Постановление Европейского Суда по правам человека от 6 июня 2013 г. Дело "Сабанчиева и другие (Sabanchiyeva and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 38450/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Сабанчиева и другие (Sabanchiyeva and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 38450/05)

Постановление Суда

Страсбург, 6 июня 2013 г.

По делу "Сабанчиева и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 14 мая 2013 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 38450/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) 50 гражданами Российской Федерации (указанными в Приложениях) 26 октября и 15 ноября 2005 г.

2. Интересы заявителей представляли Д.И. Страистяну Н. Мальцева, Е. Ежова и А. Николаев, юристы фонда "Правовая инициатива по России" (Москва), и Л. Дорогова, адвокат, практикующая в Нальчике. Власти Российской Федерации были первоначально представлены бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым и В.В. Милинчук, а впоследствии Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявители, в частности, жаловались на то, что обстоятельства опознания погибших членов их семей были бесчеловечными и унижающими достоинство и что решение о невозвращении тел этих лиц их семьям было незаконным и непропорциональным, нарушающим статьи 3, 8 и 9 Конвенции, как таковые и во взаимосвязи со статьями 13 и 14 Конвенции.

4. Решением от 6 ноября 2008 г. Европейский Суд признал жалобу частично приемлемой.

5. Заявители и власти Российской Федерации подали дополнительные письменные объяснения (пункт 1 правила 59 Регламента Суда) по существу жалобы. После консультаций со сторонами Палата решила, что слушание по существу дела не требуется (пункт 3 правила 59 Регламента Суда, последняя часть), стороны представили письменные возражения на объяснения каждой из них.

Факты

I. Обстоятельства дела

А. Нападение 13 октября 2005 г.

6. Рано утром 13 октября 2005 г. правоохранительные органы Нальчика (Кабардино-Балкарская Республика) были атакованы хорошо вооруженными боевиками, которые, по-видимому, являлись местными* (* Как сообщалось в прессе, примерно треть террористов были местными жителями (прим. переводчика).) боевиками. Среди атакованных учреждений были республиканское Управление Министерства внутренних дел, центр "Т" Главного управления Министерства внутренних дел, различные районные отделы Министерства внутренних дел, отряд милиции специального назначения республиканского Министерства внутренних дел, различные посты ГИБДД, республиканское Управление Федеральной службы безопасности, республиканское Управление Федеральной службы исполнения наказаний и Управление Пограничной службы Федеральной службы безопасности. Кроме того, были атакованы некоторые коммерческие оружейные магазины. По данным властей Российской Федерации, в нападении участвовали свыше 250 человек.

7. Столкновения между правительственными силами и боевиками продолжались как минимум до 14 октября 2005 г.

B. Семейные связи заявителей и погибших

8. Заявители утверждали, что являются родственниками участников нападения, которые скончались 13 и 14 октября 2005 г. или вскоре после этого (см. в Приложениях семейные связи заявителей с погибшими).

9. Власти Российской Федерации не оспаривали эти утверждения, за исключением 19-й заявительницы, Жанны Федоровны Ифраимовой, которая, по их мнению, не имела связей с погибшим Русланом Борисовичем Тамазовым.

10. Согласно первоначальному объяснению 19-й заявительницы погибший Руслан Борисович Тамазов являлся ее мужем. Позднее она изменила свои объяснения, указав, что они не были официально женаты, но проживали совместно с февраля 2005 года. В момент событий октября 2005 года она находилась на восьмом месяце беременности. Девятнадцатая заявительница предоставила копию свидетельства о рождении, выданного 9 июля 2008 г. на имя С.Т., родившейся 8 декабря 2005 г. В свидетельстве Руслан Борисович Тамазов указан в качестве отца девочки, а 19-я заявительница - ее матери.

11. Согласно информации, предоставленной властями Российской Федерации, их силы успешно отразили нападение 13 и 14 октября 2005 г. и уничтожили 87 местных боевиков. Власти Российской Федерации не указали имена убитых.

12. Власти Российской Федерации также утверждали, что 14 октября 2005 г. задержали Аслана Юрьевича Багова (одного из двух племянников 15-го заявителя), раненного в голову и грудную клетку. Он скончался в тюрьме 23 октября 2005 г.

13. 18 октября 2005 г. Казбулат Беталович Керефов (один из сыновей 17-го заявителя и участник нападения 13-14 октября 2005 г.) обстрелял сотрудников милиции местного поста и был убит ответным огнем сотрудников.

14. В своих объяснениях о приемлемости жалобы власти Российской Федерации утверждали, что были уничтожены в общей сложности 95 боевиков в ходе контртеррористической операции, которая проводилась в ответ на нападение 13 октября 2005 г.

15. По существу власти Российской Федерации признали, что все умершие, указанные заявителями, находились в числе убитых властями.

С. Уголовное дело N 25/78-05

1. Постановление о возбуждении уголовного дела от 13 октября 2005 г.

16. Представляется, что 13 октября 2005 г. власти возбудили уголовное дело N 25/78-05 в связи с нападением на Нальчик.

17. В ходе расследования было установлено, что в период с 1999 года по февраль 2005 года группа лиц, включая А. Масхадова, Ш. Басаева, И. Горчханова, А. Астемирова, Абу-Валид Хаттаба и Абу Дзейта, создали террористическую группу. Именно эта группа организовала нападение. Тридцать пять сотрудников правоохранительных органов и 15 гражданских лиц были убиты, 131 сотрудник правоохранительных органов и 92 гражданских лица были ранены. Причинен значительный ущерб имуществу.

18. Заявители не имели какого-либо процессуального статуса в деле N 25/78-05.

2. Письма заявителей властям на начальных стадиях расследования

19. Сразу после нападения, 13, 20, 21 и 25 октября 2005 г., неустановленное количество лиц (включая некоторых заявителей) подписало коллективные обращения с требованием к различным должностным лицам, включая прокуроров, о выдаче трупов для захоронения.

20. В период с конца октября 2005 года и, по крайней мере, до апреля 2006 года заявители получили извещения из прокуратуры и других органов, в которых сообщалось, что они получат определенные ответы на свои запросы, когда расследование по делу будет завершено.

21. Попытки некоторых заявителей оспорить во внутренних судах решение властей, изложенное в этих извещениях, оказались безуспешными. Жалобы были отклонены как преждевременные в судах обеих инстанций.

3. Постановления о прекращении уголовного преследования убитых в ходе нападения боевиков от 13-14 апреля 2006 г.

22. 13-14 апреля 2006 г. следственный орган прекратил уголовное преследование в отношении 95 погибших боевиков в связи со смертью. В отношении каждого из погибших были вынесены отдельные постановления с описанием степени и характера их личного участия и с заключением о том, что эти лица принимали участие в нападении и погибли в ходе последующего столкновения. Представляется, что погибшие, на которых ссылались заявители, были в числе тех, в отношении кого были вынесены эти постановления.

23. Генеральная прокуратура уведомила заявителей о вышеупомянутых постановлениях 14 апреля 2006 г., но их копии к уведомлениям не прилагались.

24. Некоторые заявители подали в местные суды жалобы на отказ властей предоставить им копии постановлений от 13-14 апреля 2006 г. В результате разбирательств большинству заявителей были вручены копии соответствующих постановлений. Однако им было отказано во вступлении в уголовное разбирательство против погибших в качестве их законных представителей или в получении личных вещей погибших.

25. В страсбургском разбирательстве власти Российской Федерации представили копии постановлений от 13-14 апреля 2006 г. в отношении всех родственников заявителей.

4. Постановление от 15 мая 2006 г. о невыдаче трупов семьям

26. Как сообщили власти Российской Федерации, 95 трупов предполагаемых террористов были кремированы 22 июня 2006 г. Как следует из объяснений заявителей, они впервые узнали о кремации из объяснений властей Российской Федерации по данному делу.

27. Как утверждают власти Российской Федерации, кремация была проведена в соответствии с постановлением о невыдаче тел погибших их семьям, датированным 15 мая 2006 г. В отличие от отдельных постановлений от 13-14 апреля 2006 г., в постановлении от 15 мая 2006 г. все погибшие были перечислены совместно. В постановлении, в частности, указывалось:

"...Руководитель следственной группы... [С], рассмотрев материалы уголовного дела N 25/78-05, установил: ...[что] в ходе проведения контртеррористической специальной операции по отражению нападения были уничтожены 95 террористов, а именно:

[В постановлении перечислены среди погибших все лица, упомянутые заявителями, см. перечень в Приложениях.]

В настоящее время все судебные экспертизы, в том числе и молекулярно-генетические, связанные с исследованием трупов погибших террористов, окончены, и личность каждого их них установлена в надлежащем порядке.

Постановлениями от 13 - 14 апреля 2006 г. уголовное разбирательство в отношении 95 лиц, совершивших... нападения на различные объекты и сотрудников правоохранительных органов Нальчика... прекращено в связи с их смертью на основании пункта 2 части 1 статьи 27 и пункта 2 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В соответствии со статьей 14.1 Федерального закона "О погребении и похоронном деле" N 8-ФЗ "погребение лиц, уголовное преследование в отношении которых в связи с их участием в террористической деятельности прекращено из-за их смерти, наступившей в результате пресечения данной террористической акции, осуществляется в порядке, установленном Правительством Российской Федерации. Тела указанных лиц для захоронения не выдаются, и о месте их захоронения не сообщается".

В соответствии с пунктом 3 Положения, утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации от 20 марта 2003 г. N 164 "О погребении лиц, смерть которых наступила в результате пресечения совершенного ими террористического акта", "Погребение [этих] лиц осуществляется по месту наступления смерти специализированными службами по вопросам похоронного дела, создаваемыми органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации или органами местного самоуправления...".

[С учетом вышеизложенного С. постановил:]

1) захоронить трупы 95 террористов...

2) направить постановление для исполнения президенту Кабардино-Балкарской Республики;

3) о принятом решении сообщить [руководству]".

28. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители были уведомлены о постановлении от 15 мая 2006 г., но признали, что копии этого постановления им не вручались.

29. Представляется, что несколько раз Генеральная прокуратура Российской Федерации информировала заявителей по существу отказа в возвращении трупов. По-видимому, копии постановления от 15 мая 2006 г. заявителям не вручались.

30. Заявители утверждали, что впервые получили копии постановления от 15 мая 2006 г. в мае 2007 года вместе с объяснениями властей Российской Федерации по поводу приемлемости жалобы. Они также указали, что узнали о кремации трупов погибших родственников в сентябре 2007 года (см. § 26 настоящего Постановления).

5. Попытки заявителей возбудить судебное разбирательство в отношении этих двух постановлений

31. Первоначальные попытки заявителей обжаловать постановления от 13 - 14 апреля и 15 мая 2006 г. были безуспешными, поскольку суды отказались рассматривать их доводы.

(а) Разбирательство в Конституционном Суде Российской Федерации

32. Некоторые заявители оспорили законодательство о погребении террористов в Конституционном Суде Российской Федерации. Сначала их жалобы были отклонены как преждевременные. Впоследствии жалобы 13-й заявительницы и 24-го заявителя были приняты к рассмотрению.

33. 28 июня 2007 г. Конституционный Суд Российской Федерации вынес Постановление N 8-П, которым по существу отклонил их доводы о неконституционности статьи 14.1 Федерального закона "О погребении и похоронном деле" и Постановления N 164 Правительства Российской Федерации от 20 марта 2003 г. В Постановлении Конституционного Суда, в частности, указывалось, что оспариваемые правовые нормы при этих обстоятельствах являлись необходимыми и оправданными. Суд пришел к следующим выводам по поводу законных целей и необходимости данного законодательства:

"...Вместе с тем интересы пресечения терроризма, его общей и специальной превенции, ликвидации последствий террористических актов, сопряженных с возможностью массовых беспорядков, столкновений различных этнических групп, эксцессов между родственниками лиц, причастных к террористическим актам, населением и правоохранительными органами, угрозой жизни и здоровью людей, могут обусловливать в определенных конкретно-исторических условиях установление особого правового регулирования погребения лиц, уголовное преследование в отношении которых в связи с участием в террористической деятельности прекращено из-за их смерти, наступившей в результате пресечения террористического акта... Ее положения логически связаны с содержанием пункта 4 Рекомендации 1687 (2004) от 23 ноября 2005* (* Правильнее 23 ноября 2004 г. (прим. переводчика).) г. Парламентской Ассамблеи Совета Европы "Борьба с терроризмом средствами культуры", в котором подчеркивается, что экстремистская интерпретация элементов той или иной культуры или религии, таких как героическая мученическая смерть, самопожертвование, апокалипсис или священная война, а также светских идеологий (националистических и революционных) также может использоваться для оправдания террористических актов.

3.2. Минимизация информационного и психологического воздействия, оказанного на население террористическим актом, в том числе ослабление его агитационно-пропагандистского эффекта, является одним из необходимых способов защиты общественной безопасности, нравственности, здоровья, прав и законных интересов граждан, то есть преследует именно те цели, с которыми Конституция Российской Федерации и международно-правовые документы связывают допустимость ограничения соответствующих прав и свобод.

Захоронение лица, принимавшего участие в террористическом акте, в непосредственной близости от могил жертв его действий, совершение обрядов захоронения и поминовения с отданием почестей как символу, как объекту поклонения, с одной стороны, служат пропаганде идей террора, а с другой - оскорбляют чувства родственников жертв этого акта и создают предпосылки для нагнетания межнациональной и религиозной розни.

В конкретных условиях, сложившихся в Российской Федерации в результате совершения серии террористических актов, повлекших многочисленные человеческие жертвы, вызвавших широкий негативный общественный резонанс и оказавших огромное влияние на массовое общественное сознание, выдача родственникам тел... способна создать угрозу общественному порядку и общественному спокойствию, правам и законным интересам других лиц, их безопасности, в том числе привести к разжиганию ненависти, спровоцировать акты вандализма, насильственные действия, массовые беспорядки и столкновения, что может повлечь за собой новые жертвы, а места захоронений участников террористических актов могут стать местами культового поклонения отдельных экстремистски настроенных лиц, будут использоваться ими в качестве средства пропаганды идеологии терроризма и вовлечения в террористическую деятельность.

При таких обстоятельствах федеральный законодатель был вправе ввести особый порядок погребения лиц, чья смерть наступила в результате пресечения террористического акта, участниками которого они являлись...".

34. В постановлении также указывалось, что применение мер, предусмотренных законодательством, может считаться оправданным, если установлены надлежащие процессуальные гарантии, такие как эффективная судебная проверка, для защиты лиц от произвола. Суд отметил, что статьи 123 - 127 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации предусматривают подобную проверку (см. § 87 настоящего Постановления).

35. В итоге Конституционный Суд Российской Федерации поддержал оспариваемые нормы как соответствующие Конституции России, но в то же время истолковал их как требование к властям о приостановлении захоронения, пока суд не подтвердит решение компетентного органа. Он мотивировал это следующим образом:

"...Данные нормы по своему конституционно-правовому смыслу предполагают возможность обжалования в судебном порядке постановления о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в отношении принимавших участие в совершении террористического акта лиц в связи с их смертью и, соответственно, обязанность суда рассмотреть такую жалобу по существу то есть проверить законность и обоснованность постановления, содержащихся в нем выводов об участии этих лиц в террористическом акте, установить отсутствие реабилитирующих оснований для прекращения уголовного дела [против подозреваемых] и тем самым - правомерность применения указанных ограничительных мер. До вступления решения суда в законную силу тела (останки) погибших не могут быть погребены. Соответствующие государственные органы и должностные лица обязаны принимать необходимые меры для того, чтобы погребение производилось с соблюдением обычаев и традиций, в частности, посредством предания тел (останков) земле... или огню, по возможности индивидуально, и чтобы этому предшествовало соблюдение всех требований относительно установления личности погибшего (при невозможности - предоставления идентификационных данных), времени и места смерти, причины смерти...".

36. Судья Г.А. Гаджиев выразил особое мнение, в котором согласился с тем, что оспариваемые нормы соответствуют Конституции Российской Федерации, но высказал иную позицию по поводу их толкования. В особом мнении он указал следующее:

"...Если соответствующие правоохранительные органы, констатировав в результате проведенного предварительного следствия факт совершения террористической акции и причастность к ней лица, уголовное дело... в отношении которого прекращено в связи с его смертью, наступившей в результате пресечения совершенного им террористического акта, придут к выводу, что выдача тела этого лица его родственникам для захоронения способна создать угрозу общественному порядку и общественному спокойствию, здоровью или нравственности, правам и законным интересам других лиц, их безопасности, они вправе вынести решение об отказе в выдаче тела и о применении особого порядка захоронения.

При этом в случае отказа выдать тело лица, чья смерть наступила в результате пресечения совершенной им террористической акции, принимающие решение о его захоронении органы должны обеспечить соблюдение всех требований относительно установления личности погибшего, времени и места смерти, причины смерти, указания места погребения и данных, необходимых для опознания могил (определенная территория, номер). Захоронение должно быть произведено с участием родственников, соблюдением обычаев и традиций, а также гуманитарных правил уважения к мертвым. Административные власти правового государства должны уважать культурные ценности мультинационального общества, передаваемые из поколения в поколение...".

37. Судья А.Л. Кононов выразил несовпадающее особое мнение, в котором охарактеризовал данное законодательство как несоответствующее Конституции Российской Федерации. В частности, он отметил:

"...Оспариваемые нормы, запрещающие выдачу родственникам тел погибших и устанавливающие анонимность их захоронения, являются, по моему мнению, абсолютно аморальными, отражающими самые дикие, варварские и низменные представления прошлого...

Едва ли требует особого обоснования или даже письменного закрепления в законе право каждого человека быть похороненным достойным образом в соответствии с традициями и обычаями его рода. Это право очевидно и вытекает из человеческой природы как, может быть, никакое другое из естественных прав. Столь же естественно и бесспорно право каждого осуществить погребение родного и близкого ему человека, иметь возможность проявить свой моральный долг и человеческие чувства, проститься, скорбеть, оплакивать и поминать умершего, каким бы он ни был для общества и государства, иметь право на могилу, которая во всех цивилизациях представляет сакральную ценность и символ памяти...".

(b) Дальнейшее разбирательство

38. После вынесения Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 28 июня 2007 г. суды страны, по-видимому, изменили свой подход и согласились проверить формальную законность постановлений от 13 - 14 апреля и 15 мая 2006 г.

39. Трое заявителей (NN 12, 21 и 33) смогли получить копии постановлений от 13 - 14 апреля 2006 г. по поводу их погибших родственников, но не стали возбуждать разбирательство в этой связи или в отношении постановления от 15 мая 2006 г.

40. Пятнадцать заявителей (NN 1, 2, 4, 8, 18, 25, 26, 32, 34, 35, 37, 39, 42 - 44) не требовали и не получали копии постановлений от 13 - 14 апреля 2006 г. и не возбуждали разбирательство в связи с каким-либо постановлением по делу.

41. Остальные заявители, за исключением троих (NN 39, 42 и 43), получили копии постановлений от 13 - 14 апреля 2006 г. по поводу их родственников и возбудили судебное разбирательство для их обжалования.

42. Семеро заявителей (NN 3, 15, 17, 30, 38, 41 и 49, см. таблицу N 1 в Приложениях) после нескольких разбирательств добились благоприятного решения, вынесенного в последней инстанции Верховным судом Кабардино-Балкарской Республики, который отменил постановления от 13 - 14 апреля 2006 г. и 15 мая 2006 г. как незаконные. Относительно постановлений от 13 - 14 апреля суд отметил, что эти решения не учитывали недавние изменения статьи 205 Уголовного кодекса Российской Федерации (см. § 76 настоящего Постановления), и возвратил дело следственному органу на новое рассмотрение. Постановление от 15 мая 2006 г. было отменено со ссылкой на постановления от 13 - 14 апреля 2006 г., а также потому что оно не было вынесено компетентным должностным лицом. Как утверждают заявители, эти решения не были исполнены.

43. Представляется, что суды страны впоследствии изменили свою позицию в связи с требованием учета изменений статьи 205 Уголовного кодекса Российской Федерации и начали отменять постановления в порядке надзора (см. § 45 настоящего Постановления).

44. Девятнадцать заявителей (NN 5, 6, 9, 10, 11, 13, 14, 16, 19, 20, 22, 24, 27, 28, 31, 40, 45, 46, 50, см. таблицу N 2 в Приложениях) после нескольких разбирательств добились благоприятного решения, вынесенного в последней инстанции Верховным судом Кабардино-Балкарской Республики. Эти решения касались только постановлений от 13 - 14 апреля 2006 г. и отменили их как незаконные. Суд отметил, что постановления не учитывали недавних изменений статьи 205 Уголовного кодекса Российской Федерации, и возвратил дело следственному органу на новое рассмотрение. Данные заявители, по-видимому, не возбуждали отдельного разбирательства относительно постановления от 15 мая 2006 г. Как утверждают заявители, эти решения не были исполнены.

45. Согласно информации, предоставленной властями Российской Федерации в связи с разбирательством, возбужденным 13-й заявительницей, в ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции вынесено окончательное постановление от 3 ноября 2007 г., оставившее в силе постановление от 13 - 14 апреля 2006 г. в полном объеме.

46. В национальном разбирательстве троим заявителям (NN 7, 23 и 47, см. таблицу N 3 в Приложениях) было отказано в выдаче копий постановлений от 13 - 14 апреля 2006 г. относительно их погибших родственников, вследствие чего компетентные суды не могли проверить законность постановлений от 13 - 14 апреля и 15 мая 2006 г. Верховный суд Кабардино-Балкарской Республики особо указал в соответствующих постановлениях, что следственные органы незаконно отказали заявителям в праве получения копий постановления от 13 - 14 апреля 2006 г., а также в праве доступа к материалам в отношении погибших членов семьей этих заявителей. В своих объяснениях государство-ответчик разъяснило, что доказательства, собранные в ходе расследования в отношении погибших членов семей данных заявителей, также были использованы в уголовных разбирательствах в отношении оставшихся в живых участников нападения и что вышеупомянутый отказ мотивирован необходимостью сохранить целостность этих уголовных разбирательств.

47. Двое заявителей (NN 29 и 36, см. таблицу N 4 в Приложениях) получили копии постановлений от 13 - 14 апреля 2006 г. в отношении их покойных родственников и безуспешно пытались обжаловать их в суде. Верховный суд Кабардино-Балкарской Республики отклонил их жалобы и признал постановления законными. Этим заявителям впоследствии удалось получить благоприятное решение от того же суда, признавшего постановление от 15 мая 2006 г. незаконным, поскольку оно не было вынесено компетентным должностным лицом.

48. Сорок восьмая заявительница, Оксана Николаевна Даова, получила копии постановлений от 13 - 14 апреля 2006 г. относительно брата Валерия Николаевича Тлеужева и мужа Зураба Назрановича Даова и безуспешно обжаловала их в суде. Окончательными решениями от 6 февраля 2007 г. и 8 июля 2008 г. Верховный суд Кабардино-Балкарской Республики отклонил ее жалобы относительно брата и мужа соответственно. По-видимому, заявительница не обжаловала в каких-либо судебных инстанциях постановление от 15 мая 2006 г.

49. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители могли получить копии постановлений от 13 - 14 апреля 2006 г. и относимые материалы дела в любое время.

50. Сорок восьмая заявительница указала, что только некоторым заявителям была предоставлена такая возможность.

D. Условия хранения и опознания трупов погибших в результате нападения 13 октября 2005 г.

1. Первоначальная версия заявителей

51. Как утверждают заявители, принимавшие участие в опознании трупов, в течение нескольких дней после событий 13 и 14 октября 2005 г. трупы хранились в городском морге и других местах в совершенно неудовлетворительных условиях. В частности, трупы сильно пахли вследствие отсутствия надлежащего охлаждения и были хаотично навалены друг на друга.

52. В неустановленную дату Г.Г. Кушхова, по-видимому, родственница 13-й заявительницы, жаловалась на то, что трупы были свалены в кучу и хранились при обычной уличной температуре, отметив, что некоторые трупы разлагались, поэтому от них чувствовался сильный запах гниения. В неустановленную дату Ф.Н. Архагова, 42-я заявительница, сообщила, что видела трупы на девятый день после данных событий и что некоторые из них разлагались, и в них завелись черви. Керешев, муж 16-й заявительницы, заявил, что когда он принимал участие в опознании 15 октября 2005 г., тела были обнажены и навалены друг на друга. Аналогичные письменные объяснения дали Алакаев, муж пятой заявительницы, и Сабанчиева, первая заявительница.

53. Заявители предоставили видеозапись в поддержку своих объяснений, по-видимому, снятую внутри рефрижераторных вагонов и подтверждающую, что трупы были обнажены и некоторые из них навалены друг на друга.

2. Ответ властей Российской Федерации от 6 декабря 2005 г.

54. В ответ на запрос Европейского Суда от 4 ноября 2005 г. власти Российской Федерации сообщили, что трупы напавших на город хранились в "помещениях, специально предназначенных для длительного хранения трупов и имевших все необходимое оборудование".

3. Письмо Генерального прокурора Российской Федерации от 14 апреля 2006 г.

55. В ответ на письмо заявителей, требовавших объяснения ужасающих условий хранения трупов, Генеральная прокуратура Российской Федерации сообщила в письме от 14 апреля 2006 г., что до принятия процессуального решения относительно трупов они хранились в специально оборудованных помещениях, в холодильных камерах с надлежащей температурой. Власти не указали местность, в которой хранились тела.

4. Объяснения властей Российской Федерации по поводу хранения тел

56. В своих объяснениях о приемлемости от 22 мая 2007 г. власти Российской Федерации указали, что после этих событий трупы были сначала направлены в морг Нальчика. Трупы были раздеты, а одежда направлена на экспертизу. Впоследствии все трупы были помещены в два рефрижераторных вагона, оборудованных для хранения тел, и отправлены в Ростов-на-Дону для генетической экспертизы. Власти Российской Федерации также признали, что сразу после нападения не имелось средств для хранения тел, что, по-видимому, и было отражено на записи, предоставленной заявителями.

5. Объяснения заявителей по поводу опознания трупов

57. В объяснениях заявителей отсутствуют данные, подтверждающие, что четверо заявителей (NN 2, 8, 6 и 32) принимали участие в опознании.

58. Тринадцать заявителей (NN 4 - 6, 11, 14, 16, 30, 33, 36, 41, 44, 46 и 50) не принимали участия в процедуре опознания тел, так как соответствующие трупы были опознаны кем-то еще.

59. Остальные 32 заявителя (NN 1, 3, 7, 9, 10, 12, 13, 15, 17, 18-25, 27 - 29, 31, 34, 35, 37-40, 42, 43, 45, 47 - 49) представили рукописные документы, подтверждающие их личное участие в процедуре опознания (см. таблицу N 5 в Приложениях).

60. Как утверждают заявители, они имели доступ к телам в морге Нальчика и двух вагонах-рефрижераторах, расположенных на участке, принадлежащем Министерству внутренних дел. Получение заявителями доступа к телам было произвольным, так как не все, кто хотел принять участие в процедуре опознания, получили разрешение. В некоторых случаях оформление доступа не было документировано надлежащим образом.

61. Поскольку доступ был ограничен, соответствующие объекты были окружены толпами родственников погибших.

6. Дополнительные объяснения властей Российской Федерации по поводу опознания тел

62. Власти Российской Федерации частично оспорили доводы заявителей. Они ссылались на протоколы опознания, подтверждавшие, что все четыре заявителя, перечисленные в § 57 настоящего Постановления, и 44-я заявительница, Любовь Михайловна Гонибова, принимали участие в опознании. Власти Российской Федерации оспаривали личное участие в опознании девятой заявительницы (Анжелика Юрьевна Архестова), с 17-го заявителя по 20-ю заявительницу (Бетал Мурадович Керефов, Магомед Хасымович Аттоев, Жанна Федоровна Ифраимова и Айша Исмаиловна Чагиран) и 39-го заявителя (Караби Масадович Амшоков). Власти Российской Федерации подтвердили участие в опознании остальных заявителей, перечисленных в § 59 настоящего Постановления.

63. Власти Российской Федерации указали, что все трупы обычно содержатся в морге Нальчика. С 14 по 18 октября 2005 г. заявители осмотрели трупы и одежду. С 19 октября 2005 г. тела были помещены в два рефрижераторных вагона. 1 ноября 2005 г. вагоны были направлены в Ростов-на-Дону для проведения молекулярных генетических экспертиз, а 22 июня 2006 г. все тела были кремированы. С 13 по 22 октября 2005 г. ответственным за процедуру опознания был руководитель следственной группы следователь П. 22 октября 2005 г. его сменил следователь С.

64. Согласно последним объяснениям властей Российской Федерации общее количество пострадавших в результате событий 13 октября 2005 г. составило 12 гражданских лиц, 35 милиционеров и сотрудников правоохранительных органов и 87 участников нападения.

II. Применимое национальное законодательство и практика

А. Относимые положения Федерального закона "О погребении и похоронном деле"

65. Федеральный закон от 12 января 1996 г. N 8-ФЗ "О погребении и похоронном деле" (далее - Закон о погребении) содержит следующие положения:

"...Статья 3. Погребение

Настоящий Федеральный закон определяет погребение как обрядовые действия по захоронению тела (останков) человека после его смерти в соответствии с обычаями и традициями, не противоречащими санитарным и иным требованиям. Погребение может осуществляться путем предания тела (останков) умершего земле (захоронение в могилу склеп), огню (кремация с последующим захоронением урны с прахом), воде (захоронение в воду)...

Статья 4. Места погребения

1. Местами погребения являются отведенные [в соответствии с применимыми требованиями] участки земли с сооружаемыми на них кладбищами для захоронения тел (останков) умерших, стенами скорби для захоронения урн с прахом умерших (пеплом после сожжения тел (останков) умерших, далее - прах), крематориями... а также иными зданиями... предназначенными для осуществления погребения умерших...

Статья 5. Волеизъявление лица о достойном отношении к его телу после смерти

1. Волеизъявление лица о достойном отношении к его телу после смерти (далее - волеизъявление умершего) - пожелание, выраженное в устной форме в присутствии свидетелей или в письменной форме:

- о согласии или несогласии быть подвергнутым патологоанатомическому вскрытию;

- о согласии или несогласии на изъятие органов и (или) тканей из его тела;

- быть погребенным на том или ином месте, по тем или иным обычаям или традициям, рядом с теми или иными ранее умершими;

- быть подвергнутым кремации;

- о доверии исполнить свое волеизъявление тому или иному лицу.

2. Действия по достойному отношению к телу умершего должны осуществляться в полном соответствии с волеизъявлением умершего, если не возникли обстоятельства, при которых исполнение волеизъявления умершего невозможно, либо иное не установлено [национальным] законодательством.

3. В случае отсутствия волеизъявления умершего право на разрешение действий, указанных в пункте 1 настоящей статьи, имеют супруг, близкие родственники (дети, родители, усыновленные, усыновители, родные братья и родные сестры, внуки, дедушка, бабушка), иные родственники либо законный представитель умершего, а при отсутствии таковых иные лица, взявшие на себя обязанность осуществить погребение умершего.

Статья 6. Исполнители волеизъявления умершего

Исполнителями волеизъявления умершего являются лица, указанные в его волеизъявлении, при их согласии взять на себя обязанность исполнить волеизъявление умершего. В случае отсутствия в волеизъявлении умершего указания на исполнителей волеизъявления либо в случае их отказа от исполнения волеизъявления умершего оно осуществляется супругом, близкими родственниками, иными родственниками либо законным представителем умершего. В случае мотивированного отказа кого-либо из указанных лиц от исполнения волеизъявления умершего оно может быть исполнено иным лицом, взявшим на себя обязанность осуществить погребение умершего, либо осуществляется специализированной службой по вопросам похоронного дела.

Статья 7. Исполнение волеизъявления умершего о погребении

1. Ha территории Российской Федерации каждому человеку после его смерти гарантируются погребение с учетом его волеизъявления, предоставление бесплатно участка земли для погребения тела (останков) или праха в соответствии с настоящим Федеральным законом...".

Статья 8. Гарантии при осуществлении погребения умершего

Супругу, близким родственникам, иным родственникам, законному представителю умершего или иному лицу, взявшему на себя обязанность осуществить погребение умершего, гарантируются:

1) выдача документов, необходимых для погребения умершего, в течение суток с момента установления причины смерти; в случаях, если для установления причины смерти возникли основания для помещения тела умершего в морг, выдача тела умершего по требованию супруга, близких родственников, иных родственников, законного представителя умершего или иного лица, взявшего на себя обязанность осуществить погребение умершего, не может быть задержана на срок более двух суток с момента установления причины смерти...".

В. Определение в законодательстве террористической деятельности и терроризма

66. Статья 3 Федерального закона N 130-ФЗ "О борьбе с терроризмом" (далее - Закон о борьбе с терроризмом) определяет терроризм следующим образом:

"...насилие или угроза его применения в отношении физических лиц или организаций, а также уничтожение (повреждение) или угроза уничтожения (повреждения) имущества и других материальных объектов, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, осуществляемые в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения, или оказания воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующихся международной защитой, а равно на служебные помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений".

67. Террористическая деятельность в значении Закона о борьбе с терроризмом включает в себя:

"...1) организацию, планирование, подготовку и реализацию террористической акции;

2) подстрекательство к террористической акции, насилию над физическими лицами или организациями, уничтожению материальных объектов в террористических целях;

3) организацию незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для совершения террористической акции, а равно участие в такой акции;

4) вербовку, вооружение, обучение и использование террористов;

5) финансирование заведомо террористической организации или террористической группы или иное содействие им...".

68. Статья 3 Закона о борьбе с терроризмом определяет террористическую акцию как:

"...непосредственное совершение преступления террористического характера в форме взрыва, поджога, применения или угрозы применения ядерных взрывных устройств, радиоактивных, химических, биологических, взрывчатых, токсических, отравляющих, сильнодействующих, ядовитых веществ; уничтожения, повреждения или захвата транспортных средств или других объектов; посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля, представителя национальных, этнических, религиозных или иных групп населения; захвата заложников, похищения человека; создания опасности причинения вреда жизни, здоровью или имуществу неопределенного круга лиц путем создания условий для аварий и катастроф техногенного характера либо реальной угрозы создания такой опасности; распространения угроз в любой форме и любыми средствами; иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий...".

69. В той же статье Закона о борьбе с терроризмом террорист определяется как:

"...лицо, участвующее в осуществлении террористической деятельности в любой форме...".

С. Законодательство о погребении террористов

70. 26 октября 2002 г. в московском театре "Норд-Ост" произошел террористический акт, повлекший захват заложников и большие жертвы, включая гибель нескольких десятков заложников (см. Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации" (Finogenov and Others v. Russia), жалобы NN 18299/03 и 27311/03, §§ 8-14, ECHR 2011 (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2012.)).

71. Вскоре после нападения, 11 декабря 2002 г., Россия внесла изменения в Закон о борьбе с терроризмом путем введения статьи 16.1, которая предусматривает следующее:

"Погребение террористов, умерших в результате пресечения террористической акции, осуществляется в порядке, устанавливаемом Правительством Российской Федерации. При этом их тела для захорешения не выдаются и о месте их захоронения не сообщается".

72. В ту же дату Россия также внесла изменения (N 170-ФЗ) в Закон о погребении путем введения статьи 14.1, которая предусматривает следующее:

"Погребение лиц, уголовное преследование в отношении которых в связи с их участием в террористической деятельности прекращено из-за их смерти, наступившей в результате пресечения данной террористической акции, осуществляется в порядке, установленном Правительством Российской Федерации. Тела указанных лиц для захоронения не выдаются, и о месте их захоронения не сообщается".

73. Постановление N 164 Правительства Российской Федерации от 20 марта 2003 г., принятое в соответствии со статьей 16.1 Закона о борьбе с терроризмом, определяет порядок погребения лиц, смерть которых наступила в результате пресечения совершенного ими террористического акта:

"...Погребение [этих] лиц осуществляется по месту наступления смерти специализированными службами по вопросам похоронного дела, создаваемыми органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации или органами местного самоуправления...

4. Услуги, оказываемые специализированной службой по вопросам похоронного дела при погребении [этих] лиц, включают оформление документов, необходимых для погребения, облачение тела, предоставление гроба, перевозку тела (останков) к месту погребения (кремации), погребение.

Перевозка тела (останков) к месту погребения (кремации) железнодорожным или авиационным транспортом осуществляется при наличии разрешения на перевозку, выдаваемого в установленном порядке.

Определение места погребения осуществляется с учетом ограничений, предусмотренных Федеральным законом "О погребении и похоронном деле".

5. Для осуществления погребения должностное лицо, проводящее предварительное следствие, направляет в соответствующую специализированную службу по вопросам похоронного дела необходимые сопроводительные документы, в том числе копию постановления о прекращении уголовного дела и уголовного преследования в отношении [этих] лиц, в орган ЗАГСа по последнему месту постоянного жительства лица - заявление о смерти.

6. Родственникам [данных] лиц должностным лицом, проводящим предварительное следствие, направляется уведомление о том, в какой орган ЗАГСа им надлежит обратиться за получением свидетельства о смерти.

7. По решению должностного лица, проводящего предварительное следствие, родственникам [данных] лиц могут предоставляться копии документа о смерти, выданного медицинской организацией, и акта патолого-анатомического вскрытия (если оно производилось), а также передаваться личные вещи лица, не подлежащие изъятию.

8. Специализированная служба по вопросам похоронного дела составляет акт о произведенном погребении, который направляется должностному лицу, проводящему предварительное следствие, и подлежит приобщению к уголовному делу..".

D. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2011 г. N 16-П

74. 14 июля 2011 г. Конституционный Суд Российской Федерации рассмотрел жалобу, поданную двумя лицами, оспаривавшими конституционность пункта 4 части 1 статьи 24 и пункта 1 статьи 254 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Суд заключил, что вышеупомянутые положения законодательства не соответствуют Конституции Российской Федерации в той мере, в какой эти положения в системе действующего правового регулирования позволяют прекратить уголовное дело в связи со смертью подозреваемого (обвиняемого) без согласия его близких родственников. Конституционный Суд, в частности, указал следующее:

"...Соблюдение фундаментальных процессуальных гарантий прав личности, включая презумпцию невиновности, должно обеспечиваться и при разрешении вопроса о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию. Принимая решение об отказе в возбуждении или о прекращении уголовного дела на досудебных стадиях уголовного процесса, компетентные государственные органы должны исходить из того, что лица, в отношении которых прекращено уголовное преследование, виновными в совершении преступления либо (что равнозначно) в деянии, содержащем все признаки состава преступления, не признаны, а значит, и не могут быть названы таковыми - в конституционно-правовом смысле эти лица могут считаться лишь привлекавшимися к участию в уголовном судопроизводстве на соответствующей стадии ввиду выдвижения против них подозрения или обвинения...

Между тем при прекращении уголовного дела в связи со смертью подозреваемого (обвиняемого) прекращается и дальнейшее доказывание его виновности, но при этом подозрение или обвинение в совершении преступления с него не снимается, - напротив, по существу, констатируется совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, конкретным лицом, от уголовного преследования которого государство отказывается по причине его смерти. Тем самым такое лицо без вынесения и вступления в законную силу обвинительного приговора суда фактически признается виновным в совершении преступления, что может рассматриваться как несоблюдение государством обязанности обеспечить судебную защиту его чести, достоинства и доброго имени, гарантированную [различными положениями]... Конституции Российской Федерации, а лицам, чьи интересы могут непосредственно затрагиваться последствиями принятия решения о прекращении уголовного дела, - и доступ к правосудию...

...[Иными словами,] прекращение уголовного дела по нереабилитирующему основанию возможно лишь в том случае, если будут обеспечены гарантируемые Конституцией Российской Федерации права участников уголовного судопроизводства, что предполагает, в частности, необходимость получения согласия подозреваемого (обвиняемого) на прекращение уголовного дела...

Если же лицо, в отношении которого ведется уголовное преследование, возражает против [такого решения], ему должна предоставляться возможность... направления дела в суд для рассмотрения по существу...

[Суд, проанализировав применимые положения национального законодательства, заключает, что] Уголовно-процессуальный кодекс не предоставляет [родственниками покойного, относительно которого уголовное дело прекращено] правомочий по защите прав умершего подозреваемого (обвиняемого). Поскольку заинтересованные лица, прежде всего близкие родственники умершего, в таких случаях к участию в деле не допускаются, [соответствующие] процессуальные решения... принимаются соответственно дознавателем, следователем или судом без участия стороны защиты...

Такие ограничения не имеют объективного и разумного оправдания и ведут к нарушению [конституционных прав данных лиц]...

[Суд также полагает, что] защита прав и законных интересов близких родственников умершего подозреваемого (обвиняемого), имеющая целью его реабилитацию, также должна осуществляться в уголовно-процессуальных формах путем предоставления им необходимого правового статуса и вытекающих из него прав.

[Суд заключает, что права, предусмотренные статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса, недостаточны для обеспечения адекватного уровня судебной защиты заинтересованных лиц]...

[Таким образом, в делах, в которых] близкие родственники возражают против прекращения производства по делу в связи со смертью бывшего подозреваемого или обвиняемого, компетентный следственный орган или суд должны продолжать рассмотрение дела. При этом заинтересованные лица должны иметь те же права, что [сам] умерший...".

Е. Применимые положения Уголовного кодекса Российской Федерации

75. Статья 105 ("Убийство"), действовавшая в период, относящийся к обстоятельствам дела, предусматривала:

"Убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, наказывается лишением свободы на срок от шести до 15 лет".

76. Статья 205 ("Терроризм"), действовавшая до вступления в силу 1 января 2007 г. Федерального закона от 27 июля 2006 г. N 153-ФЗ, предусматривала:

"1. Терроризм, то есть совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях наказываются лишением свободы на срок от восьми до 12 лет...".

77. Тот же Федеральный закон от 27 июля 2006 г. переименовал и изменил статью 205, которая в настоящее время озаглавлена "Террористический акт" и предусматривает:

"1. Совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях наказываются лишением свободы на срок от восьми до 12 лет...".

F. Применимые положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации

78. Статья 5 относит к числу близких родственников супруга, супругу, родителей, детей, усыновителей, усыновленных, родных братьев и сестер, дедушку, бабушку, внуков.

79. Часть 1 статьи 11 предусматривает:

"..Суд, прокурор, следователь, дознаватель обязаны разъяснять подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, а также другим участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности и ответственность и обеспечивать возможность осуществления этих прав...".

80. Статьи 20 и 21 и глава 16 Уголовного кодекса России предусматривают, что события, повлекшие смерть лица, влекут преследование в публичном порядке, которое не зависит от воли потерпевшего от преступления. При наличии признаков совершения преступления соответствующие должностные лица обязаны принять меры, предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом России, направленные на расследование происшествия и установление лиц, причастных к совершению данного преступления.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "Статьи 20 и 21 и глава 16 Уголовного кодекса России" следует читать "Статьи 20 и 21 и глава 16 Уголовно-процессуального кодекса России"

81. Статья 22 определяет статус потерпевшего в уголовном разбирательстве:

"Потерпевший, его законный представитель и (или) представитель вправе участвовать в уголовном преследовании обвиняемого...".

82. Статья 24 перечисляет возможные основания для отказа в возбуждении уголовного дела или прекращения уголовного дела:

"1. Уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное уголовное дело подлежит прекращению по следующим основаниям:

...4) смерть подозреваемого или обвиняемого, за исключением случаев, когда производство по уголовному делу необходимо для реабилитации умершего...".

83. Статья 27 также указывает:

"Уголовное преследование в отношении подозреваемого или обвиняемого прекращается по следующим основаниям:

...2) прекращение уголовного дела [по основаниям, указанным в части 1 статьи 24, включая пункт 4].".

84. Часть 2 статьи 27 перечисляет ситуации, в которых должностное лицо должно получать согласие подозреваемого или обвиняемого на прекращение уголовного дела. Не является необходимым чье-либо согласие в случае смерти лица.

85. Статья 42 определяет потерпевшего как "физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред". Решение о признании потерпевшим принимается незамедлительно с момента возбуждения уголовного дела и оформляется постановлением следователя суда. В статье также указывается, что

"...2. Потерпевший вправе:

...4) представлять доказательства;

5) заявлять ходатайства и отводы...

8) иметь представителя;

9) участвовать с разрешения [следователя] в следственных действиях, производимых по его ходатайству...

12) знакомиться по окончании предварительного расследования... со всеми материалами уголовного дела...

13) получать копии постановлений о возбуждении уголовного дела, о признании его потерпевшим или отказе в этом, о прекращении уголовного дела...

22) осуществлять иные полномочия, предусмотренные настоящим Кодексом".

Часть 8 данной статьи предусматривает:

"По уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего, предусмотренные настоящей статьей, переходят к одному из его близких родственников".

86. Статья 45 указывает:

"1. Представителями потерпевшего... могут быть адвокаты...

...4. Личное участие в уголовном деле потерпевшего... не лишает его права иметь по этому уголовному делу представителя".

87. Статья 19 предусматривает возможность обжалования постановлений различных органов в порядке, установленном Кодексом, в частности, статьями 123 - 127:

"Статья 123. Право обжалования

Действия (бездействие) и решения органа дознания, дознавателя, начальника подразделения дознания, следователя, руководителя следственного органа, прокурора и суда могут быть обжалованы в установленном настоящим Кодексом порядке участниками уголовного судопроизводства, а также иными лицами в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы.

Статья 124. Порядок рассмотрения жалобы прокурором, руководителем следственного органа

1. Прокурор, руководитель следственного органа рассматривает жалобу в течение трех суток со дня ее получения. В исключительных случаях, когда для проверки жалобы необходимо истребовать дополнительные материалы либо принять иные меры, допускается рассмотрение жалобы в срок до десяти суток, о чем извещается заявитель.

2. По результатам рассмотрения жалобы прокурор, руководитель следственного органа выносит постановление о полном или частичном удовлетворении жалобы либо об отказе в ее удовлетворении.

3. Заявитель должен быть незамедлительно уведомлен о решении, принятом по жалобе, и дальнейшем порядке его обжалования.

4. В случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, дознаватель, следователь вправе обжаловать действия (бездействие) и решения прокурора или руководителя следственного органа соответственно вышестоящему прокурору или руководителю вышестоящего следственного органа.

Статья 125. Судебный порядок рассмотрения жалоб

1. Постановления дознавателя, следователя, руководителя следственного органа об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в районный суд по месту совершения деяния, содержащего признаки преступления. Если место производства предварительного расследования определено в соответствии с частями второй - шестой статьи 152 настоящего Кодекса, жалобы на решения и действия (бездействие) указанных лиц рассматриваются районным судом по месту нахождения органа, в производстве которого находится уголовное дело.

2. Жалоба может быть подана в суд заявителем, его защитником, законным представителем или представителем непосредственно либо через дознавателя, следователя, руководителя следственного органа или прокурора.

3. Судья проверяет законность и обоснованность действий (бездействия) и решений дознавателя, следователя, руководителя следственного органа, прокурора не позднее чем через пять суток со дня поступления жалобы в судебном заседании с участием заявителя и его защитника, законного представителя или представителя, если они участвуют в уголовном деле, иных лиц, чьи интересы непосредственно затрагиваются обжалуемым действием (бездействием) или решением, а также с участием прокурора, следователя, руководителя следственного органа. Неявка лиц, своевременно извещенных о времени рассмотрения жалобы и не настаивающих на ее рассмотрении с их участием, не является препятствием для рассмотрения жалобы судом. Жалобы, подлежащие рассмотрению судом, рассматриваются в открытом судебном заседании, за исключением оговоренных случаев...

4. В начале судебного заседания судья объявляет, какая жалоба подлежит рассмотрению, представляется явившимся в судебное заседание лицам, разъясняет их права и обязанности. Затем заявитель, если он участвует в судебном заседании, обосновывает жалобу, после чего заслушиваются другие явившиеся в судебное заседание лица. Заявителю предоставляется возможность выступить с репликой.

5. По результатам рассмотрения жалобы судья выносит одно из следующих постановлений:

1) о признании действия (бездействия) или решения соответствующего должностного лица незаконным или необоснованным и о его обязанности устранить допущенное нарушение;

2) об оставлении жалобы без удовлетворения.

6. Копии постановления судьи направляются заявителю, прокурору и руководителю следственного органа.

7. Принесение жалобы не приостанавливает производство обжалуемого действия и исполнение обжалуемого решения, если это не найдет нужным сделать орган дознания, дознаватель, следователь, руководитель следственного органа, прокурор или судья.

Статья 127. Жалоба и представление на приговор, определение, постановление суда

1. Жалобы и представления на приговоры, определения, постановления судов первой и апелляционной инстанций, а также жалобы и представления на судебные решения, принимаемые в ходе досудебного производства по уголовному делу, приносятся в порядке, установленном [другими положениями Кодекса].

2. Жалобы и представления на судебные решения, вступившие в законную силу, приносятся в порядке, установленном [другими положениями Кодекса]".

88. Статья 148 устанавливает порядок обжалования решений об отказе в возбуждении уголовного дела:

"1. При отсутствии основания для возбуждения уголовного дела руководитель следственного органа, следователь, орган дознания или дознаватель выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Отказ в возбуждении уголовного дела по основанию, предусмотренному пунктом 2 части первой статьи 24 настоящего Кодекса, допускается лишь в отношении конкретного лица.

1.1. Решение об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с мотивированным постановлением прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного следствия для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных прокурором нарушений уголовного законодательства, вынесенное на основании пункта 2 части второй статьи 37 настоящего Кодекса, может быть принято только с согласия руководителя следственного органа.

2. При вынесении постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по результатам проверки сообщения о преступлении, связанного с подозрением в его совершении конкретного лица или лиц, руководитель следственного органа, следователь, орган дознания обязаны рассмотреть вопрос о возбуждении уголовного дела за заведомо ложный донос в отношении лица, заявившего или распространившего ложное сообщение о преступлении.

3. Информация об отказе в возбуждении уголовного дела по результатам проверки сообщения о преступлении, распространенного средством массовой информации, подлежит обязательному опубликованию.

4. Копия постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в течение 24 часов с момента его вынесения направляется заявителю и прокурору. При этом заявителю разъясняются его право обжаловать данное постановление и порядок обжалования.

5. Отказ в возбуждении уголовного дела может быть обжалован прокурору, руководителю следственного органа или в суд в порядке, установленном статьями 124 и 125 настоящего Кодекса.

6. Признав постановление об отказе в возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным, прокурор отменяет его и возбуждает уголовное дело в порядке, предусмотренном настоящей статьей или возвращает дело для дополнительной проверки.

7. Признав отказ в возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным, судья выносит соответствующее постановление, направляет его для исполнения руководителю следственного органа или начальнику органа дознания и уведомляет об этом заявителя".

G. Применимые Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации

89. Постановлением от 1 ноября 1985 г. N 16 "О практике применения судами законодательства, регламентирующего участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве" Пленум Верховного Суда* (* Имеется в виду Пленум Верховного Суда СССР (прим. переводчика).) обобщил и разъяснил существующую практику о статусе потерпевшего в уголовном судопроизводстве в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом 1960 года:

"...2. ...Потерпевшим должен признаваться гражданин, которому моральный, физический или имущественный вред причинен преступлением непосредственно. Признание потерпевшим не зависит от его возраста, физического или психического состояния...

4. Поскольку... по делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть потерпевшего, права, предусмотренные этими статьями, имеют его близкие родственники, один из них с учетом достигнутой между ними договоренности признается потерпевшим. Если на предоставлении прав потерпевшего настаивают несколько лиц из числа близких родственников погибшего, они также могут быть признаны потерпевшими...".

90. Постановлением от 29 июня 2010 г. N 17 "О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве", которое полностью заменило Постановление от 1 ноября 1985 г. N 16, Пленум Верховного Суда Российской Федерации обобщил и разъяснил существующую практику о статусе потерпевшего в уголовном судопроизводстве в соответствии с новым Уголовно-процессуальным кодексом 2001 года:

"...2. В соответствии с законом потерпевший, являясь физическим лицом, которому преступлением причинен физический, имущественный или моральный вред, либо юридическим лицом в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации, имеет в уголовном процессе свои собственные интересы, для защиты которых он в качестве участника уголовного судопроизводства со стороны обвинения наделен правами стороны...

Лицо, пострадавшее от преступления, признается потерпевшим независимо от его гражданства, возраста, физического или психического состояния и иных данных о его личности, а также независимо от того, установлены ли все лица, причастные к совершению преступления. Судам следует иметь в виду, что вред потерпевшему может быть причинен как преступлением, так и запрещенным уголовным законом деянием, совершенным лицом в состоянии невменяемости...

3. В силу части 1 статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса лицо, которому [преступлением] причинен вред, приобретает предусмотренные уголовно-процессуальным законом права и обязанности с момента вынесения [компетентным] следователем... или судом постановления о признании его потерпевшим. Вместе с тем следует иметь в виду, что правовой статус лица как потерпевшего устанавливается исходя из фактического его положения [лишь процессуально оформляется постановлением, но не формируется им].

Лицо может быть признано потерпевшим по его заявлению... Отказ в признании лица потерпевшим, а также бездействие [соответствующего должностного лица], выразившееся в непризнании лица потерпевшим, могут быть обжалованы этим лицом в досудебном производстве по уголовному делу в порядке, предусмотренном статьями 124 и 125 Уголовно-процессуального кодекса...

5. По уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, пострадавшего от преступления, права потерпевшего переходят к одному из близких родственников погибшего (часть 8 статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса). В силу пункта 4 статьи 5 Уголовно-процессуального кодекса к близким родственникам относятся супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и сестры, дедушка, бабушка, внуки.

Если преступлением затрагиваются права и законные интересы сразу нескольких лиц, являющихся близкими родственниками погибшего, и они настаивают на предоставлении им прав потерпевшего, эти лица могут быть признаны потерпевшими с обязательным приведением судом мотивов такого решения...

7. По смыслу части 1 статьи 45 Уголовно-процессуального кодекса, представителями потерпевшего... могут выступать не только адвокаты, но и иные лица, способные... оказать им квалифицированную юридическую помощь...

9. Судам надлежит соблюдать требования закона о том, что потерпевший в целях реализации предоставленных ему уголовно-процессуальным законом полномочий вправе получать копии постановлений о возбуждении уголовного дела, признании его потерпевшим... о прекращении уголовного дела... а также копии иных процессуальных документов, затрагивающих его интересы (статья 42 Уголовно-процессуального кодекса).

11. Исходя из принципа равенства прав сторон (статья 244 Уголовно-процессуального кодекса) потерпевший пользуется равными со стороной защиты правами на заявление отводов и ходатайств, представление доказательств, участие в их исследовании, выступление в судебных прениях... Потерпевшему, его представителю, законному представителю на любом этапе уголовного судопроизводства должна быть предоставлена возможность довести до сведения суда свою позицию по существу дела и те доводы, которые он считает необходимыми для ее обоснования. При этом суду следует учитывать доводы потерпевшего по вопросам, которыми затрагиваются его права и законные интересы, и дать им мотивированную оценку при принятии судебного решения.

В целях создания необходимых условий для осуществления предоставленных ему прав... судам при наличии к тому оснований следует принимать меры для оказания помощи потерпевшему в собирании доказательств (получении документов, истребовании справок и т.д.).

12. Потерпевший, законный представитель, представитель... вправе принимать участие во всех судебных заседаниях по рассматриваемому делу для защиты своих прав и законных интересов. В этих целях председательствующий обязан известить их о дате, времени и месте судебных заседаний...".

III. Другие относимые источники

91. Заявители утверждали, что ни одна европейская страна не имеет в своих законах положений, подобных статье 14.1 Закона о погребении.

92. Они также указывали, что схожая практика фактически существует в Израиле и используется на административном уровне, не будучи закрепленной в законе. Заявители также ссылались на решения в деле "Бараке и другие против министра обороны и других" (Barake and Others v. Minister of Defence & Others) от 14 апреля 2002 г., N HCJ 3114/02, в котором Высший суд справедливости* (* Другое название Верховного ода Израиля (прим. переводчика).) Израиля осудил данную практику. По данным заявителей, в 2004 году власти Израиля провозгласили, что отменяют существовавшую практику отказа в возвращении тел палестинцев, "кроме исключительных обстоятельств".

93. Заявители ссылались на семь заключений Комитета по правам человека, вынесенных в соответствии с Международным пактом о гражданских и политических правах, по делам против Белоруссии, Таджикистана и Узбекистана, в которых власти отказывали в информировании родственников заключенных, приговоренных к смертной казни, о дате исполнения приговора, в возвращении тел для захоронения или уведомлении о месте захоронения (N 886/1999, "Бондаренко против Белоруссии" (Bondarenko v. Belarus), 3 апреля 2003 г., § 10.2; N 887/1999, "Ляшкевич против Белоруссии" (Lyashkevich v. Belarus), 3 апреля 2003 г., § 9.2; N 915/2000, "Султанова против Узбекистана" (Sultanova v. Uzbekistan), 30 марта 2006 г., § 7.10; N 959/2000, "Базарова против Узбекистана" (Bazarova v. Uzbekistan), 14 июля 2006 г., § 8.5; N 973/2001, "Хахлова против Таджикистана" (Khakhlova v. Tajikistan), 30 марта 2005 г., § 7.7; N 985/2001, "Алибоева против Таджикистана" (Aliboeva V.Tajikistan), 18 октября 2005 г., § 6.7; N 1044/2002, "Шукурова против Таджикистана" (Shukurova v. Tajikistan), 17 марта 2006 г., § 8.7). В частности, в деле "Алибоева против Таджикистана" Комитет по правам человека указал следующее:

"...6.7. Комитет принял к сведению утверждение автора о том, что власти не проинформировали ее о казни мужа, однако продолжали принимать ее ходатайства от его имени уже после того, как он был казнен. Комитет отмечает, что действовавшее на тот момент законодательство не предусматривало информирование семьи или лица, приговоренного к смертной казни, о дате приведения в исполнение приговора и месте захоронения казненного лица. Комитет понимает непрекращающиеся тоску и психические страдания, причиненные автору как жене приговоренного к смертной казни заключенного вследствие сохраняющейся неопределенности в отношении обстоятельств, приведших к его казни, а также места его захоронения. Он напоминает о том, что секретность в отношении даты казни и места захоронения, а также отказ выдать тело казненного для захоронения равноценны запугиванию или наказанию родственников, поскольку их намеренно оставляют в состоянии неопределенности и психических страданий. Комитет полагает, что первоначальный отказ властей уведомить автора о казни ее мужа и отказ проинформировать ее о месте его захоронения представляют собой бесчеловечное обращение с автором в нарушение статьи 7 Пакта о гражданских и политических правах...".

94. Заявители также ссылались на решение Межамериканского суда по правам человека от 15 июня 2005 г. по делу "Поселок Мойвана против Суринама" (Moiwana Village v. Suriname) (Inter-Am Ct. H.R., (Ser. C) N 145 (2005)). В этом деле представители государства напали на поселок Мойвана в 1986 году и убили 39 членов клана ндюка* (* Ндюка - креольский язык на английской основе. По-видимому, речь идет об использовавшей его группе (прим. переводчика).) (N'djuka) (§ 86 (15)). Власти также воспрепятствовали возвращению оставшихся тел родственникам. Сообщалось также, что некоторые из этих тел были кремированы. Суд в своем решении привел подробное описание погребальных обрядов ндюка, указав:

"...86(7). У ндюка существует специальный обряд, который должен проводиться сразу после смерти члена группы. Для того чтобы исполнить некоторые религиозные действия, необходимо от шести месяцев до одного года. Эти обряды требуют участия большего количества членов сообщества и использования больших ресурсов, по сравнению с другими церемониями ндюка.

86(8). Чрезвычайно важным считается обладание материальными останками погибшего, так как к телу нужно относиться особым образом в ходе похоронного ритуала ндюка и его нужно перенести к месту захоронения, принадлежащего конкретной родовой группе. Только те, кто считались порочными, не получали такого погребального обряда. Кроме того, для всех групп маронов* (* Мароны - представители особых сообществ беглых рабов-негров и их потомков смешанного происхождения, на протяжении веков ведущих полукочевой и практически независимый образ жизни в глухих горных регионах вдали от центров европейской колонизации в Западном полушарии {прим. переводчика).) идея кремации является оскорбительной.

86(9). Если какие-то похоронные ритуалы не были проведены согласно традиции ндюка, это означало нравственный грех, который не только возмутит дух покойного, но может также повредить другим членам сообщества. Это приводит к ряду "заболеваний духовного происхождения", которые выглядят как реальные физические расстройства и потенциально могут воздействовать на всех потомков. В культуре ндюка считается, что подобные заболевания неизлечимы сами по себе, но могут быть вылечены посредством культурных и церемониальных действий, в противном случае такие состояния будут передаваться через поколения...".

95. Межамериканский суд указал в § 100 своего решения, что заявители подверглись бесчеловечному обращению в нарушение статьи 5 Американской конвенции о правах человека, поскольку:

"...Одним из важнейших источников страданий членов сообщества Мойвана является то, что они не знали о том, что случилось с останками их близких, и в результате не смогли почтить и похоронить их так, как предполагают фундаментальные нормы культуры ндюка. Суд находит понятным, что члены сообщества испытали страдания в связи с сообщениями о том, что некоторые тела были сожжены...".

96. В рамках справедливой компенсации (§ 208 решения) правительству Суринама было предложено:

"...Незамедлительно возвратить останки членов сообщества Мойвана, убитых в результате атаки 1986 года. Если эти останки были найдены государством, они должны быть отданы как можно скорее живущим представителям сообщества, для того чтобы погибшие были похоронены в соответствии с обрядами, принятыми в культуре ндюка...".

Право

I. Предварительное возражение властей Российской Федерации

97. Власти Российской Федерации полагали, что 19-я заявительница, Жанна Федоровна Ифраимова, не имеет права обжаловать события настоящего дела со ссылкой на погибшего Руслана Борисовича Тамазова. В поддержку своей позиции они ссылались на заявление, которое она предположительно сделала на допросе, о том, что проживала с Тамазовым в течение только одного месяца с февраля 2005 года. По мнению властей Российской Федерации, этого было недостаточно, чтобы считать ее связанной с Тамазовым. Власти Российской Федерации настаивали на том, что 19-й заявительнице и Тамазову было необходимо официально вступить в брак.

98. В ответ 19-я заявительница утверждала, что Тамазов был ее сожителем, они проживали совместно после религиозной брачной церемонии, имевшей место в феврале 2005 года, и продолжали тайно встречаться после объявления Тамазова в розыск. Девятнадцатая заявительница также отметила, что в период опознания тела Тамазова в октябре 2005 года она находилась на восьмом месяце беременности.

99. Европейский Суд прежде всего отмечает, что даже в отсутствие официальной регистрации брака Ифраимовой и Тамазова суды страны не высказывали сомнений относительно права обжалования ею постановлений от 13 - 14 апреля 2006 г. (см. § 44 настоящего Постановления). Кроме того, заявительница предоставила копию свидетельства о рождении, которое подкрепляет ее утверждение о том, что она действительно находилась на восьмом месяце беременности во время событий октября 2005 года и что отцом ее дочери был погибший Тамазов (см. § 10 настоящего Постановления). При таких обстоятельствах Европейский Суд признает наличие достаточной связи между ними для целей статьи 35 Конвенции и не усматривает оснований сомневаться в ее праве участвовать в страсбургском разбирательстве.

100. С учетом вышеизложенного Европейский Суд отклоняет предварительное возражение. В то же время Европейский Суд находит необходимым учесть доводы властей Российской Федерации относительно характера отношений 19-й заявительницы и Тамазова при оценке применимости статьи 8 Конвенции в контексте постановления от 15 мая 2006 г. (см. § 119 настоящего Постановления).

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

101. Заявители жаловались на условия хранения трупов их погибших родственников в процессе опознания. Они также были недовольны обстоятельствами их личного участия в процессе опознания. Как утверждают заявители, подобное отношение со стороны властей причинило им такие нравственные страдания, которые составили нарушение требований статьи 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Доводы сторон

102. Заявители поддержали свои претензии. Они утверждали, что предоставленный властями Российской Федерации список участников процедуры опознания была неполон.

103. Власти Российской Федерации не согласились с этим. Они утверждали, что после данных событий трупы были вначале направлены в морг Нальчика, где их раздели, а вещи направили на экспертизу. Впоследствии все трупы были помещены в два рефрижераторных вагона, имевших все необходимое оборудование. Через некоторое время трупы были направлены в Ростов-на-Дону для генетической экспертизы. Власти Российской Федерации признали, что сразу после нападения отсутствовали возможности для хранения тел, что, по-видимому, было зафиксировано на видеозаписи, предоставленной заявителями. Власти Российской Федерации также указали, что участие в процедуре опознания было добровольным.

В. Мнение Европейского Суда

1. Общие принципы

104. Европейский Суд неоднократно указывал, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Даже при наиболее сложных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция абсолютно исключает пытку и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение и наказание. В отличие от большинства материально-правовых положений Конвенции и Протоколов к ней, статья 3 Конвенции не содержит исключений, и недопустимо отступление от ее положений в соответствии с пунктом 2 статьи 15 Конвенции даже в случае чрезвычайных обстоятельств, угрожающих жизни нации (см. в числе других примеров Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), § 62, Reports of Judgments and Decisions 1996-VI). Для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости. Оценка этого минимума зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 162, Series A, N 25).

105. Что касается жалоб на нравственные страдания, поданных в соответствии со статьей 3 Конвенции родственниками потерпевших от специальных операций, проводившихся властями, Европейский Суд принял ограничительный подход, утверждая, что в то время как член семьи "исчезнувшего лица" может считаться жертвой обращения, противоречащего статье 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 25 мая 1998 г. по делу "Курт против Турции" (Kurt v. Turkey), §§ 130-134, Reports 1998-III), этот принцип обычно не применяется к ситуациям, в которых лицо, заключенное под стражу, впоследствии оказывается мертвым (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Танлы против Турции" (Tanli v. Turkey), жалоба N 26129/95, § 159, ECHR 2001-III (извлечения), Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Ясин Атеш против Турции" (Yasin Ates v. Turkey), жалоба N 30949/96, §135, и Постановление Европейского Суда от 23 апреля 2009 г. по делу "Битиева и другие против Российской Федерации" (Bitiyeva and Others v. Russia), жалоба N 36156/04, § 106). В таких делах Европейский Суд обычно ограничивает свои выводы статьей 2 Конвенции. С другой стороны, Европейский Суд установил нарушение статьи 3 Конвенции в части нравственных страданий, которые испытали заявители в результате действий специальных сил, поджигавших их жилища и имущество на их глазах (см. упоминавшееся выше* (* Постановление Европейского Суда от 24 апреля 1998 г. по делу "Сельчук и Аскер против Турции" (Selcuk and Asker v. Turkey), жалобы NN 23184/94 и 23185/94, в тексте настоящего Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).) Постановление Европейского Суда по делу "Сельчук и Аскер против Турции", §§ 77-80, Постановление Европейского Суда от 24 июля 2003 г. по делу "Йойлер против Турции" (Yoyler v. Turkey), жалоба N 26973/95, §§ 74-76, Постановление Европейского Суда от 8 января 2004 г. по делу "Айдер и другие против Турции" (Ayder and Others v. Turkey), жалоба N 23656/94, §§ 109-111).

106. Наконец, Европейский Суд напоминает свою последовательную прецедентную практику, согласно которой утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами, (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 22 сентября 1993 г. по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany), § 30, Series A, N 269). При оценке доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения", но добавляет, что такое доказывание может следовать из совокупности достаточно прочных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства", § 161).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

107. Стороны согласились с тем, что 14 - 18 октября 2005 г. тела погибших вследствие событий 13 - 14 октября 2005 г. были отвезены в городской морг Нальчика и что 19 - 31 октября 2005 г. они были помещены в два рефрижераторных вагона на окраине Нальчика (см. §§ 51 - 53 и 63 настоящего Постановления). Также не оспаривается, что общее количество жертв, вызванных нападением, намного превысило вместимость имевшихся местных возможностей и что первые четыре дня некоторые трупы хранились снаружи.

108. Европейский Суд не имеет оснований сомневаться, что с учетом условий хранения тел заявители в качестве родственников погибших могли испытать нравственные страдания в этой связи, тем более если они вызвались участвовать в опознании лично. По данным, предоставленным Европейскому Суду, по крайней мере, 38 заявителей (NN 1 - 3, 7 - 10, 12, 13, 15, 17 - 29, 31, 32, 34, 35, 37 - 40, 42 - 45, 47 - 49) участвовали в опознании лично (см. §§ 57 - 59 и 62 настоящего Постановления).

109. Задача Европейского Суда заключается в установлении того, достигли ли эти страдания с учетом конкретных обстоятельств дела уровня, распространяющего на них сферу действия статьи 3 Конвенции.

110. Европейский Суд прежде всего считает нужным отметить, что настоящее дело отличается от рассмотренных Европейским Судом дел, возбужденных членами семей жертв "исчезновений" или внесудебных убийств со стороны сил безопасности (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, §§ 116 - 118, ECHR 2006-XIII (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.)). Гибель родственников заявителей в настоящем деле не была вызвана действиями властей, нарушавшими статью 2 Конвенции (см. обстоятельства, повлекшие гибель родственников заявителей, §§ 6 и 7 настоящего Постановления, и см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 29 марта 2011 г. по делу "Эсмухамбетов и другие против Российской Федерации" (Esmukhambetov and Others v. Russia), жалоба N 23445/03, §§ 138-151 и 190* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2012.)). Заявители не могут считаться испытавшими длительную неопределенность по поводу судьбы их родственников, поскольку цель их добровольного участия в процедуре опознания как раз заключалась в обнаружении тел их родственников (см. § 63 настоящего Постановления и для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", §§ 116 - 118).

111. Европейский Суд также отмечает, что настоящее дело отличается от турецких дел по поводу умышленного уничтожения имущества, очевидцами которого являлись заявители. В частности, в деле Сельчук и Аскера Европейский Суд учел способ уничтожения жилищ заявителей, а именно тот факт, что его исполнение было умышленным и осуществлялось цинично, в отсутствие уважения к чувствам заявителей, протесты которых игнорировались (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сельчук и Аскер против Турции", § 77), и, принимая это во внимание, нашел, что действия сил безопасности составляли "бесчеловечное обращение" в значении статьи 3 Конвенции. Сходная мотивировка подразумевается в делах Йойлера и Айдера и других (упоминавшихся выше). В вышеуказанных делах силы безопасности сожгли дома и имущество заявителей с целью причинения им нравственных страданий, что позволило Европейскому Суду установить нарушение статьи 3 Конвенции в этой части.

112. В то же время в настоящем деле Европейский Суд не имеет данных, позволяющих прийти к тому же выводу. Действительно, как признали власти Российской Федерации, местные возможности для хранения трупов в первые четыре дня могли быть недостаточными для размещения всех тел (см. § 56 настоящего Постановления), и даже впоследствии тела пришлось поместить для хранения в рефрижераторных вагонах (см. § 53 настоящего Постановления). Однако эти недостатки объяснялись объективными трудностями снабжения, которые следовали из характера событий 13 - 14 октября 2005 г. и количества жертв, и едва ли можно считать, что их цель заключалась в том, чтобы подвергнуть заявителей бесчеловечному обращению и, в частности, причинить им психологические страдания.

113. Подводя итог, Европейский Суд не находит, что обстоятельства могли причинять страдания заявителям, перечисленным в § 108 настоящего Постановления, или другим заявителям, которые сознавали трудные условия для хранения трупов их родственников, масштаб и характер которых отличается от эмоционального расстройства, которое может считаться неизбежно причиняемым любому члену семьи погибшего лица в сопоставимой ситуации. Таким образом, Европейский Суд не может установить нарушение требований статьи 3 Конвенции при обстоятельствах настоящего дела.

III. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

114. Ссылаясь на статью 8 Конвенции, заявители также жаловались на отказ властей в возвращении трупов их погибших родственников. Это положение Конвенции предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

А. Доводы сторон

1. Заявители

115. Заявители указывали, что отказ властей в возвращении тел от 15 мая 2006 г. являлся незаконным и непропорциональным. Во-первых, они утверждали, что отказ был незаконным, поскольку Постановление Конституционного Суда Российской Федерации возложило на власти обязанность ожидать исхода расследования до разрешения вопроса о возвращении тела, и власти явно не исполнили эту обязанность. Во-вторых, законодательство содержало неясные понятия, такие как "террористическая акция", "террористическая деятельность" и "террористический акт", и были неясности в отношениях политики относительно кремации (заявители были недовольны тем, что их родственников кремировали, а не похоронили), конкретного должностного лица, уполномоченного принимать решения, возможности обжалования, раскрытия даты захоронения и необходимости соблюдения обрядов при захоронения. В-третьих, заявители указывали, что мера была непропорциональной, поскольку ни одно другое европейское государство не имеет такого законодательства, и хотя израильские власти имели схожую административную политику, она была осуждена израильскими судами, а также что международное гуманитарное право запрещает подобное обращение и власти могли применить иные, менее ограничительные меры для устранения проблем, связанных с терроризмом.

2. Власти Российской Федерации

116. Власти Российской Федерации утверждали, что решение о невозвращении тел родственников заявителей было принято в соответствии с Законами о борьбе с терроризмом и о погребении, постановлением о борьбе с терроризмом и было оправданно с учетом мотивов, изложенных Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 28 июня 2007 г. (см. §§ 33 - 35 настоящего Постановления). Все заявители получили официальное уведомление и ответы от властей, и ограничения доступа к суду в связи с данными решениями не устанавливались.

В. Мнение Европейского Суда

1. Применима ли статья 8 Конвенции в настоящем деле

117. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с прецедентной практикой по статье 8 Конвенции понятия "личная жизнь" и "семейная жизнь" являются широкими и не подлежат исчерпывающему определению (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Притти против Соединенного Королевства" (Pretty v. United Kingdom), жалоба N 2346/02, § 61, ECHR 2002-III). В делах "Паннулло и Форте против Франции" (Pannullo and Forte v. France) (жалоба N 37794/97, §§ 35-36, ECHR 2001-X) и Постановлении Европейского Суда по делу "Жирар против Франции" (Girard v. France) (жалоба N 22590/04, § 107, Постановление от 30 июня 2011 г.) Европейский Суд признавал, что чрезмерная задержка в возвращении тела после вскрытия или получения телесных образцов по окончании соответствующего уголовного разбирательства может составлять вмешательство в "личную жизнь" и "семейную жизнь" переживших членов семьи. В деле "Элли Полухас Дёдсбо* (* Как видно из текста Постановления, заявительница носила имя Элли Полуха. Возможно, имеется в виду, что заявительница к моменту рассмотрения дела скончалась, и жалобу поддержали ее наследники (прим. переводчика).) против Швеции" (Elli Poluhas Dodsbo v. Sweden) (жалоба N 61564/00, §24, ECHR 2006-I) Европейский Суд нашел, что отказ в перемещении урны с прахом мужа заявительницы также может рассматриваться как относящийся к сфере действия статьи 8 Конвенции. Наконец, в деле "Адри-Вионне против Швейцарии" (Hadri-Vionnet v. Switzerland) (жалоба N 55525/00, § 52, Постановление от 14 февраля 2008 г.) Европейский Суд решил, что возможность присутствия заявительницы на похоронах ее мертворожденного ребенка совместно с организацией передачи и церемонии также относится к сфере "личной" и "семейной жизни" в значении статьи 8 Конвенции.

118. Европейский Суд прежде всего отмечает, что за исключением 19-й заявительницы, Жанны Федоровны Ифраимовой (см. §§ 97-100 настоящего Постановления), власти Российской Федерации не оспаривали, что постановление от 15 мая 2006 г. о невозвращении тел составляло вмешательство в права заявителей на уважение личной и семейной жизни, гарантированные статьей 8 Конвенции.

119. Что касается 19-й заявительницы, Европейский Суд находит на основании предоставленных ему документов, что, хотя отношения Ифраимовой и Тамазова, сводившиеся к одному месяцу сожительства и случайным тайным встречам на протяжении последующих восьми месяцев (см. §§ 10 и 98 настоящего Постановления), возможно, не были достаточно длительными и стабильными для отнесения к сфере "семейной жизни" в значении статьи 8 Конвенции, не приходится сомневаться, что они относились к сфере "личной жизни" в значении этого положения Конвенции.

120. Европейский Суд также указывает, что 15 мая 2006 г., завершив следственные действия в отношении тел погибших лиц, следователь решил не возвращать тела заявителям и распорядился об их захоронении в неустановленном месте (см. § 27 настоящего Постановления). Это решение было принято в соответствии с пунктом 3 постановления от 20 марта 2003 г. N 164 и статьей 14.1 Закона о погребении, которые не допускали возвращения компетентными органами тел террористов, скончавшихся вследствие пресечения террористического акта.

121. Рассмотрев применимое национальное законодательство, Европейский Суд отмечает, что законодательство России гарантирует родственникам умершего, желающим организовать погребение, быстрое возвращение тела для захоронения после установления причины смерти. На них также распространяется правовой режим, наделяющий их правом исполнить волеизъявление умершего в отношении погребения или принять решение о том, как будет совершаться погребение. В обоих случаях ограничения могут быть наложены только в связи с нормами безопасности и санитарными требованиями (см. статьи 3 - 8 Закона о погребении в § 65 настоящего Постановления).

122. С учетом изложенного Европейский Суд находит, что отказ властей вернуть тела родственников заявителей со ссылкой на статью 14.1 Закона о погребении и пункт 3 постановления от 20 марта 2003 г. N 164 представлял собой исключение из общего правила и явно лишал заявителей возможности организовать и принять участие в захоронении тел их родственников, а также узнать место захоронения и в дальнейшем посещать его.

123. Принимая во внимание свою прецедентную практикуй изложенные выше обстоятельства дела, Европейский Суд считает, что рассматриваемая мера являлась вмешательством в "частную" и "семейную" жизни заявителей, за исключением 19-й заявительницы, в значении статьи 8 Конвенции. В отношении 19-й заявительницы постановление от 15 мая 2006 г. представляло собой вмешательство в "частную жизнь" в значении данного положения. Остается выяснить, было ли вмешательство оправданным, как того требует пункт 2 статьи 8 Конвенции.

2. Было ли вмешательство оправданным

(а) "Предусмотрено законом"

124. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда выражение "предусмотрено законом" в пункте 2 статьи 8 Конвенции, в частности, подразумевает, что данная мера или меры должны иметь некую основу в национальном законодательстве (см., например, Постановление Европейского Суда от 3 ноября 2011 г. по делу "Александра Дмитриева против Российской Федерации" (Aleksandra Dmitriyeva v. Russia), жалоба N 9390/05, §§ 104-107* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2013.)), а также затрагивает качество указанного закона, требуя, чтобы он был доступен заинтересованному лицу и предсказуемым с точки зрения последствий (см. Постановление Большой Палаты по делу "Ротару против Румынии" (Rotaru v. Romania), жалоба N 28341/95, § 52, ECHR 2000-V). Чтобы закон отвечал критерию предсказуемости, он должен излагать с достаточной точностью условия, при которых может применяться мера, чтобы заинтересованные лица - при необходимости с помощью соответствующей консультации - могли урегулировать свое поведение.

125. Европейский Суд учитывает, что оспариваемая мера была принята согласно применимым нормам Законов о борьбе с терроризмом и о погребении, постановления от 20 марта 2003 г. N 164, которые предусматривают, что "[тело] террориста, смерть которого наступила в результате пресечения совершенного им террористического акта", не передается для погребения, и место погребения не раскрывается.

126. Европейский Суд находит, и это не оспаривается заявителями, что постановление от 13-14 апреля 2006 г. явно продемонстрировало причастность погибших родственников заявителей к нападению 13 октября 2005 г. На основании предоставленных материалов (см. §§ 22, 25 и 26) Европейский Суд признает, что отказ властей в возвращении тел родственников заявителей для захоронения имел основу в российском законодательстве.

127. По мнению Европейского Суда, остальные вопросы, затрагивающие законность меры, такие как предсказуемость и ясность правовых актов и, в частности, автоматический характер нормы, предполагаемая неясность некоторых ее понятий и отсутствие судебной проверки, тесно связаны с вопросом пропорциональности и подлежат рассмотрению в качестве его аспекта с точки зрения пункта 2 статьи 8 Конвенции (см. с необходимыми изменениями Постановление Большой Палаты по делу "Т.Р. и К.М. против Соединенного Королевства" (Т.Р. and K.M. v. United Kingdom), жалоба N 28945/95, § 12, ECHR 2001-V, и Постановление Большой Палаты по делу "Чапмен против Соединенного Королевства" (Chapman v. United Kingdom), жалоба N 27238/95, § 92, ECHR 2001-1).

(b) Законная цель

128. Европейский Суд учитывает, что власти Российской Федерации оправдывали меру ссылкой на Постановление от 28 июня 2007 г. N 8-П Конституционного Суда, который указал относительно статьи 14.1 Закона о погребении и постановления от 20 марта 2003 г. N 164, что принятие нормы оправдывало "интересы пресечения терроризма, его общей и специальной превенции, ликвидации последствий террористических актов, сопряженных с возможностью массовых беспорядков, столкновений различных этнических групп, эксцессов между родственниками лиц, причастных к террористическим актам, населением и правоохранительными органами, угрозой жизни и здоровью людей". Также в нем указывалось на необходимость "минимизации информационного и психологического воздействия, оказанного на население террористическим актом, в том числе ослабление его агитационно-пропагандистского эффекта". Более того, Конституционный Суд указал, что "захоронение лица, принимавшего участие в террористическом акте, в непосредственной близости от могил жертв его действий, совершение обрядов захоронения и поминовения с отданием почестей как символу, как объекту поклонения, с одной стороны, служат пропаганде идей террора, а с другой - оскорбляют чувства родственников жертв этого акта и создают предпосылки для нагнетания межнациональной и религиозной розни".

129. С учетом вышеизложенных объяснений Европейский Суд признает, что данная мера могла рассматриваться как принятая в интересах общественной безопасности, предотвращения беспорядков и защиты прав и свобод других лиц.

130. Остается установить, была ли принятая мера "необходимой в демократическом обществе" для указанных целей.

(с) Необходимость в демократическом обществе

(i) Общие принципы

131. Вмешательство считается "необходимым в демократическом обществе" для законной цели, если оно отвечает "настоятельной общественной потребности" и, в частности, соразмерно преследуемой законной цели, а мотивы, выдвинутые национальными властями в его оправдание, являются "относимыми и достаточными" (см., например, Постановление Большой Палаты от 18 января 2001 г. по делу "Костер против Соединенного Королевства" (Coster v. United Kingdom), жалоба N 24876/94, § 104, Постановление Большой Палаты по делу "S. и Марпер против Соединенного Королевства" (S. and Marper v. United Kingdom), жалобы NN 30562/04 и 30566/04, § 101, ECHR 2008).

132. Предмет и цель Конвенции как правозащитного договора о защите лиц на объективной основе (см. Постановление Большой Палаты по делу "Нойлингер и Шурук против Швейцарии" (Neulinger and Shuruk v. Switzerland), жалоба N 41615/07, § 145, ECHR 2010) требуют толкования и применения ее положений способом, делающим его гарантии практическими и эффективными (см. в числе прочих примеров Постановление Европейского Суда от 13 мая 1980 г. по делу "Артико против Италии" (Artico v. Italy), § 33, Series A, N 37). Так, для обеспечения "уважения" личной и семейной жизни в значении статьи 8 Конвенции должны учитываться реалии каждого дела, чтобы избежать механического применения национального законодательства к конкретной ситуации (см. в качестве недавнего примера Постановление Большой Палаты от 12 сентября 2012 г. по делу "Нада против Швейцарии" (Nada v. Switzerland), жалоба N 10593/08, §§ 181-185).

133. Европейский Суд ранее указывал, что для того, чтобы мера рассматривалась как пропорциональная и необходимая в демократическом обществе, должна быть исключена возможность использования альтернативной меры, которая причиняет меньший ущерб данному фундаментальному праву при достижении той же цели (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Нада против Швейцарии", § 183).

134. Окончательная оценка необходимости вмешательства подлежит проверке Европейским Судом для удостоверения соответствия требованиям Конвенции. В этой связи национальные органы имеют определенную дискрецию. Ее пределы отличаются и зависят от ряда факторов, включая природу конвенционного права, его значение для лица, характер вмешательства и цель, преследуемую вмешательством (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "S. и Марпер против Соединенного Королевства", § 102). Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что сознает конкретные угрозы, создаваемые для государств терроризмом и террористическим насилием (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 29 ноября 1988 г. по делу "Броган и другие против Соединенного Королевства" (Brogan and Others v. United Kingdom), § 61, Series A, N 145-B, Постановление Большой Палаты по делу "Оджалан против Турции" (Ocalan v. Turkey), жалоба N 46221/99, §§ 104, 192-196, ECHR 2005-IV, Постановление Большой Палаты по делу "Рамирес Санчес против Франции" (Ramirez Sanchez v. France), жалоба N 59450/00, §§ 115-116, ECHR 2006-IX, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации", § 212). Дискреция сужается, если данное право имеет решающее значение для эффективного использования лицом личных или ключевых прав (см. Постановление Европейского Суда от 27 мая 2004 г. по делу "Коннорс против Соединенного Королевства" (Connors v. United Kingdom), жалоба N 66746/01, § 82 с дополнительными отсылками). Когда речь идет об особо важных аспектах существования или личности лица, свобода усмотрения государства будет ограничена (см. Постановление Большой Палаты по делу "Эванс против Соединенного Королевства" (Evans v. United Kingdom), жалоба N 6339/05, § 77, ECHR 2007-I).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

135. Для рассмотрения вопроса о том, были ли меры, принятые в отношении заявителей в связи с телами их погибших родственников, пропорциональными законной цели, которую они предположительно преследовали, а также о том, были ли причины, приведенные национальными властями, "относимыми и достаточными", Европейский Суд должен исследовать, уделили ли российские власти достаточное внимание особому характеру дела, а также была ли принятая мера обоснована с учетом соответствующих обстоятельств дела в контексте пределов усмотрения властей.

136. При этом Европейский Суд готов принять во внимание события, имевшие место до принятия постановления от 15 мая 2006 г., а также тот факт, что риск новых нападений или столкновений между различными национальными и религиозными группами, проживающими в Нальчике, был достаточно серьезным. Однако применение рассматриваемой меры должно иметь убедительное объяснение и обоснование в каждом конкретном деле (см. с необходимыми изменениями упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Нада против Швейцарии", § 186).

137. Европейский Суд прежде всего считает нужным отметить, что касается критики заявителей по поводу чрезмерной широты некоторых понятий и других предполагаемых недостатков применимых законодательных актов, что в делах, следующих из индивидуальных жалоб, его задача обычно заключается не в абстрактной проверке законодательства или практики его применения. Вместо этого он должен сосредоточиться, насколько это возможно, не упуская из вида общего контекста, на рассмотрении поставленных жалобой вопросов. Здесь, следовательно, задачей Европейского Судаявляется не абстрактный обзор соответствия Конвенции указанного выше правила, но определение конкретного влияния этого вмешательства на право заявителей на уважение личной и семейной жизни (см. в качестве недавнего примера Постановление Большой Палаты от 20 октября 2011 г. по делу "Недждет Шахин и Перихан Шахин против Турции" (Nejdet Sahin and Perihan Sahin v. Turkey), жалоба N 13279/05, §§ 68-70).

138. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд учитывает, что вследствие принятия постановления от 15 мая 2006 г. заявители были лишены возможности, в других случаях гарантированной близким родственникам любого покойного в России, организовать и принять участие в захоронении тел умершего члена их семей, а также знать о месте захоронения и посещать его в дальнейшем (см. § 65 настоящего Постановления). Европейский Суд находит, что вмешательство в право заявителей, гарантированное статьей 8 Конвенции, имевшее место вследствие применения указанной меры, было особенно суровым ввиду того, что оно абсолютно исключило их участие в соответствующих обрядах захоронения, а также предполагало запрет раскрытия местонахождения могилы, что полностью прекратило все связи между заявителями и местом нахождения останков умерших. В этом отношении Европейский Суд также считает нужным учесть практику различных международных органов, которые в делах, касающихся применения сходных мер, сочли такое вмешательство в права заявителей особенно суровым (см. §§ 91-96 настоящего Постановления).

139. Европейский Суд также отмечает, что следствие установило, что погибшие, указанные заявителями, участвовали в вооруженном восстании и осуществляли террористическое нападение на Нальчик 13 октября 2005 г. (см. § 22 настоящего Постановления). Рассмотрев материалы дела, Европейский Суд готов использовать эти выводы о фактах в своем дальнейшем анализе.

140. С учетом характера деятельности погибших, обстоятельств их смерти и крайне напряженного национального и религиозного контекста в этом регионе России Европейский Суд не может исключить того, что меры, ограничивающие права заявителей в отношении организации похорон погибших, могли быть признаны оправданными в соответствии со статьей 8 Конвенции для достижения целей, упомянутых властями Российской Федерации.

141. Европейский Суд может в принципе согласиться с тем, что в зависимости от конкретного места, в котором было запланировано проведение обрядов и захоронения, ввиду характера и последствий деятельности погибших и других относимых факторов, связанных с контекстом, разумно было бы ожидать от властей вмешательства с целью предотвращения возможных беспорядков или незаконных действий со стороны лиц, поддерживающих цели и деятельность погибших или противостоящих им, которые могли быть совершены в ходе или после соответствующих церемоний, а также с целью разрешения других проблем, которые могли бы возникнуть, упомянутых властями Российской Федерации в этой связи.

142. Европейский Суд также может согласиться с тем, что при осуществлении вмешательства власти были вправе действовать таким образом, чтобы минимизировать информационные и психологические последствия террористического акта для населения и защитить при этом чувства родственников жертв террористических актов. Подобное вмешательство, безусловно, могло ограничить возможности заявителей выбирать время, место и способ проведения соответствующих похоронных обрядов и захоронения или даже непосредственно их регулировать.

143. В то же время Европейскому Суду трудно согласиться с тем, что какая-либо из заявленных целей способна оправдать все аспекты рассматриваемой меры. Конкретно, он не видит в этих целях разумного основания для полного лишения заявителей возможности участвовать в похоронных обрядах или хотя бы в какой-то форме воздать должное покойным.

144. Европейский Суд находит, что власти уклонились от какой-либо оценки в этом отношении в настоящем деле. В действительности компетентное должностное лицо принимало решение не на основе оценки обстоятельств конкретного дела и не осуществляло анализа, в котором были бы учтены индивидуальные обстоятельства каждого из погибших и членов их семей (см. § 27 настоящего Постановления). Это объяснялось тем, что применимое законодательство не рассматривало эти обстоятельства в качестве относимых, а решение от 15 мая 2006 г. было принято исключительно автоматически. Учитывая значение, которое данное ограничение имело для заявителей, Европейский Суд считает, что "автоматический" характер решения противоречил вытекающему из статьи 8 Конвенции обязательству государства по принятию мер для того, чтобы любое вмешательство в право на уважение личной и семейной жизни было обоснованным и пропорциональным с учетом конкретных обстоятельств каждого дела (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 12 ноября 2002 г. по делу "Плоский против Польши" (Ptoski v. Poland), жалоба N 26761/95, §§ 35-39, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Нада против Швейцарии", § 182).

145. Европейский Суд напоминает, что для соблюдения требования о пропорциональности, предусмотренного статьей 8 Конвенции, власти в первую очередь должны исключить возможность применения альтернативных мер, которые причинили бы меньший ущерб затрагиваемому фундаментальному праву, достигнув при этом той же цели (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Нада против Швейцарии", § 183, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Плоский против Польши", § 37). Мера, принятая в отсутствие такого индивидуализированного подхода, в основном имеет признаки карательного воздействия на заявителей, так как перекладывает на родственников и членов семей бремя неблагоприятных последствий деятельности погибших.

146. В итоге, с учетом автоматического характера меры, а также уклонения властей от надлежащего учета принципа пропорциональности, Европейский Суд находит, что рассматриваемая мера не устанавливала справедливого равновесия между правом заявителей на защиту личной и семейной жизни, с одной стороны, и законными целями защиты общественной безопасности, предотвращения беспорядков и защиты прав и свободы других лиц, с другой стороны, а также что государство-ответчик вышло за приемлемые пределы своего усмотрения в этой сфере.

147. Отсюда следует, что в отношении всех заявителей, кроме 19-й заявительницы, имело место нарушение права на уважение личной и семейной жизни, гарантированного статьей 8 Конвенции, в результате вынесения постановления от 15 мая 2006 г. Европейский Суд приходит к тому же выводу относительно нарушения права на уважение личной жизни 19-й заявительницы.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции

148. Со ссылкой на статью 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции заявители также жаловались на отсутствие эффективного средства правовой защиты в связи с отказом властей в возвращении тел их погибших родственников. Статья 13 Конвенции предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

А. Доводы сторон

149. Заявители поддержали свои жалобы.

150. Власти Российской Федерации утверждали, что все заявители получили официальные уведомления и ответы от органов власти и что ограничения доступа к суду в связи с данными постановлениями не вводились.

В. Мнение Европейского Суда

1. Применимые принципы

151. Европейский Суд отмечает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на национальном уровне средства правовой защиты, позволяющего обжаловать нарушение конвенционных прав и свобод. Эта статья требует наличия внутренних средств правовой защиты для рассмотрения по существу жалобы на нарушение Конвенции и предоставления соответствующего возмещения, хотя государства-участники наделены определенной свободой усмотрения при определении способа реализации конвенционных обязательств, предусмотренных названным положением. Объем обязательств по статье 13 Конвенции различается в зависимости от характера жалобы заявителя в соответствии с Конвенцией, но в любом случае средство правовой защиты, предусмотренное статьей 13 Конвенции, должно быть "эффективным" как практически, так и на законодательном уровне, в частности, в том смысле, что его использованию не должны неоправданно препятствовать действия или бездействие властей государства-ответчика (см. Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2000 г. по делу "Бююкда против Турции" (Buyukdag v. Turkey), жалоба N 28340/95, § 64 с дополнительными отсылками, особенно на упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции", § 95). При определенных условиях совокупность средств правовой защиты, предусмотренных национальным законодательством, может отвечать требованиям статьи 13 Конвенции (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 26 марта 1987 г. по делу "Леандер против Швеции" (Leander v. Sweden), § 77, Series A, N 116).

152. Однако статья 13 Конвенции требует предоставления национальным законодательством средства правовой защиты только в отношении тех жалоб, которые могут рассматриваться как "доказуемые" с точки зрения Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда от 27 апреля 1988 г. по делу "Бойл и Райе против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom), § 54, Series A, N 131). Она не заходит столь далеко, чтобы гарантировать средство правовой защиты, позволяющее оспаривать в национальном органе законодательство государства-участника на основании противоречия Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 25 марта 1993 г. по делу "Костелло-Робертс против Соединенного Королевства" (Costello-Roberts v. United Kingdom), § 40, Series A, N 247-C), но стремится обеспечить лишь, чтобы каждый, выдвигающий доказуемую жалобу на нарушение конвенционного права, имел эффективное средство правовой защиты в рамках национального правопорядка (см. там же, § 39).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

153. Европейский Суд полагает, что с учетом его вывода о приемлемости жалобы на нарушение статьи 8 Конвенции (см. Решение Европейского Суда от 6 ноября 2008 г. по делу "Сабанчиева и другие против Российской Федерации" (Sabanchiyeva and Others v. Russia), жалоба N 38450/05), она является доказуемой. Следовательно, остается удостовериться, имели ли заявители в соответствии с российским законодательством эффективное средство правовой защиты для обжалования нарушения их конвенционных прав.

154. С учетом обстоятельств дела Европейский Суд отмечает отсутствие эффективного судебного надзора в отношении постановления от 15 мая 2006 г. Действительно, ситуация заявителей несколько улучшилась с принятием Конституционным Судом Постановлений от 28 июня 2007 г. N 8-П и 14 июля 2011 г. N 16-П. Тем не менее на всем протяжении национального разбирательства заявителям отказывали в выдаче копий постановления от 15 мая 2006 г., и даже после вышеупомянутых изменений суды могли проверять только формальную законность меры, а не ее необходимость как таковую (см. §§ 33-35 и 38-50 настоящего Постановления). В этом отношении Европейский Суд находит, что применимое законодательство не обеспечивало заявителям достаточные процессуальные гарантии против произвола (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 20 июня 2002 г. по делу "Аль-Нашиф против Болгарии" (Al-Nashif v. Bulgaria), жалоба N 50963/99, § 123).

155. При таких обстоятельствах Европейский Суд заключает, что заявители не имели эффективной возможности обжаловать постановление от 15 мая 2006 г. в связи с рядом факторов, включая отказ властей в выдаче им копии этого постановления и ограниченной компетенции судов по проверке таких решений. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что заявители не имели средства правовой защиты в отношении нарушений Конвенции, на которые они ссылались.

156. Соответственно, Европейский Суд считает, что имело место нарушение требований статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статей 3 и 9 Конвенции

157. Заявители также жаловались в дополнение к своим доводам о нарушении требований статьи 8 Конвенции на то, что отказ властей в возвращении тел их родственников противоречил статьям 3 и 9 Конвенции.

158. Принимая во внимание особые обстоятельства настоящего дела и мотивировки установления нарушений требований статьи 8 Конвенции и статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции, Европейский Суд находит, что не имеется оснований для обособленного рассмотрения тех же фактов с точки зрения статей 3 и 9 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции

159. Заявители придерживались мнения о том, что отказ властей в возвращении тел их родственников являлся дискриминационным, поскольку данное законодательство было направлено исключительно против последователей исламской веры. Они ссылались на статью 14 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

160. Заявители поддержали свои жалобы.

161. Власти Российской Федерации оспаривали это утверждение и считали, что данное постановление не являлось дискриминационным.

162. Рассмотрев материалы, предоставленные сторонами, Европейский Суд не находит указаний, позволяющих заключить, что данное законодательство было направлено исключительно против последователей исламской веры или что с заявителями обращались иначе, чем сравнению с лицами, находящимися в относительно схожем положении, только на основании их религиозной принадлежности или национальности (см. противоположный пример в Постановлении Европейского Суда по делу "Тимишев против Российской Федерации" (Timishev v. Russia), жалобы NN 55762/00 и 55974/00, §§ 53-59, ECHR 2005-XII* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2006.)).

163. Соответственно, по делу требования статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции нарушены не были.

VII. Соблюдение подпункта "А" пункта 1 статьи 38 Конвенции

164. В своих объяснениях по существу жалобы заявители утверждали, что государство нарушило свои обязательства, вытекавшие из пункта 1 статьи 38 Конвенции, поскольку предположительно удержало некоторые относимые материалы дела. Эта статья в соответствующей части предусматривает:

"1. Если Суд объявляет жалобу приемлемой, он:

а) продолжает рассмотрение дела с участием представителей заинтересованных сторон и, если это необходимо, осуществляет исследование обстоятельств дела, для эффективного проведения которого заинтересованные Государства создают все необходимые условия...".

165. Европейский Суд напоминает, что для эффективного функционирования системы подачи индивидуальных жалоб, установленной статьей 34 Конвенции, крайне важно создание государствами всех необходимых условий для надлежащего и эффективного рассмотрения жалоб (см. Постановление Большой Палаты по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 70, ECHR 1999-IV). Это обязательство требует от государств-участников создания всех необходимых условий для работы Европейского Суда, проводящего исследование обстоятельств дела или исполняющего свои общие обязанности по рассмотрению жалоб. Уклонение государства от предоставления информации, которой оно владеет, без удовлетворительного объяснения может не только обусловить вывод об обоснованности утверждений заявителя, но и оказать отрицательное влияние на оценку соблюдения государством-ответчиком его обязательств, следующих из подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции (см. Постановление по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 3531/94, § 66, ECHR 2000-VI).

166. Европейский Суд отмечает, что после вынесения решения о приемлемости он предложил властям Российской Федерации предоставить копии документов, относящихся к жалобе заявителей в части, признанной приемлемой. В ответ власти Российской Федерации предоставили несколько сотен решений различных органов относительно национального разбирательства, возбужденного заявителями, включая копию постановления от 15 мая 2006 г., и подробные данные об условиях хранения тел, точный список заявителей, принимавших участие в опознании. Предоставление этих документов значительно облегчило рассмотрение настоящего дела. Таким образом, утверждения заявителей являются необоснованными.

167. Следовательно, Европейский Суд находит, что государство-ответчик не допустило несоблюдения требований подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции.

VIII. Применение статьи 41 Конвенции

168. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

169. Заявители утверждали, что им был причинен весьма серьезный моральный вред, и требовали 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда в пользу каждого из них. Они также просили Европейский Суд обязать государство-ответчика передать останки их родственников членам семей или раскрыть информацию относительно их захоронения, включая местонахождения их могил, и отменить данное национальное законодательство.

170. Власти Российской Федерации полагали, что эти требования являлись необоснованными и в целом чрезмерными.

171. Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах настоящего дела установление факта нарушения статьи 8 Конвенции как таковой и во взаимосвязи со статьей 13 Конвенции само по себе являлось бы достаточной справедливой компенсацией для заявителей.

В. Судебные расходы и издержки

172. Заявители также требовали 24 371 евро в качестве компенсации юридических и иных издержек, понесенных в страсбургском разбирательстве, и 4 862 евро в качестве компенсации юридических расходов, понесенных в национальном разбирательстве.

173. Власти Российской Федерации полагали, что требуемые суммы являлись чрезмерными и необоснованными.

174. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. С учетом предоставленных материалов Европейский Суд удовлетворяет требование заявителей только в части юридических и иных издержек, понесенных ими в страсбургском разбирательстве, и находит разумным присудить им 15 000 евро, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму. Присужденная сумма подлежит переводу в пользу фонда "Правовая инициатива по России" по требованию заявителей.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

175. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд:

1) отклонил единогласно предварительные возражения властей Российской Федерации;

2) постановил единогласно, что по делу требования статьи 3 Конвенции в части условий хранения тел погибших и их предъявления для опознания нарушены не были;

3) постановил пятью голосами "за" и двумя - "против", что имело место нарушение требований статьи 8 Конвенции в отношении всех 50 заявителей в части постановления от 15 мая 2006 г.;

4) постановил пятью голосами "за" и двумя - "против", что имело место нарушение требований статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции в части отсутствия эффективного средства правовой защиты в отношении постановления от 15 мая 2006 г.;

5) постановил единогласно, что с учетом ранее сделанных выводов в соответствии со статьями 8 и 13 Конвенции не имеется оснований для обособленного рассмотрения с точки зрения статей 3 и 9 Конвенции;

6) постановил единогласно, что по делу требования статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции нарушены не были;

7) постановил единогласно, что государство-ответчик не допустило несоблюдения требований подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции;

8) постановил единогласно, что установление факта нарушения составляет достаточную справедливую компенсацию морального вреда, который был причинен заявителям;

9) постановил единогласно, что:

(а) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям совместно 15 000 евро (пятнадцать тысяч евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителей в связи с указанной суммой, подлежащие перечислению в евро на банковский счет в Нидерландах, указанный организацией - представителем заявителей;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

10) отклонил единогласно оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 6 июня 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к Постановлению прилагается совместное несовпадающее особое мнение судей Хаджиева и Дедова.

Совместное несовпадающее особое мнение судей Ханлара Хаджиева и Дмитрия Дедова

Сожалеем, что не можем разделить мнение большинства о том, что имело место нарушение требований статьи 8 Конвенции. Общая идея постановления в этих случаях такова, что, хотя государство вправе регулировать погребальные церемонии, оно не должно выходить за пределы своего усмотрения, чтобы обеспечить уважение прав родственников на участие в этих церемониях, и не должно ограничивать эти права автоматически, в отсутствие индивидуализированного подхода. Однако, как указал Конституционный Суд Российской Федерации (см. § 33 настоящего Постановления) и подтвердил Европейский Суд в качестве основания для законной цели (см. §§ 128-129 настоящего Постановления), существует угроза нового насилия. Если место и дата церемонии общедоступны, государству крайне сложно или даже невозможно полностью избежать угрозы, порождаемой стрессом и ненавистью. В такой ситуации неопределенности государству трудно определить, когда и где оно "вышло" за пределы своего усмотрения.

Следовательно, мера, предложенная Европейским Судом, была бы пропорциональной, только если было бы доказано (чего нет), что данное право, предусмотренное статьей 8 Конвенции, более важно, чем права других на жизнь и на жизнь в мире. Важность этого права умаляется тем фактом, что террористы отказались от своего социального обязательства поддерживать мир и покинули свои дома для ведения войны - и не просто войны, а войны против гражданских лиц - и что террористы обычно жертвуют своими телами при нападениях. Заявители должны признать это изначально, и потому должны скорректировать свои ожидания в свете драматических последствий, причиняемых обществу в целом.