Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 июля 2012 г. Дело "Берладир и другие (Berladir and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 34202/06) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Берладир и другие (Berladir and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 34202/06)

Постановление Суда

Страсбург, 10 июля 2012 г.

По делу "Берладир и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 19 июня 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 34202/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) десятью гражданами Российской Федерации: Василием Анатольевичем Берладиром, Александром Эдмундовичем Гурьяновым, Викторией Борисовной Игнатьевой, Юрием Борисовичем Ляховым, Павлом Анатольевичем Марченко, Олегом Петровичем Орловым, Андреем Збигневичем Рачинским, Яном Збигневичем Рачинским, Еленой Зусыевной Рябининой и Сергеем Юрьевичем Трифоновым (далее - заявители), - 21 августа 2006 г.

2. Интересы заявителей представляли юристы неправительственной организации Европейский центр защиты прав человека/ПЦ "Мемориал". Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 17 июня 2010 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

4. Заявители родились в 1968, 1950, 1944, 1949, 1973, 1953, 1956, 1958, 1955 и 1965 годах соответственно. Они проживают в Москве.

A. "Правый марш" и ответные марш и демонстрация

5. В ноябре 2005 года администрация Москвы разрешила публичное собрание под названием "Правый марш" ряду неправительственных организаций, таких как Движение против нелегальной иммиграции и Евразийский союз молодежи. Объявленная цель мероприятия заключалась в праздновании освобождения Москвы от оккупации и выражении неудовлетворенности участников притоком иммигрантов в Россию. Это публичное мероприятие включало шествие от станции метро "Чистые пруды" до Славянской площади, где проводилась демонстрация. Мероприятие продолжалось примерно два с половиной часа, в нем участвовали несколько тысяч человек, как утверждали заявители. Согласно сообщениям некоторые участники выкрикивали лозунги "Россия для русских, Москва для москвичей!" и демонстрировали транспаранты с такими лозунгами как "Уберем непрошенных гостей из города!", "Чеченцы, война закончилась. Пора ехать домой!" или "Россия принадлежит нам!".

6. После указанного мероприятия был учрежден "организационный комитет антифашистского марша", который включал представителей различных правозащитных организаций. Было решено провести публичное собрание 27 ноября 2005 г., чтобы выразить несогласие со взглядами, провозглашенными на "Правом марше". Мероприятие должно было включать шествие по нескольким улицам в центре Москвы на Тверскую площадь (около мэрии Москвы), где планировалось провести демонстрацию. 23 ноября 2005 г. городская администрация сообщила, что дает разрешение только на демонстрацию. Администрация также хотела ее проведения в другом месте (на площади Тверской Заставы) и в течение одного часа вместо двух.

7. Организаторы не обжаловали в суде условия, выдвинутые мэрией. Вместо этого они отозвали свою заявку на проведение запланированного марша, по-видимому, полагая, что изменение условий не отвечает целям, которые они преследовали проведением публичного собрания.

8. Организаторы решили пикетировать Тверскую площадь в ту же дату (27 ноября 2005 г., с 16.00 до 18.00) рядом с памятником Юрию Долгорукому, они предполагали, что в пикетировании примут участие до 50 человек. Там они намеревались выразить несогласие с решением мэрии относительно места ранее запланированного шествия и демонстрации. Не представляется, что новое мероприятие являлось прямым ответом на "Правый марш".

9. 23 ноября 2005 г. 13 человек, включая одного из заявителей (Орлова), уведомили о мероприятии на этот раз районный орган* (* Точнее, в префектуру Центрального округа Москвы (прим. переводчика).) власти во исполнение Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (см. раздел "Применимое национальное законодательство и практика", § 19 настоящего Постановления).

10. Письмом от 24 ноября 2005 г., со ссылкой на "безопасность участников" и необходимость избежания помех движению пешеходов и транспорта, районный орган предложил провести это новое мероприятие также на площади Тверской Заставы вместо Тверской площади, с 14.00 до 15.00. Он разъяснил, что в соответствии с распоряжением 1998 года территория вокруг памятника Юрию Долгорукому отведена для стоянки служебных автомобилей мэрии. Организаторы нового мероприятия направили письмо, выражающее их несогласие с решением властей. В тот же день они уведомили мэрию, что более не намерены проводить шествие и демонстрацию, как планировалось ранее, с учетом ответа мэра от 23 ноября 2005 г.

11. Перед мероприятием организаторы не обжаловали в суде условия, установленные районным органом (см. ниже судебные решения от 30 марта и 3 октября 2006 г.). Вместо этого, несмотря на позицию районного органа, организаторы решили провести публичное мероприятие на Тверской площади 27 ноября 2005 г. в 14.00. Силы специального назначения начали задерживать некоторых участников, предположительно не дав им времени или возможности рассеяться после устного требования сотрудников ОМОН* (* В прессе также сообщалось, что сотрудники ОМОН "рвали и топтали плакаты, грубо тащили пикетчиков к автозакам_ Все протоколы о задержании были оформлены с нарушениями и грубейшими ошибками, рапорты составлены не теми, кто осуществлял задержания, были случаи явной фальсификации" (прим. переводчика).).

12. Заявители в числе 50 других человек были доставлены в отдел милиции "Тверской" и содержались там до 19.00, пока составлялись различные документы, включая протоколы об административных правонарушениях.

B. Разбирательство в национальных судах

13. 29 и 30 ноября 2005 г. мировой судья вынес решения, признав заявителей виновными в нарушении установленного порядка организации либо проведения публичного собрания (статья 20.2 Кодекса об административных правонарушениях). Они были обязаны заплатить штраф в размере 1 000 рублей (за исключением девятого заявителя, который должен был заплатить 500 рублей). Мировой судья сослался на письмо районного органа от 24 ноября 2005 г., заключив, что публичное собрание являлось незаконным.

14. Суд указал следующее в отношении первого заявителя:

"В соответствии с Федеральным законом "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" пикетирование - форма публичного выражения мнений, осуществляемого без передвижения и использования звукоусиливающих технических средств путем размещения у пикетируемого объекта одного или более граждан, использующих плакаты, транспаранты и иные средства наглядной агитации... Из данного закона следует, что право на проведение публичных мероприятий имеет корреспондирующую обязанность со стороны органов власти. Представители соответствующих публичных органов назначаются для обеспечения законности мероприятия, общественной безопасности и общественного порядка. Таким образом, чтобы участники мероприятия и должностные лица могли исполнять свои обязанности, для проведения мероприятия должны быть установлены правила...

Из предоставленных материалов следует, что, несмотря на требование милиции, участники мероприятия отказались прекратить пикетирование и тем самым совершили умышленное административное правонарушение... Не установлено, что [заявитель] действовал в качестве одного из организаторов мероприятия. Однако его действия содержали нарушение правил проведения публичных собраний, поскольку он участвовал в пикетировании в месте, которое не было отведено для этой цели. В то же время суд учитывает, что он намеревался принять участие в публичном мероприятии и выразить мнение по вопросам, представляющим общий и политический интерес. Он должен был следовать правилам, установленным для мероприятия. Однако, не учитывая обстоятельства, которые имели значение для мероприятия, и требования милиции, он отказался прекратить пикетирование".

Суд сделал аналогичные выводы в отношении остальных заявителей, за исключением Орлова.

15. Суд добавил в отношении Орлова следующее:

"...Обстоятельства дела и действия Орлова свидетельствуют о нарушении им порядка пикетирования, поскольку компетентный орган власти не был надлежащим образом уведомлен о пикетировании...".

16. Заявители обжаловали решения. Отдельными кассационными определениями, вынесенными с 22 февраля по 10 апреля 2006 г., Тверской районный суд Москвы оставил без изменения решения, вынесенные мировым судьей.

17. В рамках другого разбирательства Орлов и еще один человек пытались оспорить позицию, занятую районным органом в письме от 24 ноября 2005 г. Решением от 30 марта 2006 г. Таганский районный суд Москвы со ссылкой на применимые законодательные положения заключил, что обстоятельства дела не свидетельствуют о нарушении этих положений. 3 октября 2006 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобу, оставил это решение без изменения.

II. Применимое национальное законодательство и практика

A. Конституция Российской Федерации

18. В соответствии со статьей 31 Конституции Российской Федерации граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц (часть 3 статьи 55 Конституции).

B. Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях"

19. Согласно статьям 5 и 7 Федерального закона от 19 июня 2004 г. N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (далее - Закон о собраниях), действовавшего в период, относящийся к обстоятельствам дела, организатор публичного мероприятия (за исключением собрания и пикетирования, проводимого одним участником) обязан подать в компетентный орган уведомление о проведении публичного мероприятия за десять дней (не позднее чем за три дня до дня проведения пикетирования). Организатор должен сообщить цель мероприятия, форму, место (места) проведения публичного мероприятия, маршруты движения участников, дату, время начала и окончания публичного мероприятия, предполагаемое количество участников публичного мероприятия.

20. Компетентный орган должен довести до сведения организатора публичного мероприятия обоснованное предложение об изменении места и (или) времени проведения публичного мероприятия. Организатор должен уведомить компетентный орган о согласии или несогласии с предложенным новым местом и/или временем мероприятия.

21. Организатор публичного мероприятия не вправе проводить его, если уведомление о проведении публичного мероприятия не было подано в срок, либо если с органом власти не было согласовано изменение по их мотивированному предложению места и (или) времени проведения публичного мероприятия (пункт 5 статьи 5).

22. Основаниями прекращения публичного мероприятия являются: (i) создание реальной угрозы для жизни и здоровья граждан, а также для имущества физических и юридических лиц, (ii) совершение участниками публичного мероприятия противоправных действий и умышленное нарушение организатором публичного мероприятия требований закона, касающихся порядка проведения публичного мероприятия (статья 16). При таких обстоятельствах уполномоченный представитель органа власти может дать указание организатору публичного мероприятия прекратить публичное мероприятие, обосновав причину его прекращения, и устанавливает время для выполнения указания о прекращении публичного мероприятия. В случае невыполнения организатором публичного мероприятия указания о его прекращении представитель обращается непосредственно к участникам публичного мероприятия и устанавливает дополнительное время для выполнения указания о прекращении публичного мероприятия. В случае невыполнения указания о прекращении публичного мероприятия сотрудники полиции принимают необходимые меры по прекращению публичного мероприятия (статья 17).

23. К местам, в которых проведение публичного мероприятия запрещается, относятся территории, непосредственно прилегающие к опасным производственным объектам, к резиденциям Президента Российской Федерации, к зданиям, занимаемым судами, к территориям и зданиям учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы (статья 8).

C. Кодекс об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г.

24. В соответствии с частью 2 статьи 20.2 Кодекса нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования влечет наложение административного штрафа.

D. Иные правовые акты

25. Распоряжением от 30 декабря 1998 г. N 1471-РП мэр Москвы* (* Точнее, премьер Правительства Москвы (прим. переводчика).) утвердил положение о служебных стоянках автотранспорта вблизи комплекса зданий мэрии Москвы, в том числе на Тверской площади примерно для 80 автомобилей (в рабочие дни, но не в воскресенья или праздники).

Право

I. Предполагаемые нарушения статей 10 и 11 Конвенции

26. Заявители жаловались на то, что ограничения, примененные к ним российскими властями (изменение места и времени проведения мероприятия, а также их привлечение к ответственности за административное правонарушение), нарушали статьи 10 и 11 Конвенции.

27. Статьи 10 и 11 Конвенции предусматривают следующее:

"Статья 10 Конвенции (право на свободу выражения мнения)

1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей...

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

Статья 11 Конвенции (свобода собраний и объединений)

1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими...

2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц. Настоящая статья не препятствует введению законных ограничений на осуществление этих прав лицами, входящими в состав вооруженных сил, полиции или административных органов государства".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

28. Власти Российской Федерации утверждали, что настоящая жалоба подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "b" пункта 3 статьи 35 Конвенции, поскольку заявителям не был причинен значительный ущерб с учетом незначительного размера штрафов, наложенных на них.

29. Что касается существа жалобы, власти Российской Федерации утверждали, что организаторы публичного мероприятия в настоящем деле уведомили в соответствии с российским законодательством городскую администрацию о своем намерении провести публичное мероприятие. В ответ она предложила пересмотреть время и места проведения мероприятия, что также допускается российским законодательством. Изменение места проведения не могло нарушить право заявителей на свободу собраний. Российские власти обоснованно изменили место проведения публичного мероприятия и количество участников. Уклонение организаторов или участников от соблюдения требований законодательства повлекло прекращение мероприятия и привлечение организаторов к ответственности судом в рамках производства по делу об административном правонарушении.

30. Согласно объяснениям властей Российской Федерации московские власти предоставили достаточные основания для отказа в разрешении на проведение мероприятия в месте, запланированном его организаторами. Получив предложение властей об изменении времени и/или места проведения мероприятия, организаторы мероприятия должны были принять данное предложение или воздержаться от проведения мероприятия. Организаторы в настоящем деле отклонили обоснованное предложение, мотивированное тем, что их мероприятие на Тверской площади создало бы помехи работе стоянки транспорта и движению пешеходов и транспорта в самом центре Москвы. Кроме того, мероприятие на Тверской площади противоречило бы статье 8 Закона о собраниях, запрещающей проведение публичных мероприятий в определенных местах. Заявители могли провести свое мероприятие на площади Тверской Заставы, которая также располагалась в центре города и была более просторной. Участникам мероприятия было предоставлено время, чтобы покинуть Тверскую площадь и переместиться на площадь Тверской Заставы для продолжения мероприятия. Штрафы, наложенные на заявителей, не были высокими или несоразмерными. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что отсутствовало вмешательство в право заявителей, предусмотренное статьей 10 Конвенции.

2. Заявители

31. Заявители утверждали, что предложение властей изменить место проведения "демонстрации", принудительное прекращение "демонстрации", их задержание и штрафы, наложенные на них в рамках производства по делу об административном правонарушении, представляли собой вмешательство в их право на свободу мирных собраний в соответствии со статьей 11 Конвенции, рассматриваемой в свете требований статьей 10 Конвенции. По мнению заявителей, применимое законодательство не отвечало конвенционному требованию качества закона, поскольку это законодательство не устанавливало пределы дискреционных полномочий публичных властей по изменению или ограничению места или времени проведения планируемого собрания. Законодательство не определяло правовых последствий несогласия с альтернативным предложением властей, касающимся места и/или времени проведения мероприятия. Было неясно, влекло ли несогласие с предложением административную ответственность.

32. Кроме того, законодательство не предусматривало механизма для разрешения разногласий между организаторами мероприятия и властями, возникающих из такого предложения. Организаторы мероприятия, как правило, имеют возможность лишь начать потенциально обременительное судебное разбирательство. Публичные власти не должны иметь полномочий на изменение места проведения мероприятия, посягая тем самым на само существо права на свободу мирных собраний.

33. Отсутствовала правовая основа для прекращения мероприятия и рассеивания его участников в настоящем деле. Обоснование, приведенное властями в письме от 24 ноября 2005 г., не проясняло, почему не было возможно, принимая во внимание настоятельный общественный интерес, провести мероприятие так, как было запланировано. Власти не привели достаточных оснований для уменьшения продолжительности мероприятия с двух часов до одного. Мероприятие было запланировано для ограниченного количества лиц и должно было проводиться в воскресенье, когда стоянка для автотранспорта не использовалась. В любом случае какие-либо чрезмерные помехи дорожному движению были маловероятны.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

34. Помимо одной лишь ссылки на сумму штрафа, наложенного на заявителей, власти Российской Федерации не пояснили, почему они считают, что заявителям не был "причинен значительный ущерб" (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Джуран против Румынии" (Giuran v. Romania), жалоба N 24360/04, §§ 21-23, ECHR 2011 (извлечения), и Постановление Европейского Суда от 19 июля 2011 г. по делу "Ван Велден против Нидерландов" (Van Velden v. Netherlands), жалоба N 30666/08, §§ 37-39). Кроме того, объяснения не касались двух "охранных оговорок", содержащихся в подпункте "b" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Учитывая характер вопросов, затронутых в настоящем деле, которое доказуемо касается важного вопроса принципа, а также объем ограничений, Европейский Суд находит неприемлемым отклонение настоящей жалобы со ссылкой на подпункт "b" пункта 3 статьи 35 Конвенции.

35. Европейский Суд также полагает, что жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

36. Европейский Суд считает необходимым рассмотреть настоящее дело в соответствии со статьей 11 Конвенции в свете требований статьи 10 Конвенции.

(a) Общие принципы

37. Европейский Суд полагает, что право на свободу собраний является фундаментальным правом в демократическом обществе и, наряду с правом на свободу выражения мнения, одной из основ такого общества (см. Постановление Европейского Суда по делу "Джавит Ан против Турции" (Djavit An v. Turkey), жалоба N 20652/92, § 56, ECHR 2003-III).

38. Европейский Суд напоминает, что, хотя демонстрация в общественном месте может создать определенные помехи повседневной жизни, включая помехи дорожному движению, для публичных властей важно демонстрировать определенную степень терпимости в отношении мирных собраний, чтобы свобода собраний, гарантированная статьей 11 Конвенции, не была лишена своего существа (см. Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Галстян против Армении" (Galstyan v. Armenia), жалоба N 26986/03, §§ 116 и 117, Постановление Европейского Суда по делу "Букта и другие против Венгрии" (Bukta and Others v. Hungary), жалоба N 25691/04, § 37, ECHR 2007-III, Постановление Европейского Суда по делу "Оя Атаман против Турции" (Oya Ataman v. Turkey), жалоба N 74552/01, §§ 38-42, ECHR 2006-XIII, и Постановление Европейского Суда от 17 мая 2011 г. по делу "Акгёль и Гёль против Турции" (Akgol and Gol v. Turkey), жалобы NN 28495/06 и 28516/06, § 43).

39. Чтобы позволить национальным властям принять необходимые превентивные меры безопасности, объединения и иные лица, организующие демонстрации, как участники демократического процесса должны уважать нормы, регулирующие данный процесс, путем соблюдения действующих нормативных актов. Тем не менее противоречащая закону ситуация не оправдывает с необходимостью вмешательство в свободу собраний, нормативные акты этого характера не должны представлять скрытое препятствие для свободы мирных собраний, защищаемой Конвенцией (см. Постановление Европейского Суда от 27 января 2009 г. по делу "Самют Карабулут против Турции" (Samut Karabulut v. Turkey), жалоба N 16999/04, § 35, с дополнительными отсылками).

40. В этой связи Европейский Суд ранее указывал, что уведомительный и даже разрешительный порядок для публичного мероприятия, как правило, не посягает на существо права, предусмотренного статьей 11 Конвенции, поскольку цель данного порядка состоит в том, чтобы дать властям возможность принять разумные и целесообразные меры для обеспечения спокойного проведения любого собрания, митинга или иного мероприятия политического, культурного или другого характера (см. Постановление Европейского Суда от 23 октября 2008 г. по делу "Сергей Кузнецов против Российской Федерации" (Sergey Kuznetsov v. Russia), жалоба N 10877/04, § 42* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2009.), и Решение Европейского Суда от 17 ноября 2009 г. по делу "Раи и Эванс против Соединенного Королевства" (Rai and Evans v. United Kingdom), жалобы NN 26258/07 и 26255/07).

41. Разрешительный порядок отвечает требованиям пункта 1 статьи 11 Конвенции, если его целью является предоставление властям возможности обеспечить мирный характер митинга. Так, требование о получении разрешения на демонстрацию не является несовместимым со статьей 11 Конвенции. Поскольку государства имеют право требовать обращения за разрешением, они должны наделяться правом применять санкции к лицам, участвующим в демонстрациях, не отвечающих этому требованию (см. Решение Европейского Суда от 4 мая 2004 г. по делу "Зилиберберг против Молдавии" (Ziliberberg v. Moldova), жалоба N 61821/00, и упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Раи и Эванс против Соединенного Королевства").

42. Предварительное уведомление служит не только цели согласования права на свободу собраний с правами и законными интересами (включая свободу передвижения) иных лиц, но и цели предотвращения беспорядков или преступлений. Установление предварительных административных процедур для уравновешивания этих конфликтующих интересов является обычной практикой в государствах-участниках, когда должна быть организована публичная демонстрация (см. Постановление Европейского Суда от 7 октября 2008 г. по делу "Эва Мольнар против Венгрии" (Eva Molnar v. Hungary), жалоба N 10346/05, § 37).

43. В то же время при особых обстоятельствах, когда может быть оправдана незамедлительная реакция, например, в отношении политического события в форме спонтанной демонстрации, рассеивание последующей демонстрации исключительно на основании отсутствия предварительного уведомления, в отсутствие каких-либо нелегальных действий со стороны ее участников, может приравниваться к несоразмерному ограничению свободы мирных собраний (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Букта и другие против Венгрии", §§ 35 и 36).

44. Кроме того, Европейский Суд напоминает о необходимости веских оснований для оправдания ограничений политических высказываний либо высказываний по серьезным вопросам общественного интереса, поскольку широкие ограничения политических высказываний в индивидуальных делах неминуемо скажутся на уважении в данном государстве свободы выражения мнения в целом (см. Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2006 г. по делу "Карман против Российской Федерации" (Karman v. Russia), жалоба N 29372/02, § 36* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2007.), Постановление Европейского Суда по делу "Фельдек против Словакии" (Feldek v. Slovakia), жалоба N 29032/95, § 83, ECHR 2001-VIII, и Постановление Большой Палаты по делу "Сюрек против Турции" (Surek v. Turkey) (N 1), жалоба N 26682/95, § 61, ECHR 1999-IV).

45. Европейский Суд далее напоминает, что государства-участники пользуются свободой усмотрения при осуществлении оценки соразмерности на основании пункта 2 статьи 10 или 11 Конвенции. Однако она сопровождается европейским надзором, охватывающим законодательство и правоприменительные решения, а Европейский Суд уполномочен принимать окончательное решение по вопросу о том, было ли "ограничение" совместимо с конвенционными правами. Выражение "необходимы в демократическом обществе" в пункте 2 статьи 10 Конвенции или пункте 2 статьи 11 Конвенции подразумевает, что вмешательство отвечает "настоятельной общественной необходимости" и, в частности, что оно соразмерно преследуемой законной цели. Европейский Суд также отмечает в данной ситуации, что, хотя прилагательное "необходимый" в значении пункта 2 статьи 10 Конвенции или пункта 2 статьи 11 Конвенции не аналогично понятию "обязательный", за национальными властями остается право осуществления первоначальной оценки реальности настоятельной общественной необходимости, предполагаемой понятием "необходимости" в этом контексте (см. Постановление Европейского Суда от 7 декабря 1976 г. по делу "Хэндисайд против Соединенного Королевства" (Handyside v. United Kingdom), § 48, Series A, N 24).

46. При осуществлении надзорной функции задачей Европейского Суда является не подмена своей оценкой мнения национальных властей, а проверка на основании статей 10 или 11 Конвенции решений, принимаемых ими. Это не означает, что надзор сводится к необходимости убедиться в том, что государство-ответчик действовало в рамках своей свободы усмотрения разумно, осторожно и добросовестно. Европейский Суд должен оценить обжалуемое вмешательство с учетом обстоятельств дела в целом и определить, придя к выводу о том, что оно преследовало "законную цель", было ли оно соразмерно этой цели и являются ли мотивы, приведенные национальными властями в его оправдание, "относимыми и достаточными". Действуя таким образом, Европейский Суд должен убедиться, что национальные власти применяли стандарты, которые согласуются с принципами, воплощенными в статье 11 Конвенции, и, кроме того, что они основывали свои решения на приемлемой оценке соответствующих фактов (см. Постановление Европейского Суда от 30 января 1998 г. по делу "Объединенная Коммунистическая партия Турции и другие против Турции" (United Communist Party of Turkey and Others v. Turkey), § 47, Reports of Judgments and Decisions 1998-I).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(i) Вмешательство

47. Прежде всего Европейский Суд должен определить характер и объем предполагаемого вмешательства государства в права заявителей в настоящем деле. Заявители жаловались на применение порядка уведомления и согласования к рассматриваемому мероприятию, что делало несогласованное мероприятие незаконным и подразумевало, что оно подлежало принудительному прекращению, а участие в нем влекло ответственность в силу закона.

48. Учитывая национальное законодательство, Европейский Суд отмечает, что в период, относящийся к обстоятельствам дела, разрешения на проведение публичных собраний не требовалось. Европейский Суд соглашается с властями Российской Федерации в том, что московские власти не запрещали публичные мероприятия. Однако в соответствии с национальным законодательством публичное мероприятие не могло законно проводиться, если организатор мероприятия отклонил предложение публичного органа о другом месте или времени проведения мероприятия. Если организатор все же проводил мероприятие, оно могло быть прекращено (см. § 22 настоящего Постановления). Согласно российскому законодательству за данные действия, включая простое участие в мероприятии, Кодексом об административных правонарушениях предусматривалась ответственность (см. § 24 настоящего Постановления).

49. В настоящем деле организаторы решили провести мероприятие в запланированную дату в намеченном месте, и заявители участвовали в нем. Представляется, что, поскольку прекращение мероприятия последовало достаточно быстро, заявители - как и другие участники публичного собрания - не имели достаточного времени для выражения своего мнения (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эва Мольнар против Венгрии", § 43). Европейский Суд также отмечает, и это не оспаривалось властями Российской Федерации, что заявители были затем доставлены в отдел милиции, содержались там несколько часов и были привлечены к ответственности за административное правонарушение в связи с их участием в публичном собрании в данном месте и в данное время, которое являлось незаконным или несогласованным собранием.

50. С учетом этих соображений Европейский Суд полагает, что, поскольку заявители были негативно затронуты ситуацией, имело место вмешательство в их свободу мирных собраний, гарантированную пунктом 1 статьи 11 Конвенции, право на которую гарантировано лицам, организующим публичные собрания и участвующим в них (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Джавит Ан против Турции", § 56, Постановление Европейского Суда от 7 октября 2008 г. по делу "Патьи и другие против Венгрии" (Patyi and Others v. Hungary), жалоба N 5529/05, §§ 25-27, и Постановление Европейского Суда от 20 октября 2005 г. по делу "Объединенная македонская организация "Илинден" и Иванов против Болгарии" (The United Macedonian Organisation Ilinden and Ivanov v. Bulgaria), жалоба N 44079/98, § 103). Наличие вмешательства и статус заявителей с фактической точки зрения не оспаривались государством-ответчиком.

51. Таким образом, Европейский Суд должен определить, было ли вмешательство в настоящем деле оправданным с точки зрения пункта 2 статьи 11 Конвенции.

(ii) Оправданность вмешательства

52. В соответствии со сложившейся прецедентной практикой Европейского Суда вмешательство в право лица на свободу мирных собраний и свободу выражения мнения составит нарушение статей 10 и 11 Конвенции, если оно не является оправданным на основании пунктов 2 указанных статей как "предусмотренное законом", преследующее одну или несколько законных целей, перечисленных в них, и "необходимое в демократическом обществе" для достижения данной цели или целей.

53. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле вмешательство было предусмотрено законом, а именно относимыми положениями Закона о собраниях и Кодексом об административных правонарушениях, который предусматривает штрафы, налагаемые за нарушение данного закона (см. §§ 20-22 и 24 настоящего Постановления).

54. Европейский Суд ранее счел, что разумный уведомительный или разрешительный порядок для публичного мероприятия, как правило, не посягает на существо права, предусмотренного статьей 11 Конвенции, поскольку цель данного порядка состоит в том, чтобы дать властям возможность принять разумные и целесообразные меры для обеспечения спокойного проведения публичного собрания (см. дела, упомянутые в §§ 40-41 настоящего Постановления). В деле "Раи и Эванс против Соединенного Королевства", которое также упоминалось выше, Европейский Суд отклонил как необоснованный довод заявителей о том, что требование о получении предварительного разрешения само по себе было сдерживающим фактором для демонстраций. Российский порядок уведомления и согласования является лишь одним примером из множества других систем, существующих в Европе, и в задачи Европейского Суда не входит их стандартизация. Существенно то, что в делах, возникающих из индивидуальных жалоб, задачей Европейского Суда не является абстрактная проверка относимого законодательства или спорной практики. Вместо этого он должен ограничиться, по возможности, учитывая общий контекст, исследованием вопросов, вызванных рассматриваемым делом. Таким образом, в данном случае Европейский Суд должен не проверить абстрактно совместимость вышеуказанного порядка с Конвенцией, а конкретно определить влияние вмешательства, указанного в § 47 настоящего Постановления, на право на свободу собраний, оцененную во взаимосвязи со свободой выражения мнения (см. в качестве недавнего примера Постановление Большой Палаты от 20 октября 2011 г. по делу "Неджлет Шахин и Перихан Шахин против Турции" (Nejdet Sahin and Perihan Sahin v. Turkey), жалоба N 13279/05, §§ 68-70). В настоящем деле Европейский Суд сосредоточится на вопросе соразмерности, в частности, что касается разбирательства по делу об административном правонарушении в отношении заявителей.

55. Заявители решили провести шествие 27 ноября 2005 г., чтобы выразить несогласие с ценностями, провозглашенными на другом публичном мероприятии (см. § 6 настоящего Постановления). Не согласившись с предложением властей об ином месте проведения мероприятия, организаторы не обжаловали его, а отозвали свое заявление. Вместо этого 23 ноября 2005 г. организаторы решили пикетировать Тверскую площадь в тот же день (27 ноября 2005 г.), что является основным вопросом настоящей жалобы в Европейский Суд. Там они намеревались выразить несогласие с позицией мэрией относительно места проведения ранее запланированных шествия и демонстрации.

56. Следует отметить, что в отличие от некоторых иных дел, рассмотренных Европейским Судом (см., например, Постановление Европейского Суда от 26 июля 2007 г. по делу "Баранкевич против Российской Федерации" (Barankevich v. Russia), жалоба N 10519/03, § 28* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2008.), и Постановление Европейского Суда от 26 июля 2007 г. по делу "Махмудов против Российской Федерации" (Makhmudov v. Russia), жалоба N 35082/04, § 66* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2008.)), российские власти не запрещали публичное собрание. Вместо этого они быстро направили организаторам ответ с предложением другого места проведения. Несмотря на требование национального законодательства (см. § 20 настоящего Постановления), организаторы без уважительной причины не приняли предложение властей, тем самым усложняя задачу властей по обеспечению безопасности и принятию необходимых подготовительных мер для запланированного мероприятия в течение относительно жестких сроков, которые, по крайней мере, частично, были обусловлены действиями организаторов.

57. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что согласно пункту 5 статьи 5 Закона о собраниях публичное собрание не могло проводиться, если организатор мероприятия и компетентный государственный орган не согласовали альтернативное предложение. Заявители, которым это было известно, не проявили осмотрительность и поставили себя и иных участников в ситуацию, противоречащую закону, проводя публичное собрание в запланированном месте. Отсутствовали особая срочность или непреодолимые обстоятельства, которые могли оправдать подобный порядок действий (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Букта и другие против Венгрии", §§ 35 и 36).

58. Европейский Суд напоминает принцип, в соответствии с которым, несмотря на признанную важность свободы выражения мнения, статья 10 Конвенции не предусматривает свободу в отношении места осуществления этого права, что касается доступа к частной собственности или даже безоговорочного доступа к любой публичной собственности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эплби и другие против Соединенного Королевства" (Appleby and Others v. United Kingdom), жалоба N 44306/98, § 47, ECHR 2003-VI). Кроме того, Европейский Суд не убежден, что предпочтение заявителей в отношении места проведения собрания в обстоятельствах настоящего дела перевешивало мотивы, приведенные властями. Действительно, российские власти ссылались на безопасность участников и необходимость избежания помех пешеходам и транспорту. Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах дела национальные власти действовали в рамках своей свободы усмотрения и предоставили достаточные основания, ссылаясь на законную цель, чтобы возражать против проведения мероприятия в запланированном месте.

59. В качестве общего правила в задачу Европейского Суда не входит подмена своей оценкой фактов оценки национальных судов, и устанавливать факты на основе представленных им доказательств должны последние (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 22 сентября 1993 г. по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany), § 29, Series A, N 269). Рассмотрев решения, принятые на уровне страны, Европейский Суд не усматривает оснований для несогласия с их оценкой, в частности, что касается предполагаемых помех движению.

60. Следует также учесть то существенное обстоятельство, что как до мероприятия, так и во время его заявители имели возможность выразить свои взгляды в другом месте, выбранном публичным органом. Заявители могли провести свое мероприятие на площади Тверской Заставы, которая также расположена в центре города и несомненно является более просторной. Они не представили каких-либо доводов, которые убедили бы Европейский Суд в том, что альтернативное предложение властей не позволило бы заявителям эффективно осуществить свое право на свободу собраний.

61. С учетом вышеизложенных соображений Европейский Суд не находит несоразмерным, что национальные суды пришли к выводу о наличии в действиях заявителей состава административного правонарушения и наложили на них небольшие штрафы. Европейский Суд полагает, что решения национальных властей по настоящему делу были основаны на приемлемой оценке относимых фактов и содержали относимые и достаточные мотивы, которые оправдывали вмешательство в право заявителей на свободу собраний и выражения мнения. Это вмешательство было соразмерно и необходимо для предотвращения беспорядков или защиты прав и свобод иных лиц в значении пункта 2 статей 10 и 11 Конвенции.

62. Таким образом, по делу требования статьи 11 Конвенции, рассмотренной в свете требований статьи 10 Конвенции, нарушены не были.

На основании изложенного Суд:

1) признал единогласно жалобу приемлемой;

2) постановил пятью голосами "за" и двумя - "против", что по делу требования статьи 11 Конвенции, рассмотренной в свете требований статьи 10 Конвенции, нарушены не были.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 10 июля 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к Постановлению прилагается особое мнение судей Нины Ваич и Анатолия Ковлера.

Совместное несовпадающее особое мнение судей Нины Ваич и Анатолия Ковлера

Мы не можем разделить выводы большинства о том, что по делу не были нарушены требования статьи 11 Конвенции, рассмотренной в свете требований статьи 10 Конвенции, по следующим основаниям.

Во-первых, стороны не пришли к единому мнению о том, было ли вмешательство предусмотрено законом, отвечало ли национальное законодательство требованию качества закона и преследовало ли вмешательство законную цель и было ли соразмерно.

Заявители считали действие предусмотренного российским законодательством порядка уведомления и согласования основной причиной нарушения их конвенционных прав. Этот порядок имел широкую сферу применения, поскольку распространялся на различные типы публичных мероприятий с участием более чем одного лица (демонстрации, шествия и так далее) и на все общественные места, хотя отдельная запретительная норма также касалась определенных мест, которые рассматривались как чувствительные с точки зрения безопасности (см. § 19 Постановления). Порядок действовал независимо от количества участников и планируемой продолжительности мероприятия.

Мы соглашаемся с выводом Европейского Суда о том, что российский порядок уведомления и согласования является лишь одним примером из множества систем, существующих в Европе, и в задачи Европейского Суда не входит их стандартизация. Таким образом, задача Европейского Суда состоит не в абстрактной проверке совместимости с Конвенцией вышеуказанной процедуры, но в конкретном определении воздействия вмешательства на право на свободу собраний, оцененную во взаимосвязи со свободой выражения мнения.

Стороны не оспаривали, что в настоящем деле организаторы предоставили уведомление о публичном собрании в течение установленного законом срока до планируемого мероприятия. Также не оспаривается, что власти, следовательно, могли осуществить необходимые приготовления к мероприятию. Сторонами не оспаривается, что вопрос, которому было посвящено публичное собрание, являлся частью политической дискуссии по вопросу общего и публичного интереса.

На уровне страны не было выдвинуто никаких надлежащих оснований для уменьшения продолжительности мероприятия. Что касается места проведения мероприятия, несмотря на непонимание выбора заявителей (место возле мэрии Москвы), Европейский Суд неоднократно напоминал принцип, в соответствии с которым, несмотря на признанную важность свободы выражения мнения, статья 10 Конвенции не предусматривает свободу в отношении места осуществления этого права, что касается доступа к частной собственности или даже безоговорочного доступа к любой публичной собственности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эплби и другие против Соединенного Королевства" (Appleby and Others v. United Kingdom), жалоба N 44306/98, § 47, ECHR 2003-VI). В то же время Европейский Суд также указывал, что, если место проведения собрания является принципиально важным для участников, распоряжение о его изменении может составить вмешательство в их свободу собраний в соответствии со статьей 11 Конвенции, что является основным в настоящем деле (см. Постановление Европейского Суда от 20 октября 2005 г. по делу "Объединенная македонская организация "Илинден" и Иванов против Болгарии" (The United Macedonian Organisation Ilinden and Ivanov v. Bulgaria), жалоба N 44079/98, § 103, и Решение Комиссии по правам человека от 22 февраля 1995 г. по делу "Ван ден Дюнген против" (Van den Dungen v. Netherlands), жалоба N 22838/93).

Довод властей Российской Федерации в отношении статьи 8 Закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", запрещающей публичные мероприятия в определенных установленных местах, не выдвигался в национальном разбирательстве и впервые был заявлен в Европейском Суде. В то же время следует признать, что в настоящем деле национальные власти представили некоторые доводы против проведения события в запланированном месте. Что касается оснований, упомянутых российскими властями, они ссылались на безопасность участников и необходимость избежания помех пешеходам и транспорту. Они также упомянули, что территория вокруг памятника Юрию Долгорукому отведена для служебных автомобилей мэрии.

Следует отметить, что рассматриваемое публичное мероприятие касалось предположительного злоупотребления московскими властями своими дискреционными полномочиями в отношении права на свободу мирных собраний иных лиц. При обстоятельствах настоящего дела мы не считаем особенно убедительным простую ссылку национальных властей на безопасность участников. Мы также отмечаем, что отсутствуют сомнения в том, что поведение заявителей во время мероприятия носило мирный характер. Что касается предполагаемых помех движению, не представляется, что стоянка использовалась по воскресеньям (см. § 25 Постановления). Также следует отметить, что в соответствии с национальным определением "пикет" обозначает неподвижное собрание, в том числе лиц, демонстрирующих плакаты или транспаранты. Таким образом, не представляется, что он предполагает существенное передвижение, по сравнению, например, с маршем или шествием.

Следует учесть, что как до мероприятия, так и во время его заявители имели возможность выразить свои взгляды в другом месте, избранном публичным органом, но не воспользовались ею. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители могли провести свое мероприятие на площади Тверской Заставы, которая также расположена в центре города и является более просторной. В качестве общего правила в задачи Европейского Суда не входит подмена своей оценкой фактов оценки национальных судов, и устанавливать факты на основе представленных им доказательств должны последние (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 22 сентября 1993 г. по делу "Клаас против#" (Klaas v. Germany), § 29, Series A, N 269). Однако это не было продемонстрировано в национальном разбирательстве, и мы не можем установить на основе доступных материалов, что альтернативное предложение властей дало бы заявителям возможность эффективно осуществить свое право на свободу собраний, особенно принимая во внимание тот факт, что демонстрация была призвана выразить несогласие с решением мэрии относительно места проведения ранее запланированных шествия и демонстрации (см. § 8 Постановления).

Во-вторых, следующие соображения, касающиеся судебной проверки и разбирательства по делу об административном правонарушении по делам заявителей, должны были оказать влияние на оценку Европейским Судом соразмерности в настоящем деле.

Представляется, что публичное мероприятие не может быть проведено законно, если организатор мероприятия не принял предложение публичного органа о другом месте и/или времени мероприятия. Заявители, не принимающие данное предложение, могли отказаться от каких-либо действий или подвергнуть себя угрозе возможного разгона и преследования без каких-либо эффективных мер, которые позволили бы добиться быстрой судебной проверки административного решения.

Действительно, решения по итогам судебной проверки по настоящему делу были приняты после мероприятия и не содержали адекватного анализа соразмерности, что является нарушением требованием статьи 11 Конвенции. Фактически представляется, что в ситуации заявителей им не были доступны эффективные средства правовой защиты, которые бы позволили обеспечить быстрое возмещение в ситуации заявителей (см. Постановление Европейского Суда от 21 октября 2010 г. по делу "Алексеев против Российской Федерации" (Alekseyev v. Russia), жалобы NN 4916/07, 25924/08 и 14599/09, § 98* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2011.)). Не является очевидным, что средство правовой защиты было достаточно установленным и доступным на практике в ноябре 2005 года. В частности, не усматривается, что имелись какие-либо особые процедуры или сроки для таких дел.

Кроме того, принимая решение о том, было ли совершено заявителями соответствующее административное правонарушение, суды страны должны были установить, что они сознательно нарушили определенные положения Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", что касается участия в публичном мероприятии. Не представляется, что суды страны были обязаны рассматривать вопрос о том, были ли законными и в иных отношениях соответствующими национальному законодательству или Конвенции блокирование властями запланированного мероприятия и соответствующее альтернативное предложение. Очевидно, что в отсутствие окончательного решения по результатам судебной проверки суды, рассматривающие дела об административном правонарушении, исходили из того, что административное решение было законным.

Хотя государство-ответчик действительно может применять санкции к лицам, участвующим в демонстрациях, не соответствующих допустимой системе санкционирования или уведомления, мы полагаем, что решения национальных властей по настоящему делу не содержат достаточных мотивов, которые могли бы оправдать вмешательство в право заявителей на свободу собраний и выражения мнения. Тот факт, что суммы штрафов были относительно низкими, не умаляет того обстоятельства, что вмешательство в права заявителей было несоразмерным и не было необходимо для предотвращения беспорядков или защиты прав и свобод иных лиц в значении статей 10 и 11 Конвенции.

Мы приходим к выводу о том, что имело место нарушение статьи 11 Конвенции, рассмотренной в свете требований статьи 10 Конвенции.