Постановление Европейского Суда по правам человека от 19 июня 2012 г. Дело "Коммунистическая партия России и другие (Communist Party of Russia and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 29400/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Коммунистическая партия России и другие (Communist Party of Russia and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 29400/05)

Постановление Суда

Страсбург, 19 июня 2012 г.

По делу "Коммунистическая партия России и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 29 мая 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 29400/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) 1 августа 2005 г. в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) восемью заявителями: двумя политическими партиями, зарегистрированными в соответствии с законодательством Российской Федерации - Коммунистической партией Российской Федерации (далее - Коммунистическая партия или первая заявительница) и Российской демократической партией "Яблоко" (далее - партия "Яблоко", "Яблоко" или вторая заявительница), и шестью гражданами Российской Федерации: Сергеем Викторовичем Иваненко 1959 года рождения (далее - третий заявитель), Евгением Алексеевичем Киселевым 1956 года рождения (далее - четвертый заявитель), Дмитрием Андреевичем Муратовым 1961 года рождения (далее - пятый заявитель), Владимиром Александровичем Рыжковым 1966 года рождения (далее - шестой заявитель), Вадимом Григорьевичем Соловьевым 1958 года рождения (далее - седьмой заявитель) и Ириной Муцуовной Хакамадой 1955 года рождения (далее - восьмая заявительница). Интересы заявителей физических лиц представлял в Европейском Суде Гарри Каспаров, политический деятель и бывший чемпион мира по шахматам.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявители, в частности, утверждали, что их право на свободные выборы, гарантированное статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции, было нарушено предвзятым освещением основными телевизионными каналами парламентских выборов 2003 года. Заявители также жаловались на то, что в качестве оппозиционных кандидатов они подверглись дискриминации и не располагали эффективными средствами правовой защиты в нарушение статей 13 и 14 Конвенции. Наконец, они жаловались на то, что их жалобы были рассмотрены в рамках разбирательства, которое не являлось "справедливым" в значении статьи 6 Конвенции.

4. 1 октября 2010 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

A. Выборы 2003 года - общий обзор

5. 3 сентября 2003 г. Президент Российской Федерации назначил выборы депутатов Государственной Думы, нижней палаты российского федерального парламента, на 7 декабря 2003 г. Во время этой избирательной кампании 23 избирательных объединения - политические партии и избирательные блоки - были зарегистрированы для участия в выборах по федеральному округу. Проправительственные силы на выборах 2003 года были представлены в основном партией "Единая Россия". Избирательный список "Единой России" включал многих высокопоставленных федеральных чиновников и региональных губернаторов.

6. Коммунистическая партия и партия "Яблоко" выдвинули свои списки кандидатов. Третий заявитель выдвигался от партии "Яблоко", шестой - баллотировался в качестве независимого кандидата в одномандатном избирательном округе. Восьмая заявительница баллотировалась по списку политической партии "Союз правых сил" (далее - СПС) и также выдвигалась в одномандатном избирательном округе. Все индивидуальные заявители участвовали в избирательной кампании 2003 года в качестве избирателей. Хотя политические платформы заявителей, участвовавших в выборах 2003 года, были различными, все они позиционировали себя в качестве оппозиционных партий и кандидатов.

7. Избирательным процессом управляла Центральная избирательная комиссия (далее - ЦИК). Аналогичные комиссии были созданы на региональном уровне. Роль ЦИК, в частности, заключалась в рассмотрении жалоб кандидатов или избирателей на нарушения избирательного законодательства и принятии необходимых мер для предотвращения или пресечения таких нарушений. ЦИК также несла ответственность за подсчет голосов в день голосования и объявление официальных результатов выборов. В сентябре 2003 года ЦИК создала Рабочую группу по информационным спорам, консультативный орган, который должен был содействовать контролю соблюдения правил о распределении бесплатного эфирного времени, публикации опросов общественного мнения и незаконной агитации.

8. Выборы проводились тайным голосованием 7 декабря 2003 года. 19 декабря 2003 г. ЦИК официально подтвердила результаты выборов постановлением N 72/620-4. Согласно официальной статистике на выборах проголосовали 60 712 000 человек. Таким образом, в выборах приняли участие 55,75% зарегистрированных избирателей. Партия "Единая Россия" получила большинство голосов (более 37%) и сформировала крупнейшую фракцию в парламенте с 224 мандатами. После выборов 37 членов парламента, избранных от "Единой России", отказались от своих мандатов, сохранив занимаемые ими должности, и передали свои места в Думе другим кандидатам из списка "Единой России" (которые в противном случае не были бы избраны). 24 декабря 2003 г. ЦИК утвердила отказ от 37 мандатов, полученных кандидатами "Единой России", в пользу других членов этой партии.

9. Коммунистическая партия получила 12,6% голосов и 52 места и, соответственно, сформировала вторую по численности фракцию в Думе. "Яблоко" получило 4,3% голосов. Поскольку это было меньше предусмотренного законом 5-процентного минимального порога, "Яблоко" не получило мест в парламенте. Рыжков (шестой заявитель) получил 35,1% голосов в своем округе и был избран как независимый депутат Думы. Иваненко и Хакамада (третий заявитель и восьмая заявительница) являлись независимыми кандидатами, поддержанными партией "Яблоко" и партией СПС соответственно, но они не были избраны.

B. Предвыборная агитация и освещение средствами массовой информации выборов 2003 года

10. Все основные телевизионные компании России освещали выборы. В их числе были пять крупнейших общенациональных вещательных компаний: "Первый канал", ВГТРК (Всероссийская государственная телевизионная и радиовещательная компания), "ТВ Центр", НТВ и "РЕН ТВ". Первые три компании прямо контролировались государством. Так, государство имело более 50% акций "Первого канала", ВГТРК являлось федеральным государственным унитарным предприятием, Правительство Москвы имело 90% акций "ТВ Центра". Два других канала (НТВ и "РЕН ТВ") создавались в качестве коммерческих организаций, прямо не принадлежащих государству, однако в числе их акционеров были корпорации, аффилированные с государством.

11. Вышеупомянутые пять каналов имели очень большую аудиторию и охватывали все географические зоны. Так, "Первый канал" охватывал почти всю территорию России, ВГТРК - 97,4% территории, а "ТВ Центр" - более 70%. Охват НТВ составлял до 91% территории России. Охват "РЕН ТВ" в период, относящийся к обстоятельствам дела, не был указан заявителями.

12. Во время избирательной кампании участвовавшие в ней партии получили определенное количество бесплатного эфирного времени на телевизионных каналах для "предвыборной агитации", то есть для прямой политической рекламы. Каждая государственная вещательная компания должна была предоставить участвующей в выборах партии один час бесплатного эфирного времени в рабочий день на каждом контролируемом ею телевизионном или радиовещательном канале. В общей сложности партии получили 160 часов эфирного времени, каждая из них получила 7,5 часов бесплатного эфирного времени. График распределения бесплатного эфирного времени между партиями и кандидатами был определен путем жеребьевки 4 ноября 2003 г. Предполагалось, что кандидаты используют половину этого времени для "совместных агитационных мероприятий" (например, дебатов), а другую половину они могли использовать по своему усмотрению. Все партии использовали бесплатное эфирное время, предоставленное им вещательными компаниями.

13. Кроме того, партии и кандидаты могли приобретать определенное количество оплачиваемого эфирного времени для агитации на равных условиях с другими. Вещательные компании были обязаны зарезервировать оплачиваемое эфирное время для политического вещания кандидатов. Однако закон предусматривал, что время платной политической рекламы не могло превышать 200% количества бесплатного эфирного времени. Дополнительно на региональном уровне все государственные региональные вещательные компании также предоставляли бесплатное и оплачиваемое эфирное время кандидатам в соответствии с теми же принципами, что и на федеральном уровне.

14. Как указывали власти Российской Федерации, Коммунистическая партия России не приобретала оплачиваемого эфирного времени у федеральных вещательных компаний, хотя имела для этого достаточно финансовых средств. На региональном уровне Коммунистическая партия приобретала эфирное время только периодически и в некоторых регионах. Политическая партия "Яблоко" приобрела время у "Первого канала" для демонстрации двух видеоклипов продолжительностью одна минута каждый. Все партии и кандидаты также приобретали печатную площадь в некоторых федеральных печатных средствах массовой информации.

C. Примеры неравного освещения средствами массовой информации, предоставленные заявителями

15. Помимо "агитации", все каналы участвовали в освещении выборов, распространяя различные новостные материалы, выпуская аналитические программы, ток-шоу и так далее (далее - освещение средствами массовой информации). Заявители утверждали, что освещение средствами массовой информации избирательной кампании 2003 года пятью телевизионными каналами было несправедливым по отношению к оппозиционным партиям и кандидатам, и что под предлогом освещения средствами массовой информации эти телевизионные каналы фактически агитировали за правящую партию, то есть за "Единую Россию".

16. Заявители предоставили Европейскому Суду подробные данные о содержании основных информационных спотов, программ и шоу на пяти вышеупомянутых телевизионных каналах в период избирательной кампании 2003 года. Как утверждали заявители, эфирное время, выделенное пятью телевизионными компаниями, было распределено между кандидатами неравномерно. Так, Коммунистическая партия получила 316 минут и 58 секунд эфирного времени. Общее количество эфирного времени, полученного "Яблоком", составляло 197 минут и 21 секунду. Напротив, сообщения о деятельности и личностях, связанных с "Единой Россией", составляли 642 минуты и 37 секунд.

17. Заявители также указывали, что информация, распространявшаяся через последние известия, информационные и аналитические программы, не была в большей части нейтральной. Объем "позитивного" освещения средствами массовой информации Коммунистической партии во время избирательной кампании не превысил 7 минут и 13 секунд. Кроме того, некоторое позитивное освещение было обеспечено за счет участия руководителей Коммунистической партии в ток-шоу, транслируемых НТВ, которые продолжались 74 минуты и 45 секунд. В общей сложности позитивное освещение Коммунистической партии составляло 81 минуту и 58 секунд. Негативное освещение Коммунистической партии составляло 331 минуту и 22 секунды, большая часть которых относилась к информационным спотам. Напротив, позитивное освещение средствами массовой информации "Единой России" составляло 529 минут и 9 секунд, а "негативное" - 6 минут и 2 секунды. Позитивное освещение "Яблока" составляло 209 минут и 40 секунд, негативное - 8 минут и 53 секунды. Заявители указали, что два коммерческих общенациональных канала, прямо не контролируемых государством (НТВ и "РЕН ТВ"), предоставили более сбалансированное освещение средствами массовой информации, чем три канала, прямо контролируемых государством ("Первый канал", ВГТРК, и "ТВ Центр").

18. Заявители также ссылались на различные эпизоды неявной предвыборной агитации за "Единую Россию" со стороны различных высокопоставленных должностных лиц, особенно Президента Российской Федерации Путина. Так, 19 сентября 2003 г. Путин посетил съезд "Единой России", который освещался "Первым каналом", ВГТРК и НТВ. Путин произнес речь перед делегатами съезда, в частности, сказав следующее:

"_Ваш съезд проходит в ответственный для страны период, поскольку началась борьба за избирателя. Не буду скрывать - четыре года назад я голосовал за вашу партию. Я считаю, что сделал правильно".

19. 7 декабря 2003 г. - в день голосования - когда агитация была запрещена, "Первый канал", ВГТРК, "ТВ Центр" и "РЕН ТВ" передали краткое интервью, данное Президентом России Путиным на избирательном участке:

"Журналист: За кого голосовали?

Путин: Думаю, мой ответ может быть воспринят как агитация, поэтому я воздержусь. Но мои предпочтения известны".

Эта фраза транслировалась восемь раз за день, общее эфирное время, отведенное на нее, составляло 14 минут и 15 секунд. Кроме того, все каналы распространяли информацию об участии лидеров "Единой России" в голосовании, которая повторялась в этот день 14 раз, общая длительность составила 16 минут и 38 секунд.

D. Оценка освещения средствами массовой информации выборов 2003 года ОБСЕ и "Трансперенси Интернешнл"

20. После выборов ряд международных организаций и неправительственных правозащитных организаций (далее - НПО) сделали публичные заявления и распространили доклады, в которых критиковали парламентские выборы 2003 года за неравный доступ кандидатов к средствам массовой информации. Так, 27 января 2004 г. Бюро по демократическим институтам и правам человека Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (далее - ОБСЕ/БДИПЧ) опубликовало окончательный доклад своей миссии по наблюдению за выборами, в котором отметило, что "основные общенациональные государственные вещатели демонстрировали благосклонность по отношению к "Единой России" и при этом не соблюдали правовую обязанность обеспечивать равное обращение с участниками выборов, представляющее фундаментальный принцип демократических выборов". В докладе содержалось следующее указание:

"Государственные телевизионные каналы полностью исполнили требования законодательства о предоставлении бесплатного эфирного времени всем участникам. Все три контролируемые государством телеканала транслировали регулярные дебаты политических партий и блоков, позитивное явление, позволившее избирателям составить мнение о кандидатах... Однако за пределами бесплатного эфирного времени государственные вещатели, подвергнутые мониторингу [миссии ОБСЕ/БДИПЧ по наблюдению за выборами] открыто рекламировали "Единую Россию"... Финансируемые государством вещатели также передавали в прайм-тайм новости, дискредитирующие [политическую партию первой заявительницы]... Для сравнения, коммерческие вещатели... предоставили более сбалансированное освещение кампании с большим разнообразием точек зрения... Печатные средства массовой информации представляли различные мнения, но в основном поддерживали конкретные политические партии или блоки. При этом избиратели могли составить объективное представление о кампании, только если они знакомились с несколькими изданиями. Финансируемые государством газеты соблюдали требования законодательства о предоставлении бесплатной площади каждой партии или блоку, но были пристрастны в политической и предвыборной агитации в пользу "Единой России" и против [политической партии первой заявительницы]".

21. В 2004 году московское исследовательское подразделение международной НПО "Трансперенси Интернешнл" опубликовало доклад о "злоупотреблении административным ресурсом" во время избирательной кампании 2003 года, в котором указало 518 примеров подобного злоупотребления. Этот доклад, основанный на независимом мониторинге средств массовой информации, заключил, что "медийными ресурсами систематически злоупотребляли при агитации в пользу "Единой России"" и что "мониторинг ясно показал пристрастность в пользу "Единой России" в виде трансляции ряда пристрастных новостных материалов".

E. Жалобы заявителей в административные органы и суды в период избирательной кампании

22. 10 сентября 2003 г. Митрохин, занимавший в тот период должность заместителя председателя политической партии второй заявительницы (партии "Яблоко"), направил жалобу председателю ЦИК на несправедливое освещение кампании средствами массовой информации. В ответном письме от 29 сентября 2003 г. председатель ЦИК признал, что ряд телевещателей и печатных сообщений содержат элементы незаконной предвыборной агитации против данной политической партии.

23. 23 сентября 2003 г. Зюганов (лидер первой заявительницы, Коммунистической партии) направил жалобу в ЦИК по поводу речи Путина от 19 сентября 2003 г. (см. § 18 настоящего Постановления). 26 сентября 2003 г. Рабочая группа ЦИК по информационным спорам рассмотрела эту жалобу и подготовила заключение, на основании которого 29 сентября 2003 г. председатель ЦИК направил Зюганову письмо, в котором разъяснял, что в этой речи не было ничего незаконного. Председатель ЦИК сообщил, что средства массовой информации могут сообщать об официальных заявлениях должностных лиц и что такое освещение средствами массовой информации не может рассматриваться как "агитация". Позиция председателя ЦИК была впоследствии подтверждена Верховным Судом Российской Федерации в решениях от 16 декабря 2004 г. и 7 февраля 2005 г. Аналогичная жалоба в прокуратуру также не дала результата: 10 октября 2003 г. Тверской районный прокурор Москвы отказал в возбуждении производства по административному делу, сославшись на вывод ЦИК о том, что речь Путина не нарушила избирательное законодательство. Решение районного прокурора было оставлено без изменения прокурором Москвы 24 ноября 2003 г. и заместителем Генерального прокурора 11 декабря 2003 г.

24. 16 октября 2003 г. Соловьев (седьмой заявитель, в 2003 году член ЦИК с совещательным голосом), жаловался в ЦИК и Прокуратуру г. Москвы на телевизионное сообщение "Первого канала" от 12 октября 2003 г., в котором указывалось, что "Единая Россия" "лидирует [на выборах], оставив своих соперников далеко позади" и что Коммунистическая партия "теряет поддержку избирателей". По мнению Соловьева, это сообщение составляло незаконную предвыборную агитацию. 31 октября 2003 г. останкинский районный прокурор Москвы отказал в возбуждении производства по административному делу в этом отношении. Данное решение было оставлено без изменения прокурором Москвы 28 ноября 2003 г.

25. 22 октября 2003 г. Соловьев жаловался в ЦИК на сообщение в телевизионных программах от 7 октября 2003 г. о дружеской встрече лидера "Единой России" и популярного певца. ЦИК не усмотрела признаков предвыборной агитации в этом сообщении, о чем седьмой заявитель был соответственно уведомлен письмом члена ЦИК, датированным 5 ноября 2003 г.

26. В неустановленную дату Зюганов, Соловьев и несколько других членов Коммунистической партии жаловались на освещение выборов "Первым каналом" и ВГТРК в Рабочую группу по информационным спорам. 31 октября 2003 г. Рабочая группа представила заключение, в котором указывалось, что ВГТРК "проявила склонность к умышленному и систематическому распространению нейтральной или позитивной или даже хвалебной информации о событиях, связанных с деятельностью партии "Единая Россия", представляя в основном негативное освещение деятельности Коммунистической партии". Что касается "Первого канала", она установила, что "Первый канал" проявляет склонность к умышленному и систематическому распространению нейтральной или позитивной информации о событиях, связанных с деятельностью "Единой России", давая в основном негативное освещение деятельности Коммунистической партии". Рабочая группа призвала "Первый канал" и ВГТРК соблюдать положения закона о выборах депутатов Государственной Думы, в частности, принцип справедливого и беспристрастного освещения избирательной кампании. Она также указала, что нарушения правил освещения выборов, установленных законом о выборах депутатов Государственной Думы, наказываются в соответствии с пунктом 5 статьи 5 Кодекса об административных правонарушениях.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "с пунктом 5 статьи 5" следует читать "со статьей 5.5"

27. 6 ноября 2003 г. ЦИК направила письмо "Первому каналу", ВГТРК, "Рен ТВ" и "ТВ Центр", указав, что некоторые материалы вещания на "Первом канале" и ВГТРК выявляют тенденцию к распространению преимущественно позитивной или, напротив, преимущественно негативной информации о деятельности "некоторых политических партий и избирательных блоков", участвующих в выборах в Думу, и указала, что руководители государственных вещательных компаний должны соблюдать положения закона о выборах депутатов Государственной Думы, регулирующие освещение выборов, с учетом толкования, данного Конституционным Судом Российской Федерации.

28. В неустановленную дату Зюганов жаловался в Прокуратуру Москвы на несправедливое освещение средствами массовой информации. 14 ноября 2003 г. заместитель прокурора Москвы направил ответ, в котором Зюганов информировался о том, что руководству ведущего национального телевизионного канала направлено представление в связи с нарушениями, выявленными в ходе публикаций результатов опроса общественного мнения.

29. 17 ноября 2003 г. седьмой заявитель подал еще одну жалобу в ЦИК. Он ссылался на транскрипты вещательных программ ведущих национальных телевизионных каналов с 3 октября по 9 ноября 2003 г. В ответе от 28 ноября 2003 г. член ЦИК рекомендовал седьмому заявителю предъявить иск о защите чести и достоинства при наличии такого желания. 1 декабря 2003 г. седьмой заявитель подал жалобы в Верховный Суд Российской Федерации в связи с этим письмом и уклонением ЦИК от принятия мер по его жалобе от 17 ноября 2003 г. В принятии этих жалоб было отказано 3 и 2 декабря 2003 г. соответственно. Верховный Суд нашел, что не имеет юрисдикции для рассмотрения данных жалоб по существу.

30. 25 ноября 2003 г. Зюганов и седьмой заявитель вновь жаловались в Рабочую группу на пристрастное освещение средствами массовой информации. Рассмотрев транскрипты телевизионных программ, Рабочая группа на следующий день вынесла заключение, в котором отметила, что с октября 2003 года ситуация несколько улучшилась. После получения заключения Рабочей группы ЦИК направила письмо в Министерство по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций. В этом письме ЦИК отметила, что факты, выявленные Рабочей группой, не требуют реагирования в административном порядке. Тем не менее Министерству было предложено осуществлять мониторинг содержания основных информационных программ пяти национальных телевизионных каналов.

31. 2 декабря 2003 г. Зюганов пытался связаться с руководителями двух ведущих национальных телевизионных каналов непосредственно, но они отрицали какие-либо нарушения со своей стороны. После этого он обратился по этому вопросу в ЦИК.

F. Попытка заявителей добиться признания результатов выборов недействительными

32. 28 сентября 2004 г. заявители подали заявление в Верховный Суд Российской Федерации о признании недействительными результатов выборов 2003 года, утвержденных решением ЦИК от 19 декабря 2003 г. (см. § 8 настоящего Постановления). ЦИК участвовала в разбирательстве в качестве ответчика.

33. В своих объемных объяснениях заявители ссылались на результаты мониторинга пяти национальных телевизионных каналов, проведенного в сентябре - декабре 2003 года, которым было установлено, что оппозиционные партии и кандидаты получили намного меньшее освещение, чем "Единая Россия". Они дополнительно ссылались на незаконную предвыборную агитацию за "Единую Россию" со стороны Президента Российской Федерации. Они также жаловались на то, что пять основных национальных телевизионных каналов сообщали негативные сведения против политической партии первой заявительницы. Заявители передали в Верховный Суд Российской Федерации транскрипты всех телевизионных программ, а также видеозаписи в количестве 190 видеокассет.

34. Дело было рассмотрено судьей Верховного Суда Российской Федерации Зайцевым единолично. Первое заседание состоялось 16 декабря 2004 г. До начала разбирательства и на нескольких первых заседаниях заявители выступили с рядом процессуальных ходатайств о получении новых доказательств, вызове дополнительных свидетелей и экспертов, исследовании нескольких письменных материалов, видеозаписей и так далее. Как утверждают заявители, почти все поданные ими ходатайства были отклонены судьей без указания мотивов и/или в нарушение национального процессуального законодательства. Власти Российской Федерации оспаривали это, указав, что этот судья удовлетворил много ходатайств, поданных заявителями. Кроме того, по данным заявителей, на первом заседании судья заявил, что подачей такого большого количества ходатайств заявители стремятся затянуть разбирательство. Заявители четыре раза заявляли отвод судье, но он не удовлетворял их требования.

35. 16 декабря 2004 г. Верховный Суд Российской Федерации отклонил заявление. Он не усмотрел нарушений избирательного законодательства, не позволявших установить действительную волю избирателей. Верховный Суд Российской Федерации, в частности, указал следующее:

"С доводами [заявителей] о том, что информационное освещение [избирательной кампании 2003 года] проводилось с грубыми нарушениями положений избирательного законодательства, выражавшимися в преимущественном освещении в средствах массовой информации деятельности одной политической партии и выдвинутых ею кандидатов, которые не позволяют выявить действительную волю избирателей, суд согласиться не может.

Во-первых, законодательство о выборах не предусматривает каких-либо ограничений количества предвыборных мероприятий, проводимых политическими партиями, избирательными блоками в ходе избирательной кампании, и количество таких мероприятий зависит от самих политических партий и избирательных блоков. (Единственным исключением является предельная сумма расходов средств избирательных фондов, которая по закону едина для всех политических партий, избирательных блоков, участвующих в избирательной кампании.) В то же время от объема предвыборных мероприятий политических партий, избирательных блоков зависит и объем освещения предвыборных мероприятий данных партий и блоков в средствах массовой информации.

Во-вторых, [заявители] не учитывают, что информирование избирателей о политических партиях, избирательных блоках осуществлялось не только пятью телевизионными каналами, но и другими организациями, осуществляющими выпуск средств массовой информации (в частности, организациями радиовещания, редакциями периодических печатных изданий).

В-третьих, в соответствии с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в [постановлении Конституционного Суда от 30 октября 2003 г.; см. ниже раздел "Применимое национальное законодательство"], [конституционное право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию] не может быть неоправданно ограничено.

В-четвертых, доводы заявителей о наличии объективной связи между объемом информации, распространенной на каналах телевидения о той или иной политической партии, избирательном блоке, и количеством голосов избирателей, проголосовавших за эту партию, блок на выборах депутатов Государственной Думы, фактически основаны на предположениях и опровергаются, в том числе, ими же составленными расчетами.

В-пятых, исследование в судебном заседании [представленных заявителями] транскриптов новостных и информационно-аналитических передач пяти телеканалов показало, что отнесение телевизионных сюжетов к информации о той или иной политической партии, избирательном блоке осуществлялось заявителями на основании собственных субъективных представлений, в том числе ошибочного предположения о том, что все избиратели безусловно знают о принадлежности к конкретным политическим партиям, избирательным блокам лиц, которым посвящены эти сюжеты... Конституционный Суд Российской Федерации в вышеупомянутом Постановлении от 30 октября 2003 г. разъяснил, что критерием, позволяющим различить предвыборную агитацию и информирование, может служить лишь наличие в агитационной деятельности специальной цели - склонить избирателей в определенную сторону, обеспечить поддержку или, напротив, противодействие конкретному кандидату, избирательному объединению_ Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что не может быть признано агитацией информирование избирателей через средства массовой информации, в том числе об имевших место агитационных призывах голосовать за или против кандидата или о других агитационных действиях, без выявления соответствующей непосредственно агитационной цели_ В судебном заседании были исследованы транскрипты новостных и информационно-аналитических передач пяти телеканалов за 13 дней телеэфира в период с 3 сентября по 7 декабря 2003 г. Изучение указанных материалов также не позволяет согласиться с утверждением заявителей о том, что в ходе избирательной кампании организации телевидения под видом информационного обеспечения распространяли материалы о кандидатах и политических партиях, которые квалифицируются как предвыборная агитация_ Аналогичным образом нет объективных данных, подтверждающих, что при освещении в этот день предвыборных поездок лидеров партии "Единая Россия" организации телеканалов имели намерения своими сюжетами склонить избирателей к голосованию именно за указанную партию_ Приведенные доводы применимы при характеристике и других телесюжетов, исследованных в рамках настоящего дела, в том числе связанных с освещением выступления Президента Путина на [съезде партии "Единая Россия" в сентябре 2009* (* Имеется в виду 2003 год (прим. переводчика).) года]. Суд также считает необходимым отметить, что в соответствии со статьей 6 Закона о порядке освещения деятельности органов государственной власти государственные аудиовизуальные средства массовой информации должны включать в информационные программы в день, когда состоялось соответствующее событие, сообщения о заявлениях, обращениях и пресс-конференциях Президента Российской Федерации, а также об иных общественно значимых фактах деятельности федеральных органов государственной власти. При этом суд не может согласиться с доводами заявителей о том, что в указанные дни со стороны Президента Российской Федерации имела место незаконная предвыборная агитация в пользу партии "Единая Россия". Из всего вышеизложенного следует, что нарушений избирательного законодательства, которые не позволяют выявить действительную волю избирателей, не имеется_ Не указано о наличии таких нарушений и в отчете Миссии ОБСЕ/БДИПЧ по наблюдению за выборами... Отсутствие правовых оснований для отмены постановления ЦИК России о признании выборов по федеральному избирательному округу состоявшимися и действительными влечет за собой невозможность удовлетворения требований заявителей о признании результатов выборов по федеральному избирательному округу недействительными".

В отношении эпизода 7 декабря 2003 г. (репортажа о голосовании Путина, см. § 19 настоящего Постановления) Верховный Суд Российской Федерации указал следующее:

"...суд не может согласиться с доводами заявителей о том, что в указанные дни со стороны Президента России имела место незаконная предвыборная агитация в пользу партии "Единая Россия".

Так, при просмотре в ходе судебного заседания видеозаписей "Первого канала" о голосовании на выборах депутатов Государственной Думы установлено, что Президент России отказался отвечать на вопрос журналиста, за кого он голосовал. Названия какой-либо политической партии, что могло быть расценено как агитация, в его словах не прозвучало.

Из всего вышеизложенного следует, что нарушений избирательного законодательства, которые не позволяют выявить действительную волю избирателей на выборах_ и могут служить основанием для отмены решения ЦИК России об итогах голосования, не имеется...".

36. Заявители обжаловали решение. Они утверждали, что суд первой инстанции рассмотрел лишь небольшую часть предоставленных ими доказательств, в частности, около 5% транскриптов и менее 1,5% видеозаписей. Как утверждали заявители, этот подход нарушил принцип непосредственного исследования доказательств. Заявители не согласились также с другими выводами суда первой инстанции.

37. 7 февраля 2005 г. Верховный Суд Российской Федерации, заседая в качестве суда кассационной инстанции в составе судей Федина, Потапенко и Толчеева, отклонил их жалобу. Верховный Суд указал, в частности, следующее:

"Доводы, содержащиеся в жалобе, являются несостоятельными.

После исследования транскриптов за четыре дня (3 и 5-7 сентября 2009 г.) суд [первой инстанции], исходя из однородности предоставленного материала, установил с учетом мнения лиц, участвующих в деле, порядок их исследования, предусматривающий проверку транскрипционных записей телеэфира по тем дням, которые предложат участники процесса в определенных им пределах. Установленный судом порядок не нарушил принципа равенства прав участвующих в деле лиц, позволил каждому из них предложить для исследования основные транскрипты, в которых, как они считают, зафиксированы наиболее очевидные факты нарушения избирательного закона либо сведения, опровергающие подобные факты. В таком порядке были подробно исследованы по предложению заявителей транскрипты за восемь дней (20 сентября, 5, 20 и 31 октября, 4, 18 и 28 ноября и 5 декабря), по предложению представителей ЦИК России - за два дня (27 сентября и 3 декабря). Дополнительно суд исследовал транскрипционную запись и видеозапись телеэфира, относящиеся ко дню выборов - 7 декабря 2003 г. Всего подробно исследованы записи передач пяти основных телеканалов за 14 дней, или 13,4% от числа предоставленных.

[Фактические] обстоятельства, установленные [судом первой инстанции], опровергают доводы о неравенстве политических партий и явном предпочтении к одной из них в части доступа к средствам массовой информации".

Суд кассационной инстанции согласился также с другими выводами суда первой инстанции.

II. Применимое национальное законодательство и практика

A. Состав Государственной Думы

38. Государственная Дума состоит из 450 депутатов. В период, относящийся к обстоятельствам дела, 225 депутатов Государственной Думы избирались по общенациональным спискам кандидатов, составленным политическими партиями. Указанные мандаты распределялись в соответствии с процентным соотношением голосов, полученных этими политическими партиями, преодолевшими 5-процентный барьер голосов. Оставшиеся 225 мандатов распределялись в "одномандатных избирательных округах", на мажоритарной основе в два этапа, причем кандидаты выдвигались политическими партиями или независимо.

B. Законодательство об освещении в СМИ выборов 2003 года

39. 12 июня 2002 г. был принят Федеральный закон N 67-ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" (далее - Закон об основных гарантиях). 27 сентября 2002 г. и 23 июня 2003 г. в него были внесены изменения. Кроме того, выборы 2003 года регулировались Федеральным законом "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" от 20 декабря 2002 г. N 175-ФЗ с изменениями от 23 июня 2003 г. (далее - Закон о выборах депутатов Государственной Думы). Освещение выборов также регулировалось Федеральным законом "О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой информации" от 13 января 1995 г. N 7-ФЗ (далее - Закон о порядке освещения). Некоторые положения законодательства об освещении выборов получили развитие в документах ЦИК, в частности, в Постановлении N 38/354-4, и были истолкованы Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 30 октября 2003 г. N 15-П (подробности см. ниже).

40. В соответствии со статьей 6 Закона о порядке освещения государственные аудиовизуальные средства массовой информации обязаны распространять сведения о деятельности государственных органов и должностных лиц, в частности, сообщать о решениях и действиях Президента Российской Федерации, предусмотренных Конституцией, его заявлениях и обращениях, пресс-конференциях и иных "общественно значимых" фактах его деятельности.

41. Статьи 59 и 60 Закона о выборах депутатов Государственной Думы провозглашают принцип равного доступа кандидатов ко всем средствам массовой информации, включая аудиовизуальные средства массовой информации. Закон различает "информирование" населения в ходе избирательной кампании и "предвыборную агитацию" (или "агитацию").

42. "Предвыборная агитация" представляет собой призывы голосовать за или против конкретного кандидата. Предвыборная агитация по телевидению допускается с 28-го дня до дня выборов и должна быть прекращена накануне дня выборов.

43. Лицам, замещающим государственные или выборные должности (включая Президента Российской Федерации), запрещается проводить предвыборную агитацию, за исключением случаев, когда указанные лица включены в зарегистрированный список кандидатов. В любом случае они не могут использовать свое должностное положение для агитации под угрозой наложения административных штрафов. Максимальные суммы расходов предусмотрены законом. Тот факт, что информационный материал - статья, видеоклип и так далее - представляет собой политическую агитацию, должен быть упомянут в публикации с указанием источника финансирования.

44. Закон перечисляет ситуации, которые могут рассматриваться как агитация. Они включают, в частности, распространение информации, в которой явно преобладают сведения о каком-либо кандидате в совокупности с позитивными либо негативными комментариями, распространение информации о деятельности кандидата, не связанной с исполнением им своих служебных (должностных) обязанностей и так далее. Закон также содержит ряд требований к агитации и ограничений на ее осуществление.

45. Закон в то время предусматривал, что все кандидаты и партии имели равную возможность на получение определенного количества бесплатного и оплачиваемого эфирного времени или печатной площади для предвыборной агитации. Условия получения эфирного времени были одинаковыми для всех кандидатов и относились к государственным и коммерческим средствам массовой информации. Политические партии, зарегистрированные на федеральном уровне, имели право равного доступа к национальным средствам массовой информации, включая государственное телевидение и радиостанции. Кандидаты (связанные и несвязанные с политическими партиями) имели такие же права в отношении доступа к региональным средствам массовой информации.

46. Закон отличал "предвыборную агитацию" от "информирования". Информирование осуществлялось прежде всего "государственными и муниципальными органами, медиакомпаниями, избирательными комиссиями, юридическими лицами и гражданами" (пункт 1 статьи 54 Закона о выборах депутатов Государственной Думы, пункт 1 статьи 45 Закона об основных гарантиях). Оно должно было быть объективным, достоверным и не должно было нарушать равенство кандидатов. Информирование должно было заключаться в нейтральном изложении хода избирательной кампании, данных о кандидатах, платформах и так далее, в пределах "информационных блоков" (эфирного времени или печатной площади, отведенных на информирование). В "информационных блоках" не должно отдаваться предпочтение какому бы то ни было кандидату и не должны содержаться комментарии или оценочные суждения. Средства массовой информации обязаны отделять объективную информацию от выражения мнений. В то же время деятельность организаций, осуществляющих выпуск средств массовой информации, по информированию избирателей осуществляется свободно (пункт 4 статьи 45 Закона об основных гарантиях), и им разрешено комментировать политические события и персоналии за пределами "информационных блоков".

C. Позиция Конституционного Суда Российской Федерации по вопросу об отличии "информирования" от "агитации"

47. Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что профессиональные журналисты считаются участвующими в предвыборной агитации только при наличии в их деятельности специальной цели - склонить избирателей в определенную сторону, обеспечить поддержку или, напротив, противодействие конкретному кандидату или кандидатам (Постановление от 30 октября 2003 г. N 15-П). Таким образом, чтобы отличать агитацию от информирования (то есть обычной журналистской деятельности), суды должны устанавливать, преследовал ли журналист специальную цель влияния на голосование, dolus specialis* (* Dolus specialis (лат.) - специальный умысел. Этот термин Конституционным Судом не употреблялся (прим. переводчика).). В отсутствие специальной цели (наличие которой должно быть установлено судами) материалы, статьи и так далее должны рассматриваться как "информирование". Конституционный Суд дополнительно подчеркнул, что в то время как законодательство требует, чтобы информационные блоки на телевидении и радио были нейтральными, средствам массовой информации не запрещено выражать собственное мнение о кандидатах или представлять комментарии за пределами информационных блоков.

D. Жалобы на нарушения избирательного законодательства

48. Согласно Закону об основных гарантиях ЦИК является центральным органом, ответственным за организацию избирательной кампании на федеральном уровне и контроль над ней. Она также вправе рассматривать жалобы на нарушения избирательного законодательства (статья 20 Закона об основных гарантиях). ЦИК вправе обращаться с представлениями о проведении соответствующих проверок и пресечении нарушений закона в правоохранительные органы, органы исполнительной власти. Решения ЦИК, принятые в пределах ее компетенции, являются обязательными для нижестоящих избирательных комиссий, федеральных и региональных органов государственной власти, местных органов, кандидатов, партий, организаций и избирателей. В соответствии с законом государственные вещательные компании обязаны предоставлять бесплатное эфирное время для кандидатов и партий в период выборов и давать ответ на требования избирательных комиссий в течение пяти дней с момента их получения.

49. Статья 75 Закона об основных гарантиях предусматривает, что незаконные действия (бездействие) органов государственной власти и должностных лиц могут быть обжалованы в суд. Она также установила правила юрисдикции в отношении жалоб на действия и бездействие ЦИК и региональных комиссий. Закон об основных гарантиях также допускает жалобы в вышестоящие комиссии на решения нижестоящих. Верховный Суд Российской Федерации может признать недействительными результаты федеральных выборов, если допущенные нарушения не позволяют доподлинно установить волю избирателей (статьи 75 и 77 Закона об основных гарантиях).

50. Кодекс об административных правонарушениях (далее - КоАП) от 30 декабря 2001 г. устанавливает санкции за различные нарушения избирательного законодательства, такие как несоблюдение средствами массовой информации порядка информационного обеспечения избирательной кампании (пункт 5 статьи 5* (* Так в оригинале. Здесь и далее ошибочно приведена необычная нумерация статей КоАП. В действительности в данном предложении имеется в виду статья 5.5, далее в настоящем абзаце статьи 5.8, 5.11 и 5.12 КоАП (прим. переводчика).)) или незаконная предвыборная агитация кандидата в аудиовизуальных и печатных средствах массовой информации (пункт 8 статьи 5). Пункт 11 статьи 5 КоАП предусматривает санкции за предвыборную агитацию лиц, которые в силу своего положения не могут участвовать в предвыборной агитации. Пункт 12 статьи 5 Кодекса устанавливает санкции за незаконное производство и распространение агитационных материалов. Нарушения, предусмотренные вышеупомянутыми положениями КоАП, наказываются штрафами в размере от 3 000 до 600 000 рублей в зависимости от статуса нарушителя и тяжести нарушения.

III. Применимые международные документы

51. Европейская комиссия за демократию через право (Венецианская комиссия) на своих 51-м (руководство) и 52-м (доклад) заседаниях 5-6 июля и 18-19 октября 2002 г. приняла "Свод рекомендуемых норм при проведении выборов". Венецианская комиссия различает две конкретные обязанности властей по отношению к освещению средствами массовой информации избирательных кампаний: с одной стороны, организовать предоставление кандидатам и/или партиям достаточно сбалансированного количества эфирного времени и/или рекламного пространства, включая государственные телевизионные каналы ("обязанность обеспечения доступа к средствам массовой информации") и, с другой стороны, обеспечить "нейтральность" со стороны государственных органов, в частности, в отношении избирательной кампании и освещения средствами массовой информации, государственными средствами массовой информации ("обязанность нейтральности") (Пояснительный доклад к Своду рекомендуемых норм при проведении выборов, § 2.3). Свод рекомендуемых норм при проведении выборов Венецианской комиссии также рекомендует создание эффективной системы избирательных жалоб, в частности, на несоблюдение правил доступа к средствам массовой информации (§ 3.3)* (* В Пояснительном докладе данный пункт отсутствует, имеется только пункт 3.2.2.5, регулирующий передачу результатов выборов (прим. переводчика).).

52. Стандарты общественного вещания дополнительно разработаны Комитетом министров Совета Европы в приложении к Рекомендации N R (96) 10 "В отношении гарантий независимости общественного вещания" (1996). Комитет министров указал, что "правовая основа, регламентирующая деятельность организаций общественного вещания, должна ясно предусматривать их редакционную независимость и институциональную автономию". Кроме того, "правовые рамки, регламентирующие деятельность организаций общественного вещания, должны четко предусматривать, что в отношении программ новостей они гарантируют непредвзятое освещение фактов и событий, а также содействуют свободному формированию мнений. Случаи, в которых организации общественного вещания могут быть обязаны передавать официальные сообщения, заявления или коммюнике, либо освещать действия или решения государственных органов, либо предоставлять эфирное время таким органам, должны быть ограничены исключительными обстоятельствами, недвусмысленно закрепленными в законе или других правовых актах". Наконец, в приложении к Рекомендации Rec(2000) 23 "О независимости и функциях регулирующих органов в вещательном секторе" Комитет министров повторно подчеркнул значение принятия государствами подробных правил относительно состава и функционирования таких регулирующих органов для защиты от политического вмешательства и влияния.

53. Рекомендация N R (99) 15 Комитета министров Совета Европы о мерах по освещению избирательной кампании средствами массовой информации предусматривает, что регламентация в государствах-участниках должна предусматривать обязанность освещать избирательную кампанию справедливо, взвешенно и беспристрастно, в частности, в новостях и публицистических передачах, включая дискуссионные программы, такие как интервью или дебаты. Комитет министров также рекомендовал государствам рассмотреть целесообразность включения в регулятивную базу положений, в соответствии с которыми бесплатное предоставление эфирного времени кандидатам осуществляется в общественном вещании в период избирательной кампании "на справедливых и недискриминационных началах" и "на основе объективных и ясных критериев".

54. Совет Межпарламентского союза (орган Межпарламентского союза, расположенный в Женеве) на 154-й сессии в Париже 26 марта 1994 г. принял "Декларацию о критериях свободных и справедливых выборов". Согласно этой Декларации каждый кандидат должен иметь равные возможности доступа к средствам информации, особенно к средствам массовой информации с целью изложения своих политических взглядов (пункт 4 статьи 3). Каждый индивидуально или совместно с другими лицами имеет право участвовать в предвыборной кампании на равной основе с другими политическими партиями, включая партию, сформировавшую существующее правительство (пункт 3 статьи 3). Государства должны обеспечивать принятие необходимых мер, гарантирующих беспристрастность в освещении избирательной кампании государственными и общественными средствами массовой информации и возможность равного доступа к таким средствам (статья 4).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции и статьи 13 Конвенции в части освещения выборов средствами массовой информации

55. Заявители жаловались на то, что освещение выборов 2003 года средствами массовой информации было пристрастным в ущерб оппозиционным партиям и кандидатам. Они полагали, что в связи с неравным освещением средствами массовой информации выборы не были "свободными" и потому не соответствовали статье 3 Протокола N 1 к Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются проводить с разумной периодичностью свободные выборы путем тайного голосования в таких условиях, которые обеспечивали бы свободное волеизъявление народа при выборе органов законодательной власти".

56. Заявители также жаловались на отсутствие эффективной реакции властей на утверждения заявителей о том, что выборы не были "свободными" в нарушение статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. Они ссылались на статью 13 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в_ Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

57. Европейский Суд отмечает, что заявители также ссылались на статью 10 Конвенции, которая гарантирует свободу выражения мнения, привлекая те же факты и доводы. По мнению Европейского Суда, жалоба заявителей на нарушение этого положения повторяет их основную жалобу на нарушение статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. С учетом особого контекста настоящего дела Европейский Суд рассмотрит ее с точки зрения последнего положения. При этом в своем анализе Европейский Суд надлежащим образом рассмотрит свою прецедентную практику по статье 10 Конвенции, где она может быть применима, с необходимыми изменениями в контексте избирательного процесса.

A. Приемлемость жалобы

1. Доводы властей Российской Федерации

(a) Компетенция Европейского Суда ratione materiae* (* Ratione materiae (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения", критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).)

58. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба заявителей не относится к компетенции Европейского Суда ratione materiae, поскольку статья 3 Протокола N 1 к Конвенции не предусматривает конкретной избирательной системы и, в частности, не гарантирует партиям и кандидатам равный доступ к средствам массовой информации.

(b) Статус жертвы

59. Власти Российской Федерации указывали, что некоторые заявители не имели права жаловаться на "несправедливость" выборов. Так, на выборах 2003 года первая заявительница получила места в Думе, а шестой заявитель был избран как независимый депутат Думы. Кроме того, в последующие годы партии первой и второй заявительниц получали государственное финансирование. Избранные члены партии первой заявительницы получали зарплату и льготы.

(с) Исчерпание внутренних средств правовой защиты и соблюдение статьи 13 Конвенции

60. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители располагали многими юридическими средствами правовой защиты, способными устранить проблему несправедливого освещения средствами массовой информации. Следовательно, российская правовая система может обеспечить заявителям "эффективные средства правовой защиты", но они не использовали существующие средства правовой защиты надлежащим образом.

61. Власти Российской Федерации оспорили доводы заявителей о том, что избирательное законодательство было неясным и не указывало с достаточной определенностью правовые способы, доступные кандидатам для оспаривания нарушений избирательного законодательства. Кандидаты имели право подавать жалобы на нарушения избирательного законодательства другими кандидатами и средствами массовой информации в Рабочую группу ЦИК по информационным спорам. Во время кампании 2003 года Рабочая группа рассмотрела много жалоб подобного рода, 19 из которых были частично удовлетворены, а 34 были отклонены. Рабочая группа неоднократно привлекала внимание средств массовой информации к их обязанности соблюдения избирательного законодательства, передавала жалобы в правоохранительные органы или региональный орган Министерства по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций и принимала "иные меры". Что касается жалоб заявителей в Рабочую группу, последняя не усмотрела нарушений избирательного законодательства в освещении средствами массовой информации избирательной кампании.

62. Кандидаты также могли жаловаться непосредственно в ЦИК. В зависимости от характера жалобы ЦИК могла совершать различные действия. Власти Российской Федерации привели примеры успешных жалоб в ЦИК и региональные избирательные комиссии. Первая заявительница и седьмой заявитель воспользовались этим средством правовой защиты и жаловались в ЦИК на два события: связанное с речью Путина 19 сентября 2003 г. (см. § 18 настоящего Постановления) и другое, относящееся к предполагаемому негативному освещению прессой председателя ЦК Коммунистической партии. Обе были направлены против ВГТРК и "Первого канала". Однако в своей жалобе в Европейский Суд они жаловались на целую серию эпизодов, показанных на пяти основных телевизионных каналах. Эти эпизоды не рассматривались ЦИК. Заявители также не обжаловали решения индивидуальных членов ЦИК, таких как их отказы в рассмотрении жалоб.

63. Кроме того, заявители не использовали административные средства правовой защиты в связи с предполагаемыми нарушениями избирательного законодательства вещательными компаниями. Заявители утверждали, что основные телевизионные компании нарушили правила политической агитации, и ссылались на 518 примеров этих нарушений (см. § 21 настоящего Постановления). В то же время они не предоставили судебного решения или административных актов, подтверждающих, что конкретные нарушения имели место. Члены ЦИК не составляли протоколов об административных правонарушениях в 2003 году, члены региональных избирательных комиссий составили 152 протокола по поводу незаконной предвыборной агитации и ненадлежащего освещения средствами массовой информации, 63 из которых были подтверждены судами с применением санкций. Власти Российской Федерации привели в пример несколько административных дел, возбужденных на основе протоколов членов региональных избирательных комиссий.

64. Кандидаты также могли направлять свои жалобы непосредственно в суды. Не имело значения, была ли жалоба рассмотрена полным составом ЦИК или отдельным членом этого органа. Даже если ЦИК не принимала формального решения в рамках применимой процедуры, ее действия могли быть обжалованы в районный суд. Власти Российской Федерации предоставили копии решений судов различного уровня, которые рассмотрели и поддержали жалобы на нарушение избирательного законодательства.

65. Власти Российской Федерации признали, что заявители обжаловали в Верховный Суд постановление ЦИК от 19 декабря 2003 г., подтверждающее результаты выборов 2003 года. Вместе с тем по существу заявители жаловались на нарушение их прав вещательными компаниями, а не ЦИК, но не предъявляли требований к вещательным компаниям и иным средствам массовой информации, которые предположительно участвовали в очернении оппозиционных кандидатов.

66. Власти Российской Федерации ссылались на дела, рассмотренные российскими судами, в которых кандидаты на выборах успешно защищали свои права, например, Определение Верховного Суда Российской Федерации от 23 ноября 2001 г. Заседая в качестве суда кассационной инстанции, он отменил решение избирательной комиссии Магаданского избирательного округа N 6 в связи с "неравным освещением избирательной кампании средствами массовой информации". Власти Российской Федерации также сослались на судебное разбирательство, которое повлекло отстранение кандидата на региональных выборах за незаконную агитацию, присуждение компенсации кандидату за незаконное удаление сведений о нем из бюллетеней для голосования, присуждение компенсации за клевету и диффамацию в контексте избирательной кампании, и судебную проверку законности решений местных избирательных комиссий.

67. Имелись также другие доступные средства правовой защиты, которые заявители не использовали надлежащим образом. В частности, власти Российской Федерации сослались на возможность подачи заявлений о возбуждении уголовных дел в прокуратуру или на предъявление иска о защите чести и достоинства в суд.

68. Наконец, власти Российской Федерации указывали, что критика заявителями разбирательства в Верховном Суде Российской Федерации являлась необоснованной. Верховный Суд Российской Федерации действительно не рассматривал любой и каждый информационный элемент, предоставленный заявителями, но их рассмотрение потребовало бы не менее 100 дней судебных заседаний. Гражданское процессуальное законодательство позволяет судам рассматривать образцы доказательств, если они являются однородными по характеру. В целом Верховный Суд Российской Федерации рассмотрел транскрипты, охватывающие 14 дней избирательной кампании, или 13,4% всей информации, предоставленной партиями (см. § 37 настоящего Постановления). Кроме того, рассмотрев публичные заявления, сделанные Президентом Путиным (см. §§ 18 и 19 настоящего Постановления), Верховный Суд Российской Федерации не нашел, что они содержат агитацию в пользу "Единой России". В ходе разбирательства заявители подали несколько процессуальных ходатайств, часть которых была удовлетворена Верховным Судом Российской Федерации, а остальные отклонены. Доказательства, рассмотренные на слушаниях в Верховном Суде Российской Федерации, позволяли сделать определенные выводы. Партии в настоящем деле имели достаточно возможностей для представления своей позиции, которая была рассмотрена в справедливом судебном разбирательстве.

(d) Соблюдение правила шестимесячного срока

69. В качестве альтернативы власти Российской Федерации утверждали, что заявителями не соблюден шестимесячный срок, предусмотренный пунктом 1 статьи 35 Конвенции. Власти Российской Федерации указывали, что средства массовой информации, в частности вещательные компании, определяют свою редакционную политику независимо от государства. Поскольку заявители предпочли не предъявлять требований к вещательным компаниям в связи с нарушениями их права на равное освещение средствами массовой информации, шестимесячный срок должен был исчисляться с даты, когда имели место предполагаемые нарушения прав заявителей. Жалоба в Европейский Суд была подана 1 августа 2005 г., то есть через год и семь месяцев и 11 дней после предполагаемого нарушения (19 декабря 2003 г., когда ЦИК подтвердил результаты выборов).

2. Доводы заявителей

(a) Компетенция Европейского Суда ratione materiae

70. Заявители утверждали, что Европейский Суд имеет компетенцию ratione materiae для рассмотрения их жалобы. Как показывает прецедентная практика Европейского Суда, свобода формирования мнения является неотъемлемой частью гарантии свободных выборов и потому охватывается статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции.

(b) Статус жертвы

71. Заявители утверждали, что статья 3 Протокола N 1 к Конвенции гарантирует право на участие в выборах независимо от исхода голосования и от того, победил ли в конце концов кандидат или проиграл. Нарушение может возникать даже в отсутствие ущерба. Тот факт, что некоторые заявители получили места в Государственной Думе, не влияет на их статус жертвы. Довод властей Российской Федерации относительно финансирования политических партий после выборов 2003 года не имеет отношения к делу.

(c) Исчерпание внутренних средств правовой защиты и соблюдение статьи 13 Конвенции

72. Заявители утверждали, что использовали все доступные внутренние средства правовой защиты, относящиеся к существу их жалоб, но все они были либо неэффективны изначально, либо оказались неэффективными на практике.

73. Заявители начали с описания попытки добиться решения ЦИК и Рабочей группы, осуждающего несправедливое освещение выборов средствами массовой информации. Хотя эти органы признали, что имело место неравное освещение, практические меры в этой связи не принимались. Рабочая группа ЦИК не имела достаточных полномочий для восстановления прав кандидатов, потерпевших от неадекватного освещения в прессе, она могла только издавать рекомендации. Что касается самой ЦИК, обычной практикой этого органа была выдача в ответ на жалобы на нарушения избирательных прав писем, подписанных одним из членов ЦИК и одобренных другими членами, в отсутствие официального протокола или вынесения отдельного решения по жалобе. Подобные письма являлись процессуально ущербными документами, заменявшими обычные решения, которые выносит ЦИК на заседаниях в качестве коллегиального органа. Естественно, что суды не принимали жалоб на такие "письма", которые не составляли "действия" или "бездействия" в значении законодательства страны. Единственной реакцией председателя ЦИК являлась рассылка невразумительных предупреждений вещателям. Центральная избирательная комиссия не возбуждала административных разбирательств против лиц, причастных к незаконной агитации. Если ЦИК использовала предусмотренные законом полномочия для толкования избирательного законодательства, включая издание правил (пункт 5 статьи 26 Закона о выборах депутатов Государственной Думы), она всегда делала это наиболее выгодным способом для властей и партии "Единая Россия".

74. Что касается административно-правовых средств, заявители утверждали, что административное разбирательство не было возбуждено не в связи с их отказом от данного средства правовой защиты. В действительности заявители жаловались в прокуратуру, ЦИК и Министерство по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций не менее шести раз и просили возбудить производство по делу об административном правонарушении против руководителей "Первого канала" и ВГТРК, а также отдельных журналистов в связи с необъективным освещением избирательной кампании. Однако государственные органы, имевшие полномочия по возбуждению административного производства, отказали в этом. Относительно возможности подачи жалобы в суд на отказ в возбуждении административного производства, заявители настаивали на том, что имела место последовательная практика отклонения таких жалоб. Отсутствовала эффективная процедура обжалования решений ЦИК, которая могла по своему усмотрению решать, возбуждать ли административное разбирательство. Закон также предусматривал возможность требовать отзыва лицензий на вещание у телевизионных компаний, участвовавших в незаконной агитации, но этот процесс был слишком длителен и зависим от дискреции различных административных органов (прокуратуры, ЦИК и Министерства по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций).

75. Судебная защита избирательных прав (включая право на сбалансированное освещение) допускалась только по жалобам на решения и действия (или бездействие) государственных органов, общественных объединений или должностных лиц. Следовательно, существующая законодательная база не предусматривала возможности подачи жалобы на нарушения избирательных прав средствами массовой информации. Власти Российской Федерации не ссылались на какое-либо национальное решение, подтверждающее, что такое средство правовой защиты было доступно и эффективно в период, относящийся к обстоятельствам дела.

76. Как указывали заявители, дела, упомянутые властями Российской Федерации в поддержку их утверждения о том, что заявители могли прибегнуть к судебному разбирательству, не имели отношения к указанному вопросу. По данным заявителей, в период избирательной кампании 2003 года не было ни одного подобного дела. Кроме того, позиция заявителей дополнительно подкреплялась тем фактом, что не было ни одного дела, разрешенного в ущерб проправительственной партии "Единая Россия" или ее членам. Заявители утверждали, что предъявление иска о защите чести и достоинства не являлось средством правовой защиты, относящимся к существу их жалобы.

77. Заявители утверждали, что единственным доступным им средством правовой защиты являлось жалоба о признании недействительными результатов выборов, которое они подали. Данная жалоба рассматривалась Верховным Судом Российской Федерации в двух инстанциях, и окончательное решение было вынесено 7 февраля 2005 г. Тем не менее это средство правовой защиты также оказалось неэффективным в связи с многочисленными недостатками разбирательства в Верховном Суде Российской Федерации. В частности, заявители жаловались на выборочное исследование доказательств Верховным Судом Российской Федерации (который проверил только 1,5% всех видеозаписей и примерно 5% письменных транскриптов, представленных заявителями), умышленное искажение доказательств, предоставленных заявителями (например, публичных заявлений Президента Путина), неоднократные отказы Верховного Суда Российской Федерации в удовлетворении ходатайств о вызове свидетелей и предоставлении дополнительных материалов (например, заявители отметили отказ суда в запросе подтверждения точности транскриптов, получении результатов мониторинга освещения средствами массовой информации или обеспечении явки более чем 100 свидетелей), уклонение Верховного Суда Российской Федерации от рассмотрения доводов заявителей в первой и кассационной инстанциях. Заявители также ставили под вопрос беспристрастность одного из судей Верховного Суда Российской Федерации, который сделал заявление, свидетельствующее о его предзвятости к заявителям, и отказал в удовлетворении ходатайств, поданных заявителями о получении доказательств.

(d) Соблюдение правила шестимесячного срока

78. Наконец, заявители утверждали, что шестимесячный срок должен исчисляться с 7 февраля 2005 г., когда Верховный Суд Российской Федерации, заседая в качестве суда кассационной инстанции, вынес решение по делу о признании недействительными результатов выборов.

3. Мнение Европейского Суда

79. Европейский Суд напоминает, что свободные выборы немыслимы без свободного обмена политическими взглядами и информацией (см., например, Постановление Европейского Суда от 30 января 1998 г. по делу "Объединенная коммунистическая партия Турции и другие против Турции" (United Communist Party of Turkey and Others v. Turkey), § 44, Reports of Judgments and Decisions 1998-I). Статья 3 Протокола N 1 к Конвенции не достигает цели (которая заключается в создании и поддержании основ эффективной и значимой демократии, регулируемой принципом верховенства права - см. Постановление Большой Палаты по делу "Херст против Соединенного Королевства (N 2)" (Hirst v. United Kingdom (N 2)), жалоба N 74025/01, § 58, ECHR 2005-IX), если кандидаты не могут распространять свои идеи в период избирательной кампании. В деле "Юмак и Саадак против Турции" (Yumak and Sadak v. Turkey) (жалоба N 10226/03, § 106, Постановление Большой Палаты от 8 июля 2008 г.) Европейский Суд подчеркнул роль государства как "конечного гаранта плюрализма" и отметил, что, исполняя эту роль, государство имеет обязанность принять позитивные меры по "организации" демократических выборов "при условиях, обеспечивающих свободное выражение мнения народа при выборах законодательного органа власти". Таким образом, в принципе Европейский Суд имеет компетенцию для рассмотрения жалоб на предположительно неравное освещение средствами массовой информации выборов в соответствии со статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции. Исходя из этого возражение властей Российской Федерации о несовместимости жалобы с положениями Конвенции ratione materiae подлежит отклонению.

80. Вместе с тем Европейский Суд учитывает довод властей Российской Федерации о том, что заявители не исчерпали внутренние средства правовой защиты и что в качестве альтернативы ими не соблюдено правило шестимесячного срока. Заявители, в свою очередь, жаловались на то, что не имели эффективных внутренних средств правовой защиты для обжалования неравного освещения выборов средствами массовой информации в нарушение статьи 13 Конвенции. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле невозможно рассмотреть вопрос о совместимости жалобы заявителей с критериями приемлемости, выдвинутый властями Российской Федерации в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции, без рассмотрения существа их жалобы на нарушение статьи 13 Конвенции. Отсюда следует, что данное возражение властей Российской Федерации должно быть отложено до рассмотрения существа жалобы. Кроме того, Европейский Суд полагает, что возражение властей Российской Федерации по поводу статуса жертвы некоторых заявителей должно быть рассмотрено в настоящем деле одновременно с существом жалобы.

81. Европейский Суд считает, с учетом доводов сторон, что вышеупомянутая жалоба на нарушение статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции и статьи 13 Конвенции затрагивает серьезные вопросы факта и права, относящиеся к сфере действия Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения по существу. Соответственно, Европейский Суд заключает, что жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Статья 13 Конвенции

82. Принимая во внимание доводы сторон, которые кратко изложены в §§ 60 и последующих и 72 и последующих настоящего Постановления, Европейский Суд напоминает, что "пределы обязательств государств-участников согласно статье 13 Конвенции колеблются в зависимости от характера жалобы заявителя_ средство правовой защиты должно быть эффективным на практике, как и в законодательстве, в смысле воспрепятствования предполагаемому нарушению или его продолжению или предоставления адекватного возмещения за любое нарушение, которое уже случилось" (см. Постановление Европейского Суда от 11 июня 2009 г. по делу "Петков и другие против Болгарии" (Petkov and Others v. Bulgaria), жалобы NN 77568/01, 178/02 и 505/02, § 74). Европейский Суд также напоминает, что, "если одно из средств правовой защиты в отдельности не удовлетворяет требованиям статьи 13 Конвенции, совокупность средств правовой защиты, предусмотренных национальным законодательством, может им отвечать" (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 157, ECHR 2000-XI).

83. Первый вопрос заключается в том, какое средство правовой защиты может быть эффективным с учетом "характера жалобы заявителей". Европейский Суд подчеркивает, что заявители жаловались не на один или несколько единичных случаев незаконной агитации, но на медиа-политику пяти вещателей в целом за трехмесячный период. Что касается масштаба проблемы, Европейский Суд не убежден, что средства правовой защиты, использованные заявителями в период избирательной кампании, были достаточными для ее разрешения. В любом случае Европейский Суд не находит необходимым занимать определенную позицию по этому вопросу. Европейский Суд должен установить, были ли иные средства правовой защиты, предусмотренные в российском законодательстве, в частности, средства правовой защиты ex post facto* (* Ex post facto (лат.) - после того, как действие совершено (прим. переводчика).), способны урегулировать претензии заявителей.

84. Европейский Суд отмечает, что заявители пытались добиться признания недействительности результатов выборов путем обжалования постановления ЦИК N 72/620-4 в Верховном Суде Российской Федерации (см. §§ 32 и последующие настоящего Постановления). Власти Российской Федерации не отрицали того, что Верховный Суд Российской Федерации имел полномочия для отмены результатов выборов в случае выявления серьезных нарушений избирательного законодательства, включая связанные с предполагаемой незаконной агитацией. Кроме того, власти Российской Федерации сослались на дело, которое доказывало, что такое средство правовой защиты существовало в российском законодательстве и было успешно использовано хотя бы раз (см. § 66 настоящего Постановления). Европейский Суд заключает, что заявители имели доступ к юридическому средству правовой защиты, способному удовлетворить их требования, по крайней мере, теоретически.

85. Заявители утверждали, что, хотя они воспользовались данным средством правовой защиты, оно в конечном счете оказалось неэффективным, поскольку рассмотрение их дела было омрачено процессуальными недостатками. Однако Европейский Суд хотел бы отметить, что не каждый процессуальный недостаток делает средство правовой защиты "неэффективным". Статья 13 Конвенции не возлагает на государства те же обязанности, что и статья 6 Конвенции. Иное означало бы распространение сферы действия статьи 6 Конвенции за пределы круга "гражданских прав и обязанностей" (см. Постановление Европейского Суда от 21 февраля 1975 г. по делу "Голдер против Соединенного Королевства" (Golder v. United Kingdom), § 33, Series A, N 18, Постановление Европейского Суда от 25 марта 1983 г. по делу "Силвер и другие против Соединенного Королевства" (Silver and Others v. United Kingdom), § 113, Series A, N 61 с дополнительными отсылками).

86. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд учитывает, что утверждения заявителей рассматривались в двух инстанциях Верховным Судом Российской Федерации, высшим судебным органом по избирательным делам, который имел полную юрисдикцию в данном деле и который, в частности, имел право признать недействительными результаты выборов. Независимость Верховного Суда Российской Федерации как таковая не ставилась под вопрос. Что касается его беспристрастности, Европейский Суд не усматривает вопроса в этом отношении. Тот факт, что судья Зайцев отклонил несколько процессуальных ходатайств, поданных заявителями, и даже нашел их недобросовестными (см. § 34 настоящего Постановления), не означает, что он был пристрастен или предрасположен отклонить их заявление. Соответственно, Верховный Суд Российской Федерации был надлежащим органом для рассмотрения претензий заявителей.

87. Вместе с тем Европейский Суд не усматривает серьезных недостатков в процедуре Верховного Суда Российской Федерации, которые сделали бы это средство правовой защиты неэффективным. Заявители были хорошо подготовлены к слушанию, собрали и предоставили обширные материалы в поддержку своих требований и могли дать устные и письменные объяснения. Отборочный метод, примененный Верховным Судом Российской Федерации при рассмотрении материалов, предоставленных заявителями (см. § 37 настоящего Постановления), не выглядит произвольным или явно неразумным. В частности, Европейский Суд учитывает, что Верховный Суд Российской Федерации рассмотрел записи передач пяти телевизионных каналов за 14 дней, которые были предложены заявителями и ЦИК. Кроме того, Верховный Суд Российской Федерации заслушал заявителей и вынес мотивированное решение.

88. В итоге разбирательство в Верховном Суде Российской Федерации обеспечивало основные гарантии, присущие статье 13 Конвенции. Российское законодательство предоставило заявителям возместительный правовой механизм, способный урегулировать их претензии в соответствии со статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции. Заявители использовали это средство правовой защиты, получив окончательное решение Верховного Суда Российской Федерации от 7 февраля 2005 г. Настоящая жалоба подана в Европейский Суд 1 августа 2005 г., то есть в течение шести месяцев с даты окончательного национального решения. Европейский Суд, соответственно, отклоняет возражения властей Российской Федерации по поводу приемлемости жалобы, отложенные до рассмотрения ее существа, и заключает, что в настоящем деле требования статьи 13 Конвенции нарушены не были.

2. Статья 3 Протокола N 1 к Конвенции

89. Европейский Суд далее рассмотрит основной довод заявителей, а именно о том, что в связи с неравным освещением избирательной кампании основными телевизионными компаниями, парламентские выборы 2003 года не были "справедливыми" в нарушение статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.

(a) Доводы властей Российской Федерации

(i) Установление фактов

90. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители не обосновали в Верховном Суде Российской Федерации свою позицию о том, что освещение средствами массовой информации кандидатов было предвзятым в пользу "Единой России" и предопределило результаты выборов. Так, оценка заявителями освещения средствами массовой информации была субъективной, слишком абстрактной и неподкрепленной надлежащими данными и доказательствами. Они не разъяснили методы, которые использовались ими для расчета процентного соотношения позитивного освещения партии "Единая Россия" и негативного освещения оппозиционных партий средствами массовой информации. Заявители не различали "информационные блоки" и иные информационные материалы, в частности, комментарии политических аналитиков. Телевизионные программы, представлявшие некоторых кандидатов в выгодном свете и критиковавшие других, не могут рассматриваться в качестве "агитации", если они не содержат субъективного элемента с конкретной целью политической агитации. Средства массовой информации имели право сообщать комментарии о кандидатах и их программах за пределами "информационных блоков". Заявители также не пояснили, каким образом они различали "позитивные" и "негативные" комментарии или какие критерии использовали. В итоге не представлялось возможным проверить утверждения заявителей в этом отношении. Наконец, заявители не указали причинной связи между предположительно неравным освещением средствами массовой информации и результатами выборов. Хотя телевидение являлось основным источником информации для населения России, заявители имели в своем распоряжении иные средства массовой информации (газеты, радио, Интернет) для передачи своих мнений. Тот факт, что выражались определенные взгляды о кандидатах и их программах, не означал, что население было лишено возможности голосовать за эти политические партии и кандидатов. Так, средства массовой информации более благоприятно освещали политическую партию СПС, чем политический блок "Родина" (еще одного участника выборов), однако "Родина" получила больше голосов, чем СПС. Власти Российской Федерации заключили, что отсутствовала прямая корреляция между медиа-обозримостью и популярностью кандидатов.

(ii) Были ли выборы "свободными" с точки зрения освещения средствами массовой информации

91. Власти Российской Федерации утверждали, что Европейский Суд играет лишь ограниченную роль в проверке совместимости национальных избирательных систем со статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции. Власти Российской Федерации также ссылались на взаимосвязь между гарантиями статьи 10 Конвенции (свобода выражения мнения) и статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции и на широкие пределы усмотрения государств в установлении справедливого равновесия между этими двумя гарантиями.

92. Власти Российской Федерации оспорили довод заявителей о том, что принцип равного доступа к средствам массовой информации сформулирован неопределенно в законодательстве. Он являлся общим принципом и, следовательно, не мог быть изложен более конкретно. Другие положения российского законодательства о выборах были более подробными и не оставляли места для толкования. Существовали различные формы рекламы кандидатов, участвующих в выборах, от телевизионных программ до листовок и плакатов. Кандидаты имели равные права доступа к государственным и частным телевизионным каналам. Все основные государственные вещательные компании были в соответствии с законодательством обязаны предоставлять кандидатам определенное количество бесплатного эфирного времени, без какого-либо предпочтения конкретной партии. Проанализировав финансовые документы оппозиционных партий, власти Российской Федерации заключили, что эти партии имели финансовые ресурсы для приобретения дополнительного эфирного времени, но предпочли не делать этого и израсходовать денежные средства иным способом. Власти Российской Федерации пришли к выводу, что эти партии имели равные возможности для повышения своих появлений на телевизионных каналах, но решили не делать этого по тактическим причинам. Власти Российской Федерации также проанализировали порядок расходования средств из избирательных фондов заявителями, которые являлись индивидуальными кандидатами на выборах 2003 года. Данные показывают, что указанные кандидаты затратили больше средств на политическую рекламу в прессе, чем на телевидении.

93. Власти Российской Федерации также разъяснили различие между предвыборной агитацией и "информационными блоками", которые считаются нейтральными. Содержание "информационных блоков" зависело от количества и характера "мероприятий", организованных конкретным кандидатом. Кандидаты и партии, которые имели больше мероприятий, достойных освещения в "информационных блоках", показывались больше. Заявители никогда не жаловались на то, что телевизионные каналы отказывались сообщать о конкретном "мероприятии".

94. Российское законодательство достигло справедливого равновесия между свободой прессы и требованием свободы выборов. При этом государство не могло контролировать редакционную политику средств массовой информации, соответственно, ограничения, гарантирующие нейтральный характер информационных блоков, не охватывали всю журналистскую деятельность.

95. Власти Российской Федерации сослались на Рекомендацию N R 99 (15) (см. § 53 настоящего Постановления), которая требует не предоставления всем кандидатам равного количества времени на телевидении, но лишь чтобы их взгляды были доведены до сведения избирателей. Власти Российской Федерации заключили, что всем участникам выборов были предоставлены равные возможности доступа к средствам массовой информации в отсутствие предпочтения каким-либо партиям или кандидатам.

(b) Доводы заявителей

(i) Установление фактов

96. Как утверждали заявители, освещение средствами массовой информации выборов отличалось значительной пристрастностью к "Единой России" и потому затрагивало избирательные предпочтения электората. Во время избирательной кампании федеральные телевизионные каналы распространяли под предлогом простого освещения информацию, которая может квалифицироваться как агитация (а не как освещение). Примерно 75% незаконной агитации в пользу "Единой России" осуществляли государственное телевидение и радиостанции, что, по мнению заявителей, свидетельствовало об умышленном злоупотреблении государственными медиаресурсами. Заявители сослались в качестве примера на репортаж о заявлении Путина от 7 декабря 2003 г., которое во взаимосвязи с его другими интервью и новостными сообщениями, переданными ранее, очевидно показывало, что он поддерживает "Единую Россию". На контролируемом государством телевизионном канале его слова были переданы без сокращений и, таким образом, составляли фактическую агитацию. НТВ (которое не находилось в собственности государства, по крайней мере, непосредственно) сообщило о той же новости более уместным образом, указав, что Путин отказался сообщить журналистам о своем выборе.

97. Факт наличия позитивного имиджа "Единой России" и негативного имиджа Коммунистической партии был подтвержден выводами Рабочей группы по информационным спорам ЦИК. Кроме того, в окончательном докладе миссии по наблюдению за выборами ОБСЕ/БДИПЧ отмечалось, что в большинстве случаев освещение средствами массовой информации характеризовалось преобладающей тенденцией государственных средств массовой информации демонстрировать явную пристрастность в пользу "Единой России" и против Коммунистической партии. В частности, на протяжении всей кампании освещение в средствах массовой информации сводилось к репортажам о деятельности Путина, что считалось косвенной поддержкой пропрезидентской политической партии. Аналогичные выводы были сделаны в докладе "Трансперенси Интернешнл" о России.

98. Влияние телевизионных программ на избирательные предпочтения населения невозможно отрицать. Факт доступности иных информационных средств не может служить оправданием пристрастного освещения в контролируемых государством телевизионных каналах. В разбирательстве в Верховном Суде Российской Федерации ЦИК не предоставила доказательств того, что несправедливое освещение на государственных телевизионных каналах было в достаточной степени уравновешено рекламой деятельности оппозиции в других средствах массовой информации. Заявители утверждали, что телевидение играет ключевую роль в освещении выборов средствами массовой информации и что это с необходимостью оказывает влияние на избирательные предпочтения населения. Заявители также сослались на результаты опросов общественного мнения в 2003 году, свидетельствовавшие о падении популярности Коммунистической партии, что заявители объясняли пропагандистской кампанией против нее.

99. Заявители утверждали, что Европейскому Суду не следует руководствоваться фактическими выводами Верховного Суда Российской Федерации, поскольку они являлись произвольными. Верховный Суд Российской Федерации не исследовал утверждений заявителей и не принял мер, предложенных ими, что нарушило позитивные обязательства в соответствии со статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции.

(ii) Были ли выборы "свободными" с точки зрения освещения средствами массовой информации

100. Заявители утверждали, что наследие Европы в отношении выборов основано на пяти принципах: всеобщего, равного, свободного, тайного и прямого голосования. Они ссылались на определение "свободных выборов", содержащееся в Декларации о критериях свободных и справедливых выборов, принятой Советом Межпарламентского союза в 1994 году (см. § 54 настоящего Постановления). Заявители также кратко изложили принципы, содержащиеся в документах Венецианской комиссии об избирательном законодательстве, в частности, относительно требований равенства возможностей кандидатов и беспристрастности государственных средств массовой информации (см. § 51 настоящего Постановления). Заявители утверждали, что на выборах 2003 года эти принципы не соблюдались.

101. Заявители ссылались на Постановление Конституционного Суда Российской Федерации N 15-П от 30 октября 2003 г., который указал, что выборы могут считаться свободными, только если они гарантируют право на информацию и свободу выражения мнения. По этой причине законодатель должен был обеспечить индивидуальное право на получение и распространение информации о выборах, установив справедливое равновесие между двумя ценностями, защищаемыми Конституцией - правом на свободные выборы и правом на свободу выражения мнения и информации, - и избегая любой формы неравенства или непропорциональных ограничений.

102. Условия, установленные законодательством, не должны ограничивать данное право до такой степени, чтобы умалять его суть и лишать эффективности. Как утверждали заявители, государство не может пользоваться широкими пределами усмотрения при наличии европейского консенсуса по данному вопросу. В отношении выборов этот консенсус, по мнению заявителей, состоял из следующих принципов: (1) государственные органы должны соблюдать свою обязанность беспристрастности в период избирательной кампании, (2) освещение средствами массовой информации избирательной кампании должно быть объективным и сбалансированным, и (3) государство должно обеспечивать принцип равенства при информировании избирателей о политических партиях.

103. Обращаясь к настоящему делу, заявители указывали, что вследствие проправительственной пропаганды избиратели не могли сделать информированный выбор. Заявители не сомневались в том, что пропагандистская кампания против них на российском телевидении была организована властями Российской Федерации. Так, 28 июня 2006 г. заместитель главы президентской администрации Сурков, ответственный за внутреннюю политику, утверждал, что президентская администрация поддерживает "Единую Россию".

104. Заявители также считали, что статья 3 Протокола N 1 к Конвенции косвенно возлагала на власти Российской Федерации обязанность принятия позитивных мер, обеспечивающих "свободное волеизъявление народа" путем равного освещения. Они полагали, что при определенных обстоятельствах в предвыборный период может быть необходимо установить некоторые ограничения свободы выражения мнения с целью обеспечения "свободного волеизъявления народа при выборе органов законодательной власти".

105. Заявители указывали, что их жалоба в первую очередь затрагивает вопрос несбалансированного освещения ("информирования", если использовать национальную терминологию), а не агитации. Власти Российской Федерации отмечали, что предвзятое информирование было уравновешено предвыборной агитацией, но не указали конкретных фактов относительно распределения эфирного времени среди кандидатов или не объяснили, каким образом агитация может заменить нормальное освещение.

106. Законодательство страны об освещении выборов также не было достаточно ясным. Несмотря на то, что оно воплощало принцип равного освещения всех кандидатов, этот принцип был сформулирован в недостаточно точных выражениях, не указывавших, какой вид равенства имеется в виду. Этот принцип подвергся произвольному толкованию со стороны властей. Так, федеральный список кандидатов, представленный партией "Единая Россия", включал, по крайней мере, 37 кандидатов, являющихся главами федеральных органов исполнительной власти и региональными губернаторами. Деятельность этих кандидатов освещалась государственными средствами массовой информации в соответствии с требованиями вышеупомянутого закона. Хотя данные новостные сообщения формально не составляли предвыборную агитацию, они информировали о деятельности указанных должностных лиц и, как правило, позитивно. Федеральное или местное законодательство не устанавливало особого порядка освещения деятельности должностных лиц в период избирательной кампании, включая тех должностных лиц, которые участвовали в выборах. Отсутствовали также гарантии защиты от злоупотребления административными ресурсами или защиты против дискриминации.

(c) Мнение Европейского Суда

(i) Освещение средствами массовой информации выборов с точки зрения статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции: общие принципы

107. Статья 3 Протокола N 1 к Конвенции провозглашает фундаментальный принцип эффективной политической демократии. Она подразумевает субъективные права избирать и быть избранным (см. Постановление Большой Палаты от 6 января 2011 г. по делу "Паксас против Литвы" (Paksas v. Lithuania), жалоба N 34932/04, § 96). Это положение также прямо ссылается на "условия, которые обеспечивали бы свободное волеизъявление народа при выборе органов законодательной власти". В деле 1987 года "Мэтью-Моэн и Клерфайт против Бельгии" (Mathieu-Mohin and Clerfayt v. Belgium) (Постановление Европейского Суда от 2 марта 1987 г., § 54, Series A, N 113) Европейский Суд отметил, что данная часть статьи 3 "по существу подразумевает - помимо свободы выражения мнения... - принцип равного обращения...". Так, уже на тот момент Европейский Суд признал, что "свобода выражения мнения" составляет важную часть "свободного волеизъявления". Взаимосвязь свободных выборов и свободы выражения мнения была также подчеркнута в Постановлении Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Боуман против Соединенного Королевства" (Bowman v. United Kingdom), Reports 1998-I, § 42), в котором Европейский Суд постановил, что "в период, предшествующий выборам, особенно важно, чтобы мнения и информация всех видов могли свободно распространяться". Наконец, в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты по делу "Юмак и Саадак против Турции" Европейский Суд пришел к выводу, что государство обязано принимать позитивные меры для организации выборов "на условиях, которые обеспечат свободное волеизъявление народа при выборе органов законодательной власти".

108. Европейский Суд принимает к сведению позицию Венецианской комиссии, согласно которой партиям и кандидатам должно гарантироваться "равенство возможностей", что предполагает нейтральность властей государства, в частности, в отношении избирательной кампании и освещения средствами массовой информации (см. § 51 настоящего Постановления). При этом Европейский Суд отмечает, что статья 3 Протокола N 1 к Конвенции не рассматривается как избирательный кодекс, призванный регулировать все аспекты избирательного процесса. Имеется ряд способов организации и управления избирательными системами и множество различий, в частности, в историческом развитии, культурных особенностях и политическом мышлении в Европе, из которых каждое государство-участник должно вывести свое собственное политическое видение (см. Постановление Большой Палаты по делу "Жданока против Латвии" (Zdanoka v. Latvia), жалоба N 58278/00, § 103, ECHR 2006-IV). Государства "пользуются значительной свободой усмотрения для установления правил в рамках своего конституционного порядка, регулирующих парламентские выборы и состав парламента, и_ относимые критерии могут отличаться в зависимости от исторических и политических факторов, присущих каждому государству" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Азиз против Кипра" (Aziz v. Cyprus), жалоба N 69949/01, § 28, ECHR 2004-V).

109. Европейский Суд напоминает, что настоящее дело преимущественно касается участия заявителей в выборах в качестве кандидатов, то есть пассивного избирательного права. В контексте "пассивного" аспекта прав, гарантированных статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции, Европейский Суд подчеркивал, что ему следует быть "даже более осторожным при оценке ограничений в этом контексте, чем когда он должен исследовать ограничения права избирать, то есть так называемый активный элемент прав, предусмотренных статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции" (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Юмак и Саадак против Турции", § 109).

110. Хотя данная свобода усмотрения является широкой, она, разумеется, не является безграничной: правила, регулирующие избирательную систему, "не должны исключать участие определенных лиц или групп лиц в политической жизни страны и, в частности, в выборе законодательных органов, то есть лишать права, гарантированного как Конвенцией, так и конституциями всех государств-участников" (см. там же). Европейский Суд обязан в последней инстанции определить, были ли соблюдены требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. Он должен убедиться в том, что примененные ограничения не подрывают свободное волеизъявление народа.

(ii) Предполагаемое манипулирование средствами массовой информации властями Российской Федерации

111. В большинстве предыдущих дел на основании статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции Европейский Суд должен был рассмотреть конкретное законодательное положение или известную административную меру, которые каким-либо образом ограничивали избирательные права группы населения или конкретного кандидата. В этих делах обжалуемая мера находилась в пределах правового поля и, соответственно, могла быть легко идентифицирована и проанализирована (см., например, дела, касающиеся избирательных порогов (упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Юмак и Саадак против Турции"), права заключенных избирать (упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Херст против Соединенного Королевства"), критериев приемлемости кандидатов в связи с их политической принадлежностью или иным статусом (упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Жданока против Латвии", Постановление Европейского Суда от 3 декабря 2009 г. по делу "Сеидзаде против Азербайджана" (Seyidzade v. Azerbaijan), жалоба N 37700/05), состава избирательных комиссий (Постановление Европейского Суда по делу "Лейбористская партия Грузии против Грузии" (The Georgian Labour Party v. Georgia), жалоба N 9103/04, ECHR 2008), ограничений на сообщение о конкретном политическом движении (Постановление Европейского Суда от 16 апреля 1991 г. по делу "Перселл и другие против Ирландии" (Purcell and Others v. Ireland), жалоба N 15404/89) или невозможности избирать для граждан, проживающих за границей (Постановление Большой Палаты от 15 марта 2012 г. по делу "Ситаропулос и Яякомопулос против Греции" (Sitaropoulos and Giakoumopoulos v. Greece), жалоба N 42202/07)).

112. Ситуация в настоящем деле является иной. Заявители не отрицали, что российское законодательство гарантировало нейтральность вещательных компаний, не проводя различий между проправительственными и оппозиционными партиями, и провозглашало принцип редакционной независимости вещательных компаний. Они утверждали, однако, что законодательство не соблюдалось на практике и что нейтральность пяти национальных каналов, существовавшая де-юре, в действительности отсутствовала.

113. Позиция заявителя* (* Единственное число здесь и далее употреблено в оригинале (прим. переводчика).) в настоящем деле может быть сведена к трем основным фактическим утверждениям. Во-первых, заявители утверждали, что освещение пятью телевизионными каналам оппозиционных партий и кандидатов было преимущественно негативным. Во-вторых, они считали, что это являлось результатом политической манипуляции, что исполнительная власть и/или "Единая Россия" использовали свое влияние, чтобы навязывать телевизионным компаниям политику, которая способствовала продвижению "Единой России". В-третьих, заявители утверждали, что предвзятое освещение телевизионными средствами массовой информации в критической степени повлияло на общественное мнение и сделало выборы не "свободными".

114. Что касается первого момента, Европейский Суд отмечает, что Верховный Суд Российской Федерации в своем решении от 16 декабря 2004 г. не пришел к выводу о том, что освещение средствами массовой информации было равным во всех аспектах. Многие наблюдатели (в частности, ОБСЕ и Рабочая группа ЦИК, см. §§ 20 и 26 настоящего Постановления), которые следили за выборами, отметили, что освещение телевидением было неблагоприятным для оппозиции. Вывод Верховного Суда Российской Федерации был сформулирован более осторожно и ограниченно: он отметил, что тон освещения средствами массовой информации не был столь "вопиющим", чтобы исключить возможность установления действительной воли избирателей.

115. Ответ, данный Верховным Судом Российской Федерации на первый довод заявителя, был уклончив. Напротив, на два других предположения заявителей Верховный Суд Российской Федерации ответил более прямо. Он, по существу, пришел к выводу о том, что не были предоставлены доказательства политической манипуляции и не была продемонстрирована причинная связь между освещением средствами массовой информации и результатами выборов.

116. Заявители утверждали, что выводы Верховного Суда Российской Федерации в этих отношениях были произвольными и на них не следовало основываться. Европейский Суд напоминает, что он не является апелляционным судом по отношению к судам страны (см. Решение Европейского Суда по делу "Корнелис против Нидерландов" (Cornelis v. Netherlands), жалоба N 994/03, ECHR 2004-V (извлечения)) и в его функции не входит рассмотрение фактических или правовых ошибок, предположительно допущенных ими (см. в числе многих примеров Постановление Большой Палаты по делу "Гарсия Руис против Испании" (Garcia Ruiz v. Spain), жалоба N 30544/96, § 28, ECHR 1999-I). В то же время принцип субсидиарности не препятствует Европейскому Суду в проверке фактических выводов национальных судов, если они являются "произвольными или явно необоснованными" (см. Решение Комиссии по правам человека от 28 февраля 1994 г. по делу "I.Z. против Греции" (I.Z. v. Greece), жалоба N 18997/91, Decisions and Reports (DR) 76-B, §§ 65 и 68, и Решение Европейского Суда от 4 мая 1999 г. по делу "Бабенко против Украины" (Babenko v. Ukraine), жалоба N 43476/98, см. также Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Хамидов против Российской Федерации" (Khamidov v. Russia), жалоба N 72118/01, § 170, Решение Европейского Суда от 16 марта 2000 г. по делу "Камиллери против Мальты" (Camilleri v. Malta), жалоба N 51760/99, и Постановление Большой Палаты от 17 мая 2010 г. по делу "Кононов против Латвии" (Kononov v. Latvia), жалоба N 36376/04, § 189). Таким образом, вопрос заключается в том, были ли выводы Верховного Суда произвольными или явно необоснованными.

117. Заявители критиковали решения судов страны, во-первых, с точки зрения процедуры и метода, примененного Верховным Судом Российской Федерации, и, во-вторых, с точки зрения существа его выводов. Что касается процессуального аспекта, Европейский Суд ссылается на свой предыдущий вывод в отношении статьи 13 Конвенции, согласно которому процедура в Верховном Суде Российской Федерации обеспечивала минимальные процессуальные гарантии. Относительно существа выводов, Европейский Суд не усматривает ничего "произвольного или явно необоснованного" (см. § 35 настоящего Постановления).

118. Верховный Суд Российской Федерации постановил, что заявители не продемонстрировали причинной связи между освещением выборов средствами массовой информации и их результатами. Этот вывод является спорным. Ясно, что освещение средствами массовой информации должно иметь хотя бы какое-то влияние на предпочтения избирателей. Однако эффект от освещения средствами массовой информации в действительности зачастую очень сложно измерить. Европейский Суд напоминает собственный вывод в Решении от 29 ноября 2007 г. по делу "Партия "Яуние демократи" и партия "Мусу земе" против Латвии" (Partija Jaunie Demokrвti and Partija Musu Zeme v. Latvia), жалобы NN 10547/07 и 34049/07), в котором он указал, что "как бы ни была важна [пропаганда политической партии], [она] не является единственным фактором, влияющим на выбор потенциальных избирателей. На их выбор также влияют иные факторы [...], так что очень сложно, если не невозможно, установить причинную связь между "чрезмерной" политической рекламой и количеством голосов, полученных соответствующей партией или кандидатом". Как было показано властями Российской Федерации, политическая партия СПС, которая получила в целом позитивное освещение средствами массовой информации, даже не преодолела минимального избирательного порога. Политический блок "Родина", напротив, добился гораздо лучших результатов на выборах, несмотря на скудное освещение средствами массовой информации. Таким образом, доводы Верховного Суда Российской Федерации в этой части не представлялись "произвольными или явно необоснованными".

119. Кроме того, и это важнее всего, выводы Верховного Суда не подтверждали довод заявителей о манипулировании средствами массовой информации со стороны властей Российской Федерации, что являлось их центральным утверждением. Верховный Суд Российской Федерации пришел к выводу о том, что журналисты, освещавшие выборы или политические события, были независимы в выборе событий и фигур в качестве темы публикации, имели право информировать общественность о событиях с участием политических фигур и что они не имели намерения осуществлять агитацию в пользу правящей партии (см. § 35 настоящего Постановления).

120. Европейский Суд отмечает, что заявители, напротив, не предоставили прямых доказательств злоупотребления властями Российской Федерации своим доминирующим положением в капитале или органах управления соответствующих телевизионных компаний. В отличие от дела "Маноле и другие против Румынии" (Manole and Others v. Romania) (жалоба N 13936/02, §§ 104 и последующие, ECHR 2009-... (извлечения)), тележурналисты в настоящем деле не жаловались на ненадлежащее давление со стороны властей Российской Федерации или своих руководителей в ходе выборов. Европейский Суд напоминает, что значение, которое следует придавать определенной информации, "должно оцениваться, в принципе, ответственными журналистами" (см. Решение Комиссии по правам человека от 18 октября 1995 г. по делу "Йёрг Хайдер против Австрии" (JOrg Haider v. Austria), жалоба N 25060/94, DR 83, p. 66) и что журналисты и новостные редакторы пользуются на основании статьи 10 Конвенции широкой свободой усмотрения в вопросе о том, каким образом комментировать политические вопросы. Заявители не объяснили в достаточной степени, как было возможно на основании доступных доказательств и информации и в отсутствие жалоб на ненадлежащее давление, исходящих от самих журналистов, провести разграничение между пропагандой по принуждению правительства и добросовестной политической журналистикой и/или повседневным освещением деятельности должностных лиц (см. противоположный пример в Постановлении Европейского Суда от 21 октября 2010 г. по делу "Салиев против Российской Федерации" (Saliyev v. Russia), жалоба N 35016/03, § 68* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2011.)).

121. Иные выводы национальных судов также не представляются "произвольными или явно необоснованными". Несмотря на то, что заявители не согласились с тем, как Верховный Суд Российской Федерации истолковал публичное заявление Президента Путина в день выборов (см. § 19 настоящего Постановления), Европейский Суд признает, что предложенное Верховным Судом Российской Федерации прочтение не было неразумным, хотя даже, учитывая существующий политический контекст, слова Путина могли толковаться по-другому.

122. Европейский Суд повторно подчеркивает, что в таких вопросах он играет лишь субсидиарную роль, и в его задачу не входят подмена собой национальных судов и проведение новой оценки доказательств. Заявители не убедили Верховный Суд Российской Федерации в том, что оппозиция была жертвой политической манипуляции. Исследовав материалы, предоставленные сторонами, Европейский Суд не находит достаточных доказательств для опровержения выводов Верховного Суда Российской Федерации в этой части. Следовательно, утверждения заявителей о злоупотреблении со стороны властей Российской Федерации не были достаточно доказаны.

(iii) Предполагаемое несоблюдение государством своих позитивных обязательств

123. Тем не менее анализ Европейского Суда не заканчивается на этом. "В контексте статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции первостепенное значение имеет не обязательство воздержания или невмешательства, как в случае большинства гражданских и политических прав, а обязательство по принятию государством позитивных мер по "проведению демократических выборов"" (см. Постановление Большой Палаты от 15 марта 2012 г. по делу "Ситаропулос и Зякумопулос против Греции" (Sitaropoulos and Giakoumopoulos v. Greece), жалоба N 42202/07, § 67). Таким образом, следующий вопрос заключается в том, возлагалось ли на государство позитивное обязательство по статье 3 Протокола N 1 к Конвенции обеспечивать сбалансированное и совместимое с духом "свободных выборов" освещение контролируемыми государством средствами массовой информации, даже если не были установлены прямые доказательства умышленной манипуляции. При рассмотрении этого вопроса Европейский Суд будет учитывать, что "государства пользуются широкой свободой усмотрения в области избирательного законодательства" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Суховецкий против Украины" (Sukhovetskyy v. Ukraine), жалоба N 13716/02, § 68, ECHR 2006-VI), что особенно необходимо, если дело касается объема позитивных обязательств государства, и что государство обязано принимать лишь те меры, которые являются "разумно доступными" (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 26 ноября 2002 г. по делу "E. и другие против Соединенного Королевства" (E. and Others v. United Kingdom), жалоба N 33218/96, § 99).

124. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с его толкованием статья 3 Протокола N 1 к Конвенции содержит определенные позитивные обязательства процессуального характера, в частности, требует наличия "национальной системы эффективного рассмотрения индивидуальных обращений и жалоб по вопросам, касающимся избирательных прав" (см. Постановление Европейского Суда от 8 апреля 2010 г. по делу "Намат Алиев против Азербайджана" (Namat Aliyev v. Azerbaijan), жалоба N 18705/06, §§ 81 и последующие, см. также рекомендацию Венецианской комиссии в Пояснительном докладе к Своду рекомендуемых норм при проведении выборов, касающуюся создания эффективной системы избирательных жалоб, § 51 настоящего Постановления). Европейский Суд ссылается на свои предыдущие выводы с точки зрения статьи 13 Конвенции в настоящем деле, согласно которым заявители располагали по меньшей мере одним эффективным средством правовой защиты. Для Европейского Суда нет необходимости определять абстрактно точное отношение между позитивным обязательством государства на основании статьи 13 Конвенции и его процессуальными обязательствами на основании статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. Достаточно заметить, что жалоба заявителей на неравное освещение средствами массовой информации выборов была рассмотрена независимым органом в порядке, который обеспечивал основные процессуальные гарантии, и что было вынесено мотивированное решение. Заявители не пояснили, какие иные средства правовой защиты или юридические инструменты могли иметь большую эффективность в обжалуемой ситуации. Европейский Суд заключает, что система избирательных жалоб, существующая в настоящем деле, была достаточной для соблюдения государством позитивного обязательства процессуального характера.

125. Европейский Суд далее обратится к материально-правовым позитивным обязательствам государства в контексте освещения средствами массовой информации выборов. Европейский Суд напоминает, что не может быть демократии без плюрализма (см. Постановление Большой Палаты от 17 февраля 2004 г. по делу "Гожелик и другие против Польши" (Gorzelik and Others v. Poland), жалоба N 44158/98, §§ 89 и последующие), которого невозможно добиться без принятия определенных позитивных мер. В области аудиовизуального вещания Европейский Суд постановил, что, если государство "решает создать общественную вещательную систему_ законодательство страны и практика должны гарантировать, что система предусматривает плюралистическое обслуживание" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Маноле и другие против Румынии", §§ 100-101). В контексте выборов обязанность государства принимать позитивные меры для обеспечения плюрализма мнений также признается Европейским Судом (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мэтью-Моэн и Клерфайт против Бельгии", § 54, см. также с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 24 ноября 1993 г. по делу ""Информационсферайн Лентиа" и другие против Австрии" (Informationsverein Lentia and Others v. Austria), Series A, N 276, § 38, и Постановление Европейского Суда от 11 января 2007 г. по делу "Российская консервативная партия предпринимателей и другие против Российской Федерации" (Russian Conservative Party of Entrepreneurs and Others v. Russia), жалобы NN 55066/00 и 55638/00, §§ 71-72* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)).

126. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что государство было обязано осуществлять вмешательство, чтобы обеспечить открытость средств массовой информации для различных точек зрения. При этом ясно, что время и технические возможности, доступные для политического вещания, не были безграничны. Как показывает дело, заявители получили некоторые возможности доступа к общенациональным телевизионным каналам. Так, они обеспечивались бесплатным и оплачиваемым эфирным временем без какого-либо разграничения различных политических сил. Количество эфирного времени, предоставленного оппозиционным кандидатам, не было незначительным. Заявители не утверждали, что порядок распределения эфирного времени был в каком-либо отношении несправедливым. Аналогичные положения регулировали доступ партий и кандидатов к региональным телевизионным каналам и иным средствам массовой информации. Кроме того, оппозиционные партии и кандидаты могли передавать свои политические взгляды избирателям через контролируемые ими средства массовой информации. В этой связи Европейский Суд также отмечает, что из доклада ОБСЕ/БДИПЧ, который в целом признал, что основные общенациональные спонсируемые государством вещатели, охваченные мониторингом, открыто рекламировали "Единую Россию", следовало, что избиратели, которые активно искали информацию, могли получить ее из различных источников (см. § 20 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что порядок, существовавший во время выборов 2003 года, гарантировал оппозиционным партиям и кандидатам, по крайней мере, минимальное появление на телевизионных каналах.

127. Наконец, Европейский Суд обращается к доводу заявителей, согласно которому государство обязано обеспечить нейтральность аудиовизуальных средств массовой информации. "Обязанность нейтральности", на которую ссылались заявители, была названа Венецианской комиссией в качестве одного из обязательных условий равного голосования (см. § 51 настоящего Постановления). Европейский Суд уже признал, что политический плюрализм может рассматриваться как "настоятельная общественная потребность", оправдывающая определенные формы вмешательства в свободу выражения мнения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Боуман против Соединенного Королевства"). В то же время Европейский Суд неоднократно предостерегал против предварительных ограничений свободы слова (см., например, Постановление Европейского Суда от 26 ноября 1991 г. по делу ""Санди таймс" против Соединенного Королевства (N 2)" (The Sunday Times v. United Kingdom) (N 2), § 51, Series A, N 217) и подчеркивал, что в области политических дебатов допустимы широкие границы критики (см. Постановление Европейского Суда от 8 июля 1986 г. по делу "Лингенс против Австрии" (Lingens v. Austria), Series A, N 103, §§ 41 и 42). Вопрос заключается в том, какой вид вмешательства в журналистскую свободу был бы приемлем в данных обстоятельствах, чтобы защитить права заявителей на основании статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. Российское законодательство, которое действовало на тот момент, устанавливало, что нейтральность и редакционная независимость являются основными принципами функционирования общественных средств массовой информации, и запрещало журналистам участвовать в политической агитации (см. §§ 43 и 46 настоящего Постановления). Заявители утверждали, что данные законодательные положения не работали. С учетом всех предоставленных ему материалов, включая выводы Верховного Суда Российской Федерации (см. §§ 35, 37, 87-88 и 114-117 настоящего Постановления), Европейский Суд полагает, что жалобы заявителей в этом отношении не являются достаточно обоснованными.

128. Европейский Суд считает, что государство-ответчик приняло определенные меры, чтобы гарантировать показ на российском телевидении оппозиционных партий и кандидатов и обеспечить редакционную независимость и нейтральность средств массовой информации. Возможно, эти меры не обеспечили фактического равенства всех конкурирующих политических сил с точки зрения их присутствия на телеэкранах. В настоящем деле, однако, осуществляя оценку в свете конкретных обстоятельств выборов 2003 года, как они были представлены Европейскому Суду, и принимая во внимание свободу усмотрения, которой располагают государства в соответствии со статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции, нельзя считать установленным, что государство не исполнило свои позитивные обязательства в этой сфере в степени, составляющей нарушение указанного положения.

(iv) Выводы

129. Европейский Суд в свете вышеизложенного приходит к выводу о том, что по делу требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции в части освещения в средствах массовой информации выборов 2003 года нарушены не были. Следовательно, отсутствует необходимость рассмотрения предварительного возражения властей Российской Федерации относительно статуса жертвы некоторых заявителей.

II. Иные предполагаемые нарушения статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции

130. Заявители далее жаловались на то, что выборы 2003 года не были "свободными" по ряду причин, в частности, из-за предполагаемой нестабильности избирательного законодательства и отказа от мандатов ряда депутатов, избранных от партии "Единая Россия". Заявители ссылались на упоминавшуюся выше статью 3 Протокола N 1 к Конвенции.

131. Власти Российской Федерации утверждали, что в 2003 году избирательная система не подвергалась серьезным изменениям, касающимся, например, состава избирательных комиссий, и не проводилась перегруппировка избирательных округов. Изменения, которые вносились в 2003 году в законодательство, были незначительными. Власти Российской Федерации также описали меры, принятые ЦИК в целях разъяснения регулятивной основы выборов всем их участникам, включая участковые избирательные комиссии, наблюдателей и политические партии.

132. Власти Российской Федерации признали, что в нескольких случаях депутаты, избранные от "Единой России", отказались от мандатов сразу после выборов и передали свои места в парламенте следующим кандидатам из списка "Единой России". Однако подобная практика была достаточно широко распространена, предусмотрена законом и использовалась представителями иных политических сил, включая саму Коммунистическую партию в ходе выборов 2000 года.

133. По мнению заявителей, в период, предшествующий выборам 2003 года, избирательное законодательство не было стабильным и увеличивало шансы партии "Единая Россия" во вред политическим партиям меньшей численности. В 2003 году, в течение которого проводились выборы, были приняты четыре закона о внесении изменений в Закон об основных гарантиях и четыре других закона о внесении изменений в Закон о выборах депутатов Государственной Думы. Например, Закон от 23 июня 2003 г., которым были внесены изменения в статью 36 Закона о политических партиях, и Закон о выборах депутатов Государственной Думы запретили общественным организациям, отличным от политических партий, участвовать в выборах в Государственную Думу. Кроме того, в соответствии с изменениями от 23 июня 2003 г. политическим партиям, имеющим задолженность перед теле- и радиовещателями на дату официальной публикации решения о назначении выборов, не предоставлялось бесплатного эфирного времени в ходе выборов. Это ограничение затронуло две политические партии, которые участвовали в выборах 2003 года. Изменения от 4 июля 2003 г. увеличили перечень общественных организаций, которым запрещалось входить в избирательные блоки. Заявители также предоставили подробный анализ ряда изменений в избирательном законодательстве после 2003 года, которые, по их мнению, дополнительно упрочили доминирование партии большинства.

134. Во-вторых, заявители утверждали, что "Единая Россия" умышленно ввела в заблуждение избирателей, что касается намерения ее ключевых членов быть избранными в Думу. Сразу после выборов 37 вновь избранных депутатов отказались от своих мандатов. Большинство из них являлись высокопоставленными должностными лицами, которые благодаря этому сохранили свои должности в органах исполнительной власти, уступив места в парламенте кандидатам, не известным избирателям. Столь массовый отказ от мест нарушил принцип "законного ожидания" со стороны избирателей и не был случайным.

135. Что касается первого вопроса, затронутого заявителями, Европейский Суд полагает, что государства как таковые вправе дополнять и изменять свое избирательное законодательства при условии, что они остаются в рамках своей свободы усмотрения, предусмотренной статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции. В настоящем деле заявители (как отдельные кандидаты, так и партии) не продемонстрировали, каким образом изменения законодательства, на которые они ссылались, прямо затронули их или партии, которые они представляли. Таким образом, их жалоба в этом отношении является actio popularis* (* Actio popularis (лат.) - в римском праве иск в интересах народа. Европейский Суд иногда использует выражение в значении требования в интересах неопределенного круга лиц (прим. переводчика).) и, следовательно, подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

136. Что касается отказа от мандатов со стороны депутатов, избранных от партии "Единая Россия", Европейский Суд отмечает, что российская избирательная система на тот момент сочетала элементы пропорционального представительства и мажоритарной системы (см. § 38 настоящего Постановления). Отдавая голос за политическую партию, избиратель поддерживал весь список кандидатов, а не конкретное лицо. Не являлось неразумным, что место в парламенте, полученное конкретной партией, могло быть передано иному лицу из списка этой партии, если первоначально избранное лицо в рамках квоты данной партии не могло или не желало принимать мандат по какой-либо причине. Европейский Суд выражает озабоченность по поводу практики координированного отказа от большого количества мандатов, полученных политической партией. Однако Европейский Суд не будет абстрактно анализировать угрозы, связанные с подобной практикой. В настоящем деле Европейский Суд ограничится замечанием о том, что правило, допускающее отказ от парламентских мандатов, не противоречило концепции свободных выборов, и что применение этого правила в 2003 году не представляется злоупотреблением со стороны депутатов "Единой России". Следовательно, жалоба в данной части является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции

137. Заявители жаловались на то, что они подверглись дискриминации в ходе избирательной кампании 2003 года в нарушение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции. Первое положение статьи 14 Конвенции предусматривает:

"Пользование правами и свободами, признанными в_ Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

138. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители не подвергались дискриминации, поскольку законодательство не предусматривало какого-либо различия между ними и иными кандидатами и/или избирателями. Тот факт, что освещение средствами массовой информации деятельности различных кандидатов за пределами времени, отведенного для "политической агитации", не было одинаковым, не имел значения для дела.

139. Заявители утверждали, что деятельность партии "Единая Россия" освещалась шире (особенно в позитивном ключе), чем деятельность иных политических партий. Таким образом, государство либо умышленно дискриминировало оппозиционные партии и кандидатов, либо не исполнило своей обязанности защищать их от дискриминации со стороны средств массовой информации.

140. Европейский Суд полагает, что, даже хотя он не установил нарушения статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции в настоящем деле, можно сказать, что жалоба заявителей "относится к сфере действия" этого положения (см. Постановление Европейского Суда от 28 октября 1987 г. по делу "Инце против Австрии" (Inze v. Austria), §§ 43-45, Series A, N 126). Таким образом, жалоба заявителей на основании статьи 14 Конвенции совместима ratione materiae с положениями Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что заявитель, чтобы жаловаться на дискриминацию, должен указать иную группу лиц, по сравнению с которой он или она подвергся менее благоприятному обращению. Затем заявитель должен продемонстрировать, что он или она находился в "аналогичном или относительно сходном" положении с лицами, принадлежащими к другой группе. Наконец, заявитель должен указать причины подобного неодинакового обращения и продемонстрировать, что такое различие не имело объективного и разумного обоснования (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Уиллис против Соединенного Королевства" (Willis v. United Kingdom), жалоба N 36042/97, § 48, ECHR 2002-IV, Постановление Европейского Суда от 16 ноября 2004 г. по делу "Унал Текели против Турции" (Unal Tekeli v. Turkey), жалоба N 29865/96, § 49, и Постановление Европейского Суда от 25 октября 2005 г. по делу "Окпис против Германии" (Okpisz v. Germany), жалоба N 59140/00, § 33).

141. Что касается заявителей, которые жаловались в качестве избирателей, их объяснения в этой части являются неопределенными. Так, если они утверждали, что подверглись дискриминации по сравнению с иной группой избирателей, они должны были идентифицировать данную группу и причины предполагаемого дискриминационного обращения. Жалоба заявителей не содержит достаточных доводов в этом отношении, в связи с чем Европейский Суд отклоняет ее как явно необоснованную в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

142. Европейский Суд далее обратится к заявителям, которые являлись кандидатами на выборах 2003 года. Европейский Суд уже установил, что утверждение о прямом вмешательстве со стороны властей Российской Федерации в деятельность вещательных компаний не было достаточно доказано (см. § 122 настоящего Постановления). Де-юре вещательные компании были обязаны сохранять нейтралитет, не делалось различий между оппозиционными и проправительственными силами. Даже если фактически имелось неравенство между ними с точки зрения их освещения в средствах массовой информации, эта проблема решалась, по крайней мере, отчасти, путем предоставления оппозиции определенного минимального доступа к средствам массовой информации в ходе избирательной кампании. Правила доступа были сформулированы в политически нейтральной манере, и каких-либо конкретных преимуществ для партии "Единая Россия" не предусматривалось. Европейский Суд не находит, что формулировка статьи 14 Конвенции или его прецедентная практика на основании статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции и статьи 14 Конвенции требовали от властей принятия каких-либо позитивных мер в этом направлении. Заявители не уточнили, какие иные меры могли требоваться при данных обстоятельствах. В свете вышесказанного Европейский Суд заключает, что данная жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

143. Заявители, наконец, жаловались на основании пункта 1 статьи 6 Конвенции на несправедливость судебного разбирательства по их заявлению в Верховный Суд Российской Федерации о признании недействительными результатов выборов 2003 года. Это положение Конвенции в соответствующей части предусматривает:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях_ имеет право на справедливое_ разбирательство дела_ судом...".

Европейский Суд напоминает свою устойчивую прецедентную практику, согласно которой право участвовать в выборах и аналогичные права в избирательной сфере являются политическими, а не "гражданскими" в значении пункта 1 статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 21 октября 1997 г. по делу "Пьер-Блок против Франции" (Pierre-Bloch v. France), §§ 49-52, Reports of Judgments and Decisions 1997-VI, и Решение Европейского Суда от 25 января 2000 г. по делу "Черепков против Российской Федерации" (Cherepkov v. Russia), жалоба N 51501/99). Отсюда следует, что эта жалоба несовместима ratione materiae с положениями Конвенции в значении подпункта "а" пункта "3" статьи 35 Конвенции и подлежит отклонению в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил рассмотреть одновременно с существом жалобы возражения властей Российской Федерации относительно неисчерпания внутренних средств правовой защиты, несоблюдения правила шестимесячного срока на основании пункта 1 статьи 35 Конвенции и возражение властей Российской Федерации относительно статуса жертвы некоторых заявителей;

2) признал приемлемой жалобу на предполагаемое нарушение права заявителей на свободные выборы и права на эффективные средства правовой защиты, которые гарантированы статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции и статьей 13 Конвенции соответственно;

3) постановил, что по делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были, и, соответственно, отклонил возражения властей Российской Федерации относительно неисчерпания и несоблюдения правила шестимесячного срока;

4) постановил, что по делу требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были и что отсутствует необходимость в рассмотрении возражения властей Российской Федерации относительно статуса жертвы заявителей;

5) признал жалобу неприемлемой в остальной части.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 19 июня 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда