции, в которых указано, что она уже заплатила оговоренную сумму.

91. Власти Российской Федерации считали, что указанные заявительницей расходы и издержки не были необходимыми и не были разумными по количеству.

92. Согласно правоприменительной практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек, только если доказано, что они были понесены в действительности и по необходимости и являлись разумными по количеству. В данном деле, принимая во внимание представленные документы и упомянутый критерий, Европейский Суд полагает разумным присудить 4 000 евро плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

93. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил, что жалоба заявительницы является приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

4) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы, подлежащие переводу в российские рубли по курсу, установленному на день оплаты:

(i) 15 000 евро (пятнадцать тысяч евро) плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 4 000 евро (четыре тысячи евро) плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(iii) любой налог, который может быть взыскан с указанных сумм;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанную сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшиеся требования заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 28 мая 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда