Постановление Европейского Суда по правам человека от 22 мая 2012 г. Дело "Идалов против России" [Idalov v. Russia] (Жалоба N 5826/03) (Большая Палата)

Европейский Суд по правам человека
(Большая палата)

Дело "Идалов (Idalov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 5826/03)

Постановление Суда

Страсбург, 22 мая 2012 г.

По делу "Идалов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека, заседая Большой Палатой в составе:

Сэра Николаса Братца, Председателя Палаты,

Жана-Поля Косты,

Франсуазы Тюлькенс,

Йозепа Касадеваля,

Нины Ваич,

Дина Шпильманна,

Пэра Лоренсена,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Яна Шикута,

Луиса Лопеса Герра,

Андраша Шайо,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Энн Пауэр-Форде,

Айше Ишыля Каракас,

Гуидо Раймонди,

Юлии Лафранк, судей,

а также при участии Винсента Берже, юрисконсульта Суда* (* Возглавляет Секретариат Большой Палаты Европейского Суда (прим. переводчика).),

заседая за закрытыми дверями 19 октября 2011 г. и 28 марта 2012 г.,

вынес следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 5826/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Тимуром Саид-Магомедовичем Идаловым (далее - заявитель) 6 февраля 2004 г.

2. Интересы заявителя, которому была оказана правовая помощь, представляли К. Москаленко, О. Преображенская, М. Самородкина и И. Герасимова, адвокаты, практикующие в Москве, и Н. Лисман, адвокат, практикующая в Бостоне (Соединенные Штаты Америки). Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что содержался под стражей в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях в следственном изоляторе и здании суда, доставлялся в здание суда в ужасных условиях, срок содержания его под стражей в рамках избранной меры пресечения был необоснованно долгим, что суды Российской Федерации не смогли незамедлительно рассмотреть его жалобы на постановления о содержании под стражей и не обеспечили присутствие заявителя в заседаниях кассационного суда, что он был устранен от участия в судебном разбирательстве по его делу, что его уголовное дело рассматривалось необоснованно долго и администрация исправительного учреждения, где он отбывал наказание, вскрывала письма заявителю из Европейского Суда.

4. Жалоба была передана в Первую Секцию Суд (пункт 1 правил 54 Регламента Суда). 17 мая 2011 г. Палата Первой Секции в составе судей: Нины Ваич, Анатолия Ковлера, Христоса Розакиса, Пэра Лоренсена, Элизабет Штейнер, Мирьяны Лазаровой Трайковской, Юлии Лафранк, при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда, - приняла решение уступить свою юрисдикцию в пользу Большой Палаты Суда. Ни одна из сторон не возражала против этого решения (статья 30 Конвенции и правило 72 Регламента Суда).

5. Состав Большой Палаты был определен согласно положениям пунктов 4 и 5 статьи 26 Конвенции и правилу 24 Регламента Суда. 3 ноября 2011 г. завершился срок полномочий Председателя Европейского Суда Жана-Поля Косты. На эту должность был назначен сэр Николас Братца, который также стал Председателем Большой Палаты Суда в настоящем деле (пункт 2 правила 9 Регламента Суда). В соответствии с пунктом 3 статьи 23 Конвенции и пунктом 4 правила 24 Регламента Суда Жан-Поль Коста продолжал участвовать в рассмотрении дел до истечения срока его полномочий.

6. И заявитель, и власти Российской Федерации представили свои замечания по существу дела.

7. Открытое слушание состоялось в здании Европейского Суда в Страсбурге 19 октября 2011 г. (пункт 3 правила 59 Регламента Суда).

В заседании Европейского Суда приняли участие:

(а) от властей Российской Федерации:

Н.Г. Михайлов, заместитель руководителя аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде, адвокат,

Т. Королькова,

Ю. Цимбалова, советники;

(b) от заявителя:

К. Москаленко,

Н. Лисман,

М. Самородкина,

И. Герасимова, адвокаты,

О. Преображенская, советник.

Европейский Суд заслушал обращения Н. Михайлова, а также И. Герасимовой, М. Самородкиной, К. Москаленко и Н. Лисман.

Факты

I. Обстоятельства дела

8. Заявитель родился в 1967 году и в настоящее время отбывает наказание в виде лишения свободы в исправительном учреждении N ИК-19 города Тавды Свердловской области.

А. Уголовное дело в отношении заявителя

9. 11 июня 1999 г. заявителя арестовали по подозрению в похищении людей в составе организованной преступной группы, и он был заключен под стражу. Через три дня прокурор вынес постановление о применении к заявителю меры пресечения в виде заключения под стражу. 18 июня 1999 г. заявителю было официально предъявлено обвинение.

10. 6 января 2000 г. заявителю было предъявлено дополнительное обвинение в похищении людей, вымогательстве, незаконном приобретении и владении огнестрельным оружием и наркотиками.

11. 10 марта 2000 г. материалы дела были переданы в Мещанский районный суд Москвы. Районный суд вернул дело в прокуратуру, отметив, что обвинительное заключение не было полностью переведено на чеченский язык.

12. 7 апреля 2000 г. прокуратура направила исправленное обвинительное заключение с материалами дела в районный суд, куда документы поступили 10 апреля 2000 г. Через неделю дело было передано в Кунцевский районный суд Москвы.

13. Первое судебное заседание было назначено на 22 мая 2000 г., но было отложено, как и слушание, назначенное позднее на 16 июня 2000 г., в связи с неявкой в суд адвоката еще одного обвиняемого по делу. Из трех дальнейших назначенных слушаний два были перенесены по просьбе заявителя, а одно было отложено из-за неявки в суд потерпевшего и свидетелей.

14. Постановлением от 12 сентября 2000 г. Кунцевский районный суд Москвы вернул дело в Прокуратуру Москвы для проведения дополнительного расследования.

15. 9 июля 2001 г. материалы дела были направлены в Хамовнический районный суд Москвы для рассмотрения по существу. Назначенное на 24 августа 2001 г. судебное заседание было отложено из-за неявки свидетелей и адвоката заявителя. Из восьми последующих слушаний, назначенных в период с 24 августа 2001 г. по 20 мая 2002 г., два были отложены из-за неявки в суд заявителя, который на тот момент был освобожден из-под стражи под залог (6 июля 2001 г.), три - из-за неявки в суд обвиняемых, их адвоката и ряда свидетелей, а три - из-за участия председательствующего судьи в рассмотрении других дел.

16. Постановлением от 21 мая 2002 г. Хамовнический районный суд Москвы вернул дело в Прокуратуру Москвы для проведения дополнительного расследования. 24 июля 2002 г., рассмотрев кассационное представление прокурора, Московский городской суд отменил указанное постановление и вернул дело в Хамовнический районный суд Москвы.

17. После того, как дело было возвращено в Хамовнический районный суд Москвы, первое слушание было назначено на 13 сентября 2002 г. Слушание не состоялось, поскольку председательствующий судья был занят в другом судебном процессе. Из 23 дальнейших судебных заседаний, назначенных с 13 сентября 2002 г. по 3 ноября 2003 г. (последнее судебное заседание), два не состоялись из-за участия судьи в рассмотрении другого дела, четыре - из-за болезни прокурора или подсудимых по делу. Еще шесть раз слушания откладывались по ходатайству сторон: пять раз - стороны защиты и один раз - стороны обвинения. Девять раз судебные заседания откладывались из-за неявки в суд кого-либо из участников процесса. Два раза в суд не доставили заявителя, который на тот момент снова находился под стражей. Один раз судебное заседание переносили, поскольку адвокат заявителя без разрешения покинул зал суда. Одно заседание было отложено по причине, установить которую, исходя из материалов дела, не представляется возможным. В феврале 2003 года суд выделил дела двух других подсудимых в отдельное производство и продолжил рассмотрение дела заявителя. Постановлением от 29 августа 2003 г. суд разделил производства по делам в отношении двух других подсудимых по делу заявителя.

18. Все вышеуказанные судебные заседания касались процессуальных вопросов. Первое слушание по существу дела состоялось 17 сентября 2003 г. В начале заседания заявитель неоднократно заявлял отвод председательствующей судье, ставя под вопрос ее беспристрастность. Судья постановила удалить заявителя из зала суда за ненадлежащее поведение. Заявитель пытался отказаться от своего адвоката. Однако судья не удовлетворила заявление об отказе от услуг адвоката, и адвокат продолжил представлять интересы заявителя. 23 сентября, 4, 30 и 31 октября и 3 ноября 2003 г. суд заслушивал свидетелей и изучал письменные доказательства. По окончании исследования доказательств и после того, как прокурор и адвокат заявителя выступили со своими замечаниями, заявителя вернули в зал суда для последнего слова.

19. Приговором от 24 ноября 2003 г. Хамовнический районный суд Москвы признал заявителя виновным в похищении, вымогательстве, незаконном приобретении и владении огнестрельным оружием и наркотиками и приговорил его к 15 годам лишения свободы. Суд также обязал жену заявителя выплатить сумму залога (см. § 29 настоящего Постановления).

20. 4 декабря 2003 г. адвокат заявителя подал кассационную жалобу на приговор. Определением от 18 мая 2004 г. Московский городской суд удовлетворил жалобу в части, касающейся обвинения в незаконном приобретении и хранении наркотиков, за недостаточностью доказательств. Кассационный суд оставил остальную часть приговора по сути без изменения и снизил срок наказания до десяти лет лишения свободы.

21. Постановлением от 27 ноября 2007 г. Вязниковский городской суд Владимирской области освободил заявителя условно-досрочно от дальнейшего отбытия наказания.

22. По-видимому, в июле 2008 года заявитель снова был задержан по подозрению в совершении преступления. Впоследствии его осудили, и в настоящее время он отбывает наказание в виде лишения свободы.

В. Содержание заявителя под стражей во время следствия и судебного разбирательства

23. После задержания заявителя 11 июня 1999 г. (см. § 9 настоящего Постановления) 14 июня 1999 г. старший следователь вынес постановление о применении к заявителю меры пресечения в виде заключения под стражу. В частности, следователь отметил, что он принял во внимание следующее:

"...Тот факт, что [заявитель] подозревается в совершении особо тяжкого преступления, влекущего наказание в виде лишения свободы, и что, находясь на свободе, он может сбежать и в результате помешать установлению истины по делу или продолжит заниматься преступной деятельностью".

24. Постановлением от 10 августа 1999 г. прокуратура продлила срок содержания заявителя и еще пятерых обвиняемых под стражей до 11 сентября 1999 г. В качестве оснований в постановлении были приведены тяжесть обвинения и риск того, что обвиняемые скроются, воспрепятствуют отправлению правосудия, окажут давление на свидетелей или продолжат заниматься преступной деятельностью.

25. Постановлениями прокуратуры от 31 августа и 6 декабря 1999 г. срок содержания всех шестерых обвиняемых под стражей продлевался до 11 декабря 1999 г. и 11 марта 2000 г. соответственно.

26. По-видимому, отсутствовало официальное постановление, санкционировавшее содержание заявителя под стражей в период с 11 марта по 10 мая 2000 года. 10 мая 2000 г. Кунцевский районный суд Москвы получил материалы дела, назначил судебное заседание на 22 мая 2000 г. и постановил, что в отношении подсудимых "мера пресечения должна быть оставлена без изменения".

27. 12 сентября 2000 г., возвращая материалы дела в прокуратуру, Кунцевский районный суд Москвы постановил, что подсудимые должны оставаться под стражей. Никаких причин такого решения суд не привел. Определением от 25 января 2001 г. Московский городской суд оставил постановление от 12 сентября 2000 г. без изменения.

28. 26 февраля и 23 марта 2001 г. органы прокуратуры, воспроизведя доводы, изложенные в постановлениях от 10 августа и 6 декабря 1999 г., продлили срок содержания заявителя и других обвиняемых под стражей до 9 апреля и 9 июля соответственно.

29. 6 июля 2001 г. следователь по делу заявителя постановил освободить его из-под стражи под залог. В соответствующей части постановления было указано следующее:

"Ввиду завершения следствия [заявитель] не сможет воспрепятствовать отправлению правосудия, и его присутствие в суде можно обеспечить залогом в размере 100 000 рублей".

30. Постановлением от 29 октября 2002 г., вынесенным в ходе судебного разбирательства, Хамовнический районный суд Москвы отменил меру пресечения в виде залога и постановил заключить заявителя под стражу. В частности, суд отметил следующее:

"...Как следует из материалов дела, [заявитель] обвиняется в совершении ряда особо тяжких преступлений, влекущих наказание в виде лишения свободы, [он] неоднократно пытался затянуть производство по делу, что рассматривается судом как попытка вмешаться в установление истины по делу, и демонстрировал явное неуважение к суду".

31. 30 октября 2002 г. заявитель подал жалобу на постановление от 29 октября 2002 г. Кассационным определением от 22 января 2003 г. Московский городской суд оставил данное постановление без изменения. Заявителя не было на заседании кассационного суда, но его адвокат присутствовал.

32. 24 апреля 2003 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 29 июля 2003 г. Суд сослался на тяжесть предъявленного заявителю обвинения. Возражение заявителя о том, что у него на иждивении находятся жена и двое малолетних детей, не было принято судом во внимание. 25 апреля 2003 г. заявитель подал кассационную жалобу. 16 июня 2003 г. городской суд, в отсутствие заявителя и его адвоката, оставил постановление о продлении срока содержания под стражей без изменения.

33. 19 июня 2003 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей. Суд, в частности, указал следующее:

"...Принимая во внимание странное поведение [заявителя], состояние его здоровья и тяжесть обвинения, суд сомневается в способности [заявителя] понимать обстоятельства, касающиеся настоящего дела, и давать показания. В соответствии с законом... для правильного рассмотрения дела важно определить психическое и физическое состояние [заявителя].

Срок содержания [заявителя] под стражей истекает 29 июля 2003 г. Однако психиатрическая экспертиза требует значительного времени... Суд считает необходимым продлить срок содержания [заявителя] под стражей".

34. 24 июня 2003 г. заявитель подал кассационную жалобу. 6 августа 2003 г. городской суд, проведя заседание в отсутствие заявителя, отменил постановление о продлении срока содержания под стражей от 19 июня 2003 г. и вернул материалы в суд первой инстанции для рассмотрения по существу.

35. Постановлением от 13 августа 2003 г. районный суд еще раз продлил срок содержания заявителя под стражей. В качестве основания была приведена тяжесть обвинения. Кассационная жалоба, поданная заявителем 14 августа 2003 г., была отклонена городским судом 2 октября 2003 г. Заявителя не было на заседании кассационного суда, но его адвокат присутствовал.

36. Постановлением от 28 октября 2003 г. районный суд, ссылаясь на тяжесть предъявленного обвинения, еще раз продлил срок содержания заявителя под стражей до 19 января 2004 г. Доводы стороны защиты о том, что заявитель имеет постоянное место жительства в Москве и что рассмотрение дела затягивалось, не были приняты судом во внимание. 31 октября 2003 г. заявитель подал кассационную жалобу. Заявитель был осужден 24 ноября 2003 г. (см. § 19 настоящего Постановления). Кассационным определением от 12 февраля 2004 г. постановление о продлении срока содержания под стражей было оставлено без изменения. Адвокат заявителя, но не заявитель, присутствовал на заседании кассационного суда.

С. Условия содержания заявителя под стражей и конвоирования его в здание суда и обратно

1. Содержание под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-77/2 Москвы

37. Заявитель содержался в следственном изоляторе N ИЗ-77/2 Москвы с 29 октября 2002 г. по 20 декабря 2003 г. Неоднократно его переводили из камеры в камеру. Власти Российской Федерации и заявитель предоставили разные описания условий содержания заявителя под стражей.

(а) Количество заключенных в камере

(i) Власти Российской Федерации

38. Власти Российской Федерации предоставили следующую информацию относительно условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-77/2 Москвы:

N камеры	Период содержания под стражей	Площадь камеры (кв. м)	Количество заключенных	Количество спальных мест
140	с 29 октября по 1 ноября 2002 г.	56,4	14	22
50	с 1 по 26 ноября 2002 г.	12	три	шесть
134	с 26 ноября по 16 декабря 2002 г.	13,5	три	пять
36	с 16 декабря 2002 г. по 5 января 2003 г.	12,2	три	шесть
43	с 5 по 15 января 2003 г.	8,5	два	четыре
52	с 15 января по 18 февраля 2003 г.	25,4	шесть	восемь
159	с 18 февраля по 23 апреля 2003 г.	55,4	13	40
160	с 23 по 25 апреля 2003 г.	56,9	14	42
159	с 25 апреля по 15 августа 2003 г.	55,4	13	40
298	с 15 августа по 18 сентября 2003 г.	12,9	три	пять
141	с 18 сентября по 1 ноября 2003 г.	56,9	14	22
155	с 1 по 13 ноября 2003 г.	55,4	13	42
141	с 13 ноября по 20 декабря 2003 г.	56,9	14	22

39. Власти Российской Федерации также утверждали, что во время содержания под стражей заявитель был постоянно обеспечен индивидуальным спальным местом, постельными принадлежностями и посудой.

(ii) Заявитель

40. Заявитель согласился с предоставленной властями Российской Федерации информацией, касающейся номеров камер и их площади. Он также не оспорил данные о количестве спальных мест в камерах. Однако заявитель утверждал, что камеры, в которых он содержался под стражей, были постоянно серьезно переполнены. Количество заключенных превышало количество, на которые камеры были рассчитаны, в два-три раза. В любое рассматриваемое время в указанных камерах содержались как минимум 35 человек. Заявитель никогда не был обеспечен индивидуальным спальным местом, и заключенные спали по очереди. Некоторым из них приходилось спать на полу под кроватями. За исключением часовой прогулки, заявитель находился в подобных условиях круглосуточно, кроме редких случаев, когда заявитель встречался с адвокатом или ходил в душ, для чего раз в неделю отводилось 15 минут.

(b) Частота прогулок, площадь прогулочного двора и вид крыши над двором

(i) Власти Российской Федерации

41. По информации властей Российской Федерации, заявителю ежедневно обеспечивалась возможность выйти на прогулку продолжительностью один час. В следственном изоляторе были 68 прогулочных двориков площадью 10 и 52,8 кв. м для небольших и больших камер соответственно. Дворики были оборудованы таким образом, чтобы позволить заключенным заниматься физическими упражнениями. В них были установлены скамейками, и дворики были закрыты от дождя.

(ii) Заявитель

42. По утверждениям заявителя, ежедневная часовая прогулка проводилась в дворике площадью 30 кв. м. Во двор выводились одновременно от 35 до 100 заключенных. Двор сверху был закрыт металлическими решетками и железными листами, что существенно ограничивало доступ дневного света.

(с) Питание и санитарно-гигиенические условия в камерах, где содержался заявитель

(i) Власти Российской Федерации

43. По информации властей Российской Федерации, заявитель имел возможность раз в недели принять душ. В это же время он получал и чистые постельные принадлежности. Оборудование душевой комнаты функционировало надлежащим образом, без поломок. Всем заключенным предоставлялись тазы и моющие средства для стирки вещей.

44. В камерах были естественная и принудительная вентиляция, которые функционировали надлежащим образом. Температура воздуха и уровень влажности в камерах соответствовали применимым стандартам для жилого помещения и нормам гигиены. В камерах имелись системы центрального отопления и холодного водоснабжения. Заключенные могли пользоваться электрическими чайниками или нагревателями для подогрева воды.

45. Искусственное освещение в камерах соответствовало применимым нормам и было включено с 6.00 до 22.00. В ночное время камеры освещались низковольтными лампами.

46. В камерах NN 134, 140, 141, 155, 159 и 160 туалет был полностью отделен от жилой площади камеры кирпичной перегородкой с дверью. Расстояние от туалета до обеденного стола составляло как минимум два метра, а ближайшее спальное место располагалось в полутора метрах от туалета.

47. В камерах NN 50, 36, 43, 52 и 298 туалет был отделен от жилой площади камеры кирпичной перегородкой высотой 1,35 метра. Расстояние от туалета до обеденного стола составляло как минимум один метр, а ближайшее спальное место располагалось в полуметре от туалета.

48. Дезинфекция в камерах проводилась один раз в три месяца или чаще при необходимости. Во время содержания заявителя в следственном изоляторе от него не поступало жалоб на наличие в камерах, например, крыс, паразитов или клопов.

(ii) Заявитель

49. Заявитель оспорил достоверность сведений, предоставленных властями Российской Федерации, относительно санитарных условий содержания его под стражей. По утверждениям заявителя, вентиляция в камерах работала плохо. Большинство заключенных курили, и заявитель был вынужден дышать табачным дымом. В воздухе в камерах было так мало кислорода, что зажженная спичка почти сразу гасла. В камерах было практически невозможно дышать.

50. Окна камер были закрыты металлическими жалюзи, которые препятствовали поступлению дневного света, поэтому освещение в камере не позволяло читать.

51. Электрическое освещение было включено постоянно. В камерах было очень шумно и грязно, они нуждались в ремонте. В камерах было чрезвычайно много тараканов, клопов и вшей. Туалет был расположен рядом с обеденным столом и не обеспечивал изолированности при пользовании им, и чтобы воспользоваться туалетом, приходилось стоять в очереди. Питание было скудным и однообразным.

2. Условия содержания под стражей в здании суда и конвоирования в здание суда и обратно

52. Стороны разошлись во мнениях относительно условий содержания заявителя под стражей в здании Хамовнического районного суда Москвы и условий конвоирования в здание суда и обратно.

(а) Власти Российской Федерации

53. Власти Российской Федерации предоставили следующую информацию.

(i) Условия конвоирования в здание суда и обратно

54. Управление внутренних дел* (* Так в оригинале. Поскольку никаких уточнений в тексте не приведено, возможно, имеется в виду Министерство внутренних дел Российской Федерации в целом (прим. переводчика).) использовало три вида автомобилей для транспортировки заключенных в суд и из суда. Автомобиль ЗИЛ имел размеры 4,7 х 2,4 х 1,64 м, в нем были четыре отсека, рассчитанные на 36 сидячих мест. Автомобиль ГАЗ имел размеры 3,8 х 2,35 х 1,6 м, в нем были три отсека, рассчитанные на 25 сидячих мест. Автомобили проветривались через отверстие в двери и люки на крыше, в них были установлены системы отопления и освещение. Автомобили ежедневно мыли и еженедельно дезинфицировали.

55. Расстояние между следственным изолятором и зданием суда составляло примерно семь километров, а время в пути не превышало один час.

56. В дни судебных заседаний заявитель вставал в 6.00 и завтракал. Ему также выдавался сухой паек на день, проводимый в суде.

(ii) Условия содержания под стражей в здании суда

57. В конвойном помещении суда были шесть камер общей площадью 31 кв. м. В камерах была надлежащая вентиляция и освещение, в них были металлические двери с окошками для наблюдения. Скамейки в камерах были прикреплены к полу, имелся доступ к туалету.

(b) Заявитель

58. Заявитель предоставил следующее описание условий содержания под стражей в здании суда и транспортировки в суд и обратно.

(i) Условия перевозки

59. Заявителя перевозили из следственного изолятора в здание суда и обратно примерно 15 раз. В эти дни заявителю обычно приходилось вставать примерно в 5.00, завтраком его не кормили. В автомобиле для перевозки были три отсека размером в целом* (* Так в оригинале (прим. переводчика).) 3,8 х 2,35 х 1,6 м. В каждом из двух отсеках помещались по 12 заключенных, а третье было рассчитано на одного человека. Как правило, в каждом из больших отсеков перевозили по 18 человек. Мест для всех не хватало, и некоторым заключенным приходилось стоять или сидеть на коленях у других заключенных. Один раз, 25 ноября 2003 г., после постановления приговора по делу, заявителя перевозили в одиночном отсеке.

60. Естественной вентиляции автомобиля через вентиляционные отверстия не хватало, и летом в них было очень жарко, а зимой при выключенном двигателе автомобиль не отапливался. Пол в автомобиле был очень грязным, на нем валялись окурки от сигарет, крошки еды, пластиковые бутылки и пакеты с мочой. В пути было невозможно воспользоваться туалетом. В автомобиле не было окон или внутреннего освещения.

61. Автомобиль собирал заключенных из нескольких мест содержания под стражей и делал несколько остановок в разных судах. В результате поездка заявителя в суд продолжалась от полутора до двух часов, обратная поездка занимала до пяти часов. В дни судебных заседаний заявитель не обеспечивался питанием.

(ii) Условия содержания под стражей в здании суда

62. Заявитель утверждал, что камеры конвойного помещения в суде были переполненными, грязные, плохо освещались и вентилировались. Площадь камер составляла не более 5 кв. м. Заявитель не получал питания, пока содержался в конвойном помещении. В камере не было туалета. Как минимум два раза, когда слушание по его делу откладывалось, заявитель проводил по 15 часов в таких условиях. В другие дни он проводил в этой камере по несколько часов до и после судебных заседаний.

D. Предполагаемое жестокое обращение с заявителем

63. Заявитель утверждал, что 24 ноября 2003 г. его избили два охранника, пока он находился в здании суда. Заявитель пытался подать жалобу председательствующему судье, но безуспешно.

64. 25 января 2004 г. заявитель пожаловался в прокуратуру на избиения.

65. 5 апреля 2004 г. прокурор не установил существования дела, явно вытекающего из заявленных фактов - деле prima facie* (* Prima facie (лат.) - "явный", "очевидный", "с первого взгляда" (прим. переводчика).) (prima facie case), касающегося жестокого обращения, и отказал в возбуждении уголовного дела в отношении предполагаемых правонарушителей. Заявитель не обжаловал это постановление.

66. По утверждениям заявителя, в неустановленную дату постановление от 5 апреля 2004 г. было отменено вышестоящим прокурором, который велел провести дополнительную проверку по жалобам заявителя. 26 февраля 2007 г. прокурор снова отклонил жалобы заявителя как необоснованные. Заявитель не обжаловал это постановление.

E. Переписка заявителя с Европейским Судом

67. Заявитель утверждал, что некоторые письма для него из Европейского Суда вскрывались администрацией исправительного учреждения N ИК-6 Владимирской области, где заявитель отбывал наказание с 2004 по 2006 год.

68. Власти Российской Федерации признали, что письма для заявителя из Европейского Суда от 8 июля 2005 г. и 11 мая 2006 г. были вскрыты соответствующими должностными лицами и проштампованы печатью исправительного учреждения N ИК-6.

69. 9 августа 2011 г. заявитель обратился к администрации исправительного учреждения N ИК-19, где отбывал наказание, с просьбой направить ряд документов, включая его требование о справедливой компенсации и ходатайство о предоставлении правовой помощи, представителям заявителя в Европейском Суде. Соответствующее должностное лицо исправительного учреждения отправило документы с сопроводительным письмом, в котором, частности, указывалось:

"К настоящему письму прилагается письмо заявителя, касающееся нарушения его прав...

Приложение: 11 листов...

(подпись)".

По мнению заявителя, в результате этих действий власти Российской Федерации не выполнили обязанность, предусмотренную статьей 34 Конвенции, и вмешались в право заявителя на уважение корреспонденции.

II. Применимое национальное законодательство

А. Условия содержания под стражей

70. В статье 23 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" установлено, что подозреваемым и обвиняемым обеспечиваются бытовые условия, отвечающие требованиям гигиены и санитарии. Им предоставляется индивидуальное спальное место, выдаются постельные принадлежности, посуда и туалетные принадлежности. Норма санитарной площади на одного заключенного составляет не менее 4 кв.м.

71. Подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации (статья 22 указанного закона).

В. Содержание под стражей и другие меры пресечения

72. Во время судебного разбирательства суд может применить, изменить или отменить любую меру пресечения, включая содержание под стражей (часть 1 статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, далее - УПК РФ).

73. Если подсудимый заключается под стражу на время судебного разбирательства, срок содержания под стражей не может превышать шести месяцев. Однако по делам о тяжких или особо тяжких преступлениях суд может неоднократно продлять указанный срок, но каждый раз не более чем на три месяца (части 2 и 3 статьи 255 УПК РФ). Соответствующее постановление суда может быть обжаловано в вышестоящий суд (часть 4 статьи 255 УПК РФ).

С. Судебные меры процессуального принуждения

74. Статья 111 УПК РФ устанавливает, что для надлежащего отправления правосудия суд уполномочен принудить стороны к сотрудничеству путем принятия таких процессуальных мер, как привод в суд или штраф. Привод применяется к свидетелям, если они игнорируют повестки суда без уважительной причины (статья 113 УПК РФ). Штраф применяется к стороне по делу в случае, если она не выполняют свои процессуальные обязательства (статья 117 УПК РФ).

75. Согласно статье 258 УПК РФ судья может применить к стороне по делу, включая подсудимого, нарушающего порядок в зале суда, следующие меры: 1) предупреждение, 2) удаление из зала суда или 3) штраф. Часть 3 статьи 258 УПК РФ предусматривает, что судебное разбирательство, включая прения сторон, может быть проведено в отсутствие подсудимого. В таких случаях подсудимого доставляют в зал суда для последнего слова. Приговор всегда оглашается в присутствии подсудимого.

D. Рассмотрение жалоб

76. Статья 373 УПК РФ* (* Данная статья УПК РФ, а также указанные в §§ 77-78 настоящего Постановления утратили силу с 1 января 2013 г. (прим. переводчика).) устанавливает, что задачей кассационного суда является проверка законности, обоснованности и справедливости приговора.

77. В соответствии со статьей 374 УПК РФ кассационный суд должен завершить рассмотрение дела в течение одного месяца с даты получения жалобы.

78. В статье 377 УПК РФ указано следующее:

"...4. При рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке суд вправе по ходатайству стороны непосредственно исследовать доказательства [в соответствии с нормами уголовного процесса].

5. В подтверждение или опровержение доводов, приведенных в кассационных жалобе и (или) представлении, стороны вправе представить в суд кассационной инстанции дополнительные материалы...".

Разъясняя применение статьи 377 УПК РФ, Верховный Суд Российской Федерации в Постановлении Пленума от 5 марта 2004 г. N 1 (применимом в рассматриваемое время), указал, что такое исследование доказательств ограничено рассмотрением уже оцененных судом первой инстанции доказательств, как, например, ознакомление с процессуальными документами, содержащими показаниями свидетелей.

Е. Переписка заключенных

79. В части 2 статьи 91 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации и статье 53 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденных приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 3 ноября 2005 г. N 205, закреплено, что вся входящая и исходящая переписка заключенных подвергается цензуре со стороны администрации исправительного учреждения, за исключением переписки с судами, прокуратурами, должностными лицами системы исполнения наказаний, Уполномоченным по правам человека в Российской Федерации, общественной комиссией и Европейским Судом.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

80. Заявитель обжаловал условия содержания его под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-77/2 Москвы с 29 октября 2002 г. по 20 декабря 2003 г. и в конвойном помещении Хамовнического районного суда Москвы. Он также жаловался на условия его перевозки в здание суда и обратно. Заявитель ссылался на статью 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Приемлемость жалобы

81. Европейский Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также считает, что жалоба не является неприемлемой и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(а) Доводы властей Российской Федерации

82. Власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания заявителя под стражей и конвоирования в суд и из суда отвечали стандартам, закрепленным в статье 3 Конвенции.

(i) Условия содержания под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-77/2

83. Доводы властей Российской Федерации относительно периода нахождения заявителя в каждой из камер следственного изолятора, площади камер, количества доступных спальных мест и содержащихся в камерах лиц (см. § 38 настоящего Постановления) были основаны на показаниях и справках, подготовленных администрацией следственного изолятора в июле 2007 года, которые воспроизводили тексты аналогичных документов, подготовленных в 2007 году. Власти Российской Федерации утверждали, что было невозможно предоставить подлинники документов, поскольку все документы были уничтожены 18 августа 2006 г. по истечении установленного законом трехлетнего срока их хранения.

(ii) Условия содержания под стражей в здании суда и конвоирования в суд и из суда

84. Власти Российской Федерации повторили свои доводы, изложенные выше в §§ 54-57 настоящего Постановления.

(b) Доводы заявителя

85. Заявитель оспорил доводы властей Российской Федерации и утверждал, в частности, следующее.

(i) Условия содержания под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-77/2

86. Заявитель утверждал, что камеры, в которых он содержался, были сильно переполнены. Он отмечал, что обеспечиваемая ему на всем протяжении срока содержания под стражей санитарная площадь по своим размерам была меньше норм, установленных российским законодательством (не менее 4 кв. м санитарной площади на заключенного, см. § 70 настоящего Постановления) или рекомендованных Европейским Комитетом по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство наказания (7 кв. м на одного человека). Заявитель также ссылался на выводы Европейского Суда по другим, более ранним жалобам, касавшимся условий содержания под стражей в этом же следственном изоляторе - N ИЗ-77/2 (Постановление Европейского Суда от 7 октября 2010 г. по делу "Скачков против Российской Федерации" (Skachkov v. Russia), жалоба N 25432/05, § 24* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2011.), Постановление Европейского Суда от 5 марта 2009 г. по делу "Бычков против Российской Федерации" (Bychkov v. Russia), жалоба N 39420/03, § 18* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2010.), и Постановление Европейского Суда от 5 мая 2011 г. по делу "Иляди против Российской Федерации" (Ilyadi v. Russia), жалоба N 6642/05, § 20* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2012.)). В этих делах Европейский Суд установил факт нарушения статьи 3 Конвенции в связи с содержанием заявителей в переполненных камерах. Такая переполненность являлась, по мнению Европейского Суда, системной проблемой в Российской Федерации.

87. Заявитель поставил под сомнение надежность предоставленных властями Российской Федерации данных о количестве заключенных в камерах. Он отмечал, что подлинники регистрационных документов, касающихся учета заключенных в изоляторе, были уничтожены, и утверждал, что показания, данные сотрудниками изолятора почти через пять лет после рассматриваемых событий, не имели доказательственной ценности. В связи с этим заявитель сослался на отказ Европейского Суда принимать в других делах аналогичные документы, учитывая период прошедшего времени и отсутствие подлинников документов (Постановление Европейского Суда от 28 мая 2009 г. по делу "Кокошкина против Российской Федерации" (Kokoshkina v. Russia), жалоба N 2052/08, § 60, Постановление Европейского Суда от 10 июля 2008 г. по делу "Сударков против Российской Федерации" (Sudarkov v. Russia), жалоба N 3130/03, § 43* (* Там же. N 7/2009.), Постановление Европейского Суда от 4 декабря 2008 г. по делу "Белашев против Российской Федерации" (Belashev v. Russia), жалоба N 28617/03, § 52* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.), и Постановление Европейского Суда от 10 июня 2010 г. по делу "Захаркин против Российской Федерации" (Zakharkin v. Russia), жалоба N 1555/04, § 124* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2011.)).

88. Заявитель также оспорил достоверность предоставленного властями Российской Федерации описания санитарных условий содержания заявителя под стражей.

(ii) Условия содержания под стражей в здании суда и конвоирования в суд и из суда

89. Заявитель оспорил точность предоставленной властями Российской Федерации информации относительно условий его содержания в здании суда и условий перевозки в суд и из суда. В этом отношении заявитель сослался на дело "Денисенко и Богданчиков против Российской Федерации" ((Denisenko and Bogdanchikov v. Russia) (Постановление от 12 февраля 2009 г., жалоба N 3811/02, §§ 106-110* (* Там же. N 8/2012.)), которое касалось условий содержания под стражей в том же суде.

90. Заявитель также сослался на заключение от 26 ноября 2003 г., составленное начальником Управления исполнения наказаний Министерства юстиции Российской Федерации по Москве (отвечающего за все следственные изоляторы в Москве) по результатам проверки, проведенной в том же году. В соответствующих положениях заключения (как они приведены в Решении Европейского Суда от 12 января 2006 г. по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia), жалоба N 42239/02) указано следующее:

"При выезде в суд каждый заключенный расписывался в получении и получал сухой паек... В этот день заключенный снимается с котлового довольствия. Состав сухого пайка определяется с учетом санитарных и пищевых требований и... включает заранее приготовленные первое и второе блюда, не требующие варки и позволяющие принимать пищу на завтрак, обед и ужин...

Заключенных выводят из камер после 6.00 (в частности, для перевозки в здание суда) и возвращают в камеры не раньше 22.00... Управление исполнения наказаний по Москве контролирует [решение] проблем, относящихся к имеющимся нарушениям со стороны сотрудников конвойного полка (поздняя доставка из судов, переполненность тюремных автомобилей, несоблюдение маршрутов движения). Неоднократно в 2002 году до сведения командования конвойного полка милиции доводились установленные факты нарушений процедуры перевозки заключенных, в основном относившихся к позднему возвращению заключенных из судов. Данные инциденты имели место и в первом квартале [2003 года]. Так, 4 марта 2003 г. в конвойный полк было отправлено уведомление о фактах доставки подсудимых из судов после 22.00... в январе-феврале 2003 г. Последнее время подобных случаев зафиксировано не было.

Сборные пункты, действительно, переполнены, когда в суды должно быть доставлено много подсудимых (до 150 человек), а сборные пункты спроектированы... для размещения 75-80 человек...".

2. Мнение Европейского Суда

(а) Общие принципы

91. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из наиболее основополагающих ценностей демократического общества. Конвенция запрещает в абсолютных выражениях пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от поведения потерпевшего (см., например, Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV, § 119). Чтобы попасть в сферу действия статьи 3 Конвенции, жестокое обращение должно достичь минимального уровня жестокости. Оценка минимального уровня является относительной и зависит от всех обстоятельств дела, таких как продолжительность воздействия, физические и моральные последствия, а также в некоторых случаях пол, возраст и состояние здоровья потерпевших (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), Series A, N 25, § 162).

92. Жестокое обращение, достигшее указанного минимального уровня жестокости, обычно представляет собой телесные травмы повреждения или сильные физические или нравственные страдания. Однако даже в отсутствие указанных признаков, если обращение унижает или оскорбляет лицо, свидетельствует о проявлении недостаточного уважения к нему, унижает его достоинство, вызывает у лица чувства страха, негодования или неполноценности, способные сломить психологическое и физическое сопротивление лица, такое обращение может характеризоваться как унижающее достоинство и попадать в сферу действия статьи 3 Конвенции (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 5 апреля 2011 г. по делу "Васюков против Российской Федерации" (Vasyukov v. Russia), жалоба N 2974/05, § 59* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2012.)).

93. В контексте лишения свободы Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что для того, чтобы попасть в сферу действия статьи 3 Конвенции, переживания и унижение должны в любом случае выходить за пределы неизбежных страданий и унижения, присущих ограничению свободы. Государство должно обеспечить, чтобы лицо содержалось под стражей в условиях, совместимых с уважением человеческого достоинства, чтобы способ и метод исполнения этой меры не подвергали лицо страданиям или переживаниям такой степени интенсивности, которая превышала бы неизбежный уровень страданий, присущий содержанию под стражей, и чтобы, учитывая практическую сторону содержания под стражей, здоровье и благополучие заключенного были бы обеспечены надлежащим образом (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, ECHR 2000-XI, §§ 92-94, и Постановление Европейского Суда от 13 июля 2006 г. по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia), жалоба N 26853/04, § 208* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)).

94. Оценивая условия содержания под стражей, необходимо принимать во внимание совокупное воздействие этих условий, а также особые сведения, предоставляемые заявителем (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, ECHR 2001-II, § 46). Также следует принимать во внимание продолжительность содержания заявителя под стражей в определенных условиях (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 8 ноября 2005 г. по делу "Алвер против Эстонии" (Alver v. Estonia), жалоба N 64812/01, § 50).

95. Жалобы на жестокое обращение должны подкрепляться соответствующими доказательствами. Оценивая доказательства, Европейский Суд обычно применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения". Однако такое доказательство может вытекать из сосуществования достаточно сильных, ясных и согласованных выводов или из аналогичных неопровержимых презумпций факта (см. Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, ECHR 2000-VII, § 100).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(i) Условия содержания под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-77/2

96. Европейский Суд отмечает, что стороны не сошлись во мнениях относительно большинства условий содержания заявителя под стражей. Однако Европейскому Суду нет необходимости устанавливать правдивость каждого утверждения. Он может установить нарушение статьи 3 Конвенции на основании любых серьезных доводов, которые государство-ответчик не оспаривает (см. Постановление Европейского Суда от 9 апреля 2009 г. по делу "Григорьевских против Российской Федерации" (Grigoryevskikh v. Russia), жалоба N 22/03, § 55* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2010.)).

97. Прежде всего Европейский Суд напоминает, что недавно установил нарушение статьи 3 Конвенции в связи с переполненностью камер в этом же следственном изоляторе и примерно в то же время, что и в рассматриваемом деле (см. упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Скачков против Российской Федерации", §§ 50-59, упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сударков против Российской Федерации", §§ 40-51, Постановление Европейского Суда по делу "Денисенко и Богдачиков против Российской Федерации", §§ 97-100, Постановление Европейского Суда по делу "Бычков против Российской Федерации", §§ 34-43). Переполненность следственных изоляторов в Российской Федерации в целом является предметом особой обеспокоенности Европейского Суда. В большом количестве дел Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение прав заявителей в связи с недостаточной обеспеченностью их санитарной площадью во время содержания под стражей в рамках избранной меры пресечения. Настоящее дело не является исключением. Учитывая изложенное, Европейский Суд признает, что заявитель содержался в условиях чрезмерной переполненности камер на протяжении более года. Он мог проводить только один час в день в прогулочном дворе, а остальное время был вынужден оставаться в камере.

98. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что производство по жалобам на нарушение Конвенции не во всех случаях характеризуется неуклонным применением принципа affirmanti incumbit probatio* (* Affirmanti incumbit probatio (лат.) - принцип, согласно которому доказывание возлагается на утверждающего (прим. переводчика).), поскольку в некоторых случаях, таких как настоящее дело, только государство-ответчик обладает информацией, подтверждающей или опровергающей жалобы на нарушение Конвенции. Непредоставление государством-ответчиком этой информации без убедительного объяснения причин подобного поведения может привести к выводу об обоснованности показаний заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2004 г. по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey), жалоба N 21689/93, § 426).

99. В настоящем деле власти государства-ответчика не предоставили подлинников документов, способных опровергнуть доводы заявителя, утверждая, что документы были уничтожены по истечении установленного законом срока хранения (см. § 83 настоящего Постановления). Доводы властей Российской Федерации были основаны на показаниях сотрудников следственного изолятора, данных почти через четыре года после рассматриваемых событий. В то же время Европейский Суд не может не отметить некоторого отличия между настоящим делом и другими делами в том, что касается предоставленных данных. Например, в деле "Скачков против Российской Федерации" власти Российской Федерации утверждали, что в период с 11 февраля по 8 августа 2003 г. в камере N 159 находились 22 заключенных (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Скачков против Российской Федерации", § 18), а в настоящем деле власти Российской Федерации утверждали, что в период с 18 февраля по 23 апреля 2003 г. и с 25 апреля по 15 августа 2003 г. в той же камере находились только 13 заключенных. Явная противоречивость показаний властей Российской Федерации, предоставленных в каждом деле, не может не подрывать достоверности сведений относительно камеры N 159. Это обстоятельство также снижает значимость предоставляемой властями Российской Федерации информации относительно других камер.

100. При таких обстоятельствах документы, подготовленные в настоящем деле властями через несколько лет после рассматриваемых событий, не могут рассматриваться как достаточно надежные (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 10 февраля 2009 г. по делу "Новинский против Российской Федерации" (Novinskiy v. Russia), жалоба N 11982/02, § 105* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2010.)).

101. Учитывая изложенное, Европейский Суд считает, что предоставленные заявителем сведения относительно переполненности следственного изолятора являются достоверными. В результате переполненности содержание заявителя под стражей не отвечало закрепленному правоприменительной практикой Европейского Суда требованию обеспечения заключенных как минимум 3 кв. м санитарной площади на человека (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 16 декабря 2010 г. по делу "Трепашкин против Российской Федерации (N 2)" (Trepashkin v. Russia (N 2)), жалоба N 14248/05, § 113* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2011.), Постановление Европейского Суда от 16 декабря 2010 г. по делу "Кожокар против Российской Федерации" (Kozhokar v. Russia), жалоба N 33099/08, § 96* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2011.), и Постановление Европейского Суда от 2 декабря 2010 г. по делу "Светлана Казьмина против Российской Федерации" (Svetlana Kazmina v. Russia), жалоба N 8609/04, § 70* (* Там же. N 2/2012.)). Заключенным приходилось спать по очереди вследствие отсутствия индивидуальных спальных мест (см. § 40 настоящего Постановления). Принимая во внимание также тот факт, что заявителю приходилось проводить в переполненной камере 23 часа в сутки, Европейский Суд полагает, что заявитель подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания его под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-77/2 Москвы с 29 октября 2002 г. по 20 декабря 2003 г.

102. Исходя из изложенного, Европейский Суд приходит к выводу, что нет необходимости рассматривать остальные жалобы заявителя относительно иных аспектов условий содержания его под стражей в течение периода, относящегося к делу.

(ii) Условия содержания под стражей в здании суда и конвоирования в суд и из суда

103. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не смогли предоставить, за исключением описания автомобилей для перевозки заключенных (см. § 54 настоящего Постановления), какой-либо подробной информации об условиях, при которых заявитель перевозился в суд и из суда. Учитывая высоту автомобилей (примерно 1,6 м), заключенные должны были там только сидеть. Вместе с тем внутреннее пространство в автомобиле ЗИЛ составляло в общем 11,28 кв. м, а в автомобиле ГАЗ - 8,93 кв. м (см. § 54 настоящего Постановления), поэтому Европейский Суд не считает убедительными сведения о том, что 36 заключенных в автомобиле ЗИЛ или 25 заключенных в автомобиле ГАЗ были бы обеспечены сидениями и личным пространством в условиях, отвечающих требованию человечности. Ввиду этих фактов Европейский Суд находит правдивыми утверждения заявителя о переполненности автомобилей для перевозки заключенных, негативное воздействие которой увеличивалось с увеличением продолжительности поездки в суд и из суда (см. § 61 настоящего Постановления).

104. Что касается условий содержания заявителя в здании суда, власти Российской Федерации не предоставили никакой официальной информации о продолжительности такого содержания под стражей или иных подробностей относительно камер, в которых содержался заявитель. В связи с этим Европейский Суд принимает доводы заявителя (см. § 62 настоящего Постановления) и признает, что заявитель содержался в переполненных помещениях в бесчеловечных условиях во время нахождения в здании суда.

105. Кроме того, Европейский Суд не убежден, что заявитель надлежащим образом обеспечивался питанием в дни судебных заседаний. Как видно из отчета, подготовленного властями государства-ответчика (см. § 90 настоящего Постановления), заключенных обычно увозили из следственного изолятора до завтрака, а привозили после ужина, и не было предоставлено никаких доказательств того, что заявителя обеспечивали бы "сухим пайком" или аналогичным питанием.

106. Европейский Суд отмечает, что уже установил нарушение статьи 3 Конвенции в ряде дел против Российской Федерации в связи с содержанием заявителя под стражей и перевозкой его в суд и из суда в переполненных помещениях и автомобилях (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia) жалоба N 6847/02, ECHR 2005-X, §§ 118-120* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.), и Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia), жалоба N 42239/02, §§ 53-60* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.)).

107. Принимая во внимание предоставленные ему материалы, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не указали фактов и не предоставили доводов, способных убедить Европейский Суд прийти к иному выводу в настоящем деле.

108. Указанные доводы, рассмотренные в совокупности, являются достаточными для вывода о том, что заявитель подвергался бесчеловечному или унижающему достоинство обращению в нарушение статьи 3 Конвенции, когда содержался под стражей в здании суда и когда его перевозили в суд и из суда. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в этом отношении.

II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

109. Заявитель утверждал, что содержание его под стражей в рамках избранной меры пресечения было чрезмерно длительным и не было основано на относящихся к делу и достаточных доводах. Заявитель ссылался на пункт 3 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

А. Приемлемость жалобы

1. Доводы сторон

(а) Власти Российской Федерации

110. Ссылаясь на правоприменительную практику Европейского Суда (см. Постановление Европейского Суда от 27 июня 1968 г. по делу "Ноймайстер против Австрии" (Neumeister v. Austria), Series A, N 8, § 6, Постановление Европейского Суда от 8 октября 2009 г. по делу "Бордиков против Российской Федерации" (Bordikov v. Russia), жалоба N 921/03* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2012.), и Постановление Европейского Суда от 15 июля 2010 г. по делу "Владимир Кривоносов против Российской Федерации" (Vladimir Krivonosov v. Russia), жалоба N 7772/04* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2011.)), власти Российской Федерации утверждали, что заявитель, который подал жалобу в Европейский Суд только 6 февраля 2003 г., не выполнил требование шестимесячного срока, закрепленное в пункте 1 статьи 35 Конвенции, относительно содержания заявителя под стражей с 11 июня 1999 г. по 6 июля 2001 г. Власти Российской Федерации признали, что после освобождения из-под стражи 6 июля 2001 г. заявитель впоследствии содержался под стражей с 29 октября 2002 г. по 24 ноября 2003 г. Однако между двумя периодами содержания заявителя под стражей прошли почти один год и четыре месяца. В итоге его жалоба относительно первого периода содержания под стражей должна быть признана неприемлемой для рассмотрения как поданная с нарушением срока. По мнению властей Российской Федерации, указанные два периода не могли рассматриваться как единое целое.

(b) Заявитель

111. Заявитель утверждал, что ввиду цели властей государства-ответчика заключить его под стражу любым способом (предположительно из-за его чеченского происхождения) и в связи с намерением властей затягивать производство по делу и держать заявителя под стражей настолько долго, насколько это возможно, два периода содержания его под стражей должны рассматриваться в совокупности. В обоих случаях заявитель содержался под стражей в рамках меры пресечения, избранной по одному и тому же уголовному делу.

2. Мнение Европейского Суда

112. Европейский Суд напоминает, что при оценке срока содержания под стражей в порядке избранной меры пресечения в значении требований пункта 3 статьи 5 Конвенции период, подлежащий рассмотрению, начинается с момента заключения обвиняемого под стражу и завершается днем постановления приговора, хотя бы только судом первой инстанции, или, возможно, днем освобождения заявителя из-под стражи (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 27 июня 1968 г. по делу "Вемхофф против Германии" (Wemhoff v. Germany), Series A, жалоба N 7, p. 23, § 9, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии", §§ 145 и 147, и Постановление Европейского Суда по делу "Йечиус против Литвы" (Jecius v. Lithuania), жалоба N 34578/97, ECHR 2000-IX, § 44).

113. В настоящем деле заявитель содержался под стражей почти два года, а затем находился на свободе примерно один год и четыре месяца, после чего его снова задержали 29 октября 2002 г. Таким образом, содержание заявителя под стражей представляло собой два отдельных периода: 1) с 11 июня 1999 г. по 6 июля 2001 г. (см. § 29 настоящего Постановления) и 2) с 29 октября 2002 г. по 24 ноября 2003 г., когда по его делу был вынесен приговор (см. § 19 настоящего Постановления). В связи с этим возникает вопрос: должен ли был заявитель в соответствии с требованиями Конвенции подать жалобу на длительность его содержания под стражей в рамках избранной меры пресечения (жалобу на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции) в течение шести месяцев с даты освобождения из-под стражи после первого указанного периода содержания под стражей?

114. Европейский Суд отмечает, что заявитель подал жалобу 6 февраля 2003 г., то есть более чем через шесть месяцев после завершения первого периода содержания его под стражей. Принимая во внимание обстоятельства дела и учитывая доводы сторон, задачей Европейского Суда является, соответственно, уточнить, следует ли оценивать два не следующих друг за другом периода содержания заявителя под стражей в совокупности или мог ли длительный период нахождения заявителя на свободе служить основанием для исчисления шестимесячного срока, указанного в пункте 1 статьи 35 Конвенции, применительно к этому периоду содержания заявителя под стражей.

(а) Правоприменительная практика Европейского Суда

115. Что касается применения правила шестимесячного срока на подачу жалобы в случаях нескольких, не следующих друг за другом периодов содержания лица под стражей в рамках избранной меры пресечения, практика Европейского Суд развивалась в двух направлениях.

(i) Подход, выработанный в деле "Ноймайстер против Австрии"

116. Впервые данный вопрос возник в деле "Ноймайстер против Австрии" (упоминавшемся выше), когда заявитель два раза находился под стражей в рамках избранной меры пресечения: первый раз с 24 февраля по 12 мая 1961 г., а второй раз с 12 июля 1962 г. по 16 сентября 1964 г. Комиссия приняла решение, что шестимесячный срок лишил ее возможности высказаться относительно "разумности" длительности первого срока содержания заявителя под стражей. Европейский Суд согласился с этим подходом, но добавил, что первый период нужно, тем не менее, "принимать во внимание", оценивая разумность второго периода. Европейский Суд установил следующее:

"...6. Действительно, Европейский Суд не может рассматривать, соответствовал ли Конвенции первый период содержания заявителя под стражей. Поскольку даже если предположить, что в 1961 году Ноймайстер обратился к определенным средствам правовой защиты и использовал их, он обратился в Комиссию только 12 июля 1963 г., то есть по истечении шестимесячного срока, установленного статьей 26 Конвенции.

Тем не менее этот период содержания под стражей являлся первым отступлением от принципа уважения свободы личности, о котором Ноймайстер мог в принципе заявить. В случае постановления обвинительного приговора данный период, как обычно происходит, был бы вычтен из срока назначенного по приговору наказания в виде лишения свободы (пункт "а" статьи 55 Уголовного кодекса Австрии) и, таким образом, уменьшил бы срок наказания, ожидаемого по предстоящему приговору. В связи с этим первый период содержания под стражей должен быть принят во внимание при оценке разумности последующего содержания заявителя под стражей...".

(ii) Общий подход

117. В последующих делах Европейский Суд осуществил другой подход к определению соответствующего периода. Однако Европейский Суд поступил так, не объяснив причин отступления от выводов, сделанных в деле "Ноймайстер против Австрии". В деле "Кеммаш против Франции" (NN 1 и 2) (Kemmache v. France (NN1 and 2)) (от 27 ноября 1991 г., Series A, N 218) Европейский Суд рассмотрел многочисленные периоды содержания заявителя под стражей как единое целое и не исследовал вопроса о применении правила шестимесячного срока, как он это делал в деле "Ноймайстер против Австрии". Если бы было применено правило шестимесячного срока, то, несомненно, из рассмотрения был бы исключен первый период содержания заявителя под стражей. Поскольку в Европейский Суд жалобы были поданы только 1 августа 1986 г. и 28 апреля 1989 г., Европейский Суд указал следующее:

"...44. Заявитель четыре раза содержался под стражей в рамках избранной меры пресечения: с 16 февраля по 29 марта 1983 г. ...с 22 марта 1984 г. по 19 декабря 1986 г. ...с 11 июня по 10 августа 1990 г. ...и с 14 марта по 25 апреля 1991 г.

...В данном случае рассмотрению подлежат только первые два периода, которые длились в целом два года десять месяцев и десять дней, остальные датировались после 8 июня 1990 г. - даты принятия Комиссией отчета о предполагаемом нарушении пункта 3 статьи 5 Конвенции, и являются предметами отдельных жалоб, которые рассматриваются в настоящее время...".

118. Хотя Европейский Суд сослался на общую продолжительность двух первых периодов содержания заявителя под стражей, в дальнейшем он стал рассматривать продолжительность каждого периода отдельно. Что касается первого периода, который длился примерно шесть недель, содержание заявителя под стражей было признано обоснованным, в то время как длительность второго периода была признана противоречащей пункту 3 статьи 5 Конвенции.

119. В делах, рассмотренных после дела "Кеммаш против Франции" (NN 1 и 2), Европейский Суд придерживался подобного подхода и ничего не упоминал о применении правила шести месяцев. В деле "Митев против Болгарии" (Mitev v. Bulgaria) (Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2004 г., жалоба N 40063/98) Европейский Суд отметил следующее:

"...102. В случаях, когда обвиняемый содержится под стражей в рамках избранной меры пресечения на протяжении двух или более отдельных, не следующих друг за другом периодов, закрепленная в пункте 3 статьи 5 Конвенции гарантия разумного срока требует проведения общей оценки всего срока в целом (см. Постановление Европейского Суда от 27 ноября 1991 г. по делу "Кеммаш против Франции" (NN 1 и 2) (Kemmache v. France (NN 1 and 2)), Series A, N 218, § 44, Постановление Европейского Суда по делу "Миронов против Болгарии" (Mironov v. Bulgaria), жалоба N 30381/96, отчет Комиссии по правам человека от 1 декабря 1998 г., § 67, и Постановление Европейского Суда от 16 ноября 2000 г. по делу "Ваккаро против Италии" (Vaccaro v. Italy), жалоба N 41852/98, §§ 31-33)...".

120. В деле "Митев против Болгарии" заявитель заключался под стражу три раза: с 26 ноября 1992 г. по 11 января 1993 г., с 26 октября 1993 г. по 8 апреля 1994 г. и с 5 августа 1994 г. по 23 октября 1997 г. Хотя жалоба в Европейский Суд была подана 23 октября 1997 г., и заявитель был на свободе значительное время, правило шести месяцев применено не было:

"...103. С учетом особенных обстоятельств настоящего дела Европейскому Суду не нужно решать, следует ли принимать во внимание... первый период содержания заявителя под стражей по другому обвинению, который длился полтора месяца (с 26 ноября 1992 г. по 11 января 1993 г.). Европейский Суд продолжит рассмотрение дела, исходя из того, что соответствующий период длился как минимум три года и восемь месяцев (с 26 октября 1993 г. по 8 апреля 1994 г. и с 5 августа 1994 г. по 23 октября 1997 г.)...".

121. Европейский Суд также придерживался этого подхода в деле "Колев против Болгарии" (Kolev v. Bulgaria) (Постановление Европейского Суда от 28 апреля 2005 г., жалоба N 50326/99), в котором он рассмотрел как единое целое четыре отдельных периода содержания заявителя под стражей, несмотря на то, что первый период завершился более чем за шесть месяцев до подачи жалобы в Европейский Суд.

(iii) Возвращение к подходу, выработанному в деле "Ноймайстер против Австрии"

122. В недавних делах Европейский Суд вернулся к подходу, выработанному в деле "Ноймайстер против Австрии". В ряде случаев Европейский Суд уделил внимание применению правила шестимесячного срока в случаях нескольких не следующих друг за другом периодов содержания заявителей под стражей. В некоторой степени вопрос был рассмотрен Европейским Судом в деле "Бордиков против Российской Федерации" (упоминавшемся выше).

123. В этом деле заявитель содержался под стражей на протяжении четырех отдельных периодов: 1) с даты первого задержания 20 марта 1995 г. до освобождения 23 марта 1995 г., 2) с даты повторного задержания 29 апреля 1998 г. до 24 июля 1999 г., когда истек установленный законом предельно допустимый срок содержания под стражей в рамках меры пресечения, 3) с 14 декабря 1999 г., когда в отношении заявителя была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, до 24 января 2000 г., когда суд вынес приговор и назначил условное наказание, и 4) с 13 сентября 2001 г., когда в отношении заявителя была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, до 1 июля 2003 г., когда суд вынес приговор.

124. Первый период не попадал под компетенцию Европейского Суда ratione temporis* (* Ratione temporis (лат.) - по причинам сроков, ввиду обстоятельств времени события. По общему правилу Европейский Суд принимает к рассмотрению жалобы относительно лишь тех фактов, которые имели место после момента вступления в силу Конвенции для государства, действия которого являются предметом жалобы (прим. переводчика).). Вопрос о применении правила шести месяцев возник в отношении второго и третьего периодов содержания заявителя под стражей. Они завершились 24 июля 1999 г. и 24 января 2000 г. соответственно, а жалоба в Европейский Суд была подана 29 ноября 2002 г.

125. Европейский Суд отметил, что в предыдущих делах не было приведено причин для рассмотрения неоднократных не следующих друг за другом эпизодов содержания под стражей как единого целого, и полагал, что цель правила шести месяцев требовала от Европейского Суда следовать подходу, выработанному в деле "Ноймайстер против Австрии":

"...80. При обстоятельствах, когда заявители продолжают содержаться под стражей на стадии рассмотрения уголовного дела в кассационной инстанции, Европейский Суд всегда рассматривал несколько последовательных периодов содержания под стражей как один и признавал, что шестимесячный срок начинает течь, только когда заканчивается последний период содержания под стражей (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 16 января 2007 г. по делу "Солмаз против Турции" (Solmaz v. Turkey), жалоба N 27561/02, §§ 34-37).

81. По-видимому, Европейский Суд придерживался также данного подхода в некоторых делах, когда заключение заявителя под стражей в период рассмотрения дела в суде первой инстанции не было продолжительным, не излагая подробно причин, по которым он рассматривал такие периоды в совокупности (см. Постановление Европейского Суда от 26 июня 1991 г. по делу "Летелье против Франции" (Letellier v. France), Series A, N 207, § 34, Постановление Европейского Суда по делу "Смирновы против Российской Федерации" (Smirnovy v. Russia), жалобы NN 46133/99 и 48183/99, ECHR 2003-IX, § 66, (извлечения))* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2003 год".), и Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2004 г. по делу "Митев против Болгарии" (Mitev v. Bulgaria), жалоба N 40063/98, § 102).

82. Вместе с тем Европейский Суд отмечает, что в одном из ранее рассмотренных дел он применил другой подход (см. Постановление Европейского Суда от 27 июня 1968 г. по делу "Ноймайстер против Австрии" (Neumeister v. Austria), Series A, N 8, § 6). В деле "Ноймайстер против Австрии" Европейский Суд не суммировал и не рассматривал как один для целей исчисления срока содержания под стражей два отдельных периода содержания под стражей. Европейский Суд отметил, что он не мог рассмотреть вопрос относительно соответствия первого периода содержания заявителя под стражей требованиям Конвенции, поскольку он обратился с жалобой только по истечении шести месяцев после этого периода. Европейский Суд только отметил, что примет во внимание данный период при оценке разумности дальнейшего содержания заявителя под стражей, поскольку первый период, как правило, вычитается из назначенного впоследствии срока отбывания наказания в виде лишения свободы в случае признания заявителя виновным в преступлении и назначении ему наказания в виде лишения свободы (см. там же).

83. В настоящем деле, как и в деле "Ноймайстер против Австрии", общий срок содержания заявителя под стражей делится на несколько непоследовательных периодов. Заявитель дважды освобождался из-под стражи в период рассмотрения его дела судом и ожидал предъявления ему уголовного обвинения на свободе. Прошло существенное время между периодами содержания его под стражей. Даже несмотря на то, что периоды содержания под стражей в конечном счете были вычтены из общего срока отбытия заявителем наказания в виде лишения свободы, данный факт сам по себе не позволяет Европейскому Суду рассматривать содержание заявителя под стражей как последовательный период. В противном случае правило шести месяцев было бы лишено своего смысла.

84. Следовательно, Европейский Суд полагает, что часть жалобы заявителя, касающаяся второго и третьего периодов содержания заявителя под стражей, которые завершились 24 июля 1999 г. и 24 января 2000 г. соответственно, не может быть рассмотрена в данных обстоятельствах...".

Таким образом, в соответствии с правилом шестимесячного срока только четвертый период содержания заявителя под стражей был рассмотрен Европейским Судом в рамках жалобы заявителя на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

126. После дела "Бордиков против Российской Федерации" Европейский Суд в нескольких делах устанавливал, что не может принимать во внимание периоды содержания заявителей под стражей, которые завершились более чем за шесть месяцев до подачи жалобы в Европейский Суд (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Кривоносов против Российской Федерации", § 127, Постановление Европейского Суда от 2 декабря 2010 г. по делу "Ковалева против Российской Федерации" (Kovaleva v. Russia), жалоба N 7782/04, § 71* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2012.), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Светлана Казьмина против Российской Федерации", § 85).

(iv) Согласование выработанных подходов

127. Учитывая изложенные соображения, Европейский Суд полагает, что расхождения в правоприменительной практике, касающейся применения правила шестимесячного срока в контексте оценки разумности срока содержания заявителя под стражей, необходимо разрешить, чтобы во всех делах мог применяться единый и предсказуемый подход, который способствовал бы наилучшему выполнению требований правосудия.

128. Прежде всего Европейский Суд напоминает, что правило шестимесячного срока отражает желание Договаривающихся Сторон предотвратить пересмотр решений по прошествии неопределенного периода времени и служит интересам правовой определенности. Оно определяет временные пределы контроля, осуществляемого конвенционными органами, и указывает гражданам и властям государства-ответчика период, за пределами которого такой контроль невозможен (см. Решение Европейского Суда по делу "Уолкер против Соединенного Королевства") (Walker v. United Kingdom), жалоба N 34979/97, ECHR 2000-I).

129. В случаях, когда срок содержания обвиняемого под стражей разделен на несколько не следующих друг за другом периодов, и когда заключенный имеет возможность, находясь на свободе, подать жалобы относительно его содержания под стражей, Европейский Суд полагает, что эти не следующие друг за другом периоды не следует рассматривать как один, как было сделано в деле "Кеммаш против Франции (NN 1 и 2)", а необходимо оценивать по отдельности, согласно первоначальному подходу, выработанному в деле "Ноймайстер против Австрии" и дополненному в деле "Бордиков против Российской Федерации". По мнению Европейского Суда, данная позиция наилучшим образом отвечает указанному выше правилу шестимесячного срока.

130. Таким образом, находясь на свободе, заявитель обязан подать любую жалобу, которая может у него или нее быть относительно содержания под стражей, в течение шести месяцев с даты освобождения из-под стражи. Следовательно, период содержания заявителя под стражей, который завершился более чем за шесть месяцев до его обращения в Европейский Суд, не может быть рассмотрен, учитывая пункт 1 статьи 35 Конвенции. Тем не менее, если подобные периоды имели место в рамках производства по одному уголовному делу в отношении заявителя, Европейский Суд, оценивая общую разумность содержания под стражей в целях пункта 3 статьи 5 Конвенции, может принять во внимание тот факт, что заявитель ранее содержался под стражей в рамках избранной меры пресечения.

131. Европейский Суд полагает, что подход, выработанный в деле "Ноймайстер против Австрии", полностью отражает намерение Договаривающихся Сторон относительно правила шестимесячного срока, позволяя Европейскому Суду в интересах правосудия принимать во внимание предыдущие периоды, проведенные под стражей (в рамках одного и того же уголовного дела), при оценке общей обоснованности содержания заявителя под стражей. Европейский Суд принял аналогичный подход при рассмотрении жалоб на нарушение требования "разумного срока", предусмотренного статьей 6 Конвенции. В определенных случаях часть такой жалобы может не попадать под компетенцию Европейского Суда ratione temporis, и Европейский Суд не может рассматривать период, который не относится к сфере его компетенции. Оценивая период, относящийся к компетенции, Европейский Суд может принять во внимание тот факт, что производство по делу уже осуществлялось на момент ратификации Конвенции соответствующим государством-ответчиком (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши", § 123).

132. Подход, выработанный в деле "Ноймайстер против Австрии", также предоставляет Европейскому Суду требуемую степень гибкости для рассмотрения разнообразных ситуаций, которые могут возникнуть в контексте содержания лица под стражей. Например, если лицо неоднократно заключается под стражу в рамках избранной меры пресечения, хотя и на короткие промежутки времени, Европейскому Суду ничто не мешает признать, что с учетом предшествующих неоднократных случаев помещения лица под стражу длительность последнего периода, пусть и незначительная сама по себе, может, тем не менее, быть необоснованной.

133. В заключение Европейский Суд отмечает, что подход, выработанный в деле "Ноймайстер против Австрии", возможно, имеет еще и положительное последствие, заключающееся в том, что он будет способствовать более тщательному проведению разбирательства уголовных дел на национальном уровне. Если ходатайство о применении меры пресечения в виде заключения под стражу делается в условиях, когда предыдущие периоды содержания лица под стражей являются предметом жалобы, рассматриваемой Европейским Судом, может быть, что национальные суды уделят особое внимание времени, которое уходит у стороны обвинения на подготовку дела обвиняемого для передачи в суд. Еще более вероятно, что в таких обстоятельствах национальные суды обеспечат проведение тщательной и аккуратной проверки и что для удовлетворения ходатайства о дальнейшем содержании лица под стражей будут требоваться относящиеся к делу и достаточные основания.

(v) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

134. В настоящем деле заявитель содержался под стражей на протяжении двух не следующих друг за другом периодов. Сначала он содержался под стражей на протяжении примерно двух лет и одного месяца. После завершения расследования власти решили, что не было необходимости содержать заявителя под стражей далее и освободили его. Заявитель был на свободе примерно один год и четыре месяца. Любая жалоба, касающаяся этого периода содержания заявителя под стражей, должна была быть подана в течение шести месяцев после освобождения заявителя из-под стражи.

135. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд соглашается с доводом властей Российской Федерации и отмечает, что правило шестимесячного срока должно быть применено к каждому периоду содержания заявителя под стражей в отдельности. Следовательно, Европейский Суд не может рассматривать, соответствовал ли первый период содержания заявителя под стражей требованиям Конвенции. Жалоба заявителя подлежит отклонению как поданная с нарушением срока. Однако тот факт, что заявитель уже провел время под стражей в рамках этого же уголовного дела, будет принять во внимание Европейским Судом при оценке достаточности и относимости оснований последующего периода содержания заявителя под стражей (с 29 октября 2002 г. по 24 ноября 2003 г.), который Европейский Суд имеет право рассматривать.

136. Европейский Суд считает, что жалоба заявителя на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в связи с его содержанием под стражей с 29 октября 2002 г. по 24 ноября 2003 г. не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является неприемлемой и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

137. Заявитель утверждал, что власти Российской Федерации неоднократно продлевали срок его содержания под стражей. Каждый раз они ссылались на тяжесть предъявленного заявителю обвинения и вероятность того, что заявитель скроется или воспрепятствует отправлению правосудия. По мнению заявителя, власти не прилагали особых усилий, чтобы продемонстрировать, что приводимые ими причины были достаточными в каждом из случаев продления срока его содержания под стражей, и чтобы рассмотреть возможность применения альтернативной меры пресечения для обеспечения явки заявителя в суд.

138. Власти Российской Федерации согласились, что второй период содержания заявителя под стражей не был основан на относящихся к делу и достаточных основаниях, и признали, что в этом отношении имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Общие принципы

139. Европейский Суд напоминает, что вопрос о том, был ли срок содержания заявителя под стражей в рамках избранной меры пресечения разумным, не может оцениваться абстрактно. Вопрос, разумно ли продлевать срок содержания обвиняемого под стражей, должен оцениваться на основании фактов каждого отдельного дела и с учетом его особенностей. Длительное содержание под стражей может в конкретном случае быть оправдано, только если имеются действительные указания на наличие явного требования общественного интереса, которое, несмотря на принцип презумпции невиновности, перевешивает правило уважения свободы личности, закрепленное в статье 5 Конвенции (см. среди прочих примеров приведенное выше Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши", §§ 110 и последующие).

140. Наличие обоснованного подозрения в том, что задержанное лицо совершило преступление, является обязательным условием (условием sine qua non* (* Sine qua non (лат.) - то, без чего нельзя обойтись, необходимое условие (прим. переводчика).)) для законности продления срока содержания его под стражей, а после истечения определенного срока и оно перестает быть достаточным. В таких случаях Европейский Суд должен установить, оправдывали ли иные условия, на которые ссылались судебные власти, продление срока содержания лица под стражей. Если такие основания являлись "относящимися к делу" и "достаточными", Европейский Суд должен также убедиться, что компетентные органы власти проявили "особое усердие" при проведении судебного разбирательства (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии", §§ 152 и 153). Принимая решение об оставлении лица под стражей или освобождении его из-под стражи, власти обязаны в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции рассмотреть альтернативные способы обеспечения его или ее явки в суд (см. Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2000 г. по делу "Яблоньский против Польши" (Jablonski v. Poland), жалоба N 33492/96, § 83).

141. Именно национальные органы судебной власти должны обеспечить, чтобы в каждом конкретном деле срок содержания обвиняемого под стражей не превышал бы разумного срока. С этой целью они должны, с учетом принципа презумпции невиновности, рассмотреть все обстоятельства, свидетельствующие "за" или "против" наличия явного требования общественного интереса, оправдывающего отступление от правила, закрепленного статьей 5 Конвенции, и отразить эти обстоятельства в своих решениях по ходатайствам об освобождении из-под стражи. В основном, исходя из доводов, приведенных в решениях национальных судов, и из подтвержденных фактов, упомянутых заявителем в своих жалобах, Европейский Суд и должен решить, имело ли место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции (см., например, Постановление Большой Палаты по делу "Маккей против Соединенного Королевства" (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, ECHR 2006-X, § 43).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

142. Заявитель был заключен под стражу 29 октября 2002 г. Он был осужден 24 ноября 2003 г. Таким образом, подлежащий рассмотрению период длился примерно один год и один месяц.

143. Европейский Суд напоминает, что сначала органы судебной власти отменили примененную в отношении заявителя меру в виде залога, ссылаясь на попытки заявителя затянуть производство по делу, которые суды Российской Федерации посчитали "попыткой вмешаться в установление истины по делу и продемонстрировать явное неуважение к суду" (см. § 30 настоящего Постановления). В связи с этим они также ссылались на тяжесть предъявленного заявителю обвинения. Все последующие продления срока содержания заявителя под стражей также мотивировались ссылкой на тяжесть обвинения (см. §§ 32-36 настоящего Постановления).

144. Европейский Суд отмечает наличие подозрения, что заявитель совершил тяжкие преступления, в совершении которых его обвиняли, а также вывод судов Российской Федерации о том, что заявитель, находясь на свободе, пытался вмешаться в ход отправления правосудия. Эти факторы могли изначально оправдать содержание заявителя под стражей. Однако Европейский Суд не убежден, что данные обстоятельства могли продолжать являться "относящимися к делу и достаточными основаниями" для длящегося содержания заявителя под стражей, в частности, поскольку на ранних этапах рассмотрения дела заявитель уже содержался под стражей длительное время.

145. Что касается дальнейшего продления срока содержания заявителя под стражей, то, по-видимому, суды Российской Федерации предположили, что тяжесть предъявленного обвинения имела настолько превосходящую иные обстоятельства значимость, что никакие другие факты не могли ее перевесить и способствовать освобождению заявителя из-под стражи. Европейский Суд неоднократно устанавливал, что, хотя тяжесть возможного наказания и является существенным элементом при оценке вероятности того, что обвиняемый скроется или продолжит преступную деятельность, необходимость продления срока содержания под стражей не может оцениваться исключительно с абстрактной точки зрения, с учетом только тяжести обвинения. Продление срока содержания под стражей также не может использоваться для того, чтобы предвосхитить применение к лицу уголовного наказания в виде лишения свободы* (* Речь идет о том, что после постановления приговора срок содержания лица под стражей в рамках избранной меры пресечения засчитывается в общий срок назначенного по приговору наказания в виде лишения свободы. См., например, пункт 11 статьи 397 УПК РФ (прим. переводчика).) (см. Постановление Европейского Суда от 26 июня 1991 г. по делу "Летелье против Франции" (Letellier v. France), Series A, N 207, § 51, а также Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2005 г. по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia), жалоба N 45100/98, § 102* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2005.), Постановление Европейского Суда от 30 октября 2003 г. по делу "Горал против Польши" (Goral v. Poland), жалоба N 38654/97, § 68, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии", § 81).

146. Европейский Суд также отмечает, что суды Российской Федерации неоднократно отказывались рассматривать доводы заявителя о том, что он имеет постоянное место жительства в Москве, стабильные семейные связи, ранее не скрывался от правосудия, и что государство затянуло рассмотрение дела.

147. Европейский Суд неоднократно признавал нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в делах, в которых национальные суды продлевали срок содержание заявителя под стражей, ссылаясь преимущественно на тяжесть предъявленного обвинения и используя стереотипные формулировки, не учитывая его или ее конкретную ситуацию и не рассматривая альтернативных мер пресечения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00, ECHR 2006-... §§ 103 и последующие* (* Там же. N 11/2007.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", §§ 172 и последующие, Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Долгова против Российской Федерации" (Dolgova v. Russia), жалоба N 11886/05, §§ 38 и последующие* (* Там же. N 8/2006.), Постановление Европейского Суда от 7 апреля 2005 г. по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia), жалоба N 54071/00, §§ 67 и последующие* (* Там же. N 6/2006.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации", §§ 91 и последующие, Постановление Европейского Суда по делу "Смирновы против Российской Федерации" (Smirnovy v. Russia), жалобы NN 46133/99 и 48183/99, ECHR 2003-IX, §§ 56 и последующие* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2003 год".), Постановление Европейского Суда от 29 сентября 2011 г. по делу "Третьяков против Украины" (Tretyakov v. Ukraine), жалоба N 16698/05, § 59, и Постановление Европейского Суда от 28 октября 2010 г. по делу "Василкоский и другие против бывшей Югославской Республики Македония" (Vasilkoski and Others v. former Yugoslav Republic of Macedonia), жалоба N 28169/08, § 64).

148. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд считает, что, не проанализировав особые обстоятельства дела, не рассмотрев возможность применения альтернативной меры пресечения и неоднократно ссылаясь в основном на тяжесть предъявленного обвинения, власти Российской Федерации продлевали срок содержания заявителя под стражей на основаниях, которые, хотя и являются "относящимися к делу", не могут считаться "достаточными" для оправдания длительности содержания заявителя под стражей.

149. Следовательно, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

150. Заявитель считал, что его права, гарантированные пунктом 4 статьи 5 Конвенции, были нарушены в двух случаях. Во-первых, он утверждал, что его кассационные жалобы на постановления Хамовнического районного суда Москвы от 29 октября 2002 г., 24 апреля, 19 июня, 13 августа и 28 октября 2003 г. не были рассмотрены "безотлагательно". Во-вторых, он утверждал, что ему не была предоставлена возможность присутствовать на заседаниях кассационного суда 22 января, 16 июня, 6 августа и 2 октября 2003 г., 12 февраля 2004 г.

Пункт 4 статьи 5 Конвенции предусматривает следующее:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

А. Приемлемость жалобы

151. Европейский Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также считает, что жалоба не является неприемлемой и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Были ли жалобы заявителя на незаконность его содержания под стражей рассмотрены "безотлагательно"

(а) Доводы сторон

152. Власти Российской Федерации согласились, что жалобы заявителя не были рассмотрены "безотлагательно", и признали, что в настоящем деле имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции, за исключением производства по жалобе на постановление от 28 октября 2003 г., когда, по мнению властей Российской Федерации, жалоба была рассмотрена в течение девяти дней после ее получения судом кассационной инстанции.

153. Заявитель настаивал на своей позиции применительно ко всем указанным жалобам.

(b) Мнение Европейского Суда

154. Европейский Суд напоминает, что пункт 4 статьи 5 Конвенции, гарантируя лицам, содержащимся под стражей, право на подачу жалобы относительно неправомерности заключения их под стражу, также закрепляет их право, следующее из возбуждения соответствующего производства по жалобе, на безотлагательное вынесение судебного решения относительно правомерности заключения под стражу и на вынесение постановления об освобождении из-под стражи, если заключение под стражу признано судом незаконным (см. Постановление Европейского Суда по делу "Барановский против Польши" (Baranowski v. Poland), жалоба N 28358/95, ECHR 2000-III, § 68). Вопрос о том, было ли соблюдено право на безотлагательное судебное разбирательство, должен определяться с учетом обстоятельств конкретного дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ребок против Словении" (Rehbock v. Slovenia), жалоба N 29462/95, ECHR 2000-XII, § 84).

155. Европейский Суд также полагает, что особая необходимость в безотлагательном вынесении решения относительно правомерности содержания лица под стражей возникает в случаях, когда идет судебное разбирательство, поскольку подсудимый должен пользоваться полной защитой принципа презумпции невиновности (см. Постановление Европейского Суда от 4 октября 2001 г. по делу "Иловецкий против Польши" (Ilowiecki v. Poland), жалоба N 27504/95, § 76).

156. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель подал пять жалоб на постановление от 29 октября 2002 г. и постановления от 24 апреля, 19 июня, 13 августа и 28 октября 2003 г. Эти жалобы были поданы заявителем 30 октября 2002 г., 25 апреля, 24 июня, 14 августа и 31 октября 2003 г. и рассмотрены кассационным судом 22 января, 16 июня, 6 августа, 2 октября 2003 г. и 12 февраля 2004 г. соответственно. Следовательно, судам Российской Федерации потребовались 83, 52, 43, 46 и 104 дня на назначение и проведение соответствующих судебных заседаний.

157. По мнению Европейского Суда, поставленные перед кассационным судом вопросы не были особенно сложными. Кроме того, ничто в предоставленных в Европейский Суд материалах не свидетельствует о том, что заявитель или его адвокат способствовали бы затягиванию производства по жалобам. Вместе с тем власти Российской Федерации не предоставили никаких объяснений затягиванию производства по жалобам и признали, за одним исключением (основания которого не ясны), что затягивание было необоснованным. Таким образом, ответственность за всю продолжительность производства по кассационным жалобам несут власти государства-ответчика. Европейский Суд также повторяет, что, если речь идет о свободе лица, то к соблюдению государством требования о безотлагательном рассмотрении вопроса законности содержания лица под стражей применяются особенно строгие стандарты (см., например, Постановление Европейского Суда от 9 января 2003 г. по делу "Кадем против Мальты" (Kadem v. Malta), жалоба N 55263/00, §§ 44-45, в котором Европейский Суд решил, что 17 дней, которые потребовались для рассмотрения вопроса о законности содержания заявителя под стражей, являлись чрезмерно длительным сроком, и Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 96, в котором кассационное судопроизводство, длившееся, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), 26 дней, было признано не соответствующим требованию "безотлагательности", закрепленному пунктом 4 статьи 5 Конвенции).

158. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд полагает, что кассационное судопроизводство, касающееся рассмотрения вопроса о законности содержания заявителя под стражей, не может считаться соответствующим требованию "безотлагательности", закрепленному пунктом 4 статьи 5 Конвенции. Следовательно, имело место нарушение указанного положения Конвенции.

2. Отсутствие заявителя на заседаниях суда кассационной инстанции, касающихся рассмотрения вопроса о законности его содержания под стражей

(а) Доводы сторон

159. Заявитель утверждал, что, несмотря на его просьбы, ему ни разу не была предоставлена возможность присутствовать в заседаниях кассационного суда, рассматривавшего жалобы заявителя относительно его содержания под стражей. 16 июня 2003 г. ни заявитель, ни его адвокат не присутствовали в судебном заседании. Адвокат заявителя присутствовал на заседаниях 22 января, 6 августа, 2 октября 2003 г. и 12 февраля 2004 г. Тем не менее присутствие заявителя было необходимо, чтобы он мог предоставить своему адвокату убедительную информацию и дать надлежащие инструкции (заявитель ссылался на Постановление Европейского Суда от 10 октября 2000 г. по делу "Граужинис против Литвы" (Grau_inis v. Lithuania), жалоба N 37975/97, § 34). Заявитель утверждал, что в таких обстоятельствах он был лишен эффективного рассмотрения вопроса о законности его содержания стражей, как этого требует пункт 4 статьи 5 Конвенции.

160. Власти Российской Федерации согласились, что заявителю не была обеспечена возможность участвовать в заседаниях кассационного суда, и признали, что в этом отношении имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

(b) Мнение Европейского Суда

161. Европейский Суд напоминает, что в силу пункта 4 статьи 5 Конвенции задержанное или помещенное под стражу лицо имеет право инициировать судебное рассмотрение процессуально- и материально-правовых вопросов, которые являются существенными для определения "законности" лишения лица свободы в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 29 ноября 1988 г. по делу "Броган и другие против Соединенного Королевства" (Brogan and Others v. United Kingdom), Series A, N 145-В, § 65). Несмотря на то, что не всегда необходимо, чтобы производство, предусмотренное пунктом 4 статьи 5 Конвенции, сопровождалось теми же гарантиями, что и производство, предусмотренное пунктом 1 статьи 6 Конвенции в отношении уголовных или гражданских дел, оно должно иметь судебный характер и обеспечивать гарантии, соответствующие рассматриваемому виду ограничения свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Райнпрехт против Австрии" (Reinprecht v. Austria), жалоба N 67175/01, ECHR 2005-XII, § 31). В ситуациях, когда речь идет о лице, чье содержание под стражей подпадает под действие подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, необходимо проведение судебного слушания (см. Постановление Большой Палаты по делу "Николова против Болгарии" (Nikolova v. Bulgaria), жалоба N 31195/96, ECHR 1999-II, § 58). Имеющаяся у заключенного возможность обратиться к суду лично либо с помощью какой-либо формы представительства интересов составляет одну из основополагающих гарантий процедуры, применяющейся в случаях лишения лица свободы (см. Постановление Европейского Суда от 13 июля 1995 г. по делу "Кампанис против Греции" (Kampanis v. Greece), Series A, N 318-B, § 47).

162. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель не присутствовал на заседаниях кассационного суда 22 января, 16 июня, 6 августа, 2 октября 2003 г. и 12 февраля 2004 г. Судебное слушание 16 июня 2003 г. было проведено в отсутствие представителя заявителя. Кроме того, ничто в предоставленных в Европейский Суд материалах не позволяет предположить, что кассационный суд хотя бы рассмотрел вопрос о том, был ли заявитель вызван в заседание суда и требовалось ли его личное присутствие для эффективного рассмотрения вопрос о законности длительного содержания заявителя под стражей.

163. Европейский Суд также отмечает, что власти Российской Федерации признали, что необеспечение участия заявителя в заседаниях кассационного суда по рассмотрению вопроса о законности содержания заявителя под стражей являлось нарушением пункта 4 статьи 5 Конвенции (см. § 160 настоящего Постановления).

164. Принимая во внимание свою правоприменительную практику по рассматриваемому вопросу и обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд не видит оснований приходить к иному выводу. Следовательно, то, что заявитель не мог присутствовать на заседаниях кассационного суда 22 января, 16 июня, 6 августа, 2 октября 2003 г. и 12 февраля 2004 г., является нарушением пункта 4 статьи 5 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

165. Ссылаясь на статью 6 Конвенции, заявитель обжаловал свое удаление из зала суда и длительность рассмотрения его уголовного дела.

Статья 6 Конвенции в ее соответствующей части предусматривает следующее:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела в разумный срок...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

...c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия;

d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него...".

А. Приемлемость жалобы

166. Европейский Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также считает, что жалоба не является неприемлемой и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Удаление заявителя из зала суда

(а) Доводы сторон

(i) Заявитель

167. Заявитель утверждал, что решение суда удалить его из зала судебного заседания во время рассмотрения дела было незаконным и необоснованным. Он также считал, что это действие было на самом деле попыткой наказать его за ходатайства об отводе судьи. Заявитель отказался от адвоката, что он имел право сделать, однако суд не принял данный отказ. В итоге интересы заявителя не представлял выбранный им адвокат, вопреки положениям подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции. Кроме того, из-за удаления из зала суда заявитель не смог задать вопросы свидетелям, на чьих показаниях был основан приговор. Указанное обстоятельство являлось нарушением подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

(ii) Власти Российской Федерации

168. Власти Российской Федерации указали, что заявитель был удален из зала суда за ненадлежащее поведение и выказывание неуважения к судье. Власти Российской Федерации признали, что удаление заявителя из зала суда не соответствовало требованиям пункта 1 и подпунктов "с" и "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

(iii) Мнение Европейского Суда

169. Поскольку требования пункта 3 статьи 6 Конвенции составляют особые аспекты права на справедливое судебное разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции, Европейский Суд рассмотрит вместе жалобы заявителя на нарушение пунктов 1 и 3 статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 17 декабря 1996 г. по делу "Ваше против Франции" (Vacher v. France), Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, § 22).

170. Хотя в уголовном разбирательстве крайне важно обеспечить присутствие подсудимого при рассмотрении судом его или ее дела, судебное разбирательство, проведенное в отсутствие подсудимого, не всегда противоречит требованиям Конвенции, если подсудимый впоследствии может получить из рассматривающего его дело суда последнюю по времени формулировку обвинения, включая как нормативно-правовую составляющую дела, так и фактическую (см. среди прочих примеров Постановление Большой Палаты по делу "Сейдович против Италии" (Sejdovic v. Italy), жалоба N 56581/00, ECHR 2006-II, § 82).

171. Производство по делу в целом можно назвать справедливым, если подсудимому было предоставлено право обжаловать приговор, вынесенный в его отсутствие, и присутствовать в заседании кассационного суда, которое давало возможность нового рассмотрения предъявленного обвинения с фактической и правовой точек зрения (см. Решение Европейского Суда от 9 сентября 2003 г. по делу "Джоунс против Соединенного Королевства" (Jones v. United Kingdom), жалоба N 30900/02).

172. Ни буква, ни дух статьи 6 Конвенции не запрещают лицу по своей доброй воле, высказанной явно или подразумеваемой, отказаться от гарантий, предоставляемых справедливым судебным разбирательством. Однако для того, чтобы быть эффективным в целях Конвенции, отказ от права принимать участие в судебном разбирательстве должен быть выражен безусловным образом и сопровождаться минимальными гарантиями, соответствующими его значимости. Кроме того, он не должен противоречить какому-либо важному общественному интересу (см. среди прочих примеров упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Сейдович против Италии", § 86).

173. Европейский Суд также указывал, что прежде, чем можно будет сказать, что подсудимый явно своим поведением отказался от важного права, гарантированного статьей 6 Конвенции, должно быть продемонстрировано, что он мог разумно предвидеть последствия своих действий (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Джоунс против Соединенного Королевства").

174. Конвенция оставляет Договаривающимся Государствам широкую свободу усмотрения относительно выбора средств, с помощью которых они обеспечивают соответствие своей правовой системы требованиям статьи 6 Конвенции. Задача Европейского Суда заключается в том, чтобы определить, было ли достигнуто соответствие стандартам, установленным статьей 6 Конвенции. В частности, необходимо продемонстрировать, что процессуальные меры, предусмотренные национальным законодательством и правоприменительной практикой, являются эффективными в случаях, когда обвиняемое в совершении преступления лицо не отказалось от своего права присутствовать в судебном заседании и защищать себя лично и не старалось избежать появления в зале суда (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Сейдович против Италии",  83).

175. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что во время судебного разбирательства заявитель был удален из зала суда из-за ненадлежащего поведения. Судья постановил, что заявителя должны были доставить в зал суда в конце судебного разбирательства для последнего слова. В результате все доказательства, включая (но не ограничиваясь) показания свидетелей, были исследованы в отсутствие заявителя (см. § 18 настоящего Постановления).

176. Прежде всего Европейский Суд напоминает, что для надлежащего отправления правосудия существенно необходимо, чтобы судебное разбирательство характеризовалось проявлением уважения, порядком и соблюдением внешних приличий. Явное пренебрежение подсудимым элементарными правилами надлежащего поведения не может и не должно игнорироваться (см. Постановление Европейского Суда от 30 июля 2009 г. по делу "Ананьев против Российской Федерации" (Ananyev v. Russia), жалоба N 20292/04, § 44* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2012.)).

177. Европейский Суд согласен, что заявитель мог вести себя таким образом, что удаление его из зала суда и проведение дальнейшего разбирательства в его отсутствие были оправданы. Тем не менее председательствовавший судья должен был убедиться, что заявитель мог разумно предвидеть последствия своего поведения, прежде чем выносить постановление об удалении заявителя из зала суда (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Джонс против Соединенного Королевства").

178. Европейский Суд не усматривает в представленных ему материалах никаких доказательств того, что судья либо вынес предупреждение, либо объявил небольшой перерыв с целью разъяснить заявителю возможные последствия его поведения, чтобы заявитель мог успокоиться. При подобных обстоятельствах Европейский Суд не может прийти к выводу, что, несмотря на нарушающее порядок судебного заседания поведение, заявитель безусловно отказался от права присутствовать в суде первой инстанции. Удаление заявителя из зала суда означало, что он не мог осуществить указанное право. Судья продолжил исследование доказательств в отсутствие заявителя и, по-видимому, не пытался выяснить, согласен ли заявитель вести себя надлежащим образом, чтобы вернуть его в зал суда.

179. Следовательно, Европейский Суд должен определить, исправил ли суд кассационной инстанции нарушение права заявителя участвовать в заседании суда первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда от 26 октября 1984 г. по делу "Де Куббер против Бельгии" (De Cubber v. Belgium), Series A, N 86, § 33, и Постановление Большой Палаты по делу "Эрми против Италии" (Hermi v. Italy), жалоба N 18114/02, ECHR 2006-XII, §§ 58-60).

180. Европейский Суд отмечает, что в Российской Федерации суд кассационной инстанции имеет право рассматривать вопросы как права, так и фактов. Следовательно, городской суд имел право полностью пересмотреть дело и рассмотреть дополнительные доводы, которые не были исследованы в суде первой инстанции. И заявитель, и его адвокат присутствовали в заседании кассационного суда и могли озвучить свою позицию перед судьей. Кроме того, кассационный суд мог дать иную оценку доказательствам, полученным в ходе заседания суда первой инстанции. Однако заявитель или его адвокат не могли требовать повторного исследования этих доказательств или, например, проведения допроса свидетелей, которые давали против заявителя показания, пока его не было в зале суда (см. § 78 настоящего Постановления). В таких обстоятельствах кассационное судебное разбирательство не исправило недостатки предыдущего судебного процесса. По мнению Европейского Суда, единственным способом исправления этих недостатков были бы полная отмена кассационным судом приговора и направление дела на новое рассмотрение, и, не поступив подобным образом, кассационный суд не исправил нарушенное право заявителя на справедливое судебное разбирательство.

181. В заключение Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации признали, что удаление заявителя из зала суда во время исследования доказательств являлось нарушением его прав, гарантированных пунктом 1 и подпунктами "с" и "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции (см. § 168 настоящего Постановления). Европейский Суд не видит оснований для иного вывода в данном случае.

182. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 и подпунктов "с" и "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

2. Длительность судебного разбирательства

(а) Доводы сторон

(i) Заявитель

183. Заявитель утверждал, что уголовное дело в отношении него рассматривалось чрезмерно длительно. Рассмотрение дела неоднократно откладывалось без уважительных причин. Сам заявитель не смог явиться в суд только два раза, когда проходил курс лечения. Тот факт, что дело рассматривалось судами двух уровней юрисдикции, не освобождал власти Российской Федерации от обязанности организовать свою правовую систему таким образом, чтобы обеспечить выполнение требования "разумного срока" применительно к судебному процессу.

(ii) Власти Российской Федерации

184. Власти Российской Федерации утверждали, что длительность рассмотрения дела заявителя была разумной. Дело было сложным, поскольку обвиняемых было шестеро, а материалы дела были значительными по объему (десять томов). Большинство переносов судебных заседаний были оправданы и необходимы. Суд был вынужден откладывать слушания из-за неявки подсудимых, их адвокатов, свидетелей, один из подсудимых был тяжело болен.

185. Более того, сам заявитель способствовал затягиванию процесса. Действительно, несколько раз он или его адвокат не являлись в суд, заявитель неоднократно ходатайствовал о допросе дополнительных свидетелей. Власти Российской Федерации также утверждали, что некоторые переносы судебных заседаний были обусловлены расписанием судьи и болезнью прокурора. Тем не менее, по мнению властей Российской Федерации, органы судебной власти не бездействовали при рассмотрении дела заявителя, они предприняли необходимые меры для обеспечения явки свидетелей и сторон по делу в суд и для обеспечения заявителя переводчиком.

(b) Мнение Европейского Суда

186. Европейский Суд напоминает, что обоснованность срока рассмотрения дела должна оцениваться с учетом всех обстоятельств дела и следующих факторов: сложности дела, поведения заявителей и властей, и то, что решалось для заявителя в процессе рассмотрения дела (см. среди прочих Постановление Большой Палаты по делу "Пелисье и Сасси против Франции" (Pelissier and Sassi v. France), жалоба N 25444/94, ECHR 1999-II, § 67). Кроме того, только затягивание рассмотрения дела, ответственность за которое несет государство, оправдывает установление факта несоблюдения требования "разумного срока" (см. Постановление Большой Палаты по делу "Педерсен и Баадсгард против Дании" (Pedersen and Baadsgaard v. Denmark), жалоба N 49017/99, ECHR 2004-XI, § 49).

187. Европейский Суд отмечает, что заявитель был задержан 11 июня 1999 г. Европейский Суд считает эту дату днем начала производства по уголовному делу. Окончательное судебное решение по делу было принято 18 мая 2004 г. Следовательно, производство по делу заявителя длилось примерно четыре года и 11 месяцев, в течение которых было проведено расследование по делу и рассмотрение дела по существу судами двух инстанций.

188. Европейский Суд согласен, что дело заявителя отличалось определенной степенью сложности. Заявителю было предъявлено обвинение в похищении, вымогательстве, незаконном приобретении и владении огнестрельным оружием и наркотиками в составе организованной группы. Обвинение было предъявлено шести лицам.

189. Что касается поведения заявителя, Европейский Суд отмечает, что из примерно 40 судебных заседаний 11 были перенесены из-за заявителя. Семь раз заявитель либо его адвокат не являлись в суд. В 2003 году, на третий год судебного разбирательства, адвокат просил об отложении дела три раза, чтобы вызвать дополнительных свидетелей. Действительно, в интересах заявителя было получить эти доказательства, чтобы полностью воспользоваться предоставляемыми национальным законодательством средствами и обеспечить наилучшую защиту в ходе уголовного дела. Однако Европейский Суд не убежден, что заявитель воспользовался этой возможностью с дулжным усердием. Ничто в замечаниях заявителя не объясняет, почему он не потребовал допросить этих свидетелей на более ранних этапах производства по делу (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Решение Европейского Суда от 1 октября 2009 г. по делу "Павлов против Российской Федерации" (Pavlov v. Russia), жалоба N 29926/03).

190. Что касается действий властей, Европейский Суд убежден, что они проявили надлежащее усердие при рассмотрении дела. Расследование было завершено в течение одного года и восьми месяцев. Кассационное судопроизводство длилось примерно шесть месяцев. Судебные заседания проводились регулярно, а имевшие место отложения слушаний из-за занятости судьи или неявки сторон или свидетелей по делу существенно не повлияли на длительность производства по делу.

191. Оценивая сложность дела, поведение сторон и общую продолжительность производства по делу, Европейский Суд полагает, что срок рассмотрения дела не вышел за пределы того, что можно назвать разумным сроком в настоящем деле.

192. Следовательно, отсутствовало нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в данном деле.

V. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

193. Ссылаясь на статьи 8 и 34 Конвенции, заявитель утверждал, что сотрудник исправительного учреждения, где он отбывал наказание, вскрыл письма из Европейского Суда от 8 июля 2005 г. и 11 мая 2006 г., адресованные заявителю.

Европейский Суд полагает, что данная жалоба должна быть рассмотрена в соответствии со статьей 8 Конвенции, которая в части, применимой к настоящему делу, предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на уважение... его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

А. Приемлемость жалобы

194. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также считает, что жалоба не является неприемлемой и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

195. Власти Российской Федерации не отрицали, что письма от 8 июля 2005 г. и 11 мая 2006 г. были вскрыты администрацией исправительного учреждения, и признали нарушение права заявителя на уважение его корреспонденции.

196. Заявитель поддержал свою жалобу.

2. Мнение Европейского Суда

197. Согласно правоприменительной практике Европейского Суда вскрытие одного письма является достаточным для установления вмешательства в право заявителя на уважение его корреспонденции (см. Постановление Европейского Суда от 1 июня 2004 г. по делу "Наринен против Финляндии" (Narinen v. Finland), жалоба N 45027/98, § 32).

198. Сторонами не оспаривается, что два раза сотрудники исправительного учреждения вскрывали письма из Европейского Суда заявителю, датированные 8 июля 2005 г. и 11 мая 2006 г.

199. Принимая во внимание изложенное, Европейский Суд полагает, что цензура писем являлась "вмешательством" со стороны органа государственной власти по смыслу пункта 2 статьи 8 Конвенции в право заявителя на уважение корреспонденции.

200. Подобное вмешательство противоречит статье 8 Конвенции, если только оно не "предусмотрено законом", преследует одну или несколько законных целей, указанных в пункте 2 этой статьи, и является "необходимым в демократическом обществе" для достижения названных целей (см. среди прочих примеров упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии", § 179).

201. Европейский Суд отмечает, что часть 2 статьи 91 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, действовавшего в период, относящийся к обстоятельствам дела, явно запрещала цензуру переписки заключенных с Европейским Судом (см. § 79 настоящего Постановления). Следовательно, цензура писем не была "предусмотрена законом".

202. Таким образом, имело место нарушение статьи 8 Конвенции.

VI. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

203. Кроме того, заявитель утверждал, что был избит во время нахождения под стражей в здании суда (см. §§ 63-66 настоящего Постановления), что его содержание под стражей с 10 июня 1999 г. по 6 июля 2001 г. было незаконным, что постановление о его содержании под стражей от 19 июня 2003 г. не соответствовало закону, что обвинительный приговор по его уголовному делу был основан на недопустимых доказательствах, что суд первой инстанции не являлся независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, что публикация в средствах массовой информации статей о процессе по делу заявителя нарушила принцип презумпции невиновности, что его первая жалоба, отправленная в 2000 году, не была получена Европейским Судом, что письмо от 9 августа 2011 г., адресованное его представителям в Европейском Суде, было вскрыто администрацией исправительного учреждения, где заявитель отбывал наказание, что во время обыска было украдено его имущества и он подвергался дискриминации по национальному признаку. Заявитель ссылался на статьи 3, 5, 6, 8 и 14 Конвенции и на статью 1 Протокола N 1 к Конвенции.

204. Однако принимая во внимание все предоставленные ему материалы дела и в той части, в которой эти жалобы относятся к его юрисдикции, Европейский Суд считает, что отсутствуют проявления нарушений прав и свобод, закрепленных в Конвенции и Протоколах к ней. Следовательно, данная часть жалобы должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции как явно необоснованная.

VII. Применение статьи 41 Конвенции

205. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

206. Заявитель требовал 283 820 евро в качестве компенсации морального вреда.

207. Власти Российской Федерации посчитали требования заявителя чрезмерными и не соответствующими правоприменительной практике Европейского Суда.

208. Европейский Суд отмечает, что он установил ряд серьезных нарушений в настоящем деле. Принимая решение на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 7 150 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму.

В. Судебные расходы и издержки

209. Заявитель также требовал 4 000 евро в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных в ходе рассмотрения жалобы заявителя Европейским Судом.

210. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не понес в действительности указанных им судебных расходов и издержек и что заявителю не следует присуждать какие-либо суммы по этому основанию.

211. Согласно правоприменительной практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию только тех судебных расходов и издержек, в отношении которых доказано, что они были понесены в действительности и являлись необходимыми и разумными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бельзюк против Польши" (Belziuk v. Poland) от 29 марта 1998 г., Reports 1998-II, § 49). В настоящем деле, принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении документы, вышеуказанный критерий и тот факт, что заявителю была предоставлена правовая помощь, Европейский Суд считает разумным присудить ему 2 500 евро в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных в ходе рассмотрения жалобы заявителя Европейским Судом.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

212. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил, что жалобы заявителя, касающиеся условий содержания заявителя под стражей и его перевозки в суд и из суда, длительности содержания под стражей с 29 октября 2002 г. по 24 ноября 2003 г., длительности и справедливости производства по рассмотрению жалоб заявителя на незаконность содержания его под стражей, удаления заявителя из зала суда, длительности производства по уголовному делу заявителя и вскрытия властями писем из Европейского Суда от 8 июля 2005 г. и 11 мая 2006 г., являются приемлемыми для рассмотрения по существу, а оставшаяся часть жалобы - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-77/2 Москвы с 29 октября 2002 г. по 20 декабря 2003 г.;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания заявителя под стражей в конвойном помещении Хамовнического районного суда Москвы и условий перевозки заявителя в суд и из суда;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в отношении длительности содержания заявителя под стражей с 29 октября 2002 г. по 24 ноября 2003 г.;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в отношении непроведения безотлагательного рассмотрения жалоб заявителя на постановления о его содержании под стражей от 29 октября 2002 г., 25 апреля, 19 июня, 13 августа и 28 октября 2003 г.;

6) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в отношении отсутствия заявителя на заседаниях кассационного суда 22 января, 16 июня, 6 августа и 2 октября 2003 г. и 12 февраля 2004 г., касавшихся вопроса законности содержания его под стражей;

7) постановил, что имело место нарушение пункта 1 и подпунктов "с" и "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в отношении удаления заявителя из зала суда;

8) постановил, что не было допущено нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении длительности рассмотрения уголовного дела заявителя;

9) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции в отношении вскрытия адресованных заявителю писем из Европейского Суда от 8 июля 2005 г. и 11 мая 2006 г.;

10) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день оплаты:

(i) 7 150 евро (семь тысяч сто пятьдесят евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(ii) 2 500 евро (две тысячи пятьсот евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

11) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском и французском языках, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 22 мая 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Винсент Берже Юрисконсульт Суда

Сэр Николас Братца Председатель Палаты Суда