Постановление Европейского Суда по правам человека от 14 февраля 2012 г. Дело "Валяев (Valyayev) против Российской Федерации" (Жалоба N 22150/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Валяев (Valyayev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 22150/04)

Постановление Суда

Страсбург, 14 февраля 2012 г.

По делу "Валяев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 24 января 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 22150/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Вадимом Анатольевичем Валяевым (далее - заявитель) 30 мая 2004 г.

2. Интересы заявителя, которому была оказана правовая помощь, первоначально представляла И. Гундина, адвокат, практикующая в Ярославле, а затем О. Михайлова, адвокат Центра содействия международной защите, практикующая в Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель утверждал, что подвергался пыткам, что расследование его жалоб на применение к нему пыток было проведено ненадлежащим образом и что ему не было обеспечено справедливое судебное разбирательство по его жалобам на жестокое обращение.

4. 25 июня 2009 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было принято решение рассмотреть жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1975 году и проживал в Переславле-Залесском Ярославской области. Он отбывает наказание в исправительном учреждении в Рыбинске.

6. 24 июля 2000 г. заявитель был задержан в Переславле-Залесском по подозрению в организации убийства и разбойного нападения. Он был помещен в изолятор временного содержания при Управлении внутренних дел (ИВС при УВД)* (* Перевод наименования учреждения системы органов внутренних дел и текст в скобках приведены согласно оригинальному тексту Постановления (прим. переводчика).) в Переславле-Залесском. 27 июля 2000 г. к заявителю была применена мера пресечения в виде заключения под стражу.

7. По словам заявителя, 31 июля 2000 г., около 18.00, представители органов государственной власти забрали его из изолятора внутренних дел Переславля-Залесского, ему сковали наручниками руки за спиной, на голову надели брезентовый мешок и положили на пол милицейского микроавтобуса. В той же машине находились несколько сотрудников органов внутренних дел и двое заключенных. Как только машина отъехала, сотрудники органов внутренних дел начали избивать заявителя ногами, чтобы заставить его сознаться в убийстве и принудить подписать некоторые документы. Они наносили удары по телу и голове, выкручивали ему пальцы, тянули за наручники и стягивали их за его спиной. Это продолжалось, по крайней мере, десять минут, пока они не прибыли на место, описываемое заявителем как "где-то в лесу". Заявителя вытащили из машины, и избиение возобновилось. Заявителя бросили на землю, душили веревкой или ремнем, затем с него сняли обувь, и сотрудники органов внутренних дел били его по пяткам деревянными палками. Заявитель утверждал, что терял сознание несколько раз, но после того, как он приходил в себя, побои возобновлялись, его били по голове и телу, наносили удары в паховую область и снова душили. Заявитель утверждал, что избиение в лесу продолжалось от 30 минут до часа. Затем сотрудники органов внутренних дел положили его обратно в фургон, и автомобиль поехал дальше. В фургоне они продолжали избивать заявителя и угрожать ему. Заявитель все это время был с завязанными глазами. Когда они прибыли в Управление внутренних дел Ярославской области, заявителю сняли мешок с головы, и его отправили в изолятор временного содержания Управления внутренних дел Ярославской области. Заявителя поместили в камеру N 23.

8. Заявитель оставался в изоляторе временного содержания Управления внутренних дел Ярославской области до 3 августа 2000 г. Предположительно он просил, чтобы его осмотрел врач, но ему в этом было отказано. На следующий день заявитель был доставлен обратно в Переславль-Залесский и там был освобожден из-под стражи.

9. 4 августа 2000 г. заявитель обратился к врачу Центральной районной больницы Переславля-Залесского. Он сообщил о жестоком обращении и пожаловался на головную боль, головокружение, боли в груди и брюшном отделе, а также на раны на ступнях и запястьях. У заявителя были диагностированы травма головы, возможно сотрясение мозга, и раны на груди и левой ступне.

10. В неустановленную дату, между 6 и 9 августа 2000 г., заявитель обратился в прокуратуру Переславля-Залесского района* (* По-видимому, речь идет о Переславской межрайонной прокуратуре Ярославской области (прим. переводчика).), чтобы расследовать факт жестокого обращения в ходе расследования уголовного дела. 9 августа 2000 г. заявитель был допрошен сотрудником органов внутренних дел относительно предполагаемого жестокого обращения. Затем дело было передано помощнику прокурора, который допросил заявителя 14 августа 2000 г. В обоих случаях заявитель детально описал события 31 июля 2000 г.

11. 14 августа 2000 г. помощник прокурора санкционировал проведение обследования заявителя судебно-медицинскими экспертами с целью идентифицировать у него телесные повреждения, установить причины и время их появления. В тот же день заявитель был осмотрен судебно-медицинским экспертом, который затем запросил историю болезни заявителя из Центральной районной больницы.

12. 15 августа 2000 г. помощник прокурора допросил охранника, который дежурил в изоляторе временного содержания, когда увозили заявителя. Охранник утверждал, что 31 июля 2000 г., около 17.30, двое сотрудников органов внутренних дел из специального отряда оформили выдачу заявителя. После регистрации убытия заявителя они забрали его вещи, надели на него наручники и брезентовый мешок ему на голову. В то же время выбывали двое других заключенных, и они были увезены в том же фургоне. По его словам, никто не обращался жестоко с заявителем, пока группа находилась в изоляторе.

13. 16 августа 2000 г. помощник прокурора допросил двух заключенных, М.А. и С.А., которых перевозили в Ярославль 31 июля 2000 г. одновременно с заявителем, и 17 августа 2000 г. он допросил одного из конвоиров. М.А. и С.А. утверждали, что ничего не видели, поскольку у них были завязаны глаза, и что они не слышали звуков избиения во время поездки. Сотрудник конвоя утверждал, что он и еще один сотрудник органов внутренних дел перевозили троих заключенных в микроавтобусе и что они не делали остановок по пути и не применяли силу во время переезда.

14. В тот же день заявитель был заключен под стражу снова и оставался под стражей до суда.

15. 4 сентября 2000 г. главный врач Центральной районной больницы ответил на запрос прокуратуры, сообщив, что 4 августа 2000 г. заявитель был осмотрен травматологом и был направлен на рентгенографическое обследование, после которого не вернулся в приемное отделение. Он утверждал, что заявитель сообщил, что телесные повреждения были получены 31 июля 2000 г. в результате бытового несчастного случая.

16. В тот же день прокурор отказал в возбуждении уголовного дела по жалобе на жестокое обращение на основании того, что жалобы были необоснованными.

17. 15 сентября 2000 г., получив историю болезни заявителя из больницы, судебно-медицинский эксперт составил заключение, сформулировав в части, касающейся рассматриваемого вопроса, следующее:

"Обследование пациента

С правой стороны брюшной области на поверхности размером 10 х 7 см трудно различимые, зажившие многочисленные ссадины... ссадина на внешней стороне правого запястья 1 х 0,3 см. ...На том же уровне ниже локтевой кости заживающая ссадина 5 х 0,4-0,5 см. ...На внутренней стороне левого запястья ссадина 1 х 0,5 см. ...На внешней стороне полосовидная ссадина 3 х 0,5 см. Болезненные ощущения во время пальпации правой стороны груди на уровне седьмого и восьмого ребер, на линии между серединой груди и подмышечной ямки, также болезненные ощущения при резком вдохе или откашливании. Со слов [заявителя,] он чувствует боль в мягких тканях левой стопы, [видимых] травм не обнаружено. Обратился за помощью в приемный покой Центральной районной больницы 4 и 5 августа 2000 г., [был осмотрен] травматологом. История болезни затребована.

Данные из истории болезни

5 августа 2000 г. [составлено заключение] травматологом. Жалобы на боль с правой стороны груди, головную боль, тошноту и головокружение. Был избит неделю назад. Объективный показатель: состояние средней тяжести... Живот мягкий, болезненный при пальпации. Болезненные ощущения во время пальпации левой стороны груди... Диагноз: "гематомы на левой стороне груди и левой ступне". 4 августа 2000 г. Головная боль, головокружение... Диагноз: "закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, гематома на груди". 11 августа 2000 г., [заключение составлено] травматологом. Жалобы на боль в пальцах. Диагноз: "гематома на груди". Никаких других фактов не зафиксировано. Рентгенографическое обследование правой стороны груди, проведенное 4 августа 2000 г., не выявило переломов костей... Рентгенографическое обследование рук и кистей в прямом проецировании не выявило переломов костей. Рентгенографическое обследование пяточных костей в двух проекциях не выявило переломов костей. Лечение травматолога проводится...

Вывод

1. 14 августа 2000 г. в ходе медицинского осмотра было установлено, что Валяев имел заживающие ссадины в брюшной области и на правом и левом запястьях, вызванные воздействием закругленного твердого предмета(-ов). Ссадины на запястьях могли быть причинены предметами, похожими на наручники. Эти повреждения могли датироваться 10-15 днями ранее медицинского обследования.

2. Данные повреждения не причинили вреда здоровью.

3. Клинически поставленный диагноз "сотрясение мозга" не подтвердился объективными клиническими данными, поэтому его тяжесть не может быть оценена".

18. Заявитель не был проинформирован о результатах судебно-медицинской экспертизы, и ему не предоставили копии заключения.

19. 30 октября 2000 г. заявитель получил письмо, в котором сообщалось о решении отказать в возбуждении уголовного дела по факту предполагаемого жестокого обращения. 2 ноября 2000 г. заявитель подал прокурору Переславля-Залесского жалобу на указанное решение.

20. 16 ноября 2000 г. Центральная районная больница предоставила в прокуратуру выписку из истории болезни заявителя. В ней утверждалось, что 4 августа 2000 г. заявитель пожаловался на боли в голове и груди и был направлен на рентгенографическое обследование. 5 августа 2000 г. он был осмотрен травматологом. Рентгенографическое обследование головы и груди не выявило никаких патологий. У него были диагностированы гематомы на груди и на левой стопе. 11 августа 2000 г. заявитель был вновь обследован травматологом, который поставил тот же диагноз, и неврологом, который диагностировал у него травму головы и возможное сотрясение мозга.

21. 28 ноября 2000 г. заявитель просил прокуратуру прислать ему копию судебно-медицинского заключения.

22. 6 декабря 2000 г. прокуратура вынесла еще одно постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту предполагаемого жестокого обращения. Она ссылалась на показания сотрудников изолятора временного содержания и сокамерника заявителя, отрицающих применение к заявителю силы в изоляторе.

23. Поскольку заявитель не получил ответа на свое письмо от 28 ноября 2000 года, 28 декабря 2000 г. он повторно запросил копию судебно-медицинского заключения.

24. 30 января 2001 г. заключенный, содержавшийся с заявителем в одной камере в изоляторе временного содержания в Ярославле, С., обратился в прокуратуру Переславля-Залесского, подтвердив жалобы заявителя на жестокое обращение. Он утверждал, что 31 июля 2000 г., около 21.00, заявителя поместили в камеру N 23, что заявитель был в крови и у него были кровоподтеки, его одежда была разорвана и покрыта пятнами крови и он был не в состоянии передвигаться по камере без посторонней помощи. С. подтвердил, что заявитель, несомненно, был избит сотрудниками специального конвойного отряда во время перевозки из Переславля-Залесского, и утверждал, что заявителю не оказали медицинской помощи в изоляторе временного содержания.

25. В неустановленную дату тот же помощник прокурора запросил новое заключение в отношении заявителя. 14 февраля 2001 г. эксперт составил заключение. Заявитель при этом не присутствовал, и эксперт изучил только выписку объемом в одну страницу из истории болезни заявителя, составленную 16 ноября 2000 г. Эксперт пришел к выводу, что она содержала недостаточно информации и что при отсутствии оригиналов медицинских документов он не мог установить, были ли нанесены заявителю какие-либо телесные повреждения.

26. В тот же день прокуратура снова отказала в возбуждении уголовного дела по факту предполагаемого жестокого обращения, ссылаясь на показания С.А. и М.А. и на тот факт, что эксперт не имел возможности установить какие-либо телесные повреждения на основании заключения от 14 февраля 2001 г.

27. 23 февраля 2001 г., действуя в ответ на жалобу заявителя, прокуратура Ярославской области отменила постановление от 14 февраля 2001 г. и санкционировала проведение дальнейшей проверки. Она дала прокуратуре Переславля-Залесского подробные указания для проверки жалоб заявителя, включая проведение допроса медицинского персонала, осматривавшего заявителя 4 и 11 августа 2000 г., получение оригиналов медицинских отчетов, установление личности сотрудников, которые делали или запрашивали выписки из истории болезни заявителя, и допроса сотрудников изолятора временного содержания и сокамерников о травмах заявителя.

28. 23 апреля 2001 г. прокуратура Переславля-Залесского вынесла новое постановление, отказав в возбуждении уголовного дела по факту предполагаемого жестокого обращения. Постановление по сути воспроизводило предыдущие постановления, и в нем делался вывод о том, что жалобы заявителя являлись необоснованными. Заявитель обжаловал в прокуратуру отказ в возбуждении уголовного дела и просил предоставить доступ к материалам дела.

29. 20 июля 2001 г. С.А. написал заявителю письмо, принося извинения за ложные заявления, сделанные им в прокуратуре, проводящей проверку по жалобе на жестокое обращение. С.А. объяснил, что, хотя помнил "чудовищные" избиения, которым заявитель подвергся во время перевозки, он полагал, что, рассказывая об этом, подвергал бы себя риску.

30. 23 июля 2001 г. Ярославский областной суд провел судебные слушания по уголовному делу заявителя и постановил приговор. Заявитель был признан виновным в краже со взломом и убийстве при отягчающих обстоятельствах, и приговорен к 20 годам лишения свободы. В ходе судебного заседания заявитель жаловался на жестокое обращение и несколько свидетелей утверждали, что ему были нанесены телесные повреждения. Суд не рассматривал более этого вопроса.

31. Отвечая на ходатайства заявителя, 5 декабря 2001 г. и 6 февраля 2002 г. прокуратура отказалась предоставить ему доступ к материалам проверки. Заявитель обжаловал отказ в Переславский районный суд. 14 августа 2002 г. суд удовлетворил жалобу заявителя и обязал прокуратуру предоставить заявителю доступ к материалам дела. Копии документов в количестве 65 страниц были направлены заявителю 10 ноября 2002 г. В них не входило экспертное заключение от 15 сентября 2000 г.

32. В неустановленную дату заявитель обжаловал в Переславский районный суд постановление от 23 апреля 2001 г. об отказе в возбуждении уголовного дела по факту жестокого обращения. Помимо других аргументов, он ссылался на судебно-медицинское обследование, которое прошел 14 августа 2000 г., и ходатайствовал, чтобы результаты обследования были приобщены к материалам дела. 28 июля 2003 г. суд вернул его жалобу, указав, что не мог рассматривать этот вопрос, пока аналогичная жалоба находилась на рассмотрении прокуратуры. Заявитель обжаловал данное решение.

33. 30 сентября 2003 г. заместитель председателя Ярославского областного суда ответил заявителю, что в Переславский районный суд никогда не поступала жалоба заявителя на постановление от 23 апреля 2001 г. и что в любом случае последнее не могло быть рассмотрено в судебном порядке, поскольку доводы заявителя уже были рассмотрены по существу в ходе судебного разбирательства по его делу, которое завершилось вынесением обвинительного приговора.

34. Несмотря на вышеупомянутое письмо, жалоба заявителя впоследствии была принята для рассмотрения Переславским районным судом, и заявитель ходатайствовал о разрешении присутствовать на слушаниях. Он также просил, чтобы его адвокат был проинформирован о дате судебных слушаний. Заявитель утверждал, что ни он, ни его адвокат не были уведомлены о том, на какую дату назначены слушания.

35. 9 июля 2004 г. суд рассмотрел жалобу. Ни заявитель, ни его адвокат не присутствовали, но государственный обвинитель принимал участие в слушаниях. Суд оставил без изменения постановление от 23 апреля 2001 г. об отказе в возбуждении уголовного дела. Заявитель подал кассационную жалобу.

36. 17 декабря 2004 г. Ярославский областной суд рассмотрел кассационную жалобу заявителя и оставил постановление от 9 июля 2004 г. без изменения, признав жалобы на жестокое обращение бездоказательными, а постановление прокурора обоснованным. По-видимому, ни заявитель, ни его адвокат не присутствовали на слушаниях, в то время как прокурор присутствовал в суде.

37. 25 июня 2009 г. Европейский Суд уведомил власти Российской Федерации о поступившей жалобе.

38. 21 августа 2009 г. прокурор Ярославской области обратился в Ярославский областной суд с представлением об отмене судебных решений от 9 июля и 17 декабря 2004 г. в порядке надзора. Основанием для представления было отсутствие заявителя в судебных заседаниях во время рассмотрения его жалоб судами первой и второй инстанций. 2 сентября 2009 г. представление было удовлетворено, и жалоба заявителя была возвращена для нового рассмотрения районным судом.

39. 16 сентября 2009 г. Ярославское управление внутренних дел вынесло постановление по результатам внутренней проверки, касающейся жалоб заявителя на жестокое обращение. Со ссылкой на предыдущие постановления прокуратуры и судов в постановлении указывалось, что жалобы заявителя на жестокое обращение были необоснованными.

40. 17 сентября 2009 г. Переславский районный суд назначил слушание на 23 сентября 2009 г. и постановил доставить заявителя из исправительной колонии для участия в судебном заседании. Заявитель ходатайствовал о переносе слушания три раза. Ходатайства были удовлетворены, первый раз для того, чтобы дать возможность заявителю подготовиться, второй раз после замены его адвоката и третий раз для того, чтобы предоставить ему больше времени для ознакомления с материалами дела. Слушание было отложено до 27 октября, затем до 10 ноября и последний раз до 20 ноября 2009 г.

41. В последний из указанных дней суд начал рассмотрение требований заявителя. Заявитель присутствовал на слушании и выступил с устными замечаниями. Слушание продолжалось до 30 ноября 2009 г., когда суд вынес постановление об отклонении требований заявителя. Заявитель подал кассационную жалобу.

42. 2 апреля 2010 г. Ярославский областной суд рассмотрел кассационную жалобу заявителя, отменил постановление от 30 ноября 2009 г. и вернул дело на новое рассмотрение в районный суд.

43. 2 июня 2010 г. районный суд рассмотрел требования заявителя в ходе нового судебного разбирательства и удовлетворил их в полном объеме. Суд отметил, что прокуратура не выполнила всех мер, необходимых для вынесения мотивированного, законного и обоснованного постановления, в частности, не были приняты во внимание результаты судебно-медицинского обследования, проведенного 14 августа 2000 г. В связи с этим суд признал отказ расследовать жалобы заявителя на жестокое обращение в уголовном порядке незаконным, и прокуратуре было предписано устранить нарушения.

44. 23 июля 2010 г. Ярославский областной суд оставил постановление от 2 июня 2010 г. без изменения.

45. Стороны не сообщили Европейскому Суду о том, какие дальнейшие меры были предприняты прокуратурой, если они вообще были предприняты.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

46. Заявитель жаловался на то, что подвергся пыткам со стороны сотрудников отдела внутренних дел 31 июля 2000 г. и что не было проведено эффективного расследования по его жалобе на жестокое обращение. Он ссылался на статью 3 Конвенции, в которой говорится следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

47. Власти Российской Федерации оспаривали жалобы заявителя на жестокое обращение. В своих замечаниях, предоставленных в октябре 2009 года, они придерживались доводов, изложенных национальными органами власти при отказе в возбуждении уголовного дела по факту предполагаемого жестокого обращения. Власти Российской Федерации ссылались, в частности, на постановление прокурора от 23 апреля 2001 г. и судебные решения от 9 июля и 17 декабря 2004 г. Они заявляли, что жалобы заявителя были рассмотрены российскими правовыми органами и что была установлена их необоснованность. В своих замечаниях власти Российской Федерации не упоминали, что данные постановления были отменены Ярославским областным судом 2 сентября 2009 г. Когда позднее власти Российской Федерации предоставили дополнительные документы, информировавшие Европейский Суд о судебных постановлениях, вынесенных в 2010 году, объявляющих отказ в расследовании незаконным, они не дополнили свою позицию в связи с этим обстоятельством.

48. Заявитель настаивал на своих жалобах, приводя доводы, изложенные в его первоначальной жалобе в Европейский Суд.

A. Приемлемость жалобы

49. Европейский Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является необоснованной и по другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Предполагаемое жестокое обращение во время содержания под стражей

50. Европейский Суд повторяет, что жалобы на жестокое обращение должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. Оценивая доказательства, Европейский Суд обычно применяет стандарт доказывания "вне всяких разумных сомнений" (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), Series A, N 25, § 161). Однако подобное доказывание может следовать из сосуществования достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных нерушимых презумпций факта. В том случае, если рассматриваемые события в целом или в бульшей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под их контролем под стражей, явная презумпция фактов возникает в отношении вреда, полученного во время такого содержания под стражей. Действительно, можно считать, что на властях лежит бремя доказывания с целью предоставить достаточные и убедительные объяснения (см. Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, ECHR 2000-VII, § 100).

51. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд полагает, что судебно-медицинская экспертиза от 14 августа 2000 г. установила у заявителя наличие ссадин на животе и кистях рук, а также определила, что эти повреждения были нанесены за 10-15 дней до обследования. Европейский Суд подчеркивает, что период, указанный экспертом, совпадает в целом с периодом содержания заявителя под стражей, который начался 24 июля и закончился 3 августа 2000 г. Европейский Суд также отмечает, что из истории болезни, предоставленной эксперту Центральной районной больницей, следует, что 4 и 5 августа 2000 г. заявитель обращался за медицинской помощью по поводу гематом и ссадин на голове, груди и пятках и он сообщил травматологу, что данные травмы были нанесены ему в результате избиений неделей ранее. Хотя эксперт установил, что в отчетах травматолога отсутствуют объективные клинические данные, достаточные для оценки тяжести черепно-мозговой травмы или подтверждения диагноза о сотрясении мозга, Европейский Суд считает, что эти отчеты способны подкрепить версию заявителя по поводу происхождения травм. Наличие у заявителя телесных повреждений и время, когда они появились, также подтверждаются показаниями С., сокамерника заявителя по изолятору временного содержания в Ярославле, которые он подал в письменном виде в прокуратуру 30 января 2001 г.

52. Следовательно, Европейский Суд находит установленным, что заявитель получил телесные повреждения во время содержания под стражей с 24 июля по 3 августа 2000 г. В отсутствие доказательств иного Европейский Суд полагает, что травмы были получены 31 июля 2000 г., как утверждает заявитель.

53. Европейский Суд отмечает, что ни органы государственной власти, проводившие проверку, ни выступающие в Европейском Суде от имени государства-ответчика представители органов государственной власти Российской Федерации не объяснили происхождение травм заявителя (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 22 сентября 1993 г. по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany), Series A, N 269, §§ 29-31). Европейский Суд указывает, в частности, что обширные ссадины на запястьях заявителя были идентифицированы экспертом как следы от наручников. Тем не менее не было дано объяснения тому, почему применение наручников было необходимо или почему они применялись таким образом, что причинили травмы запястьям заявителя. Для сравнения, версия заявителя подтверждается письмом от 20 июля 2001 г., написанным С.А., одним из заключенных, перевозимых в том же фургоне вместе с заявителем, в котором говорится, что он помнил, что заявителя жестоко избили во время перевозки. Власти Российской Федерации не оспорили подлинность или содержание указанного письма, поэтому Европейский Суд считает его относящимся к делу и обладающим важной доказательной силой. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что власти Российской Федерации не установили с достаточной степенью достоверности, что телесные повреждения были причинены заявителю иным образом, чем - полностью, в основном или частично - в результате обращения, которому он подвергся во время нахождения под стражей под контролем сотрудников органов внутренних дел (см. Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), Series A, N 336, § 34)).

54. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу, что заявитель действительно был избит сотрудниками органов внутренних дел во время его перевозки 31 июля 2000 г.

55. Что касается тяжести последствий обжалуемого жестокого обращения, Европейский Суд напоминает, что для того, чтобы определить, как квалифицировать тот или иной вид жестокого обращения, необходимо учитывать особенности, изложенные в статье 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, § 64, Постановление Европейского Суда от 25 сентября 1997 г. по делу "Айдын против Турции" (Aydin v. Turkey), Reports 1997-VI, §§ 83, 84 и 86, Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, ECHR 1999-V, § 105, Постановление Европейского Суда по делу "Дикме против Турции" (Dikme v. Turkey), жалоба N 20869/92, ECHR 2000-VIII, §§ 94-96, и среди последних примеров Постановление Европейского Суда по делу "Бати и другие против Турции" (Bati and Others v. Turkey), жалобы NN 33097/96 и 57834/00, ECHR 2004-IV, § 116 (извлечение), и Постановление Европейского Суда по делу "Менешева против Российской Федерации" (Menesheva v. Russia), жалоба N 59261/00, ECHR 2006-III, § 55* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2006.)).

56. Кроме того, Европейский Суд напоминает, исходя из своей прецедентной практики, что любое применение силы к лицу, лишенному свободы, если это только не обусловлено его собственными действиями, унижает человеческое достоинство и в принципе является нарушением права, гарантированного статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 августа 1992 г. по делу "Томази против Франции" (Tomasi v. France), Series A, N 241-A, § 115, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии", §§ 38-40).

57. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд принимает во внимание информацию, содержащуюся в заключении судебно-медицинской экспертизы и медицинских отчетах Центральной районной больницы, а также описание событий в изложении заявителя и постановляет, что жестокое обращение, которому подвергся заявитель, причинило физические страдания, которые требовали стационарного лечения больничным травматологом. Учитывая продолжительность и тяжесть избиений, а также цель жестокого обращения, Европейский Суд убежден, что совокупность актов физического насилия над заявителем соответствует пытке в значении статьи 3 Конвенции.

58. Следовательно, имело место нарушение материально-правового аспекта статьи 3 Конвенции.

2. Предположительная неспособность властей провести эффективное расследование

59. Европейский Суд напоминает, что, если лицо обращается с достоверной жалобой, что оно подверглось жестокому обращению, нарушающему статью 3 Конвенции, со стороны сотрудников органов внутренних дел или других аналогичных государственных служб, указанная статья в совокупности с общим обязательством государства, предусмотренного статьей 1 Конвенции, "обеспечить каждому, находящемуся в его юрисдикции, права и свободы, определенные в... Конвенции", подразумевает требование проведения эффективного официального расследования. Как и расследование, требуемое статьей 2 Конвенции, подобное расследование должно привести к установлению и наказанию лиц, ответственных за нарушения. В противном случае общий правовой запрет пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания был бы, несмотря на его фундаментальную важность, неэффективным на практике и дал бы возможность в некоторых случаях представителям государства фактически безнаказанно злоупотреблять правами тех, кто находится под их контролем (см. Постановление Европейского Суда от 15 февраля 2007 г. по делу "Яшар против "бывшей Югославской Республики Македония"" (Jasar v. "former Yugoslav Republic of Macedonia"), жалоба N 69908/01, § 55, Постановление Европейского Суда от 2 ноября 2006 г. по делу "Матко против Словении" (Matko v. Slovenia), жалоба N 43393/98, § 84, Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), Reports 1998-VIII, § 102, и Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV, §131).

60. Минимальные стандарты "эффективности", определяемые прецедентным правом Европейского Суда, также предусматривают, что расследование должно быть независимым, объективным, подвергаться общественному контролю, что оно должно обеспечивать участие пострадавших или ближайших родственников в степени, необходимой для обеспечения его или ее законных интересов, и что компетентные органы должны действовать с дулжным усердием и незамедлительностью (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Исаева и другие против Российской Федерации" (Isayeva and Others v. Russia), жалобы NN 57947/00, 57948/00 и 57949/00, §§ 208-213* (* Иногда также упоминается как "Исаева, Юсупова и Базаева против Российской Федерации". Опубликовано в сборнике "Европейский Суд по правам человека и Российская Федерация" N I/2005.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Менешева против Российской Федерации", § 67, и Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г. по делу "Денис Васильев против Российской Федерации" (Denis Vasilyev v. Russia), жалоба N 32704/04, § 126* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2010.)).

61. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель обратился в прокуратуру достаточно быстро после его освобождения из следственного изолятора, в течение нескольких дней после жестокого обращения. Европейский Суд полагает, что вопрос был поставлен перед компетентными органами государственной власти соответствующим образом и в то время, когда можно было обоснованно рассчитывать, что власти расследуют рассматриваемые обстоятельства жалобы заявителя, которые были подробными и последовательными, обязывали национальные органы провести эффективное расследование, удовлетворяющее вышеупомянутым требованиям статьи 3 Конвенции.

62. После подачи жалобы заявителя допросил помощник прокурора, который санкционировал проведение судебно-медицинской экспертизы заявителя в целях установления его телесных повреждений. Судебно-медицинский эксперт осмотрел заявителя незамедлительно после назначения экспертизы. Составление окончательного заключения заняло у судебно-медицинского эксперта месяц, поскольку он ждал запрошенную историю болезни заявителя из Центральной районной больницы.

63. Европейский Суд далее отмечает, что судебно-медицинское заключение, составленное по результатам назначенной прокуратурой экспертизы, было составлено 15 сентября 2000 г. В период его составления прокуратура допросила двух заключенных, М.А. и С.А., которых перевозили в Ярославль 31 июля 2000 г. вместе с заявителем, и одного сотрудника конвоя. Никто из них не подтвердил жалобы заявителя на применение силы. Помимо этого, 4 сентября 2000 г. было также получено заявление главного врача Центральной районной больницы, в котором указывалось, что заявитель был осмотрен травматологом в связи с телесными повреждениями, предположительно полученными 31 июля 2000 г. Главный врач Центральной районной больницы указал, что заявитель сообщил о бытовом несчастном случае, в результате которого были получены телесные повреждения. Заявление противоречило медицинской документации из больницы, которая была предоставлена судебно-медицинскому эксперту, и не согласовывалось с тем фактом, что заявитель находился под стражей с 24 июля 2000 года. 4 сентября 2000 г. прокуратура на основании вышеупомянутых документов приняла решение, что жалобы заявителя являлись необоснованными и не подлежали расследованию в уголовном порядке.

64. Европейский Суд находит поразительным тот факт, что прокуратура, назначив судебно-медицинскую экспертизу, не дождалась экспертного заключения и приняла решение отказать в возбуждении уголовного дела, не принимая заключение во внимание. Еще более Европейский Суд тревожит тот факт, что после получения экспертного заключения прокуратура не приобщила его к материалам дела и не сообщила заявителю о результатах экспертизы.

65. Европейский Суд также отмечает, что протокол судебно-медицинской экспертизы содержал записи о телесных повреждениях, обнаруженных у заявителя 14 августа 2000 г., а также ссылки на историю болезни из Центральной районной больницы, имевшие отношение к консультациям заявителя 4 и 5 августа 2000 г. В заключении судебно-медицинской экспертизы было ясно указано, что у заявителя действительно были ссадины на груди и запястьях, упоминались другие телесные повреждения, зарегистрированные в больнице, хотя в заключении и утверждалось, что невозможно было подтвердить диагноз, поставленный травматологом из-за отсутствия дополнительных клинических данных. Тем не менее прокуратура после получения данного заключения не пересмотрела выводы проведенной проверки с учетом полученной информации. Даже после возобновления проверки в 2001 году постановлением вышестоящего прокурора этот протокол судебно-медицинской экспертизы не упоминался.

66. Ни власти Российской Федерации, участвующие в рассмотрении жалобы Европейским Судом, ни органы власти, участвовавшие в разбирательстве дела на национальном уровне, не предоставили никаких объяснений, почему заключение судебно-медицинской экспертизы от 15 сентября 2000 г. не было включено в материалы проверки. Принимая во внимание наличие доказательств того, что заявитель обращался в прокуратуру с напоминаниями (в частности, 28 ноября и 28 декабря 2000 г.), Европейский Суд исключает вероятность того, что о заключении просто забыли. Европейский Суд отмечает, что вместо этого прокуратура назначила другую судебно-медицинскую экспертизу, которая проводилась 14 февраля 2001 г. при отсутствии заявителя и без предоставления оригинала истории болезни эксперту. Расследование проводилось на основании краткого резюме из истории болезни, и у эксперта, как и следовало ожидать, не было достаточной информации для определения состояния заявителя в то время. На основании предоставленных материалов Европейский Суд не может не прийти к выводу, что судебно-медицинское заключение от 15 сентября 2000 г. намеренно было исключено из материалов проверки и затем заменено другим заключением, составленным экспертом, которому не предоставили соответствующих данных для расследования.

67. Большую озабоченность вызывает и недостаток внимания к этому вопросу со стороны национальных судов, когда они принимали решение о законности постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела. Постановления от 9 и 17 декабря 2004 г. не содержали ответа на подробные жалобы заявителя, в которых он описал пройденную им 14 августа 2000 г. судебно-медицинскую экспертизу и жаловался на то, что результаты экспертизы от него были скрыты. Власти Российской Федерации признали существование первого заключения судебно-медицинской экспертизы в замечаниях, предоставленных властями Российской Федерации в ответ на специальный вопрос Европейского Суда, и только тогда заявитель получил копию заключения как приложение к этим замечаниям.

68. Важность данного судебно-медицинского заключения для проверки нельзя переоценить, особенно с учетом постановлений от 2 июня и 23 июля 2010 г., которые признали его исключение из материалов незаконным и отменили на этом основании постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Исходя из изложенного Европейский Суд приходит к выводу, что ненадлежащее обращение с рассматриваемым судебно-медицинским заключением на ранних этапах проверки явилось серьезным процессуальным нарушением, несовместимым с принципом эффективного расследования.

69. Европейский Суд также учитывает другие недостатки при проведении проверки. Европейский Суд отмечает в связи с этим, что 23 февраля 2001 г. прокуратура Ярославской области постановила возобновить проверку и дала подробные указания прокуратуре Переславля-Залесского относительно следственных действий, которые необходимо предпринять. В частности, она потребовала допросить несколько лиц, включая медицинский персонал, и изучить оригиналы медицинских документов. Тем не менее данные указания не были выполнены.

70. В свете вышеизложенного Европейский Суд придерживается оценки Переславского районного суда, данной им в судебном решении от 23 июля 2010 г., оставленным без изменения Ярославским областным судом 2 июня 2010 г.* (* Так в оригинале. По-видимому, в тексте Постановления допущена ошибка. Исходя из §§ 43 и 44 настоящего Постановления, речь, вероятно, идет о постановлении Переславского районного суда от 2 июня 2010 г., оставленном без изменения определением Ярославского областного суда от 23 июля 2010 г. (прим. переводчика).), что прокуратура не предприняла всех необходимых действий в области расследования и что ее отказ возбудить уголовное дело не может рассматриваться как законный и обоснованный.

71. Стороны не информировали Европейский Суд, предприняла ли прокуратура какие-либо меры после вынесения вышеупомянутых постановлений, отменивших отказ в возбуждении уголовного дела. Поэтому Европейский Суд предположит, что, даже если проверка и возобновилась, она не привела к каким-либо значимым результатам. В любом случае Европейский Суд отмечает, что прошло 11 лет с первого обращения заявителя в органы государственной власти с жалобой на жестокое обращение. По мнению Европейского Суда, такой длительный срок недопустим, принимая во внимание, что дело представляло серьезный случай нарушений со стороны сотрудников органов внутренних дел и, таким образом, требовало немедленной реакции со стороны властей (см. Постановление Европейского Суда от 20 декабря 2007 г. по делу "Николова и Величкова против Болгарии" (Nikolova and Velichkova v. Bulgaria), жалоба N 7888/03, § 59).

72. При данных обстоятельствах Европейский Суд приходит к выводу, что власти не выполнили требование незамедлительности, тщательности и эффективности. Европейский Суд считает, что не было проведено эффективного расследования жалоб заявителя на жестокое обращение, как этого требует статья 3 Конвенции.

73. Следовательно, Европейский Суд находит, что имело место нарушение процессуально-правового аспекта статьи 3 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

74. Заявитель жаловался на нарушение статьи 6 Конвенции, утверждая об отсутствии справедливого разбирательства в Переславском районном суде 9 июля 2004 г. и Ярославском областном суде 17 декабря 2004 г. В ходе этих разбирательств он обжаловал отказ прокуратуры возбудить уголовное дело по факту предполагаемого жестокого обращения, но суды не обеспечили присутствие заявителя или его адвоката на слушаниях. Статья 6 Конвенции в части, касающейся рассматриваемого вопроса, предусматривает следующее:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона...".

75. Власти Российской Федерации утверждали, что статья 6 Конвенции применима к рассматриваемому судебному разбирательству в гражданско-правовом аспекте. В то же время власти Российской Федерации полагали, что заявитель утратил статус жертвы относительно этой части жалобы, поскольку обжалуемые постановления были отменены 2 сентября 2009 г. и было проведено новое разбирательство. Власти также считали, что новое судебное разбирательство соответствовало требованиям пункта 1 статьи 6 Конвенции, по крайней мере, во время рассмотрения дела судом первой инстанции. Во время направления замечаний властей в Европейский Суд кассационное судебное разбирательство еще не завершились, но власти Российской Федерации полагали, что уже можно говорить о том, что новое судебное разбирательство предоставило заявителю достаточное возмещение в связи с его жалобой на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

76. Заявитель поддержал свою жалобу.

Приемлемость жалобы

77. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что судебное разбирательство касалось законности постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела по жалобам заявителя на жестокое обращение. Заявитель не требовал компенсации причиненного ущерба и не предъявлял других требований, которые могли характеризоваться как гражданские согласно правоприменительной практике Европейского Суда, касающейся применимости статьи 6 Конвенции (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ковалев против Российской Федерации" (Kovalev v. Russia), жалоба N 78145/01, §§ 26-29* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2007.)). По существу эти жалобы подпадают под сферу гарантий статьи 3 Конвенции, относящихся к процессуальным обязанностям государства проводить эффективное расследование по подлежащей доказыванию жалобе на жестокое обращение. В связи с этим Европейский Суд ссылается на ранее сделанный вывод о том, что власти нарушили статью 3 Конвенции в связи с непроведением ими эффективного расследования по делу заявителя. Европейский Суд также полагает, что нет необходимости решать, затрагивает ли рассматриваемая жалоба еще один обособленный вопрос, касающийся статьи 6 Конвенции, поскольку Европейский Суд считает, что данная часть жалобы в любом случае является неприемлемой, так как заявитель утратил статус жертвы. По той же причине Европейский Суд не будет выносить официального решения относительно применимости статьи 6 Конвенции к рассматриваемым судебным разбирательствам.

78. Европейский Суд указывает, что упоминавшиеся постановления действительно были отменены, и было назначено новое слушание по жалобе заявителя и что заявитель имел возможность участвовать в этих разбирательствах, как справедливо заметили власти Российской Федерации. Кроме того, Европейский Суд отмечает последние события, которые произошли после предоставления властями Российской Федерации замечаний, в частности, что жалоба заявителя была полностью удовлетворена при рассмотрении в последней инстанции 23 июля 2010 г.

79. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу, что власти Российской Федерации признали нарушение Конвенции и предоставили за него компенсацию. Европейский Суд считает, что заявитель не может более претендовать на статус жертвы предполагаемого нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции по смыслу статьи 34 Конвенции (см. среди прочих примеров Постановление Большой Палаты по делу "Скордино против Италии (N 1)" (Scordino v. Italy (N 1)) жалоба N 36813/97, ECHR 2006-V, §§ 180-182, и Постановление Большой Палаты от 2 ноября 2010 г. по делу "Сахновский против Российской Федерации" (Sakhnovskiy v. Russia), жалоба N 21272/03, §§ 76-84* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2011.)).

80. Следовательно, жалоба на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции несовместима ratione personae* (* Ratione personae (лат.) - одно из оснований приемлемости жалобы, заключающееся в том, что лицо, подающее жалобу, должно, во-первых, являться одним из субъектов, указанных в статье 34 Конвенции, а, во-вторых, являться прямой и непосредственной жертвой нарушения Конвенции; так называемая компетенция Европейского Суда "по кругу лиц" (прим. переводчика).) с положениями Конвенции в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и должна быть отклонена в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

81. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

82. Заявитель требовал 300 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

83. Власти Российской Федерации оспаривали право заявителя на подобную компенсацию, поскольку считали данную жалобу явно необоснованной. Они также оспаривали сумму, затребованную заявителем, как чрезмерную, неподтвержденную и не соответствующую прецедентной практике Европейского Суда согласно статье 41 Конвенции. Власти Российской Федерации полагали, что признание факта нарушения, если оно будет установлено Европейским Судом, само по себе будет являться достаточной справедливой компенсацией для заявителя.

84. Европейский Суд отмечает, что он установил нарушение материально-правового и процессуального аспектов статьи 3 Конвенции в связи с жестоким обращением с заявителем и непроведением национальными органами эффективного расследования по данному факту. При таких обстоятельствах Европейский Суд считает, что боль, страх и переживание, причиненные заявителю, не могут быть компенсированы одним лишь фактом установления нарушения. Учитывая характер нарушения и принимая решение на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 35 000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы.

B. Судебные расходы и издержки

85. Заявитель также требовал компенсации расходов и издержек, связанных с рассмотрением дела в Европейском Суде, но не указал требуемую сумму по данному пункту и не предоставил никаких соответствующих документов.

86. Власти Российской Федерации ссылались на прецедентную практику Европейского Суда, предусматривающую требования, применимые к возмещению расходов и издержек. Насколько их можно понять, Европейский Суд решил, что власти подразумевали адресованную ему просьбу отклонить требования заявителя.

87. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек только в той части, в которой было доказано, что они были понесены в действительности, были необходимы и разумны по размеру. В настоящем деле, принимая во внимание все предоставленные материалы и вышеупомянутые принципы, а также тот факт, что заявителю была предоставлена правовая помощь, Европейский Суд отклоняет требование о компенсации расходов и издержек.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

88. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил, что жалоба заявителя относительно предположительно жестокого обращения 31 июля 2000 г. и предположительно неэффективного проведения расследования по жалобе является приемлемой для рассмотрения по существу, а остальная часть жалобы - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение материально-правового аспекта статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение процессуально-правового аспекта статьи 3 Конвенции;

4) постановил, что:

(а) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть взыскан с указанной суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, установленному на день оплаты;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанную сумму должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 14 февраля 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда