Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 июня 2012 г. Дело "Абидов (Abidov) против Российской Федерации" (Жалоба N 52805/10) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Абидов (Abidov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 52805/10)

Постановление* Суда

Страсбург, 12 июня 2012 г.

По делу "Абидов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк,

Линоса-Александра Сисилианоса, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 22 мая 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 52805/10, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Киргизии Жахонгиром Минхатовичем Абидовым (далее - заявитель) 27 августа 2010 г.

2. Интересы заявителя представляли Е. Давидян и Е. Рябинина, адвокаты, практикующие в Москве* (* 23 июля 2012 г. в тексте удалена фраза "юристы неправительственной организации Европейский центр защиты прав человека/ПЦ ""Мемориал"".). Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель утверждал, что его выдача Узбекистану на основании уголовных обвинений нарушила бы статьи 3 и 13 Конвенции и что его содержание под стражей в период выдачи вызывало вопросы с точки зрения статьи 5 Конвенции.

4. 24 декабря 2010 г. председатель Секции, действуя на основании правил 39 и 41 Регламента Суда, решил указать российским властям на то, что заявитель не должен быть выдан Узбекистану до дополнительного указания и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке.

5. 24 июня 2011 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1981 году и проживает в Новосибирске.

A. Предварительная информация и прибытие заявителя в Россию

7. Заявитель является узбеком по национальности и проживал в городе Ош (Киргизия) до своего прибытия в Россию.

8. С 2001 года заявитель регулярно посещал Россию и Южную Корею с рабочими целями. В 2003 году шурин* (* Употребленный в оригинале термин может означать иные степени свойства (прим. переводчика).) заявителя и его узбекские друзья вселились в квартиру заявителя. По-видимому, в отношении шурина заявителя в Киргизии было возбуждено уголовное дело по обвинению в участии в вооруженной преступной группировке. В это время заявитель выехал из Киргизии в Южную Корею через Узбекистан. Он возвратился в Киргизию в 2005 году и был допрошен в качестве свидетеля по уголовному делу в отношении шурина. В 2006 году тот был убит, и преступная группировка распалась.

9. В ноябре 2009 года заявитель прибыл в Новосибирск и подал в Управление Федеральной миграционной службы по Новосибирской области (далее - УФМС) ходатайство о получении российского гражданства. Сразу после этого он вернулся в Киргизию по семейным обстоятельствам. В марте 2010 года заявитель предположительно был уведомлен УФМС о том, что он получил российское гражданство, однако данная информация не была подтверждена (см. ниже). 27 июня 2010 г. заявитель возвратился в Новосибирск.

B. Уголовное разбирательство в отношении заявителя в Узбекистане

10. 8 декабря 2006 г. следственное управление Службы национальной безопасности Узбекистана (далее - следственное управление) возбудило уголовное дело против заявителя на основании части 1 статьи 159 (попытка свержения конституционного строя), части 1 статьи 242 (организация преступного сообщества) и части 1 статьи 244.2 (участие в экстремистских, сепаратистских и иных запрещенных организациях) узбекского Уголовного кодекса (далее - УУК). Заявитель, в частности, подозревался в создании экстремистской организации "Киргизская община", "Киргиз жамоати" (Kirgiz zhamoati), в Новосибирске, обеспечении ее членов жильем и денежными средствами, питанием и содействии их контактам с членами Исламского движения Узбекистана с целью свержения конституционного строя в Узбекистане.

11. 19 января 2007 г. следственное управление подготовило два обвинительных заключения в отношении заявителя. Документы отличались в нескольких аспектах, таких как имена соучастников, название преступной группировки, в которой участвовал заявитель, и степень его личного участия. В одном из документов обвинение выдвигалось в отношении заявителя по части 3 статьи 159 УУК, а в другом - по пунктам "а" и "б" части 3 статьи 159 УУК. Кроме того, один из документов не был подписан главой следственного управления и не имел печати прокуратуры по Новосибирской области.

12. 19 января 2007 г. следственное управление выдвинуло заочное обвинение в отношении заявителя по вышеуказанным статьям, вынесло постановление о заключении заявителя под стражу и объявлении его в розыск.

C. Процедура выдачи

13. 28 июня 2010 г. заявитель был задержан сотрудниками милиции в Новосибирске как лицо, объявленное в розыск узбекскими властями (см. ниже).

14. 23 июля 2010 г. Генеральная прокуратура Узбекистана направила официальный запрос о выдаче заявителя в связи с обвинениями по части 3 статьи 159 (пункты "а" и "б"), части 1 статьи 242 и части 1 статьи 244.2 УУК. Ссылаясь на статью 66 Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (далее - Минская конвенция), узбекские власти предоставили гарантии того, что заявитель не будет выдан третьему государству без согласия Российской Федерации, что он не будет преследоваться, предан суду или подвергнут наказанию за преступление, которое не было предметом требования о выдаче, и что он сможет покинуть территорию Узбекистана после окончания судебного разбирательства и отбытия наказания.

15. По-видимому, до этой даты киргизские власти отклонили сходный запрос Генеральной прокуратуры Узбекистана о выдаче.

16. 30 сентября 2010 г. заместитель Генерального прокурора Российской Федерации удовлетворил требование о выдаче. Он ссылался на обвинения, выдвинутые против заявителя, согласно которым тот учредил в 2003 году преступную группировку "Киргизская община" в Новосибирске с целью свержения существующего узбекского режима и создания альтернативного ему исламского государства, распространял радикальную исламскую идеологию и подрывные материалы, предоставлял убежище и финансовую помощь членам группировки. Прокурор принял решение о выдаче заявителя по обвинениям в создании преступных сообществ и участии в них (часть 1 статьи 210 Уголовного кодекса Российской Федерации, далее - УК РФ) и в попытке свержения существующего режима и конституционного строя (статья 278 УК РФ). Прокурор отказал в его выдаче на основании части 1 статьи 244.2, поскольку "Киргизская община" не была запрещена в России. Он отметил, что срок давности по данным преступлениям не истек ни в России, ни в Узбекистане. Прокурор далее отметил, что согласно Минской конвенции и Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (далее - УПК РФ) различия в правовой квалификации преступлений и их составе в российском и узбекском уголовном законодательстве не являются достаточным основанием для отказа в выдаче. Наконец, прокурор ссылался на информацию УФМС о том, что заявитель являлся гражданином Киргизии, который не ходатайствовал о получении российского гражданства. Прокурор заключил, что препятствия для выдачи заявителя Узбекистану отсутствуют.

17. 8 октября 2010 г. решение о выдаче было вручено заявителю, который его обжаловал, указывая на угрозу пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения в случае выдачи Узбекистану по политическим обвинениям. Заявитель и его адвокат подчеркивали неудовлетворительную ситуацию с правами человека в Узбекистане, ссылаясь на многочисленные международные доклады, сообщения прессы и прецедентную практику Европейского Суда по правам человека. Они также утверждали, что обвинения в отношении заявителя были надуманными, указывая на несоответствия в обвинительных заключениях (см. выше).

18. 29 ноября 2010 г. Новосибирский областной суд (далее - областной суд) провел слушание по делу заявителя. Адвокат заявителя подчеркивала, что он не преследовался в России по обвинению в преступлениях, предположительно совершенных на ее территории.

19. 8 декабря 2010 г. областной суд признал решение о выдаче законным и отклонил жалобу заявителя. Суд установил, что заявителю было известно об обвинениях в отношении него, и, соответственно, он скрылся в Киргизии и ходатайствовал о получении российского гражданства. Киргизские власти отказали в его выдаче Узбекистану по тем же обвинениям. Согласно информации УФМС заявитель являлся гражданином Киргизии, который не получил российского гражданства. Суд отклонил ходатайство заявителя о признании беженцем как не относящееся к делу, поскольку оно было подано после его задержания в России (см. ниже). Наконец, суд ссылался на гарантии Генеральной прокуратуры Узбекистана о том, что заявитель будет содержаться при строгом соблюдении внутренних процессуальных норм и не будет преследоваться по политическим мотивам. Что касается несоответствия в документах, суд указал, что они касались только стилистики и описания событий и, таким образом, имели технический характер и не могли повлиять на решение суда по поводу обвинений в отношении заявителя. В связи с изложенным суд отклонил довод заявителя и его адвоката о предполагаемом жестоком обращении в случае его выдачи как необоснованный. Суд не рассматривал вопроса, затронутого адвокатом заявителя на заседании от 29 ноября 2010 г.

20. 14 декабря 2010 г. адвокат заявителя обжаловала решение суда. Она отмечала, что областной суд не рассмотрел довод заявителя о жестоком обращении, ссылаясь только на гарантии узбекских властей. Она также указала, что областной суд не принял во внимание то обстоятельство, что заявитель никогда не преследовался в России по обвинению в преступлениях, которые он предположительно здесь совершил.

21. 23 декабря 2010 г. районная прокуратура информировала адвоката заявителя, что российские власти намерены выдать заявителя 28 декабря 2010 г.

22. 24 декабря 2010 г. адвокат заявителя просила Европейский Суд применить правило 39 Регламента Суда в отношении заявителя. В ту же дату Европейский Суд удовлетворил ходатайство адвоката и дал соответствующее указание властям Российской Федерации.

23. 31 декабря 2010 г. власти Российской Федерации уведомили Европейский Суд, что заявитель не будет выдан до особого указания.

24. 1 февраля 2011 г. Верховный Суд Российской Федерации (далее - Верховный Суд) отменил решение от 8 декабря 2010 г., установив, в частности, что несоответствия, на которые ссылался заявитель, имели существенное значение для квалификации его деяний. Верховный Суд также обратил внимание на потенциальные различия квалификации преступных действий, вмененных заявителю в Узбекистане и наказываемых российским законодательством. Суд направил дело на новое рассмотрение в областной суд и продлил срок содержания заявителя под стражей до 1 марта 2011 г.

25. 31 января 2011 г. Генеральная прокуратура Узбекистана направила письмо заместителю Генерального прокурора России. В нем разъяснялось, что обвинения в отношении заявителя были выдвинуты на основании пунктов "а" и "б" части 3 статьи 159 УУК, и давались дополнительные гарантии о том, что сотрудники российского консульства в Узбекистане будут иметь возможность посещать заявителя во время его содержания под стражей.

26. 23 марта 2011 г. областной суд отменил решение заместителя Генерального прокурора России от 30 сентября 2010 г. о выдаче заявителя и освободил его из-под стражи. Суд отметил различия в двух обвинительных заключениях и сделал вывод о том, что эти и другие процессуальные нарушения не позволяли установить точный характер обвинений в отношении заявителя, так же как и дату возбуждения уголовных дел против него и их номера. Суд отметил различия в квалификации преступных действий в УУК и российском уголовном законодательстве. Наконец, суд сослался на предыдущие решения Европейского Суда о нарушении статьи 3 Конвенции в делах о выдаче Узбекистану и недостаточности дипломатических гарантий в этих случаях.

27. 18 мая 2011 г. Верховный Суд, рассмотрев жалобу, оставил решение от 23 марта 2011 г. без изменения. Он также отметил различия в квалификации преступных действий в российском и узбекском законодательстве и заключил, что обвинения, указанные в требованиях о выдаче, не образуют достаточной основы для выдачи заявителя.

28. 15 августа 2011 г. заместитель Генерального прокурора уведомил Генеральную прокуратуру Узбекистана об этих судебных решениях, а также о решении УФМС предоставить заявителю временное убежище в России (см. ниже). Принимая во внимание вышеизложенное и с учетом правила 39 Регламента Суда, выдача заявителя Узбекистану стала невозможной согласно российскому законодательству.

D. Разбирательство в отношении содержания заявителя под стражей в целях выдачи

29. 28 июня 2010 г. заявитель был задержан сотрудниками милиции в Новосибирске как лицо, объявленное в розыск узбекскими властями. Он был помещен в следственный изолятор N ИЗ-54/1, где находился до освобождения 23 марта 2011 г. (см. ниже).

30. 30 июня 2010 г. Центральный районный суд Новосибирска (далее - районный суд) вынес постановление о заключении заявителя под стражу в связи с процедурой выдачи Узбекистану.

31. 9 августа 2010 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 28 декабря 2010 г.

32. Заявитель не обжаловал решения от 30 июня и 9 августа 2010 г.

33. 27 декабря 2010 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 28 марта 2011 г.

34. 29 декабря 2010 г. адвокат заявителя обжаловала это постановление.

35. 14 января 2011 г. районный суд подтвердил принятие жалобы и уведомил адвоката заявителя, что она будет направлена в областной суд для рассмотрения 21 января 2011 г.

36. 26 января 2011 г. областной суд оставил жалобу от 29 декабря 2010 г. без удовлетворения. Суд отклонил доводы адвоката о том, что характер обвинений в отношении заявителя в Узбекистане не был определен и что он не преследовался в России за преступления, предположительно совершенные им на ее территории. Суд решил, что постановление от 27 декабря 2010 г. содержало достаточные и весомые основания для продления срока содержания под стражей до девяти месяцев.

37. 23 марта 2011 г. в ходе разбирательства в отношении выдачи заявителя областной суд вынес постановление о немедленном освобождении заявителя. Решение вступило в силу 18 мая 2011 г. (см. §§ 26 и 27 настоящего Постановления).

E. Судебное разбирательство в отношении ходатайств заявителя о приеме в российское гражданство и признании беженцем

38. 29 июня 2010 г. УФМС отклонило ходатайство заявителя о приеме в российское гражданство на том основании, что он преследовался компетентными органами другого государства.

39. 27 октября 2010 г. заявитель обратился за предоставлением ему статуса беженца в УФМС. Он утверждал, что узбекские власти преследовали его по надуманным обвинениям, связанным с его предполагаемыми политическими и религиозными убеждениями и что он не мог пользоваться эффективной защитой в Киргизии. 21 марта 2011 г. УФМС отклонило жалобу заявителя.

40. 24 марта 2011 г. заявитель обратился за предоставлением ему временного убежища. 21 июня 2011 г. УФМС заключило, что права заявителя, предусмотренные статьями 3 и 6 Конвенции, могут быть нарушены в случае его возвращения в Киргизию или выдачи Узбекистану.

41. 28 июля 2011 г. Генеральная прокуратура обратилась в Федеральную миграционную службу для оценки законности решения УФМС. 5 августа 2011 г. Федеральная миграционная служба оставила решение о предоставлении заявителю временного убежища без изменений.

II. Применимое национальное законодательство и практика

42. Согласно УК РФ иностранные граждане и лица без гражданства, совершившие преступление вне пределов Российской Федерации и находящиеся на территории Российской Федерации, могут быть выданы иностранному государству для привлечения к уголовной ответственности или отбывания наказания (часть 2 статьи 13).

43. В соответствии с УПК РФ Российская Федерация может выдать иностранному государству иностранного гражданина или лицо без гражданства для уголовного преследования или исполнения приговора за деяния, которые являются уголовно наказуемыми по уголовному закону Российской Федерации и законам иностранного государства, направившего запрос о выдаче лица (часть 1 статьи 462).

44. Подробный обзор прочих аспектов применимого национального законодательства и практики по вопросу содержания под стражей и выдачи см. в Постановлении Европейского Суда от 17 декабря 2009 г. по делу "Джураев против Российской Федерации" (Dzhurayev v. Russiа), жалоба N 38124/07, §§ 32-46* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2010.).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

45. Заявитель жаловался, что его содержание под стражей для обеспечения выдачи не было законным и что разбирательство в отношении законности его содержания под стражей не было безотлагательным, как это предусмотрено подпунктом "f" пункта 1 и пунктом 4 статьи 5 Конвенции:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче...

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

46. Власти Российской Федерации оспорили этот довод.

A. Подпункт "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции

1. Приемлемость жалобы

47. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что заявитель не обжаловал постановление о заключении под стражу от 30 июня 2010 г. и постановление о продлении срока содержания под стражей от 9 августа 2010 г., вынесенные Центральным районным судом Новосибирска. Европейский Суд, таким образом, находит, что в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции жалоба в части законности содержания заявителя под стражей до 28 декабря 2010 г. должна быть отклонена в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты.

48. Что касается законности содержания заявителя под стражей после 28 декабря 2010 г., Европейский Суд полагает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

49. Ссылаясь на предыдущие постановления Европейского Суда, заявитель утверждал, что положения российского законодательства, регулирующие содержание под стражей лиц для обеспечения возможной выдачи, не были ясными и предсказуемыми с точки зрения их применения и не соответствовали стандарту "качества закона", предусмотренному Конвенцией (см., например, Постановление Европейского Суда от 11 октября 2007 г. по делу "Насруллоев против Российской Федерации" (Nasrulloyev v. Russia), жалоба N 656/06, § 72* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), Постановление Европейского Суда от 4 ноября 2010 г. по делу "Султанов против Российской Федерации" (Sultanov v. Russia), жалоба N 15303/09, § 86* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2011.)).

50. Власти Российской Федерации утверждали, что содержание заявителя под стражей было законным в значении национального законодательства и Конвенции. Они отмечали, что первоначальное заключение заявителя под стражу было санкционировано Центральным районным судом Новосибирска 30 июня 2010 г., и срок содержания под стражей был продлен постановлением от 9 августа 2010 г. Заявитель не обжаловал эти постановления. 27 декабря 2010 г. Центральный районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей, и его жалоба была отклонена Новосибирским областным судом 26 января 2011 г.

51. Европейский Суд отмечает, что с 28 июня 2010 г. по 23 марта 2011 г. заявитель оставался под стражей в связи с процедурой выдачи Узбекистану, и такое содержание под стражей, следовательно, относится к сфере действия подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Он уже установил, что жалоба заявителя в части первоначального периода содержания под стражей является неприемлемой (см. § 47 настоящего Постановления). Соответственно, он будет рассматривать только период с 28 декабря 2010 г. по 23 марта 2011 г.

52. Действительно, в ряде предыдущих российских дел относительно законности содержания под стражей лиц для обеспечения их возможной выдачи Европейский Суд устанавливал нарушение указанного положения Конвенции. При этом Европейский Суд учитывал отсутствие ясных положений законодательства, устанавливающих порядок санкционирования и продления содержания лиц под стражей для обеспечения их возможной выдачи и определяющих сроки такого содержания под стражей, а также отсутствие адекватных гарантий против произвола (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Джураев против Российской Федерации", § 68, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Султанов против Российской Федерации", § 86).

53. Однако в отличие от вышеуказанных дел содержание под стражей заявителя в настоящем деле было санкционировано, и срок его содержания под стражей был продлен компетентным национальным судом. В постановлениях о продлении срока содержания под стражей были обозначены сроки в соответствии с требованиями статьи 109 УПК РФ, и заявитель имел возможность обжаловать эти постановления.

54. Вышеизложенных выводов достаточно, чтобы Европейский Суд заключил, что национальными властями не были нарушены требования законности, установленные пунктом 1 статьи 5 Конвенции, в отличие от дел, на которые ссылался заявитель.

55. Таким образом, по делу требования пункта 1 статьи 5 Конвенции в этой части нарушены не были.

B. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

56. Заявитель утверждал, что задержка между подачей им жалобы 29 декабря 2010 г. и рассмотрением ее Новосибирским областным судом 26 января 2011 г. нарушала требование безотлагательности, установленное пунктом 4 статьи 5 Конвенции.

57. Власти Российской Федерации считали, что требования этого положения нарушены не были. Они отмечали, что жалоба на постановление Центрального районного суда от 27 декабря 2010 г. была подана представителем заявителя 29 декабря 2010 г. С 1 по 11 января 2011 г. в Российской Федерации были официальные выходные дни. 13 января районный суд направил копию жалобы прокурору, а 21 января 2010 г. он направил жалобу в Новосибирский областной суд. 26 января 2011 г. областной суд отклонил жалобу.

58. Европейский Суд напоминает, что пункт 4 статьи 5 Конвенции провозглашает право на безотлагательное решение судом вопроса о правомерности содержания под стражей и на освобождение в случае, если оно будет признано незаконным (см. Постановление Большой Палаты по делу "Барановский против Польши" (Baranowski v. Poland), жалоба N 28358/95, ECHR 2000). Пункт 4 статьи 5 Конвенции не требует от государств-участников создания второго уровня юрисдикции для проверки законности содержания под стражей. Тем не менее, если национальное законодательство предусматривает систему обжалования, апелляционный орган должен также соответствовать требованиям пункта 4 статьи 5 Конвенции, в частности, в отношении безотлагательности проверки апелляционным органом решения о заключении под стражу, принятого нижестоящим судом (см. Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 г. по делу "Лебедев против Российской Федерации" (Lebedev v. Russia), жалоба N 4493/04, § 96* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.)). В то же время стандарт "безотлагательности" в отношении апелляционных судов является менее строгим. Европейский Суд напоминает в этой связи, что право судебной проверки, гарантированное пунктом 4 статьи 5 Конвенции, прежде всего, направлено на исключение произвольного лишения свободы. Если содержание под стражей санкционировано судом, дальнейшие разбирательства меньше внимания уделяют произвольности, но обеспечивают дополнительные гарантии, направленные в первую очередь на оценку, касающуюся целесообразности продолжения содержания под стражей. Следовательно, Европейский Суд проявляет меньшую озабоченность вопросом безотлагательности разбирательства в апелляционном суде, если проверяемое решение о заключении под стражу было принято судом, при условии, что процедура, применяемая таким судом, имеет судебный характер и обеспечивает заключенному соответствующие гарантии (см. там же).

59. Хотя количество дней, которые потребовались для проведения соответствующего разбирательства, очевидно, является важным аспектом общей безотлагательности разбирательства, оно не является само по себе решающим при определении того, было ли принято решение безотлагательно (см. Решение Европейского Суда от 20 сентября 2007 г. по делу "Мери против Нидерландов" (Merie v. Netherlands), жалоба N 664/05). Принимаются во внимание старательность, проявленная властями, задержки, за которые несет ответственность заявитель, и иные факторы, вызывающие задержку, за которую не может нести ответственность государство (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Ребок против Словении" (Rehbock v. Slovenia), жалоба N 29462/95, §§ 85-86, ECHR 2000-XII, Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2000 г. по делу "Яблоньский против Польши" (Jablonski v. Poland)* (* Правильнее "Jablonski v. Poland" (прим. переводчика).), жалоба N 33492/96, §§ 91-94, и Постановление Европейского Суда от 30 ноября 2000 г. по делу "G.B. против Швейцарии" (G.B. v. Switzerland), жалоба N 27426/95, §§ 34-39). Вопрос о том, было ли ходатайство об освобождении рассмотрено "безотлагательно", должен быть разрешен с учетом обстоятельств конкретного дела (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ребок против Словении").

60. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд учитывает, что задержка между подачей жалобы и ее рассмотрением составила 28 дней. Европейский Суд напоминает, что подпункт "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции не требует, чтобы заключение под стражу лица, в отношении которого принимаются меры по высылке или выдаче, разумно считалось необходимым, например, с целью не позволить лицу продолжить заниматься преступной деятельностью или скрыться. В этой связи подпункт "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции устанавливает иной уровень защиты по сравнению с подпунктом "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции: все, что требуется в соответствии с подпунктом "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, это чтобы действия совершались в отношении "лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче". Таким образом, не важно в значении подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, обосновано ли указанное выше решение о выдворении национальным законодательством или Конвенцией (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Лю против Российской Федерации"* (* В литературе также упоминается как "Лю и Лю против Российской Федерации" (прим. переводчика).) (Liu v. Russia), жалоба N 42086/05, § 78* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 8/2008.)).

61. Прежде всего Европейский Суд находит, что то обстоятельство, что данный период пришелся на выходные дни, как утверждали власти Российской Федерации, не может само по себе служить достаточным основанием для подобной задержки в настоящем деле. Требование Конвенции о независимой судебной проверке лишения свободы имеет фундаментальное значение в контексте основной цели статьи 5 Конвенции для обеспечения гарантий против произвола (см. Постановление Европейского Суда от 20 июня 2002 г. по делу "Аль-Нашиф и другие против Болгарии" (Al-Nashif and Others v. Bulgaria), жалоба N 50963/99, § 92). Государство обязано организовать свою систему правосудия таким образом, чтобы суды могли исполнять требования пункта 4 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2009 г. по делу "Бутусов против Российской Федерации" (Butusov v. Russia), жалоба N 7923/04, § 34* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2010.)). Хотя некоторая задержка может быть допустима в исключительных случаях в связи с выходными днями, Европейский Суд полагает, что требование старательности предполагает, что государство-ответчик должно обеспечить скорое рассмотрение неотложных судебных дел, касающихся права на свободу и защиту лиц, когда выходные длятся 11 дней.

62. Не было установлено, что заявитель или его адвокат несли ответственность за длительность рассмотрения жалобы в суде кассационной инстанции. Очевидно, что проверка законности содержания заявителя под стражей судом кассационной инстанции не затрагивала сложных вопросов. Также не утверждалось, что надлежащая проверка законности содержания заявителя под стражей требовала, например, сбора дополнительных материалов и документов относительно личной ситуации заявителя. Кроме вопросов, обсуждавшихся выше, ни на какие другие исключительные обстоятельства власти Российской Федерации не ссылались, чтобы оправдать эту задержку. Учитывая изложенное, Европейский Суд полагает, что задержка в настоящем деле не может соответствовать требованию "безотлагательности" пункта 4 статьи 5 Конвенции.

63. Таким образом, имело место нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции.

II. Иные жалобы

64. В своей первоначальной жалобе заявитель также ссылался на нарушение требований статей 3 и 13 Конвенции. Однако в своих объяснениях по вопросам приемлемости и существу жалобы, с учетом решения не выдавать его Узбекистану и предоставить ему временное убежище в Российской Федерации, он просил Европейский Суд не рассматривать жалобу в этой части. Следовательно, в отсутствие каких-либо особых обстоятельств в отношении защиты его прав, установленных Конвенцией или Протоколами к ней, которые могли бы потребовать дальнейшего рассмотрения этой части жалобы, Европейский Суд полагает, что нет оснований рассматривать данную часть жалобы в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 статьи 37 Конвенции.

65. Соответственно эта часть жалобы должна быть исключена из рассмотрения.

III. Правило 39 Регламента Суда

66. С учетом вышеизложенного в отношении статьи 3 Конвенции Европейский Суд решил, что указание государству-ответчику на основании правила 39 Регламента Суда должно быть отменено.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

67. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

68. Заявитель требовал 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного ему незаконным содержанием под стражей и длительностью рассмотрения его жалобы национальным судом.

69. Власти Российской Федерации оспорили разумность и обоснованность требуемой суммы.

70. Европейский Суд установил нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в настоящем деле. Европейский Суд находит, что заявителю был причинен моральный вред, достаточной компенсацией которого не может быть признано установление факта нарушения Конвенции. Европейский Суд, таким образом, присуждает заявителю 2 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

71. Заявитель также требовал 5 802 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в национальных судах и Европейском Суде. Он предоставил разбивку понесенных издержек, которые включали 15,5 часов работы Рябининой и 32 часа работы Давидян по часовой ставке 100 евро. Он также требовал возмещения административных и почтовых расходов в сумме 332 евро.

72. Власти Российской Федерации отметили отсутствие соглашения об оказании юридических услуг, которое обязывало бы заявителя выплатить указанные суммы.

73. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, учитывая предоставленную ему информацию и указанные критерии, а также то обстоятельство, что в отношении части жалобы нарушения установлено не было, Европейский Суд находит разумным присудить заявителю сумму в размере 1 500 евро, покрывающую расходы по всем основаниям (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фадеева против Российской Федерации" (Fadeyeva v. Russia), жалоба N 55723/00, § 147, ECHR 2005-IV* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2006.)).

C. Процентная ставка при просрочке платежей

74. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу на нарушение пункта 1 статьи 5 и пункта 4 статьи 5 Конвенции в период с 28 декабря 2010 г. по 23 марта 2011 г. приемлемой, а в остальной части нарушения статьи 5 Конвенции - неприемлемой;

2) решил прекратить производство по жалобе на нарушение статей 3 и 13 Конвенции;

3) постановил, что по делу требования пункта 1 статьи 5 Конвенции нарушены не были;

4) постановил, что имело место нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции;

5) постановил, что указание, данное государству-ответчику на основании правила 39 Регламента Суда, должно быть отменено;

6) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любой налог, подлежащий начислению на указанные суммы:

(i) 2 000 евро (две тысячи евро) в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 1 500 евро (одну тысячу пятьсот евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 12 июня 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда

________________

* 25 июля 2012 г. в тексте Постановления исправлены ошибки в соответствии с правилом 81 Регламента Суда.