Постановление Европейского Суда по правам человека от 28 мая 2014 г. Дело "Акрам Каримов (Akram Karimov) против Российской Федерации" (Жалоба N 62892/12) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Акрам Каримов (Akram Karimov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 62892/12)

Постановление* Суда

Страсбург, 28 мая 2014 г.

ГАРАНТ:

См. Решение Комитета министров Совета Европы от 4 декабря 2014 г.

* (* Настоящее Постановление вступило в силу в силу 13 октября 2014 г. в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции (примеч. редактора).)

По делу "Акрам Каримов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лаффранк,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрен Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 6 мая 2014 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 62892/12, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее -Конвенция) гражданином Республики Узбекистан Акрамом Ахмадовичем Каримовым (далее - заявитель) 2 октября 2012 г.

2. Интересы заявителя представляли Н. Ермолаева и Е. Рябинина, адвокаты, практикующие в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что в случае его административного выдворения в Республику Узбекистан он рисковал подвергнуться пыткам и жестокому обращению, что его содержание под стражей в ожидании выдачи и административного выдворения было незаконным и что в связи с жалобой по данному факту он не мог добиться эффективного судебного рассмотрения.

4. 4 октября 2012 г. Председатель Первой Секции принял решение применить правило 39 Регламента Суда, указав властям Российской Федерации, что заявитель не должен быть выдан или выдворен в Республику Узбекистан до дальнейших указаний или вынесения Европейским Судом постановления по жалобе. Председатель Секции также принял решение о рассмотрении дела в приоритетном порядке согласно правилу 41 Регламента Суда.

5. 31 января 2013 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1967 году и проживает в г. Москве.

А. Предыстория заявителя и его прибытие в Российскую Федерацию

7. У заявителя есть жена и трое детей, которые живут в Республике Узбекистан. Заявитель исповедует ислам. Начиная с 1996 года он регулярно приезжал в Российскую Федерацию на сезонные заработки. В 2010 году заявитель вновь приехал в Российскую Федерацию и остался жить в Московской области вплоть до своего задержания 17 марта 2012 г.

B. Уголовное разбирательство в отношении заявителя в Республике Узбекистан

8. 14 июня 2011 г. следователь Управления Службы национальной безопасности по Бухарской области Республики Узбекистан заочно обвинил заявителя в возбуждении расовой, национальной и религиозной вражды, а также в изготовлении и распространении материалов, угрожавших национальной безопасности и общественному порядку (пункт "d" части третьей статьи 156 и пункт "а" части третьей статьи 244-1 Уголовного кодекса Республики Узбекистан). В постановлении указывалось, в частности, что гражданин Республики Узбекистан А. в 1996-1997 годах был причастен к деятельности организованной преступной группировки, целью которой было распространение идей, основанных на мусульманском религиозном экстремизме. Согласно постановлению заявитель участвовал в деятельности группировки и отвечал за обеспечение других членов группировки работой и жильем, когда работал директором кондитерской.

9. В тот же день заявитель был объявлен в розыск.

10. 15 июня 2011 г. Бухарский городской суд по уголовным делам санкционировал заключение заявителя под стражу. В тот же день заместитель прокурора Бухарской области выдал ордер на международный розыск заявителя.

С. Задержание заявителя и его содержание под стражей в Российской Федерации с целью выдачи в Республику Узбекистан

11. 17 марта 2012 г. заявитель был задержан сотрудниками полиции в г. Москве. В постановлении о задержании, выданном в тот же день и подписанном заявителем, было указано, что заявитель задержан в соответствии со статьями 91 и 92 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) как лицо, разыскиваемое властями Республики Узбекистан по подозрению в совершении уголовных преступлений, предусмотренных пунктом "d" части третьей статьи 156 и пунктом "а" части третьей статьи 244* (* Так в оригинале. В § 8 настоящего Постановления указана "статья 244-1" Уголовного кодекса Республики Узбекистан (примеч. переводчика).) Уголовного кодекса Республики Узбекистан.

12. 18 марта 2012 г. заявитель был допрошен и дал следующие показания. В Республике Узбекистан он работал строителем. Поскольку тогда там было трудно найти работу, в июле 1996 года он первый раз поехал на заработки в Российскую Федерацию. В течение трех месяцев он жил в Московской области неофициально, и затем вернулся в Республику Узбекистан. В период с 1996 по 2010 год он ездил в Российскую Федерацию каждый год на несколько месяцев, в течение которых неофициально работал на стройках в Московской области. Он никогда не обращался за разрешением на временное пребывание на территории Российской Федерации. В октябре 2010 года он снова поехал в Российскую Федерацию. Он приехал в село Поярково Московской области, где жил в вагончике с еще тремя строителями. В октябре-ноябре 2010 года он работал на стройке в г. Химки. В 2011 году у него были случайные заработки в селе Поярково, в том числе местные жители нанимали его для строительных работ, и он убирал улицы. 17 марта 2012 г. заявитель поехал на Казанский вокзал в г. Москве, поскольку хотел вернуться в Республику Узбекистан. Он приобрел билет до г. Казани, где планировал купить билеты на оставшийся путь. Однако когда он собирался сесть в поезд, к нему подошли трое мужчин в штатском и сказали, что они являлись сотрудниками полиции и предъявили свои удостоверения. Они сообщили ему, что он объявлен в розыск в Республике Узбекистан, и попросили его проследовать за ними в отдел полиции, находившийся рядом с железнодорожной станцией, что он и сделал. Со слов заявителя, он разговаривал по телефону со своей женой весной 2011 года, и она сообщила ему, что сотрудники полиции спрашивали ее о его местонахождении, но не объяснили, почему они разыскивали его. В Республике Узбекистан он не подвергался преследованиям по политическим мотивам, не был осужден за какие-либо уголовно наказуемые преступления и не обращался за предоставлением убежища в Российской Федерации. Заявитель утверждал, что не знал, в связи с каким преступлением он объявлен в розыск.

13. 19 марта 2012 г. Министерство внутренних дел Российской Федерации получило от Министерства внутренних дел Республики Узбекистан ходатайство о том, что заявитель должен содержаться под стражей до получения запроса о его выдаче.

14. Кроме того, 19 марта 2012 г. прокурор Мещанского района г. Москвы санкционировал заключение заявителя под стражу на основании статьи 61 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (далее - Минская конвенция). В данном постановлении прокурор ссылался на следующие основания: заявитель был задержан на территории Российской Федерации по подозрению в совершении ряда уголовных преступлений на основании ордера на международный розыск, выданного властями Республики Узбекистан, Бухарский городской суд по уголовным делам вынес постановление о его задержании, преступления, вмененные в вину заявителю, на территории Российской Федерации предусматривали наказание в виде лишения свободы на срок от одного года, и заявитель пытался скрыться. В постановлении не уточнялся срок содержания заявителя под стражей. Заявитель был незамедлительно помещен в Следственный изолятор N 4 в г. Москве* (* Так в оригинале. Возможно, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 4 Управления Федеральной службы исполнения наказания Российской Федерации по г. Москве" (примеч. редактора).). Ему не была предоставлена копия постановления прокурора.

15. 23 марта 2012 г. Управление Федеральной миграционной службы по Московской области информировало прокурора г. Москвы о том, что заявитель не обращался за предоставлением убежища в Российской Федерации.

16. 27 марта 2012 г. Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве информировало прокурора Мещанского района г. Москвы о том, что заявитель не обращался ни за предоставлением гражданства Российской Федерации, ни за предоставлением убежища на территории Российской Федерации. Он имел регистрацию по месту жительства в г. Химки в период с 20 июня 2008 г. по 13 апреля 2009 г., но с тех пор не имел регистрации в Московской области.

17. 29 марта 2012 г. Федеральная миграционная служба по Московской области информировала прокурора г. Москвы о том, что заявитель не являлся гражданином Российской Федерации и не просил убежища в Российской Федерации, а также что он имел регистрацию по месту жительства в г. Химки в период с 20 июня 2008 г. по 13 апреля 2009 г., но с тех пор не оформлял регистрацию в Московской области.

18. 12 апреля 2012 г. адвокат заявителя обжаловала постановление о его заключении под стражу от 19 марта 2012 г. Она утверждала, в частности, что постановление было незаконным, поскольку задержание было санкционировано прокурором, а не судом, и что часть вторая статьи 466 УПК РФ неприменима к заявителю на этом этапе производства по делу.

19. 19 апреля 2012 г. Федеральная миграционная служба информировала Генеральную прокуратуру Российской Федерации о том, что заявитель имел регистрацию по месту жительства в г. Химки в период с 20 июня 2008 г. по 13 апреля 2009 г. Он никогда не обращался ни за предоставлением гражданства Российской Федерации, ни за предоставлением ему убежища.

20. 24 апреля 2012 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации получила требование о выдаче заявителя от заместителя Генерального прокурора Республики Узбекистан. В запросе содержались гарантии того, что заявитель не будет преследоваться по политическим, этническим, национальным или религиозным мотивам, что ему будет предоставлена правовая помощь, а также что уголовное дело в отношении него будет вестись в полном соответствии с законодательством Республики Узбекистан. Кроме того, заявитель не будет передан в третье государство и будет преследоваться только за преступления, упомянутые в запросе о его выдаче.

21. Кроме того, 25 апреля 2012 г. прокурор Мещанского района г. Москвы санкционировал содержание заявителя под стражей на время проведения разбирательств в связи с его выдачей. Он ссылался на требование о выдаче, полученное от властей Республики Узбекистан, и ссылался на часть вторую статьи 466 УПК РФ. В постановлении не был указан срок содержания заявителя под стражей.

22. 26 апреля 2012 г. адвокат заявителя подала еще одну кассационную жалобу на постановление о заключении под стражу от 19 марта 2012 г. Она жаловалась, в частности, что Республика Узбекистан не ратифицировала Протокол от 28 марта 1997 г. к Минской конвенции, и, следовательно, в отношениях между Российской Федерацией и Республикой Узбекистан должна применяться старая версия Минской конвенции без поправок, внесенных Протоколом. Следовательно, заявитель должен был быть освобожден 17 апреля 2012 г., через месяц после своего задержания, как это было предусмотрено пунктом 1 статьи 62 Минской конвенции.

23. В тот же день Преображенский районный суд г. Москвы отложил слушания по жалобе адвоката заявителя до 3 мая 2012 г. с целью предоставить заявителю время для получения копии постановления прокурора от 19 марта 2012 г.

24. 27 апреля 2012 г. заявитель получил копию указанного постановления.

25. 3 мая 2012 г. Преображенский районный суд г. Москвы отклонил жалобу адвоката заявителя на постановление о заключении под стражу от 19 марта 2012 г. Суд постановил, что заявитель был задержан в соответствии со статьями 91 и 92 УПК РФ и что 19 марта 2012 г. он был заключен под стражу до получения запроса о выдаче в соответствии с частью второй статьи 466 УПК РФ.

26. 12 мая 2012 г. адвокат обжаловала постановление от 3 мая 2012 г. в Московский городской суд. Она утверждала, в частности, что Преображенский районный суд г. Москвы не опроверг доводы, которые она привела в жалобе.

27. 15 мая 2012 г. Мещанский районный суд г. Москвы на основании статей 109 и 466 УПК РФ, статей 56, 58 и 60 Минской конвенции, а также на основании Европейской конвенции о выдаче от 1957 года продлил срок содержания заявителя под стражей до 17 сентября 2012 г. Суд счел ходатайство прокурора о продлении срока содержания заявителя под стражей обоснованным, поскольку требование о выдаче было подано в связи с обвинениями в преступлениях, за которые предусмотрено наказание согласно как законодательству Российской Федерации, так и законодательству Республики Узбекистан. Заявитель являлся гражданином Республики Узбекистан, не имевшим постоянного места жительства в Российской Федерации, он пытался скрыться от властей Республики Узбекистан. Суд также отметил, что в отношении заявителя не была завершена проверка с целью дальнейшей выдачи.

28. 16 мая 2012 г. адвокат заявителя обжаловала постановление от 15 мая 2012 г.

29. 30 мая 2012 г. Московский городской суд оставил постановление от 15 мая 2012 г. без изменения.

30. 23 июля 2012 г. Московский городской суд оставил постановление от 3 мая 2012 г. без изменения. Суд также определил, что Преображенский районный суд г. Москвы надлежащим образом рассмотрел доводы, приведенные в жалобе адвокатом заявителя.

31. 17 сентября 2012 г. прокурор Мещанского района г. Москвы, действуя на основании статьей 62 и 63 Минской конвенции, вынес постановление об освобождении заявителя из-под стражи в связи с истечением шести месяцев - максимального срока содержания под стражей, предусмотренного законодательством.

32. Кроме того, 17 сентября 2012 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации отклонила требование о выдаче заявителя властям Республики Узбекистан, постановив, что деяния, наказуемые в соответствии со статьей 244-1 Уголовного кодекса Республики Узбекистан, не являлись уголовно наказуемыми по уголовному законодательству Российской Федерации. Что касается обвинения заявителя в совершении преступлений в соответствии с подпунктом "d" части третьей статьи 156 Уголовного кодекса Республики Узбекистан, в действиях заявителя отсутствовал состав преступления (corpus delicti* (* Corpus delicti (лат.) - состав преступления, совокупность признаков, характеризующих преступление, вещественное доказательство, основные улики (примеч. редактора).)) применительно к статье 282 Уголовного кодекса Российской Федерации (возбуждение ненависти и враждебности, а равно унижение человеческого достоинства).

D. Административное задержание заявителя на территории Российской Федерации и судебные разбирательства в связи с административным выдворением

33. 17 сентября 2012 г. сотрудники полиции доставили заявителя из следственного изолятора в отдел внутренних дел по Красносельскому району г. Москвы, где ему был выдано постановление прокурора об освобождении от 17 сентября 2012 г. Однако заявителя незамедлительно вновь задержали по подозрению в нарушении режима пребывания в соответствии со статьей 18.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ) и в связи с возбуждением в отношении него производства об административном выдворении.

34. В протоколах о привлечении к ответственности за административное правонарушение и об административном задержании, подписанных заявителем и датированных 17 сентября 2012 г., заявитель отметил, что был не согласен с задержанием.

35. Телеграммой от 18 сентября 2012 г. Генеральный прокурор Российской Федерации информировал прокурора Республики Узбекистан о том, что 17 сентября 2012 г. запрос властей Республики Узбекистан о выдаче заявителя был отклонен. В телеграмме также говорилось о необходимости вынести постановление о продлении срока содержания заявителя под стражей и проверить законность его пребывания на территории Российской Федерации.

36. 18 сентября 2012 г. Мещанский районный суд г. Москвы отказался принять дело к рассмотрению, поскольку материалы дела не содержали информации ни о результатах производства по вопросу выдачи, ни о производстве, связанном со статусом беженца.

37. 19 сентября 2012 г. материалы дела заявителя об административном правонарушении были представлены в Мещанский районный суд г. Москвы.

38. В письменных заявлениях, представленных в Мещанский районный суд г. Москвы, адвокат заявителя утверждала, что выдворение заявителя в Республику Узбекистан было незаконным. Она заявила, в частности, что заявитель как лицо, обвинявшееся в членстве в запрещенной религиозной группе, в случае его выдачи в Республику Узбекистан подвергся бы пыткам и другим видам жестокого обращения. Адвокат заявителя также ссылалась на правоприменительную практику Европейского Суда, касавшуюся высылки в Республику Узбекистан, и на последние доклады неправительственных организаций, в соответствии с которыми задержанные, обвинявшиеся в запрещенной религиозной деятельности, систематически подвергались в Республике Узбекистан пыткам и другим формам жесткого обращения. Она также утверждала, что заявитель обратился за получением статуса беженца в Российской Федерации и разбирательства еще не были завершены, и в соответствии с Федеральным законом "О беженцах" 1993 года и Женевской конвенцией о статусе беженцев 1951 года заявитель не мог быть выдворен из Российской Федерации до окончания этих разбирательств.

39. 19 сентября 2012 г. Мещанский районный суд г. Москвы признал заявителя виновным в нарушении режима пребывания в стране, взыскал с него штраф в размере 2 000 рублей (приблизительно 50 евро) и санкционировал административное выдворение заявителя из Российской Федерации. Суд установил, в частности, что заявитель прибыл в Российскую Федерацию 20 октября 2010 г. в поисках заработка. Однако он не сделал попыток легализовать свое пребывание в Российской Федерации посредством либо получения разрешения на временное проживание, либо разрешения на работу. Кроме того, он не покинул Российскую Федерацию по истечении 90 дней, максимального срока, в течение которого иностранные граждане могут находиться на территории Российской Федерации без получения визы. В ходе слушаний заявитель признал, что находился на территории Российской Федерации незаконно, но заявил, что в течение длительного периода времени он не мог легализовать свое пребывание, поскольку его работодатель отобрал у него документы. Тем не менее он получил свой паспорт в конце 2011 года и до сих пор не предпринял каких-либо действий, чтобы легализовать свое пребывание. Кроме того, суд отметил, что при определении наказания он принял во внимание положение заявителя, отсутствие стабильного дохода и места жительства в Российской Федерации, длительность срока пребывания на территории Российской Федерации без разрешения, а также тот факт, что заявитель знал о том, что требовалось специальное разрешение.

40. Мещанский районный суд г. Москвы установил, что доводы заявителя, касавшиеся риска применения к нему жестокого обращения в случае его выдворения в Республику Узбекистан, были "основаны на предположениях", а не "на материалах дела". Суд также отклонил довод адвоката заявителя о том, что заявитель не мог быть подвергнут административному выдворению, поскольку он ожидал решения по вопросу предоставления ему статуса беженца. В этой связи суд отметил, что 28 августа 2012 г. Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве отклонило его ходатайство и по состоянию на день судебного слушания заявитель не обжаловал это решение. Суд также постановил, что, принимая во внимание финансовое положение заявителя, а также необходимость обеспечить выдворение его с территории Российской Федерации, заявитель был заключен под стражу до принятия "решения по вопросу, касавшегося его административного выдворения". После вынесения данного постановления заявитель был помещен в Центр временного содержания иностранных граждан в г. Москве.

41. 28 сентября 2012 г. адвокат заявителя обжаловала постановление от 19 сентября 2012 г. в Московский городской суд. Она привела те же доводы, на которые ссылалась в суде первой инстанции, и жаловалась на то, что суд первой инстанции не оценил надлежащим образом риск жестокого обращения, которому мог подвергнуться заявитель в случае его выдворения в Республику Узбекистан. Она отметила, что Мещанский районный суд г. Москвы отказался рассматривать материалы неправительственных организаций, касавшиеся ситуации с правами человека в Республике Узбекистан, и проигнорировал позицию Европейского Суда по данному вопросу.

42. 2 октября 2012 г. заявитель обратился в Европейский Суд с целью применения в отношении него правила 39 Регламента Суда.

43. 4 октября 2012 г. Европейский Суд удовлетворил ходатайство заявителя о применении обеспечительных мер в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, указав властям Российской Федерации на недопустимость выдворения заявителя в Республику Узбекистан до дальнейших указаний или вынесения Европейским Судом постановления по его жалобе.

44. 8 октября 2012 г. Генеральный прокурор Российской Федерации предписал прокурору г. Москвы соблюдать указания Европейского Суда, касавшиеся обеспечительных мер в соответствии с правилом 39 Регламента Суда.

45. 9 октября 2012 г. прокурор г. Москвы поручил прокурору Мещанского района г. Москвы* (* Так в оригинале. Здесь и далее, очевидно, имеется в виду Мещанская межрайонная прокуратура г. Москвы и соответственно мещанский межрайонный прокурор (примеч. переводчика).) обратиться в Мещанский районный суд г. Москвы для приостановления процедуры выдворения заявителя в Республику Узбекистан в связи с применением Европейским Судом правила 39 Регламента Суда.

46. 10 октября 2012 г. прокурор Мещанского района г. Москвы обратился к Мещанскому районному суду г. Москвы с ходатайством о приостановлении процедуры выдворения заявителя в Республику Узбекистан вследствие применения Европейским Судом правила 39 Регламента Суда.

47. В тот же день Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве информировало Московский городской суд о том, что заявитель не был зарегистрирован в миграционном реестре и не получал разрешения на работу.

48. Кроме того, 10 октября 2012 г. Московский городской суд оставил без изменения постановление от 19 сентября 2012 г., признав его законным и справедливым. Московский городской суд определил, что суд первой инстанции обоснованно признал, что действия заявителя составляли административное правонарушение. Суд кассационной инстанции также отклонил довод о том, что заявитель не мог подвергнуться административному заключению под стражу в связи с его ходатайством о предоставлении убежища, поскольку (i) он попросил убежища только после задержания, (ii) доводы, которые он привел в качестве оправдания своего нежелания вернуться в Республику Узбекистан, не были вызваны страхом подвергнутся преследованиям по религиозным, национальным мотивам, в связи с этническим происхождением, принадлежностью к определенной социальной группе или по политическим убеждениям.

49. 25 октября 2012 г. Мещанский районный суд г. Москвы санкционировал приостановление исполнения постановления от 19 сентября 2012 г. до рассмотрения жалобы прокурором Мещанского района г. Москвы.

50. 13 декабря 2012 г. Московский городской суд вернул ходатайство прокурора Мещанского района г. Москвы, оставив его без рассмотрения на том основании, что согласно статье 30.12 КоАП РФ прокурор не был уполномочен ходатайствовать о приостановлении судебного решения, вступившего в законную силу.

51. 15 декабря 2012 г. адвокат заявителя направила жалобу в Мещанский районный суд г. Москвы в соответствии со статьей 31.8 КоАП РФ. Она просила дать разъяснения по поводу исполнения постановления от 19 сентября 2012 г., учитывая применение Европейским Судом правила 39 Регламента Суда. Мещанский районный суд г. Москвы получил жалобу 28 декабря 2012 г. В связи с отсутствием какого-либо ответа 19 марта 2013 г. адвокат заявителя вновь подала жалобу.

52. 8 апреля 2013 г. Мещанский районный суд г. Москвы ответил адвокату заявителя, информируя ее о том, что суд постановил, что не было оснований рассматривать ее жалобу согласно статье 31.8 КоАП РФ. Следовательно, она должна была быть рассмотрена как жалоба общего характера. Суд рекомендовал адвокату заявителя связаться с компетентными органами исполнительной власти в связи с ее сомнениями относительно исполнения постановления от 19 сентября 2012 г. Письмо было направлено 18 апреля 2013 г.

E. Обращение за предоставлением статуса беженца в Российской Федерации

53. 20 апреля 2012 г. заявитель ходатайствовал о предоставлении ему статуса беженца в Российской Федерации.

54. 28 августа 2012 г. Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве отказало ему в предоставлении статуса беженца. Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве отметило, что, хотя заявитель обосновал свое заявление предполагаемым риском подвергнуться преследованиям в связи с его религиозными убеждениями, он утверждал, что покинул Республику Узбекистан по экономическим причинам. Тем не менее он боялся, что в случае возвращения правоохранительные органы Республики Узбекистан применили бы к нему пытки с целью добиться признания в преступлениях, которых он не совершал. Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве отметило, что заявитель не покидал Республику Узбекистан ни по одному из оснований, перечисленных в подпункте 1 пункта 1 статьи 1 Федерального закона "О беженцах". Кроме того, нежелание заявителя возвращаться в Республику Узбекистан, по-видимому, не было обосновано страхом стать жертвой преследований по религиозному, национальному признаку, в связи с этническим происхождением, принадлежности к определенной социальной группе или политическими убеждениями, а, скорее, его опасениями подвергнуться наказанию за преступления, в совершении которых он был обвинен в Республике Узбекистан. Следовательно, его ситуация не отвечала критериям, предусмотренным в подпункте 1 пункта 1 статьи 1 Федерального закона "О беженцах".

55. 26 сентября 2012 г. заявитель обжаловал данное постановление в Федеральную миграционную службу.

56. 10 ноября 2012 г. Федеральная миграционная служба отклонила жалобу заявителя на постановление от 28 августа 2012 г. Она согласилась с обоснованием данного постановления и заявила, что, хотя, по словам заявителя, с 2002 года он регулярно приезжал в Российскую Федерацию на сезонные работы, только в период с 30 мая 2008 г. по 28 сентябрь 2010 г. он имел разрешение на работу.

57. 17 января 2013 г. заявитель обжаловал постановление в Басманный районный суд г. Москвы. Он утверждал, что, поскольку уголовное производство в отношении него было возбуждено в Республике Узбекистан, он обоснованно боялся, что подвергнется преследованию по религиозным мотивам.

58. 1 апреля 2013 г. Басманный районный суд г. Москвы отклонил жалобу заявителя. Суд отметил, что, хотя ситуация с правами человека в Республике Узбекистан была "неоднозначной", страна являлась участницей многочисленных международных договоров о защите прав человека и регулярно предоставляла в ООН отчеты о соблюдении таких договоров. Суд также указал, что постановление, касавшееся предоставления статуса беженца, должно было приниматься не на основании общей ситуации в стране, а с учетом конкретных обстоятельств заявителя. Таким образом, Федеральная миграционная служба справедливо отклонила ходатайство, поскольку заявитель не предоставил каких-либо доказательств того, что в случае его возвращения в Республику Узбекистан существовал риск, что он подвергнется жестокому обращению.

59. 13 мая 2013 г. заявитель обжаловал данное постановление в Московский городской суд. Кассационное слушание было назначено на 30 июля 2013 г.

60. Европейский Суд не был информирован о результатах кассационного разбирательства.

II. Соответствующие внутригосударственное и международное законодательства

А. Процедура выдачи

1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации

61. Глава 54 УПК РФ 2002 года регулирует процедуру выдачу лица.

62. Постановление Генерального прокурора Российской Федерации о выдаче может быть обжаловано в суд (часть первая статьи 463). В этом случае постановление о выдаче не исполняется, пока не вынесено окончательное судебное решение по делу (часть шестая статьи 462).

63. Суд должен рассмотреть вопрос о законности и обоснованности постановления о выдаче в течение одного месяца со дня поступления соответствующей жалобы в суд. Решение принимается в открытом судебном заседании коллегией из трех судей с участием прокурора, лица, в отношении которого принято решение о выдаче, и его адвоката (часть четвертая статьи 463).

64. Вопросы виновности или невиновности находятся за пределами судебного рассмотрения, которое заключается в оценке того, было ли постановление о выдаче вынесено в соответствии с процедурой, установленной международным и внутригосударственным законодательствами (часть шестая статьи 463).

65. Часть первая статьи 464 закрепляет условия, при которых выдача не разрешается. Так, в выдаче отказывается, если речь идет о: гражданине Российской Федерации (пункт 1 части первой статьи 464) или лице, которому предоставлено убежище в Российской Федерации (пункт 2 части первой статьи 464), лице, которое осуждено вступившим в законную силу приговором суда или в отношении которого прекращено уголовное дело в Российской Федерации в связи с теми же деяниями, которые указаны в запросе о выдаче (пункт 3 части первой статьи 464), лице, в отношении которого не может быть возбуждено уголовное дело или приговор не может вступить в законную силу в связи с истечением сроков давности уголовного преследования или по иным действующим основаниям, предусмотренным в законодательстве Российской Федерации (пункт 4 части первой статьи 464), лице, в отношении которого выдача заблокирована судами Российской Федерации в соответствии с законодательством и международными договорами Российской Федерации (пункт 5 части первой статьи 464). В заключение в выдаче отказывается, если деяние, которое служит основанием запроса о выдаче, не является уголовно наказуемым согласно законодательству Российской Федерации (пункт 6 части первой статьи 464).

66. Если иностранный гражданин, чья выдача запрашивается, подвергается уголовному преследованию или отбывает наказание за другое преступление в Российской Федерации, выдача может быть приостановлена до прекращения уголовного дела, отмены наказания по любому из законных оснований или отбытия наказания (часть первая статьи 465).

2. Постановление Верховного Суда Российской Федерации

67. В Постановлении от 14 июня 2012 г. N 11 Пленум Верховного Суда Российской Федерации* (* Имеется в виду Постановление Верховного Суда Российской Федерации "О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания" (примеч. редактора).) указал, со ссылкой на статью 3 Конвенции, что в выдаче отказывается, если имеются серьезные основания полагать, что лицо может быть подвергнуто пыткам или бесчеловечному или унижающему достоинство обращению в запрашивающей стране. В выдаче также может быть отказано, если исключительные обстоятельства свидетельствуют о том, что выдача может повлечь угрозу жизни и здоровью выдаваемого лица в связи, среди прочего, с его или ее возрастом или физическим состоянием. Власти Российской Федерации, рассматривающие требование о выдаче, должны проанализировать, имеются ли основания полагать, что соответствующее лицо может быть приговорено к смертной казни, подвергнуто жестокому обращению или преследованиям по причине его или ее расовой принадлежности, религиозных убеждений, национальности, этнического или социального происхождения или политических убеждений. Суды должны оценить как общую ситуацию в запрашивающей стране, так и личные обстоятельства лица, в отношении которого запрашивается выдача. Суды должны принять во внимание показания лица, в отношении которого запрашивается выдача, показания свидетелей, гарантии запрашивающего государства и сведения об этом государстве, предоставляемые Министерством иностранных дел Российской Федерации, компетентными учреждениями Организации Объединенных Наций и Европейским комитетом по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания.

68. В том же постановлении Верховный Суд Российской Федерации обратил внимание на то, что статья 62 Минской конвенции предусматривает, что срок содержания под стражей до получения запроса о выдаче не должен превышать одного месяца. Кроме того, Верховный Суд Российской Федерации установил, что, если запрашивающее государство является участником Протокола от 28 марта 1997 г. к Минской конвенции, срок содержания под стражей до получения запроса о выдаче не должен превышать 40 дней.

B. Содержание под стражей до выдачи и судебное рассмотрение вопроса о содержании лица под стражей

1. Конституция Российской Федерации

69. Конституция Российской Федерации гарантирует право на свободу (статья 22):

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность.

2. Задержание, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию более 48 часов".

70. Статья 46 предусматривает, помимо прочего, что каждому человеку гарантируется судебная защита его прав и свобод, и предусматривает, что решения, действия или бездействие со стороны государственных органов, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд.

2. Конвенция стран Содружества Независимых Государств о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (Минская конвенция 1993 года)

71. Процедура выдачи регулируется Минской конвенцией, участниками которой являются и Российская Федерация, и Республика Узбекистан,с учетом изменений, внесенных Протоколом от 28 марта 1997 г., ратифицированным Российской Федерацией 9 ноября 2001 года. Республика Узбекистан подписала Протокол, но не ратифицировала его. В соответствующих положениях Минской конвенции говорится следующее:

"_Статья 8. Порядок исполнения поручения об оказании правовой помощи

1. При исполнении поручения об оказании правовой помощи запрашиваемое учреждение применяет законодательство своей страны. По просьбе запрашивающего учреждения оно может применить и процессуальные нормы запрашивающей Договаривающейся Стороны, если только они не противоречат законодательству запрашиваемой Договаривающейся Стороны_

Статья 58. Требование о выдаче

1. Требование о выдаче должно содержать:

(а) наименование запрашивающего и запрашиваемого учреждений;

(b) описание фактических обстоятельств деяния и текст закона запрашивающей Договаривающейся Стороны, на основании которого это деяние признается преступлением с указанием предусматриваемой этим законом меры наказания;

(c) фамилию, имя, отчество лица, которое подлежит выдаче, его год рождения, гражданство, место жительства или пребывания, по возможности - описание внешности, фотографию, отпечатки пальцев и другие сведения о его личности;

(d) данные о размере ущерба, причиненного преступлением.

2. К требованию о выдаче для осуществления уголовного преследования должна быть приложена заверенная копия постановления о заключении под стражу_

Статья 60. Розыск и взятие под стражу [с целью выдачи]

По получении требования о выдаче запрашиваемая Договаривающаяся Сторона немедленно принимает меры к розыску и взятию под стражу лица, выдача которого требуется, за исключением тех случаев, когда выдача не может быть произведена.

Статья 61. Взятие под стражу или задержание до получения требования о выдаче

1. Лицо, выдача которого требуется, по ходатайству может быть взято под стражу и до получения требования о выдаче. В ходатайстве должны содержаться ссылка на постановление о взятии под стражу или на приговор, вступивший в законную силу, и указание на то, что требование о выдаче будет представлено дополнительно. Ходатайство о взятии под стражу до получения требования о выдаче может быть передано по почте, телеграфу, телексу или телефаксу.

2. Лицо может быть задержано и без ходатайства, предусмотренного в пункте 1 настоящей статьи, если имеются предусмотренные законодательством основания подозревать, что оно совершило на территории другой Договаривающейся Стороны преступление, влекущее выдачу.

3. О взятии под стражу или задержании до получения требования о выдаче необходимо немедленно уведомить другую Договаривающуюся Сторону.

Статья 62. Освобождение лица, задержанного или взятого под стражу

1. Лицо, взятое под стражу согласно пункту 1 статьи 61 и статье 61-1, должно быть освобождено, если поступит уведомление запрашивающей стороны о необходимости освобождения данного лица либо запрос о выдаче со всеми приложенными к нему документами, предусмотренными статьей 58, не будет получен запрашиваемой Договаривающейся Стороной в течение 40 дней со дня взятия под стражу.

2. Лицо, задержанное согласно пункту 2 статьи 61, должно быть освобождено, если ходатайство о взятии под стражу в соответствии с пунктом 1 статьи 61 не поступит в течение срока, предусмотренного законодательством для задержания_".

72. Пункт 1 статьи 62 в ее оригинальной версии, без поправок, внесенных Протоколом от 28 марта 1997 г., звучит следующим образом:

"Лицо, взятое под стражу согласно пункту 1 статьи 61, должно быть освобождено, если требование о выдаче не будет получено в течение месяца со дня взятия [его или ее под] стражу".

3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации

73. Часть третья статьи 1 предусматривает, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью законодательства, регулирующего уголовное судопроизводство. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные кодексом, то применяются правила международного договора.

74. Термин "суд" определяется УПК РФ как "любой суд общей юрисдикции, рассматривающий уголовное дело по существу и выносящий решения, предусмотренные настоящим кодексом" (пункт 48 статьи 5). Термин "судья" определяется как "должностное лицо, уполномоченное осуществлять правосудие" (пункт 54 статьи 5).

75. Часть вторая статьи 91 предусматривает, что лицо, подозреваемое в совершении преступления, может быть задержано, в частности, если он или она пытались скрыться. Согласно части первой статьи 92 протокол задержания должен быть составлен в срок не менее трех часов после задержания. Часть вторая статьи 94 устанавливает, что подозреваемый может быть взят под стражу на срок до 48 часов без постановления суда о его или ее заключении под стражу.

76. Глава 13 ("Меры пресечения") определяет применение мер пресечения на время проведения уголовного разбирательства. Такие меры пресечения включают в себя, в частности, заключение под стражу. Заключение под стражу может быть санкционировано судом по ходатайству следователя или прокурора в случае, если лицо обвиняется в совершении преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет, при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения (части первая и третья статьи 108). Срок содержания под стражей при расследовании преступлений не может превышать два месяца (часть первая статьи 109). Судья может продлить данный срок до шести месяцев (часть вторая статьи 109). Дальнейшие продления до 12 месяцев или в исключительных случаях до 18 месяцев возможны только в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений (часть третья статьи 109). Продление срока свыше 18 месяцев не допускается, и обвиняемый, содержащийся под стражей, подлежит немедленному освобождению (часть четвертая статьи 109). В случае, если изменились причины, служившие основанием для применения меры пресечения, мера пресечения должна быть отменена или изменена. Постановление об отмене или изменении меры пресечения может быть вынесено следователем, прокурором или судом (статья 110).

77. Глава 16 ("Обжалование действий и решений суда и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство") предусматривает пересмотр судебного решения и действия или бездействия дознавателя или прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства (часть первая статьи 125). Компетентный суд является судом территориальной юрисдикции в том месте, где проводится предварительное расследование (там же). По результатам рассмотрения жалобы судья может вынести решение о признании действия или бездействия или решения соответствующего должностного лица незаконным или необоснованным и о его обязанности устранить допущенное нарушение (часть пятая статьи 125).

78. Глава 54 ("Выдача лиц для уголовного преследования или исполнения приговора") регулирует процедуру выдачи. При получении запроса о выдаче лица, если при этом не предоставлено решение иностранного судебного органа об избрании меры пресечения в отношении данного лица, прокурор в целях обеспечения возможности выдачи лица должен решить вопрос о необходимости избрания ему меры пресечения. Мера должна применяться в порядке, предусмотренном УПК РФ (часть первая статьи 466). Если к запросу о выдаче прилагается решение судебного органа иностранного государства о заключении лица под стражу, то прокурор вправе подвергнуть это лицо домашнему аресту или заключить его или ее под стражу "без подтверждения указанного решения судом Российской Федерации" (часть вторая статьи 466).

4. Соответствующая практика Конституционного Суда Российской Федерации

(а) Определение от 4 апреля 2006 г. N 101-О* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда "По жалобе гражданина Республики Таджикистан Насруллоева Хабибулло на нарушение его конституционных прав частями первой и второй статьи 466 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации", фамилию которого в § 79 настоящего Постановления Европейский Суд решил не раскрывать (примеч. редактора).)

79. 4 апреля 2006 г. Конституционный Суд Российской Федерации рассмотрел жалобу Н., который утверждал, что отсутствие какого-либо ограничения сроков содержания под стражей лица с целью его последующей выдачи несовместимо с конституционными гарантиями против произвольного содержания под стражей. Конституционный Суд Российской Федерации признал жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу. По мнению Конституционного Суда Российской Федерации, отсутствие в части первой статьи 466 УПК РФ специальных положений, регулировавших порядок применения содержания под стражей, не указывал на пробел в законодательстве, несовместимый с положениями Конституции Российской Федерации. Пункт 1 статьи 8 Минской конвенции 1993 года предусматривал, что при исполнении поручения об оказании правовой помощи запрашиваемая сторона применяет законодательство своей страны, чем в случае с Российской Федерацией является порядок, установленный УПК РФ. Этот порядок был предусмотрен, в частности, частью первой статьи 466 УПК РФ и нормами его главы 13 ("Меры пресечения"), которые в силу своего общего характера и расположения в части I УПК РФ ("Общие положения") распространялись на все стадии и формы уголовного судопроизводства, в том числе на производство по запросам о выдаче. Соответственно, статья 466 УПК РФ не позволяла властям применять меру пресечения в виде лишения свободы без соблюдения процедуры, установленной УПК РФ и сверх установленных кодексом сроков.

(b) Определение от 11 июля 2006 г. N 158-О по запросу Генерального прокурора Российской Федерации о разъяснении* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда "Об отказе в удовлетворении ходатайства Генерального прокурора Российской Федерации об официальном разъяснении Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 4 апреля 2006 г. N 101-О" (примеч. редактора).)

80. Генеральный прокурор Российской Федерации запросил в Конституционном Суде Российской Федерации официальное разъяснение Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 4 апреля 2006 г. N 101-О (см. выше) с целью, в частности, установления порядка продления срока содержания лица под стражей для дальнейшей выдачи.

81. Конституционный Суд Российской Федерации отказал в удовлетворении запроса на том основании, что указание на конкретные положения уголовного законодательства, регулировавшие порядок и сроки заключения под стражу лица, подлежавшего выдаче, выходило за рамки его компетенции. Этот вопрос относился к ведению судов общей юрисдикции.

(с) Определение от 1 марта 2007 г. N 333-О-П* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда "По жалобе гражданина США Менахема Сайденфельда на нарушение частью третьей статьи 1 и частью первой статьи 466 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации его прав, гарантируемых Конституцией Российской Федерации" (примеч. редактора).)

82. Конституционный Суд Российской Федерации повторил свою установившуюся практику, заключавшуюся в том, что пределы конституционного права на свободу и личную неприкосновенность были гарантированы иностранным гражданам и лицам без гражданства наравне с гражданами Российской Федерации. Иностранный гражданин или лицо без гражданства не могли быть заключены под стражу в Российской Федерации на срок более 48 часов без судебного решения. Это конституционное требование служило гарантией против чрезмерно длительного срока содержания под стражей более 48 часов, а также против произвольного лишения свободы, поскольку требовало от суда рассмотреть, было ли задержание лица законным и обоснованным.

83. Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что часть первая статьи 466 УПК РФ, рассмотренная в совокупности с положениями Минской конвенции, не могла толковаться как допускающая заключение лица под стражу на срок больше 48 часов на основании запроса о его или ее выдаче без постановления суда Российской Федерации. Мера пресечения могла применяться только в соответствии с порядком, предусмотренным УПК РФ и в течение сроков, закрепленных в кодексе.

(d) Определение от 19 марта 2009 г. N 383-О-О* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Азербайджанской Республики Гаджиева Адиля Атирян оглы на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 466 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).)

84. Конституционный Суд Российской Федерации отклонил как неприемлемый для рассмотрения запрос о проверке конституционности положений части второй статьи 466 УПК РФ, установив следующее:

"_[указанное положение] не устанавливает сроки для содержания под стражей и не определяет основания и порядок избрания меры пресечения, а лишь подтверждает право прокурора на исполнение уже состоявшегося решения компетентного судебного органа иностранного государства о заключении под стражу лица, обвиняемого в совершении преступления. Таким образом, данная мера не может рассматриваться как нарушающая конституционные права [заявителя]_".

5. Соответствующая практика Верховного Суда Российской Федерации

(а) Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. N 1* (* Имеется в виду Постановление "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).)

85. В Постановлении N 1, принятом 10 февраля 2009 г., Пленум Верховного Суда Российской Федерации дал ряд указаний судам по вопросам применения статьи 125 УПК РФ. Пленум Верховного Суда Российской Федерации повторил, что любая из сторон уголовного дела или любое иное лицо, чьи права и свободы были нарушены действиями или бездействием следственных органов или органов прокуратуры в уголовном судопроизводстве, могли ссылаться на статью 125 УПК РФ, чтобы обжаловать отказ в возбуждении уголовного дела или постановление о прекращении производства по уголовному делу. Пленум Верховного Суда Российской Федерации заметил, что, хотя перечень решений, подлежавших судебному рассмотрению в соответствии со статьей 125 УПК РФ, включал в себя постановления о возбуждении уголовного дела, об отказе в допуске адвоката или о предоставлении статуса жертвы, на основании статьи 125 УПК РФ нельзя было обжаловать постановление суда о применении залога или домашнего ареста, или меры пресечения в виде заключения под стражу. Кроме того, в Постановлении Пленума подчеркивалось, что, признавая определенное действие или бездействие со стороны правоохранительных органов незаконным или необоснованным, судья был не вправе отменить оспариваемое постановление или обязать ответственное должностное лицо аннулировать его, а мог только потребовать, чтобы он или она исправили выявленные недостатки. В случае, если соответствующее должностное лицо не исполняло указания суда, заинтересованная сторона могла обжаловать в суд бездействие должностного лица, а суд мог вынести частное определение, обращавшее внимание властей на сложившуюся ситуацию. В заключение в постановлении утверждалось, что постановление прокурора о помещении лица под домашний арест или о заключении его или ее под стражу с целью последующей выдачи могло быть обжаловано в суд в соответствии со статьей 125 УПК РФ.

(b) Постановление от 29 октября 2009 г. N 22* (* Имеется в виду Постановление "О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста". В настоящее время документ утратил силу в связи с принятием Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 г. N 41 "О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога" (примеч. редактора).)

86. В Постановлении N 22, принятом Пленумом Верховного Суда Российской Федерации 29 октября 2009 г., утверждается, что в соответствии с частью первой статьи 466 УПК РФ только суд может санкционировать применение заключения под стражу к лицу, в отношении которого решается вопрос о его выдаче по запросу иностранного государства, если не представлено решение судебного органа этого государства об избрании в отношении этого лица меры пресечения в виде заключения под стражу. Судебное постановление о заключении под стражу в такой ситуации должно соответствовать статье 108 УПК РФ и должно приниматься на основании ходатайства прокурора о заключении данного лица под стражу. Принимая решение о применении меры пресечения в виде заключения под стражу, судье надлежит проверить фактические и правовые основания для избрания такой меры пресечения. Если к запросу о выдаче прилагается решение судебного органа иностранного государства о заключении такого лица под стражу, то прокурор (в соответствии с частью второй статьи 466 УПК РФ) вправе заключить его под стражу без подтверждения судом указанного решения на срок, не превышающий два месяца, и решение прокурора может быть обжаловано в суд в соответствии со статьей 125 УПК РФ. Продлевая срок содержания под стражей в отношении такого лица, суду необходимо руководствоваться положениями статьи 109 УПК РФ.

(с) Постановление от 14 июня 2012 г. N 11* (* Имеется в виду Постановление "О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания" (примеч. редактора).)

87. В Постановлении от 14 июня 2012 г. N 11 Пленум Верховного Суда Российской Федерации указал, что лицо, подлежащее выдаче, может быть заключено под стражу до получения запроса о выдаче только в случаях, предусмотренными международными договорами, подписанными Российской Федерацией, такими как Минская конвенция. Такое помещение под стражу должно быть санкционировано и продлеваться постановлениями судов Российской Федерации в соответствии с процедурой и соблюдением сроков, установленных статьями 108 и 109 УПК РФ. В постановлении о заключении под стражу необходимо указать срок содержания под стражей, а также срок продления содержания под стражей и дату его окончания. Если запрос о выдаче не был получен в течение месяца или 40 дней, если запрашивающее государство являлось участником Минской конвенции, лицо, подлежащее выдаче, следует незамедлительно освободить.

С. Процедура выдворения

1. Закон об иностранцах

88. Пункт 1 статьи 5 Федерального закона от 25 июля 2002 г. N 115-ФЗ "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" (далее - Закон об иностранцах) предусматривает, что срок временного пребывания в Российской Федерации иностранного гражданина, прибывшего в Российскую Федерацию в порядке, не требующем получения визы, не может превышать 90 суток, за исключением случаев, предусмотренных настоящим законом.

89. Согласно пункту 2 статьи 5 иностранный гражданин обязан выехать из Российской Федерации по истечении срока действия визы или иного срока временного пребывания, за исключением случаев, когда на день истечения указанных сроков ему продлены срок действия визы или срок временного пребывания, либо если у него были приняты заявление о продлении и соответствующие документы для рассмотрения.

90. Пункт 3 статьи 5 этого закона предусматривает, что срок временного пребывания иностранного гражданина в Российской Федерации может быть продлен либо сокращен в случаях, если изменились условия или перестали существовать обстоятельства, в связи с которыми ему был разрешен въезд. Согласно пункту 4 статьи 5 решение о продлении либо сокращении срока временного пребывания принимается компетентным органом исполнительной власти.

91. В соответствии с пунктом 5 статьи 34 иностранные граждане, подлежащие административному выдворению, которые помещены под стражу по решению суда, содержатся в специально отведенных помещениях органов безопасности до исполнения решения об административном выдворении.

2. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях

92. Согласно пункту 7 части первой статьи 3.2 административное выдворение является видом административного наказания. В части первой статьи 3.10 выдворение определено как принудительное и контролируемое перемещении иностранных граждан или лиц без гражданства за пределы Российской Федерации. В соответствии с частью второй статьи 3.10 административное выдворение устанавливается в отношении иностранных граждан или лиц без гражданства и назначается судьей, а в случае совершения ими административного правонарушения при въезде в Российскую Федерацию - компетентными органами. Согласно части пятой статьи 3.10 для исполнения административного наказания в виде административного выдворения судья вправе применить содержание под стражей для иностранных граждан и содержание в специальном учреждении для лиц без гражданства.

93. Статья 18.8 предусматривает, что иностранные граждане, которые нарушили режим пребывания в Российской Федерации, что выразилось в пребывании на территории Российской Федерации без документов, подтверждающих право на пребывание, или в нарушении установленного режима регистрации пребывания, влечет наказание в виде административного штрафа в размере от 2 000 до 5 000 рублей и административное выдворение за пределы Российской Федерации. Согласно пункту 1 части второй статьи 28.3 протокол о правонарушении, предусмотренный статьей 18.8, вправе составлять должностные лица органов внутренних дел. Часть вторая статьи 28.8 обязывает передавать протокол об административном правонарушении на рассмотрение судье незамедлительно. Часть третья статьи 23.1 предусматривает, что дело об административном правонарушении, влекущее административное выдворение за пределы Российской Федерации, должно рассматриваться судьей суда общей юрисдикции. Часть первая статьи 30.1 гарантирует право обжаловать постановление суда об административном правонарушении в суд или в вышестоящий суд.

94. Согласно части второй статьи 27.5 лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, связанном с нарушением порядка пребывания на территории Российской Федерации, может быть подвергнуто административному задержанию на срок не более 48 часов.

95. Статья 31.1 устанавливает, что после истечения срока, установленного для обжалования, постановление по делу об административном правонарушении вступает в законную силу. Если указанное постановление не было обжаловано или опротестовано, оно вступает в законную силу незамедлительно.

96. Часть третья статьи 31.3 предусматривает, что в случае, если постановление по делу об административном правонарушении не было обжаловано, оно направляется в компетентный орган в течение трех суток со дня его вступления в законную силу. Согласно части первой статьи 31.4 постановление по делу об административном правонарушении приводится в исполнение уполномоченным органом в порядке, установленным КоАП РФ и другими применимыми законами. В соответствии с частью третьей статьи 31.4 в случае неясности процедуры исполнения по делу об административном правонарушении, орган, приводящий данное постановление в исполнение, а также лицо, в отношении которого оно было вынесено, вправе обратиться в суд или компетентный орган с заявлением о разъяснении способа и порядка его исполнения. Часть первая статьи 31.8 определяет, что судья обязан рассмотреть заявление в трехдневный срок со дня возникновения основания для разрешения соответствующего вопроса, а согласно части третьей статьи 31.8 решение по вопросам разъяснения способа и порядка исполнения высылается заявителю в течение трех дней.

97. Согласно части первой статьи 31.9 постановление о назначении административного наказания не подлежит исполнению по истечении двухлетнего срока со дня, когда постановление стало окончательным. Часть вторая статьи 31.9 устанавливает, что течение срока давности, предусмотренного частью первой статьи 31.9, прерывается в случае, если лицо, привлеченное к административной ответственности, уклоняется от исполнения постановления о назначении административного наказания.

98. Статья 3.9 предусматривает, что нарушителю административного законодательства может быть назначено наказание в виде административного задержания только в исключительных случаях и с максимальным сроком до 30 суток.

3. Закон о порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию

99. Пункт 2 статьи 27 Федерального закона от 15 августа 2006 г.* (* Так в оригинале. По-видимому, допущена техническая ошибка. Данный Федеральный закон принят 15 августа 1996 г. (примеч. редактора).) N 114-ФЗ "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" (далее - Закон о порядке въезда и выезда) предусматривает, что иностранному гражданину, который в период своего предыдущего пребывания был подвергнут административному выдворению за пределы Российской Федерации, въезд в Российскую Федерацию не разрешается в течение пяти лет со дня административного выдворения.

4. Постановления Конституционного Суда Российской Федерации

100. В Постановлении от 17 февраля 1998 г. N 6-П* (* Имеется в виду Постановление Конституционного Суда "По делу о проверке конституционности положения части второй статьи 31 Закона СССР от 24 июня 1981 года "О правовом положении иностранных граждан в СССР" связи с жалобой Яхья Дашти Гафура" (примеч. редактора).) Конституционный Суд Российской Федерации постановил со ссылкой на статью 22 Конституции Российской Федерации, что для содержания лица под стражей до его выдворения из Российской Федерации необходимо постановление суда, если срок этого содержания под стражей превышает 48 часов. В постановлении должно быть установлено, является ли содержание под стражей необходимой мерой для осуществления процедуры выдворения. Суду также надлежит оценить законность и причины содержания под стражей. Заключение под стражу на неопределенный период времени является неприемлемым, поскольку это может стать формой наказания, которая не предусмотрена положением законодательства Российской Федерации и несовместима с положениями Конституции Российской Федерации.

D. Статус беженцев

1. Женевская конвенция 1951 года о статусе беженцев

101. Статья 33 Конвенции Организации Объединенных Наций о статусе беженцев, которая была ратифицирована Российской Федерацией 2 февраля 1993 г., предусматривает следующее:

"1. Договаривающиеся Государства не будут никоим образом высылать или возвращать беженцев на границу страны, где их жизни или свободе угрожает опасность вследствие их расы, религии, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений.

2. Это постановление, однако, не может применяться к беженцам, рассматриваемым в силу уважительных причин в качестве угрозы безопасности страны, в которой они находятся, или осужденным вошедшим в силу приговором в совершении особенно тяжкого преступления и представляющим общественную угрозу для страны".

2. Закон о беженцах

102. Закон от 19 февраля 1993 г. N 4258-I "О беженцах" (далее - Закон о беженцах), действовавший на тот момент, включил в себя определение термина "беженец", которое содержится в статье 1 Женевской конвенции 1951 года, дополненной Протоколом 1967 года, касающимся статуса беженцев. Закон о беженцах определяет беженца как лицо, которое не является гражданином Российской Федерации и которое в силу вполне обоснованных опасений стать жертвой преследований по признаку расы, вероисповедания, гражданства, национальности, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений находится вне страны своей гражданской принадлежности и не может пользоваться защитой этой страны или не желает пользоваться такой защитой вследствие таких опасений, или, не имея определенного гражданства и находясь вне страны своего прежнего обычного местожительства в результате подобных событий, не может или не желает вернуться в нее вследствие таких опасений (подпункт 1 пункта 1 статьи 1).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Номер названного Федерального закона от 19 февраля 1993 г. "О беженцах" следует читать как "4528-I"

103. Закон о беженцах не применяется к лицам, в отношении которых имеются серьезные основания полагать, что они совершили преступления против мира, человечества, военное преступление или тяжкое преступление неполитического характера вне пределов Российской Федерации до того, как были допущены на территорию Российской Федерации (подпункты 1 и 2 пункта 1 статьи 2).

104. Лицо, обратившееся за предоставлением статуса беженца или которому предоставлен статус беженца, не может быть возвращено в государство, где существует угроза его жизни или свободе по причине его расовой принадлежности, религиозных убеждений, национальности, принадлежности к определенной социальной группе или в связи с политическими убеждениями (пункт 1 статьи 10).

105. Постановления правоохранительных органов, связанные с исполнением Закона о беженцах, могут быть обжалованы в вышестоящий орган либо в суд (пункт 2 статьи 10). Постановление может быть обжаловано в течение срока, не превышающего один месяц со дня получения лицом в письменной форме уведомления о принятом постановлении или со дня, когда лицу стало известно об отказе в предоставлении ему или ей статуса беженца (пункты 2 и 3 статьи 10). Лицо, получившее уведомление об отказе в рассмотрении его или ее ходатайства по существу или об отказе в предоставлении статуса беженца и использовавшее свое право на обжалование постановления, обязано покинуть территорию Российской Федерации в течение трех рабочих дней со дня получения уведомления об отказе в удовлетворении жалобы (пункт 5 статьи 10). Лицо, не исполняющее это требование, выдворяется вместе с членами его или ее семьи за пределы территории Российской Федерации в соответствии с указанным законом, другими федеральными законами и международными договорами Российской Федерации (пункт 2 статьи 13).

III. Доклады органов Организации Объединенных Наций и неправительственных организаций о ситуации в Республике Узбекистан

106. Ссылаясь на ситуацию, касавшуюся применения пыток в Республике Узбекистан, специальный докладчик Организации Объединенных Наций заявил на Третьей сессии Совета Организации Объединенных Наций по правам человека 18 сентября 2008 г.:

"_741. Специальный докладчик_ подчеркнул, что продолжает получать серьезные подтверждения применения пыток должностными лицами правоохранительных органов Республики Узбекистан_

744. Принимая во внимание вышеизложенное, отсутствует достаточно доказательств, включая поступившие от властей, которые могли бы опровергнуть эти сведения или иным образом убедить специального докладчика в том, что положение с применением пыток значительно улучшилось после визита в 2002 году_".

107. В соответствующей части доклада 2010 года (CCPR/C/UZB/CO/3) Комитет по правам человека Организации Объединенных Наций указал следующее:

"_11. Комитет с озабоченностью отмечает продолжающие поступать сообщения о пытках и жестоком обращении, ограниченное количество обвинительных приговоров в отношении виновных и, в целом, мягкость применяемых мер наказания, включая простые дисциплинарные меры, а также свидетельства того, что лица, несущие ответственность за такие деяния, были амнистированы и что расследования заявлений о применении пыток или жестокого обращения в целом носят неадекватный или недостаточный характер. У него также вызывают озабоченность сообщения об использовании судами доказательств, полученных под принуждением, несмотря на постановление Верховного Суда от 2004 года о недопустимости доказательств, полученных незаконным путем_

19. У Комитета вызывают тревогу установленные ограничения на свободу вероисповедания и убеждений, в том числе для членов незарегистрированных религиозных групп. У него вызывают обеспокоенность по-прежнему поступающие сообщения о предъявлении обвинений таким лицам и лишении их свободы. У него также вызывает озабоченность установленная в статье 216.2 Уголовного кодекса уголовная ответственность за "обращение верующих из одной религии в другие (прозелитизм) и другую миссионерскую деятельность" (CCPR/C/UZB/3, пункт 707) (статья 18)_".

108. Заявитель ссылался на Всемирный доклад за 2013 год, опубликованный организацией "Хьюман Райтс Вотч" (Human Rights Watch) в январе 2013 года, в соответствующих частях которого говорится следующее:

"_Положение с правами человека в Республике Узбекистан остается шокирующим без значительных улучшений в 2012 году. Пытки остаются эндемическим явлением в системе уголовного правосудия. Власти усилили репрессии против активистов гражданского общества, членов оппозиции и журналистов и продолжали преследовать инаковерующих_

Пытки все еще сильно распространены и продолжают применяться при полном попустительстве властей. Права заключенных нарушаются на каждом этапе расследования и судебного разбирательства, несмотря на принятые в 2008 году поправки habeas corpus (право неприкосновенности личности). Правительство не смогло в значительной степени выполнить рекомендации по борьбе с применением пыток, разработанные спецдокладчиком Организации Объединенных Наций в 2003 году и другими международными органами.

Адвокатам запрещен доступ к задержанным, крайне необходима гарантия в отношении пыток на этапе содержания под стражей до суда. Полиция добивается от задержанных признательных показаний, применяя пытки, в том числе избиения дубинками и пластиковыми бутылками, подвешивание за запястье и лодыжки, изнасилование и сексуальное унижение. Власти постоянно отказываются расследовать обвинения в злоупотреблениях_".

109. Заявитель также ссылался на ежегодный доклад организации "Международная амнистия", опубликованный 23 мая 2013 г., в соответствующих частях которого говорится следующее:

"_Проблемы остаются в связи с частым применением пыток и других видов жестокого обращения с целью получения признательных показаний, в частности, от тех, кого подозревают в связях с запрещенными религиозными группами_

Пытки и жестокое обращение с задержанными и заключенными со стороны силовиков и тюремной охраны по-прежнему носили систематический характер. В течение года поступало множество сообщений о пытках и жестоком обращении, особенно с мужчинами и женщинами, которые подозревались или были осуждены за принадлежность к исламским движениям, организациям и партиям либо к другим религиозным организациям, запрещенным в Республике Узбекистан. Как и в предыдущие годы, власти не проводили оперативных, тщательных и беспристрастных расследований по таким сообщениям, а также по жалобам, направленным в Генеральную прокуратуру_

Власти продолжали добиваться выдачи лиц, которых подозревали в принадлежности к исламским движениям, организациям и партиям, запрещенным в Республике Узбекистан, под предлогом обеспечения безопасности и борьбы с терроризмом. Они также направляли запросы о выдаче политических оппонентов, критиков правительства и состоятельных лиц, оказавшихся в опале у режима. Основаниями для многих таких запросов о выдаче были сфабрикованные или ненадежные доказательства. Правительство предлагало запрашиваемому государству дипломатические гарантии, чтобы добиться выдачи этих лиц, и обещало независимым наблюдателям и дипломатам свободный доступ в места содержания под стражей. В действительности они этих гарантий не выполняли. Лиц, в принудительном порядке возвращенных в Республику Узбекистан, содержали под стражей без связи с внешним миром, пытали и подвергали жестокому обращению, а по итогам несправедливых процессов приговаривали к длительным срокам лишения свободы, причем осужденные содержались в жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство условиях. Власти также обвинялись в покушении на жизнь политических оппонентов, проживающих за рубежом_".

110. Кроме того, заявитель ссылался на ежегодный доклад "Международной амнистии", опубликованный 3 июля 2013 г. под названием "Евразия: Возвращение к пыткам: выдача, принудительное возвращение и выдворение лиц в странах Центральной Азии" ("Eurasia: Return to torture: Extradition, forcible returns and removals to Central Asia"). В частности, в докладе говорится следующее:

"_За последние два десятилетия тысячи жителей региона жаловались на то, что их произвольно задержали и подвергали пыткам и жестокому обращению в условиях содержания под стражей с целью выбить их них признательные показания или получить деньги от их родственников. В указанный период в большинстве стран Центральной Азии были предприняты разрозненные меры по усилению контроля за деятельностью правоохранительных органов и защиты граждан в рамках системы уголовного правосудия. Однако ни одна из этих реформ не привела к прорыву в искоренении пыток и жестокого обращения, которые часто применяются к подозреваемым в общеуголовных преступлениях и регулярно - к политическим противникам и лицам, подозреваемым в экстремизме и терроризме либо участии в запрещенных религиозных группах_

Во всех пяти республиках задержанных часто пытают и подвергают жестокому обращению во время первых допросов, когда их содержат под стражей без связи с внешним миром. Особенно высок риск применения пыток и жестокого обращения для лиц, обвиняемых в преступлениях против национальной безопасности или "религиозном экстремизме", которые попадают в закрытые следственные изоляторы спецслужб_".

111. В докладе рассматривалась конкретная ситуация заявителя, а именно:

"_В 2012 году Акрам Каримов - гражданин Республики Узбекистан - шесть месяцев провел в следственном изоляторе г. Москвы, пока решался вопрос о его выдаче. Власти Республики Узбекистан добивались высылки Акрама Каримова в связи с обвинениями в членстве в запрещенной религиозной организации. Обвинение основывалось на том, что знакомый Акрама Каримова предположительно основал в Республике Узбекистан религиозную организацию.

Предельный срок содержания под стражей Акрама Каримова истекал 17 сентября 2012 г. В этот день его должны были освободить из-под стражи. Однако ни ему самому, ни его адвокату документы об освобождении не выдали. Их передали сотрудникам полиции отдела внутренних дел по Красносельскому району, которые доставили Акрама Каримова из следственного изолятора в свое отделение. Там его задержали за "незаконное" пребывание в Российской Федерации. Однако поскольку во время пребывания под стражей Акрам Каримов подал ходатайство о предоставлении статуса беженца, его не должны были принудительно высылать в страну гражданской принадлежности до завершения процедуры определения статуса беженца.

В нарушение этого требования Федеральная миграционная служба обратилась за постановлением о выдворении Акрама Каримова в связи с его незаконным пребыванием в стране. 18 сентября 2012 г. запрос властей об административном выдворении был заслушан в Мещанском районном суде г. Москвы, где представитель прокуратуры г. Москвы уведомил суд о том, что дело о выдаче Акрама Каримова находится на рассмотрении Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Судья постановил, что постановление об административном выдворении Акрама Каримова не может быть вынесено до принятия решения по запросу о выдаче.

На следующий день представитель прокуратуры г. Москвы предъявил суду телетайпограмму Генеральной прокуратуры Российской Федерации в прокуратуру г. Москвы об отказе в выдаче Акрама Каримова, датированном 17 сентября 2012 г.

Наблюдатели из неправительственной организации уверены, что телетайпограмма была датирована задним числом для того, чтобы суд мог принять решение об административном выдворении.

Действительно, после возобновления слушания по административному делу 19 сентября 2012 г. Мещанский районный суд г. Москвы постановил выдворить Акрама Каримова за пределы Российской Федерации. Суд отказался принять во внимание материалы, представленные адвокатом в подтверждение того, что по возвращении в Республику Узбекистан Акрама Каримова могут подвергнуть пыткам, а также доводы о том, что процедура предоставления статуса беженца еще не была завершена. Кроме того, суд отказался заслушать представителя Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев, которого адвокат пригласила на слушания в качестве эксперта. Акрам Каримов обжаловал это постановление, однако 10 октября 2012 г. Московский городской суд г. Москвы отклонил жалобу, оставив без изменения постановление о выдворении из Российской Федерации.

Акрам Каримов обратился с жалобой в Европейский Суд. 4 октября 2012 г. Европейский Суд санкционировал применение обеспечительных мер, потребовав от Российской Федерации приостановить выдворение заявителя до рассмотрения его дела по существу.

Акрам Каримов подал ходатайство о предоставлении ему статуса беженца в 2012 году, однако получил отказ Федеральной миграционной службы. 17 января 2013 г. он попытался обжаловать это решение, обратившись в установленном порядке к соответствующему сотруднику следственного изолятора, однако, та, по его словам, отказалась принять жалобу. После вмешательства адвоката сотрудница следственного изолятора сделала вид, согласилась направить в суд жалобу, срок подачи которой истекал 19 января. Однако через два дня - 21 января - адвокат Акрама Каримова выяснила, что жалоба так и не дошла до суда. Сотрудница следственного изолятора отрицала факт подачи жалобы, несмотря на то, что Акрам Каримов передал ей документы в присутствии адвоката. Адвокат обратилась с жалобой к начальнику следственного изолятора, после чего сотруднице поручили доставить жалобу в суд самой. Суд оставил жалобу Акрама Каримова без удовлетворения, и по состоянию на момент составления доклада его адвокат обжаловала это постановление в суд последней инстанции. Сам заявитель находился в Центре "Северный" для содержания иностранных граждан, ожидавших выдачи, который находится в Московской области. "Международная амнистия" обеспокоена тем, что в случае высылки в Республику Узбекистан Акрама Каримова могут подвергнуть пыткам и жестокому обращению_".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвеции

112. Заявитель жаловался, что в случае его возвращения в Республику Узбекистан он подвергнется реальному риску применения к нему пыток и жестокого обращения в нарушение статьи 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Доводы сторон

1. Доводы властей Российской Федерации

113. Власти Российской Федерации утверждали, что в ходе процедуры выдачи власти Республики Узбекистан предоставили гарантии того, что в случае возвращения заявителя в Республику Узбекистан его не будут преследовать, в частности, по религиозным или политическим мотивам. Кроме того, суды тщательно рассмотрели его утверждения, касавшиеся риска подвергнуться жестокому обращению в случае возвращения в Республику Узбекистан. По мнению властей Российской Федерации, постановление об административном выдворении заявителя было обоснованным и соразмерным, поскольку заявитель не узаконил свое пребывание на территории Российской Федерации, несмотря на то, что ему был хорошо известен установленный порядок. Власти Российской Федерации также отметили, что в постановлении не было указано, что заявитель должен был быть выслан в Республику Узбекистан, а лишь было сказано, что он должен быть удален с территории Российской Федерации. Власти государства-ответчика скептически отнеслись к замечаниям неправительственной организации, касавшимся ситуации с правами человека в Республике Узбекистан, на которые ссылался заявитель; по мнению властей Российской Федерации, в заявлениях содержались общие утверждения, не подтвержденные конкретной фактической информацией. В частности, при описании положения заявителя в своем докладе представители "Международной амнистии" не предоставили ни одного доказательства (см. § 111 настоящего Постановления). Власти государства-ответчика настаивали на том, что доклады не подтверждали риска применения жестокого обращения в Республике Узбекистан ни в деле заявителя, ни в целом.

2. Доводы заявителя

114. Заявитель оспорил довод властей Российской Федерации о том, что постановление об административном выдворении необязательно означало, что он должен быть выслан в Республику Узбекистан. Он заявил, что какая-либо иная возможность не обсуждалась в ходе разбирательства по административному вопросу и, кроме того, не было оснований полагать, что его пожелает принять какая-либо иная страна. Что касается риска жестокого обращения в случае выдачи в Республику Узбекистан, заявитель утверждал, что Федеральная миграционная служба не смогла надлежащим образом оценить его доводы и что ее уверенности в гарантиях, предоставленных Республикой Узбекистан в ходе процедуры выдачи, было недостаточно. Он ссылался, в частности, в этой связи на Постановление Европейского Суда по делу "Абдулхаков против Российской Федерации" (Abdulkhakov v. Russia) (от 2 октября 2012 г., жалоба N 14743/11* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2013.), §§ 149-150). Заявитель также отметил, что чрезмерное доверие к таким гарантиям в административных разбирательствах демонстрировало, что его изгнание являлось "скрытой выдачей". Он также настаивал на том, что доклады неправительственной организации о ситуации с правами человека в Республике Узбекистан содержали надежное доказательство высокого риска обращения, противоречившего статье 3 Конвенции, особенно принимая во внимание тот факт, что заявитель подозревался в членстве в экстремистской религиозной группе.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

115. Прежде всего Европейский Суд подчеркивает, что, поскольку запрос властей Республики Узбекистан о выдаче был отклонен, Европейский Суд должен только рассмотреть жалобу заявителя на нарушение статье 3 Конвенции в связи с процедурой выдворения.

116. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(а) Общие принципы

117. Европейский Суд напоминает, что Договаривающиеся Стороны в соответствии с международным правом и с учетом своих договорных обязательств, включая Конвенцию, вправе контролировать въезд, проживание и высылку иностранцев (см. Постановление Европейского Суда по делу "Абдулазиз, Кабалес и Балкандали против Соединенного Королевства" (Abdulaziz, Cabales and Balkandali v. United Kingdom) от 28 мая 1985 г., Series A, N 94, § 67) и что право на политическое убежище явно не защищено ни Конвенцией, ни Протоколами к ней (см. Постановление Европейского Суда по делу "Салах Шиих против Нидерландов" (Salah Sheekh v. Netherlands) жалоба N 1948/04, ECHR 2007-I (извлечения), § 135). Однако осуществление Договаривающемся Государством высылки лица может повлечь возникновение вопроса в соответствии со статьей 3 Конвенции и, таким образом, обусловить ответственность этого государства согласно Конвенции, если существуют серьезные основания полагать, что данное лицо в случае выдачи подвергнется реальной опасности обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции.

118. В этом случае статья 3 Конвенции предполагает обязанность не высылать заинтересованное лицо в такую страну (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Италии" (Saadi v. Italy) от 28 февраля 2008 г., жалоба N 37201/06, § 125). При этом речь не идет о вынесении решения относительно ответственности или об установлении ответственности запрашивающего государства ни на основании общего международного права, ни на основании Конвенции или иным образом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сёринг против Соединенного Королевства" (Soering v. United Kingdom) от 7 июля 1989 г., Series A, N 161, § 91).

119. Оценка того, имеются ли серьезные основания полагать, что заявитель столкнется с реальным риском подвергнуться обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции, неизбежно предусматривает оценку Европейским Судом условий в запрашивающей стране с точки зрения указанного положения Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маматкулов и Аскаров против Турции" (Mamatkulov and Askarov v. Turkey), жалобы NN 46827/99 и 46951/99, ECHR 2005-I, § 67). Эти нормы подразумевают следующее: чтобы попасть в сферу действия статьи 3 Конвенции, жестокое обращение, с которым заявитель, по его утверждению, может столкнуться после возвращения, должно достичь минимального уровня жестокости. Его оценка является относительной, зависящей от всех обстоятельств дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хилаль против Соединенного Королевства" (Hilal v. United Kingdom), жалоба N 45276/99, ECHR 2001-II, § 60).

120. При определении того, доказано ли, что для заявителя существует реальный риск подвергнуться в случае высылки обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции, Европейский Суд должен рассмотреть вопрос с учетом всех предоставленных ему материалов или, в случае необходимости, полученных proprio motu* (* Proprio motu (лат.) - по собственной инициативе (примеч. переводчика).) (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Италии", § 128). Поскольку характер ответственности Договаривающихся Государств согласно статье 3 Конвенции в делах такого рода обусловлен действием, подвергающим лицо угрозе жестокого обращения, существование риска должно оцениваться преимущественно в учетом фактов, которые Договаривающееся Государство знало или должно было знать на момент выдворения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Вилвараджа и другие против Соединенного Королевства" (Vilvarajah and Others v. United Kingdom) от 30 октября 1991 г., Series A, N 215, § 107).

121. В принципе заявитель обязан предоставить доказательства, подтверждающие наличие серьезных оснований полагать, что в случае исполнения оспариваемой меры он подвергнется реальному риску обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "N. против Финляндии" (N. v. Finland) от 26 июля 2005 г., жалоба N 38885/02, § 167). Если такие доказательства предоставлены, власти государства-ответчика обязаны устранить все сомнения в связи с ними (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рябикин против Российской Федерации" (Ryabikin v. Russia) от 19 июня 2008 г., жалоба N 8320/04* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.), § 112).

122. Что касается общей ситуации в конкретной стране, Европейский Суд ранее неоднократно указывал, что он может принять во внимание информацию, представленную в недавних докладах независимых международных правозащитных организаций и негосударственных организаций (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Италии" (Saadi v. Italy), § 131 с дальнейшими ссылками). В то же время одна лишь возможность применения жестокого обращения вследствие нестабильной ситуации в запрашивающей стране не свидетельствует о нарушении статьи 3 Конвенции (см. там же).

123. Если доступные Европейскому Суду источники описывают общую ситуацию, конкретные утверждения заявителя по делу должны подтверждаться дополнительными доказательствами (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маматкулов и Аскаров против Турции", § 73).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(i) Судебное разбирательство на внутригосударственном уровне

124. Рассматривая обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд прежде всего должен рассмотреть вопрос о том, были ли утверждения заявителя о риске жестокого обращения в случае высылки в Республику Узбекистан должным образом оценены внутригосударственными властями.

125. Европейский Суд отмечает, что Генеральная прокуратура Российской Федерации отказалась выдать заявителя в Республику Узбекистан на основании того, что некоторые из обвинений, выдвинутых против заявителя, не рассматривались в качестве уголовно наказуемых в соответствии с уголовным законодательством Российской Федерации, а остальные обвинения не свидетельствовали о corpus delicti. Однако за отказом в выдаче заявителя последовало возбуждение административного производства в связи с тем, что заявитель не оформил надлежащим образом свое пребывание на территории Российской Федерации, что привело к решению о его административном выдворении. Европейский Суд отмечает, что заявитель поднимал вопрос о риске того, что он подвергнется жестокому обращению при возвращении в Республику Узбекистан и в ходе процедуры выдворения, и в ходе процедуры по вопросу предоставления убежища. Принимая во внимание эти утверждения, Европейский Суд считает, что они оставались последовательными и что заявитель выдвинул ряд конкретных и подробных доводов в подтверждение своей жалобы. Помимо прочего, он жаловался на то, что правоохранительные органы Республики Узбекистан систематически прибегали к применению пыток и жестокому обращению в отношении задержанных, и подчеркнул, что лица, обвинявшиеся в причастности к запрещенной религиозной деятельности, а также лица, подозревавшиеся в совершении преступлений против национальной безопасности, подвергались риску применения к ним обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции. В подтверждение своих утверждений заявитель ссылался на доклады различных известных международных организаций и выводы Европейского Суда в ряде дел, касавшихся аналогичных ситуаций, когда заявители были вынуждены вернуться или их выдворяли в Республику Узбекистан в связи с уголовными производствами по обвинениям, связанным с религиозным экстремизмом или попыткой свержения конституционного строя (см. §§ 106-110 настоящего Постановления).

126. Принимая во внимание процедуру предоставления убежища, Европейский Суд отмечает, что миграционные власти в своих постановлениях, отказывая заявителю в предоставлении убежища, главным образом, ссылались на тот факт, что он уехал из Республики Узбекистан по экономическим соображениям, и делали вывод, что его нежелание вернуться в Республику Узбекистан основывалось не на страхе подвергнуться преследованию по религиозным, национальным признакам, по причине этнического происхождения, принадлежности к определенной социальной группе или в связи с политическими убеждениями, а на страхе подвергнуться наказанию за преступления, в которых он обвинялся в Республике Узбекистан (см. § 54 настоящего Постановления). Несмотря на то, что Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве в постановлении от 28 августа 2012 г. проанализировало действовавшее законодательство Республики Узбекистан о запрещении применения пыток и свободе вероисповедания, оно не изучило информацию, предоставленную различными международными организациями, а также постановления Европейского Суда, представленные заявителем в подтверждение его обоснованных утверждений, касавшихся риска подвергнуться жестокому обращению в случае его возвращения в Республику Узбекистан. Басманный районный суд г. Москвы, который 1 апреля 2013 г. оставил постановление Федеральной миграционной службы без изменения, отказав заявителю в предоставлении статуса беженца, отметил, что ситуация с правами человека в Республике Узбекистан была "неоднозначной". При этом, отмечая, что постановление о предоставлении статуса беженца должно было приниматься не на основании общей ситуации в стране, а с учетом конкретных обстоятельств дела заявителя, суд умолчал о конкретных доводах, выдвинутых заявителем в настоящем деле, таких как характер предъявленных ему в Республике Узбекистан обвинений (см. § 58 настоящего Постановления). Европейский Суд замечает, что он не располагает информацией о результатах завершающего этапа кассационных разбирательства по вопросу предоставления статуса беженца.

127. Что касается разбирательства по делу об административном выдворении, Европейский Суд отмечает, что анализ внутригосударственными судами риска жестокого обращения, которому заявитель мог подвергнуться в случае его возвращения в Республику Узбекистан, был весьма поверхностным. В своих постановлениях от 19 сентября и 10 октября 2012 г. Мещанский районный суд г. Москвы и Московский городской суд соответственно кратко отклонили жалобы заявителя, не проведя детального анализа конкретных доводов заявителя (см. §§ 39, 40 и 48 настоящего Постановления). Московский городской суд, в частности, ссылался на тот факт, что заявитель обратился за предоставлением статуса беженца только после задержания. В этой связи Европейский Суд отмечает, что главная цель ходатайства заявителя заключалась в том, что он рисковал подвергнуться преследованиям со стороны властей Республики Узбекистан в связи с обвинениями в совершении тяжких уголовных преступлений, за которые предусматривалось наказание в виде длительных сроков лишения свободы, и о которых ему стало известно только после задержания, а также подвергнуться жестокому обращению во время содержания под стражей. Европейский Суд напоминает, что тот факт, что человек не обратился за предоставлением убежища сразу по прибытии в другую страну, может быть существенным для оценки достоверности его или ее утверждений, и не представляется возможным сравнивать риск жестокого обращения с доводами, выдвинутыми в пользу выдворения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Абдолхани и Каримния против Турции" (Abdolkhani and Karimnia v. Turkey) от 22 сентября 2009 г., жалоба N 30471/08, § 91). Поэтому выводы внутригосударственных властей относительно того, что заявитель не обратился за предоставлением статуса беженца в надлежащие сроки, как таковые не опровергают его утверждения о нарушении статьи 3 Конвенции.

128. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд не убежден, что жалоба заявителя была тщательно рассмотрена внутригосударственными властями, и, следовательно, Европейский Суд должен оценить, существует ли риск того, что в случае возвращения в Республику Узбекистан заявитель подвергся бы там обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции.

(ii) Оценка Европейским Судом риска жестокого обращения

129. Прежде всего Европейский Суд замечает, что власти Российской Федерации в своих замечаниях отметили, что в постановлении об административном выдворении заявителя не было указано, что он должен быть выслан в Республику Узбекистан, а просто утверждалось, что он должен быть выдворен с территории Российской Федерации. Однако Европейский Суд согласен с доводом заявителя о том, что в ходе административного разбирательства какая-либо иная возможность не обсуждалась, и, кроме того, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не предоставили информации относительно какой-либо другой страны, желавшей принять заявителя. Следовательно, Европейский Суд не может не прийти к выводу о том, что постановление об административном выдворении заявителя предполагало его выдворение в Республику Узбекистан.

130. Европейский Суд имел возможность обратиться к ряду дел, в которых поднимался вопрос о риске жестокого обращения в случае выдачи или выдворения в Республику Узбекистан из Российской Федерации или других государств - членов Совета Европы. Европейский Суд установил со ссылкой на материалы различных источников, что общая ситуация в области прав человека в Республике Узбекистан вызывает тревогу, что материалы из достоверных международных источников подтверждали устойчивое сохранение серьезной проблемы жестокого обращения с заключенными, практика применения пыток в отношении которых в полиции характеризовалась как "систематическая" и "неизбирательная", и что отсутствовало конкретное доказательство, свидетельствовавшее о каком-либо кардинальном улучшении в этой сфере (см. среди других примеров Постановление Европейского Суда по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации" (Ismoilov and Others v. Russia) от 24 апреля 2008 г., жалоба N 2947/06* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.), § 121, Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации" (Muminov v. Russia) от 11 декабря 2008 г., жалоба N 42502/06* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2011.), §§ 93-96, Постановление Европейского Суда по делу "Гараев против Азербайджана" (Garayev v. Azerbaijan) от 10 июня 2010 г., жалоба N 53688/08, § 71, Постановление Европейского Суда по делу "Якубов против Российской Федерации" (Yakubov v. Russia) от 8 ноября 2011 г., жалоба N 7265/10, §§ 81 и 82, Постановление Европейского Суда по делу "Рустамов против Российской Федерации" (Rustamov v. Russia) от 3 июля 2012 г., жалоба N 11209/10, § 125, Постановление Европейского Суда по делу "Абдулхаков против Российской Федерации" (Abdulkhakov v. Russia) от 2 октября 2012 г., жалоба N 14743/11, § 141, а также недавние Постановление Европейского Суда по делу "Зохидов против Российской Федерации" (Zokhidov v. Russia) от 5 февраля 2013 г., жалоба N 67286/10* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2013.), § 135, и Постановление Европейского Суда по делу "Ермаков против Российской Федерации" (Ermakov v. Russia) от 7 ноября 2013 г., жалоба N 43165/10* (* Там же. N 3/2014.), § 201).

131. Что касается личной ситуации заявителя, Европейский Суд отмечает, что он разыскивался властями Республики Узбекистан по обвинениям в разжигании национальной, расовой, этнической и религиозной ненависти, в выпуске и распространении материалов, содержавших угрозу национальной безопасности и общественному порядку. В частности, обвинение касалось предполагаемого пособничества мусульманской экстремистской группировке. Вышеприведенные соображения составили основу как для запроса о выдаче, так и постановления о задержании, выданных в отношении заявителя. Таким образом, его ситуация аналогична той, в которой находятся мусульмане, которые в связи со своими религиозными убеждениями, выходящими за рамки официальной религии, обвиняются в религиозном экстремизме или в членстве в запрещенных религиозных организациях и на этом основании, как отмечалось в вышеприведенных Постановлениях Европейского Суда, подвергаются особому риску применения к ним жестокого обращения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ермаков против Российской Федерации", § 203).

132. Европейский Суд вынужден отметить, что наличие внутригосударственного законодательства и международных договоров, гарантирующих уважение основополагающих прав, само по себе не является достаточным, чтобы обеспечить надлежащую защиту от риска жестокого обращения, когда, как в настоящем деле, достоверные источники сообщают о практиках, к которым прибегают или допускают власти и которые явно противоречат принципам, закрепленным Конвенцией (см. упоминавшееся выше* (* Так в оригинале. Постановление по делу "Хирси Джамаа и другие против Италии" в § 132 настоящего Постановления упоминается впервые (примеч. редактора).) Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хирси Джамаа и другие против Италии" (Hirsi Jamaa and Others v. Italy), жалоба N 27765/09, ECHR 2012, § 128). Кроме того, внутригосударственные власти, а также власти Российской Федерации перед Европейским Судом использовали краткие и общие доводы, пытаясь подвергнуть сомнению предполагаемый риск жестокого обращения в связи с вышеприведенными соображениями, в том числе очевидную заранее существовавшую заинтересованность властей Республики Узбекистан в неблагоприятном для заявителя результате судебного процесса.

133. Что касается заверений властей Республики Узбекистан, на которые ссылались власти Российской Федерации, помимо того, что они были сформулированы в общих выражениях и не подтверждались доказательствами того, что они подкреплялись бы механизмами исполнения или контроля за их исполнением (см. среди других примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абдулхаков против Российской Федерации", § 150, см. также для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Отман (Абу Катада) против Соединенного Королевства" (Othman (Abu Qatada) v. United Kingdom), жалоба N 8139/09, ECHR 2012 (извлечения), § 189), Европейский Суд считает, что они были даны с целью процедуры выдачи, которая в результате была прекращена и как таковая не имеет прямого отношения к процедуре выдворения.

134. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд считает, что имелись существенные основания полагать, что заявитель подвергся бы реальному риску обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции, в случае его выдворения в Республику Узбекистан.

135. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что реализация санкции на административное выдворение заявителя привела бы к нарушению статьи 3 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции

136. Заявитель утверждал согласно статье 13 Конвенции, что в его распоряжении не было эффективных средств правовой защиты в связи с его жалобами на предполагаемое жестокое обращение в случае его возвращения в Республику Узбекистан. Статья 13 Конвенции гласит следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

137. Европейский Суд считает, что суть жалобы заявителя на нарушение статьи 13 Конвенции, которую он считает приемлемой для рассмотрения, заключается в том, что внутригосударственные власти предположительно не провели тщательной проверки наличия для заявителя риска подвергнуться жестокому обращению в случае его принудительного выдворения в Республику Узбекистан. Европейский Суд уже рассмотрел данное утверждение в контексте статьи 3 Конвенции. Учитывая свои выводы, изложенные в § 127 настоящего Постановления, Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость в отдельном рассмотрении по существу данной жалобы (см. тот же подход в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Гафоров против Российской Федерации" (Gaforov v. Russia), § 144* (* Так в оригинале. Постановление "Гафоров против Российской Федерации" упоминается в § 137 настоящего Постановления впервые (примеч. переводчика).), и Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации" (Azimov v. Russia) от 18 апреля 2013 г., жалоба N 67474/11* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2014.), § 145).

III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей в целях его выдачи в Республику Узбекистан

138. Заявитель жаловался, ссылаясь на подпункт "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, что его содержание под стражей на время проведения разбирательств по вопросу выдачи было незаконным. Подпункт "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции устанавливает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях, и в порядке, установленным законом:

...(f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого предпринимаются меры по его высылке или выдаче".

А. Доводы сторон

1. Доводы властей Российской Федерации

139. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель был задержан на основании постановления Бухарского городского суда по уголовным делам от 15 июня 2011 г., санкционировавшего заключение его под стражу, и на основании постановления прокурора Мещанского района г. Москвы от 19 марта 2012 г. Запрос о выдаче был получен через 38 дней, то есть в соответствии с 40-дневным сроком, предусмотренным пунктом 1 статьи 62 Минской конвенции. Власти отметили, что Российская Федерация подписала Протокол от 28 марта 1997 г. к Минской конвенции без каких-либо оговорок. 25 апреля 2012 г., после получения запроса о выдаче, прокурор Мещанского района г. Москвы продлил общий срок содержания заявителя под стражей до двух месяцев. Постановлением от 15 мая 2012 г. суд продлил общий срок содержания заявителя под стражей до шести месяцев, то есть до 17 сентября 2012 г., когда заявитель был освобожден. Постановления о содержании под стражей были вынесены в полном соответствии с действовавшим законодательством. Жалобы адвоката заявителя на постановления о содержании под стражей были рассмотрены судами и отклонены.

2. Доводы заявителя

140. Заявитель утверждал, что его содержание под стражей на основании постановления о заключении под стражу от 19 марта 2012 г. было незаконным, поскольку данное постановление было вынесено прокурором и в нем не были указаны временные рамки его содержания под стражей. Заявитель также настаивал на том, что содержание его под стражей в период с 17 по 25 апреля 2012 г. было незаконным, поскольку Республика Узбекистан не ратифицировала Протокол от 28 марта 1997 г. к Минской конвенции, который модифицировал статью 62 данной Конвенции и продлил до 40 дней срок, в течение которого лицо могло находиться под стражей в ожидании получения запроса о выдаче. Таким образом, было допустимо содержать его под стражей без решения суда только в течение 30 дней, и, следовательно, его содержание под стражей в период с 17 по 25 апреля 2012 г. не имело правового основания. Заявитель также утверждал, что его содержание под стражей на основании постановления о заключении под стражу от 25 апреля 2012 г. было незаконным, поскольку данное постановление было вынесено главным образом на основании части второй статьи 466 УПК РФ, которая не предусматривала ни четкого механизма продления срока содержания под стражей и не устанавливала каких-либо сроков. В постановлении от 25 апреля 2012 г. также не был указан срок содержания заявителя под стражей. Кроме того, вызывало сомнение, входило ли в компетенцию прокурора Мещанского района г. Москвы санкционирование содержания заявителя под стражей, так как в постановлении не уточнялось, какой правовой инструмент наделял прокурора таким правом. В заключение заявитель утверждал, что весь срок его содержания под стражей с целью выдачи являлся нарушением требования "должной тщательности", установленного Европейским Судом в отношении содержания под стражей согласно подпункту "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. В частности, запрос властей Республики Узбекистан о выдаче был отклонен 17 сентября 2012 г., когда заявитель уже шесть месяцев провел под стражей. Однако принимая во внимание основания для отклонения запроса - отсутствие corpus delicti по одному пункту обвинения, а также что другой пункт обвинения не являлся уголовно наказуемым преступлением согласно законодательству Российской Федерации - для властей было очевидно с самого начала, что запрос о выдаче будет отклонен. Тем не менее они содержали заявителя под стражей в течение максимального шестимесячного срока, предусмотренного внутригосударственным законодательством.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

141. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(а) Общие принципы

142. Европейский Суд отмечает, что подпункт "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции не требует, чтобы содержание под стражей лица, в отношении которого возбуждено разбирательство с целью выдачи, разумно считалось необходимым, например, чтобы воспрепятствовать лицу в совершении преступления или помешать ему скрыться. В этой связи подпункт "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции устанавливает иной уровень защиты по сравнению с подпунктом "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции: всё, что требуется согласно подпункту "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, это "меры, предпринятые с целью высылки и выдачи". Следовательно, с точки зрения целей подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции не существенно, может ли соответствующее постановление о выдаче быть оправдано внутригосударственным или конвенционным правом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чонка против Бельгии" (Conka v. Belgium), жалоба N 51564/99, ECHR 2002-I, § 38, и Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom) от 15 ноября 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-V, § 112).

143. Однако Европейский Суд напоминает, что ему надлежит рассмотреть вопрос о том, было ли содержание заявителя под стражей "законным" в целях пункта 1 статьи 5 Конвенции, уделив особое внимание гарантиям, предусмотренным внутригосударственной системой. Если возникает вопрос о "законности" содержания под стражей, включая вопрос о следовании "процедуре, предусмотренной законом", Конвенция в основном ссылается на внутригосударственное законодательство и устанавливает обязательство по соблюдению его материально-правовых и процессуальных норм, но также требует, чтобы любое лишение свободы соответствовало цели статьи 5 Конвенции, которая защищает лицо от произвола (см. Постановление Европейского Суда по делу "Амуур против Франции" (Amuur v. France) от 25 июня 1996 г., Reports 1996-III, § 50, и Постановление Европейского Суда по делу "Насруллоев против Российской Федерации" (Nasrulloyev v. Russia) от 11 октября 2007 г., жалоба N 656/06* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), § 70).

144. Следовательно, Европейский Суд должен убедиться в том, соответствовало ли Конвенции само внутригосударственное законодательство, включая общие принципы, установленные или подразумеваемые в нем. Что касается последних, Европейский Суд подчеркивает, что в делах, касающихся лишения свободы, особенно важно соблюдение общего принципа правовой определенности. Устанавливая, что любое лишение свободы должно осуществляться "в порядке, предусмотренном законом", пункт 1 статьи 5 Конвенции не просто ссылается на внутригосударственное законодательство. Как и формулировки "в соответствии с законом" и "предусмотрено законом" в пунктах 2 статей 8 - 10 Конвенции, пункт 1 статьи 5 Конвенции также касается "качество закона", требуя, чтобы он был совместим с верховенством права, концепцией, воплощенной во всех статьях Конвенции. "Качество закона" в этом смысле предполагает, что внутригосударственное законодательство, которое предусматривает лишение свободы, должно быть достаточно доступным, ясным и позволяющим увидеть последствия своего применения, чтобы избежать любых рисков произвола ("см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Насруллоев против Российской Федерации", § 71 с дальнейшими ссылками).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

145. Рассматривая обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что в период с 17 марта по 17 сентября 2012 г. заявитель содержался под стражей с целью его последующей выдачи Российской Федерацией в Республику Узбекистан. После первого задержания 17 марта 2012 г. заключение заявителя под стражу было санкционировано двумя постановлениями прокурора Мещанского района г. Москвы от 19 марта и 25 апреля 2012 г. Прокуратура Мещанского района г. Москвы 15 мая 2012 г. продлила срок его содержания под стражей до 17 сентября 2012 г.

(i) Содержание под стражей в период с 17 по 19 марта 2012 г.

146. Европейский Суд отмечает, что заявитель не оспаривал тот факт, что его содержание под стражей в период с 17 марта по 19 марта 2012 г. соответствовало требованиям статей 91, 92 и 94 УПК РФ.

147. Следовательно, отсутствует нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении этого периода.

(ii) Содержание под стражей с 19 марта по 15 мая 2012 г.

148. Что касается периода с 19 марта по 15 мая 2012 г., власти Российской Федерации утверждали, что содержание заявителя под стражей было санкционировано в соответствии с действовавшим внутригосударственным законодательством. Европейский Суд отмечает, что недавно рассматривал аналогичный вопрос в упоминавшемся выше деле "Зохидов против Российской Федерации". В настоящем деле Европейский Суд установил, что до получения запроса о выдаче содержание заявителя под стражей основывалось, по-видимому, на статье 61 Минской конвенции, которая только отсылает к внутригосударственному законодательству и не устанавливает сама каких-либо процессуальных норм, которые должны применяться при заключении лица под стражу до получения запроса о выдаче. Следовательно, статья 61 Минской конвенции может служить правовой основой для содержания под стражей только в совокупности с соответствующими нормами внутригосударственного законодательства, устанавливающими основания и процедуру заключения под стражу, а также применимые сроки (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Зохидов против Российской Федерации", § 154). Однако, как в деле "Зохидов против Российской Федерации", в настоящем деле ни прокурор в своем постановлении, ни власти Российской Федерации в своих замечаниях не ссылались на какое-либо положение внутригосударственного законодательства, позволявшее прокурору заключить заявителя под стражу до получения запроса о выдаче. Следовательно, в период с 19 марта по 24 апреля 2012г., когда запрос о выдаче был получен, заявитель находился в правовом вакууме, который не восполнялся каким-либо положением внутригосударственного законодательства, устанавливающим основания его содержания под стражей, процедуру и сроки, применимые к данному содержанию под стражей до получения запроса о выдаче.

149. После получения запроса о выдаче 24 апреля 2012 г. содержание заявителя под стражей регулировалось частью второй статьи 466 УПК РФ, а 25 апреля 2012 г. прокурор Мещанского района г. Москвы вновь санкционировал содержание заявителя под стражей. Однако, как ранее постановил Европейский Суд (в упоминавшемся выше деле "Зохидов против Российской Федерации", § 154), часть вторая статьи 466 УПК РФ не устанавливает процедуру содержания под стражей лица с целью последующей выдачи или продления срока его содержания под стражей. Она также не устанавливает сроков содержания под стражей с целью последующей выдачи. Кроме того, в Определении от 19 марта 2009 г., непосредственно касавшемся части второй статьи 466 УПК РФ, Конституционный Суд Российской Федерации, хотя и установив, что оспариваемое положение не нарушало конституционных прав лиц в связи с неуказанием оснований или процедуры заключения под стражу с целью последующей выдачи или сроков содержания под стражей, не разъяснил, какие нормы в действительности регулировали такой порядок и какие сроки должны применяться в ситуациях, подпадавших под действие части второй статьи 466 УПК РФ (см. § 84 настоящего Постановления).

150. Следовательно, Европейский Суд не может не подтвердить свои выводы, сделанные в упоминавшемся выше деле "Зохидов против Российской Федерации", § 155, относительно отсутствия каких-либо ясных внутригосударственных положений, устанавливающих, при каких условиях, в какие сроки, прокурором какого уровня и территориальной принадлежности должен рассматриваться вопрос о содержании под стражей после получения запроса о выдаче.

151. Европейский Суд рассмотрел Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 июня 2012 г. N 11, в котором последний дал руководящее толкование правовых норм законодательства Российской Федерации, применимых к содержанию под стражей с целью последующей выдачи (см. § 87 настоящего Постановления). Однако Европейский Суд отмечает, что данное Постановление было принято после истечения рассматриваемого срока содержания заявителя под стражей. В связи с этим Европейский Суд не может изменить вывод о том, что в момент содержания заявителя под стражей правовые нормы законодательства Российской Федерации, регулировавшие процедуру содержания под стражей до получения запроса о выдаче и последующее продление срока содержания под стражей после получения такого запроса, не были ясными или предвидимыми в их применении. Вместе с тем из Постановления следует, что содержание заявителя под стражей должно санкционироваться и продлеваться судом Российской Федерации, а не прокурором (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Зохидов против Российской Федерации", § 161).

152. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд заключает, что в период с 19 марта по 15 мая 2012 г. заявитель содержался под стражей без какой-либо правовой основы или ясных правил, регулировавших его ситуацию, что несовместимо с принципами правовой определенности и защиты от произвола, которые являются общими для Конвенции и принципа верховенства права (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Зохидов против Российской Федерации", § 162). Таким образом, лишение свободы, которое было применено к заявителю в этот период, не обеспечивалось адекватными гарантиями защиты от произвола. Следовательно, законодательство Российской Федерации в рассматриваемый период не отвечало стандарту "качества закона", требуемому в соответствии с Конвенцией. Внутригосударственная система не обеспечила защиту заявителя от произвольного заключения под стражу, и его содержание под стражей не может рассматриваться как "законное" в целях пункта 1 статьи 5 Конвенции.

153. Отсюда следует, что имело место нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении периода с 19 марта по 15 мая 2012 г.

(iii) Содержание под стражей с 15 мая по 17 сентября 2012 г.

154. Что касается данного периода содержания заявителя под стражей, Европейский Суд отмечает, что 15 мая 2012 г. Мещанский районный суд г. Москвы продлил срок содержания заявителя под стражей до 17 сентября 2012 г. В своем постановлении суд установил, в частности, что выдача заявителя была затребована в связи с обвинениями в совершении преступлений, предусматривавших наказание и согласно законодательству Республики Узбекистан, и законодательству Российской Феде-рации, он являлся гражданином Республики Узбекистан, не имевшим постоянного места жительства в Российской Федерации, и в отношении него не была завершена проверка по вопросу выдачи.

155. Заявитель утверждал, что доводы, которые привел Мещанский районный суд г. Москвы при продлении срока его содержания под стражей с целью последующей выдачи, не соответствовали требованиям подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, как он толкуется Европейским Судом.

156. Ссылаясь на § 142 настоящего Постановления, Европейский Суд считает, что лишение свободы согласно подпункту "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции возможно только в рамках процедуры рассмотрения запроса о выдаче, и если такое производство не проводится с надлежащим усердием, дальнейшее содержание под стражей в соответствии с подпунктом "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции не допускается. Другими словами, срок содержания под стражей с этой целью не должен превышать обоснованно необходимый (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Соединенного Королевства" (Saadiv. United Kingdom) жалоба N 13229/03, ECHR 2008, § 74).

157. Европейский Суд напоминает, что общий срок содержания заявителя под стражей с целью последующей выдачи составил шесть месяцев, в то время как обжалуемый период составил четыре месяца. По причинам, изложенным ниже, Европейский Суд не считает данный период чрезмерным.

158. Европейский Суд отмечает, что власти Республики Узбекистан объявили заявителя в розыск 14 июня 2011 года Министерство внутренних дел Республики Узбекистан 19 марта 2012 г. направило запрос в Министерство внутренних дел Российской Федерации о выдаче заявителя. В период с марта по сентябрь 2012 года заявитель был допрошен, и Генеральная прокуратура Российской Федерации получила запрос о его выдаче, а также дипломатические заверения от Генеральной прокуратуры Республики Узбекистан. Федеральная миграционная служба подтвердила, что у заявителя никогда не было ни гражданства Российской Федерации, ни регистрации в Московской области с момента его временного пребывания в стране с 20 июня 2008 г. по 13 апреля 2009 г., а также что заявитель не обращался за предоставлением убежища. После того, как заявитель обратился за предоставлением статуса беженца 20 апреля 2012 г., Федеральная миграционная служба рассмотрела его ходатайство и отклонила его 28 августа 2012 г.

159. Принимая во внимание вышеуказанное, Европейский Суд приходит к выводу, что в течение всего рассматриваемого периода процедура рассмотрения запроса о выдаче находилась в процессе осуществления и соответствовала внутригосударственному законодательству (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шакуров против Российской Федерации" (Shakurov v. Russia) от 5 июня 2012 г., жалоба N 55822/10* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2013.), § 170, и Постановление Европейского Суда по делу "Сидиковы против Российской Федерации" (Sidikovy v. Russia) от 20 июня 2013 г., жалоба N 73455/11, § 165).

160. В свете вышеизложенного Европейский Суд считает, то требование о тщательности в настоящем деле было выполнено.

161. Следовательно, отсутствовало нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении периода с 15 мая по 17 сентября 2012 г.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 2 статьи 5 Конвенции в отношении содержания заявителя под стражей с целью последующей выдачи

162. Заявитель жаловался согласно пункту 2 статьи 5 Конвенции на то, что его своевременно не уведомили о причинах заключения под стражу 19 марта 2012 г. В частности, с постановлением прокурора от 19 марта 2012 г. он был ознакомлен только 27 апреля 2012 г., и он не был информирован о своем праве на обжалование данного постановления или о процедуре обжалования. Пункт 2 статьи 5 Конвенции гласит следующее:

"Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение".

Приемлемость жалобы

163. Европейский Суд напоминает, что пункт 2 статьи 5 Конвенции содержит первичную гарантию, в соответствии с которой любое задержанное лицо должно знать, по какой причине оно лишено свободы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чонка против Бельгии", § 50). Данное положение является минимальной защитой в отношении произвольного обращения и неотъемлемой частью системы защиты, предусмотренной статьей 5 Конвенции: в соответствии с пунктом 2 статьи 5 Конвенции любому задержанному лицу должны быть сообщены в простых, неспециальных выражениях, на понятном ему языке основные юридические и фактические основания его задержания с тем, чтобы оно могло, если сочтет необходимым, обратиться в суд для рассмотрения его правомерности согласно пункту 4 статьи 5 Конвенции. Хотя эта информация должна быть сообщена "незамедлительно", она не должна передаваться полностью сотрудниками, осуществляющими задержание в момент самого задержания. Вопрос о том, были ли достаточными содержание и своевременность сообщенной информации, оценивается в каждом деле с учетом его особенностей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фокс, Кэмпбелл и Хартли против Соединенного Королевства" (Fox, Campbell and Hartley v. United Kingdom) от 30 августа 1990 г., Series A, N 182, § 40).

164. Рассматривая факты настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель был задержан 17 марта 2012 г. В постановлении о задержании, оформленном в тот же день и подписанном заявителем, указывалось, что он задержан как лицо, разыскивавшееся властями Республики Узбекистан по подозрению в совершении преступлений, предусмотренных пунктом "д" части третьей статьи 156 и пунктом "а" части третьей статьи 244* (* Так в оригинале. По-видимому, речь идет о статье 244-1 Уголовного кодекса Республики Узбекистан (примеч. переводчика).) Уголовного кодекса Республики Узбекистан. Следовательно, на момент задержания заявитель был надлежащим образом уведомлен о причинах своего задержания и предъявленных ему обвинениях.

165. По мнению Европейского Суда, тот факт, что копия постановления от 19 марта 2012 г., согласно которому прокурор Мещанского района г. Москвы санкционировал дальнейшее содержание заявителя под стражей, была представлена ему с опозданием, не влияет на вышеизложенное заключение. Кроме того, хотя копия постановления от 19 марта 2012 г. была получена заявителем только 27 апреля 2012 г., ему были известны до этой даты и постановление прокурора, и его право на обжалование, поскольку представитель заявителя обжаловал в кассационном порядке данное постановление 12 апреля 2012 г.

166. Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с целью последующей выдачи

167. Заявитель жаловался согласно пункту 4 статьи 5 Конвенции на то, что пересмотр вопроса о его содержании под стражей не был эффективным, что ни один из доводов, приведенных его адвокатом в кассационной жалобе на постановление о заключении под стражу от 19 марта 2012 г., не был рассмотрен Преображенским районным судом г. Москвы в его постановлении от 3 мая 2012 г., поэтому производство по делу, которое завершилось вынесением постановления Московского городского суда от 23 июля 2012 г., нарушило принцип равенства сторон и не было состязательным. Пункт 4 статьи 5 Конвенции гласит следующее:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

168. Европейский Суд отмечает, что в кассационной жалобе на постановление о заключении под стражу от 19 марта 2012 г. адвокат заявителя утверждала, в частности, что постановление о заключении под стражу было незаконным, так как оно было вынесено прокурором, а не судом, и что часть вторая статьи 466 УПК РФ была неприменима. В постановлении от 3 мая 2012 г. Преображенский районный суд г. Москвы отклонил кассационную жалобу, решив, что заявитель был задержан в соответствии со статьями 91 и 92 УПК РФ и что 29 марта 2012 г. он был заключен под стражу в ожидании получения запроса о выдаче на основании части второй статьи 466 УПК РФ. Поскольку адвокат заявителя обжаловала постановление от 3 мая 2012 г., Московский городской суд 23 июля 2012 г. оставил постановление без изменения, определив также, что Преображенский районный суд г. Москвы надлежащим образом рассмотрел доводы, представленные в жалобе адвоката заявителя.

169. Европейский Суд не может не согласиться с выводом Московского городского суда о том, что Преображенский районный суд г. Москвы рассмотрел доводы адвоката заявителя, касавшиеся предполагаемой незаконности постановления о задержании от 19 марта 2012 г. в своем постановлении от 3 мая 2012 г. То обстоятельство, что заявитель не был согласен с выводами этого суда, не меняет того, что суд изучил доводы адвоката заявителя.

170. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд считает, что доводы адвоката заявителя были надлежащим образом изучены судами. Ни одного другого довода или доказательства не было представлено в Европейский Суд, чтобы подтвердить тот факт, что в ходе разбирательства, которое завершилось вынесением определения Московского городского суда от 23 июля 2012 г., был бы нарушен принцип равенства сторон.

171. Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с целью последующего административного выдворения

172. Заявитель жаловался согласно подпункту "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции на то, что его задержание 17 сентября 2012 г. и последующее содержание под стражей с целью административного выдворения были незаконными.

А. Доводы сторон

1. Доводы властей Российской Федерации

173. Ссылаясь на Постановление Европейского Суда по делу "Алим против Российской Федерации" (Alim v. Russia) от 27 сентября 2011 г., жалоба N 39417/07* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2013.), § 54, власти Российской Федерации утверждали, что административное выдворение является "высылкой" по смыслу подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Они также отметили, что согласно пункту 5 статьи 3.10 КоАП РФ судья вправе применить к лицу, подлежащему административному выдворению, содержание под стражей в специальном учреждении, где лицо будет содержаться под стражей согласно пункту 5 статьи 34 Закона об иностранцах до исполнения решения об административном выдворении за пределы Российской Федерации. Власти Российской Федерации также отметили, что в соответствии с постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 17 февраля 1998 г. N 6-П, лицо, в отношении которого ведется разбирательство по вопросу административного выдворения, могло быть заключено под стражу без решения суда на срок до 48 часов. Поскольку 17 сентября 2012 г. заявитель был задержан на основании обвинения в совершении административного правонарушения, за которое было предусмотрено наказание в виде административного выдворения, и 19 сентября 2012 г. Мещанский районный суд г. Москвы признал его виновным в данном правонарушении и назначил ему наказание в виде административного выдворения и содержания под стражей в специальном учреждении до исполнения постановления, содержание заявителя под стражей полностью соответствовало внутригосударственному законодательству. Кроме того, когда Европейский Суд применил правило 39 Регламента Суда, призвав власти Российской Федерации приостановить выдворение заявителя в Республику Узбекистан, компетентные органы приняли меры для исполнения указания Европейского Суда.

2. Доводы заявителя

174. Заявитель признал, что он не легализовал свое пребывание на территории Российской Федерации до его задержания в марте 2012 года и, следовательно, нарушил миграционное законодательство. Он также признал, что власти знали о данном факте до его задержания 17 марта 2012 г. Тем не менее он утверждал, что, поскольку власти не предприняли каких-либо мер в этой связи, пока он находился под стражей с целью выдачи, они злоупотребили своими полномочиями, санкционировав его содержание под стражей в рамках административного разбирательства, исключительно с целью обеспечить его возвращение в Республику Узбекистан, невзирая на отказ на запрос о выдаче. Заявитель считал, что его содержание под стражей с целью административного выдворения в любом случае было незаконным, так как законом об административных правонарушениях не были предусмотрены сроки для подобного содержания под стражей. Несмотря на то, что исполнение постановления о его административном выдворении было приостановлено в связи с применением Европейским Судом правила 39 Регламента Суда, по мнению заявителя, это не исправляло положение с отсутствием ясных положений во внутригосударственном законодательстве, регулировавших порядок такого содержания под стражей. Ссылаясь на упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", §§ 172-173, заявитель утверждал, что его содержание под стражей с целью выдворения не должно было превышать максимального срока наказания в виде лишения свободы за административное правонарушение, поскольку в противном случае оно бы являлось карательной мерой, а не мерой пресечения.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

175. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

176. Заявитель был заключен под стражу 17 сентября 2012 г. с целью его административного выдворения с территории Российской Федерации. 19 сентября 2012 г. Мещанский районный суд г. Москвы признал его виновным в нарушении правил пребывания, санкционировал его административное выдворение с территории Российской Федерации и заключил под стражу до исполнения решения об административном выдворении. После вынесения данного постановления заявитель был заключен в центр временного содержания иностранных граждан в г. Москве, где он оставался под стражей. Административное выдворение приравнивается к форме "высылки" в соответствии с формулировкой подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Таким образом, подпункт "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции применим к настоящему делу.

177. Европейский Суд напоминает, что лишение свободы на основании подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции должно быть "законным". В тех случаях, когда возникает вопрос о "законности" содержания под стражей, включая вопрос о соблюдении "порядка, установленного законом", Конвенция ссылается главным образом на внутригосударственное законодательство и закрепляет обязанность по соблюдению его материальных и процессуальных норм. Однако соблюдения норм внутригосударственного законодательства недостаточно: пункт 1 статьи 5 Конвенции требует также, чтобы любое лишение свободы соответствовало цели защиты лица от произвола (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "А. и другие против Соединенного Королевства" (A. and Others v. United Kingdom), жалоба N 3455/05, ECHR 2009, § 164 с последующими ссылками). Основополагающий принцип заключается в том, что никакое произвольное заключение под стражу не может соответствовать требованиям пункта 1 статьи 5 Конвенции, а понятие "произвол", содержащееся в пункте 1 статьи 5 Конвенции, не ограничивается несоблюдением норм внутригосударственного права, поскольку лишение свободы может быть правомерным в рамках внутригосударственного законодательства, но при этом произвольным и, таким образом, противоречащим требованиям Конвенции. Чтобы содержание под стражей, осуществляющееся на основании подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, нельзя было определить как произвольное, оно должно осуществляться справедливо, при этом оно должно быть тесно связано с основанием для заключения под стражу, на которое ссылаются власти государства-ответчика, место и условия содержания под стражей должны быть приемлемыми, длительность срока содержания под стражей не должна превышать срока, обоснованно необходимого для достижения поставленной цели (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рустамов против Российской Федерации", § 150 с дальнейшими ссылками).

178. Стороны сошлись во мнении, что заявитель проживал незаконно на территории Российской Федерации как минимум в течение полутора лет до своего задержания и, следовательно, совершил административное правонарушение, за которое предусмотрено наказание в виде выдворения. Европейский Суд напоминает, что в принципе срок содержания под стражей будет являться законным, если такое содержание под стражей осуществляется на основании судебного постановления (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Алим против Российской Федерации", § 55). Европейский Суд считает, что 17 сентября 2012 г. заявитель был заключен под стражу в соответствии с пунктом 2 статьи 27.5 КоАП РФ и что 19 сентября 2012 г. его содержание под стражей с целью выдворения было санкционировано судом, обладавшим юрисдикцией для рассмотрения данного вопроса, и в связи с совершением правонарушения, за которое предусмотрено наказание в виде выдворения. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что суд Российской Федерации ссылался на отсутствие у заявителя стабильного дохода и места жительства в Российской Федерации, а также на длительность его пребывания на территории Российской Федерации без соответствующего разрешения, в то время как он осознавал необходимость получения такого разрешения в качестве оправдания для содержания заявителя под стражей (см. § 39 настоящего Постановления). Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что власти действовали в соответствии с внутригосударственным законодательством.

179. Однако заявитель утверждал, что его содержание под стражей в рамках дела об административном правонарушении было применено с целью обеспечения его возвращения в Республику Узбекистан, несмотря на отказ на запрос о выдаче, поэтому его выдворение будет иметь форму скрытой выдачи.

180. Европейский Суд напоминает, что содержание под стражей может быть незаконным, если предполагаемая цель отличается от реальной (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бозано против Франции" (Bozano v. France) от 18 декабря 1986 г., Series A, N 111, § 60, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чонка против Бельгии", § 42, и Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский против Российской Федерации" (Khodorkovskiy v. Russia) от 31 мая 2011 г., жалоба N 5829/04* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2012.), § 142).

181. Европейский Суд отмечает, что в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 165, он пришел к выводу, что постановление о заключении заявителя под стражу с целью последующей высылки было санкционировано с целью обойти максимальные сроки, установленные внутригосударственным законодательством для содержания под стражей с целью выдачи. В то же время настоящее дело отличается от дела "Азимов против Российской Федерации" в нескольких аспектах.

182. Во-первых, крайне важен тот факт, что в деле "Азимов против Российской Федерации" содержание под стражей с целью высылки было санкционировано в то время, когда проводились разбирательства по делу о выдаче заявителя, а максимальный срок, предусмотренный для содержания под стражей с целью последующей выдачи, истек. Вместе с тем в настоящем деле власти заключили заявителя под стражу в рамках проведения разбирательства об административном выдворении после отказа на запрос властей Республики Узбекистан о его выдаче. Следовательно, постановление не могло быть вынесено с целью обойти максимальные сроки, установленные внутригосударственным законодательством для содержания под стражей до выдачи.

183. Во-вторых, в деле "Азимов против Российской Федерации" подчеркивались два специфических элемента, которые подвергли сомнению добросовестность властей при санкционировании содержания заявителя под стражей до выдворения: (i) тот же самый суд, который рассматривал дело о выдаче заявителя, указал, чтобы правоохранительные органы вновь заключили заявителя под стражу по этому новому основанию, и (ii) выдача заявителя находилась "под контролем Президента Российской Федерации", который постановил, чтобы передача заявителя запрашивающей стороне - в данном случае в Республику Таджикистан - должна была рассматриваться в качестве приоритетной. Однако ни один из этих элементов не присутствует в настоящем деле.

184. Следовательно, в обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд не может считать установленным "вне всяких разумных сомнений, что власти руководствовались ненадлежащими доводами при рассмотрении административного дела в отношении заявителя и его содержания под стражей с целью выдворения. Вполне возможно, что власти не собирались возбуждать производство по делу о выдворении, поскольку полагали, что процедура выдачи могла привести к тому же результату, а именно выдворению заявителя с территории Российской Федерации. Таким образом, одновременное возбуждение производства по вопросу о выдворении привело бы к дублированию результатов и повлекло бы неоправданную растрату административных и судебных ресурсов. Исходя из этого Европейский Суд считает, что содержание заявителя под стражей с целью выдворения преследовало одну правовую цель, предусмотренную в подпункте "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, а именно обеспечить его "выдачу".

185. Европейский Суд также отмечает, что даже если цель содержания под стражей является законной, его продолжительность не должна превышать срока, обоснованно необходимого для достижения преследуемой цели (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 162). В настоящем деле прежде, чем власти санкционировали заключение заявителя под стражу с целью высылки, он уже содержался под стражей с целью последующей выдачи в течение шести месяцев. Законность содержания под стражей с целью последующей выдачи заявителя была рассмотрена Европейским Судом в §§ 143-145 настоящего Постановления. Что касается содержания под стражей с целью последующего выдворения, Европейский Суд рассмотрит два периода отдельно.

(а) Содержание заявителя под стражей в период с 17 по 19 сентября 2012 г.

186. Европейский Суд отмечает, что 17 сентября 2012 г. заявитель был задержан в соответствии со статьей 18.8 КоАП РФ по подозрению в нарушении правил пребывания в стране. 19 сентября 2012 г. Мещанский районный суд г. Москвы признал его виновным в административном правонарушении и приговорил к административному выдворению и заключению под стражу до выдворения. Таким образом, содержание заявителя под стражей в период с 17 по 19 сентября 2012 г. соответствовало процедуре, предусмотренной законодательством, и удовлетворяло требованию соблюдения 48-часового срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 27.5 КоАП.

187. Следовательно, отсутствовало нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении данного периода.

(b) Содержание заявителя под стражей после 19 сентября 2012 г.

188. Мещанский районный суд г. Москвы санкционировал заключение заявителя под стражу с целью последующего административного выдворения 19 сентября 2012 года. 4 октября 2012 г., после получения ходатайства заявителя, Европейский Суд указал властям Российской Федерации согласно правилу 39 Регламента Суда, что заявитель не должен быть передан в Республику Узбекистан до принятия решения Европейским Судом. В то же время заявитель обжаловал постановление от 19 октября 2012 г., и 10 октября 2012 г. Московский городской суд оставил эту кассационную жалобу без изменения. Следовательно, содержание заявителя под стражей в течение данного периода связано в основном с временной приостановкой исполнения постановления о выдворении в связи с указанием, сделанным Европейским Судом согласно правилу 39 Регламента Суда.

189. Европейский Суд напоминает в этой связи, что в соответствии со статьей 34 Конвенции Договаривающиеся Стороны обязаны соблюдать обеспечительные меры, примененные на основании правила 39 Регламента Суда (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маматкулов и Аскаров против Турции" (§§ 99-129). Однако осуществление указанной Европейским Судом обеспечительной меры само по себе не имеет значения при решении вопроса о том, соответствует ли лишение свободы, которому может быть подвергнуто лицо, пункту 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гебремеден [Габера-мадиен] против Франции" (Gebremedhin [Gabera-madhien] v. France), жалоба N 25389/05, ECHR 2007-II, § 74). Содержание под стражей должно быть законным, а не применяться произвольно.

190. В ряде дел, в которых государства-ответчики отказались от выдворения заявителей в соответствии с требованием, высказанным Европейским Судом согласно правилу 39 Регламента Суда, Европейский Суд готов согласиться с тем, что разбирательства по вопросу выдворения были временно приостановлены, но, тем не менее, "находились в процессе осуществления", и что, следовательно, не было нарушения подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Аль-Ханчи против Боснии и Герцеговины" (Al Hanchi v. Bosnia and Herzegovina) от 15 ноября 2011 г., жалоба N 48205/09, §§ 49-51, Постановление Европейского Суда по делу "Аль Хусин против Боснии и Герцеговины" (Al Husin v. Bosnia and Herzegovina) от 7 февраля 2012 г., жалоба N 3727/08, §§ 67-69, и Постановление Европейского Суда по делу "Умиров против Российской Федерации" (Umirov v. Russia), от 18 сентября 2012 г., жалоба N 17455/11* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2013.), §§ 138-142).

191. Исходя из этого приостановка внутригосударственных разбирательств в связи с введением обеспечительной меры Европейским Судом не должна вести к тому, что заявитель будет находиться в заключении в течение необоснованно длительного срока. Европейский Суд напоминает, что в настоящем деле судами не было установлено конкретных сроков содержания заявителя под стражей до выдворения (см. §§ 39 и 48 настоящего Постановления). В соответствии с частью первой статьи 31.9 КоАП РФ постановление о выдворении должно быть исполнено в течение двух лет (см. выше § 96). Таким образом, по истечении указанного срока заявитель должен быть освобожден. Это может произойти в данном случае, однако возможные последствия применения части первой статьи 31.9 КоАП РФ к содержанию заявителя под стражей являются предметом толкования, а нормы, ограничивающие длительность содержания под стражей, нечетко прописаны в законе. Остается неясным, что произойдет после истечения двухлетнего срока, поскольку с точки зрения иммиграционного законодательства заявитель, безусловно, остается на нелегальном положении и вновь будет подлежать выдворению, а, следовательно, и содержанию под стражей на этом основании (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 171).

192. Европейский Суд также отмечает в связи с этим, что максимальный срок наказания в виде лишения свободы за административное правонарушение, предусмотренный в КоАП РФ, составляет 30 дней (см. § 98 настоящего Постановления) и что содержание под стражей с целью последующего выдворения не должно носить карательный характер и должно сопровождаться предоставлением соответствующих гарантий, установленных Конституционным Судом Российской Федерации (см. § 100 настоящего Постановления). В настоящем деле мера "пресечения" с точки зрения ее тяжести была гораздо более серьезной, чем мера "наказания" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 172). Европейский Суд также напоминает, что на протяжении всего периода содержания заявителя под стражей, когда действовала назначенная Европейским Судом обеспечительная мера, власти не пересматривали вопрос о правомерности продления срока содержания под стражей (см. §§ 199-204 настоящего Постановления).

193. В заключение, несмотря на то, что власти знали о том, что на рассмотрение дела в Европейском Суде может потребоваться некоторое время, они не пытались найти "альтернативные решения", которые обеспечили бы исполнение постановления о выдворении в случае отмены обеспечительной меры, примененной в соответствии с правилом 39 Регламента Суда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кешмири против Турции" (N 2)" (Keshmiri v. Turkey) (N 2) от 17 января 2012 г., жалоба N 22426/10, § 34, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов протии Российской Федерации", § 173).

194. Принимая во внимание вышеуказанные соображения, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

VII. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с целью последующего административного выдворения

195. Заявитель жаловался, ссылаясь на пункт 4 статьи 5 Конвенции, что внутригосударственное законодательство не предусматривало ни периодических пересмотров вопроса о законности содержания под стражей после вынесения постановления об административном выдворении, ни возможности для лица инициировать такой пересмотр.

А. Доводы сторон

1. Доводы властей Российской Федерации

196. Власти Российской Федерации отметили, что заявитель воспользовался своим правом на обжалование постановления об административном правонарушении от 19 сентября 2012 г. Они также утверждали, что иностранные граждане, как правило, содержатся в специальном учреждении до их административного выдворения в течение короткого периода времени, поскольку постановления об административном выдворении подлежали незамедлительному исполнению.

2. Доводы заявителя

197. Заявитель утверждал, что его жалоба касалась не столько первоначального постановления о заключении его под стражу с целью последующего административного выдворения, сколько того факта, что невозможно было добиться пересмотра этого постановления по прошествии некоторого времени. Попытка его адвоката добиться такого пересмотра посредством подачи жалобы о разъяснении согласно статье 31.8 КоАП РФ была безуспешной, суды надлежащим образом не рассмотрели ее, но отклонили, направив простое письмо после четырехмесячной задержки. Таким образом, заявитель не смог добиться пересмотра законности его длящегося содержания под стражей в нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

198. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

199. Европейский Суд напоминает, что цель пункта 4 статьи 5 Конвенции заключается в предоставлении лицам, задержанным и содержащимся под стражей, права на судебную проверку законности меры, которой они подверглись (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "Де Вильде, Оомс и Версип против Бельгии" (De Wilde, Ooms and Versyp v. Belgium) от 18 июня 1971 г., Series A, N 12, § 76). В период содержания лица под стражей оно должно располагать средством правовой защиты, позволяющим обеспечить безотлагательную судебную проверку законности содержания под стражей при наличии оснований полагать, что такая проверка должна повлечь его или ее освобождение. Существование средства правовой защиты, требуемого пунктом 4 статьи 5 Конвенции, должно быть достаточно определенным не только в теории, но и на практике, поскольку в отсутствие этого качества правовая защита не будет отвечать требованиям доступности и эффективности, предъявляемым в целях указанного положения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации", § 145 с дальнейшими ссылками).

200. В упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 151, Европейский Суд установил, что обжалование первоначального постановления о заключении под стражу, вынесенного в ходе проведения процедуры выдворения, не обеспечило судебного пересмотра постановления о заключении под стражу с целью выдворения. Как и Азимов, заявитель в настоящем деле жаловался согласно пункту 4 статьи 5 Конвенции не на первоначальное постановление о заключении его под стражу, а на невозможность добиться по истечении определенного времени судебного рассмотрения постановления о содержании его под стражей. Как ранее отметил Европейский Суд в Постановлении по делу "Азимов против Российской Федерации" (там же), содержание под стражей согласно подпункту "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, как правило, длится в течение значительного периода времени и зависит от обстоятельств, которые могут изменяться с течением времени. Принимая во внимание тот факт, что после вынесения кассационного определения от 10 октября 2012 г. заявитель к тому моменту провел в заключении около 17 месяцев, и в течение этого периода могли возникнуть новые факторы, влиявшие на законность содержания под стражей. Учитывая эти обстоятельства, Европейский Суд считает, что требование пункта 4 статьи 5 Конвенции не было учтено ни в первоначальном постановлении о заключении под стражу от 19 октября 2012 г., ни при рассмотрении дела судом кассационной инстанции.

201. Европейский Суд напоминает, что в силу пункта 4 статьи 5 Конвенции заявитель имел право обратиться в "суд", уполномоченный "безотлагательно" рассматривать вопрос о том, стало ли лишение заявителя свободы "незаконным" в свете новых факторов, которые возникли после вынесения первоначального постановления о его заключении под стражу (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Ходжаев против Российской Федерации" (Khodzhayev v. Russia) от 12 мая 2010 г., жалоба N 52466/08* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2011.), §§ 125-131).

202. Европейский Суд отмечает, что заявитель не пытался возбудить какие-либо разбирательства по судебному рассмотрению вопроса о его содержании под стражей до выдворения. Вместе с тем власти Российской Федерации не привели ни одного положения внутригосударственного законодательства, которое позволило бы ему сделать это. Европейский Суд также отмечает, что в рассматриваемый период времени не происходило ни автоматического периодического продления срока содержания заявителя под стражей, ни его какого-либо судебного пересмотра.

203. Следовательно, в течение всего периода содержания под стражей с целью выдворения заявитель не имел в своем распоряжении возможности задействовать какую-либо процедуру для судебного рассмотрения вопроса о законности содержания под стражей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", §§ 153-154).

204. Из вышеизложенного следует, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с отсутствием возможности добиться судебного рассмотрения вопроса о содержании заявителя под стражей после 19 сентября 2012 г.

VIII. Правило 39 Регламента Суда

205. Европейский Суд отмечает, что в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции настоящее Постановление станет окончательным только в том случае, если (а) стороны заявят о том, что они не будут требовать передать дело в Большую Палату Европейского Суда, или (b) по истечении трех месяцев с даты вынесения Постановления не поступит обращение о передаче дела в Большую Палату Европейского Суда, или (с) коллегия Большой Палаты Европейского Суда отклонит любое требование о передаче дела согласно статье 43 Конвенции.

206. Европейский Суд отмечает, что заявитель в настоящее время содержится под стражей в Российской Федерации и до сих пор формально подлежит административному выдворению в соответствии с окончательными решениями судов Российской Федерации по настоящему делу. Принимая во внимание вывод о том, что он подвергся бы серьезному риску применения к нему пыток или бесчеловечного и унижающего достоинство обращения, Европейский Суд считает, что указание, данное властям Российской Федерации в соответствии с правилом 39 Регламента Суда (см. § 4 настоящего Постановления), должно оставаться в силе до вступления настоящего Постановление Европейского Суда в силу или до получения дальнейших уведомлений.

IX. Применение статьи 41 Конвенции

207. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

208. Заявитель требовал 25 000 евро в качестве компенсации морального вреда в связи со страданиями и разочарованиями, причиненными ему содержанием под стражей с целью выдачи и выдворения, а также в связи со страхом, вызванным перспективой возвращения в страну, где он подвергся бы риску жестокого обращения.

209. Власти Российской Федерации отметили, в отношении жалобы заявителя относительно риска подвергнуться жестокому обращению после возвращения в Республику Узбекистан, что статья 41 Конвенции не предусматривает справедливой компенсации, присуждаемой в связи с нарушениями, которые еще не совершены. Следовательно, с этой точки зрения, требование должно быть отклонено.

210. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле нарушение статьи 3 Конвенции пока еще не произошло. Однако Европейским Судом установлено, что насильственное возвращение заявителя в Республику Узбекистан в случае его осуществления привело бы к нарушению данного положения. Европейский Суд считает, что его вывод, касающийся статьи 3 Конвенции, сам по себе является достаточно справедливой компенсацией в целях статьи 41 Конвенции.

211. Европейский Суд также отмечает, что в настоящем деле он отклонил несколько жалоб, но признал нарушение пунктов 1 и 4 статьи 5 Конвенции. Европейский Суд признает, что заявителю был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним только фактом установления нарушения. В связи с этим Европейский Суд присуждает заявителю 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы.

B. Судебные расходы и издержки

212. Заявитель также требовал 9 900 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных во внутригосударственных судах и в Европейском Суде. Данная сумма выключала гонорар адвоката Е. Рябининой за подготовку материалов о положении с правами человека в Республике Узбекистан и применении правила 39 Регламента Суда, на что было потрачено пять часов рабочего времени при почасовой ставке 100 евро, составивших 500 евро. Затребованная сумма также включала гонорар адвоката Н. Ермолаевой за представление интересов заявителя во внутригосударственных судебных разбирательствах и в Европейском Суде. В соответствии с таблицей, представленной заявителем, адвокат Н. Ермолаева потратила 94 рабочих часа при почасовой ставке 100 евро, и сумма ее гонорара составила 9 400 евро.

213. Власти Российской Федерации отметили, что заявитель представил подробные сведения относительно работ, выполненных его представителями, но не представил соглашения об оказании правовой помощи или иных документов с указанием почасовых ставок оплаты труда. Кроме того, поскольку представители заявителя специализируются на делах, касающихся выдачи и высылки иностранных граждан в страны Содружества Независимых Государств, власти Российской Федерации выразили сомнение в том, что настоящее дело требовало стольких исследований и подготовки, о которых говорил заявитель.

214. Согласно правоприменительной практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек, только если доказано, что они были понесены в действительности, по необходимости и являлись разумными по количеству. В настоящем деле, принимая во внимание представленные документы и вышеприведенный критерий, а также тот факт, что нарушение не было установлено в отношении части жалобы, Европейский Суд считает разумным присудить 8 000 евро в качестве компенсации расходов по всем пунктам плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы с заявителя, и отклоняет оставшиеся требования по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

215. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил, что жалобы, касающиеся статьи 3, подпункта "f" пунктов 1 и 4 статьи 5 Конвенции в отношении содержания заявителя под стражей с целью административного выдворения, а также касающиеся статьи 13 Конвенции в совокупности со статьей 3 Конвенции, являются приемлемыми для рассмотрения по существу, а остальная часть жалобы - неприемлемой;

2) постановил, что принудительное возвращение заявителя в Республику Узбекистан привело бы к нарушению статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции;

4) постановил, что отсутствовало нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с целью выдачи в период с 17 по 19 марта 2012 г.;

5) постановил, что имело место нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с целью выдачи в период с 19 марта по 15 мая 2012 г.;

6) постановил, что отсутствовало нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с целью выдачи в период с 15 мая по 17 сентября 2012 г.;

7) постановил, что отсутствовало нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с целью выдворения в период с 17 по 19 сентября 2012 г.;

8) постановил, что имело место нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с целью выдворения после 19 сентября 2012 г.;

9) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с недоступностью какой-либо процедуры судебного рассмотрения вопроса о законности содержания заявителя под стражей с целью выдворения;

10) решил оставить в силе направленное властям Российской Федерации согласно правилу 39 Регламента Суда указание о том, что заявитель не должен быть выдан в Республику Узбекистан или в какую-либо иную страну до того, как настоящее Постановление станет окончательным, или до дальнейшего уведомления;

11) постановил, что:

(а) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в российские рубли по курсу, установленному на день оплаты:

(i) 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро) плюс любой налог, который может взыскан с этой суммы, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 8 000 евро (восемь тысяч евро) плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы с заявителя, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента окончательной выплаты на указанную сумму должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;

12) отклонил оставшиеся требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 28 мая 2014 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда