Постановление Европейского Суда по правам человека от 3 июля 2012 г. Дело "Развязкин (Razvyazkin) против Российской Федерации" (жалоба N 13579/09) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Развязкин (Razvyazkin)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 13579/09)

Постановление Суда

Страсбург, 3 июля 2012 г.

По делу "Развязкин против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 12 июня 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 13579/09, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Вячеславовичем Развязкиным (далее - заявитель) 5 марта 2009 г.

2. Интересы заявителя, которому была оказана правовая помощь, представлял В. Шухардин, адвокат, практикующий в Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, жаловался на условия одиночного заключения в помещениях для отбывания наказания исправительной колонии, а также на ненадлежащий уровень медицинской помощи, отсутствие эффективного внутреннего средства правовой защиты в отношении перечисленных жалоб и на то, что рассмотрение гражданского иска, в котором он принимал участие (процессуальное неравенство и отсутствие публичного разбирательства), было несправедливым.

4. 10 января 2011 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобы на нарушение статьи 3, пункта 1 статьи 6 и статьи 13 Конвенции властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было принято решение рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлимости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1963 году и в настоящее время отбывает наказание в исправительной колонии N ИК-4 в Тульской области.

А. Обвинительный приговор по делу заявителя и отбывание наказания в виде лишения свободы

6. 6 апреля 2001 г. Московский городской суд предъявил заявителю обвинение в разбойном нападении и убийстве и приговорил его к 13 годам лишения свободы.

7. 3 августа 2001 г. заявитель был этапирован в ФБУ "Исправительная колония N 4" УФСИН по Тульской области* (* Так в оригинале. Видимо, речь идет о Федеральном бюджетном учреждении исправительная колония N 4 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Тульской области (прим. переводчика).) для отбывания наказания.

8. В период с 2001 по 2010 год на заявителя неоднократно налагались дисциплинарные взыскания за нарушения установленного порядка отбывания наказания в колонии в виде водворения в камеры для отбывания наказания или ШИЗО и в камеры одиночного заключения или ПКТ* (* Здесь и выше (§ 3 настоящего Постановления) переведено как в оригинале. В настоящем Постановлении усматривается расхождение с терминологией, установленной уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации. Так, согласно статьям 115 - 118 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации в качестве мер взыскания в исправительных колониях к осужденным к лишению свободы применяются следующие помещения в: штрафной изолятор (ШИЗО), помещение камерного типа (ПКТ), единое помещение камерного типа (ЕПКТ) и одиночную камеру. В § 8 настоящего Постановления употреблены следующие термины: "punishment cells or SHIZO (ШИЗО) and solitary confinement cells or PKT (ПКТ)". Однако "punishment cells" переводится как "камеры для отбывания наказания", что применимо к любому из указанных в Уголовно-исполнительном кодексе Российской Федерации помещений, в которых осужденные могут отбывать наказание в колонии, а не только к штрафному изолятору (ШИЗО), как отмечено в § 8 настоящего Постановления. Также выражение "solitary confinement cells" переводится как "камеры для одиночного заключения", "одиночные камеры" и не может быть - без дополнительных уточнений - названо именно "помещениями камерного типа" (ПКТ), как это сделано в § 8 настоящего Постановления. Учитывая дальнейшее наличие в тексте Постановления выражений, не согласующихся с терминологией уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации ("PKT solitary confinement", "PKT punishment cells"; §§ 12 - 13, 90, 91, 95 и другие), при наличии в оригинальном тексте Постановления уточнения "PKT" (ПКТ) соответствующие выражения переводятся в соответствии со статьями 115 - 118 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации как "помещение камерного типа" (прим. переводчика).). В августе 2006 года заявителя объявили "злостным нарушителем установленного порядка отбывания наказания" и поместили в отделение строгих условий отбывания наказания (далее также - СУС)* (* Так в оригинале. Строгие условия отбывания наказания также именуются "строгими условиями содержания" - СУС (прим. переводчика).).

9. В период с декабря 2007 года по декабрь 2010 года заявитель содержался в помещении камерного типа почти постоянно, поскольку дисциплинарная мера применялась каждый раз, когда заявитель отказывался вернуться в отделение строгих условий отбывания наказания. Заявителю никогда не предъявляли копий постановлений о помещении его в ПКТ, поскольку это не было предусмотрено национальным законодательством.

10. 12 марта 2010 г. Плавский районный суд Тульской области пересмотрел квалификацию деяний в приговоре заявителя в связи со вступившими в силу поправками к Уголовному кодексу Российской Федерации.

11. 30 июня 2010 г. Тульский областной суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, рассмотрел упомянутый приговор и смягчил назначенное заявителю наказание до 12 лет и десяти месяцев лишения свободы.

12. 27 января 2011 г. заявитель был переведен из отделения строгих условий отбывания наказания в отделение общего режима.

В. Условия одиночного содержания заявителя под стражей в помещении камерного типа и соответствующие жалобы

13. В период с декабря 2007 года по декабрь 2010 года заявитель неоднократно содержался в одиночном заключении в помещениях камерного типа исправительной колонии N ИК-4 Тульской области. Время нахождения заявителя в различных камерах ПКТ с декабря 2007 года по декабрь 2010 года приведено в следующей таблице:

Номер камеры	Время нахождения в камере
14	12 декабря 2007 г. - 12 марта 2008 г.
14	14 марта -14 августа 2008 г.
5	29 августа - 29 ноября 2008 г.
14	8 марта - 8 апреля 2009 г.
2	25 апреля - 25 мая 2009 г.
14	26 июня - 26 сентября 2009 г.
10	27 января - 27 марта 2010 г.
17	6 мая - 7 декабря 2010 г.

1. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

14. Камера N 10 имела площадь 6,7 кв. м, а камеры NN 14 и 17 были площадью по 12,1 кв. м. Никакой информации, касавшейся размеров камер NN 2 и 5, предоставлено не было.

15. Каждая камера освещалась двумя 40-ваттными лампами накаливания с 5.00 до 21.00 и 40-ваттной лампой дежурного освещения с 21.00 до 5.00. Естественный свет поступал через окна размерами 90 Х 50 см, которые имели решетки с внутренней и внешней сторон камеры.

16. Камеры не были оборудованы системой вентиляции, а естественная вентиляция осуществлялась через вентиляционные оконные форточки.

17. В камерах были системы центрального отопления. Средняя температура зимой составляла 18 °С, а летом - 20 - 25 °С* (* Так в оригинале. Очевидно, что речь идет о температуре воздуха в камерах, которая была +18 °С зимой и +20... 25 °С летом (прим. переводчика).).

18. В каждой камере санузел находился в углу и был отделен от остального жилого помещения кирпичной перегородкой высотой от 1,4 до 1,5 метра. Он находился на соответствующем расстоянии от спальных мест и обеденной зоны.

19. Заявитель был обеспечен трехразовым горячим питанием в соответствии с установленными законом нормами. Один раз в неделю он имел возможность принять душ. Каждый раз после принятия душа заявителю выдавали чистое белье.

20. В камерах не было грызунов. В изоляторе регулярно проводились ежемесячные дезинфекция и дезинсекция.

21. Заявителю ежедневно предоставлялась возможность выходить на прогулку продолжительностью полтора часа. Прогулочные дворы в помещениях камерного типа имели площадь от 13,8 до 15,7 кв. м, были оборудованы укрытием от дождя, которое также обеспечивало доступ свежему воздуху и естественному освещению.

22. Заявителя помещали в помещения камерного типа 14 марта, 6 и 14 июня и 29 августа 2008 г., 25 апреля и 26 августа 2009 г., и 27 января, 27 февраля и 6 июля 2010 г. Врачи никогда не оценивали ни физические, ни психологические возможности заявителя, позволившие бы ему справиться со столь длительным нахождением в камерах одиночного заключения, поскольку это не входило в их обязанности.

23. Власти Российской Федерации подтвердили свои доводы документами, выданными начальником исправительной колонии N ИК-4 24 февраля и 2 и 10 марта 2011 г., документом, выданным начальником исправительной колонии N ИК-2 28 февраля 2011 г., и медицинской картой заявителя.

24. Власти Российской Федерации не предоставили никакой информации относительно эффекта, который длительное содержание в одиночных камерах оказало на заявителя.

2. Доводы заявителя

25. Заявитель утверждал, что окна в камерах пропускали очень мало дневного света. В камерах было душно, сыро, холодно зимой и жарко летом. Центральное отопление не работало.

26. Питание было скудным и состояло в основном из приготовленной крупы.

27. В камерах было много крыс.

28. Заявителю запрещались свидания с членами семьи и получение посылок. У него был ограничен доступ к литературе. Он не мог пользоваться спальным местом в течение дня без специального разрешения доктора.

29. Заявитель утверждал, что не был подготовлен к длительному одиночному заключению. Он ссылался на документ, выданный лабораторией психологических исследований колонии 11 ноября 2004 г., в котором содержатся результаты его психологического обследования и следующие выводы:

"...Рекомендации:

1) необходимо периодически контролировать установление и расширение отношений [заявителя] с другими людьми;

2) необходимо принять во внимание, что действия [заявителя] более продуктивны в динамичной и изменяющейся обстановке, которая ассоциируется с постоянным общением;

3) одиночество, однообразие и жесткая дисциплина противопоказаны...".

3. Соответствующие жалобы

30. 28 мая 2008 г. заявитель обжаловал в суд незаконность заключения его в помещение камерного типа 14 марта 2008 г. Он жаловался, в частности, что такая мера была несовместима с серьезными проблемами его здоровья и соответствовала бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, нарушавшему статью 3 Конвенции. Заявитель просил суд рассмотреть дело в присутствие его представителя.

31. 26 июня 2008 г. представителя заявителя уведомили о том, что выездное судебное заседание состоится 30 июня 2008 г., в 9.30, в исправительной колонии N ИК-4.

32. 30 июня 2008 г., в 9 часов 30 минут, представитель заявителя прибыл в колонию на слушание. Вместе с ним прибыл эксперт из фонда "В защиту прав заключенных" (далее - фонд), которого заявитель также хотел привлечь в рамках своей защиты. Однако начальник колонии запретил обоим находиться на территории колонии после того, как у представителя заявителя были обнаружены диктофон, мобильный телефон, камера и ноутбук, которые он отказался сдать на входе, и поскольку представитель фонда не представила никаких документов, определявших ее статус на слушании.

33. Слушание началось в 11.30 без представителя заявителя.

34. Суд зачитал ходатайство представителя заявителя о проведении слушания в Плавском районном суде Тульской области на том основании, что проведение слушания по делу в закрытом учреждении ограниченного доступа не соответствовало закону.

35. Представитель колонии утверждал, что все желающие участвовать в слушании могли это сделать, и просил, чтобы указанное ходатайство было отклонено.

36. Суд отклонил рассматриваемое ходатайство, указав, что национальное законодательство не предусматривает возможности этапирования осужденных для того, чтобы они могли принять участие в слушаниях по их гражданским искам.

37. Суд решил, что слушание может быть проведено без представителя заявителя. Заявитель возражал на это.

38. Представитель колонии утверждал, что представителю заявителя не разрешалось находиться на территории колонии, поскольку он имел при себе диктофон, мобильный телефон, камеру и ноутбук без соответствующего разрешения использовать подобные устройства.

39. Суд принял решение провести разбирательство без представителя заявителя.

40. Заявитель отказался принимать участие в слушании без своего представителя. Он сообщил, что не будет выступать, так как боится за собственную безопасность, и покинул комнату, где проходило слушание.

41. Судебное разбирательство проходило без заявителя. Рассмотрев материалы дела и заслушав начальника колонии, суд отклонил жалобу заявителя. Суд пришел к выводу, что постановление о переводе заявителя в помещение камерного типа было законным и не нарушало прав заявителя.

42. Заявитель подал кассационную жалобу. Он жаловался, в частности, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), что слушание по делу судом первой инстанции проводилось в закрытом учреждении ограниченного доступа, в которое незаконно не допустили его представителя, что является нарушением его права на защиту и принципа равноправия сторон. Заявитель ходатайствовал о том, чтобы рассмотрение его дела в кассационном порядке проводилось в присутствии него и его представителя.

43. 11 сентября 2008 г. Тульский областной суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, изучив материалы дела, доводы заявителя, заслушав представителя заявителя, оставил без изменения судебное постановление от 30 июня 2008 г. Суд установил, что представитель заявителя отказался соблюдать предписанные администрацией колонии требования, которые должны были обеспечить ему доступ на слушание, и что заявитель сам решил покинуть комнату судебного заседания.

44. 13 октября 2008 г. представитель заявителя обжаловал в суд почти непрерывное десятимесячное заключение заявителя в помещениях камерного типа. Ссылаясь на статью 3 Конвенции, представитель заявителя утверждал, что заключение заявителя серьезно сказалось на его психологическом и душевном состоянии, вызывает у него страдания и переживания, превышающие предусмотренный законом допустимый уровень. Он ссылался, в частности, на недостаточное время для прогулок на свежем воздухе, ограничения на получение посылок и свиданий с членами семьи, скудное питание, ограничения в чтении литературы и на ненадлежащую медицинскую помощь.

45. 17 ноября 2008 г. Плавский районный суд Тульской области, рассмотрев правомерность применения дисциплинарных санкций в отношении заявителя, отклонил его жалобу. Суд постановил, что состояние здоровья заявителя позволяло ему находиться в заключении в помещениях камерного типа и что его нахождение там нельзя рассматривать как нарушение прав и свобод заявителя. Суд не установил причинной связи между постановлениями о переводе заявителя в помещение камерного типа и возникшими у него проблемами со здоровьем. Суд постановил, что жалобы на ненадлежащую медицинскую помощь были необоснованными.

46. 5 марта 2009 г. Тульский областной суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил без изменения вышеупомянутое судебное решение.

47. 13 октября 2008 г. и 17 февраля 2009 г. представитель заявителя обжаловал правомерность постановления начальника исправительной колонии N ИК-4 об отказе передать заявителю правозащитный журнал. 5 марта и 9 сентября 2009 г. соответственно Тульский областной суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, отклонил жалобу заявителя, признав постановления законными.

48. 6 сентября 2010 г. представитель заявителя обратился с жалобой в Прокуратуру Тульской области, надзирающую за соблюдением закона в исправительных учреждениях, на условия содержания заявителя под стражей в помещении камерного типа. 5 октября 2010 г. прокуратура постановила, что эта жалоба являлась необоснованной.

С. Оказание медицинской помощи и соответствующие жалобы

1. Состояние здоровья заявителя и лечение

49. В медицинской карте заявителя указано, что по прибытии в исправительную колонию N ИК-4 3 апреля 2001 г. заявитель находился на лечении у психиатра медицинской части в связи с "психопатией истерического типа и органическим нарушением центральной нервной системы комплексного происхождения". Заявитель регулярно проходил амбулаторное лечение в медицинской части исправительной колонии.

50. Заявитель неоднократно находился на амбулаторном лечении в связи с различными заболеваниями: последствиями черепно-мозговой травмы, психопатией, истерическим расстройством личности, психическим расстройством, параноидальным расстройством, астеновегетативным синдромом, энцефалопатией, гиперметропией, частичной атрофией оптического нерва, остеохондрозом, хроническим гастритом, воспалением двенадцатиперстной кишки, артрозом левой нижнечелюстной области, хроническим орхиэпидидиминтом, хроническим простатитом, варикозным расширением вен нижних конечностей, деформированием желчного пузыря, мочекислым диатезом, хроническим воспалением поджелудочной железы, дискинезией желудочно-кишечного тракта и пяточной костной шпоры. Заявитель проходил лечение в медицинской части исправительной колонии N ИК-4, тюремной больнице Тульской области при исправительной колонии N ИК-2 и межрегиональной психиатрической больнице в Смоленске.

51. В нескольких случаях заявитель проходил амбулаторное офтальмологическое обследование и лечение в областной тюремной больнице в связи с гиперметропией и частичной атрофией оптического нерва. В частности, специализированное офтальмологическое лечение заявитель проходил в периоды с 26 июля по 2 августа 2002 г., с 26 февраля по 4 марта 2004 г., с 22 по 28 февраля 2008 г., с 11 по 21 апреля 2008 г. и с 3 по 10 апреля 2009 года. 10 февраля 2011 г. заявитель был осмотрен офтальмологом областной тюремной больницы, у него были диагностированы: "частичная атрофия оптического нерва, гиперметропия и гиперметрический астигматизм". Заявителю было рекомендовано пройти амбулаторное лечение. Материалы дела не содержат дальнейшей информации по этому вопросу.

52. В августе 2009 года у заявителя был диагностирован косой перелом плюсневой кости правой ноги. Начальник медицинской части исправительной колонии N ИК-4 информировал заявителя о диагнозе. Однако заявитель отрицал наличие травмы и утверждал, что сам ушибся в 2000 году. Заявителю были выданы костыли и предписан постельный режим.

2. Соответствующие жалобы

53. В ноябре 2008 года медицинская часть исправительной колонии N ИК-4 направила заявителя в областную тюремную больницу для обследования и лечения в связи с быстрым ухудшением зрения и атрофией оптического нерва.

54. Спустя три месяца заявитель все еще не был переведен в областную тюремную больницу. 5 мая 2009 г. представитель заявителя обжаловал в суд бездействие администрации исправительной колонии N ИК-4 в связи с ненаправлением заявителя в областную тюремную больницу.

55. 25 марта 2009 г. Плавский районный суд Тульской области удовлетворил жалобу и обязал администрацию исправительной колонии N ИК-4 направить заявителя в областную тюремную больницу для обследования и лечения в связи с его проблемами со зрением.

56. С 3 по 10 апреля 2009 г. заявитель проходил курс лечения в областной тюремной больнице.

57. Из заявлений, сделанных властями Российской Федерации, очевидно, что с 2004 по 2010 год заявитель неоднократно и безрезультатно обращался с жалобами в Тульскую областную прокуратуру на ненадлежащее оказание медицинской помощи в исправительной колонии N ИК-4. Ни одна из сторон по делу не предоставила ни копий этих жалоб, ни ответов на них.

D. Процедуры, касавшиеся перевода заявителя на тюремный режим

58. В январе 2009 года власти исправительной колонии N ИК-4 ходатайствовали о переводе заявителя в тюрьму.

59. 27 января 2009 г. Плавский районный суд Тульской области принял решение направить заявителя в тюрьму на два года. Слушание проходило в колонии. Представителю заявителя отказали в допуске, поскольку у него при себе были диктофон, мобильный телефон, камера и ноутбук. Заявитель отказался участвовать в слушании, сославшись на состояние здоровья и отсутствие представителя. Заявитель ходатайствовал об отложении слушания, но ему было отказано. Представитель исправительной колонии сделал устные заявления в суде.

60. 15 апреля 2009 г. Тульский областной суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, отменил судебное решение вследствие нарушения права заявителя на защиту и направил дело на новое разбирательство.

61. 16 июня 2009 г. Плавский районный суд Тульской области принял решение о переводе заявителя в тюрьму на два года. Интересы заявителя в установленном порядке представлял адвокат.

62. 19 августа 2009 г. Тульский областной суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, отменил постановление от 16 июня 2009 г., поскольку суд не исследовал дисциплинарные нарушения, совершенные заявителем, и обоснованность взысканий, наложенных на заявителя.

63. 26 ноября 2009 г. Плавский районный суд Тульской области повторно принял решение о переводе заявителя в тюрьму на два года. Суд постановил, что отсутствовали доказательства, подтверждавшие, что такой перевод был бы несовместим с состоянием здоровья заявителя.

64. 24 марта 2010 г. Тульский областной суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, отменил судебное постановление от 26 ноября 2009 г., поскольку суд не рассмотрел обстоятельства, при которых на заявителя были наложены дисциплинарные взыскания в 2007 и 2008 годах.

65. 21 июня 2010 г. Плавский районный суд Тульской области еще раз принял решение перевести заявителя в тюрьму на два года.

66. 30 сентября 2010 г. дело попало под новую территориальную подсудность и было передано в Щёкинский районный суд Тульской области.

67. 24 ноября 2010 г. Щёкинский районный суд Тульской области отменил перевод заявителя в тюрьму. Суд постановил, что дисциплинарные взыскания, наложенные на заявителя в период с 2004 по 2008 год, были незаконными и необоснованными, так же как и постановление, объявлявшее заявителя "злостным нарушителем порядка", и перевод заявителя в отделение строгих условий отбывания наказания. 12 января 2011 г. Тульский областной суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил это постановление без изменения.

68. Однако 14 июня 2011 г. президиум Тульского областного суда отменил постановление от 24 ноября 2010 г., оставленное без изменения кассационным определением 12 января 2011 г., и вернул дело на новое рассмотрение.

69. 22 июля 2011 г. Щёкинский районный суд Тульской области прекратил производство по делу ввиду того, что администрация колонии отозвала свое ходатайство о переводе заявителя на тюремный режим.

II. Применимое национальное законодательство практика

А. Конституция Российской Федерации

70. Статья 21 Конституции гласит:

"1. Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления.

2. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию...".

71. Статья 41 Конституции устанавливает:

"1. Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государстве и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений...".

72. Статья 123 Конституции гласит:

"1. Разбирательство дел во всех судах открытое. Слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом...

3. Судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон".

В. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации от 8 января 1997 г. N 1-ФЗ

73. Осужденные мужчины, отбывающие наказание в исправительных колониях общего и строгого режимов, являющиеся злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания, могут переводиться в помещения камерного типа на срок до шести месяцев (часть 1 статьи 115).

74. Перевод осужденных в помещения камерного типа производится с указанием срока содержания в них (часть 4 статьи 117)* (* Это положение было дополнено Федеральным законом от 7 февраля 2011 г. N 5-ФЗ, включившим в статью требование проведения медицинского осмотра лица до помещения его в помещение камерного типа, а также требование составления медицинского заключения о возможности применения такой меры с учетом состояния здоровья осужденного (прим. Секретариата Европейского Суда).).

75. К осужденным, переведенным в помещения камерного типа, могут применяться все меры взыскания, кроме перевода в помещения камерного типа (часть 5 статьи 117).

76. Осужденные, переведенные в помещение камерного типа, имеют право ежемесячно тратить 500 рублей на приобретение продуктов питания и предметов первой необходимости, получать в течение шести месяцев одну посылку, пользоваться ежедневной прогулкой продолжительностью полтора часа, и с разрешения администрации исправительного учреждения иметь в течение шести месяцев одно краткосрочное свидание (часть 2 статьи 118)* (* Согласно Определению Конституционного Суда Российской Федерации от 1 апреля 2004 г. N 77-О ограничения на свидания, упоминаемые в части 2 статьи 118 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, не распространяются на право свидания с адвокатами и иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи (прим. Секретариата Европейского Суда).). К осужденному, содержащемуся в помещении камерного типа, может быть приглашен по его просьбе священнослужитель, принадлежащий к зарегистрированному в установленном порядке религиозному объединению (часть 2.1 статьи 118). Осужденные, переведенные в помещение камерного типа, работают отдельно от других осужденных (часть 3 статьи 118). В случае перевода осужденных из помещений камерного типа в лечебно-профилактические учреждения уголовно-исполнительной системы срок их нахождения в лечебном учреждении засчитывается в срок отбывания взыскания в помещении камерного типа (часть 5 статьи 118).

77. Осужденные имеют право на охрану здоровья и специализированную медицинскую помощь в амбулаторных, поликлинических и стационарных условиях (часть 6 статьи 12).

78. В уголовно-исполнительной системе для обслуживания осужденных организуются лечебно-профилактические учреждения (включая специальные психиатрические и туберкулезные больницы) (часть 2 статьи 101).

79. Осужденные могут быть переведены из исправительной колонии в следственный изолятор, если необходимо их участие в следственных действиях в качестве свидетеля, потерпевшего или подозреваемого (статья 77.1). Уголовно-исправительный кодекс не предусматривает возможность участия осужденных лиц в гражданских процессах ни в качестве истца, ни в качестве ответчика.

С. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. N 138-ФЗ

80. Слушание по гражданским делам во всех судах должно быть публичным, за некоторыми исключениями. Лица, участвующие в деле, и граждане, присутствующие в открытом судебном заседании, имеют право фиксировать ход судебного разбирательства, записывая текст или с помощью аудиоаппаратуры. Фотосъемка, видеозапись, трансляция судебного заседания по радио и телевидению допускаются с разрешения суда. Решения судов объявляются публично, за исключением случаев, если такое объявление решений затрагивает права и законные интересы несовершеннолетних (части 1, 7 и 8 статьи 10).

81. Правосудие по гражданским делам осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон (статья 12).

82. Граждане вправе вести свои дела в суде лично или через представителей (часть 1 статьи 48).

83. При необходимости исследования доказательства, которое невозможно или затруднительно доставить в здание суда, суд может провести выездное заседание (статьи 58 и 184).

D. Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденные приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 3 ноября 2005 г. N 205

84. Медицинская часть исправительной колонии осуществляет медицинское обследование, наблюдение и лечение больных осужденных с использованием средств и методов, утвержденных Министерством здравоохранения Российской Федерации. Она осуществляет также хранение и выдачу осужденным лекарственных средств, определение медицинских противопоказаний по профессиональной пригодности осужденных и проведение экспертизы временной нетрудоспособности (пункт 122).

85. В случаях, когда медицинская помощь не может быть оказана в медицинских учреждениях уголовно-исполнительной системы, осужденный может получить необходимое лечение в учреждениях государственной или муниципальной систем здравоохранения (пункт 124).

86. Лицам, прибывшим на свидание с осужденными, запрещается проносить какие-либо предметы (включая камеры, фотоматериалы, кинокамеры, видео- и аудиооборудование, коммуникационные устройства и прочие) на территорию исправительного учреждения. Такие предметы сдаются на хранение до окончания свидания младшему инспектору по проведению свиданий под расписку (пункты 76 и 80).

E. Правоприменительная практика Конституционного и Верховного Судов Российской Федерации

87. Несколько раз Конституционный Суд Российской Федерации рассматривал жалобы осужденных на отклонение судами их ходатайств о присутствии на рассмотрении гражданских исков. Суд неоднократно признавал жалобы неприемлемыми, устанавливая, что оспариваемые положения Гражданского процессуального и Уголовно-исполнительного кодексов Российской Федерации по существу не препятствовали доступу осужденного лица в суд. Тем не менее Конституционный Суд подчеркивал, что осужденный должен иметь возможность представить свои доводы гражданскому суду либо через своего представителя, либо каким-либо иным способом, предусмотренным законодательством. В случае необходимости слушание может проходить в месте, где осужденный отбывает наказание, или рассматривающий дело суд может поручить суду, в чьей территориальной юрисдикции находится соответствующая исправительная колония, получить показания заявителя или предпринять какие-либо другие процессуальные действия (Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 16 октября 2003 г. N 478-О, 14 октября 2004 г. N 335-О и 21 февраля 2008 г. N 94-О).

88. В 2009 году Верховный Суд Российской Федерации постановил, что положения пунктов 76 и 80 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений не должны распространяться на адвокатов в тех случаях, когда им необходимо во время их визитов на территорию исправительных учреждений проносить рассматриваемые предметы, чтобы оказать своим клиентам квалифицированную юридическую помощь (Решение Верховного Суда Российской Федерации от 15 апреля 2009 г. N ГКПИ09-13).

III. Соответствующий документ Совета Европы

Одиночное заключение осужденных

89. В соответствующих извлечениях из 21-го Общего доклада Европейского Комитета по предупреждению пыток о бесчеловечно или унижающего достоинство обращения или наказания (далее - ЕКПП) (CPT/Inf (2011) 28) указано следующее:

"...53. Одиночное заключение осужденных... может иметь крайне пагубные последствия для психического и физического здоровья, а также для социальной устойчивости тех, к кому оно применялось. Это пагубное последствие может быть незамедлительным и усугубляться, чем дольше длится мера и чем более неопределенной она является...

54. ЕКПП понимает "одиночное заключение" как помещение заключенного отдельно от остальных заключенных, например, по постановлению суда в качестве дисциплинарной санкции, налагаемой в рамках пенитенциарной системы, в качестве превентивной административной меры или для обеспечения безопасности заключенного...

55. Одиночное заключение дополнительно ущемляет уже в значительной степени ограниченные права лиц, находящихся в условиях лишения свободы. Рассматриваемые дополнительные ущемления прав не вытекают из самого факта ограничения свободы и, таким образом, должны быть обоснованы отдельно. Для определения того, является ли применение санкции оправданным, целесообразно воспользоваться обычными критериями, которые изложены в положениях Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод, и дополнены правоприменительной практикой Европейского Суда...

(а) Соразмерность: любое дальнейшее ограничение прав осужденного должно быть связано с фактическим или предполагаемым ущербом, который причинил или причинит осужденным своими действиями (или с предполагаемым ущербом, грозящим самому осужденному) в учреждении пенитенциарной системы. Принимая во внимание, что одиночное заключение является серьезным ущемлением прав осужденного, которое включает в себя неотъемлемые риски для осужденного, степень фактического или предполагаемого ущерба должна быть как минимум такой же серьезной, а рассматриваемая мера взыскания должна быть непосредственно способна воздействовать на этот ущерб... Чем дольше применяется мера, тем строже она должна быть обоснована и тем больше необходимо сделать для того, чтобы указанная мера достигла своей цели.

(b) Правомерность: национальным законодательством должно быть предусмотрено положение по каждому виду одиночного заключения, которое действует в стране, и это положение должно быть разумным. О нем должно быть сообщено в доступной форме каждому, кто может попасть под его действие. В законодательстве должны быть указаны точные обстоятельства, при которых может применяться каждая форма одиночного заключения, лица, к которым она может применяться, процедуры, которым должны подвергнуться эти лица, право заключенного, в отношении которого рассматривается вопрос о применении дополнительных ограничительных мер, давать объяснения в рамках процедуры, требование предоставлять заключенному наиболее полное обоснование решения... периодичность и процедура пересмотра решения о применении меры и процедуры обжалования решения. Режим для каждого типа одиночного заключения должен быть установлен законом, при этом должно быть определено четкое отличие одного режима от другого.

(с) Подконтрольность: должны вестись полные записи обо всех решениях, санкционирующих одиночное заключение, и обо всех пересмотрах этих решений. В этих записях должны быть отмечены все факторы, которые должны быть приняты во внимание, и информация, на которой они основаны. Также должны вестись записи о содействии заключенного в рассматриваемой процедуре или его отказе содействовать процессу принятия решения. Кроме того, должны быть полные записи о взаимодействии с персоналом, когда осужденный находится в одиночном заключении, включая попытки персонала найти общий язык с осужденным и его ответную реакцию.

(d) Необходимость: правило о том, что допускаются только ограничения, необходимые для безопасного и дисциплинированного содержания осужденного под стражей и необходимые в целях правосудия, применяется в равной степени к осужденным, находящимся в одиночном заключении. Следовательно, во время одиночного заключения не может быть, например, автоматического лишения прав на свидания, телефонные переговоры и переписку или допуска к средствам, обычно доступным осужденным (таким как литература для чтения). Также режим должен быть достаточно гибким, чтобы позволить ослабление любого ограничения, которое не является необходимым в конкретном случае.

(е) Запрещение дискриминации: при принятии решения о санкции одиночного заключения должны учитываться не только все соответствующие вопросы, но и должно быть гарантировано, чтобы материалы, не имеющие отношения к делу, не были бы приняты во внимание. Власти должны отслеживать применение всех форм одиночного заключения, чтобы гарантировать, что они не использовались несоразмерно, без объективного и мотивированного обоснования, в отношении особого осужденного или особой группы осужденных.

56. ...Лишение осужденного контакта с остальными осужденными может применяться в рамках обычной дисциплинарной процедуры, установленной законодательством, как наиболее строгое дисциплинарное взыскание.

Учитывая возможные весьма пагубные последствия одиночного заключения, ЕКПП полагает, что принцип соразмерности требует, чтобы оно применялось в качестве дисциплинарного взыскания только в особых случаях и в качестве крайней меры, а также на самый короткий возможный срок... ЕКПП полагает, что максимальный срок не должен превышать 14 дней для данного нарушения, а желательно еще меньше. Кроме того, должен существовать запрет на последовательное применение дисциплинарных санкций, приводящее к непрерывному сроку одиночного заключения, превышающему максимальный срок. Любое нарушение, совершенное осужденным, которое, по мнению властей, влечет более строгую санкцию, должно рассматриваться уже в рамках уголовно-правовой системы.

57. ...Обоснование применения санкции в виде одиночного заключения в качестве наказания и длительность срока ее применения должны быть документально подтверждены в полном объеме в протоколе дисциплинарного слушания. Эти протоколы должны быть доступны для руководителей высшего звена и органов надзора. Также должен существовать эффективный процесс обжалования, в рамках которого можно рассмотреть вопрос о виновности и/или наказании в течение такого срока, который делает результат пересмотра значимым на практике. Необходимым сопутствующим обстоятельством для этого является доступность правовой помощи для осужденного в данной ситуации. Осужденных, отбывающих это наказание, должны ежедневно посещать начальник учреждения или другой руководящий работник, а приказ об окончании одиночного заключения должен выноситься, когда этого требует состояние осужденного или его поведение. Должны вестись записи указанных посещений и соответствующих принятых решений.

58. Камеры, используемые для одиночного заключения, должны соответствовать тем же минимальным стандартам, которые применяются к бытовым удобствам других осужденных. Таким образом, они должны быть соответствующего размера, в них должен быть обеспечен доступ естественному освещению, и они должны быть оборудованы лампами искусственного освещения (в обоих случаях достаточными для чтения), иметь соответствующую систему отопления и вентиляции. Они должны быть оборудованы средством связи с тюремным персоналом. Должны быть предприняты соответствующие меры для обеспечения осужденному возможности удовлетворения естественных потребностей надлежащим образом в любое время, а также для обеспечения ему возможности принимать душ так же часто, как и осужденные общего режима. Осужденным, находящимся в одиночном заключении, должно разрешаться носить обычную тюремную одежду, и питание, которое им предоставляется, должно соответствовать общему тюремному режиму питания, включая специальные режимы в случае необходимости. Что касается пространства для физических упражнений, которое используется этими осужденными, оно должно быть настолько большим, чтобы осужденные имели возможность вести активный образ жизни, и должно иметь несколько средств защиты от элементов* (* Так в оригинале (прим. переводчика).)...

61. Как и применительно ко всем другим режимам отбывания наказания, необходимо соблюдать принцип того, что осужденные, находящиеся в одиночном заключении, не должны подвергаться более строгим ограничениям, чем это необходимо для их безопасности и соблюдения режима отбывания наказания. Более того, должны быть предприняты особые усилия, чтобы облегчить режим тем, кто находится в длительном одиночном заключении, кто нуждается в особом внимании, чтобы минимизировать ущерб, который им может быть нанесен. Нет необходимости подходить к этому вопросу, применяя принцип "Всё или ничего". Каждое специфическое ограничение должно применяться только как соответствующее оцененному риску определенного осужденного. В то же время, как уже указывалось, должно быть проведено точное различие между режимами, применяемыми к лицам, находящимся в одиночном заключении, принимая во внимание тип рассматриваемого одиночного заключения...

(b) Осужденные, находящиеся в одиночном заключении, в качестве дисциплинарной санкции никогда не должны полностью лишаться контактов с их семьями, и любые ограничения этих контактов должны применяться только в тех случаях, если правонарушение имеет отношение к таким контактам. И не должно быть ограничений их права на общение с адвокатом. Осужденные должны иметь право, по крайней мере, на одночасовую прогулку в день на свежем воздухе с самого первого дня помещения в одиночное заключение, и выход на свежий воздух необходимо поощрять. Им также должен быть предоставлен доступ к разумному ассортименту литературы для чтения... Принципиально важно, чтобы у них был некий стимул, который помогал бы им поддерживать психическое здоровье...

63. ...Персонал по оказанию медицинской помощи должен очень внимательно относиться к положению всех осужденных, находящихся в одиночном заключении. Персонал по оказанию медицинской помощи должен быть информирован о каждом помещении в одиночное заключение, и он должен безотлагательно посетить осужденного сразу после его помещения в одиночное заключение и впоследствии делать это на постоянной основе, по крайней мере, один раз в день, и предоставлять осужденным безотлагательную медицинскую помощь и лечение в случае необходимости. Персонал по оказанию медицинской помощи должен ставить в известность начальника учреждения каждый раз, когда здоровье осужденного подвергается серьезному риску в связи с дальнейшим нахождением в одиночном заключении...".

Право

I. Предполагаемое нарушение статей 3 и 13 Конвенции, касающееся содержания заявителя в условиях одиночного заключения

90. Заявитель жаловался, ссылаясь на статью 3 Конвенции, на условия его почти непрерывного содержания в условиях одиночного заключения с декабря 2007 года по декабрь 2010 года в помещениях камерного типа исправительной колонии. Статья 3 Конвенции звучит следующим образом:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

Заявитель также жаловался, что в его распоряжении не было эффективного средства правовой защиты в отношении нарушения гарантии неприменения жестокого обращения, которое предусмотрено статьей 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные настоящей Конвенцией, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе...".

А. Доводы сторон

91. Заявитель утверждал, что длительное содержание в условиях одиночного заключения существенно повлияло на психическое состояние его здоровья. Он стал неуравновешенным, подавленным, апатичным и отчаявшимся. Решения, устанавливавшие допустимость нахождения заявителя в помещения камерного типа, были приняты неквалифицированным медицинским персоналом, в основном медицинскими фельдшерами, и в редких случаях терапевтом. Кроме того, никогда национальные органы власти не предпринимали попыток оценить последствия, которые длительное содержание заявителя в условиях одиночного заключения повлекло для физического и психического состояния его здоровья. Также заявитель настаивал на своей жалобе, касавшейся отсутствия эффективного средства правовой защиты в связи с его жалобой на нарушение статьи 3 Конвенции. Он отмечал, в частности, трудности при сборе свидетельских показаний для подтверждения своих жалоб, касающихся условий содержания под стражей, и отсутствие процессуального паритета между сторонами при обсуждении таких жалоб в национальных судах.

92. Власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания заявителя под стражей в помещениях камерного типа в исправительной колонии N ИК-4 соответствовали статье 3 Конвенции. С их точки зрения, характер обращения с заявителем, обстоятельства, сопутствовавшие такому обращению, а также последствия этого обращения для физического и психологического состояния заявителя не достигали минимального уровня жестокости. Власти Российской Федерации также утверждали, что заявитель имел в своем распоряжении внутренние средства правовой защиты в связи с его жалобам на условия содержания под стражей в помещениях камерного типа и неоднократно пользовался ими. В этом отношении власти Российской Федерации ссылались на различные жалобы, поданные представителем заявителя в национальные суды.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

(а) Соблюдение шестимесячного срока

93. Шестимесячный срок исчисляется с даты вынесения окончательного решения в процессе исчерпания внутренних средств правовой защиты. Если заявителю недоступно эффективное средство правовой защиты, срок начинает исчисляться с даты обжалуемых действий или мер, либо с даты, когда заявитель узнал о таком действии или его последствиях, или о причиненном этими действиями ущербе (см. Решение Европейского Суда от 2 июля 2002 г. по делу "Деннис и другие против Соединенного Королевства" (Dennis and Others v. United Kingdom), жалоба N 76573/01). В делах, касающихся длящейся ситуации, шестимесячные срок исчисляется с момента прекращения этой ситуации (см. Постановление Европейского Суда от 26 июня 2008 г. по делу "Селезнев против Российской Федерации" (Seleznev v. Russia), жалоба N 15591/03, § 34* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2009.), и Решение Европейского Суда от 30 марта 2004 г. по делу "Коваль против Украины" (Koval v. Ukraine), жалоба N 65550/01).

94. Концепция "длящейся ситуации" относится к случаям, когда имеют место длящиеся действия государства или от имени государства, в результате которых заявитель становится жертвой нарушения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пости и Рахко против Финляндии" (Posti and Rahko v. Finland), жалоба N 27824/95, ECHR 2002-VII, § 39). Как правило, жалобы, источником которых стали определенные события, которые происходили в точно известные даты, не создают "длящуюся ситуацию" (см. Решение Европейского Суда от 25 ноября 2003 г. по делу "Невмержитский против Украины" (Nevmerzhitsky v. Ukraine), жалоба N 54825/00, в котором заявитель подвергся насильственному кормлению, и Решение Европейского Суда от 11 октября 2005 г. по делу "Тарариева против Российской Федерации" (Tarariyeva v. Russia), жалоба N 4353/03, в котором сыну заявительницы отказали в предоставлении медицинской помощи). Однако в случаях, связанных с повторением одного и того же события, таких как перевозка заявителя между следственным изолятором и залом суда, несмотря на то, что заявитель перевозился в определенные дни, а не постоянно, отсутствие каких-либо заметных изменений в условиях регулярно осуществляемой транспортировки сформировало, по мнению Европейского Суда, "длящуюся ситуацию", которая отнесла весь обжалуемый период к компетенции Европейского Суда (см. Решение Европейского Суда от 14 февраля 2006 г. по делу "Власов против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia), жалоба N 78146/01, и Решение Европейского Суда от 9 декабря 2004 г. по делу "Моисеев против Российской Федерации" (Moiseyev v. Russia), жалоба N 62936/00). Аналогичным образом, в случае, когда содержание заявителя под стражей в камере отдела внутренних дел было не длящимся, но при этом осуществлялось через регулярные промежутки времени, когда заявителя доставляли на допросы к следователю или для других процессуальных действий, Европейский Суд признал, что в отсутствие каких-либо существенных изменений в условиях содержания заявителя под стражей, разбивка всего срока содержания под стражей на несколько периодов была несправедливой (см. Постановление Европейского Суда от 1 июля 2010 г. по делу "Недайборщ против Российской Федерации" (Nedayborshch v. Russia), жалоба N 42255/04, § 25* (* Там же. N 2/2011.)).

95. В настоящем деле более чем за трехлетний период с декабря 2007 года по декабрь 2010 года заявитель регулярно подвергался заключению в помещения камерного типа исправительной колонии (см. § 13 настоящего Постановления). Учитывая эту длящуюся практику, а также в отсутствие каких-либо явных отличий в условиях содержания заявителя под стражей в камерах Европейский Суд полагает, что весь период должен быть рассмотрен как "длящаяся ситуация". Поскольку жалоба заявителя была подана 5 марта 2009 г., заявитель выполнил правило шестимесячного срока, как того требует пункт 1 статьи 35 Конвенции.

(b) Обоснованность жалоб

96. Европейский Суд полагает, что жалобы заявителя, касающиеся условий одиночного заключения в помещениях камерного типа исправительной колонии, и отсутствие внутреннего средства правовой защиты в связи с этими жалобами, не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Они не являются неприемлемыми и по каким-либо другим основаниям и, следовательно, должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(а) Статья 3 Конвенции

(i) Общие принципы

97. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции гарантирует одну из основополагающих ценностей демократического общества. Конвенция в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное и унижающее достоинство обращение или наказание независимо от обстоятельств и поведения жертвы (см. среди прочих примеров Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV, § 119).

98. Для того, чтобы жестокое обращение подпало под действие статьи 3 Конвенции, оно должно достигнуть минимального уровня жестокости. Оценка этого уровня относительна и зависит от всех обстоятельств дела, таких как продолжительность жестокого обращения, его физические и моральные последствия и, в некоторых случаях, от состояния здоровья потерпевшего (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudia v. Poland), жалоба N 30210/96, ECHR 2000-XI, § 91, и Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, ECHR 2001-III, § 67). Хотя цель подобного обращения является условием, которое необходимо принять во внимание, в особенности вопрос о том, существовало ли намерение оскорбить или унизить достоинство потерпевшего, отсутствие такой цели не всегда неизбежно приводит к выводу об отсутствии нарушения статьи 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции", § 74).

99. Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что страдание и унижение, присущие обращению, нарушающему статью 3 Конвенции, должны в любом случае выходить за пределы неизбежного элемента страдания или унижения, присущих определенным формам правомерного обращения и наказания. Меры, лишающие лицо свободы, могут во многих случаях включать в себя элемент страдания или унижения. Однако государство должно обеспечить, чтобы лицо содержалось под стражей в условиях, которые были бы совместимы с уважением его человеческого достоинства и чтобы порядок и способ исполнения этой меры не подвергали бы лицо моральным переживаниям или страданиям, интенсивность которых превышает неизбежный уровень страдания, присущий содержанию под стражей, и чтобы, учитывая практические требования лишения свободы, здоровье и благополучие лица были бы надлежащим образом защищены (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши", §§ 92-94).

100. Запрещение контактов с другими осужденными в целях безопасности, дисциплинарных или оградительных целях само по себе не является бесчеловечным обращением или наказанием (см. среди недавних примеров Постановление Европейского Суда от 7 июня 2011 г. по делу "Чюллёг против Венгрии" (Csullog v. Hungary), жалоба N 30042/08, § 30). В то время как длительное отстранение от общения с другими заключенными является нежелательной мерой, подпадает ли такая мера под действие статьи 3 Конвенции, зависит от конкретных условий, строгости меры, преследуемой цели, а также от ее последствий для лица, к которому она применялась (см. Постановление Европейского Суда от 21 июля 2005 г. по делу "Роде против Дании" (Rohde v. Denmark), жалоба N 69332/01, § 93, и Постановление Европейского Суда от 14 октября 2010 г. по делу "A.Б. против Российской Федерации" (A.B. v. Russia), жалоба N 1439/06, § 102* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2011.)).

101. С целью избежания риска самоуправства, при продлении длительного срока одиночного заключения должны быть выдвинуты веские основания. Таким образом, из решения должно быть ясно, что должностные лица провели оценку, приняв во внимание любые изменения в обстоятельствах осужденного, его ситуации или поведении. Обоснование причин должно быть тем более подробным и убедительным, чем больше проходит времени. Кроме того, подобные меры, которые являются формой "лишения свободы уже осужденного лица", должны применяться только в исключительных случаях и после принятия всевозможных предосторожностей. Должна существовать система регулярного мониторинга физического и психического состояний осужденных с тем, чтобы убедиться в их подготовленности к одиночному заключению (см. Постановление Большой Палаты по делу "Рамирес Санчес против Франции" (Ramirez Sanchez, v. France), жалоба N 59450/00, ECHR 2006-IX, § 139, Постановление Европейского Суда от 7 января 2010 г. по делу "Онуфрио против Кипра" (Onoufriou v. Cyprus), жалоба N 24407/04, § 70, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "A.Б. против Российской Федерации", § 108, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чюллёг против Венгрии", § 31).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

102. Европейский Суд отмечает, что с декабря 2007 года по декабрь 2010 года заявитель неоднократно находился в помещениях камерного типа в исправительной колонии. Заявитель находился в условиях одиночного заключения непрерывно с 12 декабря 2007 г. по 14 августа 2008 г. (восемь месяцев), с 29 августа по 29 ноября 2008 г. (три месяца), с 8 марта по 8 апреля 2009 г. (один месяц), с 25 апреля по 25 мая 2009 г. (один месяц), с 26 июня по 26 сентября 2009 г. (три месяца), с 27 января по 27 марта 2010 г. (два месяца) и с 6 мая по 7 декабря 2010 г. (семь месяцев). Европейский Суд подчеркивает, что, помимо социальной изоляции, нахождение заявителя в помещении камерного типа было связано с дополнительно налагаемыми ограничениями, в частности, с ограничениями доступа к прогулкам на свежем воздухе и свиданиям с членами семьи и получением любых посылок или передач (см. § 76 настоящего Постановления).

103. Таким образом. Европейский Суд отмечает, что общий срок одиночного заключения заявителя составил три года. Европейский Суд подчеркивает чрезмерную продолжительность нескольких непрерывных сроков одиночного заключения заявителя в помещениях камерного типа и ничтожно малые промежутки между некоторыми из них.

104. Европейский Суд напоминает, что одиночное заключение без соответствующего психологического и физического стимулирования в долгосрочной перспективе имеет пагубные последствия, проявляющиеся в снижении умственных способностей и утрате социальных навыков (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чюллёг против Венгрии", § 30). Европейский Суд также указывает в связи с этим на выводы Европейского Комитета по предупреждению пыток, который в своем Общем отчете за 2011 год отметил, что пагубные последствия одиночного заключения могут наступать незамедлительно и увеличиваться, чем длительнее применяемая мера и чем более неопределенной она является. Принимая во внимание возможность чрезвычайно пагубных последствий одиночного заключения, данная мера должна применяться в качестве дисциплинарного наказания только в исключительных случаях как крайняя мера, а также на минимально возможный срок (см. § 89 настоящего Постановления). Учитывая тяжесть этой меры, на национальные органы власти возложена обязанность оценки всех соответствующих факторов в деле заключенного до помещения его в условия одиночного заключения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "A.Б. против Российской Федерации", § 104, Постановление Европейского Суда от 27 января 2009 г. по делу "Рамишвили и Кохреидзе против Грузии" (Ramishvili and Kokhreidze v. Georgia), жалоба N 1704/06, § 83, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Онуфриу против Кипра", § 71).

105. В настоящем деле заявитель был помещен в помещение камерного типа в связи с его отказом вернуться в отделение строгих условий отбывания наказания, куда он был заключен в августе 2006 г. как "злостный нарушитель установленного порядка" (см. § 8 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не предоставили копий соответствующих постановлений о переводе заявителя в помещения камерного типа. В связи с этим Европейский Суд не имеет возможности установить, были властями приведены какие-либо существенные причины, помимо отказа заявителя выполнять законные требования администрации колонии, при помещении заявителя в помещения камерного типа. Не представляется возможным установить, провели ли власти какую-либо дополнительную оценку, принимая во внимание любые возможные изменения в ситуации заявителя, рассматривали ли власти вопрос о том, была ли достигнута поставленная перед дисциплинарной мерой цель или становились ли со временем причины, приводимые в обоснование необходимости применения рассматриваемой меры, все более подробными и убедительными.

106. Европейский Суд отмечает, что регулярное помещение заявителя в помещение камерного типа осуществлялось вопреки выводам психологической лаборатории исправительной колонии, в которых указывалось, что изолированность и однообразие противопоказаны заявителю, и было рекомендовано отслеживать установление и расширение межличностных контактов заявителя (см. § 30 настоящего Постановления). Европейский Суд также указывает, что национальные органы власти применяли рассматриваемую меру вопреки психическим заболеваниям заявителя и его другими хроническими заболеваниями (см. §§ 49-50 настоящего Постановления). В девяти случаях в течение рассматриваемого периода в отношении заявителя принимались решения о возможности содержания его в помещении камерного типа. Однако ни в одном из случаев национальные органы власти не оценивали физических и психологических возможностей заявителя, позволивших бы ему справиться с длительным одиночным заключением, и последствия, которые повлекли для заявителя осуществлявшиеся в течение трех лет однообразные продолжительные периоды одиночного заключения, длившиеся от одного до восьми месяцев (см. §§ 22 и 24 настоящего Постановления). Европейский Суд указывает в связи с этим, что лица, содержащиеся в условиях одиночного заключения, требуют особого внимания, чтобы минимизировать ущерб, который может причинить применение данной меры (см. приведенный выше Общий отчет ЕКПП за 2011 год).

107. Ввиду вышеизложенного Европейский Суд находит, что заявителя регулярно помещали в помещения камерного типа без каких-либо обоснованных причин, а также в отсутствие какой-либо объективной оценки того, достигло ли неоднократное применение рассматриваемой меры поставленных целей, и при игнорировании физического и психологического состояния заявителя, а также без учета последствий длительного одиночного заключения для психического, физического здоровья и социальной устойчивости заявителя.

108. Таким образом, Европейский Суд считает, что неоднократные помещения заявителя в помещения камерного типа исправительной колонии N ИК-4 Тульской области с декабря 2007 года по декабрь 2010 года соответствуют бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, противоречащему статье 3 Конвенции. В данных обстоятельствах Европейскому Суду не требуется рассматривать отдельно доводы заявителя, касающиеся физических условий содержания его под стражей в помещениях камерного тира. Вопрос надлежащего характера медицинской помощи, оказанной заявителю, будет рассмотрен отдельно.

(b) Статья 13 Конвенции

109. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует средства правовой защиты, обеспечивающие на национальном уровне защиту конвенционных прав и свобод, в какой бы форме они ни были закреплены в правовой системе Договаривающегося Государства. Следовательно, статья 13 Конвенции требует наличия внутреннего средства правовой защиты, позволяющего рассмотреть по существу "подлежащую доказыванию жалобу" на нарушение Конвенции и предоставить соответствующую компенсацию. Объем обязательств согласно статье 13 Конвенции варьируется в зависимости от характера жалобы заявителя на нарушение Конвенции. Вместе с тем средство правовой защиты, предусмотренное статьей 13 Конвенции, должно быть эффективным как на практике, так и в нормативном акте. "Эффективность" "средства правовой защиты" по смыслу статьи 13 Конвенции не зависит от определенности благоприятного исхода для заявителя. Также "орган", указанный в данном положении Конвенции, не обязательно должен быть судебным, но если он не является судебным, его полномочия и предоставляемые им гарантии имеют существенное значение при определении того, является ли эффективным это средство правовой защиты. Кроме того, даже если какое-либо одно средство правовой защиты не соответствует требованиям статьи 13 Конвенции в полном объеме, им может соответствовать совокупность предусмотренных национальным законодательством средств (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши", § 157, и Постановление Европейского Суда по делу "Чонка против Бельгии" (Conka v. Belgium), жалоба N 51564/99, ECHR 2002-I, § 75).

110. Европейский Суд ранее устанавливал нарушение статьи 13 Конвенции в связи с отсутствием в законодательстве Российской Федерации эффективного и доступного средства правовой защиты в отношении жалоб на общие условия содержания под стражей (см. для детального анализа существующих средств правовой защиты Постановление Европейского Суда от 10 января 2012 г. по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia), жалобы NN 42525/07 и 60800/08, §§ 100-119 с дальнейшими ссылками* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2012.)). Однако настоящее дело отличается тем, что настоящая жалоба касается не проблемы общего характера, а исключительно личного положения заявителя. В связи с этим Европейский Суд повторяет, что, если жалоба заявителя основана не на известной системной проблеме, такой как общие условия содержания под стражей и, в частности, переполненность камер, а на предполагаемом конкретном действии или бездействии со стороны властей, заявителю надлежит, как правило, исчерпать внутренние средства правовой защиты (см. Постановление Европейского Суда от 29 марта 2011 г. по делу "Владимир Соколов против Российской Федерации" (Vladimir Sokolov v. Russia), жалоба N 31242/05, § 70 с дальнейшими ссылками* (* Там же. 4/2012.)).

111. Европейский Суд установил, что заявитель обжаловал в национальный суд правомерность его заключения в помещении камерного типа (см. как один из примеров § 30 настоящего Постановления). Он также обжаловал в суд свое длительное одиночное заключение в помещении камерного типа, утверждая, что оно отрицательно сказалось на его физическом и психическом самочувствии и стало причиной страданий и мучений, превышающих их правомерно допустимый уровень (см. § 44 настоящего Постановления). Заявитель также обжаловал в национальный суд ограничения, наложенные на него в связи с содержанием в помещении камерного типа (см. § 47 настоящего Постановления). Кроме того, он поднимал вопрос, касающийся условий его заключения в помещении камерного типа, перед прокурором (см. § 48 настоящего Постановления). В каждом случае национальные власти рассматривали жалобы заявителя по существу и обосновывали свои решения. Действительно, результат данного рассмотрения был неблагоприятен для заявителя, поскольку его жалобы были отклонены. Тем не менее, с точки зрения Европейского Суда, один лишь этот факт не может означать, что рассматриваемое средство правовой защиты не отвечало требованиям статьи 13 Конвенции.

112. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу, что отсутствовало нарушения статьи 13 Конвенции в совокупности со статьей 3 Конвенции относительно непрерывного одиночного заключения заявителя в помещении камерного типа исправительной колонии с декабря 2007 года по декабрь 2010 года.

II. Предполагаемые нарушения статей 3 и 13 Конвенции в связи с предположительно ненадлежащей медицинской помощью

113. Заявитель жаловался, ссылаясь на статью 3 Конвенции, что ему не оказали надлежащей медицинской помощи, когда он отбывал наказание в исправительной колонии N ИК-4 Тульской области. Он также жаловался, ссылаясь на статью 13 Конвенции, что не располагал эффективным средством правовой защиты в связи с указанной жалобой. Статьи 3 и 13 Конвенции были приведены выше (см.§ 90 настоящего Постановления).

А. Доводы сторон

114. Заявитель утверждал, что на протяжении всего срока содержания под стражей в исправительной колонии N ИК-4 его здоровье постоянно ухудшалось, проблемы с его здоровьем усугублялись, а медицинская помощь ограничивалась небольшим количеством медикаментов, находившихся в медицинской части исправительной колонии. Предположительно ему не была предоставлена медицинская помощь для лечения ухудшающегося зрения и в связи переломом ноги. Заявитель также настаивал на своих жалобах относительно отсутствия эффективного средства правовой защиты в связи с его жалобой на ненадлежащую медицинскую помощь.

115. Ссылаясь на медицинскую карту заявителя (см. §§ 49-50 настоящего Постановления), власти Российской Федерации утверждали, что заявитель, который имел органическое нарушение центральной нервной системы и психопатию истерического типа, а также другие заболевания, постоянно получал и получает амбулаторное лечение в медицинской части исправительной колонии N ИК-4. Неоднократно он госпитализировался в медицинскую часть колонии, а также в Тульскую областную тюремную больницу. Заявитель получал все предписанные медикаменты, и ему проводилось соответствующее лечение. Для заявителя были доступны эффективные средства правовой защиты в связи с его жалобами на оказание предположительно ненадлежащей медицинской помощи, с которыми он неоднократно обращался. Власти Российской Федерации отмечали, в частности, что с сентября 2004 года по октябрь 2010 года заявитель и его представители 12 раз обращались с жалобами к прокурору. Однако жалобы были признаны необоснованными. Заявитель также имел возможность обратиться в национальные суды, которые в одном случае, 25 марта 2009 г., обязали администрацию исправительной колонии N ИК-4 направить заявителя в областную тюремную больницу для обследования и лечения. На основании судебного решения с 3 по 10 апреля 2009 г. заявитель находился на амбулаторном лечении в областной тюремной больнице. С учетом приведенного выше решения национального суда заявитель имел возможность обратиться с заявлением о компенсации, которой он не потребовал.

B. Мнение Европейского Суда

1. Статья 3 Конвенции

(а) Общие принципы

116. Ссылаясь на приведенные выше общие принципы, касающиеся запрета жестокого обращения (см. выше §§ 97 - 99), Европейский Суд далее повторяет, что статью 3 Конвенции нельзя толковать как закрепляющую общую обязанность освободить заключенного из-под стражи в связи с состоянием его здоровья, кроме исключительных случаев (см. Решение Европейского Суда по делу "Папон против Франции (N 1)" (Papon v. France (N 1), жалоба N 64666/01, ECHR 2001-VI, и Решение Европейского Суда по делу "Прибке против Италии" (Priebke v. Italy) от 5 апреля 2001 г., жалоба N 48799/99), отсутствие соответствующей медицинской помощи в месте лишения свободы может само по себе поднять вопрос о соблюдении статьи 3 Конвенции, даже если состояние здоровья заявителя не требует его немедленного освобождения. Государство должно гарантировать, что, принимая во внимание практические потребности, связанные с лишением свободы, здоровье и самочувствие заключенного охранялись бы надлежащим образом, в том числе путем оказания ему необходимой медицинской помощи (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши", §§ 93-94, Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia) жалоба N 47095/99, ECHR 2002-VI, §§ 95 и 100* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".), и Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00, ECHR 2006-XII, § 96 (извлечения))* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2007.).

117. "Надлежащий характер" медицинской помощи остается наиболее трудным для определения моментом. Европейский Суд настаивает, что, в частности, государственные органы должны обеспечить, чтобы диагностирование и медицинская помощь в местах лишения свободы, включая тюремные больницы, проводились бы незамедлительно и надлежащим образом и чтобы, в случае необходимости, обусловленной характером заболевания, наблюдение осуществлялось бы систематически и включало бы в себя всестороннюю терапевтическую стратегию, направленную на выздоровление заключенного или на предотвращение ухудшения его или ее состояния здоровья (см. Постановление Европейского Суда от 30 июля 2009 г. по делу "Питалев против Российской Федерации" (Pitalev v. Russia), жалоба N 34393/03, § 54* (* Там же. N 3/2010.), и Постановление Европейского Суда от 24 января 2012 г. по делу "Валерий Самойлов против Российской Федерации" (Valeriy Samoylov v. Russia), жалоба N 57541/09, § 78* (* Там же. N 11/2012.)). В целом Европейский Суд оставляет за собой достаточную гибкость при определении обязательного стандарта медицинского обслуживания, решая этот вопрос в каждом случае отдельно. Данный стандарт должен быть "совместим с человеческим достоинством" заключенного, но при этом должен учитывать "практические требования режима лишения свободы" (см. Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2008 г. по делу "Алексанян против Российской Федерации" (Aleksanyan v. Russia), жалоба N 46468/06, § 140* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2011.)).

118. В случаях, когда в жалобах говорится о неоказании необходимой медицинской помощи в месте лишения свободы, необязательно, чтобы отсутствие указанной помощи приводило бы к какому-либо острому заболеванию или иным образом становилось причиной серьезного заболевания или вызвало длительные боли, чтобы установить, что заключенный подвергся обращению, противоречащему гарантиям статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 15 июня 2010 г. по делу "Ашот Харутюнян против Армении" (Ashot Harutyunyan v. Armenia), жалоба N 34334/04, § 114). Тот факт, что осужденный нуждался в такой помощи, требовал ее, но не получил, может при определенных обстоятельствах быть достаточным для того, чтобы сделать вывод, что подобное обращение являлось нарушением рассматриваемой статьи Конвенции (см. там же).

119. В своей оценке Европейский Суд проводит всестороннее исследование вопроса о соблюдении рекомендаций и предписаний, данных медицинскими работниками, учитывая конкретные утверждения заявителя и принимая во внимание тяжесть состояния его здоровья. В то же время необоснованное заявление о непредоставлении медицинской помощи или ее неудовлетворительном уровне является недостаточным, чтобы рассматривать вопрос в значении статьи 3 Конвенции. Убедительная жалоба должна содержать, помимо прочего, достаточную ссылку на состояние здоровья, соответствующие медицинские предписания и рекомендации, которые были запрошены, выполнены или отклонены, а также некоторые доказательства - например, экспертные заключения, - способные установить серьезные нарушения в предоставляемой заявителю медицинской помощи (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Валерий Самойлов против Российской Федерации", §§ 79-80).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

120. Стороны не оспаривали, что состояние здоровья заявителя было достаточно тяжелым и требовало широкого спектра лечения (см. §§ 49-50 настоящего Постановления). Однако Европейский Суд рассмотрит только специфические утверждения, сделанные заявителем в контексте его жалобы на предположительно ненадлежащую медицинскую помощь. Эти утверждения касались (1) предположительно недостаточного лекарственного обеспечения, (2) отсутствия лечения по поводу ухудшающегося зрения заявителя, и (3) непроведения лечения сломанной ноги заявителя (см. § 114 настоящего Постановления).

121. В отношении первого утверждения Европейский Суд отмечает, что заявитель не обосновал его, сославшись только на какое-то особое состояние здоровья и на соответствующие медицинские предписания, которые предположительно были ему недоступны в исправительной колонии.

122. Что касается второго утверждения, Европейский Суд указывает, что заявителя систематически осматривали в связи с проблемами со зрением и он проходил специализированный курс лечения в областной тюремной больнице (см. § 51 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает, что в одном случае в 2009 году заявителю пришлось обратиться в национальный суд, чтобы пройти необходимое офтальмологическое обследование и лечение (см. §§ 53-56 настоящего Постановления). Однако в материалах дела нет подтверждения того, что в каком-либо другом случае, когда заявителю требовалась медицинская помощь в связи с его проблемами со зрением, ему было бы отказано в лечении. Заявитель не утверждал, что лечение, пройденное им в областной тюремной больнице, было бы каким-либо образом ненадлежащим.

123. Что касается третьего утверждения, Европейский Суд отмечает, что в августе 2009 года у заявителя был диагностирован косой перелом плюсневой кости правой ноги. После того, как заявителя информировали о диагнозе, он отрицал наличие травмы и утверждал, что нанес ее себе сам в 2000 году. Как следует из медицинской карты заявителя, ему выдали костыли и предписали постельный режим (см. § 52 настоящего Постановления). В материалах дела нет доказательств, подтверждающих, что предписанное лечение было бы в какой-либо степени неадекватным или недостаточным, что заявитель требовал какого-либо другого лечения в связи с его проблемой или что такое лечение было недостаточно.

124. Принимая во внимание вышеизложенное и предоставленные ему материалы, Европейский Суд не видит оснований, чтобы прийти к выводу о том, что медицинская помощь, оказанная заявителю в контексте специфических жалоб, поданных им согласно статье 3 Конвенции, была бы ненадлежащей. Следовательно, данная часть жалобы должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции как явно необоснованная.

2. Статья 13 Конвенции

125. Европейский Суд повторяет, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на внутригосударственном уровне средств правовой защиты, направленных на обеспечение предусмотренных Конвенцией прав и свобод, в какой бы форме они ни были закреплены в национальном правопорядке, когда имеется "подлежащая доказыванию жалоба" о нарушении материально-правового положения Конвенции.

126. Европейский Суд отмечает, что он объявил жалобу заявителя, касающуюся предположительно ненадлежащей медицинской помощи, неприемлемой для рассмотрения по существу. Соответственно, у заявителя не было "подлежащей доказыванию жалобы" на нарушение положения Конвенции, поэтому статья 13 Конвенции неприменима к данной части жалобы. Из этого следует, что жалоба на нарушение статьи 13 Конвенции должна быть отклонена согласно подпункту "а" пункта 3 и пункту 4 статьи 35 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

127. Заявитель жаловался, что слушание по его делу, проходившее 30 июня 2008 г., не было публичным и справедливым. Что касается последнего указанного определения, заявитель утверждал, в частности, что имело место нарушение принципов равенства сторон и состязательности процесса. Заявитель ссылался на статью 6 Конвенции, в соответствующей части которой говорится следующее:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела... беспристрастным судом. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо - при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия".

А. Доводы сторон

1. Доводы заявителя

128. Заявитель утверждал, что слушание по его делу 30 июня 2008 г. проходило в помещении исправительной колонии - в закрытом учреждении контролируемого доступа. Суд формально объявил об открытом судебном заседании, но фактически слушание не было отрытым для публики, поскольку она не имела доступа без разрешения начальника исправительной колонии. Кроме того, согласно Правилам внутреннего распорядка исправительных учреждений на слушания не допускались лица, если они имели при себе какие-либо средства связи, фиксирующие или записывающие устройства. При таких обстоятельствах судебное заседание от 30 июня 2008 г. не было открытым и публичным, как этого требует пункт 1 статьи 6 Конвенции.

129. Заявитель также считал, что рассматриваемая судебная процедура не соответствовала требованию справедливого рассмотрения, закрепленному в пункте 1 статьи 6 Конвенции. Он, в частности, утверждал, что не пользовался такими же правами, как и другая сторона в процессе, а также что судебное разбирательство не было состязательным, так как представители заявителя не были допущены на слушание и судебное заседание проходило в присутствии только другой стороны.

2. Доводы властей Российской Федерации

130. Ссылаясь на национальное законодательство, власти Российской Федерации сначала заявили, что судебное разбирательство относительно законности содержания заявителя в помещении камерного типа 14 марта 2008 г. было по сути гражданским. В связи с этим власти Российской Федерации указывали на правоприменительную практику Европейского Суда, закрепляющую, что требования, присущие концепции "беспристрастного слушания дела", необязательно являются теми же самыми в делах, касающихся определения гражданских прав и обязанностей, что и в делах, касающихся предъявления уголовного обвинения, и что стороны располагают бульшей свободой усмотрения при рассмотрении гражданских дел.

131. Власти Российской Федерации также утверждали, что слушание по делу заявителя на территории исправительной колонии было публичным. Все лица, желавшие принять в нем участие, включая представителя заявителя, а также эксперта из правозащитной организации, имели возможность присутствовать во время выездного судебного заседания при условии соблюдения определенных правил, касающихся особого статуса заявителя как осужденного, отбывающего наказание в пенитенциарном учреждении.

132. Власти Российской Федерации также считали, что районный суд предоставил заявителю возможность присутствовать на судебном слушании по его делу, приняв решение о проведении выездного судебного слушания в исправительной колонии, в которой заявитель отбывал наказание. Представитель заявителя также был своевременно уведомлен о времени и месте проведения выездного судебного слушания, и ему был оформлен пропуск, позволяющий пройти на территорию исправительной колонии. Таким образом, заявитель имел возможность эффективно представлять свои интересы в суде, и иметь равные права с другой процессуальной стороной. Однако представитель заявителя предпочел не входить на территорию исправительной колонии, отказавшись сдать на входе имевшиеся у него мобильный телефон, диктофон, камеру и ноутбук. Районный суд рассмотрел причины отсутствия представителя заявителя, а также отказа заявителя присутствовать на слушании без своего представителя. Суд также рассмотрел ходатайство, поданное представителем заявителя, проводить слушание в здании суда и отклонил его на том основании, что национальное законодательство не предусматривает возможности перевода заключенных с тем, чтобы они могли принять участие в слушаниях по их гражданским делам. Заявитель воспользовался эффективным средством правовой защиты: процедурой кассационного обжалования постановления районного суда от 30 июня 2008 г. При таких обстоятельствах слушание по делу заявителя удовлетворяло требованию справедливости, закрепленному в пункте 1 статьи 6 Конвенции.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

133. Принимая во внимание свою предыдущую правоприменительную практику, Европейский Суд считает, что гражданско-правовая составляющая статьи 6 Конвенции применима к жалобе заявителя относительно неправомерности применения к нему в исправительной колонии дисциплинарной санкции в форме водворения его в помещение камерного типа (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ганчи против Италии" (Ganci v. Italy), жалоба N 41576/98, ECHR 2003-XI, §§ 20-26, Постановление Европейского Суда от 11 января 2005 г. по делу "Мусумечи против Италии" (Musumeci v. Italy), жалоба N 33695/96, § 36, Постановление Европейского Суда от 20 мая 2008 г. по делу "Гюльмез против Турции" (Gulmez v. Turkey), жалоба N 16330/02, §§ 24-31, и Постановление Большой Палаты по делу "Энеа против Италии" (Enea v. Italy), жалоба N 74912/01, ECHR 2009, §§ 97-107). Действительно, это не оспаривалось в Европейском Суде.

134. В связи с тем, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и неустановлено других оснований для признания ее неприемлемой, Европейский Суд объявляет ее приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

(i) Публичное слушание

135. Европейский Суд напоминает, что публичное проведение судебного слушания является фундаментальным принципом, закрепленным в пункте 1 статьи 6 Конвенции. Публичный характер разбирательства защищает Договаривающиеся Стороны от отправления правосудия тайно, без публичного рассмотрения дела, и является одним из средств поддержания доверия к судам. Делая отправление правосудия открытым, публичность судопроизводства способствует достижению цели, предусмотренной пунктом 1 статьи 6 Конвенции, а именно осуществлению справедливого правосудия, обеспечение которого является одним из основополагающих принципов любого демократического общества по смыслу Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 8 декабря 1983 г. по делу "Аксен против Германии" (Axen v. Germany), Series A, N 72, § 25, Постановление Европейского Суда от 24 ноября 1997 г. по делу "Сзюкс против Австрии" (Szucs v. Austria), Reports of Judgments and Decisions 1997-VII, § 42, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гюльмез против Турции", § 34, Постановление Европейского Суда от 26 июля 2011 г. по делу "Юричик против Хорватии" (Juricic v. Croatia), жалоба N 58222/09, § 84).

136. Пункт 1 статьи 6 Конвенции однако не препятствует судам отступить, в свете конкретных особенностей рассматриваемого ими дела, от данного принципа в соответствии с существующей формулировкой этого положения: "...пресса и публика могут не допускаться на судебное заседание в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также, когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению суда, необходимо - при особых обстоятельствах, когда гласность нарушила бы интересы правосудия". Проведение рассмотрения в целом или частично в закрытом заседании должно быть строго обусловлено обстоятельствами дела (см. среди недавних примеров Постановление Европейского Суда от 1 марта 2011 г. по делу "Велке и Бялек против Польши" (Welke and Bialek v. Poland), жалоба N 15924/05, § 74 с последующими ссылками).

(ii) Справедливое судебное разбирательство: состязательный характер и принцип равенства сторон

137. Европейский Суд повторяет, что принципы состязательности и равенства сторон, являющиеся составными частями более широкого понятия справедливого судебного разбирательства, требуют, чтобы каждой стороне была предоставлена разумная возможность знать и комментировать заявления и доказательства, предоставленные другой стороной, причем таким образом, чтобы ни одна из сторон не оказывалась в положении, существенно невыгодном по сравнению с положением другой стороны (см. Постановление Европейского Суда от 3 марта 2000 г. по делу "Крчмар и другие против Чешской Республики" (Krcmar and Others v. Czech Republic), жалоба N 35376/97, § 39, и Постановление Европейского Суда от 27 октября 1993 г. по делу "Домбо Бехеер B.V. против Нидерландов" (Dombo Beheer B.V. v. Netherlands), Series A, N 274, § 33).

138. Статья 6 Конвенции прямо не предусматривает право на проведение судебного заседания в присутствии заявителя, скорее, общее понятие справедливого судебного разбирательства подразумевает, что уголовный процесс должен проходить в присутствии обвиняемого (см., например, Постановление Европейского Суда от 12 февраля 1985 г. по делу "Колоцца против Италии" (Colozza v. Italy), Series A, N 89, § 27). Однако в отношении гражданских дел не существует абсолютного права на присутствие в судебном заседании, за исключением ограниченной категории дел, в которых характер и образ жизни лица имеют непосредственное отношение к предмету дела или в которых решение зависит от поведения человека (см., например, Решение Европейского Суда от 2 февраля 2010 г. по делу "Кабве и Чунгу против Соединенного Королевства" (Kabwe and Chungu v. United Kingdom), жалобы NN 29647/08 и 33269/08).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

139. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд прежде всего отмечает, что положения национального законодательства не предусматривают возможности для осужденного переводиться из исправительной колонии в здание суда для участия в судебном рассмотрении гражданского дела (см. § 79 настоящего Постановления). В связи с этим Европейский Суд обращает внимание на то, что ранее устанавливал нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в ряде дел против Российской Федерации, в которых суды Российской Федерации отказывали в удовлетворении ходатайств лицам, находящимся под стражей и желающим дать по гражданским делам устные пояснения (главным образом, основанные на личном опыте), постановив, что заявители не имели надлежащих возможностей для эффективного представления своих гражданских дел (см. Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ковалев против Российской Федерации" (Kovalev v. Russia), жалоба N 78145/01, §§ 35-38* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2007.), Постановление Европейского Суда от 23 октября 2008 г. по делу "Хужин и другие против Российской Федерации" (Khuzhin and Others v. Russia), жалоба N 13470/02, §§ 106-109* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.), Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г. по делу "Шилбергс против Российской Федерации" (Shilbergs v. Russia), жалоба N 20075/03, §§ 107-113* (* Там же. N 3/2010.), Постановление Европейского Суда от 27 мая 2010 г. по делу "Артемов против Российской Федерации" (Artyomov v. Russia), жалоба N 14146/02, §§ 204-208* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2012.), и Постановление Европейского Суда от 25 ноября 2010 г. по делу "Роман Карасев против Российской Федерации" (Roman Karasev v. Russia), жалоба N 30251/03, §§ 65-70* (* Там же.)). В этих делах Европейский Суд отметил нерассмотрение национальными судами иных возможностей для обеспечения участия заявителей в судебных слушаниях по их гражданским делам, одной из которых было проведение судебного заседания в месте отбывания осужденным наказания (см. 87 настоящего Постановления).

140. Европейский Суд отмечает, что, в отличие от приведенных выше дел, в настоящем деле национальный суд рассмотрел альтернативную возможность обеспечить личное присутствие заявителя на судебном слушании по его гражданскому делу и постановил провести выездное судебное заседание в исправительной колонии, в которой заявитель отбывал свое наказание.

141. Европейский Суд обращает внимание на довод властей Российской Федерации о том, что все лица, пожелавшие принять участие в слушании дела заявителя, имели возможность присутствовать на выездном заседании суда при условии соблюдения определенных правил, касающихся особого статуса заявителя как осужденного, отбывавшего наказание в пенитенциарном учреждении, и поэтому слушание не было лишено своего публичного характера (см. § 131 настоящего Постановления).

142. Однако Европейский Суд осознает практические особенности проведения слушания на территории исправительной колонии - контролируемого учреждения ограниченного доступа. Широкая общественность и средства массовой информации могут быть не информированы о слушании, которое вероятнее всего будет проходить в помещении, не предназначенном для размещения всех потенциальных слушателей, которые в любом случае должны пройти строгую проверку личности и подвергнуться процедуре проверки безопасности и выполнить другие требования для получения допуска (см., например, 86 настоящего Постановления). Нельзя сказать, что все эти факторы не повлияли на публичный характер слушания. В то же время Европейский Суд придерживается мнения, что по практическим соображениям нельзя ожидать, чтобы слушание по гражданскому делу осужденного, проводимое в рамках выездного заседания суда на территории исправительного учреждения, имело бы ту же степень публичности, что и заседание, проводимое в обычном зале суда.

143. Исходя из изложенного Европейский Суд полагает, что любые негативные последствия, которые практическая составляющая факта проведения судебного слушания в помещении исправительной колонии могла повлечь для публичного характера слушания, сбалансированы тем обстоятельством, что заявитель имел адекватную возможность оспаривать свое дело эффективно в суде, прежде всего, путем личного участия, которое при иных обстоятельствах было бы невозможно.

144. Европейский Суд также рассмотрит, соответствует ли слушание по делу заявителя 30 июня 2008 г. принципам состязательности процесса и равноправия сторон, закрепленным в пункте 1 статьи 6 Конвенции.

145. Европейский Суд отмечает, что заявитель назначил официального представителя защищать свои интересы на судебном слушании по его гражданскому делу 30 июня 2008 г. Представитель заявителя отказался соблюдать правила внутреннего распорядка исправительных учреждений и сдать диктофон, мобильный телефон, камеру и ноутбук для хранения, чтобы получить допуск на территорию колонии. Европейский Суд также отмечает, что, оставшись без поддержки юридического консультанта, заявитель отказался участвовать в слушании в знак протеста. В итоге слушание проходило только в присутствии второй стороны по делу.

146. Европейский Суд указывает, что положения национального законодательства, действовавшие в рассматриваемое время, запрещали всем посетителям осужденных приносить какие-либо предметы (включая фотокамеры, материалы для фотосъемки, кинокамеры, видео- и аудиоаппаратуру, средства связи и прочие) в исправительные учреждения. Подобные предметы нужно было оставлять у младшего инспектора, ответственного за проведение свиданий, до окончания визита (см. § 86 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что эти ограничения нельзя рассматривать как непреодолимые и, конечно, не такими, которые бы лишили заявителя возможности получить высококвалифицированную юридическую помощь. Следовательно, Европейский Суд считает, что адвокат заявителя должен нести ответственность за несоблюдение правил внутреннего распорядка колонии и за то, что заявитель был вынужден защищать себя сам.

147. Что касается отсутствия заявителя, Европейский Суд считает, что, проводя выездное судебное заседание на территории исправительной колонии, где заявитель отбывал наказание, национальный суд предоставил ему действительную возможность участвовать в слушании наравне с его оппонентом. Однако, выяснив, что его адвоката не пропустили на территорию колонии, заявитель открыто и недвусмысленно отказался от своего права участвовать в процессе. Европейский Суд напоминает в связи с этим, что ни буква, ни дух статьи 6 Конвенции не препятствуют лицу в свободном отказе - прямом или подразумеваемом - от использования гарантий справедливого судебного разбирательства (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 23 апреля 2009 г. по делу "Сибгатуллин против Российской Федерации" (Sibgatullin v. Russia), жалоба N 32165/02, § 46* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2009.)).

148. При данных обстоятельствах нельзя возлагать на национальные суды ответственность за тот факт, что судебное слушание по делу заявителя 30 июня 2008 г. проходило в отсутствии заявителя и его представителя.

149. Таким образом, отсутствует нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

IV. Другие предполагаемые нарушения Конвенции

150. Заявитель также подал жалобы, ссылаясь на статьи 3 и 6 Конвенции, на предстоящий перевод в тюрьму и предполагаемую несправедливость соответствующей процедуры.

151. Европейский Суд рассмотрел приведенные жалобы заявителя. Однако в свете всех предоставленных ему материалов и в той степени, в которой обжалуемые вопросы находятся в его компетенции, Европейский Суд полагает, что они не свидетельствуют о проявлениях нарушений прав и свобод, гарантированных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

152. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

153. Заявитель потребовал 45 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

154. Учитывая характер установленных нарушений и принимая решение на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму.

В. Судебные расходы и издержки

155. Заявитель также потребовал 2 500 евро в качестве компенсации расходов, понесенных в национальных судах и при рассмотрении жалобы в Европейском Суде.

156. Власти Российской Федерации ссылались на правоприменительную практику Европейского Суда и утверждали, что заявители должны доказать, что судебные расходы и издержки понесены в действительности, по необходимости и являлись разумными.

157. Европейский Суд отмечает, что заявителю была оплачена правовая помощь в сумме 850 евро для оплаты услуг В. Шухардина по представлению интересов заявителя. Принимая во внимание все предоставленные материалы, Европейский Суд находит, что заявитель не подтвердил документально понесенные им расходы, помимо данной суммы. Следовательно, Европейский Суд не присуждает компенсации судебных расходов и издержек.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

159. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал, что жалобы, касающиеся условий содержания заявителя в одиночном режиме в помещениях камерного типа с декабря 2007 года по декабрь 2010 года и отсутствия эффективного средства правовой защиты в связи этой жалобой, а также жалобу на непроведение публичного и справедливого слушания по его гражданскому делу 30 июня 2008 г., являются приемлемыми для рассмотрения по существу, а оставшаяся часть жалобы - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с неоднократным содержанием заявителя в одиночном режиме в помещениях камерного типа исправительной колонии;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в совокупности со статьей 3 Конвенции относительно отсутствия эффективного средства правовой защиты в связи с жалобой заявителя на содержание в одиночном режиме в помещениях камерного типа исправительной колонии;

4) постановил, что отсутствовало нарушение статьи 6 Конвенции в связи с жалобой на непроведение публичного и справедливого судебного слушания по гражданскому делу заявителя 30 июня 2008 г.;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 15 000 евро (пятнадцать тысяч евро) плюс любой налог, который может быть взыскан с указанной суммы, в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанную сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной годовой кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей на период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 3 июля 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда