Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 января 2012 г. Дело "Валерий Самойлов (Valeriy Samoylov) против Российской Федерации" (Жалоба N 57541/09) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Валерий Самойлов (Valeriy Samoylov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 57541/09)

Постановление Суда

Страсбург, 24 января 2012 г.

По делу "Валерий Самойлов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Пэра Лоренсена, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 4 января 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 57541/09, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Валерием Николаевичем Самойловым (далее - заявитель) 30 сентября 2009 г.

2. Интересы заявителя представляли О. Михайлова и А. Полозова, адвокаты, практикующие в Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 22 апреля 2010 г. председатель Первой Секции решил рассмотреть жалобу в приоритетном порядке, а также коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

4. 17 июня 2010 г. председатель Палаты, в которую было передано дело, решил не указывать государству-ответчику в соответствии с правилом 39 Регламента Суда на предварительную меру применения, которой требовал заявитель (освобождение из-под стражи).

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1958 году и содержится в неуказанном исправительном учреждении.

A. Уголовное разбирательство против заявителя

6. Заявитель являлся районным* (* В прессе сообщалось, что заявитель являлся прокурором Северо-Западного округа Москвы (прим. переводчика).) прокурором Москвы. Он вышел в отставку в 2006 году.

7. Власти страны возбудили уголовное разбирательство против нескольких лиц по подозрению в мошенничестве в крупном размере и злоупотреблении должностными полномочиями в составе организованной преступной группы с участием должностных лиц (см. также § 17 настоящего Постановления). Представляется, что в сентябре 2007 года заявитель был допрошен в качестве свидетеля.

8. Как утверждают национальные власти (см. § 25 настоящего Постановления), с октября 2007 года заявитель не реагировал на вызовы следственных органов для допроса и не проживал по месту регистрации.

9. 14 марта 2008 г. следователь Г. вынес постановление о привлечении заявителя в качестве обвиняемого по вышеупомянутому уголовному делу. В тот же день следователь вынес постановление об избрании заявителю меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении (см. также § 59 настоящего Постановления). В постановлении указывалось следующее:

"[Заявитель] зарегистрирован по месту жительства по следующему адресу... Попытки следственного органа установить его фактическое местонахождение не дали результатов. Имеются достаточные основания полагать, что он пытается скрыться от преследования. Соответственно, я избираю ему меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении".

Как утверждает заявитель, ни он, ни его защитник не были уведомлены об этих решениях в тот период.

10. В тот же день следователь объявил заявителя в федеральный розыск. Это решение было исполнено 1 апреля 2008 г.

11. Как утверждает заявитель, в этот период он не скрывался, проходил лечение в больнице и участвовал в публичных мероприятиях. Например, 14 марта 2008 г. заявитель посещал торжественное заседание, посвященное 75-й годовщине прокуратуры, и получил почетную грамоту от прокурора Москвы.

12. 17 марта 2008 г. заявитель встретился со следователем Г. и получил повестку на допрос 24 марта 2008 г. В эту дату заявитель был госпитализирован в Городскую больницу N 52. В тот же день следователь K. допросил сына заявителя. Последний сообщил, что заявитель был госпитализирован в больницу, но не указал ее адреса.

13. 8 апреля 2008 г. заявитель был переведен в военный госпиталь.

14. В ответ на запрос следователя K. городская больница уведомила его 15 апреля 2008 г., что заявитель находился в этой больнице с 24 марта по 7 апреля 2008 г. В ответ на другой запрос военный госпиталь уведомил следователя, по-видимому, 23 апреля 2008 г., что заявитель являлся его пациентом с 8 апреля 2008 г., и его лечение окончится 30 апреля 2008 г.

15. В ответ на вызов следователя Г. на допрос 24 апреля 2008 г. адвокат заявителя сообщил, что заявитель находится на стационарном лечении в военном госпитале, и просил отменить решение об объявлении заявителя в федеральный розыск.

16. В тот же день 24 апреля 2008 г. сотрудники посетили заявителя в госпитале и доставили его в следственный отдел около 16.00. Протокол задержания был составлен в следующих выражениях:

"Задержание было произведено в соответствии с пунктом 2 части 1 и частью 2 статьи 91 Уголовно-процессуального кодекса, поскольку свидетели указали на [заявителя] как на совершившего преступление, ранее он пытался скрыться от преследования и был объявлен в федеральный розыск. Находясь на свободе, [заявитель] сможет уклоняться от преследования, продолжать преступную деятельность, угрожать другим участникам разбирательства, уничтожать доказательства или иным образом препятствовать производству по делу".

Заявитель сделал на протоколе собственноручно отметку о том, что он не был опознан кем-либо из свидетелей, проживал в своей московской квартире и не пытался скрыться от преследования. Заявителю была вручена копия постановления следователя, перечислявшего обвинения против него. Затем заявитель был допрошен в присутствии защитника по поводу этих обвинений, допрос продолжался примерно до полуночи. В дополнение к подробным комментариям по поводу обвинений и других вопросов заявитель указал, что был вынужден уйти из военного госпиталя и просил вернуть его туда или обеспечить оказание ему медицинской помощи.

17. Заявитель обвинялся в участии в преступном сообществе, в которое входили также районный прокурор, следователь и ряд высокопоставленных лиц. По мнению следственного органа, данное сообщество было структурировано, имело постоянное руководство с распределением функций преступной деятельности, внутреннюю дисциплину и тщательное планирование, включало участников вне преступной группы, в том числе должностных лиц правоохранительных органов. Как считал следственный орган, в начале 2007 года эта группа организовала необоснованное уголовное преследование и провела обыски помещений нескольких коммерческих организаций, изъяла и присвоила их имущество. Заявитель обвинялся в совершении преступлений, предусмотренных частью 4 статьи 159 (мошенничество, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере), частью 3 статьи 286 во взаимосвязи с частью 4 статьи 33 (подстрекательство к превышению должностных полномочий, причинившему тяжкие последствия) и частью 2 статьи 210 Уголовного кодекса Российской Федерации (участие в преступной организации).

18. Следователь ходатайствовал о содержании заявителя под стражей, утверждая, что с января 2007 года заявитель являлся членом преступного сообщества, которое совершало различные мошеннические действия при содействии должностных лиц. Следователь указал на несоблюдение заявителем меры пресечения, его работу в качестве прокурора и наличие прочных коррупционных связей между ним и рядом должностных лиц в прокуратуре или правоохранительных органах. Следователь ссылался в этой связи на результаты записей телефонных разговоров заявителя с другими лицами.

19. 25 апреля 2008 г. Замоскворецкий районный суд Москвы провел слушание, на котором подтвердил законность задержания заявителя и санкционировал продление срока его содержания под стражей, указав, в частности:

"Учитывая тяжесть обвинений, общественную опасность преступлений, фактические обстоятельства дела и объявление [заявителя] в розыск, суд имеет основания полагать, что, находясь на свободе, он может скрыться от преследования, оказать воздействие на свидетелей или сообвиняемых или иным образом воспрепятствовать разбирательству. Суд признает, что следственные органы впервые узнали о нахождении [заявителя] в конкретном медицинском учреждении только 23 апреля 2008 г. Следственный орган впервые узнал о госпитализации [заявителя] в больницу N 52 после его выписки оттуда. Принимая меры по установлению его места нахождения, следственный орган не имел значимой информации".

20. Заявитель подал жалобу, указав, что суд первой инстанции не проверил данные о том, что он может скрыться от преследования. Заявитель утверждал, что имеет постоянное место жительства в Москве, сторона обвинения знала о его местонахождении в результате прослушивания его мобильного телефона, кроме того, не имелось оснований для его объявления в розыск, поскольку 17 марта 2008 г. он допрашивался следователем. В любом случае до 14 марта 2008 г. заявитель являлся свидетелем по уголовному делу и, таким образом, не был обязан сообщать следственному органу свое местонахождение.

21. 15 мая 2008 г. Московский городской суд оставил решение без изменения.

22. 30 мая 2008 г. заявитель был ознакомлен с материалами уголовного дела.

23. 19 июня 2008 г. районный суд провел слушание. Следователь указывал, что срок содержания заявителя под стражей должен быть продлен еще на месяц, так как требовалось время для ознакомления обвиняемых и их защитников с материалами уголовного дела, составления обвинительного заключения до направления дела в суд. Следователь утверждал, что основания для содержания под стражей сохраняются ввиду тяжести предъявленных заявителю обвинений и обстоятельств уголовного дела. Согласившись с тем, что следственному органу требуется больше времени для окончания расследования, районный суд продлил срок содержания под стражей заявителя до 13 августа 2008 г. Суд сослался на тяжесть обвинений и объявление заявителя в розыск.

24. 11 августа 2008 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 13 января 2009 г. по тем же основаниям. 30 декабря 2008 г. срок содержания под стражей был продлен до 24 апреля 2009 г.

25. 11 марта 2009 г. городской суд продлил срок содержания под стражей заявителя до 13 мая 2009 г. со ссылкой на часть 7 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) (см. § 57 настоящего Постановления). Суд указал следующее:

"[Заявитель] обвиняется в совершении тяжких преступлений... Настоящее дело является особо сложным, требует проведения большого количества следственных действий и оценки множества документов относительно коммерческой деятельности. Материалы дела состоят из 190 томов. Обвинения предъявлены 15 лицам. Исключительный характер дела очевиден. [Заявитель] обвиняется в совершении трех преступлений, он знакомится с материалами дела с 30 мая 2008 г. Следствие не допустило неоправданных задержек, и [заявителю] безотлагательно была предоставлена возможность ознакомления с материалами дела. Как видно из графика ознакомления, обвиняемые знакомятся с материалами дела ежедневно, кроме выходных и праздничных дней.

Согласно версии следственного органа данные деяния были совершены преступным сообществом. Основания для содержания под стражей сохраняются.

После того, как [заявитель] был допрошен в качестве свидетеля в сентябре 2007 года, начиная с октября 2007 года следственный орган направлял вызовы на допрос, что подтвердила жена [заявителя], повестки и другие сообщения. [Заявитель] не являлся на допросы, не проживал по зарегистрированному адресу, и его местонахождение не могло быть установлено. По этим причинам 14 марта 2008 г. он был объявлен в розыск.

Вышеизложенные обстоятельства позволяют заключить, что в случае освобождения заявитель может скрыться от преследования. Кроме того, необходимо завершить ознакомление с материалами уголовного дела, а заявитель может продолжить преступную деятельность. Иные меры пресечения являются недостаточными...".

26. 14 апреля 2009 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил без изменения решение о содержании под стражей от 11 марта 2009 г.

27. 20 апреля 2009 г. городской суд продлил срок содержания под стражей пятерых обвиняемых, включая заявителя, до 13 августа 2009 г. Со ссылкой на статью 109 УПК РФ суд упомянул сложность уголовного дела, совершение преступлений в течение длительного периода и необходимость продолжения ознакомления с делом некоторых обвиняемых. Суд отказал в освобождении, в том числе по медицинским причинам.

28. Заявитель подал жалобу, утверждая, что срок его содержания под стражей не мог быть продлен по истечении 12 месяцев, указанных в части 2 статьи 109 УПК РФ. 1 июня 2009 г. Верховный Суд Российской Федерации отклонил его жалобу и оставил без изменения решение о содержании под стражей 20 апреля 2009 г.

29. 23 июля 2009 г. уголовное дело было передано на рассмотрение в городской суд. Судебное разбирательство началось 5 августа 2009 г. В эту дату суд отклонил ходатайства обвиняемых об освобождении и оставил избранную им "меру пресечения без изменения", сославшись на тяжесть предъявленных обвинений и наличие оснований полагать, что они могут скрыться от правосудия и оказать давление на потерпевших и свидетелей в связи с наличием у некоторых из них, включая заявителя, полномочий должностных лиц. Сославшись на статью 255 УПК РФ, суд указал следующее:

"С учетом тяжести и количества обвинений настоящее дело представляет общественный интерес и значение, которые, несмотря на презумпцию невиновности, требуют ограничения свободы [обвиняемых], и избрание более мягкой меры пресечения не представляется возможным".

30. Заявитель подал жалобу, утверждая, что суды не ссылались на какие-либо установленные факты, делая выводы о наличии и сохранении вышеупомянутых оснований, и что его содержание под стражей после 24 апреля 2009 г. являлось незаконным. 30 сентября 2009 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил это судебное решение без изменения.

31. 13 января и 19 апреля 2010 г. городской суд вынес решения о продлении срока содержания под стражей заявителя и других обвиняемых на период судебного разбирательства. Эти решения указывали следующее:

"С учетом числа обвиняемых, тяжести и количества обвинений настоящее дело имеет исключительный характер (что касается объема и сложности)... Продление срока содержания обвиняемых под стражей является необходимым для завершения судебного разбирательства, исключения угрозы того, что они скроются от правосудия и окажут давление на потерпевших или свидетелей, что является реальной угрозой ввиду предшествующей профессиональной деятельности некоторых обвиняемых в правоохранительных органах.

Основания для избрания и продления срока действия содержания под стражей сохраняются, а на новые обстоятельства защита не ссылалась...

Ввиду тяжести и количества обвинений настоящее дело представляет общественный интерес и значение, которые, несмотря на презумпцию невиновности, требуют ограничения свободы [обвиняемых], и избрание более мягкой меры пресечения не представляется возможным".

32. Представляется, что заявитель был признан виновным 9 июня 2010 г.

B. Медицинская помощь

1. Медицинская помощь, оказанная заявителю до задержания

33. В феврале 2006 года, марте, июле и сентябре 2007 года и марте 2008 года заявитель госпитализировался в различные гражданские больницы и один военный госпиталь для лечения ряда заболеваний значительной степени серьезности. С 24 марта по 7 апреля 2008 г. заявитель находился в городской больнице со следующими диагнозами: "отек Квинке, хроническая крапивная лихорадка, непереносимость ряда лекарств, фокальный бульбит, неатрофический гастрит, хронический гастродуоденит и симптомы гепатита".

34. 7 или 8 апреля 2008 г. заявитель был госпитализирован в неврологическое отделение военного госпиталя со следующими диагнозами: "хроническая гипертоническая энцефалопатия и астенический синдром, коронарная болезнь сердца, стенокардия напряжения (жаба), высокое кровяное давление, неправильное развитие почки, грыжа пищевода и бронхит". В истории болезни заявителя указывалось следующее:

"Пациент жаловался на головные боли, головокружение, утомляемость, бессонницу и постоянные боли в груди.

Анамнез: в течение ряда лет пациенту ставились следующие диагнозы: гипертоническая энцефалопатия, генерализованный остеохондроз позвоночника... Амбулаторное и стационарное лечение дали положительные результаты. Последние наблюдения указывают на более сильный болевой синдром.

Объективное обследование и анализы: общее состояние пациента является удовлетворительным... Общие анализы крови и мочи в норме, биохимические анализы крови в норме, отрицательный результат на гепатит B и C, электрокардиограмма свидетельствует о нарушении интравентрикулярной проводимости и признаках гипертрофии левого желудочка.

Лечение: режим, диета, лекарства и витамины... Пациент выписан из больницы в удовлетворительном состоянии. Рекомендации включают наблюдение невропатолога и терапевта, контроль кровяного давления, диета N 10, эналаприл (одна таблетка утром), предуртал (одна таблетка дважды в день) и аспикор (одна таблетка регулярно)* (* Наименования лекарств приведены в соответствии с классификацией, принятой в Российской Федерации (прим. переводчика).), отсутствие нагрузки на позвоночник, отсутствие воздействия холода, массаж и лечебная гимнастика".

35. В ответ на запрос следователя, который вел уголовное дело заявителя (см. § 14 настоящего Постановления), больница уведомила его, что курс лечения заявителя должен окончиться 30 апреля 2008 г.

2. Медицинская помощь, оказанная заявителю после задержания и во время содержания под стражей

(a) Медицинская помощь после задержания

36. 24 апреля 2008 г. сотрудники следственных органов пришли к заявителю в военный госпиталь и затем доставили его в следственный отдел около 16.00. Заявитель сделал следующую рукописную отметку в протоколе задержания:

"Я не могу участвовать в дальнейшем допросе, испытываю острую боль в груди и высокое кровяное давление".

37. Далее заявитель был допрошен в связи с уголовными обвинениями против него. В дополнение к подробным комментариям по поводу предъявленных обвинений и других сопутствующих вопросов заявитель указал, что был вынужден покинуть военный госпиталь, и просил вернуть его туда или оказать медицинскую помощь под стражей.

38. Как утверждает заявитель, во время допроса он почувствовал повышение давления. Следователь вызвал "скорую помощь", которая оказала заявителю медицинскую помощь. Заявитель впоследствии изменил показания, утверждая, что следователь отказался вызвать "скорую помощь".

39. После допроса заявитель был помещен в изолятор временного содержания или в камеру при отделе милиции, и предположительно ему не оказывалась медицинская помощь, и он не получал питания. Заявитель безуспешно требовал возбуждения уголовного дела против следователя(ей).

40. Заявитель подал жалобы на неадекватную медицинскую помощь после своего задержания. 13 мая 2008 г. следователь московского следственного управления отклонил их. В письме от 22 июля 2008 г. следственный отдел указал, что вышеупомянутые жалобы не содержат признаков преступления и что заявитель получил и продолжает получать необходимую медицинскую помощь.

(b) Медицинская помощь в следственном изоляторе N 77/6 и тюремной больнице

41. 28 апреля 2008 г. заявитель был переведен в московский следственный изолятор N 77/6. При поступлении в следственный изолятор он был осмотрен дежурным медиком, который посчитал состояние его здоровья удовлетворительным. Заявитель сообщил медику о своих проблемах со здоровьем и лечении, которое он получал. Медицинские документы, предоставленные заявителем, были приобщены к делу. Заявитель прошел обязательные процедуры, такие как флюорография. Как утверждали власти Российской Федерации, 28 апреля 2008 г. он был помещен под наблюдение медицинского персонала и получал лекарства в связи с его хроническими заболеваниями.

42. 11 июля 2008 г. заявитель был осмотрен врачом в связи с его жалобами на диплопию и головокружение. Ему было измерено кровяное давление и назначено лечение эналаприлом (одна таблетка дважды в день) и валидолом (одна таблетка). Как утверждает заявитель, отсутствует документальное подтверждение того, что он получал данные лекарства, которые в любом случае были "недостаточными".

43. Заявитель был вновь осмотрен 7 октября 2008 г., когда жаловался на головные боли и головокружение.

44. 25 декабря 2008 г. заявитель жаловался на то, что состояние его здоровья не контролировалось медицинскими специалистами различных областей (кардиологом, терапевтом, невропатологом, пульмонологом, эндокринологом и гастроэнтерологом) и что его выписка из больницы в апреле 2008 года помешала установлению надлежащего диагноза аллергологом для исключения приема нежелательных лекарств. 15 января 2009 г. московское следственное управление рассмотрело его жалобу и заключило со ссылкой на информационное письмо следственного изолятора, что состояние здоровья заявителя было удовлетворительным что он может требовать оказания необходимой медицинской помощи в следственном изоляторе или обжаловать отказ в прокуратуре или суде. Кроме того, письмом от 16 января 2009 г. Прокуратура Москвы указала, что заявитель получает требуемое лечение в связи с его состоянием, которое было назначено в июле и октябре 2008 года.

45. В декабре 2009 года заявитель просил дать экспертное заключение профессора и заместителя заведующего кафедрой психотерапии и наркологии Московского университета* (* Возможно, имеется в виду факультет фундаментальной медицины МГУ, однако в его структуре такая кафедра отсутствует (прим. переводчика).) П. относительно его заболеваний в период после 2006 года. Оценив имеющиеся медицинские данные (см. §§ 33 и 34 настоящего Постановления), П. сделала следующие выводы в заключении от 4 декабря 2009 г.:

"Пациент нуждается в наблюдении медицинских специалистов различных областей (кардиолога, невропатолога, пульмонолога, эндокринолога, гастроэнтеролога и аллерголога) и постоянном получении лекарств под контролем медиков. Рекомендации включают диету, контроли кровяного давления, уровня сахара в крови, гормонов щитовидной железы, липидный контроль, а также исключение статической нагрузки на позвоночник и подъема тяжестей, пребывания на холоде.

Неоказание специальной медицинской помощи может причинить непоправимый вред здоровью и повлечь обострение хронических заболеваний, инвалидность (сердечный приступ или цереброваскулярное заболевание) или смерть".

46. 2 января 2010 г. заявитель был осмотрен старшим врачом следственного изолятора в связи с его жалобами на головные боли, головокружение и боль в шейно-грудной области, и ему были назначены лекарства.

47. С 21 февраля по 16 марта 2010 г. заявитель был госпитализирован в тюремную больницу следственного изолятора N 77/1 для дополнительного обследования невропатологом и кардиологом. Заявителю сделали электрокардиограмму и назначили лечение коринфаром, папазолом и валидолом. Представляется, что в марте 2010 года заявитель обратился с письменным заявлением о том, что он не желает больше лечиться в тюремной больнице. Справка о выписке содержала рекомендации о наблюдении, контроле кровяного давления и лечении коринфаром и папаверином.

48. После выписки из больницы заявитель был переведен обратно в следственный изолятор N 77/6. Он был осмотрен старшим врачом следственного изолятора, который назначил лечение и медицинские осмотры дважды в год.

49. В мае 2010 года заявитель просил профессора П. дать еще одно экспертное заключение по имеющимся медицинским данным (см. §§ 33 и 34 настоящего Постановления). 21 мая 2010 г. П. дополнила данное ею ранее заключение, указав следующее:

"Рецидивы отека Квинке создают реальную угрозу жизни из-за отсутствия данных об этиологии синдрома и отсутствия диагноза и лечения аллергического состояния, являющихся необходимыми. В отсутствие лечения существует повышенный риск анафилактического шока".

50. 16 августа 2010 г. заявитель был осмотрен врачом следственного изолятора в связи с жалобами на боль в лодыжке. Врач поставил диагноз "дерматит и артроз" и назначил лечение. Представляется, что через два дня заявитель отказался от приема лекарств, сославшись на повышенное кровяное давление после более раннего лечения. 25 августа 2010 г. заявитель был вновь осмотрен врачом, который изменил свои рекомендации.

51. Власти Российской Федерации предоставили Европейскому Суду девять письменных заявлений медицинских сотрудников следственного изолятора N 77/6 о том, что заявитель не подавал жалоб на медицинскую помощь или рацион питания и что ему оказывалась адекватная медицинская помощь. Власти Российской Федерации представили подробные описания рационов питания заключенных в следственном изоляторе N 77/6 в 2008-2010 годах, а также документы о качестве пищи и воды, составленных специализированным подразделением службы исполнения наказаний.

II. Применимое национальное законодательство

A. Оказание медицинской помощи в местах лишения свободы

52. Российское законодательство содержит подробные правила оказания медицинской помощи заключенным. Эти нормы содержатся в совместном приказе "Об утверждении Порядка организации медицинской помощи лицам, отбывающим наказание в местах лишения свободы и заключенным под стражу", утвержденном Министерством здравоохранения и Министерством юстиции (приказ от 17 октября 2005 г. N 640/190) (далее - Правила) и применимы ко всем содержащимся под стражей без исключения. В частности, раздел III Правил предусматривает порядок первичных мер, принимаемых медицинским персоналом изолятора по прибытии заключенного. По прибытии в следственный изолятор всем поступившим проводится первичный медицинский осмотр до размещения в камерах с другими заключенными. Осмотр проводится с целью выявления лиц, представляющих эпидемическую опасность для окружающих, а также больных, нуждающихся в неотложной помощи. Не позднее чем через три дня после прибытия заключенного в изолятор он проходит медицинское обследование, включая флюорографию. Во время углубленного врачебного осмотра больного врач выясняет жалобы, изучает анамнез заболевания и жизни, проводит внешний осмотр с целью обнаружения телесных повреждений, вновь нанесенных татуировок и при наличии показаний назначает дополнительные методы обследования. Для выявления инфекций, передающихся половым путем, ВИЧ-инфекции, туберкулеза и других заболеваний врач назначает лабораторные исследования.

53. В дальнейшем проводятся плановые (не реже двух раз в год) медицинские осмотры и внеплановые - по требованию заключенного* (* Буквально "по показаниям" (прим. переводчика).). При ухудшении состояния здоровья его медицинское освидетельствование, а также оказание медицинской помощи проводятся медицинскими работниками изолятора безотлагательно. Медицинское освидетельствование включает в себя медицинский осмотр, при необходимости дополнительные методы исследований и привлечение врачей-специалистов. Полученные результаты фиксируются в медицинской карте амбулаторного больного в установленном порядке и сообщаются освидетельствуемому в доступной для него форме.

54. Раздел III Правил также предусматривает процедуру в случае отказа заключенных от медицинского обследования или лечения. Каждый случай отказа оформляется соответствующей записью в медицинской документации. Подозреваемому, обвиняемому или осужденному в доступной для него форме разъясняются возможные последствия отказа от предлагаемых лечебно-диагностических мероприятий.

55. Медикаменты заключенным на руки не выдаются, прием лекарственных препаратов проводится в присутствии медицинского работника. В ограниченных случаях по решению начальника медицинской части изолятора могут выдаваться препараты для самостоятельного приема в индивидуальном порядке в соответствии с назначением лечащего врача.

B. Содержание под стражей в период следствия

56. Часть 2 статьи 109 УПК РФ о содержании под стражей при расследовании преступлений предусматривает, что по истечении первоначального срока содержания под стражей в течение двух месяцев этот срок может быть продлен до шести месяцев судом. По истечении шести месяцев срок содержания под стражей может быть продлен до 12 месяцев только в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, если дело является особо сложным. Из части 2 статьи 109 УПК РФ следует, что содержание под стражей в течение срока от 12 до 18 месяцев возможно, если лицо обвиняется в совершении особо тяжкого преступления.

57. В соответствии с пунктом 5 статьи 109 УПК РФ материалы оконченного расследованием уголовного дела должны быть предъявлены обвиняемому, содержащемуся под стражей, и его защитнику не позднее чем за 30 суток до окончания применимого предельного срока содержания под стражей (см. выше). Если после окончания предварительного следствия материалы уголовного дела были предъявлены обвиняемому и его защитнику позднее чем за 30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей, то по его истечении обвиняемый подлежит немедленному освобождению. Однако, если срок для предъявления материалов данного уголовного дела обвиняемому и его защитнику оказался недостаточным, суд может дать дополнительное время для окончания ознакомления с материалами уголовного дела (часть 7 статьи 109 УПК РФ). Это продление применяется также к сообвиняемому, который мог окончить ознакомление с материалами дела.

C. Иное применимое законодательство

58. В соответствии со статьей 56 УПК РФ свидетель не вправе уклоняться от явки по вызовам следователя или в суд, а в случае уклонения от явки без уважительных причин свидетель может быть подвергнут приводу.

59. Подписка о невыезде и надлежащем поведении состоит в письменном обязательстве подозреваемого или обвиняемого не покидать постоянное или временное место жительства без разрешения дознавателя, следователя или суда, в назначенный срок являться по вызовам дознавателя, следователя и в суд, иным путем не препятствовать производству по уголовному делу (статья 102 УПК РФ).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

60. Заявитель жаловался на то, что ему не оказывалась и не оказывается необходимая медицинская помощь в нарушение требований статьи 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

1. Заявитель

61. Заявитель утверждал, что его претензии по поводу медицинской помощи после задержания в апреле 2008 года и во время последующего содержания в следственном изоляторе N 77/6 и тюремной больнице следственного изолятора N 77/1, тесно связанные между собой, затрагивали длящийся период лишения свободы и имели одну и ту же фактическую и правовую базу. Так, по его мнению, факты дела раскрывают длящуюся ситуацию, требующую учета всего периода содержания под стражей, несмотря на правило шестимесячного срока, предусмотренное пунктом 1 статьи 35 Конвенции.

62. По существу жалобы заявитель утверждал, что его задержание и заключение под стражу являлись неприемлемыми в связи с состоянием его здоровья в тот период, что ему не оказывалась медицинская помощь после задержания и в первые дни его содержания под стражей. Он отмечал в отношении периода его содержания под стражей в следственном изоляторе, что не наблюдался медицинскими специалистами. В своих письменных объяснениях заявитель выдвинул дополнительные жалобы по поводу последующего периода содержания под стражей и изменил свои первоначальные доводы следующим образом. Согласно им ни одна из рекомендаций, данных во время стационарного лечения в апреле 2008 года (см. § 34 настоящего Постановления), не была исполнена после задержания и его содержания под стражей. Ранее назначенное лечение не обеспечивалось в следственном изоляторе и тюремной больнице. Поскольку лекарства, назначенные тюремным врачом, вызывали аллергию, заявитель прекратил их прием. За более чем двухлетний период его содержания под стражей кровяное давление измерялось ему три раза.

2. Власти Российской Федерации

63. Власти Российской Федерации утверждали, что на национальном уровне заявитель жаловался на оказание ему медицинской помощи в апреле, сентябре и декабре 2008 года, тогда как настоящая жалоба была подана 30 сентября 2009 г. Власти Российской Федерации полагали, что заявитель не выполнил правило шестимесячного срока, предусмотренное пунктом 1 статьи 35 Конвенции.

64. По существу жалобы власти Российской Федерации указали, что заявителю была оказана необходимая медицинская помощь в следственном изоляторе и тюремной больнице. Состояние его здоровья контролировалось и контролируется на регулярной основе медицинским персоналом следственного изолятора. Он получал стационарное лечение и лекарственное обеспечение в соответствии с назначениями. Рекомендация, данная до его заключения под стражу, также была принята во внимание. Кроме того, заявитель был принят в тюремную больницу и выписан из нее в удовлетворительном состоянии. В то же время отсутствовали причины для назначения заявителю специальной диеты, а стандартный рацион для заключенных соответствовал состоянию его здоровья.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

65. Прежде всего Европейский Суд рассмотрит доводы сторон относительно соблюдения правила соблюдения шестимесячного срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции.

66. В настоящем деле первоначальные жалобы заявителя в Европейском Суде были выдвинуты в сентябре 2009 года. Они относились к длительному периоду его содержания под стражей с 24 апреля 2008 г. и касались медицинской помощи в первые дни его содержания под стражей и предполагаемого отсутствия наблюдения со стороны медицинских специалистов в следственном изоляторе N 77/6. В июне 2010 года заявитель распространил свои первоначальные утверждения на период его содержания под стражей после сентября 2009 года (см. § 62 настоящего Постановления). Следовательно, настоящее дело затрагивает период содержания под стражей заявителя с 24 апреля 2008 г. по июнь 2010 года.

67. Европейский Суд напоминает, что пункт 1 статьи 35 Конвенции позволяет принимать дело к рассмотрению, только если жалоба подана в течение шести месяцев с даты вынесения окончательного решения в процессе исчерпания внутренних средств правовой защиты (см., в частности, Решение Европейского Суда от 20 января 2009 г. по делу "Пост против Нидерландов" (Post v. Netherlands), жалоба N 21727/08, Решение Европейского Суда по делу "Отто против Германии" (Otto v. Germany), жалоба N 21425/06, ECHR 2009-... Решение Европейского Суда от 12 ноября 2009 г. по делу "Барышникова против Российской Федерации" (Baryshnikova v. Russia), жалоба N 37390/04).

68. Европейский Суд также повторяет, что жалобы, основанные на конкретных событиях, имевших место в определимые даты, не могут рассматриваться как относящиеся к длящейся ситуации (см. Решение Европейского Суда от 1 апреля 2004 г. по делу ""Камберроу ММ5 АД" против Болгарии" (Camberrow MM5 AD v. Bulgaria), жалоба N 50357/99). Вместе с тем понятие "длящаяся ситуация" относится к положению дел, в котором имеет место продолжающаяся деятельность государства или с его стороны, делающая заявителя потерпевшим (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пости и Рахко против Финляндии" (Posti and Rahko v. Finland), жалоба N 27824/95, § 39, ECHR 2002-VII). В делах, затрагивающих длящуюся ситуацию, в которых отсутствует окончательное решение на национальном уровне, шестимесячный срок начинает течь с момента прекращения такой ситуации (см. Решение Европейского Суда от 30 марта 2004 г. по делу "Коваль против Украины" (Koval v. Ukraine), жалоба N 65550/01). Следовательно, Европейский Суд должен разрешить вопрос о том, составляет ли соответствующий период содержания заявителя под стражей "длящуюся ситуацию", и соблюден ли им шестимесячный срок.

69. Жалобы заявителя затрагивают проблемы, относящиеся к недостаточной медицинской помощи, которую он предположительно получал в течение непрерывного периода его содержания под стражей. Отсюда следует, что факты дела могут рассматриваться как длящаяся ситуация (см., например, Постановление Европейского Суда от 29 марта 2011 г. по делу "Владимир Соколов против Российской Федерации" (Vladimir Sokolov v. Russia), жалоба N 31242/05, § 56* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2012.), и противоположный пример в Решении Европейского Суда от 1 июля 2010 г. по делу "Владимир Васильев против Российской Федерации" (Vladimir Vasilyev v. Russia), жалоба N 28370/05). Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации в этой части.

70. Европейский Суд полагает, что жалоба на оказание медицинской помощи при содержании под стражей с 24 апреля 2008 г. по июнь 2010 года не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

71. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, Reports 2000-IV). Однако для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости. Оценка указанного минимального уровня зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологическое последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 162, Series A, N 25).

72. Жестокое обращение, которое достигает такого минимального уровня суровости, обычно включает в себя реальные телесные повреждения или интенсивные физические и нравственные страдания. Тем не менее даже в отсутствие этого, если обращение унижает или оскорбляет лицо, свидетельствуя о неуважении или умалении человеческого достоинства, или вызывает чувства страха, тоски или неполноценности, способные навредить моральному или физическому сопротивлению лица, оно может характеризоваться как унижающее человеческое достоинство и подпадать под действие статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Притти против Соединенного Королевства" (Pretty v. United Kingdom), жалоба N 2346/02, § 52, ECHR 2002-III, с дополнительными отсылками).

73. В контексте лишения свободы Европейский Суд последовательно подчеркивал, что для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции испытываемые страдания и унижение в любом случае должны выходить за пределы неизбежного элемента страдания или унижения, связанного с содержанием под стражей (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 25 апреля 1978 г. по делу "Тайрер против Соединенного Королевства" (Tyrer v. United Kingdom), § 30, Series A, N 26, и Постановление Европейского Суда от 7 июля 1989 г. по делу "Сёринг против Соединенного Королевства" (Soering v. United Kingdom), § 100, Series A, N 161).

74. Кроме того, Европейский Суд напоминает, что утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. При оценке доказательств Европейский Суд, как правило, применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства", § 161). Однако такое доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. Конвенционное производство не во всех случаях характеризуется строгим применением принципа affirmanti incumbit probatio* (* Affirmanti incumbit probatio (лат.) - принцип, означающий, что доказывание возлагается на утверждающего (прим. переводчика).), так как в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей или опровергающей жалобы на нарушение Конвенции. Непредоставление государством-ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя (см. в различных контекстах Постановление Большой Палаты по делу "D.H. и другие против Чехии" (D.H. and Others v. Czech Republic), жалоба N 57325/00, § 179, ECHR 2007-IV, Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2004 г. по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey), жалоба N 21689/93, § 426, Постановление Европейского Суда от 23 сентября 2010 г. по делу "Александр Леонидович Иванов против Российской Федерации" (Aleksandr Leonidovich Ivanov v. Russia), жалоба N 33929/03, §§ 27-35* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2011.), и Постановление Европейского Суда от 28 октября 2010 г. по делу "Борис Попов против Российской Федерации" (Boris Popov v. Russia), жалоба N 23284/04, §§ 65-67* (* Там же. N 9/2011.)).

75. Что касается вопроса оказания медицинской помощи в местах лишения свободы, Европейский Суд напоминает, что в соответствии со статьей 3 Конвенции государство должно обеспечить содержание лица под стражей в условиях, которые совместимы с уважением его человеческого достоинства, способ и метод исполнения этой меры не должны подвергать его страданиям и трудностям, превышающим неизбежный уровень, присущий содержанию под стражей, и с учетом практических требований заключения его здоровье и благополучие должны быть адекватно защищены, в частности, путем оказания ему необходимой медицинской помощи (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kud/a v. Poland), жалоба N 30210/96, § 94, ECHR 2000-XI).

76. Если жалобы затрагивают неоказание требуемой медицинской помощи во время содержания под стражей, для установления того, что заключенный подвергался обращению, несовместимому с требованиями статьи 3 Конвенции, необязательно, чтобы отказ в помощи повлек резкое ухудшение состояния здоровтя или причинение сильных или продолжительных страданий (см. Постановление Европейского Суда от 15 июня 2010 г. по делу "Ашот Харутюнян против Армении" (Ashot Harutyunyan v. Armenia), жалоба N 34334/04, § 114). Тот факт, что при таких обстоятельствах заключенный нуждался и требовал оказания подобной помощи, которая ему не была оказана, достаточен, чтобы прийти к выводу о том, что это обращение нарушало требования статьи 3 Конвенции (см. там же).

77. Таким образом, хотя статья 3 Конвенции не может быть истолкована как возлагающая обязанность освободить заключенного по состоянию его здоровья иначе как в исключительных случаях (см. Решение Европейского Суда по делу "Папон против Франции" (Papon v. France) (N 1), жалоба N 64666/01, ECHR 2001-VI, и Решение Европейского Суда от 5 апреля 2001 г. по делу "Прибке против Италии" (Priebke v. Italy), жалоба N 48799/99), отсутствие целесообразного медицинского обслуживания в исправительном учреждении может вызывать вопрос в соответствии со статьей 3 Конвенции, даже если состояние здоровья заявителя не требует его немедленного освобождения.

78. Национальные органы должны обеспечить, чтобы диагностика и медицинская помощь в исправительных учреждениях, включая тюремные больницы, осуществлялись и оказывались быстро и правильно и чтобы, если это обусловлено характером заболевания, наблюдение за больными осуществлялось регулярно и предполагало комплексное лечение, направленное на обеспечение выздоровления заключенного или, по крайней мере, на исключение ухудшения состояния здоровья (см. Постановление Европейского Суда от 30 июля 2009 г. по делу "Питалев против Российской Федерации" (Pitalev v. Russia), жалоба N 34393/03, § 54, с дополнительными отсылками* (* Там же. N 3/2010.)).

79. В целом, учитывая "практические требования лишения свободы", Европейский Суд вправе применять достаточную гибкость, разрешая в каждом конкретном деле вопрос о том, были ли недостатки оказания медицинской помощи "совместимыми с человеческим достоинством" заключенного (см. Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2008 г. по делу "Алексанян против Российской Федерации" (Aleksanyan v. Russia), жалоба N 46468/06, § 140* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2011.)). В рамках такой оценки Европейский Суд внимательно рассматривает вопрос соответствия рекомендациям и назначениям медицинских специалистов с учетом конкретных утверждений заявителя и с надлежащим вниманием к тяжести состояния его здоровья.

80. В то же время Европейский Суд полагает, что необоснованного утверждения о неоказании или неудовлетворительном оказании медицинской помощи обычно недостаточно для возникновения вопроса с точки зрения статьи 3 Конвенции. Доказуемая жалоба должна, как правило, включать, кроме всего прочего, достаточные ссылки на медицинское состояние, соответствующие предписания врачей, требуемые, сделанные или отклоненные, а также некоторые доказательства - например, заключения экспертов - способные установить серьезные пробелы в оказании медицинской помощи заявителю.

81. Европейский Суд также напоминает, что его задачей является определение того, действительно ли обстоятельства конкретного дела составляют нарушение Конвенции в отношении заявителя, а не отвлеченная оценка национального законодательства государства-ответчика, его систем регулирования или процедур рассмотрения жалоб, которыми воспользовался заявитель. Таким образом, указания на соответствие такому законодательству или процедурам, например, что касается лицензирования медицинских учреждений или квалификации медицинского персонала, еще недостаточно, чтобы опровергнуть предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции. Крайне важно, чтобы национальные органы, занимающиеся рассмотрением жалоб, применяли стандарты, соответствующие принципам, воплощенным в статье 3 Конвенции (см. §§ 71-79 настоящего Постановления).

(b) Применение вышеуказанных принципов в настоящем деле

82. Европейский Суд отмечает, что с февраля 2006 года и до своего задержания 24 апреля 2008 г. заявитель неоднократно проходил лечение в различных больницах (см. §§ 33 и 34 настоящего Постановления). Как можно видеть из двух экспертных заключений, предоставленных заявителем, состояние его здоровья требовало специализированной медицинской помощи, включая наблюдение медицинских специалистов различных областей и постоянный прием лекарств под наблюдением специалиста (см. §§ 45 и 49 настоящего Постановления). 24 апреля 2008 г. сотрудники следственных органов увезли заявителя из медицинского учреждения к следователю в связи с расследованием уголовного дела (см. §§ 14-16 настоящего Постановления). Впоследствии заявитель был помещен в следственный изолятор, а затем в больницу другого следственного изолятора.

83. Заявитель утверждал, что его задержание и заключение под стражу были неприемлемыми в связи с состоянием его здоровья в тот период и что после задержания ему не оказывали медицинской помощи. Однако основные его доводы касались предполагаемого отсутствия или неадекватности медицинской помощи, оказанной ему в период с 24 апреля 2008 г. по июнь 2010 г. (см. § 62 настоящего Постановления).

84. Европейский Суд должен установить, нуждался ли заявитель в соответствующий период содержания под стражей в регулярной медицинской помощи, был ли он лишен ее, как он утверждает, и если да, составляло ли это бесчеловечное или унижающее достоинство обращение в нарушение статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 2 декабря 2004 г. по делу "Фарбтух против Латвии" (Farbtuhs v. Latvia), жалоба N 4672/02, § 53, и Постановление Европейского Суда от 4 октября 2005 г. по делу "Сарбан против Молдавии" (Sarban v. Moldova), жалоба N 3456/05, § 78).

85. Европейский Суд полагает, и это не оспаривалось сторонами, что, по крайней мере, некоторые заболевания заявителя в рассматриваемый период были относительно серьезными и требовали разнообразных лечебных мер.

86. Оценив имеющиеся материалы, Европейский Суд не может не отметить, что на разных стадиях разбирательства в Европейском Суде заявитель выступал с противоречивыми высказываниями относительно доступности или недоступности неотложной помощи в день задержания в связи гипертоническим кризом (см. § 38 настоящего Постановления). Соответственно, Европейский Суд не может считать установленным, что заявителю было отказано в медицинской помощи в день задержания.

87. Европейский Суд также напоминает, что статья 3 Конвенции не может быть истолкована как возлагающая общую обязанность не заключать лицо под стражу или освободить заключенного по состоянию здоровья. Хотя прерывание лечения заявителя в больнице вызывает обеспокоенность, Европейский Суд полагает, что сам по себе этот факт не влечет нарушения статьи 3 Конвенции при условии, что с учетом практических требований лишения свободы власти приняли целесообразные меры для обеспечения здоровья и благополучия заявителя под стражей.

88. Действительно, основные доводы жалобы заявителя в Европейский Суд касаются предполагаемой невозможности наблюдения медицинскими специалистами в период с апреля 2008 года по июнь 2010 года. Сосредоточившись на вопросе о целесообразных мерах, обеспечивающих здоровье и благополучие заявителя под стражей, Европейский Суд должен оценить конкретные утверждения заявителя.

89. Европейский Суд отмечает в этой связи, и это не оспаривалось сторонами, что во время поступления заявителя в следственный изолятор он был осмотрен фельдшером, который приобщил к делу медицинские документы, представленные заявителем. Как утверждали власти Российской Федерации, 28 апреля 2008 г. заявитель был помещен под наблюдение медицинского персонала и получал лекарства, необходимые при его хронических заболеваниях. Вопрос о наблюдении был рассмотрен на уровне национальных органов и отклонен как необоснованный. Европейский Суд не усматривает достаточных оснований для несогласия с оценкой органов страны. Заявитель также не обжаловал в рамках какого-либо национального разбирательства выводы, сделанные во время проверок (см. §§ 39, 40 и 44 настоящего Постановления).

90. Из заключений, составленных по требованию заявителя в декабре 2009 года и мае 2010 года, не следует, что ему было отказано в надлежащем наблюдении или что это оказало отрицательное влияние на состояние его здоровья в степени, затрагивающей гарантии статьи 3 Конвенции (см. §§ 46 и 49 настоящего Постановления). Точно так же не установлено, что предположительно неудовлетворительная частота контроля кровяного давления составляла серьезный недостаток, нарушающий требования статьи 3 Конвенции. Что касается остальных аспектов медицинской помощи, включая утверждения заявителя о "недостаточности" лекарственного обеспечения (см. § 42 настоящего Постановления), он не обосновал их и не предоставил необходимых доказательств.

91. Ввиду вышеизложенного Европейский Суд полагает, что с учетом практических требований лишения свободы власти государства-ответчика приняли целесообразные меры для обеспечения здоровья и благополучия заявителя после его задержания и в период содержания под стражей.

92. Европейский Суд признает, что заключенные могут испытывать сложности в сборе доказательств для обоснования в национальных органах и Европейском Суде своих жалоб относительно прошлых или существующих недостатков оказания медицинской помощи под стражей. Это тем более верно, если такие претензии затрагивают сложные медицинские проблемы. Тем не менее Европейский Суд полагает, что заявитель, который был представлен адвокатом в разбирательстве на национальном уровне и в Европейском Суде, не сообщил достаточных и убедительных доводов, раскрывающих предположительно серьезные недостатки со стороны национальных властей в период с 24 апреля 2008 г. по июнь 2010 года, которые нарушали бы требования статьи 3 Конвенции.

93. Соответственно, по делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

94. Заявитель жаловался на то, что его задержание и заключение под стражу являлись незаконными и нарушали пункт 1 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".

95. Во-первых, заявитель утверждал, что отсутствовали фактические основания полагать, что он не соблюдал избранную ему первоначальную меру пресечения (подписки о невыезде и надлежащем поведении). Поскольку это обстоятельство служило причиной для его задержания, оно не могло считаться законным. Во-вторых, поскольку обвинения против заявителя не относились к категории "особо тяжких преступлений" (см. § 56 настоящего Постановления), его содержание под стражей в любом случае не могло продолжаться после истечения 12-месячного периода 24 апреля 2009 г., в связи с чем его дальнейшее содержание под стражей было незаконным и нарушающим часть 2 статьи 109 УПК РФ.

96. Власти Российской Федерации утверждали, что задержание заявителя и его содержание под стражей с 24 апреля 2008 г. по апрель 2009 года было законным в значении УПК РФ. Кроме того, власти Российской Федерации полагали, что период содержания под стражей с апреля 2009 года регулировался статьей 109 УПК РФ.

97. Европейский Суд считает, что с учетом шестимесячного срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции, он не имеет юрисдикции для рассмотрения жалобы заявителя на предполагаемую незаконность его задержания 24 апреля 2008 г. Окончательное решение с точки зрения обычной последовательности исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты было принято 15 мая 2008 г. городским судом, тогда как соответствующая жалоба была подана в Европейский Суд 30 сентября 2009 г. Отсюда следует, что настоящая жалоба подана за пределами срока и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

98. Европейский Суд рассмотрел вышеупомянутую жалобу на предположительно незаконное содержание под стражей заявителя после 24 апреля 2009 г. Он отметил, что содержание заявителя под стражей до 5 августа 2009 г. охватывалось статьей 109 УПК РФ. В настоящем деле 12-месячный период истек 24 апреля 2009 года. 20 апреля 2009 г. городской суд оставил заявителя под стражей со ссылкой на части 5 и 7 статьи 109 УПК РФ. Данные положения регулировали содержание заявителя под стражей во время ознакомления с материалами дела до передачи дела в суд (см. § 57 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский Суд заключает, что содержание заявителя под стражей с 20 апреля по 5 августа 2009 г., когда началось судебное разбирательство, являлось законным в соответствии со статьей 109 УПК РФ.

99. Кроме того, следует отметить, что 5 августа 2009 г. срок содержания заявителя под стражей был законно продлен на время судебного разбирательства в соответствии со статьей 255 УПК РФ. Следовательно, отсутствуют данные о том, что содержание заявителя под стражей в период судебного разбирательства с 5 августа 2009 г. по 9 июня 2010 г., когда он был осужден, являлось незаконным с точки зрения национального законодательства.

100. Наконец, Европейский Суд не усматривает оснований полагать, что содержание заявителя под стражей в период следствия и судебного разбирательства было произвольным или иным образом нарушающим пункт 1 статьи 5 Конвенции. Доводы заявителя относительно достаточности мотивов его содержания под стражей будут рассмотрены далее в значении пункта 3 статьи 5 Конвенции.

101. Из изложенного следует, что в этой части жалоба заявителя является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

102. Заявитель жаловался на то, что длительность его содержания под стражей в период следствия и судебного разбирательства являлась неразумной и не была основана на относимых и достаточных мотивах в нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

A. Доводы сторон

103. Власти Российской Федерации утверждали, что задержание и содержание заявителя под стражей было оправдано с учетом характера преступной деятельности, составлявшей основу обвинений против него и некоторых других лиц. С учетом его положения (бывшего) должностного лица заявитель в случае освобождения мог препятствовать ходу расследования, мог оказывать влияние на показания свидетелей, в отношении которых он либо занимал начальствующее положение, либо осуществлял надзор за ними. Заявитель не соблюдал первоначальную меру пресечения (подписку о невыезде и надлежащем поведении) и, таким образом, рассматривался как лицо, скрывающееся от правосудия. Национальные суды тщательно оценили все относимые обстоятельства, включая состояние здоровья заявителя или альтернативные меры пресечения. Суды учли доводы, относящиеся к сложности дела и количеству следственных мер, подлежащих принятию, и убедились в том, что разбирательство проводится с особой тщательностью.

104. Заявитель поддержал свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

105. Европейский Суд полагает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

106. Европейский Суд напоминает, что наличие и сохранение обоснованного подозрения в том, что задержанный совершил преступление, является определяющим условием законности содержания под стражей. Однако по прошествии времени оно перестает быть достаточным. Национальные власти должны выявить наличие конкретных признаков реального требования публичного интереса, которые вопреки презумпции невиновности перевесили бы правило уважения личной свободы, предусмотренного статьей 5 Конвенции (см., в частности, Постановление Большой Палаты по делу "Быков против Российской Федерации" (Bykov v. Russia), жалоба N 4378/02, §§ 62 и 63, ECHR 2009-...* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2009.)). Следует установить, оправдывают ли продолжение лишения свободы другие основания, приведенные властями (см. Постановление Большой Палаты по делу "Маккей против Соединенного Королевства" (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, § 44, ECHR 2006-X). Если такие основания являются "относимыми" и "достаточными", Европейский Суд должен убедиться также, что компетентные национальные органы проявили "особую тщательность" в осуществлении разбирательства.

107. Европейский Суд напоминает, что риск бегства должен оцениваться с учетом ряда других значимых факторов, особенно относящихся к личности конкретного лица, его морали, места жительства, занятия, имущества, семейных связей и любых видов связей со страной, в которой он преследуется (см. Постановление Европейского Суда от 27 июня 1968 г. по делу "Ноймейстер против Австрии" (Neumeister v. Austria), § 10, Series A, N 8, Постановление Европейского Суда от 10 июня 2010 г. по делу "Шеноев против Российской Федерации" (Shenoyev v. Russia), жалоба N 2563/06, § 55* (* Там же. N 1/2011.), и Постановление Европейского Суда от 15 февраля 2011 г. по делу "Сцебура против Польши" (Sciebura v. Poland), жалоба N 39412/08, § 30).

108. Что касается риска воспрепятствования разбирательству, национальные органы должны рассмотреть относимые факторы, такие как состояние расследования или судебного разбирательства и их возобновление или иные конкретные признаки, оправдывающие опасение относительно того, что заявитель может злоупотреблять возвращенной ему свободой для совершения действий, направленных, например, на искажение или уничтожение доказательств (см. Постановление Европейского Суда от 26 января 1993 г. по делу "W. против Швейцарии" (W. v. Switzerland), § 36, Series A, N 254-A).

109. Риск продолжения преступной деятельности, если он убедительно установлен, может вынудить судебные органы заключить и содержать подозреваемого под стражей с целью предотвращения попыток совершения новых преступлений. Однако наряду с иными условиями необходимо, чтобы подобная опасность была вероятной, а мера - пропорциональной с учетом обстоятельств дела и особенно прошлой жизни и личности заинтересованного лица (см. Постановление Европейского Суда от 12 декабря 1991 г. по делу "Клот против Бельгии" (Clooth v. Belgium), § 40, Series A, N 225, и Постановление Европейского Суда от 29 октября 2009 г. по делу "Паради против Франции" (Paradysz v. France), жалоба N 17020/05, § 71).

110. Кроме того, по мнению Европейского Суда, сговор или организованный характер предполагаемой преступной деятельности может иметь значение при оценке конкретных угроз. Наличие общей угрозы, следующей из них, может быть принято в качестве основания содержания под стражей на начальных стадиях разбирательства (см. Постановление Европейского Суда от 17 июля 2007 г. по делу "Кучера против Словакии" (Kucera v. Slovakia), жалоба N 48666/99, § 95, и Постановление Европейского Суда от 4 мая 2006 г. по делу "Целеевский против Польши" (Celejewski v. Poland), жалоба N 17584/04, §§ 37 и 38). В делах с участием преступных сообществ нельзя пренебрегать угрозой того, что заключенный в случае освобождения может оказать давление на свидетелей или других обвиняемых или воспрепятствовать разбирательству иным образом.

111. Наконец, Европейский Суд напоминает, что в силу особой тяжести и реакции общественности некоторые преступления могут повлечь нарушения общественного порядка, что может оправдать предварительное заключение (см. Постановление Европейского Суда от 23 сентября 1998 г. по делу "I.A. против Франции" (I.A. v. France), § 104, Reports of Judgments and Decisions 1998-VII, и Постановление Европейского Суда от 20 марта 2001 г. по делу "Буше против Франции" (Bouchet v. France), жалоба N 33591/96, § 43). В исключительных случаях - и при условии наличия достаточных доказательств - этот фактор может быть учтен для целей пункта 3 статьи 5 Конвенции. Однако это основание можно рассматривать как относимое и достаточное только при условии, что оно основано на фактах, способных подтверждать, что освобождение подсудимого может нанести фактический ущерб общественному порядку. Кроме того, содержание под стражей будет оставаться законным, только если общественный порядок остается под угрозой, основанием для продолжения не может быть также вероятность осуждения к лишению свободы (см. Постановление Европейского Суда от 27 ноября 1991 г. по делу "Кеммаш против Франции" (Kemmache v. France), § 52, Series A, N 218, и Постановление Европейского Суда от 27 августа 1992 г. по делу "Томази против Франции" (Tomasi v. France), § 91, Series A, N 241-A).

(b) Применение вышеуказанных принципов в настоящем деле

112. Заявитель был задержан 24 апреля 2008 г. и осужден судом первой инстанции 9 июня 2010 г. Отметив, что жалобы заявителя относятся ко всему периоду его содержания под стражей в период следствия и судебного разбирательства (см. противоположный пример в Постановлении Европейского Суда от 21 сентября 2010 г. по делу "Кевин О'Дауд против Соединенного Королевства" (Kevin O'Dowd v. United Kingdom), жалоба N 7390/07, §§ 71-77), период, подлежащий рассмотрению в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции, составляет два года и один месяц и 15 дней.

113. Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах настоящего дела подозрение против заявителя являлось разумным и сохранялось в течение вышеуказанного периода. Он признает, что наличие этого подозрения оправдывало задержание заявителя и первоначальный период его содержания под стражей.

114. Что касается последующего периода содержания заявителя под стражей, Европейский Суд должен установить, продолжали ли оправдывать лишение свободы иные основания, приведенные национальными властями. Как можно видеть из решений о содержании под стражей, при продлении срока содержания заявителя под стражей национальные суды оправдывали свои выводы об угрозе того, что он скроется от правосудия или воспрепятствует разбирательству, ссылкой на серьезность обвинений и предполагаемое обструктивное поведение заявителя перед задержанием 24 апреля 2008 г. Европейский Суд рассмотрит по очереди соответствующие аспекты, на которые ссылались национальные суды.

(i) Риски уклонения от правосудия и воспрепятствования разбирательству

115. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что задержание и содержание заявителя под стражей были основаны на выводах властей относительно предшествующего поведения заявителя с октября 2007 года по март 2008 года. Европейский Суд не может не отметить, что в этот период заявитель являлся свидетелем по уголовному делу. В любом случае Европейскому Суду не предоставлены материалы, которые позволяли бы учитывать относимые факторы периода с сентября 2007 года по март 2008 года, как упоминалось в решении о содержании под стражей от 11 марта 2009 г. (см. § 25 настоящего Постановления).

116. Рассмотрев имеющиеся материалы, Европейский Суд признает, что заявитель был соответствующим образом уведомлен о повестке, выданной 17 марта 2008 г. Однако не представляется, что он давал обещание в отношении обязанностей, предусмотренных первоначальной мерой пресечения, а именно невыезда и надлежащего поведения (см. § 59 настоящего Постановления). Хотя в это время заявитель являлся подозреваемым по расследуемому делу и был обязан реагировать на вызовы, Европейский Суд не имеет в своем распоряжении достаточных элементов, позволяющих заключить, что заявитель действовал таким образом, чтобы оправдать утверждения, выдвинутые следователем и судом, заключившим его под стражу, и обосновать угрозу бегства или воспрепятствования правосудию.

117. Решения о содержании под стражей также упоминали организованный характер преступной деятельности, за которую преследовались заявитель и другие лица. Действительно, заявитель обвинялся в связи с предполагаемым участием в преступном сообществе, которое имело стабильный состав с распределением ролей в преступной деятельности, внутренней дисциплиной и тщательным планированием, участием лиц, не входящих в преступную группу, включая должностных лиц правоохранительных органов. Заявитель обвинялся в соответствии с положениями Уголовного кодекса Российской Федерации, признававшими самостоятельным преступлением принадлежность к такой преступной группе. Заявитель также преследовался за мошенничество в составе организованной группы или в крупном размере и подстрекательстве к превышению должностных полномочий, причинившему крупный ущерб.

118. Однако имеющиеся материалы не дают оснований полагать, что организованный характер предполагаемой преступной деятельности составлял значительную часть мотивировки судов по вопросу содержания под стражей на поздней стадии разбирательства, а именно после окончания предварительного расследования в мае 2008 года.

119. В рамках национального разбирательства не были указаны иные убедительные элементы в обоснование угроз того, что заявитель скроется и воспрепятствует разбирательству, которые оправдывали бы содержание заявителя под стражей в течение более чем двух лет.

120. Соответственно, Европейский Суд заключает, что они не были убедительно установлены.

(ii) Риск продолжения преступной деятельности

121. Европейский Суд отмечает, что, хотя он не упоминался в первоначальном решении о заключении под стражу, этот риск был упомянут без дополнительной оценки на последующих стадиях разбирательства, например, в марте 2009 г. (см. §§ 19 и 25 настоящего Постановления). Тем не менее не установлено, что риск продолжения преступной деятельности являлся реальным и требовал применения меры пресечения, например, с учетом прежней судимости заявителя или его личности. Таким образом, Европейский Суд не убежден в том, что риск продолжения преступной деятельности был в достаточной степени установлен.

(iii) Охрана общественного порядка

122. Европейский Суд также отмечает, что государство-ответчик и национальные суды с июля 2009 года по апрель 2010 года ссылались в настоящем деле на "общественный интерес и значение" (см. §§ 29 и 31 настоящего Постановления). Насколько они могут быть поняты как ссылающиеся на необходимость защиты правопорядка в качестве основания для содержания под стражей, Европейский Суд считает, что не представляется, что российское законодательство рассматривает угрозу общественному порядку, вызванную преступлением, как основание для содержания под стражей (см. Постановление Европейского Суда от 12 марта 2009 г. по делу "Александр Макаров против Российской Федерации" (Aleksandr Makarov v. Russia), жалоба N 15217/07, § 137* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2010.)). В любом случае национальные суды прямо не ссылались на такое основание содержания под стражей. Суды не пояснили, почему длительное содержание под стражей заявителя являлось необходимым для предотвращения беспорядков, и не рассматривали вопроса о том, представляет ли заявитель угрозу общественному порядку. Следовательно, доводы властей Российской Федерации, относящиеся к защите общественного порядка, не могут рассматриваться как достаточная основа для продления срока содержания под стражей заявителя. Европейский Суд напоминает в этой связи, что в его задачу не входит подмена собой национальных органов, принимавших решения о содержании заявителя под стражей (см. Постановление Европейского Суда от 26 июля 2001 г. по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria), жалоба N 33977/96, § 86).

123. Наконец, Европейский Суд подчеркивает, что с марта по август 2009 года содержание заявителя под стражей оправдывалось тем фактом, что защита продолжала ознакомление с материалами дела, и последние были неоспоримо объемными (см. § 25 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что ссылка на необходимость производства следственных действий, таких как упомянутые выше, не является относимым соображением, оправдывающим длительное содержание под стражей (см. Постановление Европейского Суда от 18 июня 2009 г. по делу "Штейн против Российской Федерации" (Shteyn (Stein) v. Russia), жалоба N 23691/06, § 117* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2012.)). Длительность срока, отведенного на досудебное ознакомление с материалами дела обвиняемым, имеет целью обеспечить его процессуальные права, в частности, предусмотренные подпунктами "b" и "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции. Однако разумность связанного с этим периода содержания под стражей должна оцениваться со ссылкой на сопутствующие риски и индивидуальные факторы, убедительно свидетельствующие в пользу отхода от правила уважения личной свободы, предусмотренного пунктом 1 статьи 5 Конвенции, и с надлежащим учетом презумпции невиновности.

(iv) Вывод

124. С учетом вышеизложенного Европейский Суд заключает, что власти Российской Федерации не предоставили относимых и достаточных мотивов, оправдывающих продление срока содержания заявителя под стражей в течение двух лет и одного месяца. Соответственно, имело место нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции.

IV. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

125. Наконец, заявитель выдвинул ряд жалоб в соответствии со статьей 6 Конвенции относительно предварительной стадии своего уголовного дела. В ноябре 2010 года он также выдвинул претензии относительно материальных условий своего содержания под стражей в следственном изоляторе и тюремной больнице и условий перевозки и содержания в здании суда.

126. Европейский Суд рассмотрел доводы, представленные заявителем. Однако с учетом предоставленных ему материалов и насколько эти вопросы относятся к его компетенции, Европейский Суд не находит, что они свидетельствуют о наличии признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Отсюда следует, что эта часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

127. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

128. Заявитель требовал 200 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

129. Власти Российской Федерации полагали, что это требование не связано с доводами настоящей жалобы.

130. Европейский Суд не согласен с этим и полагает, что страдания и разочарование, причиненные заявителю, не могут быть компенсированы одним лишь установлением факта нарушения Конвенции. С учетом характера нарушения и оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 2 500 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

131. Заявитель также требовал 1 400 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, уплаченных М.А. Самойловой за представление интересов заявителя в Европейском Суде О. Михайловой.

132. Власти Российской Федерации оспорили это требование.

133. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. Следует отметить, что часть жалобы была признана неприемлемой. В настоящем деле с учетом предоставленных документов и вышеупомянутых критериев Европейский Суд присуждает 1 000 евро, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с этой суммой. Эта сумма должна быть выплачена М.А. Самойловой.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

134. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой в отношении медицинской помощи при содержании под стражей с 24 апреля 2008 г. по июнь 2010 года и длительности содержания под стражей в период следствия и судебного разбирательства, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что по делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

4) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 2 500 евро (две тысячи пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму;

(b) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить М.А. Самойловой 1 000 евро (одну тысячу евро), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с этой суммой, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(c) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 24 января 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Пэр Лоренсен Председатель Палаты Суда