Постановление Европейского Суда по правам человека от 6 ноября 2012 г. Дело "Стрелец (Strelets) против Российской Федерации" (Жалоба N 28018/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Стрелец (Strelets)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 28018/05)

Постановление Суда

Страсбург, 6 ноября 2012 г.

По делу "Стрелец против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лаффранк, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 16 октября 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 28018/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Игорем Владимировичем Стрельцом (далее - заявитель) 19 июля 2005 г.

2. Интересы заявителя представляла С. Мазаева, адвокат, практикующая в г. Волгограде. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель утверждал, в частности, что он подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, поскольку был лишен пищи и сна в дни его перевозки в суд для участия в судебных заседаниях, что его содержание под стражей было незаконным и недостаточно обоснованным, а внутригосударственные суды не рассмотрели правомерность заключения его под стражу безотлагательно.

4. 1 июля 2010 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. Европейский Суд принял решение одновременно рассмотреть вопрос о приемлемости жалобы с ее рассмотрением по существу (пункт 1 статьи 29 Конвенции).

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель, 1956 года рождения, проживает в г. Москве.

A. Задержание заявителя и его содержание под стражей в ходе следствия

6. В период времени, относящийся к обстоятельствам дела, заявитель занимал должность заместителя директора ООО "Авиакомпания "Волга-Авиаэкспресс"".

7. 28 июля 2003 г. заявитель во время очередного отпуска уехал в Южно-Африканскую Республику, где пробыл до 17 сентября 2003 г. Затем он до 23 сентября 2003 г. находился в Соединенном Королевстве, а потом вернулся в Российскую Федерацию.

8. Тем временем, 30 июля 2003 г., прокуратура Волгоградской области возбудила уголовное дело по пункту "б" части третьей статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с мошенничеством, касающимся самолета Як-42.

9. 24 сентября 2003 г. заявитель был объявлен в международный розыск.

10. 26 сентября 2003 г. Центральный районный суд г. Волгограда (далее - Центральный районный суд) избрал в отношении заявителя меру пресечения в виде заключения под стражу по подозрению в мошенничестве. Центральный районный суд привел следующие доводы:

"_После возбуждения уголовного дела [заявитель] скрылся из г. Волгограда и Российской Федерации.

В связи с установлением местонахождения [заявителя] в Южно-Африканской Республике 24 сентября 2003 г. он был объявлен в розыск.

...Принимая во внимание, что [заявитель] обвиняется в совершении тяжкого преступления, [что он] скрылся от следствия, активно препятствовал установлению истины по делу и может продолжить заниматься преступной деятельностью, суд считает необходимым избрать меру пресечения в виде заключения под стражу_".

11. По утверждениям заявителя, до 29 сентября 2003 г. ему ничего не было известно о возбуждении в отношении него уголовного дела. Как только заявитель об этом узнал, он явился в Следственный комитет при прокуратуре Волгоградской области, где был задержан согласно постановлению Центрального районного суда от 26 сентября 2003 г.

12. Заявителя поместили в изолятор временного содержания, где он находился до 17 октября 2003 г. Все это время семья заявителя не знала о том, где он находится. Впоследствии заявителя перевели в Следственный изолятор N ИЗ-34/1* (* Так в оригинале. Возможно, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 1 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Волгоградской области" (примеч. редактора).) (г. Волгоград).

13. 14 октября 2003 г. Волгоградский областной суд, рассмотрев кассационную жалобу на постановление от 26 сентября 2003 г., оставил это постановление без изменения.

14. 28 ноября 2003 г. Центральный районный суд продлил срок предварительного содержания заявителя под стражей до 30 марта 2004 г., а 15 марта 2004 г. - до 30 мая 2004 г. Оба раза суд сослался на тяжесть предъявленных заявителю обвинений и на то, что до задержания он был объявлен в международный розыск, в связи с чем у суда имелись достаточные основания полагать, что, находясь на свободе, заявитель может воспрепятствовать производству по делу. При таких обстоятельствах суд пришел к выводу, что избрать в отношении заявителя меру пресечения, не связанную с заключением под стражу, не представляется возможным.

15. 9 декабря 2003 г. Волгоградский областной суд, рассмотрев кассационную жалобу на постановление о продлении срока предварительного содержания заявителя под стражей от 28 ноября 2003 г., оставил это постановление без изменения. В материалах дела отсутствуют данные о том, обжаловал ли заявитель постановление о продлении срока его предварительного содержания под стражей от 15 марта 2004 г.

16. 31 мая 2004 г. дело заявителя было передано в Дзержинский районный суд г. Волгограда (далее - Дзержинский районный суд) для рассмотрения по существу.

B. Содержание заявителя под стражей до суда

1. Содержание заявителя под стражей с 30 мая по 14 июня 2004 г.

17. 30 мая 2004 г. истек срок содержания заявителя под стражей, установленный постановлением от 15 марта 2004 г. До 14 июня 2004 г. каких-либо других постановлений о содержании его под стражей вынесено не было. Тем не менее заявитель по-прежнему содержался под стражей.

18. В неустановленную дату в 2005 году заявитель подал иск о компенсации вреда, причиненного незаконным содержанием его под стражей с 30 мая по 14 июня 2004 г.

19. 27 марта 2006 г. Центральный районный суд признал, что содержание заявителя под стражей в указанный период было незаконным, и присудил ему компенсацию в размере 5 000 рублей.

20. Заявитель утверждал, что это судебное решение так и осталось неисполненным.

2. Содержание заявителя под стражей с 14 июня по 26 октября 2004 г.

21. 14 июня 2004 г. Дзержинский районный суд назначил дату предварительного заседания по делу и постановил "оставить без изменения" меру пресечения, избранную в отношении заявителя и еще троих подсудимых по его делу.

3. Содержание заявителя под стражей с 26 октября по 30 ноября 2004 г.

22. 26 октября 2004 г. Дзержинский районный суд назначил дату первого судебного заседания по делу и постановил "оставить без изменения" меру пресечения, избранную в отношении заявителя и еще троих подсудимых по его делу. Ходатайство заявителя об освобождении из-под стражи было оставлено без удовлетворения по следующим основаниям:

"_[Заявитель и еще трое подсудимых по его делу] обвиняются в совершении тяжких преступлений, за совершение которых предусмотрено наказание в виде лишения свободы на длительный срок. Мера пресечения в виде заключения под стражу была избрана [им] в ходе предварительного следствия после оценки сведений о личности подсудимых, состоянии их здоровья и тяжести преступлений, [в которых они обвиняются]. Доводы подсудимых и их представителей о незаконности избрания меры пресечения в виде заключения под стражу... не могут быть приняты во внимание, так как этот [вопрос] не является предметом данного судебного заседания_".

23. Заявитель обжаловал указанное постановление в части, касающейся меры пресечения, в Волгоградский областной суд, утверждая, что мера пресечения в виде заключения под стражу была избрана в отношении него незаконно и без учета его личных обстоятельств. Остальные подсудимые по делу заявителя также обжаловали это постановление.

24. 25 января 2005 г. Волгоградский областной суд, рассмотрев жалобы, оставил постановление от 26 октября 2004 г. без изменения.

25. Однако 14 апреля 2005 г. президиум Волгоградского областного суда отменил кассационное определение от 25 января 2005 г. в порядке надзора, поскольку оно не учитывало доводов, приведенных в интересах заявителя и остальных подсудимых по его делу их представителями.

26. 19 июля 2005 г. Волгоградский областной суд, рассмотрев кассационную жалобу, вновь оставил постановление от 26 октября 2004 г. без изменения.

4. Содержание заявителя под стражей с 30 ноября 2004 г. до вынесения ему обвинительного приговора 7 июня 2005 г.

27. Тем временем, 30 ноября 2004 г., Дзержинский районный суд продлил срок содержания заявителя и троих подсудимых по его делу под стражей еще на три месяца, до 28 февраля 2005 г.:

"_Обстоятельства, которые привели к избранию меры пресечения в виде заключения под стражу, не изменились. Ссылка подсудимых на то, что они не могут оказывать давление на свидетелей и потерпевших, поскольку предварительное следствие завершено, и что они не будут скрываться от правосудия, не имеют судимостей и не представляют опасности для общества, не могут быть приняты судом, так как на данный момент судебное разбирательство еще не началось и суд не приступил к исследованию доказательств по делу, в том числе к допросу свидетелей и потерпевших_

При таких обстоятельствах суд не усматривает оснований для изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую_".

28. 25 февраля 2005 г. Дзержинский районный суд подлил срок содержания под стражей заявителя и троих подсудимых по его делу еще на три месяца, до 28 мая 2005 г., хотя сторона обвинения не считала это необходимым:

"_Подсудимые обвиняются в совершении тяжких преступлений, за совершение которых предусмотрено наказание в виде лишения свободы на длительный срок. Мера пресечения в виде заключения под стражу была избрана [им] после оценки сведений об их личности, о состоянии их здоровья, семейного положения, наличия иждивенцев и тяжести преступлений, [в которых они обвиняются]. Суду не было представлено медицинских справок, указывающих на то, что подсудимые не могут содержаться в следственном изоляторе по состоянию здоровья.

Обстоятельства, на основании которых была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, к настоящему времени не изменились. Заявления подсудимых о том, что они не могут оказывать давление на свидетелей и потерпевших, поскольку большая их часть уже допрошена судом, и о том, что они не будут скрываться от правосудия, не имеют судимостей и не представляют опасности для общества, не могут быть приняты судом, так как на данный момент судебное разбирательство не закончено, и суд не исследовал доказательства в полном объеме. То, что подсудимые настаивают на своей невиновности_ не может служить основанием для изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую, поскольку суду еще предстоит оценить совокупность доказательств по делу и сделать вывод о виновности или невиновности подсудимых_".

29. 27 мая 2005 г., повторив ранее приведенные им доводы, Дзержинский районный суд продлил срок содержания заявителя и троих подсудимых по его делу еще на три месяца, до 28 июня 2005 г.

C. Вынесение заявителю обвинительного приговора и его освобождение из-под стражи

30. 7 июня 2005 г. Дзержинский районный суд признал заявителя виновным в мошенничестве и подделке документов и назначил ему наказание в виде пяти лет лишения свободы. Оглашение приговора продолжалось четыре часа, с 20.30 до 00.30 следующего дня. Просьба заявителей и остальных подсудимых по его делу разрешить им выслушать приговор сидя была отклонена.

31. 4 октября 2005 г. Волгоградский областной суд, рассмотрев кассационную жалобу, оставил приговор без изменения. Областной суд постановил считать назначенное заявителю наказание условным с испытательным сроком два года.

32. 5 октября 2005 г. заявитель был освобожден из-под стражи.

D. Утверждения о непредоставлении заявителю полноценного питания и лишении его сна в дни проведения судебных заседаний

33. По утверждениям заявителя, в дни проведения судебных заседаний его будили в 6.00, отводили из камеры в "помещение для ожидания" или в "накопительную камеру" вместе с остальными задержанными, дела которых рассматривались в тот же день, а затем доставляли в камеру конвойного помещения суда. В этой камере заявитель вынужден был ждать вызова в зал судебного заседания по многу часов, иногда почти до конца дня. Вечером конвоиры отвозили его обратно в следственный изолятор, а на следующий день снова будили рано утром, чтобы доставить в суд. В дни перевозки в суд его не кормили ни в следственном изоляторе, ни в суде.

34. По данным властей Российской Федерации, заявителя доставляли в суд в следующие дни:

Год	Даты	Время, на которое были назначены судебные заседания
2004	21, 22, 25 и 28 июня	10.00
	5 июля	10.00
	14, 20 24, 27 и 28 сентября	10.00, 10.00, 11.00, 11.00 и 11.00 соответственно
	4, 19, 25, 26 октября	14.30, 12.00, 11.30 и 12.00
	9, 22 и 30 ноября	10.00, 11.00 и 11.00 соответственно
	20 декабря	10.30
2005	31 января	10.00
	7, 8, 14 и 25 февраля	11.00, 15.00, 15.00 и 14.00 соответственно
	18, 28 и 29 марта	11.00, 15.00 и 13.00 соответственно
	8, 11-13, 15, 18, 20-22 апреля	12.20, 14.00, 12.00, 11.00, 11.00, 11.00, 10.30, 11.00 и 11.00 соответственно
	11, 12, 13, 17, 20, 27 мая	12.00, 10.30, 12.00, 11.30, 12.00 и 11.00 соответственно
	3, 6 и 7 июня	10.30, 11.00 и 11.00 соответственно

35. Власти Российской Федерации утверждали, что в дни перевозки заявителя в суд его будили как обычно, в 6.00. Как правило, его привозили обратно в следственный изолятор до 22.00. В редких случаях, когда заявителя привозили в следственный изолятор после 22.00, на следующий день ему разрешалось спать в любое время. Власти Российской Федерации не смогли предоставить сведения о точном времени возвращения заявителя в следственный изолятор из суда, так как в 2006 и 2009 годах соответствующие документы были уничтожены в связи с истечением срока их хранения, но подтвердили, что суд работает с 9.00 до 18.00.

36. Власти Российской Федерации отмечали, что в дни перевозки заявителя в районный суд ему выдавались сухие пайки (хлеб или галеты, концентраты первых и вторых обеденных блюд, сахар, чай, пластиковая ложка и пластиковый стакан) в соответствии с действующими нормами. В "помещении для ожидания" следственного изолятора и в камере конвойного помещения суда заявителю давали горячую воду, если он об этом просил. В подтверждение своих доводов власти Российской Федерации предоставили справку, выданную начальником Следственного изолятора N ИЗ-34/1 12 октября 2010 г., две накладные из журнала следственного изолятора от 11 мая 2005 г. о выдаче 52 сухих пайков и от 20 мая 2005 г. о выдаче одного сухого пайка задержанным, которых в эти дни доставляли в суд.

II. Соответствующие внутригосударственное законодательство и практика

37. С 1 июля 2002 г. вопросы уголовного процессуального законодательства регулируются Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (Федеральный закон от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ) (далее - УПК РФ).

A. Меры пресечения

38. Мерами пресечения являются, в частности, подписка о невыезде, личное поручительство, залог и заключение под стражу (статья 98 УПК РФ). Решая вопрос об избрании меры пресечения, компетентный орган должен установить, имеются ли "достаточные основания" полагать, что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, продолжит заниматься преступной деятельностью или воспрепятствует установлению истины по делу (статья 97 УПК РФ). Кроме того, он должен учитывать тяжесть обвинения, сведения о личности обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и другие обстоятельства (статья 99 УПК РФ). В исключительных случаях при наличии оснований, предусмотренных статьей 97 УПК РФ, мера пресечения может быть избрана в отношении подозреваемого с учетом обстоятельств, указанных в статье 99 (статья 100 УПК РФ). При необходимости у подозреваемого или у обвиняемого может быть взято обязательство о явке (статья 112 УПК РФ).

B. Ограничения продолжительности содержания под стражей

1. Два вида содержания под стражей

39. В УПК РФ проводится различие между двумя видами содержания под стражей: содержание под стражей "в ходе следствия", то есть в течение того периода, когда компетентный орган власти, полиция или прокуратура, расследует дело, и содержание под стражей "в суде" (или, по-другому, "в ходе судебного разбирательства") на стадии судебного рассмотрения дела.

2. Ограничения продолжительности содержания под стражей "в ходе следствия"

40. Заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется на основании судебного решения в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет (статья 108 УПК РФ). Содержание под стражей при расследовании преступлений не может превышать двух месяцев (статья 109 УПК РФ). Этот срок может быть продлен судьей на срок до шести месяцев (часть вторая статьи 109 УПК РФ). Дальнейшее продление срока содержания под стражей судьей возможно лишь в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких или особо тяжких преступлений (часть третья статьи 109 УПК РФ). Продление срока содержания под стражей на срок свыше 18 месяцев не допускается, а обвиняемый, содержащийся под стражей, подлежит немедленному освобождению (часть четвертая статьи 109 УПК РФ).

3. Ограничения продолжительности содержания под стражей "в суде"

41. С того момента, как прокурор направляет дело в суд первой инстанции, содержание подсудимого под стражей переходит в категорию "в суде" (или "до окончания судебного разбирательства"). Срок содержания под стражей "в суде" исчисляется до момента вынесения приговора судом первой инстанции. Обычно этот срок не может превышать шести месяцев со дня поступления дела в суд, но, если дело касается тяжких или особо тяжких преступлений, суд вправе один или несколько раз продлить срок содержания подсудимого под стражей, каждый раз не более чем на три месяца (части вторая и третья статьи 255 УПК РФ).

42. В Постановлении от 5 марта 2004 г. N 1 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" в редакции, действовавшей в период времени, относящийся к обстоятельствам дела, Верховный Суд Российской Федерации применительно к положениям части третьей статьи 255 УПК РФ отметил, что при решении вопроса о продлении срока содержания подсудимого под стражей до окончания судебного разбирательства суд должен обосновать необходимость дальнейшего содержания его под стражей и указать срок, на который он продлен (пункт 16 Постановления).

C. Рассмотрение правомерности содержания под стражей обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений

1. Содержание под стражей "в ходе следствия"

43. Постановление судьи об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу или о продлении срока содержания под стражей может быть обжаловано в вышестоящий суд в кассационном порядке в течение трех суток с даты его вынесения. Суд кассационной инстанции принимает решение по жалобе не позднее чем через трое суток со дня ее получения (часть десятая* (* Так в оригинале. По-видимому, допущена неточность и имеется в виду часть одиннадцатая статьи 108 УПК РФ (примеч. редактора).) статьи 108 УПК РФ).

2. Содержание под стражей "до суда"

44. В любой момент в ходе судебного разбирательства суд вправе избрать, изменить или отменить меру пресечения, в том числе и заключение под стражу (часть первая статьи 255 УПК РФ). Решение суда о продлении срока содержания подсудимого под стражей может быть обжаловано в вышестоящий суд в кассационном порядке. Кассационная жалоба должна быть подана в течение трех суток, а ее рассмотрение должно быть начато не позднее одного месяца со дня ее поступления в суд кассационной инстанции (часть четвертая статьи 255 и статья 374 УПК РФ).

D. Право подозреваемых и обвиняемых на бесплатное питание и на восьмичасовой непрерывный сон

45. Федеральный закон от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений" предусматривает, в частности, что подозреваемые и обвиняемые имеют право получать бесплатное питание, в том числе в период участия их в судебных заседаниях, и право на восьмичасовой непрерывный сон в ночное время (части 9 и 10 статьи 17).

46. 4 февраля 2004 г. Министерство юстиции Российской Федерации утвердило норму сухого пайка* (* Приказ Министерства юстиции Российской Федерации от 4 февраля 2004 г. N 24 "Об утверждении нормы сухого пайка для лиц, обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений, при нахождении их в судах" (примеч. редактора).), согласно которой лицам, обвиняемым или подозреваемым в совершении преступлений, в период их нахождения в судах обеспечивается сухой паек (хлеб, готовые первые и вторые блюда, сахар, чай, посуда и столовые приборы). Для употребления сухих пайков задержанным предоставляется горячая вода.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

47. Заявитель жаловался на то, что он подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, поскольку в дни перевозки в суд ему не давали питания, а между судебными заседаниями он был лишен возможности выспаться. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

48. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты, так как он не жаловался в компетентные органы страны на предполагаемое нарушение его прав, предусмотренных статьей 3 Конвенции. Власти Российской Федерации также указывали, что в дни перевозки в суд заявителю выдавались сухие пайки и ему были обеспечены достаточные возможности для сна между судебными заседаниями, а это исключает предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции.

49. Заявитель считал, что предполагаемые нарушения имели структурный характер и в отношении них не существовало эффективных внутригосударственных средств правовой защиты. Заявитель утверждал, что доказательства, представленные властями Российской Федерации, имеют избирательный характер и нельзя считать, что их доводы надлежащим образом обоснованы. Заявитель отмечал, власти Российской Федерации не отрицали, что однажды его привезли из суда обратно в следственный изолятор после 22.00. Далее, он отмечал, что в апреле-мае 2005 года, когда судебные заседания проводились каждый рабочий день, у него фактически не было возможности отоспаться на следующий день, как утверждали власти Российской Федерации (см. §§ 34-35 настоящего Постановления). Кроме того, заявитель обратил внимание Европейского Суда на то, что оглашение приговора проходило поздно вечером. По вопросу об обеспечении питанием в дни перевозки в суд заявитель подчеркивал, что ему ни разу не выдавали сухих пайков, и отмечал, что в камере конвойного помещения Дзержинского районного суда не было условий для подогрева и употребления пищи. Он утверждал, что две накладные от 11 и 20 мая 2005 г., предоставленные властями Российской Федерации (см. § 36 настоящего Постановления), являются недостаточно весомыми доказательствами его обеспеченности питанием в дни перевозки в суд за два года. Далее он оспаривал достоверность данных документов и указывал, что 20 мая 2005 г., судя по соответствующей накладной, сухой паек выдавался только одному человеку, хотя фактически в этот день в суд перевозили не только заявителя. Те же сотрудники доставили туда троих подсудимых по делу заявителя и еще нескольких человек.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

50. Власти Российской Федерации выдвинули возражение о неисчерпании заявителем внутригосударственных средств правовой защиты. Европейский Суд напоминает, что требование об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, содержащееся в пункте 1 статьи 35 Конвенции, обязывает заявителей прежде всего воспользоваться средствами, доступными и достаточными в рамках внутригосударственной правовой системы, чтобы позволить им получить компенсацию ущерба, причиненного предполагаемыми нарушениями их прав. Существование этих средств правовой защиты должно быть достаточно определенным как в теории, так и на практике, в противном случае они окажутся недостаточно доступны и эффективны. На властях государства-ответчика, утверждающих, что внутригосударственные средства правовой защиты не были исчерпаны, возложена обязанность достаточно ясно указать Европейскому Суду средства правовой защиты, которыми заявители не воспользовались, и убедить Европейский Суд в том, что соответствующие средства правовой защиты были эффективными и существовали как в теории, так и на практике, то есть что они были доступны, позволяли устранить негативные последствия обжалуемых заявителем нарушений и предоставляли разумные шансы на благоприятный результат рассмотрения дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гулиев против Российской Федерации" (Guliyev v. Russia) от 19 июня 2008 г., жалоба N 24650/02* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.), §§ 51-52, где приводятся ссылки на другие постановления Европейского Суда по данному вопросу).

51. В настоящем деле власти Российской Федерации не указали, каким именно эффективным средством правовой защиты следовало воспользоваться заявителю в связи с его жалобами и каким образом такое средство могло бы предотвратить предполагаемые нарушения, прекратить их или в достаточной мере компенсировать причиненный ими вред. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации не обосновали свое утверждение о том, что в распоряжении заявителя было эффективное внутригосударственное средство правовой защиты по его жалобе на нарушение статьи 3 Конвенции. Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации.

52. Далее Европейский Суд считает, что в этой части жалоба не является явно необоснованной по смыслу положений подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд отмечает, что она не является неприемлемой и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

53. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств или поведения жертвы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости. Оценка указанного минимального уровня зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., § 162, Series A, N 25).

54. Жестокое обращение, которое достигает такого минимального уровня суровости, обычно включает в себя реальные телесные повреждения или интенсивные физические и нравственные страдания. Тем не менее даже в отсутствие этого, если обращение унижает или оскорбляет лицо, свидетельствуя о неуважении или умалении человеческого достоинства, или вызывает чувства страха, тоски или неполноценности, способные повредить моральному или физическому сопротивлению лица, оно может характеризоваться как унижающее человеческое достоинство и подпадает под действие статьи 3 Конвенции (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Васюков против Российской Федерации" (Vasyukov v. Russia) от 5 апреля 2011 г., жалоба N 2974/05* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2012.), § 59).

55. В контексте лишения свободы Европейский Суд последовательно подчеркивал, что для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции испытываемые страдания и унижение в любом случае должны выходить за пределы неизбежного элемента страдания или унижения, связанного с содержанием под стражей. Государство должно обеспечить содержание лица под стражей в условиях, которые совместимы с уважением его человеческого достоинства, способ и метод исполнения этой меры не должны подвергать его страданиям и трудностям, превышающим неизбежный уровень, присущий содержанию под стражей, и с учетом практических требований заключения его здоровье и благополучие должны быть адекватно защищены (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000-XI, и Постановление Европейского Суда от 13 июля 2006 г. по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia), жалоба N 26853/04* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.), § 208).

56. При оценке условий содержания под стражей необходимо принимать во внимание их совокупное воздействие, а также конкретные утверждения заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, § 46, ECHR 2001-II).

57. Европейский Суд напоминает, что заявления о жестоком обращении должны быть подтверждены соответствующими доказательствами. Для оценки этих доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения", но добавляет: такое доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровержимых фактических презумпций (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

58. Европейский Суд отмечает, что с июня 2004 года по июнь 2005 года заявителя доставляли в Дзержинский районный суд 44 раза (см. § 34 настоящего Постановления). Далее Европейский Суд подчеркивает, что заявитель по сути жалуется на голод и усталость в дни проведения судебных заседаний, поскольку в эти дни его не кормили и лишали сна между судебными заседаниями.

59. Что касается отсутствия питания, заявитель указывал, что в дни проведения судебных заседаний ему не давали пищи ни в следственном изоляторе, ни в суде (см. § 33 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации не оспаривали довод заявителя о том, что в следственном изоляторе его не кормили завтраком перед перевозкой в суд и ужином по возвращении (см. Постановление Европейского Суда по делу "Денисенко и Богданчиков против Российской Федерации" (Denisenko and Bogdanchikov v. Russia) от 12 февраля 2009 г., жалоба N 3811/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2012.), § 108, Постановление Европейского Суда по делу "Светлана Казьмина против Российской Федерации" (Svetlana Kazmina v. Russia) от 2 декабря 2010 г., жалоба N 8609/04* (* Там же. N 2/2012.), § 78, и среди последних Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Идалов против Российской Федерации" (Idalov v. Russia) от 22 мая 2012 г., жалоба N 5826/03* (* Там же. N 5/2013.), § 105). Однако власти Российской Федерации утверждали, что заявителю выдавали сухой паек, который он мог взять с собой в суд. Для подтверждения своих доводов они ссылались на справку, выданную начальником следственного изолятора в октябре 2010 года, а также на копии двух накладных из журнала следственного изолятора от 11 и 20 мая 2005 г. (см. § 36 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает, что Европейскому Суду не были предоставлены накладные, касающиеся остальных 42 эпизодов перевозки заявителя в суд. Далее Европейский Суд обращает внимание на довод заявителя о том, что 20 мая 2005 г. в суд перевозили не только его, хотя согласно соответствующей накладной сухой паек выдавался только одному человеку. Власти Российской Федерации не привели каких-либо опровергающих аргументов.

60. При таких обстоятельствах Европейский Суд не убежден, что заявитель получал сухие пайки все 44 раза, когда его доставляли в суд. В любом случае власти Российской Федерации не предоставили доказательств того, что в камере конвойного помещения суда имелись условия для подогрева и употребления пищи (ср. Постановление Европейского Суда по делу "Салманов против Российской Федерации" (Salmanov v. Russia) от 31 июля 2008 г., жалоба N 3522/04* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.), § 64, Постановление Европейского Суда по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia) от 31 июля 2008 г., жалоба N 42239/02* (* Там же. N 1/2009.), § 58).

61. Что касается утверждения заявителя о недостаточности времени для сна, Европейский Суд отмечает: стороны по делу не оспаривают, что в дни проведения судебных заседаний заявителя будили в 6.00. Далее Европейский Суд замечает, что, хотя власти Российской Федерации не смогли предоставить информации о точном времени возвращения заявителя из суда в следственный изолятор и в его камеру, они признали, что иногда это происходило после 22.00, но тогда заявителю предоставляли возможность отоспаться на следующий день (см. § 35 настоящего Постановления). Однако Европейский Суд обращает внимание на то, что часто заявителя доставляли в суд ежедневно в течение нескольких дней подряд, особенно на последних стадиях судебного разбирательства с апреля по июнь 2005 года, поэтому, когда его привозили обратно в следственный изолятор после 22.00, у него не было возможности дольше спать на следующий день (см. § 34 настоящего Постановления). Европейский Суд особо отмечает тот факт, что оглашение приговора, которое началось 7 июня 2005 г. в 20.30 и продолжалось до 00.30 8 июня 2005 г., и заявитель все это время должен был стоять (см. § 30 настоящего Постановления).

62. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд считает, что в обстоятельствах настоящего дела совокупное влияние недостатка питания и отсутствия возможности выспаться в дни проведения судебных заседаний должно было достигнуть такой интенсивности, чтобы вызвать у заявителя физические страдания и психическое переутомление. Эти страдания и переутомление, вероятно, усилились, поскольку имели место в ходе судебного разбирательства по делу заявителя, то есть тогда, когда концентрация внимания и ясность ума были ему нужны более всего. В связи с этим Европейский Суд приходит к выводу, что заявитель подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, не соответствующему требованиям статьи 3 Конвенции.

63. Соответственно, имело место нарушение этой статьи Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

64. Заявитель, ссылаясь на подпункт "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, жаловался на незаконность его содержания под стражей в ходе судебного разбирательства. Статья 5 Конвенции в соответствующих частях предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

_(с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения_".

A. Доводы сторон

65. Власти Российской Федерации утверждали, что, за исключением периода времени с 30 мая по 14 июня 2004 г., когда заявитель содержался под стражей без надлежаще оформленного постановления суда, его содержание под стражей было надлежащим образом санкционировано и осуществлялось в порядке, установленном законом, как того требует пункт 1 статьи 5 Конвенции.

66. Заявитель настаивал на своей жалобе.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

67. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что в некоторой части жалоба заявителя касается периода его содержания под стражей, который закончился более чем за шесть месяцев до обращения с жалобой в Европейский Суд 19 июля 2005 г. Последнее постановление о продлении срока содержания заявителя под стражей, которое может рассматривать Европейский Суд, было вынесено 26 октября 2004 г. Окончательное решение по вопросу о законности этого постановления было принято 19 июля 2005 г., то есть в течение шести месяцев, предшествовавших подаче жалобы. Рассмотрение в 2005-2006 годах поданного заявителем гражданского иска о компенсации вреда, причиненного незаконным содержанием под стражей с 30 мая по 14 июня 2004 г., не имеет отношения к вопросу об исчерпанности внутригосударственных средств защиты в связи с его жалобой на нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции, так как при этом суд не мог освободить заявителя из-под стражи, в связи с чем при исчислении шестимесячного срока Европейский Суд не будет принимать данный иск во внимание (см. Постановление Европейского Суда по делу "Московец против Российской Федерации" (Moskovets v. Russia) от 23 апреля 2009 г., жалоба N 14370/03* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2012.), § 51, где приводятся ссылки на другие постановления Европейского Суда по данному вопросу). Таким образом, Европейский Суд считает, что, поскольку жалоба заявителя касается постановлений о продлении срока содержания под стражей, вынесенных до 26 октября 2006 г., она была подана с опозданием и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

68. Далее Европейский Суд отмечает, что в этой части жалоба не является явно необоснованной по смыслу положений подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд считает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

69. Европейский Суд напоминает, что пункт 1 статьи 5 Конвенции в первую очередь требует, чтобы заключение под стражу было "законным", в том числе, чтобы оно осуществлялось в порядке, установленном законом. Конвенция ссылается главным образом на внутригосударственное законодательство, предусматривая обязательство соблюдать его материальные и процессуальные нормы, а кроме того, требует, чтобы лишение свободы соответствовало цели статьи 5 Конвенции, которая заключается в защите лица от произвола (см. недавно вынесенное Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Медведев и другие против Франции" (Medvedyev and Others v. France), жалоба N 3394/03, § 79, ECHR 2010). Толковать положения внутригосударственного законодательства и, в частности, нормы процессуального характера должны прежде всего внутригосударственные власти, особенно суды, и при отсутствии произвола Европейский Суд не может подменять их толкование своим собственным. Однако, поскольку согласно пункту 1 статьи 5 Конвенции несоблюдение норм внутригосударственного законодательства может привести к нарушению Конвенции, Европейский Суд может и должен осуществлять определенные полномочия по проверке соблюдения этих норм (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тошев против Болгарии" (Toshev v. Bulgaria) от 10 августа 2006 г., жалоба N 56308/00, § 58, Постановление Европейского Суда по делу "Штейн (Стайн) против Российской Федерации" (Shteyn (Stein) v. Russia) от 18 июня 2009 г., жалоба N 23691/06* (* Там же. N 4/2012.), §§ 89 и 94).

70. Кроме того, Европейский Суд должен установить, соответствует ли Конвенции само внутригосударственное законодательство, в том числе прямо или косвенно выраженные в нем общие принципы. В отношении последнего аспекта Европейский Суд подчеркивал, что, когда речь идет о лишении свободы, особую важность приобретает соблюдение общего принципа правовой определенности. Таким образом, необходимо, чтобы условия лишения свободы, предусмотренные внутригосударственным законодательством, были четко определены и чтобы сам закон был предсказуем в своем применении и отвечал предусмотренному Конвенцией требованию "законности". Это требование предполагает, что все положения закона должны быть сформулированы достаточно четко, чтобы позволить лицу, в случае необходимости воспользовавшись консультацией специалиста, предвидеть в разумной степени возможные последствия того или иного действия (см. среди недавно вынесенных Постановлений Постановление Европейского Суда по делу "Савенкова против Российской Федерации" (Savenkova v. Russia) от 4 марта 2010 г., жалоба N 30930/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2010.), § 65).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(i) Содержание заявителя под стражей с 26 октября по 30 ноября 2004 г.

71. Европейский Суд отмечает, что 26 октября 2004 г. Дзержинский районный суд назначил дату первого судебного заседания по делу и постановил "оставить без изменения" меру пресечения, избранную в отношении заявителя и еще троих подсудимых по его делу. В том же заседании суд рассмотрел ходатайство заявителя об освобождении из-под стражи и оставил его без удовлетворения, приняв во внимание тяжесть предъявленных ему обвинений и суровость грозящего ему наказания (см. § 22 настоящего Постановления).

72. Ранее Европейский Суд уже констатировал нарушения подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции во многих делах по жалобам против Российской Федерации, когда внутригосударственные суды оставляли избранную в отношении заявителей меру пресечения в виде заключения под стражу без изменения, не указывая конкретных оснований для такого решения и не предусматривая ни конкретного срока дальнейшего содержания под стражей, ни периодической проверки необходимости этой меры пресечения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Соловьёв против Российской Федерации" (Solovyev v. Russia) от 24 мая 2007 г., жалоба N 2708/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2007.), §§ 95-100, Постановление Европейского Суда по делу "Игнатов против Российской Федерации" (Ignatov v. Russia) от 24 мая 2007 г., жалоба N 27193/02* (* Там же. N 7/2012.), §§ 78-82, Постановление Европейского Суда по делу "Шухардин против Российской Федерации" (Shukhardin v. Russia) от 28 июня 2007 г., жалоба N 65734/01* (* Там же. N 5/2008.), §§ 65-70, Постановление Европейского Суда по делу "Белов против Российской Федерации" (Belov v. Russia) от 3 июля 2008 г., жалоба N 22053/02, §§ 79-82, Постановление Европейского Суда по делу "Губкин против Российской Федерации" (Gubkin v. Russia) от 23 апреля 2009 г., жалоба N 36941/02* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2011.), §§ 111-115, Постановление Европейского Суда по делу "Бахмуцкий против Российской Федерации" (Bakhmutskiy v. Russia) от 25 июня 2009 г., жалоба N 36932/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2010.), §§ 111-115, Постановление Европейского Суда по делу "Авдеев и Веряев против Российской Федерации" (Avdeyev and Veryayev v. Russia) от 9 июля 2009 г., жалоба N 2737/04* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2010.), §§ 43-47, а также недавно вынесенное Постановление Европейского Суда по делу "Чумаков против Российской Федерации" (Chumakov v. Russia) от 24 апреля 2012 г., жалоба N 41794/04* (* Там же. N 4/2013.), § 129-131).

73. Европейский Суд не видит оснований прийти к иному выводу в настоящем деле. Несмотря на то, что суды Российской Федерации, рассматривая ходатайство заявителя об освобождении из-под стражи, привели определенные доводы в пользу оставления меры пресечения в виде заключения под стражу без изменения, они, тем не менее, не указали срок, до истечения которого действовала избранная мера пресечения. Следовательно, до 30 ноября 2004 г., когда Дзержинский районный суд вынес следующее постановление о продлении срока содержания под стражей, заявитель оставался в состоянии неопределенности относительно того, сколько времени ему придется провести под стражей согласно постановлению суда от 26 октября 2004 г. Исходя из этого Европейский Суд считает, что постановление от 26 октября 2004 г. не соответствовало требованиям определенности, предсказуемости и защиты от произвола, а значит, содержание заявителя под стражей согласно этому постановлению не было "законным" для целей применения пункта 1 статьи 5 Конвенции.

(ii) Содержание заявителя под стражей с 30 ноября 2004 г. по 7 июня 2005 г.

74. Что касается утверждений о незаконности содержания заявителя под стражей с 30 ноября 2004 г. по 7 июня 2005 г., Европейский Суд отмечает, что постановлениями от 30 ноября 2004 г., от 25 февраля и 27 мая 2005 г. Дзержинский районный суд продлевал срок содержания его под стражей до 28 февраля, 28 мая и 28 июня 2005 г. соответственно. Кроме того, суд привел определенные основания в пользу этих решений, достаточность и необходимость которых будет проанализирована ниже с точки зрения соблюдения требований пункта 3 статьи 5 Конвенции. Заявитель не утверждал, что районный суд вышел за рамки своих полномочий или что в соответствующих постановлениях о продлении срока содержания под стражей имелись недостатки, представляющие собой "грубое и очевидное несоблюдение правил", из-за которых содержание под стражей в соответствующие периоды нарушило бы положения пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Морен против Германии" (Mooren v. Germany) от 9 июля 2009 г., жалоба N 11364/03, § 84).

75. Следовательно, Европейский Суд приходит к заключению, что содержание заявителя под стражей с 30 ноября 2004 г. по 7 июня 2005 г., когда суд первой инстанции вынес ему обвинительный приговор, было законным в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции.

(iii) Общий вывод

76. Европейский Суд установил нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении содержания заявителя под стражей с 26 октября по 30 ноября 2004 г.

77. Европейский Суд не нашел нарушения подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 30 ноября 2004 г. по 7 июня 2005 г.

III. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

78. Заявитель, ссылаясь на пункт 3 статьи 5 Конвенции, жаловался на то, что его предварительное содержание под стражей не имело соответствующих и достаточных оснований. Пункт 3 статьи 5 Конвенции предусматривает следующее:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда_".

A. Доводы сторон

79. По мнению властей Российской Федерации, заключение заявителя под стражу было обосновано, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (примеч. переводчика).), тем, что он мог скрыться от следствия и суда. Эта опасность была вполне реальна, так как заявитель скрывался от следствия и был объявлен в розыск.

80. Заявитель утверждал, что до 23 сентября 2003 г. он находился в очередном отпуске за пределами Российской Федерации и не знал о возбуждении в отношении него уголовного дела. В деле нет доказательств того, что в его отсутствие следственные органы пытались направить ему повестку по рабочему или по домашнему адресу или навести справки о его местонахождении. Заявитель подчеркивал, что он не знал ни о возбуждении в отношении него уголовного дела, ни о том, что он объявлен в розыск, до 29 сентября 2003 г., после чего он сразу же записался на прием в следственный комитет при прокуратуре Волгоградской области, где его задержали. Отсюда следует, что довод властей Российской Федерации о том, что заявитель "прятался" от следствия, является необоснованным. Далее заявитель утверждал, что основания, приведенные внутригосударственным судом при избрании в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу, не подтверждались объективными фактами. Ссылаясь на статью 99 УПК РФ, он выразил сожаление о том, что ни в одном из постановлений, касающихся его содержания под стражей, не упоминалось об обстоятельствах, имеющих значение для оценки его личности, семейном положении, состоянии здоровья, роде занятий и т.д. Так, заявитель является вдовцом. У него на иждивении находились двое несовершеннолетних детей и престарелая мать, имеющая онкологическое заболевание. Заявитель был летчиком, имел награду "За выдающиеся достижения в обеспечении безопасности полетов" и нагрудный знак "Отличник воздушного транспорта", отличную служебную характеристику, ученую степень кандидата технических наук по специальности "Эксплуатация воздушного транспорта", являлся доктором философии и членом-корреспондентом Международной академии человека в аэрокосмических системах. Ранее заявитель не был судим и имеет несколько болезней. Кроме того, заявитель выразил сожаление, что постановления о продлении срока его содержания под стражей до окончания судебного разбирательства принимались одновременно в отношении нескольких человек: заявителя и троих подсудимых по его делу, - без индивидуальной оценки их личных обстоятельств. Далее заявитель отмечал, что 25 февраля 2005 г. суд продлил срок его содержания под стражей, хотя прокурор к тому времени уже не считал это необходимым. По мнению заявителя, опасность того, что он окажет давление на потерпевших и свидетелей на стадии судебного разбирательства, отсутствовала, поскольку ни один из них не дал показаний против него.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

81. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не выдвигали формальных возражений о неприемлемости жалобы в этой части для рассмотрения по существу. Европейский Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу положений подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

82. При определении продолжительности содержания под стражей в ходе судебного разбирательства с точки зрения пункта 3 статьи 5 Конвенции срок, который следует принимать во внимание, начинается с момента заключения обвиняемого под стражу и заканчивается вынесением решения по вопросу об обоснованности предъявленных ему обвинений, пусть даже только судом первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia) от 8 февраля 2005 г., жалоба N 45100/98* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2005.), § 91, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", §§ 145 и 147, а также Постановление Европейского Суда по делу "Вемхофф против Германии" (Wemhoff v. Germany) от 27 июня 1968 г., § 9, Series А, N 7).

83. Согласно прецедентной практике Европейского Суда вопрос о том, обоснована ли продолжительность того или иного периода содержания под стражей, не подлежит абстрактной оценке. Вопрос об обоснованности оставления обвиняемого под стражей нужно решать в каждом деле с учетом его индивидуальных особенностей. Оставление под стражей в том или ином отдельно взятом случае может являться обоснованным только при наличии конкретных указаний на реальное требование интересов общества, которое, несмотря на презумпцию невиновности, перевешивает принцип уважения свободы личности (см., в числе прочих источников, Постановление Европейского Суда по делу "W. против Швейцарии" (W. v. Switzerland) от 26 января 1993 г., § 30, серия "А", N 254-A, а также Постановление Европейского Суда по делу "Пантано против Италии" (Pantano v. Italy) от 6 ноября 2003 г., жалоба N 60851/00, § 66).

84. Необходимым условием законности продолжения содержания под стражей является наличие устойчивых оснований подозревать задержанного в том, что он совершил преступление. Однако по истечении определенного срока этих подозрений становится недостаточно. В таких случаях Европейский Суд должен установить, будет ли дальнейшее лишение свободы оправданным ввиду других оснований, на которые ссылаются судебные органы. В ситуации, когда эти основания являются "уместными" и "достаточными", Европейский Суд должен выяснить, действительно ли компетентные внутригосударственные органы власти проявили "особое тщание" при рассмотрении дела (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", §§ 152-153). Властями государства-ответчика должна быть убедительно доказана обоснованность содержания под стражей в течение любого периода времени, каким бы коротким он ни был (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шишков против Болгарии" (Shishkov v. Bulgaria), жалоба N 38822/97, § 66, ECHR 2003-I). Принимая решение о том, освободить лицо или оставить его под стражей, власти обязаны рассмотреть возможность применения альтернативных мер для обеспечения его явки в суд (см. Постановление Европейского Суда по делу "Яблонский против Польши" (Jablonski v. Poland) от 21 декабря 2000 г., жалоба N 33492/96, § 83).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(i) Период времени, который следует принять во внимание

85. Заявитель был заключен под стражу 29 сентября 2003 г. Обвинительный приговор был ему вынесен ему 7 июня 2005 г. Таким образом, общая продолжительность предварительного содержания заявителя под стражей составила один год, восемь месяцев и девять дней.

(ii) Основания оставления заявителя под стражей

86. Европейский Суд отмечает, что изначально заявитель был заключен под стражу в сентябре 2003 года по подозрению в совершении преступления, а также из-за того, что после возбуждения в отношении него уголовного дела он, как утверждалось, скрылся от следствия и был объявлен в розыск (см. § 10 настоящего Постановления).

87. В дальнейшем суд продлевал срок содержания заявителя под стражей в ходе следствия в ноябре 2003 года и марте 2004 года со ссылкой на тяжесть предъявленных ему обвинений и на то, что до задержания он был объявлен в международный розыск, поэтому у суда имелись достаточные основания полагать, что, находясь на свободе, заявитель может воспрепятствовать производству по делу. При таких обстоятельствах суд пришел к выводу, что избрать в отношении заявителя меру пресечения, не связанную с заключением под стражу, не представляется возможным (см. § 14 настоящего Постановления).

88. Далее Европейский Суд отмечает, что на стадии судебного разбирательства с 30 мая по 14 июня 2004 г. заявитель находился под стражей вообще без какого бы то ни было постановления суда, а впоследствии, с 14 июня по 26 октября 2004 г., срок его содержания под стражей продлевался без ссылок на какие-либо основания (см. §§ 17 и 21 настоящего Постановления).

89. Впоследствии, когда заявитель содержался под стражей до суда, срок его содержания под стражей продлевался четыре раза со ссылкой на тяжесть предъявленных ему обвинений и тяжесть грозящего ему наказания, а также на то, что суд должен был закончить исследование всех доказательств по делу. В одном из случаев прокурор принял сторону заявителя и тоже ходатайствовал о том, чтобы в отношении заявителя и остальных подсудимых была избрана альтернативная мера пресечения, не связанная с лишением свободы, но безуспешно (см. §§ 22, 27-29 настоящего Постановления).

90. На протяжении всего периода, когда заявитель содержался под стражей до окончания судебного разбирательства, каждое постановление о продлении срока содержания под стражей, которое выносил суд, касалось не только его, но и еще троих подсудимых по его делу.

91. Что касается ссылки властей Российской Федерации на тяжесть предъявленных заявителю обвинений как на решающий фактор, Европейский Суд неоднократно указывал, что данное основание само по себе не может оправдывать заключение под стражу на длительный срок. Тяжесть возможного наказания имеет значение при оценке опасности того, что обвиняемый может скрыться или совершить новые преступления, но необходимость продления срока содержания под стражу нельзя оценивать исключительно с абстрактной точки зрения, учитывая при этом только степень тяжести совершенного преступления. Кроме того, оставление под стражей нельзя использовать как предлог для назначения наказания, связанного с лишением свободы (см. среди недавно вынесенных Постановление Европейского Суда по делу "Федоренко против Российской Федерации" (Fedorenko v. Russia) от 20 сентября 2011 г., жалоба N 39602/05* (* Там же. N 2/2013.), § 67, где приводятся ссылки на другие постановления Европейского Суда по данному вопросу). Это особенно справедливо в таких делах, как настоящее, когда правовая квалификация фактов, а значит, и грозящее заявителю наказание, определяется стороной обвинения в отсутствие судебного контроля по вопросу о том, подкрепляются ли основания подозревать заявителя в совершении вменяемого ему в вину преступления собранными по делу доказательствами (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia) от 7 апреля 2005 г., жалоба N 54071/00* (* Там же. N 6/2006.), § 66).

92. Остается выяснить, действительно ли внутригосударственные суды установили и убедительно доказали существование конкретных обстоятельств, подкрепляющих их выводы о том, что заявитель может скрыться или воспрепятствовать отправлению правосудия каким-либо иным образом. В связи с этим Европейский Суд напоминает, что обязанность установить наличие конкретных обстоятельств, касающихся оснований продления срока содержания под стражей, лежит на внутригосударственных органах власти. Если в подобного рода вопросах перенести бремя доказывания на задержанного, это было бы равносильно отмене положений статьи 5 Конвенции, согласно которой заключение под стражу является исключением из права на свободу и допустимо только в строго перечисленных и определенных случаях (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации", § 67, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Федоренко против Российской Федерации", § 68).

93. В связи с этим Европейский Суд напоминает: опасность того, что заявитель скроется от следствия и суда или воспрепятствует производству по делу, была основана на том, что заявитель, как утверждалось, уехал из Российской Федерации после возбуждения в отношении него уголовного дела. В то же время Европейский Суд отмечает, что имеющиеся в его распоряжении материалы указывают на то, что внутригосударственные суды не рассмотрели довод заявителя о том, что, уехав из Российской Федерации до возбуждения уголовного дела, он не знал и не мог знать о возбуждении уголовного дела до своего возвращения. Кроме того, по-видимому, суды Российской Федерации вообще не изучили обстоятельства задержания заявителя, которые, как считает Европейский Суд, являются существенным фактором при оценке возможных угроз.

94. Из текста постановлений о продлении срока содержания заявителя под стражей следует, что суды Российской Федерации никогда не приводили подробных сведений о личности заявителя, не указывали доказательств и не упоминали о каких-либо конкретных обстоятельствах дела заявителя, требующих оставить его под стражей. Суды ни разу не уточняли, почему, несмотря на доводы, приведенные заявителем в обоснование поданных им ходатайств об освобождении из-под стражи, они считали, что он может скрыться или вмешаться в отправление правосудия, и что это реально существующая и имеющая решающее значение угроза.

95. Предварительное следствие по настоящему делу завершилось 31 мая 2004 г., но заявитель оставался под стражей еще один год, пока 7 июня 2005 г. ему не был вынесен обвинительный приговор, даже когда сторона обвинения не усматривала необходимости в дальнейшем применении меры пресечения в виде заключения под стражу. В связи с этим Европейский Суд напоминает: если на первоначальных стадиях расследования содержание обвиняемого под стражей может оправдываться опасностью того, что он воспрепятствует отправлению правосудия, то после того, как по делу собраны доказательства, это основание становится менее убедительным (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia) от 1 июня 2006 г., жалоба N 7064/05* (* Там же. N 12/2006.), § 79).

96. Что касается постановлений о продлении срока содержания под стражей в отношении заявителя и остальных подсудимых по его делу без индивидуальной оценки оснований для оставления под стражей каждого из них, Европейский Суд уже приходил к выводу, что подобная практика не соответствует требованиям пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. среди недавно вынесенных Постановление Европейского Суда по делу "Сизов против Российской Федерации" (Sizov v. Russia) от 15 марта 2011 г., жалоба N 33123/08, § 54, Постановление Европейского Суда по делу "Юрий Яковлев против Российской Федерации" (Yuriy Yakovlev v. Russia) от 29 апреля 2010 г., жалоба N 5453/08* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2010.), § 86, Постановление Европейского Суда по делу "Сорокин против Российской Федерации" (Sorokin v. Russia) от 30 июля 2009 г., жалоба N 7739/06* (* Там же. N 4/2010.), § 67).

97. Принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении материалы и изложенные выше соображения, Европейский Суд считает, что внутригосударственным судам не удалось убедительно доказать наличие конкретных указаний на какое-либо реальное требование интересов общества, которое перевесило бы принцип уважения свободы личности в деле заявителя. Сославшись исключительно на тяжесть предъявленных заявителю обвинений и не изучив конкретных обстоятельств, способных подтвердить предполагаемую опасность того, что заявитель может скрыться или вмешаться в ход производства по делу, власти продлевали срок содержания заявителя под стражей по основаниям, которые хотя и являются в некоторой степени "уместными", но не могут считаться "достаточными". При таких обстоятельствах отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, проводилось ли производство по делу с "особым тщанием".

98. Следовательно, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

99. Заявитель также жаловался на то, что правомерность его заключения под стражу согласно постановлению суда от 26 октября 2004 г. не была рассмотрена безотлагательно. При этом он ссылался на пункт 4 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

A. Доводы сторон

100. Власти Российской Федерации объясняли длительность рассмотрения жалобы заявителя на постановление от 26 октября 2004 г. тем, что остальные подсудимые по делу заявителя и их представители также обжаловали указанное постановление и это потребовало от суда кассационной инстанции обеспечить явку всех заинтересованных сторон. По их мнению, требования пункта 4 статьи 5 Конвенции нарушены не были.

101. Заявитель настаивал на своей жалобе.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

102. Европейский Суд отмечает, что в этой части жалоба не является явно необоснованной по смыслу положений подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд считает, что она не является неприемлемой и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

103. Европейский Суд напоминает, что пункт 4 статьи 5 Конвенции, гарантируя заключенным или задержанным право на обращение в суд с жалобой на неправомерность заключения под стражу, провозглашает их право после начала рассмотрения этой жалобы безотлагательно получить судебное решение о правомерности заключения под стражу или об освобождении из-под стражи, если оно окажется незаконным. Несмотря на то, что этот пункт не принуждает государства-участников к созданию второго уровня судебных инстанций для рассмотрения правомерности заключения под стражу, государство, создающее такую систему, должно в принципе обеспечивать задержанным те же гарантии при обжаловании, что и в суде первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Наварра против Франции" (Navarra v. France) от 23 ноября 1993 г., Series А, N 273-B, § 28, Постановление Европейского Суда по делу "Тот против Австрии" (Toth v. Austria) от 12 декабря 1991 г., Series А, N 224, § 84). Требование "безотлагательности" вынесения решения, безусловно, является одной из таких гарантий. Несмотря на то, что на практике по жалобам на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции рассмотрение дела в каждой судебной инстанции занимает около одного года, пункт 4 статьи 5 Конвенции, касающийся вопросов свободы лица, требует рассматривать дело особенно быстро (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хатчисон Рейд против Соединенного Королевства" (Hutchison Reid v. United Kingdom), жалоба N 50272/99, § 79, ECHR 2003-IV). В этом контексте Европейский Суд отмечает также, что в тех случаях, когда судебное разбирательство по делу еще не закончилось, существует особая необходимость в быстром вынесении решения по вопросу о правомерности заключения под стражу, так как необходимо, чтобы на подсудимого в полной мере распространялся принцип презумпции невиновности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Иловецкий против Польши" (Ilowiecki v. Poland) от 4 октября 2001 г., жалоба N 27504/95, § 76).

104. Хотя количество дней, потребовавшееся для рассмотрения этого вопроса, очевидно, является немаловажным фактором, он сам по себе необязательно имеет решающее значение с точки зрения того, было ли решение вынесено достаточно быстро (см. Решение Европейского Суда по делу "Мерие против Нидерландов" (Merie v. Netherlands) от 20 сентября 2007 г., жалоба N 664/05). При этом следует принимать во внимание проявленное властями тщание, задержки, допущенные по вине заявителя, и любые вызвавшие задержку обстоятельства, ответственность за которые нельзя возложить на государство-ответчика (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Яблонский против Польши", §§ 91-94, Постановление Европейского Суда по делу "G.B. против Швейцарии" (G.B. v. Switzerland) от 30 ноября 2000 г., жалоба N 27426/95, §§ 34-39).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

105. Европейский Суд напоминает, что первое рассмотрение жалобы заявителя на постановление суда от 26 октября 2004 г. состоялось 25 января 2005 года. Европейский Суд отмечает, что 14 апреля 2005 г. соответствующее кассационное определение было отменено в порядке надзора, поскольку в нем не были рассмотрены доводы, выдвинутые представителями заявителя и остальных подсудимых. Следующее рассмотрение законности постановления суда от 26 октября 2004 г. состоялось 19 июля 2005 г., то есть более чем через месяц после того, как 7 июня 2005 г. суд первой инстанции вынес заявителю обвинительный приговор (см. §§ 21-26 настоящего Постановления).

106. Власти Российской Федерации не утверждали, что заявитель медлил с подачей жалобы на постановление суда от 26 октября 2004 г. Кроме того, они не указывали и не предоставили доказательств того, что, подав жалобу, заявитель сам вызвал задержки в ее рассмотрении. С другой стороны, учитывая, в частности, основания для отмены первого кассационного определения в порядке надзора, общая задержка при рассмотрении правомерности заключения заявителя под стражу согласно постановлению суда от 26 октября 2004 г. произошла исключительно по вине властей Российской Федерации.

107. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд заключает, что длительность рассмотрения правомерности заключения заявителя под стражу, которое продолжалось три месяца до того, как первое кассационное определение было отменено в порядке надзора, и еще почти три месяца после его отмены, нельзя признать соответствующей требованию "безотлагательности", предусмотренному пунктом 4 статьи 5 Конвенции, особенно с учетом того, что ответственность за общую продолжительность рассмотрения этого вопроса лежит на властях государства-ответчика.

108. Следовательно, имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

V. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

109. Наконец, заявитель жаловался со ссылкой на пункт 1 статьи 5 Конвенции на то, что его задержание было, по его мнению, незаконным, ссылаясь на пункт 5 статьи 5 Конвенции на то, что ему не выплатили компенсацию за незаконное содержание под стражей, со ссылкой на статью 6 Конвенции на то, что производство по его делу продолжалось чрезмерно длительно, а также на сделанные судами Российской Федерации выводы, ссылаясь на статью 8 Конвенции на то, что семье не сообщили о его задержании незамедлительно и что при рассмотрении вопросов, связанных с содержанием под стражей, не было принято во внимание его семейное положение. Кроме того, заявитель жаловался на нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 6 Конвенции на чрезмерную продолжительность производства по делу и в сочетании с пунктом 3 статьи 5 Конвенции.

110. Европейский Суд рассмотрел изложенные выше жалобы заявителя. Однако с учетом имеющихся в его распоряжении материалов и в той мере, в которой эти жалобы относятся к его компетенции, Европейский Суд приходит к выводу, что они не содержат признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, в этих частях жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

111. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

112. Заявитель требовал 200 000 евро в качестве возмещения материального ущерба. Первая ее половина представляет собой заработную плату, которую он получил бы с октября 2003 года по октябрь 2005 года, если бы находился на свободе, а вторая половина - сумму, выплаченную им за полисы добровольного медицинского страхования в 2004, 2005 и 2009 годах, а также за различные медицинские обследования, которые он прошел в марте-апреле 2009 года. Кроме того, заявитель требовал 200 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного ему чрезмерной, по его мнению, продолжительностью производства по его делу, отсутствием оснований для продления срока содержания под стражей, а также недостатком питания и сна в дни проведения судебных заседаний.

113. Власти Российской Федерации утверждали, что между установленными по делу нарушениями и ущербом, возмещения которого требовал заявитель, отсутствовала причинно-следственная связь.

114. Европейский Суд не усматривает какой-либо причинно-следственной связи между установленными по делу нарушениями и предполагаемым материальным ущербом, поэтому он отклоняет требование о его возмещении. Что касается морального вреда, Европейский Суд считает, что из-за недоедания и отсутствия возможности выспаться в дни проведения судебных заседаний, а также из-за незаконного и недостаточно обоснованного его содержания под стражей заявитель должен был испытать страдания и разочарование. Тем не менее требуемая заявителем сумма представляется чрезмерной. Проведя оценку обстоятельств дела на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, которые могут подлежать уплате с указанной суммы.

B. Судебные расходы и издержки

115. Заявитель требовал 600 000 рублей в качестве возмещения расходов на оплату услуг его представителя в Европейском Суде. Он предоставил копию договора с С. Мазаевой от 10 мая 2005 г. N 6/513 и ряд квитанций, подтверждающих выплату Волгоградской коллегии адвокатов, членом которой является С. Мазаева, суммы в размере 500 000 рублей в порядке исполнения указанного договора.

116. Власти Российской Федерации считали, что данные расходы являются необоснованными.

117. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле с учетом предоставленных документов и изложенных выше критериев Европейский Суд Европейский Суд считает целесообразным присудить заявителю 6 000 евро в связи с рассмотрением дела в Европейском Суде, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с указанной выше суммой.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

118. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил приемлемыми для рассмотрения по существу жалобы на нарушения:

(a) статьи 3 Конвенции в части утверждений заявителя о недостатках пищи и отсутствии возможности выспаться в дни проведения судебных заседаний;

(b) пункта 1 статьи 5 Конвенции в части утверждений заявителя о незаконности его содержания под стражей после 26 октября 2004 г.;

(c) пункта 3 статьи 5 Конвенции в части утверждений заявителя об отсутствии достаточных оснований для продления срока его содержания под стражей;

(d) пункта 4 статьи 5 Конвенции в части утверждений заявителя о том, что правомерность его заключения под стражу согласно постановлению суда от 26 октября 2004 г. не была рассмотрена безотлагательно;

2) объявил остальные части жалобы неприемлемыми для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заявителя властями государства-ответчика полноценным питания и сном в дни проведения судебных заседаний;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 26 октября по 30 ноября 2004 г.;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 30 ноября 2004 г. по 7 июня 2005 г.;

6) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в связи с тем, что внутригосударственные суды не привели достаточных оснований для продления срока содержания заявителя под стражей;

7) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с задержкой, допущенной при рассмотрении правомерности заключения заявителя под стражу согласно постановлению суда от 26 октября 2004 г.;

8) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика:

(i) 15 000 евро (пятнадцать тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;

(ii) 6 000 евро (шесть тысяч евро) в качестве компенсации судебных издержек и расходов, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

9) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 6 ноября 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда