Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 января 2012 г. Дело "Дмитриев (Dmitiyev) против Российской Федерации" (Жалоба N 13418/03) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Дмитриев (Dmitiyev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 13418/03)

Постановление Суда

Страсбург, 24 января 2012 г.

По делу "Дмитриев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Пэра Лоренсена, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазоровой Трайковской,

Юлии Лафранк,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 4 января 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 13418/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Николаем Николаевичем Дмитриевым (далее - заявитель) 3 апреля 2003 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации в Европейском Суде В.В. Милинчук.

3. Ссылаясь на различные положения Конвенции, в частности, статьи 3, 5, 8 и 13, заявитель утверждал, что 8 декабря 2001 г. был избит сотрудниками районного отделения милиции, которые незаконно вошли в его дом, а затем содержали его под стражей в течение двух дней. По утверждению заявителя, по его жалобе относительно событий 8-10 декабря 2001 г. не было проведено надлежащего расследования.

4. 26 марта 2007 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также принято решение об одновременном рассмотрении жалобы по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1968 году и проживает в Санкт-Петербурге.

6. Заявитель и его родители проживают в одной квартире с двумя другими семьями.

7. В апреле 2001 года заявитель избил Бо., члена одной из семей, проживающих в той же квартире. Бо. заявил о побоях в милицию. 1 октября 2002 г. он был признан виновным в хулиганстве и приговорен к шести месяцам лишения свободы условно. В ходе производства по делу заявитель содержался под стражей с 10 июня по 15 июля 2002 г. Представляется, что он не подавал жалоб в связи со своим заключением в компетентные органы на национальном уровне.

A. События 8-10 декабря 2001 г.

8. Примерно в 5.00 8 декабря 2001 г. К., сотрудник районного отделения милиции, а также С., заместитель начальника 28-го отделения Управления внутренних дел по Санкт-Петербургу (далее - ГУВД), пришли в квартиру заявителя с требованием к нему явиться на допрос. К тому моменту заявитель не был формально признан ни подозреваемым, ни обвиняемым. Бо. впустил сотрудников в квартиру, и они увидели, как заявитель вошел в свою комнату и запер за собой дверь.

9. Мать заявителя преградила путь к комнате сына. С. объяснил матери заявителя причины визита, но она просила их уйти. По утверждению С., мать заявителя оскорбляла его и несколько раз толкнула в грудь. Заявитель не соглашался с этим и утверждал, что мать просто перегородила вход в комнату, но никого не оскорбляла и не толкала.

10. Соседи заявителя, которые присутствовали при инциденте, позже подтвердили, что мать заявителя нецензурно ругалась и пыталась ударить С.

11. Тогда К. вышел из квартиры, чтобы не дать заявителю сбежать через окно, и вызвал подкрепление. Через некоторое время в квартиру прибыли сотрудники милиции Ш., Д.В. и М. С. приказал им отвезти мать заявителя в отделение милиции за оскорбление сотрудника милиции при исполнении служебных обязанностей.

12. По утверждению заявителя, а также согласно показаниям соседей, данным во время расследования инцидента, сотрудники милиции взломали дверь, вошли в комнату, вывели его из квартиры и посадили в машину. Заявитель утверждал, что при аресте сотрудники милиции наносили ему удары кулаками и ногами.

13. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель сам вышел из комнаты, вел себя агрессивно и нецензурно ругался на сотрудников милиции.

14. Заявитель и его мать были арестованы и посажены в милицейскую машину. Сотрудники милиции доставили их в районное управление внутренних дел и поместили в камеру для административно-задержанных лиц.

15. Согласно рапорту без подписи и указания даты составления, поданного на имя начальника районного управления внутренних дел и предоставленного властями Российской Федерации, 8 декабря 2001 г. заявитель был помещен под стражу по подозрению в совершении "административного правонарушения". Без указания вида правонарушения в рапорте также описывались обстоятельства ареста и утверждалось, что заявитель отталкивал сотрудников милиции, оскорблял их и угрожал им, он размахивал руками и вел себя агрессивно. В рапорте также упоминалось, что к заявителю при аресте была применена физическая сила. Представляется, что рапорт был составлен одним из сотрудников, принимавших участие в аресте заявителя 8 декабря 2001 г.

16. В деле имеется также копия решения от 8 декабря 2001 г. о возбуждении уголовного дела в связи с избиением заявителем соседа в апреле 2001 года.

17. В рамках производства по уголовному делу 9 декабря 2001 г. следователь вынес постановление о применении в отношении заявителя меры пресечения в виде подписки о невыезде на время расследования. В решении не упоминался предыдущий арест заявителя, но на нем имелась подпись заявителя с подтверждения того, что он был с ним ознакомлен.

18. Сторонами не оспаривается, что до 10 декабря 2001 г. заявитель находился под стражей. Около 10.00 в тот же день заявитель предстал перед судьей Ст. Куйбышевского районного суда, а затем был освобожден из-под стражи.

19. Заявитель утверждал, что судья отказался рассматривать материалы дела, представленные сотрудниками милиции, поскольку в них было "много ошибок", и производство по делу об административном правонарушении было прекращено.

20. Власти Российской Федерации никак не прокомментировали эти утверждения и не предоставили Европейскому Суду документов, касающихся административного производства в отношении заявителя, объяснив, что они были уничтожены в связи с истечением срока хранения в феврале 2003 года, апреле 2005 и 2007 годов соответственно. Они не предоставили какой-либо конкретной информации относительно протокола административного ареста заявителя.

21. Власти Российской Федерации не оспаривали продолжительность и сроки содержания заявителя под стражей.

B. Медицинский осмотр заявителя 29 декабря 2001 г.

22. По утверждению заявителя, до событий 8 декабря 2001 г. он проходил лечение от алкогольной зависимости в специализированной клинике. В тот день ему был дан выходной для встречи с семьей.

23. После освобождения из-под стражи заявитель продолжил лечение, несмотря на боли в груди и головные боли. Выписавшись из клиники 29 декабря 2001 г., он обратился за помощью к врачу районной больницы.

24. В тот же день ему были поставлены диагнозы: "множественные переломы ребер, закрытая черепно-мозговая травма, закрытый перелом пяточной кости". Он оставался в больнице для прохождения лечения до 5 января 2002 г.

C. Расследование событий 8-10 декабря 2001 г.

1. Первый этап расследования

25. 12 декабря 2001 г. заявитель и его мать ходатайствовали перед прокурором о возбуждении уголовного дела против C., К. и других сотрудников милиции, которые предположительно жестоко обращались с ним 8 декабря 2001 г. В своем заявлении они особенно указывали на предположительно незаконное вторжение сотрудников милиции в квартиру и комнаты, где они проживали, последующее избиение, арест и заключение под стражу.

26. 28 января 2002 г. Ц., помощник прокурора Центрального района Санкт-Петербурга, вынес решение об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием признаков состава преступления.

27. 8 февраля 2002 г. Мо., надзирающий прокурор Прокуратуры Санкт-Петербурга возбудила уголовное дело против С. на основании жалобы заявителя и его матери на действия С. Она утверждала, что:

"...[Решение от 28 января 2002 г.] было незаконным и должно быть отменено в части, касающейся действий сотрудников милиции.

Так, [действующее законодательство] на самом деле предоставляет сотрудникам милиции право вторжения без ордера в жилые помещения, принадлежащие гражданам. Однако это право предоставляется лишь в случае, если сотрудники милиции преследуют лицо, подозреваемое в преступной деятельности. В настоящем деле [заявитель] не являлся подозреваемым по смыслу действующего уголовно-процессуального законодательства, уголовное дело против него было возбуждено позже, о чем сотрудникам милиции К. и С. было известно. Кроме того, в нарушение указанных норм, обязывающих сотрудников милиции уведомлять надзирающего прокурора о подобных случаях в течение 24 часов, это требование не было выполнено_".

В решении не рассматривался вопрос о происхождении травм заявителя, оно касалось в основном жалоб его матери. Прокурор решил возбудить уголовное дело, но по каким-то причинам не отменил решение от 28 января 2002 г.

28. 8 июня 2002 г. следователь Ш. Центральной районной прокуратуры Санкт-Петербурга прекратил производство по делу в отношении С.

29. Следователь собрал следующие доказательства. Он допросил С., который утверждал, что во время инцидента в квартире заявителя его несколько раз оскорбили. Заявитель отказывался проследовать за ним в отделение милиции и заперся в своей комнате. С. был вынужден вызвать подкрепление и насильно увезти заявителя в отделение милиции.

30. Следователь также допросил К., который утверждал, что в его обязанности входило расследование жалобы Бо., который был избит заявителем. 8 декабря 2001 г., узнав, что заявитель находится дома, он направился к нему вместе с сотрудником милиции С., чтобы потребовать от него явиться для допроса в отделение милиции. Они застали заявителя в квартире. Тогда К. вышел из квартиры и увидел прибывшее подкрепление. Ш. и М. поднялись по лестнице и вскоре вернулись, они тащили заявителя и его мать за руки к машине.

31. Следователь допросил соседей заявителя Бо. и Св., которые утверждали, что сотрудники милиции взломали дверь в комнату заявителя и вошли туда без его разрешения.

32. В решении не затрагивался вопрос о жалобе заявителя на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции и его травм.

33. В свете собранных доказательств следователь пришел к выводу, что С., приказав арестовать заявителя и доставить его в отделение милиции, действовал законно.

2. Второй этап расследования

34. 1 июля 2002 г. заместитель прокурора Б.С. Центральной районной прокуратуры Санкт-Петербурга отменил решение от 8 июня 2002 г. и назначил дополнительное расследование по жалобе заявителя, касающейся предположительно незаконных действий С.

35. 21 октября 2002 г. следователь Центральной районной прокуратуры Санкт-Петербурга прекратил производство по уголовному делу в отношении С. Он утверждал, что С. действовал законно и не превысил своих полномочий. Следователь также установил, что заявитель и его мать оскорбляли С. В решении не затрагивался вопрос о травмах заявителя.

3. Третий этап расследования

36. 17 декабря 2003 г. заместитель прокурора Б.С. Центральной районной прокуратуры Санкт-Петербурга отменил решение от 21 октября 2002 г. и назначил дополнительное расследование по жалобе заявителя.

37. 3 апреля 2003 г. следователь Ш. прокуратуры Центрального района Санкт-Петербурга прекратил производство по уголовному делу. Решение касалось исключительно матери заявителя и не затрагивало жалоб заявителя, в нем упоминалось, что в отношении заявителя велось расследование дела об административном правонарушении, и его результаты неизвестны, поскольку соответствующие документы были уничтожены. В заключение следователь делал вывод о том, что нет никаких доказательств того, что С. превысил свои полномочия.

4. Четвертый этап расследования

38. 30 декабря 2003 г. заместитель прокурора А.Ж. Прокуратуры Санкт-Петербурга отменил решение от 3 апреля 2003 г. и назначил проведение дополнительного расследования, передав дело в прокуратуру другого района. Прокурор отметил, что установить с достаточной определенностью обстоятельства инцидента между заявителем и сотрудниками милиции не представляется возможным из-за противоречивых показаний свидетелей. В решении также отмечалось, что 29 декабря 2001 г. заявитель обратился за медицинской помощью в районную больницу, у него обнаружили многочисленные телесные повреждения, но никакого расследования в этой связи не проводилось. В решении упоминалось без указания источника информации, что травмы заявителя могли быть вызваны падением, произошедшим накануне. Прокурор ставил под сомнение эту версию и отметил, что проведенное расследование было ненадлежащим и, помимо прочего, назначил проведение расследования на предмет того, могли ли быть травмы причинены заявителю во время ареста 8 декабря 2001 г.

39. 18 февраля 2004 г. следователь прокуратуры Адмиралтейского района Санкт-Петербурга прекратил производство по уголовному делу в отношении С. Он отметил, что решение от 8 февраля 2002 г. не отменяло решение от 28 января 2002 г., и что первоначальное решение до сих пор остается в силе. Таким образом, возбуждение уголовного дела в то время, когда действовало решение о его прекращении, является незаконным. Следователь указал в своем решении, что, вторгаясь в квартиру против желания ее собственника и приказав сотрудникам милиции доставить заявителя в отделение милиции, С. действовал незаконно, поскольку подобные действия правомерны лишь в случае предотвращения преступной деятельности. В решении также отмечалось, что предположительно агрессивное поведение заявителя и его матери является "понятной реакцией" на незаконные действия со стороны сотрудников милиции.

5. Пятый этап расследования

40. 31 марта 2004 г. заместитель прокурора А.Ж. городской прокуратуры Санкт-Петербурга отменил решение от 18 февраля 2004 г., указав на ненадлежащее качество расследования и назначив дополнительное расследование.

41. 31 мая 2004 г. следователь Ж. прокуратуры Адмиралтейского района Санкт-Петербурга прекратил производство по уголовному делу в отношении С. Следователь отмечал, что установить со всей очевидностью обстоятельства инцидента между заявителем и сотрудниками милиции не представляется возможным из-за противоречивых показаний свидетелей.

42. Следователь утверждал, что С. незаконно вошел в квартиру против воли заявителя и незаконно приказал доставить заявителя и его мать в отделение милиции. Следователь далее отмечал, что возбуждение уголовного дела в то время, как оставалось в силе решение о прекращении производства по делу от 28 января 2002 г., было незаконным, а также что все доказательства, собранные в ходе возобновленного расследования, не являются допустимыми.

43. В решении приводились результаты судебной экспертизы состояния здоровья заявителя, которая была проведена в неустановленную дату. В решении отмечалось:

"_Закрытый перелом восьмого и девятого левых ребер произошел за две-три недели до [29 декабря 2001 г.], закрытый перелом пятого и шестого левых ребер - более чем за четыре недели до [29 декабря 2001 г.], закрытый перелом правой пяточной кости - в срок, не превышающий одного месяца, до [29 декабря 2001 г.]... [а] синяк на левой стороне спины был получен не ранее чем за две недели до [29 декабря 2001 г.]...".

В решении также отмечалось, что заявитель и его мать являются гражданскими истцами в уголовном процессе.

44. Заявитель обжаловал это решение в суд.

45. 17 февраля 2005 г. Смольненский районный суд Санкт-Петербурга рассмотрел жалобу заявителя на решение следователя от 31 мая 2004 г. и отклонил ее. Суд оставил без изменения решение следователя о том, что возбуждение уголовного дела, в то время как оставалось в силе решение от 28 января 2002 г. о прекращении производства, было незаконным и о том, что доказательства, собранные в ходе возобновленного расследования, не являются допустимыми. Заявитель обжаловал это решение. 7 апреля 2005 г. Санкт-Петербургский городской суд отклонил жалобу.

6. Шестой этап расследования

46. 2 июня 2004 г. заместитель прокурора А.Ж. городской прокуратуры Санкт-Петербурга отменил решение от 8 февраля 2002 г. о возбуждении уголовного дела. 2 июня 2004 г. заместитель прокурора отменил решение от 28 января 2002 г. о прекращении производства по уголовному делу и назначил проведение дополнительного расследования.

47. 11 июня 2004 г. заместитель прокурора К. прокуратуры Центрального района Санкт-Петербурга вновь прекратил производство по уголовному делу в отношении С. Заместитель прокурора указал, что в силу того, что заявитель отказался следовать в отделение милиции, сотрудники милиции Ш. и М. взяли его за руки и вывели из квартиры. Заместитель прокурора сделал вывод о том, что сотрудники милиции действовали законно во время инцидента, спровоцированного заявителем и его матерью. Он также отметил, что документы, касающиеся производства по делу об административном правонарушении в отношении заявителя и его матери, а именно протокол об административном правонарушении, были уничтожены. В решении не затрагивались вопросы о законности ареста и заключения под стражу, а также обстоятельства причинения заявителю телесных повреждений. Принимая данное решение, заместитель прокурор не ссылался ни на какие особенные доказательства. Решение с указанными выводами не основывалось ни на одном конкретном свидетельстве, ни новом, ни старом.

48. Заявитель обжаловал это решение в суд.

49. 1 ноября 2004 г. Смольненский районный суд Санкт-Петербурга отклонил жалобу на решение от 11 июня 2004 г. Суд отмечал:

"...Были проанализированы показания всех лиц, допрошенных в связи с производством по делу, события были описаны в решении [от 11 июня 2004 г.] в хронологическом порядке и не противоречат материалам расследования_ представленным в суд. Показания сотрудников милиции Ш., Д.Б., К. и С. о том, что они не делали ничего незаконного_ и что конфликт был спровоцирован [матерью заявителя], которая отказалась исполнять законные приказы сотрудников милиции, также подтверждаются показаниями свидетеля Л. ...".

Заявитель обжаловал решение.

50. 27 января 2005 г. городской суд Санкт-Петербурга отклонил жалобу заявителя.

II. Применимое национальное законодательство

51. Пункт 18 статьи 11 Закона РФ "О милиции" от 18 апреля 1991 г. N 1026-1 предоставляет сотрудникам милиции право входить беспрепятственно в жилые и иные помещения граждан, на принадлежащие им земельные участки, на территорию и в помещения, занимаемые организациями, и осматривать их при преследовании лиц, подозреваемых в совершении преступлений, либо при наличии достаточных оснований полагать, что там совершено или совершается преступление, произошел несчастный случай, а также для обеспечения личной безопасности граждан и общественной безопасности при стихийных бедствиях, катастрофах, авариях, эпидемиях, эпизоотиях и массовых беспорядках. Обо всех случаях проникновения в жилище против воли проживающих в нем граждан милиция уведомляет прокурора незамедлительно, но не позднее 24 часов.

52. Статья 158 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях (введен в действие Постановлением Верховного Совета РСФСР от 20 июня 1984 г.) в редакции, действующей на момент описываемых событий, устанавливала, что мелкое хулиганство, то есть нецензурная брань в общественных местах, оскорбительное приставание к гражданам и другие подобные действия, нарушающие общественный порядок и спокойствие граждан, влечет наложение штрафа в размере от 10 до 50 рублей или исправительные работы на срок от одного до двух месяцев с удержанием 20% заработка, а в случае, если по обстоятельствам дела, с учетом личности нарушителя, применение этих мер будет признано недостаточным, - административный арест на срок до 15 суток. Статья 238 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях предусматривала, что в целях составления протокола об административном правонарушении при невозможности составить его на месте нарушитель может быть доставлен в милицию. Согласно статье 240 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях об административном задержании составляется протокол. В соответствии со статьей 242 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях административное задержание лица, совершившего административное правонарушение, может длиться не более трех часов. Лица, совершившие мелкое хулиганство, могут быть задержаны до рассмотрения дела народным судьей или начальником (заместителем начальника) органа внутренних дел.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в связи с возможно жестоким обращением с заявителем во время ареста и отсутствием расследования

53. Ссылаясь на статьи 3 и 13 Конвенции, заявитель, описывая события 8 декабря 2001 г., жаловался на то, что при аресте он был избит сотрудниками милиции и власти не провели в связи с этим надлежащего расследования. Европейский Суд рассмотрит настоящую жалобу в свете статьи 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

54. Европейский Суд отмечает, что эти жалобы не являются явно необоснованными в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что они не являются необоснованными по каким-либо иным обстоятельствам. Следовательно, они должны быть признаны приемлемыми.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

55. Власти Российской Федерации оспаривали версию событий, выдвинутую заявителем, и утверждали, что действия сотрудников милиции были законны и соразмерны оказанному сопротивлению. Они утверждали, что время появления следов травм на теле заявителя не соответствует его описанию событий, что инцидент был тщательно расследован, а телесные повреждения могли возникнуть у заявителя после его освобождения из-под стражи и что национальные власти признали жалобы заявителя на жестокое обращение необоснованными. В частности, они ссылались на решение от 30 декабря 2003 г., в котором упоминалось, что травмы у заявителя могли возникнуть в результате падения 29 декабря 2001 г.

56. Заявитель не согласился с этими утверждениями и поддержал свою жалобу. Он ссылался, в частности, на медицинские документы, в которых были описаны его телесные повреждения, а также на различные нарушения, допущенные в ходе расследования, и настаивал на правдивости своей изначальной версии рассматриваемых событий.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Предположительное жестокое обращение в отделении милиции

(i) Общие принципы

57. Как неоднократно указывал Европейский Суд, статья 3 Конвенции обеспечивает одну из основополагающих ценностей демократического общества. Даже при самых сложных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция категорически запрещает пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение и наказание. В отличие от большинства основных положений Конвенции и Протоколов NN 1 и 4 к Конвенции, статья 3 Конвенции не предусматривает исключений и отступлений, предусмотренных пунктом 2 статьи 15 Конвенции, даже в случае угрозы жизни нации (см. Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 95, ECHR 1999-V, а также Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), § 93, Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII).

58. Утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда от 22 сентября 1993 г. по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany), § 30, Series A, N 269). Для оценки доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "все разумного сомнения", однако при этом добавляет, что такое доказательство должно следовать из достаточно обоснованных, четких и взаимно подтверждающих заключений или аналогичных неопровержимых презумпций фактов (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), Series A, N 25, § 161, in fine* (* In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).)).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

59. Учитывая доводы сторон, а также все имеющиеся в его распоряжении материалы, Европейский Суд полагает, что предоставленные доказательства не позволяют ему заключить вне разумных сомнений, что заявитель, как он утверждает, подвергся обращению, противоречащему статье 3 Конвенции. В этой связи Европейский Суд не находит убедительными утверждения заявителя по поводу задержки, которая произошла в период между его освобождением 10 декабря 2001 г. и первым обращением за медицинской помощью в районную больницу 29 декабря 2001 г. Европейский Суд отмечает, что заявитель не обратил внимание судьи Куйбышевского районного суда на свое плохое самочувствие во время слушаний 10 декабря 2001 г. и не обращался за медицинской помощью во время прохождения лечения от алкогольной зависимости в реабилитационной клинике в последующие три недели.

60. Вместе с тем Европейский Суд хотел бы отметить, что судебная экспертиза, как это отражено в решении от 31 мая 2004 г., рассматривала вопрос о том, могли ли быть травмы заявителя, обнаруженные во время осмотра 29 декабря 2001 г., связаны с событиями 8 декабря 2001 г. Некоторые из них, такие как закрытые переломы восьмого и девятого левых ребер, могли быть причинены не ранее чем "за две-три недели [29 декабря 2001 г.]_", а другие - переломы левых ребер и правой пяточной кости "имели место более чем за четыре недели до" или примерно в срок, не превышающий одного месяца, до [29 декабря 2001 г.] (см. § 43 настоящего Постановления). Кроме того, "синяк на левой стороне спины [заявителя] мог быть получен не ранее чем за две недели до [29 декабря 2001 г.]". Такое отсутствие соответствия периодов времени, наряду с невозможностью заявителя дать разумные объяснения относительно своего поведения в период между его освобождением из-под стражи и первым медицинским осмотром вызывает серьезные сомнения в достоверности его версии событий.

61. В итоге Европейский Суд приходит к выводу, что не установлено вне разумных сомнений, что 8 декабря 2001 г. заявитель подвергся жестокому обращению. Следовательно, не имело места нарушение статьи 3 Конвенции по этому основанию.

(b) Предполагаемая невозможность провести эффективное расследование

(i) Общие принципы

62. Европейский Суд напоминает, что в случаях, когда лицо делает заявление о том, что оно подверглось обращению, противоречащему статье 3 Конвенции, со стороны полиции или аналогичных органов государства, положения этой статьи в сочетании с общей обязанностью государства, согласно статье 1 Конвенции, "охранять конвенциальные права и свободы лиц, находящихся под его юрисдикцией", подразумевают, что по факту должно быть проведено эффективное официальное расследование. Как и в случае с расследованием по статье 2 Конвенции, оно должно быть способно привести к установлению и наказанию виновных. В противном случае общий правовой запрет на пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, несмотря на свое фундаментальное значение, окажется неэффективным на практике и в некоторых случаях позволит представителям власти практически безнаказанно нарушать права лиц, находящихся под их контролем (см. Постановление Европейского Суда от 15 февраля 2007 г. по делу "Ясар против "бывшей Югославской Республики Македония"" (Jasar v. "former Yugoslav Republic of Macedonia"), жалоба N 69908/01, § 55, Постановление Европейского Суда от 2 ноября 2006 г. по делу "Матко против Словении" (Matko v. Slovenia), жалоба N 43393/98, § 84, Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 131, ECHR 2000-IV, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии", § 102).

63. Минимальные условия "эффективности", определенные в практике Европейского Суда, также требуют, чтобы расследование было независимым, беспристрастным и тщательным, а также, чтобы компетентные органы действовали незамедлительно и с усердием (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Исаева и другие против Российской Федерации" (Isayeva and Others v. Russia), жалобы NN 57947/00, 57948/00 и 57949/00* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.), §§ 208-213* (* Там же. N 7/2005.), Постановление Европейского Суда по делу "Менешева против Российской Федерации" (Menesheva v. Russia), жалоба N 59261/00, § 67, ECHR 2006-III* (* Там же N 11/2006.)).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

64. Европейский Суд отмечает, что стороны не оспаривали достоверность медицинского заключения, составленного 29 декабря 2001 г., после ареста заявителя и его содержания под стражей с 8 по 10 декабря 2001 г., и подтверждающего наличие на его теле повреждений. Европейский Суд далее указал, что дело было в установленном порядке представлено соответствующим государственным органам в то время, когда они должны были провести расследование обстоятельств дела. Утверждения заявителя, подробные и последовательные на протяжении всего производства по делу на национальном уровне и в Европейском Суде, были в определенной степени подтверждены медицинскими документами, в которых зафиксированы травмы головы, грудной клетки и пяточной кости. Национальные власти сами неоднократно признавали, что имеются серьезные сомнения относительно законности действий сотрудников милиции 8 декабря 2001 г. (см. §§ 27 и 39 настоящего Постановления), и очевидно, что сотрудники милиции, проводившие арест, сами считали, что были вынуждены применить при аресте заявителя физическую силу (см. § 15 настоящего Постановления). Национальные власти, соответственно, обязаны были провести эффективное расследование, удовлетворяющее всем вышеперечисленным требованиям статьи 3 Конвенции.

65. В этой связи Европейский Суд отмечает, что органы прокуратуры, которым было сообщено о жестоком обращении с заявителем, провели предварительное расследование, которое не закончилось возбуждением уголовного дела. Жалоба заявителя стала впоследствии предметом рассмотрения российских судов обеих инстанций (см. §§ 49-50 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, вопрос заключается не в том, имело ли место расследование, поскольку стороны не оспаривают, что оно было проведено, но в том, было ли оно проведено тщательно, были ли национальные власти намерены установить и наказать виновных, и, соответственно, было ли оно "эффективным".

66. Европейский Суд напоминает, что заявитель полностью полагался на органы прокуратуры в том, что касается сбора необходимых для поддержания его жалобы доказательств. Прокурор имел законное право допросить сотрудников милиции и назначить их медицинский осмотр, вызвать свидетелей, осмотреть место происшествия, а также выполнить другие существенные меры для установления истины по делу заявителя. Европейский Суд, таким образом, проведет оценку тщательности расследования. В этом отношении Европейский Суд отмечает ряд существенных упущений, способных подорвать достоверность и эффективность расследования.

67. Во-первых, Европейский Суд поражен тем фактом, что, даже несмотря на то, что заявитель жаловался на действия со стороны нескольких сотрудников милиции, включая С., Д., В., М. и Ш. (см. §§ 12 и 25 настоящего Постановления), уголовное дело было возбуждено лишь в отношении С. и большей части было сфокусировано на утверждениях, касающихся матери заявителя (см. §§ 27, 35, 37 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что подобное упущение существенно подорвало качество расследования, переключив внимание с предположительного превышения полномочий в действиях вышеупомянутых сотрудников милиции в отношении заявителя и его матери на общее руководство операцией со стороны С.

68. Во-вторых, Европейский Суд отмечает, что первоначальные свидетельские показания, собранные в ходе расследования, содержали много противоречий, которые должны были быть устранены путем тщательного сопоставления всех имеющихся доказательств относительно подробностей происшествия или возможной его реконструкции. Важно было сделать это как можно скорее, пока воспоминания о том, что произошло, были еще свежи, а также во избежание потери контакта со свидетелями. Как признавали сами органы расследования, (см. §§ 38 и 39 настоящего Постановления), необходимые действия были выполнены лишь два года спустя, хотя фактически они вообще не проводились на национальном уровне. Европейский Суд, однако, придает важное значение роли, которую играют допросы при сборе точных и достоверных сведений от подозреваемых, свидетелей и потерпевших и особенно при установлении истины по делу. Наблюдение за поведением подозреваемых, свидетелей и потерпевших во время допроса и оценка достоверности их показаний являются существенной частью процесса расследования.

69. В-третьих, Европейский Суд хотел бы отметить, что 2 июня 2004 г. все результаты проведенного расследования были отменены и объявлены недействительными из-за изначального нарушения порядка проведения расследования. Доказательства, которые были в результате утрачены, не подлежали восстановлению, поскольку, представляется, что последующее решение от 11 июня 2004 г. не ссылалось на какие-либо особые доказательства, за исключением показаний подозреваемых сотрудников милиции, собранных позже (см. §§ 46 и 47 настоящего Постановления).

70. Наконец, Европейский Суд ставит под сомнение качество расследования, которое при том, что было известно о наличии медицинского заключения, подтверждающего причинение заявителю телесных повреждений (см. § 43 настоящего Постановления), а также рапорта, подтверждающего применение физической силы со стороны сотрудников милиции (см. § 15 настоящего Постановления), ни разу не касалось вопроса о происхождении телесных повреждений и какой-либо возможной связи между ними и действиями сотрудников милиции во время ареста 8 декабря 2001 г. (см. §§ 27, 28-33, 35, 37, 41-43 и 47 настоящего Постановления). В дополнение к недостаткам, упомянутым ранее (не устраненные нарушения, отсутствие ссылок на какие-либо особенные доказательства) расследование не установило фактических обстоятельств происшествия и не рассматривало вопроса о том, использовали ли сотрудники милиции физическую силу во время ареста, и была ли она пропорциональна оказанному сопротивлению.

71. Учитывая вышеупомянутые недостатки расследования, допущенные со стороны российских властей, Европейский Суд полагает, что расследование по жалобе заявителя на жестокое обращение было неэффективным и недостаточным.

72. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальной части в связи с непроведением властями надлежащего расследования обстоятельств жестокого обращения с заявителем.

II. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

73. Заявитель жаловался на то, что его арест и заключение под стражу с 8 по 10 декабря 2001 г. стали результатом произвола и не были законными. Он ссылался на статью 5 Конвенции, которая в соответствующей части гласит:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

a) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом;

b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом;

c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

d) заключение под стражу несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное заключение под стражу, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом;

e) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг;

f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого предпринимаются меры по его высылке или выдаче_".

A. Приемлемость жалобы

74. Европейский Суд отмечает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд считает, что она не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Таким образом, она должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

75. Власти Российской Федерации оспаривали эту жалобу заявителя, утверждая, что органы, проводившие расследование, а также российские суды исследовали различные аспекты его жалобы и пришли к выводу о том, что содержание заявителя под стражей было правомерно и полностью соответствовало требованиям российского законодательства. Власти Российской Федерации ссылались, в частности, на статьи 158 и 242 Кодекса об административных правонарушениях РСФСР 1984 года, согласно которым мелкое хулиганство может повлечь за собой административный арест на срок до 15 суток, и утверждали, что согласно установленному порядку сотрудники милиции должны были либо доставить заявителя в суд, либо арестовать его в целях предотвращения его преступной деятельности. Власти Российской Федерации не предоставили никаких документов, касающихся ареста заявителя, последующего заключения под стражу и освобождения, объяснив это тем, что срок хранения таких документов истек.

76. Заявитель не согласился с этими утверждениями и придерживался своей изначальной версии.

2. Мнение Европейского Суда

77. Прежде всего Европейский Суд отмечает тот неоспоримый факт, что общая длительность содержания заявителя под стражей составила около 41 часа, то есть с 5.00 8 декабря 2001 г. и до его освобождения в 10.00 10 декабря 2001 г. (см. §§ 8 и 18 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации не оспаривали применимость статьи 5 Конвенции к ситуации заявителя, и Европейский Суд придерживается своих прежних выводов о том, что заявитель был арестован с применением силы в своей квартире и доставлен в отделение милиции. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что арест заявителя и его последующее заключение под стражу являются лишением свободы в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гиллан и Квинтон против Соединенного Королевства" (Gillan and Quinton v. United Kingdom), жалоба N 4158/05, § 57, ECHR 2010-... (извлечения), Постановление Европейского Суда от 24 июня 2008 г. по делу "Фока против Турции" (Foka v. Turkey), жалоба N 28940/95, §§ 74-79).

78. Европейский Суд далее констатирует, что лишение заявителя свободы не подпадает по действие подпунктов "a", "d"-"f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Оно также не подпадает под подпункт "b", поскольку нет никаких доказательств того, что заявитель нарушил законный приказ суда или не исполнил обязанность, предписанную законом. Остается выяснить, подпадало ли лишение свободы заявителя под действие подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

79. Возвращаясь к обстоятельствам ареста заявителя, Европейский Суд отмечает, что объяснения властей Российской Федерации явно противоречат ходу событий и не подтверждены никакими документами.

80. Европейский Суд подчеркивает, что государство-ответчик не смогло предоставить каких-либо документов, подтверждающих арест заявителя и последующее заключение под стражу, объясняя это фактом уничтожения соответствующих документов в связи с истечением срока их хранения. Кроме того, власти государства-ответчика признавали, что компетентными органами не составлялось никаких документов об освобождении заявителя. Европейский Суд напоминает, что отсутствие протокола ареста и заключения под стражу с указанием ряда сведений, таких как дата, место, время заключения под стражу, имени заключенного, основания заключения и имени лица, осуществившего заключение, является нарушением требования законности и противоречит самой цели статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Менешева против Российской Федерации", § 87). Европейский Суд ранее устанавливал, что потеря протокола может лишить заявителя возможности эффективно оспорить свой арест и заключение под стражу (см. Постановление Европейского Суда от 28 октября 2010 г. по делу "Борис Попов против Российской Федерации" (Boris Popov v. Russia), жалоба N 23284/04, §§ 74-75* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2011.)), что и произошло в настоящем деле, когда уничтожение соответствующих документов явно препятствовало ходу расследования на национальном уровне, на что особенно указывали и о чем высказывали сожаление органы, проводившие расследование (см. § 37 настоящего Постановления). Хранение соответствующих документов, по крайней мере, в период проведения расследования, входило в обязанности национальных властей, из чего следует, что утрата документов об аресте заявителя произошла по их вине.

81. Европейский Суд хотел бы напомнить, что в материалах настоящего дела отсутствуют какие-либо документы, касающиеся ареста заявителя, и имеется признание властями Российской Федерации того факта, что заключение заявителя под стражу не было задокументировано в отношении как ареста, так и последующего освобождения (см. § 20 настоящего Постановления). В этой связи точные сведения относительно встречи заявителя с судьей 10 декабря 2001 г. и о ее конкретных результатах неизвестны (см. § 18-19 настоящего Постановления). Заявителю не было предъявлено обвинение сотрудниками милиции, и не было никаких оснований для того, чтобы его доставлять в отделение милиции с целью составления протокола, поскольку это можно было сделать на месте (см. § 52 настоящего Постановления). Кроме того, власти Российской Федерации не смогли предоставить никаких доказательств того, что в отношении заявителя были предприняты какие-либо административные действия в связи с событиями 8 декабря 2001 г.

82. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд не может принять довод властей Российской Федерации в отношении оснований ареста заявителя и его заключения под стражу и полагает, что арест заявителя не был "осуществлен с тем, чтобы он предстал перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения" или направлен на то, чтобы "предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения", по смыслу подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

83. Европейский Суд хотел бы отметить, что в материалах дела имеется постановление следователя от 8 декабря 2001 г. о возбуждении уголовного дела в отношении заявителя в связи с инцидентом, связанным с нападением на соседа, имевшим место в апреле 2001 года, а также постановление следователя, принятое на следующий день, о применении к заявителю меры пресечения в виде подписки о невыезде на время проведения расследования (см. §§ 16 и 17 настоящего Постановления). Вместе с тем в этих документах нет никакой информации, касающейся ареста заявителя, последующего заключения под стражу и освобождения из-под стражи, несмотря на то, что в деле имеется протокол, подтверждающий то, что заявитель был арестован по подозрению в совершении "административного правонарушения" (см. § 15 настоящего Постановления). Кроме того, власти Российской Федерации не ссылались на эти документы или проведенные мероприятия в качестве хотя бы частичного обоснования заключения заявителя под стражу, и Европейский Суд также не находит к тому оснований.

84. Соответственно, арест заявителя не преследовал каких-либо законных целей, предусмотренных пунктом 1 статьи 5 Конвенции, и, следовательно, противоречил его положениям. Таким образом, имело место нарушение статьи 5 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

85. Заявитель далее жаловался на то, что сотрудники милиции проникли в его дом и взломали дверь в комнату против его воли, что нарушало российское законодательство. Европейский Суд рассмотрит эту жалобу в свете статьи 8 Конвенции, которая, в соответствующей части гласит:

"1. Каждый имеет право на уважение_ его жилища_

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случая, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

1. Доводы сторон

86. Власти Российской Федерации оспаривали жалобу заявителя. Они считали, что заявитель в этой связи не исчерпал внутренние средства правовой защиты и что в любом случае сотрудники милиции действовали в соответствии с российским законодательством. Им позволил войти в общие помещения квартиры Бо., сосед заявителя, в то время как заявитель предположительно вышел из своей комнаты добровольно. По утверждению властей Российской Федерации, сотрудники милиции не входили в помещения, принадлежащие заявителю и его семье.

87. Заявитель не согласился с этим, отмечая, что сотрудники милиции вошли в жилище его семьи, взломав дверь в его комнату. Он далее утверждал, что применимое российское законодательство обязывало сотрудников милиции сообщить соответствующему прокурору о проведении таких действий в течение 24 часов, что не было сделано.

A. Приемлемость жалобы

88. Поскольку государство-ответчик утверждает, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты, Европейский Суд напоминает, что требование об исчерпании внутренних средств правовой защиты, предусмотренное пунктом 1 статьи 35 Конвенции, налагает на заявителя обязанность использовать те средства, которые были ему доступны и являлись достаточными в национальной правовой системе для того, чтобы предоставить ему возможность получить компенсацию за допущенные нарушения. Существование подобных правовых средств должно быть достаточно очевидным в теории и на практике, без чего они не могут считаться доступными и эффективными. Пункт 1 статьи 35 Конвенции требует того, чтобы жалобы, направляемые впоследствии в Европейский Суд, были прежде всего рассмотрены в национальных органах, по крайней мере, по существу и в соответствии с формальными требованиями и в сроки, установленные национальным законодательством, и должны быть использованы все процессуальные средства для предотвращения нарушений положений Конвенции. Однако не существует обязанности использовать правовое средство, которое является неадекватным и неэффективным (см., например, Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), §§ 51-52, Reports 1996-VI, Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), §§ 65-67, Reports 1996-IV, а также среди недавних примеров Постановление Европейского Суда от 27 июня 2006 г. по делу "Кеннет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции" (Cennet Ayhan and Mehmet Salih Ayhan v. Turkey), жалоба N 41964/98, § 64).

89. Европейский Суд подчеркивает, что применение правила об исчерпании внутреннего средства правовой защиты должно применяться в контексте разработанного Высокими Договаривающимися Сторонами механизма защиты прав человека. Соответственно, следует признать, что пункт 1 статьи 35 Конвенции должен применяться с определенной степенью гибкости и без чрезмерного формализма. Европейский Суд далее отмечает, что правило об исчерпании внутренних средств правовой защиты не является ни абсолютным, ни применимым автоматически, и в целях проверки его соблюдения важно учитывать обстоятельства конкретного дела. Это означает, в частности, что Европейский Суд должен быть уверен не только в существовании в правовой системе государства формального средства правовой защиты, но и общего контекста, в котором они функционируют, а также учитывать конкретные обстоятельства дела заявителя. Европейскому Суду необходимо проверить, предпринял ли заявитель в рассматриваемых обстоятельствах все возможные действия, которых от него можно было ожидать по вопросу исчерпания внутренних средств правовой защиты (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции", § 69, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции", §§ 53-54, а также Постановление Большой Палаты по делу "Танрикулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 82, ECHR 1999-IV).

90. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что рассматриваемый инцидент остался незадокументированным, и стороны выдвинули противоположные версии даже по поводу того, входили ли сотрудники милиции вообще в жилище заявителя, не считая уже взлома двери в его комнату. Связанные с этим жалобы были направлены заявителем в надлежащем порядке и установленные сроки в прокуратуру 12 декабря 2001 г. (см. § 25 настоящего Постановления). Прокурор отреагировал на них, возбудив уголовное дело в отношении сотрудника милиции, руководившего операцией, отдельно упоминая этот эпизод в постановлении от 8 февраля 2002 г. Расследование завершилось принятием решения от 11 июня 2004 г., в котором версия событий, изложенная заявителем, а также его жалобы полностью отклонялись, что позже было подтверждено судами обеих инстанций.

91. В силу отказа властей даже признавать сам факт происшествия, нельзя сказать, что выбранные заявителем компетентные органы и путь обжалования, а именно возбуждение уголовного дела против сотрудников милиции, были неэффективными или, наоборот, неприемлемыми. Учитывая обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд считает, что заявитель надлежащим образом уведомил власти о своих жалобах, и полагает, что заявителем было соблюдено требование об исчерпании внутренних средств правовой защиты.

92. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является необоснованной по каким-либо иным обстоятельствам. Таким образом, жалоба должна быть признана приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Имело ли место вмешательство в осуществление права заявителя в значении статьи 8 Конвенции

93. Европейский Суд отмечает, что стороны согласились с тем, что сотрудники милиции вошли в общее помещение квартиры, в которой проживал заявитель, с разрешения его соседа Бо. Стороны не пришли к соглашению относительно того, действительно ли сотрудники милиции вошли в частное помещение, принадлежащее заявителю или его семье, либо они оставались в общем помещении квартиры. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что окончательное решение, подводящее итог расследованию, не содержит информации на этот счет, в то время как допрошенные свидетели в основном подтверждают версию заявителя, а именно, что сотрудники милиции взломали дверь в комнату заявителя и через некоторое время увели его оттуда (см. §§ 12 и 31 настоящего Постановления).

94. Принимая во внимание сделанные ранее замечания относительно качества расследования и тот факт, что в своих утверждениях власти Российской Федерации не ссылались на какие-либо особые доказательства, которые могли бы подтвердить их фактическую позицию, Европейский Суд считает установленным тот факт, что сотрудники милиции вошли в помещение, принадлежащее заявителю и его семье, взломав дверь, как утверждают заявитель и свидетели, что является проникновением в жилище заявителя по смыслу пункта 1 статьи 8 Конвенции.

2. Было ли вмешательство "предусмотрено законом"

95. Согласно практике Европейского Суда выражение "предусмотрено законом" в значении пункта 2 статьи 8 Конвенции требует, помимо прочего, чтобы применяемые меры имели правовую основу в национальном законодательстве.

96. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд указывает, что основной целью визита сотрудников милиции 8 декабря 2001 г. в квартиру заявителя было, очевидно, исполнение приказа о вызове его в суд в связи с проходящим расследованием инцидента, связанного с соседом Бо. Европейский Суд готов, таким образом, признать, что сотрудники милиции вошли в квартиру в целях преследования подозреваемого по смыслу пункта 18 статьи 11 Закона "О милиции" (см. § 51 настоящего Постановления).

97. Материалы дела указывают, однако, на то, что сотрудники милиции не уведомили прокурора об инциденте и, таким образом, явно нарушили требования российского законодательства. Об этом нарушении было упомянуто как об установленном факте надзирающим прокурором Мо. в ее решении от 8 февраля 2002 г. (см. § 27 настоящего Постановления), в котором она указала, что сотрудники милиции действовали незаконно, в то время как все последующие решения обходили этот вопрос молчанием. Учитывая изложенное, Европейский Суд делает вывод о том, что указанные требования российского законодательства не были соблюдены и вмешательство в право заявителя, гарантированное статьей 8 Конвенции, не было "предусмотрено законом".

98. Следовательно, в настоящем деле имело место нарушение статьи 8 Конвенции.

IV. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

99. Наконец, заявитель жаловался, ссылаясь на статьи 5, 6 и 13 Конвенции, что производство по уголовному делу в отношении него в связи с хулиганством было несправедливым, так как суды неверно оценивали доказательства по делу, а его содержание под стражей с 10 по 15 июля 2002 г. было незаконным.

100. Принимая во внимание все имеющиеся материалы, и в той части, в которой эти жалобы находятся в его юрисдикции, Европейский Суд полагает, что они не содержат каких-либо признаков нарушения прав и свобод, установленных Конвенцией и Протоколами к ней.

101. Таким образом, в этой части жалобы должны быть отклонены по смыслу с подпункта "a" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

102. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

103. Заявитель требовал 40 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного в ходе рассматриваемых событий.

104. Власти Российской Федерации утверждали, что сумма, затребованная заявителем, является чрезмерной и необоснованной.

105. Европейский Суд не видит никаких оснований сомневаться в том, что заявителю были причинены моральные страдания в результате допущенных нарушений и что признание самого факта нарушения не является достаточно справедливой компенсацией. Исходя из принципа справедливости, как того требует статья 41 Конвенции, Европейский Суд присуждает заявителю 10 000 евро.

B. Судебные расходы и издержки

106. Заявитель также требовал выплатить ему 2 025 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в российских судах и Европейском Суде.

107. Власти Российской Федерации сочли эти требования необоснованными.

108. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных расходов и издержек лишь в том случае, если будет доказано, что они были понесены в действительности, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении документы и вышеуказанные критерии, Европейский Суд считает разумным присудить заявителю 100 евро в качестве компенсации понесенных расходов.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

109. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу, касающуюся обстоятельств ареста заявителя 8 декабря 2001 г., последующего заключения под стражу и качества расследования этих события, приемлемой, оставшуюся часть жалобу - неприемлемой;

2) постановил, что не имело места нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте в связи с событиями 8 декабря 2001 г.;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте в связи с тем, что власти Российской Федерации не провели надлежащего расследования обстоятельств жестокого обращения с заявителем;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в связи с произвольным арестом заявителя и его заключением под стражу с 8 по 10 декабря 2001 г.;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции в связи с незаконным вторжением сотрудников милиции в комнату заявителя 8 декабря 2001 г.;

6) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, выплатить заявителю 10 000 евро (десять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда и 100 евро (сто евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил оставшиеся требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 24 января 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Пэр Лоренсен Председатель Палаты Суда