Постановление Европейского Суда по правам человека от 20 сентября 2011 г. Дело "Федоренко (Fedorenko) против Российской Федерации" (Жалоба N 39602/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Федоренко (Fedorenko)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 39602/05)

Постановление* Суда

Страсбург, 20 сентября 2011 г.

(*13 декабря 2011 г. в тексте Постановления исправлены ошибки в соответствии с правилом 81 Регламента Суда.)

По делу "Федоренко против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Георга Николау,

Мирьяны Лазаровой Трайковской, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 30 августа 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 39602/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Игорем Сергеевичем Федоренко (далее - заявитель) 27 октября 2005 г.

2. Интересы заявителя, которому была оказана юридическая помощь, представляли К. Москаленко и В. Бокарева* (* Исправлено 13 декабря 2011 г. Добавлены слова: "К. Москаленко и В. Бокарева".), юристы Центра содействия международной защите, неправительственной организации, зарегистрированной в Москве. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.

3. Заявитель, в частности, ссылался на незаконность и отсутствие достаточных оснований для его предварительного заключения, недостаточную быстроту рассмотрения судом кассационной инстанции его жалобы на судебное постановление о первоначальном заключении под стражу и нарушение его презумпции невиновности. Он ссылался на подпункты 1, 3 и 4 статьи 5 и пункт 2 статьи 6 Конвенции.

4. 16 мая 2007 г. председатель Первой Секции решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке.

5. 3 сентября 2007 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1976 году и проживает в Санкт-Петербурге* (* Исправлено 13 декабря 2011 г. Удалены слова: "В настоящее время он отбывает наказание в виде лишения свободы после своего осуждения в рамках разбирательства, не связанного с настоящим делом".).

A. Заключение заявителя под стражу

7. 18 января 2005 г. было возбуждено уголовное дело по факту мошенничества, совершенного неустановленными лицами с целью завладения квартирой в Москве путем продажи ее от лица умершего владельца, преступления, предусмотренного частью 3 статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации.

8. 27 апреля 2005 г. заявитель был заключен под стражу по подозрению в совершении мошенничества и был допрошен в качестве подозреваемого. Он отрицал свое участие в преступлении.

9. В ту же дату следственные органы направили ходатайство в Головинский районный суд Москвы (далее - районный суд) о заключении заявителя под стражу.

10. 28 апреля 2005 г. районный суд в составе судьи Б. удовлетворил ходатайство следователя и, ссылаясь на статьи 100 и 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, постановил заключить заявителя под стражу, указав, что он "совершил тяжкое преступление, наказуемое по уголовному законодательству сроком лишения свободы более чем на два года" и что у следственных органов имеются основания полагать, что, находясь на свободе, он может скрыться или воспрепятствовать следствию. В решении не было установлено срока содержания под стражей.

11. 3 мая 2005 г. два адвоката заявителя подали от его имени жалобу на постановление от 28 апреля 2005 г., ходатайствуя о незамедлительном освобождении заявителя. Адвокаты также жаловались на нарушение презумпции невиновности в части указания районного суда на то, что заявитель "совершил тяжкое преступление".

12. Как утверждают власти Российской Федерации, жалоба от 3 мая 2005 г. была получена районным судом в ту же дату, а затем была направлена в Московский городской суд для дальнейшего рассмотрения. Суд кассационной инстанции назначил слушание на 17 мая 2005 года. 16 мая 2005 г. Московский городской суд получил ходатайство заявителя, в котором он выразил желание лично присутствовать на заседании суда. По утверждению властей Российской Федерации, Московский городской суд отложил слушание на 25 мая 2005 г., чтобы удовлетворить ходатайство заявителя.

13. 25 мая 2005 г. Московский городской суд отклонил жалобу заявителя и оставил постановление от 28 апреля 2005 г. без изменения. Суд отметил, что, санкционируя заключение заявителя под стражу, районный суд принял во внимание, что заявитель подозревался в совершении тяжкого преступления, и обоснованно заключил, что заявитель может продолжить заниматься преступной деятельностью на свободе. Московский городской суд отклонил довод адвоката заявителя о том, что районный суд установил виновность заявителя, указав в постановлении от 28 апреля 2005 г., что он "совершил тяжкое преступление". В этом отношении суд кассационной инстанции отметил, что это была очевидная "техническая ошибка".

B. Содержание заявителя под стражей в ходе следствия

14. 4 мая 2005 г. заявителю формально предъявили обвинение в совершении мошенничества, наказуемого в соответствии с частью 3 статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации.

15. 23 июня 2005 г. районный суд по ходатайству следователя продлил срок предварительного заключения заявителя до 18 июля 2005 г. Он ссылался на то обстоятельство, что заявитель обвинялся в совершении тяжкого преступления, и указал, что на свободе заявитель может скрыться от правосудия или воспрепятствовать установлению истины.

16. 14 июля 2005 г. районный суд по ходатайству прокурора еще раз продлил содержание заявителя под стражей до 18 сентября 2005 г. на том основании, что следствие еще не завершено и что необходимо провести ряд следственных действий. Суд отклонил ходатайство адвокатов заявителя, ссылавшихся на отсутствие у заявителя судимости и на заболевание псориазом, об освобождении заявителя под залог, который обязался внести его отец, или под подписку о невыезде. Суд указал, что мера пресечения в отношении заявителя не подлежит отмене или изменению, поскольку он обвиняется в совершении тяжкого преступления, и с учетом обстоятельств дела и личности заявителя имелись основания полагать, что он может скрыться, продолжить заниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелям и воспрепятствовать следствию. Жалобы заявителя на это решение были отклонены Московским городским судом в неустановленную дату.

17. 15 сентября 2005 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 27 октября 2005 г. Он указывал, в частности, что следственным органам требовалось дополнительное время для завершения следствия, что заявитель обвинялся в совершении тяжкого преступления и что характер обвинений против него и то обстоятельство, что другие сообвиняемые подозревались в совершении другого тяжкого преступления, позволяли суду полагать, что в случае освобождения заявитель может продолжить заниматься преступной деятельностью, скрыться или воспрепятствовать установлению истины.

18. 24 октября 2005 г. районный суд вынес постановление о том, что заявитель должен оставаться под стражей до 18 ноября 2005 г. Суд ссылался на те же основания, а также на сложность уголовного дела в отношении заявителя.

19. 14 ноября 2005 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 18 января 2006 г., ссылаясь на те же основания. Московский городской суд оставил решение без изменения 14 декабря 2005 г.

20. 12 января 2006 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 18 марта 2006 г. В своем постановлении суд ссылался на тяжесть уголовных обвинений, выдвинутых против заявителя, которые в соответствии с уголовным законодательством наказывались сроком заключения от пяти до десяти лет. Это постановление было оставлено без изменения Московским городским судом 27 февраля 2006 г.

21. 17 марта 2006 г. районный суд постановил, что заявитель должен оставаться под стражей до 27 апреля 2006 г. По-видимому, суд не выдвинул никаких других оснований, кроме тех, на которые он ссылался раньше.

C. Содержание заявителя под стражей в ходе судебного разбирательства

22. 17 апреля 2006 г. дело заявителя было передано в районный суд для рассмотрения его по существу.

23. Определением от 26 апреля 2006 г. районный суд назначил слушание дела и отметил, что заявитель должен оставаться под стражей. В определении не был указан срок его содержания под стражей. Ходатайство заявителя об освобождении было отклонено на том основании, что первоначальное решение о заключении под стражу заявителя было принято в соответствии с требованиями статей 97, 99 и 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и что в данный момент суд не находит оснований для отмены или изменения меры пресечения, учитывая, в частности, необходимость обеспечить надлежащее ведение разбирательства. Жалоба заявителя на это определение была отклонена Московским городским судом 24 мая 2006 г.

24. 22 сентября 2006 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 17 января 2007 г. Представляется, что районный суд указал те же основания для своего решения. 30 октября 2006 г. Московский городской суд оставил это решение без изменения, рассмотрев кассационную жалобу заявителя.

25. 25 декабря 2006 г. президиум Московского городского суда отменил судебные решения от 26 апреля и 24 мая 2006 г. в порядке надзора в связи с процессуальными нарушениями, допущенным в отношении соподсудимого заявителя, и возвратил дело на новое рассмотрение. Он также постановил, что мера пресечения в отношении заявителя должна остаться неизменной.

26. 11 января 2007 г. районный суд продлил содержания заявителя под стражей до 17 апреля 2007 г., ссылаясь на отсутствие оснований для отмены или изменения меры пресечения в отношении заявителя ввиду тяжести обвинений, его личности и "обстоятельств, которые суд принял во внимание, заключив заявителя под стражу, и которые в настоящее время не изменились". Согласно объяснениям властей Российской Федерации 19 февраля 2007 г. Московский городской суд, рассмотрев кассационную жалобу заявителя, оставил решение без изменения.

D. Признание заявителя виновным

27. Приговором от 16 апреля 2007 г. районный суд признал заявителя виновным в соответствии с предъявленным обвинением и приговорил его к четырем годам и шести месяцам лишения свободы.

28. 23 июля 2007 г. Московский городской суд рассмотрел кассационную жалобу заявителя и уменьшил наказание до четырех лет и трех месяцев лишения свободы.

II. Применимое национальное законодательство и практика

A. Уголовно-процессуальный кодекс

29. С 1 июля 2002 г. уголовно-правовые вопросы* (* Так в оригинале. Видимо, имеются в виду вопросы уголовного судопроизводства (прим. переводчика).) регулируются Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (Федеральный закон от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ, далее - УПК РФ).

1. Меры пресечения

30. Меры пресечения включают подписку о невыезде, личное поручительство, залог и заключение под стражу (статья 98 УПК РФ). Избирая меру пресечения, компетентный орган должен установить, имеются ли "достаточные основания полагать", что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, продолжит заниматься преступной деятельностью или воспрепятствует установлению истины* (* Буквально: "при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый, подозреваемый: 1) скроется от дознания, предварительного следствия или суда; 2) может продолжать заниматься преступной деятельностью; 3) может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу (прим. переводчика).) (статья 97 УПК РФ). Также должны учитываться тяжесть преступления, сведения о личности подозреваемого или обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и другие обстоятельства (статья 99 УПК РФ). В исключительных случаях при наличии оснований, предусмотренных статьей 97 УПК РФ, и с учетом обстоятельств, указанных в статье 99 УПК РФ, мера пресечения может быть избрана в отношении подозреваемого (статья 100 УПК РФ). При необходимости от подозреваемого или обвиняемого может быть затребовано обязательство о явке (статья 112 УПК РФ).

2. Сроки содержания под стражей

(a) Два вида содержания под стражей

31. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации различает два вида содержания под стражей: во-первых, "за следствием"* (* Понятия содержания под стражей "за следствием" или "за судом" широко используются в практике правоохранительных органов, по крайней мере, с начала советского периода. Однако в процессуальном законодательстве эти выражения не применяются (прим. переводчика).), то есть в период, когда компетентный орган - милиция или прокуратура - расследует дело, и, во-вторых, "за судом" (или в ходе судебного разбирательства), на стадии рассмотрения дела судом.

(b) Сроки содержания под стражей "за следствием"

32. Заключение под стражу применяется только по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет (статья 108 УПК РФ). Содержание под стражей при расследовании преступлений не может превышать двух месяцев (статья 109 УПК РФ). Этот срок может быть продлен судьей на срок до шести месяцев (часть 2 статьи 109 УПК РФ). В дальнейшем срок может быть продлен судьей в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений (часть 3 статьи 109 УПК РФ* (* Европейский Суд одновременно пересказывает содержание частей 2 и 3 статьи 109 УПК РФ (прим. переводчика).)). Продление срока свыше 18 месяцев не допускается. Обвиняемый, содержащийся под стражей, подлежит немедленному освобождению (часть 4 статьи 109 УПК РФ).

(c) Сроки содержания под стражей "за судом"

33. С момента направления прокурором дела в суд обвиняемый считался содержащимся под стражей "за судом" (или "в ходе судебного разбирательства"). Срок содержания под стражей "за судом" исчисляется с даты поступления дела в суд до даты вынесения приговора. Период содержания под стражей "за судом" обычно не может превышать шести месяцев, но по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях он может продлеваться неоднократно, каждый раз не более чем на три месяца (части 2 и 3 статьи 255 УПК РФ).

3. Разбирательство в суде кассационной инстанции

34. Если осужденный желает участвовать в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, то об этом указывается в его кассационной жалобе (часть 2 статьи 375 УПК РФ).

35. При поступлении уголовного дела с кассационными жалобами судья назначает дату, время и место судебного заседания. О дате, времени и месте рассмотрения уголовного дела судом кассационной инстанции стороны должны быть извещены не позднее 14 суток до дня судебного заседания (части 1 и 2 статьи 376 УПК РФ).

B. Практика российских судов

36. В Постановлении от 5 марта 2004 г. N 1 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" в редакции, действовавшей в период, относящийся к обстоятельствам дела, Верховный Суд Российской Федерации отметил со ссылкой на положения части 3 статьи 255 УПК РФ, что в определении (постановлении) должно содержаться обоснование необходимости дальнейшего содержания подсудимого под стражей и должен быть указан его срок (пункт 16).

37. В Определении от 20 марта 2008 г. N 245-O-O Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что обязанность суда, выносящего в порядке статей 100, 108, 109 и 255 УПК РФ решения об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу или о продлении срока содержания под стражей, исчислить и указать конкретный срок содержания под стражей, неоднократно подтверждалась в его решениях (см. Постановления от 13 июня 1996 г. N 14-П и 22 марта 2005 г. N 4-П, Определения от 4 декабря 2003 г. N 417-О и 12 июля 2005 г. N 330-О).

Право

I. Предполагаемое нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции

38. Заявитель жаловался, что его содержание под стражей на основании постановлений суда от 28 апреля 2005 г., 26 апреля и 25 декабря 2006 г. было незаконным, поскольку в этих постановлениях суд не установил срока содержания под стражей и не привел достаточного обоснования его необходимости. Эта жалоба подлежит рассмотрению с точки зрения подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, который предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".

A. Доводы сторон

39. Заявитель утверждал, что районный суд, санкционируя постановлением от 28 апреля 2005 г. его заключение стражу, не установил срок содержания под стражей, что поставило его в ситуацию неопределенности в отношении того, как долго он будет оставаться под стражей, и, соответственно, повлекло незаконность содержания под стражей, санкционированного этим судом. Заявитель оспаривал довод властей Российской Федерации, согласно которому было ясно, что к его ситуации была применима статья 109 УПК. Он утверждал в этом отношении, что постановление от 28 апреля 2005 г. не содержало ссылку на данную статью. Заявитель также отметил, что статья 108 УПК РФ, которая, как полагали власти Российской Федерации, не требовала от национального суда устанавливать первоначальный срок предварительного заключения, тем самым нарушала стандарт "качества закона", установленный пунктом 1 статьи 5 Конвенции.

40. Заявитель признал, что, как указывали власти Российской Федерации, из статьи 109 УПК РФ следовало, что первоначальный период предварительного заключения на основании статьи 108 УПК РФ не мог превышать двух месяцев, о чем, как об общем правиле, были осведомлены защитники, представляющие интересы лица, заключенного под стражу. Заявитель утверждал, однако, что данный срок был фактически максимальным первоначальным сроком предварительного заключения и не должен был применяться автоматически, как следовало из объяснений властей Российской Федерации. Заявитель настаивал на том, что национальный суд должен принимать решение о длительности предварительного заключения в каждом деле индивидуально и что в отсутствие ясно установленного срока такого содержания под стражей соответствующее судебное решение не может являться достаточной правовой основой для предварительного заключения лица.

41. Заявитель также утверждал, что 26 апреля 2006 г. районный суд продлил срок его содержания под стражей в ходе судебного разбирательства, не мотивировав надлежащим образом свое постановление и не установив срока содержания под стражей, и что президиум Московского городского суда, отменяя 25 декабря 2006 г. постановление от 26 апреля 2006 г., оставленное без изменения 24 мая 2006 г., постановил, что заявитель должен оставаться под стражей, но не указал основания или срок его содержания под стражей. По мнению заявителя, его содержание под стражей на основании вышеупомянутых постановлений нарушало подпункт "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

42. Власти Российской Федерации, со своей стороны, настаивали на том, что весь период содержания заявителя под стражей был совместим с принципами законности, предусмотренными подпунктом "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции. В частности, что касается постановления от 28 апреля 2005 г., на основании которого заявитель был заключен под стражу, власти Российской Федерации отметили, что районный суд сослался в своем постановлении на статью 108 УПК. Они утверждали, что это положение законодательства не обязывало национальный суд указывать срок в постановлении о заключении лица под стражу, поскольку из формулировки статьи 109 УПК РФ было ясно, что первоначальный период содержания под стражей не мог превышать двух месяцев. Власти Российской Федерации настаивали на том, что защитники заявителя должны были знать о сроках, установленных статьей 109 УПК РФ, и могли разъяснить заявителю, что его содержание под стражей на основании постановления суда от 28 апреля 2005 г. продлится не более двух месяцев. В связи с этим власти Российской Федерации настаивали, что спорное постановление и содержание заявителя под стражей на основании этого постановления отвечали требованиям подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

43. Власти Российской Федерации также утверждали, что после поступления дела заявителя в суд 17 апреля 2006 г. для рассмотрения последующее содержание заявителя под стражей охватывалось статьей 255 УПК РФ, которая устанавливает сроки содержания под стражей в период судебного разбирательства. Следовательно, хотя районный суд не определил в своем постановлении от 26 апреля 2006 г., которым он санкционировал дальнейшее содержание заявителя под стражей, срок такого содержания под стражей, было ясно, что в соответствии со статьей 255 УПК РФ этот срок не мог превышать шести месяцев с даты поступления дела в суд первой инстанции и что после истечения данного срока суд мог продлевать срок содержания под стражей в период судебного разбирательства каждый раз не более чем на три месяца. Власти Российской Федерации также утверждали, что факт отмены 25 декабря 2006 г. президиумом Московского городского суда в порядке надзора постановления от 26 апреля 2006 г., оставленного без изменения судом кассационной инстанции 24 мая 2006 г., не сделал содержание заявителя под стражей в период судебного разбирательства незаконным, поскольку районный суд действовал в пределах своих полномочий при вынесении этого постановления, и что в любом случае указанное постановление было отменено по причине процессуальных нарушений в отношении иного соподсудимого, а не заявителя.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

44. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что заявитель жаловался на незаконность содержания под стражей, санкционированного судом 28 апреля 2005 г., а также 26 апреля и 25 декабря 2006 г. Что касается содержания под стражей на основании постановления суда от 28 апреля 2005 г., оно завершилось 23 июня 2005 г., когда было вынесено иное постановление о содержании под стражей. Содержание под стражей на основании постановления суда от 26 апреля 2006 г. продолжалось до 22 сентября 2006 г., когда районный суд вынес иное постановление о продлении срока содержания заявителя под стражей. Наконец, период содержания заявителя под стражей после постановления от 25 декабря 2006 г. завершился 11 января 2007 г., когда районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей в период судебного разбирательства. Исходя из этого Европейский Суд рассмотрит законность содержания заявителя под стражей в отношении каждого из этих периодов.

45. Европейский Суд также полагает, что жалоба заявителя в части первых двух периодов, упомянутых выше, не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

46. Что касается третьего периода, Европейский Суд отмечает, что 25 декабря 2006 г. президиум Московского городского суда отменил постановление от 26 апреля 2006 г., оставленное без изменения 24 мая 2006 г., и возвратил дело на новое рассмотрение. Московский городской суд также указал, что мера пресечения, избранная в отношении заявителя, "остается без изменения". Представляется, что заявитель утверждает, что вследствие отсутствия оснований для дальнейшего содержания под стражей или его срока в постановлении от 25 декабря 2006 г. его содержание под стражей на основании этого постановления не было законным в значении подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции до 11 января 2007 г., когда было вынесено новое постановление суда о содержании заявителя под стражей. Из обстоятельств дела, однако, следует, что 22 сентября 2006 г. Головинский районный суд Москвы продлил срок содержания заявителя под стражей в период судебного разбирательства до 17 января 2007 г. (см. § 24 настоящего Постановления), и, следовательно, период содержания заявителя под стражей с 25 декабря 2006 г. по 11 января 2007 г. охватывался этим постановлением. Поскольку заявитель не оспаривал действительность постановления от 22 сентября 2006 г., Европейский Суд убежден в том, что период содержания под стражей с 25 декабря 2006 г. по 11 января 2007 г. был законным в значении подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что жалоба в этой части является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

2. Существо жалобы

(a) Содержание заявителя под стражей с 27 апреля по 23 июня 2005 г.

47. Европейский Суд напоминает, что пункт 1 статьи 5 Конвенции, прежде всего, требует, чтобы содержание под стражей было "законным", что включает условие соответствия порядку, предусмотренному законом. В данном случае Конвенция в значительной степени отсылает к законодательству страны и устанавливает обязанность соблюдать его материально-правовые и процессуальные правила, но дополнительно требует, чтобы лишение свободы соответствовало цели статьи 5 Конвенции, а именно защите лиц от произвола (см. в качестве недавнего примера Постановление Большой Палаты по делу "Медведев и другие против Франции" (Medvedyev and Others v. France), жалоба N 3394/03, § 79, ECHR 2010-...). Толковать и применять национальное законодательство и, в частности, правила процессуального характера должны в первую очередь национальные органы, особенно судебные. Однако поскольку согласно пункту 1 статьи 5 Конвенции несоблюдение законодательства страны влечет нарушение Конвенции, следует сделать вывод, что Европейский Суд может и должен осуществлять определенные полномочия по проверке такого соблюдения (см. Постановление Европейского Суда от 10 августа 2006 г. по делу "Тошев против Болгарии" (Toshev v. Bulgaria), жалоба N 56308/00, § 58, и Постановление Европейского Суда от 18 июня 2009 г. по делу "Штейн против Российской Федерации" (Shteyn (Stein) v. Russia), жалоба N 23691/06, §§ 89 и 94* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2012.)).

48. В настоящем деле в постановлении от 28 апреля 2005 г. Головинский районный суд Москвы санкционировал заключение заявителя под стражу со ссылкой на статьи 100 и 108 УПК РФ. Он также привел определенную мотивировку такого решения (см. § 10 настоящего Постановления). Тем не менее районный суд не указал, сколько времени заявитель должен оставаться под стражей. Что касается последнего аспекта, власти Российской Федерации утверждали, что статья 108 УПК РФ не обязывала национальные суды указывать срок при принятии решения о заключении лица под стражу. Европейский Суд отмечает, что этот довод противоречит толкованию применимого национального законодательства, данному Конституционным Судом Российской Федерации, который несколько раз подчеркивал, что суды страны обязаны устанавливать срок при принятии решения о заключении лица под стражу или о продлении срока содержания под стражей на любой стадии производства по уголовному делу (см. § 37 настоящего Постановления). Следовательно, очевидно, что постановление суда от 28 апреля 2005 г., не содержавшее указание на такой срок, нарушало применимые правила российского уголовного процесса.

49. Европейский Суд далее напоминает, что недостатки постановления о заключении под стражу не обязательно делают содержание под стражей "незаконным" для целей пункта 1 статьи 5 Конвенции. Европейский Суд должен проверить, составляет ли дефект постановления, вынесенного в отношении заявителя, "грубое и очевидное нарушение", делающее соответствующий период содержания под стражей незаконным (см. Постановление Европейского Суда по делу "Морен против Германии" (Mooren v. Germany), жалоба N 11364/03, § 84, ECHR 2009-... и Постановление Европейского Суда от 5 ноября 2009 г. по делу "Колевы против Болгарии" (Kolevi v. Bulgaria), жалоба N 1108/02, § 177).

50. В настоящем деле, как установлено выше, постановление суда от 28 апреля 2005 г. было неудовлетворительным, поскольку не устанавливало срок, в течение которого заявитель должен был оставаться под стражей. Европейский Суд принимает к сведению довод властей Российской Федерации, согласно которому статья 109 УПК РФ прямо предусматривала, что первоначальный период содержания под стражей не может превышать двух месяцев. Европейский Суд также учитывает тот факт, что заявитель признал, что данное положение было ему известно. Европейский Суд, однако, не убежден в том, что максимальный срок, предусмотренный статьей 109 УПК РФ, должен безоговорочно применяться всякий раз, когда суд страны санкционирует заключение лица под стражу. Действительно, этот период сам по себе не выглядит необоснованно длительным и может быть оправдан тем, что властям было необходимо обеспечить надлежащее осуществление различных следственных действий. Тем не менее Европейский Суд соглашается с Конституционным Судом Российской Федерации в том, что сколь бы кратким ни был период содержания лица под стражей, он должен быть ясно установлен судом страны, что является существенной гарантией против произвола. С учетом этого Европейский Суд полагает, что отсутствие конкретного срока в постановлении районного суда от 28 апреля 2005 г. представляло собой "грубое и очевидное нарушение", способное сделать содержание заявителя под стражей на основании этого постановления произвольным и, следовательно, "незаконным" в значении подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

51. Соответственно, имело место нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в этой части.

(b) Содержание заявителя под стражей с 26 апреля по 22 сентября 2006 г.

52. Европейский Суд отмечает, что 26 апреля 2006 г. Головинский районный суд Москвы продлил срок содержания заявителя под стражей, представив определенное обоснование, но не установив срок содержания под стражей (см. § 23 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации утверждали в этом отношении, что, поскольку дело заявителя поступило в суд 17 апреля 2006 г., с этой даты его содержание под стражей охватывалось статьей 255 УПК РФ, которая предусматривала, что заявитель может содержаться под стражей не более шести месяцев с момента поступления дела в суд первой инстанции и что впоследствии каждое продление срока должно санкционироваться судом не более чем на три месяца. Представляется, что власти Российской Федерации предполагали, что при таких обстоятельствах районный суд не был обязан устанавливать срок содержания заявителя под стражей в период судебного разбирательства в своем постановлении от 26 апреля 2006 г.

53. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что 25 декабря 2006 г. президиум Московского городского суда отменил в порядке надзора постановление районного суда от 26 апреля 2006 г., оставленное без изменения судом кассационной инстанции 24 мая 2006 г., и возвратил дело на новое рассмотрение. Как было подчеркнуто властями Российской Федерации, президиум Московского городского суда сослался в своем постановлении на некоторые процессуальные нарушения, допущенные в отношении другого соподсудимого, а не заявителя. С учетом этого обстоятельства заявитель несомненно сохраняет свой статус "жертвы" предполагаемого нарушения в значении статьи 34 Конвенции.

54. Европейский Суд далее отмечает, что в § 48 настоящего Постановления он пришел к выводу о том, что национальное законодательство, истолкованное российскими судами, требовало, в числе прочих существенных условий, установления срока содержания под стражей, в отсутствие которого постановление суда не могло считаться соответствующим применимым нормам национального уголовного процесса (см. в аналогичном контексте Постановление Европейского Суда от 17 июня 2010 г. по делу "Логвиненко против Российской Федерации" (Logvinenko v. Russia), жалоба N 44511/04, § 37* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2011.)). Европейский Суд находит, что данный вывод также применим в отношении постановления суда от 26 апреля 2006 г., и отклоняет довод властей Российской Федерации.

55. Европейский Суд также полагает, что ситуация, в которой заявитель оказался после вынесения постановления от 26 апреля 2006 г., была сравнима с ситуацией после вынесения постановления суда от 28 апреля 2005 г., рассмотренной в §§ 48-49 настоящего Постановления. В частности, даже допуская, что заявитель знал о применимости сроков, предусмотренных в статье 255 УПК РФ, когда районный суд продлевал срок его содержания под стражей 26 апреля 2006 г., неясно, и власти Российской Федерации не предоставили никакого объяснения на этот счет, знал ли заявитель дату, в которую его дело поступило в суд для рассмотрения, и мог ли он исчислить шестимесячный срок содержания под стражей в период судебного разбирательства, предусмотренный вышеупомянутой статьей. В любом случае, аналогично его выводу в § 50 настоящего Постановления, Европейский Суд полагает, что уклонение суда от указания периода, в течение которого заинтересованное лицо должно оставаться под стражей после поступления его или ее дела в суд для рассмотрения, ставит такое лицо в ситуацию неопределенности, поскольку срок в шесть месяцев слишком продолжителен, чтобы безоговорочно применять его на том единственном основании, что дело поступило в суд, уполномоченный рассматривать его. По мнению Европейского Суда, содержание лица под стражей на основании подобного постановления суда, следовательно, сопряжено с произволом.

56. В свете вышеизложенного Европейский Суд находит, что уклонение районного суда от указания срока, на который продлевалось содержание заявителя под стражей, в постановлении от 26 апреля 2006 г. представляло собой "грубое и очевидное нарушение", в результате чего содержание заявителя под стражей на основании этого постановления было произвольным и, соответственно, "незаконным" в значении подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

57. Таким образом, имело место нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в этой части.

II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

58. Заявитель жаловался, что суды страны не предоставили достаточных оснований для продления срока его предварительного заключения, который был чрезмерно длительным. Он ссылался на пункт 3 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"...Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда...".

A. Доводы сторон

59. Заявитель настаивал на том, что при продлении срока его предварительного заключения суды страны не предоставляли относимых и достаточных оснований. На протяжении всего периода содержания под стражей как в ходе предварительного расследования, так и в ходе судебного разбирательства суды преимущественно ссылались на тяжесть обвинений против заявителя, указывая, что ему вменялось преступление, за которое предусматривается наказание в виде лишения свободы. Заявитель, соответственно, считал, что фактически он содержался под стражей в ожидании наказания в виде лишения свободы.

60. Заявитель также утверждал, что суды страны в общих выражениях указывали, что он мог скрыться, продолжить преступную деятельность или воспрепятствовать производству по уголовному делу иным образом. Однако они не конкретизировали эти основания и не предоставляли более подробных пояснений или доказательств в подтверждение их соответствующих решений. Заявитель также подчеркивал, что суды страны неоднократно игнорировали его доводы в пользу освобождения с применением иной меры пресечения. В частности, они не принимали во внимание его довод о том, что он мог предоставить гарантии надлежащего поведения в случае освобождения, отсутствие у него судимости, его установившиеся социальные связи и положительные характеристики. Кроме того, заявитель утверждал, что его содержание под стражей продолжалось почти два года, и настаивал на том, что власти не продемонстрировали надлежащую тщательность при осуществлении разбирательства против него. Таким образом, заявитель считал, что власти страны не обосновали его продолжительное содержание под стражей в ходе судебного разбирательства в нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

61. Власти Российской Федерации утверждали, что имелись относимые и достаточные основания для продления срока содержания заявителя под стражей. В соответствии с их объяснениями суды страны приняли во внимание тяжесть обвинений против заявителя и особенности его личности. У судов были основания считать, что заявитель мог скрыться от правосудия или воспрепятствовать установлению истины, учитывая, в частности, что данное уголовное дело было возбуждено в отношении нескольких лиц, личность одного из них не была установлена, и меры пресечения не применялись в отношении еще одного лица. Власти Российской Федерации, соответственно, настаивали на том, что требования пункта 3 статьи 5 Конвенции по настоящему делу нарушены не были.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

62. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

63. В соответствии со сложившейся прецедентной практикой Европейского Суда при разрешении вопроса о длительности предварительного заключения с точки зрения пункта 3 статьи 5 Конвенции период, который должен приниматься во внимание, начинается в день, когда обвиняемый был заключен под стражу, и оканчивается в день, когда по предъявленному обвинению вынесено решение, хотя бы только судом первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда от 1 марта 2007 г. по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia), жалоба N 72967/01, § 99* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 8/2007.)).

64. В настоящем деле предварительное заключение заявителя продолжалось с 27 апреля 2005 г., когда он был задержан, до 16 апреля 2007 г., когда он был осужден судом первой инстанции, то есть один год, 11 месяцев и 20 дней. В этом последнем аспекте Европейский Суд отмечает, что он уже пришел выше к выводу о том, что содержание заявителя под стражей с 28 апреля по 23 июня 2005 г. и с 26 апреля по 22 сентября 2006 г. было незаконным в нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Данные выводы могут, в принципе, исключить необходимость оценки с точки зрения пункта 3 статьи 5 Конвенции достаточности и относимости мотивов, приведенных национальным судом в обоснование содержания заявителя под стражей в течение этих двух периодов. Тем не менее в целях ясности Европейский Суд считает целесообразным рассмотреть весь период содержания заявителя под стражей.

65. Европейский Суд может согласиться с тем, что содержание заявителя под стражей в настоящем деле первоначально могло оправдываться обоснованным подозрением о его причастности к совершению преступления. В этой связи Европейский Суд напоминает, что наличие обоснованного подозрения в том, что задержанный совершил преступление, является определяющим условием законности содержания под стражей. Однако по прошествии времени оно перестает быть достаточным. Европейский Суд должен в таких случаях установить, оправдывают ли продолжение лишения свободы другие основания, приведенные судебными органами. Если такие основания являются "относимыми" и "достаточными", Европейскому Суду следует убедиться также, что компетентные национальные органы проявили "особую тщательность" в проведении разбирательства (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, §§ 152-153, ECHR 2000-IV).

66. В настоящем деле суды страны санкционировали продление срока содержания заявителя под стражей в ходе судебного разбирательства десять раз, ссылаясь, главным образом, на тяжесть обвинений, выдвинутых против него, и возможность того, что он скроется, окажет воздействие на свидетелей, воспрепятствует расследованию или продолжит преступную деятельность, если окажется на свободе (см. §§ 15-21, 23-24 и 26 настоящего Постановления).

67. Что касается ссылки судов на тяжесть обвинений как на решающий элемент, Европейский Суд неоднократно отмечал, что данное основание не может само по себе оправдывать длительные сроки содержания под стражей (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, § 180, ECHR 2005-X (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.)). Хотя тяжесть возможного приговора имеет значение при оценке угрозы того, что обвиняемый совершит побег или продолжит заниматься преступной деятельностью, необходимость в продолжении лишения свободы не может оцениваться с чисто абстрактной точки зрения с учетом только тяжести преступления. Основанием для продолжения содержания под стражей не может быть также вероятность осуждения к лишению свободы (см. Постановление Европейского Суда от 26 июня 1991 г. по делу "Летелье против Франции" (Letellier v. France), § 51, Series A, N 207, Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2005 г. по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia), жалоба N 45100/98, § 102* (* Там же. N 9/2005.), Постановление Европейского Суда от 30 октября 2003 г. по делу "Горал против Польши" (Goral v. Poland), жалоба N 38654/97, § 68, и Постановление Европейского Суда от 26 июля 2001 г. по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria), жалоба N 33977/96, § 81). Это особенно верно в отношении дел, подобных настоящему, в которых правовая квалификация фактов - и, следовательно, наказание, грозящее заявителю, - определяется обвинением в отсутствие судебной проверки вопроса о том, подкрепляют ли собранные доказательства обоснованное подозрение в том, что предполагаемое преступление совершено заявителем (см. Постановление Европейского Суда от 7 апреля 2005 г. по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia), жалоба N 54071/00, § 66* (* Там же. N 6/2006.)).

68. Остается выяснить, установили ли национальные власти и убедительно ли продемонстрировали они наличие конкретных фактов, подтверждающих их заключения о том, что заявитель мог скрыться, повлиять на свидетелей, воспрепятствовать правосудию или продолжить преступную деятельность. Европейский Суд напоминает, что национальные власти обязаны установить наличие конкретных фактов, имеющих отношение к основаниям длительного содержания под стражей. Переложение бремени доказывания на заключенного в подобных делах было бы равнозначно отмене правила статьи 5 Конвенции, положения, признающего заключение под стражу отступлением в исключительных случаях от права на личную свободу, которое допустимо в строго определенных случаях, не допускающих расширительного толкования (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации", § 67, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии", §§ 84-85).

69. Европейский Суд отмечает в этой связи, что суды страны обычно оценивали возможность того, что заявитель скроется, будет воздействовать на свидетелей, воспрепятствует расследованию или продолжит преступную деятельность главным образом со ссылкой на "личность" заявителя и обстоятельства уголовного дела против него. Однако суды страны никогда не описывали личность заявителя в подробностях, не упоминали доказательства или конкретные факты дела заявителя, требующие продления срока его содержания под стражей. Суды не указывали, по какой причине, несмотря на доводы, выдвинутые заявителем в обоснование ходатайства об освобождении, они считали существующей и имеющей решающее значение угрозу того, что он скроется, будет влиять на свидетелей, препятствовать отправлению правосудия или продолжит заниматься преступной деятельностью. Кроме того, предварительное расследование по настоящему делу завершилось 17 апреля 2006 г., но заявитель оставался под стражей еще год, до 16 апреля 2007 г., и в течение этого периода суды в своих постановлениях о продлении срока содержания заявителя под стражей в ходе судебного разбирательства лишь указывали, что отсутствовали основания для отмены или изменения меры пресечения, избранной в отношении него, поскольку "обстоятельства, которые принимались судами во внимание при принятии решения о заключении заявителя под стражу, оставались неизменными" (см. §§ 23-24 и 26 настоящего Постановления). Европейский Суд напоминает в этой связи, что в то время как на начальных стадиях следствия угроза того, что обвиняемый воспрепятствует правосудию, может оправдывать его содержание под стражей, после того, как доказательства собраны, данное основание утрачивает значение (см. Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 79* (* Там же. N 12/2006.)).

70. Европейский Суд отмечает, что при оценке законности и обоснованности содержания заявителя под стражей суды страны также ссылались на тот факт, что другой подсудимый по делу подозревался в совершении иного тяжкого преступления (см. § 17 настоящего Постановления). Европейский Суд напоминает в этом отношении, что поведение соподсудимого не может быть решающим фактором для оценки риска того, что лицо, содержащееся под стражей, скроется. Подобная оценка должны быть основана на личных обстоятельствах лица, содержащегося под стражей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации", § 76).

71. Европейский Суд также подчеркивает, что при разрешении вопроса об освобождении лица из-под стражи власти с учетом пункта 3 статьи 5 Конвенции имеют обязательство рассмотрения альтернативных мер обеспечения его явки в суд (см. Постановление Европейского Суда от 15 февраля 2005 г. по делу "Сулаоя против Эстонии" (Sulaoja v. Estonia), жалоба N 55939/00, § 64, и Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2000 г. по делу "Яблоньский против Польши" (Jablonski v. Poland, жалоба N 33492/96, § 83). Ниоткуда не следует, что в течение рассматриваемого периода суды страны рассматривали возможность обеспечения явки заявителя путем применения иных "мер пресечения", таких как подписка о невыезде или залог, которые прямо предусмотрены российским законодательством для обеспечения надлежащего хода производства по уголовному делу, или, в крайнем случае, что они стремились объяснить в своих постановлениях, почему эти альтернативы не обеспечат надлежащее отправление правосудия.

72. Принимая во внимание предоставленные ему материалы, Европейский Суд не убежден в том, что постановления судов страны были основаны на анализе всех относимых фактов. Европейский Суд соглашается с заявителем в том, что власти не принимали во внимание его доводы в пользу освобождения до суда, такие как, например, отсутствие судимости или обязательство его отца предоставить средства для освобождения заявителя под залог. Продлевая срок содержания заявителя под стражей на основании постановлений, содержащих идентичные или схожие формулировки, национальные власти не учли надлежащим образом его индивидуальные обстоятельства.

73. В итоге Европейский Суд полагает, что, не исследовав конкретные факты и не рассмотрев альтернативных "мер пресечения", руководствуясь в основном тяжестью предъявленных обвинений, власти продлевали срок содержания заявителя под стражей на основаниях, которые не могут считаться "достаточными". Они, таким образом, не обосновали длительное лишение свободы заявителя. При подобных обстоятельствах, следовательно, нет необходимости рассматривать вопрос о том, было ли дело сложным или осуществлялось ли разбирательство с "особой тщательностью".

74. В свете вышеизложенных соображений Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

75. Заявитель жаловался на то, что жалоба на постановление суда от 28 апреля 2005 г., которым было санкционировано его предварительное заключение, не была рассмотрена безотлагательно судом кассационной инстанции. Он ссылался на пункт 4 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"...Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным...".

76. Заявитель отметил, что Московскому городскому суду потребовалось 22 дня для рассмотрения его жалобы от 3 мая 2005 г. на постановление суда от 28 апреля 2005 г., которым было санкционировано его заключение под стражу. Он признал, что ходатайство об обеспечении его участия в рассмотрении дела судом кассационной инстанции было подано им 16 мая 2005 г., но утверждал, что отсутствовали основания для отложения рассмотрения его жалобы, которое было первоначально назначено на 17 мая 2005 г., до 25 мая 2005 г. В соответствии с объяснениями заявителя власти могли доставить его в заседание в день, следующий за подачей ходатайства, учитывая, что он находился под стражей, то есть под контролем государства. Заявитель, соответственно, настаивал на том, что он не затягивал рассмотрения его жалобы на постановление о заключении под стражу от 28 апреля 2005 г., и утверждал, что за эту задержку несут ответственность власти.

77. Власти Российской Федерации настаивали на том, что при рассмотрении жалобы заявителя от 3 мая 2005 г. отсутствовали задержки, за которые несут ответственность власти. Они утверждали, в частности, что национальные власти первоначально назначили заседание в суде кассационной инстанции на 17 мая 2005 г. во исполнение требований части 2 статьи 376 УПК РФ, которая предусматривает, что стороны должны быть извещены о дате и времени рассмотрения жалобы не менее чем за 14 дней. Однако 16 мая 2005 г., то есть накануне заседания, заявитель подал ходатайство об обеспечении его участия в заседании, и суд был вынужден отложить рассмотрение жалобы заявителя до 25 мая 2005 г., чтобы обеспечить его присутствие.

78. Власти Российской Федерации далее настаивали на том, что в силу части 2 статьи 375 УПК РФ, которая в соответствии с толкованием Конституционного Суда Российской Федерации была также применима к ситуации, подобной ситуации заявителя, он должен был ходатайствовать об участии в рассмотрении дела судом кассационной инстанции в жалобе на постановление районного суда. Власти Российской Федерации также отметили, что в жалобе от 3 мая 2005 г. отсутствовали соответствующие указания, хотя защитникам заявителя, несомненно, были известны положения части 2 статьи 375 УПК РФ, и они могли проконсультировать заявителя по этому вопросу. Представляется, что они полагали, что заявитель умышленно подал жалобу накануне заседания, пытаясь затянуть разбирательство.

79. Власти Российской Федерации, соответственно, настаивали на том, что они не несут ответственности за предположительно длительное рассмотрение жалобы от 3 мая 2005 г., и утверждали, что по настоящему делу требования пункта 4 статьи 5 Конвенции нарушены не были.

80. Европейский Суд напоминает, что пункт 4 статьи 5 Конвенции, гарантирующий заключенным под стражу право на возбуждение разбирательства по проверке законности их заключения под стражу, также предусматривает после возбуждения такого разбирательства право на безотлагательное рассмотрение судом вопроса о законности заключения под стражу и на освобождение, если заключение под стражу признано судом незаконным (см. Постановление Большой Палаты по делу "Мусял против Польши" (Musial v. Poland), жалоба N 24557/94, § 43, ECHR 1999-II). Вопрос о том, было ли соблюдено право на безотлагательное рассмотрение, должен рассматриваться в свете обстоятельств конкретного дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ребок против Словении" (Rehbock v. Slovenia), жалоба N 29462/95, § 84, ECHR 2000-XII).

81. В настоящем деле стороны пришли к единому мнению о том, что защитник заявителя 3 мая 2005 г. подал жалобу на постановление о заключении под стражу от 28 апреля 2005 г. и что рассмотрение этой жалобы Московским городским судом было назначено на 17 мая 2005 г., то есть не позднее 14 дней со дня получения жалобы судом кассационной инстанции, что представляется самым коротким сроком, возможным в соответствии с национальным законодательством (см. § 35 настоящего Постановления). Однако накануне заседания суда кассационной инстанции заявитель подал ходатайство об обеспечении судом кассационной инстанции его участия в этом заседании. Суд удовлетворил ходатайство заявителя, но отложил заседание до 25 мая 2005 г. Таким образом, суду кассационной инстанции потребовалось 22 дня, чтобы рассмотреть жалобу заявителя на постановление о заключении под стражу. Данный период сам по себе не выглядит чрезмерно длительным. Кроме того, очевидно, что сам заявитель способствовал задержке в рассмотрении его жалобы, подав ходатайство об обеспечении его участия в заседании суда кассационной инстанции накануне даты, на которую это заседание было первоначально назначено. В отсутствие объяснений со стороны заявителя в этом отношении Европейский Суд принимает довод властей Российской Федерации, согласно которому ничто не препятствовало заявителю, интересы которого представляли два защитника, выразить намерение участвовать в заседании суда кассационной инстанции в жалобе от 3 мая 2005 г.

82. Вместе с тем Европейский Суд не может согласиться с доводом заявителя о том, что отсутствовала необходимость в отложении заседания, поскольку власти могли доставить его в заседание на следующий день после подачи им ходатайства, учитывая, что он находился под их контролем. В этой связи Европейский Суд не убежден в том, что следует ожидать от властей немедленной доставки в зал судебных заседаний любого заключенного, который ходатайствовал о личном участии в заседании суда накануне назначенного дня заседания, так как это не является достаточным уведомлением. Учитывая изложенное, Европейский Суд полагает, что действия заявителя действительно обусловили задержку в рассмотрении его жалобы и что при обстоятельствах настоящего дела его жалоба в соответствующей части не вызывает вопроса с точки зрения пункта 4 статьи 5 Конвенции.

83. Следовательно, жалоба в данной части является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 2 статьи 6 Конвенции

84. Заявитель жаловался на основании пункта 2 статьи 6 Конвенции, что в постановлении районного суда от 28 апреля 2005 г., которым было санкционировано его предварительное заключение, было указано в качестве установленного факта, что он совершил преступление, в нарушение его права на презумпцию невиновности. Статья 6 Конвенции в соответствующей части предусматривает следующее:

"...2. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком...".

A. Приемлемость жалобы

85. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

86. Заявитель утверждал, что рассматриваемое постановление было вынесено до предъявления ему официального обвинения, до завершения расследования и до рассмотрения уголовного дела судом. Он утверждал, что районный суд, указав, что "он совершил тяжкое преступление", принял сторону обвинения и возложил на него уголовную ответственность до разрешения уголовного обвинения в его отношении, тем самым предрешая исход уголовного дела против него.

87. Власти Российской Федерации утверждали, что при рассмотрении жалобы заявителя на постановление районного суда от 28 апреля 2005 г. Московский городской суд в своем определении от 25 мая 2005 г. отклонил жалобу заявителя как безосновательную, придя к выводу, в частности, что районный суд допустил "техническую ошибку" и не предрешал исхода уголовного дела против заявителя. Власти Российской Федерации настаивали на том, что отсутствовали основания полагать, что районный суд действовал недобросовестно или небрежно, указывая, что заявитель "совершил тяжкое преступление".

88. Европейский Суд напоминает, что презумпция невиновности, предусмотренная пунктом 2 статьи 6 Конвенции, является одним из элементов справедливого рассмотрения уголовного дела, требуемого пунктом 1 статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 10 февраля 1995 г. по делу "Аллене де Рибмон против Франции" (Allenet de Ribemont v. France), Series A, N 308, § 35, и Решение Европейского Суда от 10 мая 2005 г. по делу "Арриго и Велла против Мальты" (Arrigo and Vella v. Malta), жалоба N 6569/04). Она нарушается, если заявление должностного лица, касающееся обвиняемого в совершении преступления, отражает мнение о том, что он виновен, ранее, чем это будет доказано в соответствии с законом. Даже в отсутствие формального вывода может быть достаточно указания в мотивировочной части, позволяющего предположить, что суд или должностное лицо считает обвиняемого виновным. Необходимо делать коренное различие между заявлением о том, что лицо лишь подозревается в совершении преступления, и прямым утверждением, до признания виновности судом, о том, что лицо совершило указанное преступление. В этой связи Европейский Суд подчеркивает важность выбора выражений публичными должностными лицами в их заявлениях, сделанных до рассмотрения дела судом и признания лица виновным в совершении конкретного преступления (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 24 апреля 2008 г. по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации" (Ismoilov and Others v. Russia), жалоба N 2947/06, §§ 161 и 166* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.)). Вопрос о том, нарушает ли заявление должностного лица принцип презумпции невиновности, должен разрешаться в контексте конкретных обстоятельств, в которых было сделано спорное заявление (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дактарас против Литвы" (Daktaras v. Lithuania), жалоба N 42095/98, § 43, ECHR 2000-X).

89. Что касается настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что обжалуемое постановление было вынесено на следующий день после задержания заявителя милицией. Хотя на тот момент ему не было предъявлено официального обвинения, его задержание и заключение под стражу являлись частью расследования, что делало его обвиняемым "в совершении уголовного преступления" в значении пункта 2 статьи 6 Конвенции. Оспариваемое заявление районного суда было прямо связано с расследованием, следовательно, пункт 2 статьи 6 Конвенции применим к настоящему делу (см. Постановление Европейского Суда от 10 февраля 1995 г. по делу "Аллене де Рибмон против Франции" (Allenet de Ribemont v. France), § 37, Series A, N 308).

90. Европейский Суд далее отмечает, что в постановлении от 28 апреля 2005 г. районный суд указал, что к заявителю должна быть применена мера пресечения в виде заключения под стражу, поскольку он "совершил тяжкое преступление, за которое уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет" (см. § 10 настоящего Постановления). Заявление не ограничивалось описанием "наличия подозрения" в отношении заявителя, и по сути оно представляло в качестве установленного факта, без ограничений или оговорок, причастность заявителя к совершению тяжкого преступления.

91. Европейский Суд не может принять довод властей Российской Федерации о том, что "имела место техническая ошибка", как указал Московский городской суд при рассмотрении кассационной жалобы (см. § 13 настоящего Постановления). В этом отношении Европейский Суд отмечает, что суд кассационной инстанции не представил объяснений относительно мотивов, по которым он пришел к соответствующему выводу. Так, суд кассационной инстанции не указал, могла ли "ошибка", на которую он ссылался, быть объяснена неудачным выбором слов судьей районного суда Б., опечаткой при изготовлении печатной версии постановления от 28 апреля 2005 г. или какими-либо иными причинами. Кроме того, суд кассационной инстанции не пытался изменить соответствующую формулировку постановления районного суда, тем самым не устранив обжалуемый недостаток.

92. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что формулировка постановления районного суда от 28 апреля 2005 г., а именно утверждение о том, что заявитель "совершил тяжкое преступление", представляла собой объявление заявителя виновным в отсутствие вступившего в силу обвинительного приговора и нарушала его право на презумпцию невиновности.

93. Соответственно, имело место нарушение пункта 2 статьи 6 Конвенции.

V. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

94. Наконец, заявитель жаловался на то, что он не был незамедлительно уведомлен об обвинениях против него в нарушение пункта 2 статьи 5 и подпункта "а" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

95. Принимая во внимание предоставленные ему материалы, Европейский Суд приходит к выводу, что жалоба в данной части не обнаруживает признаков нарушения положений Конвенции. Следовательно, жалоба в этой части является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

96. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

1. Материальный ущерб

97. Заявитель требовал 463 473 рубля 22 копейки, приблизительно 11 400 евро, в качестве компенсации материального ущерба, утверждая, что его семья потратила эту сумму, высылая ему дополнительное питание, одежду и сигареты в период, когда он содержался под стражей, и приобретая железнодорожные билеты. Он также требовал 136 080 рублей (приблизительно 3 400 евро) в отношении утраченных доходов за весь период его содержания под стражей.

98. Власти Российской Федерации оспаривали это требование как необоснованное.

99. Европейский Суд не усматривает причинной связи между установленными нарушениями и предполагаемым материальным ущербом, соответственно, он отклоняет это требование (см. Постановление Европейского Суда по делу "Йечюс против Литвы" (Jecius v. Lithuania), жалоба N 34578/97, §§ 104-106, ECHR 2000-IX, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", §§ 219-221).

2. Моральный вред

100. Заявитель требовал 50 евро за каждый день содержания под стражей, признанного Европейским Судом нарушающим подпункт "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, и 49 000 евро в отношении иных нарушений его прав в качестве компенсации морального вреда.

101. Власти Российской Федерации оспаривали данное требование как чрезмерное, утверждая, что установление нарушения будет являться достаточной компенсацией.

102. Европейский Суд отмечает, что он установил нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в части предварительного заключения заявителя с 27 апреля по 23 июня 2005 г. и с 26 апреля по 22 сентября 2006 г., а также нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции и пункта 2 статьи 6 Конвенции. Заявитель должен был испытывать тоску и страдание в результате указанных нарушений, достаточной компенсацией которых не может быть само по себе установление факта нарушения. Принимая во внимание эти соображения и осуществляя оценку на справедливой основе, Европейский Суд считает разумным присудить заявителю 15 000 евро по данному основанию, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

103. Заявитель также требовал 81 000 рублей (приблизительно 2 000 евро) в отношении судебных расходов и издержек, понесенных в судах страны. Он приложил копии договоров с адвокатами и квитанций, подтверждающих уплату им различных сумм в разное время.

104. Власти Российской Федерации оспаривали данное требование как необоснованное.

105. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, принимая во внимание предоставленные ему документы и вышеизложенные критерии, Европейский Суд приходит к выводу, что данные расходы действительно были понесены. Кроме того, он полагает, что они являлись разумными по размеру. Европейский Суд, таким образом, присуждает 2 000 евро, то есть всю требуемую сумму по данному основанию, за вычетом 850 евро, уже полученных в порядке освобождения от оплаты юридической помощи от Совета Европы, а также любой налог, подлежащий начислению заявителю на указанную сумму.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

106. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой, что касается подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, в части содержания заявителя под стражей с 27 апреля по 23 июня 2005 г. и с 26 апреля по 22 сентября 2006 г., а также что касается пункта 3 статьи 5 Конвенции и пункта 2 статьи 6 Конвенции, а в остальной части неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в части содержания заявителя под стражей с 27 апреля по 23 июня 2005 г. и с 26 апреля по 22 сентября 2006 г.;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 2 статьи 6 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 15 000 евро (пятнадцать тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 1 150 евро (одну тысячу сто пятьдесят евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(iii) любой налог, включая налог на добавленную стоимость, который может быть начислен заявителю на вышеуказанные суммы;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 20 сентября 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда