Постановление Европейского Суда по правам человека от 28 июня 2007 г. Дело "Шухардин (Shukhardin) против Российской Федерации" (жалоба N 65734/01) (Первая Секция)
Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)
Дело "Шухардин (Shukhardin) против Российской Федерации"
(Жалоба N 65734/01)
Постановление Суда
Страсбург, 28 июня 2007 г.
Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:
П. Лоренсена, Председателя Палаты,
С. Ботучаровой,
К. Юнгвирта,
Р. Марусте,
А. Ковлера,
Х. Боррего Боррего,
М. Виллигера, судей,
а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,
заседая за закрытыми дверями 5 июня 2007 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
Процедура
1. Дело было инициировано жалобой N 65734/01, поданной против властей Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Валерием Владимировичем Шухардиным (далее - заявитель) 11 января 2001 г.
2. Интересы заявителя, которому была предоставлена правовая помощь, представляла в Европейском Суде Е. Липцер, адвокат, практикующая в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.
3. 8 сентября 2005 г. Европейский Суд принял решение уведомить власти Российской Федерации о поданной жалобе. Согласно положениям пункта 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд принял решение рассмотреть жалобу по существу одновременно с принятием решения по вопросу о ее приемлемости.
4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного изучения вопроса приемлемости и существа жалобы. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.
Факты
I. Обстоятельства дела
5. Заявитель родился в 1967 году и до задержания проживал в г. Москве.
А. Задержание заявителя и содержание его под стражей до 8 сентября 2000 г.
6. 8 марта 1999 г. заявитель был задержан по подозрению в совершении финансового мошенничества, то есть в организации схемы финансовой пирамиды, в которую были вовлечены более 100 тысяч человек и которая нанесла ущерб в размере более 23 миллионов рублей. Через три дня прокурор санкционировал применение к заявителю меры пресечения в виде заключения под стражу на том основании, что заявитель обвинялся в совершении тяжкого преступления, не имел постоянного места жительства и работы в Омской области и, следовательно, мог сбежать и воспрепятствовать отправлению правосудия.
7. 6 мая и 2 июля 1999 г. прокурор Омской области продлевал срок содержания заявителя под стражей до 8 июля и 8 сентября 1999 г., соответственно, учитывая тяжесть предъявленного заявителю обвинения.
8. 3 сентября и 29 ноября 1999 г. заместитель Генерального прокурора Российской Федерации, ссылаясь на те же основания, что были приведены в предыдущих постановлениях о содержании заявителя под стражей, санкционировал продление срока содержания заявителя под стражей до 8 декабря 1999 г. и 8 марта 2000 г., соответственно.
9. 25 февраля и 26 июня 2000 г. исполняющий обязанности Генерального прокурора Российской Федерации санкционировал продление срока содержания заявителя под стражей до 8 июля и 8 сентября 2000 г., соответственно. Основания продления в обоих случаях были одинаковыми: тяжесть предъявленного обвинения и возможность того, что заявитель скроется и воспрепятствует отправлению правосудия.
В. Ознакомление заявителя с материалами дела и содержание заявителя под стражей до 8 марта 2001 г.
10. По информации властей Российской Федерации, 11 июля 2000 г. предварительное расследование было завершено, и через три дня заявитель начал знакомиться с материалами дела. Однако из протокола, оформленного старшим следователем Управления внутренних дел Омской области 5 июля 2000 г., следует, что материалы уголовного дела заявителю предоставили 11 мая 2000 г. Согласно тому же рапорту заявитель "умышленно затягивал ознакомление с материалами дела", поскольку между 15 мая и 1 июня 2000 г. он читал от 26 до 42 страниц в день, а в июне 2000 г. он читал от двух до 50 страниц в день. Заявителя предупреждали, что его действия недопустимы. Заявитель также подписал указанный протокол и сделал от руки запись о том, что он мог знакомиться с материалами дела от двух до пяти часов в день, делал записи и копии документов, которые ему не предоставляли.
11. Власти Российской Федерации представили подробное расписание, содержащее сведения о времени и датах, когда заявитель знакомился с делом, а также номера томов и страниц, с которыми ознакомился заявитель. Как следует из расписания, в июле и августе 2000 г. заявитель ежедневно прочитывал от 20 до нескольких сотен листов дела. 17 августа 2000 г. заявитель сделал от руки в тексте расписания запись, которая звучала следующим образом:
"Я ознакомился с материалами дела. Прошу предоставить мне копию протокола, подтверждающего завершение предварительного следствия и тот факт, что обвиняемые и адвокат завершили ознакомление с материалами дела в соответствии со статьями 201-203 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР".
12. 15 августа 2000 г. прокурор Омской области обратился в Омский областной суд с ходатайством о продлении срока содержания заявителя под стражей еще на шесть месяцев, поскольку заявителю требовалось дополнительное время для ознакомления с материалами дела. Прокурор также отметил, что заявитель и другие обвиняемые по делу участвовали в совершении преступления организованной группой, обвинялись в совершении тяжких преступлений и оказывали воздействие на других обвиняемых, свидетелей и потерпевших. Они могли скрыться и воспрепятствовать отправлению правосудия.
13. 23 августа 2000 г. председатель Омского областного суда сделал на первой странице ходатайства прокурора запись о том, что он санкционировал продление срока содержания заявителей и других обвиняемых по делу до 8 марта 2001 г.
14. В тот же день заявителю были предоставлены для ознакомления несколько томов уголовного дела. Заявитель отказался с ними знакомиться, и в расписании была сделана соответствующая запись. 25 и 28 августа 2000 г. следователь приносил материалы дела в следственный изолятор N 1, в котором содержался под стражей заявитель. Заявитель подтвердил свой отказ знакомиться с материалами дела. Согласно сделанной следователем от руки записи в расписании 29 августа 2000 г. заявитель начал знакомиться с томом N 66. Однако сделанная позднее заявителем от руки запись свидетельствовала о том, что заявитель завершил ознакомление с материалами дела 17 августа 2000 г. и не намеревался дальше читать материалы дела. Аналогичные по содержанию заявления следователя и В.В. Шухардина были внесены расписание 30 и 31 августа 2000 г. Расписание за сентябрь 2000 г. состояло из аналогичных записей следователя и заявителя.
15. В неустановленный день заявитель обжаловал постановление от 23 августа 2000 г. Он утверждал, что предельно возможный 18-месячный срок содержания его под стражей истекал 8 сентября 2000 г. Продление указанного срока допускалось, только если обвиняемому было необходимо время для ознакомления с материалами дела. Заявитель настаивал, что 17 августа 2000 г. он завершил ознакомление с материалами дел, и поэтому основания для продления срока содержания его под стражей отсутствовали.
16. 22 ноября 2000 г. Верховный Суд Российской Федерации рассмотрел жалобы заявителя и других обвиняемых по делу на постановление от 23 августа 2000 г., отменил указанное постановление и вернул вопрос на новое рассмотрение в Омский областной суд. Соответствующая часть определения Верховного Суда Российской Федерации звучала следующим образом:
"В соответствии с требованиями статей 220.1 и 220.2 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР судьей должны быть проверены законность и обоснованность ходатайства о продлении срока содержания Шухардина ... под стражей и вынесено мотивированное постановление, как этого требует часть вторая статьи 220.2 Уголовно-процессуального кодекса.
Кроме того, в соответствии с частью второй статьи 102 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР при рассмотрении материала о продлении срока содержания под стражей [судом] составляется протокол судебного заседания, в котором должно быть указано, кто участвовал в судебном заседании, и отражен сам ход рассмотрения материала.
В представленных в Верховный Суд Российской Федерации материалах протокол судебного заседания и мотивированное постановление судьи отсутствуют, что является грубым нарушением норм Уголовно-процессуального кодекса РСФСР.
В связи с этим постановление [председателя областного суда] должно быть отменено, а материал направлен на новое рассмотрение.
Верховный Суд не может удовлетворить просьбы адвокатов об освобождении Шухардина ... из-под стражи, поскольку из постановления суда не видно, законно или нет содержится [он] под стражей, а доводы адвокатов основаны на этом обстоятельстве.
При новом рассмотрении материалов [областной] суд должен тщательно проверить все доводы, изложенные в ходатайстве Омской областной прокуратуры и вынести мотивированное постановление.
На основании изложенного и в соответствии со статьями 332 и 339 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР [суд определил]:
Отменить постановление председателя Омского областного суда от 23 августа 2000 г. о продлении срока содержания Шухардина ... под стражей и направить материал на новое рассмотрение...
Меру пресечения Шухардину ... оставить прежнюю - содержание под стражей".
17. 19 января 2001 г. Омский областной суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 8 марта 2001 г., отметив тяжесть предъявленного заявителю обвинения. Областной суд постановил, что тяжесть обвинения могла служить единственным основанием для содержания заявителя под стражей, и также отметил тот факт, что заявитель не завершил ознакомление с материалами дела.
18. Власти Российской Федерации утверждали, что 21 февраля 2001 г. заявитель завершил ознакомление с материалами дела.
19. 3 мая 2001 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил Постановление от 19 января 2001 г. без изменения, указав, что заявителю было предъявлено обвинение в совершении особо тяжкого преступления и что содержание его под стражей неоднократно санкционировалось и продлевалось в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. Ходатайство о продлении срока содержания заявителя под стражей до 8 марта 2001 г. было также подано в соответствии с законодательством Российской Федерации. Заявитель не имел постоянного места жительства в Омской области, где проводилось расследование, и мог скрыться. Продление срока содержания заявителя под стражей было необходимо, поскольку он отказался ознакомиться со всеми материалами уголовного дела.
С. Передача дела в суд и содержание заявителя под стражей до 1 июля 2002 г.
20. 2 марта 2001 г. заявителю было предъявлено обвинительное заключение. Заявитель обвинялся в мошенничестве при отягчающих обстоятельствах, подделке документов, отмывании денежных средств и организации преступной группы. Через пять дней уголовное дело было передано в суд для рассмотрения по существу.
21. 10 июля 2001 г. Омский областной суд назначил первое судебное разбирательство. Суд также рассмотрел ходатайства заявителя и других подсудимых по делу об освобождении из-под стражи и отклонил их со ссылкой на тяжесть предъявленных обвинений.
22. В июле 2001 г. заявитель и его адвокат обжаловали постановление, утверждая, что областной суд не принял мотивированного решения относительно продления срока содержания заявителя под стражей.
23. 25 октября 2002 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил Постановление от 10 июля 2001 г. без изменения, отметив, что областной суд действовал в пределах своей компетенции. Верховный Суд Российской Федерации определил следующее:
"Согласно части первой статьи 96 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР ... действовавшего на момент вынесения областным судом постановления [от 10 июля 2001 г.], содержание под стражей могло быть избранной в качестве меры пресечения в отношении лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступления, наказуемого лишением свободы на срок от двух лет.
Как следует из материалов дела, Шухардин ... обвинялся в преступлении, наказуемом более чем двумя годами лишения свободы. Учитывая это обстоятельство, органы следствия правильно применили меру пресечения.
Согласно статье 222 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР при назначении судебного заседания судья должен, среди прочего, разрешить вопросы, связанные с изменением или отменой меры пресечения.
Если имеется необходимость отменить меру пресечения или изменить ее на более строгую или более мягкую, судья разрешает вопрос и выносит соответствующее постановление.
Из представленных материалов следует, что [областной суд] не разрешал вопрос относительно изменения или отмены меры пресечения и, следовательно, не было необходимости выносить постановление по этому вопросу".
D. Содержание заявителя под стражей до 21 апреля 2003 г.
1. Постановление от 1 июля 2002 г.
24. 1 июля 2002 г. был введен в действие Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации.
25. В тот же день Омский областной суд тем же [по содержанию] постановлением продлил срок содержания заявителя и других подсудимых по делу под стражей до 1 октября 2002 г., указав, что они обвинялись в особо тяжких преступлениях, не имели места жительства в Омской области и могли скрыться.
26. Через 10 дней заявитель подал жалобу на Постановление от 1 июля 2002 г. В октябре 2002 г. он изменил основание жалобы, требуя освободить его из-под стражи на основании поручительств двух лиц: председателя местной общественной организации по защите прав человека и представителя организации "Центр содействия реформе уголовного правосудия", базирующейся в г. Москве.
27. 25 октября 2002 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил Постановление от 1 июля 2002 г. без изменения, подтвердив, что тяжесть предъявленного обвинения могла служить единственным основанием для продления срока содержания заявителя и других подсудимых под стражей.
2. Постановление от 1 октября 2002 г.
28. 1 октября 2002 г. Омский областной суд санкционировал продление срока содержания заявителя и других подсудимых под стражей до 1 января 2003 г. Суд сослался на тяжесть предъявленных обвинений в качестве основания для продления срока содержания под стражей.
29. Заявитель и его адвокат обжаловали постановление, утверждая, что тяжесть предъявленного обвинения больше не могла служить основание для содержания заявителя под стражей и что срок содержания заявителя под стражей был чрезмерно длительным.
30. 17 апреля 2003 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил Постановление от 1 октября 2002 г. без изменения, определив, что заявитель и другие подсудимые обвинялись в совершении тяжких преступлений и что это основание являлось достаточным для продления срока содержания указанных лиц под стражей еще на три месяца.
3. Постановление от 25 декабря 2002 г.
31. 25 декабря 2002 г. Омский областной суд, еще раз сославшись на тяжесть предъявленного обвинения, продлил срок содержания заявителя и других подсудимых под стражей еще на три месяца - до 1 апреля 2003 г.
32. Заявитель и его адвокат обжаловали постановление. В то же время 31 марта 2003 г. Омский областной суд санкционировал продление срока содержания заявителя под стражей еще на три месяца до 1 июля 2003 г., со ссылкой на тяжесть предъявленного заявители обвинения.
33. 17 апреля 2003 г. Верховный Суд Российской Федерации отменил постановление от 25 декабря 2002 г. и определил освободить заявителя из-под стражи под подписку о невыезде. Соответствующая часть определения звучала следующим образом:
"В соответствии со ст. 255 УПК РФ суд, в производстве которого находится уголовное дело, по истечении шести месяцев со дня поступления уголовного дела в суд вправе продлить срок содержания подсудимого под стражей.
Решение суда о мере пресечения, о ее виде, а также продлении сроков содержания под стражей, либо изменении меры пресечения должно быть мотивированным.
Обосновывая свое решение о продлении сроков содержания под стражей, суд обязан учитывать не только тяжесть преступления, в совершении которого обвиняются подсудимые, но и иные основания и обстоятельства, указанные в статьях 97 и 99 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
Данное требование закона при решении вопроса о продлении подсудимым сроков содержания под стражей [областным] судом не соблюдено.
Как видно из материалов, представленных при решении вопроса о продлении срока содержания под стражей Шухардина, ... суд в определении в качестве оснований к продлению сроков содержания под стражей сослался лишь на то обстоятельство, что подсудимые обвиняются в совершении тяжких и особо тяжких преступлений.
Вместе с тем в определении суда не указано, что же послужило основанием к продлению сроков содержания под стражей либо имелись ли у суда основания полагать, что подсудимые скроются от суда, могут продолжать заниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелям или иным участникам процесса и так далее.
При учете тяжести предъявленного обвинения должны быть приняты во внимание также все уголовно-правовые характеристики как деяния, так и лица, его совершившего.
В частности, необходимо учитывать характер и степень общественной опасности совершенного деяния, состояние здоровья лица, его совершившего, семейное положение, в том числе и право заключенных на судебное разбирательство в течение разумного срока и на освобождение их до суда, предусмотренное статьей 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Как обоснованно указано в кассационных жалобах, судом эти обстоятельства не учтены, доводы подсудимых в этой части не проверены и не оценены.
...
Принимая во внимание, что судом вопрос о продлении подсудимым сроков содержания под стражей разрешен с грубым нарушением закона, уголовное дело находится в завершающей стадии судебного разбирательства ... [Верховный Суд Российской Федерации] полагает что [это] исключает для подсудимых возможность оказать давление на других участников процесса, отмечает, что все подсудимые имеют постоянное место жительства и длительное время (более четырех лет) содержатся под стражей, что сказалось на их состоянии здоровья, ... и считает возможным изменить им меру пресечения на подписку о невыезде".
34. Как сообщили власти Российской Федерации, 17 апреля 2003 г. копия определения Верховного Суда Российской Федерации была направлена курьером фельдъегерской службы в г. Омск, где содержался под стражей заявитель, и была там получена 21 апреля 2003 г. В тот же день заявителя освободили из-под стражи. По словам заявителя, копия определения от 17 апреля 2003 г. была направлена обычной почтой и получена в г. Омске 27 апреля 2003 г. Однако адвокат заявителя привез заверенную копию определения в г. Омск 21 апреля 2001 г.* (*Так в тексте. Видимо, допущена техническая ошибка и речь идет о 21 апреля 2003 г. (прим. переводчика).) Поэтому заявителя освободили из-под стражи именно в этот день.
ГАРАНТ:
Нумерация разделов приводится в соответствии с источником
D. Судебное разбирательство в суде первой инстанции и кассационное судопроизводство
35. 21 апреля 2004 г. Омский областной суд признал заявителя виновным в совершении мошенничества при отягчающих обстоятельствах и приговорил его к девяти годам лишения свободы. 25 ноября 2004 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил приговор без изменения и уменьшил срок назначенного наказания на один год.
II. Соответствующее внутригосударственное законодательство и правоприменительная практика
36. До 1 июля 2002 г. уголовно-правовые вопросы регулировались Уголовно-процессуальным кодексом Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (Закон от 27 октября 1960 г., "старый УПК"). С 1 июля 2002 г. старый УПК был заменен Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (Закон от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ, "новый УПК").
А. Меры пресечения
В. Власти, выносящие постановление о применении меры пресечения в виде заключения под стражу
38. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. устанавливает, что лицо может быть задержано или помещено под стражу только на основании судебного решения (статья 22).
В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР постановление о помещении под стражу в порядке избранной меры пресечения выносилось прокурором или судом (статьи 11, 89 и 96 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР).
Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации требует вынесения районным или городским судом постановления по мотивированному ходатайству прокурора, подкрепленному соответствующими доказательствами (части первая, третья - шестая статьи 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).
С. Основания для применения меры пресечения в виде заключения под стражу
39. Принимая решение о применении к обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу, компетентный орган государственной власти должен рассмотреть, имеются ли "существенные основания полагать", что обвиняемый скроется во время следствия или суда или воспрепятствует установлению истины по делу или продолжит преступную деятельность (статья 89 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР). Также следует принимать во внимание тяжесть предъявленного обвинения, данные о личности обвиняемого, его/ее профессию, возраст, состояние здоровья, семейное положение и иные обстоятельства (статья 91 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, статья 99 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).
40. До 14 марта 2001 г. санкция на содержание лица под стражей выдавалась, если лицо обвинялось в совершении преступления, наказуемого лишением свободы на срок не менее одного года или если имелись "исключительные обстоятельства" (статья 96). 14 марта 2001 г. в кодекс были внесены изменения, согласно которым лицо могло быть помещено под стражу, если обвинялось в совершении преступления, наказуемого лишением свободы на срок от двух лет, если нарушило ранее избранную ему меру пресечения или не имело постоянного места жительства на территории Российской Федерации или если невозможно было установить его личность. Поправки от 14 марта 2001 г. также аннулировали положение, согласно которому обвиняемый мог быть заключен под стражу на основании одной только тяжести вменяемого ему в вину деяния. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации воспроизвел эти измененные положения (часть первая статьи 97 и часть первая статьи 108) и дополнил, что обвиняемый не подлежит помещению под стражу, если к нему можно применить менее жесткую меру пресечения.
D. Сроки содержания под стражей
1. Два вида содержания под стражей в рамках избранной меры пресечения
41. В кодексах проведено различие между двумя видами содержания под стражей в рамках избранной меры пресечения: первый - "содержание под стражей во время предварительного следствия", то есть когда компетентный орган власти (органы внутренних дел или прокуратура) осуществлял следственные действия, и второй - содержание под стражей "во время рассмотрения дела судом" (или "числясь за судом"), когда шло судебное разбирательство по делу. Хотя на практике между ними нет различия (заключенный обычно содержится в одном и том же учреждении), сроки исчисляются по-разному.
2. Сроки содержания под стражей "во время предварительного следствия"
42. После задержания лицо помещается под стражу "на время предварительного следствия". Предельно допустимый срок содержания под стражей "во время предварительного следствия" составляет два месяца, но может быть продлен до 18 месяцев при "исключительных обстоятельствах". В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР продление указанного срока санкционировалось вышестоящими прокурорами, но сегодня оно санкционируется судебным постановлением, вынесенным вышестоящим судом (согласно Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации). Продление рассматриваемого срока свыше 18 месяцев не допускается (статья 97 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, часть четвертая статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).
43. Срок содержания под стражей "во время предварительного следствия" исчисляется до дня, когда прокурор направляет материалы дела в суд (статья 97 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, часть девятая статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).
44. Доступ к материалам дела обеспечивается не позднее чем за месяц до истечения санкционированного срока содержания под стражей (статья 97 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, часть пятая статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Если обвиняемому необходимо дополнительное время для ознакомления с материалами дела, судья по ходатайству прокурора может продлить срок содержания обвиняемого под стражей до момента полного ознакомления с материалами дела и направления дела в суд (статья 97 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, пункт 1 части восьмой статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Согласно Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР такое продление не могло быть осуществлено на срок более шести месяцев.
45. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР суд первой инстанции мог вернуть дело для производства "дополнительного расследования", если было установлено наличие процессуальных нарушений, которые не могли быть исправлены в суде. В таких случаях, содержание подсудимого под стражей снова становилось содержанием под страже "во время следствия" и продолжали применяться соответствующие сроки. Однако если дело возвращалось на дополнительное расследование, а следователи уже использовали все допустимые сроки содержания по стражей "во время следствия", надзирающий прокурор мог тем не менее продлить срок содержания под стражей еще на месяц, начиная с даты получения дела. Дальнейшее продление допускалось, только если срок содержания под стражей "во время следствия" не превысил 18 месяцев (статья 97).
3. Сроки содержания под стражей, "числясь за судом" ("во время рассмотрения дела судом")
46. С даты направления прокурором дела в суд считается, что подсудимый содержится под стражей, "числясь за судом" (или "во время рассмотрения дела судом").
47. До 14 марта 2001 г. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР не содержал временных ограничений для содержания лица под стражей, когда он "числился за судом". 14 марта 2001 г. была введена в действие статья 239.1, которая установила, что срок содержания под стражей лица "во время судебного разбирательства" не мог превышать шести месяцев с даты поступления дела в суд. Однако если имелись доказательства того, что, находясь на свободе, подсудимый мог помешать тщательному, полному и объективному рассмотрению дела, суд мог - по своей инициативе или по ходатайству прокурора - продлить указанный срок, но не более чем на три месяца. Это положение не распространялось на подсудимых, обвиняемых в особо тяжких преступлениях.
48. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации закрепляет, что срок содержания под стражей "во время судебного разбирательства" исчисляется с даты поступления дела в суд до даты постановления приговора. Срок содержания под стражей "во время судебного разбирательства" не может превышать шести месяцев, однако по делам о тяжких или особо тяжких преступлениях суд может продлить указанный срок, но каждый раз не более чем на три месяца (части вторая и третья статьи 255).
Е. Рассмотрение законности содержания под стражей
1. Содержание под стражей "во время предварительного следствия"
49. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР заключенный или его/ее адвокат или представитель имели право обжаловать в суд постановление о применении меры пресечения в виде заключения под стражу и любое последующее продление срока содержания под стражей. Судья должен был рассмотреть законность и обоснованность постановления о заключении под стражей либо о продлении срока содержания под стражей не позднее чем через три дня после получения соответствующих материалов. Рассмотрение проводится в закрытом судебном заседании в присутствии прокурора и адвоката или представителя заключенного. Заключенный доставлялся в судебное заседание, и рассмотрение вопроса в его отсутствие позволялось только в исключительных обстоятельствах, если заключенный по своей инициативе сам отказывался от своего права присутствовать в суде. Судья мог или отклонить жалобу, или отменить применение меры пресечения в виде заключения под стражу и освободить заключенного из-под стражи (статья 220.1). Постановление судьи могло быть обжаловано в вышестоящий суд. Жалоба подлежала рассмотрению в те же сроки, что и кассационная жалоба на приговор по делу (см. ниже, § 96) (статья 331 in fine* (*In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).).
50. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации жалоба на постановление о применении меры пресечения в виде заключения под стражу или о продлении срока содержания под стражей может быть подана в вышестоящий суд в течение трех дней. Суд кассационной инстанции должен рассмотреть жалобу в течение трех дней с момента ее получения (часть десятая статьи 108).
2. Содержание под стражей "во время судебного разбирательства"
51. После получения материалов дела судья должен определить, в частности, следует ли оставлять подсудимого под стражей или его можно освободить из-под стражи до суда (часть пятая статьи 222, статья 230 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, часть третья статьи 228, пункт 6 части второй статьи 231 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации), и рассмотреть любое ходатайство подсудимого об освобождении из-под стражи (статья 223 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР).
52. В любой момент во время судебного разбирательства суд может применить, изменить или отменить любую меры пресечения, включая содержание под стражей (статья 260 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, часть первая статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Любое такое постановление должно выноситься в совещательной комнате и быть подписано всеми судьями из заседающего состава суда (статья 261 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, статья 256 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).
53. Указанное постановление подлежит обжалованию в вышестоящий суд. Жалоба должна быть подана в течение десяти дней и рассмотрена в те же сроки, что и кассационная жалоба на приговор по делу (статьи 331 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, часть четвертая статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации - см. ниже, § 96).
F. Сроки судебного разбирательства
54. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР в течение 14 дней после получения материалов дела (если подсудимый находился под стражей) судья был обязан: либо (1) назначить судебное заседание, либо (2) вернуть дело для производства дополнительного расследования, либо (3) приостановить или прекратить производство по делу, либо (4) направить дело в суд, компетентный его рассматривать (направить по подсудности (статья 221). Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации наделяет судью правом в те же сроки либо (1) направить дело по подсудности, либо (2) назначить дату предварительного слушания, либо (3) назначить судебное заседание (статья 227). В последнем случае судебное разбирательство должно начаться не позднее чем через 14 дней после назначения судебного заседания (статья 239 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, часть первая статьи 233 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). На назначение даты предварительного слушания ограничений не существует.
55. Продолжительность всего судебного разбирательства не ограничена по времени.
56. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР кассационный суд был обязан рассмотреть жалобу на приговор суда первой инстанции в течение десяти дней со дня подачи жалобы. В исключительных случаях или в случае особой сложности дела, или при рассмотрении жалобы Верховным Судом Российской Федерации этот срок мог быть продлен до двух месяцев (статья 333). Дальнейшее продление не допускалось.
Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации закрепляет, что кассационный суд должен начать рассмотрение кассационной жалобы не позднее чем через один месяц после ее подачи (статья 374).
Право
I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции
57. Заявитель, ссылаясь на подпункт "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, утверждал, что содержание его под стражей после 8 сентября 2000 г. являлось незаконным. Соответствующие положения статьи 5 Конвенции звучат следующим образом:
"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:
...
c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...
А. Доводы сторон
58. Власти Российской Федерации утверждали, что на протяжении всего срока содержание заявителя под стражей отвечало требованиям законодательства Российской Федерации и не было произвольным. Они также утверждали, что в связи с истечением 8 сентября 2000 г. предельно возможного срока содержания заявителя под стражей (18 месяцев) и тем фактом, что заявителю было необходимо дополнительное время для ознакомления с объемными материалами дела, суды Российской Федерации продлили срок содержания заявителя под стражей на шесть месяцев. В частности, 23 августа 2000 г. председатель Омского областного суда удовлетворил ходатайство Омского областного прокурора и продлил срок содержания заявителя под стражей на шесть месяцев. Это постановление было впоследствии отменено в кассационном порядке, поскольку оно было вынесено в нарушение требований Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. Однако при отмене постановления от 23 августа 2000 г. Верховный Суд Российской Федерации принял решение, что заявитель должен был оставаться под стражей на время пересмотра вопроса. 19 января и 3 мая 2001 г. суды Российской Федерации подтвердили законность продления срока содержания заявителя под стражей с целью предоставления ему времени для ознакомления с материалами дела. Власти Российской Федерации отметили, что заявитель предпринял все возможные шаги, чтобы затянуть ознакомление с материалами дела. В подтверждение власти Российской Федерации представили подробное расписание ознакомления с материалами дела за период с мая по сентябрь 2000 г.
59. Власти Российской Федерации утверждали, что в дальнейшем срок содержания заявителя под стражей был продлен 10 июля 2001 г. в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. 1 июля 2002 г. был введен в действие Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, и срок содержания заявителя под стражей регулярно продлевался в соответствии с нормами этого кодекса. 17 апреля 2003 г. Верховный Суд Российской Федерации определил освободить заявителя из-под стражи. На доставку копии определения в г. Омск ушло пять дней, поскольку этот город расположен более чем в 2 500 километрах от г. Москвы. Других* (*Так в тексте. Очевидно, при составлении текста несколько упущена причинно-следственная связь. Речь идет о том (см. также выше, § 34), что копия судебного определения была направлена в г. Омск не обычной почтой, а с курьером фельдъегерской связи. Вместе с тем Верховный Суд Российской Федерации не мог для ускорения процесса направить копию определения, например, по факсу, поскольку этот способ действительно не гарантировал подлинность поступающей в г. Омск копии судебного акта (прим. переводчика).) способов ускорить доставку не было, так как иные способы не гарантировали бы подлинность указанного судебного определения. Заявителя освободили из-под стражи 21 апреля 2003 г.
60. Заявитель утверждал, что 17 августа 2000 г., за 22 дня до истечения предельного (18-месячного) срока содержания его под стражей, он и его адвокат завершили ознакомление с материалами дела и сделали в расписании соответствующую запись. Поэтому отсутствовали веские основания для продления срока содержания его под стражей еще на шесть месяцев. Власти Российской Федерации не представили доказательств, свидетельствующих, что заявитель изучал материалы дела после 17 августа 2000 г.
61. Заявитель также утверждал, что с 8 марта 2001 г. по 1 июля 2002 г. он содержался под стражей без соответствующего постановления. Кроме того, содержание его под стражей с 17 по 21 апреля 2003 г. не имело правовых оснований. Власти Российской Федерации должны были принять меры для обеспечения освобождения заявителя из-под стражи в тот же день, когда Верховный Суд Российской Федерации вынес соответствующее определение. В любом случае определение от 17 апреля 2003 г. было направлено в г. Омск обычной почтой и было получено 27 апреля 2003 г. Заявителя освободили из-под стражи 21 апреля 2003 г., поскольку его адвокат получил копию определения в г. Москве и привез ее в г. Омск.
В. Мнение Европейского Суда
1. Приемлемость жалобы
62. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно неприемлемой по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что не было установлено и иных оснований для признания жалобы неприемлемой. Следовательно, она должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.
2. Существо жалобы
(а) Общие принципы
63. Европейский Суд повторяет, что понятия "законный" и "в порядке, предусмотренном законом", содержащиеся в пункте 1 статьи 5 Конвенции, по сути отсылают к внутригосударственному законодательству и закрепляют обязанность соблюдать материальные и процессуальные положения этого законодательства.
Однако "законность" содержания под стражей в соответствии с внутригосударственным законодательством не всегда является решающим элементом. Европейский Суд должен, кроме того, убедиться, что на протяжении рассматриваемого периода содержание под стражей соответствовало цели пункта 1 статьи 5 Конвенции, которой является недопущение лишения лиц свободы в произвольном порядке.
63.# Более того, Европейский Суд должен убедиться, соответствует ли само внутригосударственное право Конвенции, включая содержащиеся или подразумеваемые в нем общие принципы. Относительно последнего момента Европейский Суд подчеркивает, что если речь идет об ограничении свободы, особенно важно, чтобы соблюдался общий принцип правовой определенности. Поэтому необходимо, чтобы условия лишения свободы в соответствии с внутригосударственным правом были бы четко определены и чтобы сам закон позволял предвидеть последствия его применения, отвечая, таким образом, стандарту "законности", установленному Конвенцией, стандарту, требующему, чтобы все законы были сформулированы с достаточной четкостью, которая позволила бы лицу - с помощью совета, если это необходимо - предвидеть в степени, разумной в конкретных обстоятельствах, последствия, которые может повлечь то или иное действие (Постановление Европейского Суда по делу "Йечиус против Литвы" (Jecius v. Lithuania), жалоба N 34578/97, ECHR 2000-IX, §56, и Постановление Европейского Суда по делу "Барановски против Польши" (Baranowski v. Poland), жалоба N 28358/95, ECHR 2000-III, §§50-52).
(b) Содержание заявителя под стражей с 8 сентября 2000 г. по 19 января 2001 г.
65. Европейский Суд отмечает, что 23 августа 2000 г. председатель Омского областного суда удовлетворил ходатайство Омского областного прокурора и продлил срок содержания заявителя под стражей на шесть месяцев. 22 ноября 2000 г. Верховный Суд Российской Федерации отменил это постановление на том основании, что председатель областного суда допустил "грубые нарушения требований" законодательства Российской Федерации, когда не вынес официальное мотивированное постановление. Верховный Суд Российской Федерации определил пересмотреть вопрос о содержании заявителя под стражей и указал, что мера пресечения в отношении заявителя "должна быть оставлена без изменения". 19 января 2001 г. Омский областной суд пересмотрел вопрос и санкционировал продление срока содержания заявителя под стражей до 8 марта 2001 г.
66. Европейский Суд отмечает, что 23 августа и 22 ноября 2000 г. председатель Омского областного суда и Верховный Суд Российской Федерации соответственно не привели оснований своих решений о продлении срока содержания заявителя под стражей. Европейский Суд считает особо поразительным тот факт, что 23 августа 2000 г. председатель областного суда просто сделал запись на уголке ходатайства прокурора, санкционировав этой записью продление срока содержания заявителя под стражей еще на шесть месяцев. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что, отменяя постановление от 23 августа 2000 г., Верховный Суд Российской Федерации не установил срока содержания заявителя под стражей и сроков пересмотра областным судом вопроса о содержании заявителя под стражей. Оставляя в стороне сопутствующие события в уголовном деле заявителя, получается, что на протяжении более чем четырех месяцев заявителю не были известны основания содержания его под стражей с 8 сентября 2000 г. по 19 января 2001 г., когда областной суд в итоге пересмотрел вопрос о содержании под стражей.
67. Европейский Суд уже устанавливал нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в ряде дел, касающихся аналогичных обстоятельств. В частности, Европейский Суд постановил, что отсутствие в решениях судебных властей, санкционирующих содержание под стражей на протяжении длительного времени, каких-либо оснований таких решений несовместимо с принципом защиты от произвола, закрепленном в пункте 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Нахманович против Российской Федерации"* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2006) (Nakhmanovich v. Russia) от 2 марта 2006 г., жалоба N 55669/00, §§ 70-71, и Постановление Европейского Суда по делу "Сташайтис против Литвы" (Stasaitis v. Lithuania) от 21 марта 2002 г., жалоба N 47679/99, §67). Позволить лицу находиться под стражей в рамках избранной меры пресечения без судебного решения, основанного на конкретных обстоятельствах и устанавливающего определенные сроки, будет равносильно отмене статьи 5 Конвенции, положения которой делают помещение под стражу исключительным случаем отступления от права на уважение свободы личности, допустимым только в закрытом и строго определенном перечне случаев (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российской Федерации"* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.) (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, ECHR 2005-X, § 142).
68. Европейский Суд не видит оснований приходить к иному выводу в настоящем деле. Он полагает, что постановление областного суда от 23 августа 2000 г. и определение Верховного Суда Российской Федерации от 22 ноября 2000 г. не отвечали требованиям ясности, предвидимости и защиты от произвола, которые в совокупности составляют существенные элементы "законности" содержания под стражей по смыслу подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции.
69. Европейский Суд также полагает, что постановление областного суда от 19 января 2001 г., оставленное без изменения судом кассационной инстанции 3 мая 2001 г., не являлось "законным" основанием для содержания заявителя под стражей в предшествовавший период (см. там же, § 139). Это постановление санкционировало содержание заявителя под стражей с 8 сентября 2000 г. по 8 марта 2001 г., и из этого периода четыре месяца и 11 дней были, таким образом, санкционированы задним числом. Власти Российской Федерации не указали ни на одно положение законодательства Российской Федерации, которое позволяло бы задним числом выносить постановление о содержании лица под стражей. Следовательно, содержание заявителя под стражей в той части, в которой оно было санкционировано судебным постановлением, вынесенным в отношении уже прошедшего периода, не было "законным" согласно национальному законодательству. Кроме того, Европейский Суд повторяет, что любое санкционирование содержания лица под стражей в рамках избранной меры пресечения ex post facto (то есть "задним числом") не соответствует "праву на неприкосновенность личности", поскольку в нем неизбежно присутствует элемент произвола (см. там же, § 142).
70. Поэтому Европейский Суд полагает, что имело место нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 8 сентября 2000 г. по 19 января 2001 г.
(с) Содержание заявителя под стражей с 19 января по 8 марта 2001 г.
71. Европейский Суд отмечает, что к 8 марта 2000 г. заявитель находился под стражей уже 18 месяцев. Действовавшие в рассматриваемое время нормы позволяли содержать лиц под стражей "во время предварительного следствия" на протяжении 18 месяцев плюс еще шесть месяцев по решению суда, если обвиняемому требовалось дополнительное время для ознакомления с материалами дела (см. выше, § 44).
72. 19 января 2001 г. Омский областной суд санкционировал продление срока содержания заявителя под стражей на шесть месяцев: с 8 сентября 2000 г. по 8 марта 2001 г., сославшись в качестве главного основания на необходимость ознакомить заявителя с материалами дела. 3 мая 2001 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил это постановление без изменения.
73. Учитывая свои выводы относительно содержания заявителя под стражей с 8 сентября 2000 г. по 19 января 2001 г. (см. выше, §§ 65-70), Европейский Суд рассмотрит, являлось ли постановление от 19 января 2001 г. законным основанием для содержания заявителя под стражей с 19 января по 8 марта 2001 г.
74. Европейский Суд еще раз повторяет, что понятия "законный" и "в порядке, предусмотренном законом", содержащиеся в пункте 1 статьи 5 Конвенции, по сути отсылают к внутригосударственному законодательству и закрепляют обязанность соблюдать материальные и процессуальные положения этого законодательства. Европейский Суд также отмечает, что прежде всего внутригосударственные органы власти, а именно суды, должны толковать и применять внутригосударственное право. Однако поскольку согласно пункту 1 статьи 5 Конвенции несоблюдение положений внутригосударственного законодательства влечет нарушение Конвенции, Европейский Суд может и должен иметь определенное право пересматривать, было ли указанное законодательство соблюдено (см. Постановление Европейского Суда по делу "N.C. против Италии" (N.C. v. Italy) от 11 января 2001 г., жалоба N 24952/94, §42 с дальнейшими ссылками).
75. Обращаясь к законодательству Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, действовавший в рассматриваемое время, предоставлял единственную законную возможность продлить срок содержания лица под стражей "во время предварительного следствия" после истечения предельного (18-месячного) срока. Такое продление было возможно осуществить в соответствии с законом, только если обвиняемому было необходимо дополнительное время для ознакомления с материалами дела.
76. Европейский Суд отмечает, что из представленных сторонами документов следует, что заявитель начал знакомиться с материалами дела 11 мая 2000 г. (см. выше, §§ 10 и 11). Европейскому Суду нет необходимости устанавливать, было ли это поведение заявителя, в частности его попытки затянуть ознакомление с материалами дела, которое предположительно вынудило органы следствия обратиться за продлением срока содержания заявителя под стражей еще на шесть месяцев. В данном деле важно, что 17 августа 2000 г., то есть за 22 дня до истечения 8 сентября 2000 г. предельного (18-месячного) срока содержания заявителя под стражей, заявитель и его адвокат завершили ознакомление с материалами дела и сделали соответствующую запись в расписании ознакомления (см. выше, § 11). Кроме того, заявитель упорно отказывался знакомиться с материалами дела в августе и сентябре 2000 г., каждый раз внося в расписание запись о том, что он уже ознакомился с делом и не намеревался читать его заново (см. выше, § 14). Европейский Суд также отмечает, что власти Российской Федерации не представили никаких доказательств того, что после сентября 2000 г. заявителю хотя бы был обеспечен доступ к материалам дела.
77. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что 19 января 2001 г., когда Омский областной суд пересмотрел вопрос о содержании заявителя под стражей и санкционировал продление срока содержания заявителя под стражей с целью предоставления ему дополнительного времени для ознакомления с материалами дела, ничто не свидетельствовало о том, что заявитель не завершил бы читать указанные материалы. Поскольку отсутствуют доказательства, свидетельствующие о необходимости дополнительного времени для ознакомления с материалами дела, власти исчерпали законные возможности продления срока содержания заявителя под стражей "во время предварительного следствия". Власти Российской Федерации не указали ни одного правового положения, которое позволяло бы содержать обвиняемого под стражей после истечения 18-месячного срока, если к этому моменту обвиняемый ознакомился с материалами дела. При таких обстоятельствах продление указанного срока согласно законодательству Российской Федерации не допускалось (см., mutatis mutandis* (*Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), § 156). Европейский Суд также полагает особенно поразительным тот факт, что, будучи прекрасно осведомленными о неоднократных отказах заявителя знакомиться с материалами дела, власти Российской Федерации продлили срок содержания заявителя под стражей на том основании, что ему необходимо дополнительное время для ознакомления с материалами дела (см. выше, §§ 17 и 19), отказав, таким образом, заявителю в праве решать самому, завершил ли он ознакомление с делом и был ли готов перейти к рассмотрению дела судом.
78. Поэтому Европейский Суд полагает, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 19 января по 8 марта 2001 г.
(d) Содержание заявителя под стражей с 8 марта 2001 г. по 1 июля 2002 г.
79. Европейский Суд повторяет, что 8 марта 2001 г. истек срок содержания заявителя под стражей "во время предварительного следствия", санкционированный постановлением областного суда от 19 января 2001 г. В тот же день предварительное расследование было завершено, а дело направлено в суд. 1 июля 2002 г. областной суд продлил срок содержания заявителя под стражей на три месяца в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
80. Заявитель утверждает, что между 8 марта 2001 г. и постановлением областного суда от 1 июля 2002 г. отсутствовало какое-либо решение прокурора или суда о содержании его (заявителя) под стражей. Власти РФ утверждали, что содержание заявителя под стражей, как минимум после 10 июля 2001 г., было основано на постановлении областного суда (см. выше, § 21) об отклонении ходатайства об освобождении заявителя из-под стражи.
81. Европейский Суд отмечает, что стороны не оспаривают, что с 8 марта по как минимум 10 июля 2001 г. отсутствовал какой-либо законный акт, санкционирующий срок содержания заявителя под стражей. Относительно периода с 10 июля 2001 г. по 1 июля 2002 г. Европейскому Суду нет необходимости рассматривать, действительно ли 10 июля 2001 г., отказав в удовлетворении ходатайства заявителя в освобождении из-под стражи, областному суд косвенным образом санкционировал продление срока содержания заявителя под стражей, поскольку 25 октября 2002 г. Верховный Суд Российской Федерации, рассматривая жалобу заявителя, установил, что 10 июля 2001 г. областной суд не рассмотрел вопрос о содержании заявителя под стражей (см. выше, § 23). Как следует из выводов Верховного Суда Российской Федерации, постановление от 10 июля 2001 г. не могло считаться официальным актом, санкционирующим продление срока содержания заявителя под стражей.
82. Европейский Суд также отмечает, что постановление от 10 июля 2001 г. не было основано ни на одном правовом положении, которое бы позволяло дальнейшее содержание заявителя под стражей, и не устанавливало ни срок содержания заявителя под стражей, ни необходимость периодического пересмотра вопроса о содержании заявителя под стражей, что было бы необходимо для того, чтобы постановление отвечало требованиям ясности, предвидимости и защиты от произвола (см. Постановление Европейского Суда по делу "Корчуганова против Российской Федерации"* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2006.) (Korchuganova v. Russia) от 8 июня 2006 г., жалоба N 75039/01, § 58). Срок содержания заявителя под стражей был продлен на явно ложных основаниях. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что, установив факт невынесения областным судом постановления о продлении срока содержания заявителя под стражей, Верховный Суд Российской Федерации ничего не сделал для исправления ситуации.
83. Принимая во внимание изложенное, Европейский Суд полагает, что отсутствовало постановление о продлении срока содержания заявителя под стражей с 8 марта 2001 г. по 1 июля 2002 г. На протяжении этого срока заявитель содержался под стражей на основании только того факта, что его уголовное дело было передано в суд для рассмотрения по существу.
84. Европейский Суд уже рассмотрел ряд дел, касающихся практики содержания подсудимых под стражей на основании одного только факта, что обвинительное заключение направлено в суд, компетентный рассматривать дело, и установил нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. приведенные выше Постановление Европейского Суда по делу "Барановски против Польши" (Baranowski v. Poland), §§53-58 и Постановление Европейского Суда по делу "Йечиус против Литвы" (Jecius v. Lithuania) §§60-64). Европейский Суд постановил, что практика содержания подсудимых под стражей без точных правовых оснований или четких норм, регулирующих ситуацию - что может привести к лишению свободы на неопределенный срок без санкции суда - не соответствует принципам правовой определенности и защиты от произвола, которые пронизывают Конвенцию и присущи принципу верховенства права (см. там же). Европейский Суд повторил эти выводы в ряде дел против Российской Федерации, касающихся таких же фактических обстоятельств (см., например, приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), §§ 147-151, и приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Корчуганова против Российской Федерации" (Korchuganova v. Russia), § 57).
85. Европейский Суд не усматривает оснований приходить к иному выводу в настоящем деле. Он повторяет: чтобы содержание под стражей отвечало требованию "законности", оно должно быть основано на положениях внутригосударственного законодательства. Однако власти Российской Федерации не сослались ни на одно положение закона, которое позволяло бы содержать обвиняемого под стражей после истечения санкционированного срока содержания под стражей. Конституция Российской Федерации и нормы уголовно-процессуального законодательства наделяют прокуроров и суды правом избирать меру пресечения в виде заключения под стражу или продлевать срок содержания под стражей (см. выше, § 38). Исключения из этого правила не допускались и не были предусмотрены, независимо от продолжительности срока содержания под стражей. Как указано выше, с 8 марта 2001 г. по 1 июля 2002 г. отсутствовало официальное решение о содержании заявителя под стражей. Заявитель находился в правовом вакууме, на который не распространялось ни одно положение законодательства Российской Федерации.
86. Следовательно, с 8 марта 2001 г. по 1 июля 2002 г. отсутствовало действующее решение или иное "законное" основание для содержания заявителя под стражей в рамках избранной меры пресечения. Сам по себе тот факт, что уголовное дело заявителя было направлено в суд для рассмотрения по существу, не составлял "законное" основание содержания заявителя под стражей по смыслу пункта 1 статьи 5 Конвенции. Таким образом, имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении рассматриваемого периода.
(е) Содержание заявителя под стражей с 1 июля 2002 г. по 17 апреля 2003 г.
87. Европейский Суд отмечает, что в период с 1 июля 2002 г. по 17 апреля 2003 г. содержание заявителя под стражей четыре раза продлевалось областным судом на основании тяжести предъявленного заявителю обвинения.
88. Европейский Суд повторяет, что решение суда о сохранении меры пресечения без изменения не будет противоречить пункту 1 статьи 5 Конвенции, если суд "действовал в пределах своей компетенции ... [и] имел право выносить соответствующее постановление" (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Корчуганова против Российской Федерации" (Korchuganova v. Russia), § 62).
89. Вынося указанные постановления, суд действовал в пределах своей компетенции, и ничто не заставляет предположить, что эти постановления были бы недействительными или незаконными, исходя из положений законодательства Российской Федерации. Не утверждалось, что эти положения иным образом не соответствовали бы пункту 1 статьи 5 Конвенции, а вопрос о достаточности и относимости оснований будет проанализирован ниже при рассмотрении вопроса о соблюдении пункта 3 статьи 5 Конвенции.
90. Следовательно, Европейский Суд полагает, что отсутствовало нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с постановлениями о содержании заявителя под стражей, вынесенными в период с 1 июля 2002 г. по 17 апреля 2003 г.
(f) Содержание заявителя под стражей с 17 по 21 апреля 2003 г.
91. Европейский Суд отмечает, что 17 апреля 2003 г. Верховный Суд Российской Федерации санкционировал освобождение заявителя из-под стражи под подписку о невыезде. Заявитель был освобожден из-под стражи 21 апреля 2003 г. По мнению властей Российской Федерации, задержка была обусловлена большим расстоянием между г. Москвой, где расположен Верховный Суд Российской Федерации, и г. Омском, где содержался под стражей заявитель, и временем, необходимым курьеру, чтобы доставить заверенную копию определения от 17 апреля 2003 г. в Омскую область.
92. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривается, что содержание заявителя под стражей с 17 по 21 апреля 2003 г. не было основано на законном акте. Также не оспаривается, что единственным основанием содержания заявителя под стражей на протяжении этих четырех дней была необходимость исключения подделки определения от 17 апреля 2003 г. и обеспечения того, что освобождение заявителя из-под стажи осуществлялось бы в соответствии с установленной законом процедурой. В то же время стороны оспорили способ доставки определения властям, ответственным за освобождение заявителя из-под стражи (см. выше, § 34). Однако Европейский Суд не считает необходимым проверять правильность утверждений сторон в этом отношении, поскольку он устанавливает нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции на основании тех фактов, которые были представлены и не были оспорены властями Российской Федерации.
93. Европейский Суд повторяет, что должен рассматривать жалобы на задержки с освобождением лиц из-под стражи с особой тщательностью (см. Постановление Европейского Суда по делу "Николов против Болгарии" (Nikolov v. Bulgaria) от 30 января 2003 г., жалоба N 38884/97, §80). Некоторые задержки в исполнении решения об освобождении лица из-под стражи понятны и часто являются неизбежными ввиду практических соображений, связанных с работой судов и соблюдением определенных формальностей. Однако власти государства-ответчика должны сводить эти задержки к минимуму (см. Постановление Европейского Суда по делу "Куинн против Франции" (Quinn v. France) от 22 марта 1995 г., Series A, N 311, p. 17, §42, Постановление Европейского Суда по делу "Джулия Манцони против Италии" (Giulia Manzoni v. Italy) от 1 июля 1997 г., Reports 1997-IV, p. 1191, §25 в конце, Постановление Европейского Суда по делу "K.-F. против Германии" (K.-F. v. Germany) от 27 ноября 1997 г., Reports 1997-VII, p. 2675, §71, и Постановление Европейского Суда по делу "Манчини против Италии" (Mancini v. Italy), жалоба N 44955/98, ECHR 2001-IX, §24). Европейский Суд повторяет, что административные формальности, связанные с освобождением лица из-под стражи, не могут оправдывать задержку на срок более нескольких часов (см., приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Николов против Болгарии" (Nikolov v. Bulgaria), §82). Договаривающиеся Государства должны организовать свою правовую систему таким образом, чтобы правоохранительные органы отвечали требованию недопущения неоправданного лишения свободы.
94. В данном деле заявитель находился под стражей четыре дня после вынесения Верховным Судом Российской Федерации определения об освобождении его из-под стражи. Принимая во внимание ту значимость, которую имеет в демократическом обществе право на свободу, власти государства-ответчика должны были принять соответствующее законодательство и использовать все современные средства передачи информации, чтобы свести к минимум задержки при приведении в исполнение решения об освобождении заявителя из-под стражи, как этого требует соответствующая правоприменительная практика. Европейский Суд не убежден, что власти Российской Федерации выполнили это требование в данном деле.
95. Европейский Суд отмечает, что содержание заявителя под стражей после 17 апреля 2003 г. не регулировалось подпунктом "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции и не попадало в сферу действия какого-либо другого положения этой статьи. Следовательно, в данном отношении имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.
3. Обобщение выводов
96. Европейский Суд установил нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 8 сентября 2000 г. по 1 июля 2002 г. и с 17 по 21 апреля 2003 г.
97. Европейский Суд не установил нарушения пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 1 июля 2002 г. по 17 апреля 2003 г.
II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции
98. Заявитель утверждал, что срок содержания его под стражей был чрезмерно длительным. Европейский Суд полагает, что данная жалоба должна быть рассмотрена в свете пункта 3 статьи 5 Конвенции, которая звучит следующим образом:
"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи ... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда."
А. Доводы сторон
99. Власти Российской Федерации утверждали, что срок содержания заявителя под стражей не был чрезмерно длительным. Он не превысил максимального срока содержания под стражей, установленного законодательством Российской Федерации для лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений.
100. В ответ заявитель утверждал, что он содержался под стражей четыре года один месяц и 12 дней. Этот срок был чрезмерно длительным, особенно принимая во внимание тот факт, что ни суды Российской Федерации, ни власти Российской Федерации [во время рассмотрения жалобы Европейским Судом] не выдвинули веских доводов в оправдание такого длительного срока. Кроме того, заявитель был освобожден из-под стражи почти за год до постановления приговора. Он не пытался скрыться и каким-либо образом воспрепятствовать отправлению правосудия.
В. Мнение Европейского Суда
1. Приемлемость жалобы
101. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба не является явно неприемлемой по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Не было установлено и иных оснований для признания жалобы неприемлемой. Следовательно, она должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.
2. Существо жалобы
(а) Общие принципы
102. Согласно практике Европейского Суда вопрос о разумности срока содержания лица под стражей не может оцениваться абстрактно (in abstracto). Разумность содержания лица под стражей должна оцениваться в каждом случае в соответствии с особыми обстоятельствами дела. Длящееся содержание лица под стражей может быть оправдано, только если имеются особые указания на наличие явного требования общественного интереса, которое, несмотря на принцип презумпции невиновности, перевешивает правило об уважении свободы личности. Именно внутригосударственные судебные органы власти должны в первую очередь обеспечить, чтобы в конкретном деле содержание обвиняемого под стражей не превысило требование разумного срока. В этой связи они должны рассмотреть все обстоятельства, свидетельствующие за или против наличия явного требования общественного интереса, оправдывающего с должным учетом принципа презумпции невиновности, отступление от правила уважения свободы личности и отразить это в своих решениях, отклоняющих ходатайство об освобождении из-под стражи. По сути на основании доводов этих судебных решений и достоверных фактов, упомянутых заявителем в своих жалобах, Европейский Суд должен решить, имело ли место или нет нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV, §152).
103. Доводы за и против освобождения лица из-под стражи не могут быть "общими и абстрактными" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Смирнова против Российской Федерации" (Smirnova v. Russia), жалобы NN 46133/99 и 48183/99, ECHR 2003-IX, § 63). Если закон закрепляет принцип презумпции в отношении факторов, касающихся оснований продления срока содержания лица под стражей, необходимо убедительно продемонстрировать наличие конкретных фактов, перевешивающих правило об уважении свободы личности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria) от 26 июля 2001 г., жалоба N 33977/96, §84 в конце).
104. Наличие обоснованного подозрения в том, что задержанное лицо совершило преступление, является обязательным условием sine qua non* (*Sine qua non (лат.) - обязательный, непременный (прим. переводчика).) для законности продления срока содержания его под стражей, а после истечения определенного срока и оно перестает быть достаточным. В таких случаях Европейский Суд должен установить, оправдывали ли иные основания, на которые ссылались судебные власти, продление срока содержания лица под стражей. Если такие основания являлись "существенными" и "достаточными", Европейский Суд должен также убедиться, что компетентные национальные власти проявили "особое усердие" при проведении судебного разбирательства (см. приведенное выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), §153).
(b) Применение указанных принципов к настоящему делу
(i) Период, который следует принимать во внимание
105. Европейский Суд отмечает, что содержание заявителя под стражей длилось с 8 марта 1999 г., даты его задержания, до 21 апреля 2003 г. - даты освобождения из-под стражи. Таким образом, общий срок содержания под стражей составил четыре года, один месяц и 14 дней. Проводя оценку [обстоятельств дела], Европейский Суд не теряет из виду свой вывод о том, что с 8 сентября 2000 г. по 1 июля 2002 г. и с 17 по 21 апреля 2003 г. срок содержания заявителя под стражей не отвечал требованиям положения подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Горал против Польши" (Goral v. Poland) от 30 октября 2003 г., жалоба N 38654/97, §58 и 61, и приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Сташайтис против Литвы" (Stasaitis v. Lithuania) от 21 марта 2002 г., жалоба N 47679/99, §§81-85).
(ii) Разумность срока содержания под стражей
106. Европейский Суд согласен, что содержание заявителя под стражей могло изначально быть оправдано обоснованным подозрением, что он участвовал в крупномасштабном мошенничестве. В постановлении от 11 марта 1999 г. прокурор в качестве оснований для продления срока содержания заявителя под стражей сослался на тяжесть предъявленного заявителю обвинения, необходимость помешать заявителю скрыться и воспрепятствовать отправлению правосудия. На этой стадии производства по делу указанные причины были достаточными для содержания заявителя под стражей (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), § 176).
107. Однако по прошествии времени эти основания неизбежно становились все менее и менее значимыми. Следовательно, власти были обязаны проанализировать личную ситуацию заявителя более тщательно и привести особые причины для продления срока содержания его под стражей.
108. Европейский Суд повторяет, что после 11 марта 1999 г. срок содержания заявителя под стражей продлевался 14 раз. Продлевая срок содержания заявителя под стражей или рассматривая законность или обоснованность продления срока содержания его под стражей, национальные власти регулярно ссылались на тяжесть предъявленного обвинения в качестве основного довода и на опасность того, что заявитель мог скрыться или воспрепятствовать отправлению правосудия.
109. В том, что касается ссылки властей Российской Федерации на тяжесть предъявленного обвинения как на решающий элемент, Европейский Суд неоднократно указывал, что тяжесть обвинения не может сама по себе служить основанием для оправдания длительных сроков содержания лица под стражей в рамках избранной меры пресечения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации"* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2005.) (Panchenko v. Russia) от 8 февраля 2005 г., жалоба N 45100/98, §102, приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Горал против Польши" (Goral v. Poland), §68, и приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria), §81). Это особенно применимо к российской правовой системе, в которой правовая квалификация фактов - и, таким образом, предполагаемый приговор в отношении заявителей - определяется органами прокуратуры без судебного рассмотрения вопроса о том, свидетельствуют ли собранные доказательства о наличии обоснованного подозрения, что заявитель совершил предполагаемое преступление (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), § 180).
110. Другим основанием для длительного содержания заявителя под стражей являлся вывод властей Российской Федерации о том, что заявитель мог скрыться или воспрепятствовать отправлению правосудия. Европейский Суд повторяет, что власти обязаны установить наличие конкретных фактов, касающихся оснований продления срока содержания под стражей. Перекладывание бремени доказывания в таких вопросах на задержанное лицо равнозначно уничтожению [смысла] статьи 5 Конвенции, положения которой делают помещение под стражу исключительным случаем отступления от принципа уважения свободы личности, допустимым в ограниченном перечне строго определенных случаев (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации"* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.) (Rokhlina v. Russia) от 7 апреля 2005 г., жалоба N 54071/00, § 67). Остается уточнить, установили ли власти Российской Федерации и продемонстрировали ли убедительно наличие конкретных фактов в поддержку своих выводов.
111. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации измеряли опасность того, что заявитель скроется, ссылкой на тот факт, что ему было предъявлено обвинение в совершении тяжкого преступления и, таким образом, ему грозил суровый приговор. В этом отношении Европейский Суд повторяет, что, хотя тяжесть возможного наказания и является существенным элементом при оценке вероятности того, что обвиняемый скроется или продолжит преступную деятельность, необходимость продления срока содержания под стражей не может оцениваться исключительно с абстрактной точки зрения. Она должна рассматриваться со ссылкой на ряд других существенных факторов, которые могут либо подтвердить наличие риска побега или повторного совершения преступления, либо продемонстрируют указанный риск таким незначительным, что он не сможет оправдать содержание заявителя под стражей до суда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Летелье против Франции" (Letellier v. France) от 26 июня 1991 г., Series A, N 207, p. 19, § 43, и приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia), §106). В данном деле власти Российской Федерации не упомянули какие-либо конкретные обстоятельства, оправдывающие содержание заявителя под стражей на этом основании, за исключением ссылки на отсутствие у заявителя постоянного места жительства и работы. В связи с этим Европейский Суд повторяет, что сам факт отсутствия постоянного места жительства не дает основания подозревать, что обвиняемый может скрыться (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сулаойя против Эстонии" (Sulaoja v. Estonia) от 15 февраля 2005 г., жалоба N 55939/00, §64). Европейский Суд также отмечает, что власти Российской Федерации не указали на какие-либо иные обстоятельства, которые могли бы дать основания предполагать, что в случае освобождения из-под стражи заявитель скроется или будет избегать правосудия, или иным образом воспрепятствует ходу судебного разбирательства. Европейский Суд приходит к выводу, что наличие такого риска не было установлено.
112. Европейский Суд также подчеркивает, что, принимая решение об оставлении лица под стражей или освобождении его из-под стражи, власти обязаны в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции рассмотреть альтернативные способы обеспечения явки лица в суд (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Сулаойя против Эстонии" (Sulaoja v. Estonia), §64, Постановление Европейского Суда по делу "Яблоньски против Польши" (Jablonski v. Poland), от 21 декабря 2000 г., жалоба N 33492/96, §83). На протяжении всего рассматриваемого периода власти не исследовали возможность обеспечения присутствия заявителя с помощью иных "мер пресечения", таких как подписка о невыезде или залог, которые прямо предусмотрены законодательством Российской Федерации для обеспечения надлежащего производства по уголовному делу. В этой связи Европейский Суд не упускает из виду тот факт, что заявитель предлагал поручительства двух известных лиц в качестве гарантии [надлежащего производства по делу] при освобождении его из-под стражи. Однако эти гарантии были отклонены без должного рассмотрения (см. выше, §§ 26 и 27). Кроме того, Европейский Суд считает особенно удивительным тот факт, что заявитель содержался под стражей шесть месяцев - 8 сентября 2000 г. по 8 марта 2001 г. - с единственной целью изучения материалов уголовного дела. Однако ни областной суд, ни Верховный Суд Российской Федерации, которые рассматривали вопрос о законности содержания заявителя под стражей в указанный период, ни разу не рассмотрели возможность применения иных мер пресечения или как минимум не попытались объяснить в своих решениях, почему такие альтернативные меры не обеспечили бы должный ход судебного разбирательства.
113. В итоге Европейский Суд полагает, что решения властей Российской Федерации не были основаны на анализе всех относящихся к делу фактов. Они не приняли во внимание доводы в пользу освобождения заявителя из-под стражи до суда. Европейский Суд особо озабочен тем обстоятельством, что власти Российской Федерации упорно использовали стереотипную краткую формулировку для оправдания продления срока содержания заявителя по стражей; прокуроры воспроизводили эту же формулировку во всех своих постановлениях. Европейский Суд также отмечает, что власти Российской Федерации одновременно продлевали срок содержания под стражей и заявителя, и других обвиняемых по делу, используя одну и ту же формулировку. По мнению Европейского Суда, этот подход сам по себе не соответствует гарантиям пункта 3 статьи 5 Конвенции в той части, в которой он позволяет продлевать срок содержания под стражей группы лиц без оценки оснований содержания под стражей в каждом случае или соблюдения требования "разумного срока" в отношении каждого члена группы индивидуально (см. Постановление Европейского Суда по делу "Долгова против Российской Федерации"* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2006.) (Dolgova v. Russia) от 2 марта 2006 г., жалоба N 11886/05, § 49).
114. Принимая во внимание изложенное, Европейский Суд полагает, что, не обратившись к конкретным существенным фактам или не рассмотрев альтернативные "меры пресечения" и сославшись в основном на тяжесть предъявленного обвинения, власти Российской Федерации продлили срок содержания заявителя под стражей на основаниях, которые нельзя считать "достаточными". Таким образом, власти Российской Федерации не оправдали продление срока содержания заявителей под стражей на протяжении четырех лет и почти двух месяцев. Следовательно, нет необходимости рассматривать, было ли производство по делу заявителя осуществлено в рассматриваемый период с "должным усердием" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пеков против Болгарии" (Pekov v. Bulgaria) от 30 марта 2006 г., жалоба N 50358/99, §85).
115. Таким образом, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.
III. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции
116. Ссылаясь на пункт 4 статьи 5 Конвенции, заявитель утверждал, что суды Российской Федерации не рассмотрели вопрос о законности содержания его под стражей "безотлагательно". Пункт 4 статьи 5 Конвенции звучит следующим образом:
"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным ...".
А. Доводы сторон
117. Власти Российской Федерации утверждали, что, согласно информации из Верховного Суда Российской Федерации, суды Российской Федерации "безотлагательно" рассматривали жалобы заявителя на незаконность содержания его под стражей. Задержки с рассмотрением жалоб заявителя на постановления о содержании его под стражей были вызваны "объективными причинами", поскольку заявителю и другим обвиняемым по дело было необходимо время для изучения протоколов судебных заседаний и замечаний прокуроров и для подготовки жалоб. Власти РФ отметили, что заявитель был признан виновным в совершении преступления и что срок содержания его под стражей в рамках избранной меры пресечения был зачтен в срок назначенного ему наказания.
118. Заявитель настаивал на своей жалобе. Он утверждал, что у судов Российской Федерации уходило от 3 до 15 месяцев на рассмотрение жалоб на постановления о содержании заявителя под стражей.
В. Мнение Европейского Суда
1. Приемлемость жалобы
119. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно неприемлемой по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что не было установлено и иных оснований для признания жалобы неприемлемой. Следовательно, она должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.
2. Существо жалобы
(а) Общие принципы
120. Европейский Суд повторяет, что пункт 4 статьи 5 Конвенции, гарантируя задержанному или помещенному под стражу лицу право оспорить законность его задержания, также провозглашает право таких лиц на безотлагательное судебное рассмотрение, следующее за подачей соответствующей жалобы, вопроса о законности нахождения под стражей и на освобождение из-под стражи по приказу суда, если содержание под стражей признано незаконным. Хотя это положение и не заставляет договаривающиеся государства создавать суды второй инстанции для пересмотра вопроса о законности содержания под стражей, государство, которое создает такую систему, должно, в принципе, предоставлять заключенным в суде кассационной инстанции те же гарантии, что и в суде первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Наварра против Франции" (Navarra v. France) от 23 ноября 1993 г., Series A, N 273-B, §28, и Постановление Европейского Суда по делу "Тот против Австрии" (Toth v. Austria) от 12 декабря 1991 г., Series A, N 224, §84). Требование о том, чтобы такое судебное решение выносилось "безотлагательно", несомненно, является одной из таких гарантий. В то время как при рассмотрении дел, касающихся пункта 1 статьи 6 Конвенции, один год судебного рассмотрения в суде одной инстанции можно считать принятым на практике ориентировочным правилом, дела, касающиеся пункта 4 статьи 5 Конвенции, то есть касающиеся вопроса о лишении свободы, требуют особой быстроты рассмотрения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хатчисон# Hutchison Reid v. United Kingdom 50272/99, ECHR 2003-IV, §79). В этом контексте Европейский Суд также отмечает, что особо необходимо быстро принимать решение по вопросу о законности содержания лица под стражей в случаях, когда идет судебное разбирательство, поскольку подсудимый должен полностью пользоваться всеми гарантиями принципа презумпции невиновности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Иловецки против Польши" (Ilowiecki v. Poland) от 4 октября 2001 г., жалоба N 27504/95, §76).
(b) Применение указанных принципов к настоящему делу
121. Европейский Суд отмечает, что суды Российской Федерации потратили приблизительно восемь, пятнадцать, три, шесть и четыре месяца на рассмотрение различных ходатайств заявителя об освобождении его из-под стражи и его жалоб на постановления о содержании его под стражей (см. выше, §§ 13-19, 21-23, 25-27, 28-30 и 31-33). Ничто не заставляет предположить, что заявитель [своим поведением] вызывал задержки при рассмотрении его ходатайств об освобождении из-под стражи или его жалоб на постановления о содержании под стражей. Власти Российской Федерации не привели ни одного конкретного примера, когда заявитель предположительно обращался бы за приостановлением производства по рассмотрению вопроса о законности содержания его под стражей или иным образом обусловил бы задержки в указанном производстве. Поэтому Европейский Суд полагает, что указанные пять сроков не могут считаться отвечающими требованию "безотлагательности", содержащемуся в пункте 4 статьи 5 Конвенции, особенно принимая во внимание, что все указанные задержки обусловлены действиями властей (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации"* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006) (Mamedova v. Russia) от 1 июня 2006 г., жалоба N 7064/05, § 96, приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), §§ 198 и 203, и Постановление Европейского Суда по делу "Ребок против Словении" (Rehbock v. Slovenia), жалоба N 29462/95, ECHR 2000-XII, §§85-86, в котором судебное рассмотрение, длившееся 23 дня, было не признано "безотлагательным").
122. Европейский Суд также отмечает, что тот факт, что заявитель был признан виновным в совершении преступления и что срок содержания его под стражей в рамках избранной меры пресечения был зачтен в срок назначенного наказания, не может, в принципе, оправдать недостаточно быстрое рассмотрение ходатайств заявителя об освобождении из-под стражи или его жалоб на постановления о содержании его под стражей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Беднов против Российской Федерации"* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2007) (Bednov v. Russia) от 1 июня 2006 г., жалоба N 21153/02, § 33).
123. Следовательно, имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.
IV. Предполагаемые нарушения иных положений Конвенции
124. В заключение заявитель утверждал, что судебные решения от 22 ноября 2000 г. и 3 мая 2001 г. были несправедливыми и что Верховный Суд Российской Федерации не был беспристрастен. В своих замечаниях от 13 февраля 2006 г. заявитель также обжаловал ужасные условия содержания его под стражей, а также содержание касавшихся его публикаций в средствах массовой информации в 2001 году.
125. В свете имеющихся в его распоряжении материалов и в той части, в которой вопрос находится в пределах его компетенции, Европейский Суд полагает, что они не свидетельствуют о каких-либо проявлениях нарушений прав и свобод, закрепленных Конвенцией или протоколами к ней. Следовательно, эта часть жалобы подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции как явно необоснованная.
V. Применение статьи 41 Конвенции
126. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
А. Ущерб
127. Заявитель требовал 478 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
128. Власти Российской Федерации утверждали, что требуемая сумма является чрезмерной и не имеет "фактических или правовых оснований".
129. Европейский Суд отмечает, что в данном деле он установил совокупность очень серьезных нарушений. Заявитель провел под стражей более четырех лет. На протяжении почти двух лет содержание под стражей являлось незаконным, а когда оно было "законным", оно не было достаточно обоснованным. В заключение в ряде случае заявителю было отказано в праве на безотлагательное рассмотрение вопроса о законности содержания его под стражей. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдания и переживания заявителя не могут быть компенсированы одним фактом установления нарушения. Принимая решение на основании принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы.
В. Судебные расходы и издержки
130. Заявитель также требовал 15 550 евро в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных в судах Российской Федерации и при рассмотрении его жалобы Европейским Судом, состоящих из следующих сумм: 3 000 евро в качестве оплаты услуг Е. Липцер по представительству интересов заявителя в Европейском Суде, 4 500 евро в качестве оплаты услуг г-жи Москаленко и 4 500 евро в качестве оплаты услуг г-на Шадрина по представительству интересов заявителя в судах Российской Федерации, 1 500 евро в качестве компенсации расходов адвокатов заявителя на проезд и 2 000 евро в качестве компенсации расходов на покупку продуктов, лекарств и канцелярских товаров во время содержания под стражей.
131. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не представил ни одного документа в подтверждение своих требований.
132. Согласно правоприменительной практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию только тех судебных расходов и издержек, в отношении которых продемонстрировано, что они были понесены в действительности и по необходимости и являлись разумными по количеству. Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что заявителю было предоставлено 850 евро в качестве правовой помощи для оплаты услуг Е. Липцер. Поскольку заявитель не доказал, что он понес иные расходы, превышающие эту сумму, Европейский Суд не присуждает компенсацию по данному пункту.
133. Относительно остальных требований о справедливой компенсации Европейский Суд отмечает, что заявитель представил два письма, в которых обещал заплатить г-же Москаленко и г-ну Шадрину определенные суммы, если суды Российской Федерации признают его задержание и содержание под стражей незаконным и выплатят ему компенсацию. В этих письмах не содержались сведения о конкретном характере юридической работы, установленных сроках и согласии адвокатов на указание услуг. Поэтому Европейский Суд полагает, что при таких обстоятельствах указанные письма не создавали обеспеченного к исполнению законом обязательства заявителя заплатить какую-либо сумму г-же Москаленко и г-ну Шадрину. Данная часть жалобы также подлежит отклонению.
134. Европейский Суд также отмечает, что заявитель не представил никаких документов (чеков, справок, счетов), подтверждающих его требования относительно расходов на проезд и иных расходов. Следовательно, Европейский Суд не присуждает компенсацию по данному пункту.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
135. Европейский Суд счел уместным, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.
На основании изложенного Суд единогласно:
1) объявил, что жалобы заявителя относительно незаконности содержания его под стражей после 8 сентября 2000 г., чрезмерной длительности содержания его под стражей в рамках избранной меры пресечения и непроведения властями Российской Федерации "безотлагательного" рассмотрения вопроса о законности содержания заявителя под стражей являются приемлемыми для рассмотрения по существу, а остальная часть жалобы - неприемлемой для рассмотрения по существу;
2) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 8 сентября 2000 г. по 1 июля 2002 г. и с 17 по 21 апреля 2003 г.;
3) постановил, что отсутствовало нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 1 июля 2002 г. по 17 апреля 2003 г.
4) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;
5) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;
6) постановил,
(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 15 000 (пятнадцать тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в российские рубли по курсу на день выплаты, плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы;
(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента;
7) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 28 июня 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
|
Клаудиа Вестердийк |
Пэр Лоренсен |
Постановление Европейского Суда по правам человека от 28 июня 2007 г. Дело "Шухардин (Shukhardin) против Российской Федерации" (жалоба N 65734/01) (Первая Секция)
Текст Постановления опубликован в Бюллетене Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 5/2008.
Перевод редакции Бюллетеня Европейского Суда по правам человека
Открыть документ в системе ГАРАНТ