Определение Конституционного Суда РФ от 13 мая 2014 г. N 997-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Самсоновой Валентины Ивановны на нарушение ее конституционных прав абзацем третьим пункта 1 статьи 146 Семейного кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи Н.В. Селезнева, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение жалобы гражданки В.И. Самсоновой, установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданка В.И. Самсонова оспаривает конституционность абзаца третьего пункта 1 статьи 146 Семейного кодекса Российской Федерации, согласно которому не могут быть назначены опекунами (попечителями) детей лица, имеющие или имевшие судимость, подвергающиеся или подвергавшиеся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности (за исключением незаконного помещения в психиатрический стационар, клеветы и оскорбления), половой неприкосновенности и половой свободы личности, против семьи и несовершеннолетних, здоровья населения и общественной нравственности, а также против общественной безопасности.

Как следует из представленных материалов, В.И. Самсонова, имевшая погашенные судимости по приговору Зиминского городского суда Иркутской области от 24 июня 1981 года за совершение преступления, предусмотренного статьей 110 "Умышленное тяжкое или менее тяжкое телесное повреждение, причиненное в состоянии сильного душевного волнения" УК РСФСР, и по приговору того же суда от 9 февраля 1985 за совершение преступления, предусмотренного частью первой статьи 108 "Умышленное тяжкое телесное повреждение" УК РСФСР, приговором Зиминского городского суда Иркутской области от 5 апреля 1996 года была осуждена к четырем годам лишения свободы условно с испытательным сроком три года также за совершение преступления, предусмотренного частью первой статьи 108 УК РСФСР.

В 2013 году в отношении В.И. Самсоновой в связи с ее заявлением о назначении опекуном несовершеннолетних внуков, оставшихся без попечения родителей, Управлением Министерства социального развития, опеки и попечительства Иркутской области по городу Зиме и Зиминскому району было составлено заключение о невозможности быть опекуном ввиду наличия погашенной судимости за совершение преступления против жизни и здоровья.

Решением Зиминского городского суда Иркутской области от 1 марта 2013 года со ссылкой на абзац третий пункта 1 статьи 146 Семейного кодекса Российской Федерации В.И. Самсоновой было отказано в удовлетворении ее требования о признании заключения незаконным. Как указал суд, заявительница относится к лицам, имевшим судимость за совершение преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности, а погашение судимости в порядке, установленном законом, не имеет правового значения.

В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации В.И. Самсонова утверждает, что абзац третий пункта 1 статьи 146 Семейного кодекса Российской Федерации противоречит Конституции Российской Федерации, ее преамбуле, статьям 7, 15 (часть 4), 19 (части 1 и 2), 38 (часть 1) и 55 (часть 3), поскольку устанавливает для указанных в нем лиц, в том числе тех, чья судимость за совершение преступления против жизни и здоровья погашена, бессрочный запрет на назначение их опекунами (попечителями) - без учета обстоятельств совершения преступления, реального размера назначенного уголовного наказания, личности осужденного, а также причин, обусловливающих в каждой конкретной ситуации постановку вопроса о назначении опекуном (попечителем).

2. Согласно Конституции Российской Федерации материнство и детство, семья находятся под защитой государства (статья 38, часть 1). Поскольку ребенок ввиду его физической и умственной незрелости нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения, Декларация прав ребенка, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1959 года, подчеркивает, что главным соображением при рассмотрении всех вопросов, связанных с передачей ребенка для заботы о нем не его собственными родителями, должны быть наилучшее обеспечение интересов ребенка, его потребность в любви и право на обеспеченность и постоянную заботу.

В соответствии с этим Конвенция о правах ребенка от 20 ноября 1989 года, являющаяся в силу статьи 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации составной частью правовой системы Российской Федерации, обязывает государства-участники обеспечить ребенку такую защиту и заботу, которые необходимы для его благополучия (пункт 2 статьи 3), и принимать все необходимые законодательные, административные, социальные и просветительные меры с целью защиты ребенка от всех форм физического или психологического насилия, оскорбления или злоупотребления (пункт 1 статьи 19).

2.1. Вопрос, касающийся ограничения определенной категории лиц в возможности выступать в качестве усыновителей детей, оставшихся без попечения родителей, ранее исследовался Конституционным Судом Российской Федерации в деле о проверке конституционности абзаца десятого пункта 1 статьи 127 Семейного кодекса Российской Федерации.

Рассматривавшаяся Конституционным Судом Российской Федерации норма закрепляет указанное ограничение для той же категории лиц, для какой оспариваемый В.И. Самсоновой абзац третий пункта 1 статьи 146 данного Кодекса закрепляет ограничение на назначение опекуном (попечителем), а именно для лиц, имеющих или имевших судимость, подвергающихся или подвергавшихся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности (за исключением незаконного помещения в психиатрический стационар, клеветы и оскорбления), половой неприкосновенности и половой свободы личности, против семьи и несовершеннолетних, здоровья населения и общественной нравственности, а также против общественной безопасности.

В Постановлении от 31 января 2014 года N 1-П, вынесенном по данному делу, Конституционный Суд Российской Федерации, руководствуясь принципом соразмерности и исходя из особенностей правового статуса усыновителей, которые, как и родители, имеют право и обязанность воспитывать своих детей, несут ответственность за их воспитание, обязаны заботиться об их здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии (абзацы первый и второй пункта 1 статьи 63 Семейного кодекса Российской Федерации), сформулировал правовую позицию относительно допустимых пределов ограничения права на усыновление лицами, имеющими или имевшими судимость, подвергающихся или подвергавшихся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за совершение преступлений, указанных в абзаце десятом пункта 1 статьи 127 Семейного кодекса Российской Федерации.

Так, Конституционный Суд Российской Федерации указал, что абзац десятый пункта 1 статьи 127 Семейного кодекса Российской Федерации соответствует Конституции Российской Федерации в той мере, в какой предусмотренный им запрет на установление усыновления детей, как направленный на предотвращение опасности для жизни, здоровья, нравственности несовершеннолетних, распространяется на лиц, имеющих или имевших судимость, подвергающихся или подвергавшихся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за указанные в данном законоположении преступления, относящиеся к категориям тяжких и особо тяжких преступлений, а также за преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности независимо от степени тяжести; на лиц, имеющих судимость либо подвергающихся уголовному преследованию за иные указанные в данном законоположении преступления; на лиц, имевших судимость либо подвергавшихся уголовному преследованию за иные указанные в данном законоположении преступления, - постольку, поскольку на основе оценки опасности таких лиц для жизни, здоровья и нравственности усыновляемого обеспечивается соразмерность введенного ограничения целям государственной защиты прав несовершеннолетних.

В той же мере, в какой запрет на усыновление детей распространяется на лиц, имевших судимость за указанные в данном законоположении преступления (за исключением относящихся к категориям тяжких и особо тяжких преступлений, а также преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности независимо от степени тяжести), либо лиц, уголовное преследование в отношении которых в связи с преступлениями, не относящимися к категориям тяжких и особо тяжких, а также преступлениями против половой неприкосновенности и половой свободы личности было прекращено по нереабилитирующим основаниям, - постольку, поскольку в силу безусловного характера данного запрета суд при рассмотрении дел об установлении усыновления, в том числе в случаях, когда потенциальный усыновитель (при наличии фактически сложившихся между ним и ребенком отношений и с учетом характера совершенного им или вменявшегося ему деяния) способен обеспечить полноценное физическое, духовное и нравственное развитие усыновляемого ребенка без риска подвергнуть опасности его психику и здоровье, не правомочен принимать во внимание обстоятельства совершенного преступления, срок, прошедший с момента его совершения, форму вины, обстоятельства, характеризующие личность, в том числе поведение лица после совершения преступления, а также иные существенные для дела обстоятельства, Конституционный Суд Российской Федерации признал абзац десятый пункта 1 статьи 127 Семейного кодекса Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 7 (часть 2), 19 (часть 1), 38 (части 1 и 2), 46 (часть 1) и 55 (часть 3).

Принимая во внимание отличия в правовом статусе усыновителей, приравненных в личных неимущественных и имущественных правах и обязанностях к родителям (пункт 1 статьи 137 Семейного кодекса Российской Федерации), и опекунов (попечителей), назначаемых временно и имеющих возможность быть освобожденными от исполнения своих обязанностей в предусмотренных законом случаях, в том числе по их просьбе (часть 1 статьи 13, статья 29 Федерального закона от 24 апреля 2008 года N 48-ФЗ "Об опеке и попечительстве"), с одной стороны, а с другой - схожие цели институтов усыновления и опеки (попечительства) как форм устройства детей, оставшихся без попечения родителей, а именно обеспечение таким детям надлежащих, в том числе эмоционально-психологических, условий для полноценного развития, а также содержание, воспитание и образование детей, защита их прав и интересов (статья 63, пункт 1 статьи 64, пункт 1 статьи 80, пункт 1 статьи 137, пункт 1 статьи 145 Семейного кодекса Российской Федерации), приведенная правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированная применительно к возможности ограничения права на усыновление детей лицами, имеющими или имевшими судимость, подвергающихся или подвергавшихся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за совершение преступлений, указанных в абзаце десятом пункта 1 статьи 127 Семейного кодекса Российской Федерации, применима и к регулированию, содержащемуся в абзаце третьем пункта 1 статьи 146 Семейного кодекса Российской Федерации.

2.2. Формулируя конституционные ориентиры в процессе поиска справедливого баланса конституционных ценностей при осуществлении правового регулирования ограничения лиц, имеющих или имевших судимость, подвергающихся или подвергавшихся уголовному преследованию, в возможности выступать в качестве усыновителей детей, оставшихся без попечения родителей, т.е. лиц, заменяющих родителей, Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 31 января 2014 года N 1-П подчеркнул, что такое ограничение должно распространяться прежде всего на имеющих или имевших судимость либо подвергавшихся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за тяжкие и особо тяжкие преступления из числа указанных в абзаце десятом пункта 1 статьи 127 Семейного кодекса Российской Федерации, а также преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности независимо от степени тяжести, поскольку сам факт их совершения - в силу особенностей объекта посягательства, тяжести их последствий - свидетельствует об опасности этих лиц для жизни, здоровья и нравственности несовершеннолетних, которые, как правило, беззащитны перед взрослыми и находятся в зависимом от них положении, притом что каждодневный эффективный контроль за выполнением усыновителями родительских функций практически невозможен.

В.И. Самсонова, как следует из представленных в Конституционный Суд Российской Федерации материалов, была осуждена за совершение преступлений, предусмотренных Уголовным кодексом РСФСР, который содержал понятие тяжких преступлений, представляющих повышенную общественную опасность (статья 7.1). К таким преступлениям относилось и преступление, предусмотренное частью первой его статьи 108 "Умышленное тяжкое телесное повреждение". В ныне действующем Уголовном кодексе Российской Федерации данное преступление отнесено к тяжким (особо тяжким) (статьи 15 и 111).

Исходя из необходимости минимизации рисков для жизни, здоровья и нравственности несовершеннолетних как наиболее беззащитной и уязвимой категории граждан, находящейся под особой охраной Конституции Российской Федерации, ограничение федеральным законом в праве быть опекуном (попечителем) детей, лишенных родительского попечения, лиц, совершивших по крайней мере такие представляющие повышенную общественную опасность деяния, как перечисленные в статье 7.1 УК РСФСР, соответствует критерию соразмерности и конституционные права граждан не нарушает.

Соответственно, абзац третий пункта 1 статьи 146 Семейного кодекса Российской Федерации - в силу правовых позиций, сформулированных Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении N 1-П, - не может рассматриваться как нарушивший конституционные права заявительницы, которой было отказано в признании права выступать в качестве опекуна ее несовершеннолетних внуков ввиду наличия у нее погашенной судимости за совершение тяжкого преступления против жизни и здоровья, предусмотренного Уголовным кодексом РСФСР.

Следовательно, данная жалоба, как не отвечающая критериям допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации, закрепленным в статьях 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не может быть принята им к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Самсоновой Валентины Ивановны, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин