Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 апреля 2013 г. Дело "Азимов (Azimov) против Российской Федерации" (Жалоба N 67474/11) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Азимов (Azimov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 67474/11)

Постановление Суда

Страсбург, 18 апреля 2013 г.

ГАРАНТ:

См. Решение Комитета министров Совета Европы от 4 декабря 2014 г.

По делу "Азимов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 26 марта 2013 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 67474/11, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Таджикистана Исмоном Шарофовичем Азимовым (далее - заявитель) 31 октября 2011 г.

2. Интересы заявителя представляли Д. Тренина, адвокат, практикующая в Москве, и Е. Рябинина. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Т.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что выдача Таджикистану подвергнет его угрозе жестокого обращения, что его содержание под стражей в целях высылки являлось незаконным и ему была недоступна эффективная судебная проверка его содержания под стражей.

4. 23 ноября 2011 г. председатель Первой Секции решил применить правило 39 Регламента Суда и указать властям Российской Федерации на то, что заявитель не должен быть выдан Таджикистану или любой другой стране до дополнительного уведомления, а также решил рассмотреть жалобу в приоритетном порядке на основании правила 41 Регламента Суда.

5. 31 января 2012 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в Таджикистане в 1979 году В последние годы он проводил большую часть времени в Московской области Российской Федерации. В настоящее время он содержится в Луховицком центре содержания иностранных граждан в Московской области.

А. Предварительная информация о заявителе и его прибытии в Россию

7. Заявитель проживал в Таджикистане. Его семья имела фруктовое хозяйство около города Исфар в Таджикистане и около десяти гектаров садов. Они сушили фрукты и вывозили их в Россию. В 2002 году заявитель переехал в Россию, где продавал сушеные фрукты на рынке рядом с Москвой. Ежегодно он проводил два-три месяца в Таджикистане и помогал родственникам собирать урожай. Он также посылал деньги в родной город. Заявитель сообщает, что имеет двух жен: первая проживает в Таджикистане с его детьми, вторая - переехала в Россию, но после задержания заявителя (см. § 21 настоящего Постановления) она возвратилась в Таджикистан.

8. Как утверждает заявитель, члены его семьи были жертвами политически мотивированного преследования в Таджикистане. Так, старший брат заявителя Барот принимал участие в гражданской войне 1992-1995 годов в Таджикистане на стороне оппозиции. По словам заявителя, Барот был одним из лидеров Объединенной таджикской оппозиции. Он был задержан в 1995 году. После его задержания тысячи людей, включая членов семьи заявителя, участвовали в демонстрации на улицах Исфары с требованием о его освобождении. Милиция использовала огнестрельное оружие при разгоне демонстрации. Впоследствии брат заявителя был судим и осужден за участие в антиконституционном заговоре в 1997, а затем в 2003 году. Как утверждает заявитель, Барот сообщил ему, что подвергся пыткам при содержании под стражей.

9. Заявитель утверждал, что таджикские власти продолжали преследовать его семью. Несколько раз их дом обыскивали в ночное время, заявитель и жена должны были спать полностью одетыми из страха задержания. Власти неоднократно и произвольно отключали водо- и электроснабжение в доме. Местные сотрудники правоохранительных органов вымогали у него деньги и принуждали заявителя выплачивать им часть доходов, получаемых в России. Кроме того, в 2007 году заявитель поссорился с местным сотрудником милиции.

10. Как следует из объяснений заявителя, во время нахождения в Таджикистане он посещал некоторые политические собрания оппозиции.

11. В ноябре 2009 года (точная дата его прибытия оспаривалась в рамках разбирательства дела в России) он прибыл в Москву из Таджикистана в последний раз и начал работать на Дорогомиловском продуктовом рынке в Москве. В 2009 году заявитель примкнул к оппозиционному движению "Ватандор" ("Патриоты"), объединявшему граждан Таджикистана, проживавших за границей и стремившихся к реформам в своей стране. Заявитель принимал участие в собраниях членов "Ватандор" в России. Имя заявителя было внесено в список членов этой организации, однако он не предоставил документов, подтверждающих членство в "Ватандоре".

В. Уголовное разбирательство в Таджикистане

12. 26 марта 2009 г. таджикские власти возбудили уголовное дело против заявителя. Он был обвинен в антиправительственном вооруженном заговоре. Конкретно заявитель обвинялся в принадлежности к ряду оппозиционных движений, причастных к вооруженным мятежам - во-первых, к группе "Байат", а затем к "Исламскому движению Узбекистана" (далее - ИДУ). Его брат был дважды приговорен к лишению свободы за членство в этих группах и участие в мятежах. По данным таджикских властей, в октябре 2007 года заявитель принял участие в организации военной базы в горах Киргизии, около таджикской границы, где ИДУ хранило огнестрельное оружие и снаряжение. Он присягнул этому движению. Заявитель также участвовал в пропаганде идей движения среди местной молодежи.

13. 30 марта 2009 г. против заявителя были выдвинуты формальные обвинения. Он был дополнительно обвинен в поддержке ИДУ из денежных средств, которые он зарабатывал в России. Заявитель также обвинялся в сбыте краденых автомобилей в Москве и подделке документов на них. Он направлял выручку от своей деятельности в Таджикистан в целях финансирования подрывной деятельности в этой стране.

14. Заявитель отметил, что имелись два варианта постановления от 26 марта 2009 г. о возбуждении уголовного дела против него, так же как и обвинений от 30 марта 2009 г. Один вариант документов содержал информацию, по-видимому, относящуюся к другому предполагаемому оппозиционеру - А. Абдулхаликову. Кроме того, в одной версии обвинения против заявителя упоминались "краденые автомобили", "подложные документы" и "финансирование террористической деятельности", а в другой версии не содержалось этих сведений.

15. 30 марта 2009 г. таджикские власти заочно заключили заявителя под стражу. В постановлении о заключении под стражу личные данные заявителя содержали информацию, по-видимому, относящуюся к Абдулхаликову. Постановление о содержании под стражей не упоминало краденые автомобили, подложные документы и финансирование террористической деятельности.

16. 22 марта 2010 г. таджикские власти объявили заявителя в международный розыск. В объявлении в международный розыск таджикские власти указали имя заявителя в колонке, относящейся к его предполагаемым сообщникам.

17. 3 сентября 2010 г. в Худжанде были убиты три сотрудника милиции, и несколько человек ранены при теракте. 6 декабря 2010 г. в интервью для прессы по поводу задержания заявителя в России (см. § 21 настоящего Постановления) министр внутренних дел Таджикистана упомянул заявителя в качестве одного из организаторов этого теракта. Заявитель был назван амиром (руководителем) террористической ячейки, действующей с территории России.

18. В 2009-2010 годах другие подозреваемые в причастности к заговору были задержаны в Таджикистане и преданы суду в этой стране. Тридцать пять человек были осуждены. Один из них, Исманов, был осужден, в частности, за установление "преступных контактов" с заявителем и за передачу "запрещенных сведений" от заявителя из России в Таджикистан.

19. Во время судебного разбирательства некоторые обвиняемые жаловались суду на жестокое обращение со стороны сотрудников правоохранительных органов в ходе предварительного следствия. Заявитель ссылался на дело И. Бобоева, который скончался во время допроса в отделе милиции в родном городе заявителя и который, согласно его утверждениям, являлся его двоюродным братом. Заявитель также упоминал дело С. Маруфова, члена Партии исламского возрождения, который, по его словам, был замучен до смерти сотрудниками милиции в родном городе заявителя. Наконец, заявитель указал, что И. Исманов подвергался пыткам. Жена И. Исманова видела следы пыток и готова была дать показания в суде страны, но суд отказался ее заслушать.

20. 8 декабря 2010 г. таджикские власти направили запрос о выдаче российским властям. Запрос о выдаче сопровождался гарантиями того, что заявитель не будет подвергнут пытке или жестокому, бесчеловечному, унижающему достоинство обращению или наказанию. Он имел бы все возможности для своей защиты в Таджикистане, включая право на юридическую помощь. Ему не угрожает преследование по политическим мотивам или в связи с его расой, религией, национальностью или политическими взглядами. Кроме того, были даны гарантии того, что заявитель будет преследоваться только в связи с преступлениями, указанными в запросе о выдаче, будет иметь возможность свободно покинуть Таджикистан после суда и отбытия наказания и что он не будет выслан, выдворен или выдан третьему государству без согласия российских властей.

С. Разбирательство в России

1. Задержание заявителя и заключение под стражу в целях выдачи

21. 3 ноября 2010 г. заявитель был задержан в Долгопрудном Московской области в связи с объявлением его в международный розыск. Он был допрошен сотрудниками отдела российской полиции по борьбе с экстремизмом.

22. Во время допроса он пояснил, что прибыл в Россию в ноябре 2008 года для работы и не просил о приеме в российское гражданство или предоставлении политического убежища. Его документы не были в порядке, он утверждал, что утратил свой таджикский паспорт. Заявитель считал, что его уголовное преследование в Таджикистане было политически мотивированным из-за его членства в оппозиционном движении "Ватандор".

23. 4 ноября 2010 г. Долгопрудненский городской суд заключил заявителя под стражу до рассмотрения запроса о выдаче.

24. 13 декабря 2010 г. заявитель просил Генеральную прокуратуру Российской Федерации не выдавать его Таджикистану, указывая на неизбежную угрозу жестокого обращения. Он ссылался на сообщения о случаях пыток со стороны правоохранительных органов в Таджикистане и относимую прецедентную практику Европейского Суда. Заявитель утверждал, что вследствие связей с политической оппозицией он принадлежал к уязвимой группе и его уголовное преследование в Таджикистане было политически мотивированным.

25. 22 декабря 2010 г. Долгопрудненский городской суд продлил срок содержания заявителя под стражей в целях выдачи до 3 апреля 2011 г.

26. 25 декабря 2010 г. заявитель подал жалобу, указав, в частности, на то, что его содержание под стражей не было оправдано, поскольку поданное им ранее ходатайство о предоставлении убежища (см. § 38 настоящего Постановления) имело приостанавливающую силу, и что он не мог быть выдан до окончания этого разбирательства. Следовательно, не имелось оснований для его содержания под стражей.

27. 28 декабря 2010 г. Министерство иностранных дел России уведомило Генеральную прокуратуру о том, что отсутствуют препятствия для выдачи заявителя в Таджикистан.

28. 14 января 2011г. прокурор Московской области направил письмо в иммиграционный орган в связи с ходатайством заявителя о предоставлении убежища. В письме он просил иммиграционный орган информировать его о развитии дела заявителя и указал, что выдача заявителя находится "на контроле Президента Российской Федерации".

29. 27 января 2011 г. Федеральная служба безопасности России уведомила Генеральную прокуратуру, что не возражает против выдачи заявителя в Таджикистан.

30. 8 февраля 2011г. жалоба заявителя была рассмотрена и отклонена Московским областным судом.

31. 29 марта 2011 г. Долгопрудненский районный* (* Правильнее Долгопрудненский городской суд (прим. переводчика).) суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 3 июля 2011 года. 1 апреля 2011 г. заявитель обжаловал продление срока. Заявитель, в частности, утверждал, что в случае выдачи он мог бы подвергнуться обращению, противоречащему статье 3 Конвенции. 19 апреля 2011 г. Московский областной суд подтвердил продление срока содержания заявителя под стражей.

32. 23 июня 2011 г. заместитель Генерального прокурора России решил выдать заявителя Таджикистану.

33. 29 июня 2011 г. заявитель был уведомлен об этом решении. В тот же день Долгопрудненский городской суд решил продлить срок содержания заявителя под стражей в целях выдачи до 3 ноября 2011 г.

34. 30 июня 2011 г. заявитель обжаловал решение о выдаче.

35. 2 июля 2011 г. заявитель обжаловал решение о продлении срока его содержания под стражей.

36. 13 июля 2011 г. организация "Международная амнистия" выступила с заявлением, выражавшим озабоченность по поводу возможной выдачи заявителя в Таджикистан.

37. 16 июля 2011 г. Московский областной суд подтвердил продление срока содержания заявителя под стражей.

2. Разбирательство о предоставлении убежища

38. 10 ноября 2010 г. заявитель обратился за предоставлением убежища в России. В формуляре обращения он указал, что принадлежит к оппозиционному политическому движению "Ватандор". Во время опроса он уточнил, что не является активным членом "Ватандора" и не посещает его собраний, а просто "разделяет их политические взгляды".

39. 2 декабря 2010 г. он дополнил свое ходатайство о предоставлении убежища и выдвинул те же доводы, что и в разбирательстве о выдаче.

40. 23 марта 2011 г. его ходатайство о предоставлении убежища было отклонено миграционным органом на том основании, что опасения заявителя по поводу преследования по политическим мотивам на родине являлись необоснованными. Он был формально уведомлен об этом решении 5 апреля 2011г. Миграционный орган заключил, что заявитель совершил преступления на территории Таджикистана. Заявитель участвовал в организациях, которые были запрещены решением Верховного совета Таджикистана в 1993 году таким образом, его участие в демонстрации 1995 года в поддержку его задержанного брата само по себе составляло преступление. Утверждение заявителя о том, что треть населения Исфара преследовалась за политические взгляды, по мнению миграционного органа, было абсурдным, поскольку в Таджикистане отсутствовало такое количество милиционеров, чтобы преследовать столько народа. Миграционный орган также заключил, что членство заявителя в "Ватандоре" было пассивным и что, следовательно, он не подвергался угрозе жестокого обращения в этой связи. Миграционный орган, в частности, установил, что "заявитель определенно не принадлежал к политическим, религиозным или гражданским организациям".

41. 25 апреля 2011 г. заявитель подал жалобу, выдвинув те же доводы, что и в разбирательстве о выдаче.

42. 17 июня 2011 г. жалоба заявителя на это решение была отклонена Федеральной миграционной службой.

43. 9 сентября 2011 г. Басманный районный суд Москвы отклонил жалобу заявителя на решение миграционного органа об отказе в признании его беженцем в России.

44. Районный суд, в частности, отметил, что в течение предыдущего десятилетия заявитель свободно передвигался между Россией и Таджикистаном и что каждый год он возвращался в Таджикистан для посещения своих родственников в Исфаре. Заявитель обратился за предоставлением убежища только после своего задержания в России, а не сразу на пограничном контроле. Ближайшие родственники заявителя спокойно проживают в Таджикистане и не покидают страну. Суд заключил, что это свидетельствует о том, что заявитель не являлся жертвой политического преследования, как он утверждал.

45. Что касается членства заявителя в "Ватандоре" и того, что его брат являлся бывшим лидером Объединенной таджикской оппозиции, суд отметил, что политическая деятельность заявителя была неофициальной, и лишь разделял политические взгляды, но не посещал собрания и не участвовал в агитации. Тот факт, что заявитель имел политические взгляды, отличавшиеся от официальной позиции правительства, не дает ему права требовать убежища.

46. Суд также принял во внимание, что Таджикистан является участником многих международных соглашений, имеет омбудсмена и соблюдает права человека. Что касается ссылок на другие источники, которые ставят под сомнение соблюдение прав человека в Таджикистане, эти сведения получены из средств массовой информации, являются односторонними и потому необъективными.

47. Суд указал, что ему не предоставлены достаточные доказательства угрозы политического преследования в этой стране и что Таджикистан соблюдает свои международные обязательства в сфере прав человека.

48. Заявитель обжаловал решение. 30 ноября 2011 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения кратким определением.

3. Судебная проверка решения о выдаче

49. 16 сентября 2011 г. Московский областной суд рассмотрел жалобу заявителя на решение о выдаче. На слушании заявителя представлял адвокат по его выбору. Заявитель отрицал вменяемые ему преступления и ссылался на алиби. Защита также утверждала, что в случае выдачи Таджикистану заявитель подвергнется пытке, как это случилось со многими другими обвиняемыми в "религиозном экстремизме". Защита ссылалась в этом отношении на относимую прецедентную практику Европейского Суда и многочисленные доклады международных правозащитных неправительственных организаций и органов ООН, специализирующихся в этой сфере. Заявитель также утверждал, что он узнал об уголовном преследовании только в момент его задержания в России. Он также ссылался на многочисленные несоответствия в документах, представленных в поддержку запроса о выдаче таджикскими властями (см. §§ 14-16 настоящего Постановления).

50. Прокуратура не оспаривала того, что заявитель принадлежит к оппозиционному движению и участвовал в политических собраниях. Однако она обращала внимание суда на многочисленные противоречия в его объяснениях, ставившие под сомнение достоверность источников информации, на которые ссылался заявитель, и подчеркивала, что заявитель принадлежал к террористической организации.

51. Заслушав стороны, областной суд оставил без изменения решение о выдаче. Мотивировка Московского областного суда может быть кратко изложена следующим образом. Суд отметил, что против заявителя выдвинуты серьезные уголовные обвинения и что вменяемые ему действия квалифицируются как "преступления" в соответствии с российским законодательством. В задачу российского суда не входит установление того, виновен ли заявитель во вменяемых преступлениях. Суд установил, что несовпадения в документах, предоставленных Таджикистаном, являлись "техническими ошибками" и не затрагивали действительности запроса о выдаче.

52. Суд не нашел возможным установить, когда именно заявитель прибыл на территорию России в последний раз, поскольку собственные объяснения заявителя в этом отношении были противоречивыми, а официальные данные отсутствовали. Вместе с тем суд посчитал, что это определенно не имело места в ноябре 2009 года, как утверждал заявитель. Согласно его собственному объяснению прокурору заявитель постоянно проживал в России с 2008 года. Он не обращался за предоставлением политического убежища в России до своего задержания. Хотя заявитель утратил свой паспорт в 2010 году, он не обращался в посольство Таджикистана за получением нового. Во время опроса заявитель не смог указать свой точный адрес в России.

53. Заявитель имел семью в Таджикистане, которая состояла из семьи брата, его первой жены и детей. Все они проживали в семейном доме. Он регулярно разговаривал с ними по телефону, и представляется невозможным, чтобы они не сообщили ему об уголовном преследовании. Суд заключил, что заявитель постоянно проживал в России с 2008 года, знал об уголовном разбирательстве против него в Таджикистане и скрывался от таджикских властей в России.

54. Суд не нашел доказательств политического характера дела заявителя. На первом допросе он сказал, что прибыл в Россию для работы, а не из-за страха преследований. На слушании заявитель сообщил, что посещал политическое собрание в 1995 году, но его роль сводилась к подвозу своих родственников на место его проведения. Заявитель отрицал свою причастность к антиправительственной деятельности в Таджикистане. Его деятельность в политическом движении "Ватандор" была минимальной: он просто разделял его политические взгляды. Суд отметил, что брат заявителя Б. Азимов отбывает срок лишения свободы в Таджикистане, но другие члены его семьи, включая старшего брата Р. Азимова, проживают в Таджикистане. Первая жена заявителя живет в Таджикистане с пятерыми их детьми, а вторая жена смогла свободно покинуть Таджикистан и прибыть в Россию. Семья заявителя владеет десятью гектарами садов около зоны отдыха. Он мог в течение многих лет содержать себя и свою семью за счет дохода от продажи сушеных фруктов в России. Таким образом, власти не вмешивались в деловые интересы его или его семьи, несмотря на предположительно политическую основу возбужденного против него дела. Его собственные показания о политическом характере преследования были непоследовательными. Вначале он утверждал, что уголовное дело против него было возбуждено из-за личной неприязни между ним и начальником местной милиции после ссоры в кафе. Позднее в судебном разбирательстве заявитель указал, что уголовное преследование было возбуждено с целью изъятия земельного участка семьи.

55. Суд также рассмотрел письма, поступившие от организации "Международная амнистия" в поддержку позиции заявителя, и отметил, что они не содержат данных о том, что угроза жестокого обращения существует лично для него.

56. Вместе с тем суд проанализировал институциональные и законодательные гарантии против жестокого обращения, существовавшие в Таджикистане, а также международные обязательства последнего и заключил, что они являются достаточными для исключения того, что заявитель может подвергнуться какому-либо жестокому обращению.

57. 1 ноября 2011 г. Московский областной суд решил, что срок содержания заявителя под стражей в целях выдачи не может быть продлен, так как он достиг максимальной продолжительности, предусмотренной законом (12 месяцев). В то же время суд указал, что, поскольку заявитель проживал в России без документов, он может быть подвергнут высылке (административному выдворению) и заключен под стражу на этом основании.

58. 9 ноября 2011 г. Верховный Суд Российской Федерации подтвердил действительность решения о выдаче и согласился с мотивировкой нижестоящего суда.

4. Разбирательство о высылке (административном выдворении) и содержание заявителя под стражей в целях высылки

59. 2 ноября 2011 г. прокуратура направила соответствующие документы в отношении заявителя в полицию, которая составила протокол о его незаконном пребывании в России, составлявшем административное правонарушение в соответствии со статьей 18.8 Кодекса об административном правонарушении.

60. В тот же день Долгопрудненский городской суд Московской области рассмотрел дело против заявителя и признал его виновным. Суд установил, что заявитель незаконно проживал в России с февраля 2010 года до его задержания 3 ноября 2010 г. в целях выдачи. Суд назначил заявителю административный штраф, принял решение о его высылке (административном выдворении) из России и заключил его под стражу в целях высылки в связи с тяжестью правонарушения и отсутствием у заявителя стабильного дохода в России. Суд не установил конкретного срока содержания заявителя под стражей и не рассмотрел его доводы относительно угрозы жестокого обращения в случае депортации в Таджикистан.

61. 3 ноября 2011 г. прокурор распорядился об освобождении заявителя из-под стражи, где он содержался в целях выдачи, поскольку максимальный срок, предусмотренный законом, истек. В постановлении об освобождении прокурор отметил, что экстрадиционная проверка продолжается. Заявитель не был освобожден, и его перевели в Серпуховский центр содержания иностранных граждан Московской области на основании постановления о содержании под стражей, вынесенного в ходе разбирательства о выдаче.

62. 6 ноября 2011 г. адвокаты заявителя обжаловали это постановление в Московский областной суд. Они утверждали, что суд отказался рассматривать доводы заявителя относительно возможности жестокого обращения в Таджикистане.

63. Как утверждает заявитель, в ночь на 17 ноября 2011 г. в центре содержания его посетили два сотрудника полиции из отдела по борьбе с экстремизмом Министерства внутренних дел. Они предложили заявителю выехать из России в Таджикистан добровольно по авиабилету, предоставленному ими. Его также сфотографировали. Представляется, что Долгопрудненский городской прокурор, в ведении которого находилось дело, не был уведомлен об этом посещении. О нем не были также информированы адвокаты заявителя. Заявитель отказался от этого предложение и был возвращен в свою камеру.

64. 22 ноября 2011 г. Московский областной суд отклонил слушание о высылке в связи с неявкой одного из свидетелей, полицейского, составившего протокол об административном правонарушении.

65. 6 декабря 2011 г. Московский областной суд рассмотрел жалобу. Сотрудник полиции не явился в заседание, но суд решил рассмотреть дело в его отсутствие. Заявитель также не присутствовал на слушании, так как полиция не организовала его доставку из центра содержания в суд, но его адвокат присутствовал. Как утверждает адвокат заявителя, судья сообщил ей, что суд не обязан обеспечивать личное участие заявителя. Суд подтвердил действительность решений о высылке и содержании под стражей. Суд не рассматривал доводы относительно угрозы того, что заявитель подвергнется жестокому обращению в Таджикистане, и не указал срока содержания заявителя под стражей в целях высылки.

66. 4 мая 2012 г. заявитель был переведен в Луховицкий центр содержания иностранных граждан Московской области.

5. Мнение представительства УВКБ в Российской Федерации

67. 1 августа 2012 г. по просьбе представителя заявителя российское представительство Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (далее - УВКБ) выразило следующее мнение об угрозе жестокого обращения, которая существует для заявителя в Таджикистане:

"...В соответствии с многочисленными докладами международных организаций, а также общедоступной информацией о Республике Таджикистан в связи с массовыми нарушениями прав человека и базовых принципов международного права таджикскими властями, включая принцип запрещения пытки, в частности, распространенной практикой пытки и жестокого обращения со стороны правоохранительных органов, особенно в целях получения признательных показаний в уголовном разбирательстве, нарушениями положений о справедливом судебном разбирательстве, такими как отказ в доступе к защитнику и отсутствие независимой судебной власти, принимая во внимание тот факт, что в Таджикистане заявитель преследуется в связи с совершением преступлений, Управление ООН по делам беженцев полагает, что существует реальная угроза пытки заявителя в случае его высылки в Таджикистан...".

II. Применимое национальное законодательство, международное право и практика

А. Разбирательство о выдаче

1. Уголовно-процессуальный кодекс

68. Глава 54 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) 2002 года регулирует процедуру выдачи.

69. Решение Генерального прокурора о выдаче может быть обжаловано в суд (часть 1 статьи 463). В этом случае выдача не производится вплоть до вступления в законную силу судебного решения (часть 6 статьи 462).

70. Проверка законности и обоснованности решения о выдаче лица проводится в течение одного месяца со дня получения жалобы судом. Решение принимается в открытом судебном заседании составом из трех судей с участием прокурора, лица, в отношении которого принято решение о выдаче, и его защитника (часть 4 статьи 463).

71. В ходе судебного рассмотрения суд не обсуждает вопросы виновности лица, подавшего жалобу, ограничиваясь проверкой соответствия решения о выдаче данного лица законодательству и международным договорам Российской Федерации (часть 6 статьи 463).

72. Часть 1 статьи 464 содержит условия отказа в выдаче. Так, выдача лица не допускается, если лицо, в отношении которого поступил запрос иностранного государства о выдаче, является гражданином Российской Федерации (пункт 1), лицу, в отношении которого поступил запрос иностранного государства о выдаче, предоставлено убежище в Российской Федерации (пункт 2), в отношении указанного в запросе лица на территории Российской Федерации за то же самое деяние вынесен вступивший в законную силу приговор или прекращено производство по уголовному делу (пункт 3), в соответствии с законодательством Российской Федерации уголовное дело не может быть возбуждено или приговор не может быть приведен в исполнение вследствие истечения сроков давности или по иному законному основанию (пункт 4), имеется вступившее в законную силу решение суда Российской Федерации о наличии препятствий для выдачи данного лица в соответствии с законодательством и международными договорами Российской Федерации (пункт 5). Наконец, в выдаче должно быть отказано, если деяние, послужившее основанием для запроса иностранного государства о выдаче, согласно уголовному законодательству Российской Федерации не является преступлением (пункт 6 части 1 статьи 464).

73. Статья 109 регулирует, в частности, сроки содержания под стражей в целях выдачи (Постановление Пленума Верховного Суда России от 29 октября 2009 г. N 22, § 34). Максимальный срок содержания под стражей, предусмотренный законом в связи с тяжкими преступлениями, составляет 12 месяцев (часть 2 статьи 109).

2. Постановление Верховного Суда Российской Федерации от 14 июня 2012 г.

74. В Постановлении от 14 июня 2012 г. N 11 Пленум Верховного Суда Российской Федерации указал со ссылкой на статью 3 Конвенции, что лицо также не подлежит выдаче в случае, если имеются серьезные основания полагать, что в запрашивающем государстве оно может быть подвергнуто пыткам и бесчеловечному либо унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. В выдаче лица может быть отказано, когда исключительные обстоятельства свидетельствуют о том, что выдача повлечет опасность для его жизни и здоровья, в том числе с учетом его возраста и физического состояния. Российские органы, рассматривающие вопрос о выдаче, должны проверять, имеются ли основания полагать, что заинтересованное лицо может быть приговорено к смертной казни, подвергнуто жестокому обращению или преследованиям в связи с его расой, религиозными убеждениями, гражданством, этническим или социальным происхождением или политическими взглядами. Суды, рассматривающие дело о выдаче, должны принимать во внимание как общую ситуацию, касающуюся соблюдения прав и свобод человека в запрашивающем государстве, так и конкретные обстоятельства дела, которые в своей совокупности могут свидетельствовать о наличии или об отсутствии серьезных оснований полагать, что лицо может быть подвергнуто вышеупомянутому обращению или наказанию. Они могут учитывать, например, показания лица, в отношении которого принято решение о выдаче, свидетелей, заключение Министерства иностранных дел Российской Федерации о ситуации с соблюдением прав и свобод человека в запрашивающем государстве, гарантии запрашивающего государства, а также доклады и иные документы, принятые в отношении такого государства компетентными органами ООН и Европейским комитетом по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания.

В. Разбирательство о высылке (административном выдворении)

1. Кодекс об административном правонарушении Российской Федерации

75. Статья 18.8 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации (далее - КоАП РФ) предусматривает, что нарушение иностранным гражданином режима пребывания (проживания) в Российской Федерации, выразившееся в отсутствии документов, подтверждающих право на пребывание (проживание) в Российской Федерации, либо в неисполнении обязанностей по уведомлению о подтверждении своего проживания в Российской Федерации, влечет наложение административного штрафа в размере от 2 000 до 5 000 рублей с административным выдворением за пределы Российской Федерации или без такового. Согласно подпункту 1 пункта 2 статьи 28.3 протокол о правонарушении, предусмотренном статьей 18.8, составляется должностным лицом органа внутренних дел. Статья 28.8 обязывает в течение одного дня передать протокол судье или иному должностному лицу, уполномоченному рассматривать дело об административном правонарушении. Пункт 3 статьи 23.1 предусматривает, что дела об административных правонарушениях, влекущих административное выдворение за пределы Российской Федерации, рассматриваются судьями районных судов. Срок давности привлечения к административной ответственности за административные правонарушения, предусмотренные статьей 18.8, составляет один год с даты совершения соответствующего правонарушения (пункт 1 статьи 4.5).

76. Статья 3.10 предусматривает два вида административного выдворения, а именно "контролируемый самостоятельный выезд" и контролируемое принудительное выдворение.

77. Часть 5 статьи 32.10, действовавшая в период, относящийся к обстоятельствам дела, позволяла суду заключить под стражу иностранца в целях административного выдворения.

78. Пункт 1 статьи 27.3 устанавливает, что в исключительных случаях, если это необходимо для обеспечения правильного и своевременного рассмотрения дела об административном правонарушении или исполнения наказания, может быть применено административное задержание. Федеральный закон от 6 декабря 2011 г. N 410-ФЗ, внесший изменения в некоторые положения КоАП РФ, ввел в действие статью 27.19, которая предусматривает, что административное содержание может быть применено в случае контролируемого принудительного выдворения* (* Статья 27.19 КОАП РФ предусматривает содержание в специальных учреждениях в условиях, исключающих возможность самовольного оставления их, в целях обеспечения исполнения принятого по делу постановления судьи о назначении административного наказания в виде принудительного выдворения (прим. переводчика).).

79. Пункт 1 статьи 30.1 гарантирует право обжалования постановления по делу о правонарушении в суд или вышестоящий суд. Согласно пункту 3 статьи 30.5 жалоба на постановление об административном выдворении подлежит рассмотрению в течение суток с момента ее подачи.

80. Пункт 1 статьи 31.9 предусматривает, что постановление о назначении административного наказания не подлежит исполнению в случае, если это постановление не было приведено в исполнение в течение двух лет со дня его вступления в законную силу.

81. В соответствии со статьей 3.9 административный арест устанавливается и назначается лишь в исключительных случаях на срок не более 30 дней.

2. Федеральный закон от 18 июля 2006 г. N 109-ФЗ

82. Подпункт 2 пункта 2 статьи 20 Федерального закона от 18 июля 2006 г. N 109-ФЗ "О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации" предусматривает, что иностранный гражданин, проживающий в России, должен зарегистрироваться в местном миграционном органе в течение семи дней.

3. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 17 февраля 1998 г. N 6-П

83. В Постановлении от 17 февраля 1998 г. N 6-П Конституционный Суд России указал со ссылкой на статью 22 Конституции России, что содержание под стражей лица с целью его выдворения из Российской Федерации требует судебного решения, если срок содержания превышает 48 часов. В решении должно быть установлено, является ли содержание под стражей необходимым для целей исполнения выдворения. Суд должен также оценить законность и основания для содержания под стражей. Содержание под стражей в течение неопределенного срока неприемлемо, поскольку оно может превратиться в самостоятельный вид наказания, не предусмотренный российским законодательством и несовместимый с положениями Конституции.

4. Доклад российских неправительственных организаций

84. В октябре 2012 года группа российских неправительственных организаций (включая фонд "Общественный вердикт", комитет "Гражданское содействие", правозащитный центр "Мемориал", Комитет солдатских матерей Санкт-Петербурга, Независимую психиатрическую ассоциацию России и ряд других) представила "Теневой* (* Слово "теневой" в названии доклада не употребляется и, вероятно, добавлено Европейским Судом в целях подчеркивания неофициального характера документа (прим. переводчика).) доклад по соблюдению Российской Федерацией Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания в период 2006-2012 годов". Параграф 133 доклада предусматривает следующее:

"В течение последних лет заметно участились попытки использовать процедуру административного выдворения для передачи лиц, требуемых к выдаче. Решение о выдворении принимается районным судом общей юрисдикции... Суды... отказываются исследовать доводы о риске применения пыток в стране назначения, полагая, что данный вопрос не относится к предмету рассмотрения в деле о нарушении иностранным гражданином правил пребывания на территории Российской Федерации. Правительство утверждает, что указанные доводы не могут быть рассмотрены судом в рамках административного процесса в силу весьма сжатых сроков его проведения, и, кроме того, предполагаемая угроза жестокого обращения не является юридически значимым фактом, поэтому суд, рассматривающий подобную жалобу, не обязан ее устанавливать. Тот факт, что для заявителя последствия административного выдворения и экстрадиции идентичны, так как в обоих случаях он передается в распоряжение властей государства, запрашивающего его выдачу, не принимается во внимание. Важно отметить, что в ряде случаев эти попытки предпринимались по прямому поручению Генеральной прокуратуры, и это свидетельствует об игнорировании ею риска, что к высылаемому лицу может применяться запрещенное обращение в стране назначения...".

С. Статус беженцев и разбирательство о предоставлении убежища

1. Женевская Конвенция ООН о статусе беженцев 1951 года

85. Статья 33 Конвенции ООН о статусе беженцев 1951 года, которая была ратифицирована Российской Федерацией 2 февраля 1993 г., предусматривает следующее:

"1. Договаривающиеся государства не будут никоим образом высылать или возвращать беженцев на границу страны, где их жизни или свободе угрожает опасность вследствие их расы, религии, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений.

2. Это постановление, однако, не может применяться к беженцам, рассматриваемым в силу уважительных причин в качестве угрозы безопасности страны, в которой они находятся, или осужденным вошедшим в силу приговором в совершении особенно тяжкого преступления и представляющим общественную угрозу для страны".

2. Закон о беженцах

86. Федеральный закон от 19 февраля 1993 г. N 4528-I "О беженцах" определяет понятие "беженец" как лицо, которое не является гражданином Российской Федерации и которое в силу вполне обоснованных опасений стать жертвой преследований по признаку расы, вероисповедания, гражданства, национальности, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений, находится вне страны своей гражданской принадлежности и не может пользоваться защитой этой страны или не желает пользоваться такой защитой вследствие таких опасений, или, не имея определенного гражданства и находясь вне страны своего прежнего обычного местожительства в результате подобных событий, не может или не желает вернуться в нее вследствие таких опасений (подпункт 1 пункта 1 статьи 1). Миграционный орган вправе отказать лицу в рассмотрении ходатайства о признании беженцем по существу, если лицо покинуло государство своей гражданской принадлежности (своего прежнего обычного местожительства) не по обстоятельствам, предусмотренным подпунктом 1 пункта 1 статьи 1 данного Федерального закона, и не желает возвращаться в государство своей гражданской принадлежности (своего прежнего обычного местожительства) из опасения понести в соответствии с законодательством данного государства наказание за незаконный выезд за пределы его территории либо за совершенное в нем иное правонарушение (подпункт 6 пункта 1 статьи 5).

87. Лицо, ходатайствующее о признании беженцем или признанное беженцем, не может быть возвращено на территорию государства, где его жизни или свободе будет угрожать опасность по признаку расы, вероисповедания, гражданства, национальности, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений (подпункт 1 пункта 1 статьи 1 во взаимосвязи с пунктом 1 статьи 10).

88. Лицо, подавшее ходатайство и получившее уведомление об отказе в рассмотрении ходатайства по существу, а также не использующее право на обжалование решения об отказе в рассмотрении ходатайства по существу в соответствии со статьей 10, обязано покинуть территорию Российской Федерации в месячный срок со дня получения уведомления об отказе при отсутствии у данного лица иных законных оснований для пребывания на территории Российской Федерации (пункт 5 статьи 5). Согласно пункту 5 статьи 10 лицо, получившее уведомление об отказе в рассмотрении ходатайства по существу или об отказе в признании беженцем и использовавшее право на обжалование решения, обязано покинуть территорию Российской Федерации в течение трех рабочих дней со дня получения уведомления об отказе на жалобу при отсутствии у данных лиц иных законных оснований для пребывания на территории Российской Федерации (пункт 5 статьи 10). Если после отклонения жалобы лицо не исполняет это требование, оно выдворяется за пределы территории Российской Федерации (пункт 2 статьи 13).

89. Временное убежище может быть предоставлено иностранному гражданину или лицу без гражданства, если они отвечают критериям, предусмотренным подпунктом 1 пункта 1 статьи 1, или не отвечают им, но из гуманных побуждений не могут быть выдворены за пределы территории Российской Федерации. Лицо, получившее временное убежище, не может быть возвращено против его воли на территорию государства своей гражданской принадлежности (своего прежнего обычного местожительства) (пункт 4 статьи 12).

D. Доклады о Таджикистане

1. Ситуация относительно жестокого обращения и религиозного преследования в Таджикистане

(а) Учреждения ООН

90. Выводы и рекомендации Комитета ООН против пыток в отношении Таджикистана, изданные в 2006 году, цитировались в Постановлении Европейского Суда от 21 октября 2010 г. по делу "Гафоров против Российской Федерации" (Gaforov v. Russia), жалоба N 25404/09, § 93* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2011.).

91. В мае 2012 года специальный докладчик ООН по пыткам и другому жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию Хуан Э. Мендес посетил Таджикистан. В своих предварительных выводах от 18 мая 2012 г. он отметил, что "давление на заключенных, в основном с целью добиться признания, практикуется в Таджикистане в различных формах, включая угрозы, побои и в некоторых случаях применение электрического тока". Он подчеркнул, что "признания, полученные в результате насилия, остаются основным следственным инструментом правоохранительных органов и прокуратуры". Он также выразил озабоченность по поводу отсутствия гарантий против незаконной выдачи и передачи из других стран и в другие страны, поскольку, "по-видимому, отсутствует значимая возможность судебной проверки этих мер, которые обычно принимаются правоохранительными органами под руководством Генерального прокурора. Минская конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 года, другие соглашения между странами СНГ... содержат общие фразы о защите от злоупотреблений, но они представляют собой скорее международное сотрудничество в правоохранении. В результате международно-правовые запреты выдачи в страны, где лицо может подвергнуться пытке или жестокому, бесчеловечному, унижающему достоинство обращению, не гарантированы фактически" (предварительные выводы по итогам визита в Республику Таджикистан специального докладчика ООН по пыткам и другому жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию Хуана Э. Мендеса 18 мая 2012 г.).

(b) Другие организации

92. Доклад организации "Международная амнистия" под названием "Разбитые жизни: пытки и иное жестокое обращение в Таджикистане" ("Shattered Lives: Torture and other ill-treatment in Tajikistan"), выпущенный 12 июля 2012 г., в соответствующей части указывает следующее:

"...Исследование "Международной амнистии" показывает, что практика пытки и другого жестокого обращения остается распространенной во всех видах изоляторов Таджикистана. Установлено, что заключенные на ранних стадиях содержания под стражей подвергаются особой угрозе пытки или другого жестокого обращения со стороны сотрудников правоохранительных органов с целью "раскрытия" преступлений путем получения признаний в их совершении, а также в получении денег от жертв пытки или их родственников. Общая обстановка безнаказанности делает злоупотребления милиции фактически бесконтрольными...

2. Масштабы пытки и другого жестокого обращения в Таджикистане

В Таджикистане пытки и жестокое обращение применяются в обстановке секретности. [В]иновные редко привлекаются к ответственности... [П]ытки и другое жестокое обращение особенно применяются в предварительном заключении... Национальное законодательство имеет существенные недостатки в части гарантий против пыток. Кроме того, важнейшие гарантии, предусмотренные законом, такие как доступ к адвокату сразу после задержания, редко применяются на практике...

2.1. Пытки и другое жестокое обращение в милиции

[Распространенность пытки следует из отсутствия технической возможности расследования преступлений... Местный независимый правозащитный наблюдатель сообщил "Международной амнистии", что "люди могут избежать побоев в менее серьезных случаях, но в делах о тяжких преступлениях - если они не признаются, их бьют", и добавил, что милиция "прибегает к насилию без колебаний"...

2.2. Пытки и другое жестокое обращение, применяемые в контексте национальной безопасности и борьбы с терроризмом

Таджикские власти часто ссылаются на борьбу с терроризмом и угрозами национальной безопасности как на ключ к обеспечению национальной и региональной стабильности. Однако... часто права человека нарушаются при преследовании групп, воспринимаемых в качестве угрозы национальной безопасности...

[Исследование указывает, что главными мишенями являются исламские движения и исламистские группы или партии и что люди, обвиняемые в исламском экстремизме, подвергаются особому риску пытки и другого жестокого обращения в Таджикистане...

В сентябре 2010 года у отдела [милиции] Худжанда произошел взрыв, повлекший гибель нескольких человек и ранение более 20 человек. После этого таджикские власти удвоили усилия по розыску членов исламских движений и исламистских групп или партий, которые, по их мнению, были причастны к происшествию. Сотрудники правоохранительных органов находятся под повышенным давлением при раскрытии дел, имеющих отношение к национальной безопасности...

8. Пытки и другое жестокое обращение при возвращении в Таджикистан

..."Международная амнистия" озабочена рядом недавних дел, в которых таджикские власти направляли запросы о выдаче, основанные на недостоверной информации, о людях, считающихся членами запрещенных исламских групп, которые впоследствии утверждали, что подверглись пыткам при возвращении. Многие подобные запросы о выдаче направлялись в отношении лиц, находящихся в Российской Федерации...".

93. В январе 2012 года "Хьюман райтс уотч" выпустила Всемирный доклад 2012 года, в главе которого о Таджикистане указано:

"...Пытки остаются устойчивой проблемой в пенитенциарной системе Таджикистана и применяются для принуждения к признанию обвиняемых, которым в период начального задержания нередко отказывают в доступе к родственникам и адвокату. Несмотря на августовские дискуссии с Международным комитетом Красного Креста, власти так и не предоставили ему доступ в места содержания под стражей. За редким исключением, в таком доступе отказывается и правозащитным группам.

На фоне почти общей безнаказанности пыток власти предпринимали отдельные незначительные шаги по привлечению виновных лиц к ответственности...

Под предлогом борьбы с угрозой экстремизма правительство Таджикистана сохраняет запрет на деятельность в стране ряда ненасильственных организаций мусульманских меньшинств... Местные СМИ по-прежнему сообщали об уголовном преследовании предполагаемых членов "Хизбут-Тахрир" и "Джамаата Таблиг"...".

94. 27 июня 2011 г. группа неправительственных организаций, в том числе международных ("Международная амнистия", Международная федерация за права человека (FIDH), Международная тюремная реформа (PRI) и Всемирная организация против пыток (ОМСТ)) и таджикских (Бюро по правам человека и соблюдению законности, Центр по правам ребенка, коллегия адвокатов Согдийской области, Республиканская коллегия адвокатов "Сипар" и несколько других) выпустила совместное заявление "Таджикистан: коалиция неправительственных организаций призывает правительство положить конец пытке и выполнять свои международные обязательства" ("Tajikistan: A coalition of non-governmental organisations is calling on the government to end torture and fulfil its international obligations"), которое в соответствующей части указывало следующее:

"...В Таджикистане милицию во многих случаях обвиняли в том, что ее сотрудники пытали и избивали задержанных, вымогая деньги, выбивая признания или стремясь получить показания от задержанных против самих себя или третьих лиц. Эти злоупотребления обычно происходят на ранних стадиях задержания, когда жертву нередко удерживают без связи с внешним миром...

Среди методов пыток, применяющихся в Таджикистане, упоминаются пытки электрическим током, привязывание пластиковых бутылок с водой или песком к половым органам задержанных, изнасилование, прижигание сигаретами. Кроме того, полагают, что часто имеют место избиения дубинками, палками, ногами и кулаками.

...[П]равовые гарантии против пыток, провозглашенные в законодательстве страны, не всегда соблюдаются. Так, в новом УПК говорится, что задержанный имеет право на адвоката с момента фактического задержания, тогда как на практике предоставление адвоката остается полностью во власти следователя, который может не допускать его к клиенту на протяжении многих дней. Между тем во время нахождения под стражей без связи с внешним миром риск пыток и других видов жестокого обращения особенно высок Помимо этого, в новый УПК внесли положение о том, что заседание суда, на котором избирается мера пресечения, должно состояться в течение 72 часов после фактического задержания подозреваемого. Однако нередко такие слушания откладываются, а судьи часто игнорируют утверждения о пытках и демонстрируемые в зале суда телесные повреждения. Как правило, они соглашаются с версией событий, выдвигаемой теми, кто обвиняется в пытках.

Помещение задержанных в ОВД или изоляторы временного содержания производится без их медицинского освидетельствования. При переводе же в СИЗО, относящиеся к ведению Министерства юстиции, медицинский осмотр проводится. Но если медицинский персонал Министерства юстиции заподозрит, что к задержанному применялись пытки или другие виды жестокого обращения, то его, как правило, возвращают в изолятор временного содержания и держат там до тех пор, пока следы травм не перестанут быть заметными.

Потерпевшие редко подают... жалобы... опасаясь последствий, поэтому сотрудники милиции чаще всего пользуются безнаказанностью. Часто родственники и адвокаты не хотят подавать заявления, чтобы не усугублять положение задержанного.

Расследование утверждений о пытках поручается прокуратуре. Иногда тесные личные и структурные связи между прокуратурой и милицией оказывают негативное влияние на беспристрастность прокурорских работников. Власти так и не опубликовали детальной статистики по делам, возбужденным в отношении сотрудников правоохранительных органов в связи с пытками и жестоким обращением. Вместо этого в данных фигурируют более расплывчатые обвинения в "злоупотреблении должностными полномочиями" и "превышении должностных полномочий".

Судьи при вынесении решений [регулярно] полагаются на доказательства, которые, предположительно, были получены под давлением.

Определение пыток в законодательстве страны не полностью соответствует определению, которое содержится в Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих видов обращения и наказания.

С 2004 года власти Таджикистана не разрешают сотрудникам Международного комитета Красного Креста проводить мониторинг в местах лишения свободы. Таджикистан пока не ратифицировал Факультативный протокол к Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих видов обращения и наказания, которым предусмотрена система регулярных визитов представителей независимых международных и национальных организаций в места содержания под стражей...".

2. Доклады о жестоком обращении с предполагаемыми членами ИДУ в Таджикистане

95. Совместное заявление группы неправительственных организаций от 27 июня 2011 г. (см. § 94 настоящего Постановления) также упоминало конкретные случаи безнаказанной пытки нескольких лиц, включая Абдумукита Вохидова, Рухниддина Шаропова и Ильхома Исмонова, которые обвинялись в членстве в ИДУ.

96. В годовом докладе 2012 года организации "Международная амнистия" в отношении Таджикистана в соответствующей части указано следующее:

"...Судебный процесс по делу Ильхома Исманова, по которому проходят еще 52 человека, начался 11 июля в Согдийском областном суде (северная часть Таджикистана). Всем подсудимым были предъявлены обвинения в принадлежности к Исламскому движению Узбекистана и организованной преступной группировке. 19 июля Ильхом Исманов вместе с несколькими другими подсудимыми заявил, что подвергся пыткам в предварительном заключении. 16 сентября он заявил судье о том, что на него оказывали давление должностные лица, добивавшиеся того, чтобы он отказался от сделанных ранее заявлений о перенесенных пытках и жестоком обращении. Он не решался говорить об этом ранее, опасаясь возмездия со стороны правоохранительных органов. Судья оставил его заявление без внимания. Признательные показания, полученные у Ильхома Исманова, по-видимому, под пыткой, были использованы в суде против него...".

97. Исследовательский материал Кристиана Блейера под названием "Нестабильность в Таджикистане? Исламское движение Узбекистана и афганский фактор" ("Instability in Tajikistan? The Islamic Movement of Uzbekistan and the Afghanistan Factor"), опубликованный в "Сентрал Эйша секьюрити полиси бриф" (Central Asia Security Policy Brief) N 7 (15 февраля 2012 г.), в соответствующей части указывает следующее:

"...Что касается действий правительства относительно ИДУ, в течение 2011 года таджикские власти арестовали 86 подозреваемых в причастности к ИДУ, а 53 человека были приговорены к лишению свободы. В декабре 2011 года таджикские суды были особенно загружены, приговорив 43 обвинявшихся в членстве в ИДУ за взрыв автомобиля смертником, случившийся в сентябре 2010 года в Северном Таджикистане, несмотря на утверждения о пытках, применявшихся для принуждения к признанию. В действительности систематическая практика пыток, применяемых для получения признаний полицией и сотрудниками безопасности, позволяет ставить под сомнение истинные взгляды арестованных подозреваемых, если они имелись. Что касается взрыва смертника - атаки на отдел милиции в Худжанде, имевшей место в сентябре 2010 года, когда два человека погибли, - за него взяла на себя ответственность новая группа "Джамаат Ансарулла". Однако власти обвинили 53 человека в пособничестве взрыву в связи с членством в ИДУ - все они признались в ходе следствия на фоне утверждений о пытках, используемых для получения признаний...".

98. 12 октября 2012 г. Коалиция против пыток и безнаказанности (группа таджикских неправительственных организаций) подготовила доклад об исполнении Таджикистаном Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных, унижающих достоинство видов обращения или наказания. Он содержит подробное описание дела Ильхома Исмонова и 52 других обвиняемых:

"Уголовное дело N 23578 по обвинению в терроризме и экстремизме

...3 сентября 2011 г. во дворе здания Регионального отдела по борьбе с организованной преступностью (далее - РОБОП)... прогремел мощный взрыв... В результате взрыва погибли сам водитель (по версии следствия террорист-смертник) и трое сотрудников РОБОП, ранения различной степени тяжести [получили] 26 сотрудников РОБОП и пятеро жителей Худжанда.

3 сентября 2010 г. Согдийской областной прокуратурой было возбуждено уголовное дело по части 3 статьи 179 (терроризм) Уголовного кодекса Таджикистана.

Террорист-смертник был опознан следствием по результатам анализа крови как Каримов Акмал... В дальнейшем были задержаны братья и ближайшие родственники предполагаемого террориста-смертника.

Судебное рассмотрение данного уголовного дела началось 9 июля 2011 г. На скамье подсудимых оказались 53 человека, в основном жители Исфаринского, Спитаменского и Истаравшанского районов...

В целом из общего числа подсудимых десять человек проходили по факту совершения теракта у здания РОБОП по Согдийской области, остальные обвинялись в членстве в Исламском движении Узбекистана и других экстремистских организациях ("Джамияти Таблиг" и т.д.).

Всем им инкриминировались... терроризм, [организация преступного сообщества], насильственный захват власти, подделка документов, незаконное хранение оружия, убийство, злоупотребление должностными полномочиями, незаконное пересечение государственной границы и так далее. Были также те, кто обвинялся в несообщении о преступлении или его укрывательстве.

Согласно материалам уголовного дела от услуг адвоката отказались 38 подсудимых, однако в ходе заседания кассационной коллегии они заявили, что все отказы были написаны под принуждением и под диктовку со стороны должностных лиц правоохранительных органов.

Согласно информации адвокатов, родственников и заявлениям самих подсудимых, данным ими в ходе судебного процесса, в отношении практически всех обвиняемых применялись различные виды физических (избиения, вырывания ногтей, бороды, электрический ток, изнасилования и прочее) и психологических (угроза изнасилования жены, сестры, матери, пытки других лиц в присутствии человека и прочее) пыток. Использовались [различные] методы для исключения встреч адвокатов с подзащитными... Адвокаты встречались... со своими подзащитными в присутствии сотрудников следственных органов.

Заявления о пытках были сделаны и в ходе судебного процесса, на котором подсудимые подробно описывали применение к ним пыток, а также называли конкретные имена сотрудников МВД, Государственного комитета национальной безопасности и прокуратуры, которые применяли пытки. Однако ни суд, ни прокурор [не дали оценки этим заявлениям].

Первые несколько судебных заседаний были [открытыми], но затем по ходатайству стороны обвинения судья объявил процесс закрытым. Предполагается (по информации адвокатов и родственников), что основанием для закрытия судебного процесса являются заявления подсудимых о применении пыток в ходе задержания и уголовного расследования.

27 июля 2011 г. родственники подсудимых обратились с заявлением к председателю Согдийского областного суда Мансурову с просьбой оказать содействие в доступе на судебный процесс, однако ответа на данное письмо не получили...

23 декабря 2011 г. в СИЗО N 2 Худжанда по данному уголовному делу были вынесены обвинительные приговоры, несколько человек были приговорены к пожизненному лишению свободы...

6 августа 2012 г. [началось рассмотрение кассационных жалоб]... в зале судебных заседаний административного здания на территории учреждений СИЗО N 9/1 Душанбе. В кассационных жалобах указано, что приговор является незаконным, необоснованным и несправедливым и подлежит отмене, а также о фактах применения пыток к подсудимым в ходе дознания и предварительного расследования...

Адвокаты С. Романов и А. Шарипов, которые защищают интересы осужденного к пожизненному лишению свободы Додоева, неоднократно просили свидания и встречи со своим подзащитным, но... начальник СИЗО Рахмонов отказал адвокатам в свидании с подзащитным в отсутствие разрешения Главного управления исполнения наказаний. Действия начальника СИЗО обжалованы в ГУИН, однако ответа не последовало.

Подсудимые и защитники обратили внимание [суда кассационной инстанции] на наличие следов пыток на телах подсудимых, предоставили медицинские документы о фактах прохождения курсов лечения в медицинском отделении СИЗО... расположенном в Худжанде. Адвокатами были заявлены ходатайства о назначении судебно-медицинской экспертизы в отношении каждого из подсудимых.

Адвокаты также ходатайствовали... об исключении показаний подсудимых, полученных в процессе дознания и предварительного следствия путем применения пыток, но данные ходатайства остались не рассмотренными...

17 августа 2012 г. [суд кассационной инстанции] вынес определение о назначении проверки фактов применения пыток, проведение которой было поручено сотрудникам Генеральной прокуратуры, и объявил перерыв до получения заключения...

Анализируя показания подсудимых и анализ материалов уголовного дела, можно отметить следующее.

Все подсудимые в ходе судебного заседания сделали заявление о применении пыток... Тем не менее в приговоре суда первой инстанции указано, что "заявления подсудимых о применение пыток в ходе судебного заседания не подтвердились".

К 19 лицам вначале были применены административные аресты сроком от пяти до 15 суток, в течение которого они содержались в зданиях и кабинетах представителей органов безопасности и подвергались пыткам. В результате применения пыток они признались в совершении преступлений...

Большинство подсудимых отказались от адвокатов в первые дни задержания, хотя данные отказы были составлены в отсутствие адвоката, что противоречит части 1 статьи 52 УПК Республики Таджикистан. Тридцать восемь человек подписали отказ от услуг адвокатов, десять человек не видели своих адвокатов по назначению в период задержания, применения мер пресечения и предварительного следствия. Остальные встречались со своими адвокатами периодически, но многие следственные действия происходили без участия адвокатов. Десять адвокатов по назначению просили своих подзащитных подписать процессуальные документы, не прочитав их.

27 сентября 2012 г. [суд кассационной инстанции] возобновил рассмотрение уголовного дела. Государственный обвинитель огласил заключение по результатам проверки заявлений о пытках... согласно которому отказано в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления в действиях участников следственно-оперативной группы по расследованию данного уголовного дела. [По информации защиты], медицинскую экспертизу проводил эксперт, который не проходил профессиональную подготовку по стандартам Стамбульского протокола, не знал, что такое пытки, признавал, что в ходе проведения освидетельствования видел следы переломов, однако в его компетенцию не входило определение времени и способа их получения. Подсудимые заявляли, что в медицинских картах СИЗО содержатся записи о том, что задержанные поступили с телесными повреждениями. Адвокаты потребовали... медицинские карты всех осужденных. Адвокатам дали прочитать медицинские карты подсудимых, но они не были пронумерованы, в них отсутствовали некоторые листы, они были просто выдраны из медицинских карт.

Адвокат Шарипов... [оспорил результаты официальной проверки утверждений о жестоком обращении]... Адвокаты ходатайствовали о предоставлении материалов прокурорской проверки для ознакомления. Прокурор дал согласие, и [кассационная коллегия] удовлетворила ходатайство адвокатов. [Из документов следует], что подсудимые не имеют жалоб на пытки, что полностью противоречит их показаниям, данным в суде. По утверждениям пятерых подсудимых, приговоренных к пожизненному лишению свободы, в ходе проверки и медицинского освидетельствования они сообщили судебно-медицинскому эксперту и сотрудникам прокуратуры обо всех... методах пыток, но эксперт записал в заключении их объяснения, не отразив сути их показаний по фактам пыток В материалах дела есть объяснения сотрудников, членов следственно-оперативной группы, которые утверждали, что работали в рамках закона и никого не пытали. 28 сентября 2012 г. в ходе судебного процесса адвокаты заявили о проведении повторной проверки и назначении комиссионной судебно-медицинской экспертизы с участием адвокатов. Данное ходатайство суд оставил открытым.

[В настоящее время работа кассационной коллегии Верховного суда Республики Таджикистан продолжается]...".

Е. Относимые документы по поводу использования дипломатических заверений

99. Заключительные замечания по пятому периодическому докладу Российской Федерации, принятые Комитетом ООН против пыток 11 декабря 2012 г. (CAT/C/RUS/CO/5), в соответствующей части предусматривают следующее:

"...Невыдворение и дипломатические заверения

17. Комитет обеспокоен сообщениями об экстрадиции и высылке государством-участником иностранных граждан в центральноазиатские страны - члены Содружества Независимых Государств, даже несмотря на то, что для этих людей экстрадиция или высылка на родину чревата серьезной угрозой подвергнуться пыткам. Комитет обеспокоен и тем, что в подобных случаях государство-участник полностью полагается на дипломатические заверения...".

100. Обзор других документов органов ООН и Совета Европы, касающихся дипломатических заверений, см. в Постановлении Европейского Суда от 24 апреля 2008 г. по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации" (Ismoilov and Others v. Russia), жалоба N 2947/06, §§ 25, 96-100* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009), и в Постановлении Европейского Суда от 17 января 2012 г. по делу "Отман (Абу Катада) против Соединенного Королевства" (Othman (Abu Qatada) v. United Kingdom), жалоба N 8139/09, §§ 141, 188-189, ECHR 2012.

F. Запрет на деятельность террористических организаций в России

101. Решением от 14 февраля 2003 г. Верховный Суд Российской Федерации признал террористическими ряд организаций, включая Исламскую партию Туркестана (также известную как Исламское движение Узбекистана). Верховный Суд запретил деятельность этих организаций на территории России. Он указал, что партия имела целью свержение неисламских правительств и создание "исламистского правления в международном масштабе путем восстановления всемирного исламского халифата", в первую очередь в регионах с преобладающим мусульманским населением, включая Россию и других участников Содружества Независимых Государств.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

102. Заявитель жаловался на то, что в случае возвращения в Таджикистан он подвергнется реальной угрозе жестокого обращения в нарушение требований статьи 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

103. Власти Российской Федерации утверждали, что национальные органы, включая миграционный орган и суды, тщательно рассмотрели доводы заявителя о том, что он подвергнется угрозе жестокого обращения в случае возвращения в Таджикистан, и правомерно отклонили их как необоснованные. Информация, полученная из "официальных источников", не подтвердила, что таджикские власти преследуют своих граждан по политическим или религиозным основаниям или подвергают граждан при уголовном преследовании бесчеловечному или унижающему достоинство обращению. Суды также рассмотрели данные, предоставленные различными неправительственными организациями. Однако их доклады не являлись официальными документами и не имели обязательной силы для судов. Со ссылкой на Постановление Европейского Суда от 18 февраля 2010 г. по делу "Пузан против Украины" (Puzan v.Ukraine) (жалоба N 51243/08) власти Российской Федерации полагали, что доклады, описывающие общую ситуацию с правами человека в Таджикистане, недостаточны для того, чтобы исключить выдачу, и что заявитель не предоставил доказательств того, что он подвергнется угрозе жестокого обращения в Таджикистане.

104. Министерство иностранных дел России уведомило Генеральную прокуратуру России о том, что отсутствуют препятствия для выдачи заявителя, поскольку Таджикистан, член ООН, обязался соблюдать Всеобщую декларацию прав человека. Таджикистан ратифицировал Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 года, Конвенцию о статусе беженцев 1951 года, Конвенцию против пыток 1984 года и другие договоры. В Таджикистане создана служба уполномоченного по правам человека.

105. Власти Российской Федерации ссылались на заверения Генеральной прокуратуры Таджикистана (см. § 20 настоящего Постановления) и отмечали, что согласно Уголовному кодексу Таджикистана в ее задачу входит защита прав человека и что применение наказания к преступнику не может преследовать цель причинить ему физические страдания или унизить это лицо.

106. Утверждения заявителя по поводу угрозы жестокого обращения в Таджикистане не были обоснованны. Соответственно, его выдача не составит обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции.

2. Заявитель

107. Заявитель утверждал, что последовательно ссылался на угрозу жестокого обращения в Таджикистане во время разбирательств о выдаче, высылке и предоставлении убежища, выдвигая ряд конкретных доводов. Он ссылался на доклады органов ООН и авторитетных международных неправительственных организаций. Он ссылался на дела о жестоком обращении в Таджикистане с лицами, с которыми он был связан, а именно с Б. Азимовым, своим братом, И. Бобоевым, своим двоюродным братом, и особенно с И. Исмановым. Эти лица были осуждены за те же преступления, в которых обвинялся заявитель. Все они подвергались пыткам с целью, в частности, склонения к даче показаний против заявителя. Заявитель отмечал, что формулировка обвинений, выдвинутых против него, свидетельствует о том, что они были мотивированы политическими соображениями и религиозной ненавистью. Он также ссылался на противоречия в документах, излагающих обвинения против него, и утверждал, что уголовное дело было сфабриковано. Однако российские власти не приняли во внимание доказательства, предоставленные заявителем, и отклонили доводы об угрозе жестокого обращения как необоснованные, в отсутствие тщательной оценки общей ситуации в Таджикистане или его личной ситуации.

108. Российские власти ссылались на дипломатические заверения, предоставленные таджикскими властями, но эти гарантии были недостоверны в отсутствие механизма мониторинга соблюдения или ответственности за их нарушение. Заявитель оспаривал достоверность дипломатических заверений, предоставленных таджикскими властями, со ссылкой на два дела, рассматриваемых Европейским Судом, в которых заявители предположительно были похищены и перемещены в Таджикистан. Затем они, по-видимому, были осуждены таджикскими судами за преступления, не указанные в запросах о выдаче. Кроме того, один заявитель утверждал, что подвергся жестокому обращению во время предварительного следствия с целью склонения к самооговору.

109. Заявитель подчеркнул, что министр внутренних дел Таджикистана в интервью, данном в ходе разбирательства о выдаче, охарактеризовал его как руководителя террористической группы и лицо, причастное к теракту 3 сентября 2010 г., задержанное в ходе расследования этого нападения. Вместе с тем единственное изложение обвинений, сопровождавшее запрос о выдаче, было датировано 26 и 30 марта 2009 г. и не упоминало его причастности к этому нападению. Дополнительные обвинения против него впоследствии не выдвигались. Заявитель утверждал, что высказывание министра нарушало его право на презумпцию невиновности и ставило под сомнение достоверность гарантий того, что ему будет обеспечено справедливое судебное разбирательство в Таджикистане. Заявитель настаивал на том, что обвинения против него были "сфабрикованы", что усиливало угрозу того, что он может подвергнуться пытке в Таджикистане с целью склонения к самооговору. Наконец, заявитель ссылался на заключение УВКБ, о том, что он подвергается реальной угрозе пытки в Таджикистане.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

110. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(а) Общие принципы

111. Европейский Суд рассмотрит существо жалобы заявителя на нарушение статьи 3 Конвенции в свете применимых общих принципов, которые излагались в Постановлении Большой Палаты по делу "Саади против Италии" (Saadi v. Italy) (жалоба N 37201/06, §§ 124-136, ECHR 2008) и Постановлении Европейского Суда от 5 июня 2012 г. по делу "Шакуров против Российской Федерации" (Shakurov v. Russia) (жалоба N 55822/10, §§ 118-128* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2013.)).

(b) Была ли позиция заявителя в соответствии со статьей 3 Конвенции достаточной обоснованной

112. Европейский Суд учитывает, что в разбирательстве по поводу выдачи, высылки и предоставления убежища заявитель последовательно ссылался на угрозу жестокого обращения в Таджикистане. Он выдвинул доводы в пользу своей позиции в соответствии со статьей 3 Конвенции (см. §§ 24, 39, 41, 49 и 62 настоящего Постановления) и ссылался на конкретные факты, связанные с его личной ситуацией, его политическими взглядами и взглядами родственников, их занятиями, ранее имевшими место столкновениями с правоохранительными органами в Таджикистане, и так далее. Он также указывал на систематическую практику жестокого обращения с заключенными, подозреваемыми в членстве в запрещенных религиозных и политических организациях Таджикистана. Заявитель подкрепил свои объяснения докладами, подготовленными органами ООН и международными неправительственными организациями, и ссылался на относимую прецедентную практику Европейского Суда. Европейский Суд заключает, что заявитель исполнил требование о "предоставлении доказательств, способных подтвердить наличие существенных оснований полагать, что в случае осуществления обжалуемой меры он подвергнется реальной угрозе обращения, противоречащего статье 33 Конвенции" (см. Постановление Европейского Суда от 26 июля 2005 г. по делу "N. против Финляндии" (N. v. Finland), жалоба N 38885/02, § 167). Вопрос о возможных противоречиях его объяснений или выводах из его поведения может быть временно оставлен открытым.

113. При таких обстоятельствах российские власти и, в частности, суды были обязаны рассмотреть доводы заявителя и тщательно оценить угрозу жестокого обращения в случае его выдачи Таджикистану, чтобы "устранить любые сомнения" относительно возможности жестокого обращения с ним (см. Постановление Европейского Суда от 19 июня 2008 г. по делу "Рябикин против Российской Федерации" (Ryabikin v. Russia), жалоба N 8320/04, § 112* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009)).

(с) Мотивы, выдвинутые судами в разбирательстве о выдаче и предоставлении убежища, и мнение Европейского Суда в связи с этим

114. Европейский Суд учитывает, что в разбирательстве о высылке (административном выдворении) полиция и суды не рассматривали доводы заявителя относительно угрозы жестокого обращения в Таджикистане (см. §§ 60 и 65 настоящего Постановления). Однако этот вопрос был рассмотрен в рамках разбирательства о выдаче Московским областным судом и Верховным Судом Российской Федерации. Кроме того, российские суды оценили угрозу жестокого обращения в разбирательстве о предоставлении убежища. В обоих разбирательствах российские суды заключили, что опасения заявителя по поводу жестокого обращения являются необоснованными. Европейский Суд проанализирует, были ли выводы национальных судов в этой части (в обоих разбирательствах) рациональными.

115. Европейский Суд учитывает субсидиарный характер своей функции и признает необходимость проявлять осторожность при принятии на себя роли суда первой инстанции, устанавливающего факты, если это не является неизбежным при обстоятельствах конкретного дела (см. Решение Европейского Суда от 4 апреля 2000 г. по делу "Маккерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom), жалоба N 28883/95, Постановление Европейского Суда от 1 июня 2004 г. по делу "Алтун против Турции" (Altun v.Turkey), жалоба N 24561/94, § 42). Тем не менее, когда заявитель ссылается на статью 3 Конвенции, Европейский Суд обязан осуществлять особенно тщательную проверку, даже если национальное разбирательство и расследование уже имели место (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мэтью против Нидерландов" (Mathew v. Netherlands), жалоба N 24919/03, § 155, ECHR 2005-IХ).Следовательно,Европейский Суд должен рассмотреть вопрос о том, был ли вывод, сделанный российскими судами в настоящем деле, а именно что заявитель не подвергается какой-либо угрозе жестокого обращения в случае возвращения в Таджикистан, основан на разумной оценке доказательств, были ли проверены все относимые обстоятельства и были ли выводы судов страны из фактов дела совместимы с буквой и духом статьи 3 Конвенции и прецедентной практикой Европейского Суда (см. Постановление Европейского Суда от 11 января 2007 г. по делу "Салах Шеех против Нидерландов" (Salah Sheekh v. Netherlands), жалоба N 1948/04, § 136).

116. Европейский Суд отмечает, что мотивировки решений от 9 сентября 2011 г. (разбирательство о предоставлении убежища) и от 16 сентября 2011 г. (разбирательство по поводу выдачи) были несколько бессистемными (см. §§ 43 - 47 и 49 - 56 соответственно). Проанализировав текст двух решений, а также иные материалы дела, Европейский Суд выделил следующие основные доводы, на которые опирались национальные суды, отклоняя позицию заявителя о нарушении статьи 3 Конвенции.

(i) Было ли уголовное дело против заявителя сфабриковано

117. Заявитель утверждал, что все обвинения, выдвинутые против него в Таджикистане, были ложными. Суды в разбирательстве о выдаче возражали, что в их задачу не входит разрешение вопроса о том, были ли обвинения обоснованными, или проверка алиби заявителя.

118. Европейский Суд признает, что в рамках разбирательства о выдаче российские власти и суды не обязаны в соответствии с законодательством или Конвенцией исследовать каждый элемент уголовного дела против заявителя. Пределы и глубина проверки судами запросов иностранных органов о выдаче могут быть несколько ограниченными (см. Решение Европейского Суда от 20 февраля 2007 г. по делу "Аль-Моаяд против Германии" (Al-Moayad v. Germany), жалоба N 35865/03, § 93). Тот факт, что обвинения против заявителя представлялись серьезными, сам по себе не означал, что он может быть выдан Таджикистану. Европейский Суд подчеркивает, что поведение лица, каким бы нежелательным или опасным оно ни было, не является решающим фактором. Защита, предусмотренная статьей 3 Конвенции, не допускает сопоставления угрозы вреда при возвращении и опасности, которую лицо представляет для общества в случае невозвращения, и, таким образом, она шире, чем предусмотренная статьями 32 и 33 Конвенции ООН о статусе беженца 1951 года (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Саади против Италии", § 138, и Постановление Европейского Суда от 11 декабря 2008 г. по делу "Муминов против Российской Федерации" (Muminov v. Russia), жалоба N 42502/06, § 89). Статья 3 Конвенции защищает каждого, даже совершившего тяжкие преступления, и российские суды должны были установить, подвергается ли заявитель серьезной угрозе жестокого обращения, несмотря на возбуждение против него уголовного дела в Таджикистане.

(ii) Недостатки версии заявителя

119. Российские суды отметили ряд недостатков в версии заявителя, в частности, по поводу точной даты и цели его прибытия в Россию, утраты таджикского паспорта, его занятий и истории его взаимоотношений с таджикскими властями, степени его участия в политической деятельности и так далее. Европейский Суд признает, что версия заявителя, изложенная российским органам, могла иметь некоторые пробелы и противоречия. Можно предположить, что это могло умалять ее достоверность.

120. При этом Европейский Суд отмечает, что возможные недостатки версии заявителя могли иметь простое объяснение. Европейский Суд учитывает в этой связи, что официальные запросы о выдаче таджикских властей также имели недостатки (см. §§ 14 - 16 настоящего Постановления). Так, эти запросы часто упоминали имя другого лица, а не заявителя. Перечень преступлений, вменявшихся заявителю, отличался в различных версиях запросов о выдаче. Российские суды признали, что эти противоречия составляли "технические ошибки" со стороны таджикских властей и не затрагивали действительность запросов (см. § 51 настоящего Постановления). В то же время суды проявляли меньшую благосклонность к недостаткам версии заявителя.

121. Европейский Суд считает еще более важным то, что задача национальных судов в подобных таких делах заключается не в поиске недостатков в версии иностранца (см. §§ 52 - 54 настоящего Постановления) или не в его запутывании, а в оценке на основании всех предоставленных им элементов того, являются ли объективно оправданными опасения иностранца по поводу возможного жестокого обращения в стране назначения. Сам по себе факт того, что заявитель не смог предоставить точную информацию по некоторым вопросам, не означает, что его главное утверждение, а именно о том, что он подвергнется угрозе жестокого обращения в Таджикистане, является необоснованным.

122. Европейский Суд подчеркивает, что российские суды в настоящем деле не разъяснили, каким образом выявленные ими недостатки умаляют главное утверждение заявителя. Например, тот факт, что заявитель должен был узнать о возбуждении против него уголовного дела в 2009 году а не в 2011 году, не опровергает его утверждения о том, что он подвергнется угрозе жестокого обращения в случае выдачи в Таджикистан. Точно так же то обстоятельство, что заявитель не мог указать своего точного адреса в России, не имело значения для установления того, принадлежит ли он к оппозиционной политической группе, члены которой регулярно подвергаются жестокому обращению.

123. Европейский Суд заключает, что недостатки, выявленные российскими судами в версии заявителя, были несущественными, потому не опровергали его утверждений о нарушении статьи 3 Конвенции.

(iii) Толкование поведения заявителя после прибытия в Россию

124. Далее российские суды (в разбирательствах о выдаче и предоставлении убежища) ссылались на поведение заявителя, а именно на то, что он не обратился за предоставлением убежища сразу после того, как узнал о возбуждении против него уголовного дела и не обратился в таджикское посольство для получения нового паспорта. По их мнению, его поведение указывало на то, что он скрывался в России от уголовного преследования в Таджикистане по обвинениям в терроризме.

125. Европейский Суд готов согласиться с заключением судов о том, что заявитель скрывался в России от таджикских властей, ной этот аргумент не имеет значения. Тот факт, что заявитель "скрывался", не означает того, что он мог быть выдан (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гафоров против Российской Федерации", §§ 37 и 140). Его поведение было правомерным, если исходить из того, что существовала существенная угроза, что уголовное разбирательство против него в Таджикистане может повлечь пытку или иные формы жестокого обращения. Европейский Суд напоминает, что российские суды должны были установить правдивость этого предположения и не сосредотачиваться на предполагаемой преступной биографии заявителя.

(iv) Ситуация с родственниками заявителя

126. Российские суды отметили, что две жены заявителя, его дети, старший брат и другие члены семьи все еще проживают в Таджикистане, имеют земельный участок и семейный бизнес. Европейский Суд соглашается с тем, что семейная ситуация заявителя на родине является относимым фактором при оценке угрозы жестокого обращения с заявителем. Однако мотивировка российских судов в настоящем деле не убеждает Европейский Суд.

127. Не оспаривалось, что по крайней мере один из братьев заявителя, Барот Азимов, являлся видным деятелем оппозиции и несколько раз осуждался за антиправительственную деятельность (см. § 8 настоящего Постановления). Не оспаривалось, что в доме, в котором проживала семья заявителя, несколько раз проходили обыски (см. § 9 настоящего Постановления).

128. Российские суды, по-видимому, рассматривали дело Барота как обособленный случай. Однако прецедентная практика Европейского Судав соответствии со статьей 3 Конвенции не требует от судов страны определенно устанавливать, подвергнется ли искатель убежища пытке в случае возвращения на родину - они должны установить лишь, имеется ли "реальная угроза" жестокого обращения (см. Постановление Европейского Суда от 10 апреля 2012 г. по делу "Бабар Ахмад и другие против Соединенного Королевства" (Babar Ahmad and Others v. United Kingdom), жалобы NN 24027/07, 11949/08, 36742/08, 66911/09 и 67354/09, § 173 с дополнительными отсылками). Европейский Суд напоминает, что "предъявление заявителю требования представить "бесспорные" доказательства риска жестокого обращения в запрашивающем государстве означало бы требовать от него доказать существование будущих событий, что невозможно и возлагало бы на него явно несоразмерное бремя" (см. Постановление Европейского Суда от 3 июля 2012 г. по делу "Рустамов против Российской Федерации" (Rustamov v. Russia), жалоба N 11209/10, § 117* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2013)). Любое подобное утверждение всегда сопряжено со случайностью, которая может иметь или не иметь места в будущем. Следовательно, такие утверждения не могут быть доказаны тем же способом, что и прошлые события. От заявителя должны требовать только доказательства со ссылкой на конкретные факты, относимые к нему и к той категории людей, к которой он принадлежит, что имеется высокая вероятность того, что он подвергнется жестокому обращению.

129. Тем не менее Европейский Суд признает, что дело Барота само по себе может не быть достаточным для обоснования опасений заявителя. Таким образом, Европейский Суд должен рассмотреть другие факторы, которые могли затрагивать угрозу жестокого обращения.

(v) Степень участия заявителя в оппозиционном движении

130. Российские суды отметили, что причастность заявителя к партии "Ватандор" была пассивной, а его роль в публичном собрании 1995 года незначительной. Возможно, это так. В то же время российские суды не учли другой весьма важный аспект дела, а именно существо обвинений против заявителя. Версия, предоставленная заявителем российским властям, существенно отличалась от той, которая содержалась в запросах о выдаче Таджикистана и публичных заявлениях таджикских властей. Заявитель разыскивался в Таджикистане не за членство в "Ватандоре", а по обвинениям в пособничестве ИДУ, которая считалась террористической организацией (см. §§ 12-13 настоящего Постановления). Заявитель был задержан на основе запроса о выдаче, сопровождавшегося обвинительными документами, датированными 26 и 30 марта 2009 г. Через какое-то время министр внутренних дел Таджикистана заявил, что заявитель был лидером террористической ячейки, задержанным в России в связи с терактом 3 сентября 2010 г. в Худжанде (см. § 17 настоящего Постановления).

131. В национальном разбирательстве заявитель отрицал причастность к ИДУ и другие обвинения. Трудно сказать, был ли он ошибочно обвинен или просто пытался представить себя "рядовым" противником существующего режима, который не участвовал в деятельности "террористической организации". Можно предположить, что заявитель не хотел признавать связь с ИДУ в российских судах: в случае успешной выдачи подобное признание могло быть использовано против него в Таджикистане. Таким образом, российские суды должны были тщательно рассмотреть не только угрозы, связанные с предполагаемым членством заявителя в "Ватандоре" и его ролью в событиях 1995 года, но и угрозы, связанные с его предполагаемым (и более поздним) членством в ИДУ и причастностью к его деятельности, реальной или вымышленной. По мнению Европейского Суда, этот аспект дела не был рассмотрен в национальных решениях вообще.

(vi) Ссылка на "официальные источники" и дипломатические заверения

132. Наконец, российские суды сослались на информацию, полученную из "официальных источников", и на заверения, предоставленные таджикскими властями. Они нашли, что институциональные и законодательные гарантии против жестокого обращения, существующие в Таджикистане, и его международные обязательства достаточны для обеспечения того, чтобы заявитель не подвергся жестокому обращению. Ссылка заявителя на другие источники, такие как доклады различных неправительственных организаций, не убедила суды.

133. Европейский Суд отмечает, что простая ссылка на дипломатические заверения, на участие в международных договорах, запрещающих пытку, и на наличие внутренних механизмов, созданных для защиты прав человека, является недостаточной (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рустамов против Российской Федерации", § 131 с дополнительными отсылками). В современном мире отсутствуют государства, которые не провозглашали бы приверженность международным правозащитным нормам, таким как запрет пытки, и которые не имели бы хотя бы некоторых правозащитных механизмов на национальном уровне. Эти элементы важны, но они не должны оцениваться формально. Если достоверные источники сообщают о том, что власти прибегают или допускают практики, явно противоречащие принципам Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Саади против Италии", §§ 147 - 148, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гафоров против Российской Федерации", § 138), суды страны должны использовать несколько критический подход к дипломатическим заверениям и иную сходную "информацию из официальных источников".

134. Европейский Суд озабочен сообщениями о случаях жестокого обращения с лицами, выданными или принудительно возвращенными в Таджикистан, по-видимому, в нарушение дипломатических заверений, данных таджикскими властями, о чем сообщает организация "Международная амнистия" (см. § 92 настоящего Постановления). Европейский Суд также учитывает, что гарантии, данные таджикскими властями, не предусматривают механизма мониторинга.

135. В итоге Европейский Суд находит неубедительным безоговорочное доверие российских властей к заверениям таджикских властей, в отсутствие подробной оценки с точки зрения стандартов, выработанных Европейским Судом (см. упоминавшееся* (* Это Постановление представляет интерес изложением перечня критериев удовлетворительности для Европейского Суда дипломатических гарантий, который в краткой форме воспроизведен в Постановлении Европейского Суда от 19 февраля 2013 г. по делу "Ефимова против Российской Федерации" (Yefimova v. Russia), жалоба N 39786/09, § 203. Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2014 (прим. переводчика).) выше Постановление Европейского Суда по делу "Отман (Абу Катада) против Соединенного Королевства", §§ 188 - 189 (извлечения)).

(vii) Доклады о ситуации с правами человека в Таджикистане, конкретные ситуации других предполагаемых членов ИДУ

136. По мнению Европейского Суда, ряд важных аспектов дела, подкрепляющих позицию заявителя, не был проанализирован российскими судами вообще или отклонен в краткой форме. Так, в разбирательстве о выдаче российские суды не придали значения докладам международных организаций и неправительственных организаций, расценив их как простые "мнения".

137. Европейский Суд не согласен с этим подходом. Данные доклады последовательны, достоверны и исходят из различных источников, которые обычно считаются авторитетными. Российские суды не разъяснили, почему эти мнения не должны учитываться в настоящем деле. Европейский Суд подчеркивает, что ссылка на общую проблему относительно соблюдения прав человека в конкретной стране обычно недостаточна для исключения выдачи (см. Постановление Европейского Суда от 20 мая 2010 г. по делу "Камышев против Украины" (Kamyshev v. Ukraine), жалоба N 3990/06, § 44), но текущая ситуация с правами человека в Таджикистане, который не является членом Совета Европы, добавляет достоверности утверждению заявителя о том, что в случае выдачи он может подвергнуться жестокому обращению (см. §§ 90 - 98 настоящего Постановления).

138. Европейский Суд напоминает, что при оценке общей ситуации в конкретной стране он придает определенное значение информации из недавних докладов независимых международных правозащитных организаций или из государственных источников (см., например, Постановление Европейского Суда от 15 ноября 1996 г. по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom), §§ 99-100, Reports 1996-V, Постановление Европейского Суда от 26 апреля 2005 г. по делу "Мюслим против Турции" (Muslim v. Turkey), жалоба N 53566/99, § 67, Постановление Европейского Суда по делу "Саид против Нидерландов" (Said v. Netherlands), жалоба N 2345/02, § 54, ECHR 2005-VI, и Решение Европейского Суда от 20 февраля 2007 г. по делу "Аль-Моаяд против Германии" (Al-Moayad v. Germany), жалоба N 35865/03, §§ 65-66). Европейский Суд далее подчеркивает, что во многих ранее рассмотренных делах, затрагивавших среднеазиатские республики, он принимал доклады органов ООН и некоторых неправительственных организаций как заслуживающие внимания. Так, Европейский Суд уже рассматривал дела о выдаче в Таджикистан лиц, обвинявшихся в преступлениях, имевших политическую или религиозную составляющую (см. Постановление Европейского Суда от 12 мая 2010 г. по делу "Ходжаев против Российской Федерации" (Khodzhayev v. Russia), жалоба N 52466/08* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2011.), Постановление Европейского Суда от 20 мая 2010 г. по делу "Хайдаров против Российской Федерации" (Khaydarov v. Russia), жалоба N 21055/09* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2011.), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гафоров против Российской Федерации"). Европейский Суд находил, что такие лица подвергаются повышенной угрозе жестокого обращения и что их выдача повлечет нарушение требований статьи 3 Конвенции. В деле "Искандаров против Российской Федерации" (Iskandarov v. Russia), жалоба N 17185/05, Постановление от 23 сентября 2010 г., Европейский Суд установил, что принудительное перемещение в Таджикистан заявителя, который обвинялся, в частности, в терроризме и бандитизме в религиозном контексте, нарушало обязательство России по его защите от жестокого обращения.

139. Что касается выдачи предполагаемых членов Исламского движения Узбекистана (также известного как Исламская партия Туркестана/Исламское движение Туркестана) в Таджикистан, Европейский Суд еще не имел возможности рассмотреть данный вопрос. Однако в двух случаях Европейский Суд устанавливал, что выдача лиц, подозреваемых в членстве в этой группе и обвиняемых в религиозном экстремизме, в Узбекистан нарушаеттребования статьи 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации", §§ 25, 116-128, и Постановление Европейского Суда от 18 сентября 2012 г. по делу "Умиров против Российской Федерации" (Umirov v. Russia), жалоба N 17455/11, §§ 7, 117-122* (* Там же. N 12/2013.)).

140. При рассмотрении вышеуказанных дел Европейский Суд ссылался, в частности, на доклады тех же международных организаций и неправительственных организаций, что и те, которые были отклонены российскими судами в настоящем деле как "односторонние". Эти доклады подчеркивали, что предполагаемые члены исламских движений и исламских групп или партий, включая ИДУ, по-прежнему подвергаются особой угрозе жестокого обращения в Таджикистане (см. §§ 90-96 настоящего Постановления).

141. Европейский Суд признает, что членство в оппозиционной партии или группе само по себе не оправдывает опасения жестокого обращения. Необходимо рассматривать конкретную ситуацию заявителя. В этом отношении Европейский Суд подчеркивает, что заявитель характеризовался как один из "лидеров" ИДУ, которая считается экстремистской /террористической организацией/ и запрещена в Таджикистане, Узбекистане, России и некоторых других странах. Особенно важно, что представительство УВКБ, наиболее авторитетной международной организации в сфере права убежища, после рассмотрения конкретного дела заявителя установило, что имеется реальная угроза пытки заявителя в случае его высылки в Таджикистан.

142. Кроме того, Европейский Суд учитывает сообщения о пытках в отношении предполагаемых сообщников заявителя, которые недавно были судимы в Таджикистане (см. §§ 95-98 настоящего Постановления). В частности, он озабочен утверждениями о пытке предполагаемого сообщника заявителя Исманова, который был осужден за контакты с заявителем. Европейский Суд признает, что подобные утверждения не могут быть удостоверены вне всякого разумного сомнения, но это в основном объясняется несклонностью таджикских властей допускать независимые расследования таких мероприятий, международные или внутренние (см. §§ 92-98 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, данные утверждения должны быть серьезно рассмотрены российскими судами в совокупности с докладами авторитетных международных организаций и неправительственных организаций.

(viii) Краткое содержание заключения Европейского Суда

143. Европейский Суд сознает, что отсутствует строгий тест для разрешения таких дел и что, когда национальным судам приходится оценивать вероятность будущего события, всегда сохраняется возможность неопределенности. Поэтому Европейский Суд в принципе готов полагаться на национальные органы в пограничных случаях, если они рассмотрят все относимые аспекты дела и дадут разумное толкование доказательств и фактов. Однако настоящее дело не является пограничным, и анализ суда страны имел недостатки во многих отношениях. При таких обстоятельствах Европейский Суд склонен не согласиться с их выводами. Он заключает, что принудительное возвращение заявителя в Таджикистан (в форме выдачи, высылки или иной) составит нарушение требований статьи 3 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции

144. Заявитель утверждал со ссылкой на статью 13 Конвенции, что не располагал эффективными средствами правовой защиты в отношении его утверждений о возможном жестоком обращении в Таджикистане. Статья 13 Конвенции предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

145. Европейский Суд полагает, что суть требования заявителя в соответствии со статьей 13 Конвенции, которое он признал приемлемым, заключается в предполагаемом уклонении национальных властей от проведения тщательного анализа угрозы жестокого обращения в случае его принудительного перемещения в Таджикистан. Европейский Суд уже рассмотрел этот вопрос в контексте статьи 3 Конвенции. С учетом своих выводов, сделанных в § 143 настоящего Постановления, Европейский Суд полагает, что отсутствует необходимость обособленного рассмотрения существа жалобы в этой части (см. аналогичный подход в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Гафоров против Российской Федерации", § 144, и в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ходжаев против Российской Федерации", § 151 с дополнительными отсылками).

III. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

146. В соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции заявитель жаловался на отсутствие эффективной процедуры обжалования содержания под стражей с целью административного выдворения. Пункт 4 статьи 5 Конвенции предусматривает следующее:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

А. Доводы сторон

147. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель обжаловал решение* (* Решение о высылке в деле заявителя было принято 2 ноября 2011 г. (прим. переводчика).) о высылке от 1 ноября 2011 г. Суд, рассматривавший жалобу, провел полную проверку оспариваемых мер. Разбирательство об административном выдворении обеспечивало все процессуальные гарантии.

148. Заявитель поддержал свою жалобу.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

149. Европейский Суд находит, что жалоба на нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

150. Европейский Суд напоминает, что цель пункта 4 статьи 5 Конвенции заключается в обеспечении задержанным и арестованным права на судебную проверку законности меры, которой они подверглись (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 18 июня 1971 г. по делу "Де Вилде, Омс и Версип против Бельгии" (De Wilde, Ooms and Versyp v. Belgium), Series A, N 12, § 76). В период содержания лица под стражей оно должно располагать средством правовой защиты, позволяющим обеспечить безотлагательную судебную проверку законности содержания под стражей, которая при наличии оснований способна повлечь освобождение. Существование средства правовой защиты, предусмотренного пунктом 4 статьи 5 Конвенции, должно быть достаточно определенным не только в теории, но и на практике, поскольку в отсутствие этого качества средство правовой защиты не будет отвечать требованиям доступности и эффективности, предъявляемым в целях указанного положения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации", § 145 с дополнительными отсылками).

151. Европейский Суд не убежден доводом властей Российской Федерации о том, что заявителю была обеспечена судебная проверка его содержания под стражей при обжаловании первоначального решения о содержании под стражей, вынесенного в разбирательстве о высылке. Основное содержание жалобы заявителя на нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции было направлено не против первоначального решения о заключении под стражу, а против невозможности добиться судебной проверки его содержания под стражей после истечения определенного срока. Европейский Суд учитывает, что содержание под стражей в соответствии с подпунктом "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции продолжается, как правило, в течение значительного срока и зависит от обстоятельств, который могут изменяться со временем (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 10 декабря 2002 г. по делу "Уэйт против Соединенного Королевства" (Waite v. United Kingdom), жалоба N 53236/99, § 56 с дополнительными отсылками). Поскольку заявитель провел примерно 14 месяцев под стражей после соответствующего решения по жалобе от 6 декабря 2011 г., в этот период могли возникнуть новые вопросы, затрагивающие законность содержания под стражей. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что требования пункта 4 статьи 5 Конвенции не учитывались в первоначальном решении о содержании под стражей от 2 ноября 2011 г. и не были рассмотрены судом кассационной инстанции.

152. Европейский Суд напоминает, что в силу пункта 4 статьи 5 Конвенции заявитель имел право обратиться в "суд", имеющий юрисдикцию для "безотлагательного" рассмотрения вопроса о том, стало ли решение о его первоначальном заключении под стражу "незаконным" (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходжаев против Российской Федерации", §§ 125-131, в котором заявитель провел больше десяти месяцев под стражей в период разбирательства о выдаче и не мог ходатайствовать об освобождении, что нарушало требования пункта 4 статьи 5 Конвенции).

153. Европейский Суд отмечает, что заявитель не пытался возбудить разбирательство для судебной проверки его содержания под стражей в целях высылки. Однако власти Российской Федерации не ссылались на какое-либо положение национального законодательства, которое позволило бы заявителю сделать это. Европейский Суд также отмечает, что отсутствовало автоматическое периодическое продление срока содержания заявителя под стражей, и в указанный период отсутствовала какая-либо иная судебная проверка.

154. Отсюда следует, что в течение срока содержания заявителя под стражей в целях высылки он не располагал какой-либо процедурой судебной проверки его законности.

155. Соответственно, имело место нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

156. Заявитель жаловался в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции на то, что его длительное содержание под стражей в целях высылки с 3 ноября 2011 г. нарушало требования пункта 1 статьи 5 Конвенции, который в соответствующей части предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче".

А. Доводы сторон

157. Заявитель утверждал, что российское законодательство о содержании под стражей в целях высылки не было достаточно ясным и предсказуемым. В частности, заявитель жаловался на то, что его содержание под стражей в целях высылки было санкционировано для обхода требований национального законодательства, которое устанавливало максимальный срок содержания под стражей в целях выдачи. В отличие от него срок содержания под стражей в целях высылки не ограничивался в российском законодательстве. Заявитель отметил, что разбирательство об административном выдворении было инициировано только тогда, когда власти столкнулись с необходимостью его освобождения. Кроме того, после применения правила 39 Европейским Судом содержание заявителя под стражей в целях высылки утратило законную цель и, таким образом, стало произвольным, поскольку он более не мог быть выслан.

158. Власти Российской Федерации утверждали, что содержание заявителя под стражей в целях высылки было законным в значении подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Заявитель был заключен под стражу в целях исполнения судебного решения о его административном выдворении из страны в соответствии с пунктом 1 статьи 18.8 КоАП РФ. Со ссылкой на мотивы, приведенные судами для высылки и содержания под стражей заявителя, власти Российской Федерации указывали, что разбирательство о высылке не имело ничего общего с разбирательством о выдаче. Законодательство о содержании под стражей в целях высылки было достаточно ясным и предсказуемым.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

159. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Таким образом, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

160. Заявитель был заключен под стражу 3 ноября 2011 г. с целью высылки (административного выдворения) из Российской Федерации остается под стражей. Эта мера составляет одну из форм высылки, предусмотренных подпунктом "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Следовательно, подпункт "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции применим в настоящем деле.

161. Европейский Суд напоминает, что лишение свободы в соответствии с подпунктом "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции должно быть "законным". Если возникает вопрос о законности содержания под стражей, включая вопрос о том, был ли соблюден "порядок, установленный законом", Конвенция в значительной степени отсылает к национальному законодательству и устанавливает обязанность соблюдения его материальных и процессуальных норм. Однако соблюдение национального законодательства не является достаточным: пункт 1 статьи 5 Конвенции дополнительно требует, чтобы любое лишение свободы учитывало цель защиты лица от произвола (см. Постановление Большой Палаты по делу "А. и другие против Соединенного Королевства" (А. and Others v. United Kingdom), жалоба N 3455/05, § 164, ECHR 2009, с дополнительными отсылками). Фундаментальным принципом является то, что произвольное заключение под стражу не может быть совместимо с пунктом 1 статьи 5 Конвенции, и понятие "произвол" в контексте пункта 1 статьи 5 Конвенции не сводится к несоответствию национальному законодательству, таким образом, лишение свободы может быть законным с точки зрения национального законодательства, но оставаться произвольным и, следовательно, противоречащим Конвенции. Для исключения квалификации произвола содержание под стражей в значении подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции должно осуществляться добросовестно, должно быть тесно связано с основанием содержания под стражей, на которое сослались власти, место и условия содержания под стражей должны быть целесообразными, а длительность содержания под стражей не должна превышать разумно требуемой для преследуемых целей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рустамов против Российской Федерации", § 150 с дополнительными отсылками).

162. Не оспаривается сторонами, что заявитель незаконно проживал в Российской Федерации, по крайней мере, в течение нескольких месяцев до его задержания и, следовательно, совершил административное правонарушение, наказываемое высылкой. Европейский Суд напоминает, что период содержания под стражей в принципе является законным, если основан на судебном решении (см. Постановление Европейского Суда от 27 сентября 2011 г. по делу "Алим против Российской Федерации" (Alim v. Russia), жалоба N 39417/07, § 55* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2013.)). Европейский Суд признает, что содержание заявителя под стражей в целях высылки было санкционировано судом, имеющим юрисдикцию по данному вопросу, и в связи с правонарушением, наказываемым высылкой. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что российский суд ссылался на основания, оправдывающие содержание заявителя под стражей в целях высылки (тяжесть правонарушения и отсутствие у заявителя постоянного дохода в России, см. § 60 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский Суд заключает, что власти действовали в соответствии с буквой национального законодательства.

163. Однако заявитель утверждал, что подлинная цель последнего решения о содержании под стражей заключалась в его продолжении по истечении максимального срока содержания под стражей в целях выдачи и что власти использовали разбирательство о высылке в качестве способа обхода требований закона. Следовательно, первый вопрос, требующий разрешения Европейским Судом, заключается в том, действовали ли власти добросовестно при заключении заявителя под стражу в рамках разбирательства о высылке.

164. Европейский Суд напоминает, что содержание под стражей может быть незаконным, если его видимая цель отличается от реальной (см. Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1986 г. по делу "Боцано против Франции" (Bozano v. France), Series A, N 111, § 60, Постановление Европейского Суда по делу "Чонка против Бельгии" (Conka v. Belgium), жалоба N 51 564/99, § 42, ECHR 2002-1, и Постановление Европейского Суда от 31 мая 2011 г. по делу "Ходорковский против Российской Федерации" (Khodorkovskiy v. Russia), жалоба N 5829/04, § 142* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2012.)). Обстоятельства настоящего дела, сопровождавшие содержание заявителя под стражей в целях высылки, могут быть разумно истолкованы как предполагающие, что реальное намерение властей заключалось в содержании заявителя в тюрьме в целях выдачи после истечения максимального срока, предусмотренного законом для этой цели.

165. Так, власти сознавали незаконный иммиграционный статус заявителя с момента его задержания 3 ноября 2010 г. (см. § 31 настоящего Постановления). Тем не менее они не ссылались на это основание для содержания под стражей, пока не истек предельный срок, предусмотренный для содержания под стражей в целях выдачи. Именно Московский областной суд, рассматривавший дело о выдаче заявителя, рекомендовал правоохранительным органам повторно заключить заявителя под стражу по этому новому основанию (см. § 57 настоящего Постановления). Еще более важно, что заявитель был заключен под стражу "в целях высылки", когда разбирательство о выдаче еще продолжалось (см. § 61 настоящего Постановления). Европейский Суд сознает, что российские власти иногда используют высылку (административное выдворение) вместо выдачи (см. § 84 настоящего Постановления). Выдача заявителя находилась "на контроле Президента Российской Федерации" (см. § 28 настоящего Постановления), что предполагает, что его передача таджикским властям (неважно, вследствие высылки или выдачи) должна была рассматриваться как наивысший приоритет. Все это подкрепляет утверждение заявителя о том, что власти злоупотребляли своими полномочиями по применению "содержания под стражей в целях высылки" и что новое основание для содержания под стражей было привлечено прежде всего с целью обхода требований национального законодательства, которое установило максимальный срок для "содержания под стражей в целях выдачи". Европейский Суд напоминает в этом отношении, что "содержание под стражей в соответствии с подпунктом "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции должно применяться добросовестно" и "должно быть тесно связано с основанием содержания под стражей, на которое ссылались власти Российской Федерации" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рустамов против Российской Федерации", § 150). Представляется, что эти два условия не были достигнуты в настоящем деле, по крайней мере, в тот непродолжительный период, когда разбирательство по поводу выдачи заявителя еще продолжалось, и, возможно, даже тогда, когда оно окончилось.

166. Европейский Суд также отмечает, что, даже если цель содержания под стражей является законной, его длительность не должна превышать разумно требуемой для преследуемых целей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шакуров против Российской Федерации", § 162). В настоящем деле заявитель уже содержался под стражей в целях выдачи в течение года до того, как власти санкционировали его содержание под стражей в целях высылки. Его содержание под стражей в целях высылки продолжалось более 17 месяцев. В общей сложности заявитель содержался под стражей более двух лет и пяти месяцев. Возникает вопрос о том, является ли эта длительность разумной?

167. Европейский Суд полагает, что общая длительность содержания заявителя под стражей может быть разделена на два периода. Первый период длился более года - с 3 ноября 2010 г., даты задержания заявителя, до 6 декабря 2011 г., даты последнего национального судебного решения по его делу. Данный период в основном объясняется тремя разбирательствами, которые продолжались одновременно: о выдаче, высылке и предоставлении убежища. Эти разбирательства осуществлялись властями с надлежащей старательностью, и Европейский Суд не может усмотреть длительных периодов бездействия, за которые несло бы ответственность государство, имевшие место в то время.

168. Именно период с 6 декабря 2011 г. вызывает озабоченность Европейского Суда. Содержание заявителя под стражей в этот период в основном объяснялось временным приостановлением исполнения решений о выдаче и высылке вследствие указания, данного Европейским Судом на основании правила 39 Регламента Суда 23 ноября 2011г.

169. Европейский Суд напоминает в этом отношении, что государства-участники обязаны согласно статье 34 Конвенции соблюдать предварительные меры, указанные в соответствии с правилом 39 Регламента Суда (см. Постановление Большой Палаты по делу "Маматкулов и Аскаров против Турции" (Mamatkulov and Askarovv. Turkey), жалобы NN 46827/99 и 46951/99, §§ 99-129, ECHR 2005-I). Однако применение предварительной меры, указанной Европейским Судом, само по себе не имеет значения для вопроса о том, соответствует ли пункту 1 статьи 5 Конвенции лишение свободы, которому может подвергнуться лицо (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гебремезин [Габерамазин] против Франции" (Gebremedhin [Gaberamadhien] v. France), жалоба N 25389/05, § 74, ECHR 2007-II). Содержание под стражей должно быть по-прежнему законным и не произвольным.

170. В ряде дел, в которых государства-ответчики воздерживались от высылки заявителей на основании указания Европейского Суда в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, Европейский Суд исходил из того, что разбирательство о высылке временно приостановлено, но тем не менее "продолжалось", и, следовательно, нарушение требований подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции отсутствовало (см. Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2011 г. по делу "Аль-Ханхи против Боснии и Герцеговины" (Al Hanchi v. Bosnia and Herzegovina), жалоба N 48205/09, §§ 49-51, Постановление Европейского Суда от 7 февраля 2012 г. по делу "Аль-Хусин против Боснии и Герцеговины" (Al Husin v. Bosnia and Herzegovina), жалоба N 3727/08, §§ 67-69, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Умиров против Российской Федерации", §§ 138-142).

171. При этом приостановление национального разбирательства в связи с указанием предварительной меры Европейским Судом не должно влечь ситуацию, в которой заявитель находится в тюрьме в течение неразумно длительного срока. Европейский Суд отмечает в настоящем деле, что судами не были установлены конкретные сроки содержания заявителя под стражей в целях высылки (см. §§ 60 и 65 настоящего Постановления). Согласно статье 31.9 КоАП РФ решение о высылке должно быть исполнено в течение двух лет (см. § 80 настоящего Постановления). Представляется, что после истечения этого срока заявитель подлежит освобождению. Если это будет сделано, возможные последствия пункта 1 статьи 31.9 КоАП РФ для содержания заявителя под стражей являются предметом толкования, и правило, ограничивающее длительность содержания под стражей незаконно проживающего иностранца, законом прямо не установлено. Также неясно, что произойдет после истечения двухлетнего срока, поскольку заявитель явно останется в незаконной ситуации с точки зрения иммиграционного законодательства и будет вновь подлежать высылке и, следовательно, содержанию под стражей по этому основанию.

172. Европейский Суд также отмечает в этом отношении, что максимальное наказание в форме лишения свободы за административное правонарушение в соответствии с действующим КоАП РФ составляет 30 дней (см. § 81 настоящего Постановления) и что содержание под стражей в целях высылки не должно иметь карательного характера и должно сопровождаться соответствующими гарантиями, указанными Конституционным Судом Российской Федерации (см. § 83 настоящего Постановления). В настоящем деле "превентивная" мера в смысле тяжести была намного более серьезной, чем "карательная", что нельзя считать нормальным. Европейский Суд также напоминает, что на всем протяжении периода содержания заявителя под стражей, когда действовала предварительная мера, указанная Европейским Судом, власти не пересматривали вопроса о законности длительного содержания заявителя под стражей в нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции (см. § 154 настоящего Постановления),

173. Наконец, хотя власти сознавали, что рассмотрение дела Европейским Судом может занять некоторое время, они не пытались найти "альтернативные решения", которые обеспечили бы исполнение решения о высылке в случае отмены предварительной меры в соответствии с правилом 39 Регламента Суда (см. Постановление Европейского Суда от 17 января 2012 г. по делу "Кешмири против Турции (N 2)" (Keshmiri v.Turkey) (N 2), жалоба N 22426/10, § 34, см. также с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 8 октября 2009 г. по делу "Миколенко против Эстонии" (Mikolenko v. Estonia), жалоба N 10664/05, § 67).

174. С учетом вышеизложенных соображений Европейский Суд заключает, что имело место нарушение требований подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

V. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

175. Европейский Суд рассмотрел иные доводы, представленные заявителем в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции. Однако, принимая во внимание все предоставленные материалы, и насколько предмет жалобы относится к его юрисдикции, Европейский Суд не усматривает в нем признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, жалоба в данной части подлежит отклонению как явно необоснованная в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Правило 39 Регламента Суда

176. Европейский Суд напоминает, что согласно пункту 2 статьи 44 Конвенции настоящее Постановление станет окончательным, если (а) стороны заявят, что они не будут просить о передаче дела в Большую Палату, или (b) по истечении трех месяцев с даты вынесения Постановления не поступит обращение о передаче дела в Большую Палату, или (с) Комитет Большой Палаты отклонит обращение о передаче дела в соответствии со статьей 43 Конвенции.

177. Европейский Суд учитывает, что заявитель в настоящее время содержится под стражей в России и по-прежнему формально подлежит выдаче/высылке в соответствии с окончательными решениями российских судов в настоящем деле. С учетом вывода о том, что он подвергается серьезной угрозе пытки или бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания в Таджикистане, Европейский Суд полагает, что указание, данное властям Российской Федерации на основании правила 39 Регламента Суда (см. § 4 настоящего Постановления), должно оставаться в силе, пока настоящее Постановление не станет окончательным или до дополнительного указания.

VII. Применение статьи 41 Конвенции

178. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

179. Заявитель требовал 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Он утверждал, что испытал сильные страдания вследствие содержания под стражей в течение 27 месяцев и реальной угрозы возвращения в Таджикистан после того, как решения о выдаче и административном выдворении были оставлены без изменения судами. Заявитель отметил, что его содержание под стражей в целях административного выдворения не было ограничено во времени. Он не располагал средствами правовой защиты в отношении этого содержания под стражей и не знал, когда будет освобожден.

180. Власти Российской Федерации оспорили это требование.

181. Европейский Суд отмечает, что нарушение требований статьи 3 Конвенции еще не имело места в настоящем деле. Однако он установил, что принудительное возвращение заявителя в Таджикистан в случае исполнения обусловит нарушение этого положения. Европейский Суд полагает, что установление факта нарушения статьи 3 Конвенции само по себе являлось бы достаточной справедливой компенсацией для целей статьи 41 Конвенции.

182. Европейский Суд также отмечает, что в настоящем деле он отклонил определенные жалобы и установил нарушение требований пунктов 1 и 4 статьи 5 Конвенции. Европейский Суд признает, что заявителю был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь установлением факта нарушения. Соответственно, Европейский Суд присуждает заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.

В. Судебные расходы и издержки

183. Заявитель также требовал 6 600 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в судах страны и Европейском Суде. Он предоставил соглашение о юридической помощи, датированное 30 октября 2011 г., и подробную разбивку понесенных расходов, которые охватывали 46 часов работы Трениной и 20 часов работы Рябининой по часовой ставке 100 евро.

184. Власти Российской Федерации полагали, что помимо чрезмерности расходов не установлено, что адвокатские гонорары были в действительности уплачены или понесены.

185. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле с учетом предоставленных документов и вышеизложенных критериев, а также того факта, что нарушение требований Конвенции установлено не во всех частях жалобы, Европейский Суд полагает разумным присудить 6 000 евро, охватывающие издержки по всем основаниям (см. Постановление Европейского Суда от 9 июня 2005 г. по делу "Фадеева против Российской Федерации" (Fadeyeva v. Russia), жалоба N 55723/00, § 147, ECHR 2005-IV* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2006.)).

С. Процентная ставка при просрочке платежей

186. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу на нарушение статей 3, 13, пунктов 1 и 4 (в части отсутствия судебной проверки содержания под стражей в целях высылки) статьи 5 Конвенции приемлемой, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что принудительное возвращение заявителя в Таджикистан составит нарушение требований статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что не является необходимым обособленное рассмотрение жалобы заявителя на нарушение статьи 13 Конвенции;

4) постановил, что имело место нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции в части недоступности процедуры судебной проверки законности содержания заявителя под стражей в целях высылки;

5) постановил, что имело место нарушение требований подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции;

6) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 5 000 евро (пять тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 6 000 евро (шесть тысяч евро), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с указанной выше суммой, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации;

8) решил сохранить в силе указание властям Российской Федерации в соответствии с правилом 39 Регламента Суда о том, что в интересах надлежащего проведения разбирательства желательно не перемещать заявителя в Таджикистан или любую другую страну до вступления в силу настоящего Постановления или до дополнительного указания.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 18 апреля 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда