Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 мая 2012 г. Дело "Глотов (Glotov) против Российской Федерации" (Жалоба N 41558/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Глотов (Glotov)
против Российской Федерации
(Жалоба N 41558/05)

Постановление Суда

Страсбург, 10 мая 2012 г.

По делу "Глотов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Мирьяны Лазоровой Трайковской,

Юлии Лафранк,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Андре Вампаша, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 17 апреля 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 41558/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Алексеем Владимировичем Глотовым (далее - заявитель) 30 сентября 2005 г.

2. Интересы заявителя представлял А. Кирсанов, адвокат, практикующий в Москве. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации в Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что условия его содержания под стражей в следственном изоляторе в Москве были бесчеловечными и унижающими достоинство.

4. 4 января 2011 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было принято решение об одновременном рассмотрении жалобы по вопросу приемлемости и по существу.

5. 28 ноября 2011 г. и 27 января 2012 г. Европейский Суд запросил дополнительную фактическую информацию от властей Российской Федерации.

Факты

Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1973 году и проживает в Москве.

7. С 14 марта по 6 октября 2005 г. заявитель содержался в следственном изоляторе N ИЗ-77/1 Москвы. Он содержался в камере N 243, площадью примерно 11 кв. м. В камере имелось окно, туалет находился внутри и был отделен кирпичной перегородкой высотой 1,2 метра. В камере были оборудованы четыре спальные места. Заключенные выводились на часовую прогулку один раз в день.

8. Стороны не пришли к соглашению относительно количества заключенных, содержащихся в камере N 243.

9. По утверждению заявителя, камера N 243 была постоянно переполнена. Она была приспособлена для содержания двоих заключенных, но в ней содержались четыре человека. Он ссылался на выводы Европейского Суда в отношении той же камеры в Постановлении от 31 июля 2008 г. по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia), жалоба N 42239/02, §§ 23-24 и 42* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.)).

10. Власти Российской Федерации утверждали, что количество заключенных в камере N 243 не превышало двух человек. В подтверждение этого они предоставили выводы относительно приемлемости и существа жалобы, справку, составленную начальником изолятора от 5 апреля 2011 г., и избранные листы из журнала регистрации заключенных за период с 16 марта по 6 октября 2005 г.

11. 16 января 2012 г. по запросу Европейского Суда о предоставлении более подробной информации относительно количества заключенных в камере N 243, власти Российской Федерации предоставили следующие документы:

- справку, составленную начальником изолятора от 27 декабря 2011 г., согласно которой в камере N 243 весь период заключения заявителя содержались два человека;

- справку без указания даты от заместителя начальника соответствующего отделения о том, что в камере N 243 содержались два человека;

- каждый второй лист из журнала регистрации заключенных за период с 14 марта по 30 сентября 2005 г.

12. 7 марта 2012 г. в ответ на запрос Европейского Суда об уточнении происхождения видимых исправлений указания количества заключенных в журнале регистраций, власти Российской Федерации после проведения расследования ответили, что было установлено, что "порядок ведения журнала был нарушен, в результате чего были допущены пропуски, исправления, зачеркивания". Глава управления, ответственного за надзор за соблюдением порядка, не мог быть привлечен к дисциплинарной ответственности, поскольку ушел на пенсию в 2006 году. Власти Российской Федерации указали, что исправления не были сделаны "с целью исказить информацию, а были допущены из-за халатности и невнимательности сотрудников следственного изолятора".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

13. Заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-77/1 Москвы, нарушали статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

14. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба является неприемлемой ввиду неисчерпания внутренних средств правовой защиты, поскольку заявитель не обратился в суд общей юрисдикции с жалобой на неудовлетворительные условия содержания под стражей и требованием о выплате компенсации. По их мнению, копии заявлений в Можайский и Басманный районные суды Москвы и жалоб заявителя на имя начальника изолятора выглядят подозрительными, так как исходящие регистрационные номера, похоже, написаны одной и той же рукой и не соотносятся с учетной системой изолятора.

15. Заявитель утверждал, что неоднократно жаловался на неудовлетворительные условия своего содержания под стражей в российские компетентные органы. Журнал регистрации корреспонденции заключенных подтверждает, что им было направлено не менее 23 обращений по этому поводу.

16. Европейский Суд неоднократно рассматривал вопрос об эффективности различных внутренних средств правовой защиты, предлагаемых российским правительством, в ряде дел, касающихся ненадлежащих условий содержания заявителей под стражей и признал их недостаточными по многим основаниям. В связи с этим он отклонил возражения властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты и принял решение о том, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции. Европейский Суд постановил, в частности, что власти Российской Федерации не продемонстрировали, какая компенсация могла быть предоставлена заявителю по решению органов прокуратуры, суда или других государственных органов, учитывая, что проблемы, возникшие в связи с ненадлежащими условиями содержания под стражей, имели, очевидно, структурный характер и не касались исключительно личной ситуации заявителя (см. среди многих примеров Постановление Европейского Суда от 16 декабря 2010 г. по делу "Кожокар против Российской Федерации" (Kozhokar v. Russia), жалоба N 33099/08, §§ 92-93* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2011.), Постановление Европейского Суда от 7 октября 2010 г. по делу "Скачков против Российской Федерации" (Skachkov v. Russia), жалоба N 25432/05, §§ 43-44* (* Там же. N 8/2011.), Постановление Европейского Суда от 15 июля 2010 г. по делу "Владимир Кривоносов против Российской Федерации" (Vladimir Krivonosov v. Russia), жалоба N 7772/04, §§ 82-84* (* Там же. N 5/2011.), Постановление Европейского Суда от 8 апреля 2010 г. по делу "Лутохин против Российской Федерации" (Lutokhin v. Russia), жалоба N 12008/03, § 45* (* Там же. N 9/2010.), Постановление Европейского Суда от 12 марта 2009 г. по делу "Александр Макаров против Российской Федерации" (Aleksandr Makarov v. Russia), жалоба N 15217/07, §§ 84-89* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2010.), а также Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, §§ 27-30* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2007.)).

17. Что касается гражданского иска в связи с ненадлежащими условиями содержания под стражей, Европейский Суд признал, что в случае, если для заявителя не предусмотрена возможность получения компенсации, правовое средство не обеспечивает реальные шансы на успех, в частности, потому что получение компенсации ставится в зависимость от установления или неустановления вины государственных органов. Более того, уровень компенсации был неоправданно низким по сравнению с суммами, присуждаемыми в подобных случаях Европейским Судом (см., например, Постановление Европейского Суда от 25 ноября 2010 г. по делу "Роман Карасев против Российской Федерации" (Roman Karasev v. Russia), жалоба N 30251/03, §§ 81-85* (* Там же. N 1/2012.), Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2009 г. по делу "Скоробогатых против Российской Федерации" (Skorobogatykh v. Russia), жалоба N 4871/03, §§ 17-18 и 31-32* (* Там же. N 6/2010.), Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г. по делу "Шилбергс против Российской Федерации" (Shilbergs v. Russia), жалоба N 20075/03, §§ 71-79* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2010.), Постановление Европейского Суда от 28 мая 2009 г. по делу "Кокошкина против Российской Федерации" (Kokoshkina v. Russia), жалоба N 2052/08, § 52* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2012.), а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда "Бенедиктов против Российской Федерации", §§ 29-30).

18. В свете изложенных обстоятельств Европейский Суд приходит к выводу, что на настоящий момент в российской правовой системе не существует эффективного средства правовой защиты, которое могло бы предоставить заявителю адекватную и достаточную компенсацию в связи с жалобой на ненадлежащие условия его содержания под стражей. Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражения властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты и отмечает, что эта жалоба не является явно неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

19. Заявитель поддержал свою жалобу о крайней переполненности камеры N 243, в которой он находился в следственном изоляторе Москвы. Он подчеркнул, что количество заключенных в его камере явно исправлено в предоставленных властями Российской Федерации копиях журнала регистрации заключенных и что фактически заключенных было три и более человека.

20. Власти Российской Федерации утверждали, что не имело места нарушение статьи 3 Конвенции, поскольку обращение, которому подвергся заявитель в следственном изоляторе N ИЗ-77/1, не достигло минимального уровня жестокости, необходимого для применения положений этой статьи. Условия содержания под стражей в следственном изоляторе соответствовали требованиям российского законодательства и рекомендациям Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания. Количество заключенных в камере N 243 не превышало двух человек, включая заявителя.

21. Европейский Суд установил, что заявитель содержался в камере N 243 следственного изолятора N ИЗ-77/1 Москвы. Размеры камеры не оспариваются сторонами, они признали, что ее площадь была примерно 11 кв. м. Далее из журнала регистрации заключенных следует, что камера была оборудована четырьмя спальными местами. Однако стороны не пришли к соглашению относительно количества заключенных, которые в действительности содержались в камере вместе с заявителем.

22. Европейский Суд неоднократно принимал решение о том, что дела, связанные с утверждениями о ненадлежащих условиях содержания под стражей, необязательно подразумевают строгое применение принципа affirmanti incumbit probatio* (* Affirmanti incumbit probatio (лат.) - принцип, согласно которому доказывание возлагается на утверждающего (прим. переводчика).), поскольку в таких случаях лишь власти Российской Федерации располагают информацией, способной подтвердить или опровергнуть подобные утверждения. Следовательно, после того, как жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации, на последних лежит обязанность по сбору и предоставлению соответствующих документов. Невозможность с их стороны предоставить убедительные доказательства о материальных условиях содержания под стражей может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 17 июня 2010 г. по делу "Губин против Российской Федерации" (Gubin v. Russia), жалоба N 8217/04, § 56* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2011.), а также Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, § 113, ECHR 2005-X (извлечения)* (* Там же. N 7/2006.)).

23. В поддержку своих утверждений о том, что в камере N 243 содержались три человека, власти Российской Федерации предоставили справки начальника следственного изолятора и одного из его заместителей, а также копии страниц журнала регистрации заключенных.

24. В справках начальника следственного изолятора нет ссылки на данные, на основе которых они были составлены. Европейский Суд неоднократно указывал, что такие документы, составленные спустя длительное время, очевидно основаны на личных воспоминаниях и не могут считаться достаточно достоверным источником, учитывая то время, которое прошло (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 24 июня 2010 г. по делу "Велиев против Российской Федерации" (Veliyev v. Russia), жалоба N 24202/05, § 127* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2011.), Постановление Европейского Суда от 4 декабря 2008 г. по делу "Белашев против Российской Федерации" (Belashev v. Russia), жалоба N 28617/03, § 52* (* Там же. N 3/2009.), а также Постановление Европейского Суда от 7 июня 2007 г. по делу "Игорь Иванов против Российской Федерации" (Igor Ivanov v. Russia), жалоба N 34000/02, § 34* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2008.)). Еще одним обстоятельством, уменьшающим достоверность этих справок, является то, что по упоминавшемуся выше делу "Старокадомский против Российской Федерации" власти Российской Федерации предоставили в Европейский Суд аналогичную справку от 21 февраля 2006 г., подписанную тем же начальником следственного изолятора. Она касается условий содержания Старокадомского под стражей в камере N 243 в период с 11 апреля 2004 г. по 23 декабря 2005 г., то есть в то же время, когда заявитель по настоящему делу содержался в той же камере. Согласно справке Старокадомский содержался в камере с тремя сокамерниками, а не одним (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Старокадомский против Российской Федерации", § 24). Власти Российской Федерации не предоставили никаких объяснений по поводу противоречия между справками, составленными в 2006 и 2011 годах.

25. В отношении копий журнала регистрации заключенных, предоставленных властями Российской Федерации, Европейский Суд установил, что их подлинность подтверждается печатью следственного изолятора и подписью его начальника. Однако данные о количестве заключенных в камере N 243 явно исправлены, предыдущие цифры стерты и вместо них написана цифра "два". Европейский Суд потребовал у властей Российской Федерации предоставить объяснения относительно причин, оснований и времени исправления. Власти Российской Федерации ответили, что исправления явились результатом небрежности со стороны надзирателей, ответственных за ведение журнала. Они не указали, когда и с какой целью были исправлены сведения, содержащиеся в журнале. Европейский Суд выражает сожаление по поводу того, что расследование, проводимое российскими властями, не затронуло этого инцидента, поскольку это делает невозможным установление того, насколько исправленные сведения являются достоверными. При таких обстоятельствах Европейский Суд приходит к выводу, что сведения, содержащиеся в копиях журнала регистрации заключенных, предоставленных властями Российской Федерации, не являются достаточно достоверными для установления фактов.

26. Более того, в деле "Старокадомский против Российской Федерации" Европейский Суд установил, опираясь на доказательства, предоставленные сторонами, что в тот же период времени Старокодомскому, на каждого из сокамерников заявителя приходилось менее 3 кв. м личного пространства в камере N 243 (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Старокадомский против Российской Федерации", § 42). Власти Российской Федерации не предоставили никаких достоверных сведений, которые позволили бы Европейскому Суду придти к иным выводам в настоящем деле.

27. Европейский Суд признавал в более ранних делах, что, если заявителям предоставлено менее 3 кв. м личного пространства в камерах, переполненность считается таковой, что является основанием для установления нарушения статьи 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Старокадомский против Российской Федерации", § 43, а также Постановление Европейского Суда от 2 декабря 2010 г. по делу "Светлана Казмина против Российской Федерации" (Svetlana Kazmina v. Russia), жалоба N 8609/04, § 70* (* Там же. N 2/2012.), Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia), жалоба N 25664/05, § 59* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 44* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.), и Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 40* (* Там же.)). За исключением одного часа прогулки и дней слушаний в суде заявитель был заточен в камере без возможности двигательной активности вне нее.

28. Кроме того, санузел был расположен в углу камеры, и его отделяла от остального помещения кирпичная перегородка высотой примерно 1,2 метра. Такое устройство и расположение его не только противоречит гигиеническим нормам, но и лишает лицо, пользующееся туалетом, всякого уединения, поскольку он остается на глазах у остальных сокамерников, сидящих на скамьях, а также виден надзирателям (см. для сравнения среди многих прочих примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Александр Макаров против Российской Федерации", § 97, Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Гришин против Российской Федерации" (Grishin v. Russia), жалоба N 30983/02, § 94* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2008.), и Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, § 99, ECHR 2002-VI* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".)).

29. Принимая во внимание сложившуюся по данному вопросу практику, материалы, предоставленные сторонами, и вышеизложенные факты, Европейский Суд приходит к выводу, что заявитель был вынужден жить, спать, пользоваться туалетом в переполненной камере. Даже если нет никаких указаний на то, что имел место прямой умысел по бесчеловечному и унижающему достоинство обращению с заявителем, такие условия сами по себе являются достаточными, чтобы причинить страдания по своей интенсивности, превышающие неизбежный уровень страданий, связанных с заключением под стражу, и вызвать у него страдания и чувство неполноценности, способные унизить его и оскорбить достоинство.

30. Соответственно Европейский Суд признает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с ненадлежащими условиями содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-77/1 Москвы в период с 14 марта по 6 октября 2005 г., которые Европейский Суд нашел бесчеловечными и унижающими достоинство по смыслу положений указанной статьи.

II. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

31. В заключение заявитель жаловался на предположительно жестокое обращение со стороны сотрудников милиции в 2004 году, незаконное содержание под стражей после ареста и некоторые процессуальные нарушения, допущенные в отношении него.

32. Европейский Суд изучил все жалобы, выдвинутые заявителем. Принимая во внимание все предоставленные ему материалы, и в той части, в которой данные вопросы находятся в его юрисдикции, Европейский Суд приходит к выводу, что они не содержат никаких признаков нарушения прав и свобод, установленных Конвенцией и Протоколами к ней. Следовательно, в этой части жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

33. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

34. Заявитель требовал 2 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

35. Власти Российской Федерации утверждали, что эти требования должны быть отклонены, поскольку не имело место нарушение прав заявителя.

36. Европейский Суд признал, что в настоящем деле имело место нарушение статьи 3 Конвенции. Он полагает, что страдания, причиненные заявителю бесчеловечными и унижающими достоинство условиями содержания под стражей, не могут быть компенсированы лишь признанием факта нарушения. Основываясь на принципе справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю затребованную им сумму в качестве компенсации морального вреда, то есть 2 000 евро плюс любые налоги, подлежащие начислению на эту сумму.

B. Судебные расходы и издержки

37. Заявитель не требовал компенсации судебных расходов и издержек. Таким образом, Европейский Суд не присуждает никаких сумм по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

38. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу, касающуюся условий содержания заявителя под стражей приемлемой, остальную часть жалобы - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с ненадлежащими условиями содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-77/1 Москвы в период с 14 марта по 6 октября 2005 г.;

3) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 2 000 евро (две тысячи евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

4) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 10 мая 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда