Постановление Европейского Суда по правам человека от 13 марта 2012 г. Дело "Колпак (Kolpak) против Российской Федерации" (жалоба N 41408/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Колпак (Kolpak)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 41408/04)

Постановление Суда

Страсбург, 13 марта 2012 г.

По делу "Колпак против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 21 февраля 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 41408/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Михайловичем Колпаком (далее - заявитель) 28 сентября 2004 г.

2. Интересы заявителя, которому была оказана правовая помощь, представляла О. Преображенская, адвокат Центра содействия международной защите, расположенного в Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что подвергся жестокому обращению во время задержания, а также в отделе внутренних дел в ночь после задержания и что по данным фактам не было проведено надлежащего расследования. Он также жаловался на то, что ни он, ни его адвокат не были приглашены на рассмотрение его кассационной жалобы на решение суда первой инстанции, которым была отклонена жалоба заявителя на постановление о задержании.

4. 21 октября 2009 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1969 году и проживает в Санкт-Петербурге.

А. Возбуждение уголовного дела в отношении заявителя

6. 17 декабря 1999 г. было возбуждено уголовное дело в связи с совершением разбойного нападения при отягчающих обстоятельствах с применением огнестрельного оружия. По-видимому, в ходе расследования было установлено участие заявителя в преступлении, но он скрылся.

7. Постановлением от 7 сентября 2000 г. следователь, проводящий расследование, предъявил заявителю официальное обвинение и санкционировал его задержание. Заявитель был объявлен в федеральный розыск 11 сентября 2000 г.

8. 12 сентября 2000 г. следственные органы выделили уголовное дело в отношении заявителя из общего производства по уголовному делу и в ту же дату приостановили производство по нему на время розыска заявителя.

9. 5 июля 2001 г. заявитель был задержан по подозрению в совершении разбойного нападения при отягчающих обстоятельствах и незаконном владении огнестрельным оружием. Следствие по уголовному делу в отношении заявителя было возобновлено на следующий день. 6 ноября 2001 г. материалы уголовного дела в отношении заявителя были переданы в Санкт-Петербургский городской суд для рассмотрения по существу.

10. Приговором от 8 февраля 2005 г. Санкт-Петербургский городской суд признал заявителя виновным в совершении кражи и разбойного нападения при отягчающих обстоятельствах и приговорил его к десяти годам лишения свободы. 22 декабря 2005 г. Верховный Суд Российской Федерации, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил приговор в отношении заявителя без изменения.

B. Предположительное жестокое обращение с заявителем

11. По словам заявителя, несмотря на то, что он не оказывал сопротивления во время задержания 5 июля 2001 г., сотрудники отдела внутренних дел кинули его лицом на землю, надели наручники и избили его. В частности, они ударили его тяжелым предметом, вероятно, рукояткой пистолета, по затылку, так что пошла кровь, а также били его в область почек.

12. По утверждениям заявителя, он провел ночь в коридоре отдела внутренних дел Управления по борьбе с организованной преступностью Санкт-Петербурга, прикованный наручниками к батарее центрального отопления, сидя на корточках, и при отсутствии какой-либо возможности отдохнуть. Не менее трех раз за ночь его водили на допросы в разные кабинеты, где сотрудники органов внутренних дел допрашивали и избивали его, заставляя сознаться в преступлениях, которые, очевидно, вменялись ему в вину.

13. 6 июля 2001 г. заявитель был доставлен в кабинет следователя, ему было официально предъявлено обвинение в совершении разбойного нападения, и он был допрошен.

14. По информации властей Российской Федерации, в тот же день следователь, проводивший расследование, в присутствии двух понятых составил протокол осмотра заявителя. В соответствующем протоколе было засвидетельствовано наличие у заявителя ссадин на затылке и спине и констатировалось, что заявитель объяснил, что "[он] получил эти телесные повреждения 5 июля 2001 г., так как упал во время задержания". Из протокола следует, что одним из понятых был сотрудник органов внутренних дел, который участвовал в задержании заявителя.

15. Заявитель написал пояснение, в котором утверждал, что получил вышеуказанные телесные повреждения, поскольку упал во время задержания 5 июля 2005 г., и что он не имеет претензий к сотрудникам органов внутренних дел. Со слов заявителя, его заставили написать это пояснение.

16. Заявитель был переведен в изолятор временного содержания, где был осмотрен фельдшером. Как ясно из письма администрации следственного изолятора, составленного 5 июня 2003 г., фельдшер в ходе осмотра установил, что у заявителя имелись ссадины на спине и на затылке и что он не предъявлял жалоб относительно состояния своего здоровья. Со слов заявителя, заключение фельдшера, в котором были описаны телесные повреждения заявителя, позднее исчезло из материалов дела заявителя.

17. На основании результатов этого обследования, заявитель был доставлен в травматологический центр. Там на него была заведена карточка травматика* (* Так в русской сноске в оригинальном тексте Постановления (прим. переводчика).), в которой указывалось, что он не предъявлял жалоб и отрицал причинение ему каких-либо телесных повреждений. Далее в карточке отмечалось, что у заявителя не было видимых телесных повреждений и что он не нуждался в оказании какой-либо медицинской помощи. Со слов заявителя, врач его фактически не осматривал, а оформил карточку под давлением со стороны сотрудников органов внутренних дел, которые сопровождали заявителя в центр.

18. Заявитель был доставлен обратно в изолятор временного содержания и, по его утверждению, 16 июля 2001 г. был переведен в другое учреждение уголовно-исполнительной системы.

C. Жалобы заявителя, касающиеся предположительно жестокого обращения с ним

19. В ходе судебного разбирательства, состоявшегося 7 февраля 2003 г., заявитель жаловался Санкт-Петербургскому городскому суду, что подвергся жестокому обращению во время его задержания. 28 марта 2003 г. суд постановил начать расследование по жалобам заявителя. Тем же постановлением суд продлил срок содержания заявителя под стражей на три месяца, до 30 июля 2003 г.

20. После проведения служебной проверки, 14 мая 2003 г., Прокуратура Санкт-Петербурга приняла решение об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием признаков совершения преступления* (* Так в оригинале. Согласно части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в возбуждении уголовного дела может быть отказано за отсутствием события преступления или за отсутствием в деянии состава преступления (прим. переводчика).). В постановлении имелись ссылки, в частности, на показания следователя, проводящего расследование по уголовному делу заявителя, в которых сообщалось, что 6 июля 2001 г. следователь допрашивал заявителя в качестве обвиняемого, заявитель прочитал и подписал протокол допроса. Заявителю было предъявлено постановление о задержании, и его поместили в изолятор временного содержания, где он прошел медицинское обследование, которое выявило наличие у него гематомы в затылочной области головы. Наличие гематомы заявитель объяснил тем, что получил это телесное повреждение в результате падения еще до своего задержания, и сообщил, что не имеет претензий к сотрудникам органов внутренних дел. Следователь, проводящий расследование по делу заявителя, также отметил, что во время допроса он не заметил никаких видимых телесных повреждений у заявителя и что в ходе предварительного расследования ни заявитель, ни его адвокат не предъявляли жалоб, касающихся применения каких-либо незаконных методов со стороны сотрудников правоохранительных органов. Также в постановлении были приведены показания трех сотрудников отдела внутренних дел, проводивших задержание заявителя. Эти показания полностью совпали с утверждениями следователя, проводившего расследование по делу. Сотрудники отдела внутренних дел подтвердили, что применили силу, чтобы заставить заявителя лечь на землю, и надели на него наручники, поскольку это было необходимо из-за поведения заявителя, так как он сделал внезапный рывок, когда ему сказали, что он задержан. Тем не менее они отрицали, что применили к заявителю незаконное насилие и указали, что не знают, как заявитель получил повреждение на затылочной части головы, которое было установлено в ходе обследования, проведенного после прибытия заявителя в изолятор временного содержания. Таким образом, в постановлении был сделан вывод, что жалобы заявителя на жестокое обращение были необоснованными.

21. Заявитель и его адвокат обжаловали постановление от 14 мая 2003 г. в Октябрьский районный суд Санкт-Петербурга (далее - районный суд). Они указали, в частности, на расхождение между медицинским заключением, установившим наличие ссадин на затылочной части головы и спине заявителя, которое было составлено в изоляторе временного содержания, и медицинским заключением, составленным в травматологическом центре, в котором утверждалось, что у заявителя не было никаких видимых телесных повреждений. Заявитель и его адвокат настаивали, что служебная проверка была проведена не в полном объеме и необъективно. Они также отмечали, что в ходе предварительного следствия заявитель не подавал никаких жалоб на жестокое обращение из-за страха за собственную безопасность, так как ему постоянно угрожали сотрудники органов внутренних дел.

22. 20 января 2004 г. районный суд отклонил вышеупомянутую жалобу, указав, что постановление от 14 мая 2003 г. было законным и хорошо обоснованным, в нем были приведены убедительные причины для отказа в возбуждении уголовного дела по жалобе заявителя. Жалобы заявителя были рассмотрены тщательно, в полном объеме и были признаны необоснованными.

23. Заявитель подал кассационную жалобу. Он утверждал, что проверка по его жалобам не могла рассматриваться как объективная, поскольку она ограничилась допросом сотрудников правоохранительных органов, против которых он выдвигал жалобы.

24. 31 марта 2004 г. Санкт-Петербургский городской суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил постановление суда первой инстанции без изменения. Суд отклонил как необоснованную жалобу заявителя о том, что в ходе служебной проверки были допрошены только сотрудники, против которых он подал жалобы. В связи с этим суд отметил, что материалы проверки включали в себя карту травматика от 6 июля 2001 г., в которой указывалось, что заявитель не жаловался на какие-либо телесные повреждения и не имел видимых телесных повреждений. Кроме того, при поступлении в изолятор временного содержания заявитель был осмотрен фельдшером, который определил наличие ссадин на его спине и затылке, однако заявитель не предъявлял жалоб относительно своего здоровья. Суд также отметил, что в ходе проверки следователь, проводивший расследование по делу заявителя, и сотрудники органов внутренних дел, которые задерживали заявителя, были допрошены и дали показания, приведенные в постановлении от 14 мая 2003 г. Городской суд пришел к выводу, что суд первой инстанции тщательно изучил материалы проверки и вынес обоснованное решение, отклоняющее жалобы заявителя на постановление от 14 мая 2003 г.

D. Жалоба заявителя на его задержание

25. В неустановленную дату заявитель и его адвокат обжаловали в суд постановление о задержании заявителя, вынесенное следователем 7 сентября 2000 г. и одобренное прокурором 12 сентября 2000 г. Заявитель жаловался, что, несмотря на то, что его задержание было должным образом санкционировано и постановление соответствовало формальным требованиям, ему не предъявили данный документ в установленный срок. Он объяснял, в частности, что был задержан 5 июля 2001 г., а в постановлении о задержании указано, что его предъявили заявителю днем ранее, 4 июля 2001 г. Заявитель также не был уверен, была ли подпись, подтверждающая, что ему был предъявлен документ, его собственная. Он настаивал на том, что ему предъявили постановление значительно позже, поэтому он был лишен возможности обжаловать его в срок.

26. Постановлением от 1 июля 2004 г. Московский районный суд Санкт-Петербурга отклонил жалобу заявителя. 19 октября 2004 г. Санкт-Петербургский городской суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, отменил данное постановление на том основании, что оно было датировано 1 июля 2004 г., в то время как суд первой инстанции фактически рассмотрел жалобу заявителя 2 июля 2004 г.

27. В ходе нового рассмотрения, которое проводилось в присутствии адвоката заявителя и стороны обвинения, постановлением от 25 ноября 2004 г. Московский районный суд вновь отклонил жалобу заявителя. Суд отметил, что заявитель был задержан 5 июля 2001 г., как свидетельствовали соответствующие протоколы, но процессуальные документы, в том числе постановление следователя о привлечении заявителя в качестве обвиняемого, были ему предъявлены 6 июля 2001 г., и именно в последний указанный день заявитель их и подписал. Суд далее сослался на утверждения заявителя, что он не подписывал никаких документов до своего задержания 5 июля 2001 г. и что 6 июля 2001 г. он подписал несколько документов во время допроса. В связи с этим суд решил, что нельзя исключить того, что заявитель сам подписал постановление, ошибочно поставив при этом дату 4 июля 2001 г. Суд пришел к выводу, что постановление о задержании от 7 сентября 2000 г. было законным, так как оно было надлежащим образом оформлено расследующим дело следователем и санкционировано прокурором 12 сентября 2000 г., поэтому жалобы заявителя не могут быть удовлетворены.

28. Промежуточным постановлением от 21 января 2005 г. Санкт-Петербургский городской суд назначил рассмотрение кассационной жалобы заявителя на постановление от 25 ноября 2004 г. на 8 февраля 2005 г. В постановлении от 21 января 2005 г. было отмечено, что заявителю в изолятор, где он содержался, было направлено письмо, сообщавшее ему о дате рассмотрения его кассационной жалобы и что адвокат заявителя был проинформирован о дате рассмотрения лично. В постановлении нет указаний о том, получил ли заявитель это письмо. Адвокат заявителя также не подтвердил, что он был действительно проинформирован о рассматриваемой дате.

29. 8 февраля 2005 г. Санкт-Петербургский городской суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил постановление от 25 ноября 2004 г. без изменения. Суд постановил, в частности, что все доводы, приведенные заявителем в кассационной жалобе, уже были тщательно рассмотрены судом первой инстанции и отклонены в обоснованном постановлении.

30. Ни заявитель, ни его адвокат не присутствовали на судебном слушании в кассационном суде, хотя сторона обвинения присутствовала и настаивала на том, чтобы постановление от 25 ноября 2004 г. было в кассационном порядке оставлено без изменения. Со слов заявителя, он получил постановление от 8 февраля 11 февраля 2005 г.

II. Применимое национальное законодательство

31. Часть 1 статьи 144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации от 2002 года гласит, что дознаватель, орган дознания, следователь или следственный орган (далее - дознаватель) обязаны проверять информацию о любом совершенном или готовящемся преступлении и в пределах компетенции принять по нему решение. При проверке сообщения дознаватель вправе требовать производства документальных проверок, ревизий, исследования документов, предметов и тел, а также привлекать к участию в этих проверках специалистов.

32. Часть 1 статьи 145 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (решения, принимаемые по результатам рассмотрения сообщения о преступлении) устанавливает, что на основании результатов рассмотрения сообщения о преступлении дознаватель должен принять решение, возбуждать ли уголовное дело или передать сообщение о преступлении для расследования другим компетентным органам.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

33. Заявитель жаловался на то, что сотрудники органов внутренних дел избили его во время и после задержания и оставили на ночь сидеть на корточках в коридоре отдела внутренних дел, приковав наручниками к батарее центрального отопления, и он был лишен возможности отдыхать. Он также жаловался, что расследование по его жалобам на жестокое обращение было неэффективным. Заявитель ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Предполагаемое жестокое обращение с заявителем

1. Доводы сторон

34. Заявитель настаивал на своей версии событий 5 и 6 июля 2001 г. В частности, на том, что во время задержания сотрудники отдела внутренних дел ударили его тяжелым предметом, предположительно рукояткой пистолета по затылку и били его в область почек, несмотря на то, что он не оказывал сопротивления. Он был доставлен в отдел внутренних дел Управления по борьбе с организованной преступностью Санкт-Петербурга, где провел ночь прикованный наручниками к батарее центрального отопления, сидя на корточках. Несколько раз в течение этой ночи заявителя доставляли в кабинеты для допросов, где сотрудники отдела внутренних дел избивали его с целью заставить признаться во вменяемых в вину преступлениях.

35. Заявитель указывал, что государство-ответчик не отрицает того факта, что несколько телесных повреждений были обнаружены у него 6 июля 2001 г., когда он находился под контролем государственных органов. Однако власти не предоставили никаких убедительных объяснений относительно происхождения данных телесных повреждений.

36. Со слов заявителя, он написал записку с объяснением того, что телесные повреждения были им получены в результате падения (см. § 15 настоящего Постановления), под давлением со стороны сотрудников отдела внутренних дел и следователя, проводящего расследование, которые угрожали ему дальнейшим избиением. Заявитель утверждал, что то обстоятельство, что в записке не указаны какие-либо подробности предполагаемого падения, доказывает, что она была написана в спешке с одной только целью - переложить на заявителя с сотрудников отдела внутренних дел ответственность за причинение телесных повреждений.

37. Заявитель также утверждал, что он действительно подал свои жалобы на жестокое обращение спустя два года, то есть во время судебного разбирательства. Он пояснил, что не подавал подобных жалоб во время предварительного расследования из-за страха за собственную безопасность, поскольку получал угрозы от сотрудников органов внутренних дел.

38. В итоге заявитель настаивал на том, что подвергся обращению, нарушающему статью 3 Конвенции.

39. Власти Российской Федерации отрицали, что заявитель подвергался какой-либо форме обращения, противоречащего статье 3 Конвенции во время или после задержания. Власти Российской Федерации признавали, что ссадины на спине и затылке заявителя были обнаружены 6 июля 2001 г., когда он находился в отделе внутренних дел, однако они утверждали, сославшись на объяснительную записку заявителя от той же даты, что он получил эти телесные повреждения вследствие падения днем ранее.

40. По информации властей Российской Федерации, не представлялось возможным установить личность фельдшера, осматривавшего заявителя, и причины, по которым заявитель был направлен в травматологический центр, так как заключения медицинских осмотров, составлявшиеся на поступающих в изолятор временного содержания лиц, были уничтожены по истечении предусмотренного законом трехлетнего срока хранения. Власти Российской Федерации пояснили, что, возможно, заявитель был направлен в травматологический центр, поскольку фельдшер изолятора временного содержания обнаружил у него видимые телесные повреждения. Власти также утверждали, что тот факт, что медицинские документы, составленные в этом центре, подтвердили, что у заявителя не было телесных повреждений, вероятно, объясняется отсутствием жалоб со стороны заявителя во время осмотра врачом травматологического центра.

41. Власти Российской Федерации также признали, что после задержания вечером 5 июля 2001 г. заявитель был доставлен в отдел внутренних дел Управления по борьбе с организованной преступностью Санкт-Петербурга, где он находился до 6 июля 2001 г. По информации властей Российской Федерации, невозможно точно установить, сколько времени заявитель провел там и условия, в которых он содержался, учитывая, что указанное управление прекратило свое существование.

42. Кроме того, власти Российской Федерации отмечали, что во время предварительного расследования заявителя допрашивали несколько раз, но он никогда не предъявлял никаких жалоб, касающихся предполагаемых избиений. Они указывали, что заявитель только через два года первый раз пожаловался на предполагаемое жестокое обращение со стороны сотрудников отдела внутренних дел, когда он сделал соответствующее заявление во время рассмотрения его уголовного дела судом первой инстанции. По мнению властей Российской Федерации, заявитель подал эту жалобу намеренно, пытаясь добиться объявления судом первой инстанции признательных показаний, данных им в ходе предварительного следствия, неприемлемым доказательством.

43. Таким образом, власти Российской Федерации настаивали на том, что заявителю нанесли обнаруженные у него 6 июля 2001 г. телесные повреждения еще до его задержания, поэтому их причинение не может вменяться в вину органам государственной власти.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Приемлемость жалобы

44. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является неприемлемой и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

(b) Существо жалобы

45. Как неоднократно устанавливал Европейский Суд, статья 3 Конвенции закрепляет одну из наиболее основополагающих ценностей демократического общества и как таковая запрещает в абсолютных выражениях пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение или наказание (см., например, Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), § 62, Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, и Постановление Европейского Суда от 25 сентября 1997 г. по делу "Айдын против Турции" (Aydin v. Turkey), § 81, Reports 1997-VI). Европейский Суд также отмечает, что он ранее уже устанавливал, что на органы государственной власти возлагается обязанность заботиться о физической неприкосновенности лиц, содержащихся под стражей. Если лицо заключается под стражу в хорошем состоянии здоровья, но имеет телесные повреждения на момент освобождения, на власти возлагается обязанность предоставить убедительное объяснение того, каким образом причинены эти травмы. В противном случае возникает вопрос о соблюдении статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 августа 1992 г. по делу "Томази против Франции" (Tomasi v. France), Series A, N 241-A, §§ 108-111, и Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 87, ECHR 1999-V).

46. Для оценки доказательств Европейский Суд обычно применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), Series A, N 25, § 161). Такое доказательство может следовать из совокупности достаточно четких, ясных и последовательных выводов или аналогичных неопровержимых презумпций фактов. Если рассматриваемые события относятся полностью или в большей части к исключительной компетенции властей, как в случаях с лицами, находящимися под стражей под контролем властей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм, полученных заключенными во время содержания под стражей. Действительно, можно считать, что на властях лежит бремя доказывания с целью предоставления удовлетворительного и убедительного объяснения (см. Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), Series A, N 336, § 34, и Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII).

47. Если имели место процедуры на национальном уровне, то в задачу Европейского Суда не входит подмена выводов национальных судов своими оценками, и, как правило, именно национальные суды должны оценить предоставленные им доказательства (см. Постановление Европейского Суда от 22 сентября 1993 г. по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany), Series A, N 269, § 29). Хотя Европейский Суд не связан выводами национальных судов, в обычных обстоятельствах требуются убедительные причины, чтобы вынудить Европейский Суд отступить от сделанных ими выводов относительно фактических обстоятельств дела (см. Постановление Европейского Суда от 2 ноября 2006 г. по делу "Матко против Словении" (Matko v. Slovenia), жалоба N 43393/98, § 100). Однако когда речь идет о жалобах на нарушение статьи 3 Конвенции, Европейский Суд должен подходить к делу с особой тщательностью (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 24 июля 2008 г. по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia), жалоба N 41461/02, § 59* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2009.)).

48. Возвращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации признали, что на следующий день после задержания заявителя, а именно 6 июля 2001 г., у него были зафиксированы телесные повреждения на спине и затылочной части головы (см. §§ 14 и 39 настоящего Постановления).

49. Европейский Суд также отмечает, что власти Российской Федерации предоставили несколько противоречивые объяснения относительно происхождения этих телесных повреждений. С одной стороны, они, по-видимому, утверждали, ссылаясь на результаты внутренней служебной проверки, что заявитель получил телесные повреждения до его задержания (см. §§ 20 и 43 настоящего Постановления). С другой стороны, в подтверждение соответствующего довода власти также ссылались на протокол от 6 июля 2001 г., составленный следователем по делу (см. § 14 настоящего Постановления), и на пояснительную записку заявителя также от 6 июля 2001 г. (см. § 15 настоящего Постановления), которые объясняли появление телесных повреждений у заявителя его падением во время задержания.

50. В то же время тот факт, что заявитель не подавал в национальные органы власти жалобы на избиения со стороны сотрудников отдела внутренних дел в течение более двух лет, уменьшает достоверность его версии событий. Европейский Суд отмечает в этом отношении, что 6 июля 2001 г. заявитель был осмотрен фельдшером изолятора временного содержания и врачом травматологического центра. В обоих случаях заявитель не жаловался ни на состояние своего здоровья, ни на избиение сотрудниками отдела внутренних дел.

51. Европейский Суд учитывает довод заявителя о том, что он не подавал таких жалоб из-за страха за собственную безопасность, поскольку ему предположительно угрожали сотрудники отдела внутренних дел. В связи с этим Европейский Суд напоминает, что, со слов заявителя, с ним обращались ненадлежащим образом 5 и 6 июля 2001 г., когда он был задержан и доставлен в отдел внутренних дел. Однако в последний указанный день заявитель был переведен в изолятор временного содержания, и он никогда не утверждал и не предоставлял каких-либо доказательств того, что после этого перевода сотрудники отдела внутренних дел могли бы без труда получить доступ к нему в этом изоляторе или другом учреждении, куда его перевели 16 июля 2001 г. (см. § 18 настоящего Постановления) для того, чтобы реализовать свои угрозы. В любом случае, даже если предположить, что заявитель боялся за собственную безопасность в ходе предварительного расследования, следствие было завершено не позднее 6 ноября 2001 г., когда материалы дела заявителя были переданы в суд первой инстанции (см. § 9 настоящего Постановления). Заявитель не предоставил никакого объяснения относительно того, почему он не подал жалобы в суд одновременно с передачей туда его дела, а ждал около года. Сложно представить, что заявитель продолжал получать угрозы со стороны сотрудников отдела внутренних дел в течение всего этого времени.

52. Европейский Суд также отмечает, что имеющиеся у него материалы не позволяют ему полностью исключить версию событий как властей Российской Федерации, так и заявителя. Действительно, телесные повреждения, обнаруженные фельдшером 6 июля 2001 г., могли быть получены как в результате падения заявителя до или во время его задержания, как предполагали власти Российской Федерации, так и в результате применения чрезмерной физической силы со стороны сотрудников отдела внутренних дел, как утверждал заявитель. При отсутствии какого-либо иного доказательства, которое могло бы прояснить рассматриваемые события, Европейский Суд не может считать установленным, что заявитель подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников отдела внутренних дел во время и после его задержания (см. те же доводы в Постановлении Европейского Суда от 11 октября 2011 г. по делу "Хатаев против Российской Федерации" (Khatayev v. Russia), жалоба N 56994/09, §§108-110, и Постановление Европейского Суда от 18 марта 2010 г. по делу "Максимов против Российской Федерации" (Maksimov v. Russia), жалоба N 43233/02, §§ 80-82* (* Там же. N 8/2010.)).

53. Относительно жалобы заявителя на то, что после задержания 5 июля 2001 г. он был оставлен на всю ночь сидеть на корточках, будучи прикованным наручниками к батарее центрального отопления, не имея возможности отдохнуть, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не предоставили никакой информации по этой жалобе, ссылаясь на сокращение управления, к которому относился отдел внутренних дел, где находился заявитель. Вызывает сомнение, что сокращение управления требовало обязательного уничтожения всех соответствующих документов, которые могли бы помочь в установлении обстоятельств содержания заявителя под стражей в течение рассматриваемой ночи. Вместе с тем Европейский Суд констатирует, что заявитель не проявил желания подать в национальные органы власти жалобу на то, что он провел ночь прикованный наручниками к батарее центрального отопления. По-видимому, он впервые описал эту ситуацию в своей жалобе в Европейский Суд. С учетом этого Европейский Суд также не может согласиться с доводами заявителя в их соответствующей части.

54. В итоге Европейский Суд полагает, что материалы дела не содержат достаточных доказательств, которые позволили бы ему прийти к выводу "вне всяких разумных сомнений", что заявитель подвергался, как он утверждал, какой-либо форме обращения, противоречащего статье 3 Конвенции. Следовательно, Европейский Суд полагает, что отсутствовало нарушение материально-правового аспекта статьи 3 Конвенции.

B. Предполагаемое ненадлежащее расследование

1. Доводы сторон

55. Заявитель утверждал, что расследование по его жалобам на жестокое обращение не отвечало требованиям Конвенции об эффективности. Он указывал, что в ходе служебной проверки были допрошены только сотрудники отдела внутренних дел, против которых были направлены его жалобы, и следователь, расследовавший дело, и никаких других мер не было предпринято. Заявитель настаивал на том, что достоверность показаний сотрудников отдела внутренних дел не проверялась и какие-либо другие свидетели, такие как фельдшер изолятора временного содержания или врач травматологического центра, не допрашивались. Заявитель также указывал, что заключение фельдшера, в котором зафиксированы его телесные повреждения, важное доказательство, не было включено в материалы служебной проверки и, более того, исчезло из дела и что его самого никогда не допрашивали в связи с его жалобами.

56. Несмотря на то, что заявитель не жаловался на жестокое обращение в течение почти двух лет, органы государственной власти должны были незамедлительно провести проверку после обнаружения у заявителя телесных повреждений.

57. Заявитель также утверждал, что ни ему, ни его адвокату не дали ознакомиться с результатами служебной проверки. Кроме того, заявитель усомнился в независимости прокуратуры как органа, проводившего служебную проверку по жалобам на жестокое обращение. По мнению заявителя, прокуратура, будучи стороной обвинения в его уголовном деле, была не заинтересована в том, чтобы подвергать сомнению приемлемость признательных показаний заявителя, устанавливая, что они были получены в результате его избиения сотрудниками отдела внутренних дел.

58. По информации властей Российской Федерации, жалобы заявителя на жестокое обращение были расследованы должным образом. Служебная проверка по его жалобам была проведена и установила, что они были необоснованными. В ходе проверки были допрошены следователь, проводящий расследование по делу заявителя, и сотрудники отдела внутренних дел, которые задерживали заявителя.

59. Власти Российской Федерации признали, что в ходе проверки ни фельдшер изолятора временного содержания, который осматривал заявителя после его прибытия, ни врач травматологического центра не были допрошены. Со стороны властей Российской Федерации не было предоставлено никаких объяснений относительно противоречия между заключением, составленным в изоляторе временного содержания, удостоверяющим наличие ссадин на затылке заявителя и спине, и заключением, составленным в травматологическом центре, согласно которому у заявителя не было видимых телесных повреждений. Власти Российской Федерации настаивали на том, что обстоятельства, при которых заявителю были причинены телесные повреждения, зафиксированные у него 6 июля 2001 г., указаны в его пояснительной записке (см. § 15 настоящего Постановления).

2. Мнение Европейского Суда

(a) Приемлемость жалобы

60. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является необоснованной по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

(b) Существо жалобы

61. Европейский Суд повторяет, что в случае, если лицо подает подлежащую доказыванию жалобу о том, что оно подверглось обращению, нарушающему статью 3 Конвенции, в то время, когда находилось в руках сотрудников органов внутренних дел или других представителей государства, то это положение Конвенции в совокупности с общей обязанностью властей государства, предусмотренной статьей 1 Конвенции, "обеспечивать каждому, находящемуся под его юрисдикцией, права и свободы, определенные в_ настоящей Конвенции", подразумевает требование проведения эффективного официального расследования. Так же как и при проведении расследования согласно статье 2 Конвенции, подобное расследование должно быть способно привести к установлению и наказанию виновных. В противном случае общий запрет на пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение и наказание был бы, несмотря на его фундаментальную важность, неэффективным на практике и дал бы возможность представителям государства в некоторых случаях потенциально безнаказанно злоупотреблять правами тех, кто находится под их контролем (см. Постановление Европейского Суда от 15 февраля 2007 г. по делу "Яшар против "бывшей Югославской Республики Македония"" (Jasar v. "former Yugoslav Republic of Macedonia"), жалоба N 69908/01, § 55, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Матко против Словении", § 84, Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy) жалоба N 26772/95, §131, ECHR 2000-IV, и Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), § 102, Reports 1998-VIII).

62. Минимальные стандарты "эффективности", определяемые прецедентным правом Европейского Суда, также предусматривают, что расследование должно быть независимым, объективным, подвергаться общественному контролю и что компетентные органы должны действовать с должным усердием и незамедлительностью (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 9 марта 2006 г. по делу "Менешева против Российской Федерации" (Menesheva v. Russia), жалоба N 59261/00, § 67, ECHR 2006-III* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2006.)). Во всех делах потерпевший должен участвовать в процедуре в степени, необходимой для гарантирования его или ее законных интересов (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда от 4 мая 2001 г. по делу "Шэнэган против Соединенного Королевства" (Shanaghan v. United Kingdom), жалоба N 37715/97, §§ 91-92).

63. Европейский Суд отмечает, что жалобы заявителя на жестокое обращение были расследованы в ходе служебной проверки, назначенной Санкт-Петербургским городским судом 28 марта 2003 г. (см. § 19 настоящего Постановления), то есть спустя почти два года после обжалуемых заявителем событий. Европейский Суд учитывает, что стороны не оспаривали, что заявитель ранее никогда не подавал каких-либо жалоб. Тем не менее Европейский Суд принимает довод заявителя о том, что выявление во время нахождения под стражей в учреждении системы органов внутренних дел 6 июля 2001 г. свежих ссадин на теле заявителя - и данный факт не оспаривается - должно было бы в принципе побудить государственные органы надлежащим образом выяснить причины появления этих телесных повреждений. Однако ничто не указывает на то, что следователь, проводивший расследование, приложил какое-либо значительное усилие в этом отношении.

64. В любом случае даже после инициирования служебной проверки в 2003 году сложно сказать, что она была проведена надлежащим образом. Действительно, наличие у заявителя телесных повреждений, установленное 6 июля 2001 г., никогда не ставилось под сомнение. В то же время, как отмечал заявитель на национальном уровне (см. § 23 настоящего Постановления), а также в своих ходатайствах в Европейский Суд, упомянутая служебная проверка ограничилась допросом сотрудников отдела внутренних дел, на которых заявитель подал жалобу, и следователя, проводившего расследование по уголовному делу заявителя. Неудивительно, что указанные должностные лица отрицали достоверность жалоб заявителя на жестокое обращение.

65. Европейский Суд соглашается с доводом заявителя, что власти не предприняли попыток провести дополнительное расследование по его жалобам или проверить достоверность показаний вышеупомянутых сотрудников отдела внутренних дел. В связи с этим Европейский Суд подчеркивает, что на государстве лежит обязанность обратиться к процедуре, которая предоставляла бы все возможности для выполнения властями их позитивного обязательства провести расследование, установленное статьей 3 Конвенции.

66. Европейский Суд также отмечает, что власти никогда не допрашивали важных свидетелей, таких как фельдшер, который выявил наличие телесных повреждений у заявителя после его поступления в изолятор временного содержания (см. § 16 настоящего Постановления), и врач травматологического центра, куда заявитель был доставлен позднее (см. § 17 настоящего Постановления). Личность фельдшера можно было легко установить, учитывая, что соответствующие документы еще не были уничтожены во время проведения проверки (см. § 40 настоящего Постановления). Кроме того, нет никаких свидетельств того, что компетентные органы государственной власти, проводившие служебную проверку, и национальные суды двух уровней юрисдикции попытались бы разрешить противоречие между заключением, составленным в изоляторе временного содержания, подтверждающим наличие ссадин на затылочной части головы заявителя и на спине, и заключением, составленным в травматологическом центре, устанавливающим, что на заявителе не было видимых телесных повреждений, несмотря на попытку заявителя обратить внимание властей на данное несоответствие (см. § 21 настоящего Постановления). По-видимому, органы государственной власти различных уровней были удовлетворены объяснением, что заявитель не подавал жалоб на состояние своего здоровья (см. §§ 20 и 24 настоящего Постановления).

67. Кроме того, ничто не указывает на то, что компетентные органы государственной власти обратили какое-либо внимание или попытались разрешить противоречие между протоколом от 6 июля 2001 г., составленным следователем, проводившим расследование, в котором утверждается, что, со слов заявителя, последний получил телесные повреждения в результате падения во время задержания (см. § 14 настоящего Постановления), и показаниями, данными следователем в ходе предварительного расследования, в которых он утверждал, что заявитель объяснил причину появления гематомы на затылке своим падением еще до задержания (см. § 20 настоящего Постановления).

68. Европейский Суд также отмечает, что в ходе проверки заявитель не был допрошен в связи с его жалобами. В то же время ничто не указывает на то, что он и его адвокат имели возможность оценить материалы проверки.

69. Вышеупомянутые противоречия и недостатки позволяют Европейскому Суду прийти к выводу о том, что проверка по жалобам заявителя на жестокое обращение была проведена ненадлежащим образом и являлась неэффективной.

70. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в этом отношении.

II. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

71. Заявитель утверждал, что ни он, ни его адвокат не были должным образом уведомлены о кассационном рассмотрении жалобы на постановление суда первой инстанции от 25 ноября 2004 г., которым жалоба заявителя на постановление о задержании была отклонена, и, как следствие, не могли присутствовать на заседании. Эта жалоба должна быть рассмотрена согласно пункту 4 статьи 5 Конвенции, который гласит следующее:

"_4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным_".

А. Доводы сторон

72. Заявитель утверждал, что ни он, ни его адвокат не были должным образом информированы о рассмотрении 8 февраля 2005 г. кассационной жалобы на постановление от 25 ноября 2004 г., которым его жалоба на постановление о задержании была отклонена. Он указывал, что в определении кассационного суда от 8 февраля 2005 г. не было отмечено, проверил ли суд, что заявитель и его адвокат были уведомлены надлежащим образом о рассмотрении кассационной жалобы заявителя.

73. Заявитель утверждал, что в рассматриваемый день он был доставлен в здание суда в связи с вынесением судом первой инстанции приговора по его уголовному делу, но не был проинформирован о том, что в этот же день рассматривалась его кассационная жалоба на постановление от 25 ноября 2004 г. Он утверждал, что ситуация, при которой ни он, ни его адвокат не принимали участия в рассмотрении кассационной жалобы, в то время как сторона обвинения присутствовала и имела возможность представить свои доводы, нарушала его права, предусмотренные пунктом 4 статьи 5 Конвенции.

74. Власти Российской Федерации, ссылаясь на промежуточное постановление от 21 января 2005 г. (см. § 28 настоящего Постановления), утверждали, что и заявитель, и его адвокат были должным образом информированы о дате рассмотрения кассационной жалобы заявителя на постановление Московского районного суда от 25 ноября 2004 г. Тем не менее в нарушение требований, предусмотренных процессуальным правом Российской Федерации, ни заявитель, ни его адвокат не подали ходатайства об обеспечении их участия в рассматриваемом судебном заседании. Кроме того, в день, когда Санкт-Петербургский городской суд рассматривал кассационную жалобу на постановление от 25 ноября 2004 г., заявитель был доставлен в здание суда в связи с вынесением приговора по уголовному делу в отношении него. Однако он не потребовал обеспечить его участие в рассмотрении его кассационной жалобы. Таким образом, власти Российской Федерации утверждали, что заявитель фактически отказался от своего права участвовать в рассмотрении судом кассационной инстанции его жалобы.

75. Власти Российской Федерации также отмечали, что в кассационной жалобе на постановление от 25 ноября 2004 г. заявитель не привел никаких доводов, которые не были бы уже рассмотрены судом первой инстанции. Следовательно, по мнению властей властей Российской Федерации, требования, предусмотренные пунктом 4 статьи 5 Конвенции, не были нарушены в настоящем деле.

B. Мнение Европейского Суда

76. Прежде всего Европейский Суд считает, что стороны не сошлись во мнении относительно того, были ли заявитель и его адвокат уведомлены должным образом о дате, на которую было назначено рассмотрение кассационной жалобы заявителя на постановление от 25 ноября 2004 г. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель и его адвокат были уведомлены о дате слушаний, принимая во внимание, что в промежуточном постановлении от 21 января 2005 г., которым слушание по жалобе было назначено на 8 февраля 2005 г., было указано, что письмо, уведомляющее заявителя об указанном постановлении, было направлено в изолятор, в котором заявитель содержался под стражей, а адвокат заявителя был уведомлен о дате лично (см. § 28 настоящего Постановления). Заявитель настаивал на том, что ни он, ни его адвокат не были проинформированы о дате рассмотрения его кассационной жалобы. Возникает вопрос о том, могло ли постановление от 21 января 2005 г. рассматриваться как достоверное доказательство того, что заявитель и его адвокат были надлежащим образом уведомлены о заседании кассационного суда, поскольку постановление не содержало сведений относительно того, получил ли заявитель это письмо. Постановление также не содержало подписи адвоката заявителя или каких-либо других отметок, указывающих, что адвокат заявителя был проинформирован о дате слушаний. Тем не менее Европейский суд оставляет этот вопрос без рассмотрения, поскольку, по его мнению, в любом случае настоящая жалоба является неприемлемой по следующим основаниям.

77. Европейский Суд напоминает, что пункт 4 статьи 5 Конвенции касается только таких средств правовой защиты, которые должны быть доступны лицу во время содержания под стражей с учетом того, что этому лицу обеспечивается незамедлительное судебное рассмотрение вопроса о законности его заключения под стражу, и это судебное разбирательство способно привести, когда для этого есть основания, к освобождению его или ее из-под стражи. Указанное положение не относится к иным средствам правовой защиты, которые могут предназначаться для рассмотрения вопроса о законности уже завершившегося периода содержания лица под стражей (см. для примера Постановление Большой Палаты по делу "Сливенко против Латвии" (Slivenko v. Latvia), жалоба N 48321/99, § 158, ECHR 2003-X).

78. В настоящем деле заявитель не уточнил дату, когда он подал в суд жалобу на постановление о задержании от 7 сентября 2000 г. Вместе с тем при отсутствии каких-либо доказательств со стороны заявителя, которые могли бы заставить Европейский Суд прийти к выводу о том, что данная жалоба заявителя не была рассмотрена незамедлительно, Европейский Суд считает разумным полагать, что жалоба была подана незадолго до того, как она была первый раз рассмотрена Московским районным судом Санкт-Петербурга в июле 2004 года (см. § 26 настоящего Постановления). Отсутствие какой-либо опровергающей информации означает, что к моменту, когда заявитель подал жалобу на постановление о задержании от 7 сентября 2000 г., его содержание под стражей в рамках избранной меры пресечения неоднократно продлевалось другими постановлениями. Следовательно, данное постановление более не служило основанием для содержания заявителя под стражей, поэтому судебное рассмотрение законности названного постановления было лишено какой-либо целесообразности, поскольку не могло привести к освобождению заявителя из-под стражи (см. в некоторой степени схожее Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia), жалоба N 42239/02, § 86* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.)).

79. В любом случае интересы заявителя в суде первой инстанции представлял адвокат, который мог озвучить позицию заявителя (см. § 27 настоящего Постановления). Кроме того, в кассационной жалобе заявитель не привел доводов, отличающихся от тех, которые уже были рассмотрены и отклонены судом первой инстанции (см. § 29 настоящего Постановления). Заявитель никогда не утверждал, что он или его адвокат собирались предоставить новые аргументы, отличные от тех, которые были сформулированы в его письменном обращении к суду. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может согласиться с заявителем относительно того, что присутствие его и его адвоката на кассационных слушаниях 8 сентября 2005 г. было необходимо для обеспечения в настоящем деле гарантий, закрепленных пунктом 4 статьи 5 Конвенции.

80. В связи с этим Европейский Суд находит, что данная жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

81. В заключение заявитель подал различные жалобы, касающиеся законности содержания его под стражей в период с 6 по 16 июля 2001 г., того факта, что постановление о задержании было вынесено задолго до самого задержания, что заявителя не доставили незамедлительно к судье после его задержания, а также различных процессуальных нарушений, из-за которых заявитель оспаривал постановление от 14 мая 2003 г. об отказе в возбуждении уголовного дела по его жалобам на жестокое обращение. Заявитель ссылался на подпункт "с" пункта 1 и пункт 3 статьи 5, а также на статьи 6, 13 и 17 Конвенции.

82. Принимая во внимание предоставленные ему материалы, Европейский Суд считает, что данные жалобы в той их части, которая относится к его юрисдикции, не свидетельствуют о каких-либо проявлениях нарушений прав и свобод, установленных Конвенцией.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

83. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

84. Заявитель требовал 2 000 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

85. Власти Российской Федерации настаивали на том, что данная сумма является чрезмерной.

86. Европейский Суд отмечает, что он установил нарушение статьи 3 Конвенции, касающееся отсутствия эффективного расследования по жалобам заявителя на жестокое обращение со стороны сотрудников отдела внутренних дел. Заявитель должен был испытать страдания и разочарование в связи с указанными нарушениями его прав. Учитывая данные выводы и принимая решение на основе принципа справедливости, Европейский Суд считает разумным присудить заявителю 10 000 евро по данному пункту плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.

B. Судебные расходы и издержки

87. Заявитель также требовал 1 400 евро в качестве компенсации расходов, понесенных при рассмотрении его жалобы Европейским Судом. Заявитель предоставил детализированный перечень судебных расходов и издержек, в котором были указаны работы по исследованию и составлению правовых документов при стоимости часа работы адвоката в размере 60 евро.

88. Власти Российской Федерации утверждали, что согласно правоприменительной практике Европейского Суда заявитель имел право на компенсацию судебных расходов и издержек, только если было доказано, что они были понесены в действительности и являлись разумными по размеру.

89. Европейский Суд напоминает, что заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек, только если доказано, что они были понесены в действительности, были необходимы и разумны. В настоящем деле, принимая во внимание предоставленные ему материалы и упомянутый критерий, Европейский Суд убежден, что рассматриваемые расходы были понесены в действительности. Европейский Суд также считает сумму расходов обоснованной. В связи с этим Европейский Суд присуждает по данному пункту 1 400 евро, то есть требуемую сумму в полном объеме, за вычетом 850 евро, уже полученных в результате предоставления правовой помощи Советом Европы, плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

90. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил, что часть жалобы, касающаяся нарушения статьи 3 Конвенции, является приемлемой для рассмотрения по существу, а остальная часть жалобы - неприемлемой;

2) постановил, что отсутствовало нарушение материально-правового аспекта статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение процессуального аспекта статьи 3 Конвенции;

4) постановил, что:

(а) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, установленному на день оплаты:

(i) 10 000 евро (десять тысяч евро) плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 550 евро (пятьсот пятьдесят евро) плюс любой налог, который может быть взыскан с заявителя, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 13 марта 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда