Постановление Европейского Суда по правам человека от 2 апреля 2015 г. Дело "Компании "Винчи Конструксьон" и "Жэ-Тэ-Эм Жени Сивиль э Сервис" против Франции" [Vinci Construction and GTM Genie Civil et Services v. France] (Жалобы NN 63629/10 и 60567/10) (V Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(V Секция)

Дело "Компании "Винчи Конструксьон" и "Жэ-Тэ-Эм Жени Сивиль э Сервис" против Франции"
[Vinci Construction and GTM Genie Civil et Services v. France]
(Жалобы NN 63629/10 и 60567/10)

Постановление Суда от 2 апреля 2015 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

В октябре 2007 года судья по свободам и задержанию трибунала большого процесса разрешил Главному управлению по вопросам конкуренции, потребительского рынка и пресечения злоупотреблений произвести осмотр и выемку документов в офисах нескольких компаний, в том числе компаний-заявительниц, в рамках расследования по факту незаконного сговора предпринимателей.

В ходе осмотра были изъяты многие документы и электронная информация, а также весь архив электронной переписки некоторых сотрудников компаний-заявительниц.

Обе компании-заявительницы обратились к судье по свободам и задержанию трибунала большого процесса с ходатайством об отмене этого осмотра или, в случае отсутствия такой возможности, о возвращении незаконно изъятых документов. Они утверждали, в частности, что изъятие электронной информации было масштабным и неизбирательным, многие изъятые документы не были связаны с расследованием или охватывались тайной отношений адвоката со своими клиентами и изымались без составления подробной описи. Кроме того, компании-заявительницы утверждали, что не смогли ознакомиться с содержанием документов до их изъятия и не имели возможности обжаловать их выемку.

Судья по свободам и задержанию отклонил все требования компаний-заявительниц, а Кассационный суд оставил их жалобы без удовлетворения.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции. Осмотр офисов и изъятие электронной информации, в частности, сообщений электронной почты, охватывающихся тайной отношений адвоката со своими клиентами, представляет собой вмешательство в осуществление прав, гарантированных статьей 8 Конвенции. Это посягательство на неприкосновенность жилища и тайну корреспонденции компаний-заявительниц было "предусмотрено законом" и направлено на выявление признаков и доказательств незаконного сговора предпринимателей. Соответственно, оно преследовало цели защиты "экономического благосостояния страны" и "предотвращения преступлений".

Осмотр офисов преследовал цель обнаружения доказательств нарушений антимонопольного законодательства, которые, возможно, совершили компании-заявительницы, и, следовательно, сам по себе, по-видимому, не был несоразмерен требованиям статьи 8 Конвенции. Вместе с тем производство по делу на внутригосударственном уровне сопровождалось определенными гарантиями.

Во время осмотра следователи старались ограничивать свои действия и не изымать документов, не связанных с ведущимся ими расследованием. Кроме того, была составлена и выдана компаниям-заявительницам достаточно подробная опись, в которой указывались названия файлов, их содержание и цифровые подписи, а также прилагались копии изъятых документов. Таким образом, выемку документов нельзя назвать "масштабной и неизбирательной".

В то же время было изъято множество электронных документов, в том числе весь архив служебной электронной переписки некоторых сотрудников компаний-заявительниц. По делу не оспаривается, что данные документы и сообщения содержали некоторые файлы и сведения, на которые распространялась тайна отношений адвоката со своими клиентами. В доводах в свою защиту, представленных судье по свободам и задержанию, Главное управление по вопросам конкуренции, потребительского рынка и пресечения злоупотреблений прямо указало, что оно не возражает против возвращения документов, на которые распространяется служебная тайна.

Далее компании-заявительницы утверждали, что во время осмотра они не могли ни ознакомиться с содержанием изъятых документов, ни оспорить их выемку. В отсутствие возможности предотвратить изъятие документов, не имеющих отношения к расследованию, и тем более документов, на которые распространялась тайна отношений адвоката со своими клиентами, компании-заявительницы вынуждены были добиваться, чтобы законность их изъятия конкретно и эффективно оценивалась после осмотра. В случае, если бы изъятие этих документов было признано незаконным, средство правовой защиты, предусмотренное статьей L.4504 Торгового кодекса Франции, должно было позволить компаниям-заявительницам добиться их возращения или, применительно к копиям электронной информации, заверений в том, что они полностью уничтожены.

В связи с этим судья, которому были представлены мотивированные утверждения об изъятии конкретных документов, которые не имели отношения к расследованию или охватывались тайной отношений адвоката со своими клиентами, должен был провести конкретный анализ соразмерности их выемки и в случае, если бы он признал выемку несоразмерной, дать указание их вернуть. Компании-заявительницы воспользовались средством правовой защиты, предусмотренным законом, обратившись к судье по свободам и задержанию, но он, учитывая наличие в документах, изъятых следователями, переписки адвоката, ограничился тем, что установил законность выемки с формальной точки зрения, не проведя конкретного анализа, который от него требовался.

Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд заключил, что обыски, проведенные по месту нахождения компаний-заявительниц, при обстоятельствах настоящего дела были несоразмерны преследуемой цели.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (вынесено единогласно).

Европейский Суд также единогласно пришел к выводу, что по делу было допущено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с неэффективностью средства правовой защиты, предусмотренного пунктом 6 статьи L.4504 Торгового кодекса Франции относительно осмотра служебных и жилых помещений и выемки документов.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Вывод о нарушении Конвенции сам по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда, требования о возмещении материального ущерба отклонены.