Постановление Европейского Суда по правам человека от 23 июля 2015 г. Дело "Баталины (Bataliny) против Российской Федерации" (Жалоба N 10060/07) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Баталины (Bataliny)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 10060/07)

Постановление Суда

Страсбург, 23 июля 2015 г.

По делу "Баталины против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Изабель Берро, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Паулу Пинту де Альбукерке,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 30 июня 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 10060/07, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) тремя гражданами Российской Федерации: Владиславом Игоревичем (далее - первый заявитель), Игорем Ивановичем (далее - второй заявитель) и Людмилой Ивановной Баталиными (далее - заявительница, вместе - заявители), - 7 февраля 2007 г.

2. Интересы заявителей, которым была оказана юридическая помощь, представляли И. Сергеева и К. Москаленко, адвокаты, практикующие в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявители жаловались, в частности, на то, что психиатрическая госпитализация первого заявителя была незаконной, отсутствовала возможность судебной проверки решения о его принудительном лечении, он подвергся жестокому обращению в психиатрической больнице и что не было проведено эффективного расследования этого обстоятельства.

4. 12 октября 2012 г. Европейский Суд коммуницировал вышеупомянутую жалобу властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявители родились в 1977, 1937 и 1938 годах соответственно и проживают в г. Москве. Второй заявитель и заявительница являются родителями первого заявителя.

A. Помещение первого заявителя в психиатрическую больницу и лечение

6. В 2004 году первому заявителю, который страдал от тахикардии и сильных головных болей, был поставлен диагноз "нейроциркуляторная дистония". В 2004-2005 годах он лечился в различных больницах г. Москвы, но в отсутствие значимых результатов.

7. В 2005 году его заболевание обострилось.

8. 25 мая 2005 г. он вызвал "скорую помощь" и был доставлен в отделение неврологии Московской городской клинической больницы N 6. Однако врач приемного отделения отказался его принять, не обнаружив патологии, и рекомендовал ему пройти амбулаторное лечение в районной поликлинике.

9. Отчаявшись получить помощь, в тот же день первый заявитель вскрыл себе вены на руке. Второй заявитель и заявительница вызвали другую бригаду "скорой помощи", и первый заявитель был доставлен в НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского. После того, как первому заявителю была оказана экстренная медицинская помощь в хирургическом отделении, его направили в психосоматическое отделение N 2 (ПСО-2, далее - психиатрическая больница) этого института с диагнозами: "хроническое соматоформное расстройство, расстройство личности, непрерывная вялотекущая шизофрения, порез левой руки, попытка самоубийства".

10. 26 мая 2005 г. первый заявитель связался со своими родителями, прося забрать его домой. Когда его родители приехали, им не разрешили это сделать и велели им уйти.

11. Ночью с 26 на 27 мая 2005 г. первый заявитель жаловался на то, что его избили. По словам первого заявителя, три медсестры держали его за руки, а двое проходивших лечение пациентов били его по лицу и телу. Его отвели в палату, и одна из медсестер предположительно бросила его на кровать с такой силой, что он ударился головой о прикроватный столик и затем потерял сознание. Когда первый заявитель пришел в себя, он понял, что у него идет кровь, и он привязан к кровати с кляпом во рту. Ему не оказали медицинскую помощь.

12. Первый заявитель был впоследствии предположительно предупрежден врачом Л., что его родителям не будет разрешено навестить его и что будет сделана запись о том, что он сам начал драку. Его также предположительно предупредили, что любые жалобы властям, включая милицию, будут бесполезны, поскольку ему поставят диагноз, который докажет, что его жалобы не должны восприниматься серьезно.

13. Первый заявитель находился в больнице до 9 июня 2005 г. Он жаловался, что подвергся научному эксперименту вследствие лечения препаратом "Сероквель" (в то время новым антипсихотическим препаратом), и ему были запрещены контакты с внешним миром. Ему делали анализы крови через день.

14. Спустя несколько часов после выписки первого заявителя из психиатрической больницы 9 июня 2005 г. ему была вызвана "скорая помощь" в связи с его состоянием здоровья. Врач "скорой помощи" зафиксировал гематому под правым глазом первого заявителя, синяки и ушибы у него на груди и талии. Кроме того, первому заявителю поставили диагнозы "гипертонический криз и выраженная тахикардия". Он был немедленно доставлен в Московскую городскую клиническую больницу N 67, где находился до 5 августа 2005 г. и где ему был поставлен диагноз "депрессивная ипохондрия на фоне травматической энцефалопатии". Диагноз расстройства личности не подтвердился.

B. Жалобы заявителей

15. В октябре 2005 года заявители жаловались Уполномоченному по правам человека в Российской Федерации на то, что заявителя незаконно госпитализировали и лечили в психиатрической больнице и что его избили медсестры больницы при содействии двух пациентов. Жалоба заявителей была направлена в Мещанскую районную прокуратуру г. Москвы, откуда она была передана в отдел внутренних дел по Мещанскому району.

1. Уголовное расследование в связи с предполагаемыми побоями первого заявителя (уголовное дело N 82906)

16. После двух отказов в возбуждении уголовного дела 2 ноября 2006 г. было начато уголовное расследование (уголовное дело N 82906) по статье 116 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) (побои).

17. 15 ноября 2006 г. первый заявитель был признан потерпевшим по делу.

18. 16 марта и 25 июня 2007 г. следователь отдела внутренних дел по Мещанскому району приостанавливал расследование из-за невозможности установления виновных лиц.

19. 19 марта и 1 июля 2007 г. соответственно Мещанская межрайонная прокуратура г. Москвы отменяла эти постановления и направляла дело на дополнительное расследование.

20. 11 августа 2007 г. следователь прекратил расследование на основании истечения процессуального срока для уголовного преследования.

21. Однако 30 августа 2007 г. это постановление было отменено, и расследование было возобновлено.

22. Расследование впоследствии приостанавливалось 14 января 2008 г. и 16 марта 2009 г. и затем возобновлялось в неустановленные даты.

23. В 2012 году заявителей уведомили о том, что уголовное дело было прекращено 25 ноября 2010 г. на основании истечения процессуального срока для уголовного преследования.

24. В неустановленную дату постановление от 25 ноября 2010 г. было отменено, а расследование возобновлено.

25. 22 декабря 2012 г. уголовное дело было вновь прекращено.

26. 9 января 2013 г. данное постановление было отменено, и материалы уголовного дела переданы в следственный орган для дополнительного расследования, которое, по-видимому, все еще продолжается.

2. Уголовное расследование в связи с госпитализацией и пребыванием первого заявителя в психиатрической больнице (уголовное дело N 401966)

27. 5 марта 2007 г. жалобы в части госпитализации первого заявителя в психиатрическую больницу были выделены из уголовного дела N 82906 для отдельного разбирательства.

28. 24 марта 2007 г. следователь Мещанской межрайонной прокуратуры г. Москвы отказал в возбуждении уголовного дела.

29. 3 мая 2007 г. Преображенский районный суд г. Москвы признал данный отказ незаконным и необоснованным.

30. 6 июля 2007 г. исполняющий обязанности прокурора Мещанской межрайонной прокуратуры г. Москвы отменил постановление от 24 марта 2007 г. и назначил проведение дополнительной проверки.

31. 12 октября 2007 г. было начато уголовное расследование (уголовное дело N 401966) на основании части второй статьи 128 УК РФ (незаконная госпитализация в психиатрическую больницу).

32. 12 января, 5 марта и 27 апреля 2008 г. уголовное расследование приостанавливалось из-за невозможности установить виновных лиц.

33. Однако 5 февраля, 27 марта и 27 апреля 2008 г. соответственно указанные постановления отменялись, и дело направлялось на дополнительное расследование.

34. Тем временем, 18 апреля 2008 г., была проведена судебно-медицинская экспертиза, которая заключила, что недобровольная госпитализация первого заявителя 25 мая 2005 г. была оправданной (психиатрическая патология острого характера, сопровождаемая попыткой суицида). Вместе с тем далее было указано, что последующее содержание в психиатрическом отделении было незаконным. В частности, в нарушение положений соответствующего внутригосударственного законодательства (Закона Российской Федерации от 2 июля 1992 г. "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании") в течение 48 часов после недобровольной госпитализации первого заявителя не было принято решение комиссии врачей-психиатров о необходимости его дальнейшего пребывания в психиатрической больнице, а также не было подано заявление главным врачом психиатрической больницы о необходимости последующего недобровольного нахождения заявителя в психиатрической больнице. В заключении экспертизы также отмечалось, что состояние психического здоровья первого заявителя с 27 мая по 9 июня 2005 г. не подпадало под определения "тяжелое" психическое расстройство или какого-либо другого острого психического состояния и не требовало недобровольного психиатрического лечения.

35. В отсутствие какого-либо значимого расследования после возбуждения уголовного дела заявители обжаловали бездействие следователя в суде.

36. 7 мая 2008 г. Преображенский районный суд г. Москвы признал незаконным бездействие следователя (уклонение от установления личностей и допроса свидетелей, проведения других соответствующих следственных действий).

37. 28 октября 2008 г. главный врач психиатрической больницы Д. был привлечен к делу в качестве обвиняемого.

38. В ту же дату Д. был допрошен и дал следующие показания:

"...В [психосоматическом] отделении N 2 [в период, относящийся к обстоятельствам дела] работали два лечащих врача: научный сотрудник Л. и лечащий врач, фамилию которого я не могу вспомнить. Вопрос прикрепления пациентов к определенному лечащему врачу решался Е.Е. с прикреплением [первого заявителя] к Л. как научного тематического больного для исследования действия препарата "Сероквель"...

Научные сотрудники наблюдают только научных исследовательских больных для изучения научных тем, которые включают исследование новых методов лечения и применения новых препаратов, одобренных Министерством здравоохранения, с целью их последующего распространения на территории Российской Федерации. По результатам их исследования научный сотрудник пишет статью о выполненной работе и защищает диссертацию на основании их исследовательского материала".

39. 31 октября 2008 г. предварительное следствие было завершено, и 28 ноября 2008 г. обвинительное заключение было направлено для рассмотрения в Мещанскую межрайонную прокуратуру г. Москвы.

40. 9 декабря 2008 г. дело было возвращено для дополнительного расследования, поскольку прокурор счел обвинения, выдвинутые против Д., необоснованными.

41. 5 февраля 2009 г. деяние, в совершении которого обвинялся Д., было переквалифицировано на деяние, предусмотренное частью первой статьи 127 УК РФ (незаконное лишение свободы). Материалы уголовного дела были направлены в отдел внутренних дел по Мещанскому району для дальнейшего расследования.

42. 19 июля 2009 г. следователь отдела внутренних дел по Мещанскому району прекратил уголовное разбирательство на основании истечения процессуального срока для уголовного преследования.

43. Представляется, что впоследствии расследование было возобновлено.

44. В 2012 году заявители были уведомлены о том, что 26 ноября 2010 г. уголовное разбирательство было вновь прекращено за истечением срока давности.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

A. Закон "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании"

45. Оказание психиатрической помощи в России регулируется Законом Российской Федерации "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", принятым 2 июля 1992 г. (далее - Закон о психиатрической помощи).

46. В статье 29 Закона о психиатрической помощи указаны следующие основания для госпитализации в психиатрическую больницу в недобровольном порядке:

"Лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, без его согласия либо без согласия одного из родителей или иного законного представителя до постановления судьи, если его психиатрическое обследование или лечение возможны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает:

а) его непосредственную опасность для себя или окружающих, или

б) его беспомощность, то есть неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности, или

в) существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи".

47. Статья 32 Закона о психиатрической помощи регулирует порядок психиатрического освидетельствования лиц, госпитализированных в психиатрическую больницу в недобровольном порядке:

"1. Лицо, госпитализированное в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, по основаниям, предусмотренным статьей 29 настоящего закона, подлежит обязательному психиатрическому освидетельствованию в течение 48 часов комиссией врачей-психиатров медицинской организации, которая принимает решение об обоснованности госпитализации. В случаях, когда госпитализация признается необоснованной и госпитализированный не выражает желания остаться в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, он подлежит немедленной выписке.

2. Если госпитализация признается обоснованной, то заключение комиссии врачей-психиатров в течение 24 часов направляется в суд по месту нахождения медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, для решения вопроса о дальнейшем пребывании лица в ней".

48. Статьи 33-35 Закона о психиатрической помощи подробно устанавливают порядок судебной проверки недобровольного психиатрического лечения:

"Статья 33

1. Вопрос о госпитализации лица в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, в недобровольном порядке по основаниям, предусмотренным статьей 29 настоящего закона, решается в суде по месту нахождения медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях.

2. Заявление о госпитализации лица в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, в недобровольном порядке подается в суд представителем медицинской организации, в которой находится лицо.

К заявлению, в котором должны быть указаны предусмотренные законом основания для госпитализации в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, в недобровольном порядке, прилагается мотивированное заключение комиссии врачей-психиатров о необходимости дальнейшего пребывания лица в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях.

3. Принимая заявление, судья одновременно дает санкцию на пребывание лица в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, на срок, необходимый для рассмотрения заявления в суде.

Статья 34

1. Заявление о госпитализации лица в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, в недобровольном порядке судья рассматривает в течение пяти дней с момента его принятия в помещении суда либо в указанной медицинской организации.

2. Лицу должно быть предоставлено право лично участвовать в судебном рассмотрении вопроса о его госпитализации. Если по сведениям, полученным от представителя медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, психическое состояние лица не позволяет ему лично участвовать в рассмотрении вопроса о его госпитализации в помещении суда, то заявление о госпитализации рассматривается судьей в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях.

3. Участие в рассмотрении заявления прокурора, ходатайствующего о госпитализации представителя медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, и представителя лица, в отношении которого решается вопрос о госпитализации, обязательно.

Статья 35

1. Рассмотрев заявление по существу, судья удовлетворяет либо отклоняет его.

2. Постановление судьи об удовлетворении заявления является основанием для госпитализации и дальнейшего содержания лица в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях.

3. Постановление судьи в десятидневный срок со дня вынесения может быть обжаловано лицом, госпитализированным в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, его представителем, руководителем указанной медицинской организации, а также организацией, которой законом либо ее уставом (положением) предоставлено право защищать права граждан, или прокурором в порядке, предусмотренном Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации".

B. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации

49. Статья 254* (* Утратила силу с сентября 2015 года (примеч. переводчика).) Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) предусматривает, что гражданин вправе оспорить в суде решение, действие (бездействие) органа государственной власти, если считает, что нарушены его права и свободы. Гражданин вправе обратиться в суд общей юрисдикции или в вышестоящий в порядке подчиненности орган государственной власти, к должностному лицу, государственному служащему.

50. Подробное описание процедуры подобных жалоб см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Решетняк против Россиийской Федерации" (Reshetnyak v. Russia) от 8 января 2013 г., жалоба N 56027/10* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2013 (примеч. редактора).), §§ 38-43.

III. Соответствующие международные документы и документы Совета Европы

51. Нюрнбергский кодекс, принятый в г. Нюрнберге в августе 1947 года американскими судьями, выносившими приговор в процессе над нацистскими врачами, которые были обвинены в проведении экспериментов над людьми в концентрационных лагерях (так называемый процесс над врачами) предусматривает:

"1. Абсолютно необходимым условием проведения эксперимента на человеке является добровольное согласие последнего.

Это означает, что лицо, вовлекаемое в эксперимент в качестве испытуемого, должно иметь законное право давать такое согласие; иметь возможность осуществлять свободный выбор и не испытывать на себе влияние каких-либо элементов насилия, обмана, мошенничества, хитрости или других скрытых форм давления или принуждения; обладать знаниями, достаточными для того, чтобы понять суть эксперимента и принять осознанное решение. Последнее требует, чтобы до принятия утвердительного решения о возможности своего участия в том или ином эксперименте испытуемый был информирован о характере, продолжительности и цели данного эксперимента, о методах и способах его проведения, обо всех предполагаемых неудобствах и опасностях, связанных с проведением эксперимента, и, наконец, возможных последствиях для физического или психического здоровья испытуемого, которые могут возникнуть в результате его участия в эксперименте.

Обязанность и ответственность за выяснение качества полученного согласия лежит на каждом, кто инициирует, руководит или занимается проведением данного эксперимента. Это персональная обязанность и ответственность каждого такого лица, которая не может быть безнаказанно переложена на другое лицо.

2. Эксперимент должен приносить обществу положительные результаты, недостижимые другими методами или способами исследования; он не должен носить случайный, необязательный по своей сути характер.

3. Эксперимент должен основываться на данных, полученных в лабораторных исследованиях на животных, знании истории развития данного заболевания или других изучаемых проблем. Его проведение должно быть так организовано, чтобы ожидаемые результаты оправдывали сам факт его проведения.

4. При проведении эксперимента необходимо избегать всех излишних физических и психических страданий и повреждений.

5. Ни один эксперимент не должен проводиться в случае, если "a priori" есть основания предполагать возможность смерти или инвалидизирующего ранения испытуемого; исключением, возможно, могут являться случаи, когда врачи-исследователи выступают в качестве испытуемых при проведении своих экспериментов.

6. Степень риска, связанного с проведением эксперимента, никогда не должна превышать гуманитарной важности проблемы, на решение которой направлен данный эксперимент.

7. Эксперименту должна предшествовать соответствующая подготовка, и его проведение должно быть обеспечено оборудованием, необходимым для защиты испытуемого от малейшей возможности ранения, инвалидности или смерти.

8. Эксперимент должен проводиться только лицами, имеющими научную квалификацию. На всех стадиях эксперимента от тех, кто проводит его или занят в нем, требуется максимум внимания и профессионализма.

9. В ходе проведения эксперимента испытуемый должен иметь возможность остановить его, если, по его мнению, его физическое или психическое состояние делает невозможным продолжение эксперимента.

10. В ходе эксперимента исследователь, отвечающий за его проведение, должен быть готов прекратить его на любой стадии, если профессиональные соображения, добросовестность и осторожность в суждениях, требуемые от него, дают основания полагать, что продолжение эксперимента может привести к ранению, инвалидности или смерти испытуемого".

52. Хельсинкская декларация Всемирной медицинской ассоциации, принятая на 18-й Генеральной ассамблее Всемирной медицинской ассоциации в Финляндии в июне 1964 года, с последующими изменениями, предусматривает, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (примеч. редактора).):

"_20. Субъекты исследования должны быть добровольными и информированными участниками исследовательского проекта.

21. Право субъектов исследования на неприкосновенность всегда должно соблюдаться. Следует принять все меры для защиты личной жизни субъектов исследования и обеспечения конфиденциальности их частной информации, а также свести к минимуму неблагоприятное влияние исследования на их физический, психический и социальный статус.

22. При любых исследованиях с участием людей в качестве их объектов каждый потенциальный участник должен быть соответствующим образом информирован о целях, методах, источнике финансирования, возможных конфликтах интересов, подчиненности учреждения, на базе которого проходит исследование, ожидаемой пользе и о сопряженных с участием в исследовании риске и дискомфорте. Участники должны быть информированы о том, что они имеют полное право воздержаться от участия в исследовании и в любое время после его начала аннулировать свое согласие без каких бы то ни было санкций за принятое решение. Убедившись в том, что лицо, выступающее в качестве объекта исследования, поняло предоставленную ему информацию, врач должен получить от него свободно данное информированное согласие, желательно в письменном виде. Если согласие не может быть получено в письменном виде, то должно быть получено и надлежащим образом документально оформлено с участием независимого свидетеля устное согласие.

23. При получении информированного согласия на участие в исследовании требуется особая осторожность в тех случаях, когда лицо, выступающее в качестве объекта исследования, находится в зависимом от врача положении или когда есть вероятность получения согласия под принуждением. В этом случае информированное согласие должно быть получено врачом, который не принимает участия в данном исследовании и который полностью независим от связанных с ним отношений.

24. Если лицо, выступающее в качестве объекта исследования, лишено дееспособности, в силу своего физического или психического состояния не способно дать информированное согласие или является несовершеннолетним, исследователь должен обратиться за получением информированного согласия к его законным представителям в соответствии с национальным законодательством. Эти группы лиц должны включаться в исследование только, если исследование направлено на благо именно этой категории лиц или не может быть проведено на дееспособных лицах.

25. Если лицо, считающееся недееспособным, например, несовершеннолетний, фактически в состоянии дать согласие на участие в исследовании, оно должно быть получено в дополнение к согласию его законного представителя.

26. Исследования с участием в качестве их объектов лиц, получение информированного согласия от которых невозможно, включая получение согласия через полномочного представителя или заранее, должны проводиться, только если физическое/психическое состояние, препятствующие получению такого согласия, представляют собой неотъемлемую характеристику данной категории лиц. Причины проведения исследования с участием лиц, не способных в силу своего состояния дать информированное согласие, должны быть изложены в протоколе для рассмотрения и одобрения этическим комитетом. Протокол должен содержать указание на то, что согласие на продолжение участия в исследовании должно быть получено от самого участника исследования или от его уполномоченного представителя, как только это станет возможным...".

53. 17 декабря 1991 г. Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций приняла Резолюцию N 46/119 "Принципы защиты психически больных лиц и улучшения психиатрической помощи", которая, в частности, предусматривает:

"_Принцип 9. Лечение

1. Каждый пациент имеет право на лечение в обстановке, предусматривающей наименьшие ограничения, и при помощи наименее ограничительных или инвазивных методов, соответствующих необходимости поддержания его здоровья и защиты физической безопасности других лиц_

3. Психиатрическая помощь всегда предоставляется в соответствии с применимыми этическими нормами для специалистов, работающих в области психиатрии, включая международно признанные нормы, такие как Принципы медицинской этики, относящиеся к роли работников здравоохранения, в особенности врачей, в защите заключенных или задержанных лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, принятые Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций. Не допускается злоупотребление знаниями и навыками в области психиатрии.

Принцип 10. Медикаменты

1. Медикаменты должны наилучшим образом отвечать необходимости поддержания здоровья пациента, должны назначаться ему только в терапевтических или диагностических целях и никогда не должны применяться в качестве наказания или для удобства других лиц. За исключением случаев, предусмотренных в положениях пункта 15 принципа 11, ниже, специалисты, работающие в области психиатрии, применяют только такие медикаменты, эффективность которых является известной или подтвержденной...

Принцип 11. Согласие на лечение

"...15. Клинические опыты и экспериментальные методы лечения ни при каких обстоятельствах не применяются в отношении любого пациента без его осознанного согласия, за исключением тех случаев, когда клинические опыты и экспериментальные методы могут применяться в отношении пациента, который не в состоянии дать осознанное согласие, лишь с разрешения компетентного независимого надзорного органа, специально созданного для этой цели...".

54. Конвенция о правах инвалидов, принятая Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций 13 декабря 2006 г. (Резолюция A/RES/61/106) и ратифицированная Российской Федерацией 25 сентября 2012 г., устанавливает:

"_Статья 15. Свобода от пыток и жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания

1. Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию. В частности, ни одно лицо не должно без его свободного согласия подвергаться медицинским или научным опытам.

2. Государства-участники принимают все эффективные законодательные, административные, судебные или иные меры к тому, чтобы инвалиды наравне с другими не подвергались пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство видам обращения и наказания_".

55. Конвенция Совета Европы о защите прав и достоинства человека в связи с применением достижений биологии и медицины (Конвенция о правах человека и биомедицине) (открытая для подписания в Овьедо 4 апреля 1997 г.), не ратифицированная и не подписанная Российской Федерацией, содержит следующие принципы относительно согласия и научного исследования:

"_Глава II. Согласие

Статья 5. Общее правило

Медицинское вмешательство может осуществляться лишь после того, как соответствующее лицо даст на это свое добровольное информированное согласие.

Это лицо заранее получает соответствующую информацию о цели и характере вмешательства, а также о его последствиях и рисках.

Это лицо может в любой момент беспрепятственно отозвать свое согласие.

Статья 6. Защита лиц, не способных дать согласие

1. В соответствии со статьями 17 и 20 настоящей Конвенции медицинское вмешательство в отношении лица, не способного дать на это согласие, может осуществляться исключительно в непосредственных интересах такого лица.

2. Проведение медицинского вмешательства в отношении несовершеннолетнего лица, не могущего дать свое согласие по закону, может быть осуществлено только с разрешения его представителя, органа власти либо лица или учреждения, определенных законом.

Мнение самого несовершеннолетнего рассматривается как фактор, значение которого растет в зависимости от его возраста и степени зрелости.

3. Проведение медицинского вмешательства в отношении совершеннолетнего, признанного недееспособным по закону или не способного дать свое согласие по состоянию здоровья, может быть осуществлено только с разрешения его представителя, органа власти либо лица или учреждения, определенных законом.

Соответствующее лицо участвует по мере возможности в процедуре получения разрешения.

4. Представитель, орган власти, лицо или учреждение, упомянутые в пунктах 2 и 3 выше, получают на тех же условиях информацию, предусмотренную в статье 5.

5. Разрешение, предусмотренное в пунктах 2 и 3 выше, может в любой момент быть отозвано в непосредственных интересах соответствующего лица_

Статья 7. Защита лиц, страдающих психическим расстройством

Лицо, страдающее серьезным психическим расстройством, может быть подвергнуто без его согласия медицинскому вмешательству, направленному на лечение этого расстройства, лишь в том случае, если отсутствие такого лечения может нанести серьезный вред его здоровью, и при соблюдении условий защиты, предусмотренных законом, включая процедуры наблюдения, контроля и обжалования...

Глава V. Научные исследования

Статья 15. Общее правило

Научные исследования в области биологии и медицины осуществляются свободно при условии соблюдения положений настоящей Конвенции и других законодательных документов, гарантирующих защиту человека.

Статья 16. Защита лиц, выступающих в качестве испытуемых

Исследования на людях проводятся только при соблюдении следующих условий:

i) не существует альтернативных методов исследования, сопоставимых по своей эффективности;

ii) риск, которому может быть подвергнут испытуемый, не превышает потенциальной выгоды от проведения данного исследования;

iii) проект предлагаемого исследования был утвержден компетентным органом после проведения независимой экспертизы научной обоснованности проведения данного исследования, включая важность его цели, и многостороннего рассмотрения его приемлемости с этической точки зрения;

iv) лицо, выступающее в качестве испытуемого, проинформировано об имеющихся у него правах и гарантиях, предусмотренных законом;

v) получено явно выраженное, конкретное письменное согласие, предусмотренное в статье 5. Такое согласие может быть беспрепятственно отозвано в любой момент.

Статья 17. Защита лиц, неспособных дать согласие на участие в исследовании

1. Исследования на людях, неспособных дать на это согласие в соответствии со статьей 5, могут проводиться только при соблюдении всех следующих условий:

i) выполнены условия, изложенные в пунктах i-iv статьи 16;

ii) ожидаемые результаты исследования предполагают реальный непосредственный благоприятный эффект для здоровья испытуемых;

iii) исследования с сопоставимой эффективностью не могут проводиться на людях, которые способны дать согласие;

iv) получено конкретное письменное разрешение, предусмотренное в статье 6, и

v) сам испытуемый не возражает против этого.

2. В исключительных случаях и в соответствии с требованиями, предусмотренными законом, проведение исследований, не направленных на непосредственный неблагоприятный эффект для здоровья испытуемых, разрешается при соблюдении требований, изложенных в подпунктах (i), (iii), (iv) и (v) пункта 1 выше, а также следующих дополнительных условий:

i) целью исследования является содействие путем углубления и совершенствования научных знаний о состоянии здоровья человека, его болезни и расстройстве, получению, в конечном счете, результатов, могущих иметь благоприятные последствия как для состояния здоровья данного испытуемого, так и других лиц, страдающих той же болезнью или расстройством или находящихся в аналогичном состоянии;

ii) участие в данном исследовании сопряжено с минимальным риском или неудобствами для данного испытуемого_".

56. Другие международные документы и документы Совета Европы см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Мифобова против Российского# Федерации" (Mifobova v. Russia) от 5 февраля 2015 г., жалоба N 5525/11* (* Опубликовано в "Прецедентах Европейского Суда по правам человека" N 8/2015 (примеч. редактора).), §§ 41-44.

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

57. Первый заявитель утверждал, что его недобровольное помещение в психиатрическую больницу с 25 мая по 9 июня 2005 г. составляло нарушение подпункта "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции, который предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

_e) законное заключение под стражу_ душевнобольных_".

A. Приемлемость жалобы

58. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

59. Ссылаясь на принципы, установленные в прецедентной практике Европейского Суда в связи с лишением свободы на основании расстройства психики, а также на соответствующие положения внутригосударственного законодательства, власти Российской Федерации утверждали, что, хотя недобровольная госпитализация первого заявителя в психиатрическую больницу 25 мая 2005 г. была обоснована, поскольку, по мнению судебного эксперта, психиатрическая патология первого заявителя могла представлять опасность для него самого, его принудительное нахождение в психиатрической больнице с 25 мая по 9 июня 2005 г. нарушало требования внутригосударственного законодательства (см. § 34 настоящего Постановления) и, следовательно, нарушало подпункт "e" пункта 9 статьи 25 Конвенции.

60. Первый заявитель настаивал на своей жалобе, утверждая, что отсутствовали необходимые условия для недобровольного лишения его свободы.

2. Мнение Европейского Суда

61. Учитывая доводы первого заявителя о фактах и признание властями Российской Федерации незаконности содержания первого заявителя в психиатрической больнице с 25 мая по 9 июня 2005 г., Европейский Суд не усматривает оснований для иного вывода. Соответственно, он заключает, что имело место нарушение подпункта "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции в части недобровольного помещения заявителя в психиатрическую больницу.

II. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

62. Первый заявитель жаловался на то, что в его распоряжении не было эффективной процедуры, с помощью которой он мог оспорить законность его содержания в психиатрической больнице. Он ссылался на пункт 4 статьи 5 Конвенции, который предусматривает:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

A. Приемлемость жалобы

63. Власти Российской Федерации считали, что первый заявитель имел возможность обжаловать в суде законность его принудительной госпитализации в психиатрической больнице посредством своих представителей, второго заявителя и заявительницы, от которой он отказался сам, таким образом, не исчерпав внутригосударственные средства правовой защиты. В этой связи власти Российской Федерации ссылались на статью 254 ГПК РФ (см. § 49 настоящего Постановления).

64. Первый заявитель утверждал, что предлагавшееся властями Российской Федерации средство правовой защиты не было доступно ему в действительности, поскольку он содержался в психиатрической больнице без контактов с внешним миром и не был способен восстановить свои права.

65. Европейский Суд полагает, что основания неисчерпания, выдвинутые властями Российской Федерации, тесно связаны с существом жалобы на основании пункта 4 статьи 5 Конвенции и должны быть присоединены к существу жалобы.

66. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

67. Власти Российской Федерации не предоставили объяснений по существу указанной жалобы.

68. Первый заявитель настаивал на своей жалобе.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

69. Пункт 4 статьи 5 Конвенции касается только тех средств правовой защиты, которые должны быть доступны лицу в период содержания под стражей, позволяют безотлагательно проверить в судебном порядке правомерность содержания под стражей и влекут в соответствующих случаях его освобождение. Это положение не имеет отношения к другим средствам правовой защиты, которые могут служить для проверки законности уже закончившегося периода содержания под стражей (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сливенко против Латвии" (Slivenko v. Latvia), жалоба N 48321/99, § 158, ECHR 2003-X).

70. В соответствии с принципами, следующими из прецедентной практики Европейского Суда, лицо с расстройством психики, находящееся в психиатрическом учреждении в течение неопределенного или длительного периода, имеет право на основании пункта 4 статьи 5 Конвенции на возбуждение разбирательства в разумный срок в суде по проверке "законности" в значении Конвенции его содержания под стражей, поскольку основания, вначале требовавшие содержания под стражей, могли уже прекратиться. Гарантируя задержанным или заключенным под стражу право на возбуждение разбирательства по проверке законности их заключения под стражу, пункт 4 статьи 5 Конвенции также предусматривает после возбуждения такого разбирательства право на безотлагательное рассмотрение судом вопроса о законности заключения под стражу и на освобождение, если заключение под стражу признано судом незаконным (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мусял против Польши" (MusiaI v. Poland), жалоба N 24557/94, § 43, ECHR 1999-II).

71. Ключевой гарантией пункта 4 статьи 5 Конвенции является то, что пациент, принудительно лишенный свободы для прохождения психиатрического лечения, должен иметь право на судебную проверку этого лишения свободы по собственной инициативе. Пункт 4 статьи 5 Конвенции, следовательно, предполагает в первую очередь независимую правовую процедуру, с помощью которой содержащееся под стражей лицо может предстать перед судьей для определения законности его дальнейшего лишения свободы. Доступ заключенного к судье не должен зависеть от доброй воли администрации учреждения или осуществляться по усмотрению медицинских работников или администрации больницы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Горшков против Украины" (Gorshkov v. Ukraine от 8 ноября 2005 г.), жалоба N 67531/01, § 44, с дальнейшими отсылками).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

72. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что статьи 33-35 Закона о психиатрической помощи устанавливают процедуры для судебного рассмотрения законности недобровольного психиатрического лечения. Они предусматривают, в частности, что судебное рассмотрение должно быть проведено в течение пяти дней после получения заявления администрации больницы. Решение судьи удовлетворить или отклонить заявление может быть обжаловано в течение 10 дней (см. § 48 настоящего Постановления).

73. Европейский Суд отмечает, что ранее он рассматривал систему проверки законности недобровольного психиатрического лечения на основании статей 33-35 Закона о психиатрической помощи в деле "Ракевич против Российской Федерации" (Rakevich v. Russia) (жалоба N 58973/00* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2003 год" (примеч. редактора).), §§ 44-46, Постановление от 28 октября 2003 г.). В этом деле Европейский Суд пришел к выводу, что, хотя правовой механизм, содержащийся в указанных положениях закона, устанавливает, что психиатрически больной пациент предстает перед судьей в обязательном порядке сразу после соответствующего заявления администрации больницы, создавая важную гарантию против незаконного лишения свободы, он, тем не менее, является недостаточным, поскольку не предоставляет независимую правовую процедуру, которая бы позволила лицу, недобровольно находящемуся в психиатрической больнице, требовать судебной проверки такого лишения свободы по собственной инициативе с целью обеспечить освобождение. Отсутствие этой основной гарантии части 4 статьи 5 Конвенции в Законе о психиатрической помощи привело Европейский Суд к выводу о том, что имелось нарушение данной статьи Конвенции в деле "Ракевич против Российской Федерации".

74. Европейский Суд считает, что при обстоятельствах настоящего дела его предыдущий вывод о том, что лицо, принудительно находящееся в психиатрической больнице, имеет прямое право на судебное разбирательство, чтобы обеспечить свое освобождение, тем более значим, что администрация больницы не обращалась в суд для рассмотрения содержания в больнице первого заявителя (см. §§ 34, 59 и 61 настоящего Постановления), в результате чего он оставался там в течение двух недель без возможности по собственной инициативе обратиться за проверкой законности своего содержания в больнице и, таким образом, получить свободу.

75. Европейский Суд отмечает довод властей Российской Федерации о том, что первый заявитель имел право обжаловать незаконность его недобровольного нахождения в психиатрической больнице в соответствии со статьей 254 ГПК РФ. Однако поскольку власти Российской Федерации не привели примеров практической эффективности данного средства правовой защиты в прецедентной практике внутригосударственных судов, и в отсутствие других примеров его успешного применения в любых делах, касавшихся законности недобровольной психиатрической госпитализации, которые ранее находились на рассмотрении Европейского Суда, он не убежден, что предложенное властями Российской Федерации средство удовлетворяет требованиям эффективности.

76. С учетом изложенных выше соображений Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты и заключает, что первый заявитель не имел возможности возбудить судебное разбирательство для проверки законности его длящегося содержания под стражей для принудительного психиатрического лечения, как того требует пункт 4 статьи 5 Конвенции. Соответственно, имело место нарушение этого положения Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части недобровольной госпитализации первого заявителя в психиатрическую больницу

77. Первый заявитель жаловался, что его принудительное психиатрическое лечение в отсутствие установленной медицинской необходимости и в рамках предмета научного исследования являлось обращением, запрещенным статьей 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

78. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

79. Власти Российской Федерации полагали, что недобровольная госпитализация первого заявителя в психиатрической больнице с 25 мая по 9 июня 2005 г. не составляла бесчеловечного или унижающего достоинства обращения. Недобровольная госпитализация первого заявителя была обусловлена его психическим состоянием в период, относящийся к обстоятельствам дела, что проявлялось в выраженной депрессии с суицидальными наклонностями, подтвержденной судебной психиатрической экспертизой. В период госпитализации первый заявитель проходил лечение "Сероквелем" (атипическим антипсихотическим препаратом), "Искелем" (антидепрессантом), карбамазепином (стабилизирующим настроение препаратом), "Трифтазином" (транквилизатором) и "Циклодолом", назначенными лечащим врачом-психиатром больницы. Власти Российской Федерации утверждали, что медицинская необходимость лечения первого заявителя данными медицинскими препаратами не может быть установлена из-за его отказа пройти психиатрическое обследование.

80. Первый заявитель утверждал, что его незаконное содержание в психиатрической больнице и лечение антипсихотическим препаратом "Сероквелем" в научных целях и при отсутствии установленной медицинской необходимости приравниваются к пытке. Он утверждал, что в 2005 году препарат "Сероквель" проходил испытания в Российской Федерации на людях, тогда как за рубежом его действие проверяли только на крысах, мышах и собаках. Он был противопоказан пациентам с цереброастенией, гипотензией и тахикардией, о чем психиатру было известно. В результате такого лечения первый заявитель начал испытывать частые и сильные головные боли, потерю сознания, утрату речи, ухудшение зрения, бессонницу, тошноту, частые приступы тахикардии и гипертензию. Процессуальные гарантии для решения провести принудительное психиатрическое лечение также не были соблюдены: не была созвана комиссия врачей-психиатров для определения медицинской необходимости психиатрического лечения первого заявителя, не было подано заявление в суд главным врачом психиатрической больницы, и, соответственно, не было проведено какого-либо разбирательства в суде. Что касается довода властей Российской Федерации о его отказе от прохождения психиатрического обследования, первый заявитель утверждал, что в рамках уголовного дела N 401966, возбужденного в связи с его незаконной госпитализацией в психиатрическую больницу и его нахождением там, он добровольно прошел обследование в психиатрической неврологической больнице N 14 в г. Москве* (* Так в тексте оригинала. По-видимому, имеется в виду Государственное бюджетное учреждение здравоохранения г. Москвы "Психиатрическая больница N 14 Департамента здравоохранения г. Москвы" (ГБУЗ "ПБ N14 ДЗМ") (примеч. редактора).) и был признан психически здоровым. Его отказ пройти другое психиатрическое обследование был признан законным Прокуратурой г. Москвы, которая отметила наличие большого количества медицинских документов в деле, подтверждавших, что он был психически здоров, и решила, что других психиатрических обследований не требуется.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

81. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание независимо от обстоятельств или поведения жертвы (см., в частности, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV).

82. Для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости. Оценка минимального уровня может быть различной: она зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и/или психологические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы. Хотя цель подобного обращения является фактором, который должен быть принят во внимание, в частности, существовало ли намерение унизить или оскорбить жертву, отсутствие такой цели еще не означает, что по делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, §§ 68 и 74, ECHR 2001-III, и Постановление Европейского Суда по делу "Грори против Албании" (Grori v. Albania), § 125, жалоба N 25336/04, с дальнейшими отсылками).

83. Для того, чтобы обращение рассматривалось как "унижающее достоинство", испытываемые страдания и унижение в любом случае должны выходить за пределы неизбежного элемента страдания или унижения, связанного с применением данной формы правомерного обращения (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", § 120).

84. При определении того, может ли конкретная форма жестокого обращения квалифицироваться как пытка, следует иметь в виду установленное в статье 3 Конвенции отличие между этим понятием и бесчеловечным или унижающим достоинство обращением. Как отмечалось в прежних делах, представляется, что посредством этого различия Конвенция имела целью особо заклеймить умышленное бесчеловечное обращение, причиняющее весьма серьезное и жестокое страдание (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., § 167, Series A, N 25, § 18).

85. В дополнение к суровости обращения имеется элемент цели, как признает Конвенция ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, которая в статье 1 определяет пытку с точки зрения умышленного причинения сильной боли или страдания, inter alia, с целью получения информации, наказания или запугивания (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 97, ECHR 1999-V).

86. Жалобы на жестокое обращение должны подкрепляться достаточными доказательствами (см. mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. редактора).) Постановление Европейского Суда по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany) от 22 сентября 1993 г., § 30, Series A, N 269). При оценке этих доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения", но учитывает, что такое доказывание может следовать из совокупности достаточно прочных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства", § 161, последняя часть, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", § 121).

87. Что касается медицинского вмешательства, которому заключенный подвергается против воли, Европейский Суд уже устанавливал, что мера, которая является терапевтически необходимой с точки зрения общепризнанных принципов медицины, не может рассматриваться как бесчеловечная или унижающая достоинство. Вместе с тем Европейский Суд должен быть уверен, что медицинская необходимость была убедительно установлена, что существовали процессуальные гарантии для принятия решения и что они были соблюдены (см. Постановление Европейского Суда по делу "Невмержицкий против Украины" (Nevmerzhitsky v. Ukraine), жалоба N 54825/00, § 94, ECHR 2005-II (извлечения), Постановление Европейского Суда по делу "Горобец против Молдавии" (Gorobet v. Moldova) от 11 октября 2011 г., жалоба N 30951/10, § 51, и Постановление Европейского Суда по делу "V.C. против Словакии" (V.C. v. Slovakia), жалоба N 18968/07, § 103, ECHR 2011 (извлечения)).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

88. Европейский Суд отмечает в отношении наличия медицинской необходимости принудительного психиатрического лечения первого заявителя, что согласно заключению судебной психиатрической экспертизы первого заявителя 2008 года, хотя его недобровольная госпитализация 25 мая 2005 г. была обоснована с точки зрения его попытки самоубийства, его психическое состояние с 27 мая по 9 июня 2005 г. не подпадало под определение "тяжелого" психического расстройства или любого другого острого психического состояния и не требовало недобровольного психиатрического лечения (см. § 34 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации не представили доказательств обратного. Европейский Суд полагает, таким образом, что существование медицинской необходимости для недобровольного психиатрического лечения первого заявителя с 27 мая по 9 июня 2005 г. не было убедительно установлено.

89. Европейский Суд далее отмечает, что в период, когда проводилось принудительное психиатрическое лечение в отношении первого заявителя, он принимал участие в научном исследовании действия на то время нового антипсихотического препарата, и ему были запрещены контакты с внешним миром (см. §§ 13 и 38 настоящего Постановления).

90. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что принудительное психиатрическое лечение первого заявителя в отсутствие установленной медицинской необходимости и его вовлечение в этой связи в недобровольное научное исследование действия нового антипсихотического препарата привели к возникновению чувств страха, тоски и неполноценности, способных унизить и оскорбить его человеческое достоинство. Европейский Суд находит неприемлемым с учетом международных стандартов (см. §§ 51-55 настоящего Постановления), что программа научного исследования новых препаратов проводилась без согласия субъекта эксперимента. Соответственно, Европейский Суд считает, что обращение, которому был подвергнут заявитель, являлось бесчеловечным и унижающим достоинством обращением в значении статьи 3 Конвенции (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Горобец против Молдавии", §§ 47-53).

91. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение требований статьи 3 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции, что касается побоев первого заявителя

92. Первый заявитель далее жаловался, ссылаясь на статью 3 Конвенции, приведенную выше, что он подвергался побоям во время нахождения в психиатрической больнице и что отсутствовало эффективное расследование этого обстоятельства.

A. Приемлемость жалобы

93. Власти Российской Федерации ссылались на неисчерпание внутригосударственных средств правовой защиты, поскольку первый заявитель не обжаловал в суде постановления от 22 декабря 2012 г. и 9 января 2013 г.

94. Европейский Суд отмечает, что 22 декабря 2012 г. следственные органы постановили прекратить разбирательство в отношении жалоб первого заявителя на жестокое обращение в психиатрической больнице. Сразу после этого, 9 января 2013 г., данное постановление было отменено надзирающим прокурором, а материалы дела были направлены в следственное управление для дополнительного расследования, которое продолжается до сих пор. При таких обстоятельствах обжалование в суде указанных постановлений было бы лишено всякой цели. Таким образом, Европейский Суд считает, что первый заявитель не был обязан использовать данное средство правовой защиты, поэтому соответствующее возражение властей Российской Федерации подлежит отклонению.

95. Европейский Суд полагает, что в этой части настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

96. Власти Российской Федерации утверждали, что уголовное разбирательство было возбуждено в связи с причинением телесных повреждений первому заявителю в ночь 26-27 мая 2005 г. В ходе разбирательства были предприняты все возможные следственные действия для выяснения обстоятельств побоев. Однако поскольку было невозможно установить предполагаемых виновных, разбирательство было прекращено. Следовательно, власти Российской Федерации заключили, что в настоящем деле требования статьи 3 Конвенции нарушены не были ни в материально-правовом, ни в процессуальном аспектах.

97. Первый заявитель настаивал на своей жалобе. Он отмечал, что внутригосударственные органы сделали всё, чтобы не допустить огласки совершенного преступления и привлечения виновных к уголовной ответственности. Необоснованные отказы в возбуждении уголовного разбирательства и бездействие следователей и прокуроров превратили расследование в простую формальность и привели к прекращению уголовного разбирательства за истечением срока давности.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Процессуальный аспект статьи 3 Конвенции

(i) Общие принципы

98. Европейский Суд напоминает, что, если лицо выдвигает достоверное утверждение о том, что оно подверглось обращению в нарушение статьи 3 Конвенции, это положение во взаимосвязи с общей обязанностью государств-участников, установленной статьей 1 Конвенции, "обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции", косвенно требует проведения эффективного официального расследования (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", § 131). Хотя объем процессуальных обязательств государства может быть различным в делах, в которых к обращению, противоречащему статье 3 Конвенции, причастны представители государства, и в делах, где насилие исходило от частных лиц, требования относительно проведения официального расследования аналогичны (см. Постановление Европейского Суда по делу "Денис Васильев против Российской Федерации" (Denis Vasilyev v. Russia) от 17 декабря 2009 г., жалоба N 32704/04* (* Опубликовано в "Российской хронике Европейского Суда" N 2/2010 (примеч. редактора).), § 100).

99. Расследование по серьезным жалобам на жестокое обращение должно быть быстрым и тщательным. Это означает, что власти должны всегда предпринимать серьезные попытки установить, что на самом деле произошло, и не должны со ссылкой на поспешные или необоснованные выводы прекращать расследование либо принимать какие-либо решения. Они должны принимать все доступные им разумные меры для того, чтобы обеспечить доказательства по делу, включая, inter alia, показания очевидцев и заключения судебно-медицинской экспертизы. Любой недостаток расследования, который уменьшает шансы установить причины травм или личности виновных, может привести к нарушению этого стандарта. Сам факт того, что не были приняты целесообразные меры для уменьшения риска сговора между предполагаемыми преступниками, составляет значительный недостаток адекватности расследования. Кроме того, расследование должно быть независимым, беспристрастным и открытым для общественного контроля. В результате должно быть вынесено мотивированное решение, которое может убедить заинтересованных лиц в том, что соблюдается принцип верховенства права (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2015 (примеч. редактора).), § 126, с дальнейшими отсылками).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

100. Европейский Суд отмечает, что в октябре 2005 года первый заявитель жаловался Уполномоченному по правам человека в Российской Федерации на незаконные госпитализацию и лечение в психиатрической больнице, а также на побои со стороны двух медсестер и двух пациентов ночью 26-27 мая 2005 г. Его жалоба была направлена в Мещанскую межрайонную прокуратуру г. Москвы, откуда впоследствии она была передана в отдел внутренних дел по Мещанскому району.

101. Жалобы первого заявителя на побои сопровождались медицинскими данными, подтверждавшими наличие гематомы под правым глазом, а также синяков и ушибов у него на груди и талии после его выписки из психиатрической больницы (см. § 14 настоящего Постановления). С точки зрения Европейского Суда, эти доводы образуют доказуемую жалобу на жестокое обращение, создавая обязательство внутригосударственных властей провести эффективное официальное расследование обстоятельств, при которых первый заявитель получил свои травмы.

102. Европейский Суд отмечает, что в ответ на жалобу первого заявителя о побоях в психиатрической больнице внутригосударственные власти возбудили уголовное дело. Таким образом, остается выяснить, соответствовало ли расследование, проведенное в связи с жалобами первого заявителя на побои, требованиям статьи 3 Конвенции.

103. Европейский Суд подчеркивает, что следственный орган возбудил уголовное дело только 2 ноября 2006 г., то есть спустя более чем год после того, как предполагаемое жестокое обращение с первым заявителем было доведено до его сведения (см. § 16 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что задержка в возбуждении уголовного дела по заслуживающим доверия жалобам заявителей не может не иметь значительного влияния на расследование, серьезно подрывая возможность следственного органа обеспечить сбор доказательств относительно предполагаемого жестокого обращения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Раззаков против Российской Федерации" (Razzakov v. Russia) от 5 февраля 2015 г., жалоба N 57519/09* (* Там же. N 9/2015 (примеч. редактора).), § 61, с дальнейшими отсылками).

104. Европейский Суд далее отмечает, что разбирательство впоследствии приостанавливалось четыре раза: дважды в 2007 году и по одному разу в 2008 и 2009 годах из-за невозможности установить предполагаемых виновных лиц. Уголовное дело также прекращалось трижды: в 2007, 2010 и 2012 годах, каждый раз на основании истечения процессуального срока для уголовного преследования. Последнее постановление в 2012 году о прекращении уголовного дела было отменено в январе 2013 года, а материалы были направлены в следственное управление для дополнительного расследования, которое продолжается до сих пор (см. §§ 16-26 настоящего Постановления).

105. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд находит, что значительная задержка при возбуждении уголовного дела в связи с заслуживающими доверия жалобами первого заявителя на побои в психиатрической больнице, а также последующее ведение уголовного расследования, которое продолжается примерно 10 лет с момента событий, ставших предметом жалоб, указывают на неисполнение властями Российской Федерации их обязательства провести эффективное расследование жалоб первого заявителя на побои в психиатрической больнице.

106. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

(b) Материально-правовой аспект статьи 3 Конвенции

(i) Общие принципы

107. Следуя изложенным выше общим принципам (см. §§ 81-86 настоящего Постановления), Европейский Суд напоминает свой последовательный подход о том, что статья 3 Конвенции возлагает на государство обязанность защищать физическое благополучие лиц, оказавшихся в уязвимой позиции вследствие нахождения под контролем властей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Денис Васильев против Российской Федерации", § 115 с дальнейшими отсылками).

108. Европейский Суд отмечает, в частности, что, если лицу причинены травмы в период нахождения в заключении или под контролем властей, любая подобная травма дает возможность предположить, что лицо было подвергнуто жестокому обращению (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Бурсук против Румынии" (Bursuc v. Romania) от 12 октября 2004 г., жалоба N 42066/98, § 80). На государство-ответчика возложена обязанность предоставить убедительное объяснение, как такие травмы были причинены, в отсутствие которого возникает вопрос о нарушении статьи 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции", § 87).

109. Чувства неполноценности и бессилия, являющееся типичным для пациентов в психиатрических больницах, требуют повышенного внимания при рассмотрении вопроса о том, были ли нарушены положения Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "M.S. против Хорватии (N 2)" (M.S. v. Croatia) (N 2) от 19 февраля 2015 г., жалоба N 75450/12, § 98, и Постановление Европейского Суда "Буреш против Чешской Республики" (Bures v. Czech Republic) от 18 октября 2012 г., жалоба N 37679/08, § 87).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

110. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что психиатрическая больница, в которую был госпитализирован первый заявитель, являлась государственным учреждением и он находился под полным контролем государственных органов.

111. Европейский Суд далее напоминает, что, находясь в психиатрической больнице в ночь с 26 на 27 мая 2005 г., первый заявитель получил телесные повреждения, включая гематому под правым глазом, а также синяки и ушибы в области груди и талии (см. § 14 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации, следовательно, должны привести убедительное объяснение того, как эти повреждения были получены.

112. На основании предоставленных ему материалов Европейский Суд находит, что ни органы власти на национальном уровне, ни власти Российской Федерации в ходе разбирательства дела в Европейском Суде не выдвинули убедительных объяснений по поводу происхождения травм первого заявителя. Кроме того, Европейский Суд не может заключить, что власти Российской Федерации доказали надлежащим образом, что травмы первому заявителю были причинены иначе как в результате обращения, которому он подвергся в период содержания в психиатрической больнице.

113. Следовательно, рассмотрев природу и степень травм первого заявителя, Европейский Суд заключает, что власти государства-ответчика несут ответственность в соответствии с материально-правовым аспектом статьи 3 Конвенции в связи с бесчеловечным и унижающим достоинство обращением, которому первый заявитель был подвергнут в психиатрической больнице.

V. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

114. Второй заявитель и заявительница жаловались на основании статей 3 и 5 Конвенции на то, что: принудительное содержание первого заявителя в психиатрической больнице было незаконным, не была доступна судебная проверка, первый заявитель подвергся жестокому обращению в психиатрической больнице и отсутствовало эффективное расследование этого обстоятельства. Все заявители далее жаловались, что госпитализация и лечение первого заявителя привели к нарушению статьи 2 Конвенции и что отсутствие эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении его жалоб в настоящей жалобе нарушало статьи 13 и 17 Конвенции.

115. Европейский Суд напоминает, что в силу статьи 34 Конвенции он может принимать жалобы от любого лица, которое утверждает, что "явилось жертвой нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней". Чтобы считаться жертвой нарушения, лицо должно быть непосредственным образом затронуто оспариваемой мерой (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бакли против Соединенного Королевства" (Buckley v. United Kingdom) от 25 сентября 1996 г., §§ 56-59, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV). Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что второй заявитель и заявительница не являлись жертвами предполагаемых нарушений. Поэтому он полагает, что жалоба в этой части не соответствует требованиям Конвенции ratione personae* (* Ratione personae (лат.) - "ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь", критерий, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (примеч. переводчика).) в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и подлежит отклонению в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

116. С учетом предоставленных ему материалов, и насколько эти жалобы относятся к его компетенции, Европейский Суд не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, их жалобы подлежат отклонению как явно необоснованные в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

117. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

118. Первый заявитель требовал 36 900 евро в качестве компенсации материального ущерба в следующей разбивке:

(a) 34 100 евро в качестве компенсации утраченного дохода в форме заработной платы, которую он мог бы получать с июня 2005 года по настоящее время;

(b) 2 800 евро в качестве компенсации стоимости медицинских препаратов для лечения "депрессивной ипохондрии на фоне травматической энцефалопатии", диагностированной в августе 2005 года, "травматической энцефалопатии, закрытой черепно-мозговой травмы, сотрясения мозга, резаных ран лба и правой руки", диагностированных в апреле 2007 года, "травматической энцефалопатии с цефалгическим синдромом, остеохондроза шейного отдела позвоночника, цервикалгии", диагностированных в сентябре 2009 года и "дисциркуляторной травматической токсической энцефалопатии, моторных афазий, синдрома паркинсонизма, остеохондроза, косоглазия, окуломоторных расстройств", диагностированных в июле 2011 года.

119. В качестве компенсации морального вреда первый заявитель требовал 80 000 евро.

120. Власти Российской Федерации утверждали, что первый заявитель не привел четкой причинной связи между обжалуемыми нарушениями и требованиями о компенсации материального ущерба. Власти Российской Федерации также находили требование первого заявителя чрезмерным и полагали, что, если Европейский Суд установит нарушение, установление факта нарушения Конвенции само по себе являлось бы достаточной справедливой компенсацией.

121. Европейский Суд отмечает, что он установил в настоящем деле совокупность серьезных нарушений. Первый заявитель незаконно содержался в психиатрической больнице в течение двух недель и не получил возможности провести расследование, чтобы оспорить законность его содержания в больнице в суде. Кроме того, он был подвергнут принудительному психиатрическому лечению и побоям в психиатрической больнице, и внутригосударственные власти не провели эффективного расследования обстоятельств, при которых первый заявитель получил телесные повреждения.

122. Что касается требования первого заявителя о компенсации материального ущерба, Европейский Суд не усматривает причинной связи между установленным нарушениям# и предполагаемым материальным ущербом, соответственно он отклоняет эту часть требований.

123. Что касается морального вреда, Европейский Суд полагает, что страдания и чувство разочарования первого заявителя не могут быть компенсированы только установлением факта нарушения Конвенции. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает первому заявителю 26 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

124. Первый заявитель также требовал 325 евро за копирование, перевод и почтовые расходы и 2 720 евро за его юридическое представительство в Европейском Суде.

125. Власти Российской Федерации утверждали, что первый заявитель не доказал, что он понес расходы в размере 2 720 евро за его юридическое представительство в Европейском Суде.

126. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, учитывая имеющиеся в его распоряжении документы и вышеизложенные критерии, принимая во внимание, что заявителям были присуждены 850 евро в качестве юридической помощи за представительство И. Сергеевой, Европейский Суд признает разумным присудить первому заявителю 2 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных при разбирательстве дела Европейским Судом.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

127. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу первого заявителя приемлемой для рассмотрения по существу, что касается статьи 3, подпункта "е" пункта 1 и пункта 4 статьи 5 Конвенции, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение подпункта "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части принудительного лечения первого заявителя в психиатрической больнице;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части жестокого обращения с первым заявителем в психиатрической больнице и уклонения внутригосударственных властей от проведения эффективного расследования;

6) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить первому заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 26 000 евро (двадцать шесть тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 2 000 евро (две тысячи евро), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на первого заявителя в связи с указанной суммой, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил оставшуюся часть требований первого заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 23 июля 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро Председатель Палаты Суда