Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 июня 2009 г. Дело "Штейн (Shteyn (Shtein)) против Российской Федерации" (жалоба N 23691/06) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Штейн (Shteyn (Shtein))
против Российской Федерации"
(Жалоба N 23691/06)

Постановление Суда

Страсбург, 18 июня 2009 г.

По делу "Штейн против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 28 мая 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 23691/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации и Германии Евгением Михайловичем Штейном (Stein* (* Фамилия заявителя в его немецком паспорте.)) (далее - заявитель) 23 мая 2006 г.

2. Интересы заявителя представляли Е. Тербальян и К. Филиппов, адвокаты, практикующие в Томске. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук и бывшим исполняющим обязанности Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека А.В. Савенковым.

3. 5 декабря 2007 г. председатель Первой Секции принял решение уведомить власти Российской Федерации о жалобе. Также было решено рассмотреть жалобу по существу одновременно с принятием решения по вопросу о ее приемлемости (пункт 3 статьи 29 Конвенции) и, кроме того, рассмотреть жалобу в приоритетном порядке (правило 41 Регламента Суда). В тот же день власти Германии были проинформированы об их праве принять участие в рассмотрении жалобы в качестве третьей стороны в соответствии с пунктом 1 статьи 36 Конвенции и подпунктом "b" пункта 1 правила 44 Регламента Суда. Власти Германии предпочли не воспользоваться указанным правом.

4. Власти Российской Федерации возражали против рассмотрения жалобы в приоритетном порядке и одновременного изучения вопроса приемлемости и существа жалобы. Рассмотрев доводы властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1980 году. Он содержался под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-70/1 Томска.

А. Содержание заявителя под стражей

6. Некая М. указала на заявителя как на поставщика, снабжающего ее таблетками МДМА, известными также как экстази. 9 декабря 2004 г. Советский районный суд Томска санкционировал проведение обыска в квартире заявителя. В ходе обыска были изъяты пачка документов, наличные деньги и таблетки. В тот же день заявитель был задержан по подозрению в продаже В. (ставшему впоследствии еще одним обвиняемым по рассматриваемому делу) 8,86 грамма МДМА. Постановлением от 10 декабря 2004 г. Советский районный суд Томска санкционировал применение к заявителю меры пресечения в виде заключения под стражу. В дальнейшем срок содержания его под стражей продлевался 4 февраля и 6 апреля 2005 г. до 9 апреля и 2 июня 2005 г. соответственно. Его предложение внести 150 000 рублей в качестве залога было отклонено.

7. 18 мая 2005 г. заявителю было предъявлено обвинение в контрабандном провозе 77 граммов МДМА и 31 грамма амфетамина из Германии на территорию Российской Федерации. Срок содержания его под стражей продлевался 31 мая и 25 июля 2005 г. до 2 августа и 2 сентября 2005 г. соответственно.

8. Следователь ходатайствовала о дальнейшем продлении срока содержания под стражей, объясняя это тем, что ей необходимо время для получения результатов судебно-медицинских экспертиз, составления полного перечня обвинений в отношении заявителя и второго обвиняемого, для ознакомления заявителя и второго обвиняемого с протоколами и другими материалами дела и для составления обвинительного заключения. 31 августа 2005 г. Октябрьский районный суд Томска принял решение оставить заявителя под стражей до 2 декабря 2005 г. (то есть на общий срок 11 месяцев и 24 дня). Суд постановил следующее:

"Срок предварительного расследования не истек. Суд удовлетворяет ходатайство следователя о продлении срока содержания под стражей до 2 декабря 2005 г. для проведения определенных следственных мероприятий. Суд принимает во внимание тяжесть предъявленных обвинений, исключительную сложность дела, связанную с большим количеством лиц, вовлеченных в незаконный оборот наркотиков, а также тесной связью между указанными лицами. Кроме того, учитывая, что заявитель имеет двойное гражданство (российское и немецкое), но не имеет постоянного местожительства в Российской Федерации, суд считает, что существуют основания полагать, что заявитель скроется, испугавшись возможного наказания в виде лишения свободы, и будет затем препятствовать разбирательству по делу... Принимая во внимание все вышеизложенное, применение менее строгой меры пресечения было бы нецелесообразно".

9. 25 октября 2005 г. заявителю было предъявлено обвинение в участии в преступной группе, в нескольких дополнительных эпизодах контрабанды и распространения наркотиков, совершенных в составе организованной группы.

10. Следователь ходатайствовала о дальнейшем продлении срока содержания заявителя под стражей, утверждая в своем ходатайстве, что вина заявителя доказана; однако было невозможно завершить следствие до 2 декабря 2005 года. 30 ноября 2005 г. Томский областной суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 2 января 2006 г. и постановил следующее:

"25 ноября 2005 г. прокурор Томской области удовлетворил ходатайство следователя Матвеевой, поданное 24 ноября 2005 г., в котором она просила суд продлить срок содержания [заявителя] под стражей на один месяц, увеличив общий срок содержания под стражей до 12 месяцев и 24 дней, то есть до 2 января 2006 г. ...Обвиняемый был допущен к ознакомлению с материалами дела более чем за 30 дней до истечения максимального срока содержания под стражей (28 октября 2005 г.). Тем не менее 30 дней для обвиняемого оказалось недостаточно, и основания для содержания его под стражей продолжали существовать. Таким образом, учитывая тяжесть предъявленного обвинения, специфические обстоятельства дела и личность заявителя, а также отсутствие у него постоянного места жительства в Российской Федерации и вероятность того, что он скроется от правосудия и возобновит преступную деятельность, заявитель должен оставаться под стражей".

Заявитель подал кассационную жалобу и просил освободить его под залог, ссылаясь на то, что следствие завершено. Верховный Суд Российской Федерации оставил постановление о продлении срока содержания под стражей от 27 февраля 2006 г. без изменения.

11. 29 декабря 2005 г. областной суд продлил срок содержания заявителя под стражей на два месяца, приведя те же основания, что и в предыдущих постановлениях. Суд отметил, что соответствующий срок завершится 2 марта 2006 г., и общий срок содержания под стражей составит 14 месяцев и 24 дня.

12. 23 января 2006 г. дело заявителя было передано в областной суд для рассмотрения по существу. 7 февраля 2006 г. областной суд принял решение оставить заявителя под стражей до суда (см. § 57 настоящего Постановления), подтвердив основания для содержания под стражей, приведенные в постановлениях, вынесенных на стадии предварительного следствия. Суд не установил никаких сроков для содержания под стражей.

13. 13 февраля 2006 г. судья установил, что адвокат второго подсудимого (З.) ранее представлял интересы другого лица, когда последний давал показания против подсудимых в рассматриваемом деле. Судья пришел к выводу, что право подсудимого З. на защиту было нарушено, и вернул дело прокурору для "устранения нарушений", сославшись на статью 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации* (* В оригинальном тексте Постановления в § 13 употреблена аббревиатура "CCrP". По-видимому, допущена техническая ошибка, и в тексте не приводится полное наименование нормативного акта, к которому относится упомянутая "статья 237". Исходя из содержания § 13 настоящего Постановления и анализа уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, речь здесь и далее идет об Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (прим. переводчика).) (см. § 58 настоящего Постановления). Без определения каких-либо сроков судья также принял решение оставить заявителя под стражей. Прокуратура обжаловала постановление о возвращении дела прокурору. Кассационная жалоба была отклонена Верховным Судом Российской Федерации 27 апреля 2006 г. Отметив, что заявитель не обжаловал указанное постановление о содержании под стражей, Верховный Суд Российской Федерации оставил действующую меру пресечения без изменения. Материалы дела были возвращены прокурору и затем следователю 29 и 31 мая 2006 г. соответственно.

14. В то же время 14 марта 2006 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил без изменения постановление от 29 декабря 2005 г. (см. § 11 настоящего Постановления), указав следующее:

"...Ходатайство следователя о продлении срока содержания под стражей было удовлетворено заместителем Генерального прокурора Российской Федерации... Учитывая тяжесть предъявленного Сергееву обвинения... областной суд не установил оснований для освобождения... Срок содержания под стражей был продлен, чтобы позволить ему ознакомиться с материалами дела".

15. 31 мая 2006 г. заявитель обратился к начальнику следственного изолятора с просьбой освободить его, полагая, что не существует действующего судебного постановления, санкционирующего продление срока его содержания под стражей. Начальник следственного изолятора ответил, что содержание заявителя является законным согласно постановлению от 13 февраля 2006 г.

16. 1 июня 2006 г. следователь отстранила адвоката заявителя, адвоката Ф., от участия в деле на основании того, что ранее он оказывал юридическую помощь другой стороне по делу. Вместо него следователь назначила адвоката С. 2 июня 2006 г. областной суд отклонил возражения заявителя, касающиеся его нового защитника (см. § 19 настоящего Постановления). Заслушав стороны, суд продлил, ссылаясь на статью 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, срок содержания заявителя под стражей до 29 июля 2006 г., так что общий срок содержания под стражей на основании статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации должен был составить 16 месяцев и 24 дня. Суд, в частности, указал следующее:

"...Основания для многократных продлений срока содержания под стражей все еще действительны. [Заявитель] обвинялся в различных преступлениях... на момент задержания он имел постоянное место жительства в Германии... Суд полагает, что в случае освобождения [заявитель] скроется или продолжит заниматься преступной деятельностью... Учитывая тяжесть предъявленного ему обвинения, а также поскольку следователю требуется дополнительное время, имеются исключительные обстоятельства, оправдывающие продление срока содержания [заявителя] под стражей...".

17. 5 июня 2006 г. заявитель оспорил постановление о продлении срока содержания под стражей. Он направил кассационные жалобы 7, 13 и 19 июня 2006 г. соответственно. Согласно утверждениям властей Российской Федерации копии этих жалоб были переданы "другим сторонам по делу" для представления замечаний к 21 июля 2006 года. 26 июля 2006 г. материалы дела, касающиеся содержания заявителя под стражей, были переданы из Томска в Москву, где находится Верховный Суд Российской Федерации. Последний получил их 3 августа 2006 года. 22 сентября 2006 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил без изменения постановление о продлении срока содержания под стражей от 2 июня 2006 г., подтвердив его обоснованность. Верховный Суд Российской Федерации пояснил, что постановление было вынесено на основании части 7 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, а соответствующее ходатайство должно было быть удовлетворено областным прокурором, что и было сделано. Суд признал, что суд первой инстанции установил наличие исключительных обстоятельств, оправдывавших продление срока содержания под стражей в рамках предусмотренного законом 18-месячного срока. По-видимому, заявитель получил копию кассационного определения от 23 ноября 2006 г.

18. Вместе с тем 26 июля 2006 г. областной суд далее продлил срок содержания заявителя под стражей до 29 сентября 2006 г., сославшись на часть 7 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Вероятно, судья отказался рассматривать предложение заявителя предоставить 340 000 рублей в качестве залога. 7 сентября 2006 г. прокурор повторно направил уголовное дело для рассмотрения в суд.

19. 19 сентября 2006 г. судья вернул материалы дела прокурору, снова указав, что 2 июня 2006 г. заявителю не предоставили достаточно времени для выбора адвоката (см. § 16 настоящего Постановления). 26 сентября 2006 г. областной суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 29 ноября 2006 г. В неустановленную дату дело было вновь передано в Томский областной суд для рассмотрения по существу. 9 ноября 2006 г. областной суд назначил предварительное слушание по делу на 20 ноября 2006 г., в частности, с целью принятия решения по вопросу содержания заявителя под стражей. В последний указанный день судья вернул дело прокурору, ссылаясь на статью 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, и постановил, что заявитель должен был оставаться под стражей, так как в случае освобождения он мог скрыться.

20. 28 ноября 2006 г. областной суд отложил рассмотрение дела и принял решение оставить заявителя и второго подсудимого З. под стражей, принимая во внимание, что в случае освобождения они могли скрыться. Заявитель обжаловал данное постановление, утверждая, что отсутствовали достоверные факты, подтверждающие риск того, что он мог скрыться, и ссылался на условия содержания его под стражей. Неясно, была ли рассмотрена данная жалоба.

21. 11 декабря 2006 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил постановление о содержании под стражей от 26 сентября 2006 г. без изменения (см. § 19 настоящего Постановления), определив, в частности, что нарушение прокуратурой семидневного срока для подачи ходатайства о продлении срока содержания под стражей не считается серьезным нарушением законодательства, которое сделало бы постановление недействительным.

22. 4 мая 2007 г. областной суд снова рассмотрел вопрос о содержании заявителя под стражей. Поскольку новый адвокат заявителя Т. отсутствовал с 23 апреля по 7 мая 2007 г., областной суд назначил адвоката К. на время проведения слушания по вопросу содержания под стражей. По утверждениям заявителя, первоначально слушание было назначено на 14 мая 2007 г. Его не уведомили о том, что оно было перенесено на более раннюю дату, 4 мая 2007 г. Адвокат Т., который узнал о переносе даты судебного заседания только 3 мая 2007 г., не смог присутствовать. Тем не менее областной суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 7 августа 2007 г., указав следующее:

"...Содержание [заявителя] под стражей должно быть продлено в связи с тяжестью предъявленных обвинений, так как до его задержания у него не было постоянной работы, он знаком со многими свидетелями и поэтому может скрыться, повлиять на свидетелей или воспрепятствовать отправлению правосудия".

16 июля 2007 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил постановление о содержании заявителя под стражей без изменения, повторив дословно доводы областного суда.

23. 31 июля 2007 г. областной суд отклонил ходатайство заявителя об освобождении из-под стражи и продлил срок его содержания под стражей до 7 ноября 2007 г., подтвердив действительность предыдущих постановлений и установив, что не представлялось возможным завершить рассмотрение дела до 7 августа 2007 г., поскольку суд первой инстанции пытался обеспечить присутствие свидетелей, живущих в другом регионе. Адвокат заявителя подал кассационную жалобу 8 августа 2007 г. Согласно доводам властей Российской Федерации копия кассационной жалобы была направлена "другой стороне по делу" для представления комментариев к 23 августа 2007 г. Заявитель подал дополнительную кассационную жалобу 15 августа 2007 г. По информации властей Российской Федерации, копия жалобы была передана сторонам 20 августа 2007 г. для представления комментариев к 3 сентября 2007 года. 4 сентября 2007 г. материалы дела, касающиеся содержания под стражей, были направлены в Верховный Суд Российской Федерации, который получил их 16 ноября 2007 года. 6 декабря 2007 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил постановление о содержании под стражей от 31 июля 2007 г. без изменения.

24. В то же время 6 ноября 2007 г. областной суд продлил срок содержания заявителя под стражей на три месяца, то есть до 7 февраля 2008 года. 31 января 2008 г. областной суд установил, что не представляется возможным завершить разбирательство по делу до 7 февраля 2008 г. в связи с необходимостью обеспечить присутствие в суде свидетелей, живущих в других городах, или лиц, находящихся под стражей. Исходя из изложенного судья продлил срок содержания заявителя под стражей на три месяца (до 7 мая 2008 г.) и постановил следующее:

"...Срок содержания [заявителя] под стражей должен быть продлен в связи с тяжестью предъявленного обвинения, касающегося контрабанды наркотиков, которая представляет большую общественную опасность. Также приняты во внимание те факты, что [заявитель] до [его] задержания не имел постоянного места жительства, что [он] знаком со многими свидетелями по делу и может, таким образом, скрыться, оказать давление на свидетелей, воспрепятствовать отправлению правосудия. [Заявитель] до его задержания не имел законных источников дохода, ранее привлекался к ответственности за незаконную торговлю огнестрельным оружием. Ранее ему разрешали предоставлять залог, вместо того чтобы заключать под стражу до суда, но его снова привлекли к ответственности за более тяжкие преступления.

Вопрос, относящийся к условиям содержания под стражей в следственном изоляторе, находится вне юрисдикции данного суда".

Заявитель подал кассационную жалобу, указав, что с 1999 по 2004 год он работал в частной компании в Германии, что получил работу вскоре после прибытия в Томск, что все свидетели, имеющие отношение к предъявленному ему обвинению, уже были допрошены в суде, что ранее он соблюдал условия освобождения под залог. 14 апреля 2008 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил постановление о содержании под стражей без изменения. Он указал, что с момента истечения шестимесячного срока, исчисляющегося со дня поступления материалов дела в суд первой инстанции, последний мог продлевать срок содержания под стражей во время рассмотрения дела судом. Заявитель обвинялся в тяжких и особо тяжких преступлениях. Верховный Суд Российской Федерации указал следующее:

"В постановлении о содержании под стражей приведены особые и действительные обстоятельства, указывающие на то, что менее суровая мера пресечения позволит [заявителю] скрыться, оказать давление на свидетелей и воспрепятствовать отправлению правосудия".

25. Заявитель подал ходатайство об освобождении из-под стражи, указав, в частности, что срок действия его немецкого паспорта истек, что до его задержания он проживал по тому же адресу, где проводился обыск в 2004 году. 28 апреля 2008 г. судья суда первой инстанции отклонил ходатайство об освобождении из-под стражи и продлил срок содержания заявителя под стражей на три месяца. Он привел те же основания, что и ранее, ссылаясь также на назначенную и проведенную судебно-медицинскую экспертизу и на необходимость завершения судебного рассмотрения дела. Судья отклонил справку, предоставленную заявителем с целью подтверждения его предыдущего места жительства в Томске, посчитав указанный документ поддельным.

26. Из этого следует, что двое из четырех подсудимых, включая заявителя и подсудимого З., находились под стражей во время проведения следствия и судебного рассмотрения дела. Другие подсудимые, Л. и В., находились на свободе, при этом большая часть обвинений касалась подсудимых Л. и З.

27. 30 июля 2008 г. областной суд признал заявителя виновным (по-видимому, согласно пунктам обвинительного заключения) и приговорил его к 12 годам лишения свободы.

В. Производство по уголовному делу в отношении заявителя

28. Заявитель был задержан 9 декабря 2004 г. по подозрению в незаконном обороте наркотиков (см. § 6 настоящего Постановления). С декабря 2004 года по август 2005 года следователи установили еще несколько эпизодов оборота наркотиков. Расследования были завершены* (* Так в оригинале (прим. переводчика).) в октябре 2005 года, и с 1 ноября 2005 г. по 11 января 2006 г. заявитель знакомился с материалами дела.

29. 23 января 2006 г. дело было передано в Томский областной суд для рассмотрения по существу. 13 февраля 2006 г. судья областного суда принял решение вернуть дело прокурору в связи с нарушением процессуальных прав еще одного подсудимого по делу. 27 апреля 2006 г. Верховный Суд Российской Федерации отклонил протест прокуратуры и оставил указанное постановление без изменения.

30. С 7 июня по 9 августа 2006 г. заявитель и его адвокат снова изучали материалы дела. Постановлением от 16 августа 2006 г. Кировский районный суд принял решение, что заявитель должен завершить изучение материалов дела в течение девяти рабочих дней.

31. В итоге рассмотрение дела по существу началось 28 ноября 2006 г. Четыре лица, включая заявителя, были, согласно доводам властей Российской Федерации, привлечены к ответственности по 50 эпизодам преступных деяний, совершенных с 2002 по 2005 год.

32. По утверждениям заявителя, одно судебное слушание проводилось в декабре 2006 года, четыре - в январе, семь - в феврале, три - в марте, по два - в апреле и мае, три - в июне , по одному - в июле и августе, два - в сентябре, одно - в октябре, четыре - в ноябре, три - в декабре 2007 года, четыре - в январе, три - в феврале, четыре - в марте, по одному в апреле и мае 2008 года.

33. В качестве свидетелей были допрошены 36 человек, в ходе судебного разбирательства были представлены многочисленные письменные доказательства. 11 сентября 2007 г. прокурор завершил представление доказательств. Защита представляла доказательства с 2 октября по 10 января 2008 г. В неустановленную дату прокурор снял с заявителя обвинения в участии в преступной группе и по одному эпизоду в обороте наркотиков. 30 июля 2008 г. областной суд признал заявителя виновным по оставшимся пунктам обвинения и приговорил к 12 годам лишения свободы. Заявитель подал кассационную жалобу. 5 марта 2009 г. Верховный Суд Российской Федерации внес изменения в приговор суда первой инстанции и уменьшил срок наказания заявителя до 11 лет лишения свободы.

С. Условия содержания под стражей

34. С 10 декабря 2004 г. по 11 апреля 2005 г. заявитель содержался под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-70/1 Томска. С 11 по 25 апреля 2005 г. заявитель находился исправительном учреждении N 3 Томска, часть которого использовалась как следственный изолятор. Заявитель утверждал, что после прибытия туда ему обрили голову. Личный досмотр показал, что у заявителя имелось бритвенное лезвие. 12 апреля 2005 г. начальник следственного изолятора приказал поместить заявителя на десять суток в карцер.

35. С 25 апреля 2005 г. заявитель находился в следственном изоляторе N ИЗ-70/1.

1. Версия событий в изложении заявителя

36. Первоначальное описание условий содержания заявителя под стражей в жалобе, поданной в Европейский Суд в 2006 году, являлось следующим:

"Заявитель провел семь месяцев в камере площадью 5 кв. м и рассчитанной на пребывание в ней двух человек. Санузел не был отделен от жилой зоны и не обеспечивал изолированности, не было унитаза, а стол находился рядом с санузлом. Следующие пять месяцев заявитель провел в камере площадью 18 кв. м с 11-13 заключенными. Заключенные вынуждены были спать по очереди, так как в камере были только восемь спальных мест. Радио и свет не выключались круглосуточно. Заявителю разрешалось принимать душ один раз в неделю. В дальнейшем он содержался в камере площадью 7 кв. м вместе с тремя - пятью заключенными. В камере были три спальных места, и заключенные спали по очереди. Все камеры были заражены вшами и клопами".

37. Впоследствии заявитель утверждал, что с 10 по 12 декабря 2004 г. он содержался в камере N 90, рассчитанной на шесть - восемь человек. Им не были предоставлены ни матрасы, ни спальные принадлежности, ни столовые приборы. С 12 по 15 декабря 2004 г. он находился в камере N 33 вместе с еще одним заключенным. В этой камере унитаз не был отделен от жилой зоны, не было раковины, и заявитель был вынужден мыться, используя кран над унитазом. С 15 декабря 2004 г. по 11 апреля 2005 г. он содержался в камере N 41 еще с одним заключенным. Бытовые условия были теми же, что и в камере N 33. С 25 апреля по 29 июня 2005 г. заявитель находился в камере N 41 с еще одним заключенным. С 29 июня по 11 октября 2005 г. он содержался в камере N 280, в которой находились от четырех до 11 человек. В камере были десять спальных мест, одно из которых использовали для хранения вещей заключенных. В летний период температура в камере достигала +50°С. С 11 октября по 8 декабря 2005 г. заявитель находился в камере N 267, в которой находились от десяти до 14 заключенных. В камере были девять спальных мест, одно из которых использовалось для хранения вещей заключенных. Окна были закрыты металлическими ставнями, препятствующими доступу свежего воздуха. В зимнее время температура в камере опускалась до +10°С. С 8 декабря 2005 г. по 10 января 2007 г. заявитель содержался в камере N 184, в которой находились от трех до пяти человек. В ней было три спальных места. С 10 января 2007 г. заявитель содержался в камере N 183, в которой находились от трех до семи человек. В камере были шесть спальных мест, одно из которых использовалось для хранения вещей заключенных. Санузел не был отделен от жилой зоны, так что лицо, пользующееся им, находилось на виду у остальных заключенных и охранников мужского и женского пола. Унитаз находился рядом со спальным местом.

38. Заявитель указал также, что в камерах NN 33 и 41 не было раковины, в камерах NN 33, 41 и 183 санузел не был отделен от жилой части, жизненное пространство в камерах NN 33, 41, 267, 184 и 183 было чрезвычайно ограниченным. Во всех камерах было душно, они были заполнены табачным дымом. Все камеры были заражены вшами, клопами и тараканами. В летний период были также комары и мухи, возможно, потому, что здание следственного изолятора находилось рядом со свинарником, и у заключенных не было выбора, им приходилось отказываться от санитарных мер из-за затрудненного выветривания химических запахов, а также принимая во внимание небольшие размеры камер и отсутствие соответствующей вентиляции.

39. Заявителю не разрешалось принимать душ чаще одного раза в неделю. Распределение средств гигиены началось только в 2007 году.

40. Заявитель представил шесть цветных фотографий, демонстрирующих внутреннее наполнение камеры N 183, находящейся в корпусе N 4 следственного изолятора: унитаз и раковины располагались рядом со стойкой трехъярусных нар. Унитаз не имел системы смыва и крышки, не был отделен каким-либо образом от остальной пространства камеры.

2. Версия событий в изложении властей Российской Федерации

41. Власти Российской Федерации сообщили, что согласно нормативам следственный изолятор мог вместить 1 550 заключенных. С 2004 по 2007 год количество заключенных в следственном изоляторе варьировалась от 1 107 до 1 532 человек.

42. С 10 декабря 2004 г. по 11 октября 2005 г. заявитель содержался в камерах NN 33, 41, 90 и 280. С 10 по 12 декабря 2004 г. он был помещен в камеру N 90 площадью 22,5 кв. м, где в тот момент находились шестеро заключенных (включая заявителя). На основании выписки из регистрационного журнала от 13 декабря 2004 г. власти Российской Федерации утверждали, что с 12 по 15 декабря 2004 г. заявитель один содержался в камере N 33 площадью 4,6 кв. м. На основании выписки из регистрационного журнала от 16 апреля 2005 г. власти Российской Федерации утверждали, что с 15 декабря 2004 г. по 11 апреля 2005 г. заявитель содержался в камере N 41 площадью 4,6 кв. м, в которой находились два человека (включая заявителя), а с 25 по 27 апреля 2005 г. он был один в этой камере, с 27 апреля по 29 июня 2005 г. он находился в данной камере с другим заключенным.

43. Заявитель содержался также в камере N 280 площадью 15,1 кв. м, в которой были оборудованы десять спальных мест. Ссылаясь на выписку из регистрационного журнала от 26 сентября 2005 г., власти Российской Федерации утверждали, что количество заключенных в камере было следующее с:

- 29 июня по 12 июля 2005 г. - 11 человек;

- 12 по 20 июля 2005 г. - семь человек;

- 20 по 26 июля 2005 г. - шесть человек;

- 26 по 28 июля 2005 г. - семь человек;

- 28 по 30 июля 2005 г. - шесть человек;

- 30 июля по 9 августа 2005 г. - семь человек;

- 9 по 16 августа 2005 г. - восемь человек;

- 16 по 20 августа 2005 г. - девять человек;

- 20 по 31 августа 2005 г. - десять человек;

- 31 августа по 13 сентября 2005 г. - девять человек;

- 13 по 26 сентября 2005 г. - десять человек;

- 26 по 27 сентября 2005 г. - четыре человека;

- 27 сентября по 5 октября 2005 г. - 11 человек;

- 5 по 11 октября 2005 г. - десять человек.

44. Впоследствии, с 11 октября по 8 декабря 2005 г., заявитель содержался в камере N 267 площадью 11 кв. м, рассчитанной на девять заключенных. С 8 декабря 2005 г. по 10 января 2007 г он содержался в камере N 184 площадью 8,5 кв. м. С 10 января 2007 г. и в дальнейшем заявитель находился в камере N 183 площадью 9,4 кв. м, рассчитанной на шесть человек.

45. Заявитель был обеспечен индивидуальным спальным местом, матрасом, подушкой и одеялом.

46. Камеры были оборудованы унитазом, который отделялся от жилой зоны перегородкой высотой, приблизительно от 1,4 до 1,5 м и ширмой. В каждой камере заявитель имел достаточно пространства для активного образа жизни и физических упражнений. У заявителя был свободный доступ к различным удобствам, таким как обеденный стол или санузел.

47. Ему было разрешено пользование душем один раз в неделю в течение не менее 15 минут. Заявитель не просил обеспечить ему более частое пользование душем.

48. В течение рассматриваемого периода времени ни клопы, ни тараканы, ни крысы в камерах не были обнаружены. Заключенные не обращались с соответствующими жалобами, а необходимые санитарные мероприятия проводились ежемесячно.

49. Заявителю были разрешены ежедневные прогулки на свежем воздухе продолжительностью не менее часа. Прогулки совершались в прогулочных дворах следственного изолятора площадью от 22 до 43,6 кв. м.

50. Радиовещание в камерах работало с 6.00 до 22.00, при этом громкость звука регулировалась в каждой камере.

51. Камеры были оборудованы системой искусственного освещения, адаптированного для ночного надзора над заключенными и для предотвращения суицида. Все камеры были оборудованы системой принудительной вентиляции, которая функционировала должным образом в рассматриваемое время. Окна в камерах имели небольшие форточки, металлические ставни с окон были удалены в 2003 году.

52. В следственном изоляторе имелась система центрального отопления, работающая надлежащим образом в течение осеннего и зимнего периодов, а температура в камерах не опускалась ниже +18°С.

53. Заявитель регулярно проходил медицинские осмотры, которые подтверждали, что он был в хорошей физической форме и не имел ни инфекционных, ни общих заболеваний.

54. Согласно справке из следственного изолятора от 26 июня 2008 г. новый корпус N 5 был построен в 2004 году, корпус N 2 был реконструирован в 2006 и 2007 годах, включая установку унитазов, раковин и освещения, кровлю корпуса N 4 ремонтировали в 2007 году, а реконструкция корпуса N 3 была закончена в 2008 году. Согласно другой справке камеры NN 33, 41, 90, 183, 184, 267 и 280 были и остаются оборудованными кранами холодного водоснабжения и унитазами, отделенными от остального жилого пространства перегородкой высотой 1,5 м и занавеской.

55. Как и заявитель, власти Российской Федерации предоставили факсимильные копии фотографий, на одной из которых есть стандартный санузел с занавеской. В рапорте, подписанном сотрудником следственного изолятора, сообщалось, что это была камера N 183. Другие фотографии демонстрировали, что подобные переделки были сделаны и в камерах NN 33, 41, 184, 261 и 280.

II. Применимое национальное законодательство и практика

А. Уголовно-процессуальный кодекс

56. В соответствии с частью 1 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации срок содержания под стражей заключенных при расследовании преступлений не может превышать двух месяцев. Однако он может быть продлен до шести месяцев. Дальнейшее продление срока до 12 месяцев может быть осуществлено в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, только в случаях особой сложности уголовного дела и при наличии оснований для избрания этой меры пресечения. Ходатайство следователя о продлении срока содержания под стражей должно быть одобрено прокурором субъекта Российской Федерации (часть 2* (* Так в оригинале. Здесь и далее в § 56 Постановления речь идет о положениях статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (прим. переводчика).)). Дальнейшее продление срока содержания под стражей свыше 12 месяцев и до 18 месяцев может быть санкционировано в исключительных случаях в отношении лиц, обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений, по ходатайству следователя, одобренному Генеральным прокурором Российской Федерации или его заместителем (часть 3). Продление срока свыше 18 месяцев не допускается, и обвиняемый подлежит освобождению из-под стражи, за исключением тех случаев, когда суд примет решение продлить срок его содержания под стражей до момента окончания ознакомления обвиняемого с материалами уголовного дела и направлением его в суд (часть 4 и пункт 1 части 8). После окончания предварительного следствия материалы уголовного дела должны быть предъявлены обвиняемому не позднее чем за 30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей, установленного частями 2 и 3 (часть 5). Если после окончания предварительного следствия материалы уголовного дела были предъявлены обвиняемому позднее чем за 30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей, то по его истечении обвиняемый подлежит немедленному освобождению (часть 6). Если обвиняемому не хватило 30 дней для ознакомления с материалами дела, то следователь с согласия прокурора субъекта Российской Федерации вправе возбудить ходатайство перед судом о продлении срока содержания обвиняемого под стражей. Такое ходатайство должно быть представлено не позднее чем за семь суток до истечения предельного срока содержания под стражей (часть 7).

57. Согласно статье 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации после поступления уголовного дела в суд последний вправе по ходатайству стороны или по своей инициативе изменить или отменить меру пресечения, избранную в отношении обвиняемого, включая помещение под стражу или содержание под стражей на время судебного разбирательства* (* Так в оригинале. По-видимому, допущена техническая ошибка, поскольку получается, что речь идет об одной и той же мере пресечения, ограничивающей свободу личности: заключении под стражу (эта мера может быть применена компетентным органом государственной власти и в дальнейшем продлеваться или отменяться). В статье 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации также говорится только об одной мере пресечения: "заключении под стражу в качестве меры пресечения", "продление срока содержания подсудимого под стражей" (прим. переводчика).). Срок содержания под стражей на время проведения судебного разбирательства обычно не может превышать шести месяцев со дня поступления уголовного дела в суд и до вынесения приговора. Однако после истечения этого срока суд первой инстанции может продлить срок содержания под стражей в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений. Каждое продление осуществляется каждый раз не более чем на три месяца.

58. Согласно статье 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации судья возвращает уголовное дело прокурору для исправления недостатков, препятствующих судебному разбирательству, в случае, например, если судья установил серьезные нарушения в обвинительном заключении или если копия обвинительного заключения не была вручена обвиняемому. Судья должен обязать прокурора выполнить распоряжение в течение пяти дней, а также должен принять решение о мере пресечения в отношении подсудимого. Федеральным законом от 2 декабря 2008 г. N 226-ФЗ в статью 237 Уголовно-процессуального кодекса были внесены поправки о том, что при необходимости судья продлевает срок содержания обвиняемого под стражей с учетом сроков, предусмотренных статьей 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В. Соответствующая судебная практика

59. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" (далее - Постановление N 5) содержит разъяснения судам по применению международного права, и в нем, в частности, указано, что при разрешении вопросов, касающихся содержания под стражей, надлежит учитывать, что в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции обвиняемый имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда (пункт 14 Постановления N 5). Принимая решение о применении меры пресечения, суды должны учитывать необходимость соблюдения прав, предусмотренных статьями 3, 5, 6 и 13 Конвенции. При разрешении ходатайства об освобождении из-под стражи или жалобы на продление срока содержания под стражей судам необходимо принимать во внимание положения статьи 3 Конвенции (пункт 15 Постановления N 5).

60. В Постановлении от 22 марта 2005 г. N 4-П Конституционной Суд Российской Федерации рассмотрел различные положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, касающиеся содержания под стражей на время проведения расследования и судебного разбирательства. Конституционный Суд постановил, в частности, что законное и обоснованное постановление, регулирующее вопрос содержания лица под стражей, продолжает действовать в течение оговоренного в нем срока, независимо от перехода дела на новую процессуальную стадию (пункт 3.2 Постановления).

С. Уголовный кодекс Российской Федерации

61. Срок содержания лица под стражей до судебного разбирательства засчитывается в сроки лишения свободы (часть 3 статьи 72 Уголовного кодекса Российской Федерации).

D. Условия содержания под стражей

62. Приказ Федеральной службы исполнения наказаний от 31 января 2005 г. N 7 касается реализации программы "Следственный изолятор - 2006". Программа направлена на совершенствование деятельности следственных изоляторов и приведение ее в соответствие с требованиями законодательства Российской Федерации. В ней прямо признается проблема переполненности следственных изоляторов и перечислены меры, направленные на сокращение и стабилизацию количества заключенных для решения проблемы.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

63. Заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей в следственном изоляторе Томска были бесчеловечными и унижающими достоинство, нарушающими статью 3 Конвенции. Он также жаловался, что был помещен в карцер тюрьмы Томска и ему обрили голову. Статья 3 Конвенции гласит следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

64. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба заявителя касалась только периода содержания его под стражей с 25 апреля 2005 г. и далее, в то время как заявитель не обжаловал условия содержания под стражей в том же следственном изоляторе в период с 10 декабря 2004 г. по 11 апреля 2005 г. Власти Российской Федерации признали, что условия содержания под стражей на протяжении обоих периодов были одинаковыми. Тем не менее они пришли к выводу, что заявителем не соблюдено правило шестимесячного срока подачи жалобы применительно к первому периоду. Власти Российской Федерации также отметили, что заявитель не жаловался в какие-либо органы государственной власти, в то время как его интересы представлял адвокат, в частности, заявитель мог бы подать жалобу о компенсации причиненного морального вреда. Власти Российской Федерации признали недостаточное количество санитарной площади в камерах, в которых заявитель содержался с декабря 2004 года до середины октября 2005 года. Однако они утверждали, что заявителю были предоставлены индивидуальное спальное место и постельные принадлежности. Власти Российской Федерации заявили, что показатель заполнения камеры не является достаточным основанием для вывода о том, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в следственном изоляторе Томска.

Что касается исправительного учреждения Томска, власти Российской Федерации утверждали, что заявитель содержался там с 11 по 25 апреля 2005 г. В ходе личного обыска у него было обнаружено бритвенное лезвие, поэтому он был заключен в карцер, но голову ему не брили.

65. Заявитель подтвердил, что жаловался на условия содержания под стражей в период с декабря 2004 года и далее. Он заявил, что поднимал вопрос о содержании под стражей перед судьей и прокурором во время нескольких судебных слушаний по поводу продления срока содержания его под стражей. Мать заявителя жаловалась от его имени в различные органы государственной власти, в такие как областную прокуратуру и Генеральную прокуратуру Российской Федерации. Однако эти жалобы не были рассмотрены по существу. Условия содержания под стражей не были улучшены, а работы по реконструкции были начаты только в 2007 году.

А. Приемлемость жалобы

1. Исправительное учреждение N 3 Томска

66. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что заявитель не жаловался относительно условий содержания его под стражей в период с 11 по 25 апреля 2005 г. в исправительном учреждении Томска. Даже принимая во внимание, что он подал жалобу с соблюдением правила шестимесячного срока и исчерпал все внутригосударственные средства правовой защиты, не было установлено, что он подвергался какому-либо жестокому обращению, нарушающему статью 3 Конвенции. Помещение в карцер в наказание за нарушение дисциплинарного режима также не является достаточным для констатации факта унижающего и бесчеловечного наказания (см. Постановление Европейского Суда от 25 марта 1993 г. по делу "Костелло-Робертс против Соединенного Королевства" (Costello-Roberts v. United Kingdom), Series A, жалоба 247-C, §§ 30-32). Из этого следует, что данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с пунктом 3 статьи 35 Конвенции.

2. Следственный изолятор N ИЗ-70/1 Томска

(а) Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

67. Европейский Суд напоминает, что правило исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, указанное в пункте 1 статьи 35 Конвенции, обязывает заявителей использовать, прежде всего, средства правовой защиты, которые являются обычно доступными и достаточными во внутригосударственной правовой системе для получения компенсации за предполагаемые нарушения. Наличие средств правовой защиты должно быть достаточно определенным как в теории, так и на практике, поскольку в противном случае они не будут обладать требуемой доступностью и эффективностью. Пункт 1 статьи 35 Конвенции также требует, чтобы жалоба, подаваемая в Европейский Суд, была представлена в соответствующий внутригосударственный орган власти, хотя бы по сути, с соблюдением формальных требований, установленных внутригосударственным законодательством (см. Постановление Европейского Суда от 19 июня 2008 г. по делу "Гулиев против Российской Федерации" (Guliyev v. Russia), жалоба N 24650/02, §§ 51 с последующими ссылками* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.)).

68. Европейский Суд учитывает довод властей Российской Федерации о том, что заявитель не обжаловал в суд предполагаемые ужасные условия содержания его под стражей. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что уже неоднократно рассматривал это возражение властей Российской Федерации и отклонял его (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гулиев против Российской Федерации". Европейский Суд не видит оснований отступать от этого вывода в настоящем деле.

69. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что жалоба заявителя не может быть отклонена из-за неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты.

(b) Длящееся обстоятельство и правило шестимесячного срока

70. Европейский Суд согласен, что жалоба заявителя касалась содержания его под стражей в следственном изоляторе в период с декабря 2004 года и далее (см. § 36 настоящего Постановления). Тем не менее он также отмечает, что содержание заявителя под стражей в данном следственном изоляторе прерывалось с 11 по 25 апреля 2005 г., когда он находился в другом месте содержания под стражей. Принимая во внимание замечания, приведенные в § 66 настоящего Постановления, и соответствующие принципы, Европейский Суд считает, что рассмотрение данного периода не входит в его компетенцию в силу применения правила шестимесячного срока на обращение в Европейский Суд к жалобе на условия содержания под стражей в период с 10 декабря 2004 г. по 11 апреля 2005 г. (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", § 31* (* Так в оригинале. Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, упоминается в § 79 настоящего Постановления впервые (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "Игорь Иванов против Российской Федерации" (Igor Ivanov v. Russia) от 7 июня 2007 г. жалоба N 34000/02, § 30* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2008.), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гулиев против Российской Федерации", §§ 31-33, см. также, mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "Солмаз против Турции (Solmaz v. Turkey), жалоба N 27561/02, ECHR 2007-... §§ 32-37 (извлечения)).

71. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что заявитель подал жалобу в Европейский Суд на условия содержания его под стражей в то время, когда еще находился в следственном изоляторе. Он оставался под стражей и после того, как власти Российской Федерации были уведомлены о поданной им в Европейский Суд жалобе. Таким образом, Европейский Суд рассмотрит условия содержания заявителя под стражей в период с 25 апреля 2005 г. и далее.

3. Вывод относительно приемлемости жалобы

72. Европейский Суд установил, что жалоба заявителя относительно условий его содержания под стражей в следственном изоляторе не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является необоснованной по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу применительно к условиям содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе в период с 25 апреля 2005 г. и далее.

В. Существо жалобы

73. Европейский Суд отмечает, что стороны расходятся в описании условий содержания под стражей. Некоторые жалобы заявителя не подтверждены достаточными доказательствами и поэтому не могут считаться доказанными вне всякого разумного сомнения. Тем не менее Европейский Суд не считает необходимым устанавливать правдивость каждой жалобы заявителя. Европейский Суд сконцентрируется на жалобах, которые не были оспорены властями Российской Федерации или которые власти не прокомментировали (см. Постановление Европейского Суда от 19 июля 2007 г. по делу "Трепашкин против Российской Федерации" (Trepashkin v. Russia), жалоба N 36898/03, § 85* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2008.)). Прежде всего Европейский Суд рассмотрит фактор, который поддается более или менее точному количественному определению, а именно санитарная площадь на человека в камерах, обеспечиваемая заявителю в различные периоды содержания его под стражей.

74. Власти Российской Федерации не предоставили никаких сведений относительно источника информации о численности заключенных в камере, за исключением определенных кратковременных периодов содержания заявителя под стражей в камерах NN 41 и 280. Вместе с тем Европейский Суд отмечает общую позицию обеих сторон относительно того, что с 25 апреля по 11 октября 2005 г. заявитель содержался в условиях, предусматривающих от 1,37 до 2,51 кв. м санитарной площади на заключенного (кроме нескольких дней в сентябре 2005 года), включая пространство, занимаемое мебелью.

75. Поскольку власти Российской Федерации не сделали никаких заявлений относительно численности лиц, содержащихся под стражей вместе с заявителем с октября 2005 года и далее в камерах NN 267, 184 и 183, Европейский Суд будет основывать свою оценку на данных, предоставленных заявителем (см. §§ 36-37 настоящего Постановления). Следовательно, Европейский Суд устанавливает, что в течение соответствующего периода заявителю предоставлялось от 0,78 до 1,7 кв. м санитарной площади в указанных камерах, включая пространство, занимаемое мебелью. Более того, Европейский Суд согласен с утверждением заявителя о том, что, когда численность заключенных превышала количество спальных мест, он был вынужден спать по очереди с другими заключенными. Даже если предположить, что в камерах содержалось предусмотренное нормативом количество заключенных, предоставляемая каждому из них санитарная площадь все равно была бы недостаточной.

76. Вместе с тем заявитель предоставил шесть цветных фотографий, предположительно демонстрирующих пространство внутри камеры N 183. Раковина и туалет находились рядом с одним из спальных мест, у унитаза отсутствовали сливная системы и крышка, и он не был отделен от остального помещения камеры. Власти Российской Федерации предоставили факсимильные копии фотографий стандартного санузла с занавеской. Европейский Суд не интересует, каким способом заявитель получил фотографии, он намерен определить, отображают ли эти фотографии истинное положение дел, и если да, то сделать соответствующие выводы из этого (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мэтью против Нидерландов" (Mathew v. Netherlands), жалоба N 24919/03, ECHR 2005-IX, § 159). Европейский Суд не имеет оснований сомневаться в том, что фотографии, предоставленные заявителем, отражают санитарно-техническое оборудование одной из камер, в которой он содержался, и считает, что оборудование санузла было ненадлежащим.

77. Ничто в замечаниях сторон, поданных в 2008 году, не указывает на то, что заявитель переводился в другой следственный изолятор или что его положение было иным образом улучшено, исключая, возможно, ситуацию с сантехническим оборудованием. Европейский Суд с удовлетворением отмечает некоторые признаки улучшения общих условий содержания лиц под стражей в различных корпусах следственного изолятора с 2004 по 2008 год, как указывалось в справке от 26 июня 2008 г., предоставленной властями Российской Федерации. Однако Европейский Суд не имеет возможности оценить, затронули ли какие-либо из этих улучшений непосредственно самого заявителя. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что заявитель находился в стесненных условиях до 2008 года включительно.

78. В заключение Европейский Суд отмечает, что кроме одночасовой ежедневной прогулки, исключая дни проведения судебных слушаний, заявитель находился в ограниченном пространстве своей камеры и не имел возможности проявления любой другой физической активности вне камеры. Данный фактор усугубляет проблему недостаточности жизненного пространства (см. Постановление Европейского Суда от 7 апреля 2005 г. по делу "Каралевичюс против Литвы" (Karalevicius v. Lithuania), жалоба N 53254/99, § 36, и Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, ECHR 2005-... § 105, (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.)).

79. Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заключенных достаточной санитарной площадью на человека (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, ECHR 2001-III, §§ 69 и последующие, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", §§ 104 и последующие, Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, §§ 44 и последующие* (* Там же. N 10/2005.), Постановление Европейского Суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, §§ 41 и последующие* (* Там же. N 10/2005.), Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia,), жалоба N 63378/00, §§ 39 и последующие* (* Там же. N 10/2005.), Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/991, ECHR 2002-VI, §§ 97 и последующие* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".)).

80. Принимая во внимание свою прецедентную практику по данному вопросу и материалы, предоставленные сторонами, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не сослались на какие-либо фактические обстоятельства и не представили доводов, которые могли бы убедить Европейский Суд прийти к иному выводу в данном деле. Хотя в настоящем деле ничто не указывает на то, что власти Российской Федерации имели умысел оскорбить или унизить заявителя, Европейский Суд считает, что факт содержания заявителя в неудовлетворительных условиях сам по себе является достаточным для того, чтобы причинить страдания или переживания в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущих ограничению свободы, и вызвать у заявителя чувства страха, страдания и тоски, которые могли оскорбить и унизить его.

81. Следовательно, имеет место нарушение статьи 3 Конвенции применительно к условиям содержания заявителя под стражей, которые Европейский Суд рассматривает как бесчеловечные и унижающие достоинство по смыслу указанной статьи Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

82. Заявитель жаловался, что содержание его под стражей в период с декабря 2004 года по ноябрь 2006 года было незаконным по многим основаниям. Он ссылался на пункт 1 статьи 5 Конвенции, который устанавливает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".

А. Доводы сторон

83. Заявитель утверждал, в частности, что его задержание было незаконным. Он также отмечал, что согласно части 3 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, действовавшего в 2005 и 2006 годы, срок содержания под стражей свыше 12 месяцев и до 18 месяцев мог быть продлен только с согласия Генерального прокурора Российской Федерации или его заместителя. Такое согласие на продление срока содержания заявителя под стражей после 30 ноября 2005 г. не запрашивалось и не было получено. В постановлении о содержании заявителя под стражей от 13 февраля 2006 г. не был указан срок действия меры пресечения. Более того, не разрешался вопрос о содержании заявителя под стражей и после передачи материалов дела на новое рассмотрение в следственные органы и органы прокуратуры 29 и 31 мая 2006 г. соответственно. Ходатайство о продлении срока содержания под стражей было представлено слишком поздно. Постановление о продлении срока содержания заявителя под стражей от 2 июня 2006 г., которое основывалось на этом ходатайстве, незаконно продлило его содержание под стражей свыше 18 месяцев, установленных статьей 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

84. Власти Российской Федерации утверждали, что согласно частям 3 и 4 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации максимальный срок содержания под стражей на время проведения следствия был ограничен 18 месяцами (см. § 56 настоящего Постановления). Тем не менее пункт 1 части 8 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса позволял продлить срок содержания под стражей свыше 18 месяцев в случае, если обвиняемому или его адвокату требовалось больше времени для ознакомления с материалами дела. В настоящем деле прокурор субъекта Российской Федерации, действуя в соответствии с частью 7 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса, согласился обратиться в суд за продлением срока содержания заявителя под стражей на указанных основаниях в ноябре 2005 года и после возвращения материалов дела властям* (* Так в оригинале (прим. переводчика).) в 2006 году. После того, как уголовное дело поступило в суд первой инстанции, вопрос о мере пресечения регулировался статьей 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (см. § 57 настоящего Постановления), ограничивая, таким образом* (* Так в оригинале. По-видимому, допущена техническая ошибка, и речь во второй части предложения должна идти об упомянутой статье 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, ограничивавшей указанный срок содержания под стражей шестью месяцами (прим. переводчика).), указанный срок содержания под стражей шестью месяцами до вынесения судебного решения. Однако суд мог неоднократно продлевать этот срок, но каждый раз не более чем на три месяца. Содержание заявителя под стражей с 23 января по 27 апреля 2006 г. и с 8 по 19 сентября 2006 г. регулировалось статьей 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

(а) Задержание заявителя и постановление о его содержании под стражей от 10 декабря 2004 г.

85. Даже если предположить, что заявитель исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты в отношении его задержания и постановления о содержании под стражей от 10 декабря 2004 г., он подал свою жалобу в Европейский Суд только 23 мая 2006 г. Следовательно, данная жалоба подана с нарушением установленных сроков и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

(b) Постановление о содержании заявителя под стражей от 30 ноября и 29 декабря 2005 г.

86. Заявитель утверждал, что ходатайство о продлении срока содержания под стражей, результатом которого стало постановление о его содержании под стражей от 30 ноября 2005 г., должно было быть одобрено Генеральным прокурором Российской Федерации или его заместителем. Часть 3 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, действовавшего в 2005-2006 годах, предусматривала, что ходатайство о продлении срока содержания под стражей должно было быть одобрено Генеральным прокурором Российской Федерации или его заместителем (см. § 56 настоящего Постановления). Однако Европейский Суд согласен с доводом властей Российской Федерации о том, что постановление о содержании заявителя под стражей от 30 ноября 2005 г. основывалось на части 7 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса, а не на части 3 указанной статьи. Часть 7 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации требовала, чтобы ходатайство о продлении срока содержания под стражей было одобрено прокурором субъекта Российской Федерации, что и было сделано в настоящем деле (см. § 10 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский Суд удовлетворен тем, что в этом отношении законодательство Российской Федерации было соблюдено. Следовательно, данная жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

(c) Постановление о содержании заявителя под стражей от 13 февраля 2006 г.

87. Заявитель также жаловался на то, что в постановлении о содержании под стражей от 13 февраля 2006 г. не был указан срок дальнейшего нахождения заявителя под стражей. Даже предположив, что заявитель исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты (см. § 13 настоящего Постановления), Европейский Суд отмечает, что эта жалоба была впервые подана для рассмотрения по существу только в 2008 году и, соответственно, подана с нарушением установленного срока. Следовательно, данная жалоба должна быть отклонена согласно пунктам 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

(d) Постановление о содержании заявителя под стражей от 2 июня 2006 г.

88. Европейский Суд отмечает, что основные доводы заявителя относительно нарушения подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции касались постановления о содержании под стражей от 2 июня 2006 г. В свете доводов сторон Европейский Суд считает, что жалоба поднимает важные вопросы факта и права, установленные Конвенцией, разрешение которых требует рассмотрения вопроса по существу. В связи с этим Европейский Суд приходит к выводу, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции, также не установлено других оснований для признания ее неприемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

89. Европейский Суд напоминает, что понятия "законный" и "в порядке, предусмотренном законом", содержащиеся в пункте 1 статьи 5 Конвенции, по сути, отсылают к внутригосударственному законодательству и закрепляют обязанность соблюдать соответствующие материальные и процессуальные положения этого законодательства. Именно внутригосударственные органы власти, а именно суды обязаны толковать внутригосударственное право и, в частности, процессуальное право, и Европейский Суд в отсутствие проявлений пристрастности не будет подменять своими оценками толкование внутригосударственных властей. Однако поскольку согласно пункту 1 статьи 5 Конвенции нарушение внутригосударственного законодательства влечет за собой нарушение положений Конвенции, Европейский Суд может и обязан осуществить определенные полномочия, рассмотрев, было ли соблюдено данное законодательство (см. Постановление Европейского Суда от 10 августа 2006 г. по делу "Тошев против Болгарии" (Toshev v. Bulgaria), жалоба N 56308/00, § 58). Выражение "в порядке, предусмотренном законом" в пункте 1 статьи 5 Конвенции не просто отсылает к внутригосударственному законодательству, но также касается качества этого законодательства, требуя, чтобы оно соответствовало принципу верховенства права - концепции, прослеживающейся во всех статьях Конвенции (см. Постановление Большой Палаты по делу "Стаффорд против Соединенного Королевства" (Stafford v. United Kingdom), жалоба N 46295/99, ECHR 2002-IV, § 63). Качество в этом смысле подразумевает, что в случае, если внутригосударственное законодательство предусматривает ограничение свободы, оно должно быть достаточно доступным и ясным, чтобы исключить все вероятности самоуправства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, ECHR 2001-II, § 55).

90. Аргументы заявителя состоят из двух частей: (i) постановления от 2 июня 2006 г., предположительно продлившего срок его содержания под стражей свыше 18 месяцев в нарушение статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, (ii) соответствующего ходатайства, поданного слишком поздно и не санкционированного Генеральным прокурором Российской Федерации или его заместителем. Европейский Суд считает, что ко 2 июня 2006 г. заявитель уже содержался под стражей в течение 17 месяцев и 23 дней. Однако власти Российской Федерации утверждали, что к части этого срока, а именно с 23 января по 27 апреля 2006 г., применялась статья 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, и этот период засчитывался в срок, регулируемый статьей 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Европейский Суд не может согласиться с мнением властей Российской Федерации по основаниям, приведенным ниже.

91. Европейский Суд неоднократно рассматривал особенный признак российской правовой системы, заключающийся в содержании под стражей "во время проведения расследования" и содержании под стражей "во время судебного разбирательства", и методы исчисления соответствующих сроков содержания под стражей (см. §§ 56 и 57 настоящего Постановления) (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", in fine* (* In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).)). При такой системе несколько периодов содержания под стражей, не следующих друг за другом, но находящихся в рамках одного уголовного разбирательства, могут классифицироваться как "во время расследования", так и "во время судебного разбирательства", например, когда судья суда первой инстанции возвращает дело прокурору (см. § 58 настоящего Постановления). Хотя Европейский Суд не может оценить как таковую "законность" содержания заявителя под стражей до 2 июня 2006 г. по причине, приведенной выше, в § 87 настоящего Постановления, он примет во внимание соответствующие обстоятельства при изучении содержания заявителя под стражей на основании рассматриваемого соответствующего постановления.

92. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что в более раннем постановлении от 13 февраля 2006 г. не было ссылок на статью 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, и в нем не был установлен срок содержания под стражей и не приводились основания для продления содержания заявителя под стражей или для периодического пересмотра меры пресечения. Однако судья, выносивший постановление, сослался на статью 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, которая предусматривает, что после передачи судьей материалов дела прокурор должен исполнить ее предписания в течение пяти дней, но этого не было сделано в настоящем деле. В рассматриваемый период с 13 февраля по 29 мая 2006 г. дело заявителя не находилось ни у судьи суда первой инстанции, ни в органах прокуратуры. Таким образом, уже в это время заявитель находился в положении неопределенности относительно оснований для продления его срока содержания под стражей.

93. 2 июня 2006 г. областной суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 29 июля 2006 г., следовательно, общий срок содержания под стражей (согласно статье 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации), как констатировал суд, составлял 16 месяцев и 23 дня. Европейский Суд отмечает, что судья, продливший срок содержания под стражей, не указал положение статьи, на котором основывалось данное постановление о продлении. Даже учитывая, что суд кассационной инстанции смог сам исправить этот недостаток, сославшись на часть 7 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (см. § 17 настоящего Постановления), Европейский Суд не убежден, что суды Российской Федерации правильно посчитали соответствующий срок содержания под стражей. Европейский Суд полагает, что содержание заявителя под стражей с 9 декабря 2004 г. по 7 февраля 2006 г. определялось статьей 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (см. §§ 11 и 60 настоящего Постановления). Содержание заявителя под стражей с 7 по 13 февраля 2006 г. было санкционировано согласно статье 255 Уголовно-процессуального кодекса. Власти Российской Федерации не обосновали свои утверждения о применимости статьи 255 к периоду с 13 февраля по 27 апреля 2006 г. (см. § 58 настоящего Постановления). Тем не менее власти Российской Федерации согласились с тем, что содержание заявителя под стражей с 27 апреля по 2 июня 2006 г. определялось статьей 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

94. Европейский Суд отмечает, что ни ходатайство прокурора о продлении срока, ни само постановление о продлении срока содержания заявителя под стражей не содержали никаких указаний относительно того, каким образом исчислялся общий срок содержания под стражей. Тем не менее данный вопрос имел решающее значение для заявителя, который утверждал, что дальнейшее продление срока содержания его под стражей было бы незаконным согласно Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Если период с 13 февраля по 2 июня 2006 г. регулировался статьей 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, то это означало, что к концу указанного срока заявитель уже провел 17 месяцев и 16 дней под стражей согласно названной статье. По мнению Европейского Суда, отсутствие достаточно определенных правил, касающихся правовых оснований для содержания лица под стражей при передаче дела прокурору, значительно повлияло на "законность" содержания заявителя под стражей, поскольку выводы судов Российской Федерации основывались на том факте, что при продлении срок содержания заявителя под стражей не превысит установленный законом срок в 18 месяцев.

95. В свете приведенных доводов Европейский Суд не убежден, что постановление о содержании заявителя под стражей от 2 июня 2006 г. основывалось на положениях, которые могли рассматриваться как достаточно определенные. Следовательно, имело место нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

96. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейскому Суду нет необходимости рассматривать по отдельности остальные доводы заявителя, касающиеся рассматриваемого постановления о его содержании под стражей.

III. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

97. Заявитель жаловался, ссылаясь на пункт 3 статьи 5 Конвенции, что содержание его под стражей в рамках избранной меры пресечения было чрезмерно длительным и недостаточно обоснованным. В соответствующей части пункт 3 статьи 5 Конвенции предусматривает следующее:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

А. Доводы сторон

98. Заявитель подтвердил, что имел как российское, так и немецкое гражданства. Тем не менее он утверждал, что в рассматриваемый период имел место жительства в Российской Федерации, у него было домашнее хозяйство, и он проживал в квартире родственников его жены. Заявитель считал, что власти не проявили особого усердия при рассмотрении его дела, принимая во внимание, что дело возвращали прокурору три раза. Заявитель обвинялся только по пяти эпизодам, ни один из которых не относился к какой-либо предполагаемой преступной деятельности после 2003 года.

99. Власти Российской Федерации утверждали, что решения о содержании под стражей в отношении заявителя основывались на относящихся к делу и достаточных доводах. Дело, возбужденное в отношении него, было сложным и было связано с более чем 30 уголовными делами, включая новые эпизоды преступной деятельности организованной группы или преступного сообщества. Решение соединить производство по различным эпизодам было оправданным в целях исключения возможного дублирования уголовных дел. В итоге заявитель и его соучастник обвинялись более чем по 50 эпизодам преступной деятельности в период с 2002 по 2005 год, в основном имеющих отношение к незаконному обороту наркотиков. Материалы дела, на момент изучения их обвиняемыми, были объемными (4 500 страниц). Около 100 человек были допрошены в качестве свидетелей, включая тех, кто жил или находился под стражей за пределами Томской области. Во время рассмотрения дела были проведены 30 сложных судебно-медицинских экспертиз. Более того, существовал риск того, что заявитель скроется от следствия и правосудия, учитывая тяжесть предъявленного ему обвинения за совершение преступлений, предусматривающих наказание в виде длительного срока лишения свободы. Суды учитывали также, что заявитель не имел постоянного местожительства в Томске или где-либо на территории Российской Федерации, имел немецкое гражданство, его место жительства, родственники и друзья, так же как и источники дохода, находились в Германии. Суды также приняли во внимание личность заявителя, в частности, его причастность к незаконному обороту наркотиков и контрабанде, а также тот факт, что он организовал и контролировал поставку наркотиков из Германии в Российскую Федерацию и являлся активным членом преступной группы в Томской области. По мнению судов, в случае освобождения заявитель мог оказывать давление на других обвиняемых по делу или на свидетелей до и во время судебного разбирательства. Предыдущее привлечение его к уголовной ответственности (торговля оружием) и его предрасположенность к преступной деятельности подтверждали аргумент, что в случае освобождения он мог продолжить заниматься преступной деятельностью. Суды рассмотрели доводы защиты и приняли обоснованные решения, отклоняющие их. Менее суровые меры пресечения не могли быть применены при отсутствии постоянного места жительства. Предоставление денежного залога, в каком бы то ни было объеме, также не являлось достаточной гарантией явки заявителя в суд. И наконец, органы государственной власти проявили особое усердие при рассмотрении дела, в то время как заявитель и его адвокат затягивали производство по делу.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

100. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

101. Европейский Суд полагает, что соответствующий период содержания заявителя под стражей начался 9 декабря 2004 г., в день задержания заявителя, и завершился 30 июля 2008 г., когда был постановлен приговор по его делу. Таким образом, заявитель провел под стражей три года и семь месяцев и 21 день до и во время судебного рассмотрения дела. Европейский Суд озабочен длительным сроком содержания заявителя под стражей. Поскольку действует презумпция необходимости освобождения из-под стражи, власти Российской Федерации должны были предоставить весьма существенные аргументы в пользу продления содержания заявителя под стражей в течение столь длительного срока.

102. Заявитель был задержан по подозрению в приобретении и попытке сбыта наркотиков после обыска в его квартире и изъятия некоего количества наркотиков. Европейский Суд удовлетворен тем, что данное подозрение было обоснованным. По крайней мере, на начальном этапе его наличие оправдывало содержание заявителя под стражей. Европейский Суд повторяет, что наличие обоснованного подозрения в том, что задержанное лицо совершило преступление, является обязательным условием (условием sine qua non) для законности продления срока содержания его под стражей, а после истечения определенного срока и оно перестает быть достаточным. Таким образом, Европейский Суд должен установить, оправдывали ли иные условия, на которые ссылались судебные власти, продление срока содержания лица под стражей (см. Постановление Большой Палаты по делу "Маккэй против Соединенного Королевства" (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, ECHR 2006-... § 44). Если такие условия являлись "относящимися к делу" и "достаточными", Европейский Суд должен также убедиться, что компетентные внутригосударственные органы власти проявили "особое усердие при проведении судебного разбирательства.

103. Вопрос, являлся или нет срок содержания под стражей разумным, должен рассматриваться в каждом деле с учетом особых обстоятельств, и не существует фиксированных временны_х рамок, применимых к каждому делу (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Маккэй против Соединенного Королевства", § 45). В основном, исходя из доводов, приведенных в решениях национальных судов, и из подтвержденных фактов, упомянутых заявителем в своих жалобах, Европейский Суд должен решить, соблюдались ли положения пункта 3 статьи 5 Конвенции. В связи с этим Европейский Суд рассмотрит доводы, представленные судами Российской Федерации на протяжении срока содержания заявителя под стражей.

104. В своей оценке Европейский Суд не упускает из виду тот факт, что после предъявления заявителю обвинений в декабре 2004 года в мае и октябре 2005 года ему были предъявлены дальнейшие обвинения в нескольких эпизодах незаконного оборота наркотиков (см. §§ 7 и 9 настоящего Постановления). Однако Европейский Суд неоднократно указывал, что, хотя тяжесть предъявленного обвинения или наказания и является существенным элементом при оценке того, что обвиняемый может скрыться, продолжить преступную деятельность или воспрепятствовать отправлению правосудия, она не может сама по себе служить оправданием длительного срока содержания под стражей (см. Постановление Европейского Суда от 26 июля 2001 г. по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria), жалоба N 33977/96, §§ 80 и 81). Это особенно применимо к российской правовой системе, в которой правовая квалификация фактов - и, таким образом, предполагаемый приговор в отношении заявителей - определяется органами прокуратуры без судебного рассмотрения вопроса о том, свидетельствуют ли собранные доказательства о наличии обоснованного подозрения, что заявитель совершил предполагаемое преступление (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", § 180).

105. Власти Российской Федерации особенно подчеркивали согласованный или организованный характер предполагаемой преступной деятельности. Действительно, заявитель обвинялся в участии в преступной группе, что является преступлением, предусмотренным Уголовным кодексом Российской Федерации, и в совершении преступлений, имеющих отношение к незаконному обороту наркотиков, в составе указанной организованной группы. Европейский Суд ранее указал, что наличие общего риска, обусловленного участием заявителя в преступной группе, можно принять в качестве основания для содержания заявителя под стражей на первоначальных этапах рассмотрения дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кучера против Словакии" (Kucera v. Slovakia), жалоба N 48666/99, ECHR 2007... (извлечения), § 95, и Постановление Европейского Суда от 4 мая 2006 г. по делу "Целеевский против Польши" (Celejewski v. Poland), жалоба N 17584/04, §§ 37 и 38). Европейский Суд не может согласиться с тем, что организованный характер предполагаемого преступления служил основанием для постановлений о содержании заявителя под стражей на начальной или последующих стадиях производства по делу. В Европейский Суд не было представлено никаких доказательств, которые бы подтвердили заявление властей Российской Федерации по данному вопросу.

106. Таким образом, одни только приведенные выше обстоятельства не могли служить достаточным основанием для содержания заявителя под стражей в течение длительного срока.

107. Другими основаниями для длительного содержания заявителя под стражей были выводы властей о том, что заявитель мог скрыться, воспрепятствовать отправлению правосудия или вновь заняться преступной деятельностью. Европейский Суд повторяет, что внутригосударственные органы власти обязаны установить наличие конкретных фактов, касающихся оснований продления срока содержания под стражей. Перекладывание бремени доказывания в таких вопросах на задержанное лицо равнозначно умалению смысла статьи 5 Конвенции, положения которой делают помещение лица под стражу исключительным случаем отступления от принципа уважения свободы личности, допустимым в ограниченном перечне строго определенных случаев (см. Постановление Европейского Суда от 7 апреля 2005 г. по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rohlina v. Russia), жалоба N 54071/00, § 67* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.)). Европейский Суд далее намерен выяснить, установили ли власти Российской Федерации и продемонстрировали ли убедительно наличие конкретных фактов в поддержку своих выводов.

(a) Опасность воспрепятствования производству по делу

108. В отношении решения национальных судов о том, что заявитель мог воспрепятствовать отправлению правосудия, в частности, оказывая давление на свидетелей, Европейский Суд отмечает, что на начальных этапах расследования вероятность того, что обвиняемый может воспрепятствовать отправлению правосудия, может оправдывать содержание его или ее под стражей. Тем не менее после того, как собраны доказательства, данное основание становится менее оправданным. В частности, в том, что касается вероятности оказания давления на свидетелей, Европейский Суд повторяет, что для того, чтобы национальные суды продемонстрировали, что значительный риск сговора имел место и продолжал существовать в течение всего срока содержания заявителя под стражей, было недостаточно просто сослаться на абстрактный риск, неподкрепленный доказательствами. Суды должны были проанализировать другие относящиеся к делу факторы, такие как ход расследования или судебного разбирательства, личность заявителя, его поведение до и после задержания и любые другие особые признаки, оправдывающие опасение, что заявитель мог злоупотреблять возвращенной ему свободой для совершения действий, направленных на искажение или уничтожение доказательств или на манипулирование свидетелями (см. Постановление Европейского Суда от 26 января 1993 г. по делу "W. против Швейцарии" (W. v. Switzerland), Series A, N 254-A, § 36).

109. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что предварительное расследование в отношении заявителя завершилось в октябре 2005 года. Далее он находился под стражей в течение двух лет и девяти месяцев, и большую часть этого периода дело рассматривалось судом первой инстанции. Таким образом, из этого следует, что внутригосударственные органы власти имели достаточно времени для допроса свидетелей способом, который мог исключить любые сомнения в их достоверности и устранил бы необходимость продлевать срок содержания заявителя под стражей на данном основании (см. схожие основания в Постановлении Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Соловьев против Российской Федерации" (Solovyev v. Russia), жалоба N 2708/02, § 115* (* Там же. N 12/2007.)). Более того, прокуратура завершила представление доказательств в сентябре 2007 года (см. § 33 настоящего Постановления). Следовательно, можно предположить, что к этому дню снятие показаний со свидетелей по обвинению, выдвинутому в отношении заявителя, было завершено. Однако никак не объяснялось, почему рассматриваемый риск продолжал существовать. Европейский Суд отмечает, что суды Российской Федерации не уточнили, почему такой риск существовал в отношении заявителя и не существовал относительно других подсудимых, содержавшихся под стражей или находившихся на свободе. Только двое подсудимых из четырех, включая заявителя и З., находились под стражей во время проведения расследования и судебного разбирательства. Л. и другое лицо находились на свободе, при этом большинство обвинений касались, по-видимому, подсудимых З. и Л.

110. Учитывая изложенное, Европейский Суд полагает, что, не проявив должного усердия, власти Российской Федерации не имели право рассматривать обстоятельства дела как оправдание использования риска сговора в качестве еще одного основания для содержания заявителя под стражей.

(b) Риск побега

111. В течение всего срока содержания заявителя под стражей суды Российской Федерации ссылались также на немецкое гражданство заявителя как на основание предполагать, что он может скрыться в случае освобождения из-под стражи. Европейский Суд согласен, что наличие у заявителя гражданства иностранного государства могло являться существенным фактором при оценке риска того, что заявитель скроется (см. Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia), жалоба N 25664/05, § 81* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.)). В то же время указанный риск не возникает лишь из-за того, что обвиняемый может или ему легко* (* Так в оригинале (прим. переводчика).) пересечь государственную границу: должна иметь место вся совокупность обстоятельств, таких как, в частности, отсутствие тесных связей со страной пребывания, которая даст основания полагать, что последствия и опасность побега из страны покажутся обвиняемому менее тяжким испытанием по сравнению с продлением срока содержания его под стражей (см. Постановление Европейского Суда от 10 ноября 1969 г. по делу "Штёгмюллер против Австрии" (Stogmuller v. Austria), Series A, N 9, § 15). Не оспаривалось, что у заявителя истек срок действия немецкого паспорта, который не был восстановлен. Заявитель, который также являлся гражданином Российской Федерации, мог пересечь границу Российской Федерации только при наличии у него российского заграничного паспорта (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Линд против Российской Федерации", §§ 53 и 81). По-видимому, после задержания у заявителя были изъяты документы, включая его паспорт. В любом случае власти Российской Федерации не пояснили, почему изъятие его российского заграничного паспорта не являлось достаточной мерой для предотвращения выезда заявителя за границу.

112. Европейский Суд готов согласиться, что заявитель не имел места жительства в Томске или где-либо в Российской Федерации, которое могло бы быть определено российскими судами как "постоянное". Тем не менее одно только отсутствие постоянного места жительства не является причиной возникновения риска побега (см. Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Пшевечерский против Российской Федерации" (Pshevecherskiy v. Russia), жалоба N 28957/02, § 68* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2007.), и Постановление Европейского Суда от 15 февраля 2005 г. по делу "Сулаойя против Эстонии" (Sulaoja v. Estonia), жалоба N 55939/00, § 64). Как уже отмечалось, риск побега должен оцениваться с учетом различных факторов, особенно таких, как характер привлекаемого лица, его моральные принципы, место жительства, профессия, имущество, семейное положение и все виды связей в государстве, в котором ведется преследование (см. Постановление Европейского Суда от 27 июня 1968 г. по делу "Ноймайстер против Австрии" (Neumeister v. Austria), Series A, N 8, § 10). Подобный риск неизбежно уменьшается с течением времени, проведенного под стражей, поскольку вероятность того, что время содержания под стражей в рамках избранной меры пресечения будет вычтено из (или зачтено в) предполагаемого по приговору срока наказания, возможно, заставит ожидающие заключенного перспективы казаться менее устрашающими и снизит стремление заключенного скрыться (см. там же, § 61).

113. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что в постановлении судьи о содержании заявителя под стражей от 20 ноября 2006 г. в качестве обоснования постановления упоминался только риск побега заявителя. Даже при условии, что судья намеревался подтвердить другие причины, упомянутые в предыдущих постановлениях о содержании под стражей, не было серьезной попытки установить, что эти причины все еще были действительны.

114. Следовательно, Европейский Суд полагает, что наличие риска побега заявителя не было в достаточной степени установлено.

(c) Риск продолжения занятия преступной деятельностью

115. Национальные судебные органы также упоминали, что заявитель ранее привлекался за незаконную торговлю огнестрельным оружием, был освобожден тогда из-под стражи под залог, но впоследствии "был снова привлечен к уголовной ответственности за более тяжкие преступления" (см. § 24 настоящего Постановления). Европейский Суд допускает, что данный факт может быть существенным при оценке возможности того, что подозреваемый продолжит заниматься преступной деятельностью. Такая опасность, если она убедительно доказана, может вынудить судебные органы заключить и содержать подозреваемого под стражей с целью предотвращения попытки совершения других преступлений. Однако наряду с иными условиями необходимо, чтобы подобная опасность действительно была вероятной и мера пресечения соответствующей, с учетом обстоятельств дела и особенно прошлой жизни и личности обвиняемого (см. Постановление Европейского Суда от 12 декабря 1991 г. по делу "Клут против Бельгии" (Clooth v. Belgium), Series A, N 225, § 40). В то же время российские суды не попытались оценить соответствующий риск, включая вопрос о том, сопоставимы ли были предыдущие обвинения с новыми по характеру и степени тяжести (см. там же, а также Постановление Европейского Суда от 15 мая 2008 г. по делу "Попков против Российской Федерации" (Popkov v. Russia), жалоба N 32327/06, § 60* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.)). Сторонами не оспаривалось, что производство по предыдущим уголовным делам было прекращено и что заявитель выполнил условия освобождения под залог.

116. Принимая во внимание изложенное, Европейский Суд не может утверждать, что существовал риск совершения заявителем новых преступлений.

(d) Другие доводы, представленные национальными судами

117. 31 августа 2005 г. судья продлил срок содержания заявителя под стражей, так как следователю требовалось больше времени для получения результатов судебно-медицинских экспертиз и для того, чтобы сформулировать полностью обвинения в отношении заявителя и еще троих подсудимых, проходящих по делу, предоставить материалы дела для ознакомления и составить обвинительное заключение (см. § 7 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что только необходимость проведения определенных следственных действий, таких как приведенные выше, не может служить достаточным оправданием для продления срока содержания под стражей.

118. Европейский Суд также отмечает, что после того, как дело было передано для разбирательства в суд первой инстанции, основания для содержания заявителя под стражей регулярно пересматривались каждые три месяца, независимо от того, имелись ли соответствующие ходатайства стороны обвинения или защиты. Основаниями для продления срока содержания заявителя под стражей было то, что обстоятельства, на которые ранее ссылались для оправдания содержания заявителя под стражей, все еще продолжали существовать, что обвиняемые изучали материалы дела или что невозможно было завершить рассмотрение дела в соответствующие сроки (см. §§ 20, 22-24 настоящего Постановления). Что касается первого довода, Европейский Суд ссылается на приведенные выше свои выводы относительно постановлений, санкционирующих продление срока содержания заявителя под стражей. Относительно второго довода Европейский Суд полагает, что факт, что заявитель и его адвокат в то время изучали материалы дела, не может служить оправданием продления срока содержания под стражей. Также время проведения судебного разбирательства не может служить относящимся к делу доводом в целях пункта 3 статьи 5 Конвенции: вторая часть этого пункта не предоставляет органам судебной власти выбора между проведением судебного разбирательства по делу в разумные сроки либо освобождением из-под стражи на время судебного разбирательства (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Маккэй против Соединенного Королевства", § 41). Поэтому в той своей части, в которой незамедлительность повторного судебного разбирательства использовалась в качестве довода для отказа в освобождении из-под стражи под залог, а не являлась просто предметом дополнительного замечания судьи, Европейский Суд полагает, что она не может являться относящимся к делу основанием в целях пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. также Постановление Европейского Суда от 20 ноября 2007 г. по делу "Голт против Соединенного Королевства" (Gault v. United Kingdom), жалоба N 1271/05, § 20).

119. По мнению Европейского Суда, не было продемонстрировано, что указанные рассуждения имели бы отношение к рассмотрению вопроса о содержании заявителя под стражей.

120. Соответственно, Европейский Суд считает, что, несмотря на явное указание Верховного Суда Российской Федерации (см. § 59 настоящего Постановления), суды, рассматривающие вопрос содержания под стражей, не определили, было ли соблюдено требование "разумного срока" на протяжении всего периода содержания заявителя под стражей, а также не приняли во внимание жалобы заявителя относительно условий содержания под стражей, которые Европейский Суд уже признал нарушающими статью 3 Конвенции (см. §§ 20, 24 и 81 настоящего Постановления).

(e) Альтернативные меры пресечения

121. В заключение Европейский Суд подчеркивает, что, принимая решение об оставлении лица под стражей или освобождении его из-под стражи, власти обязаны в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции рассмотреть альтернативные способы обеспечения его явки в суд (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сулаойя против Эстонии", § 64, и Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2000 г. по делу "Яблонский против Польши" (Jablonski v. Poland), жалоба N 33492/96, § 83). На протяжении всего рассматриваемого периода власти не исследовали возможности обеспечения присутствия заявителя с помощью иных "мер пресечения" - таких как подписка о невыезде или залог - которые прямо предусмотрены российским законодательством для обеспечения надлежащего производства по уголовному делу. В связи с этим Европейский Суд полагает, что в постановлениях о содержании под стражей не рассматривалось, являлась ли опасность того, что заявитель нарушит условия явки в суд и скроется, столь существенной и постоянной, что было бы необходимо отклонить как абсолютно неэффективные, предоставленные гарантии, которые согласно пункту 3 статьи 5 Конвенции могут являться гарантией досудебного освобождения из-под стражи, чтобы снизить риски, вытекающие из освобождения заявителя из-под стражи. Заявитель предлагал в качестве залога более 340 000 рублей. Европейский Суд находится не в том положении, чтобы судить о необходимом размере суммы залога. Однако нерассмотрение такой возможности или совокупности гарантий вызывает сожаления.

(f) Выводы

122. Хотя Европейский Суд полностью осознает опасность организованной преступности, особенно в отношении незаконного оборота наркотиков, он не может не прийти к выводу, что постановления о содержании заявителя под стражей в настоящем деле не свидетельствовали о каких-либо серьезных попытках достаточно подробно рассмотреть все обстоятельства, касающиеся вопроса дальнейшего содержания заявителя под стражей. Европейский Суд также с сожалением отмечает, что кассационное определение, касающееся продления срока содержания под стражей от 29 декабря 2005 г., относилось к подсудимому Сергееву, а не к заявителю, и в нем также указывалось, что ходатайство следователя о продлении срока содержания под стражей было согласовано с заместителем Генерального прокурора Российской Федерации, но на самом деле этого не было сделано.

123. Европейский Суд пришел к выводу, что, не сославшись на конкретные факты и не рассмотрев альтернативных "мер пресечения", власти продлевали срок содержания заявителя под стражей на основаниях, которые не могут рассматриваться как "достаточные". Таким образом, власти не обосновали содержание заявителя под стражей на протяжении почти трех лет. Следовательно, нет необходимости рассматривать, проводилось ли производство по делу в отношении заявителя с должным усердием в течение всего рассматриваемого срока, поскольку такой длительный срок не может при данных обстоятельствах считаться "разумным" по смыслу пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. § 149 настоящего Постановления).

124. Следовательно, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

125. Заявитель жаловался, что его кассационные жалобы относительно постановлений о содержании под стражей от 2 июня 2006 г. и 31 июля 2007 г. не были рассмотрены безотлагательно, в нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции, который гласит следующее:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

126. Власти Российской Федерации заявляли, что Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не предусматривает установление временных ограничений для передачи* (* Так в оригинале. Суд кассационной инстанции может либо сам рассматривать полученную жалобу, либо по итогам рассмотрения вернуть соответствующие материалы на новое рассмотрение (статья 378 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации) (прим. переводчика).) дела для рассмотрения судом кассационной инстанции. Получив материалы дела, кассационный суд обязан начать рассмотрение жалобы в течение одного месяца (статья 374 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Кассационная жалоба заявителя на постановление о содержании под стражей от 2 июня 2006 г. было рассмотрена 22 сентября 2006 г. Задержка объяснялась необходимостью разрешить другим участникам дела предоставить свои пояснения, а также переслать большой объем материалов, касающихся содержания под стражей, из Томска в Москву, а также необходимостью обеспечить присутствие заявителя и его адвоката на кассационных слушаниях. Кассационная жалоба на постановление о содержании под стражей от 31 июля 2007 г. была рассмотрена в предусмотренные сроки.

127. Заявитель настаивал на своей жалобе.

А. Приемлемость жалобы

128. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является необоснованной и по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Общие принципы

129. Европейский Суд повторяет, что пункт 4 статьи 5 Конвенции устанавливает право на безотлагательное судебное рассмотрение вопроса законности содержания под стражей и прекращения содержания под стражей, если оно признано незаконным (см. Постановление Большой Палаты по делу "Барановский против Польши" (Baranowski v. Poland), жалоба N 28358/95, ECHR-2000). Крайне необходимо в возможно короткие сроки принимать решение по вопросу о законности содержания лица под стражей в случаях, когда идет судебное разбирательство, поскольку подсудимый должен полностью пользоваться принципом презумпции невиновности (см. Постановление Европейского Суда от 4 октября 2001 г. по делу "Иловецкий против Польши" (Ilowiecki v. Poland), жалоба N 27504/95, § 76).

130. Пункт 4 статьи 5 Конвенции не призывает Высокие Договаривающиеся Стороны устанавливать второй уровень юрисдикции для рассмотрения незаконности постановлений о содержании под стражей. Однако если внутригосударственное законодательство закрепляет систему кассационного обжалования, кассационный орган должен также отвечать требованиям пункта 4 статьи 5 Конвенции, в частности, в том, что касается скорости пересмотра им постановления о содержании лица под стражей, вынесенного нижестоящим судом (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лебедев против Российской Федерации", § 96* (* Так в оригинале. Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 г. по делу "Лебедев против Российской Федерации" (Lebedev v. Russia), жалоба 4493/04, упоминается в § 130 настоящего Постановления впервые (прим. переводчика).)). В то же время стандарт "безотлагательности" становится менее строгим, когда речь идет о производстве в кассационном суде. Европейский Суд повторяет в связи с этим, что право на судебное рассмотрение, гарантированное пунктом 4 статьи 5 Конвенции, в основном предназначено для предотвращения произвольного лишения свободы. Вместе с тем, если содержание под стражей санкционировано судом, оно должно считаться законным и не произвольным, даже если возможно обжаловать решение суда (см. там же). Последующие процедуры имеют меньшее отношение к предотвращению произвола, но предоставляют дополнительные гарантии, направленные в основном на оценку уместности продления срока содержания лица под стражей (см. там же). Соответственно, Европейский Суд будет менее озабочен сроками производства по жалобе в кассационном суде, если изначально постановление о содержании лица под стражей было вынесено судом при условии, что процедура, примененная этим судом, имела судебный характер и предоставила заключенному все соответствующие процессуальные гарантии.

2. Применение вышеуказанных принципов в настоящем деле

131. 5 июня 2006 г. заявитель обжаловал в кассационном порядке постановление о продлении срока содержания под стражей от 2 июня 2006 г. Он подавал кассационные жалобы также 7, 13 и 19 июня 2006 г. Копии этих заявлений были переданы другим сторонам для предоставления комментариев до 21 июля 2006 года. 26 июля 2006 г. материалы дела, касающиеся содержания под стражей, переслали из Томска в Москву, где находится Верховный Суд Российской Федерации, в который они поступили 3 августа 2006 г., а 22 сентября Верховный Суд Российской Федерации оставил данное постановление без изменения.

132. 31 июля 2007 г. областной суд отклонил ходатайство заявителя об освобождении из-под стражи и продлил срок содержания под стражей. Адвокат заявителя подал кассационную жалобу 8 августа 2007 г. Копия кассационной жалобы была передана другим сторонам для представления до 23 августа 2007 года. 4 сентября 2007 г. материалы дела, касающиеся содержания под стражей, были переданы в Верховный Суд Российской Федерации и получены там 14 сентября 2007 г. Из-за допущенной опечатки в постановлении о содержании под стражей материалы дела вернули в областной суд, который запросил дополнительное время для изучения документов. 6 декабря 2007 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил рассматриваемое постановление без изменения.

133. Власти Российской Федерации не предоставили никакого доказательства, которое могло бы подтвердить, что, подавая кассационные жалобы, заявитель вызывал какое-либо значительное затягивание производства по делу. Таким образом, Европейский Суд считает, что за периоды бездействия с 21 июня по 22 сентября 2006 г. и с 3 сентября по 6 декабря 2007 г. ответственность несут власти Российской Федерации.

134. Европейский Суд полагает, что подобные меры не отвечают требованию "безотлагательности", закрепленному в пункте 4 статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лебедев против Российской Федерации", §§ 102 и 108, Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 96* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", §§ 198 и 204). Европейский Суд сожалеет о том факте, что кассационные жалобы по упомянутым выше постановлениям о содержании под стражей рассматривались только после того, как областной суд выносил уже следующее постановление о содержании под стражей. Хотя заявитель явно имел возможность подавать ходатайства об освобождении из-под стражи в промежуточные периоды, доступность этого средства правовой защиты не освобождала власти Российской Федерации от обязанности "безотлагательно" рассмотреть вопрос о законности решения о продлении срока содержания под стражей (см. Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia), жалоба N 42239/02, § 85, с дальнейшими ссылками* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.)).

135. Следовательно, имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

136. Заявитель утверждал, что длительность рассмотрения его уголовного дела не соответствовала требованию проведения рассмотрения дела в "разумные сроки", закрепленному в пункте 1 статьи 6 Конвенции, в котором говорится следующее:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на... разбирательство дела в разумный срок... судом...".

А. Приемлемость жалобы

137. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты, так как дело все еще рассматривалось, когда заявитель подал жалобу в Европейский Суд.

138. Европейский Суд напоминает, что жалобы, касающиеся длительности производства по делу, могут быть поданы в Европейский Суд до окончательного завершения указанного производства по делу (см. Постановление Европейского Суда от 15 июня 2006 г. по делу "Чевкин против Российской Федерации" (Chevkin v. Russia), жалоба N 4171/03, § 29* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2007.)). Следовательно, возражение властей Российской Федерации должно быть отклонено.

139. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является необоснованной и по каким-либо иным основаниям. Таким образом, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

140. Заявитель утверждал, что за затягивание производства по его делу в 2006 году ответственны власти Российской Федерации (см. § 32 настоящего Постановления). Несколько судебных слушаний было проведено в 2007 и 2008 годах (см. § 32 настоящего Постановления). Адвокат заявителя присутствовал на всех слушаниях, за исключением проводившихся в декабре 2007 года, поскольку был болен. Судебные разбирательства откладывались из-за того, что судья суда первой инстанции дважды был в отпуске в 2007 году, и потому что не являлись некоторые свидетели. С декабря 2007 года по март 2008 года заявитель подал 18 жалоб, ни одна из которых не привела к отложению рассмотрения дела.

141. Власти Российской Федерации утверждали, что уголовное дело против заявителя было особенно сложным, учитывая количество обвиняемых и эпизодов, связанных с незаконным оборотом наркотиков. Новые эпизоды были выявлены (более 30) и расследованы в процессе разбирательства по делу, возбужденного в отношении заявителя и еще одного лица. Последний обвинялся более чем по 40 эпизодам, связанным с незаконным оборотом наркотиков и "отмыванием" денежных средств. Обвинения по незаконному обороту наркотиков касались уголовной деятельности в двух субъектах Российской Федерации и двух видов наркотиков. Расследование затруднялось тем обстоятельством, что некоторые свидетели жили в другой области, было трудно установить местонахождение некоторых из них, а также они отказались от данных ранее показаний. Дело возвращали прокурору три раза. Заявитель и его адвокат затягивали производство по делу, в частности, когда они знакомились с материалами дела второй раз в период с июня по сентябрь 2006 года и подавали необоснованные жалобы во время судебного разбирательства. Судебные слушания назначались каждый месяц.

2. Мнение Европейского Суда

142. Европейский Суд повторяет, что обоснованность срока рассмотрения дела должна определяться, принимая во внимание обстоятельства дела, и с учетом следующих показателей: сложности дела, действий, предпринятых заявителем и государственными органами (см. среди прочего Постановление Большой Палаты по делу "Пелисье и Сасси против Франции" (Pelissier and Sassi v. France), жалоба N 25444/94, ECHR 1999-II, § 67). Статья 6 Конвенции применительно к уголовной деятельности предназначена для исключения ситуаций, когда обвиняемый оставался бы слишком долго в состоянии неопределенности относительно своей участи (см. Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia), жалоба N 55669/00, § 89* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N9/2006.), и Решение Европейского Суда от 3 декабря 2002 г. по делу "Тейлор против Соединенного Королевства" (Taylor v. United Kingdom), жалоба N 48864/99). Европейский Суд полагает, что для заявителя в настоящем деле многое было существенным, принимая во внимание, что ему грозило наказание в виде лишения свободы и он содержался под стражей в течение разбирательства по делу.

143. Европейский Суд считает, что период времени, подлежащий рассмотрению в настоящем деле, начался 9 декабря 2004 г., когда заявитель был задержан, и закончился 5 марта 2009 г., когда было вынесено кассационное определение. Следовательно, разбирательство уголовного дела в отношении заявителя продолжалось более четырех лет, в течение которых он беспрерывно содержался под стражей. Европейский Суд рассмотрел жалобу заявителя, имея в виду, что она в основном касалась этапа судебного разбирательства (см. Решение Европейского Суда от 8 июля 2004 г. по делу "Доусон против Ирландии" (Dawson v. Ireland), жалоба N 21826/02). При этом он не делал заявлений, относящихся к этапу предварительного следствия. Европейский Суд не видит оснований для утверждения, что имело бы место затягивание производства по делу на этапе предварительного следствия.

144. Судебное разбирательство продолжалось с 23 января 2006 г. по 30 июля 2008 г., то есть в течение двух лет и примерно шести месяцев. За ним последовало рассмотрение кассационных жалоб, которое завершилось 5 марта 2009 года.

145. Европейский Суд согласен с тем, что дело имело определенную степень сложности. Оно касалось четырех подсудимых, которые обвинялись в нескольких эпизодах тяжких преступлений. Допуская, что выполнение внутригосударственными органами власти своих задач осложнялось этими факторами, Европейский Суд не может согласиться с тем, что сложность дела сама по себе может оправдать длительность разбирательства по делу.

146. Относительно поведения заявителя Европейский Суд повторяет, что от заявителя нельзя требовать активного сотрудничества с судебными властями, а также он не может быть обвинен в использовании в свою защиту всех средств, представленных внутригосударственным правом (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации", § 88). Европейский Суд не может поддержать аргумент властей Российской Федерации о том, что заявитель вышел за пределы правомерной защиты, подавая бездоказательные ходатайства. Очевидно, что отсутствие или болезнь адвоката могли быть причинами короткой задержки. В итоге Европейский Суд считает, что заявитель не повлиял в значительной степени на продолжительность разбирательства по делу.

147. С другой стороны, Европейский Суд полагает, что определенные задержки были связаны с действиями внутригосударственных органов власти, в частности, которые последовали за решением судьи в 2006 году вернуть материалы дела прокурору. Европейский Суд также полагает, что только одно, полностью подготовленное, слушание состоялось в 2006 году, а также было несколько слушаний в период с апреля по октябрь 2007 года. Власти Российской Федерации не обосновали свой довод о том, что определенные задержки были связаны с тем, что некоторых свидетелей, находившихся под стражей в других городах, должны были доставить на судебные слушания. Разбирательство по кассационным жалобам длилось более семи месяцев. Европейский Суд также не упускает из виду тот факт, что на протяжении всего разбирательства по делу заявитель содержался под стражей в стесненных условиях, как выше установил Европейский Суд (см. §§ 81 и 123 настоящего Постановления).

148. Безусловно, статья 6 Конвенции определяет, что судебное производство должно иметь безотлагательный характер, но в ней также заложен более общий принцип надлежащего отправления правосудия (см. Постановление Европейского Суда от 12 октября 1992 г. по делу "Боддаэрт против Бельгии" (Boddaert v. Belgium), Series A, N 235D, § 39). Однако учитывая обстоятельства дела, Европейский Суд не убежден, что поведение властей отвечало требованию справедливого баланса, который должен быть достигнут между различными аспектами данного основополагающего требования.

149. Проведя общую оценку, Европейский Суд приходит к выводу, что в данном деле не было соблюдено требование "разумного срока". Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

VI. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

150. Заявитель жаловался, ссылаясь на статью 6 Конвенции, что обыск в его квартире производился незаконно. Однако Европейский Суд отмечает, что ничто не указывает на то, что заявитель обжаловал бы в судах Российской Федерации постановление на проведение обыска. Следовательно, данная жалоба должна быть отклонена согласно пунктам 1 и 4 статьи 35 Конвенции в связи неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты.

151. Далее заявитель жаловался, ссылаясь на статью 6 Конвенции, на рассмотрение его уголовного дела, заявляя, в частности, что ему предоставили недостаточно времени для ознакомления с материалами дела и что его адвокат Ф. был отстранен от участия в деле незаконно. Европейский Суд рассмотрел жалобы, как их представил заявитель. В то же время, принимая во внимание все представленные материалы, Европейский Суд полагает, что они не свидетельствуют о каких-либо нарушениях прав и свобод, закрепленных Конвенцией или Протоколами к ней. Таким образом, эта часть жалобы подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции как явно необоснованная.

152. И, наконец, заявитель жаловался на то, что, допрашивая его, сотрудники отдела внутренних дел применяли запугивание и угрозы и что его права на защиту не соблюдались во время слушаний по вопросу содержания под стражей. Европейский Суд рассмотрел эти жалобы, как их представил заявитель. Исходя из всех представленных материалов Европейский Суд полагает, что они не свидетельствуют о каких-либо нарушениях прав и свобод, закрепленных Конвенцией или Протоколами к ней. Соответственно, данная часть жалобы подлежит отклонению на основании пунктов 3 и 4 статьи 35 Конвенции как явно необоснованная.

VII. Применение статьи 41 Конвенции

153. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

154. Заявитель потребовал 30 000 евро в качестве компенсации материального ущерба, связанного с потерей заработка за период проведения расследования и судебного разбирательства, во время которых он содержался под стражей. Он также потребовал компенсации морального вреда, связанного с условиями его содержания под стражей.

155. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель должен был подать в национальные суды иск согласно статье 133 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации о компенсации за незаконные содержание под стражей и обвинение. Он также должен был требовать компенсации морального вреда на основании статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

156. Европейскому Суду не нужно рассматривать возражение властей Российской Федерации, а также существует ли причинно-следственная связь между установленными нарушениями и предполагаемым материальным ущербом, поскольку требование заявителя о компенсации материального ущерба в любом случае не подтверждено доказательствами, соответственно, Европейский Суд отклоняет данную жалобу.

157. С другой стороны, Европейский Суд полагает, что заявитель должен был испытать страдание и отчаяние в результате выявленных нарушений. Не установлено, что российское законодательство предусматривало или предусматривает компенсацию, хотя бы частичную, в отношении данных нарушений (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", § 29, и Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 г. по делу "Коршунов против Российской Федерации" (Korshunov v. Russia), жалоба N 38971/06, §§ 59-63* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2008.)). Принимая решение на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму.

B. Судебные расходы и издержки

158. Заявитель потребовал также общую сумму в размере 50 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, которые он понес при рассмотрении его дела российскими судами, включая передачи ему продуктов от родственников, а также расходы, связанные с подачей жалобы в Европейский Суд, в том числе расходы на отправление корреспонденции и на переводчика. Он также потребовал компенсировать расходы, связанные с перелетом его матери в Российскую Федерацию, и денежные суммы, переведенные несколькими банками третьим лицам в Российской Федерации.

159. Власти Российской Федерации оспаривали требования заявителя.

160. Согласно правоприменительной практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек, только если доказано, что они были понесены в действительности и по необходимости и являлись разумными по количеству. Принимая во внимание предоставленную информацию и упомянутый критерий, Европейский Суд отмечает, что нельзя говорить, что расходы, связанные с передачами продуктов, были обусловлены условиями содержания под стражей, которые, как установил Европейский Суд, нарушали статью 3 Конвенции. В связи с этим Европейский Суд отклоняет эту часть требования. Европейский Суд отклоняет оставшиеся требования о компенсации судебных расходов и издержек, связанных с внутригосударственным разбирательством по делу, так как они не обоснованы, не уточнены должным образом или не связаны с установленными нарушениями. Кроме того, необходимо отметить, что заявитель не требовал компенсации гонораров адвокатам, которые представляли его интересы на внутригосударственном уровне и в Европейском Суде. В то же время Европейский Суд считает справедливым присудить заявителю сумму в размере 300 евро в качестве компенсации расходов на почтовые услуги и на переводчика, которые связаны с рассмотрением дела в Европейском Суде.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

161. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил что жалобы, касающиеся условий содержания заявителя под стражей, незаконности одного периода содержания под стражей, длительности содержания заявителя под стражей, затягивания рассмотрения жалоб заявителя на постановления о содержании под стражей и длительности рассмотрения уголовного дела, являются приемлемыми для рассмотрения по существу, а остальная часть жалобы - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении постановления о содержании заявителя под стражей от 2 июня 2006 г.;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

6) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

7) постановил, что:

(а) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 10 000 (десять тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы, и 300 (триста) евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие переводу в российские рубли по курсу, установленному на день оплаты;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы должен начисляться простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты, плюс три процента;

8) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 18 июня 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда