Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 14 ноября 2013 г. N 14-АПУ13-12 Оснований для отмены или изменения приговора нет, поскольку виновность осужденных в совершении разбойного нападения и убийства по предварительному сговору группой лиц подтверждена совокупностью доказательств, наказание назначено в соответствии с требованиями закона, с учетом характера и степени общественной опасности содеянного, данных об их личности и является справедливым

Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 14 ноября 2013 г. N 14-АПУ13-12

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Воронова А.В.,

судей Земскова Е.Ю., Колышницына А.С.,

при секретаре Цепалиной Л.И.

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденных Козлова И.Н., Саратова В.Ю., адвокатов Горшеневой Н.А., Ступниковой Н.Н. на приговор Воронежского областного суда с участием присяжных заседателей от 10 апреля 2013 года, по которому

Козлов И.Н., несудимый,

осужден по ч. 3 ст. 33, п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ (в ред. Федерального закона от 21.07.2004 года N 73-ФЗ) к лишению свободы на 8 лет со штрафом в доход государства в сумме 20000 рублей;

по ч. 3 ст. 33, п.п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ (в ред. Федерального закона от 21.07.2004 года N 73-ФЗ) к лишению свободы на 15 лет;

по ч. 3 ст. 33, ч. 2 ст. 325 УК РФ (в ред. Федерального закона от 08.12.2003 года N 162-ФЗ) к штрафу в доход государства в сумме 5000 рублей, от наказания освобожден на основании п. 3 ч. 1 ст. 24, ч. 8. ст. 302 УПК РФ в связи с истечением срока давности уголовного преследования;

по п.п. "а", "ж", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ (в ред. Федерального закона от 21.07.2004 года N 73-ФЗ) к лишению свободы на 18 лет;

по ч. 2 ст. 325 УК РФ (в ред. Федерального закона от 08.12.2003 года N 162-ФЗ) к штрафу в доход государства в сумме 5000 рублей, от наказания освобожден на основании п. 3 ч. 1 ст. 24, ч. 8. ст. 302 УПК РФ в связи с истечением срока давности уголовного преследования;

по ч. 2 ст. 222 УК РФ (в ред. Федерального закона от 08.12.2003 года N 162-ФЗ) к лишению свободы на 4 года.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения Козлову И.Н. назначено по совокупности преступлений окончательное наказание в виде лишения свободы на срок 22 года с отбыванием в исправительной колонии строгого режима со штрафом в доход государства в сумме 20000 рублей.

Саратов В.Ю., несудимый,

осужден по п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ (в ред. Федерального закона от 21.07.2004 года N 73-ФЗ) к лишению свободы на 9 лет со штрафом в доход государства в сумме 20000 рублей;

по п.п. "а", "ж", "з", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ (в ред. Федерального закона от 21.07.2004 года N 73-ФЗ) к лишению свободы на 18 лет;

по ч. 2 ст. 325 УК РФ (в ред. Федерального закона от 08.12.2003 года N 162-ФЗ) к штрафу в доход государства в сумме 5000 рублей, от наказания освобожден на основании п. 3 ч. 1 ст. 24, ч. 8. ст. 302 УПК РФ в связи с истечением срока давности уголовного преследования;

по ч. 2 ст. 325 УК РФ (в ред. Федерального закона от 08.12.2003 года N 162-ФЗ) к штрафу в доход государства в сумме 5000 рублей, от наказания освобожден на основании п. 3 ч. 1 ст. 24, ч. 8. ст. 302 УПК РФ в связи с истечением срока давности уголовного преследования;

по ч. 2 ст. 222 УК РФ (в ред. Федерального закона от 08.12.2003 года N 162-ФЗ) к лишению свободы на 4 года.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения Саратову В.Ю. по совокупности преступлений назначено окончательно наказание в виде лишения свободы на срок 22 года с отбыванием в исправительной колонии строгого режима со штрафом в доход государства в сумме 20000 рублей.

По делу также осужден Горяев Т.Н. в отношении которого приговор не обжалуется.

Заслушав доклад судьи Земскова Е.Ю., выступление осужденных Козлова И.Н., Саратова В.Ю., адвокатов Горшеневу Н.А., Ступникову Н.Н., поддержавших доводы апелляционных жалоб, мнение представителя Генеральной прокуратуры РФ Никифорова А.Г. об отсутствии оснований для удовлетворения апелляционных жалоб, Судебная коллегия установила:

Козлов признан виновным в организации разбойного нападения на А. и его убийства, хищения его паспорта, а также в убийстве по предварительному сговору с Саратовым П. с целью скрыть ранее совершенное преступление, хищении его паспорта, незаконном обороте оружия.

Саратов признан виновным в разбойном нападении на А. и его убийстве, хищении его паспорта, убийстве П. по предварительному сговору группой лиц, с целью скрыть ранее совершенные преступления, хищении его паспорта, незаконном обороте оружия.

Горяев признан виновным в разбойном нападении и убийстве А., по предварительному сговору группой лиц, хищении его паспорта.

Преступления совершены в апреле 2009 года при обстоятельствах, установленных вердиктом присяжных заседателей и изложенных в приговоре.

В апелляционных жалобах (основных и дополнительных):

адвокат Горшенева в интересах осужденного Козлова утверждает, что судом в ходе судебного следствия были допущены нарушения уголовно-процессуального закона, было отказано в допросе в присутствии присяжных заседателей свидетелей Д. оперуполномоченного Л. Е.В., прокурора-криминалиста Т. по вопросам производства обыска в доме, где проживал Козлов, обнаружения и изъятия обреза ружья. Суд также не дал ей возможность заявить ходатайство о признании недопустимым доказательством заявления Козлова на предварительном следствии. По мнению защиты, судом нарушен запрет на исследование в присутствии присяжных заседателей недопустимых доказательств, в связи с частичным оглашением протокола проверки показаний Горяева на месте от 05.05.2009 года, который был признан судом недопустимым доказательством по ходатайству защиты, а также видеозаписи проверки показаний Горяева.

Кроме этого защита ссылается на нарушение уголовно-процессуального закона при назначении повторной судебно-медицинской экспертизы по вопросу о времени наступления смерти А. При оглашении показаний Горяева государственным обвинителем судом допущено исследование данного доказательства в части фактических обстоятельств, не имеющих отношения к предъявленному обвинению. Полагает, что напутственное слово председательствующего не соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, в нем изложены в основном доказательства стороны обвинения, доводы стороны защиты не были приведены объективно и всесторонне, допущено искажение доказательств, не приведены сведения об ошибке в экспертизе по группе крови Саратова. Утверждает, что на протяжении рассмотрения дела председательствующий допускал внепроцессуальное общение с присяжными заседателями. Просит вердикт присяжных заседателей и приговор в отношении Козлова И.Н. отменить, и дело направить на новое рассмотрение;

осужденный Козлов утверждает, что его вина не доказана, судебное разбирательство проходило с обвинительным уклоном, большая часть ходатайств стороны защиты была отклонена; в присутствии присяжных заседателей исследовались данные о личности, которые сформировали у присяжных заседателей негативное к нему отношение. Приводит в жалобе содержание доказательств по делу и дает им анализ, настаивая на своей невиновности. Ссылается на нарушение уголовно-процессуального закона при назначении судом повторной экспертизы. Считает неверной одновременную квалификацию деяния как убийства и разбойного нападения. Не согласен с решением председательствующего об отказе в допросе свидетеля Д. в присутствии присяжных заседателей по обстоятельствам обыска, лиц, осуществлявших изъятие обреза. В ходе судебного разбирательства председательствующий неоднократно контактировал с присяжными заседателями в совещательной комнате под предлогом решения организационных вопросов. Ссылается на заинтересованность судьи А. в его осуждении. Просит отменить приговор суда от 10.04.2013 года, дело направить на новое рассмотрение в ином составе суда;

адвокат Ступникова ссылается на нарушение председательствующим уголовно-процессуального закона при назначении экспертизы 26.04.2012 года, при оглашении данного постановления в судебном заседании и заключения экспертизы;

в ходе судебного разбирательства перед присяжными заседателями исследовались недопустимые доказательства - видеозапись дополнительного допроса подозреваемого Саратова от 06.05.2009 года, протокол проверки показаний от 05.05.2009 года свидетеля Г.;

председательствующим допущены нарушения принципа состязательности сторон:

11.04.2012 года председательствующий лишил сторону защиты возможности задать вопросы по оглашенным протоколам допроса Саратова в качестве обвиняемого и подозреваемого, а Саратову изложить версию, объясняющую противоречия относительно ран, имеющихся на трупе А.;

при исследовании доказательств стороной обвинения суд лишил сторону защиты возможности заявить ходатайства о недопустимости доказательств;

необоснованно обвинил защитника в злоупотреблении правами при заявлении ходатайства о назначении экспертизы;

на разрешение присяжных заседателей ставились вопросы, не относящиеся к их компетенции - о необходимости повторного воспроизведения видеозаписи допроса Саратова от 6.05.2009 года;

в нарушение ч. 2 ст. 338 УПК РФ суд отказал в постановке вопроса о наличии по делу фактических обстоятельств, исключающих ответственность подсудимого за содеянное или влекущего за собой ответственность за менее тяжкое преступление;

17.01.2012 года присяжные были задержаны в течение часа для беседы с председательствующим; в последующем председательствующий неоднократно заходил в комнату присяжных заседателей;

просит приговор отменить и направить дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение;

осужденный Саратов приводит содержание некоторых доказательств и дает им оценку, ссылается на постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении свидетеля Ф. о прекращении дела в отношении П. о разрешении контроля и записи телефонных переговорах от 06.11.2009 г., на недостаточность доказательств его виновности, на нарушение закона в ходе расследования уголовного дела, на нарушение норм уголовно-процессуального закона председательствующим и стороной обвинения, среди которых отмечает: общение председательствующего с присяжными заседателями вне судебного заседания; демонстрацию видеозаписи его показаний присяжным заседателям со значительными помехами; необоснованное отклонение ходатайства стороны защиты о вызове лиц, проводивших обыск.

Считает неправильным представление присяжным заседателям недопустимого доказательства - показаний Горяева на предварительном следствии от 05.05.2009 года, а также заключения судебно-медицинского эксперта от 03.03.2010 года. Приводит свой анализ доказательств по факту изъятия ножа с места происшествия, которым был убит А. Считает, что суд незаконно назначил экспертизу для определения времени наступления смерти А. Полагает, что судья был обязан учесть принесенные им и защитой замечания на вопросный лист. При определении наказания, которое он считает чрезмерно суровым и несоразмерным совершенному им преступному деянию, суд не учел влияние наказания на его личность. Просит приговор в отношении него отменить, а дело направить на новое рассмотрение, либо дополнительное расследование.

Проверив материалы дела, Судебная коллегия оснований для отмены либо изменения приговора не находит.

Доводы апелляционных жалоб о том, что исследованные коллегией присяжных заседателей доказательства не подтверждают виновности осужденных, основанием для отмены приговора не являются, поскольку в соответствии со ст. 389.27 УПК РФ приговор суда с участием присяжных заседателей не может быть отменен ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела.

Судебное разбирательство по делу проведено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.

Председательствующим были созданы необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и реализации предоставленных им прав.

Нарушений норм УПК РФ, влекущих отмену приговора, по делу не усматривается.

Коллегия присяжных заседателей сформирована в соответствие с требованиями ст. 327, 328, 331, 332 УПК РФ, что в жалобах не оспаривается.

Доводы жалоб осужденных и адвокатов о том, что председательствующий вопреки требованиям ст. 15 УПК РФ не обеспечил сторонам равноправия в исследовании доказательств, заняв обвинительную позицию, не соответствуют действительности.

Оснований для отвода председательствующего и государственного обвинителя по материалам дела не усматривается.

Все заявленные по делу отводы рассмотрены в установленном порядке и разрешены правильно.

Доводы о том, что председательствующий оказывал воздействие на присяжных заседателей, общаясь с ними вне судебного заседания, сформировал у них предвзятое отношении к защите, настроив их против адвокатов, основаны только на предположениях. Какими-либо конкретными фактами, подтверждающими такое воздействие, сторона защиты не располагает.

Упоминаемый в жалобах факт информирования присяжных заседателей о заявленном председательствующему отводе не свидетельствует о нарушении уголовно-процессуального закона, которое могло повлиять на вердикт присяжных заседателей, указанная информация не касалась процессуальных вопросов получения доказательств, достоверность которых предстояло оценивать присяжным заседателям.

Как следует из материалов дела, при разрешении ходатайств сторон председательствующим принимались решения как об удовлетворении, так и об отказе в удовлетворении ходатайств в отношении каждой из сторон, в зависимости от наличия уголовно-процессуальных оснований в отношении каждого из ходатайств.

Принятые по ходатайствам решения являются мотивированными. Их правильность подтверждается уголовно-процессуальными основаниями, которые усматриваются в материалах дела.

Судебное следствие проведено по делу с учетом особенностей, предусмотренных ст. 335 УПК РФ.

В присутствии присяжных заседателей исследовались лишь те из доказательств, которые имели значение для выводов о фактических обстоятельствах, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствие со ст. 334 УПК РФ.

Вопреки доводам жалоб, в ходе судебного следствия не исследовались данные о личности осужденных, которые были способны вызвать предубеждение к ним присяжных заседателей.

В присутствии присяжных заседателей не исследовались также недопустимые доказательства.

Доводы о том, что председательствующий незаконно ограничил сторону защиты в заявлении ходатайств, в возможности задать допрашиваемым лицам необходимые вопросы, необоснованно отказал в исследовании доказательств, имеющих значение для выводов о фактических обстоятельствах, которые устанавливаются присяжными заседателями, а также не исключил исследование перед присяжными заседателями недопустимых доказательств, являются необоснованными.

В частности ссылка адвоката Ступниковой на лишение ее возможности задать необходимые вопросы Саратову, а последнему дать показания в судебном заседании 11 апреля 2012 года, не свидетельствует о нарушении прав осужденного и адвоката, поскольку согласно протоколу судебного заседания председательствующим правомерно устранялось из судебного следствия исследование обстоятельств, доказанность которых не относится к компетенции присяжных заседателей.

Председательствующим правильно сделаны замечания адвокату о недопустимости постановки ею Саратову в присутствии присяжных заседателей вопросов, относящихся к процедуре получения доказательств, вопросов об оценке имеющихся доказательств, наводящих вопросов, а Саратова - о недопустимости отвечать на указанные вопросы, после того как они отведены председательствующим.

В связи с неоднократным нарушением Саратова порядка в судебном заседании и его неподчинением распоряжениям председательствующего Саратов был правомерно удален из зала судебного заседания на основании ч. 3 ст. 258 УПК РФ.

В жалобах утверждается, что в результате лишения стороны защиты права заявить ходатайство, государственным обвинителем в присутствии присяжных заседателей было оглашено недопустимое доказательство - заявление Козлова (т. 5 л.д. 45-70).

Между тем, как следует из материалов дела, данное доказательство недопустимым не признавалось.

Адвокату Горшеневой председательствующим было предложено заявить ходатайство после завершения государственным обвинителем исследования доказательств в присутствии присяжных заседателей.

Указанные действия председательствующего не являлись отказом в рассмотрении ходатайства и не ограничивали право стороны защиты на заявление указанного ходатайства.

Сторона защиты придерживается противоположного мнения на том основании, что рассмотрение вопроса о допустимости заявления Козлова утратило смысл после его оглашения перед присяжными заседателями, с чем нельзя согласиться.

По смыслу закона если исследование недопустимых доказательств состоялось, то обсуждение вопроса о признании их не имеющими юридической силы производится в отсутствие присяжных заседателей с последующим разъяснением им существа принятого решения.

Кроме того, при произнесении напутственного слова судья должен обратить внимание присяжных заседателей на то, что их выводы о виновности подсудимого не могут основываться на доказательствах, признанных недопустимыми.

Таким образом, у стороны защиты имелась возможность, если она считала заявление Козлова недопустимым, заявить об этом после его исследования.

Председательствующим обоснованно обращалось внимание стороны защиты, что право участника судебного разбирательства заявлять ходатайства в любой момент судебного разбирательства, предусмотренное ч. 1 ст. 120 УПК РФ, не означает, что оно может использоваться для нарушения процессуальных прав других участников судебного разбирательства.

Вопрос о допустимости указанного доказательства разрешен председательствующим по итогам его обсуждения в судебном заседании в постановлении от 21 марта 2012 года (т. 15 л.д. 342-344).

Заявление Козлова признано допустимым доказательством.

Выводы, изложенные в постановлении, являются убедительными, основаны на тщательной оценке доводов о недопустимости доказательства, которые признаны несостоятельными.

Доводы о том, что государственный обвинитель при оглашении заявления Козлова назвал его "явкой с повинной", также не свидетельствует о нарушении требований ст. 335 УПК РФ.

Указанное заявление содержало сообщение Козлова о совершенных им преступлениях, то есть отвечало определению явки с повинной, которая дана в законе (ст. 142 УПК РФ). Оснований считать, что указанное заявление было получено с нарушением уголовно-процессуального закона, Судебная коллегия не усматривает.

В связи с этим каких-либо нарушений норм УПК РФ по указанному доводу также не усматривается.

В жалобах оспаривается правомерность оглашения перед присяжными заседателями протокола проверки показаний Горяева, который был признан недопустимым доказательством (т. 2 л.д. 94-101), что имело место в действительности.

Однако затем вопрос о допустимости данного доказательства был рассмотрен повторно, что предусмотрено ч. 7 ст. 235 УПК РФ, а указанный протокол, ранее исключенный из числа доказательств, был признан допустимым доказательством (в части касающейся обнаружения ножа) (т. 19 л.д. 42, 48-49).

Доводы жалоб о том, что признание доказательства недопустимым влекло невозможность его оглашения в дальнейшем в судебном заседании, даже в отсутствие присяжных заседателей, на законе не основаны. В таком случае стороны не имели бы возможности рассматривать вопросы о признании исключенного доказательства допустимым, что прямо предусмотрено законом. Запрет оглашения недопустимых доказательств относится только к случаям их исследования в присутствии присяжных заседателей.

Ссылка на то, что председательствующий рассмотрел данный вопрос по собственной инициативе, опровергается протоколом судебного заседания, согласно которому вопрос об оглашении проверки показаний Горяева в части обнаружения ножа (т. 2 л.д. 94-101) был поставлен государственным обвинителем (т. 19 л.д. 36). При этом стороной защиты были приведены возражения против ходатайства государственного обвинителя, в которых повторно оспаривалась допустимость протокола проверки показаний Горяева. Более того, до исследования данного доказательства в присутствии присяжных заседателей, вопрос о его недопустимости обсуждался еще 2 раза по ходатайствам адвокатов Ступниковой и Горшеневой, по которым высказались остальные участники судебного заседания.

В обоих случаях председательствующим были вынесены постановления о допустимости указанного протокола в части, относящейся к обнаружению ножа (т. 19 л.д. 48-49, 68).

Недостатки, допущенные при оформлении протокола проверки показаний, на которые ссылается адвокат Ступникова, не свидетельствуют о том, что само следственное действие проведено с нарушением закона и зафиксированный факт обнаружения и изъятия ножа является недопустимым доказательством.

Таким образом, принцип состязательности сторон при обсуждении данного вопроса и процедура принятия решения были соблюдены.

Оснований согласиться с доводами адвоката Ступниковой, что продемонстрированная присяжным заседателям видеозапись проверки показаний Горяева, относящаяся к моменту изъятия ножа, является недопустимым доказательством, Судебная коллегия не усматривает.

Доводы стороны защиты о том, что присяжным заседателям видеозапись была продемонстрирована в полном объеме, не только в части относящейся к моменту обнаружения и изъятия ножа, протоколом судебного заседания не подтверждаются.

Согласно протоколу, после начала просмотра он был приостановлен, присяжные заседатели удалены, просмотр продолжен в их отсутствие с целью определения на видеозаписи места, когда зафиксировано обнаружение ножа, для последующей демонстрации этого фрагмента присяжным без содержания показаний Горяева. После возвращения присяжных заседателей в зал судебного заседания видеозапись им была продемонстрирована только в части, относящейся к изъятию ножа.

В жалобах ставится под сомнение также допустимость видеозаписи показаний Саратова ввиду ее плохого качества. Между тем оснований для признания недопустимым данного доказательства не имелось, поскольку основанием для такого решения является нарушение уголовно-процессуального закона, а не технические параметры видеозаписи.

Согласно жалобам оглашение показаний подсудимого Горяева, данных в ходе предварительного расследования (т. 4 л.д. 204-240) в части, относящейся к планированию ими будущей преступной деятельности, является нарушением ч. 7 ст. 335 УПК РФ, поскольку данные показания содержат негативные сведения о личности обвиняемых (т. 20 л.д. 235).

Такая позиция стороны защиты представляется ошибочной, поскольку оглашенные сведения касались сведений не о личности, а о фактических обстоятельствах дела.

При этом, поскольку обвинение в подготовке указанных деяний, осужденным не предъявлялось, и такие вопросы перед присяжными заседателями не ставились, оснований считать, что в данном случае имело место нарушение уголовно-процессуального закона, повлиявшее на вердикт присяжных заседателей, не имеется.

Отказ в удовлетворении ходатайства о допросе ряда свидетелей по делу не свидетельствует о нарушении ч. 3 ст. 15 УПК РФ, поскольку показания данных свидетелей содержали сведения об обстоятельствах, которые в силу ч. 7 ст. 335 УПК РФ в присутствии присяжных заседателей не исследуются.

Доводы жалоб о нарушении председательствующим процедуры назначения повторной судебно-медицинской экспертизы N 147/2012 от 15.05.2012 года не свидетельствуют о нарушении уголовно-процессуального закона, повлиявшего на вердикт присяжных заседателей.

Указанное заключение недопустимым доказательством не признавалось. В соответствующем ходатайстве адвоката Ступниковой было отказано (т. 19 л.д. 46).

После ознакомления с заключением эксперта вопрос о нарушении процедуры обсуждался в судебном заседании в отсутствие присяжных заседателей.

Председательствующим было предложено стороне защиты, возражавшей против использования в доказывании указанного экспертного заключения, сформулировать вопросы, которые, по их мнению, следует поставить перед экспертом (т. 19 л.д. 43, 46). Таких вопросов не последовало. При этом председательствующим было удовлетворено ходатайство адвоката Ступниковой (т. 19 л.д. 47) о вызове в судебное заседание эксперта Б., в ходе допроса которой в присутствии присяжных заседателей сторона защиты имела возможность и реализовала свое право задать необходимые вопросы, которые у нее возникли к эксперту в связи с ее заключением о времени наступления смерти А.

В ходатайстве адвоката Горшеневой (т. 19 л.д. 117) о назначении комиссионной экспертизы, в ходатайстве адвоката Ступниковой (т. 19 л.д. 118) о проведении комиссионной экспертизы в другом экспертном учреждении по вопросу о времени наступления смерти А. было отказано после их обсуждения в судебном заседании. Ходатайства были разрешены в установленном законом порядке, поэтому решение по ним не свидетельствуют о нарушении процессуальных прав стороны защиты и принципа состязательности сторон.

Вопросы достоверности выводов экспертов С. и ... в части времени наступления смерти А. оценивались коллегией присяжных заседателей в совокупности с другими доказательствами об обстоятельствах поездки из ... в ... на автомашине вместе с Саратовым, Горяевым и П., времени начала и окончания данной поездки и месте обнаружения трупа, которые позволяли оценить данные экспертные заключения.

При этом присяжные заседатели слышали показания эксперта Б. и были ознакомлены в полном объеме с содержанием ее экспертного заключения (т. 19 л.д. 50), а также с заключением эксперта С., знали о том, что выводы экспертов о времени наступления смерти А. отличаются. Указанные обстоятельства были подробно проанализированы стороной защиты в прениях в присутствии присяжных заседателей.

Вопреки доводам стороны защиты оглашение председательствующим в ходе судебного следствия акта экспертизы (т. 19 л.д. 50), которая была назначена по инициативе суда, не свидетельствует о нарушении им принципа состязательности сторон. Ссылка в жалобе адвоката Горшеневой на то, что при оглашении заключения эксперта председательствующий дал оценку предшествующему заключению как ошибочному, не соответствует протоколу судебного заседания. В действительности же до сведения присяжных заседателей была доведена информация о том, что суд по своей инициативе назначил повторную судебно-медицинскую экспертизу в связи с противоречиями во времени наступления смерти, на которые было обращено внимание присяжных заседателей стороной защиты (т. 19 л.д. 50). Следовательно, до присяжных заседателей была доведена информация о противоречиях в экспертных заключениях, которые им предстояло оценить самим в совещательной комнате.

При таких обстоятельствах, изложенные доводы не свидетельствуют о наличии оснований для отмены приговора.

Доводы жалоб о неправомерном отказе в допросе свидетеля Д. являются необоснованными.

Указанный свидетель была допрошена в судебном заседании (в отсутствие присяжных заседателей), поэтому судом не был нарушен запрет, предусмотренный ч. 4 ст. 271 УПК РФ, как это утверждается в жалобе адвоката Горшеневой.

Возможность допроса данного свидетеля в присутствии присяжных заседателей определялась не правилами ч. 4 ст. 271 УПК РФ, а особенностями судебного следствия, предусмотренными ч. 7 ст. 335 УПК РФ.

Допросив свидетеля Д., председательствующий убедился, что ее показания касаются вопросов соблюдения процессуального порядка получения доказательств - проведения обыска по адресу г. ... пер. ..., д. ... в ходе которого был обнаружен и изъят обрез ружья.

В соответствии с ч. 1 ст. 334 УПК РФ установление данных обстоятельств к компетенции присяжных заседателей не относится.

Доводы о том, что показания свидетеля Д. касались фактических обстоятельств деяния вмененного осужденным, являются ошибочными.

Из показаний свидетеля Д. не следует, что ей были известны фактические обстоятельства о том, что кто-либо из осужденных хранил обрез. Об обрезе до обыска она ничего не знала.

Является также неверным связанное с указанными доводами утверждение стороны защиты, что Козлову вменялось хранение оружия только по адресу г. ...

Согласно предъявленному обвинению Козлову и Саратову вменялось незаконное изготовление огнестрельного оружия, перевозка, ношение, а также его хранение в г. ... и в г. ...

По аналогичным основаниям Судебную коллегию не убеждают доводы о том, что председательствующим было необоснованно отказано в допросе по тем же обстоятельствам участников обыска: оперуполномоченного Л. прокурора-криминалиста Т.

Ссылаясь на отсутствие в протоколе обыска сведений о месте обнаружения обреза, адвокат Горшенева не утверждает, что протокол обыска являлся недопустимым доказательством и не мог исследоваться в присутствии присяжных заседателей (т. 20 л.д. 232).

Оценка доказательственного значения вышеуказанного протокола для выводов о виновности осужденных относилась к компетенции присяжных заседателей, которые с его содержанием были ознакомлены.

Поэтому указанные доводы не свидетельствуют о нарушении требований ст. 335 УПК РФ.

Вопросный лист сформулирован в соответствие с требованиями ст. 338, 339 УПК РФ.

Доводы о нарушении председательствующим требований ч. 2 ст. 338 УПК РФ при постановке вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, лишены оснований.

Формулировки поставленных вопросов были ясными и понятными для присяжных заседателей, у которых не возникло каких-либо неясностей, требующих разъяснений в порядке ч. 5 ст. 338 УПК РФ.

Вопреки доводам жалоб, оснований для постановки вопросов в редакции, предложенной стороной защиты, не имелось.

Частные вопросы, которые, по мнению стороны защиты, должны были найти отражение в вопросном листе, вошли в состав вопросов, сформулированных председательствующим, отдельная их постановка перед присяжными заседателями не требовалась.

В связи с изложенным нарушений ст. 338 УПК РФ по доводам апелляционных жалоб не усматривается.

Доводы о том, что перед присяжными заседателями был поставлен не предусмотренный законом вопрос о необходимости повторного воспроизведения видеозаписи допроса Саратова, не свидетельствуют о существенном нарушении уголовно-процессуального закона.

Данный вопрос носил организационно-технический характер и не относится к числу вопросов, которые были включены в вопросный лист.

Напутственное слово председательствующего соответствует требованиям ст. 340 УПК РФ.

Согласно п. 3 ч. 3 ст. 340 УПК РФ при произнесении напутственного слова председательствующий напоминает об исследованных в суде доказательствах, как уличающих подсудимого, так и оправдывающих его, не выражая при этом своего отношения к этим доказательствам и не делая выводов из них.

Закон не требует от председательствующего приводить в полном объеме содержание доказательств и оценивать их.

Указанные требования председательствующим соблюдены.

Доводы о том, что напутственное слово председательствующего содержит явный обвинительный уклон, являются безосновательными.

Не соответствуют действительности также утверждения, что председательствующий неверно изложил смысл презумпции невиновности.

Доводы адвоката Горшеневой о том, что в напутственном слове председательствующий довел до присяжных ложные сведения, исказив доказательства по делу (т. 20 л.д. 237-238), являются необоснованными.

Действительно председательствующим было сказано, что при экспертном исследовании деталей обреза и ножа, изъятого с места происшествия, обнаружен пот человека, который мог произойти от Козлова и Саратова, как от каждого отдельно, так и от обоих вместе (т. 17 л.д. 96, 105).

Указанные выводы содержатся в заключении эксперта (т. 10 л.д. 257-260), о котором председательствующий в соответствии с п. 3 ч. 3 ст. 340 УПК РФ напомнил в напутственном слове.

Никакого искажения содержания вышеуказанного доказательства, имеющегося в деле, со стороны председательствующего не было.

Тот факт, что указанные выводы эксперта в отношении Саратова были основаны на ошибочных данных о его группе крови, подлежал оценке не председательствующим в напутственном слове, что ему запрещено в силу п. 3 ч. 3 ст. 340 УПК РФ, а коллегией присяжных заседателей, которые располагали информацией как о группе крови Саратова, которая учитывалась экспертом в своих выводах, так и о действительной группе крови Саратова.

Указанная информация доводилась до присяжных заседателей при допросе эксперта Б. (т. 19 л.д. 105-109).

Поэтому у присяжных заседателей имелись все необходимые сведения для того, чтобы установить, мог ли пот на обрезе и ноже произойти от осужденного Саратова.

Доводы о том, что председательствующим при упоминании содержания выводов экспертов Б. и С., касающихся времени наступления смерти А., были нарушены требования ст. 340 УПК РФ, также являются неубедительными. Председательствующий напомнил о содержании выводов экспертов, о позиции стороны защиты в отношении выводов эксперта С. о времени наступления смерти А., что явилось причиной назначения повторной экспертизы.

Вопреки доводам жалобы председательствующий не утверждал, что заключение эксперта Бондаревой опровергает заключение эксперта С., а лишь напомнил о противоречиях между ними, о необходимости оценить каждое из экспертных заключений в совокупности с другими доказательствами (т. 17 л.д. 80).

Вердикт коллегии присяжных заседателей является ясным и непротиворечивым. Каких-либо нарушений закона при постановлении вердикта допущено не было.

Приговор суда постановлен в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей. Какие-либо противоречия между вердиктом и приговором отсутствуют.

Применительно к установленным коллегией присяжных заседателей фактическим обстоятельствам суд первой инстанции правильно квалифицировал действия осужденных в соответствии с уголовным законом.

Доводы о чрезмерной суровости назначенных осужденным наказаний лишены оснований.

При назначении наказания Козлову и Саратову суд учел характер и степень общественной опасности совершённых осужденными преступлений, их личность, обстоятельства, смягчающие наказание, указанные в приговоре, отсутствие отягчающих обстоятельств, предусмотренных ст. 63 УК РФ.

Вывод суда о невозможности исправления осужденных без изоляции от общества надлежащим образом мотивирован в приговоре и является убедительным.

Суд обоснованно не усмотрел оснований для применения ч. 6 ст. 15 УК РФ.

Назначенные осужденным наказания являются справедливыми, оснований для их снижения не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 389.20, 389.28 УПК РФ, Судебная коллегия определила:

приговор Воронежского областного суда от 10 апреля 2013 года в отношении Козлова И.Н. и Саратова В. оставить без изменения, а апелляционные жалобы осужденных Саратова, Козлова, адвокатов Горшеневой и Ступниковой - без удовлетворения.

Председательствующий

А.В. Воронов

Судьи

Е.Ю. Земсков

А.С. Колышницын