Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 26 ноября 2014 г. N 78-АПУ14-46СП Приговор в отношении осужденных за незаконный оборот оружия и боеприпасов, убийство подлежит отмене, а уголовное дело - направлению на новое судебное разбирательство, поскольку установлено, что сторона защиты систематически ссылалась на обстоятельства, не подлежащие исследованию с участием присяжных заседателей, ставила под сомнение законность получения доказательств, признанных судом допустимыми и разрешённых к исследованию в присутствии присяжных заседателей, ссылалась на доказательства, которые не исследовались в присутствии присяжных заседателей

Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 26 ноября 2014 г. N 78-АПУ14-46СП

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего судьи Ботина А.Г.,

судей Романовой Т.А., Лаврова Н.Г.

при секретаре Беликовой О.Д.

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело

по апелляционным представлениям государственных обвинителей - старшего прокурора отдела уголовно-судебного управления прокуратуры г. Санкт-Петербурга Мариинской Н.В. и старшего прокурора отдела управления государственных обвинителей Генеральной прокуратуры РФ Шляевой И.Ю.

на приговор Санкт-Петербургского городского суда от 24 июня 2014 г., по которому

Корпушов А.В., ..., несудимый, осуждён к лишению свободы:

- по п.п. "б", "е", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ (в редакции Федерального закона от 21 июля 2004 г. N 73-ФЗ) на 10 лет,

- по ч. 3 ст. 30, п.п. "а", "б", "е", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ (в редакции Федерального закона от 21 июля 2004 г. N 73-ФЗ) на 8 лет,

- по ч. 3 ст. 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 25 июня 1998 г. N 92-ФЗ) на 5 лет, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путём частичного сложения наказаний на 11 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима;

- постановлено взыскать с Корпушова А.В. в пользу Т. в счет компенсации морального вреда - ... рублей;

Барсуков В.С., ..., ранее судимый:

12 ноября 2009 г. Куйбышевским районным судом г. Санкт-Петербурга по ч. 4 ст. 159, ч. 4 ст. 174.1, ч. 4 ст. 159, ч. 4 ст. 174.1 УК РФ к 14 годам лишения свободы со штрафом 1 000 000 рублей, с переквалификацией действий на основании постановления Преображенского районного суда г. Москвы от 10.05.2011 на ч. 4 ст. 159, ч. 3 ст. 174.1, ч. 4 ст. 159, ч. 3 ст. 174.1 УК РФ и назначением наказания в виде 11 лет 6 месяцев лишения свободы со штрафом 1000000 рублей;

6 марта 2012 г. Куйбышевским районным судом г. Санкт-Петербурга по п.п. "а", "б" ч. 3 ст. 163, п.п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ, на основании ст. 69 ч. 3 и 5 УК РФ, к 15 годам лишения свободы со штрафом 1000000 рублей;

оправдан в соответствии с вынесенным коллегией присяжных заседателей оправдательным вердиктом по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п.п. "б", "е", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ (в редакции Федерального закона от 21 июля 2004 г. N 73-ФЗ), ч. 3 ст. 30, п.п. "а", "б", "е", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ (в редакции Федерального закона от 21 июля 2004 г. N 73-ФЗ), ч. 3 ст. 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 25 июня 1998 г. N 92-ФЗ) в связи с непричастностью к совершённым преступлениям;

Дроков В.В., ..., ранее судимый:

12 ноября 2009 г. Куйбышевским районным судом г. Санкт-Петербурга по ч. 4 ст. 159, ч. 4 ст. 174.1, ч. 4 ст. 159, ч. 4 ст. 174.1 УК РФ к 15 годам лишения свободы со штрафом 1000000 рублей;

24 июня 2010 г. Приморским районным судом г. Санкт-Петербурга по ч. 1 ст. 30 и ч. 2 ст. 291 УК РФ, на основании ст. 69 ч. 5 УК РФ к 15 годам 2-м месяцам лишения свободы со штрафом 1000000 рублей; с переквалификацией действий на основании постановления Невского районного суда г. Санкт-Петербурга от 13 декабря 2010 г. на ч. 4 ст. 159, ч. 3 ст. 174.1, ч. 4 ст. 159, ч. 3 ст. 174.1 УК РФ и назначением наказания в виде 10 лет 8 месяцев лишения свободы со штрафом 1 000 000 рублей; 3) оправдан в соответствии с вынесенным коллегией присяжных заседателей оправдательным вердиктом по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п.п. "б", "е", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ (в редакции Федерального закона от 21 июля 2004 г. N 73-ФЗ), ч. 3 ст. 30, п.п. "а", "б", "е", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ (в редакции Федерального закона от 21 июля 2004 г. N 73-ФЗ), ч. 3 ст. 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 25 июня 1998 г. N 92-ФЗ) в связи с непричастностью к совершённым преступлениям;

Меркулов А.В., ..., несудимый,

оправдан в соответствии с вынесенным коллегией присяжных заседателей оправдательным вердиктом по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30, п.п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ (в редакции Федерального закона от 21 июля 2004 г. N 73-ФЗ) в связи с непричастностью к совершенному преступлению.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Романовой Т.А. о содержании приговора, существе апелляционных представлений и возражений на них, выступление прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Телешевой-Курицкой Н.А., полагавшей необходимым приговор отменить, выступление осуждённого Корпушова A.В., оправданных Барсукова B.C., Дрокова В.В. в режиме видеоконференц-связи, оправданного Меркулова А.В., присутствовавшего в зале суда, а также их защитников - адвокатов Афанасьева С.А., Кузьминых К.С., Чеботарёва B.В., Дроздова В.Г., Бабкевича В.В., Косульникова А.С., выразивших несогласие с изложенными в апелляционных представлениях доводами, Судебная коллегия установила:

на основании вынесенного коллегией присяжных заседателей вердикта Корпушов А.В. признан виновным в том, что в составе организованной группы осуществил незаконный оборот оружия и боеприпасов, а также, действуя общеопасным способом, совершил убийство У. в связи с осуществлением служебной деятельности, по найму, из корыстных побуждений; покушение на убийство при тех же квалифицирующих признаках В., Т., К. Барсуков B.C. и Дроков В.В. оправданы по предъявленному обвинению в совершении этих же преступлений, а Меркулов А.В. - в пособничестве в покушении на убийство В. организованной группой, по найму, из корыстных побуждений.

Преступления совершены в период с ноября 2005 года по 5 мая 2006 г. в г. ... при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционных представлениях и дополнениях к ним государственные обвинители Мариинская Н.В. и Шляева И.Ю., не соглашаясь с приговором, считают его незаконным и необоснованным, поскольку при рассмотрении дела судом допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона. Указывают, что адвокатами Афанасьевым, Кузьминых, Чеботаревым, защищавшими Барсукова, адвокатом Дроздовым, защищавшим Дрокова, а также самими подсудимыми Дроковым и Барсуковым в нарушение требований ст.ст. 252, 335 УПК РФ систематически доводилась до сведения присяжных заседателей информация, не относящаяся к обстоятельствам дела и не подлежащая исследованию с участием присяжных заседателей, отрицательно характеризующие правоохранительные органы, ставящая под сомнение законность получения доказательств обвинения (в том числе, о совершении инкриминируемых преступлений иными лицами, о даче Дроковым и свидетелями показаний под принуждением, противоправности действий следователей и оперативных сотрудников, фальсификации доказательств, политической подоплеке и "ангажированности" дела, сведения о личности подсудимого Барсукова в выгодном свете для последнего), тем самым влияя на позицию присяжных заседателей по поставленными перед ними вопросам.

Такие нарушения допускались стороной систематически как во вступительном слове, так и в ходе судебного разбирательства, прений сторон и при произнесении последнего слова подсудимых. Так, в прениях сторон в присутствии присяжных заседателей сторона защиты ссылалась на доказательства, которые не являлись предметом исследования (данные из корпоративной истории ПНТ, протоколы телефонных соединений), искажала исследованные доказательства, приводила сведения, не соответствующие действительности (показания свидетеля М.), выходила за пределы вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, дискредитировала доказательства стороны обвинения, создавая тем самым у присяжных заседателей предубежденность к доказательствам стороны обвинения. В прениях Барсуков сообщил, что у него имеются доказательства того, что свидетели М. оговорили его за материальное вознаграждение со стороны потерпевшего В. в размере ... долларов США, утверждал о своей набожности и отмечал тяжелые условия содержания под стражей; подсудимый Дроков В.В. сообщил, что его принуждали оговорить Барсукова, также пояснил причины оговора со стороны конкретных свидетелей (А., С.); подсудимый Барсуков и адвокат Афанасьев дали оценку показаниям подсудимого Меркулова как полученным под принуждением в результате незаконных методов следствия. В последнем слове Барсуков сообщил о фальсификации данного уголовного дела, о своей благотворительной деятельности по восстановлению монастыря.

При прерывании председательствующим выступлений в прениях стороны защиты ввиду допускаемых нарушений закона Барсуков и Дроков, их защитники позволяли себе пререкания с председательствующим на повышенных тонах. Председательствующий более 30 раз делал замечания Барсукову, которые в большинстве случаев игнорировались.

Более того, в судебном заседании 2 июня 2014 г. адвокатом Кузьминых было заявлено письменное ходатайство о возобновлении судебного следствия ввиду того, что в последнем слове Барсуков сообщил об оговоре его свидетелями в результате оказанных на них незаконных методов следствия, кроме того, адвокат сообщил о том, что на сайте ... размещено обращение Барсукова, которое тот хотел довести до сведения суда, приложив копию данного обращения, которая была приобщена к материалам дела. Согласно тексту указанного обращения Барсукова, в этом обращении содержится информация, которую председательствующий, в соответствии с законом не позволил ему донести до сведения присяжных заседателей, поскольку она содержала сведения, порочащие судебную систему, правоохранительные органы, указывающие на нарушения закона при получении доказательств. Тем не менее, данная публикация, размещённая в средствах массовой информации, с которой могли ознакомиться присяжные заседатели, явилась прямым и грубым воздействием на присяжных заседателей при формировании их мнения и в конечном счёте на содержание ответов на поставленные вопросы. Кроме того, весь ход судебного разбирательства в искажённом виде освещался в средствах массовой информации, в негативном ключе отображая деятельность суда и правоохранительных органов.

Председательствующим судьёй не были приняты все необходимые меры, предусмотренные ч. 2 ст. 258 УПК РФ, по пресечению указанных нарушений закона участниками судебного разбирательства; допущенные стороной защиты нарушения являлись многочисленными и существенными, в итоге они повлияли на формирование мнения присяжных заседателей и на содержание данных ими ответов на поставленные вопросы.

Кроме того, государственный обвинитель Шляева И.Ю. полагала обвинительный приговор в отношении осуждённого Корпушова несправедливым вследствие чрезмерной мягкости назначенного наказания, не соответствующего тяжести преступлений, личности виновного. Как государственный обвинитель Шляева И.Ю., так и государственный обвинитель Мариинская Н.В. просят об отмене приговора и направлении уголовного дела на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе, Мариинская Н.В. - со стадии предварительного слушания дела, Шляева И.Ю. - со стадии формирования коллегии присяжных заседателей.

В дополнениях государственный обвинитель Мариинская Н.В. подробно приводит примеры, свидетельствующие, по её мнению, о нарушениях, допущенных указанными подсудимыми и их защитниками в судебном заседании.

В возражениях на апелляционные представления адвокат Кузьминых не соглашаясь с приведёнными доводами, указывает на то, что в каждом случае председательствующим судьёй давались присяжным заседателям необходимые разъяснения, и никто из присяжных заседателей не заявил об утрате объективности по делу.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных представлений и возражений на них, заслушав выступления участников судебного разбирательства в прениях, последнее слово осуждённого Корпушова и оправданных Барсукова, Дрокова, Меркулова, Судебная коллегия находит приговор подлежащим отмене по основаниям, изложенным ниже.

Согласно п. 2 ст. 389.15 УПК РФ основанием отмены приговора, постановленного судом с участием присяжных заседателей, может служить существенное нарушение уголовно-процессуального закона.

В силу ч. 1 ст. 389.25 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменён по представлению прокурора лишь при наличии таких нарушений уголовно-процессуального закона, которые, в частности, повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов и ответов на них.

В соответствии с требованиями ст.ст. 334 и 335 УПК РФ в присутствии присяжных заседателей исследуются обстоятельства, которые напрямую связаны с разрешением вопросов, предусмотренных п.п. 1, 2, 4 ч. 1 ст. 299 УПК РФ.

Указанные требования закона в соответствии со ст.ст. 336 и 337 УПК РФ должны соблюдаться и в ходе судебных прений, при произнесении реплики и последнего слова.

Однако положения указанных норм уголовно-процессуального закона при рассмотрении уголовного дела систематически нарушались стороной защиты. Из протокола судебного заседания видно, что, начиная со стадии вступительных заявлений, участники процесса со стороны защиты стали ссылаться на обстоятельства, выяснение которых не направлено на установление фактических обстоятельств дела и выходит за пределы компетенции присяжных.

Высказываясь относительно обвинения Барсукова в совершении преступлений в составе организованной группы, адвокат Афанасьев вопрошая: "А где тогда остальные соучастники, почему они не присутствуют в судебном заседании?", тут же довёл до присяжных заседателей информацию о том, что суд ... отказался выдавать Т. Несмотря на то, что председательствующий судья указал защитнику на недопустимость высказываний подобного характера, эта тема получила своё развитие в речи Барсукова в прениях, где тот заявил, что ... узнает, что М. (т.е. свидетелям по данному делу) заплатили ... долларов за показания и вообще ... никогда не выдаст А. мои вещи лежат в деле.

Аналогичным образом действовал адвокат Дроздов, затронув в своём изначальном заявлении процедуру расследования дела и сообщив присяжным о том, что дело расследовалось 50 следователями с 2006 г., а его подзащитный Дроков до последнего времени являлся свидетелем и стал обвиняемым только после того, как дал показания. Несмотря на то, что председательствующий судья остановил выступление адвоката, тот в дальнейшем постоянно затрагивал вопросы, относящиеся к процедуре расследования дела и сбору доказательств.

После исследования в судебном заседании ряда доказательств, включая данные Дроковым в ходе следствия показания, вопросы адвоката Дроздова к его подзащитному свелись исключительно к выяснению обстоятельств получения этих доказательств. Так, в частности, после вопроса, адресованного адвокатом к Дрокову, о том, его ли подписи стоят на оглашённых документах, когда председательствующий судья вместо принятия должных мер реагирования разрешил адвокату предъявить Дрокову для обозрения материалы дела, где содержались подписи Дрокова, адвокат задал ещё не менее семи вопросов, касающихся процедуры получения доказательств. Обращаясь к Дрокову, он выяснял такие вопросы, как "Вы давали оглашённые показания?", "А Ваше заявление на имя Генерального прокурора Чайки было Вами написано под влиянием момента или каким-то другим образом оно было составлено", "Содержание протоколов допроса соответствует Вашим показаниям или это чья-то интерпретация?", "Почему Вы или дали, или подписали такие показания?" и т.п. Вместо снятия вопросов адвокатов подобного содержания председательствующий судья в некоторых случаях пытался воспрепятствовать ответам на них Дрокова. Тем не менее последний в присутствии присяжных заседателей заявил, что он этих показаний не давал, они не его, следователь переписал их с показаний Ш. и С., они переписаны один-в-один, он вынужден был их подписать не читая, потому что у него был статус свидетеля, его заявление на имя прокурора было связано с приходом к нему оперативников, изложенные в заявлении обстоятельства были переписаны им с других бумаг, которые появились "извне".

После последовавшего от председательствующего судьи разъяснения присяжным заседателям о том, что подсудимый Дроков не вправе ссылаться на такие обстоятельства, адвокат Дроздов вступил в пререкания с председательствующим судьёй, продолжил указанную тактику допроса своего подзащитного, заявил присяжным заседателям, что на тот период он, являясь защитником, также подписал эти протоколы, и тут же стал выяснять у Дрокова, давал ли ему тот как его клиент указание оспаривать содержание этих показаний, и если нет, то почему (с. 400-402 протокола).

На протяжении судебного следствия и Дроков, и Барсуков недопустимым образом порочили по существу показания каждого из значимых для стороны обвинения свидетелей, о чём свидетельствуют, например, вопросы такого характера: Барсуков - М. "Когда оперативники вас избили до такой степени ... Про это газеты писали. Когда вы дали такие показания - до этого случая или после?"; Дроков - М.: "Разве вы не сидели с ним (Э.) в одной камере? (с. 4-8 протокола); Барсуков - С.: "А приходилось ли вам на Р. и Б. давать показания?", "А были ли вы вместе с Р. и Б. осуждены за убийство?", "Так вот, когда ты стрелял в К., я тебе давал такие указания?" (с. 71 протокола); Барсуков - М.: "На уличную вывозили вас? С операми вы на следствии ..."; Барсуков - Е.: "Почему ни вы, ни М. сейчас не с нами, на скамье подсудимых?" (с. 116 протокола).

Причём следует заметить, что принимаемые председательствующим меры, направленные на снятие таких вопросов, которые не только не относились к выяснению обстоятельств рассматриваемого дела, но и по своей сути дискредитировали свидетелей, являлись недейственными и не ограждали присяжных заседателей от незаконного воздействия, поскольку подсудимые в любом случае доводили до сведения присяжных заседателей желаемый ответ путём постановки вопроса в такой форме, когда ответ в нём был уже заложен, либо сами же на этот вопрос отвечали, несмотря на действия председательствующего судьи.

В своих показаниях при допросе названные подсудимые продолжали оспаривать показания упомянутых свидетелей подобным образом. Зная о высказывании свидетеля П. по поводу С., что "это штатный лжесвидетель", в связи с чем П. было сделано председательствующим судьёй замечание (с. 228 протокола), подсудимый Дроков умышленно повторил это высказывание о C. (с. 334 протокола) как свидетеле; несмотря на последовавшее со стороны председательствующего разъяснение о недопустимости таких заявлений продолжил ссылаться на то, что С. выдумал показания, так как ему обещали меньший срок, поэтому он вынужден был дать такие показания (с. 334 протокола); в последнем слове Барсуков заявил, что согласен с оценкой личности С., которая была дана тому П. (с. 555 протокола);

Касаясь показаний свидетеля М., как Дроков, так и Барсуков в показаниях, Дроков - в прениях, а Барсуков к тому же - в последнем слове сообщали присяжным заседателям о том, что киллеру М. было заплачено ... долларов за дачу показаний в суде из переданных 2 млн. долларов, утверждали о наличии у стороны защиты доказательств этому факту (с. 402, 514, 543).

Не относимые к делу и не допустимые по своему характеру сведения излагались Дроковым и Барсуковым также в отношении свидетеля Ш., о котором Дроков сказал, что тот убил ... (с. 335 протокола), а Барсуков выяснял у Дрокова известные ему на этот счёт обстоятельства (с. 341 протокола), заявлял в связи с этим в последнем слове, что "Ш. - убийца" (с. 558 протокола), связывал неявку последнего в суд с идущим торгом за его (Барсукова) квартиру. При этом необходимо отметить, что участникам процесса было известно, что обсуждение вопросов относительно причастности Ш. к рассматриваемым преступлениям и взаимоотношений Ш. и О. в присутствии присяжных заседателей не отвечало требованиям закона, так как ранее председательствующий судья останавливал свидетелей В., А., Н., затронувших в своих показаниях такую тему.

Ими же (Барсуковым и Дроковым) была поставлена под сомнение законность получения показаний Ш. и М. по поводу которых, например, Дроков давал такие пояснения: "Я никого в В. от Меркулова не посылал, это была версия следствия, чтобы Меркулов был привлечён" (с. 402 протокола), а Барсуков утверждал, что "у Меркулова и Ш. одни слова. Были заготовки сначала для Ш., потом и для Меркулова", "Я считаю, что Меркулова просто сломали, кто-то его запугал ..." (с. 557 протокола) - и допускал ещё ряд высказываний подобного содержания относительно причин дачи показаний Меркуловым и признания тем своей вины. Анализируя показания Корпушова, утверждал, насчёт них следующее: "Следствие не могло никак объяснить, он (Корпушов) не может никак объяснить - конечно, фальсификация всего этого налицо" (с. 558 протокола).

В прениях подсудимый Дроков также ссылался на вынужденный характер показаний свидетеля А., говоря, что тот стоял перед выбором "оговорить и сына не посадят в тюрьму", а также утверждал, что председательствующий не разрешает ему говорить, почему свидетели дают такие показания (с. 513 протокола), давая тем самым присяжным заседателям понять, что у свидетелей имеются неизвестные им (присяжным заседателям) причины для оговора подсудимых, а действия председательствующего судьи, запретившего подсудимому это сообщить, считать незаконными. При принятии председательствующим судьёй мер по воспрепятствованию выступлению подсудимого в прениях в указанном русле тот вступал с председательствующим судьёй в пререкания.

В последнем слове, подытоживая ранее сказанное относительно свидетелей, Барсуков заявил, что "показания людей, находящихся в местах лишения свободы и выторговывающих для себя за это послабления - ничтожны. Всех переломали - М., И., Е. - все четверо были осуждены в особом порядке ..." (с. 554 протокола).

Они же - подсудимые Дроков и Барсуков - своими высказываниями компрометировали органы следствия, о чём можно судить на основе высказываний Дрокова о способе получения его показаний: "следователь записал, как ему было нужно, а я таких показаний не давал" (с. 402 протокола), "от меня требовали оговорить Барсукова", "я оказался на скамье подсудимых, так как в определённый момент отказался поддержать версию следствия", "следствие хочет у Барсукова отобрать бизнес" (с. 512, 514 протокола) и заявлений Барсукова о том, что "суд переехал в М., потому что следователь подделал этот документ", "Ш. и С. стали следователей по настоящему уголовному делу брать на содержание ..." (с. 555 протокола), "наше судебное заседание - это спецправосудие такое, суд особой важности, российское изобретение - проклясть человека, а потом мучить его и расправляться с ним. Фальсифицируют сначала одно уголовное дело, другое", "всех переломали - кого физически, кого психологически ..." (с. 554, 556 протокола).

До сведения присяжных заседателей Барсуковым были доведены данные, которые не имели значения для дела и негативно характеризовали потерпевшего Васильева, в которых Барсуковым сообщалось о том, что братья Васильевы "крутили" напёрстки, подвергались неоднократно аресту и он (Барсуков) нанимал им адвоката. Вместе с тем о себе Барсуков давал показания в более выгодном свете, которые сторона обвинения лишена была возможности опровергнуть.

Многочисленные нарушения закона допускались в судебном заседании адвокатами осуждённых. Помимо того, что адвокат Дроздов выяснял вопросы процедуры дачи Дроковым показаний в стадии следствия, защитник неоднократно в присутствии присяжных заседателей вступал в пререкания с председательствующим судьёй, пресекавшим выяснение вопросов, разрешение которых не отнесено к компетенции присяжных заседателей; выступая в прениях, адвокат основывал свою позицию на доказательствах, которые в деле отсутствуют, но, по его утверждению, могли быть добыты следственными органами (с. 507, 508 протокола); после неоднократного прерывания председательствующим речи защитника, тот дословно заявил: "Я считаю, что неисследование таких доказательств является доказательством невиновности моего подзащитного" и раз его (Васильева) не было в суде, значит он не согласен с версией обвинения (с. 511 протокола).

На обоснованное замечание председательствующего судьи о несоответствии требованиям закона задаваемых адвокатом Кузьминых вопросов названный защитник заявил, что как хочет, так и ставит вопрос (с. 268 протокола), выступил с заявлением о непонимании им причин снятия судьёй вопросов, поступивших от его подзащитного Барсукова свидетелю Болотнику, давая, таким образом, присяжным повод усомниться в правомерности действий председательствующего судьи (с. 217 протокола); после снятия вопроса Барсукова Корпушову о том, писал ли последний заявление о желании судиться в особом порядке, несмотря на запрет председательствующего судьи на выяснение указанного вопроса, вместо Корпушова ответил - "писал" (с. 267 протокола); допускал в ходе прения высказывания о существовавшем между сторонами споре о доказательственном значении показаний Дрокова, исследованных в присутствии присяжных заседателей (с. 533 протокола); в присутствии присяжных заседателей в процессе судебного разбирательства и в прениях оспаривал действия председательствующего судьи, вступал в пререкания, возражал против его действий.

Вопреки установленным ч. 1 ст. 252 УПК РФ пределам судебного разбирательства защитниками осуждённых инициировалось обсуждение причастности к рассматриваемым преступлениям свидетеля Ш. посредством постановки соответствующих вопросов перед свидетелями Н., В., А. (с. 169, 307, 313-319 протокола).

Говоря о показаниях Меркулова в суде, адвокат Афанасьев в прениях утверждал следующее: "Меркулов дал показания такие же, как и на следствии. Зачем он дал показания? Меркулов перепутал суд присяжных заседателей с прокурором и следователем" (с. 540 протокола).

Убедительны и заслуживают внимания доводы, изложенные в апелляционных представлениях, также по поводу недопустимости публикации в средствах массовой информации каких-либо выступлений участников процесса, озвучивание которых перед присяжными заседателями невозможно в силу закона.

При таком положении следует согласиться с доводами, изложенными в апелляционных представлениях о том, сторона защиты - названные выше осуждённые и адвокаты - в ходе судебного следствия по делу, при выступлении в судебных прениях, с последним словом, вопреки требованиям закона, систематически ссылалась на обстоятельства, не подлежащие исследованию с участием присяжных заседателей, ставила под сомнение законность получения доказательств, признанных судом допустимыми и разрешённых к исследованию в присутствии присяжных заседателей, ссылалась на доказательства, которые не исследовались в присутствии присяжных заседателей.

С учётом характера допущенных нарушений и обстоятельств, при которых это имело место, необходимо признать, что названными выше участниками процесса сознательно, целенаправленно и акцентированно доводилась до сведения присяжных заседателей информация относительно допрашиваемых лиц, исследуемых доказательств, направленная на подрыв законности по существу всей доказательственной базы по делу и формирование вследствие этого неправильного восприятия присяжными сути происходящего.

Принятые председательствующим судьёй меры, которые заключались в основном в прерывании выступления того или иного участника и даче присяжным заседателям разъяснений не принимать сказанное во внимание, были явно недостаточными и недейственными для ограждения коллегии присяжных заседателей от незаконного воздействия.

В целях обеспечения неукоснительного соблюдения подсудимыми и их защитниками требований закона об особенностях судопроизводства с участием присяжных заседателей, председательствующим судьёй не были использованы все процессуальные меры воздействия на них, предусмотренные ст. 258 УПК РФ, что, в свою очередь, позволило бы реализовать надлежащим образом принцип состязательности сторон, исключить незаконное влияние одной из сторон по делу на беспристрастность присяжных заседателей и процесс оценки ими доказательств.

Учитывая систематичность, множественность и существенность допущенных нарушений уголовно-процессуального закона, Судебная коллегия полагает, что они в своей совокупности повлияли в конечном итоге на содержание ответов присяжных заседателей на поставленные перед ними вопросы, в связи с чем в соответствии с ч. 1 ст. 389.25 УПК РФ приговор подлежит отмене в полном объёме.

При новом рассмотрении дела суду необходимо принять меры к выполнению закона, регламентирующего производство в суде с участием присяжных заседателей.

В целях исключения противодействия дальнейшему движению дела, а также с учётом характера и тяжести предъявленного Корпушову обвинения, отсутствия у него по своему семейному и материальному положению, социальному статусу препятствий для реализации намерений уклониться от правосудия, Судебная коллегия полагает необходимым оставить в отношении его прежнюю меру пресечения в виде заключения под стражу на срок, необходимый для принятия дела в производство суда и организации нового судебного рассмотрения.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 389.20 и 389.28 УПК РФ, Судебная коллегия определила:

приговор Санкт-Петербургского городского суда от 24 июня 2014 г. в отношении Барсукова В.С., Дрокова В.В., Корпушова А.В., Меркулова А.В. отменить и уголовное дело направить на новое судебное разбирательство со стадии формирования коллегии присяжных заседателей в тот же суд, но иным составом суда.

Меру пресечения в отношении Корпушова А.В. оставить заключение под стражей, продлив срок содержания его под стражей до 25 февраля 2015 г. включительно.

Председательствующий судья

Ботин А.Г.

Судьи

Романова Т.А.

Лавров Н.Г.