Постановление Европейского Суда по правам человека от 25 ноября 2010 г. Дело "Роман Карасев (Roman Karasev) против Российской Федерации" (жалоба N 30251/03) (Пятая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Пятая секция)

Дело "Роман Карасев (Roman Karasev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 30251/03)

Постановление Суда

Страсбург, 25 ноября 2010 г.

По делу "Роман Карасев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Пятая Секция), заседая Палатой в составе:

Пэра Лоренсена, Председателя Палаты,

Райта Марусте,

Анатолия Ковлера,

Изабель Берро-Лефевр,

Мирьяны Лазаровы Трайковской,

Здравки Калайджиевой,

Ганны Юдкивской, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 2 ноября 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 30251/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Романом Васильевичем Карасевым (далее - заявитель) 1 сентября 2003 г.

2. Интересы заявителя представляла О. Преображенская, адвокат, практикующая в городах Страсбурге и Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.

3. 20 февраля 2007 г. председатель Пятой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев эти возражения, Европейский Суд отклонил их.

Факты

Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1977 году в г. Калининграде.

A. Уголовное производство в отношении заявителя

6. В апреле 1999 года заявитель был арестован по подозрению в убийстве. 15 июня 2000 г. Нестеровский районный суд г. Калининграда прекратил производство по уголовному делу заявителя по обвинению в приобретении краденного имущества в соответствии с Постановлением Государственной Думы от 26 мая 2000 г. "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.". Заявитель был освобожден из-под стражи.

7. 4 мая 2001 г. заявитель был арестован, и ему было предъявлено обвинение в грабеже и незаконном владении оружием. Решением от 22 октября 2001 г. районный суд признал его виновным и приговорил к 12 годам лишения свободы. 18 декабря 2001 г. Калининградский областной суд оставил приговор нижестоящего суда в части, касающейся обвинения в грабеже, без изменений, а в части, касающейся обвинения в незаконном владении оружием, вернул на новое рассмотрение. Прокуратура прекратила производство по делу.

B. Условия содержания под стражей в следственном изоляторе N 39/1 г. Калининграда

8. В ходе расследования и рассмотрения упомянутых уголовных дел заявитель содержался под стражей в следственном изоляторе N 39/1 г. Калининграда с 25 апреля 1999 г. по 15 июня 2000 г., с 24 мая 2001 г. по 16 января 2002 г., а также с 23 января по 8 августа 2002 г. По истечении последнего указанного периода заявитель был переведен в колонию N 13 Калининградской области для отбывания наказания.

1. Доводы заявителя

9. Заявитель представил следующее описание условий его содержания в следственном изоляторе. Во время первого периода он содержался в камере площадью 10 кв. м. В камере были оборудованы 12 спальных мест, но в ней содержались одновременно до 24 человек, которым приходилось спать по очереди. В камере были постоянный шум и движение. Окна камеры были закрыты металлическими ставнями, которые препятствовали доступу дневного света и свежего воздуха. В камере не было раковины, а водопроводный кран был расположен над унитазом, от которого исходило зловоние. Заключенным разрешалась одна прогулка вне камеры в день в течение часа. Камера кишела клопами и тараканами. В поддержку этих сведений заявитель приложил письменные показания Б., который содержался в той же камере в период между февралем и июнем 2000 года. Б. утверждал, что камера была площадью 12 кв. м., и в ней одновременно содержались от 21 до 27 человек, хотя там были оборудованы лишь 12 спальных мест.

10. В течение второго и третьего периодов заявитель содержался в камере площадью 10 кв. м, которая была оборудована тремя трехъярусными кроватями, и где одновременно содержались семь человек. Окна был закрыты металлическими ставнями, что препятствовало доступу дневного света и свежего воздуха. В камере не было вентиляции, и летом температура внутри достигала +45°C. Из-за отсутствия раковины водопроводный кран был расположен прямо над унитазом, который не был отделен от остальной камеры. Обеденный стол располагался в полуметре от унитаза. Камера кишела клопами и тараканами. Заявитель заболел хроническим бронхитом. В поддержку своих утверждений заявитель представил письменные показания Р., содержащегося с ним в одной камере в период с 7 июня 2001 г. по 6 июля 2002 г.

11. Заявитель также представил копии письма от 28 июня 2001 г., отправленного Уполномоченным по правам человека Калининградской области Г., который содержался в следственном изоляторе N 39/1 в то же время. Как следует из письма, расследование, проведенное Уполномоченным, установило, что в следственном изоляторе на каждого заключенного приходилось менее 1 кв. м личного пространства. В ходе расследования были также установлены различные нарушения санитарных норм и требований к предоставлению медицинской помощи.

2. Доводы властей Российской Федерации

12. Власти Российской Федерации утверждали, со ссылкой на справку от 27 апреля 2007 г., предоставленную администрацией следственного изолятора, что в период с 25 апреля 1999 г. по 15 июня 2000 г. заявитель содержался в камерах NN 67, 150, 143, 10, 54, 86, 140, 17, 15, 4/12, 4/8 и 76. Данные камеры были площадью от 7 до 21 кв. м. В период с 24 мая 2001 г. по 8 августа 2002 г. заявитель содержался в камерах NN 15, 54, 129, 22, 55, 111, 4/20, 18, 109, 17, 4/11, 158, 14, 155 и 4/19. Эти камеры были площадью от 7 до 18 кв. м. В справке указывалось, что сведения о числе заключенных, содержащихся в каждой камере в соответствующие периоды, предоставить невозможно, поскольку журналы за 1999-2002 годы были уничтожены. Согласно справке от 20 февраля 2007 г. журналы за 2002 год были уничтожены в тот же день в связи с истечением пятилетнего срока хранения.

13. Со ссылкой на ряд других справок, предоставленных уполномоченными органами в апреле 2007 года, власти Российской Федерации утверждали следующее. Во всех камерах имелись спальные места и постельные принадлежности. В каждой камере были стол, расположенный на установленном расстоянии от туалета, а также скамьи и водопроводный кран. В каждой камере имелся туалет, оборудованный системой смыва и отделенный от остального помещения перегородкой высотой один метр. Камеры вентилировались через открытые окна, металлические ставни на окнах не препятствовали доступу света и свежего воздуха. Кроме того, действовала исправная система дополнительной вентиляции. Ставни были демонтированы в период между декабрем 2002 года и мартом 2003 года. Камеры отапливались, и температура в них была не ниже +18°C. Все санитарные нормы соблюдались. В изоляторе были оборудованы 20 огороженных дворов площадью 20 кв. м каждый. Заявителю разрешалась одна часовая прогулка в день. Искусственное ночное освещение было неярким, но оставлялось для контроля во избежание самоубийств. Заявителю предоставлялось трехразовое питание. Заявителю также предоставлялась медицинская помощь, и он намеренно не содержался совместно с туберкулезными больными.

3. Гражданское производство о выплате компенсации

(a) Жалоба, касающаяся содержания заявителя под стражей в 2001-2002 годах

14. Начиная с августа 2002 года заявитель отбывал наказание в колонии в Калининградской области. В январе и феврале 2003 года им был подан гражданский иск против Министерства финансов Российской Федерации с требованием о выплате компенсации за незаконное лишение свободы в период с октября 2001 года по август 2002 года, а также в связи с ненадлежащими условиями содержания под стражей в указанный период. Дело было передано на рассмотрение Центрального районного суда г. Калининграда, который признал следственный изолятор N 39/1 и Управление Федеральной службы исполнения наказаний по Калининградской области соответчиками наряду с Министерством финансов Российской Федерации.

15. В письме от 5 мая 2003 г. районный суд уведомил заявителя о том, что слушание по его делу назначено на 27 мая 2003 г., и разъяснил ему его гражданские права в связи с этим. Что касается участия заявителя в слушаниях, судья указал:

"Гражданское процессуальное законодательство не содержит положений о доставке в суд осужденного для участия в гражданском судопроизводстве. Таким образом, суд не располагает полномочиями по обеспечению Вашей доставки в суд, что явилось бы нарушением правил отбывания наказания. Вы имеете право назначить представителя для участия в рассмотрении Вашего дела... Вы можете также представить письменное заявление с согласием на рассмотрение дела в Ваше отсутствие".

16. В ответ на жалобы заявителя, который настаивал на своем праве присутствовать на слушаниях, 25 марта и 15 апреля 2003 г. заместитель председателя Калининградского областного суда заявил, что отказ в доставке заявителя на слушания был законным и что он сможет представить письменные объяснения или назначить представителя.

17. 22 апреля 2003 г. районный суд провел слушания. Представитель Министерства финансов Российской Федерации отказался от своего права присутствовать в суде и представил письменные объяснения. Вероятно, что представители двух других ответчиков присутствовали на слушаниях. Суд счел, что заявителю была предоставлена возможность назначить представителя, и что в любом случае письменных показаний достаточно для рассмотрения дела. Суд постановил, что заключение заявителя под стражу было законным, поскольку он, в конечном счете, был признан виновным в совершении преступления. В отношении условий содержания под стражей, районный суд постановил, что заявитель не смог доказать наличие клопов и тараканов в камерах, что предоставление одночасовой прогулки в день соответствует правилам содержания заключенных, и отсутствуют достоверные доказательства того, что он заболел хроническим бронхитом. Хотя переполненность следственного изолятора не оспаривалась, районный суд признал, что она была вызвана объективными (не уточненными) причинами, которые не связаны с действиями ответчиков.

18. Заявитель подал кассационную жалобу. Он утверждал, в частности, что было нарушено его право на участие в судебном заседании.

19. 23 июля 2003 г. областной суд оставил решение нижестоящего суда без изменений, поддержав правовую позицию районного суда. Суд счел отказ заявителя назначить представителя законным и полноценным основанием для рассмотрения дела в его отсутствие.

(b) Жалоба, касающаяся содержания заявителя под стражей в 1999 и 2000 годах

20. В то же время заявитель подал еще один иск против Министерства финансов Российской Федерации, требуя компенсации материального ущерба и морального вреда, причиненных незаконным содержанием под стражей в 1999 и 2000 годах, а также ненадлежащими условиями содержания в следственном изоляторе.

21. Центральный районный суд признал прокуратуру Калининградской области, следственный изолятор N 39/1 и Управление Федеральной службы исполнения наказаний по Калининградской области соответчиками по делу.

22. Судья проинформировала заявителя стандартным письмом о дате проведения слушаний. Она указала, что слушание будет проведено в отсутствие заявителя, поскольку он, будучи заключенным, не назначил представителя.

23. Администрация следственного изолятора предоставила в суд следующую информацию. Общая площадь всех 248 камер следственного изолятора составляет 1 630 кв. м. В период между апрелем 1999 года и маем 2000 года число заключенных составляло от 1 682 до 1 945 человек.

24. 24 июня 2003 г. районный суд вынес постановление. Он отклонил все требования заявителя, признав, что его содержание под стражей было законным, поскольку производство по делу заявителя было прекращено не в связи с оправданием, а в связи с принятием акта об амнистии. Суд также постановил, что работники следственного изолятора не несут ответственности за переполненность камер.

25. 24 сентября 2003 г. областной суд оставил указанное решение без изменений. Ни заявитель, ни его представители при рассмотрении дела в кассационной инстанции не присутствовали.

II. Применимое национальное законодательство

A. Условия содержания под стражей

26. Статья 22 Федерального закона Российской Федерации от 15 июля 1995 г. N 103 "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" предусматривает, что подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья и сил по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации. Статья 23 указанного закона предусматривает, что подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, отвечающие требованиям гигиены, санитарии и пожарной безопасности. Подозреваемым и обвиняемым предоставляется индивидуальное спальное место. Подозреваемым и обвиняемым бесплатно выдаются постельные принадлежности, посуда и столовые приборы, туалетная бумага, а также средства личной гигиены. Норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере 4 кв. м.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Номер названного Федерального закона следует читать как "103-ФЗ"

27. Приказ Федеральной службы исполнения наказаний от 31 января 2005 г. N 7 связан с реализацией программы "Следственный изолятор-2006". Программа направлена на совершенствование деятельности следственных изоляторов и приведение ее в соответствие с требованиями действующего российского законодательства. В программе прямо признается проблема переполненности следственных изоляторов, а в качестве одной из основных задач указывается сокращение и стабилизация численности лиц, содержащихся под стражей, с целью ликвидации переполнения следственных изоляторов. В названной программе, в том числе, упомянут следственный изолятор N 39/1 г. Калининграда как один из тех, где эта проблема стоит особенно остро. По состоянию на 1 июля 2004 г. при нормативной вместимости 524 человека в нем содержались 830 заключенных.

B. Гражданско-правовые средства защиты против незаконных действий должностных лиц

28. Часть 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) предусматривает, что вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежат возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Согласно статье 1069 ГК РФ вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов и должностных лиц этих органов, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации. Статьи 151 и 1099-1101 ГК РФ предусматривают компенсацию морального вреда. Положения статьи 1099, в частности, устанавливают, что компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда.

C. Положения, касающиеся присутствия в судебном заседании

29. Часть 1 статьи 48 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) предусматривает, что граждане вправе вести свои дела в суде лично или через представителей. Суд назначает адвоката в качестве представителя в случае отсутствия представителя у ответчика, место жительства которого неизвестно, а также в других предусмотренных федеральным законом случаях (статья 50 ГПК РФ). Часть 1 статьи 26 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" предусматривает бесплатное предоставление юридической помощи истцам по делам, по рассматриваемым судами первой инстанции, о взыскании алиментов, возмещении вреда, причиненного смертью кормильца, увечьем или иным повреждением здоровья, связанным с трудовой деятельностью. 22 августа 2005 г. Правительство Российской Федерации издало Постановление N 534 "О проведении эксперимента по созданию государственной системы оказания бесплатной юридической помощи малоимущим гражданам".

30. Согласно части 1 статьи 77.1 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации (далее - УИК РФ) при необходимости участия в следственных действиях в качестве свидетеля, потерпевшего, подозреваемого (обвиняемого) осужденные к лишению свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии, воспитательной колонии или тюрьме могут быть оставлены в следственном изоляторе либо переведены в следственный изолятор из указанных исправительных учреждений. УИК РФ не предусматривает возможности участия заключенного в гражданском процессе в качестве истца или ответчика.

31. Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно рассматривал жалобы заключенных, которым суды общей юрисдикции отказывали в праве на участие в гражданском судопроизводстве. Конституционный Суд неоднократно признавал данные жалобы неприемлемыми, устанавливая в своих определениях, что оспариваемые положения ГПК РФ и УИК РФ сами по себе не создают препятствий для участия лица, отбывающего наказание в виде лишения свободы, в рассмотрении судами его дел в порядке гражданского и конституционного судопроизводств и, следовательно, не нарушают его конституционные права и свободы. Кроме того, указанные законы не исключают возможности лица, отбывающего наказание, довести до суда свою позицию по соответствующему делу путем проведения судебного заседания по месту отбывания этим лицом наказания, допуска к участию в деле его адвокатов и иных представителей, а также иным предусмотренным законом способом. В случае необходимости слушания могут проводиться в суде по месту отбывания наказания; кроме того, при необходимости судья (суд) может поручить суду по месту отбывания указанным лицом наказания опросить его по обстоятельствам дела, вручить документы или совершить иные процессуальные действия, необходимые для рассмотрения и разрешения дела (см. Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 16 октября 2003 г. N 478-O, от 14 октября 2004 г. N 335-O и от 21 февраля 2008 г. N 94-O).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Номер названного Определения от 21 февраля 2008 г. следует читать как "94-О-О"

D. Другие применимые положения Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации

32. Согласно статьям 57 и 149 ГПК РФ стороны могут ходатайствовать об оказании содействия со стороны суда в собирании и истребовании доказательств. В ходатайстве об истребовании доказательства должно быть обозначено доказательство, а также указано, какие обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения и разрешения дела, могут быть подтверждены или опровергнуты этим доказательством, указаны причины, препятствующие получению доказательства, и место нахождения доказательства. В случае невыполнения требования суда о представлении доказательства по причинам, признанным судом неуважительными, на виновных должностных лиц или на граждан, не являющихся лицами, участвующими в деле, налагается штраф.

33. Суд, рассматривающий дело, при необходимости получения доказательств, находящихся в другом городе или районе, поручает соответствующему суду произвести определенные процессуальные действия. Судебное поручение обязательно для суда, которому оно адресовано, и должно быть выполнено в течение месяца со дня его получения (статья 62 ГПК РФ).

34. Согласно статьям 58 и 184 ГПК РФ суд может произвести осмотр и исследование письменных или вещественных доказательств по месту их хранения или месту их нахождения в случае невозможности или затруднительности доставки их в суд.

35. Статья 392 ГПК РФ содержит перечень оснований для пересмотра судебных решений, вступивших в законную силу, по вновь открывшимся обстоятельствам. Согласно Постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 26 февраля 2010 г. N 4-П статья 392 ГПК РФ должна толковаться как допускающая пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам в случае, если Европейским Судом установлено нарушение положений Конвенции при рассмотрении конкретного дела, по которому было вынесено данное судебное постановление, послужившее поводом для обращения заявителя в Европейский Суд.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

36. Заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей в следственном изоляторе N 39/1 г. Калининграда в различные периоды времени между 1999 и 2002 годами не соответствовали требованиям статьи 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

37. Заявитель утверждал, что в следственном изоляторе постоянно существовала острая проблема переполненности камер, в результате чего он, в частности, не имел своего спального места. Он также утверждал, что материальные условия содержания были неприемлемыми (см. §§ 9 и 12 настоящего Постановления).

38. Власти Российской Федерации предоставили информацию о камерах, в которых содержался заявитель. Журналы, касающиеся числа заключенных в каждой камере в 1999-2002 годах, были уничтожены в связи с истечением сроков хранения. Власти Российской Федерации, ссылаясь на справки, предоставленные компетентными органами, также возражали против утверждений заявителя о материальных условиях содержания (см. §§ 12 и 13 настоящего Постановления).

A. Приемлемость жалобы

39. Заявитель содержался под стражей в следственном изоляторе в периоды с 25 апреля 1999 г. по 15 июня 2000 г., с 24 мая 2001 г. по 16 января 2002 г. и с 23 января по 8 августа 2002 г. Настоящая жалоба была подана 1 сентября 2003 г., после вынесения решения по первому гражданскому делу и до вынесения решения кассационной инстанцией по второму делу.

40. Европейский Суд прежде всего отмечает, что никто не утверждает, что гражданские иски, поданные заявителем в национальные суды, не являются такими средствами правовой защиты, которые могут быть квалифицированы как окончательные решения по делу для целей части 1 статьи 35 Конвенции (см. в том же контексте Постановление Европейского Суда от 14 января 2010 г. по делу "Москалюк против Российской Федерации" (Moskalyuk v. Russia), жалоба N 3267/03, §§ 45-48). Существует тесная связь между требованием об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты и правилом о шестимесячном сроке подачи жалобы согласно части 1 статьи 35 Конвенции, с одной стороны, и требованиями статьи 13 Конвенции, с другой. Европейский Суд напоминает, что в том случае, если с самого начала очевидно, что заявителю не были доступны никакие средства правовой защиты, срок подачи жалобы начинает течь с даты принятия акта или со дня осуществления действий, которые являются предметом жалобы. Положения части 1 статьи 35 Конвенции, однако, не могут толковаться как требующие от заявителя подачи жалобы в Европейский Суд до того, как его положение окончательно определится на внутригосударственном уровне. Таким образом, если заявитель самостоятельно воспользовался доступным ему средством правовой защиты и лишь впоследствии узнал об обстоятельствах, делающих это средство неэффективным, для целей части 1 статьи 35 Конвенции допускается исчислять шестимесячный срок подачи жалобы с момента, когда заявитель впервые узнал или должен был узнать о наличии таких обстоятельств (см. Решение Европейского Суда от 22 мая 1998 г. по делу "Кинан против Соединенного Королевства" (Keenan v. United Kingdom), жалоба N 27229/95, а также Решение Европейского Суда от 24 сентября 2009 г. по делу "Зенин против Российской Федерации" (Zenin v. Russia), жалоба N 15413/03). Эффективность конкретного средства правовой защиты обычно оценивается с учетом даты подачи заявителем жалобы в Европейский Суд (см. Постановление Большой Палаты по делу "Сюрмели против Германии" (Surmeli v. Germany), жалоба N 75529/01, § 110, ECHR 2006-II). Из этого общего правила, впрочем, могут быть сделаны исключения, которые могут быть оправданы особыми обстоятельствами конкретного дела (см. Решение Европейского Суда по делу "Неголица против Хорватии" (Nogolica v. Croatia), жалоба N 77784/01, ECHR 2002-VIII).

41. Европейский Суд ранее отклонял преимущественно как необоснованные возражения властей Российской Федерации о том, что заявители не исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты ввиду того, что последние не подавали гражданские иски по поводу ненадлежащих условий содержания под стражей в связи с переполненностью учреждений уголовно-исполнительной системы, в частности, следственных изоляторов (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, §§ 29 и 30, а также Постановление Европейского Суда от 28 мая 2009 г. по делу "Кокошкина против Российской Федерации" (Kokoshkina v. Russia), жалоба N 2052/08, § 52; см. также Постановление Европейского Суда от 12 марта 2009 г. по делу "Александр Макаров против Российской Федерации" (Aleksandr Makarov v. Russia), жалоба N 15217/07, §§ 77 и 87-89). В 2007 году по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" Европейский Суд постановил, что в связи с этим имело место нарушение статьи 13 Конвенции.

42. Из вышеизложенного, однако, учитывая обстоятельства настоящего дела, не следует вывод о том, что шестимесячный срок следует исчислять начиная с последнего дня периода содержания под стражей, являющегося предметом жалобы. Заявитель, не обладающий специальными знаниями о российском законодательстве, мог в то время разумно допустить, что подача им гражданского иска с требованием о возмещении ущерба могла обеспечить ему адекватную компенсацию ущерба, причиненного предположительно ненадлежащими условиями содержания его под стражей в следственном изоляторе. Таким образом, гражданские иски заявителя, окончательные решения по которым были приняты в июле и сентябре 2003 года, могут приниматься во внимание при исчислении шестимесячного срока подачи жалобы. Следовательно, это требование заявителем было соблюдено (см. в этом контексте Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2009 г. по делу "Скоробогатых против Российской Федерации" (Skorobogatykh v. Russia), жалоба N 4871/03, §§ 32-34). В то же время это установление не следует считать предварительным решением по жалобе заявителя на нарушение статьи 13 Конвенции (см. §§ 71-86 настоящего Постановления).

43. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба заявителя не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

44. Европейский Суд установил, что стороны придерживаются противоположных позиций относительно различных аспектов, касающихся материальных условий содержания заявителя под стражей в соответствующие периоды, в частности, основного вопроса - переполненности камер.

45. Европейский Суд напоминает, что производство по жалобам на нарушения положений Конвенции, как, например, по настоящей жалобе, не во всех случаях характеризуется неуклонным применением принципа affirmanti incumbit probatio* (*Affirmanti incumbit probatio (лат.) - доказывание возлагается на утверждающего (прим. переводчика).), так как в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей или опровергающей факты нарушений. Непредоставление государством-ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин подобного поведения может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 25 октября 2005 г. по делу "Федотов против Российской Федерации" (Fedotov v. Russia), N 5140/02, §§ 60 и 61, а также Постановление Европейского Суда от 28 мая 2009 г. по делу "Кокошкина против Российской Федерации" (Kokoshkina v. Russia), жалоба N 2052/08, § 60, в контексте жалобы на условия содержания под стражей в отделениях милиции).

46. Власти Российской Федерации представили информацию о размере камер. Однако они не предоставили никаких данных относительно нормативной вместимости этих камер (числа спальных мест); они также не оспаривали утверждения заявителя по этому поводу. Что касается фактического числа заключенных в камерах, власти Российской Федерации сообщили, что соответствующие документы были уничтожены в связи с истечением срока их хранения, составляющего пять лет. Европейский Суд, тем не менее, установил, что предоставленные справки касаются лишь 2002 года. Европейский Суд считает удивительным тот факт, что соответствующие журналы были уничтожены в феврале 2007 года, то есть явно до истечения пятилетнего срока хранения. Более того, Европейскому Суду не было предоставлено никакой возможности проверить, было ли проведено уничтожение документов в соответствии с требованиями российского законодательства. В то же время власти Российской Федерации не предоставили никаких сведений, которые могли бы быть проверены, относительно конкретных камер, в которых содержался заявитель. Кроме того, никакой информации по 1999, 2000 и 2001 годам Европейскому Суду предоставлено не было.

47. Власти Российской Федерации ссылались на письменные показания лиц, которые были даны спустя год после окончания содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе. В этой связи Европейский Суд отмечает, что в случаях, когда власти Российской Федерации неоднократно не предоставляли оригиналы документов, Европейский Суд принимал решение о том, что содержащиеся в них сведения не могут служить достаточными и достоверными доказательствами, учитывая длительный период времени, прошедший с момента их составления (см. помимо прочих Постановление Европейского Суда от 10 февраля 2009 г. по делу "Новинский против Российской Федерации" (Novinskiy v. Russia), жалоба N 11982/02, § 105). Все вышеизложенное вынуждает Европейский Суд не придавать особенно весомого значения сведениям, предоставленным властями Российской Федерации (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia), жалоба N 42239/02, §§ 40 и 41).

48. В то же время имеются убедительные признаки истинности утверждений заявителя относительно крайней переполненности камер, в которых на каждого заключенного приходилось менее 1 кв. м личного пространства. В частности, Европейский Суд установил, что, как следует из справок, предоставленных администрацией следственного изолятора во время гражданского судопроизводства, в период между апрелем 1999 года и маем 2000 года на одного заключенного приходилось в среднем не более 1 кв. м личного пространства (см. тот же подход в § 23 настоящего Постановления, а также в Постановлении Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Багель против Российской Федерации" (Bagel v. Russia), жалоба N 37810/03, § 53). Представляется также, что Уполномоченный по правам человека Калининградской области провел расследование, в результате которого пришел к выводу о том, что на каждого заключенного в следственном изоляторе приходилось менее 1 кв. м личного пространства (см. § 11 настоящего Постановления). Произведя общую оценку всей предоставленной информации, Европейский Суд приходит к выводу, что в течение всех трех периодов содержания под стражей в следственном изоляторе заявителю предоставлялось менее (или около) 1 кв. м личного пространства.

49. Предоставленные документы также доказывают, что в ходе, по крайней мере, первого периода содержания под стражей заявителю не предоставлялось личное спальное место, в результате чего он был вынужден спать по очереди. Из этого следует вывод о том, что заявителю вряд ли предоставлялись индивидуальные спальные принадлежности, и что более важно, он вряд ли мог получить полноценный ночной сон.

50. Независимо от причин переполненности камер Европейский Суд напоминает, что в обязанности государства-ответчика входит организация своей пенитенциарной системы таким образом, чтобы она обеспечивала уважение достоинства заключенных, независимо от финансовых и материально-технических трудностей (см. Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 63* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.)). Европейский Суд ранее постановлял в связи с различными обстоятельствами, что власти государства-ответчика не могут ссылаться на финансовые трудности в оправдание невозможности исполнить свои обязательства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации" (Burdov v. Russia), жалоба N 59498/00, § 35, ECHR 2002-III* (*Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".)). Эта позиция применима a fortiori* (*А fortiori (лат.) - с большим основанием, с большей убедительной силой; тем более (прим. переводчика).) и к настоящему делу в контексте статьи 3 Конвенции.

51. Европейский Суд неоднократно усматривал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с недостатком личного пространства, предоставляемого заключенным (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, §§ 104 и далее, ECHR 2005-X (извлечения)* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.), Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, §§ 44 и далее* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.), Постановление Европейского Суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, §§ 41 и далее* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.), Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, §§ 39 и далее* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.), Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, §§ 97 и далее, ECHR 2002-VI* (*Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".), а также Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, §§ 69 и далее, ECHR 2001-III). Более того, Европейский Суд не может не отметить, что он уже устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с переполненностью камер в том же следственном изоляторе (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Майзит против Российской Федерации", §§ 34-43, а также Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г. по делу "Шилбергс против Российской Федерации" (Shilbergs v. Russia), жалоба N 20075/03, § 94).

52. Все вышеизложенное приводит Европейский Суд к выводу о том, что в настоящем деле имело место нарушение статьи 3 Конвенции, поскольку заявитель подвергся бесчеловечному обращению в связи с ненадлежащими условиями содержания под стражей в следственном изоляторе N 39/1 г. Калининграда.

II. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

53. Заявитель, ссылаясь на статьи 6 и 14 Конвенции, также жаловался на то, что вышеупомянутое судебное разбирательство было несправедливым. Европейский Суд рассмотрит эту жалобу в смысле части 1 статьи 6 Конвенции, соответствующие положения которой гласят:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела... судом...".

A. Доводы сторон

54. Власти Российской Федерации утверждали, что российским законодательством не предусмотрено личное участие осужденных, отбывающих наказание в местах лишения свободы, в рассмотрении их гражданского дел. Однако они имеют право назначить своего представителя. Заявитель был должным образом уведомлен о назначенных слушаниях. Отказ предоставить ему право на личное участие в рассмотрении дела вызван тем, что действующее законодательство не содержит положений, которые предусматривали бы его доставку в зал суда. Заявителю были предоставлены копии всех документов, представленных представителями ответчиков, а также копии протоколов судебных заседаний; ему была дана возможность подать свои письменные замечания по ним. Тот факт, что упомянутые документы были отправлены заявителю после завершения рассмотрения дела в суде первой инстанции, но до рассмотрения дела кассационным судом, не умаляет его процессуальных прав, поскольку он не представил никаких заявлений после ознакомления с ними.

55. Заявитель утверждал, что у него отсутствовала возможность участвовать в рассмотрении судом его гражданского дела, опровергать доводы ответчиков и представлять дополнительные доказательства. Заявитель не имел никакой финансовой возможности оплатить услуги адвоката по представлению его интересов в суде. Кроме того, только он сам обладал полной информацией о соответствующих фактах.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

56. Прежде всего Европейский Суд отмечает, и стороны этого не оспаривали, что на внутригосударственном уровне имел место "специфический и серьезный спор" по поводу "гражданского права", о котором можно сказать, по крайней мере, приведя соответствующие доводы, что он признается национальным законодательством (см. противоположную позицию в Решении Европейского Суда от 8 июня 2006 г. по делу "Скоробогатых против Российской Федерации" (Skorobogatykh v. Russia), жалоба N 37966/02).

57. Европейский Суд отмечает, что данная часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

58. Европейский Суд напоминает, что принцип состязательности и равенства сторон, который является элементом более широкого понятия справедливого судебного разбирательства, предполагает, что каждой из сторон должна быть предоставлена разумная возможность ознакомиться с заявлениями и доказательствами другой стороны, выдвинуть свои контраргументы, а также лично представлять свое дело в суде при условии, что это не поставит другую сторону в заведомо невыгодное положение (см. Постановление Европейского Суда от 3 марта 2000 г. по делу "Крчмар и другие против Чешской Республики" (Krcmar and Others v. Czech Republic), жалоба N 35376/97, § 39, а также Постановление Европейского Суда от 27 октября 1993 г. по делу "Домбо Бехер Б.В. против Нидерландов" (Dombo Beheer B.V. v. Netherlands), § 33, Series A, N 274).

59. Статья 6 Конвенции прямо не гарантирует право на личное присутствие в судебном заседании; скорее, более общее понятие справедливого судебного разбирательства подразумевает, что слушания по уголовному делу должны проводиться в присутствии обвиняемого (см., например, Постановление Европейского Суда от 12 февраля 1985 г. по делу "Колоцца против Италии" (Colozza v. Italy), § 27, Series A, N 89). Однако в отношении дел, которые не являются уголовными, у граждан нет абсолютного права на судебное разбирательство в их присутствии, за исключением ограниченных категорий дел, таких как те, в которых личные обстоятельства и образ жизни лица напрямую связаны с вопросом, рассматриваемым судом, или в которых решение касается поведения лица (см., например, Решение Европейского Суда от 2 февраля 2010 г. по делу "Кабве и Чунгу против Соединенного Королевства" (Kabwe and Chungu v. United Kingdom), NN 29647/08 и 33269/08).

60. Присутствие стороны в суде тесно связано с правом на устное публичное разбирательство, поскольку без требования статьи 6 Конвенции об устном публичном разбирательстве нет и права на представительство в суде. Устное публичное разбирательство является фундаментальным принципом, установленным пунктом 1 статьи 6 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты по делу "Юссила против Финляндии" (Jussila v. Finland), жалоба N 73053/01, §§ 40-42, ECHR 2006-XIII). Может иметь место судебное разбирательство, в котором требование устного процесса не обязательно к исполнению: например, тогда, когда не ставится вопрос о достоверности или спорном характере фактов, который неизбежно влечет за собой необходимость таких слушаний, и суд может разумно и справедливо разрешить дело на основании заявлений сторон и других письменных документов (см. среди прочих Постановление Большой Палаты по делу "Вильхо Эскелинен и другие против Финляндии" (Vilho Eskelinen and Others v. Finland), жалоба N 63235/00, § 74, ECHR 2007-IV).

61. Европейский Суд далее признает, что национальные власти могут учитывать требования эффективности и экономии и установить, например, что проведение систематических слушаний может стать препятствием для проявления особого усердия при рассмотрении дел о вопросах общественной безопасности или существенно затягивать процесс в нарушение требования о разумном сроке согласно пункту 1 статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 июня 1993 г. по делу "Шулер-Цграгген против Швейцарии" (Schuler-Zgraggen v. Switzerland), § 58, Series A, N 263, с последующими ссылками). В то же время в более ранних делах подчеркивалось, что перед судом первой и единственной инстанции должно проводиться такое слушание, за исключением особых обстоятельств, когда допустим отход от этого принципа (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Хоканссон и Стурессон против Швеции" (Hakansson and Sturesson v. Sweden), § 64, Постановление Европейского Суда от 23 февраля 1994 г. по делу "Фредин против Швеции" (Fredin v. Sweden) (N 2), §§ 21 и 22, Series A, N 283-A, а также Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Аллан Якобсон против Швеции (N 2)" (Allan Jacobsson v. Sweden (N 2)), § 46, Reports 1998-I), Европейский Суд уточняет, что характер обстоятельств, которые могут оправдать отход от принципа устного разбирательства, большей частью зависит от природы вопроса, рассматриваемого компетентным судом, нежели от частоты подобных ситуаций. Впрочем, это не означает, что отказ от проведения устного разбирательства может быть оправдан лишь в редких случаях (см. Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2005 г. по делу "Миллер против Швеции" (Miller v. Sweden), N 55853/00, § 29). Соблюдение всеобъемлющего принципа справедливости, предусмотренного статьей 6 Конвенции, имеет при этом первостепенное значение.

(b) Применение общих принципов в настоящем деле

62. Европейский Суд прежде всего отмечает, что заявитель настаивал на своем желании быть представленным в судебном заседании во время рассмотрения его гражданского дела, утверждая, среди прочего, что у него нет средств на оплату услуг адвоката. Европейский Суд напоминает в этой связи, что право на доступ к суду не всегда предполагает право на получение правовой помощи вне рамок уголовного процесса. Статья 6 Конвенции требует предоставления правовой помощи, включая помощь адвоката, лишь тогда, когда, учитывая все факты и обстоятельства дела, сторонам не может быть обеспечено справедливое судебное разбирательство без предоставления правовой помощи (см. Постановление Европейского Суда по делу "Стил и Моррис против Соединенного Королевства" (Steel and Morris v. United Kingdom), жалоба N 68416/01, § 61, ECHR 2005-II). Европейский Суд установил, что заявитель не имел возможности получить правовую помощь (см. § 29 настоящего Постановления).

63. В такой ситуации единственной возможностью для заявителя было назначение родственника, друга или знакомого в качестве представителя его интересов при рассмотрении дела. Однако, как следует из постановлений российских судов, после того, как заявителю было отказано в праве лично присутствовать в зале суда, суды не рассматривали вопрос о способах эффективного представления его интересов во время судебного разбирательства. Суды не рассматривали вопрос о том, имел ли заявитель возможность назначить представителя, или - учитывая срок, проведенный заявителем под стражей, - есть ли в его окружении человек, пожелавший бы представлять его интересы в суде, и если такой человек есть, имеет ли заявитель возможность связаться с ним и наделить его соответствующими полномочиями.

64. Что касается личного присутствия заявителя в зале суда при рассмотрении его гражданского дела, Европейский Суд установил, что российское законодательство гарантирует сторонам право на устное разбирательство (см. в противоположность этому Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Сусанна Рос Уэстлунд против Исландии" (Susanna Ros Westlund v. Iceland), жалоба N 42628/04, § 41, а также Постановление Европейского Суда от 20 мая 2008 г. по делу "Гюльмез против Турции" (Gulmez v. Turkey), жалоба N 16330/02, § 37). Российское законодательство, вместе с тем, не предусматривает этапирование заключенного в зал суда для целей гражданского судопроизводства. Статья 6 Конвенции не гарантирует право на личное присутствие при слушании гражданского дела, но предоставляет более общее право представлять дело в суде и право на равенство сторон перед судом. Пункт 1 статьи 6 Конвенции оставляет государству свободу выбора тех средств, которые бы гарантировали реализацию этих прав (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сусанна Рос Уэстлунд против Исландии", §§ 59 и 60).

65. Европейский Суд отмечает в этой связи, что российское законодательство предоставляет заявителю возможность ходатайствовать перед судом об оказании содействия в собирании и истребовании доказательств в поддержку своей позиции, если эти доказательства по какой-то причине ему не доступны (см. § 32 настоящего Постановления, а также Постановление Европейского Суда от 11 декабря 2008 г. по делу "Трапезникова против Российской Федерации" (Trapeznikova v. Russia), жалоба N 21539/02, § 101). Кроме того, гражданский суд, рассматривающий дело, при необходимости получения доказательств, находящихся в другом городе или районе, может поручить соответствующему суду произвести определенные процессуальные действия (см. § 33 настоящего Постановления). Не установлено, что заявитель был лишен права воспользоваться этим средством.

66. При этом Европейский Суд уже устанавливал нарушение статьи 6 Конвенции в случае, когда российский суд, отказав заявителям-заключенным, желавшим сделать устные заявления относительно клеветы в отношении них, в праве на личное присутствие в зале суда, не рассмотрел вопрос об иных возможностях обеспечения их эффективного участия в судопроизводстве (см. Постановление Европейского Суда от 23 октября 2008 г. по делу "Хужин и другие против Российской Федерации" (Khuzhin and Others v. Russia), жалоба N 13470/02, §§ 53 и далее, см. также Постановление Европейского Суда от 4 марта 2010 г. по делу "Мохов против Российской Федерации" (Mokhov v. Russia), жалоба N 28245/04, §§ 45-51). Европейский Суд также установил нарушение статьи 6 Конвенции в случае, когда российский суд отказал в праве присутствовать в зале суда заявителю-заключенному, который желал сделать устное заявление о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции. Несмотря на тот факт, что в последнем случае интересы заявителя в суде представляла его супруга, Европейский Суд счел, что его жалобы большей частью были основаны на личном опыте и что его устное заявление могло бы стать "существенным элементом линии защиты позиции истца в деле и по сути единственным способом обеспечения состязательности в процессе" (см. Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ковалев против Российской Федерации" (Kovalev v. Russia), жалоба N 78145/01, § 37).

67. В действительности, учитывая то, что заявитель не был представлен адвокатом во время гражданского разбирательства в российском суде, Европейский Суд не упускает из вида тот факт, что его жалобы были в какой-то степени основаны на личном опыте и служили, inter alia*(* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), основой для оценки морального вреда, причиненного физическими и моральными страданиями и тревогой, пережитыми во время содержания под стражей. Европейский Суд полагает, что в подобных обстоятельствах личное свидетельство заявителя об условиях содержания под стражей, о которых он знал непосредственно, стали бы важной составляющей линии защиты позиции истца в деле (см. в том же контексте упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шилбергс против Российской Федерации", §§ 107-114, а также в противоположность этому Постановление Европейского Суда от 17 сентября 2009 г. по делу "Козлов против Российской Федерации" (Kozlov v. Russia), N 30782/03; последнее дело касалось оспариваемого права проживать в определенной квартире).

68. Более того, Европейский Суд отмечает, что российские суды отказали заявителю в праве присутствовать в зале суда, полагаясь на отсутствие каких-либо правовых норм, допускающих такое присутствие. В этой связи необходимо отметить, что у российских судов была другая возможность обеспечить эффективное участие заявителя в гражданском процессе, а именно проведение заседания суда в следственном изоляторе (см. § 34 настоящего Постановления). Однако эта возможность судами не рассматривалась. Законодательный запрет исключал необходимость иметь дело с вопросами обеспечения безопасности при транспортировке заключенного за пределы места содержания под стражей.

69. Наконец, заявитель не дал никаких комментариев в отношении утверждений властей Российской Федерации о том, что копии документов, представленных представителями ответчиков, были отосланы ему после вынесения решения(ий) судом первой инстанции. Европейский Суд не будет выяснять, каковы были последствия, и могли ли они быть исправлены судом кассационной инстанции, поскольку всего вышеизложенного вполне достаточно, чтобы Европейский Суд пришел к выводу о том, что заявителю не была предоставлена реальная возможность эффективно представлять свою позицию в суде, и в связи с этим был нарушен принцип равенства сторон (см. в том же контексте упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шилбергс против Российской Федерации", §§ 107-114).

70. Таким образом, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 13 конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции

71. Заявитель далее жаловался на нарушение статьи 13 Конвенции в связи с тем, что он не располагал эффективными средствами правовой защиты по жалобе на нарушение статьи 3 Конвенции. Статья 13 Конвенции гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

72. Власти Российской Федерации утверждали, что у заявителя была возможность подать жалобу на условия содержания под стражей администрации следственного изолятора или прокурору, или же обжаловать действия администрации пенитенциарного учреждения в суде. Заявитель подавал гражданский иск с требованием о компенсации материального ущерба и морального вреда, а также в связи с причинением вреда здоровью. Гражданские суды, изучив его жалобы, признали их необоснованными.

73. Заявитель утверждал, что власти Российской Федерации не представили никаких доказательств эффективности предложенных средств. Жалобы во внесудебные инстанции не были бы эффективными, учитывая, что проблема ненадлежащих условий содержания под стражей является общегосударственной.

A. Приемлемость жалобы

74. Суть статьи 13 Конвенции заключается в требовании наличия внутригосударственных средств правовой защиты, которые бы позволяли компетентным органам разрешить соответствующую жалобу, а также предоставить компенсацию, несмотря на то, что Высокие Договаривающиеся Стороны обладают свободой усмотрения относительно способа исполнения своих обязательств по соблюдению положений Конвенции. Однако такие средства являются обязательными лишь в отношении жалоб, которые могут считаться обоснованными с точки зрения Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 25 июня 1997 г. по делу "Халфорд против Соединенного Королевства" (Halford v. United Kingdom), § 64, Reports of Judgments and Decisions 1997-III, а также Постановление Европейского Суда от 16 декабря 1997 г. по делу "Каменцинд против Швейцарии" (Camenzind v. Switzerland), § 53, Reports of Judgments and Decisions 1997-VIII).

75. Не оспаривается, что жалоба заявителя относительно предположительно ненадлежащих условий содержания под стражей может быть обоснована с точки зрения положений Конвенции.

76. Европейский Суд полагает, что жалоба на нарушение статьи 13 Конвенции не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

77. Европейский Суд далее полагает, что в случае, если предметом рассмотрения является нарушение одного или более права, гарантированного Конвенцией, жертве должен быть доступен механизм привлечения к ответственности за это нарушение соответствующих органов государства-ответчика (см. Постановление Большой Палаты по делу "Т.П. и К.М. против Соединенного Королевства" (T.P. and K.M. v. United Kingdom), жалоба N 28945/95, § 107, ECHR 2001-V (выдержки)). Мера ответственности по статье 13 Конвенции варьируется в зависимости от характера жалобы заявителя (см., например, Постановление Европейского Суда от 11 декабря 2008 г. по делу "Муминов против Российской Федерации" (Muminov v. Russia), жалоба N 42502/06, § 101* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2011.)). Тем не менее правовые средства, предусмотренные статьей 13 Конвенции, должны быть эффективны на практике. Эффективность правового средства по смыслу статьи 13 Конвенции не зависит от того, насколько очевиден исход дела для заявителя.

78. Европейский Суд признал, что в настоящем деле имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с крайней переполненностью камер, в которых заявитель содержался под стражей.

79. Что касается условий содержания под стражей, Европейский Суд установил, что в этой связи доступны по крайней мере два средства: улучшение материальных условий содержания под стражей и выплата компенсации за вред, причиненный такими условиями (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", § 29, с дальнейшими ссылками).

80. Как отмечалось выше, Европейский Суд не считает, что жалоба в администрацию следственного изолятора каким-либо образом была способна обеспечить заявителю возмещение ущерба, учитывая структурный характер проблемы. Не могла обеспечить такого возмещения и жалоба в прокуратуру. Что касается судебного оспаривания актов администрации следственного изолятора, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не уточнили характера такого правового средства и его правовых оснований.

81. Если же позицию властей Российской Федерации следует понимать как ссылку на возможность предъявления гражданского иска с требованием о возмещении ущерба, причиненного заявителю (см., §§ 14-25 настоящего Постановления), то Европейский Суд выражает следующее мнение.

82. Действительно, гражданский иск заявителя был принят к рассмотрению и рассмотрен по существу. Несмотря на подразумевающееся согласие ответчиков с существованием проблемы переполненности камер, российские суды отклонили соответствующие жалобы заявителя с требованием компенсации морального вреда, сославшись на отсутствие противозаконных действий со стороны ответчиков. В апреле 2003 года судья отметил в этой связи, что проблема переполненности камер в 2001 и 2002 годах возникла в силу неназванных "объективных причин", и, таким образом, нет никакой причинно-следственной связи между возникновением этой проблемы и действиями ответчиков. Во время второго процесса судья добавил, что, поскольку содержание заявителя под стражей было признано законным, статьи 1069 и 1070 ГПК РФ не применимы к настоящей жалобе.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "ГПК РФ" следует читать "ГК РФ"

83. Европейский Суд установил, и это не оспаривалось сторонами, что согласно российскому законодательству у граждан есть право требовать (по крайней мере, представлять доводы) компенсацию в связи с ненадлежащими условиями содержания под стражей (см. также соответствующие положения в §§ 40-42 и 56 настоящего Постановления). Европейский Суд напоминает, что в его обязанность обычно не входит оценка фактов, поскольку по общему правилу оценка доказательств находится в компетенции национальных судов (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 16 декабря 1992 г. по делу "Эдвардс против Соединенного Королевства" (Edwards v. United Kingdom), § 34, Series A, N 247-B, а также Постановление Европейского Суда от 22 апреля 1992 г. по делу "Видал против Бельгии" (Vidal v. Belgium), §§ 33 и 34, Series A, N 235-B). Однако в настоящем деле жалоба заявителя не имела успеха не из-за недостатка доказательств или необоснованности заявленных требований, а в силу правовых норм, примененных и истолкованных судами (см. в противоположность этому Постановление Европейского Суда от 16 марта 2010 г. по делу "А.Д. и О.Д. против Соединенного Королевства" (A.D. and O.D. v. United Kingdom), жалоба N 28680/06, §§ 102-104).

84. Европейский Суд полагает, что использованный российскими судами способ толкования и применения соответствующих правовых норм ГПК РФ лишил заявителя возможности предпринять какие-либо действия по получению компенсации за вред, причиненный государственными органами, и не предоставил ему никаких эффективных средств правовой защиты (см. также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Скоробогатых против Российской Федерации", §§ 31 и 32).

85. На основании вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу о том, что гражданское судебное разбирательство в настоящем деле не являлось эффективным средством правовой защиты в связи с жалобой заявителя на материальные условия содержания под стражей в следственном изоляторе, в частности, на проблему переполненности камер (см. также дела, перечисленные в § 41 настоящего Постановления).

86. Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции.

IV. Другие предполагаемые нарушения Конвенции

87. Заявитель, ссылаясь на статьи 5 и 13 Конвенции, также жаловался на то, что его содержание под стражей было незаконным, и он не имел эффективных средств правовой защиты в этой связи.

88. Европейский Суд изучил данную часть жалобы заявителя. Принимая во внимание представленные материалы, и в той части, в которой предмет жалобы относится к его юрисдикции, Европейский Суд не усматривает признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, жалоба в этой части подлежит отклонению как явно необоснованная в соответствии с пунктами 1, 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

89. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

90. Заявитель требовал 60 000 евро в качестве компенсации морального вреда и вреда здоровью, причиненного условиями содержания под стражей и предполагаемой незаконностью его содержания под стражей. Он также требовал возобновления уголовного производства по его делу.

91. Власти Российской Федерации возражали против этих требований.

92. Европейский Суд установил, что жалоба, касающаяся предположительной незаконности содержания заявителя под стражей, является неприемлемой. Европейский Суд далее установил, что заявитель не представил никаких деталей и доказательств в связи со своими требованиями относительно возмещения вреда, причиненного здоровью; таким образом, Европейский Суд отклоняет их как необоснованные. С другой стороны, учитывая характер нарушений по статье 3 Конвенции, Европейский Суд присуждает заявителю 14 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму.

93. Наконец, Европейский Суд полагает, что ходатайство о возобновлении уголовного производства в отношении заявителя не имеет отношения к установленным в настоящем деле нарушениям. Таким образом, это требование отклоняется.

B. Судебные расходы и издержки

94. Заявитель также требовал возмещения "всех судебных расходов и издержек", а также сумм, выплаченных им представителю его интересов в Европейском Суде.

95. Власти Российской Федерации возражали против этих требований.

96. Согласно практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию понесенных им судебных расходов и издержек по статье 41 Конвенции лишь в случае, если будет доказано, что они были необходимыми и реальными, а также разумными по размеру. Заявитель не представил никаких подробных требований или подтверждающих документов. Следует отметить, что ему была предоставлена юридическая помощь в соответствии с правилом 91 Регламента Суда. Учитывая эти обстоятельства, Европейский Суд отклоняет требование о компенсации судебных расходов и издержек.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

97. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу в части, касающейся условия содержания под стражей, отсутствия эффективных средств правовой защиты в связи с этим, а также несправедливостью судебного разбирательства, приемлемой, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 14 000 евро (четырнадцать тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

ГАРАНТ:

Нумерация приводится в соответствии с источником

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 25 ноября 2010 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Заместитель Секретаря Секции Суда

Стивен Филлипс

Председатель Палаты Суда

Пэр Лоренсен