Постановление Европейского Суда по правам человека от 3 мая 2012 г. Дело "Клейн и Александрович (Kleyn and Aleksandrovich) против Российской Федерации" (жалоба N 40657/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Клейн и Александрович (Kleyn and Aleksandrovich)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 40657/04)

Постановление Суда

Страсбург, 3 мая 2012 г.

По делу "Клейн и Александрович против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 10 апреля 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 40657/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданами Российской Федерации Александром Николаевичем Клейном и Романом Александровичем (далее - заявители) 29 сентября 2004 г. и 12 августа 2005 г. соответственно.

2. Интересы заявителей представляли международная неправительственная организация Европейский центр по правам цыган, расположенная в Будапеште (Венгрия), и О. Цейтлина, адвокат, практикующая в Санкт-Петербурге. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.

3. Заявители, в частности, утверждали, что Александрович скончалась вследствие умышленного ненадлежащего обращения при содержании под стражей в милиции и что российские власти уклонились от расследования обстоятельств ее смерти.

4. 13 ноября 2007 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Первый заявитель, 1981 года рождения, был мужем Фатсимы Александрович, гражданки Белоруссии цыганского происхождения, которая родилась в 1979 году и умерла в 2002 году. Вторым заявителем выступает ее сын, 2000 года рождения. Заявители являются гражданами России, проживающими в Псковской области.

A. Задержание и смерть Александрович

6. Заявители представили следующее описание обстоятельств, сопровождавших задержание и смерть Александрович, которое не оспаривалось властями Российской Федерации.

7. 20 мая 2002 г., в 8.30, Александрович ехала в автобусе по Пскову с сестрой первого заявителя Верой Клейн. Сотрудница милиции П., которая работала в паспортной службе псковского управления милиции, ехавшая в том же автобусе, обнаружила отсутствие своего кошелька. Она сообщила своему коллеге, сотруднику милиции M., что ее кошелек исчез. M. обыскал автобус и нашел кошелек под сиденьем. Поскольку Александрович являлась цыганкой, M. предположил, что это она украла кошелек, и задержал ее. Она спросила, почему, но M. ударил ее по голове и сказал: "Только цыганка могла украсть кошелек, кто еще?". Вера Клейн не была задержана.

8. Александрович была доставлена в Псковский областной отдел милиции. Исполняющий обязанности начальника отдела предложил старшему оперуполномоченному отдела по расследованию преступлений против собственности И. допросить ее. При установлении личности Александрович назвала себя Илоной Козловской, 1990 года рождения. И. сообщил, что она нервничала, жаловалась на боль в желудке и часто просила разрешения выйти в туалет. Несколько раз он отводил ее в туалет, расположенный на втором этаже (в Российской Федерации данный этаж считается третьим) отдела милиции, где сотрудники милиции женского пола M. или Ф. находились с ней. Последнее посещение состоялось около 11.30. Поскольку сотрудники милиции женского пола, которые могли сопровождать Александрович, отсутствовали, И. разрешил ей войти в туалет одной и ожидал ее около двери туалета.

9. Дверь в туалет не была заперта. Свидетельница Ш., которая находилась в туалете, видела Александрович и сообщила, что она стонала от боли и держалась за живот. Вскоре после этого Ш. покинула туалет.

10. 20 мая 2002 г., в 11.30, дежурный сотрудник обнаружил Александрович в бессознательном состоянии на земле во дворе Псковского областного управления милиции. Представляется, что она выпрыгнула из окна туалета. Александрович была доставлена в карете "скорой помощи" в псковскую областную больницу, в которой умерла 24 мая 2002 г., не приходя в сознание.

B. Расследование смерти Александрович

11. Между 11.31 и 11.45 20 мая 2002 г. следователь Псковского областного управления милиции составил протокол осмотра места происшествия, который был проведен в присутствии двух понятых. Были сделаны фотографии тела Александрович, здания, двора, двери и окна туалета.

12. 24 мая 2002 г. старший следователь прокуратуры Пскова распорядился о проверке обстоятельств смерти Александрович и вскрытии ее тела.

13. Медицинское заключение было составлено 10 июня 2002 г. и содержало вывод о том, что Александрович скончалась в результате черепно-мозговой травмы и ряда телесных повреждений. Эксперт указал следующие травмы: кровоизлияние в мягкие ткани головы с черепно-мозговой травмой, перелом левой стороны 12-го шейного позвонка, переломы боковых отростков 2-4-х позвонков, внутренний разрыв правой почки, обширные кровоизлияния в мягкие ткани левой стороны позвоночника, отек левого века, отек правого предплечья, синяки на конечностях. Данные травмы были причинены в результате воздействия тупых предметов и могли быть результатом удара о такие предметы после падения с третьего этажа.

14. 24 июня 2002 г. старший следователь вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту смерти Александрович. Он получил показания сотрудников милиции M., П., И., Ф. и M. и свидетельницы Ш. и постановил следующее:

"Поскольку на момент падения Александрович из окна туалета, расположенного на третьем этаже Псковского областного управления милиции, в туалете не было никого, кроме умершей, исключена возможность фактического физического воздействия лица, желавшего лишить ее жизни. Действия M. и И., предшествующие смерти Александрович, были совершены в рамках их официальных обязанностей... Так, M. действовал в соответствии с требованиями закона о милиции, который требовал от него принятия мер для предупреждения и пресечения административных правонарушений или преступлений. При данных обстоятельствах меры были приняты на основании заявления П., которая указала на Александрович как на лицо, которое пыталось похитить ее кошелек. И. ...принял меры для установления личности Александрович. Срок между задержанием и моментом ее падения не превышал трехчасового ограничения, установленного Кодексом об административных правонарушениях. В ходе допроса И. не оказывал давления на Александрович. Он не знал ее ранее и принял меры, чтобы помочь Александрович, которая была нездорова, а также чтобы предотвратить ее ненадлежащее поведение".

15. Примерно через 18 месяцев, 26 декабря 2003 г., Цейтлина, действуя в качестве представителя первого заявителя, обжаловала в Псковский городской суд постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

16. 19 января 2004 г. Псковский городской суд удовлетворил жалобу. Он пришел к выводу о том, что проверка была неполной, что личность Александрович не была окончательно установлена, что собранные образцы и гистологические исследования не были изучены и что причина возникновения многочисленных травм не была объяснена.

17. 9 февраля 2004 г. прокурор Пскова отменил постановление от 24 июня 2002 г. и обязал следователя Ц. провести дополнительную проверку.

18. 13 февраля 2004 г. Ц. вынес два постановления. Первым постановлением было отказано в возбуждении уголовного дела в связи со смертью Александрович, а вторым постановлением была назначена новая медицинская экспертиза причин телесных повреждений и смерти Александрович. На основании жалобы прокурор Пскова отменил постановление об отказе в возбуждении уголовного дела как вынесенное преждевременно, в отсутствие выводов медицинской экспертизы.

19. 12 марта 2004 г. медицинский эксперт представил заключение. В нем было указано, что все травмы были причинены в течение непродолжительного периода за несколько дней до смерти, возможно, 20 мая 2002 г. Травмы могли быть вызваны падением с высоты 9,6 м в связи с их концентрированной локализацией и тяжестью. Признаки нескольких последовательных падений или контакта с какими-либо иными объектами не выявлены.

20. В тот же день Ц. вынес новое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи со смертью Александрович. Он отметил, в частности, что первый заявитель приглашался для дачи показаний, однако не явился.

21. 26 октября 2004 г. адвокат первого заявителя обжаловал постановление следователя в Псковский городской суд.

22. 6 июня 2005 г. Псковский городской суд отклонил эту жалобу как необоснованную. Он пришел к выводу, что отсутствовали доказательства, медицинские или иные, подтверждающие версию о том, что травмы были причинены в результате жестокого обращения, а не в результате падения из окна.

23. На основании жалобы первого заявителя 13 июля 2005 г. Псковский областной суд отменил решение городского суда. Он отметил, что в соответствии с российским законодательством эксперты и свидетели могут привлекаться к уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, лишь если они допрашивались в рамках уголовного дела. Поскольку уголовное дело не возбуждалось, первый заявитель был лишен доступа к правосудию. Он также отметил, что сотрудники милиции несут ответственность за жизнь и здоровье граждан, которые, как Александрович, принудительно доставлены в отдел милиции. Областной суд вернул дело на новое рассмотрение другим составом городского суда.

24. 29 июля 2005 г. Псковский городской суд в ходе нового рассмотрения дела признал постановление следователя незаконным по следующим основаниям:

"Установление обстоятельств и причины смерти Александрович, а также механизма возникновения травм на ее теле, возможно, лишь посредством следственных действий и экспертных исследований, проводимых в рамках возбужденного уголовного дела.

Кроме того, должностное лицо, отказавшее в возбуждении уголовного дела, не дало правовой оценки действиям сотрудников милиции, которые были обязаны надзирать за гражданами, принудительно доставленными в отдел милиции, с целью, в частности, предотвращения самотравмирования".

25. Городской суд обязал прокурора провести дополнительную проверку. Прокурор обжаловал решение, но впоследствии отозвал свою жалобу.

26. 12 января 2006 г. псковский городской прокурор отменил постановление от 12 марта 2004 г. и назначил проведение дополнительной проверки.

27. 16 января 2006 г. следователь Ц. вынес новое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Это постановление обобщало имеющиеся доказательства и содержало следующий вывод:

"...Во время последнего посещения туалета [И.] не мог найти - по объективным причинам - сотрудников милиции женского пола, свободных от исполнения своих обязанностей, и Александрович находилась в туалете одна. Следовательно, падение из окна, расположенного на третьем этаже Псковского областного управления милиции, было результатом преднамеренного поступка Александрович".

II. Применимое национальное законодательство

A. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (действовавший до 1 июля 2002 г.)

28. Уголовное дело могло быть возбуждено на основании, в частности, заявления или сообщения гражданина (часть 1 статьи 108) или обнаружения признаков преступления следователем или прокурором (часть 6 статьи 108).

29. Прокурор, следователь, орган дознания и судья обязаны принимать заявления и сообщения о любом совершенном или подготовляемом преступлении и принимать по ним решения в срок не более трех суток со дня получения заявления или сообщения, а в исключительных случаях - в срок не более десяти суток. По поступившим заявлениям и сообщениям могут быть истребованы необходимые материалы и получены объяснения, однако без производства следственных действий. По поступившему заявлению или сообщению должно быть принято одно из следующих решений: 1) о возбуждении уголовного дела, 2) об отказе в возбуждении уголовного дела, 3) о передаче заявления или сообщения по подследственности или подсудности (статья 109).

30. При наличии повода и основания к возбуждению уголовного дела прокурор, следователь, орган дознания, судья обязаны в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело (статья 112).

B. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (действующий после 1 июля 2002 г.)

31. Потерпевший вправе участвовать в уголовном преследовании обвиняемого (статья 22). Решение о признании потерпевшим оформляется постановлением следователя или судьи (часть 1 статьи 42).

32. Потерпевший, в частности, вправе давать показания и представлять доказательства, участвовать с разрешения следователя или дознавателя в следственных действиях, производимых по его ходатайству, знакомиться с заключением эксперта, получать копии постановлений о возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, приостановлении производства по уголовному делу, участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела в судах первой и второй* (* А также надзорной инстанции (прим. переводчика).) инстанций (пункты 2, 4, 9, 11, 13 и 14 части 2 статьи 42).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

33. Заявители жаловались на основании статьи 2 Конвенции на то, что Александрович умерла в результате преднамеренного ненадлежащего обращения в милиции и что власти не исполнили своих обязательств по предоставлению ей медицинской помощи и по осуществлению тщательного и эффективного расследования обстоятельств ее смерти. Статья 2 Конвенции предусматривает следующее:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления в соответствии с законом бунта или мятежа".

A. Приемлемость жалобы

1. Исчерпание внутренних средств правовой защиты

34. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители не исчерпали внутренние средства правовой защиты, поскольку они не обжаловали в суде постановление следователя от 16 января 2006 г. По их мнению, это средство правовой защиты было вне всякого сомнения эффективным, так как суды ранее отменяли постановления следователя.

35. Заявители ответили, что повторные жалобы рассматриваются как неэффективные для целей исчерпания внутренних средств правовой защиты (в этом отношении они ссылались на Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), § 86, Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII). Заявители утверждали, что приняли все разумно возможные меры для исчерпания внутренних средств правовой защиты путем подачи заявлений, содержащих относимую информацию и доказательства, в полицию, районную прокуратуру и Генеральному прокурору Российской Федерации, хотя в соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда они должны были лишь привлечь внимание компетентных властей к делу, а затем предоставить им делать свою работу самостоятельно.

36. Европейский Суд отмечает, что Псковский городской суд отменял постановление следователя об отказе в возбуждении уголовного дела два раза, 19 января 2004 г. и 29 июля 2005 г. Всякий раз он приходил к выводу о том, что проведенное на тот момент расследование было неполным и недостаточным по объему. Как Европейский Суд постановил по иным российским делам, требование об обжаловании последовательных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела являлось бы излишним формализмом и возлагало бы чрезмерное бремя на заявителя. Кроме того, в связи со сроком, истекшим после обжалуемых событий, еще одна отмена постановления об отказе в возбуждении уголовного дела не являлась бы эффективным средством правовой защиты (см. Постановление Европейского Суда от 14 октября 2010 г. по делу "Георгий Быков против Российской Федерации" (Georgiy Bykov v. Russia), жалоба N 24271/03, § 46* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2011.), Постановление Европейского Суда от 1 июля 2010 г. по делу "Никифоров против Российской Федерации" (Nikiforov v. Russia), жалоба N 42837/04, § 36* (* Там же. N 7/2011.), и Постановление Европейского Суда от 2 октября 2008 г. "Самойлов против Российской Федерации" (Samoylov v. Russia), жалоба N 64398/01, § 45* (* Там же. N 9/2009.)). Соответственно, возражение властей Российской Федерации должно быть отклонено.

2. Соблюдение шестимесячного срока

37. Власти Российской Федерации утверждали, во-первых, что жалоба подана за пределами срока, поскольку постановление от 24 июня 2002 г., которым было отказано в возбуждении уголовного дела, было обжаловано адвокатом первого заявителя только в 2003 году. В качестве альтернативы они утверждали, что, если постановление следователя от 12 марта 2004 г. должно было рассматриваться как окончательное решение, жалоба была подана по истечении более чем шести месяцев после этого решения - 29 сентября 2004 г.

38. Заявители ответили, что прокурор не направил постановление от 24 июня 2002 г. первому заявителю и что последний реализовал право обжалования лишь после привлечения юридического представителя, который получил доступ к материалам дела и узнал о постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела. Российский Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не предусматривает каких-либо сроков на обжалование постановлений следственных органов, и первый заявитель своевременно воспользовался этой возможностью в соответствии с юридической консультацией своего адвоката. Заявители далее утверждали, что государство-ответчик имело предусмотренное законом обязательство расследовать смерть Александрович без отдельного заявления от близких родственников потерпевшей. По их мнению, правило шестимесячного срока не было применимо в настоящем деле, поскольку отсутствие расследования смерти представляло собой длящееся нарушение. Наконец, они полагали, что возражение властей Российской Федерации было неверным, так как шестимесячный срок течет лишь с даты окончательного решения и не относится к более ранним стадиям разбирательства.

39. Европейский Суд отмечает, что 29 сентября 2004 г. первый заявитель предоставил письмо, в котором он изложил основные факты, составлявшие обстоятельства настоящего дела, и жалобу на нарушение права Александрович на жизнь, права на защиту против пытки, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и на отсутствие эффективных внутренних средств правовой защиты. 12 августа 2005 г. обоими заявителями был предоставлен заполненный формуляр жалобы, в котором затрагивались те же вопросы. Даже принимая во внимание новые события на уровне страны, включая возобновление расследования и последующее судебное разбирательство, 11-месячное промедление с подачей заполненного формуляра жалобы представляется чрезмерным. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу о том, что датой подачи жалобы является дата формуляра жалобы (последняя часть пункта 5 правила 47 Регламента Суда).

40. Жалоба была подана в течение одного месяца после решения Псковского городского суда от 29 июля 2005 г., которое отменило как незаконное постановление следователя об отказе в возбуждении уголовного дела и обязало его принять дальнейшие процессуальные меры. Соответственно, она не была подана с пропуском срока. Европейский Суд не разделяет позицию властей Российской Федерации, согласно которой шестимесячный период начал течь с даты первого постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Это постановление было обжаловано в суде, и первый заявитель воспользовался своим правом подачи жалобы в сроки, предусмотренные национальным законодательством.

41. Следовательно, жалобы на предполагаемое нарушение права Александрович на жизнь и неэффективное расследование ее смерти были поданы в течение срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции. Ситуация, однако, отличается в отношении жалобы на нарушение позитивного обязательства государства-ответчика обеспечить медицинскую помощь Александрович во время ее нахождения в отделе милиции. Данный вопрос не упоминался в первоначальной жалобе и впервые был затронут в объяснениях заявителей в ответ на объяснения властей Российской Федерации, поданных 2 мая 2008 г. Поскольку после завершения обжалуемой ситуации прошло более шести месяцев, данная жалоба была подана за пределами срока и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

3. Заключение

42. Европейский Суд полагает, что жалоба на предполагаемое нарушение права Александрович на жизнь и неэффективное расследование ее гибели не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Предполагаемое нарушение права Александрович на жизнь

43. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь, относится к числу наиболее фундаментальных положений Конвенции. Совместно со статьей 3 Конвенции она воплощает одну из базовых ценностей демократических обществ, объединенных в Совете Европы. Первое предложение статьи 2 Конвенции обязывает государства-участников не только воздерживаться от лишения жизни "умышленно" или путем "применения силы", несоразмерной законным целям, предусмотренным подпунктами "а"-"с" пункта 2 данного положения, но и принимать целесообразные меры по защите жизни лиц, находящихся под их юрисдикцией (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 9 июня 1998 г. по делу "L.C.B. против Соединенного Королевства" (L.C.B. v. United Kingdom), § 36, Reports of Judgments and Decisions 1998-III, и Постановление Европейского Суда по делу "Кинан против Соединенного Королевства" (Keenan v. United Kingdom), жалоба N 27229/95, § 89, ECHR 2001-III).

44. Европейский Суд далее подчеркивает, что лица, содержащиеся под стражей, находятся в особо уязвимом положении и власти обязаны отвечать за обращение с ними. Общее правило предусматривает, что один лишь факт смерти лица, находящегося под стражей, при подозрительных обстоятельствах, должен порождать вопрос о том, соблюдено ли государством-ответчиком обязательство по защите права на жизнь этого лица (см. Постановление Европейского Суда по делу "Слимани против Франции" (Slimani v. France), жалоба N 57671/00, § 27, ECHR 2004-IX (извлечения)).

45. Власти Российской Федерации утверждали, что Александрович должна была находиться в состоянии стресса после задержания на месте кражи и доставления в отдел милиции. Она стремилась скрыться с момента задержания: пыталась убежать, находясь в автобусе и милицейской машине, а затем солгала относительно своего имени и возраста. Поскольку она понимала, что сотрудник милиции И. не позволит ей уйти и что ее реальная личность вскоре будет установлена, Александрович начала искать другие способы побега. Хотя она жаловалась на боли в желудке, она не просила пригласить врача, но умышленно старалась остаться одна в туалете. Окно туалета было закрыто, но не заперто, и из окна было ясно видно, что территория двора не контролировалась, а часть забора отсутствовала. Таким образом, Александрович, вероятнее всего, использовала окно туалета, чтобы попытаться убежать из здания милиции через неохраняемый двор. Судебно-медицинская экспертиза выявила ссадины на ее левом запястье и правом колене, которые могли свидетельствовать о том, что она протискивалась через оконную раму.

46. Заявители отклонили утверждение властей Российской Федерации о том, что Александрович пыталась убежать через окно туалета. Согласно их объяснениям не имелось оснований полагать, что Александрович, которая могла быть в то время беременной, совершит действия, ставящие ее жизнь и, возможно, жизнь ребенка под угрозу, и попытается бежать через окно третьего этажа в связи с обвинением в краже 700 рублей (примерно 20 евро). Она должна была сознавать, что пользуется презумпцией невиновности, и серьезные последствия не могут возникнуть.

47. Что касается фактов, Европейский Суд принимает к сведению, что Александрович была доставлена в отдел милиции 20 мая 2002 г., около 9.00, и что примерно через два с половиной часа ее мертвое тело было обнаружено во дворе отдела. Она находилась в отделе милиции с сотрудником И., у которого часто просила разрешения выйти в туалет.

48. Согласно объяснениям властей Российской Федерации гибель Александрович являлась следствием неудачной попытки скрыться из-под стражи в милиции через окно туалета. По их мнению, она не рассчитала высоту, и падение оказалось смертельным. Заявители отклонили эту версию, не выдвинув иной.

49. Европейский Суд напоминает, что применимым стандартом доказывания в соответствии со статьей 2 Конвенции является стандарт "вне всякого разумного сомнения". В настоящем деле он не усматривает убедительных доказательств в поддержку гипотезы об умышленном лишении жизни Александрович. Одно лишь утверждение заявителей о том, что Александрович не могла выпрыгнуть из окна по своей воле, не отвечает данному стандарту. Отсутствуют также достаточно прочные, ясные и согласующиеся заключения, которые позволили бы Европейскому Суду полагать, что объяснение, предоставленное властями Российской Федерации, не являлось удовлетворительным или убедительным (см. противоположный пример в Постановлении Европейского Суда от 14 декабря 2010 г. по делу "Мижигарова против Словакии" (Mizigarova v. Slovakia), жалоба N 74832/01, § 89 и в других Постановлениях). Версия властей Российской Федерации о неудавшейся попытке побега подтверждается медицинскими данными: они указывают на наличие следов на руке и колене Александрович, которые могли быть следствием соприкосновения с узкой рамой. Александрович, по-видимому, находилась в состоянии сильного стресса в милиции, назвала вымышленное имя и неправильно указала возраст. Она жаловалась на боли в желудке, но не установлено, что она была осмотрена медицинским специалистом или получала лекарства. Вместо этого она просила разрешения выйти в туалет, и ей это было несколько раз разрешено сделать в присутствии сотрудников милиции женского пола. Когда таких сотрудниц не оказалось, Александрович оказалась в туалете одна.

50. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что отсутствует достаточная фактическая и доказательная основа, позволяющая заключить, что Александрович вытолкнули из окна сотрудники милиции, как, по-видимому, полагают заявители (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Эрикан Булут против Турции" (Erikan Bulut v. Turkey), жалоба N 51480/99, § 30). Следует также отметить, что заявители не утверждали, что органы милиции по халатности уклонились от принятия разумных и адекватных мер по предотвращению побега Александрович.

51. Отсюда следует, что по делу требования статьи 2 Конвенции в материально-правовом аспекте нарушены не были.

2. Предполагаемое уклонение от проведения адекватного расследования гибели Александрович

52. Обязательство защиты права на жизнь, гарантированного статьей 2 Конвенции, косвенно предполагает требование о наличии некоторой формы адекватного и эффективного официального расследования, если лица погибли при подозрительных обстоятельствах (см. Постановление Европейского Суда от 2 сентября 1998 г. по делу "Яша против Турции" (Yasa v. Turkey), §§ 98 и 100, Reports of Judgments and Decisions 1998-VI). Существенная цель подобного расследования заключается в обеспечении эффективного соблюдения национального законодательства, которое защищает право на жизнь. Таким образом, расследование должно быть способно, во-первых, установить обстоятельства, при которых имело место происшествие, и, во-вторых, повлечь установление и наказание виновных. Хотя обязательство сводится к принятию возможных мер и не является абсолютным, власти, тем не менее, должны принять доступные им разумные меры для сбора доказательств по поводу происшествия, включая, в частности, показания очевидцев, судебную экспертизу и, при необходимости, надлежащее вскрытие (см. Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2000 г. по делу "Гюль против Турции" (Gul v. Turkey), жалоба N 22676/93, § 89, и Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, §§ 73, 105, последняя часть, и 106, ECHR 2000-VII).

53. Власти Российской Федерации утверждали, что прокуратура, являвшаяся независимым от милиции органом, тщательно проверила действия всех лиц, имевших контакты с Александрович после ее прибытия в отдел милиции. Следователь внимательно исследовал все версии происшествия, включая возможность убийства, склонения потерпевшей к самоубийству или превышение должностных полномочий. Место преступления было дважды осмотрено, были назначены две судебно-медицинские и гистологическая экспертизы, проанализированы трасологические данные, допрошены свидетели. Власти государства-ответчика выяснили все обстоятельства и приняли все разумные меры для получения доказательств.

54. Кроме того, по мнению властей Российской Федерации, Псковский городской и областной суды в своих решениях от 13 и 29 июля 2005 г. пришли к ошибочному выводу о том, что причина смерти Александрович может быть установлена только в рамках уголовного разбирательства. Власти Российской Федерации утверждали, что процедура назначения экспертизы на предварительной стадии не отличается от принятой в уголовном разбирательстве. Такой порядок не противоречит статье 109 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, и эксперт был уведомлен об уголовной ответственности за дачу ложного заключения. Власти Российской Федерации также полагали, что требование о возбуждении уголовного дела не входило в компетенцию судов, поскольку решение о возбуждении уголовного дела относилось к исключительной компетенции органов прокуратуры. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что возбуждение уголовного дела в отсутствие данных, способных установить "вне всякого разумного сомнения" совершение преступления, было бы серьезным нарушением закона, за которое нес бы ответственность прокурор.

55. Заявители утверждали, что расследование обстоятельств смерти было неполным и поверхностным. Хотя следствие пришло к выводу, что Александрович выпрыгнула из окна по собственной воле, власти не рассматривали вопроса о том, почему она совершила самоубийство или предпочла смертельно опасный способ бегства. Не были получены данные о ее психическом состоянии до и во время задержания или о возможных причинах совершения самоубийства. Травмы на ее теле были объяснены падением без проверки других версий их возможного происхождения или установления того, были ли они причинены в день происшествия или ранее. Порядок событий не был восстановлен: имелись противоречия в показаниях сотрудников милиции относительно точного времени обнаружения ее тела, время вызова "скорой помощи" и прибытия врачей не было зафиксировано. Следствие не сохранило также отпечатки пальцев на наружном подоконнике и не направило их на экспертизу сразу после происшествия. Заявители подчеркнули, что почти за шесть лет власти допросили только одного свидетеля, назначили два вскрытия и провели некоторые другие действия, но имели место длительные периоды бездействия, объяснение которым власти Российской Федерации не дали. Наконец, заявители утверждали, что расследование сопровождалось многими другими недостатками и оставило многие вопросы неразрешенными.

56. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что национальные власти отказывали в возбуждении уголовного дела в связи с обстоятельствами смерти Александрович не менее четырех раз (см. постановления от 24 июня 2002 г, 13 февраля и 12 марта 2004 г. и 16 января 2006 г.). Однако 13 и 29 июля 2005 г. Псковский городской и областной суды признали постановление прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела незаконным, поскольку требовалось провести судебную экспертизу и получить показания свидетелей в рамках уголовного расследования. Утверждение властей Российской Федерации о том, что статья 109 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР не различает стадию предварительной проверки и уголовного расследования, не соответствует буквальному значению этого положения, которое позволяет следователю получать необходимые материалы или объяснения, но запрещает проведение любых следственных действий, таких, например, как экспертиза (см. § 29 настоящего Постановления). Несмотря на выводы национальных судов, уголовное расследование смерти Александрович не было проведено. Европейский Суд полагает, что отказ в возбуждении уголовного дела в ситуации гибели или серьезной травмы лица в период содержания под стражей сам по себе составляет серьезное нарушение национальных процессуальных норм, способное умалить значение любых собранных доказательств (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 24 января 2008 г. по делу "Маслова и Налбандов против Российской Федерации" (Maslova and Nalbandov v. Russia), жалоба N 839/02, §§ 94-96* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.), в котором все полученные доказательства были признаны недопустимыми в суде из-за несоблюдения порядка возбуждения уголовного дела).

57. Национальные суды также установили, что отказ в возбуждении уголовного дела составлял нарушение права первого заявителя на доступ к правосудию. Европейский Суд согласен с этим выводом, отмечая, что в отсутствие уголовного расследования право заявителей на эффективное участие в разбирательстве не может быть обеспечено. Ни один из заявителей не был признан потерпевшим и не мог осуществлять процессуальные права, связанные с этим статусом, такие как право подавать ходатайства, задавать вопросы экспертам или получать копии процессуальных решений (см. раздел национального законодательства в § 32 настоящего Постановления и для сравнения Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г. по делу "Денис Васильев против Российской Федерации" (Denis Vasilyev v. Russia), жалоба N 32704/04, § 157* (* Там же. N 2/2010.), и Постановление Европейского Суда по делу "Тарариева против Российской Федерации" (Tarariyeva v. Russia), жалоба N 4353/03, § 93, ECHR 2006-XV (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2007.)). Кроме того, по-видимому, первое постановление от 24 июня 2002 г. не было официально или, по крайней мере, неформально доведено до сведения первого заявителя. Это вызвало 18-месячную задержку, поскольку разбирательство было возобновлено только тогда, когда первый заявитель привлек представителя, который смог ознакомиться с материалами дела и подать жалобу на это постановление. Вызванная этим потеря времени дополнительно умалила адекватность расследования.

58. С учетом вышеизложенных выводов о том, что уголовное дело не было возбуждено и что следственные действия были совершены не в рамках уголовного расследования, Европейский Суд не находит необходимым анализировать все предполагаемые недостатки национального разбирательства, указанные заявителями. Отсутствие адекватной правовой базы и необеспечение эффективного участия ближайших родственников влечет заключение о том, что власти Российской Федерации не приняли всех разумных мер для установления обстоятельств смерти Александрович.

59. Соответственно, имело место нарушение требований статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

60. Заявители также жаловались в соответствии со статьей 3 Конвенции на то, что Александрович подверглась жестокому обращению со стороны сотрудников милиции при ее задержании и что власти не расследовали этого вопроса. Статья 3 Конвенции предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

61. Заявители утверждали, что Александрович подверглась пытке при содержании в милиции с целью ее склонения к признанию. Хотя она жаловалась на боль в желудке, ей не была оказана медицинская помощь, и власти Российской Федерации не проверили, могло ли полученное ею лекарство оказать вредное воздействие на ее здоровье. Заявители также утверждали, что видели физические повреждения и следы прижигания сигаретой на ее теле, которым власти Российской Федерации не дали объяснений. Расследование этого вопроса было неполным, так как возможная связь между решением о передаче ей лекарства и смертельным исходом не была исследована и поскольку дополнительные свидетели, которые могли дать показания по поводу видимых травм на ее теле, не были допрошены.

62. Власти Российской Федерации подчеркнули, что сотрудники милиции считали Александрович 12-летним подростком и хотя бы по этой причине не стали подвергать ее психологическому давлению, не говоря уже о физическом принуждении. Кроме того, она находилась в отделе милиции менее трех часов, и в это время сотрудник И. задал ей вопросы о ее личности и происшествии в автобусе, вызвал коллег из Островского отдела милиции и разрешил ей посетить туалет. Он не имел ни времени, ни возможности для совершения незаконных действий.

63. Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" при оценке доказательств в отношении утверждений о жестоком обращении, и такое доказывание может вытекать из совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 161, Series A, N 25). Если лицо заключается под стражу здоровым, а при освобождении у него обнаруживаются травмы, государство-ответчик обязано предоставить убедительное объяснение того, как эти травмы были получены (см. Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), Series A, N 336, § 34, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции", § 100).

64. Заявители ссылались на ряд травм и ожогов от сигарет на теле Александрович, которые, по их мнению, составляли неопровержимое доказательство того, что она подверглась жестокому обращению при содержании в милиции с целью получения признания. Однако медицинские эксперты, осматривавшие тело Александрович после ее смерти, не упоминали об ожогах от сигарет или других травмах, которые не могли быть причинены при ее падении из окна (см. медицинские заключения от 10 июня 2002 г. и 12 марта 2004 г.). Заявители не подтвердили свою версию письменными показаниями свидетелей, которые могли видеть эти ожоги или травмы. Их утверждение о том, что полученное ею лекарство могло причинить ей вред, по-видимому, является догадкой, не имеющей прочной фактической основы. При таких обстоятельствах Европейский Суд не усматривает данных о предполагаемом жестоком обращении и полагает, что в этой части жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пункта 4 статьи 35 Конвенции.

III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

65. Наконец, заявители жаловались на основании статьи 13 Конвенции на то, что уклонение властей Российской Федерации от эффективного расследования происшествия, преследования и наказания виновных лиц представляло собой нарушение их права на эффективное средство правовой защиты. Они также утверждали, ссылаясь на статью 14 Конвенции во взаимосвязи со статьями 2, 3 и 13 Конвенции, что задержание Александрович, жестокое обращение с ней в отделе, последующее отсутствие эффективного расследования и отсутствие средства правовой защиты частично были обусловлены тем, что она и заявители являлись цыганами.

66. Что касается жалобы на основании статьи 13 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что единственным элементом этой жалобы, который не охвачен процессуальным аспектом жалобы на основании статьи 2 Конвенции, является недоступность гражданско-правового средства правовой защиты в отсутствие эффективного уголовного расследования. Однако заявители не пытались предъявить иск в порядке гражданского судопроизводства о компенсации и не выражали намерение сделать это. Отсюда следует, что жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

67. Что касается утверждений о дискриминации, Европейский Суд отмечает, что жалоба в части, касающейся дискриминационного мотива задержания Александрович, была явно подана за пределами срока. В отношении оставшейся части жалобы Европейский Суд не усматривает признаков того, что установленные недостатки расследования были как-либо связаны с ее этническим происхождением. Следовательно, данная жалоба также является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

68. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

69. Заявители требовали 150 000 евро в качестве компенсации фзических и моральных страданий, причиненных нарушением конвенционных прав их жены и матери.

70. Власти Российской Федерации утверждали, что эта сумма была чрезмерной.

71. Европейский Суд полагает, что уклонение от проведения расследования смерти Александрович, совместимого с требованиями статьи 2 Конвенции, причинило заявителям стресс и разочарование, которые не могут быть компенсированы одним лишь установлением факта нарушения конвенционных прав. Принимая во внимание характер выявленных им недостатков расследования, Европейский Суд считает разумным присудить заявителям совместно 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, которые могут начисляться на указанную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

72. Заявители также требовали 1 780 долларов США за работу О. Цейтлиной, которая представляла интересы первого заявителя в судах страны, а также 12 075 евро за 161 час работы, проведенной Европейским центром по правам цыган, и 1 000 евро в отношении административных расходов. Заявители предоставили подробную ведомость по учету временных затрат О. Цейтлиной и копии двух соглашений об оказании юридической помощи, датированных 5 октября 2003 г. и 5 октября 2004 г. соответственно.

73. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители не предоставили доказательств оплаты и что расходы могли быть не понесены фактически.

74. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, принимая во внимание предоставленные ему документы и вышеприведенные критерии, Европейский Суд признает, что юридическая помощь, оказанная О. Цейтлиной в рамках национального разбирательства, была необходимой и адекватной с точки зрения временных затрат. Она также подтверждалась необходимыми документами, включая соглашения об оказании юридической помощи и ведомости по учету временных затрат. Однако ситуация отличается в отношении требований Европейского центра по правам цыган, который не разъяснил достаточно подробно, почему для подготовки жалобы и меморандума потребовалось столько часов. В отсутствие такого объяснения их требования представляются чрезмерными, и Европейский Суд полагает, что они могут быть удовлетворены лишь в части, разумной по размеру. Соответственно, Европейский Суд присуждает всю сумму, требуемую в отношении национального разбирательства, то есть 1 320 и 4 000 евро в отношении страсбургского разбирательства, а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявителей в связи с указанными суммами, и отклоняет требование в оставшейся части.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

75. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой в части предполагаемого нарушения права Александрович на жизнь, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что требования статьи 2 Конвенции в материально-правовом аспекте нарушены не были;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в процессуальном аспекте;

4) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям 20 000 евро (двадцать тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда и 5 320 евро (пять тысяч триста двадцать евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявителей в связи с указанными суммами, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 3 мая 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда