Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 сентября 2014 г. Дело "Мочану и другие против Румынии" [Mocanu and Others v. Romania] (жалобы NN 10865/09, 32431/08 и 45886/07) (Большая Палата Европейского Суда) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(Большая Палата Европейского Суда)

Дело "Мочану и другие против Румынии"
[Mocanu and Others v. Romania]
(Жалобы NN 10865/09, 32431/08 и 45886/07)

Постановление Суда от 18 сентября 2014 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

В июне 1990 года власти Румынии попытались прекратить оккупацию Университетской площади манифестантами, протестующими против действующего режима, которая продолжалась несколько недель. 13 июня 1990 г. к подавлению протеста была привлечена полиция. Сотрудники полиции задержали большое количество участников демонстрации, но от этого беспорядки только усилились. В связи с этим в наиболее важные места были направлены вооруженные силы. Выстрелами со стороны Министерства внутренних дел Румынии, которое было окружено участниками беспорядков, был ранен в голову Мочану, муж первой заявительницы, вследствие чего он скончался. Вечером сотрудники полиции в форме и люди в штатском арестовали Стоика (второго заявителя) и нескольких других лиц и подвергли их жестокому обращению в здании государственной телекомпании. Расследование по уголовному делу, возбужденному по этому поводу, началось в 1990 году из-за того, что поступило очень много жалоб, которые впоследствии были соединены в одном производстве. В 1997 году эти дела были переданы в военную прокуратуру.

18 июня 2001 г., то есть более чем через 11 лет после того, как произошли обжалуемые по делу события, заявитель подал ходатайство о возбуждении уголовного дела прокурору военного отдела прокуратуры при Верховном суде Румынии. Постановлением от 17 июня 2009 г. производство по уголовному делу, возбужденному по факту жестокого обращения с заявителем 13 июня 1990 г., было прекращено вследствие отсутствия состава преступления. Решением от 9 марта 2011 г. Высший кассационный суд Румынии оставил это постановление в силе.

Производство по уголовному делу, возбужденному по факту убийства мужа первой заявительницы, еще не завершено.

В Постановлении от 13 ноября 2012 г. (см. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the case-law of European Court of Human Rights] N 157) Палата Европейского Суда единогласно установила нарушение процессуальных требований статьи 2 Конвенции в отношении первой заявительницы, но не усмотрела в деле нарушения процессуальных требований статьи 3 Конвенции в отношении заявителя.

Вопросы права

Вопрос о приемлемости жалобы для рассмотрения по существу - пункт 1 статьи 35 Конвенции (вопрос о наличии у Европейского Суда компетенции ratione temporis). При рассмотрении дела Большой Палатой Европейского Суда государство-ответчик не стало утверждать, что у Суда отсутствует компетенция ratione temporis. Тем не менее оно заявило, что Европейский Суд вправе рассматривать поданные жалобы лишь постольку, поскольку они касаются периода времени после 20 июня 1994 г., даты вступления Конвенции в силу в отношении Румынии.

Палата Европейского Суда пришла к выводу, что она вправе рассматривать жалобу на нарушение процессуальных требований статей 2 и 3 Конвенции по основаниям ratione temporis, отклонив возражение, которое было сделано государством-ответчиком только по поводу жалобы заявителя.

С точки зрения Большой Палаты Европейского Суда, жалобы на нарушение процессуальных требований статей 2 и 3 Конвенции касаются расследования обстоятельств вооруженного подавления антиправительственных выступлений 13 и 14 июня 1990 г., в результате которого погиб муж первой заявительницы и было допущено посягательство на телесную неприкосновенность заявителя. Указанное расследование началось в 1990 году, вскоре после обжалуемых по делу событий. В рамках этого расследования были предприняты, помимо прочего, следственные действия, направленные прежде всего на установление личностей погибших от пулевых ранений, в числе которых оказался муж первой заявительницы.

Обжалуемые по делу события произошли за четыре года до вступления Конвенции в силу в отношении Румынии 20 июня 1994 г. Это относительно небольшой промежуток времени. Он меньше 10 лет и меньше, чем промежутки времени, о которых шла речь в других аналогичных делах, рассмотренных Европейским Судом* (* См. среди прочих примеров по данному вопросу Постановление Европейского Суда по делу "Сандру и другие против Румынии" [Sandru and Others v. Romania] от 8 декабря 2009 г., жалоба N 22465/03, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the case-law of European Court of Human Rights] N 125.). Большая часть расследования и выполнения важнейших процессуальных действий имела место после указанной даты.

Исходя из этого Европейский Суд пришел к выводу, что по основаниям ratione temporis он вправе рассматривать жалобы первой заявительницы и заявителя на нарушение процессуальных требований статей 2 и 3 Конвенции в части, касающейся расследования по уголовному делу, которое в настоящем деле велось после вступления Конвенции в силу в отношении Румынии 20 июня 1994 г.

Вопрос о приемлемости жалобы для рассмотрения по существу - пункт 1 статьи 35 Конвенции (вопрос о соблюдении правила шестимесячного срока в целях подачи жалобы в Европейский Суд). Палата Европейского Суда нашла целесообразным обсудить предварительное возражение государства-ответчика о том, что ходатайство заявителя о возбуждении уголовного дела было подано в компетентные органы власти слишком поздно, в ходе рассмотрения по существу жалобы на нарушение процессуальных требований статьи 3 Конвенции, и объявила эту жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.

Большая Палата Европейского Суда пришла к выводу, что вопрос об осмотрительности, которую должен был проявить заявитель, непосредственно связан с вопросом о своевременности обращения с ходатайством о возбуждении уголовного дела в рамках внутреннего правопорядка. В совокупности эти доводы образуют исключение из несоблюдения шестимесячного срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции.

Уязвимость положения заявителя и чувство бессилия, испытанное им и многими другими потерпевшими, которые также долгое время не подавали никаких жалоб, являются удовлетворительным и допустимым объяснением того, что с 1990 по 2001 год он не предпринимал каких-либо действий. Таким образом, в этом отношении заявитель не нарушил своей обязанности проявлять осмотрительность.

Далее, многое указывает на то, что власти знали или могли без особых сложностей узнать имена, по крайней мере, некоторых пострадавших от жестокого обращения, имевшего место 13 июня 1990 г. и в ночь с 13 на 14 июня 1990 г. В этих обстоятельствах нельзя прийти к выводу о том, что характер задержки, допущенной заявителем при подаче жалобы, подорвал эффективность расследования. В любом случае жалоба заявителя была приобщена к материалам дела, касающегося большого количества потерпевших в связи с событиями, которые произошли 13-15 июня 1990 г. В постановлении военного отдела прокуратуры от 29 апреля 2008 г. содержались имена более тысячи потерпевших. Следовательно, расследование, о котором идет речь, проводилось в совершенно исключительном контексте.

Кроме того, с 2001 года заявитель постоянно общался с властями по поводу своей жалобы и запросов о предоставлении сведений, которые он подавал все эти годы, лично являясь в прокуратуру и интересуясь ходом расследования. К тому же имелись реальные указания на то, что расследование продвигается.

Что касается хода расследования после 2001 года, круга вопросов, которые оно затрагивало, и его сложности, после того, как заявитель обратился с жалобой в органы власти государства-ответчика, у него имелись разумные основания надеяться на эффективность расследования, и он мог спокойно ожидать его окончания, поскольку существовала реальная вероятность подвижек в следственных мероприятиях.

Заявитель подал жалобу в Европейский Суд 25 июня 2008 г., более чем через семь лет после того, как он ходатайствовал о возбуждении уголовного дела перед властями государства-ответчика. В то время расследование еще не закончилось, и проводились следственные мероприятия. По вышеуказанным причинам, которые сохраняли свою актуальность, по крайней мере, до момента подачи заявителем жалобы в Европейский Суд, заявителя нельзя винить в том, что он обратился с жалобой слишком поздно. К тому же окончательным решением по делу заявителя, вынесенным на внутригосударственном уровне, стало решение от 9 марта 2011 г. Таким образом, жалоба заявителя подана вовремя.

Решение

Предварительное возражение государства-ответчика отклонено (принято 14 голосами "за" и тремя - "против").

По вопросу о нарушении статей 2 и 3 Конвенции (процессуальный аспект). Официально расследование по уголовному делу началось вскоре после событий, произошедших в июне 1990 года. Это расследование, которое с самого начала касалось гибели от пулевого ранения мужа первой заявительницы и других лиц, в отношении последних еще не завершено. Расследование по делу заявителя, в ходе которого были предъявлены обвинения 37 высокопоставленным гражданским и военным лицам, завершилось решением Высшего кассационного суда Румынии от 9 марта 2011 г.

Компетенция Европейского Суда ratione temporis позволяет ему принять во внимание ход расследования только после 20 июня 1994 г. - даты вступления Конвенции в силу в отношении Румынии.

Что касается независимости расследования, оно проводилось военными прокурорами, которые, как и обвиняемые, являлись должностными лицами, подчиняющимися принципу иерархической подчиненности. Принимая во внимание это соображение, Европейский Суд уже приходил к выводу о нарушении процессуальных требований статей 2 и 3 Конвенции в ранее рассмотренных им делах по жалобам против Румынии.

Что касается оперативности и достаточности расследования, расследование по делу первой заявительницы продолжается более 23 лет и более 19 лет после того, как Румыния ратифицировала Конвенцию. Расследование по делу заявителя завершилось вынесением решения 9 марта 2011 г., через 21 год после начала расследования и через 10 лет после того, как заявитель официально обратился с ходатайством о возбуждении уголовного дела и оно было приобщено к материалам следствия. Следует признать, что настоящее дело, бесспорно, является сложным, но политические и социальные цели, на которые ссылается государство-ответчик, не могут служить оправданием столь длительной задержки. Напротив, важность этих целей для румынского общества должна была заставить власти государства-ответчика расследовать дело быстро, чтобы исключить даже видимость терпимого отношения к незаконным актам или причастности к их совершению.

Между тем в ходе расследования по делу первой заявительницы имели место существенные периоды бездействия. Более того, власти Румынии сами констатировали наличие многочисленных пробелов в расследовании.

Далее, расследование по факту жестокого обращения с заявителем было прекращено постановлением от 17 июня 2009 г. вследствие отсутствия состава преступления, причем решением, вынесенным 9 марта 2011 г., то есть через 10 лет после того, как заявитель ходатайствовал о возбуждении уголовного дела, суд оставил это постановление без изменения. Однако несмотря на длительность срока и выполненные в интересах заявителя следственные действия, ни в одном из этих решений не удалось установить обстоятельств жестокого обращения, которому, по утверждениям заявителя и других лиц, они подверглись в здании государственной телекомпании. В этом отношении дело было закрыто главным образом в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности. Тем не менее процессуальные обязательства, вытекающие из статей 2 и 3 Конвенции, вряд ли можно считать исполненными в случае, когда, как в настоящем деле, из-за бездействия властей итогом расследования фактически стало истечение сроков давности привлечения к уголовной ответственности.

Следовательно, органы власти, отвечающие за проведение расследования, не приняли всех мер, которые с разумными основаниями позволили бы установить личность виновных и привлечь их к уголовной ответственности.

Что касается обязательства привлечь к расследованию родственников потерпевших, первой заявительнице не сообщали о ходе расследования до 18 мая 2000 г., когда было принято решение о передаче в суд дела лиц, обвиняемых в убийстве ее мужа. Прокурор в первый раз вызвал первую заявительницу 14 февраля 2007 г., почти через 26 лет после обжалуемых по делу событий, а после того, как Верховный кассационный суд Румынии вынес решение от 17 декабря 2007 г., ей перестали сообщать о ходе расследования. В связи с этим Европейский Суд не считает, что интерес первой заявительницы в участии в расследовании был достаточно хорошо защищен.

Принимая во внимание вышеизложенное, первой заявительнице не было обеспечено эффективного расследования для целей применения статьи 2 Конвенции. По делу заявителя тоже не было проведено эффективного расследования для целей применения статьи 3 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение статьи 2 Конвенции (процессуальный аспект) (принято 16 голосами "за" и одним - "против").

По делу допущено нарушение статьи 3 Конвенции (процессуальный аспект) (принято 14 голосами "за" и тремя - "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил первой заявительнице 30 000 евро и заявителю 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Кроме того, в связи с чрезмерной продолжительностью рассмотрения дела Европейский Суд установил нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении второй заявительницы, Ассоциации "21 декабря 1989 г.", куда входят лица, получившие ранения в ходе насильственного подавления выступлений против режима в декабре 1989 года, и родители тех, кого нашли мертвым (принято единогласно) (см. также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Яновец и другие против Российской Федерации" [Janowiec and Others v. Russia] от 21 октября 2013 г., жалобы NN 55508/07 и 29520/09* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2014.), "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the case-law of European Court of Human Rights] N 167).