Постановление Европейского Суда по правам человека от 14 июня 2011 г. Дело "Мовсаевы (Movsayevy) против Российской Федерации" (Жалоба N 20303/07) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Мовсаевы (Movsayevy)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 20303/07)*

Постановление Суда

Страсбург, 14 июня 2011 г.

(* В дальнейшем упоминается как N 3678/06 (прим. переводчика).)

По делу "Мовсаевы против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Георга Николау,

Юлии Лафранк, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 24 мая 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 3678/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданами Российской Федерации - Кисой Мовсаевой и Хож-Магомедом Мовсаевым (далее - заявительница и заявитель соответственно, вместе заявители) 23 апреля 2007 г.

2. Интересы заявителей представлял фонд "Правовая инициатива по России", нидерландская неправительственная организация, имеющая представительство в России. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявители утверждали, что их родственник Саламбек Мовсаев был похищен и убит государственными служащими в Чеченской Республике в феврале-марте 2006 года. Они, в частности, ссылались на статьи 2 и 13 Конвенции.

4. 27 августа 2009 г. Европейский Суд решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке, а также коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с бывшим пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявители родились в 1965 и 1946 годах соответственно. Они проживают в селении Чечен-Аул Грозненского района Чеченской Республики. Заявительница является женой Саламбека (также известен как Асламбек) Мовсаева, который родился в 1966 году, заявитель - его брат.

A. Похищение Саламбека Мовсаева и последующие события

1. Информация, предоставленная заявителями

(a) Возникновение оснований жалобы

7. В 1990 году заявительница, ее муж Саламбек Мовсаев и их сын переехали из села Чечен-Аул Чеченской Республики в Республику Ингушетия. В период, относящийся к обстоятельствам дела, они проживали в селе Ачалуки (Республика Ингушетия) и изредка навещали своих родственников в Чеченской Республике. Заявитель проживал в селе Чечен-Аул, которое находилось под полным контролем российских федеральных войск с 2000 года. Блокпосты, обслуживаемые военнослужащими, находились на въездах в село.

8. Родственник заявителей и Саламбека Мовсаева, Т.М., подозревался в причастности к деятельности незаконных вооруженных формирований и находился в розыске с 2000 года. Сотрудники местных правоохранительных органов, включая участкового уполномоченного С., в ходе розыска Т.М. несколько раз приходили в дом заявителя.

(b) Похищение Саламбека Мовсаева

9. 24 февраля 2006 г. заявительница, Саламбек Мовсаев и их 12-летний сын навещали заявителя в селе Чечен-Аул. В тот же день после посещения родственника, около 14.00, они направились в своем автомобиле ВАЗ-2104 в ремонтную мастерскую села Чечен-Аул. Саламбек Мовсаев остановился около мастерской, чтобы узнать, отремонтирован ли принадлежащий ему магнитофон. Несколько минут спустя он вернулся в машину, и семья продолжила движение в направлении Грозного.

10. Семья Мовсаевых проехала по улице Орджоникидзе около трех домов от ремонтной мастерской, когда их машину остановили двое мужчин в форме, которые вышли из автомобиля ВАЗ-2107 белого цвета и светлого автомобиля ВАЗ-21010, припаркованных на правой стороне дороги.

11. Один из них держал оружие и подошел к окну водителя. Другой стоял с противоположной стороны машины. Мужчина с пистолетом спросил имя Саламбека Мовсаева, последний ответил, что его зовут Асламбек. Тогда мужчина схватил его за воротник и вытащил из машины. Без объяснения причин и не спросив удостоверение личности, он потащил Саламбека Мовсаева к двум машинам, стоявшим невдалеке, и втолкнул его в одну из них. В это время другие семь или восемь вооруженных людей вышли из двух автомобилей. Двое или трое из них были одеты в пятнистую камуфляжную форму, остальные - в черную одежду, ни у кого не было масок, некоторые из них имели славянскую внешность.

12. Когда заявительница увидела, как ее мужа насильно сажают в одну из машин, она и ее сын вышли из своего автомобиля и побежали за ним. Один из вооруженных людей направил на нее оружие и приказал ей на чеченском языке уйти с дороги. После этого похитители уехали вместе с Саламбеком Мовсаевым в сторону Грозного. По утверждениям заявителей, несколько местных жителей были свидетелями похищения Саламбека Мовсаева. Однако они не предоставили Европейскому Суду никаких показаний свидетелей в отношении происшествия.

(c) События после похищения Саламбека Мовсаева

13. Немедленно после похищения мужа заявительница и ее сын возвратились в дом заявителя. Они сообщили ему о похищении. Заявители позвонили участковому уполномоченному милиции С., который приходил в дом второго заявителя в ходе поисков Т.М., и спросили его о местонахождении Саламбека Мовсаева. Сотрудник обещал помочь им в розысках Саламбека, но заявители больше ничего о нем не слышали.

14. На следующее утро, 25 февраля 2006 г. (в представленных документах также имелась ссылка на дату 24 февраля 2006 г.), заявители жаловались на похищение Саламбека Мовсаева в Грозненскую районную прокуратуру и Грозненский районный отдел внутренних дел (далее - Грозненский РОВД).

15. С 25 февраля по 13 марта 2006 г. заявители подавали запросы о похищении Саламбека Мовсаева в различные правоохранительные органы Чеченской Республики и просили сообщить им информацию о местонахождении их родственника, однако органы государственные власти отрицали свою причастность к похищению Саламбека Мовсаева и обещали помочь заявителям в их поисках.

(d) Обнаружение тела Саламбека Мовсаева

16. 13 марта 2006 г. тело Саламбека Мовсаева было обнаружено в Октябрьском районе Грозного. Тело было найдено местными мальчиками в непосредственной близости от пожарной части, на оживленных улицах, недалеко от Октябрьского районного отдела внутренних дел (далее - Октябрьский РОВД) и блокпоста российских вооруженных сил.

17. Сотрудники милиции прибыли на место и нашли на теле паспорт на имя Саламбека Мовсаева. Они уведомили об обнаружении родственницу заявителей, которая проживала в Октябрьском районе Грозного, и она сообщила об этом заявителям.

18. Документы Саламбека Мовсаева на автомобиль, его часы, кольцо и деньги пропали. Одежда на трупе была порванной, но сухой и относительно чистой. Принимая во внимание, что с момента похищения прошло 18 дней и что в то время шел дождь, состояние одежды Саламбека Мовсаева позволило заявителям предположить, что его содержали живым в помещении и убили незадолго до того, как труп был обнаружен.

19. Некоторое время спустя, после того, как милиция передала тело заявителям, заявитель осмотрел его. По его словам, оно было покрыто кровоподтеками, зубы были выбиты, и имелись два огнестрельных ранения в голову, одно из которых находилось в левой височной области. Заявитель предположил, что перед смертью Саламбека Мовсаева пытали. Заявители не сделали фотографий тела и не передали его для судебно-медицинской экспертизы.

20. 29 марта 2006 г. больница села Чечен-Аул выдала справку N 110, подтверждающую смерть Саламбека Мовсаева. В документе указывалось, что причиной его смерти явилось огнестрельное ранение в голову.

21. 30 марта 2006 г. Грозненский районный отдел регистрации актов гражданского состояния (ЗАГС) выдал свидетельство о смерти N 570259 Саламбека Мовсаева от 13 марта 2006 г.

22. В поддержку своей версии заявители предоставили следующие документы: показания заявительницы, датированные 16 февраля 2007 г., два показания заявителя, датированные 7 апреля 2006 г. и 16 февраля 2007 г., копию медицинской справки N 110 от 29 марта 2006 г. и копию свидетельства о смерти Саламбека Мовсаева.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

23. Власти Российской Федерации не оспаривали обстоятельства похищения Саламбека Мовсаева и последующее обнаружение его трупа. Однако в своих объяснениях о приемлемости и существе настоящей жалобы от 20 января 2010 г. они указали, что в своих показаниях следственным органам заявительница утверждала, что в состав группы входили семь или восемь человек, тогда как в своей жалобе в Европейский Суд она утверждала, что группа состояла из девяти или десяти человек. Власти Российской Федерации также подчеркнули, что только в своем объяснении Европейскому Суду заявительница утверждала, что некоторые из похитителей имели славянскую внешность, тогда как она ни разу не упоминала об этом в показаниях национальным следственным органам.

B. Расследование похищения и убийства

1. Информация, предоставленная заявителями

24. 24 или 25 февраля 2006 г. заявители жаловались на похищение Саламбека Мовсаева в Грозненскую районную прокуратуру и Грозненский РОВД. Заявители не сохранили копии своей письменной жалобы властям.

25. 13 марта 2006 г. Грозненская районная прокуратура возбудила уголовное дело о похищении Саламбека Мовсаева в соответствии с частью 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека при отягчающих вину обстоятельствах). Делу был присвоен N 54020.

26. В ту же дату, то есть 13 марта 2006 г., в связи с обнаружением тела Саламбека Мовсаева Октябрьская районная прокуратура возбудила уголовное дело о его убийстве. Уголовному делу был присвоен N 52059.

27. Некоторое время спустя после 13 марта 2006 г. следователи приехали к заявителям в село Чечен-Аул. Они допросили заявительницу и ее сына. Заявитель показал им место преступления, которое они осмотрели, а также допросили работника ремонтной мастерской.

28. 27 марта 2006 г. Октябрьская районная прокуратура признала заявительницу потерпевшей по уголовному делу N 52029.

29. 13 июня 2006 г. Октябрьская районная прокуратура уведомила заявительницу, что расследование в отношении убийства ее мужа приостановлено в связи с невозможностью установления личности преступников.

30. 16 февраля 2007 г. заявительница подала жалобу на неэффективность расследования похищения и убийства в Грозненскую районную прокуратуру. Она утверждала, что в течение почти года следствие не дало никаких результатов и не предоставило объяснений неэффективности расследования. Заявительница просила возобновить расследование и ознакомить ее с материалами уголовного дела. Ответа на это обращение не последовало.

31. По утверждениям заявителей, власти не предоставили им информации о результатах расследования похищения и убийства Саламбека Мовсаева.

2. Информация, представленная властями Российской Федерации

32. 2 марта 2006 г. заявительница жаловалась на похищение Саламбека Мовсаева в Грозненский РОВД.

33. 2 марта 2006 г. следователи Грозненской районной прокуратуры провели осмотр места преступления, где был похищен Саламбек Мовсаев. На месте преступления ничего не было изъято.

34. 4 марта 2006 г. Грозненская районная прокуратура получила из Грозненского РОВД материалы дела, содержащие информацию о похищении Саламбека Мовсаева.

35. 7 марта 2006 г. следователи Грозненской районной прокуратуры просили надзирающего прокурора предоставить им десять дней, то есть до 14 марта 2006 г., для проведения предварительной проверки информации, предоставленной им Грозненским РОВД, чтобы разрешить вопрос о возбуждении уголовного дела по факту похищения.

36. Из протокола допроса свидетелей, предоставленного властями Российской Федерации, следует, что с 9.16 по 9.50 13 марта 2006 г. следователи Октябрьской районной прокуратуры допросили заявителя, который сообщил, что узнал об обстоятельствах похищения Саламбека Мовсаева от заявительницы. Свидетель также утверждал, что до обнаружения трупа Саламбека Мовсаева 13 марта 2006 г. он и его родственники искали Саламбека Мовсаева в различных правоохранительных органах, включая городской и районный отделы внутренних дел (ОВД), но безрезультатно. Заявитель также утверждал, что убийство Саламбека Мовсаева "могло каким-то образом быть связано" с участием их родственника Т.М. в незаконных вооруженных формированиях.

37. Из документов, предоставленных властями Российской Федерации, следует, что днем 13 марта 2006 г., в 12.10, тело Саламбека Мовсаева было обнаружено в Октябрьском районе Грозного.

38. Днем, с 12.50 по 14.50, 13 марта 2006 г. следователи Октябрьской районной прокуратуры провели осмотр места преступления, где было найдено тело Саламбека Мовсаева. На месте преступления был изъят паспорт Саламбека Мовсаева.

39. 13 марта 2006 г., в 14.50, Октябрьская районная прокуратура возбудила уголовное дело N 52029 в соответствии с частью 1 статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации (убийство) в связи с обнаружением тела Саламбека Мовсаева с проникающими огнестрельными ранениями в грудь и голову.

40. В ту же дату, 13 марта 2006 г., следователи Октябрьской районной прокуратуры назначили судебно-медицинскую экспертизу тела Саламбека Мовсаева.

41. 13 марта 2006 г., в 15.00, Грозненская районная прокуратура возбудила уголовное дело N 54020 в связи с похищением 24 февраля 2006 г. Саламбека Мовсаева в соответствии с частью 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека при отягчающих вину обстоятельствах).

42. В ту же дату, 13 марта 2006 г., Грозненская районная прокуратура направила запросы о содействии в установлении местонахождения Саламбека Мовсаева в Грозненский РОВД, оперативно-розыскное бюро N 2 Министерства внутренних дел (ОРБ-2) и Управление ФСБ по Грозненскому району (ФСБ Грозного).

43. 15 марта 2006 г. следователи Октябрьской районной прокуратуры допросили брата Саламбека Мовсаева, А.М., который описал им обстоятельства похищения Саламбека Мовсаева на основании того, что рассказала ему заявительница.

44. 17 марта 2006 г. уголовные дела NN 54020 и 52029 были объединены в одно производство под N 52029. Расследование по объединенному делу должно было осуществляться Октябрьской районной прокуратурой.

45. 27 марта 2006 г. заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу и допрошена. Она описала обстоятельства похищения. В частности, заявительница утверждала, что ее мужа Саламбека Мовсаева увезла группа из семи или восьми вооруженных лиц в камуфляжной форме, которые передвигались на белом автомобиле ВАЗ-2107 и автомобиле ВАЗ-21012. Похитители, которые вытащили Саламбека Мовсаева из его машины, были одеты в черную военную форму и вооружены пистолетами "Стечкин", а другие похитители были одеты в зеленую камуфляжную форму и вооружены автоматами. Заявительница также утверждала, что ее муж не являлся членом незаконных вооруженных формирований, тогда как его племянник Т.М. разыскивался властями за активное участие в деятельности незаконных формирований, и сотрудники местных военных структур часто приходили к ней домой.

46. 27 марта, 23 и 25 апреля и 7 июня 2006 г. следствие предложило Грозненскому РОВД, Октябрьскому РОВД, оперативно-розыскному бюро N 2 Грозного и Управлению ФСБ Чеченской Республики предпринять ряд мер для установления свидетелей похищения и убийства Саламбека Мовсаева и проверить, обращался ли Саламбек Мовсаев за медицинской помощью и не являлся ли он участником незаконных вооруженных формирований.

47. 11 апреля 2006 г. следователи допросили С.М., который сообщил, что около 11.00 13 марта 2006 г. он увидел толпу, собравшуюся вокруг трупа с огнестрельными ранениями. В толпе он разговаривал с пастухом, который пас скот недалеко от Новопромысловской улицы в Октябрьском районе Грозного, и сказал С.М., что это он нашел труп.

48. 13 апреля 2006 г. следователи решили прекратить уголовное дело о похищении и продолжить расследование убийства Саламбека Мовсаева.

49. 23 апреля 2006 г. следователь, который вел уголовное дело, запросил информацию в Министерстве внутренних дел Чеченской Республики (далее - МВД Чеченской Республики). В тексте письма, в частности, указывалось следующее:

"...В ходе предварительного следствия по уголовному делу было установлено, что примерно в 14.30 24 февраля 2006 г. Саламбек Мовсаев был задержан на углу улиц Первомайской и Орджоникидзе в селе Чечен-Аул представителями одной из правоохранительных структур Чеченской Республики и увезен в неизвестном направлении.

В связи с этим прошу сообщить, не задерживали ли ваши сотрудники Саламбека Мовсаева в вышеуказанную дату...".

50. 2 мая 2006 г. следователи допросили Д.С., который утверждал, что около 10.00 13 марта 2006 г. он нашел труп мужчины недалеко от Новопромысловской улицы Октябрьского района Грозного. Его руки и ноги были связаны клейкой лентой.

51. 4 мая 2006 г. Октябрьский РОВД сообщил следователям, что Саламбек Мовсаев "...оказывал помощь участникам незаконных вооруженных формирований, перевозил огнестрельное оружие и боеприпасы, снабжал их продовольствием и перевозил в своем личном автомобиле племянника Т.М. и участников его незаконной вооруженной группировки...".

52. В неустановленную дату в мае 2006 года следователи получили заключение судебно-медицинской экспертизы тела Саламбека Мовсаева. В заключении было указано, что на теле погибшего были найдены многочисленные огнестрельные ранения, включая два огнестрельных ранения в голову, которые, по-видимому, явились причиной смерти.

53. 10 мая 2006 г. следствие предложило бюро судебно-медицинской экспертизы Чеченской Республики провести экспертизу трех пуль, извлеченных из тела Саламбека Мовсаева. 25 мая 2006 г. бюро провело экспертизу и сообщило следствию, что три пули могли быть выпущены из пистолетов Макарова или Стечкина.

54. 11 мая 2006 г. МВД Чеченской Республики информировало следствие, что 24 февраля 2006 г. не проводило каких-либо специальных операций в отношении Саламбека Мовсаева.

55. 12 июня 2006 г. следователи допросили Б.Ш., который рассказал, что в феврале 2006 года Саламбек Мовсаев попросил починить его радиоприемник, который через несколько дней приехал забрать. На следующий день Б.Ш. узнал от заявительницы о похищении Саламбека неизвестными вооруженными лицами в камуфляжной форме.

56. 20 декабря 2006 г. бюро судебно-медицинской экспертизы Чеченской Республики направило три пули для проведения дальнейшей экспертизы и установления огнестрельного оружия в федеральную коллекцию пуль, гильз и патронов со следами оружия (пулегильзотеку). В письме также указывалось, что пистолет, из которого выпущены три пули, не зарегистрирован как оружие, ранее использовавшееся при совершении других преступлений.

57. 13 июня 2006 г. Октябрьская районная прокуратура просила начальника Октябрьского РОВД принять дисциплинарные меры к сотрудникам милиции за неисполнение требований следователей по делу об убийстве Саламбека Мовсаева.

58. 13 июня 2006 г. следователи приостановили расследование по уголовному делу в связи с невозможностью установления виновных лиц и уведомили заявителей об этом решении.

59. 14 октября 2009 г. надзирающий прокурор предложил возобновить расследование и выполнить ряд действий. В частности, в документе было указано следующее:

"...Необходимо принять следующие меры...

2. Допросить сына Саламбека Мовсаева, который был очевидцем похищения, а также брата похищенного лица, его племянника и племянницу... относительно обстоятельств уголовного дела.

3. Установить и допросить участкового уполномоченного милиции С., который, по словам заявителей, приходил к ним несколько раз с представителями правоохранительных органов в целях задержания Т.М.

4. Установить и допросить двоюродную сестру Саламбека Мовсаева, которая, по словам заявителей, нашла его труп.

5. Повторно допросить [заявительницу] К. Мовсаеву в целях проверки информации о числе похитителей и использованных ими автомобилей...".

60. По требованию Европейского Суда власти Российской Федерации предоставили "в полном объеме" копии материалов уголовного дела N 52029 объемом 157 страниц.

II. Применимое национальное законодательство

61. Краткий обзор применимого национального законодательства см. в Постановлении Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia) (жалоба N 40464/02, §§ 67-69* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.)).

Право

I. Возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты

A. Доводы сторон

62. Власти Российской Федерации возражали, что жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты. Они утверждали, что расследование похищения и последующего убийства Саламбека Мовсаева еще не окончено. Власти Российской Федерации также считали, что заявители были вправе подавать жалобы в суды на любое действие или бездействие следственных органов, но не воспользовались этим правом.

63. Заявители оспаривали данное возражение. Со ссылкой на практику Европейского Суда они утверждали, что не были обязаны обращаться в суды по гражданским делам с целью исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Заявители полагали, что единственное эффективное средство - уголовное расследование - оказалось неэффективным.

B. Мнение Европейского Суда

64. Европейский Суд отмечает, что российская правовая система в принципе предусматривает для жертв незаконных и преступных действий, за которые несут ответственность государство или его представители, два способа получения возмещения, а именно гражданско-правовое и уголовно-правовое средства правовой защиты.

65. Что касается иска о взыскании компенсации ущерба, причиненного предположительно незаконными действиями или незаконным поведением представителей государства, Европейский Суд ранее указывал во многих аналогичных делах, что эта процедура сама по себе не может рассматриваться как эффективное средство правовой защиты в контексте требований, предъявленных на основании статьи 2 Конвенции. Суд по гражданским делам не имеет возможности осуществлять независимое расследование и не способен в отсутствие заключений расследования уголовного дела сделать какие-либо значимые выводы о личности причастных к совершению нападений или к исчезновениям, имеющим тяжкие последствия, тем более привлечь их к ответственности (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы NN 57942/00 и 57945/00, §§ 119-121* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.), и Постановление Европейского Суда от 12 января 2007 г.* (* В действительности датой вынесения данного Постановления является 12 октября 2006 г. (прим. переводчика).) по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), жалоба N 60272/00, § 77* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2008.)). С учетом вышеизложенного Европейский Суд подтверждает, что заявители не были обязаны использовать гражданско-правовые средства правовой защиты. Таким образом, возражение властей Российской Федерации подлежит отклонению.

66. Что касается уголовно-правовых средств правовой защиты, Европейский Суд принимает к сведению, что заявители подали жалобы в правоохранительные органы сразу же после похищения Саламбека Мовсаева, и расследование продолжается с 13 марта 2006 г. Заявители и власти Российской Федерации не пришли к единому мнению по поводу эффективности этого расследования.

67. Европейский Суд полагает, что данный аспект предварительного возражения властей Российской Федерации затрагивает вопросы эффективности уголовного расследования, тесно связанные с существом жалобы заявителей. Соответственно, Европейский Суд находит, что эти вопросы должны быть исследованы при рассмотрении существа жалобы и требуют рассмотрения с точки зрения материально-правовых аспектов Конвенции.

II. Мнение Европейского Суда об оценке доказательств и установлении фактов

A. Доводы сторон

68. Заявители настаивали на том, что вне всякого разумного сомнения лицами, которые похитили и впоследствии убили Саламбека Мовсаева, являлись представители государства. В поддержку своих доводов они указали следующее: в период, относящийся к обстоятельствам дела, село Чечен-Аул находилось под полным контролем федеральных властей, местные правоохранительные органы имели мотивы для задержания Саламбека Мовсаева, поскольку начальник Октябрьского РОВД утверждал в своем письме, что Саламбек Мовсаев подозревался в пособничестве своему племяннику Т.М. в незаконной вооруженной деятельности (см. § 51 настоящего Постановления), документы уголовного дела указывали, что следствие установило, что Саламбек Мовсаев был задержан правоохранительными органами (см. § 49 настоящего Постановления), и его тело было найдено в непосредственной близости от Октябрьского РОВД.

69. Власти Российской Федерации отрицали причастность представителей государства к похищению и убийству Саламбека Мовсаева. В частности, они утверждали, что заявители не упоминали в показаниях следователям на национальном уровне, что они подозревали правоохранительные органы в причастности к происшествию и затронули этот вопрос лишь в жалобе в Европейский Суд. Власти Российской Федерации также отмечали, что заявители не предоставили никаких доказательств своих утверждений в отношении предполагаемой причастности представителей государства к похищению и убийству, и указали, что имели место противоречия в показаниях, данных в контексте национального расследования и представленных Европейскому Суду (см. § 23 настоящего Постановления). В заключение власти Российской Федерации утверждали, что похищение и убийство Саламбека Мовсаева могли быть совершены участниками незаконных вооруженных формирований.

B. Оценка фактов Европейским Судом

70. Европейский Суд отмечает, что в его прецедентной практике выработан ряд общих принципов, относящихся к установлению фактов, по поводу которых стороны не пришли к согласию. Что касается оспариваемых фактов, Европейский Суд напоминает свою практику, подтверждающую стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" при оценке доказательств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avyar* (* Так в оригинале, хотя правильное написание названия этого дела "Avsar v. Turkey" (прим. переводчика).) v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 282, ECHR 2001-VII (извлечения)). Такое доказывание может следовать из совокупности достаточно прочных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. В этом контексте при получении доказательств должно приниматься во внимание поведение сторон (см. Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" (Tanis and Others v. Turkey), жалоба N 65899/01, § 160, ECHR 2005-VIII).

71. Европейский Суд сознает субсидиарный характер своих функций и учитывает необходимость проявлять осторожность при принятии на себя роли суда первой инстанции, устанавливающего факты, когда это не представляется неизбежным с учетом обстоятельств конкретного дела (см., например, Решение Европейского Суда от 4 апреля 2000 г. по делу "Маккерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom), жалоба N 28883/95). Тем не менее, когда заявитель ссылается на статьи 2 и 3 Конвенции, Европейский Суд обязан осуществлять особенно тщательную проверку (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), § 32, Series A, N 336, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции", § 283), даже если определенные национальные разбирательства и расследования уже имели место.

72. Европейский Суд напоминает, что он отмечал сложность получения заявителями необходимых доказательств в делах, в которых только государство-ответчик является обладателем соответствующих документов. Если заявителем предоставлены убедительные доказательства и Европейский Суд лишен возможности прийти к заключению о фактах из-за отсутствия документов, именно власти Российской Федерации должны окончательно обосновать, почему указанные документы не могут быть приняты в подтверждение доводов заявителя, или представить удовлетворительные и убедительные объяснения того, как разворачивались рассматриваемые события. Таким образом, бремя доказывания переходит к властям Российской Федерации, и если они не обеспечат его, возникают вопросы в контексте статьи 2 и/или статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Тоджу против Турции" (Toycu* (* Так в оригинале, хотя правильное написание этого дела "Togcu v. Turkey" (прим. переводчика).) v. Turkey), жалоба N 27601/95, § 95, и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).

73. Европейский Суд отмечает, что по его запросу о предоставлении копии следственного дела о похищении и убийстве Саламбека Мовсаева власти Российской Федерации предоставили "в полном объеме" копии материалов уголовного дела N 52029 на 157 страницах.

74. Заявители утверждали, что в феврале 2006 года село Чечен-Аул находилось под полным контролем федеральных сил и, соответственно, похищение Саламбека Мовсаева могло было быть совершено только представителями государства. В ряде дел об исчезновениях лиц в Чеченской Республике Европейский Суд признавал, что органы государственной власти несут ответственность за внесудебные казни или исчезновения гражданских лиц в Чеченской Республике даже в отсутствие окончательных выводов национального расследования (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-XIII (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации", и Постановление Европейского Суда от 5 апреля 2007 г. по делу "Байсаева против Российской Федерации" (Baysayeva v. Russia), жалоба N 74237/01* (* Там же.)). Европейский Суд делал это в первую очередь на основе документов, свидетельствующих об обстоятельствах каждого конкретного дела, учитывая ссылки на военную технику и снаряжение, показания свидетелей, иную информацию о проведении специальных операций и неоспариваемый эффективный контроль за территорией российскими военными. На этом основании Европейский Суд заключал, что рассматриваемые территории находились "под исключительным контролем государственных властей" в связи с военными операциями и операциями сил безопасности, проводимыми там, и присутствием служащих (см. с необходимыми изменениями упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции", § 211, и Постановление Европейского Суда от 10 января 2008 г. по делу "Зубайраев против Российской Федерации" (Zubayrayev v. Russia), жалоба N 67797/01, § 82* (* Там же. N 1/2009.)).

75. Однако в настоящем деле Европейскому Суду предоставлено недостаточно доказательств, чтобы сделать такие выводы, поскольку версия событий, изложенная заявителями, основывалась только на утверждениях заявительницы. Кроме того, из предоставленных материалов следует, что заявители не затрагивали вопроса о возможной причастности представителей государства к похищению и убийству в национальных следственных органах и сделали это только в своей жалобе в Европейский Суд. Кроме того, тот факт, что похитители были вооружены и носили два вида камуфляжной формы (см. § 11 настоящего Постановления), необязательно означает, что они являлись федеральными военнослужащими. Объяснения заявительницы Европейскому Суду не содержат указания на то, что на форме похитителей имелись какие-либо знаки отличия, которые должны быть на форме федеральных военнослужащих, или что во время похищения похитители действовали как организованная группа, соблюдающая иерархию. Представляется, что камуфляжная форма без знаков отличия могла быть приобретена лицами, не относящимися к военнослужащим, через различные, возможно, незаконные каналы. Более того, Европейский Суд должен отметить, что похитители были вооружены пистолетами, что облегчало им сокрытие оружия, в отличие от использования автоматов, которые обычно используют военнослужащие во время проведения специальных операций.

76. Европейский Суд также отмечает, что похитители использовали в качестве транспортных средств обычные гражданские автомобили, которые есть у многих жителей России (см. § 10 настоящего Постановления). Никто из заявителей в своих объяснениях следственным органам или Европейскому Суду не утверждал, что кто-то из них лично видел военную технику около места преступления. Поскольку лица, виновные в похищении, использовали гражданские автомобили, Европейский Суд полагает, что это позволяло им свободно передвигаться по городу без контроля со стороны властей, в отличие, например, от группы вооруженных людей, которые использовали бы военную технику. Кроме того, лица, говорившие на чеченском языке, похитили Саламбека Мовсаева на улице в дневное время (см. аналогичную ситуацию в Постановлении Европейского Суда от 17 июня 2010 г. по делу "Товсултанова против Российской Федерации" (Tovsultanova v. Russia), жалоба N 26974/06, §§ 77-80* (* Там же. N 2/2011.), в котором ответственность государства не была установлена), в отличие от многих других случаев исчезновения, когда жертву забирали из дома или на военных блокпостах и преимущественно в ночное время в период комендантского часа. Также нельзя однозначно утверждать, что действия похитителей были похожи на действия военнослужащих во время проведения специальных операций, когда солдаты могут, например, перегородить территорию, проверять удостоверения личности жителей, проводить досмотры помещений и так далее. Не представляется, что похитители действовали как группа, соблюдающая иерархию, получившая приказ и докладывающая о своих действиях вышестоящему руководству.

77. Следовательно, представленной Европейскому Суду информации недостаточно, чтобы установить, что похитители являлись представителями государственных органов безопасности и что в отношении Саламбека Мовсаева была проведена специальная операция.

78. В итоге не было доказано в соответствии с требуемым стандартом доказывания "вне всякого разумного сомнения", что представители государства причастны к похищению и последующему убийству Саламбека Мовсаева. Европейский Суд также не считает, что бремя доказывания может быть полностью возложено на власти Российской Федерации.

III. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

79. Заявители жаловались, ссылаясь на статью 2 Конвенции, что Саламбек Мовсаев был похищен и впоследствии убит представителями государства и что национальные власти уклонились от проведения эффективного расследования дела. Статья 2 Конвенции предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления в соответствии с законом бунта или мятежа".

A. Доводы сторон

80. Власти Российской Федерации полагали, что национальное расследование не нашло доказательств того, что виновниками похищения и убийства Саламбека Мовсаева являлись представители государства. Власти Российской Федерации считали, что расследование отвечало конвенционным требованиям эффективности, поскольку для установления виновных лиц были приняты все меры, предусмотренные национальным законодательством.

81. Заявители утверждали, что Саламбек Мовсаев был похищен и убит представителями государства. Они также полагали, что расследование не отвечало требованиям эффективности и адекватности, предъявляемым прецедентной практикой Европейского Суда в соответствии со статьей 2 Конвенции.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

82. С учетом доводов сторон Европейский Суд полагает, что жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права, относящиеся к сфере действия Конвенции, разрешение которых требует их рассмотрения по существу. Кроме того, Европейский Суд уже установил, что возражение властей Российской Федерации относительно предполагаемого неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты должно быть исследовано при рассмотрении существа жалобы (см. § 67 настоящего Постановления). Таким образом, жалоба в части статьи 2 Конвенции должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемое нарушение права на жизнь Саламбека Мовсаева

83. Статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и определяющая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправдано, относится к числу наиболее фундаментальных положений Конвенции, не допускающих каких бы то ни было отступлений. С учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия представителей государства, но и все сопутствующие обстоятельства (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), §§ 146-147, Series A, N 324, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции", § 391).

84. Как указано выше, национальное расследование не принесло ощутимых результатов в установлении лиц, виновных в предполагаемом похищении и последующем убийстве Саламбека Мовсаева. Заявители не предоставили убедительных доказательств, подкрепляющих их утверждения о том, что виновниками этого преступления являются представителями государства. Европейский Суд уже нашел установленным, что в отсутствие соответствующей информации он не может признать "вне всякого разумного сомнения", что представители государства причастны к похищению и последующему убийству Саламбека Мовсаева (см. § 78 настоящего Постановления).

85. При таких обстоятельствах Европейский Суд не считает установленной ответственность государства-ответчика, и, следовательно, по настоящему делу требования материально-правового аспекта статьи 2 Конвенции нарушены не были.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования похищения и последующего убийства

86. Заявители утверждали, что расследование не было эффективным и адекватным, как того требует прецедентная практика Европейского Суда по статье 2 Конвенции. Они отмечали, что оно приостанавливалось и возобновлялось несколько раз, что затягивало выполнение самых основных мер, и заявители не были надлежащим образом уведомлены о наиболее важных следственных действиях. Заявители утверждали, что тот факт, что расследование продолжалось более четырех лет в отсутствие каких-либо результатов, является дополнительным доказательством его неэффективности.

87. Власти Российской Федерации утверждали, что расследование похищения и убийства Саламбека Мовсаева отвечало конвенционному требованию эффективности, поскольку все предусмотренные национальным законодательством меры для установления лиц, причастных к похищению, были приняты.

88. Европейский Суд неоднократно указывал, что обязательство защиты права на жизнь, предусмотренного статьей 2 Конвенции, косвенно предполагает наличие определенной формы эффективного официального расследования в случае гибели лиц в результате применения силы. Европейским Суд выработан ряд руководящих принципов, которые должны соблюдаться, чтобы расследование отвечало конвенционным требованиям (см. краткое изложение этих принципов в упоминавшемся* (* Постановление Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia), жалоба N 69481/01 (опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008), в тексте настоящего Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).) выше Постановлении Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации", §§ 117-119).

89. В настоящем деле расследование похищения и убийства проводилось. Европейский Суд должен оценить, отвечало ли это расследование требованиям статьи 2 Конвенции.

90. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что документы уголовного дела были предоставлены властями Российской Федерации.

91. Что касается фактов настоящего дела, Европейский Суд полагает, что власти государства-ответчика были уведомлены заявителями о похищении не позднее 2 марта 2006 г. (см. § 32 настоящего Постановления). Расследование было начато 13 марта 2006 г., то есть через 17 дней после похищения и 11 дней после официального заявления о похищении. Более того, как следует из предоставленных документов, расследование было начато после получения властями информации об обнаружении трупа Саламбека Мовсаева (см. §§ 38 и 41 настоящего Постановления). Заявительница, являясь ключевым свидетелем похищения, была допрошена лишь через две недели после начала расследования. Подобная просрочка сама по себе могла повлиять на расследование такого серьезного преступления, как похищение при угрожающих жизни обстоятельствах, поскольку решающие меры должны быть приняты в первые часы или дни после происшествия или немедленно после того, как о преступлении были поставлены в известность власти. Хотя в первые две недели расследования был проведен осмотр места преступления и были допрошены несколько свидетелей, после этого ряд существенных мер не был принят даже с целью проверки сведений, полученных в результате допросов.

92. В частности, Европейский Суд отмечает, что следователи не делали попыток допросить участкового уполномоченного С. или установить транспортные средства похитителей и их владельцев, не допросили сына заявительницы, который был очевидцем похищения, и не устранили противоречий, указанных надзирающим прокурором (см. § 59 настоящего Постановления). Следствие, по-видимому, не выполнило мер, чтобы допросить сотрудников Октябрьского РОВД или военнослужащих на блокпосту, около которого было найдено тело Саламбека Мовсаева.

93. Очевидно, что эти следственные меры, если от них ожидали значимых результатов, должны были быть приняты, как только о преступлении сообщили властям, и немедленно после начала расследования. Задержки и упущения, которым в настоящем деле нет объяснений, не только демонстрируют неспособность властей государства-ответчика действовать по собственной инициативе, но и представляют собой нарушение обязанности проявлять особую тщательность и быстроту при рассмотрении столь серьезного вопроса (см. Постановление Большой Палаты по делу "Ёнерилдыз против Турции" (Oneryildiz v. Turkey), жалоба N 48939/99, § 94, ECHR 2004-XII).

94. Европейский Суд также отмечает, что, хотя заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу, она уведомлялась только о приостановлении и возобновлении расследования, но не о других существенных действиях. Соответственно, следствие не обеспечило необходимый уровень общественного контроля или защиты интересов ближайших родственников в разбирательстве.

95. Наконец, Европейский Суд отмечает, что расследование приостанавливалось и возобновлялось много раз, и надзирающий прокурор отменял решения о приостановлении разбирательства и обязывал выполнить основные следственные меры. Однако представляется, что эти указания не исполнялись.

96. Власти Российской Федерации затронули возможность обжалования заявителями в суд решений следственных органов в контексте исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Европейский Суд отмечает, что заявители, не имевшие доступа к материалам уголовного дела и не уведомлявшиеся надлежащим образом о состоянии расследования, не могли эффективно обжаловать действия или бездействие следственных органов в суде. В то же время расследование неоднократно возобновлялось самими органами преследования в связи с необходимостью принятия дополнительных следственных мер. Тем не менее они не проверили надлежащим образом утверждения заявителей. Более того, в связи с истечением длительного срока после обжалуемых событий отдельные следственные действия, которые необходимо было выполнить гораздо раньше, не могли принести значимых результатов. Соответственно, Европейский Суд находит, что при данных обстоятельствах упомянутое властями Российской Федерации средство правовой защиты являлось неэффективным, и отклоняет их предварительное возражение о неисчерпании заявителями внутригосударственных средств правовой защиты в контексте уголовного расследования.

97. С учетом вышеизложенного Европейский Суд отклоняет предварительное возражение властей Российской Федерации о неисчерпании заявителями внутригосударственных средств правовой защиты в контексте уголовного расследования, и приходит к выводу о том, что власти Российской Федерации не провели эффективного уголовного расследования обстоятельств похищения и смерти Саламбека Мовсаева в нарушение процессуального аспекта статьи 2 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

98. Заявители также утверждали, что Саламбек Мовсаев был задержан в нарушение гарантий статьи 5 Конвенции, которая в соответствующих частях предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

A. Доводы сторон

99. Власти Российской Федерации утверждали, что следствие не нашло доказательств того, что Саламбек Мовсаев был лишен свободы представителями государства в нарушение гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции.

100. Заявители поддержали свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

101. Европейский Суд ранее отмечал фундаментальное значение гарантий, установленных статьей 5 Конвенции, для обеспечения в демократическом обществе прав на свободу от произвольного заключения. Он также указывал, что непризнанное заключение под стражу представляет собой полное отрицание этих гарантий и означает серьезное нарушение статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey), жалоба N 25704/94, § 164, и упоминавшееся выше Постановление "Лулуев и другие против Российской Федерации", § 122).

102. Тем не менее Европейский Суд не считает установленным "вне всякого разумного сомнения", что Саламбек Мовсаев был задержан и убит представителями государства (см. § 85 настоящего Постановления). Также нет оснований для предположения, что он когда-либо содержался в непризнанном заключении под контролем представителей государства.

103. Таким образом, Европейский Суд находит, что в этой части жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

104. Заявители жаловались на то, что были лишены эффективных средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых нарушений вопреки статье 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

105. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители располагали эффективными средствами правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и что власти не препятствовали заявителям в их использовании. Заявители имели возможность обжаловать действия или бездействие следственных органов в суд и могли требовать компенсации причиненного вреда в рамках гражданского разбирательства. Власти Российской Федерации считали, что по делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были.

106. Заявители поддержали свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

107. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителей по этой статье уже была рассмотрена в контексте статьи 2 Конвенции. Учитывая установленное нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте (см. § 97 настоящего Постановления), Европейский Суд полагает, что, хотя жалоба на основании статьи 13 Конвенции в совокупности со статьей 2 Конвенции является приемлемой, отсутствует необходимость обособленного рассмотрения этой жалобы по существу (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хумайдов и Хумайдов против Российской Федерации", § 141* (* Постановление Европейского Суда от 28 мая 2009 г. по делу "Хумайдов и Хумайдов против Российской Федерации" (Khumaydov and Khumaydov v. Russia), жалоба N 13862/05, в тексте настоящего Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Закриева и другие против Российской Федерации", § 108* (* Постановление Европейского Суда от 8 января 2009 г. по делу "Закриева и другие против Российской Федерации" (Zakriyeva and Others v. Russia), жалоба N 20583/04, в тексте настоящего Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).), и Постановление Европейского Суда от 6 ноября 2008 г. по делу "Шаипова и другие против Российской Федерации" (Shaipova and Others v. Russia), жалоба N 10796/04, § 124).

VI. Применение статьи 41 Конвенции

108. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб

109. Заявительница требовала возмещения ущерба в отношении утраты дохода ее мужа Саламбека Мовсаева в общей сложности в размере 405 645 рублей (10 235 евро). Ее расчеты были основаны на положениях Гражданского кодекса Российской Федерации и актуарных Таблицах Огдена, изданных в 2007 году Актуарным департаментом Правительства Соединенного Королевства, которые используются для оценки вреда здоровью и ущерба, причиненного гибелью людей ("Таблицы Огдена").

110. Власти Российской Федерации считали данные требования необоснованными и основанными на предположении.

111. Европейский Суд напоминает о необходимости наличия ясной причинной связи между ущербом, на который ссылается заявитель, и нарушением Конвенции, и что требуемое возмещение может в соответствующих случаях включать компенсацию в отношении утраты дохода. С учетом ранее сделанного вывода о том, что требования материально-правового аспекта статьи 2 Конвенции нарушены не были, Европейский Суд находит, что причинная связь между предполагаемым нарушением права Саламбека Мовсаева на жизнь и утратой финансовой поддержки заявительницы, которую он мог ей оказать, отсутствует. Соответственно, он не присуждает компенсацию в этом отношении.

B. Моральный вред

112. Заявители требовали в общей сложности 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Они указывали, что лишились своего близкого родственника и испытали страх, разочарование и беспомощность в связи с похищением и последующим убийством Саламбека Мовсаева, которые усугублялись бездействием властей при расследовании этих событий на протяжении нескольких лет.

113. Власти Российской Федерации указывали, что заявители не имеют права на компенсацию по данному основанию, поскольку государство не несет ответственности за похищение и убийство Саламбека Мовсаева.

114. Европейский Суд установил нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте и считает, что заявителям был причинен моральный вред. Европейский Суд находит возможным присудить заявительнице 15 000 евро и заявителю 9 000 евро по данному основанию, а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявителей в связи с этой суммой.

C. Судебные расходы и издержки

115. Интересы заявителей представлял фонд "Правовая инициатива по России". Заявители предоставили перечень судебных расходов и издержек в подробной разбивке, который включал исследования и опросы в Республике Ингушетия и Москве по ставке 50 евро в час, подготовку документов для национальных органов и Европейского Суда по ставке 50 евро в час для юристов фонда и 150 евро в час для старших специалистов фонда и экспертов. В общей сложности сумма судебных расходов и издержек на юридическое представительство заявителей составляла 5 572 евро.

116. Власти Российской Федерации оспорили разумность и обоснованность сумм, требуемых по данному основанию. Они утверждали, что документы, предоставленные заявителями, не могут служить подтверждением того, что юридическая помощь действительно была им предоставлена и что эти услуги были необходимы и разумны.

117. Европейскому Суду следует установить, были ли судебные расходы и издержки, указанные представителями заявителей, действительно понесены, и являлись ли они необходимыми (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 220).

118. Учитывая подробные сведения, предоставленные ему, Европейский Суд признает, что указанные ставки являются разумными и отражают расходы, действительно понесенные представителями заявителей.

119. Что касается вопроса о том, были ли судебные расходы и издержки необходимыми, Европейский Суд отмечает, что настоящее дело являлось достаточно сложным и требовало определенных затрат на исследования и подготовку. В то же время он отмечает, что в связи с применением бывшего пункта 3 статьи 29 Конвенции в настоящем деле представители заявителей направляли свои объяснения о приемлемости и существе жалобы в одном комплекте документов. В связи с этим Европейский Суд не убежден, что исследования требовались в том объеме, на который указывают представители заявителей. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что он отклонил часть жалобы и не установил нарушения статьи 2 Конвенции в материально-правовом аспекте.

120. Принимая во внимание данные соображения и требования заявителей, Европейский Суд находит целесообразным присудить представителям заявителей 2 000 евро, а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявителей, с тем чтобы чистый размер компенсации был перечислен на банковский счет представителей в Нидерландах, указанный заявителями.

D. Процентная ставка при просрочке платежей

121. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил исследовать при рассмотрении существа жалобы возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных уголовно-правовых средств правовой защиты и отклонил его;

2) признал жалобу приемлемой в отношении статей 2 и 13 Конвенции, а в остальной части - неприемлемой;

3) постановил, что по делу требования статьи 2 Конвенции в ее материально-правовом аспекте в отношении Саламбека Мовсаева нарушены не были;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части отсутствия эффективного расследования похищения и последующего убийства Саламбека Мовсаева;

5) постановил, что обособленный вопрос в отношении статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции не возникает;

6) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, за исключением выплаты в качестве компенсации судебных расходов и издержек:

(i) 15 000 евро (пятнадцать тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда заявительнице;

(ii) 9 000 евро (девять тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда заявителю;

(iii) 2 000 евро (две тысячи евро), а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявителей, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие перечислению на банковский счет представителей;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 14 июня 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда