Апелляционное определение СК по делам военнослужащих Верховного Суда РФ от 10 марта 2016 г. N 201-АПУ16-2СП Суд отменил приговор и направил дело на новое рассмотрение, поскольку при рассмотрении дела на присяжных заседателей было оказано незаконное и целенаправленное воздействие, которое повлияло на формирование мнения присяжных заседателей и их беспристрастность и отразилось на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта

Апелляционное определение СК по делам военнослужащих Верховного Суда РФ от 10 марта 2016 г. N 201-АПУ16-2СП

Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Воронова А.В.,

судей Замашнюка А.Н. и Сокерина С.Г.,

при секретаре Деньгуб Е.П.

с участием военного прокурора отдела управления Главной военной прокуратуры Мацкевича Ю.И., государственного обвинителя - прокурора отдела прокуратуры Калужской области Маркушева Е.С., защитников - адвокатов Заславского А.Н., Коврижкина А.Д., Никольской Л.Н., Толчева А.А., Шостака С.А. и Шитикова Ф.Е.

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Маркушева Е.С. на приговор Московского окружного военного суда от 11 ноября 2015 г. с участием присяжных заседателей, согласно которому на основании п.п. 2 и 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ в связи с вынесением коллегией присяжных заседателей оправдательного вердикта за непричастностью к совершению преступлений оправданы

Галанцев И.Н., ... несудимый,

по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п.п. "а", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, ч. 1 ст. 209 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ), ч. 1 ст. 210 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ) и четырёх преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 222 УК РФ;

Новгородов С.В. ... несудимый,

по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п.п. "а", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, ч. 2 ст. 209 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ), ч. 2 ст. 210 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ) и четырёх преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 222 УК РФ;

Турлаев П.А. ... несудимый,

по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п.п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 222, ч. 1 ст. 222, ст. 317 УК РФ, ч. 2 ст. 209 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ), ч. 2 ст. 210 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ);

Семенов И.И. ... несудимый,

по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п.п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 222 УК РФ, ч. 2 ст. 209 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ), ч. 2 ст. 210 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ);

Баронов Г.В. ... судимый 18 июня 2009 г. Советским районным судом г. Брянска по ч. 2 ст. 228, ч. 1 ст. 222 УК РФ к 3 годам 2 месяцам лишения свободы,

по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п.п. "а", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, ч. 2 ст. 209 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ), ч. 2 ст. 210 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ) и шести преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 222 УК РФ.

За Галанцевым И.Н., Новгородовым С.В., Семеновым И.И., Турлаевым П.А. и Бароновым Г.В. в указанной части обвинения признано право на реабилитацию.

По этому же приговору Баронов Г.В. осуждён к лишению свободы

по п.п. "г", "д" ч. 2 ст. 112 УК РФ с применением ч. 1 ст. 65 УК РФ сроком на 3 года, от которого освобождён в связи с истечением срока давности уголовного преследования,

по п. "а" ч. 2 ст. 115 УК РФ с применением ч. 1 ст. 65 УК РФ сроком на 1 год, от которого освобождён в связи с истечением срока давности уголовного преследования,

по ч. 2 ст. 213 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07.12.2011 N 420-ФЗ) с применением ч. 1 ст. 65 УК РФ сроком на 4 года, от которого освобождён в связи с поглощением наказания временем нахождения под стражей по уголовному делу.

Мера пресечения Галанцеву И.Н., Баронову Г.В., Новгородову С.В., Семенову И.И. и Турлаеву П.А. в виде заключения под стражу отменена.

Судом отказано в удовлетворении гражданских исков потерпевшей С. о возмещении материального ущерба в размере 100 000 рублей и компенсации морального вреда в размере 300 000 рублей.

По делу решены вопросы о вещественных доказательствах и процессуальных издержках.

Принято решение о направлении уголовного дела, за исключением материалов по обвинению Баронова Г.В. в причинении телесных повреждений и в хулиганстве, руководителю следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Калужской области для производства предварительного расследования и установления лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых.

Заслушав доклад судьи Замашнюка А.Н., изложившего содержание приговора, существо апелляционного представления, мнения прокурора Мацкевича Ю.И. и государственного обвинителя Маркушева Е.С., поддержавших доводы апелляционного представления об отмене приговора, выступления адвокатов Заславского А.Н., Коврижкина А.Д., Никольской Л.Н., Толчева А.А., Шостака С.А. и Шитикова Ф.Е., возражавших против апелляционного представления государственного обвинителя, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации установила:

органами предварительного следствия Галанцев И.Н., Баронов Г.В., Новгородов С.В., Турлаев П.А. и Семенов И.И. обвинялись в том, что для нападения на граждан и лишения их жизни были созданы три банды: первая - до июня 2003 года в ... области, вторая - в 2003 году на территории ... области, третья - до декабря 2004 года в г. ... ... области, которые состояли из нескольких человек, каждая банда имела в своём распоряжении различное огнестрельное оружие и боеприпасы, о наличии которых все лица, входящие в банду, были осведомлены. В период с 2003 года по январь 2004 года для установления доминирующего криминального контроля на территории г. ... и ... области и извлечения материальных благ в результате совершения деяний повышенной общественной опасности две банды, созданные и действующие в ... области, объединились в преступное сообщество, в состав которого к декабрю 2004 года как ещё одно структурное подразделение в тех же целях и для повышения криминального авторитета на территории ... области вошла банда, созданная в г. ... ... области. В результате объединения этих банд была создана межрегиональная преступная организация, которая подразделялась на руководителей и рядовых членов, отличалась строгой дисциплиной, а её структурные подразделения взаимодействовали друг с другом в ходе совершения противоправных деяний; каждая группировка имела своего лидера, для мобильности передвижения использовала автотранспорт, в том числе с уничтоженными идентификационными номерами и с подложными регистрационными знаками, для конспирации своей деятельности члены банды использовали мобильные телефоны с сим-картами, зарегистрированными на иных лиц, которые часто меняли; для подготовки деяний группировки арендовали квартиры в г. ... расположенные по адресам: ул. ..., д. ..., кв. ... и ул. ... д. ... корп. кв. ...

В период с 21 июня 2003 г. по 17 августа 2007 г. все участники банд и преступного сообщества, действуя в различных составах по разработанному плану, распределив между собой роли и применяя оружие, совершили ряд нападений на граждан:

на Б. застрелив его из нарезного огнестрельного оружия, по конструктивным особенностям схожего с пистолетом-пулеметом "Скорпион", снаряженного не менее 19 патронами калибра 7,65 мм, и неустановленного пистолета калибра 9 мм;

на С. застрелив его из пистолета с приспособлением для бесшумной стрельбы калибра 6,35 мм, снаряженного не менее 14 патронами калибра 6,35 мм, а при подготовке убийства планировали использовать пистолет ТТ калибра 7,62 мм N ... 1935 года выпуска, с 16 патронами калибра 7,62 мм к нему и пистолет ТТ калибра 7,62 мм с 16 патронами калибра 7,62 мм к нему;

на Р. застрелив его из двух пистолетов ИЖ-79-8, переделанных под стрельбу патронами ПМ 9 мм, снаряженных не менее 13 патронами калибра 9 мм ПМ;

на П. застрелив его из автомата Калашникова калибра 5,45 мм, снаряженного не менее 16 военными патронами калибра 5,45 мм, и автомата Калашникова калибра 7,62 мм, снаряженного не менее 9 охотничьими патронами калибра 7,62 мм;

на М., застрелив его из автомата Калашникова АКС-74У N ... и автомата Калашникова модификации АК-74, снаряженных не менее 61 патроном калибра 5,45 мм;

на Б., застрелив его из автомата Калашникова АКС-74У N ..., снаряженного не менее 18 патронами калибра 5,45 мм.

Деятельность данной организации продолжалась по 17 августа 2007 г.

По версии обвинения Галанцев И.Н. организовал вооружённую группу (банду) в г. ... ... области, руководил ею, в том числе когда она стала структурным подразделением преступного сообщества, распределял обязанности между участниками, давал им указания о подготовке и совершении деяний, а также принимал участие в нападениях и в убийстве Р., П., М. и Б., а его действия были квалифицированы по п.п. "а", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, ч. 1 ст. 209 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ), ч. 1 ст. 210 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ) и как четыре преступления, предусмотренные ч. 3 ст. 222 УК РФ.

Баронов Г.В. обвинялся в том, что в 2003 году вошёл в состав первой вооружённой группы (банды) и, действуя в её составе и в составе преступного сообщества, принимал участие в нападениях и в убийстве С., С., Р., М. и Б., а его действия были квалифицированы по п.п. "а", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, ч. 2 ст. 209 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ), ч. 2 ст. 210 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ) и как шесть преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 222 УК РФ.

Новгородов С.В. обвинялся в том, что до декабря 2004 года вошёл в состав третьей вооружённой группы (банды) и в её составе, а затем в составе преступного сообщества участвовал в нападениях и в убийстве Р., П., М. и Б. в связи с чем его действия были квалифицированы по п.п. "а", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, ч. 2 ст. 209 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ), ч. 2 ст. 210 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ) и как четыре преступления, предусмотренные ч. 3 ст. 222 УК РФ.

Семенов И.И. обвинялся в том, что до декабря 2004 года вошёл в состав третьей банды и в её составе, а также в составе преступного сообщества принимал участие в нападении и в убийстве Р. в связи с чем его действия были квалифицированы по п.п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 222 УК РФ, ч. 2 ст. 209 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ), ч. 2 ст. 210 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ).

Турлаев П.А. обвинялся в том, что в 2003 году вошёл в состав второй вооружённой группы (банды) и в её составе, а затем в составе преступного сообщества принимал участие в нападении и в убийстве Б. Также Турлаев П.А. обвинялся в нападении, совершённом около 21 часа 30 минут 4 ноября 2003 г. во дворе дома ... по ул. ... в г. ... на сотрудников милиции Щ. и С., которые прибыли в связи с сообщением жильцов о нахождении подозрительного человека в их дворе, а когда сотрудники милиции попросили его предъявить документы, при следовании якобы к месту парковки автомобиля Турлаев П.А., опасаясь изобличения его сотрудниками милиции, которые при досмотре могли изъять у него оружие и боеприпасы, с целью воспрепятствования их законной деятельности выхватил из кармана своей куртки оружие, имеющее аналогичные с пистолетом Макарова следообразующие части, снаряжённое не менее чем двумя патронами калибра 9 мм, и произвёл выстрел в брюшную полость шедшего рядом Щ. причинив ему проникающее сквозное огнестрельное ранение брюшной полости, ранения тонкого и толстого кишечника, гребня левой подвздошной кости, которые повлекли причинение тяжкого вреда здоровью по признаку опасности для жизни, а также выстрелил в С. но промахнулся, после чего с места происшествия скрылся. Эти действия Турлаева П.А. были квалифицированы по п.п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 222, ч. 1 ст. 222, ст. 317 УК РФ, ч. 2 ст. 209 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ), ч. 2 ст. 210 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ).

По приговору Московского окружного военного суда с участием присяжных заседателей Галанцев И.Н., Баронов Г.В., Новгородов С.В., Турлаев П.А. и Семенов И.И. на основании п.п. 2 и 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ оправданы по обвинению в совершении указанных преступлений в связи с вынесением 2 ноября 2015 г. коллегией присяжных заседателей оправдательного вердикта за непричастностью к совершению преступлений.

Кроме того, судом с участием присяжных заседателей Баронов Г.В. признан виновным в том, что примерно в 2 часа 40 минут 5 ноября 2007 г. в развлекательном центре ООО "Город развлечений "...", расположенном по адресу: г. ... ул. ... д. ... пренебрегая общепринятыми нормами морали и правилами поведения в обществе, в присутствии посторонних лиц в ответ на замечание сотрудника охраны Л. не приставать к посетителям и покинуть развлекательный центр, сопровождая свои действия нецензурной бранью, действуя совместно с иным лицом, напал на сотрудника охраны Л. выполнявшего свои обязанности по охране общественного порядка, в ходе чего потерпевшему были нанесены удары руками и ногами, а также металлической частью декоративного факела по голове. Когда Л. упал и к нему на помощь прибыли его коллеги К., Н., Т. и Е. также выполнявшие свои обязанности по охране общественного порядка, Баронов Г.В. совместно с иным лицом нанёс им удары руками, ногами и декоративным факелом по голове и различным частям тела. Затем иное лицо из травматического пистолета марки МП-461 "Стражник" произвело выстрел в голову К. и выстрел в живот Т. В результате действий нападавших потерпевшим были причинены: Т. - закрытая тупая травма живота, характеризующаяся разрывом двенадцатиперстной кишки, забрюшинная гематома, то есть тяжкий вред здоровью; К. - открытая черепно-мозговая травма, характеризующаяся раной мягких тканей левой теменной области, открытым вдавленным переломом левой теменной кости, ушибом головного мозга средней тяжести, очагом контузии левой теменной доли, то есть тяжкий вред здоровью; Е. - подвывих акромиального конца левой ключицы, то есть вред здоровью средней тяжести, а также кровоподтёки лица, которые повлекли лёгкий вред здоровью; Н. - кровоподтёк в области переносицы, то есть лёгкий вред здоровью; Л. - ссадины левой теменной области, то есть лёгкий вред здоровью.

В апелляционном представлении и дополнениях к нему государственный обвинитель Маркушев Е.С. просит приговор в отношении Галанцева, Баронова, Новгородова, Турлаева и Семенова отменить и направить дело на новое рассмотрение в тот же суд в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, допущенными в ходе судебного разбирательства, которые ограничили право прокурора на представление доказательств и повлияли на содержание ответов присяжных заседателей.

В обоснование представления указано, что в ходе отбора коллегии присяжных заседателей председательствующий отклонил вопрос прокурора к кандидатам об их возможности беспристрастно оценить показания свидетелей под псевдонимами, которые будут допрошены в условиях, исключающих их визуальное наблюдение, но именно на это обстоятельство обращал внимание адвокат Толчев в своём вступительном заявлении, когда упоминал о методах получения доказательств по делу и оценивал обвинение. Аналогичное заявление сделал адвокат Шитиков, который психологически воздействовал на присяжных заседателей при произнесении вступительного заявления, что оставлено председательствующим без внимания. Адвокат Коврижкин заявил присяжным, что правоохранительные органы неоднократно предлагали Новгородову "признать что-либо" и дать показания на остальных подсудимых. Хотя председательствующий делал необходимые разъяснения и замечания, эти заявления защитников могли вызвать у присяжных заседателей негативное отношение к деятельности правоохранительных органов и сформировать их предубеждение к доказательствам, представляемым стороной обвинения. В ходе судебного разбирательства стороне обвинения было отказано в исследовании в присутствии присяжных заседателей справок-меморандумов о результатах оперативно-розыскной деятельности, которые содержали значимую для дела информацию о структуре банд и преступного сообщества, об этапах их формирования, в связи с чем эти справки как иные документы подлежали исследованию с участием присяжных заседателей.

По мнению государственного обвинителя, сторона защиты систематически нарушала требования законодательства, регламентирующие особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей, доводила до сведения присяжных заседателей информацию, не подлежащую исследованию с их участием, в том числе о личности подсудимых, неоднократно выдвигала различные версии о причастности к совершению преступлений иных лиц и мотивах этих преступлений, которые не относились к фактическим обстоятельствам, подлежащим установлению присяжными заседателями, задавала недопустимые вопросы свидетелям, высказывала реплики и делала комментарии относительно достоверности исследованных доказательств, личности свидетелей, оценивала показания допрашиваемых лиц, что из-за множественности таких нарушений оказало незаконное воздействие на присяжных заседателей и повлияло на формирование их мнения в процессе ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта. Автором представления приводятся конкретные высказывания адвокатов Толчева и Заславского, допущенные ими при допросе свидетеля под псевдонимом "В.", комментарии адвокатов Никольской и Шитикова процедуры допроса свидетеля под псевдонимом "К.", сделанная адвокатом Толчевым оценка показаниям этого свидетеля, которая осталась без внимания председательствующего. Адвокат Шостак выяснял у допрашиваемых сотрудников правоохранительных органов, какие версии ими отрабатывались при расследовании инкриминированных подсудимым преступлений, а у свидетеля М., который не являлся подсудимым по делу, - привлекался ли он к уголовной ответственности. В нарушение закона адвокаты Никольская, Коврижкин, Толчев, Шитиков неоднократно высказывали необоснованные возражения против постановки допрашиваемым лицам конкретных вопросов, при этом искажали существо показаний и давали им оценку. При допросе свидетеля под псевдонимом "И." подсудимый Новгородов и адвокат Никольская задавали свидетелю недопустимые вопросы и оценивали его показания. При исследовании доказательств стороны защиты до сведения присяжных заседателей были доведены данные о том, что подсудимый Галанцев занимался разведением собак и в подтверждение этому предъявлены фотографии животных, в отношении Семенова стороной защиты до сведения присяжных заседателей доведено, что он с супругой занимался "цветочным" бизнесом, в отношении Новгородова - о наличии у него магазина по продаже автозапчастей. У свидетелей М. супругов Л. и других выяснялись не фактические обстоятельства дела, а данные о личном бизнесе Новгородова и Семенова, на что председательствующий реагировал несвоевременно и тем самым позволил стороне защиты выйти за рамки закона. Имели место нарушения закона и в ходе выступления в прениях, когда защитники приводили данные о личности подсудимых, которые не входили в предмет доказывания по делу и не являлись необходимыми для установления отдельных признаков инкриминируемых им преступлений. В ходе прений адвокат Толчев заявил о плохих законах, которые позволяют производить допрос свидетелей в условиях, исключающих их визуальное наблюдение, опорочивал показания этих свидетелей, утверждал о приоритете показаний родственников и друзей подсудимых, которые являются не просто "какими-то голосами за кадром", предлагал не доверять сотрудникам правоохранительных органов, утверждал, что государственное обвинение не представило доказательств, в связи с чем председательствующий останавливал защитника, разъяснял ему о недопустимости нарушений закона, однако эти разъяснения адвокат Толчев проигнорировал и в присутствии присяжных заседателей заявил, что обвинение основано на домыслах, а показания свидетелей, которые были допрошены в г. Москве, оценивать нельзя. В репликах адвокаты Никольская и Толчев негативно оценивали действия государственного обвинения, которое не отказалось от обвинения. Однако на эти нарушения председательствующий не реагировал и тем самым позволил стороне защиты довести до сведения присяжных заседателей недопустимую информацию и заронить в них сомнения относительно законности получения доказательств по делу. Таким образом, председательствующий не принял к подсудимым и их защитникам, допустившим в присутствии присяжных заседателей нарушения требований законодательства, всех предусмотренных ст. 258 УПК РФ мер воздействия, ограничился лишь прерыванием речи нарушителей уже после того, как они довели до сведения присяжных заседателей недозволенную информацию, что оказало негативное влияние на присяжных заседателей и в итоге повлияло на содержание ответов на поставленные перед ними вопросы.

Автор представления указывает также на противоречивость вердикта, поскольку при ответах на вопросы N 1 (по эпизоду убийства Б.) и N 13 (по эпизоду убийства С.) присяжные заседатели сочли недоказанным, что эти преступления были совершены лицами, заранее объединившимися для лишения жизни граждан и во исполнение заранее принятого решения, хотя при ответе на вопрос N 78 (о деятельности банд и преступного сообщества) признали доказанным, что в результате объединения трёх устойчивых групп была создана межрегиональная организация и что участники группировок и организации, действуя по разработанному плану, распределив роли между собой, разными составами совершили убийства Б. и С. в связи с чем председательствующий должен был предложить коллегии присяжных заседателей возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений и устранения неясности в вопросном листе, однако этого не сделал. Кроме того, судом неправильно применён уголовный закон в отношении Баронова, поскольку за преступление небольшой тяжести, предусмотренное п. "а" ч. 2 ст. 115 УК РФ, ему назначено наказание в виде лишения свободы, которое в силу требований ч. 1 ст. 56 УК РФ не могло быть назначено, поскольку отягчающих наказание обстоятельств и непогашенной судимости у Баронова не имелось, а санкция ч. 2 ст. 115 УК РФ предусматривает альтернативные лишению свободы виды наказания.

Обращает внимание государственный обвинитель и на факты непроцессуального общения защитников подсудимых с присяжными заседателями, которые, по мнению автора представления, имели место в ходе судебного разбирательства, о чём присяжные заседатели не сообщили председательствующему, в связи с чем сторона обвинения была лишена возможности заявить отводы конкретным присяжным и защитникам.

Проверив материалы дела и обсудив доводы апелляционного представления, выслушав стороны, Судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Формирование коллегии присяжных заседателей проведено в судебном заседании с соблюдением требований ст. 328 УПК РФ.

Вопреки утверждению автора представления, председательствующий обоснованно снимал вопросы к кандидатам в присяжные заседатели не только государственного обвинителя, но и адвоката Коврижкина, не связанные с выяснением обстоятельств, препятствующих участию лица в качестве присяжного заседателя в рассмотрении данного уголовного дела, и которые фактически предполагали обсуждение полномочий и компетенции присяжных заседателей по будущей оценке доказательств по делу.

После формирования коллегии присяжных заседателей председательствующим выяснялся вопрос о тенденциозности её состава и заявлений по этому поводу стороны не сделали.

Не препятствовал председательствующий государственному обвинителю в произнесении вступительного заявления, когда тот сообщил о планируемом допросе ряда свидетелей и потерпевших под псевдонимами, засекреченными именами и с изменёнными голосами и назвал причину такой формы допроса - опасение свидетелей за свою жизнь и здоровье.

В то же время председательствующий обоснованно прерывал выступления адвокатов Шитикова и Толчева и обращал их внимание на недопустимость суждений о безнаказанности свидетелей, допрошенных под псевдонимами, и в условиях, исключающих их визуальное наблюдение, о методах получения и оценки доказательств по делу, анализа законодательства Российской Федерации о суде присяжных по сравнению с законодательством других стран, после чего разъяснял присяжным заседателям, чтобы они не принимали во внимание данные утверждения защитников, а за допущенное нарушение при произнесении вступительного заявления адвокату Толчеву было объявлено замечание (т. 85, л.д. 78-79, 84-86).

Произнесённая адвокатом Коврижкиным во вступительном заявлении фраза о поступивших Новгородову предложениях со стороны сотрудников правоохранительных органов признаться в содеянном и дать показания в отношении остальных подсудимых, который этого не сделал, не является нарушением требований ч. 3 ст. 335 УПК РФ.

Довод государственного обвинителя о том, что высказывания защитников во вступительных заявлениях могли вызвать у присяжных заседателей негативное отношение к деятельности правоохранительных органов и сформировать их предубеждение к доказательствам, представляемым стороной обвинения, является предполагаемым, а за непозволительные высказывания во время вступительных заявлений перед присяжными заседателями председательствующий объявлял замечания лицам, их допустившим, после чего разъяснял присяжным заседателям, чтобы они не принимали во внимание такие высказывания.

Законными и обоснованными являются решения председательствующего об отказе в исследовании в присутствии присяжных заседателей различных справок-меморандумов оперативных сотрудников, поскольку эти документы в предусмотренном порядке на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, следователю не представлялись и доказательствами по делу не признавались, а фактически являлись ответами на отдельные поручения следователя о производстве розыскных мероприятий либо мнением составивших эти справки оперативных сотрудников по отрабатываемым ими версиям произошедшего и возможной причастности к совершению преступлений различных лиц, в связи с чем довод автора представления о том, что суд ограничил право прокурора на представление присяжным заседателям доказательств по делу, является несостоятельным.

Более того, председательствующий не препятствовал государственному обвинителю обеспечить явку и допросить в судебном заседании составивших эти документы лиц и тем самым легализовать содержащуюся в них информацию, после чего решить вопрос о возможности исследования указанной информации присяжными заседателями в пределах их полномочий и компетенции.

Вместе с тем Судебная коллегия полагает необходимым приговор отменить, а дело направить на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства по следующим основаниям.

Согласно ст.ст. 389.17, 389.25, 389.27 УПК РФ приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменён по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов.

Особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей определены ст. 335 УПК РФ, на основании которой в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ.

Сторонам в ходе судебного следствия с участием присяжных заседателей запрещается исследовать данные, способные вызвать предубеждение присяжных заседателей, обсуждать вопросы применения права или процессуального характера, в том числе о недопустимости доказательств, нарушении УПК РФ при получении доказательств, их истребовании, вызове дополнительных свидетелей, о якобы оказанном давлении во время предварительного следствия, задавать наводящие вопросы, в какой-либо форме оценивать доказательства во время судебного следствия, выяснять вопросы о возможной причастности к преступлению иных лиц, не являющихся подсудимыми по рассматриваемому делу, ссылаться в обоснование своей позиции на не исследованные в присутствии присяжных заседателей или недопустимые доказательства и др.

С учётом данных требований закона, а также положений ст.ст. 73, 243 и 252 УПК РФ председательствующий должен обеспечить проведение судебного разбирательства только в пределах предъявленного подсудимому обвинения, принимать необходимые меры, исключающие возможность ознакомления присяжных заседателей с недопустимыми доказательствами, а также возможность исследования вопросов, не входящих в их компетенцию, и своевременно реагировать на нарушения порядка в судебном заседании участниками процесса, принимать к ним меры воздействия, предусмотренные ст. 258 УПК РФ.

Однако эти требования закона при рассмотрении настоящего уголовного дела в полной мере стороной защиты не были соблюдены, хотя данные положения были неоднократно разъяснены участникам уголовного судопроизводства.

Как усматривается из протокола судебного заседания, в ходе судебного разбирательства, прений сторон, при произнесении реплик и последнего слова подсудимые Галанцев, Баронов, Новгородов, Турлаев, Семенов и их защитники систематически и целенаправленно допускали нарушения требований ст.ст. 252, 335, 336 УПК РФ, а председательствующим не было принято действенных и эффективных мер, предусмотренных ст. 258 УПК РФ, для ограждения коллегии присяжных заседателей от незаконного воздействия.

Так, в ходе судебного следствия председательствующий неоднократно снимал с обсуждения вопросы защитников к свидетелям под псевдонимами "В.", "С.," "К.", свидетелям Ф., Р., Ж., Щ., Ф., потерпевшим Щ. и С. которые были сформулированы некорректно, не имели отношения к фактическим обстоятельствам дела, устанавливаемым с участием присяжных заседателей, выходили за пределы предъявленного подсудимым обвинения, носили оценочный характер, в связи с чем объявлял замечания адвокатам Шитикову, Никольской, Шостаку за допущенные ими нарушения и делал разъяснения относительно оценочных суждений адвокатов Толчева, Заславского, Никольской, Шостака и Шитикова по показаниям допрашиваемых лиц и процедуре их допроса (т. 85, л.д. 121-125, 134, 163, 170, 173, 176, 229, 235; т. 86, л.д. 16-17, 19, 22, 29-31, 42, 49, 50, 122, 129, 134, 136; т. 90, л.д. 211, 226, 272; т. 91, л.д. 36-37, 42; т. 93, л.д. 36, 39-41, 48, 63, 188; т. 94, л.д. 63).

Реагировал председательствующий и на необоснованные возражения стороны защиты, на допускаемые адвокатами комментарии действий государственных обвинителей и представляемых ими доказательств, в связи с чем отклонял такие возражения защитников, обращал внимание участников судебного разбирательства на необходимость соблюдения требований законодательства при представлении присяжным заседателям доказательств, не приводить свою оценку доказательств и правильно формулировать вопросы для допрашиваемых лиц.

Во время допроса свидетелей О., М., Г., Л., Е., Б., X., Л. свидетелей под псевдонимами "П.", "С.", "И.", "П., С.", обвиняемого Т. председательствующий снимал с обсуждения вопросы адвокатов Шитикова, Коврижкина, Никольской, Шостака, Заславского, Толчева, подсудимых Баронова, Новгородова, которые были сформулированы некорректно, носили оценочный или процессуальный характер и не подлежали выяснению с участием присяжных заседателей либо выходили за пределы предъявленного подсудимым обвинения, в связи с чем обращал внимание защитников и подсудимых на необходимость соблюдения правил допроса свидетелей в присутствии присяжных заседателей (т. 94, л.д. 108, 110, 119, 122, 206, 222, 232; т. 95, л.д. 5, 7, 11, 12, 16, 19, 35-36, 39, 44, 87, 95, 195, 202, 203, 207, 227, 232, 243, 259, 278, 283, 284, 288, 291, 292, 304; т. 96, л.д. 126-128, 208, 228; т. 97, л.д. 14, 18, 20, 24, 26-29, 31, 32).

Председательствующий останавливал обвиняемого Т., свидетелей Б., Б., К., Х., Т., подсудимых Галанцева и Турлаева, когда они упоминали об обстоятельствах, не подлежащих выяснению с участием присяжных заседателей, и делал необходимые разъяснения присяжным заседателям (т. 96, л.д. 208, 212, 213, 228, 239, 259, 261, 275; т. 97, л.д. 6; т. 98, л.д. 115).

Во время допроса свидетеля К. и свидетеля под псевдонимом "Р." председательствующий отклонял вопросы адвокатов Никольской, Толчева, Шостака, Шитикова, Коврижкина, подсудимых Новгородова и Семенова, которые не имели отношения к выяснению фактических обстоятельств дела, устанавливаемых присяжными заседателями, либо не могли исследоваться с их участием, и в очередной раз обращал внимание стороны защиты на необходимость соблюдения требований закона при допросе свидетелей в присутствии присяжных заседателей (т. 96, л.д. 265, 267-269, 271, 275-278; т. 97, л.д. 44, 46, 50, 52, 56, 61).

Аналогичным образом были отклонены вопросы подсудимого Баронова и адвоката Никольской к свидетелю под псевдонимом "Ю.", а также вопросы адвоката Никольской к свидетелю Т., которые не подлежали выяснению с участием присяжных заседателей (т. 97, л.д. 83, 90; т. 98, л.д. 116-117).

Председательствующий останавливал подсудимого Галанцева, когда он упоминал о давлении на "засекреченных свидетелей", и разъяснял присяжным заседателям, чтобы они не учитывали данные высказывания (т. 97, л.д. 155).

Вопрос адвоката Шостака к подсудимому Новгородову о предложении следователя пройти "полиграф" был снят с обсуждения, при этом председательствующий обратил внимание сторон на недопустимость нарушения требований законодательства, регламентирующих особенности судебного следствия с участием присяжных заседателей (т. 97, л.д. 173).

Председательствующий также отклонял необоснованные возражения адвоката Шостака относительно заданных подсудимому Новгородову вопросов и обращал внимание адвоката на необходимость правильной формулировки вопросов для свидетелей З., Г. и Л., снимал с обсуждения недопустимые вопросы названного защитника и подсудимого Новгородова к свидетелям З. и Г. вопросы адвоката Толчева к свидетелю С., адвоката Никольской и подсудимого Баронова к свидетелю М., адвоката Шостака к свидетелям М. и Р., к подсудимому Баронову, прерывал свидетелей К., К., К., М., А., Л., С., Т., Р., когда они в нарушение ст.ст. 252, 334, ч.ч. 7 и 8 ст. 335 УПК РФ доводили информацию, выходящую за пределы судебного разбирательства и компетенции присяжных заседателей, обращал внимание адвокатов Коврижкина и Никольской на правильную постановку вопросов перед свидетелями К., К. и Т., а адвоката Толчева - на постановку вопросов перед свидетелем Г. и недопустимость обсуждения процессуальных вопросов в присутствии присяжных заседателей (т. 97, л.д. 177-178, 201, 203, 204, 209-211, 215, 224, 228, 261-262; т. 98, л.д. 13, 15, 24, 34, 50-52, 69, 103, 105, 107, 127, 182, 188, 197, 224, 229).

Вместе с тем все эти неоднократные разъяснения и напоминания председательствующего о необходимости соблюдать требования законодательства, регламентирующие особенности судебного следствия с участием присяжных заседателей, сторона защиты фактически проигнорировала.

Так, подсудимый Новгородов в присутствии присяжных заседателей заявил о поступивших ему предложениях следователей и оперативных сотрудников сознаться в том, чего он не совершал, и об угрозах в его адрес, а также о политической ситуации в Брянской области, в связи с чем председательствующий вынужден был останавливать подсудимого и разъяснять ему о недопустимости такого рода высказываний (т. 97, л.д. 174-175).

За нарушение порядка в судебном заседании и положений ст. 335 УПК РФ в присутствии присяжных заседателей председательствующий объявлял замечания адвокатам Коврижкину, Шитикову, Толчеву, Шостаку, Никольской, обращал их внимание на соблюдение требований законодательства и порядка в зале суда (т. 91, л.д. 183, 200; т. 93, л.д. 227; т. 94, л.д. 44, 234; т. 95, л.д. 40, 310; т. 96, л.д. 261; т. 97, л.д. 48).

Однако адвокаты Коврижкин и Никольская такие разъяснения и замечания председательствующего оставили без внимания и в присутствии присяжных заседателей заявили необоснованные возражения относительно вопросов государственного обвинителя свидетелю Д., а адвокат Никольская путём необоснованных возражений выразила свою оценку показаниям свидетеля (т. 92, л.д. 217, 219, 220).

Аналогичным образом адвокаты Шостак, Шитиков, Коврижкин, Никольская и Толчев, оказывая незаконное воздействие на коллегию присяжных заседателей и опорочивая показания допрашиваемого в присутствии присяжных заседателей свидетеля Ф. заявили необоснованные возражения в ходе допроса свидетеля, а также допускали оценочные суждения (т. 93, л.д. 23, 24, 26, 27, 29, 31, 33, 34, 69); адвокаты Толчев и Шитиков оценивали показания свидетеля, утверждая о том, что свидетель излагает свои домыслы, что информация свидетеля процессуально не подтверждена и является ложной, что "отказные материалы - это не подтверждённая информация", "информация по смоленским оказалась ложной", "свидетель говорит не по делу" (т. 93, л.д. 35, 37, 40, 41, 49, 59), а адвокаты Толчев, Никольская, Шитиков задавали свидетелю вопросы процессуального характера.

За допущенные адвокатами Толчевым и Коврижкиным во время допроса свидетеля Ф. высказывания: "На кой чёрт мы здесь собрались, раз вы всё установили", "Назовите 15-20 человек из окружения Е. сами, без подсказки прокурора", председательствующий объявлял замечания защитникам (т. 93, л.д. 39, 57) и обращал внимание адвоката Шитикова на недопустимое поведение (т. 93, л.д. 60).

Однако адвокат Толчев эти замечания председательствующего проигнорировал и, продолжая нарушать требования законодательства, в присутствии присяжных заседателей комментировал показания свидетеля Р., выражал сомнение в его правдивости, перебивал свидетеля и оценивал его показания, за что председательствующий объявил адвокату очередное замечание (т. 93, л.д. 163, 165).

Но данная форма реагирования своего воздействия не оказала, а соответствующие разъяснения председательствующего стороной защиты были оставлены без внимания, поскольку адвокаты Шитиков и Толчев в присутствии присяжных заседателей оценивали и комментировали показания свидетеля под псевдонимом "П." (т. 94, л.д. 89, 91), подсудимый Новгородов и адвокат Никольская оценивали показания свидетеля под псевдонимом "Ю." и выясняли вопросы порядка получения доказательств (т. 97, л.д. 90), адвокаты Толчев и Коврижкин высказали свою оценку показаниям свидетеля под псевдонимом "С.", адвокат Коврижкин неоднократно перебивал свидетеля, выяснял у него вопросы о привлечении к уголовной ответственности Н., М. и других лиц, которые не являлись подсудимыми по данному уголовному делу (т. 95, л.д. 180-182, 184, 186, 202), хотя все эти моменты не подлежали обсуждению в присутствии присяжных заседателей.

Во время допроса свидетеля под псевдонимом "И." адвокаты Никольская и Толчев выясняли у него вопросы, не входящие в компетенцию присяжных заседателей, а адвокат Никольская задала свидетелю оценочный вопрос: "Почему Вы оговорили Турлаева?" (т. 95, л.д. 229, 232, 242), у свидетеля Е. адвокаты Заславский и Шостак выясняли вопросы порядка получения доказательств, которые не могли обсуждаться с участием присяжных заседателей (т. 95, л.д. 258, 261).

В ходе допроса свидетеля под псевдонимом "П." адвокат Шитиков комментировал и оценивал показания свидетеля, утверждал, что его показания являются домыслами и догадками, а адвокаты Никольская и Толчев оценивали показания свидетеля (т. 95, л.д. 281, 282, 286, 288, 294, 304).

Кроме того, указанному свидетелю защитники Шитиков и Коврижкин задали вопросы, которые не входили в компетенцию присяжных заседателей и не могли обсуждаться в их присутствии: "Вы докладывали об обстоятельствах убийства С., если нет, то почему?", "Почему только в 2009 году Вы рассказали об этом?" (т. 96, л.д. 23-24), которые председательствующий не отклонил и тем самым позволил стороне защиты заронить сомнения у присяжных заседателей относительно представленного доказательства по делу.

В нарушение требований ст.ст. 252, 334, ч.ч. 7 и 8 ст. 335 УПК РФ в присутствии присяжных заседателей защитники выясняли: адвокат Толчев - данные о личной жизни и источниках дохода Галанцева у свидетелей Н., Ч., Г. и Г. (т. 96, л.д. 111, 114; т. 97, л.д. 179-181; т. 98, л.д. 189); адвокаты Заславский и Шостак у свидетеля Л., а адвокат Шостак у свидетелей К., З., С., А., М. - сведения о семейном положении, состоянии здоровья, заработке и личном бизнесе Семенова, о роде занятий Новгородова и Галанцева, об источниках дохода их семей, о разведении собак Галанцевым (т. 96, л.д. 124-126, 128; т. 97, л.д. 194-196, 200-202, 215-216; т. 98, л.д. 34-35, 124-125); адвокат Заславский у свидетелей Л. и Ш. - данные о роде занятий, состоянии здоровья и доходах Семенова (т. 96, л.д. 135, 139); адвокат Коврижкин у свидетелей М., М., К., Б., Г., К. - сведения о доходах семьи Галанцева, о роде его занятий и разведении им собак, данные о личности и роде занятий Новгородова и Семенова, предлагал М. охарактеризовать Новгородова (т. 96, л.д. 187, 197-198; т. 97, л.д. 224, 227, 243, 252-255, 261-262); адвокат Шитиков у свидетелей Е. и Бароновой - данные о семейном бизнесе подсудимого Баронова и задал свидетелю Е., которому какого-либо обвинения по делу не предъявлялось, вопрос о том, распространял ли он со своим отцом наркотики (т. 96, л.д. 218; т. 98, л.д. 214); адвокат Никольская у свидетелей Б., Б. и Т. - данные об источниках дохода семьи Турлаева, о месте его работы (т. 96, л.д. 228, 238; т. 98, л.д. 105), на что председательствующий не отреагировал, чем позволил стороне защиты довести до сведения присяжных заседателей недопустимую информацию.

Без достаточных оснований председательствующий, несмотря на возражение государственного обвинителя, допустил исследование с участием присяжных заседателей фотографий собак Галанцева, хотя эти обстоятельства не входили в предмет доказывания по делу и компетенцию присяжных заседателей.

Оставлено без внимания и должной реакции председательствующего утверждение подсудимого Баронова о том, что "уголовное дело сфабриковано", а также вопросы подсудимого к свидетелю X. о роли К., не привлечённого к уголовной ответственности по настоящему уголовному делу, в других преступлениях, которые не подлежали выяснению в присутствии присяжных заседателей (т. 97, л.д. 30).

Аналогичное заявление о "фабрикации" уголовного дела подсудимый Баронов сделал и в ходе своего допроса (т. 98, л.д. 172), на что председательствующий никак не отреагировал и тем самым позволил стороне защиты довести до сведения присяжных заседателей недопустимую информацию и заронить в них сомнения относительно законности получения доказательств по делу.

Кроме того, адвокат Шостак при представлении вещественного доказательства по делу - сумки, изъятой в ходе обыска, сообщил данные о длине собранного самодельным способом из частей автомата АКС-74У, а когда председательствующий разъяснил адвокату о недопустимости комментарий оценочного характера, защитник эти разъяснения проигнорировал и предложил присяжным заседателям "мысленно поместить в представленную сумку автомат", после чего сформулировал вывод о том, что длина имеющейся у него рулетки значительно больше сумки, хотя какого-либо следственного действия, подтверждающего или опровергающего эти доводы защитника, в том числе следственного эксперимента, по делу не проводилось и доказательств этого присяжным заседателям не демонстрировалось (т. 96, л.д. 158).

В нарушение ст.ст. 252, 334, ч.ч. 7 и 8 ст. 335 УПК РФ во время допроса подсудимых Галанцева и Новгородова председательствующий допустил обсуждение сведений, характеризующих подсудимых, когда Галанцев в присутствии присяжных заседателей сообщил личные данные о себе (об учёбе, службе в армии, работе), рассказал о лесозаготовках и работе на пилораме, о копчении рыбы, о разведении собак, о наличии у его супруги продуктового отдела в магазине, о своих и сына спортивных достижениях, как в течение 14 лет он строил дом, довёл до сведения присяжных заседателей данные о наличии у Новгородова магазина по продаже автозапчастей, у Семенова - совместного с супругой "цветочного" бизнеса, а также заявил, что показания против него дали люди, которым заплатили, хотя все эти обстоятельства не подлежали обсуждению с участием присяжных заседателей (т. 97, л.д. 145-148, 150, 153-156).

В свою очередь, подсудимый Новгородов во время своего допроса довёл до сведения присяжных заседателей личные данные о себе, о семейном бизнесе Галанцева и Семенова, которые не входили в предмет доказывания по делу и не являлись необходимыми для установления отдельных признаков инкриминируемых подсудимым преступлений, а также анализировал материалы уголовного дела в отношении К. и других, которые не должны были упоминаться в присутствии присяжных заседателей (т. 97, л.д. 162, 163, 166-167).

Аналогичным образом свидетелями Б., Г., К., К., С., К., К., З., З., Г. до сведения присяжных заседателей была доведена информация, содержащая субъективную оценку предъявленному подсудимым обвинению и данные о семейном положении подсудимых, на что председательствующий отреагировал несвоевременно и уже после того, как свидетели защиты сообщили присяжным заседателям недозволенную информацию (т. 98, л.д. 6, 27-28).

Имели место нарушения требований законодательства и в ходе выступления подсудимых и их защитников в прениях, репликах, а также при произнесении подсудимыми последнего слова, хотя требования закона, регламентирующие особенности судебного разбирательства с участием присяжных заседателей, должны соблюдаться сторонами на всём протяжении судебного разбирательства.

Так, прения сторон в суде с участием присяжных заседателей проводятся в соответствии со ст.ст. 292 и 336 УПК РФ с учётом особенностей рассмотрения дела по данной форме судопроизводства и лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. Стороны не вправе касаться обстоятельств, которые рассматриваются после вынесения вердикта без участия присяжных заседателей.

Обеспечение соблюдения процедуры прений сторон возложено на председательствующего судью.

Поэтому в случае, когда сторона в обоснование своей позиции ссылается на обстоятельства, которые подлежат разрешению после провозглашения вердикта, либо на доказательства, признанные недопустимыми или не исследованные в судебном заседании, судья в соответствии с ч. 5 ст. 292 УПК РФ должен остановить такого участника процесса и разъяснить присяжным заседателям, что они не должны принимать во внимание данные обстоятельства при вынесении вердикта. Такое же разъяснение председательствующий судья должен сделать и при произнесении напутственного слова, излагая позиции сторон.

Между тем эти требования закона стороной защиты не были соблюдены.

Так, защитник Новгородова - адвокат Шостак, опорочивая исследованные по делу доказательства и нарушая требования законодательства, в ходе выступления в прениях приводил анкетные данные не привлечённых к уголовной ответственности лиц, анализировал порядок получения доказательств по делу и затрагивал вопросы процессуального характера, когда утверждал, что свидетель "И. с 2006 года молчал об известных ему обстоятельствах убийства Б., П. и М., а дал показания только 12 февраля 2012 г., свидетель "П." об обстоятельствах убийства П., М. и Б. знал с 2007 года, а дал показания только в 2015 году, хотя под государственной защитой находится с 2008 года, свидетель "П.", будучи допрошен 14 февраля 2012 г., умолчал об убийцах Б., а свои показания, что таковыми являются Баронов и Новгородов, "взял из воздуха в 2015 году"; заявил, что не всё оружие было изъято и не всех членов банды, в том числе М., привлекли к уголовной ответственности, так как многие свидетели до сих пор находятся на свободе и обвинение им не предъявлено; утверждал, что во время изъятия у С. раций не присутствовал специалист, а их осмотр был проведён спустя несколько месяцев; предлагал присяжным заседателям представить встречу О. с "П." в некоем городе Н., в ходе которой О. постоянно поправлял свои штаны, так как пришёл на эту встречу с оружием; сообщил о привлечении к уголовной ответственности за убийство Б. других лиц и призывал присяжных заседателей не доверять свидетелям обвинения, особенно оперативным сотрудникам, а доверять свидетелям, представленным стороной защиты; говорил об отсутствии следов в арендованной по ул. ... в г. ... квартире, потерпевших по делу, "побитых сутенеров", "обиженных ночных бабочек" и конфискованного героина, об отсутствии детализации телефонных переговоров между Галанпевым и Е., "записей сходняка" П., Галанцева и Е., в ходе которых ставились задачи по убийству людей, упоминал об отсутствии показаний внедрённых агентов, хотя в силу требований закона адвокат вправе был анализировать представленные присяжным заседателям и исследованные с их участием доказательства, а не несуществующие доказательства; пояснял, что основной задачей преступности является получение прибыли, а организованной преступности - получение сверхприбыли, хотя именно в этом его подзащитный не обвинялся; сравнивал обвинение со сценарием кинофильма "Улицы разбитых фонарей" и анализировал деятельность органов предварительного следствия, которые "за десять лет не возбудили ни одного уголовного дела по грабежам, разбою, вымогательствам"; приводил данные о наличии у Новгородова павильона по продаже запасных частей, у Семенова - магазина по продаже цветов, у Баронова - погрузчика и совместной с Емельяновым разработки карьера, у Галанцева - продуктового магазина и о разведении им собак; заявил об изменении Радюковым своих показаний под воздействием органов предварительного следствия и что следствие не рассмотрело версию о причастности Б. к убийству П., а также версию об убийстве Р. "кавказцами" - друзьями С. и не установило природу образования всех телесных повреждений у Р. поставил вопрос о возможной причастности сотрудников правоохранительных органов к убийству Х. ссылался на не исследованные с участием присяжных заседателей доказательства, когда упоминал о том, что свидетель Р. в 2009 году в другом судебном заседании по обвинению К., А. и других лиц из смоленской ОПГ, которые были оправданы, давал другие показания; утверждал, что Новгородова отправляют на эшафот, что "обвинение сфабриковано" на показаниях свидетелей под псевдонимами "П.", "Ю.", "И.", "С.", "Р.", которым нельзя доверять (т. 99, л.д. 43-46, 48-52, 55, 56, 64, 66-67, 69-72), на что председательствующий никак не реагировал, хотя должен был при упоминании данных обстоятельств незамедлительно остановить адвоката и разъяснить присяжным заседателям, чтобы они не принимали во внимание эти сведения при вынесении вердикта.

Лишь после предложения адвоката Шостака изложить свои версии произошедшего председательствующий остановил защитника и предложил ему продолжить своё выступление в рамках закона, а также разъяснил присяжным заседателям, чтобы они не учитывали слова защитника о том, "что кто-то что-то не доделал или не так сделал" (т. 99, л.д. 73).

Однако адвокат Шостак эти разъяснения председательствующего проигнорировал и, в очередной раз нарушая требования законодательства, в ходе выступления в прениях заявил, что Новгородов выбрал суд присяжных потому, что "из-за длительного времени нахождения под стражей разочаровался в нашем правосудии", и что он доверяет присяжным, поскольку они "никому не подчиняются, над ними только совесть и бог" (т. 99, л.д. 73).

Оставлен без внимания председательствующего и тот факт, что в ходе выступления в прениях адвокат Шостак без соответствующей просьбы присяжных заседателей и решения суда по данному вопросу фактически инициировал возобновление судебного следствия и повторное предъявление присяжным заседателям доказательств, когда ещё раз продемонстрировал присяжным заседателям имеющийся в деле рисунок стрелявшего и прокомментировал его (т. 99, л.д. 74), что делать было недопустимо.

Несвоевременно отреагировал председательствующий и на грубое нарушение закона со стороны адвоката Шостака, когда последний в прениях ссылался на показания свидетелей М., М., Д., К. и Р., которые в судебном заседании с участием присяжных заседателей не исследовались (т. 99, л.д. 74, 100).

В нарушение требований закона защитник подсудимого Баронова - адвокат Шитиков в ходе выступления в прениях сравнивал обвинение с "художественным произведением, написанным начинающим автором или группой авторов, у которых отсутствует логика"; опорочивая доказательства по делу, допускал непозволительные фразы: "Мальчик потерял пистолетик. На тебе ещё один. Сходи ещё раз. Я тебе ещё при этом денежек дам"; утверждал о лукавстве со стороны обвинения, которое практически лишило права на защиту, поскольку подсудимые обвинялись в преступлениях, совершённых примерно 10 лет назад; говорил о приоритете "самых правдивых показаний - первых показаний" Р. над другими и что последующие показания на Е. свидетель дал под влиянием сотрудников правоохранительных органов; ссылаясь на факт своего (адвоката) проживания в г. ... и знание местных особенностей, призывал не верить показаниям свидетеля Л. о спиленном тополе; утверждал, что Баронов является потерпевшим в ходе драки в клубе "...", и призывал мужчин из числа присяжных заседателей вспомнить свои потасовки; говоря о свидетелях, допрошенных под псевдонимами и в условиях, исключающих их визуальное наблюдение, поставил перед присяжными заседателями вопрос: "А можно ли верить людям, которые не хотят раскрыть своего лица?", сравнил их с людьми, которые анонимно публикуются в "Интернете", и призывал не доверять показаниям таких свидетелей (т. 99, л.д. 75-77, 79-80).

На эти высказывания адвоката Шитикова, которые тот не вправе был делать в ходе своего выступления, председательствующий никак не реагировал.

Не отреагировал председательствующий и на явные нарушения требований законодательства, предъявляемых к прениям сторон в суде с участием присяжных заседателей, когда защитник Семенова - адвокат Заславский призывал не доверять показаниям свидетелей из числа сотрудников полиции и "засекреченных свидетелей", поскольку подсудимых не задержали на месте преступления и не обнаружили их следов, а также не обнаружили их следов на орудиях убийства, а сами свидетели очевидцами преступлений не были; высказал сожаление о том, что не все версии убийств Р. и С. проверены, и рассказал об образе действий профессионального киллера, который не стал бы стрелять в ягодицы, если этот киллер не с Кавказа, хотя подобные обстоятельства с участием присяжных заседателей не исследовались (т. 99, л.д. 83-85).

В свою очередь, защитник Турлаева - адвокат Никольская, опорочивая исследованные по делу доказательства и нарушая требования законодательства, в ходе выступления в прениях упоминала о том, что следствие не установило вторую девушку, которая находилась рядом с Б. в момент его убийства, на чём Турлаев приехал к месту убийства Б., кто и с какой целью перегородил дорогу Б., почему Х. скрывал информацию о том, что он забрал пистолет Б. заявила о своём более чем 20-летнем стаже работы адвокатом, хотя эти обстоятельства с участием присяжных заседателей не исследовались и исследоваться не могли; утверждала, что показания о том, как Б. отстреливался от киллеров, появились после принятия дела к производству Следственным комитетом г. Калуги и после ранения Турлаева, которое "следствие связало с убийством Б."; заявила о подмене пистолета, который нужно было связать с ранением Турлаева, и призывала доверять только родственникам Турлаева. Анализируя доказательства по обвинению Турлаева в нападении на сотрудников милиции Щ. и С., адвокат Никольская призывала присяжных заседателей не доверять показаниям потерпевшего Щ. в суде, "который пришёл сочинять сказки", а напротив, доверять его первичным показаниям, поскольку они "самые верные и правдивые"; утверждала, что опознание Турлаева произведено спустя восемь лет по фотографии, которую "40 раз показывали", и что опознать спустя такое время невозможно; заявила о приоритете опознания лица воочию над опознанием по фотографии и что потерпевший С., как сотрудник полиции, должен был бы обратить внимание на картавость Турлаева и что тот "ходит враскачку", хотя на предварительном следствии особенности походки и речи Турлаева не проверялись и соответствующих следственных действий по данному вопросу не проводилось; утверждала, что с принятием дела к производству Следственным комитетом г. Калуги в 2011 году "стали резко появляться какие-то протоколы опознания", а потому нельзя доверять этим протоколам, что в 2011 году "решили Турлаева подставить по полной программе"; поставила перед присяжными заседателями вопрос, для чего свидетель Ф. изменил свои первичные показания; предлагала привлечь к уголовной ответственности тестя Турлаева, чьи ботинки изъяли в ходе обыска в квартире подсудимого (т. 99, л.д. 87-88, 90-96).

Ни на одно из указанных утверждений адвоката Никольской председательствующий не отреагировал и не остановил защитника, а также не разъяснил присяжным заседателям, чтобы они не принимали во внимание данные обстоятельства при вынесении вердикта.

Лишь после ссылки адвоката Никольской на не исследованный с участием присяжных заседателей военный билет Турлаева председательствующий прервал защитника, но соответствующих разъяснений присяжным заседателям не сделал (т. 99, л.д. 96).

Продолжая нарушать требования законодательства, предъявляемые к прениям сторон в суде с участием присяжных заседателей, и критикуя действия обвинения, адвокат Никольская сообщила, что обвинение "для общей массы представило присяжным заседателям подменённый пистолет по Б. и что "так делать нельзя, поскольку у нас правовое государство и нужно действовать в соответствии с законом"; утверждала, что государственное обвинение в подтверждение слов свидетеля под псевдонимом "И." не представило присяжным заседателям протокол осмотра места происшествия, а около второй больницы в г. ... нет кустов и для проверки её (защитника) слов предложила всем "съездить и посмотреть на это", что "через много-много лет появилась выдумка Т., как В. "Б." начал отстреливаться и ранил Турлаева", что "засекреченные свидетели стали появляться спустя 7-8 лет после того, как всё случилось, и ссылаются они на мертвые души, которые им что-то раньше говорили", все показания засекреченных свидетелей являются противоречивыми, им нельзя доверять, а самим "свидетелям никто не мешал прийти в 2003-2005 годах всё рассказать и их бы засекретили и не тронули, однако на их засекречивание ушло 5 лет"; допрошенные оперативные работники свидетелями не являются, а в клубе "..." в те времена в день по несколько раз драки были; высказывала сожаление, что стороне защиты "многое по закону нельзя до вас довести, а хотелось бы"; предлагала присяжным заседателям "не забывать, что нам, нашим детям, нашим внукам жить в этом государстве, и не нужно позволять допускать разгул такого беззакония, нельзя позволять, чтобы такие дела попадали в суд" (т. 99, л.д. 97-100).

Только после завершения выступления адвоката Никольской председательствующий разъяснил присяжным заседателям, чтобы они не принимали во внимание высказывание защитника о том, что им "многое по закону нельзя до вас довести, а хотелось бы", хотя подобные разъяснения председательствующий должен был делать незамедлительно во время выступления защитника в ходе упоминания адвокатом непозволительных моментов.

Игнорируя требования ст.ст. 292 и 336 УПК РФ, адвокат Толчев в прениях в защиту Галанцева ссылался на свой профессиональный опыт бывшего сотрудника милиции, а также довёл до сведения присяжных заседателей автобиографические данные, которые с их участием не исследовались и не могли исследоваться (т. 99, л.д. 103, 105).

Лишь после того, как адвокат Толчев, опорочивая исследованные по делу доказательства и нарушая требования законодательства, заявил о том, что нельзя доверять "закадровому голосу, который может принадлежать психически ненормальному человеку", председательствующий ограничился прерыванием выступления защитника и разъяснениями присяжным заседателям и участникам разбирательства о допустимости представленных по делу доказательств и их равной юридической силе (т. 99, л.д. 103).

Однако защитник эти разъяснения председательствующего оставил без внимания и, опорочивая исследованные по делу доказательства и оказывая незаконное воздействие на присяжных заседателей, в ходе выступления в прениях затрагивал вопросы правового и процессуального характера, когда утверждал о том, что "оценка показаний является оценкой человека, который даёт эти показания", что он "ставит под сомнение этого человека и достоверность показаний, которые даются из следственного изолятора"; заявил, что "присяжные заседатели вообще никаким законом не связаны, а связаны своим субъективным мнением", что показания оперативных сотрудников доказательствами не являются, "зашифрованным свидетелям доверять нельзя", об отсутствии в деле объективных доказательств; высказал мысль о том, что обвинение не опровергло, что Галанцев не работает сторожем, а чтобы доказать это, то с учётом его (адвоката) опыта, как бывшего сотрудника милиции, достаточно недели; анализировал ход расследования по делу, утверждая о том, что "первые показания "П." появляются в 2009 году, а арестовывают его только в 2011 году, полтора года ничего не делается", что "доказательства обвинения - заказные", "О. - сказочник брянской земли, ходит и рассказывает всем", а "П." надо охранять с танками", что прокуратура не представила записи о том, как О. приходил к "П.", предлагал настоящее уголовное дело "занести в книгу Гинесса" (т. 99, л.д. 104-105).

Председательствующий на эти высказывания адвоката Толчева никак не реагировал и тем самым позволил защитнику довести до сведения присяжных заседателей недопустимую информацию и заронить в них сомнения относительно законности получения доказательств и их достаточности для принятия решения по делу.

Только после попытки адвоката Толчева напомнить присяжным заседателям про некий кинофильм председательствующий остановил адвоката и разъяснил ему о недопустимости примеров из практики и художественного вымысла (т. 99, л.д. 105).

Но и после соответствующих разъяснений адвокат Толчев вновь ссылался на свой опыт оперативной работы в прошлом, сообщил об обучении в Высшей школе милиции и в академии, что "Калужская область это уникальное дело выдумала, а он (адвокат) с ними борется", хотя эти сведения в присутствии присяжных заседателей упоминаться не могли (т. 99, л.д. 105).

Председательствующий ещё дважды останавливал адвоката Толчева и разъяснял ему о необходимости говорить об обстоятельствах рассматриваемого дела, однако защитник не внял этим разъяснениям и вновь приводил данные о себе, когда утверждал о том, что у него было несколько сотен подчинённых, а "верить оперу - себя не уважать!"; рассказал о своём опыте оперативной работы, анализировал механизм появления показаний свидетелей, допрошенных под псевдонимами и в условиях, исключающих их визуальное наблюдение; заявил о "плохих законах", которые позволяют производить допрос свидетелей в условиях, исключающих их визуальное наблюдение; утверждал, что обвинение основано на домыслах, а показания свидетелей, которые были допрошены в г. Москве, оценивать нельзя; сравнивал обвинение с какой-то "бредятиной, которая выдумана и просто брошена, чтобы ей верили без доказательств"; сообщил о приоритете показаний родственников и друзей подсудимых, которые являются не просто "какими-то голосами за кадром"; призывал "отпустить сто, тысячу, миллионы преступников, но не посадить одного невиновного", на что председательствующий не реагировал (т. 99, л.д. 106-108).

В свою очередь, подсудимый Новгородов в ходе выступления в прениях тоже допускал непозволительные высказывания, когда анализировал хронологию показаний свидетеля под псевдонимом "П." и свидетеля О., заявив о том, что свидетель пропал в СИЗО в г. ...; утверждал, что О. не разрабатывался в оперативном плане и за ним не велось наблюдение, а государственный обвинитель намеренно задал вопрос "П." о его самочувствии, когда тот дал не те показания; высказал мысль о том, что обвинение в убийстве С., С. и Н. не предъявлено, а данных лиц отпустили и не допросили, следствие и прокуратура не проверили показания свидетеля под псевдонимом "С." о зависимости Новгородова от Галанцева, что от "следствия ждать справедливости бесполезно", об отсутствии заявлений потерпевших о вымогательстве и непредъявлении ему и Галанцеву обвинения по ст. 163 УК РФ, что всё обвинение построено на показаниях нескольких лиц, которых под угрозой заставили оговорить подсудимых: "Если не дашь показания, сам будешь сидеть"; сообщил, что следствие "привязало телефон" к нему, обвинение построено только на показаниях свидетелей под псевдонимами, источники информированности которых следствием не проверялись; заявил о том, что обвинение предъявлено только 5 из 200 членов банды, которые гуляют на свободе (т. 99, л.д. 109-113).

Председательствующий ни разу не остановил подсудимого Новгородова и не предупредил его о недопустимости нарушений закона, а также не разъяснил присяжным заседателям, чтобы они не учитывали эти высказывания при вынесении вердикта.

Имели место нарушения закона и в ходе выступления защитников с репликами, когда адвокат Шостак говорил о недостатке представленных обвинением данных, чтобы идентифицировать подсудимых, утверждал, что представленные защитой фотографии были распечатаны с электронного носителя, их подделать невозможно и потому им нужно доверять, а свидетелям обвинения верить нельзя, что следствие не представило оперативных разработок по банде (т. 99, л.д. 117-119).

Адвокат Шитиков в реплике сравнивал между собой ушкуйников Ермака, банду Бурнаша, "Черную кошку", "Малиновые пиджаки 90-х годов" и интерпретировал обвинение, утверждая о невозможности существования банды без корыстной цели; говорил о себе, что "меня бог миловал - нет у меня братьев-депутатов"; проводил исторические параллели по поводу осуждения граждан нашей страны, сравнивал уголовное дело с осуждением литературного героя Э. Дантеса, предлагал возможное алиби Баронова по состоянию на 9 января 2005 г., в связи с чем призывал доверять показаниям родственников подсудимых и не доверять "зашифрованным свидетелям, допрос которых осуществлён в целях давления на присяжных" (т. 99, л.д. 120-122).

Адвокат Заславский при произнесении реплики тоже допускал непозволительные высказывания, когда заявил о том, что следствие длилось несколько лет и за это время можно было провести массу всяких разных мероприятий, но их нет, что никто за руку по поводу незаконного оборота оружия не пойман, предлагал присяжным заседателям поставить себя на место Семенова; утверждал, что прокуратура не проверила слова Семенова о болезни и не представила действующего члена банды, который изобличил бы подсудимых; призывал не доверять показаниям свидетелей, в отношении которых применены меры государственной защиты; оценивал действия государственного обвинения, заявляя о том, что "то время, которое они провели в расследовании, они провели впустую, израсходовав государственные денежные средства непонятно на что" (т. 99, л.д. 123-124).

Адвокат Никольская в реплике в очередной раз призывала присяжных заседателей принимать во внимание только "первоначальные показания свидетелей, потому что только они достоверны", сообщила о том, что никто не проверил показания С., а "засекреченного свидетеля попросили дать показания против Турлаева", "засекреченные свидетели что-то себе придумали через 8 лет", их показания невозможно проверить и поэтому им нельзя доверять; процитировала вопрос Турлаева о том, что "он не понимает, почему прокуратура не отказалась от обвинения", хотя такого вопроса Турлаев в присутствии присяжных заседателей не задавал, а затем защитник довела до сведения присяжных заседателей своё личное мнение о задачах государственного обвинителя, "который обязан, несмотря на отсутствие доказательств по делу, прийти и поддержать обвинение" (т. 99, л.д. 125-127).

Только один раз председательствующий остановил адвоката Толчева и обратил его внимание на необходимость анализа доказательств в реплике, но в дальнейшем не принял мер реагирования, предусмотренных ст.ст. 292 и 336 УПК РФ, когда в реплике защитник утверждал о том, что "задача следствия - установление истины по делу, которую в настоящем деле следствие не решило", критически оценивал деятельность государственных обвинителей, которые "создают видимость виновности" и не представили необходимых доказательств, а он (защитник) может сам принести "такую бумажку, что все здесь сидящие сегодня пересекли украинскую таможню"; делился своими впечатлениями от деятельности обвинителей по делу, называл свидетеля О. "наш сказочник"; призывал не доверять показаниям свидетелей, находящихся под государственной защитой, называл их "голосами за кадром"; упоминал о своей молодости.

Кроме того, адвокат Толчев в присутствии присяжных заседателей заявил о том, что он "не уважает государственное обвинение, поскольку они не отказываются от обвинения", сообщил о том, что засекреченных свидетелей из числа сотрудников полиции надо "гнать из полиции"; критикуя показания свидетеля под псевдонимом "П.", высказал мысль о том, что "свидетель почему-то забыл обязанность сдать рассказавшего ему человека" и что "ничего страшного нет, если первого убьют, второго побьют, а третьего уже не тронут", а также что он (защитник) "готов быть первым и вторым, что он не единственный такой, много таких и только тогда у нас будут нормальные суды и тогда будут стоять свидетели и говорить то, что они на самом деле видели и слышали, а не ерунду"; призывал присяжных заседателей "тоже так отнестись и подумать, что и к вам могут прийти и сказать, что у них есть информация, а на ваши вопросы они ответят, что вам они ничего не расскажут, поскольку это всё секретно, и адвоката вам дадут секретного"; обращал внимание присяжных заседателей на свой профессиональный опыт бывшего оперативного сотрудника (т. 99, л.д. 128-130).

На все эти высказывания адвокатов председательствующий никак не реагировал и тем самым позволил стороне защиты довести до сведения присяжных заседателей недопустимую информацию и заронить в них сомнения относительно законности получения доказательств и их достаточности для принятия решения по делу.

Имели место нарушения закона и при произнесении подсудимыми последнего слова, когда подсудимый Галанцев, оказывая незаконное воздействие на присяжных заседателей и на формирование их мнения в дальнейшем по предложенным вопросам, а также вызывая чувство сострадания к себе, заявил, что на протяжении следствия его "никто ни о чём не спрашивал, а только принуждали взять на себя преступления, которых он не совершал", приводил данные о своём образовании, трудовом стаже, составе семьи и имущественном положении, которые не входили в предмет доказывания по делу и не являлись необходимыми для установления отдельных признаков инкриминируемых ему преступлений, предлагал присяжным заседателям "самим съездить и посмотреть, как он живет, никого не слушать, а всё увидеть своими глазами", что является недопустимым в силу прямого запрета закона, но эти высказывания Галанцева председательствующий оставил без внимания и мер реагирования к подсудимому не принял (т. 99, л.д. 130-131).

Только после утверждения подсудимого Семенова в последнем слове о том, что в руках присяжных заседателей находится его судьба, судьба его родных, близких и его маленькой дочери, председательствующий остановил подсудимого и разъяснил присяжным заседателям и подсудимым, что данные о личности подсудимых не должны доводиться до сведения присяжных заседателей и учитываться ими при вынесении вердикта (т. 99, л.д. 131).

Однако подсудимые эти разъяснения председательствующего проигнорировали и, опорочивая исследованные по делу доказательства и нарушая требования законодательства, при произнесении последнего слова затрагивали вопросы правового и процессуального характера, когда утверждали: Семенов - что следствие не проверило сведения свидетелей обвинения, а "на таких показаниях можно осудить кого угодно"; Турлаев - что следователи в Калуге "хотели, чтобы он дал показания ...", в связи с чем председательствующий останавливал Турлаева и разъяснял присяжным заседателям и подсудимым о недопустимости доведения до сведения присяжных заседателей информации о методах работы правоохранительных органов (т. 99, л.д. 131).

Но и после данных разъяснений председательствующего подсудимые Турлаев, Баронов и Новгородов допускали непозволительные высказывания: Турлаев - что его "сделали преступником и всё благодаря красивым словам государственных обвинителей, которые всегда пытаются из белого сделать чёрное"; Баронов - что обвинение "специально подготовило засекреченных свидетелей, которые говорили по большей степени ложь", и сообщил сведения о себе; Новгородов - о написании им во время следствия многочисленных жалоб в Следственный комитет и Генеральному прокурору, в связи с чем председательствующий останавливал Баронова и Новгородова и делал соответствующие разъяснения (т. 99, л.д. 133-134, 136).

Однако подсудимые Баронов и Новгородов не вняли этим разъяснениям председательствующего и, игнорируя требования законодательства, предъявляемые к содержанию и порядку выступления с последним словом в суде с участием присяжных заседателей, упоминали: Баронов - о несуществующих доказательствах и критически оценивал действия органов предварительного следствия, высказал сожаление о том, что не все показания Р. были доведены до сведения присяжных заседателей - "это по закону нельзя доводить", поставил вопрос о том, почему на скамье подсудимых не находятся все люди, причастные к совершению преступлений, и не представлены сведения из автоматизированной системы "Поток" относительно автомобиля "...", используемого при убийстве Р. положительно оценил деятельность адвокатов, которые "правильно рассказали присяжным заседателям, как доказательства изначально добываются из оперативной информации"; Новгородов - что "органы следствия сделали из него чудовище, какое-то животное", "для государственного обвинителя одним Новгородовым больше, одним меньше, разницы никакой нет", утверждал, что "дежурный по убийствам уже назначен" (т. 99, л.д. 134-137), на что председательствующий никак не реагировал и тем самым позволил подсудимым довести до сведения присяжных заседателей недопустимую информацию и заронить в них сомнения относительно достаточности и достоверности представленных доказательств по делу.

Таким образом, несмотря на многочисленные и систематические нарушения требований законодательства и порядка в судебном заседании, допущенные подсудимыми и их защитниками в присутствии присяжных заседателей, председательствующий не принял действенных и эффективных мер воздействия, предусмотренных ст. 258 УПК РФ, исключающих возможность ознакомления присяжных заседателей с недопустимыми доказательствами и обсуждения вопросов, не входящих в их компетенцию, а ограничился лишь периодическими замечаниями защитникам и прерыванием речи подсудимых и их защитников уже после того, как они довели до сведения присяжных заседателей недозволенную информацию.

Причём данные действия председательствующего в большинстве случаев были несвоевременными, хотя в силу ст.ст. 243 и 252 УПК РФ именно председательствующий должен был обеспечить проведение судебного разбирательства только в пределах предъявленного подсудимым обвинения с учётом компетенции и полномочий присяжных заседателей.

Приведённые обстоятельства свидетельствуют о том, что, хотя председательствующий в ряде случаев прерывал речь подсудимых и их защитников и разъяснял присяжным заседателям их обязанность не принимать во внимание такие высказывания стороны защиты, однако из-за большого количества и систематичности нарушений, допущенных подсудимыми Галанцевым, Турлаевым, Семеновым, Бароновым, Новгородовым и их защитниками - адвокатами Коврижкиным, Шитиковым, Толчевым, Никольской, Шостаком и Заславским в судебном заседании, которые Судебная коллегия признаёт существенными, на присяжных заседателей было оказано незаконное и целенаправленное воздействие, которое, как справедливо утверждается в апелляционном представлении государственного обвинителя, повлияло на формирование мнения присяжных заседателей и их беспристрастность и отразилось на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта, в связи с чем данный вердикт как единое и целостное решение коллегии присяжных заседателей в отношении всех подсудимых не может быть признан законным, объективным и справедливым.

Поэтому в связи с допущенными существенными нарушениями уголовно-процессуального закона постановленный в отношении Галанцева, Турлаева, Семенова, Баронова и Новгородова приговор подлежит отмене, а дело - направлению на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе судей со стадии судебного разбирательства.

При новом рассмотрении суду необходимо принять меры к недопущению нарушений требований уголовно-процессуального закона, регулирующего особенности рассмотрения дела в суде с участием присяжных заседателей, в том числе по вопросу реализации сторонами их прав и обязанностей в данной форме судопроизводства.

Что касается других доводов апелляционного представления, в частности о противоречивости вердикта и неправильном применении уголовного закона в отношении Баронова, то их следует принять во внимание при новом судебном разбирательстве в случае вынесения коллегией присяжных заседателей обвинительного вердикта.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389.25, 389.27, 389.28 и 389.33 УПК РФ, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации определила:

приговор Московского окружного военного суда с участием присяжных заседателей от 11 ноября 2015 г. в отношении Галанцева И.Н., Баронова Г.В., Новгородова С.В., Турлаева П.А. и Семенова И.И. в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона отменить, уголовное дело передать на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе судей со стадии судебного разбирательства.

Председательствующий

Воронов А.В.

Судьи

Замашнюк А.Н.

Сокерин С.Г.