Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 27 ноября 2014 г. N 19-АПУ14-34 Суд изменил постановление краевого суда и исключил указание об уничтожении мобильного телефона как не представляющего ценности, и передал указанный телефон законному представителю умершего обвиняемого, поскольку предметы, не представляющие ценности в случае ходатайства заинтересованных лиц могут быть переданы им

Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 27 ноября 2014 г. N 19-АПУ14-34

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Абрамова С.Н.,

судей Кондратова П.Е. и Смирнова В.П.,

при секретаре Маркове О.Е.,

с участием прокурора Киселевой М.А., защитников А. адвокатов Камиловой О.Т. и Никитина С.А. (в режиме видеоконференцсвязи), адвоката Бицаева В.М.

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные жалобы законного представителя А.А., защитников А. - адвокатов Камиловой О.Т. и Никитина С.А. на постановление Ставропольского краевого суда от 23 июня 2014 г., по которому уголовное дело в отношении

А., несудимого, умершего 9 апреля 2012 г., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 222, ст. 317 УК РФ, прекращено на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 и п. 1 ст. 254 УПК РФ в связи со смертью обвиняемого.

В приговоре решен вопрос о судьбе вещественных доказательств по уголовному делу.

Заслушав доклад судьи Кондратова П.Е. об обстоятельствах уголовного дела, содержании обжалуемого постановления и доводах, содержащихся в апелляционных жалобах и возражениях на них, выслушав выступления адвокатов Камиловой О.Т., Никитина С.А. и Бицаева В.М. поддержавших апелляционные жалобы, а также выслушав мнение прокурора Киселевой М.А., предложившей постановление оставить без изменения, а апелляционные жалобы без удовлетворения, Судебная коллегия установила:

согласно постановлению от 23 июня 2014 г. А. 9 апреля 2012 г. на территории края в составе организованной группы совершил незаконную перевозку огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывных устройств, а также посягательство на жизнь сотрудников правоохранительного органа в целях воспрепятствования их законной деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.

В апелляционной жалобе (с дополнениями) законный представитель А отмечает, что в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства права ее умершего сына и ее, как его законного представителя, были нарушены, в частности, вследствие того, что после смерти сына 10 апреля 2014 г. и 25 мая 2014 г. в отношении него были возбуждены уголовные дела по признакам преступлений, предусмотренных ч.ч. 1 и 2 ст. 208, ч. 1 ст. 30, п. "а" ч. 2 ст. 205 УК РФ, уголовное преследование по которым впоследствии было частично прекращено в связи со смертью подозреваемого. Однако поскольку уголовное преследование по ч. 1 ст. 208 УК РФ в отношении А. фактически продолжалось, сторона защиты заявляла ходатайства о соединении в одном производстве уголовных дел N ... и N ... и о его рассмотрении судом с участием присяжных заседателей. Автор жалобы настаивает на том, что преступления, инкриминируемые А. по обоим этим делам, тесно взаимо связаны между собой, а потому возвращение дела прокурору для последующего соединения дел отвечало бы как предписаниям закона, так и правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации, выраженным в ряде его решений. Приводя положения ст.ст. 18, 24, 46, 48, 55, 56 Конституции Российской Федерации, утверждает, что гарантируемые ими, а также другими нормами Основного закона права ее сына были нарушены, Заявляет, что все доказательства, полученные по уголовному делу, являются недопустимыми и не могут служить основанием для принятия решения. Считает возбуждение уголовных дел в отношении ее сына после его смерти незаконным, так как при таких обстоятельствах возбуждение уголовного дела возможно только в целях реабилитации лица. Обращает внимание также на то, что после возбуждения уголовного дела не была обеспечена защита интересов А. в том числе с помощью адвоката, а сама она была допущена к участию в деле только 27 марта 2013 г. Выводы суда о деятельности А. в составе организованной преступной группы и о наличии у него умысла на посягательство на жизнь сотрудников правоохранительного органа считает несостоятельными. Утверждает, что в ходе досудебного производства она не привлекалась к участию в следственных действиях, в том числе к проведению экспертиз, а в настоящее время многие образцы, подвергавшиеся исследованию, уничтожены. В автомашине "..." отсутствуют какие-либо следы нахождения там А., нет ни крови, ни отпечатков рук, ни других следов, эксперт-генетик не смог сделать определенный вывод о том, что обнаруженный на месте происшествия труп под N ... является трупом А. Полагает, что обнаружение оружия в автомобиле не доказывает совершение ее сыном преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 222 УК РФ. Обращает внимание на то, что на месте происшествия были обнаружены только две гильзы, стреляные из автомата АК-74 и пистолета ПМ, на этом оружии следов рук предполагаемых членов группы не обнаружено.

Отмечает, что ей было отказано в изготовлении за ее счет копии протокола судебного заседания, необходимой для подготовки кассационной жалобы.

Считает незаконным решение суда в приговоре об уничтожении принадлежавшего А. мобильного телефона "...", поскольку этот телефон для нее представляет определенную ценность.

Просит постановление суда отменить и возвратить уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.

В апелляционной жалобе адвоката Никитина С.А. в защиту интересов А. утверждается о незаконности, необоснованности и немотивированности постановления Ставропольского краевого суда от 23 июня 2014 г., поскольку в его основу положены показания лиц, заинтересованных в исходе дела. Отмечает, что на автомашине, на которой передвигались сотрудники ФСБ, не было ни специальной раскраски, ни проблесковых маячков, сами сотрудники надлежащим образом не представились, в связи с чем лица, находившиеся в остановленной автомашине, не могли знать, что их останавливают сотрудники правоохранительного органа. В ходе производства по делу не было установлено, кто вытащил трупы из автомашины и разложил оружие и боеприпасы. Указывает, что биллинг приобщенного в качестве вещественного доказательства мобильного телефона не совпадает с принадлежащим А. по количеству звонков и смс-сообщений.

Просит постановление отменить, а уголовное дело возвратить прокурору.

Адвокат Камилова О.Т., действующая в интересах А. и его законного представителя А. настаивает в своей апелляционной жалобе на незаконности и необоснованности вынесенного судом постановления. Указывает на то, что суд ни по собственной инициативе, ни по ходатайству стороны защиты не принял решение о возвращении уголовного дела прокурору, несмотря на то, что из материалов усматривалась необходимость соединения в одном производстве двух уголовных дел, возбужденных в отношении А., а также необходимость устранения выявленных в судебном заседании препятствий для рассмотрения дела судом. Сторона защиты была ограничена в возможности обосновать ходатайство о возвращении дела прокурору, поскольку к моменту проведения 20 августа 2013 г. предварительного слушания и принятия по его результатам постановления о назначении судебного заседания еще не ознакомилась со всеми материалами уголовного дела, и по графику должна была завершить ознакомление только 29 августа 2013 г.

Отмечает, что в отношении А. было возбуждено 2 уголовных дела: 10 апреля 2012 г. - N ... (по фактам незаконного оборота оружия и боеприпасов и посягательство на жизнь сотрудников правоохранительного органа) и 25 мая 2012 г. - N ... (по признакам преступлений, предусмотренных ч.ч. 1 и 2 ст. 208, ч. 1 ст. 30, п. "а" ч. 2 ст. 205 УК РФ), между которыми имелась тесная связь как в части субъектного состава участников преступлений, так и в части субъективной стороны преступлений. При этом уголовное преследование в отношении А. в части обвинения по ч. 2 ст. 208, ч. 1 ст. 30, п. "а" ч. 2 ст. 205 УК РФ 14 января 2013 г. было прекращено с согласия его матери на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 УК РФ, преследование же по ч. 1 ст. 208 УК РФ, а также по ч. 1 ст. 222 и ст. 317 УК РФ было продолжено, в связи с чем законный представитель умершего заявила ходатайство о соединении двух дел в одном производстве и направлении его в суд в целях реабилитации А однако в этом ей было отказано.

Полагает, что такое решение противоречит как ст. 237 УПК РФ, так и решениям Конституционного Суда Российской Федерации, в том числе его постановлению от 4 марта 2003 г. N 2-П, а также нарушает ряд основных прав человека и гражданина, гарантируемых Конституцией Российской Федерации.

Считает, что судом при рассмотрении дела были допущены нарушения уголовно-процессуального закона, повлиявшие или могущие повлиять на вынесение законного и обоснованного решения. Прежде всего, это проявилось в возбуждении в отношении него уголовных дел после его смерти 10 апреля 2012 г., хотя уголовно-процессуальный закон это не допускает.

Законный представитель А. - его мать А. была привлечена к участию в деле только 27 марта 2013 г., а до этого времени защита А. не осуществлялась, хотя его мать об этом постоянно просила.

Фактически все доказательства по делу были получены до привлечения А. к участию в деле, а потому должны быть признаны недопустимыми. В частности, обращается внимание на то, что с постановлениями о назначении экспертиз по делу и с заключениями экспертов сторона защиты ознакомилась только после 27 марта 2013 г. Полагает, что показания потерпевших - сотрудников ФСБ не могут признаваться доказательствами по делу. Возражает против оглашения в судебном заседании данных в ходе досудебного производства показаний потерпевших Петровых, подчеркивая, что в отношении них было возбуждено уголовное дело по признакам преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 108, ч. 1 ст. 167 и ст. 286 УК РФ. Обращает внимание также на то, что в суде не было установлено наличие оснований для проведения в отношении А. и других лиц оперативно-розыскных мероприятий, т.к. не было представлено материалов о ведении в отношении них дел оперативного учета и об издании письменного приказа о проведении ОРМ.

Отмечает, что никто из потерпевших, как и их автомобиль от действий А. и других лиц не пострадал.

Указывает на то, что заявленное ею в письменном виде ходатайство о допросе в судебном заседании в качестве свидетелей следователя Г. и старшего следователя-криминалиста Д. об обстоятельствах проведения экспертизы магазина и 24 патронов к автомату АК-74 в связи с имевшимися в различных процессуальных документах противоречиях в маркировке патронов, в материалах дела отсутствует, и решение по нему не принято. В итоговом постановлении по делу не указано вообще, с какой именно маркировкой были обнаруженные в магазине АК-74 24 патроны.

Полагает, что суд не привел мотивы принятия им противоречивых доказательств, включив тем самым в признанную достаточной совокупность доказательств недопустимые доказательства.

Обращает внимание на противоречивость показаний, данных свидетелями Петровыми на предварительном следствии и в суде, в частности относительно количества попыток остановить автомобиль, в котором ехал А.

Считает, что суд безосновательно отказал в проведении комплексной судебной экспертизы относительно факторов выстрелов, якобы произведенных А. и другими лицами из автомобиля.

Оспаривает как достоверность, так и допустимость протоколов осмотра места происшествия и автомашины "...", а также доказанность нахождения А. в автомобиле во время его обстрела. Обращает внимание на то, что в смывах с автомобиля следы крови А. не выявлены, следы принадлежащей ему крови выявлены только в смыве с пола гаража под задней частью автомобиля, да и то в смеси с кровью другого лица; согласно показаниям эксперта Ш. и специалиста Б. нельзя утверждать в категоричной форме, что А. является матерью лица, чей труп обозначен N ...

Отмечает, что экспертизой на автомате АК-74 и пистолете ПМ не были выявлены отпечатки пальцев кого-либо из находившихся в автомашине "..." лиц, однако судом этому факту, как и противоречию между этими выводами эксперта и показаниями свидетелей П. не была дана оценка.

Возражает против принятого судом решения об уничтожении мобильного телефона "...", обнаруженного в кармане одежды трупа N ...

Просит об отмене постановления суда и возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Государственным обвинителем Сениным P.M. принесены письменные возражения на апелляционную жалобу адвоката Камиловой О.Т., в которых он просит оставить ее без удовлетворения, а постановление суда - без изменения.

Проверив материалы дела и обсудив доводы, изложенные в апелляционных жалобах и возражениях государственного обвинителя, а также в выступлениях сторон в судебном заседании, Судебная коллегия находит, что выводы суда в постановлении относительно доказанности событий преступлений, по признакам которых было возбуждено уголовное дело, и причастности к их совершению А. соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Эти выводы основываются на исследованных в судебном заседании и надлежащим образом проанализированных в приговоре доказательствах, отвечающих в полной мере требованиям относимости, допустимости и достоверности.

Исходя из совокупности собранных по делу доказательств, суд обоснованно признал установленным, что А. 9 апреля 2012 г. на автодороге "..." ... района ... края осуществлял в составе организованной группы незаконную перевозку на автомобиле "..." оружия, боеприпасов и взрывных устройств: автомата Калашникова АК-74 и боеприпасов к нему - патронов в количестве не менее 26 штук, пистолета Макарова и боеприпасов (патронов) к нему, одной гранаты "Ф-1", двух гранат "РГН", взрывных устройств - запала "УЗРГМ" и двух запалов "УДЗ", самодельного взрывного устройства, изготовленного на базе гранаты ВОГ-17, самодельного взрывного устройства, изготовленного на базе боевой минометной мины калибра 120 мм. Указанные оружие и боеприпасы члены группы предполагали доставить в г. ... для проведения террористических актов на территории ...

При попытке остановки автомашины сотрудниками ФСБ России П., П., П., проводившими мероприятия по охране общественного порядка и общественной безопасности, одно из четверых находящихся в автомашине "..." лиц открыло по ним огонь из автомата, на что П. отозвались ответным огнем из автоматов.

А. принял участие в возникшей перестрелке, произведя не менее двух выстрелов в сотрудников ФСБ в целях воспрепятствования их законной деятельности по обеспечению общественной безопасности, не причинив, однако, при этом конкретного вреда ни самим сотрудникам правоохранительного органа, ни их транспортному средству.

В результате принятых сотрудниками ФСБ России мер по пресечению посягательства со стороны лиц, находящихся в автомашине "...", все они, в том числе А., автоматным огнем были уничтожены.

Совершение А. указанных в приговоре действий подтверждается:

- показаниями потерпевших П., П., П., сообщивших, что ими осуществлялось оперативное наблюдение за группой лиц, в которую входил и А., заподозренных в попытке перевозки оружия и СВУ в г. ... для проведения террористических актов. При задержании этих лиц во время движения на автомобиле, они, зная, что их задерживают сотрудники ФСБ России, т.к. на их камуфлированной одежде имелись знаки различия, оказали вооруженное сопротивление, в связи с чем ответным автоматным огнем были уничтожены. При осмотре автомобиля после завершения перестрелки в его салоне были обнаружены четыре трупа, в том числе и А., возле ног которого лежал пистолет ПМ.

Согласно показаниям П., стрельба из автомашины велась как с передних сидений, так и с заднего сидения справа, где находился А.

- протоколом осмотра места происшествия на автомобильной дороге "...", где была обнаружена автомашина "...", возле которой находились четыре трупа, а также оружие, в том числе пистолет ПМ, боеприпасы, взрывные устройства, стрелянные гильзы;

- заключениями экспертов по результатам исследования обнаруженных на месте происшествия оружия, боеприпасов, взрывных устройств, признанных пригодными для использования в соответствии с целевым их назначением;

- протоколом опознания трупа А. его отцом А.

- заключением эксперта-медика о характере и локализации обнаруженных у трупа А. телесных повреждений, причинах и времени наступления его смерти;

- заключениями экспертов об обнаружении на смывах с правой руки и шеи А., а также на его куртке и брюках полного комплекса элементов, характерных для продуктов выстрелов, а на внутренней поверхности карманов его куртки и брюк - следов металлизации;

- другими исследованными в судебном заседании доказательствами, в том числе подтверждающими причастность к совершению преступлений других лиц, чьи трупы были обнаружены в автомашине "...".

Правовая оценка установленных судом действий А. как содержащих признаки преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 222, ст. 317 УК РФ, сомнений не вызывает.

Доводы законного представителя А.А. и его защитников о том, что в ходе производства по уголовному делу были нарушены их права, а также права умершего А. являются безосновательными и не могут свидетельствовать о незаконности и необоснованности принятых судом решений.

Как следует из материалов уголовного дела, данное дело было возбуждено по признакам преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 222, ч. 2 ст. 223, ст. 317 УК РФ, не в отношении конкретных лиц. Необходимость и возможность возбуждения данного уголовного дела была обусловлена тем, что исходя из характера преступлений причастными к их совершению могли быть и иные лица, помимо тех, которые были уничтожены при пресечении преступлений. Поэтому смерть А. и троих других соучастников не могла служить в данном случае препятствием для возбуждения уголовного дела.

Не может служить основанием для отмены постановления суда от 23 июня 2014 г. и то обстоятельство, что А. была привлечена к участию в деле в качестве представителя обвиняемого только 27 марта 2013 г.

Согласно материалам уголовного дела уголовное дело по признакам преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 222, ч. 2 ст. 223, ст. 317 УК РФ, было возбуждено 10 апреля 2012 г., а 16 июля 2012 г. старшим следователем СУ СК России по краю было вынесено постановление о его прекращении в отношении Б., А., Н., А. в связи со смертью подозреваемых. 8 ноября 2012 г. указанное постановление было отменено в связи с отсутствием согласия на прекращение уголовного дела по названному основанию близких родственников умерших подозреваемых, и расследование по делу было продолжено.

1 марта 2013 г. следователем было вынесено постановление о привлечении А. в качестве обвиняемого. Именно с этого момента был определен процессуальный статус А., что давало основания допустить к участию в деле в качестве его законного представителя его мать А. Постановление о допуске А. для участия в уголовном деле в качестве законного представителя обвиняемого А. было вынесено и объявлено ей 27 марта 2013 г., после чего А. заявила возражения против прекращения уголовного дела в отношении ее сына по основанию, предусмотренному п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

Указанные процессуальные действия послужили основанием как для продолжения производства по уголовному делу, так и для участия в нем А.

То же обстоятельство, что ранее А., не будучи наделенной статусом законного представителя обвиняемого, не привлекалась к участию в процессуальных действиях, не может служить причиной для признания полученных в результате этих действий доказательств недопустимыми, т.к. каких-либо нарушений закона при проведении соответствующих следственных действий допущено не было.

Уголовно-процессуальный закон предусматривает возможность участия обвиняемого и его законного представителя только в тех следственных действиях, которые проводятся по их ходатайствам; во всех же остальных следственных действиях такое участие не предусматривается. Поскольку до 27 марта 2013 г. каких-либо следственных действий по ходатайствам А. не проводилось, необеспечение ей возможности принять участие в тех или иных действиях не может свидетельствовать о нарушении ее прав и прав А.

Вместе с тем после признания А. законным представителем обвиняемого она получила право не только лично участвовать в соответствующих процессуальных действиях, но и заявлять ходатайства о проведении как в ходе досудебного производства, так и в судебном разбирательстве следственных действий с участием других лиц, в том числе и о проведении повторных и дополнительных экспертиз по делу. Отказы в удовлетворении этих ходатайств не могут расцениваться как свидетельство нарушения прав стороны защиты, поскольку они приняты в установленном законом порядке и убедительно мотивированы.

Судебная коллегия не может согласиться с заявлениями законного представителя А. и адвоката Камиловой О.Т. о наличии оснований для возвращения настоящего уголовного дела прокурору для решения вопроса о соединении его в одном производстве с уголовным делом в отношении А. по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 208 УК РФ, поскольку данных об осуществлении в настоящее время производства по уголовному делу, по которому бы А. являлся подозреваемым или обвиняемым в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 208 УК РФ, не имеется и стороной защиты не представлено.

Нарушений прав стороны защиты при разрешении вопроса о возвращении уголовного дела прокурору не установлено. Ссылка адвоката Камиловой О.Т. на то, что она, как вновь вступивший в дело защитник, была лишена возможности до проведения предварительного слушания ознакомиться со всеми материалами уголовного дела и привести доводы в обоснование необходимости возвращения уголовного дела прокурору, не свидетельствует о незаконности рассмотрения судом уголовного дела по существу. Как видно из материалов дела, адвокат Камилова О.Т. не была ущемлена в своих правах: она своевременно извещена о назначении предварительного слушания по делу и в течение 4 дней до этого уже знакомилась с материалами уголовного дела; в ходе предварительного слушания она не заявляла о том, что в силу ограниченности во времени ознакомления с материалами уголовного дела не готова к предварительному слушанию, и не просила возвратить уголовное дело прокурору. Кроме того, адвокат Камилова О.Т. не была лишена возможности заявить ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору на более поздних этапах судопроизводства.

Поставленный в жалобе адвоката Камиловой О.Т. вопрос о незаконности действий потерпевших П. при осуществлении оперативно-розыскных мероприятий в отношении А. и других лиц не влияет на решение о виновности последних в посягательстве на жизнь сотрудников правоохранительных органов и в незаконном обороте оружия, боеприпасов и взрывных устройств и в силу положений ст. 252 УПК РФ не может быть предметом рассмотрения по настоящему уголовному делу.

Заявление стороны защиты о том, что судом не были разрешены заявленные ею ходатайства о допросе в качестве свидетелей следователя Г. и следователя-криминалиста Д. не подтверждается материалами уголовного дела. Согласно протоколу судебного заседания допрос вызванных в суд по инициативе стороны защиты в качестве свидетелей Г. и Д. был осуществлен и сторона защиты имела возможность поставить перед указанными свидетелями все интересующие ее вопросы (т.13, л.д. 223-250; т. 14, л.д. 1-14, 101-140). В результате этих допросов, в частности, были получены объяснения относительно расхождений в указании маркировки 24 патронов к автомату Калашникова в протоколе осмотра предметов и в постановлении о назначении экспертизы от 10 апреля 2013 г., а также в сопроводительном письме, с которым вещественные доказательства направлялись на экспертизу, и в заключении эксперта N 65 от 18 апреля 2012 г. Исходя из указанных показаний, данных об изъятии с места происшествия патронов, их упаковке, вскрытии упаковки экспертом и других данных, суд правильно пришел к выводу о тождественности патронов, которые были изъяты с места происшествия и явились предметом экспертного исследования, а также о том, что причиной различного указания маркировки патронов оказалась техническая ошибка. При таких условиях ссылка Камиловой О.Т. на то, что к материалам дела не был приобщен письменный текст ее ходатайства, не дает оснований считать нарушенным право стороны защиты на участие в доказывании по уголовному делу.

Вопреки содержащемуся в апелляционной жалобе утверждению адвоката Камиловой О.Т. Судебная коллегия не находит оснований для признания недопустимыми и недостоверными показаний потерпевших П. Допросы указанных лиц как в ходе предварительного следствия, так и в судебном заседании проводились в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Некоторые расхождения в сообщенных этими участниками судопроизводства сведениях не влияют на выводы по существу дела и фактически связаны со стилистическими особенностями формулировок поставленных перед потерпевшими вопросов и их ответов.

Не имеется также оснований для признания недопустимыми и недостоверными протоколов осмотров места происшествия и автомобиля "...". То обстоятельство, что осмотр места происшествия был проведен прибывшей следственно-оперативной группой с задержкой, т.к. место происшествия было оцеплено, само по себе не дает оснований согласиться с предположением стороны защиты о фальсификации доказательств, поскольку в данном случае причина задержки была объективной - обнаружение в багажнике автомобиля взрывного устройства с предохранительно-исполнительным механизмом на базе мобильного телефона, которое не представилось возможным обезвредить и необходимо было уничтожить на месте. Проведение осмотра места происшествия до момента уничтожения СВУ создавало бы опасность для жизни многих людей.

Судебная коллегия находит несостоятельными утверждения адвоката Никитина С.А. о том, что находившиеся в автомашине "..." лица, в том числе А., не могли знать том, что останавливающие их машину лица являются сотрудниками ФСБ, и потому открыли стрельбу, защищаясь от возможного нападения. Между тем, как следует из показаний потерпевших П., П., П., ими дважды предпринимались попытки остановить автомашину "...", причем каждый раз расстояние между автомашинами было небольшим (соответственно, 2-3 м и 5-6 м), при этом П., одетый в камуфлированную форму с хорошо видимыми знаками различия "Федеральная Служба Безопасности" на спине и груди, выходил из служебной машины и, представившись, обращался к находящимся в автомашине "..." с требованием остановиться. При таких обстоятельствах предположение стороны защиты о том, что А. и ехавшие вместе с ним лица опасались нападения на них, не имеет под собой оснований.

В обоснование вывода о недоказанности причастности А. к совершению инкриминируемых ему преступлений авторы апелляционных жалоб ссылаются на то, что ни в автомобиле, ни на перевозимых оружии и боеприпасах каких-либо следов, оставленных А., не обнаружено. Однако, с учетом конкретных обстоятельств происшествия, множественных поражений салона автомобиля автоматными выстрелами, а также взрывом СВУ в багажнике автомобиля, необнаружение в автомобиле следов А., пригодных для идентификации, не может расцениваться как безусловное доказательство его отсутствия в автомобиле. Кроме того, как следует из протокола осмотра места происшествия - автомобиля от 10 апреля 2012 г., а также из заключения эксперта от 30 апреля 2013 г., на бетонном полу под задней частью автомобиля были обнаружены следы вещества темно-бурого цвета, которые оказались следами крови, происхождение которых возможно от смешения крови А. и А.

Утверждение в апелляционных жалобах законного представителя А. и адвоката Камиловой О.Т. о том, что генетическая экспертиза не установила принадлежность обнаруженного на месте происшествия трупа под N ... А. опровергается содержанием заключения эксперта N 899-э от 30 апреля 2012 г., подтверждающим то, что А. может являться биологической матерью Аджимусаева З.Б.

Таким образом, Судебная коллегия не находит оснований для сомнений в обоснованности вывода суда о совершении А., инкриминированных ему деяний, подпадающих под признаки преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 222, ст. 317 УК РФ.

Вместе с тем Судебная коллегия считает необходимым внести в приговор изменения в части, касающейся принятого судом решения о судьбе вещественных доказательств.

Как следует из материалов уголовного дела, при осмотре места происшествия в левом кармане брюк, надетых на трупе N 3, который опознан как труп А., был обнаружен мобильный телефон "Нокиа", который был приобщен к материалам уголовного дела в качестве вещественного доказательства и относительно которого судом в приговоре было принято решение об уничтожении как не представляющем ценности.

Между тем, как указала в своей жалобе законный представитель умершего обвиняемого А., данный телефон представляет для нее определенную ценность, в связи с чем она просит передать телефон ей.

Согласно п. 3 ч. 3 ст. 81 УПК РФ предметы, не представляющие ценности и не истребованные стороной, подлежат уничтожению, а в случае ходатайства заинтересованных лиц или учреждений могут быть переданы им.

Поскольку обнаруженный на месте происшествия телефон "..." определен как принадлежавший А. и поскольку он не признан орудием преступления или предметом, запрещенным к обращению или изъятым из оборота, а также поскольку отсутствует какой-либо спор о его принадлежности, ходатайство матери А. о передаче данного телефона ей подлежит удовлетворению.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, Судебная коллегия определила:

постановление Ставропольского краевого суда от 23 июня 2014 г. в отношении А. изменить, исключить указание об уничтожении мобильного телефона "...", как не представляющего ценности, передать указанный телефон законному представителю А. - А.

В остальном указанное постановление оставить без изменения, а апелляционные жалобы без удовлетворения.

Председательствующий

Абрамов С.Н.

Судьи

Кондратов П.Е.

Смирнов В.П.