Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 9 октября 2014 г. N 55-АПУ14-7 Суд оставил без изменения оправдательный приговор, поскольку материалами дела не подтверждается в совершении убийства, в связи с отсутствием в его деянии состава преступления

Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 9 октября 2014 г. N 55-АПУ14-7

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Зеленина С.Р.,

судей Фроловой Л.Г. и Русакова В.В.,

при секретаре Малаховой Е.И.

с участием прокурора Курочкиной Л.А., оправданного Тышты А.В., адвокатов Болбат О.А. и Урсул В.Н.,

рассмотрела в судебном заседании от 9 октября 2014 года дело по апелляционному представлению государственных обвинителей Ганенко Н.В. и Пекарской А.А. на приговор Верховного Суда Республики Хакасия от 30 июня 2014 года, которым

Тышта А.В., ..., не судимый,

оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ, в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, в связи с отсутствием в деянии состава преступления.

В соответствии со ст.ст. 133, 134 УПК РФ признано за Тыштой А.В. право на реабилитацию.

Заслушав доклад судьи Фроловой Л.Г., объяснения оправданного Тышты А.В., адвоката Болбат О.В., Урсула В.Н., возражавших против доводов апелляционного представления государственных обвинителей, мнение прокурора Курочкиной Л.A., поддержавшей апелляционное представление, полагавшей приговор в отношении Тышты А.В. отменить, дело направить на новое судебное рассмотрение, судебная коллегия, установила:

органом предварительного следствия Тышта А.В. обвинялся в совершении убийства, то есть в умышленном причинении смерти другому человеку, заведомо для виновного находившемуся в беспомощном состоянии, при обстоятельствах, приведенных в обвинительном заключении.

Приговором Верховного Суда Республики Хакасия Тышта оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ, в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, в связи с отсутствием в деянии состава преступления.

В апелляционном представлении государственные обвинители Ганенко Н.В. и Пекарская А.А., находят оправдательный приговор в отношении Тышты незаконным и необоснованным. Считают, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Полагают, что суд, дал неверную оценку каждому из доказательств, а также их совокупности и поэтому пришел к неправильному выводу об оправдании Тышты. Считают, что суд, без достаточных на то оснований признал недостоверными показания большинства свидетелей по делу, данные ими на предварительном следствии, поверил их доводам о том, что на первоначальных допросах они дали показания нужные следствию, а в дальнейшем, свои показания изменили и стали говорить правду о происшедшем. Находят оценку суда избирательной. Ссылаются на содержание телефонного разговора Тышты с С. в день происшедшего, в котором Тышта говорил, что ребенок родился с уродствами, не совместимыми с жизнью, у него билось сердце и он утопил его в ведре с водой; заключение лингвистической экспертизы, показания Тышты при избрании ему меры пресечения о том, что у ребенка что-то пульсировало, какая-то артерия, но не сердце, он впервые в жизни видел такие уродства и поместил его в ведро с водой, чтобы определить, жив он или мертв; показания эксперта М. о том, что сердцебиение плода на протяжении длительного времени, возможно, только при наличии дыхания. Считают, что при оценке показаний свидетелей К., Т. и К. на предварительном следствии как недостоверных, а показаний данных ими в судебном заседании как правдивых, суд не учел оперативную информацию о том, что на данных свидетелей 17 либо 18 апреля 2013 года было оказано давление со стороны главного врача ГБУЗ РХ "..." Н. и заместителем министра здравоохранения Республики Хакасия М. Утверждения Тышты о том, что он обмывал замеревший в утробе матери плод в ведре с дезинфицирующим раствором (а не топил его), противоречат нормативным документам, которые не предписывают таких мер к подобным объектам. Со слов свидетеля С., Т., который содержался с ним в одной камере следственного изолятора, рассказал ему, что при рождении ребенка с выраженными уродствами, он дал указание персоналу не оказывать ему помощи, затем утопил его в ведре с водой. Показаниям указанного свидетеля, а также данным о подделке медицинских документов, касающихся ведения беременности М. и ее родов, суд не дал надлежащей оценки. Просят приговор отменить, дело направить на новое судебное разбирательство.

В возражениях на апелляционное представление, оправданный Тышта А.В., адвокаты Болбат О.В., Никифоров Н.А., защитник Т., просят приговор, как законный и обоснованный оставить без изменения, апелляционное представление - без удовлетворения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления государственного обвинителя и возражений на него, судебная коллегия находит оправдательный приговор в отношении Тышты законным и обоснованным, подлежащим оставлению без изменения, а апелляционное представление государственных обвинителей - без удовлетворения, по следующим основаниям.

В соответствии с требованиями ст. 389.24, оправдательный приговор суда первой инстанции может быть отменен судом апелляционной инстанции с передачей дела на новое судебное разбирательство не иначе как по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего, частного обвинителя, их законных представителей и (или) представителей на незаконность и необоснованность оправдания подсудимого.

Согласно требованиям закона, доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установления обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ.

Каждое из доказательств, представленное стороной обвинения, в соответствии со ст. 87 УПК РФ должно быть судом проверено путем сопоставления его с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство.

В силу ст. 88 УПК РФ, каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела. Согласно ст. 17 УПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью.

Перечисленные требования закона при постановлении судом оправдательного приговора в отношении Тышты выполнены в полной мере.

В соответствии со ст. 389.15 УПК РФ, основаниями отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке являются: несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, существенное нарушение уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона, несправедливость приговора, выявление обстоятельств, указанных в части первой и пункте 1 части первой-2 статьи 237 УПК РФ.

Таких оснований по данному делу, при проверке оправдательного приговора в отношении Тышты, не установлено.

При этом из протокола судебного заседания усматривается, что в судебном заседании были исследованы все представленные сторонами доказательства. Судом создавались все необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления, предоставленных им прав, принимались все предусмотренные законом меры по обеспечению состязательности и равноправия сторон.

Из показаний в суде Тышты следует, что решение о срочном родоразрешении М. путем "кесарево сечение", было принято в связи с тем, что при проведении УЗИ было установлено, что один из плодов М. мертв. В дальнейшем, по результатам КТГ и данным о состоянии здоровья самой М. было установлено, что существует угроза жизни и второго плода. В ходе операции он первым извлек мертвый плод. Пуповина этого плода была стекловидной, отёчной и увеличенной в диаметре на столько, что зажима для её пережатия не хватало. После этого он увидел, что у данного плода имеется дефект целостности передней грудной и брюшной стенки длиной 6-7 см. и шириной 1 см. Лица у этого плода не было, отсутствовали глаза, уши были деформированы, была раздутая голова и короткая шея, также отсутствовали тонус мышц и признаки дыхания, плод не кричал. Следовательно, данный плод уже в момент проведения операции не подавал никаких признаков жизни. По завершении операции и согласования своих действий с и.о. главного врача ЦРБ М., он промыл и осмотрел плод. При этом, осуществляя промывание, он увидел, что из полостей плода вытекала жидкость, похожая на околоплодные воды. Переворачивая плод, он понял, что вся его внутренность пуста, то есть грудная клетка плода была полой, отсутствовали органы дыхания, сердце не было сформировано, а диафрагма была нецелостной. Через имеющуюся щель был виден кишечник, который начал разбухать. Верхние дыхательные пути были непроходимы ввиду наличия таких патологий как: "волчья пасть" и "заячья губа". Кроме того, отсутствовали некоторые кости лицевого черепа. Попытавшись просунуть палец в ротовое отверстие плода, он почувствовал, что палец уперся в мягкие ткани. Также у плода была мацерирована кожа. Длина плода равнялась 23 см., а вес в 480 г. им был указан без измерения, так как визуально плод весил менее 500 г.

Непосредственно в санпропускнике, обсудив с Т. данные УЗИ М. от 25 февраля 2013 г., а также результаты проведенной операции и осмотра, они пришли к выводу о том, что срок развития мёртвого плода равен 21 неделе. При этом Т. согласилась с его выводами, поскольку уже осмотрела плод в предоперационной во время проведения им операции "кесарево сечение".

После этого он, положив плод в картонную коробку, кремировал его в котельной, о чём составил акт, который был подписан им, а также врачами Тышта и М. и соответствовало требованиям СанПиН, приказам Минздрава и главного врача ГБУЗ РХ "...".

Приведенные показания оправданного Тышты в полной мере согласуются с показаниями в судебном заседании свидетелей из числа лиц, проводивших обследование М. и участвовавших в операции "кесарево сечение", в том числе К., Тышта, С., О., З., К.

В связи с противоречиями показаний свидетелей К., С., З., К., Т., о., данных ими в суде показаниям, данным ими на первоначальных допросах в ходе предварительного следствия, судом исследовались протоколы их допросов, выяснялись причины дачи ими в ходе первоначальных допросов иных показаний (которые приведены и проанализированы в приговоре).

Судом, с учетом всей совокупности доказательств по делу, обоснованно признаны заслуживающими доверия пояснения свидетелей К., Т., К. о том, что в ходе их допросов, лица их производившие, с настойчивостью влияли на них, старались записать в протоколах данные, подтверждающие имевшуюся у них версию о причинении Тыштой смерти новорожденному. С. длительно удерживали в месте проведения допроса, в то время как в ее помощи нуждалась пациентка.

В том числе, показания С. о том, что во время её нахождения в отделении полиции при допросе 16 апреля 2013 г. в ГБУЗ РХ "..." после операции находилась пациентка, нуждающаяся в ее помощи, подтверждены ответами главного врача ГБУЗ РХ "..." (т. 7 л.д. 135, 170).

Заявление С. о том, что она длительное время находилась в здании полиции при проведении допроса, подтвердила свидетель Б., которая показала, что в середине апреля 2013 г. около 18 часов по просьбе С. забирала её ребёнка из детского сада, а затем привезла его к зданию полиции, из которого в сопровождении мужчины вышла С. и забрала ребёнка с собой. Этим же вечером около 22 часов ей вновь звонила С., которую она затем забрала от здания полиции и увезла домой. При этом С. ей рассказала, что сотрудники полиции забрали её с работы и допрашивали о подозрении Тышты в убийстве новорожденного, на что она, по совету своего бывшего мужа, являющегося сотрудником полиции, сказала, что ничего не помнит, для того, чтобы ее отпустили домой.

Пояснения Т. о длительности её нахождения при допросе 16 апреля 2013 года в здании полиции подтверждены ответом главного врача ГБУЗ РХ "..." (т. 7 л.д. 135), а также показаниями свидетеля Н. Из показаний последней следует, что Т. непосредственно после ее допроса в полиции ей рассказала, что сотрудники правоохранительных органов внесли в протокол не её показания, а те сведения, которые были им необходимы, а затем настояли на подписании протокола.

Судом также учтено и то, что показания свидетеля Т. зафиксированные в протоколе ее допроса от 16 апреля 2013 года о якобы имевших место действиях Тышты и о причине смерти плода М., носят характер предположений и в силу ст.ст. 14, 302 УПК РФ не могут использоваться для доказывания виновности Тышты.

Судом тщательно проверены утверждения стороны обвинения о том, что свидетели К., К. и Т. в судебном заседании дали недостоверные показания из-за оказанного на них воздействия со стороны главного врача ГБУЗ РХ "..." Н. и бывшего заместителя министра здравоохранения Республики Хакасия М.

В обоснование заявленных доводов стороной обвинения в судебном заседании была оглашена справка, выданная начальником УЭБиПК МВД по РХ (т. 4 л.д. 91), в которой сообщается о том, что Н. по указанию М. направила к нему в г. ... 17 или 18 апреля 2013 г. указанных свидетелей, от которых он потребовал отказаться от своих первоначальных показаний.

Однако изложенные в данной справке данные не содержат сведений об источнике такой осведомленности, ничем не подтверждены, опровергаются исследованными в судебном заседании доказательствами.

Свидетели К., К. и Т. заявили о том, что показания, данные ими в суде, являются достоверными и к даче именно этих показаний их никто не принуждал и не просил об этом.

Допрошенный в качестве свидетеля М. показал, что в период возбуждения уголовного дела в отношении Тышты он временно исполнял обязанности министра здравоохранения Республики Хакасия, в связи с чем, ему и стало известно о рассматриваемом случае. В тоже время М. заявил, что он не только не встречался с перечисленными свидетелями, но и в телефонном режиме с ними не разговаривал.

Свидетель Н. главный врач ГБУЗ РХ "...", суду показала, что ни она, ни другие сотрудники лечебного учреждения на указанных свидетелей никакого давления не оказывали. Об обстоятельствах дачи свидетелями показаний узнала лишь на проведенном в п. ... митинге в поддержку Тышты.

Таким образом, М.Н., а также сами К., К. и Т. опровергли информацию об оказании на последних какого-либо давления с целью изменения ими своих показаний.

Кроме того, согласно приобщенным в судебном заседании табелям учёта рабочего времени, а также ответу главного врача ГБУЗ РХ "..." К., К. и Т. и 17, и 18 апреля 2013 г. находились на своих рабочих местах и исполняли возложенные на них обязанности (т. 7 л.д. 128-132). Последний факт, с учётом удаленности п. ... района от г. ... (расстояние около 240 км), свидетельствует о невозможности свидетелей прибыть за 1 день в г. ... и вернуться обратно в п. ... и исполнять в течение всего рабочего времени свои обязанности в лечебном учреждении.

Судом учитывалось и то, что настоящее уголовное дело было возбуждено после прослушивания содержания телефонного разговора Тышты со своей знакомой, в котором содержались сведения об утоплении Тыштой подававшего признаки жизни ребенка. То есть у следствия к моменту допроса свидетелей уже имелась версия происшедшего.

Анализ приведенных данных позволил суду дать правильную оценку показаниям перечисленных свидетелей.

Так, суд пришел к обоснованному выводу о том, что перечисленные свидетели не заинтересованы в исходе данного уголовного дела, а их показания, опровергают выдвинутое органом предварительного следствия в отношении Тышты обвинение.

При этом судом учтено, что свидетели К., Т., К., С., О., З., Тышта, не только наблюдали за ходом 26 февраля 2013 г. операции в отношении М., но и участвовали в ней. Указанные свидетели лично осмотрели и описали в суде оба извлечённых в ходе этой операции плода. Таким образом, показания свидетелями даны относительно тех событий, очевидцами которых они являлись.

Показания свидетелей, врачей и медперсонала ГБУЗ РХ "...", признанные судом достоверными в соответствующей части логичны, последовательны, детально согласуются друг с другом и письменными доказательствами, а именно медицинской документацией в отношении М.

Судом учтено и то, что показания свидетелей, которые являются специалистами в области медицины, в частности, в области акушерства, гинекологии и педиатрии, об описании ими плода, извлечённого первым в ходе рассматриваемой операции, однозначно свидетельствуют о том, что гибель плода М. наступила по причинам, не связанным с действиями Тышты, изложенными в обвинении.

Анализируемые судом показания свидетелей, подробно описавших не только внешний вид мёртвого плода, но и указавших о том, что к данному плоду не применялись какие-либо реанимационные мероприятия, объективно подтверждают вывод суда о невозможности совершения Тыштой инкриминируемого ему деяния.

Перечисленные свидетели полностью подтвердили достоверность показаний Тышты в судебном заседании, как о ходе, так и о результатах проведенной им операции "кесарево сечение" 26 февраля 2013 г.

Кроме того, из показаний свидетелей К., Т., С., Т. и К., а также самого оправданного, установлено, что мёртвый плод не дышал и не мог дышать из-за наличия у него грубейших патологий развития, в том числе патологий развития органов дыхания, а также в связи с наличием вертикальной расщелины в груди, которая являлась препятствием к осуществлению дыхания, так как не позволяла легким раскрыться после родов.

Допрошенная судом К. имеющая специальность судебно-медицинского эксперта показала, что при описанной патологии невозможно утопить какого-либо ребёнка, так как тот не сможет сделать вдох для того, чтобы в дыхательные пути попала вода, а потому механическая асфиксия не может наступить.

Аналогичные показания были даны в судебном заседании доктором медицинских наук, доцентом кафедры судебной медицины Красноярского Государственного медицинского университета П.

Приведенные показания К., П., которые не оспаривались сторонами, анализ всей совокупности доказательств по делу, позволили суду прийти к обоснованному выводу о том, что при описанных свидетелями и оправданным патологиях развития плода, а также из отраженных в медицинских документах сведений о ходе операции М. Тышта не мог совершить инкриминируемое ему деяние по причине того, что гибель извлечённого им у М. плода в любом случае наступила до окончания им операции "кесарево сечение", а равно в связи с отсутствием у плода дыхания.

Судом проанализированы показания Тышты в судебном заседании 17 апреля 2013 года, при разрешении вопроса об избрании в отношении него меры пресечения.

В протоколе указанного судебного заседания зафиксировано, что Тышта извлек первым плод "с такими уродствами, которых он не видел за всю свою практику", пульс выявлен не был, отсутствовали органы дыхания, он не мог дышать, пульсировала какая-то артерия, но не сердце, он опустил его в ведро с водой, чтобы понять, жив он или мертв. Он согласовал свои действия с К. и Т., сделал запись о рождении мертвого плода и ... изложения его показаний в протоколе. Однако суд исходил из того, что никем из участников процесса замечания на данный протокол судебного заседания не подавались.

Оценивая зафиксированные в протоколе пояснения Тышты, с учетом всех обстоятельств по делу, суд пришел к правильному выводу о том, что они не могут являться доказательством, достоверно свидетельствующим о совершении Тыштой инкриминируемого деяния.

При этом суд обоснованно учел, что из содержания названного протокола судебного заседания следует, что Тышта утверждал то, что не совершал убийства новорожденного ребёнка М., последовательно настаивал на том, что извлечённый им в ходе операции первым плод являлся мёртвым, так как не подавал признаков жизни, в частности, у него отсутствовали органы дыхания, и он не мог дышать.

Содержание анализируемого протокола, как правильно указано в приговоре, свидетельствует о том, что Тышта признал неправомерность своих действий в части составления документов, фиксирующих факт мёртворождения и кремации плода, а не в убийстве новорожденного ребёнка.

Показания свидетелей К., Т., С., Тышта и К., а также самого оправданного, признанные судом правдивыми, в полной мере согласуются с медицинскими документами, отражающими родовспоможение М.

Из показаний свидетеля К. усматривается, что еще 25 февраля 2013 года, при проведении УЗИ, ею было установлено, что один из плодов М. был мертв, о чем она составила соответствующий протокол, а медбрат С. по ее указанию с ее слов в журнале учета проведения УЗИ сделал запись о результатах УЗИ. Выявив патологию, она приглашала для консультации Т. (супругу оправданного) и она согласилась с ее мнением. То, что К. в ходе проведения УЗИ приглашала для консультации еще одного врача, подтвердила в судебном заседании и потерпевшая М.

Исследованный в судебном заседании протокол УЗИ М. содержит сведения, указанные свидетелями К. и Т., следов подчистки либо переписывания не имеет.

Свидетель С., являющийся медбратом кабинета УЗИ ГБУЗ РХ "...", суду пояснил, что именно он ведёт документацию названного кабинета, заполняет журнал учёта проведения УЗИ. В указанный журнал им вносятся порядковый номер и данные пациента, а иногда и предварительный диагноз, также он под диктовку врача заносит результаты УЗИ.

При проведении врачом К. исследования М. были выявлены патологии, а потому была приглашена второй врач Тышта, с которой был проведен врачебный консилиум о результатах УЗИ.

По результатам УЗИ врач К. составила протокол УЗИ, а он внёс в журнал соответствующие записи, но в этом случае им была допущена ошибка, которую он, переспросив врача, сразу же исправил.

При этом С. уточнил, что из-за внешних факторов и плохой слышимости он неверно услышал сказанный ему К. срок беременности пациентки, а потому, засомневавшись, спросил об этом врача, которая назвала правильный срок.

После осмотра в судебном заседании указанного журнала С. заявил, что он именно во время проведения УЗИ М. внёс записи в графе 159, в том числе о диагнозе одного из плодов (водянка плода), а также исправил цифровые значения срока беременности одного из плодов.

Приведенные показания свидетелей К., С. и Тышта соответствуют друг другу, подтверждаются другими доказательствами, в связи с чем, обоснованно признаны судом достоверными, свидетельствующими о невиновности Тышты в совершении инкриминируемого ему деяния.

Приведенные показания свидетелей С., Тышта, К. подтверждены также показаниями потерпевшей М., которая последовательно поясняла, что 25 февраля 2013 г. ей врачом К. в ГБУЗ РХ "..." было проведено УЗИ. При этом К.

пригласила второго врача Т. (девичья фамилия У., с которой они обсуждали, что у одного из плодов не видны внутренние органы, и он развивается иначе, чем второй плод. В результате ей сказали, что для принятия родов её направят в другую больницу.

Таким образом, приведенные показания и свидетелей, и потерпевшей объективно подтверждают факт, что ещё во время проведения УЗИ, 25 февраля 2013 г. врачами ГБУЗ РХ "...", без участия Тышты, была установлена гибель одного из плодов М., что свидетельствует о невиновности Тышты.

Кроме того, показания С. в части описания им обстоятельств внесения в журнал учёта проведения УЗИ записей об исследовании М., а именно о внесении им непосредственно во время обследования сведений о водянке одного из плодов, объективно исключают возможность дальнейшего исправления К. либо кем-то другим протокола УЗИ М.

Допрошенная судом М. являющаяся заместителем главного врача ГБУЗ РХ "...", показала, что в феврале 2013 г. она исполняла обязанности главного врача указанного лечебного учреждения.

Тышта, 26 февраля 2013 г. во второй половине дня докладывал ей о результатах проведения операции "кесарево сечение" у пациентки М., а также о том, что первый извлечённый им плод, имевший грубые врожденные патологии развития, был мёртв. В связи с этим они решили, что этот плод подлежит кремации, так как его вес составлял менее 500 г, а срок развития соответствовал 21-22 неделям.

Описанный Тыштой внешний вид мёртвого плода подтвердила в разговоре с ней Т.

После проведения кремации Тыштой был составлен соответствующий акт, который ею был подписан.

При этом после осмотра в судебном заседании акта о кремации, находящегося в "Истории родов N ...", М. указала на имеющуюся в нём свою подпись и подтвердила, что именно этот акт она подписала 26 февраля 2013 г.

В порядке, предусмотренном ст. 281 УПК РФ, были оглашены показания М. данные ею в ходе предварительного следствия, из содержания которых следует, что акт о кремации ей не предоставлялся и ею не подписывался (т. 1 л.д. 95-97).

После оглашения указанных показаний М. заявила об их недостоверности, настаивала на правильности своих показаний, данных в суде.

Оценивая показания М. в совокупности с другими исследованными доказательствами, суд обоснованно признал достоверными показания данные ею в судебном заседании, поскольку они в целом соответствуют и подтверждаются другими доказательствами.

Так, показания М. подтверждены, наряду с другими доказательствами письменными материалами дела, а именно осмотренным в судебном заседании актом о кремации. При этом суд учел, что принадлежность подписи, имеющейся в акте о кремации, именно М. никем из участников процесса не оспаривалась.

Показания свидетеля М. полностью подтверждены показаниями оправданного Тышты и свидетеля Т. данными ими в судебном заседании, относительно обстоятельств, имевших место по окончанию операции М., в том числе об описании мёртвого плода, извлечённого Тыштой в результате её проведения, а также о согласовании Тыштой своих действий по утилизации плода.

Из показаний потерпевшей М. следует, что после операции Тышта рассказал ей о том, что помимо здорового был ещё и мёртвый плод, который кремировали.

Как правильно указано в приговоре, показания свидетелей И. (кочегара больницы), М. (бывшего опекуна потерпевшей), К. и Ш. (девичья фамилия М. не подтверждают предъявленное Тыште обвинение.

В судебном заседании исследовались медицинские документы, изъятые в ходе предварительного следствия в ГУЗ РХ "...", а также в ГУЗ РХ "...".

Согласно записям, содержащимся в "Истории развития новорожденного", врачом-неонатологом Т. указано об одном живом ребёнке, а также другом замершем плоде в 21 неделю развития. При этом рассматриваемые записи сделаны 26 февраля 2013 г. в 09 часов 30 минут, то есть до окончания Тыштой А.В. проведения операции М. и до указанного в обвинительном заключении времени инкриминируемого ему преступления (т. 2 л.д. 81).

Согласно имеющемуся в "Истории родов N ..." протоколу УЗИ от 25 февраля 2013 г. у М. было обнаружено два плода, но живым являлся только один. Кроме того, врачом описаны пороки развития одного плода в виде наличия: "двойного контура", водянки плода и не визуализации его внутренних органов. Также отмечены, выявленные явные признаки задержки внутриутробного развития одного из плодов, а именно: бипариетальный размер головы (расстояние от наружной поверхности верхнего контура до внутренней поверхности нижнего контура между теменными костями черепа) одного плода равен 47 мм, тогда как второго - 84 мм, длина берцовой кости одного плода составляет 36 мм, а второго - 64 мм. По результатам УЗИ врачом К. сделано заключение о том, что у первого плода со сроком развития в 21-22 недели наступила антенатальная (внутриутробная) гибель, а второй плод находится в норме (т. 2 л.д. 53).

В содержании протокола операции, находящемуся в этой же истории родов, указано на извлечение мёртвого плода (т. 2 л.д. 44).

Доказательств того, что перечисленные документы не соответствуют действительности, суду предоставлено не было. При этом суд обоснованно учел, что все медицинские документы были изъяты из ГБУЗ РХ "..." в день возбуждения уголовного дела, что исключает возможность Тыште либо другим лицам внести в них какие-либо изменения.

Кроме того, изложенная в документах информация полностью соответствует и подтверждает показания, которые были даны свидетелями К., Т., К., Т. и другими, а также Тыштой в судебном заседании.

С учетом изложенного суд пришел к правильному выводу о том, что исследованные в судебном заседании документы свидетельствуют об отсутствии в действиях Тышты состава инкриминируемого ему преступления, подтверждая факт гибели плода потерпевшей в силу причин, не зависящих от Тышты.

В судебном заседании исследовалась аудиозапись телефонного разговора от 26 февраля 2013 года между Тыштой и С. из содержания которой, усматривается, что Тышта сообщил С. о том, что в результате "кесарева сечения" извлек у роженицы один из плодов, имеющий выраженные аномалии развития (перечисляет их), у которого прослушивалось сердцебиение. Он утопил плод в ведре с водой, труп сжег в кочегарке и намерен скрыть факт рождения ребенка с уродствами.

Тышта и С. не отрицали факт и содержание данного разговора.

В то же время, Тышта пояснил, что сообщенные им С. сведения не соответствовали действительности, он придумал такой рассказ для того, чтобы отвлечь С. от возникших у нее личных проблем. С. в свою очередь пояснила, что являясь медиком, услышав рассказ Тышты, сочла его не соответствующим действительности, поскольку описанные Тыштой пороки развития плода несовместимы с жизнью.

Суд с учетом содержания всего разговора Тышты с С. в том числе наличие в словах С. также информации, которая не может соответствовать действительности (например, об употреблении ею ежедневно 5 литров спиртного), анализа всей совокупности исследованных в судебном заседании доказательств, пришел к обоснованному выводу о том, что содержание приведенного телефонного разговора, в отсутствие других достоверных доказательств, не может свидетельствовать о виновности Тышты в инкриминируемом деянии.

В ходе судебного разбирательства допрошен свидетель Стасов подлинные данные о личности которого, сохранены в тайне, который показал, что во время содержания в ФКУ СИЗО ... УФСИН России по Республике Хакасия узнал от Тышты о том, что тот задержан за убийство ребёнка. При этом из сказанного Тыштой он понял, что после принятия родов у одной из пациенток, тот вместе с коллегами по роддому с. ... в аквариуме утопил родившегося ребёнка. Также С. пояснил, что Тышта ему не рассказывал ни об имевшихся у ребёнка аномалиях развития, ни о том, что он сделал с трупом в дальнейшем.

Из оглашенных в судебном заседании показаний С. следует, что Тышта рассказал ему о том, что принимал роды у беременной двойней девушки. При этом он увидел, что у одного ребёнка открытая грудная клетка и бьется сердце. Решив, что этот ребёнок не выживет, а также желая не портить репутацию больницы, Тышта отдал распоряжение медперсоналу не оказывать никакой помощи, а через час после окончания операции утопил живого ребёнка в ведре с водой, а труп сжег в кочегарке.

После оглашения указанных показаний свидетель полностью подтвердил их достоверность, заявив, что к моменту его допроса в суде он из-за давности событий забыл содержание происшедшего у него с Тыштой разговора.

Давая оценку приведенным показаниям С. суд пришел к правильному выводу о том, что они непоследовательны, и не подтверждены какими-либо другими доказательствами.

При этом суд учел, что пояснения свидетеля, данные им в суде, полностью противоречат его показаниям, данным в ходе предварительного следствия относительно всех обстоятельств. Заявления С. о том, что он за 5 месяцев, забыл сообщенные ему Тыштой явные и очевидные сведения об описании аномалий развития плода, об утоплении ребёнка в ведре с водой (а не в аквариуме), о сожжении трупа, суд обоснованно признал надуманными.

Подсудимый Тышта настаивая на ложности рассматриваемых показаний, пояснил, что С. находясь с ним в одном камерном помещении, узнал о происшествии из прессы, а также из имевшихся у него (Тышты) процессуальных документов, сам он С. ничего подобного не рассказывал.

Судом учтено также, что С. не является очевидцем рассматриваемых судом событий, показания на предварительном следствии дал, находясь в условиях заключения под стражу, в условиях процессуальной зависимости от следствия.

С учетом изложенного суд пришел к обоснованному выводу о том, что показания Стасова являются недостоверными.

В ходе предварительного следствия по материалам уголовного дела была проведена судебная медицинская экспертиза, согласно выводам которой, не были установлены ни причина смерти плода М. ни время её наступления, а также не определена степень тяжести вреда, причиненного его здоровью.

В тоже время экспертная комиссия указала, что достоверно высказаться о наличии (отсутствии) у плода патологий (пороков развития) и степени их выраженности, а также о наличии (отсутствии) у него признаков мертворожденности (живорожденности) и жизнеспособности, не представляется возможным по причине отсутствия в медицинских документах данных детального исследования плода и его последующей кремации.

Однако, оценив представленные в материалах дела показания свидетелей К., К., Т. о проявлении данным плодом после извлечения из тела М. признаков жизни, комиссия экспертов в вероятностной форме предположила, что указанный плод являлся новорожденным и живорожденным (т. 4 л.д. 59-80).

В судебном заседании был допрошен судебный медицинский эксперт Т., принимавший участие в подготовке этого заключения в качестве председателя экспертной комиссии.

Подтвердив изложенные в заключении выводы, Т. показал, что одним из вариантов наступления смерти ребёнка могло быть его утопление в воде. В тоже время эксперт однозначно заявил о том, что в материалах дела и медицинских документах отсутствуют сведения о наличии дыхания у плода, кремированного Тыштой, а также указал, что утопить ребёнка, у которого нет дыхания, невозможно.

Оценивая приведенное заключение судебной медицинской экспертизы, а также показания эксперта Т. суд пришел к правильному выводу о том, что экспертное заключение содержит предположительные, вероятностные суждения комиссии экспертов относительно существа поставленных на их разрешение вопросов. Предположительными являются и показания эксперта Т. относительно причины наступления смерти плода М.

Помимо этого, показания Т. о возможности наступления смерти плода потерпевшей при утоплении (то есть от механической асфиксии) противоречивы, поскольку эксперт, однозначно заявив об отсутствии сведений о дыхании плода, исключил тем самым возможность его утопления.

Т. суду также пояснил, что в ходе исследования материалов дела комиссия экспертов учитывала выводы криминалистической экспертизы о внесении в протокол УЗИ М. от 25 февраля 2013 г. исправлений, а потому пришла к выводу о том, что врачом-узиологом фальсифицированы записи о сроке гестации плода (т. 4 л.д. 78).

Однако предметом криминалистического экспертного исследования являлся не протокол УЗИ М., а журнал учёта проведения УЗИ (т. 4 л.д. 38-43). Более того, протокол УЗИ от 25 февраля 2013 г. ни в части срока гестации плода, ни описания имеющихся у него патологий развития, а равно в части выводов врача УЗИ К. не содержит никаких исправлений (т. 2 л.д. 53).

Эксперт Т. пояснил также суду, что органом предварительного следствия при назначении экспертизы (19 июня 2013 г. (т. 4 л.д. 46-48)) были представлены для исследования не все материалы уголовного дела. В частности, экспертной комиссии не представлены приобщенные к материалам дела 11 июня 2013 г. объяснения врачей операционной бригады (т. 3 л.д. 39-45), а также протоколы дополнительных допросов К. и Т. от 07 мая 2013 г., давших противоположные показания тем, на которые ссылалась экспертная комиссия при ответах на поставленные вопросы.

С учетом изложенного суд пришел к правильному выводу о том, что комиссия экспертов, неверно оценив выборочно представленные материалы дела, пришла к необоснованным выводам.

Судом по ходатайствам участников процесса была назначена повторная комиссионная судебная медицинская экспертиза.

Согласно выводам комиссии экспертов следует, что причину смерти плода М. давность её наступления, живорожденность и жизнеспособность плода, а также степень тяжести вреда, причиненного его здоровью, определить невозможно из-за отсутствия данных о детальном исследовании, в том числе патологоанатомическом, плода и его дальнейшей кремации.

Вместе с тем комиссия экспертов не исключила в рассматриваемом случае возможности неравномерного развития плодов М.

В тоже время комиссия экспертов пришла к выводу об отсутствии в материалах дела и медицинских документах сведений о наличии дыхания у кремированного в дальнейшем плода М. и исключила возможность наступления его смерти от действий Тышты, изложенных в обвинительном заключении.

Кроме того, эксперты указали, что из содержания представленных медицинских документов следует, что наступила внутриутробная гибель одного плода М.

В судебном заседании была допрошена эксперт М. принимавшая участие в проведении рассматриваемой экспертизы в качестве эксперта-организатора.

Эксперт, полностью подтвердив приведенные выводы, указала, что согласно медицинским документам плод М., в дальнейшем кремированный Тыштой, на момент проведения операции "кесарево сечение" 26 февраля 2013 г. был мёртв, и убить его было невозможно.

При оценке указанного заключения экспертов, суд обоснованно учел, что оно подготовлено компетентными экспертами в области судебной медицины, в том числе в области акушерства и гинекологии, их выводы основаны на совокупности проведенного исследования всех материалов дела и вещественных доказательств, подтверждены имеющимися в заключении методиками проведения судебной экспертизы, а потому оснований сомневаться в научности и обоснованности выводов экспертов не имеется.

Не имелось у суда также оснований для назначения по делу дополнительных исследований.

При таких данных, суд сделан правильный вывод о том, что научно обоснованное заключение повторной комиссионной судебной медицинской экспертизы полностью соответствует исследованным судом другим доказательствам, оценка достоверности которых приведена в приговоре.

К выводу о наступлении антенатальной (внутриутробной) гибели плода М. также пришла комиссия Министерства здравоохранения РХ (т. 6 л.д. 31-33), проводившая служебное расследование по рассматриваемым событиям.

Из протокола судебного заседания усматривается, что в судебном заседании тщательно исследовались перечисленные доказательства, они проанализированы судом, проверены им в соответствии с правилами, предусмотренными ст. 87 УПК РФ, в том числе, путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле и им дана оценка с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а всех собранных доказательств в совокупности - достаточности для разрешения данного уголовного дела.

При этом в приговоре полно и правильно изложено содержание всех исследованных по делу доказательств, приведены выводы, касающиеся проверки и оценки каждого из них.

Выводы суда, касающиеся оценки каждого из доказательств надлежащим образом мотивированы, приведенные аргументы убедительны, сомнений в своей объективности и правильности у судебной коллегии не вызывают.

В том числе суд в приговоре указал, почему одни показания, свидетелей признал достоверными и положил их в основу приговора, а другие отверг, как недостоверные.

С учетом всей совокупности исследованных в судебном заседании доказательств, в том числе выводов экспертов, суд пришел к обоснованному выводу о наступлении гибели одного из плодов М. по причинам, не связанным с действиями Тышты, а потому об отсутствии в его действиях состава преступления.

Таким образом, оценив представленные сторонами обвинения и защиты доказательства в их совокупности, а также каждое из них в отдельности, суд установил, что выводы органов предварительного следствия, а также государственных обвинителей относительно виновности Тышты в совершении преступления, предусмотренного п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ, а именно в убийстве, то есть в умышленном причинении смерти другому человеку, совершенном в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, необоснованны.

Судом установлено, что гибель плода М., извлечённого врачом ГБУЗ РХ "..." Тыштой 26 февраля 2013 г. в ходе операции "кесарево сечение", проведенной в помещении названного лечебного учреждения, расположенного по адресу, указанному в обвинительном заключении, наступила по причинам, не связанным с его действиями.

В соответствии с ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.

Согласно закону все неустранимые сомнения в виновности подсудимого, толкуются в его пользу.

Поскольку доказательств, бесспорно подтверждающих обвинение Тышты в совершении указанного преступления, сторона обвинения не представила, имеются неустранимые сомнения в виновности Тышты, суд в соответствии с требованиями закона постановил в отношении него оправдательный приговор.

Нарушений уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных УПК РФ прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора по данному делу не допущено.

По изложенным основаниям приговор в отношении Тышты оставляется судебной коллегией без изменения, апелляционное представление - без удовлетворения.

Руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия определила:

приговор Верховного Суда Республики Хакасия от 30 июня 2014 года, в отношении Тышты A.В. оставить без изменения, апелляционное представление государственных обвинителей Ганенко Н.В. и Пекарской А.А. - без удовлетворения.

Председательствующий

Зеленин С.Р.

Судьи

Фролова Л.Г.

Русаков В.В.