Постановление Европейского Суда по правам человека от 8 октября 2015 г. Дело "Целовальник (Tselovalnik) против Российской Федерации" (Жалоба N 28333/13) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Целовальник (Tselovalnik)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 28333/13)

Постановление Суда

Страсбург, 8 октября 2015 г.

По делу "Целовальник против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Андраша Шайо, Председателя Палаты,

Элизабет Штайнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лаффранк,

Эрика Мёсе,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 15 сентября 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 28333/13, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Витальевичем Целовальником (далее - заявитель) 25 апреля 2013 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляла Н. Раднаева, адвокат, практикующая в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель жаловался, в частности, что не получал адекватной медицинской помощи во время содержания под стражей, не имел эффективного внутригосударственного средства правовой защиты для его жалобы на неудовлетворительное медицинское обслуживание.

4. 1 октября 2013 г. жалобы на отсутствие адекватной медицинской помощи и на отсутствие эффективного средства правовой защиты были коммуницированы властям Российской Федерации, а остальная часть жалобы была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1977 году и в настоящее время отбывает наказание в виде лишения свободы в г. Кемерово.

6. 19 ноября 2008 г. заявитель был осужден за несколько эпизодов покушений на сбыт наркотиков. Он был приговорен к 10 годам и шести месяцам лишения свободы и направлен в Исправительную колонию N 43 в г. Кемерово* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 43 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний России по Кемеровской области" (примеч. редактора).).

7. До задержания у заявителя был диагностирован гепатит C.

8. После прибытия в исправительную колонию заявитель прошел медицинское обследование, которое не выявило каких-либо заболеваний.

9. Через некоторое время администрация колонии получила справку из гражданского лечебного заведения, подтверждавшую, что у заявителя был гепатит C. На следующий день ему назначили гепатопротекторы.

10. В декабре 2009 года у заявителя начались сильные боли в коленях. После большого количества жалоб он был осмотрен 29 июня 2010 г. врачом колонии. Врач считал, что у него могли быть ревматоидный полиартрит и деформирующий остеохондроз коленного сустава, и рекомендовал ему пройти рентгенологическое обследование.

11. В августе 2010 года заявитель был переведен в тюремную больницу в Исправительной колонии N 5* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 5 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний России по Кемеровской области" (примеч. редактора).). После медицинского осмотра терапевтом, неврологом и окулистом и рентгенологического обследования ему поставили диагноз: "суставный синдром", который, как решили врачи, был связан с наличием у него гепатита С. Какой-либо серьезной патологии у заявителя не было выявлено. Для лечения заявителю были назначены гепатопротекторы. Его жалобы на сильные боли в суставах не были рассмотрены.

12. Заявитель и его родственники жаловались в различные органы системы исполнения наказаний на отсутствие надлежащей медицинской помощи. Ответы, полученные заявителем, были почти идентичны в формулировке: власти утверждали, что медицинское освидетельствование заявителя, включая рентгенологическое обследование, и его осмотры в тюремной больнице не выявили какой-либо суставной патологии. Они подчеркивали, что медицинские сотрудники в исправительных учреждениях были обучены и имели достаточное оборудование для решения проблем со здоровьем заявителя. Они также сообщили, что стационарное обследование в тюремной больнице Исправительной колонии N 5 заявителя было назначено на декабрь 2010 года или начало 2011 года.

13. Заявитель просил администрацию колонии разрешить проведение судебно-медицинской экспертизы или направить его в тюремную больницу для углубленного обследования и лечения. Он также пожаловался на то, что медицинская часть исправительной колонии не имела оборудования для решения его проблем со здоровьем. Родственники заявителя поддержали его ходатайство, также прося, чтобы он был направлен в колонию в г. Ростове-на-Дону, недалеко от его дома. Они утверждали, что были не в состоянии ехать через всю страну, чтобы повидаться с ним, и не могли обеспечить ему помощь или предоставить лекарства, поскольку колония, в которой он находился, находилась слишком далеко. Родственники просили перевести заявителя в больницу ввиду его плохого состояния здоровья.

14. 9 апреля 2012 г. заявитель был доставлен из исправительной колонии в г. Кемерово в изолятор временного содержания в г. Ростове-на-Дону для участия в судебных слушаниях, касающихся пересмотра его приговора в порядке надзора. Его этапирование из г. Кемерово в г. Ростов-на-Дону длилось два месяца и включало в себя несколько пунктов на пути: в городах Мариинск, Челябинск, Самара, Саратов и Воронеж. По прибытии в каждый из этих городов заявителя доставляли из поезда в следственные изоляторы. По словам заявителя, он часами нес тяжелую сумку со своими вещами во время этапирования. Он также должен был ждать в течение нескольких часов приема в каждое исправительное учреждение, испытывая сильную боль, но без возможности отдохнуть, присесть или прилечь. Состояние его здоровья стало ухудшаться после этапирования. По данным властей Российской Федерации, расстояние, которое заявителю приходилось передвигаться пешком с сумкой, никогда не превышало 15 метров. Во время этапирования заявитель всегда был обеспечен спальным местом и никогда не обращался за медицинской помощью.

15. В ответ на жалобы родственников заявителя 1 августа 2012 г. начальник Следственного изолятора N 1 г. Ростова-на-Дону* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 1 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Ростовской области" (примеч. редактора).) направил письмо матери заявителя, сообщив ей, что просьба о переводе в туберкулезную больницу N 1 была направлена в медицинскую часть следственного изолятора. Однако спустя три дня заявитель был отправлен обратно в Исправительную колонию N 43 в г. Кемерово. Долгое этапирование в очередной раз привело к ухудшению состояния заявителя. По прибытии в колонию заявитель жаловался на сильную боль, но его жалобы не имели результата.

16. 4 октября 2012 г. заявитель было осмотрен тюремным врачом. В ту же дату он был помещен в карцер за то, что в его камере был предположительно найден мобильный телефон, и он был объявлен "систематическим нарушителем внутреннего распорядка". Заявитель утверждал, что в помещениях для наказания было очень холодно, но ему не было предоставлено какой-либо теплой одежды. Он подчеркнул, что эта ситуация привела к дальнейшему ухудшению его здоровья, боль в суставах стала невыносимой. Его просьбы о медицинской помощи были проигнорированы.

17. Заявитель и его родственники жаловались в большое количество различных органов, что заявителю не была оказана какая-либо медицинская помощь. На одну из этих жалоб был получен ответ из Кемеровской областной прокуратуры. В письме от 12 ноября 2012 г. старший прокурор сообщил матери заявителя, что обследование заявителя в тюремной больнице Исправительной колонии N 5 было назначено на конец 2012 года для определения того, страдал ли он заболеванием, связанным с поражением суставов. Уполномоченный по правам человека по Кемеровской области направил аналогичный ответ.

18. В конце октября 2012 года в ответ на продолжающиеся жалобы заявителя на боли в суставах ему было разрешено пройти осмотр в медицинской части колонии. Он начал получать противовоспалительный препарат для облегчения боли в суставах и улучшения его состояния здоровья. Заявитель утверждал, что прием лекарств не имел какого-либо эффекта.

19. 6 декабря 2012 г. заявитель был переведен в терапевтическое отделение областной тюремной больницы. Его осмотрели хирург, офтальмолог, кардиолог и невролог. Власти Российской Федерации настаивали, что "в консультациях участвовали" специалисты из областной офтальмологической больницы* (* Так в тексте. Возможно, имеется в виду Государственное бюджетное учреждение здравоохранения "Кемеровский областная офтальмологическая больница" (примеч. редактора).) и областного кардиологического диспансера* (* Так в тексте. Возможно, имеется в виду Муниципальное бюджетное учреждение здравоохранения "Кемеровский кардиологический диспансер" (примеч. редактора).), а также из областного центра защиты от СПИДа. Комплексное обследование, включавшее ультразвуковое исследование, выявило, что он страдал от многоуровневого остеохондроза, который был хроническим и рецидивирующим, умеренно острой стадии. Ему также были поставлены диагнозы: "остеоартроз коленных суставов, расстройство мягких тканей плеча и люмбалгия (боль в поясничной области)". Были рекомендованы активный надзор в исправительном учреждении и лечение два раза в год, прием витаминов, метаболитов, противовоспалительных препаратов и хондропротекторов. Ему были также назначены лечебная физкультура и самомассаж различными мазями. Врачи рекомендовали заявителю избегать подъема тяжелых предметов и холода. Кроме того, они составили режим комплексной химиотерапии в случае, если его болезнь достигнет острой стадии.

20. Заявитель утверждал, что в больнице он также жаловался на боли в тазе, локтях и лодыжках. Однако какого-либо обследования этих частей тела не проводилось.

21. Пройдя лечение в тюремной больнице, 21 декабря 2012 г. заявитель был выписан в удовлетворительном состоянии. По прибытии в Исправительную колонию N 43 ему были назначены хондропротектор, гипотензивный препарат и витамины.

22. Через три недели после выписки из больницы заявитель был отправлен обратно в г. Ростов-на-Дону. Он был вынужден следовать тем же маршрутом, что и в апреле-мае 2012 года. Заявитель подчеркивал, что он был не в состоянии следовать какой-либо из рекомендаций врачей тюремной больницы. Он должен был нести тяжелую сумку с личными вещами и оставаться в течение нескольких часов в холодном помещении или на улице без какой-либо возможности лежать или сидеть где-либо, за исключением непосредственно на земле. По данным властей Российской Федерации, расстояние, которое заявителю пришлось идти пешком, неся сумку, никогда не превышало 15 метров. Во время этапирования заявитель всегда был обеспечен спальным местом и никогда не обращался за медицинской помощью.

23. Заявитель вновь начал испытывать сильные боли в суставах. Он также чувствовал боль во время мочеиспускания. Его обращения за медицинской помощью игнорировались врачами Следственного изолятора N 61/1 г. Ростова-на-Дону. Позже, 20 февраля 2013 г., заявитель был доставлен в тюремную больницу для срочного осмотра урологом. Однако, учитывая поздний час, он мог быть осмотрен только дежурным врачом, который зафиксировал его жалобы, поставил ему диагноз "острый простатит" и рекомендовал заявителю пройти осмотр у специалиста. Заявитель был возвращен в следственный изолятор.

24. Два дня спустя заявитель был доставлен обратно в исправительную колонию в г. Кемерово, несмотря на просьбы его матери отложить перевод из-за его плохого состояния здоровья. В течение месяца поездки из г. Ростова-на-Дону в г. Кемерово заявитель настойчиво жаловался на ухудшение его здоровья и неспособность переносить боль, вызванную холодом и необходимостью носить с собой тяжелый груз. Каких-либо мер предпринято не было.

25. 27 марта 2013 г., после прибытия заявителя в Исправительную колонию N 43, ему назначили хондропротекторы, гепатопротектор, гипотензивный препарат и витамины. 15 апреля к лекарственному режиму были добавлены противоязвенные и противовоспалительные препараты.

26. С 22 мая по 13 июня 2013 г. заявитель находился на стационарном лечении в тюремной больнице Исправительной колонии N 5. Врачи подтвердили ранее поставленный диагноз и также заключили, что заявитель страдает остеоартритом тазобедренного сустава первой степени.

27. 18 июня 2013 г., после возвращения в колонию, заявителю назначили витамины, гипотензивные препараты, хондропротектор и гепатопротектор.

28. 4 декабря 2013 г. заявитель был осмотрен медицинской комиссией, которая установила, что его заболевания не представляют опасности для его жизни.

29. 23 декабря 2013 г. врачи подозревали, что заявитель мог иметь инфильтративный туберкулез левого легкого. В период с 23 декабря 2013 г. по 5 февраля 2014 г. он содержался в карантинном отделении вместе с двумя другими инфицированными заключенными, не получая какого-либо лечения. Далее он был отправлен в тюремную больницу N 16 в Кемерово, где он находится до сих пор. Ссылаясь на дурную славу больницы в части соблюдения прав заключенных, представитель заявителя просил направить его в другое учреждение, но безрезультатно.

30. 28 ноября 2013 г. заявитель жаловался в суд в соответствии с главой 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации на отсутствие медицинской помощи в исправительной колонии N 43. Он утверждал, что его жалобы на здоровье систематически игнорировались, его состояние ухудшилось во время заключения и что он не получал лечения, назначенного ему в декабре 2012 года. Он также заявлял, что ему не разрешалось принимать лекарства, передаваемые ему родственниками.

31. 22 января 2014 г. жалоба заявителя была отклонена. Ссылаясь в подробностях на копию медицинской карты заявителя, предоставленную администрацией колонии, суд кратко заключил, что жалобы заявителя были безосновательными. Опираясь на заявление представителя колонии, суд заключил, что заявитель никогда не просил администрацию разрешить ему принимать другие препараты, кроме тех, которые он получал от сотрудников исправительного учреждения.

32. Кассационная жалоба заявителя на решение от 22 января 2014 г. была отклонена Кемеровским областным судом 2 июля 2014 г.

33. Заявитель предоставил следующее описание его текущего состояния, подтвержденное письменными заявлениями двух его сокамерников. Он заявил, что его заболевание находилось в острой стадии и он страдал от постоянных сильных болей в суставах. Заявитель стал стремительно терять вес: он весил 58 кг при 174 см роста. Боль затрагивала все суставы, делая движения практически невозможными. Он не мог ни спать, ни ходить без обезболивающих препаратов. Единственные предоставленные лекарства (противовоспалительный препарат и хондропротектор) являлись неэффективными для лечения заболевания, такого как у него, особенно с учетом его продвинутой стадии. В его запросе копии медицинской карты для консультации с независимым специалистом было отказано администрацией исправительной колонии, которая сообщила, что не имеет средств для оплаты копирования его карты.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

A. Положения о качестве медицинской помощи заключенным

34. Законодательство Российской Федерации содержит подробное регулирование оказания медицинской помощи заключенным. Эти правила, изложенные в совместном приказе Министерства здравоохранения и социального развития и Министерства юстиции N 640/190 "О порядке организации медицинской помощи лицам, отбывающим наказание в местах лишения свободы и заключенным под стражу" (далее - Порядок), введенном в действие 17 октября 2005 г., применимы ко всем заключенным. В частности, раздел III Порядка предусматривает меры, принимаемые медицинским персоналом по прибытии заключенного в изолятор. По прибытии в следственный изолятор всем поступившим проводится первичный медицинский осмотр до их размещения в камерах с другими заключенными. Осмотр проводится с целью выявления лиц, представляющих эпидемическую опасность для окружающих, а также больных, нуждающихся в неотложной помощи. Особое внимание обращается на наличие инфекционных заболеваний. В срок не более трех дней с момента прибытия в следственный изолятор все поступившие проходят углубленный врачебный осмотр, а также рентгенофлюорографическое обследование. При проведении углубленного осмотра больного врач выясняет жалобы, изучает анамнез заболевания и жизни, проводит внешний осмотр с целью обнаружения телесных повреждений, вновь нанесенных татуировок, при наличии показаний назначает дополнительные методы обследования. Тюремный врач также назначает лабораторные исследования для выявления инфекций, передающихся половым путем, ВИЧ-инфекции, туберкулеза и других заболеваний.

35. В дальнейшем проводятся плановые (не реже двух раз в год) медицинские осмотры или по требованию заключенных. При ухудшении состояния здоровья заключенного его медицинское освидетельствование, а также оказание медицинской помощи проводятся медицинскими работниками следственного изолятора безотлагательно. В таких случаях медицинское освидетельствование включает в себя медицинский осмотр, при необходимости дополнительные методы исследований и привлечение врачей-специалистов. Полученные результаты фиксируются в медицинской карте амбулаторного больного в установленном порядке. Результаты сообщаются освидетельствуемому в доступной для него форме.

36. Раздел III Порядка также устанавливает процедуру на случай отказа заключенных от прохождения медицинского обследования или лечения. Отказ заключенного оформляется соответствующей записью в медицинской документации. Медицинский работник разъясняет подозреваемому, обвиняемому или осужденному в доступной для него форме возможные последствия отказа от предлагаемых лечебно-диагностических мероприятий.

37. Медикаменты заключенным на руки не выдаются, прием лекарственных препаратов проводится в присутствии медицинского работника. В ограниченных случаях начальник медицинской части может разрешить выдачу препаратов на руки больному (из расчета на одни сутки).

38. Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений, действующие с 3 ноября 2005 г., содержат нормы, регулирующие все аспекты содержания осужденных в исправительных учреждениях. В частности, пункт 125 Правил предусматривает, что осужденные могут получать дополнительную лечебно-профилактическую помощь, оплачиваемую за счет собственных средств. Такие медицинские услуги предоставляются специалистами лечебно-профилактических учреждений государственной или муниципальной систем здравоохранения в медицинской части исправительного учреждения.

B. Положения, регулирующие качество медицинской помощи, предоставляемой пациентам, страдающим от ревматоидного артрита

39. Приказ N 587 Министерства здравоохранения и социального развития от 20 сентября 2005 г. устанавливает руководящие принципы для медицинского ухода в случаях ревматоидного артрита. Часть, посвященная постановке диагноза заболевания, содержит длинный перечень необходимых анализов. В частности, все пациенты должны сдать большое количество анализов крови, включая анализ крови "на ревматоидный фактор", и пройти ультразвуковое исследование. В определенных случаях врачи могут также провести магнитно-резонансную томографию и рентгенологическое обследование, компьютерную томографию и иммунологический анализ.

C. Положения о средствах обжалования качества оказанной медицинской помощи

40. Положения, устанавливающие правовые средства для обжалования качества медицинской помощи, приводятся в Постановлении Европейского Суда по делу "Коряк против Российской Федерации" (Koryak v. Russia) от 13 ноября 2012 г., жалоба N 24677/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 10 (примеч. редактора).), §§ 46-57, Постановлении Европейского Суда по делу "Дирдизов против Российской Федерации" (Dirdizov v. Russia) от 27 ноября 2012 г., жалоба N 41461/10* (* См.: там же. 2013. N 9 (примеч. редактора).), §§ 47-61, и Постановлении Европейского Суда по делу "Решетняк против Российской Федерации" (Reshetnyak v Russia) от 8 января 2013 г., жалоба N 56027/10* (* См.: там же. 2013. N 11 (примеч. редактора).), §§ 35-46.

III. Соответствующие международные доклады и документы

A. Рекомендация REC(2006)2 Комитета министров Совета Европы государствам - участникам Совета Европы о европейских пенитенциарных правилах, принятая 11 января 2006 г. на 952-й встрече постоянных представителей (Европейские пенитенциарные правила)

41. Европейские пенитенциарные правила представляют свод руководящих принципов для систем здравоохранения. Соответствующие извлечения из правил предусматривают следующее:

"_Охрана здоровья

39. Администрация пенитенциарных учреждений обеспечивает охрану здоровья всех заключенных этих учреждений.

Организация медицинского обслуживания в пенитенциарных заведениях

40.1. Медицинские службы в пенитенциарных учреждениях организуются в тесном сотрудничестве с общими органами здравоохранения общины или страны.

40.2. Политика пенитенциарных учреждений в области здравоохранения является неотъемлемой частью национальной политики здравоохранения и совместима с ней.

40.3. Заключенные должны иметь доступ к медицинским услугам, имеющимся в стране, без дискриминации по признаку их правового положения.

40.4. Медицинские службы пенитенциарных учреждений выявляют и лечат физические и психические заболевания или дефекты, которыми могут страдать заключенные.

40.5. Для этой цели заключенному оказываются все необходимые медицинские, хирургические и психиатрические услуги, в том числе предоставляемые в общине.

Медицинский и санитарный персонал

41.1. Каждое пенитенциарное заведение должно иметь не менее одного имеющего соответствующую квалификацию врача общей медицинской практики.

41.2. Принимаются меры по обеспечению в случаях срочной необходимости неотложной помощи имеющего соответствующую квалификацию врача...

41.4. Каждое пенитенциарное учреждение должно иметь персонал, имеющий надлежащую медицинскую подготовку_

Обязанности врача

42.1. Врач или квалифицированная медицинская сестра, подчиненная такому врачу, обследует каждого заключенного при первой возможности за исключением случаев, когда в этом явно нет необходимости_

42.3. При осмотре заключенного врач или подчиненная такому врачу медицинская сестра уделяет особое внимание следующему...

b) диагностированию физического или психического заболевания, причем должны приниматься все необходимые меры для его лечения и для продолжения курса лечения...

43.1. Врач заботится о физическом и психическом здоровье заключенных и осматривает, в условиях и с частотой, соответствующих стандартам здравоохранения в обществе, всех больных заключенных, всех, кто обратился с недомоганием или травмой, и любого заключенного, на которого специально обращено внимание...

Медицинский уход

46.1. Больные заключенные, требующие специализированного лечения, переводятся в специализированные учреждения или гражданские больницы, если такое лечение невозможно в пенитенциарном учреждении.

46.2. Там, где служба пенитенциарного учреждения имеет собственную больницу, она должна быть достаточно укомплектована персоналом и оборудованием для надлежащего ухода и лечения направляемых в эту больницу заключенных_".

B. Третий общий доклад Европейского комитета против пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (Доклад ЕКПП)

42. Сложность и значимость охраны здоровья в местах лишения свободы рассматривались Европейским комитетом против пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (далее - ЕКПП) в Третьем общем докладе (ЕКПП/Inf (3)93, дата публикации 4 июня 1993 г.). Далее приводятся извлечения из доклада:

"_33. При поступлении в место содержания все лица, лишенные свободы, должны быть незамедлительно осмотрены медицинским персоналом учреждения. В своих докладах ЕКПП рекомендовал, чтобы каждое вновь прибывшее лицо, лишенное свободы, было надлежащим образом опрошено и, если необходимо, физически обследовано врачом сразу же после его поступления. Следует добавить, что в некоторых странах медицинское освидетельствование при поступлении проводится компетентной медсестрой, которая подчиняется врачу. Такой подход можно рассматривать как более эффективное использование имеющихся ресурсов.

Также желательно, чтобы лицам, лишенным свободы, по их прибытии вручались буклет или брошюра, информирующая о наличии и деятельности службы здравоохранения и напоминающая об основных мерах гигиены.

34. Находясь под стражей, лица, лишенные свободы, должны иметь возможность доступа к врачу в любое время, независимо от режима их содержания... Медицинское обслуживание должно быть организовано таким образом, чтобы просьбы о консультации врача выполнялись без ненадлежащей задержки...

35. Служба здравоохранения в местах содержания лиц, лишенных свободы, должна быть способна обеспечивать, по крайней мере, регулярные амбулаторные консультации и скорую медицинскую помощь (в дополнение также может содержаться помещение больничного типа с кроватями)_ Кроме того, врачам, работающим в местах лишения свободы, должна быть предоставлена возможность привлекать специалистов.

Всегда должна быть возможность вызова врача скорой медицинской помощи. Кроме того, на территории места лишения свободы всегда должно присутствовать лицо, желательно, с официально подтвержденной квалификацией медицинской сестры, способное оказать первую помощь.

Амбулаторное лечение должно осуществляться под надзором медицинского персонала, если это целесообразно, во многих случаях для обеспечения дополнительного лечения недостаточно требования со стороны лица, лишенного свободы.

36. Должен быть прямой доступ к хорошо оснащенной госпитальной службе либо в гражданской больнице, либо в медицинском учреждении по месту содержания...

38. Медицинское обслуживание в местах лишения свободы должно обеспечивать лечение и уход, а также соответствующую диету, физиотерапевтическое лечение, реабилитацию или любое другое необходимое специальное лечение, на условиях, сопоставимых с теми, которыми пользуются пациенты вне таких учреждений. Также должна соответственно предусматриваться обеспеченность медицинским персоналом, персоналом по уходу и техническими специалистами, служебными помещениями, сооружениями и оборудованием.

Необходим соответствующий контроль за снабжением и распределением лекарств. Далее, изготовление лекарств следует поручать квалифицированному персоналу (фармацевту/медицинской сестре и т.д.)...

39. История болезни должна заполняться на каждого пациента, содержать диагностическую информацию, а также текущие записи об изменениях состояния пациента и о любых специальных обследованиях, которым он подвергался. В случае перевода пациента в другое учреждение карта должна быть направлена врачам того учреждения, куда поступает лицо, лишенное свободы.

Кроме того, медицинский персонал каждой бригады должен вести ежедневные записи в журнале, в котором содержится информация по отдельным происшествиям, имеющим отношение к пациентам. Такие записи полезны тем, что они дают общее представление о ситуации в организации здравоохранения в данном тюремном учреждении и в то же время раскрывают проблемы, которые могут возникнуть.

40. Предпосылкой успешного функционирования медицинской службы служит возможность для врачей и персонала по уходу регулярно встречаться и создавать рабочие группы под руководством старшего врача, который возглавляет службу...".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

43. Заявитель жаловался на то, что власти не приняли мер по обеспечению его здоровья и благополучия и не обеспечили ему адекватную медицинскую помощь в нарушение статьи 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

44. Власти Российской Федерации оспорили утверждения заявителя. Они утверждали, что с 2010 года у него брали параклинические анализы, в том числе рентгенологическое обследование его коленей. Ему всегда оказывалась эффективная стационарная и амбулаторная медицинская помощь. Они настаивали на том, что остеоартроз коленного и тазобедренного суставов первой стадии, диагноз которого был поставлен заявителю, не могли причинять невыносимую боль. Боль, видимо, была связана с гепатитом C и предыдущей наркотической зависимостью заявителя. Его состояние не требовало помещения в специализированное медицинское учреждение. Все исправительные учреждения, в которых заявитель содержался под стражей, имели соответствующее оборудование и персонал для лечения его заболеваний. Во время его содержания под стражей специалисты из гражданских больниц в области офтальмологии, кардиологии и инфекционных болезней неоднократно давали ему консультации. Ни разу врачи не обнаруживали каких-либо существенных изменений в его костно-суставной системе, присущие ревматоидному артриту. Состояние заявителя в настоящее время удовлетворительное, и он получает назначенное ему лечение в полном объеме. Власти Российской Федерации подчеркнули, что заявителю было предоставлено комплексное медицинское обслуживание в течение всего периода его содержания под стражей в соответствии со статьей 3 Конвенции.

45. Заявитель настаивал на своей жалобе. Он отметил, что при поступлении в Исправительную колонию N 43 он страдал только от гепатита C, в то время как сейчас у него были диагностированы девять других заболеваний. Он утверждал, что его жалобы на сильную боль в суставах были проигнорированы в июне 2010 года. Что касается его медицинского освидетельствования в 2010 году, он отметил, что рентгенологическое исследование не сопровождалось другими соответствующими анализами, такими как анализ крови на ревматоидный фактор, иммунологическое обследование и анализ крови HLA, необходимые для подтверждения или исключения болезни Бехтерева. Заявитель далее сообщил, что его не осматривали ортопед или ревматолог. Кроме того, когда ему был поставлен диагноз заболевания суставов в декабре 2012 года, врачи не провели рентгенологического обследования его таза, лодыжек и локтей, несмотря на его жалобы на сильную боль в этих областях. По его мнению, властям не удалось принять необходимые меры, чтобы установить точный диагноз на ранней стадии заболеваний.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

46. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

47. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств или поведения жертвы (см., в частности, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости. Оценка указанного минимального уровня зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологическое последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Вербинц против Румынии" (Verbint v. Romania) от 3 апреля 2012 г., жалоба N 7842/04, § 63 с дополнительными отсылками).

48. Жестокое обращение, которое достигает такого минимального уровня суровости, обычно включает в себя реальные телесные повреждения или интенсивные физические или нравственные страдания. Тем не менее даже в отсутствие этого, если обращение унижает или оскорбляет лицо, свидетельствуя о неуважении или умалении человеческого достоинства, или вызывает чувства страха, тоски или неполноценности, способные повредить моральному или физическому сопротивлению лица, оно может характеризоваться как унижающее человеческое достоинство и также подпадать под действие статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Притти против Соединенного Королевства" (Pretty v. United Kingdom), жалоба N 2346/02, § 52, ECHR 2002-III, с дополнительными отсылками).

49. Государство должно обеспечить содержание лица под стражей в условиях, которые совместимы с уважением его человеческого достоинства, и способ и метод исполнения этой меры не должны подвергать его страданиям и трудностям, превышающим неизбежный уровень, присущий содержанию под стражей, и с учетом практических требований заключения его здоровье и благополучие должны быть адекватно защищены (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000-XI, и Постановление Европейского Суда по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia) от 13 июля 2006 г., жалоба N 26853/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 1 (примеч. редактора).), § 208). В большинстве дел, затрагивавших содержание под стражей больных, Европейский Суд рассматривал вопрос о том, получал ли заявитель адекватную медицинскую помощь в тюрьме. Европейский Суд напоминает в этом отношении, что, даже хотя статья 3 Конвенции не может быть истолкована как возлагающая обязанность освободить заключенного по состоянию здоровья, он всегда толковал требование об обеспечении здоровья и благосостояния заключенных, в частности, как обязанность государства оказывать заключенным необходимую медицинскую помощь (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши", § 94, Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99* (* См.: Путеводитель по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год (примеч. редактора).), § 95, ECHR 2002-VI, и Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2007. N 11 (примеч. редактора).), § 96, ECHR 2006-XII (извлечения)).

50. "Адекватность" медицинской помощи остается наиболее сложным элементом для определения. Европейский Суд, в частности, настаивает на том, что власти должны обеспечивать безотлагательные и правильные постановку диагноза и уход за больными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хатаев против Российской Федерации" (Khatayev v. Russia) от 11 октября 2011 г., жалоба N 56994/09* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 2 (примеч. редактора).), § 85, Постановление Европейского Суда по делу "Евгений Алексеенко против Российской Федерации" (Yevgeniy Alekseyenko v. Russia) от 27 января 2011 г., жалоба N 41833/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 3 (примеч. редактора).), § 100, Постановление Европейского Суда по делу "Гладкий против Российской Федерации" (Gladkiy v. Russia) от 21 декабря 2010 г., жалоба N 3242/03* (* См.: там же. 2011. N 10 (примеч. редактора).), § 84, Постановление Европейского Суда по делу "Хумматов против Азербайджана" (Hummatov v. Azerbaijan) от 29 ноября 2007 г., жалобы NN 9852/03 и 13413/04, § 115, Постановление Европейского Суда по делу "Мельник против Украины" (Melnik v. Ukraine) от 28 марта 2006 г., жалоба N 72286/01, §§ 104-106, и с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда по делу "Холомиёв против Республики Молдова" (Holomiov v. Moldova) от 7 ноября 2006 г., жалоба N 30649/05, § 121) и что, если это обусловлено природой медицинского состояния, наблюдение за больным должно быть регулярным и систематическим и включать всестороннюю терапевтическую стратегию, направленную на адекватное лечение заболеваний заключенного или предотвращение их ухудшения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хумматов против Азербайджана", §§ 109 и 114, Постановление Европейского Суда по делу "Сарбан против Республики Молдова" (Sarban v. Moldova) от 4 октября 2005 г., жалоба N 3456/05, § 79, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Попов против Российской Федерации", § 211).

51. В целом Европейский Суд проявляет значительную гибкость при определении требуемого стандарта здравоохранения, разрешая эти вопросы в конкретных делах. Данный стандарт должен быть "совместимым с человеческим достоинством" заключенного, а также учитывать "практические требования содержания под стражей" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Алексанян против Российской Федерации" (Aleksanyan v. Russia) от 22 декабря 2008 г., жалоба N 46468/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 1 (примеч. редактора).), § 140).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

52. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что в июне 2010 года вследствие жалобы заявителя на боль в колене врач полагал, что он может страдать ревматоидным полиартритом и деформирующим остеохондрозом, и рекомендовал ему пройти рентгенологическое обследование (см. § 10 настоящего Постановления). Рентгенологическое обследование было проведено в августе 2010 года и не выявило какой-либо серьезной патологии. Врачи пришли к выводу, что болевой синдром заявителя был связан с гепатитом С, и назначили ему лечение гепатопротекторами (см. § 11 настоящего Постановления).

53. Европейский Суд отмечает, что приказ N 587 Министерства здравоохранения и социального развития от 20 сентября 2005 г. содержит длинный перечень диагностических процедур, которые должны быть проведены в случае подозрения на ревматоидный полиартрит. Эти процедуры включают анализ крови "на ревматоидный фактор", магнитно-резонансную томографию, рентгенологическое обследование, компьютерную томографию, иммунологическое и ультразвуковое исследования (см. § 39 настоящего Постановления). Европейский Суд не компетентен решать, являлся ли выбор диагностических процедур разумным. Тем не менее он не готов игнорировать тот факт, что, несмотря на жалобы заявителя на сильную боль, тюремные врачи-специалисты ограничились проведением очень простого и ограниченного для диагностики рентгенологического обследования и не посчитали нужным прибегать к другим диагностическим процедурам или к проведению тщательного анализа. Европейский Суд особо отмечает, что в силу приказа у всех пациентов, у которых подозревают ревматоидный полиартрит, должен быть проведен анализ крови "на ревматоидный фактор" (см. § 45 настоящего Постановления). Следовательно, не проведя этот анализ, власти игнорировали внутригосударственные медицинские стандарты.

54. Европейский Суд далее отмечает, что в ходе медицинского освидетельствования заявителя в августе 2010 года он не был осмотрен ревматологом. Он не был осмотрен этим специалистом даже после декабря 2012 года, когда у него был диагностирован ряд костно-суставных заболеваний (см. § 19 настоящего Постановления). Медицинская карта заявителя показывает, что он был осмотрен различными специалистами, такими как невролог, кардиолог и офтальмолог. Однако Европейский Суд не убежден в том, что эти специалисты обладали навыками, необходимыми для борьбы с ревматоидным аспектом его состояния. С точки зрения Европейского Суда, отсутствие со стороны властей гарантии осмотра заявителя специалистом соответствующего профиля подрывает точность диагноза и эффективность лечения. Европейский Суд считает тревожным тот факт, что, несмотря на продолжающиеся и постоянные жалобы заявителя на сильную боль, ему не ставили диагноз на протяжении почти трех лет, в период с декабря 2009 года, когда он подал жалобы в первый раз (см. § 10 настоящего Постановления), до октября 2012 года, когда он начал получать хоть какое-то лечение от его ревматологических проблем (см. § 18 настоящего Постановления).

55. Европейский Суд далее отмечает, что после обследования заявителя в декабре 2012 года ему были назначены витамины, метаболиты, противовоспалительные препараты и хондропротекторы, а также лечебная физкультура и самомассаж различными мазями. Врачи рекомендовали ему избегать подъема тяжелых предметов и холода. Медицинская карта заявителя свидетельствует, что он впервые стал получать противовоспалительные препараты 15 апреля 2013 г., то есть через четыре месяца после того, как они были назначены (см. § 25 настоящего Постановления). Кроме того, во время его этапирования из г. Ростова-на-Дону в г. Кемерово в феврале 2013 года (см. § 22 настоящего Постановления) он постоянно находился на холоде, что могло вызвать дальнейшее ухудшение его состояния. Власти Российской Федерации не оспаривали доводы заявителя о том, что перед тем, как быть допущенным на ночь в следственный изолятор на пути его этапирования, заявитель содержался в течение нескольких часов в холодном помещении или на улице без возможности прилечь или присесть, за исключением земли (см. §§ 14 и 15, 22 и 24 настоящего Постановления).

56. Наконец, Европейский Суд отмечает, что, несмотря на поставленный заявителю диагноз "острый простатит" 20 февраля 2013 г. и рекомендацию осмотра урологом (см. § 23 настоящего Постановления), власти не смогли обеспечить ему консультацию этого специалиста. Вместо того, чтобы быть осмотренным урологом, заявитель был признан годным для этапирования и был отправлен обратно в Исправительную колонию N 43. Там он также не был осмотрен урологом.

57. Исходя из изложенного Европейский Суд находит, что заявитель не получал комплексного, эффективного и транспарентного лечения его заболеваний в период содержания под стражей. Он также обеспокоен текущим состоянием дел, для которого характерен непрерывный отказ властей Российской Федерации рассматривать серьезные жалобы на здоровье заявителя (см. § 33 настоящего Постановления). При таких обстоятельствах Европейский Суд не может не заключить, что уклонение властей от обеспечения заявителю медицинской помощи, в которой он нуждался, составляло бесчеловечное и унижающее достоинство обращение в значении статьи 3 Конвенции.

58. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в этой связи.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

59. Заявитель утверждал, что он не располагал эффективным средством правовой защиты в связи с его жалобами на недостаток адекватной медицинской помощи, требуемым статьей 13 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе...".

A. Доводы сторон

60. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель должен был сначала подать жалобы в компетентные органы, включая администрацию исправительного учреждения, прокурорам и в соответствующий суд. Они отмечали, что он имел право жаловаться на отсутствие медицинской помощи в исправительном учреждении в различные инстанции, но жалоб от него не было зафиксировано, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (примеч. переводчика).), органами прокуратуры. Что касается жалоб, поданных его матерью, они были рассмотрены в соответствии с действующим внутригосударственным законодательством. Власти Российской Федерации подчеркивали, что до 4 декабря 2013 г. заявитель не обращался в суд либо с целью привлечения к уголовной ответственности или получения компенсации. Власти Российской Федерации утверждали, что право заявителя на эффективное средство правовой защиты нарушено не было.

61. Заявитель настаивал на своей жалобе. Он подчеркивал, что внутригосударственное законодательство не запрещает подачу жалоб через представителей. Что касается средств правовой защиты, предложенных властями Российской Федерации, он указал на то, что не мог подать жалобу на основании статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку его жалобы не были связаны с каким-либо уголовным судопроизводством. Он далее отмечал, что для требования компенсации в соответствии с внутригосударственным законодательством вначале необходимо иметь установленное нарушение со стороны властей. Следовательно, он должен был сначала подать жалобу в соответствии с главой 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, что он и сделал. Наконец, заявитель подчеркнул, что он и его мать подали более 200 жалоб и обращений в органы власти на неудовлетворительное качество медицинской помощи, которую он получал при содержании под стражей.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

62. Европейский Суд полагает, что возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты тесно связано с существом жалобы заявителя на нарушение статьи 13 Конвенции, и его рассмотрение должно быть отложено до рассмотрения существа жалобы. Европейский Суд также отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

63. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на уровне страны средства правовой защиты, направленного на обеспечение предусмотренных Конвенцией прав и свобод, в какой бы форме они ни были закреплены в национальном правопорядке. Смысл этой статьи заключается, таким образом, в обеспечении такого внутреннего средства правовой защиты, при котором компетентный национальный орган рассматривал бы существо "доказуемой" жалобы на основании Конвенции и предоставлял бы соответствующее возмещение (см. в качестве классического примера Постановление Европейского Суда по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom) от 27 апреля 1988 г., § 54, Series A, N 131).

64. Объем обязательств государств-участников в соответствии со статьей 13 Конвенции колеблется в зависимости от характера жалобы заявителя. "Эффективность" "средства правовой защиты" в значении статьи 13 Конвенции не зависит от определенности благоприятного исхода для заявителя. В то же время средство правовой защиты, гарантированное статьей 13 Конвенции, должно быть эффективным как в законодательстве, так и на практике в том смысле, что оно либо препятствует предполагаемому нарушению или его продолжению, либо обеспечивает адекватное возмещение за любое нарушение, которое уже имело место (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши", §§ 157-58, и Постановление Европейского Суда по делу "Вассерман против Российской Федерации (N 2)" (Wasserman v. Russia) (N 2) от 10 апреля 2008 г., жалоба N 21071/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 6 (примеч. редактора).), § 45).

65. В отношении фундаментального права на защиту от пытки, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения превентивные и компенсаторные средства правовой защиты должны дополнять друг друга, чтобы считаться эффективными. Наличие превентивного средства правовой защиты является обязательным для эффективной защиты лиц от обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции. Особая важность, придаваемая Конвенцией этому положению, требует, по мнению Европейского Суда, чтобы государства-участники учредили в дополнение к компенсаторному средству правовой защиты эффективный механизм для оперативного пресечения любого подобного обращения. В противном случае перспектива присуждения в будущем компенсации могла бы узаконить особенно сильные страдания в нарушение этого ключевого положения Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia) от 24 июля 2008 г., жалоба N 41461/02* (* См.: там же. 2009. N 3 (примеч. редактора).), § 78).

66. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд учитывает довод властей Российской Федерации о том, что заявитель не пытался использовать какие-либо способы исчерпания средств правовой защиты. Однако он не убежден этими объяснениями. Сторонами не оспаривалось, что заявитель жаловался на отсутствие со стороны властей необходимой медицинской помощи в соответствии с главой 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Кроме того, Европейский Суд не может пренебречь доводом заявителя, который не оспаривался властями Российской Федерации, что внутригосударственным законодательством разрешено представителям подавать жалобы от имени заключенных, в том числе жалобы, касающиеся условий содержания под стражей и качества медицинской помощи. Этот довод также подтверждается тем обстоятельством, что на жалобы, поданные представителями заявителя, были получены ответы от властей, которым они были адресованы (см. § 15 настоящего Постановления).

67. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле его задачей является рассмотрение эффективности различных внутригосударственных средств правовой защиты, предложенных властями Российской Федерации, а не только установление того, в достаточной ли степени заявитель доводил свои претензии до сведения властей. В этой связи Европейский Суд напоминает, что он во многих делах рассматривал эффективность внутригосударственных средств правовой защиты, указанных властями Российской Федерации, где заявители жаловались на продолжающуюся неадекватность медицинского лечения, как в настоящем деле. Он, в частности, указывал, что при рассмотрении жалобы на нарушения внутригосударственного законодательства, регулирующего оказание медицинской помощи заключенным, тюремная администрация не является достаточно независимой, чтобы отвечать требованиям статьи 35 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Коряк против Российской Федерации", § 79, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Дирдизов против Российской Федерации", § 75). Европейский Суд также подчеркивает, что, хотя прокурорский надзор играет важную роль в обеспечении надлежащего медицинского ухода во время содержания под стражей, жалоба прокурору не отвечает требованиям к эффективному средству правовой защиты в связи с процессуальными недостатками, ранее выявленными в прецедентной практике Европейского Суда (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Коряк против Российской Федерации", §§ 80-81). Рассмотрев гражданское требование о компенсации вреда в соответствии с положениями о деликтах Гражданского кодекса Российской Федерации, Европейский Суд счел, что данное требование не может предложить заявителю иного возмещения, кроме компенсационных выплат, и не может положить конец ситуации длящегося нарушения, такого как оказание неадекватной медицинской помощи (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Решетняк против Российской Федерации", §§ 65-73). Кроме того, Европейский Суд установил, что такое средство правовой защиты не обеспечивало разумной перспективы успеха, поскольку полностью зависело от установления вины властей, являвшегося крайне маловероятным в ситуации, в которой нормы законодательства страны предписывали применение определенной меры, например, конкретные условия содержания под стражей или уровень медицинского лечения (см. Постановление Европейского Суда по делу "А.Б. против Российской Федерации" (A.B. v. Russia) от 14 октября 2010 г., жалоба N 1439/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 2 (примеч. редактора).), § 96).

68. С учетом вышеизложенных соображений Европейский Суд не усматривает оснований для отступления от сделанных ранее выводов и заключает, что ни одно средство правовой защиты, указанное властями Российской Федерации, не являлось эффективным средством правовой защиты, которое могло быть использовано для предотвращения предполагаемых нарушений или их продолжения и обеспечения заявителю адекватного и достаточного возмещения в отношении его жалоб на нарушение статьи 3 Конвенции.

69. Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации относительно исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты и заключает, что заявитель не располагал эффективным средством правовой защиты в связи со своей жалобой в нарушение статьи 13 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

70. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

71. Заявитель требовал 80 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

72. Власти Российской Федерации утверждали, что это требование являлось необоснованным. В частности, заявитель не предоставил каких-либо медицинских доказательств наличия причинной связи между ухудшением его здоровья и предположительно неадекватной медицинской помощью во время содержания под стражей. Далее они подчеркивали, что решение Европейского Суда будет само по себе составлять достаточную компенсацию морального вреда, который был причинен заявителю.

73. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

74. Заявитель также требовал 2 000 евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек, понесенных в Европейском Суде.

75. Власти Российской Федерации не согласились с этим требованием.

76. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. Европейский Суд отмечает, что заявителю была выплачена сумма в порядке освобождения от расходов в связи с представительством его интересов. Соответственно, он полагает, что сумма, предоставленная в порядке правовой помощи, является достаточной для покрытия судебных расходов и издержек, понесенных заявителем в Европейском Суде.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

77. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил исследовать возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты при рассмотрении жалобы по существу и отклонил его;

2) объявил жалобы в части неэффективной медицинской помощи во время содержания под стражей и отсутствия эффективного средства правовой защиты в отношении жалобы на отсутствие адекватной медицинской помощи приемлемыми для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю сумму, подлежащую переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты, в размере 15 000 евро (пятнадцать тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 8 октября 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Андраш Шайо Председатель Палаты Суда