Постановление Европейского Суда по правам человека от 5 июля 2011 г. Дело "Гадамаури и Кадырбеков (Gadamauri and Kadyrbekov) против Российской Федерации" (Жалоба N 41550/02) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Гадамаури и Кадырбеков (Gadamauri and Kadyrbekov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 41550/02)

Постановление Суда

Страсбург, 5 июля 2011 г.

По делу "Гадамаури и Кадырбеков против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Юлии Лафранк,

Линоса Александра Сисилианоса, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 14 июня 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 41550/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданами Российской Федерации Кури Гарсолтовичем Гадамаури и Магомедом Гаджиевичем Кадырбековым (далее - первый и второй заявители соответственно, вместе - заявители) 4 ноября 2002 г.

2. Власти Российской Федерации были первоначально представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук, а впоследствии Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 12 декабря 2007 г. председатель Первой Секции коммуницировал властям Российской Федерации жалобу первого заявителя на нарушение статьи 3 Конвенции в части задержки госпитализации в период содержания под стражей в милиции. В соответствии с бывшим пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявители родились в 1942 и 1975 годах соответственно и проживают в Волжском, Волгоградская область.

A. Обстоятельства задержания заявителей

6. 15 сентября 1999 г. заявители, юрист и водитель коммерческой организации, оба чеченцы по национальности, возвращались из служебной командировки на автомобиле, когда первый заявитель почувствовал острую боль в животе. Вскоре он ощутил лихорадочное состояние и головокружение. Заявители решили остановиться в Саранске, Республика Мордовия, и обратиться за медицинской помощью.

7. Однако в Саранске заявители были остановлены сотрудниками милиции (действовавшими в рамках специальной операции "Вихрь-антитеррор"), предположительно избиты и доставлены с применением наручников в изолятор временного содержания Октябрьского РОВД Саранска для установления личности.

8. 16 сентября 1999 г. заявителям были предъявлены обвинения в хулиганстве.

9. 17 сентября 1999 г. содержание под стражей заявителей было продлено в связи с предполагаемыми бродяжничеством и попрошайничеством.

10. Ночью 17 сентября 1999 г. заявители были доставлены в приемник-распределитель МВД Республики Мордовия.

B. Операция первого заявителя и последующие события

11. По утверждениям первого заявителя, в ходе его содержания под стражей с 15 сентября по 17 сентября 1999 г. он постоянно обращался за медицинской помощью. Однако сотрудники милиции отклоняли его просьбы. Несколько раз в течение этого периода ему вызывали врачей "скорой помощи" (среди них врача П.), подтверждавших, что его состояние здоровья требует срочной госпитализации и лечения.

12. Наконец, 18 сентября 1999 г. первый заявитель, находясь без сознания, был доставлен в 3-ю городскую больницу Саранска. Ему был поставлен диагноз "гангренозно-перфоративный аппендицит"* (* Аппендицит вызывается воспалением аппендикса. Относится к случаям неотложной медицинской помощи и во многих случаях требует удаления воспаленного аппендикса с помощью лапаротомии или лапароскопии. Без лечения аппендицит часто приводит к смерти вследствие перитонита и шока.), который вызвал перитонит, и первому заявителю была сделана срочная хирургическая операция. Во время нахождения в больнице вооруженные охранники несли дежурство у его кровати и двери палаты.

13. Как утверждают власти Российской Федерации, после доставления заявителей в приемник-распределитель 17 сентября 1999 г. первому заявителю по его требованию была вызвана "скорая помощь". 18 сентября 1999 г. первый заявитель был госпитализирован в 3-ю городскую больницу Саранска с диагнозом "острый гангренозно-перфоративный аппендицит", при котором операция проводится немедленно.

14. В неустановленную дату обвинения против заявителей были сняты.

15. 30 сентября 1999 г. второй заявитель был освобожден.

16. 1 октября 1999 г., по истечении послеоперационного периода, первый заявитель предположительно был вынужден покинуть больницу.

17. Первому заявителю впоследствии были поставлены диагнозы разрыва швов и других послеоперационных осложнений, которые потребовали еще нескольких операций и привели к инвалидности. Врачи заключили, что обострение заболевания заявителя и послеоперационные осложнения были прямо связаны с несвоевременной госпитализацией и операцией.

18. Первый заявитель предоставил Европейскому Суду документы, перечисленные ниже:

(i) медицинскую справку хирурга Д. из Волжской городской больницы от 28 января 2003 г. N 5, в которой указывалось:

"[Заявитель]... находился под наблюдением и периодически проходил стационарное и амбулаторное лечение в связи с острым гангренозно-перфоративным аппендицитом, тифлитом, серозно-гнойным диффузным перитонитом и аппендэктомией, осложненной в послеоперационный период лигатурными свищами, спаечной непроходимостью в брюшной полости и вторичной дискинезией кишечника.

Изучив историю болезни [заявителя] и осложнения, возникшие позднее и серьезно повлиявшие на [его] здоровье, возможно [восстановить] клиническую картину.

15 сентября 1999 г., находясь под стражей в изоляторе временного содержания Октябрьского РОВД Саранска Республики Мордовия, [заявитель] почувствовал острую боль в брюшной полости. Однако, несмотря на неоднократные осмотры врачами "скорой помощи" и их предписания о срочной госпитализации [заявителя] в хирургическое отделение 3-й городской больницы Саранска в связи с острой болью в [его] брюшной полости и ухудшением состояния здоровья, [заявитель] не был госпитализирован.

Только 18 сентября 1999 г. в тяжелом состоянии [он] был доставлен в хирургическое отделение 3-й городской больницы Саранска и срочно прооперирован. Ранний послеоперационный период сопровождался послеоперационным расхождением краев раны и появлением лигатурных свищей в брюшной полости, которые потребовали оперативного вмешательства - лапаратомии, [проведенной] 9 февраля 2000 г. ...Оставшаяся часть послеоперационного периода осложнялась появлением перитонеальных спаек средней тяжести в брюшной полости [и] вторичной дискинезии кишечника, в результате которых в течение короткого периода 24 октября и 27 ноября 2002 г. [заявитель] госпитализировался в Волжскую городскую больницу N 1 в связи со спаечной непроходимостью.

С 12 февраля 2002 г. [заявитель] проходил [процедуры] для установления [группы его] инвалидности.

С учетом вышесказанного возможно заключить, что обострение основного заболевания [заявителя]... которое привело к осложнениям... было прямо связано с запоздалым хирургическим вмешательством и вызвано отказом сотрудников милиции от обеспечения [заявителю] своевременной медицинской помощи";

(ii) нотариально удостоверенные заявления аналогичного содержания хирургов Д. из Волжской городской больницы N 5 (датированное 24 июля 2003 г.) и К. из Волжской городской больницы N 1 (датированное 21 июля 2003 г.);

(iii) различные медицинские документы, подтверждавшие перенесение операций заявителем и последующую медицинскую помощь.

C. Попытка заявителей возбудить уголовное дело в отношении сотрудников милиции в связи с незаконным задержанием и предполагаемым насилием в отношении них

19. 16 марта 2000 г. первый заявитель жаловался в Прокуратуру Республики Мордовия на свое и второго заявителя незаконное задержание 15 сентября 1999 г. и утверждал, что сотрудники милиции применили против них насилие. Заявитель не подавал отдельных жалоб на его предположительно несвоевременную госпитализацию для хирургической операции.

20. В ходе проверки обстоятельств, на которые жаловался первый заявитель, 24 марта 2000 г. Прокуратура Республики Мордовия отказала в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции за отсутствием события преступления.

21. 8 июля 2004 г. материалы проверки были уничтожены вследствие истечения срока их хранения.

22. 19 сентября 2000 г. и 26 января 2001 г. первый заявитель обжаловал законность действий сотрудников милиции в Управление собственной безопасности Министерства внутренних дел Республики Мордовия. Жалобы на данные обстоятельства были признаны необоснованными.

23. Первый заявитель впоследствии обжаловал отказ в возбуждении уголовного дела в Октябрьскую районную прокуратуру Саранска, Прокуратуру Республики Мордовия и Генеральную прокуратуру Российской Федерации. По результатам проверки жалоб заявителя не были установлены основания для возбуждения уголовного дела в отношении сотрудников милиции.

D. Иск о возмещении ущерба

24. 20 сентября 2001 г. заявители предъявили иск к Министерству внутренних дел Российской Федерации и Федеральному казначейству, требуя компенсации ущерба и морального вреда, причиненных в результате незаконных действий сотрудников милиции и несвоевременной госпитализации первого заявителя.

25. 18 апреля 2002 г. Ленинский районный суд Саранска частично удовлетворил требования заявителей, установив, что их задержание и содержание под стражей были незаконными, и присудил им 5 000 рублей в качестве компенсации морального вреда. Суд далее заключил, что доводы заявителей о жестоком обращении были безосновательными, и не усмотрел причинно-следственной связи между действиями сотрудников милиции и хирургической операцией в отношении первого заявителя.

26. Заявители обжаловали это решение. Первый заявитель, в частности, жаловался на то, что районный суд не допросил врача "скорой помощи" П., который осматривал его и безрезультатно настаивал на срочной госпитализации. Первый заявитель далее отмечал, что, хотя его состояние и не было само по себе вызвано действиями сотрудников милиции, основное влияние на его здоровье вследствие несвоевременной госпитализации и операции бесспорно оказали действия сотрудников милиции. Первый заявитель ссылался на медицинские документы в материалах дела, указывая на осложнения, которые он перенес после первой несвоевременной операции, а также на последующие операции.

27. 23 июля 2002 г. Верховный суд Республики Мордовия оставил решение без изменений.

II. Применимое национальное законодательство

28. Пункт 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Согласно статье 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации государственный орган либо должностное лицо этого органа, незаконными действиями (бездействием) которого причинен вред гражданину, обязан возместить его. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации или казны субъекта Российской Федерации. Статьи 1099-1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривают компенсацию морального вреда. Статья 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации, в частности, указывает, что компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части несвоевременной госпитализации и операции первого заявителя

29. Первый заявитель жаловался, что в ходе содержания под стражей ему было отказано в срочной госпитализации для оперативного вмешательства в связи с острым аппендицитом, в результате чего был причинен значительный вред его здоровью, что означало бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

30. Власти Российской Федерации полагали, что первый заявитель не исчерпал доступные ему национальные средства правовой защиты, и им не соблюдено правило шестимесячного срока для подачи жалобы в Европейский Суд. Что касается вопроса о неисчерпании, власти Российской Федерации пояснили, что, хотя заявитель жаловался в прокуратуру и Министерство внутренних дел на свое и второго заявителя незаконное задержание и насилие в отношении них со стороны сотрудников милиции, он никогда не жаловался на предполагаемое бездействие со стороны сотрудников милиции в отношении его госпитализации и операции в надлежащий срок. В любом случае заявитель никогда не обжаловал в суде законность отказа в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции. Власти Российской Федерации далее утверждали, что заявитель не обосновал свои доводы: медицинскую справку и показания врачей заявитель предоставил в Европейский Суд в 2003 году, но никогда не предоставлял их в национальные суды. Кроме того, данные свидетельства в значительной мере были основаны на собственной оценке событий заявителем и даны врачами, работающими в Волгоградской области, а не в Саранске, где заявителю была сделана операция. Власти Российской Федерации отмечали, что национальные суды не установили, что необходимость проведения операции была вызвана действиями сотрудников милиции. Власти Российской Федерации не смогли предоставить медицинских документов заявителя, составленных врачами "скорой помощи" 15 сентября и 18 сентября 1999 г. и запрошенных Европейским Судом, поскольку соответствующие документы были уничтожены 9 января 2005 г. и 3 июля 2006 г. вследствие истечения срока их хранения.

31. Первый заявитель поддержал свою жалобу. Он настаивал, что медицинские документы, предоставленные им Европейскому Суду, не были рассмотрены надлежащим образом.

A. Приемлемость жалобы

32. Европейский Суд напоминает, что правило исчерпания внутренних средств правовой защиты обязывает лиц, желающих обратиться в Европейский Суд с жалобой против государства, предварительно использовать средства правовой защиты, предусмотренные их национальной правовой системой. Правило основано на предположении о том, что эффективное средство правовой защиты в отношении предполагаемого нарушения предусмотрено в национальной системе, независимо от того, инкорпорированы положения Конвенции в национальное законодательство или нет. Таким образом, это является важным аспектом принципа, устанавливающего, что предусмотренный Конвенцией механизм защиты имеет субсидиарный характер по отношению к национальным системам защиты прав человека (см. Постановление Европейского Суда от 7 декабря 1976 г. по делу "Хэндисайд против Соединенного Королевства" (Handyside v. United Kingdom), § 48, Series A, N 24). В то же время государство-ответчик, ссылающееся на неисчерпание, обязано указать Европейскому Суду с достаточной ясностью средства правовой защиты, к которым не прибегли заявители, и продемонстрировать, что эти средства правовой защиты в соответствующий период являлись эффективными и доступными теоретически и практически, то есть к ним имелся доступ, они могли обеспечить возмещение в связи с жалобами заявителя и позволяли разумно рассчитывать на успех (см. Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 76, ECHR 1999-V, и Решение Европейского Суда по делу "Мифсуд против Франции" (Mifsud v. France), жалоба N 57220/00, § 15, ECHR 2002-VIII). Европейский Суд далее напоминает, что внутренние средства правовой защиты должны быть "эффективными" в смысле предотвращения предполагаемого нарушения или его продолжения либо предоставления адекватного возмещения за уже произошедшее нарушение (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 158, ECHR-XI)* (* Имеется в виду выпуск ECHR 2000-XI (прим. переводчика).).

33. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель решил не добиваться возбуждения уголовного дела в отношении сотрудников милиции в части предполагаемого отказа в своевременной медицинской помощи (см. §§ 19 и 30 настоящего Постановления). Вместо этого он предпочел прибегнуть к гражданско-правовому средству правовой защиты, предусмотренному российским законодательством, предъявив иск к Министерству внутренних дел и Федеральному казначейству о возмещении ущерба, причиненного, в частности, вследствие его несвоевременной госпитализации для проведения хирургического вмешательства (см. §§ 24-27 настоящего Постановления).

34. Европейский Суд напоминает, что ранее он уже рассматривал вопрос о неисчерпании национальных средств правовой защиты в сравнимых обстоятельствах предполагаемого отсутствия или отказа в оказании медицинской помощи или недостаточности медицинской помощи, предоставлявшейся в исправительных учреждениях государства-ответчика. Например, в деле "Бузычкин против Российской Федерации" Европейский Суд установил, что, поскольку заявитель более не содержался в исправительном учреждении, где ему предположительно не была оказана адекватная медицинская помощь, иск о возмещении ущерба мог обеспечить возмещение в отношении его жалобы и позволял разумно рассчитывать на успех (см. Постановление Европейского Суда от 14 октября 2008 г. по делу "Бузычкин против Российской Федерации" (Buzychkin v. Russia), жалоба N 68337/01, § 83* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2009.)). Европейский Суд далее отмечает, что в деле "Гладкий против Российской Федерации" (Gladkiy v. Russia) (жалоба N 3242/03, Постановление от 21 декабря 2010 г.* (* Там же. N 10/2011.)) заявитель предъявил иск к исправительному учреждению и Министерству финансов, требуя компенсации ущерба, возникшего в результате отказа в доступе к адекватной медицинской помощи, и власти Российской Федерации не выдвинули возражений о неисчерпании внутренних средств правовой защиты заявителем. Кроме того, в деле "Ромохов против Российской Федерации" (Romokhov v. Russia) (жалоба N 4532/04, Постановление от 16 декабря 2010 г.* (* Там же. N 2/2012.)), в котором обращение заявителя к иску в связи с отказом и недостаточностью медицинской помощи оказалось успешным, власти Российской Федерации утверждали, что заявитель перестал быть "жертвой" предполагаемого нарушения его прав, установленных статьей 3 Конвенции.

35. С учетом вышесказанного Европейский Суд полагает, что, предъявив иск о возмещении ущерба вследствие несвоевременной госпитализации для оперативного вмешательства, заявитель дал национальным властям достаточную возможность рассмотреть данные вопросы и предоставить ему адекватное возмещение ущерба. Власти Российской Федерации не утверждали противоположного. Европейский Суд, соответственно, отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании.

36. Установив, что иск, предъявленный заявителем, являлся эффективным средством правовой защиты в значении пункта 1 статьи 35 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что окончательное решение для целей исчисления шестимесячного срока было принято Верховным судом Республики Мордовия 23 июля 2002 г. Учитывая, что жалоба в Европейский Суд была подана 4 ноября 2002 г., заявитель, таким образом, выполнил правило шестимесячного срока, и возражение властей Российской Федерации об обратном подлежит отклонению.

37. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Общие принципы

38. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств или поведения жертвы (см., в частности, Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV).

39. Европейский Суд также напоминает, что согласно его прецедентной практике для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости. Оценка указанного минимального уровня является относительной и зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), Series A, N 25, § 162).

40. Жестокое обращение, которое достигает такого минимального уровня суровости, обычно включает в себя реальные телесные повреждения или интенсивные физические и нравственные страдания. Тем не менее даже в отсутствие этого, если обращение унижает или оскорбляет лицо, свидетельствуя о неуважении или умалении человеческого достоинства, или вызывает чувства страха, тоски или неполноценности, способные повредить моральному или физическому сопротивлению лица, оно может характеризоваться как унижающее человеческое достоинство и подпадает под действие статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Претти против Соединенного Королевства" (Pretty v. United Kingdom), жалоба N 2346/02, § 52, ECHR 2002-III, с дополнительными отсылками). Хотя вопрос о том, ставило ли обращение целью унизить или оскорбить жертву, должен приниматься во внимание, но отсутствие такой цели не является решающим фактором, исключающим применение статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, § 74, ECHR 2001-III).

41. В контексте лишения свободы Европейский Суд последовательно подчеркивал, что для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции испытываемые страдания и унижение в любом случае должны выходить за пределы неизбежного элемента страдания или унижения в ходе содержания под стражей (см. в числе недавних примеров Постановление Европейского Суда от 30 сентября 2010 г. по делу "Пахомов против Российской Федерации" (Pakhomov v. Russia), жалоба N 44917/08, § 60, с дополнительными отсылками* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2011.)).

42. Европейский Суд также подчеркивает право всех заключенных на условия содержания под стражей, совместимые с уважением человеческого достоинства, а способ и метод исполнения этой меры не должны подвергать их страданиям и трудностям, превышающим неизбежный уровень, присущий содержанию под стражей, и с учетом практических требований заключения их здоровье и благополучие должны быть адекватно защищены, в частности, должна предоставляться требуемая медицинская помощь (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши", §§ 92-94, и недавний пример в Постановлении Европейского Суда от 15 июня 2010 г. по делу "Ашот Харутюнян против Армении" (Ashot Harutyunyan v. Armenia), жалоба N 34334/04, § 104). То обстоятельство, что заключенному необходима и требуется помощь, которая оказывается для него недоступной, может в подобных случаях привести к выводу о том, что обращение унижало человеческое достоинство в значении статьи 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ашот Харутюнян против Армении", § 114, и Постановление Европейского Суда от 4 октября 2005 г. по делу "Сарбан против Молдавии" (Sarban v. Moldova), жалоба N 3456/05, §§ 86-87 и 90).

2. Применение вышеуказанных принципов в настоящем деле

43. Прежде всего в настоящем деле Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривалось, что 18 сентября 1999 г. первый заявитель в тяжелом состоянии был доставлен из приемника-распределителя Министерства внутренних дел в 3-ю городскую больницу Саранска, где ему была сделана срочная операция в связи с гангренозно-перфоративным аппендицитом.

44. Однако стороны не пришли к согласию относительно вопроса, была ли госпитализация проведена сразу после того, как его жалобы на здоровье были подтверждены врачами "скорой помощи" или эта госпитализация имела место только после того, как состояние здоровья первого заявителя значительно ухудшилось.

45. По словам первого заявителя, с момента его задержания 15 сентября 1999 г. до его срочной госпитализации 18 сентября 1999 г. он постоянно жаловался на острую боль в брюшной полости и просил о медицинской помощи. Он утверждал, что был осмотрен врачами "скорой помощи" (включая врача П.) несколько раз, однако, несмотря на мнение врачей о необходимости срочной госпитализации и лечения, сотрудники милиции оставили его без медицинской помощи с сильной болью, пока он не потерял сознание.

46. Как утверждали власти Российской Федерации, "скорая помощь" была вызвана только один раз по его просьбе 17 сентября 1999 г., и он был госпитализирован в городскую больницу на следующий день, где после этого перенес срочную аппендэктомию.

47. Европейский Суд отмечает, что, несмотря на это, власти Российской Федерации не представили никаких документов об обследовании заявителя врачами "скорой помощи" в период между 15 и 18 сентября 1999 г., утверждая, что они были уничтожены до коммуницирования настоящей жалобы вследствие истечения срока их хранения.

48. Европейский Суд полагает, что при данных обстоятельствах только государство-ответчик имело доступ к информации, которая определенно могла бы подтвердить или опровергнуть жалобу на основании статьи 3 Конвенции, и непредоставление государством-ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин может привести к выводу об обоснованности утверждений первого заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, § 113, ECHR 2005-X (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.), и недавний пример в Постановлении Европейского Суда от 15 июля 2010 г. по делу "Владимир Кривоносов против Российской Федерации" (Vladimir Krivonosov v. Russia), жалоба N 7772/04, § 88* (* Там же. N 5/2011.)).

49. Даже предположив, что в настоящем деле непредоставление властями указанной выше документации являлось обоснованным (см. Постановление Европейского Суда от 17 июня 2010 г. по делу "Щербаков против Российской Федерации" (Shcherbakov v. Russia), жалоба N 23939/02, § 77* (* Там же. N 1/2011.), и Постановление Европейского Суда от 10 февраля 2009 г. по делу "Новинский против Российской Федерации" (Novinskiy v. Russia), жалоба N 11982/02, § 102* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2010.)), Европейский Суд не может, однако, принять неподтвержденные объяснения национальных властей как достаточно убедительные, поскольку они не основаны на объективных данных. Европейский Суд далее отмечает, что национальные суды не рассмотрели ходатайство заявителя о вызове для дачи показаний врача "скорой помощи" П., который осматривал заявителя.

50. Европейский Суд подчеркивает, с другой стороны, что оценка событий первым заявителем подтверждается вторым заявителем и в какой-то степени объяснениями самих властей Российской Федерации, из которых следует, что врачи "скорой помощи" осматривали заявителя 17 сентября 1999 г., но госпитализирован он был только на следующий день. Таким образом, Европейский Суд склонен согласиться с оценкой событий первого заявителя о том, что, несмотря на срочность и угрозу его здоровью, подтвержденные врачами "скорой помощи", заявителю было отказано в своевременной госпитализации для хирургического вмешательства. Остается, таким образом, определить, являлось ли это жестоким обращением, нарушающим статью 3 Конвенции.

51. Европейский Суд отмечает, что, как уже было указано выше, заявитель определенно нуждался в срочной хирургической операции, в которой ему, тем не менее, было отказано в первые дни его содержания под стражей, пока состояние его здоровья не ухудшилось в значительной степени. С точки зрения Европейского Суда, это несомненно вызывало у заявителя вместе с острой физической болью чувства страха, тоски и неполноценности, которые превышали неизбежный элемент страданий и унижения, присущий содержанию под стражей, особенно учитывая, что в деле заявителя подобное содержание под стражей было признано незаконным.

52. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд полагает, что, заставив первого заявителя страдать от острой физической боли, вызванной его состоянием здоровья, и уклоняясь от соблюдения рекомендаций врачей о срочной госпитализации, сотрудники милиции подвергли первого заявителя бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в значении статьи 3 Конвенции.

53. Европейский Суд, таким образом, находит, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

II. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

54. Оба заявителя жаловались в соответствии со статьями 3, 5, 6, 13 и 14 Конвенции на: насилие, примененное против них сотрудниками милиции, их незаконное задержание и содержание под стражей, неадекватную сумму компенсации, присужденную национальными судами, общую несправедливость судебных разбирательств в отношении возмещения ущерба, отсутствие эффективных национальных средств правовой защиты в отношении предполагаемых нарушений, и дискриминацию со стороны национальных властей на основании их чеченской национальности.

55. С учетом предоставленных ему материалов, и насколько эти жалобы относятся к юрисдикции Европейского Суда, он не усматривает признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Отсюда следует, что эта часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

56. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

57. Первый заявитель требовал 597 000 рублей в качестве компенсации ущерба (потеря заработка с сентября по октябрь 1999 года и медицинские расходы) и 200 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

58. Власти Российской Федерации оспорили наличие причинной связи между предполагаемым нарушением и материальным ущербом, на который ссылался заявитель. Далее власти Российской Федерации утверждали, что требование о компенсации морального вреда было чрезмерным и что установление факта нарушения Конвенции само по себе являлось бы достаточной справедливой компенсацией.

59. Европейский Суд отмечает необходимость ясной причинной связи между материальным ущербом, на который ссылался заявитель, и нарушением Конвенции, и что он может включать в подобных делах компенсацию потери заработка или других источников дохода (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 13 июня 1994 г. по делу "Барбера, Мессеге и Хабардо против Испании" (Barberа, Messegue and Jabardo v. Spain) (статья 50), §§ 57-58, Series A, N 285-C, и Постановление Большой Палаты по делу "Чакиджи против Турции" (Cakici v. Turkey), жалоба N 23657/94, § 127, ECHR 1999-IV).

60. Что касается требования первого заявителя относительно компенсации потери заработка и медицинских расходов, понесенных в результате нарушения его права не подвергаться бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, Европейский Суд отмечает, что он не представил никаких документов, которые могли бы позволить Европейскому Суду оценить предполагаемый ущерб. Европейский Суд, таким образом, считает, что первый заявитель не обосновал достаточным образом свое требование о возмещении ущерба и, соответственно, отклоняет его (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ромохов против Российской Федерации", § 142, Постановление Европейского Суда от 24 июля 2008 г. по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia), жалоба N 41461/02, § 116* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2009.), и Постановление Европейского Суда от 20 ноября 2007 г. по делу "Недждет Булут против Турции" (Necdet Bulut v. Turkey), жалоба N 77092/01, § 33).

61. Относительно требования о компенсации морального вреда, Европейский Суд отмечает, что он установил серьезное нарушение предусмотренного статьей 3 Конвенции права первого заявителя не подвергаться бесчеловечному или унижающему достоинство обращению. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдания и чувство разочарования первого заявителя не могут быть компенсированы только установлением факта нарушения. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает первому заявителю 30 000 евро по данному основанию, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

62. Заявители также требовали сумму, эквивалентную 120 евро, в качестве компенсации почтовых расходов.

63. Власти Российской Федерации полагали, что судебные расходы и издержки заявителя должны быть присуждены на основании статьи 41 Конвенции, только если было доказано, что они были действительно, являлись необходимыми и были разумны по размеру.

64. Учитывая вышеизложенный критерий, установленный Европейский Суд, на котором настаивали власти Российской Федерации, а также имеющиеся в его распоряжении документы, Европейский Суд полагает разумным присудить первому заявителю 120 евро в качестве компенсации почтовых расходов, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с указанной выше суммой.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

65. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу на нарушение статьи 3 Конвенции в части запоздалой госпитализации первого заявителя для хирургической операции приемлемой, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в этой части;

3 постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить первому заявителю 30 000 евро (тридцать тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму, и 120 евро (сто двадцать евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с указанной выше суммой, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

4) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 5 июля 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда