Постановление Европейского Суда по правам человека от 30 мая 2013 г. Дело "ООО "Вести" и Ухов (ООО "Vesti" and Ukhov) против Российской Федерации" (Жалоба N 21724/03) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "ООО "Вести" и Ухов (ООО "Vesti" and Ukhov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 21724/03)

Постановление Суда

Страсбург, 30 мая 2013 г.

По делу "ООО "Вести" и Ухов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Секции,

заседая за закрытыми дверями 7 мая 2013 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 21724/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) российским обществом с ограниченной ответственностью "Редакция газеты "Вести"" (далее - первый заявитель) и гражданином Российской Федерации Сергеем Владиславовичем Уховым (далее - второй заявитель, вместе - заявители) 19 июня 2003 г.

2. Интересы заявителей представлял И. Россохин, юрист первого заявителя. Власти Российской Федерации были первоначально представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым, а затем новым Уполномоченным Г.О. Матюшкиным.

3. Заявители жаловались, в частности, на нарушение своего права на свободу выражения мнения. Они также утверждали, что разбирательство по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации, возбужденное в отношении них, было несправедливым.

4. Решением от 18 марта 2010 г. Европейский Суд признал жалобу частично приемлемой.

5. Заявители и власти Российской Федерации подали дополнительные письменные объяснения по существу дела (пункт 1 правила 59 Регламента Суда).

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Первый заявитель имел местонахождение в Кирове. Второй заявитель родился в 1951 году и проживает в Кирове.

7. Первый заявитель являлся обществом с ограниченной ответственностью, учрежденным Департаментом государственной собственности Кировской области и зарегистрированным в качестве юридического лица в 1997 году.

8. В неустановленную дату Законодательное собрание Кировской области и правительство Кировской области учредили газету "Губернские вести, Киров". 23 августа 2001 г. она была официально зарегистрирована в качестве регионального новостного средства массовой информации. Официальный адрес ее редакции был тот же, что и у первого заявителя.

9. Как утверждали заявители, редакция газеты "Губернские вести, Киров" не была зарегистрирована в качестве юридического лица и не имела устава. Первый заявитель являлся издателем газеты "Губернские вести, Киров". Заявители, однако, не предоставили договор с издателем.

10. В соответствии с уставом в редакции от 24 мая 2002 г. основной деятельностью первого заявителя являлся выпуск газеты "Губернские вести, Киров". Он также осуществлял издательскую и рекламную деятельность. Исполнительным органом первого заявителя, управлявшим его деятельностью, являлся главный редактор. Эту должность в период, относящийся к обстоятельствам дела, занимал второй заявитель, который был одновременно главным редактором газеты "Губернские вести, Киров".

А. Статья

11. 16 августа 2002 г. газета "Губернские вести, Киров" опубликовала статью под названием "ГФИ поставил на колени прессу. Но не коммерсантов". Статья была написана вторым заявителем, который подписал ее своим псевдонимом "Семен Волков".

12. Статья касалась совместной пресс-конференции, проведенной главным федеральным инспектором Кировской области П. и мэром Кирова К. Прессконференция была связана с освещением в средствах массовой информации регионального проекта "Киров - культурная столица Поволжья 2002". В статье ставилась под сомнение культурная ценность мероприятий, связанных с проектом, и иронически говорилось о "заслугах" П. в этой области. Далее цитировалось высказывание П. о том, что выделенные средства не были достаточны для финансирования работы оргкомитета проекта, а также приводилась его критика местных предпринимателей за их нежелание спонсировать проект предположительно из-за того, что проект не получил прямого одобрения губернатора. Затем статья продолжалась следующим образом:

"..Любопытно, что незадолго до этой встречи мне довелось поговорить с некоторыми знакомыми предпринимателями. Они рассказали мне, что из аппарата Главного федерального инспектора их буквально донимали "предложениями" стать спонсорами. Однако они не отвечали на эти "предложения" не из-за страха перед губернатором, а из-за нежелания давать деньги. Некоторые утверждали, что [П.] слишком глубоко вовлечен в политические игры, в которых они не желают участвовать. Другие почему-то беспокоятся, что их деньги могут быть потрачены на любовниц сборщика средств, а не на культурные мероприятия...".

В. Разбирательство дела о защите чести, достоинства и деловой репутации

13. 30 августа 2002 г. П., выступая в официальном качестве Главного федерального инспектора, предъявил иск о защите чести, достоинства и деловой репутации к редакции газеты "Губернские вести, Киров" и автору статьи Семену Волкову. Согласно его исковому заявлению последний абзац спорной статьи содержал сведения о том, что он отвечал за сбор и распределение средств в рамках проекта, был способен совершить преступление в виде присвоения вверенных ему средств и имел любовниц, нарушая тем самым моральные и этические нормы. Считая данные сведения не соответствующими действительности и умаляющими его честь, достоинство и деловую репутацию, он требовал их опровержения и компенсации морального вреда.

14. П. также приложил текст опровержения, на публикации которого редакцией газеты "Губернские вести, Киров" он настаивал. Текст содержал извинение и признание того, что последнее предложение процитированного выше фрагмента не соответствовало действительности и умаляло его честь и репутацию, обещание подвергнуть автора статьи дисциплинарному взысканию и обязательство соблюдать в дальнейшем национальное законодательство о средствах массовой информации.

15. 9 сентября 2002 г. заместитель главного редактора первого заявителя Г. выдал доверенность К. и Р. на представление его интересов в деле о защите чести, достоинства и деловой репутации.

16. 13 сентября 2002 г. судья С. Ленинского районного суда Кирова решил выделить в отдельное производство иск к автору статьи, поскольку первый заявитель отказался раскрыть его личность. Производство по делу в отношении автора было приостановлено.

1. Разбирательство в отношении первого заявителя

17. 13 сентября 2002 г. Ленинский районный суд Кирова, заседая в составе единоличного судьи С, провел заседание. Представители К. и Р. ходатайствовали об отложении разбирательства, так как второй заявитель, главный редактор газеты и единственное лицо, знакомое с обстоятельствами, относящимися к спорной публикации, находился в ежегодном отпуске до 6 октября 2002 г. Суд отказал в удовлетворении ходатайства.

18. К. и Р. далее утверждали, что оспариваемые сведения не затрагивали П., который не являлся сборщиком средств на культурный проект. Сбор средств осуществлялся администрацией Кирова.

19. Представитель П. утверждал, что статья была полностью посвящена П. В ней утверждалось, в частности, что он "донимал" местных предпринимателей предложениями стать спонсорами культурного проекта. Последнее предложение статьи, которое касалось сборщика средств, легко могло быть истолковано как относящееся к П. Такое толкование действительно было дано рядом местных газет, которые тоже поняли последнее предложение статьи как относящееся к П.

20. 13 сентября 2002 г. Ленинский районный суд Кирова удовлетворил иск П. к редакции газеты "Губернские вести, Киров" в полном объеме. Суд пришел к выводу, что последний абзац статьи содержал не соответствующие действительности сведения об истце, который, как ложно утверждалось, был сборщиком средств, которые могли быть потрачены на любовниц, а не на культурные мероприятия. Суд отметил, что ответчик не предоставил доказательств того, что сведения соответствовали действительности. Он взыскал с редакции в пользу истца 20 000 рублей (примерно 650 евро) в качестве компенсации морального вреда, а также 1 000 рублей в возмещение судебных расходов. Суд также обязал немедленно опубликовать опровержение, составленное П.

21. 18 сентября 2002 г. было возбуждено исполнительное производство. В тот же день первый заявитель обратился в Ленинский районный суд с заявлением о приостановлении исполнительного производства. Он утверждал, что суд обязал исполнить решение редакцию газеты "Губернские вести, Киров", которая не имела статуса юридического лица и, следовательно, не могла быть ответчицей по гражданскому делу. Кроме того, определение о немедленном исполнении решения суда было незаконным и нарушало право первого заявителя знать мотивировку решения (на тот момент полный текст решения отсутствовал) и обжаловать его.

22. 19 сентября 2002 г. судья С. вынес два определения. Первым определением он отклонил заявление первого заявителя о приостановлении исполнительного производства как необоснованное. Иные мотивы приведены не были. Вторым определением была исправлена описка в резолютивной части решения. Суд определил, что наименование ответчика было "общество с ограниченной ответственностью "Редакция газеты "Вести"", а не "редакция газеты "Губернские вести"".

23. 20 сентября 2002 г. газета "Губернские вести, Киров" опубликовала опровержение, составленное П. и одобренное решением суда от 13 сентября 2002 г.

24. 24 сентября 2002 г. первый заявитель обжаловал решение суда от 13 сентября 2002 г., утверждая, что в статье не назывался сборщик средств для проекта и не предполагалось, что средства собирал П. Также не утверждалось, что у П. были любовницы или что он присвоил какие-либо средства, вверенные ему. Из текста было ясно, что спорное предложение вообще не касалось П. Первый заявитель также жаловался на немотивированное отклонение районным судом ходатайства об отложении разбирательства до возвращения второго заявителя из отпуска. Второй заявитель был единственным лицом, которому была известна личность автора статьи и который мог дать информированный отзыв на исковое заявление.

25. Второй заявитель подал заявление в поддержку жалобы. Он сообщил, что являлся автором статьи, и указал, что решение суда от 13 сентября 2002 г. было необоснованным. Хотя П. не доказал, что спорное предложение касалось его лично, районный суд удовлетворил его иск, не рассматривая вопроса о том, действительно ли оспариваемые сведения указывали на него.

2. Разбирательство в отношении второго заявителя

26. В неустановленную дату производство по делу в отношении автора статьи было возобновлено, и второй заявитель был вызван в Ленинский районный суд в качестве ответчика по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации П., возбужденному 30 августа 2002 г. Его дело рассматривалось коллегией в составе председательствующего судьи С. и двух народных заседателей. Второй заявитель выступил с отводом судье С, поскольку он уже выразил свою позицию в решении в отношении редакции. Народные заседатели рассмотрели и отклонили отвод, сочтя, что сомнения второго заявителя относительно беспристрастности С. были необоснованными.

27. На заседании 2 октября 2002 г. интересы второго заявителя представлял Р. Второй заявитель и его представитель утверждали, что последнее предложение статьи не касалось П. Оно касалось сборщика средств, который не был назван в статье. Тот факт, что другие газеты толковали последнее предложение как указывающее на П., не имел значения для дела, так как второй заявитель не мог нести ответственность за действия иных лиц. Кроме того, они утверждали, что второй заявитель лишь повторил сомнения, выраженные предпринимателями относительно распределения средств, собранных для проекта.

28. Представитель П. повторил доводы, выдвинутые им на заседании суда 13 сентября 2002 г., в частности, основания, по которым П. полагал, что оспариваемые сведения указывали на него. Он утверждал, в частности, что название и структура статьи свидетельствовали о том, что вся она посвящена П., и что иные лица понимали последнее предложение как затрагивающее П., что подтверждалось статьями в других газетах.

29. 3 октября 2002 г. Ленинский районный суд вынес решение в отношении второго заявителя. Суд решил, что статья в целом создавала впечатление, что оспариваемые сведения касались П. К такому же выводу пришли другие газеты, которые единогласно считали, что последнее предложение было о П. Оспариваемые сведения, которые содержали обвинение П. в растрате государственных средств на любовниц, умаляли его честь, достоинство и деловую репутацию. Второй заявитель не доказал соответствие действительности данных сведений о П. Со второго заявителя были взысканы 2 500 рублей (приблизительно 80 евро) в качестве компенсации морального вреда и 10 рублей в возмещение судебных расходов.

30. Второй заявитель обжаловал решение суда. Он повторил доводы, изложенные в его заявлении в поддержку жалобы первого заявителя. Он также утверждал, что результат рассмотрения его дела был предопределен решением суда в отношении редакции. Судья С., который рассматривал дело в отношении редакции, не мог не иметь предвзятого мнения по его делу.

3. Рассмотрение кассационных жалоб заявителей

31. 31 октября 2002 г. Кировский областной суд отложил рассмотрение жалоб. Он установил, что определение от 19 сентября 2002 г. об исправлении описки в решении суда от 13 сентября 2002 г. было вынесено в отсутствие заинтересованных лиц. Кроме того, стороны не получили копию данного определения и, следовательно, были лишены возможности обжаловать его. До устранения этого недостатка не могла быть рассмотрена как жалоба на решение суда от 13 сентября 2002 г., так и жалоба на решение суда от 3 октября 2002 г. В связи с тем, что оба дела были основаны на одном исковом заявлении, рассмотрение одного из них могло предрешить результат рассмотрения другого. На этом основании Кировский областной суд решил объединить два дела и рассматривать жалобы в одном производстве.

32. 14 ноября 2002 г. первый заявитель обжаловал определение от 19 сентября 2002 г. Он утверждал, что данное определение было незаконным по следующим основаниям: исправление решения было осуществлено районным судом по его собственной инициативе, определение было вынесено в отсутствие сторон, и данное определение по существу являлось завуалированной заменой ответчика, а не исправлением опечатки или очевидной ошибки. Первый заявитель утверждал, что общество с ограниченной ответственностью "Редакция газеты "Вести"" и редакция газеты "Губернские вести, Киров" являлись двумя различными лицами: первое было зарегистрировано в качестве юридического лица, а вторая действовала без государственной регистрации. Тот факт, что районный суд вынес решение в отношении ненадлежащего лица, демонстрировал, что рассмотрение дела было поверхностным и что существенные аспекты дела не были исследованы надлежащим образом.

33. 29 ноября 2002 г. Ленинский районный суд новым определением подтвердил свое предыдущее определение от 19 сентября 2002 г. об исправлении опечатки в наименовании ответчика. Первый заявитель обжаловал определение, повторяя доводы, выдвинутые в частной жалобе от 14 ноября 2002 г.

34. 24 декабря 2002 г. Кировский областной суд рассмотрел все жалобы. Интересы обоих заявителей представлял на заседании Р.

35. Кировский областной суд отменил определение от 19 сентября 2002 г. на том основании, что оно было вынесено в отсутствие сторон, но оставил без изменения определение от 29 ноября 2002 г., которое, по его мнению, было законным. Так, он пришел к выводу о том, что представитель, участвовавший в заседании от 13 сентября 2002 г., представлял интересы первого заявителя, общества с ограниченной ответственностью "Редакция газеты "Вести"". Было ясно, что решение суда от 13 сентября 2002 г. определяло права и устанавливало обязанности первого заявителя, поскольку никакая иная организация не участвовала в разбирательстве. Изменение наименования ответчика, соответственно, было лишь исправлением описки, не связанной с существом дела и не влияющей на суть судебного решения.

36. Кроме того, областной суд по существу оставил без изменения решения суда от 13 сентября и 3 октября 2002 г. В частности, он пришел к выводу о том, что районный суд рассмотрел доводы заявителей относительно наличия объективной связи между оспариваемыми сведениями и истцом. Он проанализировал заголовок, структуру и содержание спорной статьи и пришел к правильному выводу о том, что ее последнее предложение касалось П. Вместе с тем областной суд принял во внимание, что П. не единственный, кто решил, что предложение указывало на него, другие газеты также пришли к аналогичному выводу. Районный суд, таким образом, правомерно требовал от ответчиков доказать соответствие их утверждений действительности, чего они не сделали. Интересы обоих заявителей были представлены на заседаниях представителем, то есть их процессуальные права были соблюдены. Наконец, областной суд постановил, что выделение дела в отношении второго заявителя в отдельное производство "не повлекло существенно неправильного разрешения спора".

37. Областной суд пришел, однако, к выводу о том, что районный суд неправомерно обязал первого заявителя опубликовать опровержение, составленное истцом. Требование извинения, обещание подвергнуть автора дисциплинарному взысканию и обязательство соблюдать национальное законодательство, содержавшиеся в опровержении, не были основаны на российском законодательстве. Определение о немедленном исполнении решения суда также было незаконным. Суд обязал первого заявителя опубликовать измененное опровержение. Он также снизил размер компенсации, подлежащей взысканию с первого заявителя, до 10 000 рублей (приблизительно 325 евро).

38. 14 января 2003 г. первый заявитель опубликовал измененное опровержение.

39. 6 августа 2007 г. первый заявитель был признан банкротом и ликвидирован.

II. Применимое национальное законодательство

А. Иски о защите чести, достоинства и деловой репутации, рассматриваемые в порядке гражданского судопроизводства

40. Статья 152 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением этих сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.

41. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18 августа 1992 г. N 11 (в редакции от 25 апреля 1995 г., которая действовала в период, относящийся к обстоятельствам дела) предусматривало, что порочащими являются не соответствующие действительности сведения, содержащие обвинения в нарушении законодательства или моральных принципов (например, совершение нечестного поступка, неправильное поведение в трудовом коллективе или в быту). Распространение сведений понималось как их опубликование или трансляция (пункт 2). Обязанность доказывать соответствие действительности распространенных сведений возлагалась на ответчика (пункт 7).

42. 24 февраля 2005 г. Пленум Верховного Суда Российской Федерации принял Постановление N 3, согласно которому при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации судам следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности (пункт 9). Кроме того, он указал, что суд не вправе обязывать ответчиков принести истцам извинения, поскольку такой способ судебной защиты чести, достоинства и деловой репутации статьей 152 Гражданского кодекса Российской Федерации и другими нормами российского законодательства не предусмотрен (пункт 18).

В. Ответчики по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации

43. Закон Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. N 2124-I "О средствах массовой информации" (далее - Закон о средствах массовой информации) далее предусматривает, что под редакцией новостного* (* Упоминаемые в этом предложении и далее нормы закона не содержат слова "новостное" (прим. переводчика).) средства массовой информации понимается организация, учреждение, гражданин либо объединение граждан, осуществляющие производство и выпуск данного новостного средства массовой информации. Редакция новостного средства массовой информации осуществляет свою деятельность после его регистрации (статья 8). Редакция может получить статус юридического лица посредством государственной регистрации, ноне обязана делать это (статья 19). Редакция новостного средства массовой информации должна иметь устав, который принимается на общем собрании коллектива журналистов и утверждается учредителем (статья 20).

44. Издатель новостного средства массовой информации определяется в Законе о средствах массовой информации как предприятие или предприниматель, который осуществляет материально-техническое и логистическое* (* Слово "логистическое" отсутствует в тексте закона (прим. переводчика).) обеспечение производства продукции средства массовой информации (статья 2). Редакция или главный редактор и издатель должны заключить между собой договор (статья 22). Одно юридическое лицо может совмещать функции редакции и издателя (статья 21).

45. Учредители, редакции, издатели, распространители средств массовой информации, а также журналисты, авторы распространенных сообщений и материалов несут ответственность за нарушения законодательства о средствах массовой информации (статья 56 Закона о средствах массовой информации). Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 11 (упомянутое в § 41 настоящего Постановления) предусматривает, что, если статья опубликована в газете, ответчиками по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации выступают автор статьи и редакция газеты. При опубликовании без обозначения имени автора единственным ответчиком по делу является редакция. В случае, если редакция средства массовой информации не является юридическим лицом, к участию в деле в качестве ответчика должен быть привлечен учредитель газеты (пункт 6 Постановления N 11).

С. Внесение исправлений в решение суда

46. Гражданский процессуальный кодекс РСФСР (который действовал до 1 февраля 2003 г.) предусматривал, что после объявления решения по делу суд, вынесший решение, не вправе сам отменить или изменить его. Однако суд мог по своей инициативе или по заявлению лиц, участвующих в деле, исправить допущенные в решении описки шли явные арифметические ошибки. Вопрос о внесении исправлений разрешается в судебном заседании. Лица, участвующие в деле, извещаются о времени и месте заседания. На определение суда по вопросу о внесении исправлений в решение может быть подана частная жалоба (статья 204).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

47. Заявители жаловались на нарушение их права на свободу выражения мнения, гарантированного статьей 10 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует Государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

48. Заявители утверждали, что имело место незаконное вмешательство в их свободу выражения мнения. В частности, они утверждали, что обязание опубликовать опровержение, содержащее извинение, и определение о немедленном исполнении решения суда не были основаны на законодательстве страны. Хотя суд кассационной инстанции признал их незаконными, он не устранил нарушение. Напротив, суд кассационной инстанции усугубил ситуацию, обязав первого заявителя опубликовать второе опровержение. Таким образом, первый заявитель был наказан дважды. Заявители также утверждали, что первый заявитель, издатель газеты "Губернские вести, Киров", не мог быть привлечен в качестве ответчика. В соответствии с национальным законодательством иск о защите чести, достоинства и деловой репутации должен предъявляться к редакции. Поскольку редакция не имела статуса юридического лица, иск должен был предъявляться к ее учредителям - правительству Кировской области и Законодательному собранию Кировской области, - которые подлежали привлечению в качестве ответчиков (см. Постановление Пленума Верховного Суда от 18 августа 1992 г., упомянутое в § 45 настоящего Постановления). Отсюда следует, что отсутствовала правовая основа для предъявления иска к издателю.

49. Заявители далее утверждали, что вмешательство было непропорционально преследуемой законной цели. В статье осуждалось административное давление на предпринимателей с целью принуждения их к спонсированию государственных проектов. В ней также сообщалось об опасениях предпринимателей относительно возможного злоупотребления собранными средствами. Таким образом, она затрагивала вопросы всеобщего интереса. Кроме того, автор лишь поделился со своими читателями мнениями иных лиц, не заявляя, что данные мнения являются правдивыми или правильными. Соответственно, вмешательство в свободу выражения мнения заявителей не отвечало "настоятельной общественной необходимости".

50. Прежде всего власти Российской Федерации утверждали, что вмешательство в свободу выражения мнения заявителей было законным. Первый заявитель был привлечен в качестве ответчика по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации в соответствии с национальным законодательством. Что касается предположительно незаконного обязания опубликовать опровержение, содержащее извинения, власти Российской Федерации указали, что решение суда в этой части было впоследствии отменено судом кассационной инстанции.

51. Власти Российской Федерации признали, что спорная статья затрагивала вопросы всеобщего интереса и что границы допустимой критики в отношении П., который являлся государственным служащим, были шире, чем в отношении частного лица. Они считали, однако, что статья не исчерпывалась критикой П. в его официальном качестве, а также посягала на частную сферу, поскольку в ней утверждалось, что у П. были любовницы. Власти Российской Федерации оспаривали доводы заявителей об отсутствии объективной связи между этими утверждениями и П. Спорная статья была полностью посвящена действиям Главного федерального инспектора П. Принимая во внимание название, структуру и содержание статьи, не могло быть сомнений в том, что утверждения, касающиеся сборщика средств, указывали на П. Эти утверждения представляли собой утверждения о факте, и заявители не доказали их соответствие действительности. Учитывая, что опубликованные заявителями сведения умаляли честь и репутацию П., вмешательство в их свободу выражения мнения было оправданным.

52. Европейский Суд отмечает, что стороны пришли к единому мнению о том, что решения судов страны по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации представляли собой вмешательство в право заявителей на свободу выражения мнения, гарантированное пунктом 1 статьи 10 Конвенции. Не оспаривается, что вмешательство преследовало законную цель, то есть цель защиты репутации или прав иных лиц в значении пункта 2 статьи 10 Конвенции. Разногласия в настоящем деле имеются по вопросу о том, было ли вмешательство предусмотрено законом, и было ли оно "необходимо в демократическом обществе".

53. Европейский Суд отмечает, что статья 152 Гражданского кодекса Российской Федерации обеспечивает правовую основу гражданской ответственности за распространение сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию. Заявители же утверждали, ссылаясь на Постановление Пленума Верховного Суда 1992 года (см. § 45 настоящего Постановления), что иск о защите чести, достоинства и деловой репутации должен предъявляться к редакции и что, следовательно, отсутствовала правовая основа для возложения ответственности на первого заявителя, издателя газеты "Губернские вести, Киров". Европейский Суд отмечает, что утверждение заявителей о том, что первый заявитель и редакция газеты "Губернские вести, Киров" являлись разными лицами, не подтверждено доказательствами. Заявители не предоставили документов, доказывающих, что редакция газеты "Губернские вести, Киров" существовала как отдельное, хотя и незарегистрированное юридическое лицо. Европейский Суд отмечает, что согласно национальному законодательству редакция должна иметь устав, даже если она не зарегистрирована в качестве юридического лица (см. § 43 настоящего Постановления). Однако заявители не предоставили копию редакционного устава, хотя данный документ был запрошен у них Европейским Судом. Также они не предоставили копию договора между редакцией или главным редактором и издателем, наличие которого обязательно (см. § 44 настоящего Постановления).

54. Далее из устава первого заявителя следует, что его деятельность состоит в издании и публикации газеты "Губернские вести, Киров" (см. § 10 настоящего Постановления). Учитывая, что национальное законодательство предусматривает, что издание новостного средства массовой информации является основной функцией редакции (см. § 43 настоящего Постановления), Европейский Суд не может не прийти к выводу о том, что первый заявитель действовал и в качестве редакции, и в качестве издателя газеты. Данный вывод дополнительно подтверждается тем фактом, что редакция газеты была зарегистрирована по официальному адресу первого заявителя и что второй заявитель занимал должности как главного редактора первого заявителя, так и главного редактора газеты. Наконец, Европейский Суд считает важным, что заявители не утверждали в рамках национального разбирательства, что отсутствовала правовая основа для возложения ответственности на первого заявителя, поскольку он был издателем, а не редакцией газеты "Губернские вести, Киров".

55. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу о том, что первый заявитель совмещал функции редакции и издателя газеты "Губернские вести, Киров" и мог, следовательно, привлекаться к ответственности за распространение сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию согласно национальному законодательству.

56. Что касается довода заявителей, в соответствии с которым обязание опубликовать опровержение, содержащее извинение, и определение о немедленном исполнении решения суда не были основаны на российском законодательстве, Европейский Суд отмечает, что ранее он приходил к выводу о том, что до принятия Постановления Пленума Верховного Суда 2005 года (см. § 42 настоящего Постановления) российские суды могли разумно толковать статью 152 Гражданского кодекса Российской Федерации как предусматривающую принесение извинений в качестве части возмещения вреда, причиненного распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию (см. Постановление Европейского Суда от 18 декабря 2008 г. по делу "Казаков против Российской Федерации" (Kazakov v. Russia), жалоба N 1758/02, §§ 23 и 24* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2009.)). Таким образом, при обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд готов признать, что толкование относимого законодательства российскими судами не могло сделать оспариваемое вмешательство незаконным с точки зрения Конвенции. В любом случае решение суда в части обязания опубликовать опровержение, содержащее извинения, и определение о немедленном исполнении решения суда были отменены судом кассационной инстанции (см. § 37 настоящего Постановления). Обжалуемое нарушение было, соответственно, прямо признано и в связи с ним было предоставлено адекватное возмещение.

57. Учитывая вышесказанное, Европейский Суд находит, что вмешательство в свободу выражения мнения заявителей было "предусмотрено законом". Остается установить, было ли оно "необходимо в демократическом обществе".

58. Тест "необходимости в демократическом обществе" обязывает Европейский Суд определить, отвечало ли обжалуемое "вмешательство" "неотложной общественной необходимости", было ли оно соразмерно преследуемой законной цели, и были ли мотивы, приведенные в его оправдание национальными властями, относимыми и достаточными. При оценке наличия такой "необходимости" и того, какие меры следует принять в связи с ней, национальные власти пользуются определенной свободой усмотрения. Данная свобода усмотрения, однако, не является неограниченной, а сопровождается европейским надзором, осуществляемым Европейским Судом, задачей которого является вынесение окончательного решения относительно того, совместимо ли ограничение со свободой выражения мнения, гарантированной статьей 10 Конвенции. При осуществлении надзорной функции задачей Европейского Суда является не замещение национальных властей, а проверка на основании статьи 10 Конвенции, в свете всех обстоятельств дела, решений, принимаемых ими в рамках их свободы усмотрения.

При этом Европейский Суд должен убедиться в том, что национальными властями были применены стандарты, соответствующие принципам, воплощенным в статье 10 Конвенции, и, кроме того, что решения властей были основаны на разумной оценке соответствующих обстоятельств дела (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда от 21 июля 2005 г. по делу "Гринберг против Российской Федерации" (Grinberg v. Russia), жалоба N 23472/03, § 27* (* Там же. N 12/2005.), Постановление Большой Палаты по делу "Штоль против Швейцарии" (Stoll V. Switzerland), жалоба N 69698/01, § 101, ECHR 2007-V, Постановление Европейского Суда от 22 февраля 2007 г. по делу "Красуля против Российской Федерации" (Krasulya v. Russia), жалоба N 12365/03, § 34* (* Там же. N 12/2005.), Постановление Большой Палаты от 13 июля 2012 г. по делу "Швейцарское движение раэлитов против Швейцарии" (Mouvement raelien Suisse v. Switzerland), жалоба N 16354/06, § 48, и в качестве недавнего примера Постановление Большой Палаты от 22 апреля 2013 г. по делу ""Энимал дефендерс интернешнл" против Соединенного Королевства" (Animal Defenders International v. United Kingdom), жалоба N 48876/08, § 100).

59. В настоящем деле второй заявитель выразил мнение путем публикации в газете, издаваемой первым заявителем. Они были привлечены к гражданской ответственности за эту публикацию, следовательно, оспариваемое вмешательство должно рассматриваться в контексте существенной роли прессы в обеспечении надлежащего функционирования демократического общества (см. Постановление Европейского Суда от 8 июля 1986 г. по делу "Лингенс против Австрии" (Lingens v. Austria), Series A, N 103, § 41, и Постановление Большой Палаты по делу "Сюрек против Турции (N 1)" (Surek v. Turkey) (N 1), жалоба 26682/95, § 59, ECHR 1999-IV). Также имеет значение тот факт, что истец П., Главный федеральный инспектор Кировской области, был государственным служащим. Хотя нельзя сказать, что слова и поступки государственных служащих и политических деятелей в равной степени заведомо открыты для наблюдения, государственные служащие, находящиеся при исполнении обязанностей, подобно политикам, подпадают под более широкие пределы допустимой критики, чем частные лица (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тома против Люксембурга" (Thoma V. Luxembourg), жалоба N 38432/97, § 47, ECHR 2001-III). Утверждения о злоупотреблении государственными средствами явно представляли собой вопрос всеобщего интереса и, следовательно, относились к сфере публичной дискуссии по вопросу общей значимости. Европейский Суд напоминает в этой связи, что пункт 2 статьи 10 Конвенции дает мало возможностей для ограничения политических выступлений или дискуссий по вопросам, представляющим всеобщий интерес (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фельдек против Словакии" (Feldek v. Slovakia), жалоба N 29032/95, § 85, ECHR 2001-VIII, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Сюрек против Турции", § 61).

60. При этом Европейский Суд напоминает, что статья 10 Конвенции защищает право журналистов обнародовать информацию по вопросам, представляющим всеобщий интерес, при условии, что они действуют добросовестно и на точной фактической основе, предоставляя "надежную и точную" информацию в соответствии с журналистской этикой. Согласно пункту 2 статьи 10 Конвенции свобода выражения мнения связана с "обязанностями и ответственностью", которые также применяются к средствам массовой информации даже в отношении вопросов, представляющих серьезный всеобщий интерес. Более того, значение этих "обязанностей и ответственности" возрастает, если имеет место вопрос посягательства на репутацию конкретного гражданина и нарушения "прав других лиц". Так, необходимы особые причины для освобождения средства массовой информации от его обычной обязанности проверки утверждений о фактах, умаляющих репутацию частных лиц. Наличие этих причин зависит, в частности, от характера и степени умаления репутации и от того, насколько средство массовой информации может разумно считать свои источники надежными в отношении данных утверждений (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лендон, Очаковски-Лоран и Жюли против Франции" (Lindon, Otchakovsky-Laurens and July v. France), жалобы NN 21279/02 и 36448/02, § 67, ECHR 2007-... и Постановление Большой Палаты по делу "Педерсен и Бодсгор против Дании" (Pedersen and Baadsgaard v. Denmark), жалоба N 49017/99, § 78, ECHR 2004-ХI).

61. Европейский Суд отмечает, что на заявителей была возложена гражданско-правовая ответственность за распространение сведений, действительность которых они не могли доказать, о том, что сборщик средств для регионального культурного проекта мог присвоить собранные средства и потратить их на своих любовниц.

62. Основное разногласие между сторонами касалось того, затрагивало ли спорное утверждение истца. Европейский Суд неоднократно указывал, что соразмерность вмешательства в право на свободу выражения мнения законной цели защиты репутации других лиц требует существования объективной связи между спорным высказыванием и лицом, предъявляющим иск о защите чести, достоинства и деловой репутации. Только личное предположение или субъективное восприятие публикации в качестве умаляющей репутацию не позволяет установить, что лицо было прямо затронуто публикацией. Обстоятельства конкретного дела должны приводить рядового читателя к убеждению, что утверждение прямо отражалось на определенном истце или он выступал объектом критики (см. Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Филатенко против Российской Федерации" (Filatenko v. Russia), жалоба N 73219/01, § 45* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.) и Постановление Европейского Суда от 31 июля 2007 г. по делу "Дюльдин и Кислов против Российской Федерации" (Dyuldin and Kislov v. Russia), жалоба N 25968/02, § 44* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2008.)).

63. Европейский Суд отмечает, что вопрос о том, имелась ли объективная связь между спорным утверждением и истцом П., подробно обсуждался при рассмотрении дела судами страны. Заслушав стороны, проанализировав название, структуру и содержание спорной статьи и исследовав, каким образом она была воспринята другими газетами, суды пришли к выводу о том, что утверждения указывали на П. (см. §§ 29 и 36 настоящего Постановления). Европейский Суд не усматривает оснований для отхода от этого вывода. Сборщик средств действительно не упоминался по имени, а П. не исполнял официально эту функцию, поскольку формально сбором средств занималась местная администрация. Однако оспариваемое утверждение, взятое в контексте всей статьи, в частности, во взаимосвязи с названием статьи и с такими утверждениями, как "из аппарата Главного федерального инспектора их буквально донимали "предложениями" стать спонсорами", могло создать у рядового читателя впечатление, что сборщиком средств, упомянутым в оспариваемом утверждении, был Главный федеральный инспектор П. Действительно, к подобной интерпретации пришел ряд местных газет, которые также восприняли спорное утверждение как указывающее на П. В связи с изложенным Европейский Суд принимает вывод судов страны о том, что заявитель распространил сведения о том, что истец П. мог потратить государственные средства на своих любовниц.

64. Европейский Суд находит достойным сожаления, что суды страны не выразили мнения относительно того, являлись ли вышеупомянутые сведения утверждением о факте или оценочным суждением, прежде чем возложить на заявителей ответственность за их неспособность доказать их соответствие действительности. Европейский Суд находит сложным определить, являлись ли сведения утверждением о факте или оценочным суждением. Использование глагола "могут" предполагает, что имело место предположение, а не утверждение о факте. Действительно, с грамматической точки зрения, модальность выражает неопределенность и отношение говорящего, а не определенность и факты. В то же время нет необходимости разрешать этот вопрос, поскольку в соответствии с прецедентными нормами Европейского Суда даже оценочное суждение должно иметь достаточную фактическую основу, чтобы представлять собой добросовестное высказывание с точки зрения статьи 10 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ерузалем против Австрии" (Jerusalem v. Austria), жалоба 26958/95, § 45, ECHR 2001-11).

65. Европейский Суд отмечает, что заявители не пытались обеспечить достаточно точной и надежной фактической основой свое утверждение о том, что у П. были любовницы и что он мог потратить на них государственные средства.

Хотя второй заявитель утверждал, что получил эту информацию от неназванных предпринимателей, с которыми был знаком (см. § 27 настоящего Постановления), он не пытался проверить данные слухи. Европейский Суд напоминает в этой связи, что даже публичные фигуры могут законно рассчитывать на защиту от распространения беспочвенных слухов относительно их частной жизни (см. Постановление Европейского Суда от 4 июня 2009 г. по делу ""Штандард ферлагс ГмбХ" против Австрии (N 2)" (Standard Verlags GmbH v. Austria) (N 2), жалоба N 21277/05, § 53). Учитывая, что заявители не могли предоставить достаточных доказательств своих утверждений, Европейский Суд полагает, что они распространили непроверенную информацию о предполагаемых внебрачных связях П. и необоснованное обвинение в злоупотреблении государственными средствами. Европейский Суд не усматривает оснований для несогласия с судами страны, которые заключили, что характер и серьезность оспариваемых утверждений были таковы, что могли нанести значительный вред репутации П. Таким образом, он приходит к выводу о том, что утверждения о частной жизни П. и предполагаемом злоупотреблении государственными средствами с его стороны были безответственными и необоснованными. Следовательно, заявители вышли за рамки ответственной журналистики, очерченные в § 60 настоящего Постановления.

66. Наконец, при оценке соразмерности вмешательства также должны приниматься во внимание характер и суровость примененного наказания (см. Постановление Европейского Суда от 27 мая 2003 г. по делу "Скалка против Польши" (Skalka v. Poland), жалоба N 43425/98, § 38). В этой связи Европейский Суд отмечает, что сумма компенсации, взысканная с заявителей в пользу истца, не представляется чрезмерной.

67. Принимая во внимание вышеизложенные соображения, нельзя сказать, что суды страны при принятии решений вышли за рамки свободы усмотрения, предоставленной им. Европейский Суд признает, что обжалуемое вмешательство не было непропорциональным преследуемой законной цели и может, следовательно, считаться "необходимым в демократическом обществе" в значении пункта 2 статьи 10 Конвенции.

68. Соответственно, требования статьи 10 Конвенции по делу нарушены не были.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

69. Заявители жаловались на основании пункта 1 статьи 6 Конвенции на то, что суды, которые рассматривали иск о защите чести, достоинства и деловой репутации, предъявленный к ним, не были беспристрастны, и на нарушение принципов состязательного разбирательства и равенства сторон. Пункт 1 статьи 6 Конвенции в соответствующей части предусматривает следующее:

"Каждый в случае спора о его граязданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... независимым и беспристрастным судом...".

А. Беспристрастность судов

70. Заявители утверждали, что судья С, единственный профессиональный судья в коллегии, рассматривавшей дело второго заявителя, не был беспристрастен. Во-первых, он рассматривал исковые требования к первому заявителю и уже выразил свою позицию по существу дела. По мнению заявителей, чтобы поддержать видимость последовательности своей позиции, судья С. должен был прийти к аналогичным выводам в отношении исковых требований ко второму заявителю. Во-вторых, возобновив по собственной инициативе производство по делу в отношении второго заявителя, судья С. действовал в интересах истца, тем самым демонстрируя предубеждение против заявителя.

71. Власти Российской Федерации утверждали, что требования к автору статьи были правомерно и законно выделены в отдельное производство от требований к редакции. Редакция отказалась раскрыть личность автора спорной статьи, и у судов не было иного выбора, кроме как выделить требования в отдельное производство. После раскрытия имени автора и возобновления производства по его делу отсутствовали какие-либо процессуальные препятствия для рассмотрения исковых требований к автору судьей С, рассмотревшим исковые требования к редакции. Национальное законодательство не предусматривало оснований для отвода судьи С.

72. Европейский Суд напоминает, что беспристрастность обычно означает отсутствие пристрастности или предубеждения, и ее наличие или отсутствие может быть проверено рядом способов. Так, Европейский Суд различает субъективный подход, то есть попытку установить личное убеждение или интерес данного судьи в конкретном деле, и объективный подход, то есть определение того, предоставляет ли он или она достаточные гарантии, чтобы исключить любые законные сомнения в этом отношении (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда от 20 мая 1998 г. по делу "Готрен и другие против Франции" (Gautrin and Others v. France), § 58, Reports of Judgments and Decisions 1998-III, и Постановление Большой Палаты по делу "Киприану против Кипра" (Kyprianou v. Cyprus), жалоба N 73797/01, § 118, ECHR 2005-ХIII).

73. Что касается субъективного критерия, личная беспристрастность судьи должна презюмироваться, пока не будет доказано иное (см. Постановление Европейского Суда от 26 февраля 1993 г. по делу "Падовани против Италии" (Padovani v. Italy), § 26, Series A, N 257-B). В настоящем деле субъективная беспристрастность судьи не оспаривалась сторонами.

74. В соответствии с объективным критерием применительно к единоличному судье или судебной коллегии необходимо определить, имелись ли, помимо личного поведения судьи или членов судебной коллегии, удостоверяемые факты, которые могли вызвать сомнения в беспристрастности судьи или судебной коллегии. В этом отношении даже внешнее впечатление может иметь определенное значение. От этого зависит доверие, которое суды в демократическом обществе должны вызывать у общественности. Это предполагает, что при решении вопроса о том, имелись ли в данном деле законные основания опасаться, что конкретный судья или судебная коллегия небеспристрастны, точка зрения лиц, ссылающихся на отсутствие беспристрастности у судьи или судебной коллегии, важна, хотя и не имеет решающего значения. Определяющее значение имеет вопрос о том, можно ли считать данное опасение объективно оправданным (см. упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Готрен и другие против Франции" и Постановление Большой Палаты по делу "Киприану против Кипра", §§ 58 и 118 соответственно).

75. В настоящем деле опасения относительно предвзятости следовали преимущественно из того факта, что судья С, один из трех судей коллегии, которая рассмотрела дело второго заявителя, уже выразил в деле первого заявителя свою позицию о том, что оспариваемые сведения умаляли честь, достоинство и деловую репутацию. Европейский Суд признает, что эта ситуация могла возбудить у заявителей сомнения относительно беспристрастности судьи С. Таким образом, Европейский Суд должен установить, были ли эти сомнения объективно оправданы.

76. Европейский Суд по ряду дел указывал, что участие одного судьи в двух разбирательствах, касающихся одних и тех же событий, могут при определенных обстоятельствах ставить под сомнение беспристрастность судьи (см., например, Постановление Европейского Суда от 7 августа 1996 г. по делу "Феррантелли и Сантанджело против Италии" (Ferrantelli and Santangelo v. Italy), § 59, Reports 1996-III, и Постановление Европейского Суда от 16 ноября 2000 г. по делу "Рохас Моралес против Италии" (Rojas Morales v. Italy), жалоба N 39676/98, § 33, где нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции было установлено в связи с тем, что судья по уголовному делу ранее рассматривал дело сообвиняемого, и в качестве противоположного примера Постановление Европейского Суда от 10 августа 2006 г. по делу "Шварценбергер против Германии" (Schwarzenberger v. Germany), жалоба N 75737/01, §§ 37 и последующие, Решение Европейского Суда от 12 апреля 2007 г. по делу "Мартелли против Италии" (Martelli v. Italy), жалоба N 20402/03, Постановление Европейского Суда от 24 марта 2009 г. по делу "Поппе против Нидерландов" (Рорре v. Netherlands), жалоба N 32271/04, §§ 22 и последующие, где при аналогичных обстоятельствах нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции установлено не было, а также см. Постановление Европейского Суда от 22 апреля 2010 г. по делу "Фатуллаев против Азербайджана" (Fatullayev v. Azerbaijan), жалоба N 40984/07, §§ 135-140, где один судья рассматривал вопросы как гражданской, так и уголовной ответственности, возникающие из одних и тех же фактов).

77. В то же время Европейский Суд напоминает, что один лишь факт того, что судья участвовал в двух разбирательствах, обусловленных одними и теми же событиями, недостаточен сам по себе, чтобы подорвать беспристрастность этого судьи, и что ответ на вопрос о том, имеют ли опасения заявителя объективное основание, зависит от обстоятельств и особенностей конкретного дела (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шварценбергер против Германии", § 42, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Поппе против Нидерландов", §26, а также Решение Европейского Суда от 24 января 2002 г. по делу "Делаж и Маджистрелло против Франции" (Delage and Magistrello v. France), жалоба N 40028/98, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Лендон, Очаковски-Лоран и Жюли против Франции", §§ 78-80, и Решение Европейского Суда от 4 сентября 2012 г. по делу "Каньяс Гомес против Испании" (Canas Gomez v. Spain), жалоба N 17455/09, § 25, касающиеся участия одного судьи в двух гражданских делах, обусловленных одними и теми же событиями).

78. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что истец П. одновременно предъявил иск к редакции газеты и автору спорной статьи, личность которого была неизвестна. Дело было передано судье С. Учитывая, что первый заявитель, редакция газеты, отказался раскрыть личность автора, судья С. выделил исковые требования к автору в отдельное производство и приостановил производство по данному делу. После вынесения судьей С. 13 сентября 2002 г. решения по делу первого заявителя и в период рассмотрения кассационной жалобы на это решение второй заявитель сообщил, что он является автором статьи. Сразу после этого судья С. возобновил производство по делу в отношении автора статьи. 3 октября 2002 г. председательствующий судья С. и двое народных заседателей вынесли решение в отношении второго заявителя. Затем суд кассационной инстанции объединил два дела в одно производство и одновременно рассмотрел их.

79. Чтобы установить, порождало ли участие судьи С. в разбирательстве в отношении второго заявителя после того, как он участвовал в разбирательстве в отношении первого заявителя, объективно оправданные сомнения в его беспристрастности, Европейский Суд должен принять во внимание следующие обстоятельства: характер и объем полномочий судьи С. в обоих разбирательствах, содержал ли текст решения по делу первого заявителя какие-либо утверждения относительно второго заявителя, и создавал ли он впечатление, что судья С. считает второго заявителя ответственным за распространение сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию, а также имело ли место в разбирательстве в отношении второго заявителя рассмотрение судьей С. дела заново с учетом новых доказательств, представленных вторым заявителем (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Феррантелли и Сантанджело против Италии", § 59, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рохас Моралес против Италии", § 33, упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Делаж и Маджистрелло против Франции", упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шварценбергер против Германии", §§ 43 и 44, упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Мартелли против Италии", упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Лендон, Очаковски-Лоран и Жюли против Франции", § 78, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Поппе против Нидерландов", §§ 27 и 28, и упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Каньяс Гомес против Испании", § 26).

80. Европейский Суд отмечает, что в решении суда от 13 сентября 2002 г. судья С. заключил на основании имевшихся на тот момент доказательств, что первый заявитель был ответственен за распространение сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию, поскольку не смог доказать действительность опубликованных им сведений. Судья не делал каких-либо выводов относительно ответственности автора статьи. Также судья не использовал выражения, которые могли бы создать впечатление того, что он сформировал какую-либо позицию в отношении ответственности автора (см. § 20 настоящего Постановления).

81. Европейский Суд отмечает, что при рассмотрении дела второго заявителя судья С. не был каким-либо образом связан своим первым решением, которое еще не вступило в силу. Более того, решение от 3 октября 2002 г. по делу второго заявителя не содержит никаких ссылок на решение суда от 13 сентября 2002 г. Судья С. заново рассмотрел все дело в состязательном процессе, пользуясь более полной информацией, полученной от второго заявителя, автора спорной статьи. Второй заявитель мог выдвигать новые юридические доводы или представлять доказательства, свидетельствующие, что оспариваемые утверждения, автором которых он был, имели достаточную фактическую основу или были оправданы по каким-либо иным основаниям. Как видно из текста решения от 3 октября 2002 г., судья принял во внимание новые доводы и доказательства при решении вопроса о том, несет ли второй заявитель ответственность за распространение сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию (см. § 29 настоящего Постановления).

82. Учитывая изложенное, Европейский Суд не усматривает причин подозревать, что С., профессиональный судья, обладавший необходимым опытом и подготовкой, позволявшими ему справедливо разрешить конкретный спор на основе его конкретных обстоятельств (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 5 декабря 2002 г. по делу "Кракси против Италии (N 1)" (Craxi v. Italy) (N 1), жалоба N 34896/97, § 104), был предубежден против второго заявителя из-за своего предшествующего участия в разбирательстве в отношении первого заявителя. Поскольку судья С. не выступал с заявлениями, свидетельствующими, что он сформировал неблагоприятное мнение по делу второго заявителя до того, как стал председательствующим состава, который должен был рассмотреть это дело, нельзя сказать, что презумпция беспристрастности была опровергнута.

83. Наконец, имел значение тот факт, что при рассмотрении дела второго заявителя судья С. не заседал в качестве единоличного судьи, а входил в состав судебной коллегии вместе с двумя народными заседателями, беспристрастность которых заявители не ставили под сомнение (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 26 сентября 1995 г. по делу "Дьенне против Франции" (Diennet v. France), § 38, Series A, N 325-A).

84. Следовательно, сомнения, которые могли возникать у заявителей относительно беспристрастности судьи С., не могут быть признаны объективно оправданными.

85. Таким образом, по делу требования пункта 1 статьи 6 Конвенции в части беспристрастности судов нарушены не были.

В. Равенство сторон

86. Заявители далее утверждали, что решение суда от 13 сентября 2002 г. было вынесено в отношении редакции газеты "Губернские вести, Киров". Однако 19 сентября 2002 г., через шесть дней после оглашения решения, первый заявитель был привлечен в качестве ответчика на основании определения, принятого в его отсутствие. Замена ответчика, замаскированная под исправление описки, привела к нарушению процессуальных прав заявителей. Заявители не участвовали в заседании 13 сентября 2002 г., и им не была предоставлена возможность изложить свою позицию или представить доказательства в районный суд. Юрист, который участвовал в заседании 13 сентября 2002 г., представлял интересы редакции газеты "Губернские вести, Киров". Последующее привлечение первым заявителем того же юриста для представления его интересов в суде кассационной инстанции не могло устранить невыгодное положение, сложившееся 13 сентября 2002 г. Неизменным остался тот факт, что на ключевом заседании суда первой инстанции заявители отсутствовали, их интересы не были представлены и они были лишены возможности защищать свою позицию и комментировать требования истца.

87. Власти Российской Федерации утверждали, что представители первого заявителя участвовали в разбирательстве по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации с самого начала и присутствовали на заседании 13 сентября 2002 г. В подтверждение своих объяснений они предоставили доверенность, подписанную заместителем главного редактора первого заявителя 9 сентября 2002 г., которой К. и Р. были уполномочены выступать представителями первого заявителя в разбирательстве по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации (см. § 15 настоящего Постановления). Они также предоставили документы из материалов дела, демонстрирующие, что все состязательные бумаги были представлены от имени первого заявителя, а не от имени редакции газеты "Губернские вести, Киров". Власти Российской Федерации также ссылались на определение от 24 декабря 2002 г. областного суда, который пришел к выводу о том, что решение суда от 13 сентября 2002 г. определяло права и устанавливало обязанности первого заявителя, поскольку никакая иная организация не участвовала в разбирательстве. Указание редакции газеты "Губернские вести, Киров" в качестве ответчика было не более чем опиской.

88. Европейский Суд напоминает, что в концепции справедливого суда как по уголовным, так и по гражданским делам центральное значение имеет возможность участника дела эффективно представлять свое дело в суде, а также находиться в равном положении по отношению к противной стороне (см. Постановление Европейского Суда по делу "Стил и Моррис против Соединенного Королевства" (Steel and Morris v. United Kingdom), жалоба N 68416/01, § 59, ECHR 2005-II). Принцип состязательности и равенства сторон означает, что каждой стороне должна быть предоставлена разумная возможность знать позицию другой стороны, представленные ею доказательства и высказывать свое мнение о них, а также представлять свое дело в условиях, которые не ставят ее в существенно неблагоприятное положение в отношении противной стороны (см. Постановление Европейского Суда от 3 марта 2000 г. по делу "Крчмарж и другие против Чехии" (Krcmar and Others v. Czech Republic), жалоба N 35376/97, § 39, и Постановление Европейского Суда от 27 октября 1993 г. по делу ""Домбо Бехер Б.В." против Нидерландов" (Dombo Beheer B.V. v. Netherlands), § 33, Series A, N 274).

89. Пункт 1 статьи 6 Конвенции оставляет государству свободный выбор средств для обеспечения этих прав участникам дел (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Стил и Моррис против Соединенного Королевства", § 60). Так, учитывая, что статья 6 Конвенции не гарантирует права личного участия в заседании суда по гражданским делам, представительство может быть приемлемым выходом в делах, в которых сторона не может явиться в суд по гражданским делам лично (см. Постановление Европейского Суда от 12 июня 2012 г. по делу "Грязнов против Российской Федерации" (Gryaznov v. Russia), жалоба N 19673/03, § 45* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2013.)).

90. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что утверждение заявителей о том, что первый заявитель не присутствовал и не был представлен на заседании суда 13 сентября 2002 г., опровергается материалами дела. Из материалов, предоставленных Европейскому Суду, следует, что с 9 сентября 2002 г., то есть с самого начала разбирательства дела о защите чести, достоинства и деловой репутации, интересы первого заявителя были представлены юристами К. и Р. (см. § 15 настоящего Постановления). Они представляли состязательные бумаги от имени первого заявителя и участвовали во всех заседаниях, включая заседание 13 сентября 2002 г. и заседания суда кассационной инстанции, где давали объяснения от имени первого заявителя. Утверждение заявителей о том, что К. и Р. действовали от имени редакции газеты "Губернские вести, Киров", таким образом, не находит подтверждения в материалах дела.

91. Кроме того, Европейский Суд уже пришел к выводу о том, что первый заявитель и редакция газеты "Губернские вести, Киров" являлись одним и тем же лицом (см. §§ 53-55 настоящего Постановления). В связи с этим Европейский Суд не убежден доводом заявителей о том, что определение от 19 сентября 2002 г. являлось завуалированной заменой ответчика. Он соглашается с выводом национального суда, в соответствии с которым "решение суда от 13 сентября 2002 г. определяло права и устанавливало обязанности первого заявителя, поскольку никакая другая организация не участвовала в разбирательстве" (см. § 35 настоящего Постановления). Изменение наименования ответчика было, соответственно, не более чем устранением описки путем исправления неправильного написания наименования первого заявителя, который действовал в качестве редакции газеты "Губернские вести, Киров" и эффективно участвовал в качестве ответчика с самого начала разбирательства дела о защите чести, достоинства и деловой репутации.

92. Европейский Суд заключает, что представители первого заявителя участвовали в деле в течение всего разбирательства о защите чести, достоинства и деловой репутации, и первый заявитель располагал эффективной возможностью представлять свое дело путем высказывания мнения о требованиях истца, дачи объяснений и представления доказательств.

93. Что касается отсутствия второго заявителя на заседании 13 сентября 2002 г., имеет значение тот факт, что он был заблаговременно уведомлен об этом заседании, поэтому располагал разумной возможностью организовать свое личное участие в заседании либо представление своих интересов юристом. Однако он не действовал с разумной заботливостью и не принял необходимых мер для обеспечения того, чтобы его дело было эффективно представлено в суде (см. аналогичную мотивировку в Решении Европейского Суда от 2 октября 2007 г. по делу "Милованова против Украины" (Milovanova v. Ukrain), жалоба N 16411/03, и в Решении Европейского Суда от 2 сентября 2004 г. по делу "Белан против Российской Федерации" (Belan v. Russia), жалоба N 56786/00). Также имеет значение тот факт, что второй заявитель лично присутствовал и был представлен юристом на заседании суда 2 октября 2002 г. и на всех заседаниях суда кассационной инстанции.

94. Учитывая вышесказанное, Европейский Суд находит, что заявители располагали разумной возможностью эффективно представить свое дело в судах и находились в равном положении по отношению к противной стороне.

95. Отсюда следует, что по делу требования пункта 1 статьи 6 Конвенции в части принципов состязательного разбирательства и равенства сторон нарушены не были.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) постановил, что по делу требования статьи 10 Конвенции нарушены не были;

2) постановил, что по делу требования пункта 1 статьи 6 Конвенции в части предполагаемой небеспристрастности судов нарушены не были;

3) постановил, что по делу требования пункта 1 статьи 6 Конвенции в части принципов состязательного разбирательства и равенства сторон нарушены не были.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 30 мая 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда